Известная трилогия толстого. Трилогия Л.Н

💖 Нравится? Поделись с друзьями ссылкой
0

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Размещено на http :// www . allbest . ru /

Тема воспитания личности в трилогии Л.Н. Толстого «Детство. Отрочество. Юность» и романе Ф.М. Достоевского «Подросток»

толстой достоевский воспитание личность

Введение

Глава 1.Человек и мир: влияние среды на воспитание личности

1.1 Этапы взросления человека

1.2 Типы семейств:

а) Родовое семейство в трилогии Л.Н.Толстого

б) «Случайное семейство» в романе Ф.М.Достоевского

1.3 Факторы, определяющие становление личности:

а) Авторитет наставника в пору детства и отрочества

б) Природные задатки творческой личности в юности

Выводы

Глава 2. Идеал совершенного человека и пути его достижения

2.1 Нравственные ориентиры на пути к совершенному человеку

2.2 Итоги художественного исследования человека в аспекте темы воспитания личности в трилогии Л.Н.Толстого и романе Ф.М.Достоевского

Выводы

Заключение

Список использованной литературы

Методическое приложение

Введение

Тема данной работы является одной из важнейших и сложнейших, вечно актуальных в мировой культуре. Каждый философ, общественный деятель, писатель размышлял над вопросом воспитания человека. Не являются исключением и русские национальные гении XIX века - Лев Николаевич Толстой и Федор Михайлович Достоевский, жившие, мыслившие и творившие почти в одно время, но никогда в жизни не встречавшиеся. Толстой начал свой творческий путь с автобиографической трилогии «Детство. Отрочество. Юность» (1852-57гг.), где очень обстоятельно проанализировал этапы становления, развития человека, выявив общие, характерные для всех людей черты и сложности этого процесса. У Достоевского на эту тему написан роман «Подросток» (1875г.), в котором автор в определенной степени полемизирует со своим современником, изобразившим довольно благоприятную (по сравнению с романом Достоевского) картину взросления главного героя трилогии Николая Иртеньева.

Разность подходов к данной проблеме у двух писателей определяется их философией, жизненным опытом и предметом изображения. В центре внимания Толстого - благополучное патриархальное семейство Иртеньевых, где тон задает глубоко религиозная, добрейшая маменька - Наталья Николаевна Иртеньева, которая сумела в детстве дать ребенку столько любви, что этого запаса хватило потом на всю жизнь. Несмотря на все тревожные сигналы о грядущем распаде патриархальных устоев жизни (не самое лучшее экономическое положение дел семейства, разгульный образ жизни отца, символический смысл смерти матери, переезд из деревни в Москву), все же в целом Толстой поет гимн поэтической усадебной жизни обеспеченного дворянского семейства, еще прочно защищенного силой традиций от надвигающегося буржуазного мира с его культом индивидуализма, конкуренции, всеобщей разобщенностью. Достоевский же акцентирует внимание именно на этом надвигающемся миропорядке, где «все врозь» и «нет руководства в хаосе добра и зла». В связи с этим он изображает в романе «Подросток» «случайное семейство» А.П.Версилова, где родовитость (дворянин Версилов) сочетается с незаконнорожденностью (Аркадий - побочный сын помещика и его дворовой Софьи Андреевны), и словно в насмешку судьба дает главному герою знатную фамилию Долгорукий (его формального отца, дворового человека Макара Ивановича Долгорукого). Толстого привлекала идея большого романа «Четыре эпохи развития», где он собирался изобразить общие законы развития человека в каждой из эпох: детстве, отрочестве, юности и молодости. Как известно, последняя четвертая часть «Молодость» осталась ненаписанной, а «Юность» написана лишь наполовину. Но в первых трех частях автору удалось «резко обозначить характеристические черты каждой эпохи жизни» на примере Николеньки Иртеньева, и каждая из частей трилогии имеет обобщающую главу (главы: «Детство», «Отрочество», «Юность»), в которой автор делает выводы общечеловеческого характера, раскрывая каждому читателю его собственную историю души. Хотя речь идет о мальчике из богатой знатной семьи, автор постоянно обращается к опыту читателя, подчеркивая близость переживаний главного героя с пережитым каждым человеком в соответствующий период жизни. Таким образом, Толстой делает акцент на общечеловеческих моментах, присущих всем людям независимо от среды воспитания. То же, что разделяет их (среда, воспитание, социальный статус), тоже, конечно, в сфере внимания автора, но находится как бы на втором плане. Так, для эпохи детства характерны открытость души, любовь ко всему миру; отрочество отличается неуверенностью в себе, склонностью к умствованию, обостренным самолюбием и замкнутостью в своем внутреннем мире; юность открывает человеку красоту чувств, стремление к идеалу любви и дружбы, осознание цели жизни. Не случайно, когда в журнале «Современник» за 1852 год была впервые напечатана повесть Толстого под названием «История моего детства», автор послал редактору недовольное

письмо, где писал: «Кому какое дело до истории моего детства?»1. Достоевский, конечно, тоже изучает общечеловеческие законы духовной жизни 20-летнего Аркадия, беря пример уязвленной, обиженной с самого рождения души, несущей через годы эту обиду на отца, свое происхождение и вообще весь мир. Таких детей немало в любое время, и Достоевского интересует «история души человеческой», на примере которой он может лучше изучить главный для него вопрос - о природе добра и зла в человеке, о врожденной двойственности каждого человека. Для подробного анализа зла, греха в человеке писатель обостряет многие моменты, показывая заведомо раненую жизнью, исковерканную, «вызлившуюся» душу подростка, в которой, однако, живет искренняя тяга к светлому и доброму. Несмотря на всю разность подходов писателей к изображению истории души взрослеющего человека, их объединяет, на наш взгляд, одна важнейшая нравственная установка - поиск духовных основ воспитания личности, моральной опоры, без которой человек будет абсолютно потерян в сложном мире добра и зла. Во многих аспектах оба писателя сходятся, например, признавая первейшее значение авторитета родителей, семейной атмосферы, чувства сопричастности к жизни своего народа.

Среди огромного множества литературоведческих работ о творчестве Толстого и Достоевского есть и сопоставительные исследования. Так, уже Д.С.Мережковский сравнивал двух гениев, и сближая, и разделяя их. В знаменитой работе «Л.Толстой и Достоевский» (1902 г.) он писал: «В русской литературе нет писателей более внутренне близких и в то же время более противоположных друг к другу, чем Достоевский и Л.Толстой» [Мережковский 2000: 42]. Анализируя трилогию Толстого, Мережковский отмечает некую раздвоенность сознания главного героя и объясняет это тем, что сам автор - это «слабый, заблудившийся, болезненно-раздвоенный человек, как все люди его времени» [Мережковский 2000: 55].

Автор отмечает также, что уже в этом первом произведении проявилась отличительная черта таланта Толстого: строгий анализ и моральная оценка своих мыслей и поступков, без чего, очевидно, невозможно представить полноценной личности: «Во всяком случае, он судит себя и свои отроческие мысли, которые называет своими «умствованиями», с такою строгостью и честностью в этом первом произведении, с каким впоследствии уже никогда не судил себя даже на знаменитых, столь жгуче-покаянных и самобичующих страницах «Исповеди» [Мережковский 2000: 15-16]. В Толстом, по мнению Мережковского, сочетаются два начала: христианское и языческое, причем, преобладает явно последнее, и Мережковский называет писателя «тайновидцем плоти», и далее сравнивая Толстого и Достоевского, пишет: «Таковы они в своем вечном противоречии и вечном единстве, - …тайновидец плоти, Лев Толстой, тайновидец духа, Достоевский; один стремящийся к одухотворению плоти, другой - к воплощению духа» [Мережковский 2000: 187]. Достоевский, по мнению Мережковского, заглянул в «бездны духа», как никто другой и увидел, что «у этой глубины нет дна» [Мережковский 2000: 187]. Хотя в подходе Мережковского присутствует некая схематичность (ведь языческое начало также присутствует в героях Достоевского и иногда даже это более ярко выражено, чем у героев Толстого, а князь Андрей, например, вряд ли может быть назван воплощением плотской стихии жизни), все же в своей яркой работе автор уловил главное принципиальное отличие художественного мира Толстого и Достоевского: показывая единство и борьбу телесного и духовного в человеке, Толстой стремится к уравновешенности в изображении этих начал, Достоевский же углубляется в сферы мысли, человеческого духа, при этом делая акцент на самых темных его проявлениях. Это отличие в полной мере проявляется в сравнении трилогии Толстого с романом «Подросток».

Еще более категорично противопоставляет Толстого и Достоевского В.В.Вересаев в известной книге «Живая жизнь» (1910 г.). Глава о Достоевском носит название «Человек проклят». Исследователь отмечает, что герои Достоевского, в частности, Подросток, неспособны любить людей, человечество (Подросток говорит, что он «вырос в углу»2 и больше всего хочет «уйти в свою скорлупу», а вот слова Версилова: «По-моему, человек создан с физической невозможностью любить своего ближнего» и т.д.), дьявол прочно засел в их душах и управляет ими, злоба, самые темные начала преобладают в людях. И главная причина этого: грядущая смерть и страх уничтожения, неверие в Бога: «Без Бога не только невозможно любить человечество, без Бога жизнь вообще совершенно невозможна» [Вересаев 1978: 276]. Исследователь верно подмечает все мучительные перекосы в душах героев Достоевского, но при этом сосредотачивается на анализе этих перекосов, а ведь почти в каждом романе писателя есть и такие герои, которые нашли и Бога и внутреннюю гармонию души и служат нравственным маяком «заблудшим» персонажам. В романе «Подросток» это, прежде всего, человек из народа - Макар Иванович, без которого воспитание Аркадия имело бы другие результаты.

Глава о творчестве Толстого называется у Вересаева «Да здравствует весь мир!». В противоположность героям Достоевского, стремящимся забиться в угол, герои Толстого ощущают свое единство с миром, даже если они находятся в одиночестве на природе (как Николай Иртеньев в лесу в главе «Юность»). Пока герои Достоевского умствуют и пытаются разумом обосновать необходимость «любить людей, быть нравственным и благородным», герои Толстого просто живут и наслаждаются жизнью, по мысли Вересаева. «Толстой вообще относится к разуму с глубочайшим недоверием», - пишет автор [Вересаев 1988: 339]. В определенном смысле, это справедливо, но разве глубокие размышления, философствования не являются отличительной чертой героя «Отрочества» и «Юности»? Да, только разумом нельзя постичь жизнь, но вместе с тем Н.Иртеньев - один из самых рефлектирующих героев русской литературы, и он весьма интенсивно

осмысляет все происходящее вокруг него. Доверие к природе и жизни - вот что держит героев Толстого и дает им силы, так как Толстой, в отличие от Достоевского, не видит злого в природе, он верит в ее мудрость и благосклонность к человеку: «Мудро, любовно и нежно ведет человека природа по его жизненной стезе»… И даже более того: «Бог есть жизнь, и жизнь есть Бог... Достоевский говорит: найди Бога, - и сама собой придет жизнь. Толстой говорит: найди жизнь, - и сам собой придет Бог. Достоевский говорит: отсутствие жизни - от безбожия, Толстой говорит: безбожие - от отсутствия жизни» [Вересаев 1988: 463]. Нельзя согласиться с исследователем, что у Толстого никогда не было «мистического ужаса» перед смертью, как у героев Достоевского, ведь тема смерти - одна из важнейших у Толстого, начиная с главы «Горе» в повести «Детство». А абсолютный культ жизни, якобы, имеющий место в творчестве Толстого ведет к идеалу природного человека, который в трилогии, в частности, проявляется лишь в определенные периоды духовного роста главного героя (в детстве Николеньки, моменты в юности). В целом, в книге Вересаева акцент сделан на различиях в подходе к человеку у Толстого и Достоевского, тогда как писателей многое и объединяло в этом вопросе.

В статье Л.С.Дробат «О романе Достоевского «Подросток» и трилогии Толстого» содержится сравнительный анализ произведений двух писателей. Автор статьи утверждает, что, приступая к написанию романа «Подросток», Достоевский хотел создать историю взросления человека в настоящей русской действительности, а не в той мифической, которая была изображена в трилогии Толстого. Достоевский не видит в современном ему мире тех устоев и традиций, которые существовали в период, описанный Толстым, напротив, он находит, что «уже множество таких… родовых семейств русских с неудержимою силою переходят массами в семейства случайные и сливаются с ними в общем беспорядке и хаосе» . Герою Достоевского, в отличие от Николеньки Иртеньева, не было дано в его детстве «ни устоявшегося быта», ни «теплоты родственных отношений» патриархальной семьи. И поэтому отсутствие «связи с «родовыми преданиями» делает воспоминания Аркадия отрывочными, резкими» [Дробат 1984: 73]. Как отмечает Дробат, и Аркадию, и Николеньке присущи дурные наклонности, например, тщеславие, самолюбие (хотя их проявления различны и зависят от среды, эпохи, особенностей личности). При этом важно, что, несмотря на разницу эпох, сословий, описанных у Толстого и Достоевского, авторы в равной степени видят в личности своих героев и сопротивляемость дурным влияниям среды, то здоровое нравственное ядро, которое способно удержать их от пагубных влияний внешнего мира, т.е. автор статьи подчеркивает гуманистическое отношение обоих писателей к человеку, веру в него, несмотря на все его заблуждения и пороки. В целом, статья Дробат содержит много ценных мыслей и глубоких замечаний на интересующую нас тему.

Очень глубокий анализ творчества Толстого и Достоевского (в их сравнении) мы находим в книге Г.Д. Курляндской «Нравственный идеал героев Л.Н.Толстого и Ф.М.Достоевского». Автор тщательно изучает понимание человека и метод изображения его духовного мира во всей его противоречивости у двух писателей. Исследователь пишет, что Толстой, конечно, усвоил уроки Ж.Ж. Руссо о добрых началах человеческой природы и пагубном влиянии цивилизации на воспитание человека, но писатель «не ограничился руссоистскими достижениями в трактовке человеческой личности», но сумел не только «углубить художественную традицию просветительской мысли», но и «поднять ее на качественно новую ступень, сказать новое слово в изображении человека в его сложнейших взаимоотношениях с историей и природой» [Курляндская 1988: 13].

«Просветительские тенденции в творчестве Л.Н.Толстого, связанные с противопоставлением натуры, безусловно положительной сущности порочности общественного устройства, искажающей ее, побеждаются диалектическим пониманием внутренней жизни человека», - справедливо пишет автор [Курляндская 1988: 24]. Толстой, как никто до него, сумел показать, насколько сложен процесс роста и формирования личности, до чего неоднозначны все влияния на нее - и внешние, и исходящие из глубин души самого человека: « В переживаниях толстовского героя все диалектически сложно и взаимопереплетено. Нельзя сводить зло в человеке лишь к воздействию порочной общественной среды. Зло и добро не существуют в механических расщеплениях и контрастах; «диалектика души» состоит в изображении тонких и едва уловимых переходов между ними… Например, психологические состояния Николеньки Иртеньева отличались… переплетением противоречивых внутренних стимулов. Стремление нравственно совершенствоваться незаметно… переливалось в самолюбование… Так или иначе, это «телесное», личное вносит эгоистические оттенки в самые высокие состояния души» [Курляндская 1988: 25]. И главная проблема для духовного становления человека заключается в его индивидуальной ограниченности на земле, по мысли Толстого-философа, эгоизм мешает стать вполне духовно свободным. А вся жизнь человека, в сущности, это колебания «между полярными крайностями: жертвенным порывом слияния с другими» и «самолюбивым сознанием своей ценности». При этом, как отмечает исследователь, Толстой твердо верит в возможности человека преодолеть «телесное», узколичное и вырасти до всеобщих ценностей. Сравнивая творчество писателей, Курляндская замечает, что подобно Толстому Достоевский развивает учение просветителей и «обращается к диалектическому пониманию сложности и противоречивости самой натуры человека. Добро и зло не являются внешними силами, они коренятся в самой природе человека и подчас нераздельно сливаются друг с другом, оставаясь вместе с тем противоположностями» [Курляндская 1988: 59]. Так же, как Толстой, Достоевский понимал двойственную природу человека (духовную и материальную одновременно). Зло запрятано в человеке очень глубоко, и часто он с удовольствием отдается стихии зла, но тем энергичнее потом кается и клеймит себя, порой даже преувеличивая свои грехи. Но в главном, как пишет автор работы, «именно признании закона жизни как закона любви Достоевский смыкается с Толстым» [Курляндская 1988: 63]. Эти рассуждения и открытия автора важны и для темы воспитания личности, ведь здесь раскрывается то, как писатели понимали природу человека, в том числе и природу ребенка. Достоевский изображает «борьбу противоположных начал в личности героя» (и подростка тоже), который доходит до последней черты, но не теряет способности к возрождению благодаря своей свободной духовной сущности. Таким образом, пишет автор, оба писателя верят, несмотря ни на что, в конечную победу добрых начал в человеке. Глубокие выводы и открытия в вопросах психологизма Толстого и Достоевского, их понимании духовного становления человека Курляндская делает, в основном, на материале таких романов, как «Война и мир», «Преступление и наказание», «Идиот», где изображены уже взрослые (хотя и молодые) герои. И хотя открытия Курляндской вполне применимы и к трилогии Толстого, и роману «Подросток», все же вопрос об изображении процесса взросления человека, возрастных изменений его души остается за пределами исследования. Также автор не рассматривает тему роли воспитателя, человека, являющегося нравственным авторитетом для молодого героя, что, на наш взгляд имеет чрезвычайное значение в детском и подростковом возрасте.

Г.С.Померанц в книге «Открытость бездне: встречи с Достоевским» проводит довольно смелое сравнение Толстого и Достоевского, которые, с точки зрения автора, едины в неприятии цивилизации, «основанной на атомизме личности, поставившей на место чувств, связывающих людей в семью, общество, народ, сухой эгоистический расчет, пахнущий чистоганом» [Померанц 2003: 42]. Более того, по мнению автора, любимые герои Толстого и Достоевского очень похожи, их отличают лишь условия, в которых они сформировались: мыслящий герой Толстого, например, Николай Иртеньев - это тот же «подпольный» человек Достоевского, но «выращенный в льготных условиях», а герой Достоевского - это Николай Иртеньев, «перенесенный в крайне неблагоприятные условия», которые «издергали» его нервы, доведя «до хронической интеллектуальной истерики» [Померанц 2003: 21]. А различие между Толстым и Достоевским, только в их разном отношении к одному и тому же, условно говоря, «подпольному человеку»: если Толстой верит, что его герой может вернуться к своей истинной разумной и доброй природе, то Достоевского скорее интересует, как один Смешной человек может «развратить все человечество». Иначе говоря, Толстой делает акцент на добром начале в человеке, а Достоевский рассматривает в увеличительное стекло зло в природе человека, хотя сами герои обоих писателей очень похожи. Автор книги даже называет талант Достоевского «жестоким» вслед за другими исследователями, так как Достоевский преувеличивает зло, чтоб его лучше рассмотреть, беспощадно препарируя душу человека. И все же думается, что у Достоевского не столько «жестокий», сколько сострадательный талант: ведь, вскрывая зло в природе человека, он свято верит в победу доброго начала души. На наш взгляд, автор работы во многом прав, хотя такое сближение героев Толстого и Достоевского все же выглядит несколько условно: главное, что отличает героев Толстого - это укорененность в своей культурной среде и гармоничная уравновешенность интеллектуальной и эмоциональной сфер личности, а также непременная близость к народной почве (образ Натальи Савишны в трилогии). Автор работы сам далее отмечает, что принципиальное различие между Толстым и Достоевским заключается в том, что Достоевский «звал к почве», но эта «почва» не была «налаженным патриархальным бытом» (как у Толстого), а «внутренним слоем человеческой души, который открывали в себе святые средних веков» [Померанц: 2003: 43]. Продолжая это сравнение, автор отмечает, что роман Толстого похож на «патриархальную аристократическую семью», где «все на своих местах, во всем определенный порядок» [Померанц: 2003: 54], а герои Толстого являются здоровыми характерами, они идут по стопам своих отцов и дедов. А в романах Достоевского в одной гостиной могут встретиться представители самых разных сословий, т.к. все «сословные рамки рухнули», и традиция не определяет жизнь людей. И, конечно, нельзя не признать правильным вывод автора в конце главы: «Для обоих только в человеке самом - единственная полная человеческая истина» [Померанц: 2003: 60].

В одной из работ последних лет, статье И.Н.Карташова «Проблемы воспитания в творческом сознании Л.Н.Толстого и Ф.М.Достоевского», отмечается, что в последние годы творчество обоих писателей «все более становится предметом пристального педагогического интереса» [Карташов 2003:377]. Автор отмечает, что герои Толстого и Достоевского - «интеллектуалы, способные глубоко чувствовать», в том числе и то, что нравственно, а что - нет. Иными словами, развитие чувств, мышления увеличивает шансы правильно ориентироваться и в мире нравственных ценностей, поэтому сложный духовный мир героев - в центре внимания авторов. Оба писателя подробно описывают эмоциональную сферу ребенка, т.к. именно этой сфере принадлежит решающая роль в развитии мышления, психики человека. И если Николенька растет в атмосфере, в целом, психологически комфортной в детстве, то у Аркадия налицо дефицит общения и с родными, и со сверстниками, что приводит к формированию предельно закрытого, индивидуалистического характера. Как уже установлено, «дефицит общения является одной из важнейших причин задержек и отклонений в психическом развитии ребенка» [Кон 1982: 29].

Оба писателя, при этом, «оставляли за человеком право свободно выбирать между добром и злом» [Карташов 2003: 376], и в этом проявилось их особое уважение к человеку, уверенность в его способности самому разобраться в сложностях этого мира. Можно отметить, что автор исследования согласен с предшественниками, занимавшимися данной проблемой, в самом главном выводе: в деле нравственного выбора особую роль играет «совесть, в понимании Толстого и Достоевского, интуитивный оценочный критерий, осуществляющий связь с Богом, истиной» [Карташов 2003: 379]. С этим выводом автора работы нельзя не согласиться.

Трилогия Л.Н.Толстого тщательно изучена, особенно в советском литературоведении. Например, в книге Чуприной И.В. «Трилогия Л.Толстого «Детство», «Отрочество» и «Юность» дается подробный анализ первого произведения Толстого: его замысел, идейно-художественная концепция, место в литературной критике того времени. Автор отмечает, что главной задачей Толстого в период работы над трилогией было показать «процесс нравственного формирования личности» [Чуприна 1961: 79]. Толстой, по мнению исследователя, признает в человеке «исконно доброе начало», настолько сильное, «чтобы противостоять искажающим факторам и, в конечном счете, победить» [Чуприна 1961: 74]. Основное внимание автора «направлено внутрь развивающейся и изменяющейся человеческой души, на две ее противоположные стороны: добро и все, что ему мешает. Борьба этих противоположных сторон в человеке составляет главный конфликт произведения» [Чуприна 1961: 83]. В первой части трилогии, повести «Детство», Толстой показывает наиболее «положительную фазу» развития, «когда природное добро преобладает», душа Николеньки любовно открыта всему миру; в отрочестве происходит затмение «глубинной доброй душевной сущности» наносными влияниями среды и личным эгоизмом; а в юности пробуждается моральное желание совершенствоваться, которое начинает отрицать ложный верхний слой души. Иными словами, смысловой центр трилогии - это «изображение внутренней эволюции развивающейся личности, причем, имеется в виду сначала искажение изначальной доброй сущности и затем возрождение ее» [Чуприна 1961: 73]. Чуприна справедливо отмечает, что Толстой, решая вопрос формирования личности, придает огромное значение среде, в которой оно происходит, в трилогии это влияние в основном отрицательное, но в душе Николая постоянно живет «природное нравственное чувство», которое «верно указывает ему добро и зло». Нельзя не согласиться с исследователем в том, что Толстой показывает процесс искажения природной доброй сущности человека под влиянием внешних (среды) и внутренних (тщеславие, эгоизм) факторов. Но это было бы неполной правдой. Среда, внешние влияния для Толстого - это не только нечто вредное, наносное в процессе формирования личности, внешний мир при всем его несовершенстве - это еще и ценнейший опыт для взрослеющей души, и он обогащает ее знаниями добра и зла.

Что касается романа «Подросток», то, по мнению исследователей его творчества, в целом, это произведение Достоевского является наименее изученным и оцененным. Хотелось бы отметить статью Бурсова Б. «Подросток - роман воспитания», где содержится, на наш взгляд, много интересных открытий. Бурсов пишет о «благородстве» и «возвышенности» натуры Аркадия, его чуткости ко всем нравственным вопросам: «Возможно, мировая литература и не знает другого героя, который обладал бы столь чувствительной ко всякой несправедливости и столь часто обижаемой душой» [Бурсов 1971: 66]. Думается, однако, что герой трилогии Толстого обладает не менее чувствительной душой. Автор статьи замечает, что Достоевского интересует в романе сам процесс жизни, а не результат (своего рода «диалектика жизни»), Достоевский изображает жизнь «не как прошедшее, а как происходящее», и в этом особенность его стиля [Бурсов 1971: 67]. (И здесь, со своей стороны, хочется отметить определенную параллель с творческим методом Толстого, его «диалектикой души», открытой Чернышевским). Сравнивая роман Достоевского с классическим европейским «романом воспитания» XVIII-XIX века (например, «Ученические годы Вильгельма Мейстера Гете), автор статьи отмечает, что в русской литературе этот жанр не привился, а наши писатели изображали не только духовное становление героя, но и привязывали его путь к исторической эпохе и всегда выражали надежду на победу доброго в человеке. Так, Бурсов пишет: «Вообще, в двух последних романах Достоевского, «Подросток и «Братья Карамазовы» много отчетливей и настойчивее, чем было прежде, рвутся наружу силы добра и света» [Бурсов 1971: 65]. Анализируя образ Версилова, автор отмечает, что это «человек путающийся и не знающий пути» подобно самому Аркадию. Оба героя подвержены постоянным заблуждениям и ошибкам. «Версилов есть олицетворение беспорядка - главной темы и идеи романа», - отмечает Бурсов [Бурсов 1971: 70]. В этом хаосе романа Аркадий часто теряется, он мечется от отца (носителя дворянской идеи) к Макару Долгорукому (хранитель народных ценностей) и в результате обогащается мудростью обоих: «Подростку не остается ничего другого, как … найти свой собственный путь, как-то соединить опыт его двух отцов - Андрея Петровича Версилова и Макара Ивановича Долгорукого», - заключает исследователь [Бурсов 1971: 71]. Работа Бурсова является одной из самых глубоких, на наш взгляд, но она посвящена лишь одному роману - «Подросток».

Семенов Е.И. в работе «Роман Достоевского «Подросток» отмечает, что в русском реалистическом романе XIX века были «унаследованы и творчески переосмыслены» достижения «романа воспитания» XVIII-XIX вв. («Годы учения Вильгельма Мейстера» Гете (1796); «Эмиль, или о Воспитании» Ж.Ж.Руссо (1762); «Дэвид Копперфильд» Диккенса (1849); «Воспитание чувств» Флобера (1869) и особенно вера европейских писателей в человека как творца собственной судьбы, в возможность улучшения человеческой природы, социальных обстоятельств. В творчестве Толстого просветительская природа человека предстала не как воплощенный идеал, а как «вечно текучий, живой, нескончаемый, безостановочный процесс становления личности, совершенствующей себя в меняющемся мире» [Семенов 1979: 50].

Много интересных статей о романе Достоевского содержится в сборнике «Роман Ф.М.Достоевского «Подросток»: возможности прочтения», где высказывается следующая справедливая мысль: «Писатель нашел в себе мужество сказать правду и выразить ее в адекватной художественной форме (хаосоподобной, но не хаотичной)… Читатель оказался не готов к такому «подарку» [Роман «Подросток»: возможности прочтения 2003: 6].

В.А. Викторович в статье «Роман познания и веры» отмечает, что современная Достоевскому критика не сумела прочесть роман глубоко, только у Скабичевского мелькнула догадка, что этот хаос в романе является отражением хаотичной действительности. Исследователь отмечает, что все герои так или иначе несут отпечаток двойничества, нравственного раздвоения личности, особенно ярко проявлено это качество в Версилове и Аркадии, который имеет «душу паука», при этом искренне жаждет «благообразия». Цель Достоевского, по мысли автора, несмотря ни на что, «уверовать в образ Божий, заключенный в человеке» [Викторович 2003: 27]. При этом автор статьи не развивает мысль, как же достичь этого «благообразия», что же, кроме веры в человека, может помочь на этом пути. Н.С.Изместьева в статье «Слово творящее» в романе «Подросток»

предлагает довольно оригинальное прочтение романа. По мнению автора, в начале романа Аркадий не более чем марионетка в чужих руках, им играют, не воспринимая его всерьез как личность. От этого внешнего мира, напоминающего собой театр, герой уходит в свой сакральный внутренний мир и сам творит свою Вселенную с помощью слова. «Трагедия куклы завершается беспамятством. Болезнь полностью освобождает героя от власти ярлыка и знаменует переход в реальность иного типа» [Изместьева 2003:162]. Появление Макара исцеляет Аркадия и является иллюстрацией притчи о пастыре и заблудшей овце, но самое важное событие происходит все же в связи с сотворением героем своего внутреннего мира посредством духовного слова, которым и являются его записи об истории собственной души. Едва ли можно согласиться с тем, что в начале романа Аркадий «ведет себя, как… шут, дурак» и «его наряжают, как куклу, играют с ним», но безусловно ценным является вывод о важности для Достоевского такого занятия героя, как написание записок, то есть пристальный взгляд вглубь души и попытки разобраться в ней.

В книге «Литературное предисловие: вопросы истории и поэтики» Лазареску О.Г. пишет об особой важности для Толстого нравственной стороны искусства, и это проявляется даже в самой художественной форме, жанре. По мнению автора, Толстой показывает путь «духовных испытаний» «меняющегося до неузнаваемости героя» [Лазареску 2007: 306]. Автор работы анализирует особенности романа «Война и мир», но высказанные идеи имеют прямое отношение и к трилогии, где также «идеал различения «добра и зла» является смысловым стержнем произведения. Как отмечает далее исследователь, в романе Достоевского «Подросток» предисловие «выступает не только как метафора «лишнего» или «прошлого», а как структурная часть самого романа» [Лазареску 2007: 310], а само произведение повествует о предварительном периоде, который является как бы предисловием к началу новой настоящей эпохи в жизни героя.

«Предисловие в этом новом жанре является… способом создания новых форм» [Лазареску 2007: 311] красоты и порядка, при этом Достоевский «проблематизировал само понимание завершенности», которая стала весьма условной и скорее передает «дух времени». Для нашей темы особый интерес представляет идея автора о том, что роман «Подросток» «построен на совмещении, синхронизации и взаимозаменах различных дискурсов: факта и идеи, которой одержим герой и которая заменяет ему факт; «записок» о жизни и самой жизни, переживаемой как написание романа… Подобное совмещение вносит в романный дискурс новые координаты, открывая новые возможности гибридизации романного жанра» [Лазареску 2007: 310]. Такое совмещение различных дискурсов также передает «дух времени», поэтому потребность описать свою жизнь у Подростка возникает не случайно, эта тяга к порядку, «благообразию» несет и воспитательный смысл.

Одной из последних работ о творчестве Достоевского является диссертация Макаричева Ф.В. «Художественная индивидология в поэтике Ф.М.Достоевского», в которой автор предлагает новый подход к изучению системы образов романов Достоевского. Макаричев критически подходит к существовавшему до сих пор типологическому подходу в интерпретации образов Достоевского, он утверждает: «Целый ряд традиционно выделяемых «типов» (идеолог, двойник, юродивый, приживальщик и др.) обнаруживают свойства сопрягаться в одном образе героя, так что типологические границы между ними размываются…» [Макаричев 2017: 15]. Так, в одном образе «в разных сюжетных условиях» выходит на первый план то одно, то другое типическое свойство. Образы героев Достоевского отличаются, по мнению автора, динамической синтетичностью свойств и признаков. Ученый видит в романе «Подросток» выражение темы «приживальщичества» в упрощенной форме - Аркадий при Версилове и Макаре, а тип двойника в романе представлен образом Версилова («особенно в канун трагического раздвоения его личности»). Думается, на наш взгляд, что образ Аркадия тоже несет печать двойничества: в нем уживаются лучшие качества (бескорыстие, тяга к общению, семейный инстинкт) и замкнутость, желание уйти в свой угол, даже цинизм. При этом автор исследования отмечает, что часто амплуа героя, например, «юродивого» присуще почти всем значимым персонажам романов Достоевского, и в сценах «надрывов» и «изломов» обязательно присутствует элемент юродства. Здесь можно от себя добавить, что есть эта черта и в образе Аркадия, юродствующего, например, в пансионе Тушара.

Исследователь видит в системе образов романов Достоевского два полюса, между которыми и располагаются все персонажи: рационалист, скептик (например, Версилов) и верующий в Божественное начало (Макар).

Представляет интерес анализ образа Версилова, в котором, по мнению автора работы, сочетаются две противоположные идеи: западничество и славянофильство, что выражается у Версилова в особом таланте лицедейства. Причем, Версилов считает «умение представляться» характерной чертой дворянства, тем самым, раскрывая свою нравственную ущербность, трагическое раздвоение. Таким образом, можно продолжить эту мысль в свете нашей темы: Достоевский показывает, как сложно подрастающему поколению определиться в жизни, если «отцы» сами лишены цельного мировоззрения. Тип убивает личность, как считает автор работы, но герои- образы Достоевского способны «отдаваться разным стихиям человеческой натуры» [Макаричев 2017: 41], они синтетичны и полифункциональны. Работа Макаричева, несомненно, заслуживает большого внимания и изучения всеми, кто интересуется вопросами поэтики Достоевского.

В данной работе автор, конечно, опирается на все те открытия, которые были сделаны в работах более ранних исследователей творчества Толстого и Достоевского. Вместе с тем, будет предпринята попытка развить и конкретизировать идеи, касающиеся темы воспитания личности в рассматриваемых произведениях писателей. При этом акцент будет сделан на том, что Толстой и Достоевский, глубоко изучив психологию и вопросы нравственного развития, пришли к близким выводам о путях воспитания совершенного человека, но по-разному выразили это в своих произведениях.

Тема данной работы является актуальной в настоящее время, поскольку великие писатели затронули глубинные вопросы воспитания личности, и их открытия в этой области всегда будут востребованы обществом. Благополучное семейство Иртеньевых и «случайное» семейство в романе Достоевского - это равно актуально для нашего времени, так как и в современных реалиях можно найти в той или иной степени такие семейства.

Объектом исследования в данной работе являются два классических произведения русской литературы на тему воспитания личности, в которых весьма обстоятельно исследуется данный вопрос: трилогия Л.Н.Толстого «Детство. Отрочество. Юность» и роман Ф.М.Достоевского «Подросток».

Предметом исследования данной работы является проблематика этих произведений: этапы и пути становления личности, факторы, влияющие на формирование характера, нравственный идеал человека в понимании и изображении Л.Н.Толстого и Ф.М.Достоевского, художественные приемы раскрытия данной темы.

Цель данной работы: выяснить, что было общего в решении темы воспитания у Л.Н. Толстого и Ф.М. Достоевского и что их различает, а также какие идеи авторов могут быть востребованы в настоящее время в деле воспитания личности современного человека.

Для достижения данной цели необходимо решить следующие задачи : 1) изучить научную литературу по данной теме; 2) обобщить идеи и научные открытия литературоведов, занимавшихся данной темой; 3) определить влияние среды на формирование личности в романах двух писателей; 4) определить пути достижения идеала совершенного человека через анализ этапов становления личности в избранных романах.

Новизна исследования заключается в преимущественном внимании к тому, что объединяет двух писателей в вопросе воспитания личности, и как их открытия могут быть использованы в наше время.

Цели и задачи исследования предопределили следующую структуру работы: данная работа включает в себя введение , две главы и заключение . Глава первая содержит сравнение позиций писателей по вопросу влияния среды на становление личности, соотношения внешних (социальных) и внутренних («труд души») факторов жизни в формировании человека, значения семьи для ребенка, его социального положения на

примере исследуемых в работе произведений.

Глава вторая рассматривает такую проблему, как представление Толстого и Достоевского о том, что такое вообще совершенный человек, можно ли им стать и каким образом этого достичь в социально несправедливом обществе.

В конце работы прилагается список использованной литературы.

Глава 1 . Человек и мир: влияние среды на воспитание личности

1.1 Этапы взросления человека

Л.Н.Толстой уделял всю жизнь особое внимание ребенку и сам был педагогом-новатором, автором педагогических статей и новых методов обучения (в период преподавания в яснополянской школе). Толстой писал: «Во всех веках и у всех людей ребенок представляется образцом невинности, безгрешности, добра, правды и красоты. Человек родится совершенным - есть великое слово, сказанное Руссо, и слово это, как камень, останется твердым и истинным» . И хотя впоследствии писатель усложнил свое отношение к концепции Руссо, все же в творчестве Толстого ребенок, во многом, остался эталоном нравственной чистоты и добра. Поэтому глубоко символично, что первое опубликованное произведение писателя посвящено теме детства: первая часть трилогии «Детство. Отрочество. Юность»» была напечатана в 9 номере журнала «Современник» за 1852 год, когда автору было 24 года. А на склоне лет, создавая «Воспоминания» (1901г.), Толстой отметит, что с рождения до 14 лет он пережил «невинный, радостный, поэтический период детства», за которым последовал «ужасный 20-летний период… служения честолюбию, тщеславию» . Именно эти годы с 10 до 16 лет (частично) и описаны в трилогии Толстого. Причем, автора интересовали, прежде всего, не внешние события жизни героя, а его внутренний мир, «история души человеческой» в период ее взросления. Такое художественное изображение внутреннего мира маленького человека было новым словом в литературе. Как известно, это дало основание критику Чернышевскому в статье о ранних произведениях Толстого определить новый художественный метод начинающего писателя как «диалектику души», то есть описание «самого психического процесса» [Чернышевский 1978: 516], его форм, его законов. Читатель впервые увидел мир глазами 10- летнего ребенка Николая Иртеньева - чувствительного, сложного, нравственно одаренного человека. Толстой сумел показать самоценность духовного мира ребенка, уникальность его детского взгляда на мир и даже в чем-то его превосходство над взрослыми. Думается, что Толстой мог по праву сказать: « Когда я писал «Детство», то мне казалось, что до меня никто еще так не почувствовал и не изобразил всю прелесть и поэзию детства» (1908). Глубинная психологическая сущность этого периода жизни человека независимо от среды - вот что главное для автора трилогии. Интересно, что в первоначальной редакции повести «Детство» (набросок «Четыре эпохи развития» - лето 1851г.) главным героем является незаконный сын некоей княгини, который объясняет свои несчастия «случаем», т.е. внешними обстоятельствами, но позже Толстой отходит от этого замысла и тема «среды» проявляется уже по-другому. Главным же в трилогии становится «история души» в ее глубинных процессах и общечеловеческие стороны в психологии ребенка.

Конечно, герой Толстого Николай Иртеньев показан социально детерминированным персонажем. И вся его чувствительность вписывается в культуру того аристократического семейства, где он родился и растет, хотя автор и делает акцент на всеобщности законов детства. Как писатель-реалист Толстой точно отражает привычки, обычаи, культуру именно того круга, к которому сам принадлежал, и поэтому даже в детстве, когда ребенок готов любить весь мир, начиная от муравьев в лесу, социальное, сословное начало так или иначе проявляется и в нем. Например, в главе «Наталья Савишна» описана сцена обиды Николеньки на добрую старушку: «Наталья Савишна, просто Наталья , говорит мне ты и еще бьет меня по лицу мокрой скатертью, как дворового мальчишку. Нет, это ужасно!» . В этих мыслях уже отчетливо виден барин, хотя герою только 10 лет! Таким образом, как пишет Курляндская, лежащая в глубине «я» духовная основа жизни, составляющая сущность человека, проявляется обусловленной, исторически, социально детерминированной» [Курляндская 1988: 94]. Но все же эта «свободная духовная сущность» берет свое и в данной сцене: сначала Николенька плачет «от злости», а потом после примирения со старушкой «слезы потекли еще обильнее, но уже не от злости, а от любви и стыда» . Так, изображая внутренний мир героя, автор четко фиксирует все внешние воздействия на душу Николеньки-ребенка и дифференцирует чисто психологические, социальные и возрастные мотивы чувств и переживаний. Если сравнивать в этом аспекте все части трилогии, то именно в повести «Детство» герой наиболее автономен и счастлив в своем детском мирке, т.к. он меньше способен осмыслять внешние события. Его детскость охраняет безмятежный внутренний мир от вторжения всего негативного, и если оно все же проникает в его душу, то не оставляет глубоких следов. Так, быстро проходит негативный эффект от недовольства Карлом Иванычем в 1 главе, неудачи на охоте, разлуки с маменькой и т.д. Даже смерть матери по- настоящему напугала Николеньку, только когда он услышал крик ужаса крестьянской девочки, которая увидела в гробу лицо покойной матушки: «…и мысль, что… лицо той, которую я любил больше всего на свете, могло возбуждать ужас, как будто в первый раз открыла мне горькую истину и наполнила душа отчаяньем» . Характеризуя эпоху детства, Толстой отмечает те черты, которые и делают ее счастливой, несмотря ни на какие внешние события. Это, прежде всего, внутренний настрой ребенка, у которого «две лучшие добродетели - невинная веселость и беспредельная потребность любви - были единственными побуждениями в жизни» . Конечно, детство дворянского мальчика в относительно благополучном семействе таким и должно быть, но все же внутренняя установка на любовь ко всему («Еще помолишься о том, чтобы дал Бог счастия всем, чтобы все были довольны…» ) делает эпоху детства лучшим, по мысли Толстого, этапом жизни.

1.2 Типы семейств

Огромное значение, при этом, имеет то окружение из взрослых людей, которое и создает условия для проявления этих лучших детских черт личности. В повести это, прежде всего, члены семьи Николеньки, которые делают самое важное для него - любят его и вызывают в нем ответное чувство: маменька, Наталья Савишна, Карл Иваныч и др. Центральным образом в этом ряду является, конечно, образ матушки Натальи Николаевны Иртеньевой. Интересно, что сам Толстой рано потерял мать: ему было полтора года, когда Мария Николаевна скончалась, и Толстой ее не помнил, а в повести «Детство» образ матушки является, безусловно, главным нравственно-смысловым центром, тем стержнем, на котором держится благополучный в духовном плане мир ребенка. Тем самым Толстой подчеркивает мысль, что без матери не может быть по-настоящему полноценного счастливого детства, и, создавая картину идеального мира Николеньки в первой части трилогии, Толстой отступает от автобиографической правды и описывает смерть матушки, когда главному герою уже 10 лет. Наличие любящей матери - непременное условие формирования здоровой личности ребенка, ее любовь (даже в форме воспоминания, представления о ней, если она рано ушла из жизни) будет потом сопровождать человека всю жизнь и являться всегда незримой опорой в психологическом смысле. Примечательно, что у самого Толстого это тоже проявлялось даже в последние годы жизни. Вот запись Толстого (ему 78 лет!) от 10 марта 1906 года о желании «прильнуть к любящему жалеющему существу и … быть утешаемым»: «Да, она, высшее мое представление о чистой любви… земной, теплой, материнской… ты, маменька, ты приласкай меня. Все это безумно, но все это правда» . А в «Воспоминаниях», написанных на склоне лет, Толстой рисует такой образ матери: «Она представлялась мне таким высоким, чистым, духовным существом, что часто (в средний период моей жизни) во время борьбы с одолевавшими меня искушениями, я молился ее душе, прося ее помочь мне, и эта молитва всегда помогала мне» .

Не менее значимым является образ Натальи Савишны, которая выполняет функцию няни, бабушки, очень любящего, близкого Николеньке человека. Маменька и Наталья Савишна - два самых близких Николеньке образа, и именно они создают ту нравственно здоровую атмосферу, которая является прочным психологическим фундаментом на всю последующую жизнь. Не случайно, последняя глава повести «Детство» посвящена воспоминаниям о Наталье Савишне и матушке и описанию смерти старушки, которая, как пишет автор, «имела такое сильное и благое влияние на мое направление и развитие чувствительности» . Можно сказать, что Николеньке повезло в детстве видеть перед собой такие образчики добродетели, как Наталья Савишна, маменька, и именно реальный пример и пережитые светлые, теплые моменты воспитали его душу и придали ему нравственные силы для моральных ориентиров в будущей жизни. «Вся жизнь ее была чистая, бескорыстная любовь и самоотвержение», - пишет автор о Наталье Савишне . Таких людей, справедливости ради, не очень часто можно встретить в жизни, поэтому невозможно надеяться, что каждому человеку так повезет в детстве, как Николеньке. Главный герой сам сумел по достоинству оценить душу Натальи Савишны, уже став взрослым, а в детстве, как пишет Толстой, «мне и в голову не приходило, какое редкое, чудесное создание была эта старушка» . Как справедливо пишет Н.Ю.Белянин, «формирование Николеньки как личности под влиянием Карал Иваныча, Натальи Савишны, maman, откроет перспективу гармонии мироздания» [Белянин 2003: 355].Нельзя не заметить, что особое значение для воспитания здоровой личности Николеньки имеет тот факт, что и маменька, и Наталья Савишна описаны как глубоко религиозные личности. Кротость, смирение, терпение и самоотвержение - такие добродетели отличают их обеих. Не случайно, целая глава «Гриша» посвящена юродивому «великому христианину», чья вера была так сильна, а молитва, которую подслушали дети, произвела такое сильное впечатление на Николеньку, что воспоминания о нем, как пишет Толстой, «никогда не умрут в моей памяти» . Тема роли религии в воспитании - одна из основных в трилогии, и поэтому не случайно в повести «Юность», где описано возрождение души главного героя, есть главы «Исповедь», «Поездка в монастырь», в которых автор возвращается к теме веры, покаяния, христианского смирения. В детстве Николенька видел живые примеры истинно христианского поведения: маменька, Наталья Савишна, Гриша, и он на всю жизнь сохранит эти воспоминания. Для Толстого эта тема особенно важна, так как он сам к старости пришел к истинной религиозности (уже сознательно) и признавался, что вера простого народа ему в этом очень помогла. Анализируя проявление религиозного чувства в разные периоды взросления, Толстой писал в черновиках к роману «Четыре эпохи развития»:

«Чувство любви к Богу и к ближним сильно в детстве, в отрочестве чувства эти заглушаются сладострастием, самонадеянностью и тщеславием, в юности гордостью и склонностью к умствованию, в молодости опыт житейский возрождает эти чувства» .

Чрезвычайную важность семейных условий в деле формирования личности отмечает современный психолог И.С.Кон: «Практически нет ни одного социального или психологического аспекта поведения подростков и юношей, который не зависел бы от их семейных условий в настоящем или в прошлом» [Кон 1982: 77]. Можно сказать, что Николенька получил в раннем детстве такую сильную прививку от зла и лжи, которые он увидит в мире в большом количестве, что он уже не сможет слишком серьезно заблудиться и нравственно пасть, несмотря на все жизненные трудности. Как пишет Белянин, Николенька «вынес из жизненных испытаний гармонию мировосприятия, что свидетельствует об укорененности христианских добродетелей в его сознании» [Белянин 2003: 358]. Итак, все, что получил Николай в детстве, настолько глубоко укоренилось в нем, что составляет сущность его души и подсознания.

Подобные документы

    Николай Иртеньев – главный герой трилогии Л.Н. Толстого "Детство. Отрочество. Юность", от лица которого ведется повествование. Изменение увлечений героя, его личностной позиции, отношения к миру и стремления к самоусовершенствованию на протяжении повести.

    сочинение , добавлен 07.05.2014

    Жизнь в столице и московские впечатления великого русского писателя Льва Николаевича Толстого. Московская перепись 1882 года и Л.Н. Толстой - участник переписи. Образ Москвы в романе Л.Н. Толстого "Война и мир", повестях "Детство", "Отрочество", "Юность".

    курсовая работа , добавлен 03.09.2013

    Душевный мир героев в творчестве Л.Н. Толстого. Добро и зло в романе "Преступление и наказание". Стремление к нравственному идеалу. Отражение нравственных взглядов Л.Н. Толстого в романе "Война и мир". Тема "маленького человека" в романах Достоевского.

    курсовая работа , добавлен 15.11.2013

    Детство и отрочество Льва Николаевича Толстого. Служба на Кавказе, участие в Крымской кампании, первый писательский опыт. Успех Толстого в кругу литераторов и за границей. Краткий обзор творчества писателя, его вклад в русское литературное наследие.

    статья , добавлен 12.05.2010

    Тема детства в ранних романах Ч. Диккенса. Поэтика детства у Достоевского и её реализация в романах "Подросток" и "Братья Карамазовы". Сопоставление диккенсовской концепции детства и христианской концепции детства в произведениях Ф.М. Достоевского.

    дипломная работа , добавлен 26.10.2014

    Нравственно-поэтическая характеристика романа Ф.М. Достоевского "Идиот". История написания романа, его нарвственная проблематика. Характеристика образа Настасьи Филипповны в романе Ф.М. Достоевского, ее нравственный облик, последний период жизни.

    дипломная работа , добавлен 25.01.2010

    Детство и отрочество Фёдора Михайловича Достоевского. Период учебы в инженерном училище. Кружок М.В. Буташевича-Петрашевского. Каторга и ссылка в Омске. Встреча со своей первой женой Марией Дмитриевной Исаевой. Расцвет творчества, вторая женитьба.

    презентация , добавлен 27.05.2015

    Исторические предпосылки романа Ф.М. Достоевского "Бесы". Анализ характеров действующих лиц романа. Образ Ставрогина в романе. Отношение к вопросу нигилизма у Достоевского и других писателей. Биография С.Г. Нечаева как прототипа одного из главных героев.

    дипломная работа , добавлен 29.04.2011

    Детство, юность и семья Льва Николаевича Толстого. Женитьба графа. Начало его литературной деятельности. Известность романов "Война и мир" и "Анна Каренина". Отношение писателя к церковному вероучению и духовенству. Последнее путешествие графа Толстого.

    презентация , добавлен 09.05.2012

    Л. Толстой как великий русский писатель. Рассмотрение особенностей художественных приемов в публицистическом творчестве русского писателя. Общая характеристика неповторимых шедевров литературы Л. Толстого: "Анна Каренина", "Детство", "Отрочество".

В 1851 году состоялось путешествие Льва Николаевича Толстого на Кавказ. В этот момент там шли ожесточенные бои с горцами, в которых писатель принимал участие, не прерывая плодотворной творческой работы. Именно в этот момент Толстому пришла в голову идея создания романа о духовном росте и личностном развитии человека.

Уже летом 1852 года Лев Николаевич отправляет первую повесть «Детство» своему редактору. В 1854 году была напечатана часть «Отрочество», а через три года - «Юность».

Так и была оформлен автобиографическая трилогия, которая сегодня входит в обязательную школьную программу.

Анализ трилогии произведений

Главный герой

В основе сюжета жизнь Николая Иртеньева - дворянина из знатного рода, который пытается обрести смысл существования построить правильные отношения с окружающей средой. Характеристики главного героя довольно автобиографичны, поэтому процесс обретения духовной гармонии особенно важен для читателя, находящего параллели с судьбой Льва Толстого. Интересно, что автор стремится представить портрет Николая Петровича через точки зрения других людей, которых сводит с главным героем судьба.

Сюжет

Детство

В повести «Детство» Коленька Иртеньев предстает скромным ребенком, который переживает не только радостные, но и скорбные события. В этой части писатель максимально раскрывает идею диалектики души. При этом «Детство» не лишено силы веры и надежды на будущее, поскольку автор описывает жизнь ребенка с нескрываемым умилением. Интересно, что в сюжете нет упоминания о жизни Николеньки в родительском доме. Дело в том, что на формирование мальчика оказывали влияние люди, которые не относились к его ближайшему кругу семьи. В первую очередь, это гувернер Иртеньева Карл Иванович и его экономка Наталья Савишна. Интересными эпизодами «Детства» является процесс создания синего рисунка, а также игра в гребцов.

Отрочество

Повесть «Отрочество» начинается с мыслей главного героя, посетивших его после смерти мамы. В этой части персонаж затрагивает философские вопросы богатства и бедности, близости и утраты, ревности и ненависти. В этой повести Толстой стремится передать идею, что аналитический склад ума неизбежно уменьшает свежесть чувств, но при этом не мешает человеку стремиться к самосовершенствованию. В «Отрочестве» семья Иртеньева переезжает в Москву, а Николенька продолжает общаться с гувернером Карлом Ивановичем, получать наказания за плохие оценки и опасные игры. Отдельной сюжетной линией является развитие взаимоотношений главного героя с Катей, Любой, а также другом Дмитрием.

Юность

Финал трилогии - «Юность» - посвящен попыткам главного героя выбраться из лабиринта внутренних противоречий. Планы Иртеньева относительно нравственного развития рушатся на фоне праздного и мелочного образа жизни. Персонаж сталкивается здесь с первыми любовными тревогами, нереализованными мечтами, последствиями тщеславия. В «Юности» сюжет начинается с 16-го года жизни Иртеньева, который готовится к поступлению в университет. Герой впервые познает радость исповеди, а также сталкивается со сложностями в общении с друзьями. Толстой стремится показать, что жизнь сделала главного героя менее искренним и добрым по отношению к людям. Пренебрежение, горделивость Николая Петровича приводит его к отчислению из университета. Череда взлетов и падений не заканчивается, но Иртеньев принимает решение создавать новые правила благой жизни.

Трилогия Толстого была реализована с интересной композиционной задумкой. Автор следует не хронологии событий, а этапам становления личности и переломным моментам в судьбе. Лев Николаевич передает через основного персонажа базовые ценности ребенка, подроста, юноши. В этой книге есть и назидательный аспект, поскольку Толстой обращается ко всем семьям с призывом не упускать важнейшие моменты воспитания нового поколения.

По мнению многих литературоведов, это книга о важнейшей роли доброты, которая помогает человеку находиться вдали от жестокости и равнодушия, даже не смотря на серьезные жизненные испытания. При кажущейся легкости повествования и увлекательности сюжета в романе Толстого скрывается глубочайший философский подтекст - не скрывая моментов из собственной жизни, автор стремится ответить на вопрос, на какие вызовы судьбы приходится отвечать человеку в процессе взросления. Более того, писатель помогает читателю определиться, какой именно ответ нужно дать.

Трилогия Л.Н. Толстого — удивительное произведение. Здесь взрослый мудрый человек писал о своем детстве, поэтому часто мысли главного героя нехарактерны для ребенка. Здесь мы слышим голос самого автора.
Эту трилогию очень тщательно продумывал. Ему было важно высказать свои мысли о русской жизни, о русском обществе, о литературе. Поэтому в этих произведениях все очень важно, нет ничего ненужного — Толстой продумал каждую деталь, каждую сцену, каждое слово. Его задача — показать развитие личности человека, становление его характера, убеждений. Мы видим главного героя, Николеньку Иртеньева, в разные периоды его жизни. Это детство, отрочество и юность. Толстой выбрал эти периоды потому, что они самые важные в жизни человека. В детстве ребенок осознает свою связь с семьей и миром, он очень искренен и наивен; в отрочестве мир расширяется, происходят новые знакомства, человек учится взаимодействовать с другими людьми; в юности происходит осознание себя уникальной личностью, выделение из окружающего мира. Все эти этапы проходит и Николенька.
Место действия писатель построил так, чтобы оно совпадало с его основной идеей. Действие первой книги происходит в усадьбе Иртеньевых — родном доме мальчика; во второй книге герой посещает много других мест; наконец, в третьей книге на первый план выходят взаимоотношения героя с внешним миром. И здесь очень важна тема семьи.
Тема семьи — это ведущая тема трилогии. Именно связь с семьей, с домом сильно влияет на главного героя. Толстой намеренно показывает в каждой части какое-нибудь печальное событие в семье Иртеньевых: в первой части умирает мать Николеньки, и это разрушает гармонию; во второй части умирает бабушка, которая была для Николеньки опорой; в третьей части появляется мачеха, новая жена отца. Так постепенно, но неминуемо Николенька входит в мир взрослых отношений. Мне кажется, что он ожесточается.
Рассказ в трилогии идет от первого лица. Но это пишет не сам Николенька, а уже взрослый Николай Иртеньев, который вспоминает свое детство. Во времена Толстого все воспоминания писались от первого лица. К тому же рассказ от первого лица сближает автора и героя, поэтому трилогию можно назвать автобиографической. Во многом в этой книге Толстой пишет о себе самом, о взрослении своей души. После выхода всей трилогии писатель признавался, что он отошел от своего начального замысла.
В трилогии перед нами проходят шесть лет из жизни Иртеньева, но они не описаны день за днем. Толстой показывает самые важные моменты судьбы мальчика. Каждая глава несет какую-то идею. Они следуют друг за другом так, чтобы передать развитие героя, его эмоции и чувства. Толстой так подбирает обстоятельства, чтобы они показывали характер героя ярко и сильно. Так, Николенька оказывается перед лицом смерти, и тут уж условности не имеют значения.
Толстой характеризует своих героев через описание внешности, манер, поведения, потому что так проявляется внутренний мир героев. Даже иностранный язык служит для характеристики героя: аристократы говорят на французском, учитель Карл Иванович говорит на ломаном русском и немецком, простые люди разговаривают на русском.
Все это позволило Л.H. Толстому осуществить анализ психологии ребенка и подростка. В трилогии постоянно сопоставляются внутренний мир человека и внешняя среда. Толстой блестяще раскрывает перед нами душу своего героя. Многие мысли Николеньки схожи с мыслями сегодняшних ребят. Я считаю, что эта трилогия может помочь им разобраться в себе.

1. Введение. А.К. Толстой, как драматург

2.2Противопоставление человеческой и исторической правды в трилогии

2.5 Образ царя Фёдора – создание творческой фантазии Толстого

2.6 Борис Годунов в трактовке Толстого

2.7 Пьеса «Царь Борис» - катастрофа трилогии

3 Заключение. Трилогия Толстого – яркая страница русской исторической драматургии

Список используемой литературы

1. Введение. А. К. Толстой, как драматург

Алексей Константинович Толстой (1817-1875), писатель яркого и многогранного таланта, на протяжении всего творческого пути отличался неизменным интересом к историческим темам. Как органично входит история, например, в лирику Толстого, видно по стихотворению, без которого вообще невозможно представить себе этого поэта: «Колокольчики мои, цветики степные...» Из всех полевых цветов поэт выбирает именно колокольчик - «цветок-колокол»; а что слышится поэту в звоне колокольчиков - об этом сказано в начальном варианте стихотворения:

Вы звените о былом

Времени далеком,

Обо всем, что отцвело,

Чего нет уж боле…

Секрет своеобразия и очарования этого стихотворения в том, как интимно-лирически прочувствована здесь историческая тема.

Вслед за этим популярнейшим стихотворением вспомним наиболее значительное прозаическое произведение Толстого - исторический роман «Князь Серебряный». Предыстория создания романа отмечена интересной подробностью: обратившись (в конце 40-х годов) к этой теме, Толстой, по-видимому, первоначально пытался осуществить свой замысел в форме драмы. Так была сделана проба сил в той самой области творчества, которой через много лет целиком посвятил себя писатель: исторической драматургии. Семь лет жизни (1863 - 1869) зрелый художник отдал созданию, которое стало вершиной его творчества, - драматической трилогии на материале русской истории XVI века. Толстой обратился к тем временам, когда русское государство было потрясено внутренними катаклизмами, когда пресеклась древняя династия и Россия оказалась на пороге Смутного времени. Образ всей этой эпохи - одной из самых драматичных в русской истории - и запечатлел Толстой-драматург в своем историческом триптихе, в трех трагедиях: «Смерть Иоанна Грозного», «Царь Федор Иоаннович» и «Царь Борис».

2. Основная часть. Историческая трилогия А.К. Толстого

2.1. Причины обращения автора к русской истории XVI века

Трилогия связана в единое целое не только хронологией - последовательностью трех царствований,- но и единством проблематики: в трех разных проявлениях драматург представил сквозную центральную идею «трагическую идею самодержавной власти» (по выражению известного литературоведа, академика Н. Котляревского). Проблема эта была и объективно актуальна в русском обществе 00-х годов XIX века, когда столь явствен стал (после Крымской войны) кризис самодержавия,- и лично для Толстого она была остро насущной. В условиях напряженной идейно-политической борьбы, когда центральным событием стало формирование революционно-демократической идеологии и эстетики, позиция Толстого была очень своеобразна. Он не скрывал своего неприятия революционно-демократического движения, не видя в нем ничего, кроме «нигилизма», - и в то же время, пользуясь своей близостью к императору Александру II, вступился за осужденного Чернышевского; с другой стороны, будучи аристократом по рождению и образу мыслей, Толстой резко критически относился к правительственным кругам и открыто выступал против самодержавного деспотизма, засилия бюрократии, цензурного произвола. Идеологию Толстого можно определить как «аристократическую оппозицию» - и в ней романтическая идеализация исчезнувших «аристократически-рыцарственных» форм жизни неотделима от его художнической природы, не находившей в современной действительности своих идеалов свободы, любви и красоты. «Вся наша администрация и общий строй - явный неприятель всему, что есть художество,- начиная с поэзии и до устройства улиц» - очень характерное для Толстого заявление. Поэт не приемлет бюрократизацию русского государственного строя, его удручает измельчание и перерождение «монархического принципа», он печалится об исчезновении «рыцарственного начала» в общественной и частной жизни, его отталкивают неразумность, уродства, беззаконие, косность в любых их проявлениях, - словом, его жажда гармонического устроения русской жизни остается неудовлетворенной.

Неприятие современной действительности, острое чувство кризисного состояния русской государственности, размышления о корнях кризиса и вообще о судьбе России - все это и обусловило обращение Толстого-драматурга к русской истории XVI века, к трем последовательным царствованиям: Ивана Грозного, Федора и Бориса Годунова.

2.2 Противопоставление человеческой и исторической правды в трилогии

Уже из названий трагедий видно, что в центре внимания Толстого - личности трех монархов: не социальные конфликты, а психологические пружины индивидуальных характеров, с их внутренними страстями, есть движущая сила этих исторических трагедий. При этом для художественно-исторического метода Толстого характерно главенство моральных категорий: исторические события он оценивал с точки зрения этических законов, которые казались ему одинаково применимыми ко всем временам. Драматургу не раз указывали на «несходство» его героев с реальными историческими деятелями; на это он отвечал (в записке под названием «Проект постановки на сцену трагедии «Смерть Иоанна Грозного»): «Поэт... имеет только одну обязанность: быть верным самому себе и создавать характеры так, чтобы они сами себе не противоречили; человеческая правда - вот его закон; исторической правдой он не связан. Укладывается она в его форму - тем лучше; не укладывается - он обходится и без нее». Противопоставляя «человеческую» и «историческую» правду, Толстой защищал свое право оценивать любую историческую реальность с позиций общечеловеческого морального смысла и пересоздавать эту реальность с помощью своего «нравственно-психологического историзма».

2.3 Концепция русской истории в представлении Толстого – художника

Чтобы понять, почему драматург избрал для начала своей трилогии царствование Ивана Грозного, нужно вспомнить своеобразную концепцию русской истории Толстого - художника.

Свои исторические представления, суждения, симпатии и антипатии Толстой неоднократно излагал в поэтической форме; но одна из его баллад представляет собой как бы «символ веры», где высказана главная идея его своеобразного «романтического историзма». Баллада эта - «Чужое горе». Лирический герой «Колокольчиков», скачущий на коне в степном просторе, как бы превращается здесь в некоего условно-исторического «русского богатыря»: его вольный бег скован дремучим лесом, в котором к нему за спину садятся три непрошеных седока, олицетворяющих давнее, но неизбывное горе России. Это - «Ярослава горе» (древнерусские княжеские усобицы), «татарское горе» (монгольское иго) и «Ивана Васильича горе» (правление Ивана Грозного). Для Толстого самое мрачное событие русской истории - это монгольское иго: оно не только уничтожило Древнюю Русь (обескровленную феодальными распрями), но и породило на русской почве те формы самодержавного деспотизма (наиболее полно воплощенного в Иване Грозном), которые исказили существо национальной жизни, как она сложилась в Древней Руси.

2.4 Основная идея пьесы «Смерть Иоанна Грозного»

Жестокий и кровавый деспотизм Ивана Грозного был для Толстого одним из трех главных зол всей русской истории; не удивительно, что поэт многократно обращался к этой эпохе в своем творчестве (баллады «Василий Шибанов», «Князь Михайло Репнин», «Старицкий воевода», роман «Князь Серебряный»). Когда же он приступил к работе над трагедией «Смерть Иоанна Грозного» (она создавалась в 1803 - начале 1804 г.) и ему потребовались многочисленные исторические материалы, то главным их источником стала книга, которая многие годы была любимым чтением поэта «История Государства Российского» Карамзина. «Разум превосходный», помраченный жестокой подозрительностью тирана; глубокие страсти и сильная воля, попавшие в «раболепство гнуснейшим похотям»,- этот портрет «изверга», ярко и патетически нарисованный Карамзиным, стал прообразом и для толстовского Иоанна. Однако материал, заимствованный из «Истории» Карамзина, драматург выстроил очень своеобразно: действие происходит в год смерти царя (1584) - и к этому году Толстой «стянул», приурочил многие события, которые в действительности происходили и раньше, и позже этого года. Сделано это было прежде всего с целью наиболее острого «психологизирования» образа главного героя. Этим предпочтением «драматического психологизма» «хроникальное» Толстой резко выделялся среди современных ему драматургов, тяготевших к жанру исторической хроники (которая, на взгляд Толстого, была не драмой, а «историей в диалогах»). В своей драматургической практике он отстаивал право «отступления от истории» ради задач художественных и идейных; а оправданием этому вольному обращению с историческими фактами должна была служить внутренняя идейно-художественная целостность произведения.

Эта целостность есть в трагедии «Смерть Иоанна Грозного». Важнейшее династическое событие последних лет жизни Ивана IV - убийство наследника престола Ивана - драматург переносит из 1581 года в 1584-й; более того - он делает это событие как бы «прологом» своей трагедии. С этого «последнего злодейства», истощившего «долготерпенья божьего пучину», и начинается зловещее «падение» Иоанна, которое в итоге обнаруживает страшное зрелище «распадения» всего государства - результат его безумной тирании. Все построение трагедии ориентировано, «нацелено» на выявление этой главной идеи, которая в финале фокусируется с некоторым даже «дидактизмом» (что вообще характерно для всей трилогии) в словах боярина Захарьина (единственного «светлого» персонажа этой пьесы): «Вот самовластья кара! Вот распаденья нашего исход!» Этот морально-политический итог своей трагедии драматург сам прокомментировал, разъясняя ее общую идею в «Проекте» постановки. Говоря о том, что «ревнивая подозрительность» и «необузданная страстность» Грозного побуждает его истреблять все, что может, по его мнению, нанести ущерб его власти («сохранение и усиление которой есть цель его жизни»), драматург следующим образом резюмировал итог своей трагедии: «...служа одной исключительной идее, губя все, что имеет тень оппозиции или тень превосходства, что, по его мнению, одно и то же, он под конец своей жизни остается один, без помощников, посреди расстроенного государства, разбитый и униженный врагом своим Баторием, и умирает, не унося с собой даже утешения, что наследник его, слабоумный Федор, сумеет достойно бороться с завещанными ему опасностями, с бедствиями, вызванными и накликанными на землю самим Иоанном чрез те самые меры, которыми он мечтал возвысить и утвердить свой престол».

Великий русский писатель Лев Николаевич Толстой очень любил детей и молодежь. В них он видел идеальных людей, еще не испорченных пороками и передрягами жизни. Этим чистым, первозданным светом озарено начало его знаменитой трилогии “Детство. Отрочество. Юность”. Главный герой трилогии Николенька Иртеньев просыпается оттого, что Карл Иванович ударил над ним хлопушкой и на его голову упала муха. Это очень рассердило мальчика, и он отчужденно и холодно начинает анализировать поведение своего наставника. Даже его халат, шапочка и кисточка кажутся Николеньке противными. Но Николенька очень добрый мальчик, и его отношение к наставнику быстро меняется в хорошую сторону. Раздражение внезапно разбуженного человека проходит, уступая место более естественному для мальчика состоянию любви и благодарности к учителю.

Сам автор выступает здесь в роли психолога. Он скрупулезно исследует поведение ребенка в различные моменты его жизни. Другой эпизод с Николенькой внешне не связан с первым, но внутренняя психологическая связь усматривается. Николенька возвращается с охоты и решает нарисовать все, что он видел за прошедший день. Но так как у него была только синяя краска, он очень живо изобразил синего мальчика верхом на синей лошади и синих собак. У мальчика прекрасное настроение, он любуется своими синими творениями, но вдруг ему в голову приходит мысль: а бывают ли синие зайцы? Спросив об этом у отца и получив утвердительный ответ, Николенька нарисовал синего зайца, но переделал его в синий куст, а из куста сделал синее дерево, потом вместо дерева - облака и так далее. Все это в конце концов разозлило его, и он порвал рисунки. Почему возникло на этот раз раздражение? Ведь сначала мальчик нарисовал синих собак, и они ему понравились. Все просто: когда мальчик отдавался творческому процессу, ни о чем не думая, перед ним не вставало никаких вопросов, но только он начал исследовать творческий процесс, как сразу же возникло раздражение. Толстой как бы говорит, что непосредственность живого чувства всегда гармоничнее холодного, рассудочного отношения к жизни. Детям непосредственность присуща от рождения, но по мере взросления этот дар у многих людей пропадает. Толстой часто обращается к анализу этого момента. Например, когда он описывает детские игры, происходит похожая ситуация: дети сели на землю и, вообразив, что они плывут на лодке, стали “грести”. Лишь брат Николеньки Володя сидел неподвижно. Когда ему сделали замечание, он сказал, что это все ерунда и что от того, больше или меньше они будут махать руками, ничего не изменится. Вроде бы Володя был прав, но согласиться с ним - значит испортить всю игру. Глава заканчивается так: “Ежели судить по-настоящему, то игры никакой не будет. А игры не будет, что же тогда останется?” Действительно, холодный рассудок показывает, что синих зайцев не бывает, что, сидя на траве и размахивая руками, никуда не уплывешь, а шапочка и халат Карла Ивановича и в самом деле не так уж привлекательны. Но в любви, доброте и фантазии есть истина, украшающая нашу жизнь.

Я заметил, что маленький герой Толстого побеждает раздражение к миру своей любовью к окружающим его людям. А эти люди своей ответной любовью к Николеньке помогают ему преодолеть различные временные отрицательные эмоции, как, например, в случае с мухой.

После выхода второй части трилогии - “Отрочество” Н.Г.Чернышевский писал: “Чрезвычайная наблюдательность, тонкий анализ душевных движений, отчетливость и поэзия в картинах природы, изящная простота - отличительная черта таланта графа Толстого”.

У меня создалось впечатление, что все шесть лет из жизни Николеньки Иртеньева прошли перед глазами (читатель знакомится с мальчиком, когда ему исполняется 10 лет, а расстается, когда ему 16), однако в трилогии нет последовательного, день за днем, описания жизни героев. Это рассказ всего о нескольких, но значительных эпизодах.

Так, в “Отрочестве” автор повествует о самых грустных в жизни Николеньки сутках, когда он получил единицу, нагрубил учителю, открыл портфель отца и сломал ключ. Толстой подробно рассказывает на протяжении шести глав, как герой был наказан и чем закончилось его наказание.

В “Юности” особенно выделены три дня: день после поступления в университет, следующий за ним, когда Николенька делает визиты, а затем посещение им семьи Нехлюдовых.

Николенька и Нехлюдов открывают новый нравственный закон. Но исправить все человечество оказалось очень трудным, потому что даже искренние и настойчивые попытки самосовершенствования чаще всего терпели неудачу. За всеми этими возвышенными понятиями нередко скрывалось обыкновенное тщеславие, самолюбование, высокомерие.

По-моему, последняя часть трилогии больше посвящена не метаниям героев, а попытке автора доказать самому себе возможность нравственного совершенствования.

В юности Николенька постоянно с переменным успехом играет какую-нибудь роль. То роль влюбленного с оглядкой на прочитанные им романы, то - философа, так как в свете его мало замечали, а задумчивостью можно было замаскировать свой неуспех, то - большого оригинала. Все это отодвигало на задний план его настоящие чувства и мысли.

Николенька стремится к тому, чтобы его любили, старается понравиться. Но как бы герой не желал походить на окружающих людей, автор показывает, что этого не удается сделать потому, что свет в нравственном отношении чужд ему. Эти люди никогда не создавали нравственных ценностей и не пытались им следовать, тем" более не мучились от того, что их не удается реализовать в жизни. Они, в отличие от Николеньки, всегда пользовались теми нравственными законами, которые были приняты в их среде и считались обязательными.

Я как читатель верю, что Николенька при всех своих неудачах никогда не остановится в нравственных поисках. Не зря же в конце трилогии он вновь садится писать правила жизни с убеждением, что уже никогда не сделает ничего дурного, ни одной минуты не проведет праздно и никогда не изменит своим правилам. Я понимаю, что этот порыв был присущ и самому писателю. Толстой то отрекался от всей своей прошлой жизни, то утверждал открывшуюся для него внове истину. Но для нас он остался человеком, постоянно стремившимся к нравственному самосовершенствованию, полным сомнений и противоречий, а потому реальным.

Бабушка - графиня, одна из важнейших фигур в трилогии, как бы представляющая минувшую величественную эпоху (подобно князю Ивану Иванычу). Образ Б. овеян всеобщей почтительностью и уважением. Она умеет словом или интонацией дать понять свое отношение к человеку, которое для многих окружающих является решающим критерием. Рассказчик изображает ее не столько с помощью статических характеристик, сколько через описание ее взаимодействия с другими персонажами, прибывающими поздравить ее с именинами, ее реакций и слов. Б. словно чувствует свою силу и власть, свою особую значительность. После смерти дочери, матери Николеньки, она впадает в отчаяние. Николенька застает ее в момент, когда она разговаривает с покойной как с живой. Несмотря на важность старухи, он считает ее доброй и веселой, любовь же ее к внукам особенно усиливается после смерти их матери. Тем не менее рассказчик сравнивает ее с простой старухой, экономкой Натальей Савишной, находя, что последняя имела большее влияние на его мирочувствование.

Валахина Сонечка - дочь знакомой Иртеньевых г-жи Валахиной. Николенька знакомится с ней на дне рождения бабушки и сразу влюбляется. Вот первое его впечатление: «...Из закутанной особы вышла чудесная двенадцатилетняя девочка в коротеньком открытом кисейном платьице, белых панталончиках и крошечных черных башмачках. На беленькой шейке была черная бархатная ленточка; головка была вся в темно-русых кудрях, которые спереди так хорошо шли к ее прекрасному смуглому личику, а сзади - к голым плечикам...» Он много танцует с С., всячески смешит ее и ревнует к другим мальчикам. В «Юности» Николенька после долгой разлуки вновь встречается с С., которая подурнела, но «прелестные выпуклые глаза и светлая, добродушно веселая улыбка были те же». Повзрослевший Николенька, чувства которого требуют пищи, снова увлекается ею.

Грап Илинька - сын иностранца, который жил когда-то у деда Иртеньевых, был чем-то ему обязан и считал своим долгом

присылать к ним И. «Мальчик лет тринадцати, худой, высокий, бледный, с птичьей рожицей и добродушно-покорным выражением». На него обращают внимание только тогда, когда хотят над ним посмеяться. Этот персонаж - участник одной из игр Ивиных и Иртеньевых - внезапно становится объектом общего издевательства, заканчивающегося тем, что он плачет, а его затравленный вид болезненно поражает всех. Воспоминание о нем связано у рассказчика с угрызениями совести и является, по его признанию, единственным темным пятном детских лет.

«Как я не подошел к нему, не защитил и не утешил его?» - спрашивает он себя. Позже И., как и рассказчик, поступает в университет. Николенька признается, что так привык смотреть на него свысока, что ему несколько неприятно, что тот такой же студент, и он отказывает отцу И. в просьбе разрешить его сыну провести день у Иртеньевых. С момента поступления в университет И., однако, выходит из-под влияния Николеньки и держится с постоянным вызовом.

Гриша - странник, юродивый. «Человек лет пятидесяти, с бледным изрытым оспою продолговатым лицом, длинными седыми волосами и редкой рыжеватой бородкой». Очень высокого роста. «Голос его был груб и хрипл, движения торопливы и неровны, речь бессмысленна и несвязна (он никогда не употреблял местоимений), но ударения так трогательны, и желтое уродливое лицо его принимало иногда такое откровенно печальное выражение, что, слушая его, нельзя было удержаться от какого-то смешанного чувства сожаления, страха и грусти». О нем известно главным образом то, что он зимой и летом ходит босиком, посещает монастыри, дарит образочки тем, кого полюбит, и говорит загадочные слова, которые принимают за предсказания. Чтобы увидеть пудовые вериги, которые он носит на себе, дети подсматривают, как он раздевается перед сном, видят они и как самозабвенно он молится, вызывая у рассказчика чувство умиления: «О, великий христианин Гриша! Твоя вера была так сильна, что ты чувствовал близость Бога, твоя любовь так велика, что слова сами собою лились из уст твоих - ты их не поверял рассудком...»

Дубков - адъютант, приятель Володи Иртеньева. «...Маленький жилистый брюнет, уже не первой молодости и немного коротконожка, но недурен собой и всегда весел. Он был один из тех ограниченных людей, которые особенно приятны именно своей ограниченностью, которые не в состоянии видеть предметы с различных сторон и которые вечно увлекаются. Суждения этих людей бывают односторонни и ошибочны, но всегда чистосердечны и увлекательны». Большой любитель шампанского, поездок к женщинам, игры в карты и прочих развлечений.

Епифанова Авдотья Васильевна - соседка Иртеньевых, затем вторая жена Петра Александровича Иртеньева, отца Николеньки. Рассказчик отмечает ее страстную, преданную любовь к мужу, которая, однако, нисколько не мешает ей любить красиво одеваться и выезжать в свет. Между ней и молодыми Иртеньевыми (за исключением Любочки, которая полюбила мачеху, отвечающую ей взаимностью) устанавливаются странные, шутливые отношения, скрывающие отсутствие каких бы то ни было отношений. Николенька удивляется контрасту между той молодой, здоровой, холодной веселой красавицей, какой Е. предстает перед гостями, и немолодой, изнуренной, тоскующей женщиной, неряшливой и скучающей без гостей. Именно неопрятность лишает ее последнего уважения рассказчика. О любви ее к отцу он замечает: «Единственная цель ее жизни была приобретение любви своего мужа; но она делала, казалось, нарочно все, что только могло быть ему неприятно, и все с целью доказать ему всю силу своей любви и готовности самопожертвования». Отношения Е. с мужем становятся для рассказчика предметом особого внимания, поскольку «мысль семейная» уже в пору создания автобиографической трилогии занимает Толстого и будет развита в последующих его сочинениях. Он видит, что в их отношениях начинает проглядывать «чувство тихой ненависти, того сдержанного отвращения к предмету привязанности, которое выражается бессознательным стремлением делать все возможные мелкие моральные неприятности этому предмету».

Зухин - товарищ Николеньки по университету. Ему лет восемнадцать. Пылкая, восприимчивая, деятельная, разгульная натура, полная сил и энергии, растрачиваемых в кутежах. Время от времени запивает. Рассказчик знакомится с ним на собрании кружка студентов, решивших вместе готовиться к экзаменам. «...Маленький плотный брюнет с несколько оплывшим и всегда глянцевитым, но чрезвычайно умным, живым и независимым лицом. Это выражение особенно придавали ему невысокий, но горбатый над глубокими черными глазами лоб, щетинистые короткие волоса и частая черная борода, казавшаяся всегда небритой. Он, казалось, никогда не думал о себе (что всегда мне особенно нравилось в людях), но видно было, что никогда ум его не оставался без работы». Науки он не уважает и не любит, хотя даются они ему с чрезвычайной легкостью.

3. - тип разночинца, умного, знающего, хотя и не принадлежащего к разряду людей comme il faut, что поначалу вызывает у рассказчика «не только чувство презрения, но и некоторой личной ненависти, которую я испытывал к ним за то, что, не быв comme il faut, они как будто считали меня не только равным себе, но даже добродушно покровительствовали меня». Несмотря на непреодолимое отвращение к их неопрятной внешности и манерам, рассказчик чувствует в 3. и его товарищах что-то хорошее и тянется к ним. Его привлекают знания, простота, честность, поэзия молодости и удальства. Помимо бездны оттенков, составляющих разницу в их понимании жизни, Николенька не может избавиться от чувства неравенства между ним, человеком состоятельным, и ими, а потому никак не может «войти с ними в ровные, искренние отношения». Однако постепенно он втягивается в их быт и еще раз открывает для себя, что тот же 3., например, лучше и яснее его судит о литературе и вообще не только ни в чем ему не уступает, но даже и превосходит, так что высота, с которой он, молодой аристократ, смотрит на 3. и его товарищей - Оперова, Иконина и др., - мнимая.

Ивин Сережа - родственник и сверстник Иртеньевых, «смуглый, курчавый мальчик, со вздернутым твердым носиком, очень свежими красными губами, которые редко совершенно закрывали немного выдавшийся верхний ряд белых зубов, темно-голубыми прекрасными глазами и необыкновенно бойким выражением лица. Он никогда не улыбался, но или смотрел совершенно серьезно, или от души смеялся своим звонким, отчетливым и чрезвычайно увлекательным смехом». Его оригинальная красота поражает Николеньку, и он по-детски влюбляется в него, однако не находит в И. никакого отзыва, хотя тот чувствует свою власть над ним и бессознательно, но тиранически употребляет ее в их отношениях.

Иртеньев Володя (Владимир Петрович) - старший (на год и несколько месяцев) брат Николеньки. Сознание своего старшинства и первенства постоянно побуждает его к действиям, уязвляющим самолюбие брата. Даже снисходительность и усмешка, которой нередко он удостаивает брата, оказывается поводом для обиды. Рассказчик так характеризует В.: «Он был пылок, откровенен и непостоянен в своих увлечениях. Увлекаясь самыми разнородными предметами, он предавался им всей душой». Он подчеркивает «счастливый, благородно-откровенный характер» В. Однако, несмотря на случайные и недолгие размолвки или даже ссоры, отношения между братьями остаются хорошими. Николенька невольно увлекается теми же страстями, что и В., однако из гордости старается не подражать ему. С восхищением и чувством некоторой зависти Николенька описывает поступление В. в университет, всеобщую радость в доме по этому поводу. У В. появляются новые друзья - Дубков и Дмитрий Нехлюдов, с которым он вскоре расходится. Любимые его развлечения с Дубковым - шампанское, балы, карты. Отношения В. с девочками удивляют брата, потому что тот «не допускал мысли, чтобы они могли думать или чувствовать что-нибудь человеческое, и еще меньше допускал возможность рассуждать с ними о чем-нибудь».

Иртеньев Николенька (Николай Петрович) - главный герой, от лица которого ведется повествование. Дворянин, граф. Из знатной аристократической фамилии. Образ автобиографичен. В трилогии показывается процесс внутреннего роста и становления личности Н., его взаимоотношения с окружающими людьми и миром, процесс постижения действительности и самого себя, поиск душевного равновесия и смысла жизни. Н. предстает перед читателем через свое восприятие разных людей, с которыми так или иначе сталкивает его жизнь.



Рассказать друзьям
Twitter
Издавна...
Следующая статья
Читайте также
Владикавказская и аланская епархия
Владикавказская и аланская епархия
2024-04-12 00:37:29
Модальные глаголы may и might: значений много, оттенок — один
Модальные глаголы may и might: значений много, оттенок — один
2024-04-11 00:37:29
Протеиновые блинчики без муки: простой рецепт, фото
Протеиновые блинчики без муки: простой рецепт, фото
2024-04-05 00:36:22
Гадание на картах «Прошлое, настоящее, будущее
Гадание на картах «Прошлое, настоящее, будущее
2024-04-04 00:37:27