Осознавая всю трагичность событий начала XX в России, оговорим то, что эта трагичность не делает табу на исследование этих событий. Что эти события можно и нужно исследовать.
Математика - один из инструментов исследования. Решим же математическую задачу, поставленную не нами, а теми историками или политическими деятелями, которые считают советский период России чёрной ямой, пятном на истории страны и т.п.
* * *
Итак. Всегда, когда называешь мощность подмножества, нельзя забывать, что оно не может быть больше мощности самого множества. Оценим мощность множества священников начала XX века.
Поможет нам книга русского книговеда, библиографа, популяризатора науки и писателя Н.А. Рубакина «Россiя въ цифрах. Страна. Народъ. Сословiя. Классы».
А именно «Глава II. Сословный строй современной России.
§ 12. Духовенство. Вероисповедный состав российского населения. Православное духовенство высшее и низшее, его богатство и доходы.»
Поскольку нас интересует "количество разного рода духовенства", то, просуммировав его, получим:
1897 год: 84045 человек;
- 1902 год: 89660 человек.
Оговаривая то, что нас интересует православное духовенство, ниже Н.А. Рубакин приводит данные из книжки «Кильчевского "Богатства и доходы духовенства", а так же из других источников, указанных в своём месте»:
Учитывая интересующее нас духовенство, получаем цифру священнослужителей на 1902 год, меньшую указанной выше - а именно 61787 человек.
Нас интересует здесь данные на 1908 год, который ближе к 1917 году. Количество священников за 6 лет увеличилось на 3513 человек, (а в сумме с остальными из таблицы прирост составил 1661 человек). Тем не менее, прибавим к числу священнослужителей 1902 года 61787 цифру 3513 как верхнюю.
Получаем 65300 человек.
Это белого духовенства.
По чёрному духовенству цифры отличаются сильнее.
Тем не менее, возьмём и их, т.к. они из 1908 года - самого близкого к интересующим нас событиям.
Исключив послушников как не принадлежащих к монашескому братству, получим по чёрному роду духовенства такую цифру:
- 21969 человек.
В сумме получаем, "количество разного рода духовенства" на 1908 год:
- 87269 человек.
Вряд ли можно надеяться, что к Гражданской войне количество духовенства выросло в разы. Динамика 1897-1902-1908 говорит против такого роста.
Цифра вполне кореллирует с той, что озвучил Юрий Бахарев в работе "Миф 6. О терроре во время гражданской войны":
«Нет ни одного документа, из которого следовало, что репрессии против духовенства проводились из-за их веры. Расстреливали за участие священников в боевых действиях, за антисоветскую агитацию и призывы в проповедях вооруженным путем бороться с властью, многочисленны случаи убийства из криминальных мотивов. Историк Церкви Д. В. Поспеловский (член попечительского совета Свято-Филаретовского православно-христианского института) в 1994 году писал, что «за период с января 1918 г. по январь 1919 г. погибли: митрополит Киевский Владимир, 18 архиепископов и епископов, 102 приходских священника, 154 дьякона и 94 монашествующих обоего пола» . Точность подсчётов вызывает сомнения, но ясно, что историк не обнаружил тысяч расстрелянных Да и откуда было взяться 300 тысячам священников, если в России 1917 году насчитывалось около 100 тысяч священнослужителей русской православной церкви, а все духовное сословие с семьями составляло около 600 тысяч человек?
Так зачем же врет госпожа Зелинская?»
Присоединяюсь к вопросу.
Обновление от 27.05.16, 9:40
В комментариях был обвинён (здесь) в том, что, дословно:
«...Ттак, придумавая каких то говорящих про сотни тысяч, Вы как типичный пропогандон переходите к демагогии. Вы приписываете оппоненту нелепый довод и его опровергаете. ...»
Кубанские священномученики Михаил, Григорий, Григорий, Андрей и Иоанн.
Освобождение современной исторической науки от идеологических штампов недавнего прошлого открывает перед исследователями широкое поле для изучения многих «проблемных» тем советской антирелигиозной политики, к числу которых относятся репрессии. Несмотря на то, что с окончанием Гражданской войны открытый террор большевиков против православного духовенства получил некоторые законные формы и уменьшился, борьба государства с Церковью приобрела лишь большую интенсивность. Помимо репрессивного воздействия власть активно использовала агитационно-пропагандистские методы, базировавшиеся на исключительном постулате: Церковь – реакционный, враждебный советскому строю и обществу институт, с которым необходимо вести непримиримую борьбу. Особенно сильно дискриминационная политика по отношению к Церкви была развернута на территории Кубани, исконно казачьего консервативного края.
Обращаясь к периодизации репрессий против духовенства на Кубани, следует выделить несколько этапов, особая интенсивность которых диктовалась текущим направлением советского государства. В 1920-1921 гг. по сфабрикованным делам множество священников было осуждено как политические противники продразверстки; в 1922-1924 гг. ОГПУ в сотрудничестве с обновленцами организовывало судебные процессы и высылку за пределы области на длительные тюремные сроки сторонников патриарха Тихона; в 1925-1928 гг. масштабные процессы прекратились и происходили лишь частные аресты. В связи с этим, следует отметить, что первые два периода были особенно трудными для Русской православной церкви и духовенства, число которого власть на местах старалась существенно сократить.
В условиях окончания Гражданской войны и проведения продразверстки представители власти использовали мнимые обвинения в сопротивлении изъятию хлеба, которые позволяли в сжатые сроки расправиться с местными священнослужителями. Масштабные аресты стали началом процесса по борьбе с контрреволюционным кубанским духовенством. Подобная тенденция характерна для достаточно широкого круга регионов, но на Кубани она приняла особенно острые формы в сочетании с различным произволом местной власти.
Так, 9 ноября 1920 г. был арестован священник станицы Новопокровской , обвиненный в сокрытии от разверстки 715 пудов зерна. Арест был проведен незаконно, поскольку сдача хлеба была назначена лишь к 15 ноября. О предстоящем судебном процессе священник не был уведомлен и лишился возможности оправдания и привлечения в подтверждение тому свидетелей, что явилось прямым нарушением советского законодательства . 18 ноября 1920 г. на заседании выездной сессии Кубано-Черноморского революционного трибунала за сокрытие зерна от продразверстки он был осужден к высшей мере наказания, и через несколько дней, 22 ноября, расстрелян как враг советского государства .
Подобное обвинение также стало причиной ареста священника станицы Приморско-Ахтарской , обвиненного в злостном сокрытии 309 пудов зерна. Примечательно, что священник, узнав о строгом наказании за наличие любого постороннего зерна, сам пригласил представителя власти и сообщил об имевшейся пшенице. Однако это не было принято во внимание, и 23 января 1921 г. решением Кубано-Черноморского областного ревтрибунала священник был приговорен к расстрелу. Вначале отец Арсений находился под арестом в станице Приморско-Ахтарской, а 1 февраля был переведен в областную тюрьму. В его защиту выступили жители станицы, члены профсоюзов, направившие просьбу о его освобождении на поруки, которую подписали более 300 человек. В тюрьме здоровье священника, болевшего с сентября 1920 г. сыпным тифом, только ухудшилось, и 3 марта в больнице он умер. По результату рассмотрения его кассационной жалобы Кассационный трибунал ВЦИК 9 мая 1921 г. вынес решение отменить приговор и передать дело для повторного рассмотрения в местный трибунал нового состава .
По стандартным обвинениям в контрреволюционной пропаганде и связи с высланным за пределы области духовенством в это же время были осуждены прославленные Русской Православной Церковью в лике священники протоиереи Михаил Лекторский, Иоанн Яковлев, иереи Андрей Ковалев, Григорий Троицкий и Григорий Конокотин. Отец был арестован 26 сентября 1921 г. в ст-це Новотитаровской и полтора месяца содержался в заключении в особом отделе 9 армии. Весомые доказательства его вины отсутствовали, но революционный суд довольствовался шаблонными формулировками. Вечером 27 октября вместе с другими заложниками он был расстрелян. 15 сентября был арестован настоятель Дмитриевского храма г. Краснодара протоиерей , член Временного церковно-приходского управления. Несмотря на положительные отзывы прихожан и епархиального начальства, в ЧК торопились, и уже 23 сентября было вынесено решение тройки о высшей мере наказания, в тот же день приговор был приведен в исполнение.
Ночью 28 сентября 1921 г. по постановлению Кубчека были расстреляны иерей Андрей Ковалев, иерей и иерей . В частности, относительно отца Григория Конокотина было замечено, что «пребывание его в пределах Кубано-Черноморской области мешает строительству советской власти на Кубани» .
Не менее трагичным для духовенства стал период 1922-1924 гг., на который пришлась начальная стадия эволюции . Стремясь к усилению позиций епархиального управления на местах, уполномоченный обновленческого Высшего церковного управления (далее – ВЦУ) видел свои главные задачи в ликвидации подчинявшегося патриарху Тихону духовенства и дезорганизация локальных оппозиционных очагов сопротивления. Цель этих мероприятий полностью соответствовала интересам государственной власти, поддерживавшей обновленцев с целью организационного и идеологического разложения православной епархии и всего духовенства в целом. В результате этого противостоявшие обновленцам священники со стороны власти зачастую обвинялись в контрреволюционной деятельности, в качестве обвинения на судебных процессах звучала сумма весьма неубедительных, подтасованных ОГПУ фактов, пропагандистских штампов, а приговоры содержали гиперболизацию полученных выводов, характеризовавших обвиняемых исключительно с негативной стороны как классовых врагов нового строя.
Первыми из руководителей оппозиционного обновленцам локального центра в Краснодаре были арестованы 16 декабря 1922 г. настоятель Ильинского храма иерей Александр Маков и протоиерей Александр Пурлевский . Более пяти месяцев священники находились в тюрьме и летом 1923 г. были высланы в Среднюю Азию на два года. Следует заметить, что в одной из докладных записок уполномоченный ВЦУ именно этих священников называл главными врагами, предлагая немедленно выслать за пределы области . Получив досрочное освобождение, в ноябре 1924 г. священники вернулись в г. Краснодар, где продолжили организацию канонических приходов, добившись разрешения служить в Георгиевском храме. Настоятель храма священник Василий Денисов в марте 1925 г. принес покаяние в расколе и был принят в лоно Церкви. Это было одно из первых покаяний священников обновленцев. Безусловно, для власти как и для епархиального управления эти священники были опасны, поэтому 2 марта 1927 г. последовал новый арест с обвинением в антисоветской агитации, популяризации нелегальной религиозной литературы. Проведя четыре месяца в тюрьме, священники после суда были отправлены в лагеря на три года. Отцу Александру Макову было запрещено возвращаться на Кубань, и отец Александр Пурлевский после освобождения также не смог вернуться в родной край .
Среди показательных процессов этого периода следует выделить суд над временно-управляющим Кубано-Черноморской епархией епископом Ейским Евсевием (Рождественским), приближенными к нему священниками и мирянами. Проведение заседаний в форме открытых слушаний носило идеологический, агитационно-пропагандистский характер, и было направлено исключительно на формирование у населения негативного взгляда на духовенство и Церковь. Процесс длился 24 дня, с 27 марта по 23 апреля 1923 г., и завершился решением суда, согласно которому епископ Евсевий был приговорен к 7 годам заключения со строгой изоляцией, священник Трофим Сосько к 5 годам, миряне Александр Гангесов и Арсений Зайцев к 3 годам тюрьмы, а Петр Валяницкий, Павел Назаренко и Сергей Лиманский к 1 году заключения .
С сожалением нужно констатировать отсутствие объективности среди исследователей, затрагивавших проблему ареста и суда над епископом Евсевием. Вместе с характеристикой в положительном ключе, как борец за каноническую Церковь, он называется человеком, который «организовал массовое выступление ейчан против действий советской власти по изъятию церковных ценностей», стал инициатором общественных волнений . Исследователи компилятивно повторяют против епископа сфабрикованное властью обвинение, в котором он именуется организатором народных волнений против изъятия ценностей, начавшихся якобы с его приказа «бить в набат». Хотя фактически на судебном процессе Преосвященный Евсевий своей вины не признавал и утверждал, что не давал распоряжений бить в набат. Это же подтверждают и свидетельские показания, что звон удалось связать с епископом только через личность звонившего мальчика, который помогал архиерею во время богослужений. Сам же епископ указывал на городского благочинного протоиерея Н.Федотова, доклад которого с обвинением против себя считал ложным .
Аналогичным образом власть пыталась расправиться с известным священником г. Армавира, настоятелем Николаевского храма, протоиереем , который до освобождения Патриарха Тихона из под ареста в июне 1923 г. признавал ВЦУ, но затем вышел из подчинения обновленческого епархиального управления и вместе с прихожанами перешел на сторону Патриарха, перерегистрировав общину. В ответ на это епархиальное управление запретило его в священнослужении и назначило нового священника. 19 августа на приходском собрании по случаю назначения нового настоятеля протоиерей Леонид выступил перед верующими с осуждением неканонического ВЦУ. Стремясь устранить от служения и общения с верующими своего противника, отца Леонида, епархиальное управление настоятельно требовало от органов власти его ареста за «антисоветскую деятельность, выразившуюся в будоражении масс против Соввласти» . 9 сентября отец Леонид, псаломщик Жигулин и 6 человек мирян были арестованы по распоряжению Армавирского отдела ГПУ .
Жители Армавира не остались равнодушными и после неудачных попыток разрешения проблемы на местном уровне, в октябре 1923 г. направили жалобу в ВЦИК с требованием освобождения из под ареста священника и членов приходского совета. Активная позиция прихожан, выступивших в защиту своего пастыря, насторожила местную власть, медлившую с началом судебного производства. Благодаря ходатайствам верующих, в декабре последовало предписание ОГПУ об освобождении священника и псаломщика из под ареста, о чем сообщалось в письме ОГПУ от 17 декабря 1923 г. в 5-й отдел Наркомюста .
Таким образом, к концу 1920-х гг. репрессивным путем государственной власти удалось добиться значительного разложения канонической епархии Патриаршей Церкви на Кубани, последовательно ликвидировав локальные оппозиционные очаги сопротивления обновленчеству. Поддержав раскол, власть не только внесла разделение в церковное сознание народа, но и поставила в безвыходное положение многих священнослужителей. Идентифицировав на фоне церковного раскола ярких и идейных священников, власть под гиперболизированными обвинениями смогла официально устранить их, значительно ослабив всю церковную жизнь региона в целом. Использование репрессивного метода для осуществления антирелигиозной политики позволило государству дестабилизировать положение духовенства и мирян в регионе.
Польский М.А., протопресв. Новые мученики Российские. Т. I. Jordanville, 1949. С. 206.
ГАКК. Ф. Р-1259. Оп. 1. Д. 13. Л. 21об.
Бабич А.В. К вопросу об изъятии церковных ценностей на Кубани в 1922 году // Кубань-Украина: вопросы историко-культурного взаимодействия. Вып. 6. Краснодар, 2012. С. 328; Рожков А.Ю. Обновленцы и мученики // Дело мира и любви. Очерки истории и культуры православия на Кубани / Научн. ред., сост. О.В. Матвеев. Краснодар, 2009. С. 132; Сергеев К.Л. Екатеринодарская и Кубанская епархия // Православная энциклопедия. Т. XVIII. М., 2008. С. 273; Рябиков А.Н., Письменная Т.Г., Штымбалюк А.В., Денисова Е.В. Конфессиональная политика советской власти в отношении обновленческих объединений Северного Кавказа в 1917-1946 гг. / Историческая и социально-образовательная мысль. 2015. Т. 7. № 8. С. 65.
Государственный архив Российской Федерации (далее – ГАРФ). Ф. Р-5263. Оп. 1. Д. 329. Л. 336.
// Отрадненские историко-краеведческие чтения. Вып. IV: Материалы международной научной конференции, посвященные 130-летию со дня рождения краеведа П.М. Галушко. Сост. С.Г. Немченко. Армавир, 2016. С. 215.
ГАРФ. Ф. Р-5263. Оп. 1. Д. 329. Л. 204-205об, 336-338.
Материал опубликован: Кияшко Н.В. Репрессии как инструмент борьбы против православного духовенства и мирян в 1920-е гг. // Церковь. Богословие. История: материалы V Международной научно-богословской конференции (Екатеринбург, 2-4 февраля 2017 г.). – Екатеринбург: Екатеринбургская духовная семинария, 2017. – С. 73-79.
30 октября – День памяти жертв политических репрессий. Сегодня не праздник, не торжество, а день, когда мы должны сосредоточенно вглядеться в себя. Потому что за свои убеждения и веру миряне и священники гибли в XX веке не где-то, а в нашей родной стране. Мы должны не просто сострадать жертвам политического произвола, но понимать, что зло, которое пришло через их палачей, может вернуться в мир – если наши сердца не будут чисты. Если мы не хотим повторения трагедии новомучеников, давайте обратим взгляды на самих себя. И вспомним историю.
Статья Николая Евгеньевича Емельянова, д.т.н., проф. (Москва, ИСА РАН, ПСТГУ)
К вопросу о числе новомучеников и исповедников Русской Православной Церкви в XX веке
Каждый, кто занимается историей гонений на церковь и веру в XX в. или подсчетом общего количества репрессированных по религиозным вопросам, должен прежде всего ответить на вопросы:
Ответ на первый вопрос содержится в Законе РСФСР «О реабилитации жертв политических репрессий» от 18.11.1991 г.2: «Статья 1. Политическими репрессиями признаются различные меры принуждения, применяемые государством по политическим мотивам, в виде лишения жизни или свободы, помещения на принудительное лечение в психиатрические лечебные учреждения, выдворение из страны и лишения гражданства, выселения групп населения из мест проживания, направления в ссылку, высылку и на спецпоселение, привлечения к принудительному труду в условиях ограничения свободы, а также иное лишение или ограничение прав и свобод лиц, признававшихся социально опасными для государства или политического строя по классовым, социальным, национальным, религиозным или иным признакам, осуществлявшееся по решениям судов и других органов, наделявшихся судебными функциями, либо в административном порядке органами исполнительной власти и должностными лицами».
В Дополнениях к Закону от 1993 и 1995 гг. содержится расширение понятия репрессий. В конце процитированной статьи № 1 добавлено: «…и общественными организациями и их органами, наделявшимися административными полномочиями».
Введены новые статьи: «(Статья 1–1) Подвергшимися политическим репрессиям и подлежащими реабилитации признаются дети, находившиеся вместе с родителями в местах лишения свободы, в ссылке, высылке. (Статья 2–1). Подвергшимися политическим репрессиям и подлежащими реабилитации признаются дети, супруг (супруга) на спецпоселении».
Мы еще добавили одну категорию лиц. Это - явившие милосердие в те тяжелые времена (чаще всего женщины), добровольно поехавшие в изгнание за своими духовными отцами, мужьями, женихами. Они не попадают под определение Закона о репрессиях и реабилитации. Но не будь репрессий, не было бы и добровольных изгнанниц.
В Законе достаточно полно перечислены виды репрессий. Мы при формировании в ПСТГУ базы данных «Новомученики и исповедники Русской Православной Церкви ХХ века» (ниже БД новомучеников, см. www.pstbi.ru) придерживались именно такого широкого взгляда на репрессии.
В настоящем докладе «новомучениками и исповедниками» называются все те, кто пострадал за Христа и Его Церковь в XX в.– как причисленные в лику святых, так и не канонизированные.
фото rian.ru. БУР – барак усиленного режима – одного из исправительно-трудовых лагерей на Колыме.
По поводу второго вопроса заметим, что в процитированной статье Закона перечислены категории репрессированных: «лица, признававшиеся социально опасными для государства или политического строя по классовым, социальным, национальным, религиозным3 или иным признакам».
Таким образом, пострадавшими за Христа, в соответствии с Законом, можно считать тех, кто принадлежал Русской Православной Церкви и кого государство признало социально опасными из-за этого. Мы при сборе сведений и наполнении базы данных трактуем данную позицию так: если в обвинении написано «церковно-монархическая» или «церковная контрреволюционная организация» и т. п., то репрессии правомерно отнести к религиозным.
После уточнения понятия «репрессии по отношению к Русской Православной Церкви» можно сформулировать вопрос – сколько пострадало (согласно Закону 1991 г.) за Христа в 1917–1957 годы?
Игумен Дамаскин (Орловский) пишет: «К сожалению, точных цифр пострадавших в этот период времени нет, не приводит их и правительственная Комиссия при Президенте РФ по реабилитации жертв политических репрессий, ограничившись всего лишь обобщенными подсчетами, подготовленными Православным Свято-Тихоновским богословским институтом».
Надо сказать, что игумен Дамаскин выразил и мое и, наверное многих, «сожаление». Действительно, жаль, что нет точных цифр хотя бы за один год. Уже 15 лет открыты архивы и ведется большая работа по изучению хранящихся в них материалов, но никаких точных цифр пострадавших за веру не найдено. Теперь видно, что их нет, видимо, и не было, пострадавших просто никто никогда не подсчитывал.
Были надежды, что кто-нибудь из верхов ЧК, ОГПУ, НКВД, КГБ в каком-нибудь году издал приказ по всем областным организациям – собрать сведения о всех расстрелянных и арестованных попах, монахах, мирянах, но – нет, видимо, такие приказы не издавались или подчиненные ленились их исполнять.
Представляется, что единственный путь числовой оценки гонений, это прогноз на основе уже собранных данных. Если количество репрессий по годам, фиксированные в БД новомучеников, умножить на коэффициент, равный отношению общего числа пострадавших к числу пострадавших, введенному в БД, то получим оценки общего числа репрессий по годам.Мы считаем (это обосновывается ниже), что общее число людей, репрессированных за веру, не менее 500 000. Следовательно, коэффициент, на который нужно умножать, равен (500 000: 25000) = 20.
Если бы у нас были сведения обо всех пострадавших, мы смогли бы точно нарисовать по годам график репрессий. Мы имеем сведения только об ~1/20 части репрессий.
Вопрос правомерности изучения процесса по этой выборке сводится к вопросу представительности (репрезентативности) этой выборки. В виду разнообразия источников информации, эта выборка представляется достаточно представительной. (Есть математические методы проверки представительности выборки. Один из главных методов проверки - расчет статистики по разным эшелонам выборки.
Такие расчеты производились в 1995 г. по 3 000 имен, в конце 1996 г. по 5 000 имен, в 1998 г. по 10 000, они давали качественно близкие результаты (соответственно выбирались коэффициенты - 170, 100, 50).
Одним из результатов работы в начале 1990-х гг. Комиссии, в которую входили первые лица ФСБ, МВД, Минюста, Прокуратуры и др., явилась книга председателя Комиссии акад. А. Н. Яковлева «По мощам и елей». Многие исследователи ссылаются на эту книгу и тем самым опосредованно на БД новомучеников. К сожалению, те материалы, которые мы передали в Комиссию, в книге А. Н. Яковлева цитируются неточно, например, число всех пострадавших за христианские убеждения отнесено только к православному духовенству, что в 2,4 раза меньше общего количества репрессированных за Христа. Эта ошибка перекочевала во многие статьи, исследования и учебники, причем появились дополнительные неточности цитирования уже и книги А. Н. Яковлева.
Надо сказать, что написать историю гонений без числовых оценок волн репрессий практически невозможно (хотя есть и такие попытки), многочисленные умозрительные прогнозы привели к бездне грубых ошибок (можно привести много примеров, но это может быть темой отдельного доклада о типовых ошибках).
Каждому, пишущему о репрессиях за веру необходимо сравнивать свои оценки с данными БД новомучеников, иначе порой указываются цифры, в три-пять раз преуменьшающие реальные. Кроме того, БД включает биографические материалы и фотографии пострадавших.
Оценка общего количества новомучеников и исповедников Русской Православной Церкви в ХХ веке
В дореволюционной России было около 100 000 монашествующих и более 110 000 человек белого духовенства. С учетом их семей к сословию духовенства относилось на рубеже веков 630 000 человек. Гонениям подверглось подавляющее большинство священников и монахов, как служивших в церквах и монастырях России в канун революции, так посвященных в дальнейшем, вплоть до 1950-х годов.
Общее число пострадавших можно оценить, исследуя
1) церковные архивы,
2) партийные и правительственные архивы,
3) архивы ФСБ.
В первом случае оценка отражает восприятие числа пострадавших Русской Православной Церковью. Это число пострадавших определяется следующим образом.
Число священнослужителей в 1917 г. – 110 000 чел.
Число монахов и послушников в 1917 г. – 100 000 чел.
Число священнослужителей и монахов, рукоположенных после 1917 г. по БД новомучеников – 105 000 чел. (каждый 3-й).
Из общего числа уклонились в расколы (это соотношение вычисляется по БД епископов, построенной на основе картотеки М.Е. Губонина) – 80 000 чел.
Число мирян (по БД новомучеников в 1,4 раза больше, чем священнослужителей и монахов) – 330 000 чел.
Всего: 110 + 100 + 105 – 80 + 329 = 564 000 пострадавших.
Всех священников и монахов, не уклонившихся в расколы, мы считаем пострадавшими за Христа. Правомерно ли это?
Нам представляется это правомерным. В качестве обоснования этого расскажу о своих многочисленных поездках по России. В начале 1960-х годов, во время хрущевского гонения на Церковь, в Москве каким-то чудом удалось создать молодежный клуб «Родина», я в нем был ответственным секретарем и возглавлял архитектурную секцию.
От Управления культуры Московской области у меня была бумага с печатями, по которой мне показывали все памятники архитектуры (а в России это, в основном, церкви). Управление культуры было заинтересовано в молодых людях, которые были готовы почти бесплатно на месте узнать, что происходит с недавно закрытыми церквами, и помочь найти им новых хозяев, а главное, заставить новых хозяев подписать договора на охрану и поддержание памятников хотя бы в относительном порядке. Везде находились местные жители, которые просили помочь отстоять храм, вернуть его верующим, и почти всегда разговор заходил о судьбах местных священников.
Тогда было много людей, которые помнили все, что обрушилось на них с 1917 года. Сначала нас поражала жестокость по отношению к священникам и их семьям, потом мы поставили задачу - найти хотя бы одного нерепрессированного священника, расспрашивали о судьбах родственников (в избах часто на стенах висели фотографии родных). Ни разу нам не удалось найти священнослужителя, которого миновали бы аресты, тюрьмы, ссылки, концлагеря.
Во втором случае данные являются отражением представлений большевиков о числе врагов народа среди верующих, которые подлежат репрессированию. В 1937 г. секретарь ЦК ВКП(б) Г. М. Маленков писал Сталину о существовавших религиозных объединениях как о «широко разветвленной враждебной советской власти легальной организации в 600 000 человек по всему СССР». В письме ставилась цель «покончить с органами управления церковников, с церковной иерархией»10. И это после 20 лет террора против Церкви! Самый приблизительный подсчет свидетельствует о сотнях тысяч пострадавших.
В третьем случае целесообразно использовать огромный материал о репрессиях, собранных Обществом «Мемориал» и опубликованных в Книгах памяти. Выпущен Обществом «Мемориал» и компакт-диск, содержащий 1 300 000 имен11. Как узнать, сколько из них пострадали за Христа?
Изучение, проведенное с участием сотрудников ПСТГУ, следственных дел всех 20765 человек, расстрелянных в Бутово, показало, что примерно каждый двадцатый из репрессиованных пострадал за веру. То же соотношение наблюдается и среди пострадавших в месте расстрелов - поселке Левашово под Санкт-Петербургом – ~5.6%12.
Эти исследования дают основание считать, что в списках всех репрессированных, которые составляются Обществом «Мемориал» и Центром «Возвращенные имена», также примерно 5% составляют пострадавшие за веру. Можно предположить, что такое соотношение характерно для всех периодов истории репрессий в СССР в 1917–1953 годах. Следовательно, если бы мы знали общее число пострадавших от репрессий, то могли бы оценить число пострадавших за Христа.
Оценка общего числа репрессий приобрела у нас в стране политический характер. В. Земсков, который стремится опровергнуть т. н. миф сталинского террора (МСТ), пишет: «…никакое религиозное, национальное, государственное, даже экономическое возрождение России невозможно без нашего освобождения от оков МСТ. Поэтому, люди, пропагандирующие МСТ (включая многих православных людей), объективно выступают могильщиками своего народа, нeзависимо от их субъективных побуждений. Отнюдь не Богу служат православные люди, подрядившиеся жрецами МСТ». МСТ свойственно «громадное преувеличение числа жертв сталинского периода. Называются совершенно безумные цифры - 66 млн., 70 млн., даже 110 млн.
Этот миф был создан не на пустом месте. Действительно, в мясорубке сталинских репрессий погибло много самых рaзных людей, но реальное число жертв во много раз меньше». Оценки В. Земскова, пожалуй, самые низкие, но и по ним число репрессированных (в соответствии с цитированным Законом 1991 г.) никак не менее 10 млн (с учетом жертв революции).
Полковник, к. ю. н., проф. О. Б. Мозохин пишет: «Общее количество лиц, привлеченных к уголовной ответственности за 1918–1953 гг. равно 4 308 487 человек. Всего за упомянутый период к высшей мере наказания были приговорены 835 194 человека»14. 4 300 000 уголовных репрессий, а сколько еще административных? Сотрудники ФСБ и Прокуратуры говорят, что число административных репрессий очень трудно подсчитать, и, скорее всего, их в полтора раза больше. То есть ~6 400 000. Суммарное число репрессий ~ 10 700 000. Если каждый двадцатый пострадал за Христа, то это также больше 500 000 человек.
А.Я. Разумов на основе самой полной коллекции «Книг памяти» (Российская Национальная Библиотека (СПб.)) издал библиографический указатель 15. По его данным, суммарное число пострадавших оказалось ~ 1 500 000. Но так как пока в большинстве областей страны еще не изданы все запланированные тома, то это число может в ближайшие годы увеличиться до ~3 000 000 16. По сообщению А.Я. Разумова, сотрудники общества «Мемориал» в г. Новом Тагиле (центре издания книг памяти и создания БД Общества «Мемориал») предполагают собрать 10 000 000 биографий репрессированных.
Другой вопрос, тесно связанный с определением общего числа пострадавших за Христа: сколько имен можно узнать из этих пятисот тысяч? По нашим оценкам, можно рассчитывать узнать до 100 000 имен пострадавших, так как из поступающих к нам новых списков имен обычно 1/4 уже имеется в БД, следовательно, БД можно увеличить в четыре раза. Это представляется возможным только в том случае, если удастся организовать работу по сбору сведений в областных епархиальных архивах, крупных монастырях, краеведческих музеях и других организациях по единой программе.
В качестве заключения рассмотрим несколько вопиющих ошибок, которые встречаются в православных изданиях.
В одной из публикаций Интернета мы читаем: «…следует сказать и о порой появляющихся в православных или околоправославных изданиях утверждениях о «20 миллионах христианских мучениках», «500 тысячах казненных священниках» и т. п.
Это просто неправда. Этот период нашей истории дал тысячи христианских мучеников. Тысячи! И это очень много. Но миллионов не было и в помине». Если мучениками считать только причисленных к лику святых и пострадавших до смерти (не исповедников), то утверждение, безусловно, правильное. Так как за 10 лет работы Комиссии по канонизации к лику святых причислены 1200 мучеников (из 1596 новомучеников и исповедников), то, если Комиссия проработает еще 20 лет, число канонизированных мучеников достигнет 3 600.
Если же вести расчет в соответствии с Законом 1991 г., то репрессированных сотни тысяч. Не миллионы (это правильно), но в пределах от полумиллиона до миллиона человек.
Меня однажды пригласили на телевидение, ведущий – православный человек - говорит: «…в Бутово расстреляны сотни тысяч священников». Я вскочил: «Как вы так можете говорить? Сотен тысяч священников в России одновременно никогда не было. В Бутово расстреляно всего ~ 20 800 человек, из них за веру ~900, священников ~ 300. И это действительно очень много.
На одну мою статью я получил отзыв, оппонент пишет о «сотнях и тысячах пострадавших». По-моему, писать так недобросовестно, а православным и грешно, так как это говорит о лени изучать историю Церкви и о непочитании мучеников.
Сколько же человек пострадало за Христа? Этот вопрос, по-моему, нужно не лениться обсуждать и придти к общему заключению. Писать историю без чисел невозможно.
Действительно, в семи томах труда игумена Дамаскина (Орловского)18 помещено около 900 биографий, следовательно, можно сказать о сотнях пострадавших. Если же обратиться к спискам причисленных к лику святых (1 596 имен) или к первому тому спрвочника «За Христа пострадавшие», опубликованному в 1997 г., то мы найдем там более 4 000 имен.
Если же посмотреть нашу БД новомучеников, содержащую более 25 000 имен (а к ней уже обращались со всего мира около 150 000 раз), то элементарная добросовестность требует говорить уже о десятках тысяч пострадавших.
Интересно, что в ту же неделю, когда я услышал упомянутый выше отзыв оппонента, мне положили в почтовый ящик газету «Москва Центр» (декабрь 2004 г.). Там я прочел: «…в борьбе за обезбоживание 20 пострадали от 500 000 до миллиона православных людей. Более 300 архиереев подверглись репрессиям. Из них более 250 архипастырей были казнены или скончались в заключении». Здесь все соответствует БД, только число пострадавших архиереев, о которых мы имеем сведения, достигло числа 440. Ссылки на БД новомучеников в статье нет, но числа приводятся правильные.
Мой оппонент, как мне про него рассказали, – преподаватель православного вуза и служит алтарником в одном из Московских храмов. Если бы он хотя бы месяц почитал в алтаре поминальные записки новомучеников и исповедников, думаю, уже никогда больше не сделал бы такой ошибки. Потому что увидел бы дни, когда в течение суток замучены, расстреляны более 100 человек. 17 февраля расстреляны 151 человек, 28 декабря арестованы 399 человек. Каждый день есть пострадавшие, замученные или расстрелянные в этот день (и так все 365 дней в году). Каждый день более 30 человек, о которым мы знаем, были арестованы или погибли, а мы знаем пока примерно одного из двадцати пострадавших.
Оценка оппонента - «сотни и тысячи пострадавших» - занижена в тысячу раз. Сотни расстрелянных и замученных епископов и сотни тысяч пострадавших за Христа! Вот правильные оценки.
1. Иеромонах Авксентий Свято-Троицкий Лютиков монастырь. с. Корекозево, Перемышльского уезда, Калужской губ. Расстрелян по ложному обвинению Трибуналом войск по наведению революционного порядка в августе 1918 года в г. Калуге. Дата заседания комиссии 22.12.2004 Дело готово для передачи в Синодальную комиссию.
2. Харитонов Иван Степанович, 1864 г.р., иеромонах Иасон Свято-Троицкий Лютиков монастырь. с. Корекозево, Перемышльского уезда, Калужской губ. Расстрелян по ложному обвинению Трибуналом войск по наведению революционного порядка августе 1918 года в г. Калуге. Дата заседания комиссии 22.12.2004. Дело готово для передачи в Синодальную комиссию.
3. Мишин Иван Федорович, 1862 г.р. иеромонах Иосиф Свято-Троицкий Лютиков монастырь. с. Корекозево, Перемышльского уезда, Калужской губ. Расстрелян по ложному обвинению Трибуналом войск по наведению революционного порядка в августе 1918 года в г. Калуге. Дата заседания комиссии 22.12.2004. Дело готово для передачи в Синодальную комиссию.
4. Бахтин Иоанн, 1855 г.р., иеромонах Иоанникий. Свято-Троицкий Лютиков монастырь. с. Корекозево, Перемышльского уезда, Калужской губ. Расстрелян по ложному обвинению Трибуналом войск по наведению революционного порядка в августе 1918 года в лесу под с. Корекозево. Дата заседания комиссии 22.12.2004. Дело готово для передачи в Синодальную комиссию.
5. Николаев Кузьма, 1858 г.р., иеромонах Корнилий. Свято-Троицкий Лютиков монастырь. с. Корекозево, Перемышльского уезда, Калужской губ. Расстрелян по ложному обвинению Трибуналом войск по наведению революционного порядка в августе 1918 года в лесу под Корекозево. Дата заседания комиссии 22.12.2004. Дело готово для передачи в Синодальную комиссию.
6. Медогубов Назарий 1852 г.р., иеромонах Никанор. Свято-Троицкий Лютиков монастырь. с. Корекозево, Перемышльского уезда, Калужской губ. Расстрелян по ложному обвинению Трибуналом войск по наведению революционного порядка в августе 1918 года в лесу под Корекозево. Дата заседания комиссии 22.12.2004. Дело готово для передачи в Синодальную комиссию.
7. Булатников Феодор 1867 г.р., иеродиакон Пафнутий Свято-Троицкий Лютиков монастырь. с. Корекозево, Перемышльского уезда, Калужской губ. Расстрелян по ложному обвинению Трибуналом войск по наведению революционного порядка в августе 1918 года в лесу под Корекозево. Дата заседания комиссии 22.12.2004. Дело готово для передачи в Синодальную комиссию.
8. Свиридова Ульяна Ивановна 1876 г.р., схимонахиня Иулиания Свято-Николаевский женский монастырь в с. Муковнино, Дзержинского р-на, Калужской обл. Расстреляна по ложному приговору тройки УНКВД Западной обл. 21 октября 1937 г. за контрреволюционную деятельность. Дата заседания комиссии 22.12.2004. Необходимо дополнить копии дела 1937 г. недостающими листами.
9. Соколов Константин Васильевич 1876 г.р., протоиерей. Храм Преображения Господня в с. Полотняный Завод, Дзержинского р-на, Калужской обл. Расстрелян по ложному приговору войскового суда в 21-00 30.03.1942 в окрестностях г. Кондрово. Дата заседания комиссии 22.12.2004. Необходимо дополнить копии дела 1942 гг. недостающими листами.
10. Беляев Василий Алексеевич, 1880 г.р. протоиерей. Храм святителя Николая, архиепископа Мир Ликийского в с. Уруга, Сухиничского р-на, Калужской обл. Расстрелян по ложному приговору тройки УНКВД Смоленской обл. 7 сентября 1937 г. Дата заседания комиссии 22.01.2005. Необходимо дополнить копии дела за 1937 гг. недостающими листами.
11. Астахова Матрена Григорьевна 1876 г.р. монахиня Свято-Николаевский женский монастырь в с. Муковнино, Дзержинского р-на, Калужской обл. Расстреляна по ложному приговору тройки УНКВД Западной обл. 21 октября 1937 г. за контрреволюционную деятельность. Дата заседания комиссии 22.02.2005. Необходимо дополнить копии дела за 1937 гг. недостающими листами.
12. Громов Александр Саввич 1868 г.р. протоиерей Храм вмч-ка Георгия Победоносца с. Рессы, Сухиничского р-на, Калужской обл. Расстрелян по ложному приговору Революционного трибунала 16 апреля 1919 г. за в г. Калуга 22.02.2005. Дело готово для передачи в Синодальную комиссию.
13. Аржаных Павел Тимофеевич 1868 г.р. игумен Пантелеимон Свято Введенская Оптина Пустынь, Калужская обл. Расстрелян по ложному приговору тройки УНКВД Орловской обл. 29 ноября 1937 г. Дата заседания комиссии 22.05.2005. Прославлен 6 октября 2005 на заседании Синодальной комиссии. Материаы подготовлены братией Оптиной Пустыни.
14. Мещерский Иоанн Александрович 1887 г.р. священник Храм Рождества Христова в с. Карамышево, Дзержинского р-на, Калужской обл. Умер в Свирскрм концлагере в 1933 году. Дата заседания комиссии 22.05.2005. Дело готово для передачи в Синодальную комиссию.
Необходимы справка о смерти и события из жизни его, после смерти жены и до ареста и воспоминание родственников.
15. Аггеев Алексий Иосифович 1886 г.р. священник. Храм святого великого князя Александра Невского в г. Кирове, Калужской обл. Расстрелян по ложному приговору тройки УНКВД Смоленской обл. 8 января 1938 г. Дата заседания комиссии 22.05.2005. Необходимо дополнить копию дела 1937 г недостающими листами.
16. Победин Петр Алексеевич 1878 г.р. священник. г. Жиздра, Калужской обл. Расстрелян по ложному приговору тройки УНКВД Смоленской обл. 23 августа 1937 г. Дата заседания комиссии 22.05.2005. Необходимо дополнить копии дел за 1930 и 1937 гг. недостающими листами.
17. Лебедев Василий Николаевич 1879 г.р. священник Храм Успения Пресвятой Богородицы в с. Кондрыкино, Жиздринского р-на, Калужской обл. Расстрелян по ложному приговору тройки УНКВД Смоленской обл. в декабре 1937 г. Дата заседания комиссии 22.05.2005. Необходимо дополнить копии дел за 1930 и 1937 гг. недостающими листами.
18. Заболотский Павел Петрович 1845 г.р., протоиерей г. Юхнов храм в честь Казанской иконы Божией Матери. Калужская обл. Расстрелян по ложному приговору Юхновского ВЧК в ночь с 19 на 20 сентября 1918 года у опушки леса на северной окраине города. Дата заседания комиссии 18.10.2005. Дело готово для передачи в Синодальную комиссию.
19. Сергиевский Капитон Иванович, священник с. Аксинино, Юхновского р-на, Калужской обл. Расстрелян по ложному приговору Юхновского ВЧК в ночь с 19 на 20 сентября 1918 года у опушки леса на северной окраине города. Дата заседания комиссии 07.02.2006. Дело готово для передачи в Синодальную комиссию.
20. Чернощекова Наталья Григорьевна, 1879 г.р., монахиня Свято-Николаевский женский монастырь в с. Муковнино, Дзержинского р-на, Калужской обл. Умерла 21.ноября 1942 года в местах заключения, в Карагандинских лагерях. Дата заседания комиссии 18.10.2005. Необходимо дополнить копии дела за 1937 гг недостающими листами.
21. Фомин Ефим Данилович (архимандрит Евфросин) 1867 г.р. с. Барятино Дзержинского р-на, Калужской обл. храм в честь Рождества Богородицы Расстрелян по ложному приговору тройки УНКВД Западной обл.8 января 1938 года. Дата заседания комиссии 18.10.2005. Необходимо дополнить копии дел за 1929 и 1937 гг недостающими листами.
22. Покровский Михаил Васильевич 1879г.р., священник с. Маковцы Дзержинского р-на, Калужской обл. храм в честь Казанской иконы Божией Матери Расстрелян по ложному приговору тройки УНКВД Западной обл.8 января 1938 года. Дата заседания комиссии 18.10.2005. Необходимо дополнить копию дела за 1937 г недостающими листами.
23. Анохин Андрей Иванович, 1887 г.р., крестьянин, верующий с. Барятино Дзержинского р-на, Калужской обл.храм в честь Рождества Богородицы Расстрелян по ложному приговору тройки УНКВД Западной обл.8 января 1938 года. Дата заседания комиссии18.10.2005. Необходимо дополнить копию дела за 1937 г недостающими листами.
24. Кушневский Александр Васильевич, 1899 г.р. , священник.
с. Колчино (Людиновского р-на Калужской обл.) Расстрелян по ложному приговору тройки УНКВД Смоленской обл.23 ноября 1937 г. Дата заседания комиссии 07.02.2006. Необходимо дополнить копию дела за 1937 г недостающими лист.
25. Анпилов Дмитрий Васильевич, 1862 г.р., священник. с. Алмеры (Сухиничский р-н, Калужской обл.) храм в честь Рождества Христова. Расстрелян по ложному приговору тройки УНКВД Смоленской обл.7 сентября 1937 г. Дата заседания комиссии 07.02.2006. Необходимо дополнить копию дела за 1937 г недостающими листами.
26. Зерцалов Алексий Васильевич, 1876 г.р., священник с. Брынь (Толстошеево) Думиничского р-на, Калужской обл. храм в честь Преображения Господня Расстрелян по ложному приговору тройки УНКВД Смоленской обл.7 сентября 1937 г. Дата заседания комиссии 07.02.2006. Необходимо дополнить копию дела за 1937 г недостающими листами.
27. Цветков Пётр Васильевич, 1889г. р., священник с, Фролова, (Сухинический р-н, Калужской обл.) храм в честь Введения во храм Пресвятой Богородици Умер в 1-ом Устьненском отделении лагерй НКВД 20 ноября 1939 года. Дата заседания комиссии 07.02.2006. Необходимо дополнить копию дела за 1937 г недостающими листами.
28. Тарбеев Василий Павлович, протоиерей. г. Сухиничи, Калужской обл. храм в честь иконы Божией Матери «Смоленская» Умер в ссылке в 1933 году. Похоронен на старом Ильинском кладбище в г. Архангельске.Дата заседания комиссии 07.02.2006. Дело готово для передачи в Синодальную комиссию.
29. Ильюшин Павел Яковлевич, 1865 г.р. священник. с. Соболевка (Ресса) (Сухиничский р-он, Калужской обл.) храм в честь св. вмч. Георгия Победоносца (разрушен) Расстрелян по ложному приговору тройки УНКВД Смоленской обл.7 сентября 1937 г. Дата заседания комиссии 07.02.2006. На доработку. О рождении ребенка?
30. Казанский Александр Васильевич 1889 г.р., священник. Храм Преображения Господня села Беклемищево (Мещевского р-на, Калужской обл.) Расстрелян по ложному приговору тройки УНКВД Смоленской обл. 12 октября 1937 г. 06.02.2007 Необходимо дополнить копию дела за 1937 г недостающими листами.
31. Казанский Николай Дмитриевич 1891 г.р., священник. Никольский храм села Лугань, Мещовского р-на, Калужсой обл. Расстрелян по ложному приговору тройки УНКВД Смоленской обл.30 ноября 1937 г. Дата заседания комиссии 06.02.2007. Необходимо дополнить копию дела за 1937 г недостающими листами.
32. Беляев Семен Михайлович 1880 г.р., священник. Г. Мещовск, Калужской обл. Осужден по лдожному обвинению 28 августа 1937 г. на 10 лет ИТЛ. Умер в местах заключения 9 декабря 1937 год. Дата заседания комиссии 06.02.2007. На доработку - о разводе?
33. Виноградов Сергий Александрович 1885 г.р., священник Храм Илии Пророка села Местничи, Мещевского р-на, Калужской обл. Расстрелян по ложному приговору тройки УНКВД Смоленской обл.5 декабря 1937 г. Дата заседания комиссии 06.02.2007. Необходимо дополнить копию дела за 1937 г недостающими листами.
34. Бурыкин Сергей Иванович 1872 г.р., священник. храм Преображения Господня, что в селе Петрушино, Мещевского р-на, Калужской обл. Расстрелян по ложному приговору тройки УНКВД Смоленской обл. 5 декабря 1937 г. Дата заседания комиссии 06.02.2007. Необходимо дополнить копию дела за 1937 г недостающими листами.
35. Суханов Петр Васильевич 1867 г.р., иеромонах Тихоновой Пустыни Палладий. Монастырь Свято-Тихонова Пустынь, Дзержинского р-на, Калужской обл. По ложному обвинению тройки ОГПУ осужден на 3 года ссылки в Сев. Край 13 января 1930 года. Умер 16 января 1949 года. Похоронен вблизи монастыря. Дата заседания комиссии 06.02.2007. Дело готово для передачи в Синодальную комиссию.
36. Смирнов Александр Иванович 1878 г.р., протоиерей. с. Брынь (Думиничский р-он, Калужской обл.) Расстрелян по ложному приговору тройки УНКВД Смоленской обл. 7 сентября 1937 г.Дата заседания комиссии 22.12.2007. Необходимо дополнить копии дел за 1937 гг. недостающими листами.
37. Скопенко Евтихиан Савельевич 1876 г.р., иеромонах Юхновского Казанского монастыря. с. Палатки (Юхновский р-он, Калужской обл.) Расстрелян по ложному приговору тройки ОГПУ Смоленской обл.3 марта 1930 г. Дата заседания комиссии 22.12.2007. Дело готово для передачи в Синодальную комиссию.
38. Благовещенский Василий Иванович, 1867 г.р. священник. с. Шанский Завод (Медынский р-он, Калужской обл.) храм в честь Рождества Христова. Расстрелян по ложному приговору Медынской ВЧК 2/15 ноября 1918 года расстрелян в Медынской тюрьме. Дата заседания комиссии 22.12.2007. По возможности дополнить следственным делом об этом расстреле, если таковое есть.
39. Волков Василий Петрович, 1872 г.р., священник с. Рождество на Шани (Медынский р-он, Калужской обл.). Расстрелян 1/14 ноября 1918 года расстрелян карательным отрядом. Дата заседания комиссии 22.12.2007. По возможности дополнить следственным делом об этом расстреле, если таковое есть.
40. Георгиевский Георгий Васильевич, 1876 г.р., священник Храм Николая Чудотворца села Чемоданово, Мещевского р-на, Калужской обл. Расстрелян по ложному обвинению 1/14 ноября 1918 года карательным отрядом. Дата заседания комиссии 22.12.2007. Дело готово для передачи в Синодальную комиссию.
41. Добронравов Александр Иванович, 1862 г.р., священник. Храм Преображения Господня села Кузовов, Медынского р-на, Калужской обл. Расстрелян по ложному обвинению 4/17 ноября 1918 года карательным отрядом. Дата заседания комиссии 22.12.2007. По возможности дополнить следственным делом об этом расстреле, если таковое есть.
42. Кушневский Василий Иванович, 1890 г.р., священник. Храм Архистратига Михаила села Костино, Медынского р-на, Калужской обл. Умер 10 ноября 1918 года, будучи заключенным в Медынскую тюрьму. Дата заседания комиссии 22.12.2007. По возможности дополнить следственным делом об этом расстреле, если таковое есть.
43. Бриллиантов Николай Павлович, 1873 г.р., протоиерей Храм Покрова Пресвятой Богородицы села Перемышль, Перемышльского р-на, Калужской обл. Расстрелян по ложному приговору тройки УНКВД Тульской обл.15 ноября 1937 г. Дата заседания комиссии 22.12.2007. Представлено родственницей Валентиной Николаевной Бриллиантовой. Дело необходимо дополнить недостающими листами.
44. Смолин Петр Иванович, 1865 г.р. Храм Иоанна Богослова села Кузьмищево, Тарусского р-на, Калужской обл Умер в Калужской тюрьме 29.03.1922, обвинялся в участии в агитации против изъятия церковных ценностей. Дата заседания комиссии 22.12.2009. Дело готово для передачи в Синодальную комиссию.
45. Феодор, Епископ Мосальский, викарий Калужский, 1880 г.р. (Маковецкий Николай Николаевич) Отбывал заключение по ложному обвинению в контрреволюционной агитации и деятельности в Саратовской тюрьме с 1922 года 3 года, после, по приговору суда, отбыл на 3 г. в ссылку в г. Уральск, Казахстан, где вскоре 12.11.1925 года умер. 22.12.2012 Дело отправлено на доработку. Сделать транскрипцию из рукописных посланий и писем Преосвященного.
Репрессии, как «карательная мера, наказание, применяемое государственными органами»1, были неотъемлемой частью политики советского государства. В этом отношении гонения против Русской Православной Церкви (РПЦ) не должны вос- приниматься как нечто исключительное.
Масштабные репрессии против религиозных организаций стали всего лишь одним из эпизодов перераспределения социальных функций; «люди, совершившие переворот 1917 г. и создавшие СССР, искрен- не считали, что единственной полезной социальной структурой является государство, а все остальные должны быть либо уничтожены, либо перейти под его полный контроль»2. Прав, на наш взгляд, эмигрантский историк С.П. Мельгунов, утвер- ждая, что «история всегда будет стоять до некоторой степени перед закрытыми дверями в царство статистики «красного тер- рора»3. Однако появившийся в связи с «открытостью архивов» доступ к ранее секретным фондам — прежде всего, к материалам карательных структур (НКВД, рабоче-крестьянской мили- ции, прокуратуры и других) — отчасти позволяет рассмотреть эту сторону государственно-церковных отношений. Необходимо отметить, что репрессии напрямую зависели от позиции партийных и государственных лидеров. А так как отно- шение «первых лиц» страны к «инакомыслящим» то ужесточа- лось, то несколько ослабевало, следует говорить об определенной периодизации репрессивной политики. Конец 1920-х гг. стал началом новой волны репрессий, связанной с принятием общего курса на форсированную индустриализацию, массовую коллективизацию, обострение классовой борьбы в городе и де- ревне. На страницах периодических изданий одно за другим появлялись утверждения типа «церкви и молитвенные дома — это передовые форпосты врага, это ядовитые щупальца, с по- мощью которых он ведет разлагающую работу в наших рядах» и «мы должны осознать, что религия уже сейчас представляет собой активную враждебную организацию»4. В феврале 1929 г. ЦК ВКП (б) направило в областные и окружные комитеты пар- тии письмо «О мерах по усилению антирелигиозной работы». Духовенство, активные рядовые верующие, органы церковно- го управления и религиозные организации были причислены в разряд противников социализма, назывались «единственной легальной действующей контрреволюционной организацией, имеющей влияние на массы», им предъявлялись обвинения в мобилизации реакционных малосознательных элементов в целях «контрнаступления на мероприятия Советской власти и компартии»5. 11 февраля 1930 г. Президиум ЦИК Союза ССР утвердил постановление ЦИК и СНК Союза ССР «О борьбе с контрре- волюционными элементами в руководящих органах религиоз- ных объединений», в соответствии с которым правительствам союзных республик было предложено «немедленно поручить органам, производящим регистрацию религиозных объедине- ний, пересмотреть состав руководящих органов этих объеди- нений в целях исключения из них (в порядке ст. ст. 7, 14 Закона РСФСР о религиозных объединениях от 8 апр. 1929 г., анало- гичных статей законов других республик) кулаков, лишенцев и иных враждебных советской власти лиц. Не допускать впредь проникновения в эти органы указанных лиц, систематически отказывая в регистрации ими религиозных объединений при наличии упомянутых выше условий»6. Вслед за этим начались массовая ликвидация религиозных объединений, закрытие церквей и «изъятие» священнослужи- телей. Так, в апреле 1930 г. в с. Шуматово Ядринского района была арестована группа активистов, занимавшаяся сбором подписей за открытие церкви7. Священнослужителей «изыма- ли» под различными предлогами, например, за сопротивление при снятии колоколов, что в трактовке судебно-следственных органов значилось как «особо социально-опасное» деяние8. Только «по подозрению в контрреволюционной деятельно- сти» был арестован в 1930 г. и провел две недели в тюрьме свя- щенник с. Новочелны-Сюрбеево С.Н. Николаев9. Следует от- метить, что если репрессии 1920-х гг. затрагивали в основном «тихоновское» духовенство, то с конца 1920-х гг. молох репрес- сий затянул и представителей обновленчества. Так, в 1929 г. по обвинению в «контрреволюционной деятельности» был аре- стован даже архиепископ Чувашский Тимофей (Зайков)10. Гонения властей вызывали массовые выступления в дерев- нях, порой доходившие до вооруженных столкновений. Так, около 200 человек не дали арестовать священника в с. Баймаш- кино Красночетайского района, толпа женщин численностью до 200 человек оказывала сопротивление аресту священнослу- жителя в с. Урусово Порецкого района11. Конфронтация на ре- лигиозной почве самым неблагоприятным образом сказыва- лась на создании колхозов. «Сводка фактов, характеризующих политическое состояние Чувашской АССР» зафиксировала выступления «женской массы населения деревни за открытие церквей» и «организованные требования об исключении из колхозов»12. Неудачи в колхозном строительстве вызвали по- явление известной статьи И.В. Сталина «Головокружение от успехов», подчеркнувшей, что «надо положить конец этим на- строениям», когда «дело организации артели начинают со сня- тия с церквей колоколов»13. Отступление от твердого курса было кратковременным, и уже с середины 1931 г. религиозная политика вновь ужесто- чается. Пропагандистские выступления представителей об- щественных организаций и нормативные партийные доку- менты прямо называли представителей духовенства в числе главных врагов колхозного строительства. «Мы имеем совер- шенно определенные факты черного террора, участия Церк- ви во всякого рода заговорах против колхозов», — подчеркнул Е.М. Ярославский в докладе на Всесоюзной конференции Об- щества воинствующих материалистов-диалектиков, проходив- шей 7 апреля 1931 г.14 С 30 января по 4 февраля 1932 г. в Москве прошла XVII партийная конференция, принявшая директивы к составлению второго пятилетнего плана социалистического строительства. На ней была сформулирована главная полити- ческая задача второй пятилетки — окончательная ликвидация капиталистических элементов и классов вообще, полное унич- тожение порождавших классовые различия и эксплуатацию причин, преодоление пережитков капитализма в экономике и сознании людей, превращение всего трудящегося населения страны в сознательных и активных строителей бесклассового социалистического общества15. Для религиозных организаций такая определенность реше- ний партконференции была равносильна приговору. Созна- тельные и активные строители нового общества не могли быть носителями «религиозной заразы». Нарастает новая волна ре- прессий. В конце 1931 г. как «контрреволюционная церковно- монархическая организация, которая вела активную борьбу с советской властью, провоцируя массовые выступления на- селения против организации колхозов», подвергся разгрому «Союз Православной Церкви», наиболее активные деятели ко- торого — Александр Григорьев, Андрей Хрисанфов, Николай Краснов, Семен Павлов (иеромонах Гурий), — были пригово- рены к заключению на три года в концентрационный лагерь16. Представителей духовенства и мирян «брали» за «невыполне- ние наложенных государственных обязательств», «система- тическую антисоветскую агитацию»17. Так, в 1932 г. к 1 году принудительных работ за невыполнение лесозаготовки был приговорен священник Шептаховской церкви Батыревского района М.Л. Краснов18. Достигнув к началу 1934 г. пика, гонения на РПЦ затем на- чинают постепенно ослабевать. Однако пауза была непродол- жительной — убийство первого секретаря Ленинградского об- кома ВКП(б) С.М. Кирова в декабре 1934 г. было использовано для очередной широкомасштабной кампании репрессий и тер- рора, которая затронула все слои населения, причем особен- но пострадали духовенство и рядовые верующие. Требовались все новые жертвы для обоснования сталинской концепции об обострении классовой борьбы в обществе по мере строитель- ства социализма, и Церкви отводилось место только в лагере противников этого строительства. Призывая к классовой бди- тельности, агитаторы Союза воинствующих безбожников про- пагандировали лозунг, что религиозные организации, бывшие и действующие служители культов «всем своим существом свя- заны с остатками кулацко-капиталистических элементов»19. Летом 1935 г. был закрыт «Журнал Московской Патриар- хии», а в конце года возобновились массовые аресты еписко- пата, духовенства, активных мирян по обвинениям в участии в «антисоветских контрреволюционных» группах, проведении нелегальных собраний, контрреволюционной агитации против коллективизации и проводимых хозяйственных и политиче- ских кампаний20. Практиковались групповые обвинения. Так, вместе с псаломщиком церкви с. Ядрино Ядринского района за «отказ от вступления в колхоз и от выполнения государст- венных обязательств» к различным срокам заключения были приговорены 10 жителей указанного села21; за «антисовет- скую агитацию» и «создание контрреволюционной повстанче- ской организации» были «изъяты» священники М.Л. Краснов (с. Шептахово), С.Н. Николаев и Я.П. Петров (с. Новочелны- Сюрбеево), В.П. Разумов (с. Луцкое)22; за «чтение религиозной литературы и антисоветскую пропаганду» была ликвидирована религиозная группа из семи граждан д. Белая Воложка и д. Боль- шая Таяба Мало-Яльчикского района23. Несколько кощунст- венным и циничным представляется на фоне масштабно разворачивавшихся репрессий конституционное восстановление служителей культов и членов их семей в избирательных правах (ст. 135 Конституции Союза ССР 1936 г., ст. 139 Конституции РСФСР 1937 г., ст. 102 Конституции ЧАССР 1937 г.)24. С 23 февраля по 5 марта 1937 г. прошел очередной Пленум ЦК ВКП (б). Выступивший с основным докладом И.В. Ста- лин повторил свой известный вывод об обострении классовой борьбы. Он заявил, что «чем больше будем продвигаться впе- ред, чем больше будем иметь успехов, тем больше будут озлоб- ляться остатки разбитых эксплуататорских классов, тем скорее будут они идти на более острые формы борьбы, тем больше они будут пакостить Советскому государству, тем больше они будут хвататься за самые отчаянные средства борьбы как последние средства обреченных»25. Изданный 30 июля 1937 г. оператив- ный приказ Наркома внутренних дел Н.И. Ежова № 00447 оп- ределил порядок, сроки и масштабы репрессий «антисоветских элементов». В перечень «контингентов», подлежащих репрес- сиям, вошли и «сектантские активисты, церковники»26. Значительная часть населения Советского Союза к тому времени уже была занесена в списки Особого отдела НКВД и его местных отделений. В частности, на несколько категорий были разбиты верующие: Ц — регулярно посещающие церкви; С — член религиозной секты, АС — антисоветские элементы27. Расширение масштаба репрессий сопровождалось нарушением законности. Так, в системе госбезопасности были созданы внесудебные «двойки» и «тройки» НКВД, которым предос- тавлялось право судить по категории № 1 (приговаривать к расстрелу и заключать в тюрьму или исправительные лаге- ря сроком на 10 лет) и их решения не подлежали контролю. В «тройку» Чувашской АССР вошли первый секретарь ОК ВКП (б) С.П. Петров, нарком НКВД А.М. Розанов, проку- рор республики И.С. Элифанов28. По данным исследователей, только в 1937 г. в Чувашии было репрессировано 53 служителя Православной Церкви29. Обвинение, как правило, предъявлялось по 58-й, «полити- ческой», статье за антисоветскую агитацию, распространение «клеветнических измышлений» о скорой гибели советской вла- сти, контрреволюционную деятельность, выступления против колхозов и пр.30 Верующих осуждали также за «тесную связь с попами», защиту интересов духовенства , хранение религиозной литературы, ее чтение и «истолковывание» в антисоветском на- правлении31. Обычной практикой была фабрикация коллек- тивных дел32. Следует отметить, что в ряде случаев к мирянам применялись более жесткие санкции, нежели к священнослу- жителям. Так, в декабре 1937 г. был расстрелян по приговору спецтройки при НКВД Чувашской АССР И.Г. Ярославцев за то, что «находясь в тесной связи с Введенским, систематически распространял контрреволюционные клеветнические измыш- ления о голоде»; сам священник Г.А. Введенский по аналогич- ному обвинению был осужден «всего лишь» к 10 годам лишения свободы33. Необходимо отметить и тот факт, что практически по однотипному обвинению выносились различные приго- воры. Так, в октябре 1941 г. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Чувашской АССР за «проведение анти- советской агитации, восстановление верующих на открытие за- крытых церквей и высказывание пораженческих настроений» приговорила четырех членов группы В.И. Сакова к 10 годам ли- шения свободы каждого, а трех членов группы В.А. Покровского к высшей мере наказания с конфискацией имущества. Исследователи признают широкий размах и массовый ха- рактер репрессий. Однако приводимые количественные оцен- ки разнятся. Как признал Д.А. Волкогонов, «точного числа расстрелянных священнослужителей в архивах нет», но по подсчетам исследователя «число арестованных, сосланных, расстрелянных было не менее 20 тысяч»36. По официальным данным, приведенным председателем Комиссии при Прези- денте Российской Федерации по реабилитации жертв поли- тических репрессий А. Яковлевым, за годы советской власти в СССР были уничтожены 200 тысяч священнослужителей, еще полмиллиона подверглись репрессиям37. По данным Ко- миссии по реабилитации Московской Патриархии к 1941 г. «пострадавших за веру» насчитывалось 350 тысяч человек, из них не менее 140 тысяч составляли священнослужители38. По мнению Н.Е. Емельянова, только в 1937-1938 гг. было ре- прессировано около 200 тыс. священнослужителей и верую- щих, из них половина — расстреляны39. Часть исследователей не называет конкретных цифр, оперируя процентными соот- ношениями. Например, по оценкам А. Николина, «в течение 30-х годов число священников на исконной территории Рос- сии сократилось на 95 %»40. Открытым остается вопрос о числе репрессированных свя- щеннослужителей и мирян в Чувашии. В базу данных «Новомученики и исповедники Русской Православной Церкви ХХ века», созданную Православным Свято-Тихоновским Бого- словским институтом и Фондом «Братство во имя Всемило- стивого Спаса», включены 119 имен, представленных краеве- дом В.А. Сенчихиным41. В.Г. Харитоновой составлен краткий список из 183 человек, репрессированных по «религиозным мотивам». Если исходить из того, что в конце 1920-х гг. в Чу- вашии было около 780 священно- и церковнослужителей, то на основе данного списка можно говорить о примерно 23% репрессированных . На наш взгляд, более близкими к истине являются данные Комиссии по канонизации святых Чебоксар- ско-Чувашской епархии, в списках которой значатся более 600 репрессированных священно- и церковнослужителей. При этом следует отметить, что данные Комиссии не учитывают репрессированных мирян . Необходимо также отметить, что в ходе изучения архивных документов удалось выявить материа- лы об арестах и заключении в исправительно-трудовые лагеря Чувашской АССР священнослужителей других республик и областей (например, священника с. Салдаман-Майдан Горь- ковского края И.И. Андарала45). Подытоживая анализ репрессий против православного ду- ховенства в 1930-е гг., следует отметить, что масштабные репрессии против религиозных организаций стали одним из обя- зательных эпизодов перераспределения социальных функций; в течение 1930-х гг. репрессии шли волнообразно, достигнув апогея к их концу. Изучение судебно-следственных дел пока- зало, что представителям духовенства и мирянам обвинение, как правило, предъявлялось по 58-й, «политической», статье за антисоветскую агитацию, контрреволюционную деятельность, выступления против колхозов и пр. Верующих осуждали так- же за «тесную связь с попами», защиту интересов духовенства , хранение религиозной литературы, ее чтение и «истолковыва- ние» в антисоветском направлении. Вопрос о числе репресси- рованных священнослужителей и мирян в Чувашии остается открытым, в настоящее время известны имена более 600 ре- прессированных лиц духовного звания.
