Лера Ауэрбах – незамеченное сокровище России. Авербах, валерия львовна

Ты - не раб!
Закрытый образовательный курс для детей элиты: "Истинное обустройство мира".
http://noslave.org

Материал из Википедии - свободной энциклопедии

Вале́рия (Ле́ра ) Льво́вна Аверба́х (англ. Lera Auerbach ; 21 октября , Челябинск , РСФСР) - русский композитор и пианистка, поэтесса и писательница.

Биография

Родилась в семье заведующего кафедрой Южно-Уральского государственного университета Льва Исаевича Авербаха (род. 1937) . В США с 1991 года . Дебютировала на сцене Карнеги-холла в мае г., исполнив собственную «Сюиту для скрипки и фортепиано с оркестром» с Гидоном Кремером и оркестром «Кремерата Балтика ». С тех пор музыка Леры Авербах звучит в Карнеги-холле каждый сезон. В 2005 году Лера Авербах была награждена престижной премией Хиндемита на Музыкальном фестивале земли Шлезвиг-Гольштейн в Германии.

Её произведения, среди многих других, заказывались и исполнялись Гидоном Кремером, Королевским датским балетом, Гамбургским балетом, Дэвидом Финкелем и Ву Ханом, Вадимом Глузманом, оркестром «Кремерата Балтика» и оркестровым ансамблем «Каназава». Она выступала в качестве соло-пианистки в таких престижных заведениях, как Большой зал Московской консерватории, токийский «Опера-Сити», Центр Линкольна в Нью-Йорке , Геркулес-зал в Мюнхене , Концертный зал в Осло , Чикагский симфонический зал и Центр Кеннеди в Вашингтоне .

Новый заказ Королевского датского балета, приуроченный к двухсотлетию Ганса Христиана Андерсена , - это уже вторая совместная работа Леры Авербах с хореографом Джоном Ноймайером . Балет представляет собой современную интерпретацию классической сказки «Русалочка» (англ. The Little Mermaid ) и его премьера успешно прошла в апреле 2005 года.

Лера Авербах также пишет стихи и прозаические произведения на русском языке. Она является автором шести сборников поэзии и прозы (первый сборник стихов увидел свет когда ей было 14 лет), её литературные сочинения печатаются в журналах России и русскоязычных зарубежных изданиях. В 1996 году Международное общество пушкинистов присвоило Лере звание «Поэт года русского зарубежья». Подготовлены к изданию два романа - «Зеркало» и «Скрипка дьявола».

Брат - Игорь Авербах, профессор школы менеджмента Торонтского университета .

Напишите отзыв о статье "Авербах, Валерия Львовна"

Примечания

Ссылки

• . Интервью «Нашей газете» (Швейцария)

Отрывок, характеризующий Авербах, Валерия Львовна

Музыку к балету Джона Ноймайера «Русалочка», поставленному в копенгагенском Королевском театре, написала Лера Ауэрбах. Наша бывшая соотечественница, уехавшая в 17-летнем возрасте из России, давно делает на Западе успешную композиторскую карьеру, хотя у нас ее имя публике практически не известно

- Лера, должен сознаться, что в балете я, простите за каламбур, совершенно не копенгаген, пишу о драматическом театре. Но Русалочка Ноймайера, кажется, доступна и для понимания дилетанта: она существует не только в балетном контексте, но и в общекультурном...

Мне кажется, это свойство практичес

ки всех балетов Джона. У него танцоры - не просто инструмент, они всегда должны быть и превосходными актерами.

- Какие задачи он перед вами ставил? Ведь музыка писалась в результате тесного общения с ним?

В этом случае - да, мы много времени провели вместе. Правда, я бы не сказала, что он с

тавил мне задачи. Когда он мне прислал либретто, то сопроводил его письмом, где написал, что я могу с этим либретто делать абсолютно все, что хочу, и менять его, как мне заблагорассудится. Так и произошло.

- В Русалочке есть музыкальные шутки, которые может оценить только русский. Например, мат

росы танцуют на палубе под вариации на тему Цыпленок жареный, цыпленок пареный. Ноймайер знал, что за песню вы использовали?

Безусловно. У этого Цыпленка очень оправданная причина. Мир Принца и вообще мир людей с самого начала противоречит миру Русалочки. Мир Принца - это пошлость; насколько нео

рдинарен мир Русалочки, настолько банален мир Принца. Поэтому Цыпленок мне показался подходящей песней. Это же песня одесская, портовая, и там как раз матросы - так что все оказалось взаимосвязано.

- Русалочка - второй опыт вашего сотрудничества с Ноймайером. А как в первый раз завязалась совме

стная работа?

Для первого балета, который был поставлен в Гамбурге, музыка не писалась специально. Он просто услышал мою музыку и сказал, что хочет ставить балет на эту музыку. Это были 24 прелюдии для скрипки и фортепиано. Когда он мне об этом сказал, я прислала ему запись еще одного цикла - 24

прелюдии для виолончели и фортепиано. И вот на основе этих двух циклов он поставил балет Прелюд CV, и я даже была задействована там как пианист.

- До встречи с Ноймайером у вас были какие-то работы для сцены?

Были. У меня связь с театром с самого раннего детства. Мой первый педагог по комп

озиции писал театральную музыку. Когда мне было 12 лет, мне заказали оперу. Вернее, оперу заказали моему педагогу, но он не мог ее в срок написать и передал заказ мне. Это было колоссальное везение: в 12 лет в театре поставили мою оперу! Но мне всегда хотелось поработать и с хореографом. В Джоне я н

ашла идеального партнера. Он необычайно музыкален и всегда во всем идет только от музыки. В этом была сложность работы, потому что музыка была заказана предельно поздно. Достаточно сказать, что в оркестровом варианте Джон услышал всю музыку только три недели назад.

- Вы, насколько я понимаю, да

вно живете в Нью-Йорке. Получали предложения о сотрудничестве из России?

К сожалению, нет, у меня достаточно мало связей с Россией. Я была в Москве прошлой осенью, на фестивале Шнитке, где выступала как пианистка вместе с Гидоном Кремером, но в принципе это была первая поездка в Россию после отъ

езда в 1991 году. Пожалуй, единственный театральный человек, с которым я связана, это Сергей Юрский. Сказать, что он пропагандирует мое творчество, было бы не совсем правильно, но он исполняет мои стихотворения и оказал мне большую поддержку.

- Литературу вы рассматриваете для себя как хобби?

Нет, конечно. Для меня музыка и литература - два равноправных занятия.

- Могли бы вы упомянуть о каких-то явных влияниях в своей музыке?

Я могу перечислить много имен, которые все равно ничего не скажут. Меня многое связывает с русскими композиторами - и с Шостаковичем, и с Шнитке. А в о

бщем я пишу ту музыку, которую мне самой хотелось бы услышать.

- В вашей музыке много цитат…

Очень много. Есть масса цитат из музыки, которая писалась на тему Русалочки, - они идут, наложенные друг на друга в очень быстром темпе, и получается настоящий калейдоскоп. В других местах можно усл

ышать бетховенскую тему судьбы, которая доведена до абсурда и превращается в знак банальности. И для Джона, и для меня главная особенность Русалочки в том, что она никуда не вписывается. Ни в подводное царство, ни в мир людей. Труднее всего было придумать, как выразить это оркестровым способом. Одно

из решений состояло в том, что при переходе из морского мира в мир людей, а потом в надземный мир меняется краска инструментов, с которыми ассоциируется Русалочка. Вначале это английский рожок и гобой - инструменты, богатые обертонами и ассоциирующиеся с вечностью. Когда в ней просыпается любовь к

Принцу, появляется больше струнных, в основном скрипки. А в конце главный инструмент, выражающий идею Русалочки, - это терамин (другое название - терменвокс. - ГАЗЕТА). Загадочный инструмент, который не является частью симфонического оркестра. Это самый первый электронный инструмент, созданный в 192

0-е годы в России, и человек, играющий на нем, берет звуки буквально из воздуха. И сама Русалочка превращается в финале в существо воздуха. Вначале я хотела использовать сопрано, поскольку у Андерсена Русалочка обладает прекрасным голосом, но потом, когда я стала писать, мне эта идея стала нравиться

все меньше и меньше. Сопрано - слишком человечный голос, а хотелось чего-то неземного.

Вундеркинд-невозвращенка

Лера Ауэрбах родилась в 1973 году в Челябинске. В возрасте 6 лет она впервые появилась перед публикой как пианистка, два года спустя выступила вместе с оркестром, а в возрасте 12 л

ет сочинила свою первую оперу. Как пианистка получила много призов на международных конкурсах, а в 1991-м во время гастролей в США приняла решение не возвращаться в СССР. Училась по классу композиции и фортепиано в Juilliard School в Нью-Йорке, изучала литературу в Колумбийском университете. Закончи

Творческий облик Леры (Валерии) Ауэрбах исключительно многогранен – композитор, поэтесса, пианистка, художница. Можно сказать, что такая судьба была предначертана ей при рождении. Она появилась на свет в Челябинске, в семье преподавателя Южно-Уральского государственного университета, отец и предки по его линии были литераторами, а по линии матери – музыкантами. Именно мать стала для Леры первой учительницей музыки. Обучалась девочка настолько успешно, что в шестилетнем возрасте Лера впервые выступила публично, а в двенадцать лет создала свою первую оперу под заглавием «Подарок от Снегурочки».

В дальнейшем карьера Леры развивается стремительно: концерты, восторги публики, победы на конкурсах… Но вот ей семнадцать лет, она уже не вундеркинд, а почти взрослый человек, которому нужно задумываться о будущем. В России начала 1990-х гг. будущее музыканта, работающего в области академической музыки, представлялось безрадостным – в особенности в ее родном Челябинске. И вот во время гастролей в США девушка принимает решение не возвращаться на родину.

Покинув Россию, Лера Ауэрбах никогда не создавала себе имидж «жертвы режима», не поливала грязью родную страну – эмигрировала она исключительно ради возможности учиться и развиваться. Но, приняв такое решение, девушка оказалась в непростом положении: английским языком она почти не владела, денег у нее не было, родственников в США – тоже, а учебные заведения были закрыты на время каникул. Но Лере повезло: в Манхэттенской музыкальной школе, куда она отправилась наугад, оказались на месте несколько преподавателей. После импровизированного прослушивания ее приняли без обычных вступительных экзаменов.

Начав обучение в Манхэттенской школе, Лера продолжила его в Джульярдской, училась она и в Ганновере. Одновременно она продолжает и литературную деятельность, которую начала в четырнадцатилетнем возрасте. Стихи ее, написанные на русском языке, публикуются российских журналах и в русскоязычных изданиях за границей. В 1996 г. Лера удостаивается почетного звания «Поэт года русского зарубежья».

В 2002 г. она выступает в Карнеги-холле, представ одновременно в двух ипостасях – композиторской и пианистической: с оркестром «Кремерата Балтика» и скрипачом Гидоном Крамером представляет она свою Сюиту для скрипки и фортепиано с оркестром. С тех пор пианистка гастролировала во многих странах. Основу ее репертуара составляют творения русских композиторов XIX столетия и немецких композиторов-романтиков.

В своем композиторском творчестве Лера Ауэрбах никогда не стремится к «новизне ради новизны», полагая, что времена авангарда в музыке прошли, если понимать под словом «авангард» стремление удивить публику во что бы то ни стало. Своими «учителями» среди композиторов она считает и Альфреда Шнитке, опираясь на их традиции.

В качестве композитора Лера Ауэрбах сотрудничала с Дрезденской Штаатс-капеллой, бразильским оркестром Сан-Пауло. Исполнялись ее произведения на фестивалях в Мальборо, Трондхейме, Вербье и иных фестивалях. Оперы композитора ставятся в Гамбурге, Вене, Торонто, Пекине, Токио, Берлине, Сан-Франциско. Предметом сожалений является для композитора тот факт, что ее творчество мало знакомо публике на родине. Между тем, Россия композитору далеко не безразлична. Об этом говорят такие произведения, как опера «Гоголь» или «Русский реквием». Эта полуторачасовая оратория для смешанного хора, хора мальчиков, оркестра, органа и солистов посвящена жертвам сталинских репрессий (те страшные события отечественной истории затронули и семью Ауэрбахов – дед Леры по отцовской линии был репрессирован). В этом произведении использованы тексты православных молитв и стихи многих русских поэтов – от Державина и Пушкина до Мандельштама и Пастернака.

Впрочем, в творчестве Леры Аэурбах находят отражение не только трагедии родной страны. Ее произведение «Мечты и шепот Посейдона» посвящено жертвам кораблекрушений, а соната для скрипки «11 сентября» стала откликом на террористический акт в Нью-Йорке. Ее творчеству присуща философская углубленность. Например, в глубоко трагедийном произведении под названием «Плач Иова», созданном специально для скрипача Дмитрия Ситковецкого, композитор размышляет о природе зла, существующего в мире без всяких предпосылок.

Лера Ауэрбах предпочитает крупные формы – оратории, оперы, создает она и балетную музыку. В частности, композитор сотрудничает с балетмейстером . Первым результатом их совместного творчества стал балет «Прелюд CV», а к юбилею Ганса Христиана Андерсена композитор и балетмейстер создали балет «Русалочка». В этой сказке Лера Ауэрбах видит трагедию человека, принципиально не способного вписаться в какое бы то ни было окружение – по мнению композитора, таким был и сам Андерсен.

Лера Ауэрбах не оставляет и литературной деятельности. Она является автором нескольких поэтических сборников и двух романов – «Скрипка дьявола» и «Зеркало».

Музыкальные Сезоны

Вале́рия (Ле́ра ) Льво́вна Аверба́х (англ. Lera Auerbach ; 21 октября , Челябинск , РСФСР) - русский композитор и пианистка, поэтесса и писательница.

Биография

Родилась в семье заведующего кафедрой Южно-Уральского государственного университета Льва Исаевича Авербаха (род. 1937) . В США с 1991 года . Дебютировала на сцене Карнеги-холла в мае г., исполнив собственную «Сюиту для скрипки и фортепиано с оркестром» с Гидоном Кремером и оркестром «Кремерата Балтика ». С тех пор музыка Леры Авербах звучит в Карнеги-холле каждый сезон. В 2005 году Лера Авербах была награждена престижной премией Хиндемита на Музыкальном фестивале земли Шлезвиг-Гольштейн в Германии.

Её произведения, среди многих других, заказывались и исполнялись Гидоном Кремером, Королевским датским балетом, Гамбургским балетом, Дэвидом Финкелем и Ву Ханом, Вадимом Глузманом, оркестром «Кремерата Балтика» и оркестровым ансамблем «Каназава». Она выступала в качестве соло-пианистки в таких престижных заведениях, как Большой зал Московской консерватории, токийский «Опера-Сити», Центр Линкольна в Нью-Йорке , Геркулес-зал в Мюнхене , Концертный зал в Осло , Чикагский симфонический зал и Центр Кеннеди в Вашингтоне .

Новый заказ Королевского датского балета, приуроченный к двухсотлетию Ганса Христиана Андерсена , - это уже вторая совместная работа Леры Авербах с хореографом Джоном Ноймайером . Балет представляет собой современную интерпретацию классической сказки «Русалочка» (англ. The Little Mermaid ) и его премьера успешно прошла в апреле 2005 года.

Лера Авербах также пишет стихи и прозаические произведения на русском языке. Она является автором шести сборников поэзии и прозы (первый сборник стихов увидел свет когда ей было 14 лет), её литературные сочинения печатаются в журналах России и русскоязычных зарубежных изданиях. В 1996 году Международное общество пушкинистов присвоило Лере звание «Поэт года русского зарубежья». Подготовлены к изданию два романа - «Зеркало» и «Скрипка дьявола».

Брат - Игорь Авербах, профессор школы менеджмента Торонтского университета .

Напишите отзыв о статье "Авербах, Валерия Львовна"

Примечания

Ссылки

• . Интервью «Нашей газете» (Швейцария)

Отрывок, характеризующий Авербах, Валерия Львовна

Лера Ауэрбах – всемирно известный русский композитор, автор балетов «Русалочка» и «Татьяна», пианист, поэт и художник, о судьбоносном переезде из Челябинска в Нью-Йорк, о мечте поработать с Геннадием Рождественским и о том, что музыкой и поэзией должны заниматься только безумцы.

─ В Гамбургском оперном театре прошли «Прелюдии CV». Это ваш первый балет с именитым Джоном Ноймаером. Как вы с ним познакомились?

─ Да, он впервые был поставлен в 2003 году. Без этого балета не было бы ни «Русалочки», ни «Татьяны». В прошлом году у Джона был юбилей, а также 40-летие его работы с Гамбургским балетом, и он включил «Прелюдии CV» в десяток наиболее важных для его творчества произведений.

Мы с Джоном знакомы уже давно. Он когда-то услышал мои «прелюдии» и решил, что должен создать балет на эту музыку. Это был 2002 год.

Помнится, в детстве я читала биографии Равеля, Стравинского, Прокофьева – и мне хотелось узнать: а вот в наше время бывает так, чтобы композитор и хореограф совместно создавали большие новые произведения? Как это все вообще происходит?

И вдруг раздается телефонный звонок – Джон Ноймайер – живая легенда! И он спрашивает меня, а не буду ли я возражать, если он создаст балет на мою музыку? Джон также попросил, чтобы я участвовала в этом балете как пианистка. И вот уже с 2003 года я приезжаю на каждое исполнение. Ну а после «Прелюдий CV» последовала и «Русалочка».

─ Балет «Русалочка» стала для вас дебютом на московской сцене? Какие вы при этом испытывали чувства? Были ли у вас какие-то страхи?

─ Это не было моим дебютом в Москве. До премьеры «Русалочки» я выступала и с Гидоном Кремером в Большом зале Московской консерватории, и с Российским национальным оркестром, и на фестивале «Московской осени». Безусловно, «Русалочка» была самой значительной премьерой моей музыки в Москве – во всяком случае, до премьер оперы «Слепые» и балета «Татьяна», – но к тому времени «Русалочка» уже выдержала много испытаний и с успехом шла в оперных театрах Дании, Германии, США, Китая и Японии.

Последний раз, когда мы подсчитывали, было более 250 исполнений в разных странах. Балет получил много международных премий, поэтому каких-то особых страхов и волнений по поводу московской премьеры у меня не было. Просто для меня было важно, что моя музыка возвращается на Родину и хорошо принята. И я была рада, что этот балет получил две «Золотые маски» в Москве.

─ Еще один ваш балет «Татьяна». Он получился очень глубоким и трагичным. Как вы познакомились с Татьяной – Дианой Вишневой? Насколько известно, вы специально для нее писали партию Татьяны, и в одном из своих интервью она говорила, что это невероятно сложная музыка.

─ С Дианой мы дружим уже много лет. С самого начала работы с Джоном Ноймайером я попросила, чтобы русскую премьеру «Татьяны» танцевала именно Диана, т.к. я изначально почувствовала, что эта роль будет ей близка. Диана – великая балерина прежде всего потому, что она никогда не останавливается в творческом поиске, ей интересен не только классический репертуар, но и современный.

Она тонко чувствует связь времен и умеет это отражать. Музыка же «Татьяны» сложна в том смысле, что требует от всех исполнителей предельной эмоциональной отдачи, психологического наполнения каждой ноты, каждого жеста. Здесь нет ничего случайного. Это как балансировать на грани жизни и смерти – предельная самоотдача.

─ Вы посещаете все мировые премьеры ваших произведений?

─ По мере возможности стараюсь, но, к сожалению, это не всегда получается.

─ Вы сотрудничаете со многими зарубежными музыкантами, а с кем из России вам доводилось работать?

─ Мне посчастливилось работать со многими музыкантами из бывшего Советского Союза. Я написала много произведений для Гидона Кремера. В этом сезоне Владимир Спиваков исполнил российскую премьеру моего оркестрового сочинения «Вечный день».

Когда я была композитором-резидентом легендарной Штаатскапеллы Дрездена, моим «Реквием – Ода миру» дирижировал Владимир Юровский; премьерой симфонической поэмы «Икарус» на фестивале в Вербье дирижировал Неэме Ярви, премьерой «Русского реквиема» в Испании – Тыну Кальюсте, а оперой «Гоголь» в Вене дирижировал Владимир Федосеев.

Я дружу и выступаю с такими музыкантами, как Вадим Глузман, Филип Квинт, Дмитрий Ситковецкий, Нарек Ахназарян, Зоряна Кушплер и многими другими. Я счастливый человек, так как мне довелось работать с выдающимися музыкантами, театрами и оркестрами мира.

─ Вы также принимали участие в Транссибирском фестивале искусств Вадима Репина…

─ Да, в этом году на фестивале состоялась премьера моего самого последнего сочинения – De Profundis – концерта № 3 для скрипки с оркестром. А вообще, впервые Репина я увидела еще в детстве, в Челябинске, но мы тогда не познакомились. Мне было лет 8, а ему 11 или 12.

Я помню тот концерт: приезжал профессор Брон со своим классом. Я тогда запомнила Вадика… и совершенно определенно себе представила, что когда-нибудь настанет время и я для него напишу концерт скрипки с оркестром. С тех пор прошло много лет. И вот однажды, получилось так, что мы оба выступали на фестивале Вербье, в Швейцарии. Оказалось, что Вадим прекрасно знает мою музыку и уже давно мечтал, чтобы я написала для него концерт.

─ А с кем из наших музыкантов вам еще не доводилось, но очень бы хотелось поработать?

─ С Геннадием Рождественским. Мечтаю, чтобы под его дирижерством прошел мой «Гоголь».

─ Вы упомянули о своем детстве в Челябинске. Как вам удалось переехать в Нью-Йорк?

─ Это было лето 1991 года. Меня сначала пригласили на гастроли в США, а затем мне предложили поступить в одну из консерваторий Нью-Йорка. Это произошло совершенно спонтанно. Мне было 17 лет. Я уезжала всего на 10 дней, у меня с собой и багажа-то не было. В моей сумке лежало платье, концертные туфли, флейта и ноты. Ни денег, ни знакомых, ни родственников, ни английского. Но был безумный интерес – как это: жить и учиться в Нью-Йорке?

─ Нью-Йорк не разочаровал?

─ Нет. Нью-Йорк – это город-зеркало, он все отражает: и страхи, и неуверенность, и амбиции. Он может отразить разные стороны человека, даже те, которые тот не хочет показывать. Ко мне он повернулся, очевидно, своей доброй стороной.

Конечно, было не так уж легко. Я ведь не из Москвы или Ленинграда, а из закрытого Челябинска. Тогда вообще было мало реальной информации об Америке, Западе. В Союзе тогда были тяжелые времена, продовольствие выдавали по талонам. Прилететь из Челябинска в Нью-Йорк – это как оказаться на другой планете. Но с другой стороны, 17 лет – хороший возраст для перемен.

Это сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, в какой неоднозначной ситуации я тогда оказалась. Все ведь могло сложиться совершенно по-другому. А тогда страха не было, я просто жила каждым днем.

─ После окончания обучения вы реализовывали свои творческие проекты во многих странах и достаточно часто работали в Германии. Доводилось ли вам общаться там с Родионом Щедриным и ныне покойной Майей Плисецкой?

─ Мы встречались в течение нескольких лет на фестивале в Вербье, куда я приезжаю с концертами почти каждое лето. Майя Михайловна всегда приходила на мои концерты, с ней было удивительно легко общаться. Ее интересовало все новое, что создается в балете.

Союз Щедрина и Плисецкой уникален и даже в чем-то символичен, ведь создать нечто значительное в сфере балета можно лишь тогда, когда музыка и танец являются равноправными партнерами. Для Майи было важно, что я работаю со многими хореографами и пишу музыку для театра. Ее всегда волновало будущее балета. Исполнение «Татьяны», которое прошло в июне этого года в театре Станиславского и Немировича-Данченко в Москве, посвящалось памяти Майи Плисецкой.

─ Другой наш именитый деятель – Рахманинов – был и композитором, и пианистом-виртуозом, и дирижером, но при этом он всегда говорил, что не может заниматься двумя делами одновременно. Он либо только играл, либо только дирижировал, либо только сочинял. Вы также обладаете разносторонним талантом, как у вас получается делать два дела одновременно?

─ Мой случай сложнее, чем у Рахманинова, так как я работаю параллельно в трех различных видах искусства – музыке, литературе и визуальном искусстве. И в каждом из них есть дополнительные разделения. Всё это требует максимальной концентрации и отдачи.

Это подход к творчеству, который был характерен скорее эпохе Ренессанса и идет вразрез с представлениями об узкой специализации, характерной для современного мира. Быть композитором или поэтом – это предельно неблагодарная и сложная профессия. Ей должны заниматься лишь безумцы, которые без нее жить не могут и готовы ради этого внутреннего жара на любую жертву. По-другому невозможно. Иначе – это покрытые пылью престижные дипломы раздутых от самомнения и амбиций дилетантов.

Лично для меня опера – самый естественный жанр, ибо в ней органично представлены и музыка, и литература, и драма, и визуальное оформление. Кстати, совмещать различные профессии в сфере искусства для меня легче, чем, скажем, заниматься семейными хлопотами или педагогической деятельностью – что делают большинство коллег. Поэтому преподаванием я занимаюсь, только проводя мастер-классы на фестивалях.

─ Вы больше композитор или пианист?

─ В мире известных пианистов больше, чем пианисток, и даже Марию Юдину некоторые музыканты называли «мужчиной в юбке». С чем, на ваш взгляд, связано такое «неравноправие» полов?

─ Пианистов-то достаточно и среди женщин, и среди мужчин. Хотя женщин, наверное, все-таки меньше. А вот процент женщин-композиторов по сравнению с мужчинами-композиторами намного ниже, чем в любой другой профессии. Их просто можно пересчитать по пальцам.

─ Многие творческие личности весьма болезненно воспринимают критику. А как вы к ней относитесь?

─ Вы выступали в качестве соло-пианистки в Карнеги-холле, Большом зале Московской консерватории, Опера-Сити, Центре Линкольна и во многих других концертных залах. Где, на ваш взгляд, лучшая акустика?

─ Там, где талантливая и внимательная публика.

─ За рубежом вы известны больше, чем в России. Это вас не задевает?

─ Меня вопросы «славы» не слишком беспокоят, но, естественно, это обидно, когда русского композитора знают на Западе лучше, чем в своем отечестве. Но сегодня все больше музыкантов из России начинают включать мои сочинения в свои концерты. Русская тема занимает важное место в моем творчестве. Кстати, мои стихи знают лучше, чем музыку, они даже включены в школьную хрестоматию.

─ А представляют вас чаще как американского композитора или как русского? Это имеет для вас какое-то значение?

─ Ну конечно, меня везде представляют как русского композитора. На Международном экономическом форуме в Давосе я вместе с Валерием Гергиевым представляю Россию. Но в самой России, если кто-то ко мне враждебно настроен, то обязательно поставит «в вину» Америку.

─ К слову, об экономическом форуме. Вы выступали в Давосе. Какова лично ваша цель этого участия?

─ Для меня очень важно, чтобы на форуме в Давосе обсуждались не только политические и финансовые вопросы, но и вопросы культуры и искусства. Искусство – это наше общечеловеческое достояние. То, что создается сегодня, будет наследием для потомков. Искусство принадлежит всем людям, вне политических и географических барьеров, это лучшее, что создается человечеством. Если вопросы искусства игнорируются, то что же останется от нашего времени, кроме безумства войн? Какое наследство мы оставим будущим поколениям?

─ А что вы думаете по поводу санкций в отношении России?

─ Ничего не думаю. Политика не моя сфера интересов.

─ На ваш взгляд, влиятельные и состоятельные люди должны безвозмездно поддерживать искусство?

─ Искусство всегда напрямую зависело от спонсоров, от людей, обладающих широтой взглядов и имеющих возможности поддерживать выдающихся композиторов, писателей, художников своего времени. Эти люди понимали насколько важно, чтобы наша эпоха оставила после себя не только руины и забрызганные кровью страницы истории, но и произведения искусства, способные затрагивать чувства и обогащать будущие поколения.

Такая поддержка не является полностью безвозмездной. Мы знаем имена спонсоров Бетховена, ибо они навеки запечатлены на страницах его произведений. Почти каждое его сочинение посвящено конкретным людям, которые поддерживали его в то или иное время. Мы знаем имена этих людей, хотя уже не помним имена правителей и генералов его времени. Мы помним имя Надежды фон Мекк, без нее не было бы Чайковского. А вы можете себе представить русскую культуру без музыки Чайковского?

Быть спонсором или заказчиком нового сочинения – это все равно что выгравировать в вечности свое имя. Здание можно разрушить, а симфония или соната может остаться на века.

─ Вы занимаетесь благотворительностью?

─ Да. Но тихо, без особых фанфар. Недавно, например, я выступила в Карнеги-холле на благотворительном концерте. Мои картины и рукописи периодически выставляются на благотворительных аукционах.

─ Вадим Репин проводит свой фестиваль в Новосибирске, откуда он родом, Денис Мацуев – в родном Иркутске. У вас не возникала идея тоже организовать собственный фестиваль в Челябинске?

─ Организация фестиваля требует прежде всего административного таланта. А этого таланта у меня нет. Я вообще отшельник по натуре, я избегаю толпы, прессы… Кроме того, у меня просто нет времени на организацию фестивалей.

─ Вы когда-нибудь задумывались над тем, смогли бы вы стать столь же известной, если бы в 1991-м вернулись обратно в Челябинск?

─ Столь же? Не знаю, не уверена. Но так или иначе, я бы все равно занималась своим делом.

─ Планируете ли вы когда-нибудь вернуться в Россию насовсем?

─ Я не чувствую, что я уезжала. Я несу Россию в себе!