Лихо одноглазое - славянская мифология. Славянские суеверия: Лихо одноглазое Как выглядит Лихо

Образ большой беды, большой опасности, приставшей, прилипшей к человеку. Лихо и горы рушит, и деревья валит. В русских народных сказках изображалось, например, в виде большущей, страшенной бабы, старухи об одном глазе.

Лихо очень прилипчиво - уж если пристанет к человеку, то ни за что не захочет от него отстать, а будет пытаться извести его до конца. Коль пристало Лихо, то, если и есть что есть и есть хочется, все едино не естся, и спать хочется, да не уснешь. На службе у Лиха находится множество злыдней. Однако у Лиха всего лишь один глаз, а у человека - два. Человек знает и умеет больше и всегда может найти способ избавления от Лиха одноглазого.

Если у человека все хорошо, опасно требовать большего, потому что Лихо услышит: «Не буди Лихо, пока оно тихо!» Лихо — огромный великан, с которым трудно, почти невозможно справиться. Кроме этого, Лихо, Лих — дух, который вселяется в человека и начинает его мучить горячкой или сводит с ума. Помогает изгнать Лихо другая нечистая сила — баенник.
Надо хорошенько протопить баню, чтобы там пар стоял, положить больного на полок, а рядом поставить каравай хлеба, соль и бутылку вина. Потом начинали просить батюшку баенника, чтобы отогнал от страдальца злого Лиха. Затем все выходили на некоторое время, оставив больного. Если, воротясь, еды на полке не обнаруживали, значит, баенник взял подарки — и больной выздоровеет.

Сказка про Лихо одноглазое

Жил кузнец припеваючи, никакого лиха не знал.

Что это, - говорит кузнец, - никакого я лиха на веку своем в глаза не видал! Хоть посмотрел бы, какое там такое лихо на свете.

Вот и пошел кузнец лиха искать. Шел, шел, зашел в дремучий лес; ночь близко, а ночевать негде и есть хочется. Смотрит по сторонам и видит: неподалеку стоит большущая изба. Постучал - никто не отзывается; отворил дверь, вошел - пусто, нехорошо. Забрался кузнец на печь и лег спать не ужинавши.

Стал было уже засыпать кузнец, как дверь отворилась, и вошло в избу целое стадо баранов, а за ними Лихо - баба огромная, страшная, об одном глазе. Понюхало Лихо по сторонам и говорит:

Э, да у меня, никак, гости; будет мне, Лиху, что позавтракать: давненько я человеческого мяса не едала.

Вздуло Лихо лучину и стащило кузнеца с печи, словно ребенка малого.

Добро пожаловать, нежданный гость! Спасибо, что забрел; чай, ты проголодался и отощал, - и щупает Лихо кузнеца, жирен ли, а у того от страха все животики подвело.

Ну, нечего делать, давай сперва поужинаем, - говорит Лихо.

Принесло большое беремя дров, затопило печь, зарезало барана, убрало и изжарило.

Сели ужинать. Лихо по четверти барана за раз в рот кладет, а кузнецу кусок в горло не идет, даром что целый день ничего не ел. Спрашивает Лихо у кузнеца:

Кто ты таков, добрый человек?

А что умеешь ковать?

Да все умею.

Скуй мне глаз!

Изволь, - говорит кузнец, - да есть ли у тебя веревка? Надо тебя связать, а то ты не дашься; я бы тебе вковал глаз.

Зло, беда, неудача всегда пугали людей, вызывали у них чувство отторжения и неприязни. Восточные славяне даже персонифицировали эти понятия, создав демонический образ под названием Лихо Одноглазое. Оно стало олицетворять собой злую долю и несчастье, а перед людьми представало в образе худой одноглазой старухи. Бродили та по земле, привязывалась к людям и обрушивала на них беды, болезни, нищету, иногда убивала несчастных или лишала их каких-то частей тела.

Вот такую жуткую сущностью придумали славяне, а её похождения отразили в сказках. В самой популярной из них главным героем является деревенский кузнец. Загорелся он как-то желанием увидеть Лихо. Решил пойти в лес и там поискать это демоническое существо. Но один идти побоялся и взял себе в напарники портного. И пошли они вдвоём в самую что ни на есть лесную чащу.

Долго продирались они среди кустов и веток деревьев, пока не вышли на большую поляну. Посреди неё увидели большую избу. Обошли её вокруг, никого не обнаружили, а тут и смеркаться начало. Зашли путешественники внутрь и решили переночевать в избе. Только устроились на ночлег, как услышали, что кто-то снаружи ходит. Выглянул кузнец в окно и увидел худую одноглазую старуху.

Вошла та в дом, увидела гостей и довольно заулыбалась. Сказала, что очень им рада, так как теперь не надо думать, что на ужин готовить. Затопила старуха печь, схватила портного да и сунула прямо в пламя. Поджарила его и съела. Перепугался кузнец, сидит ни жив ни мёртв, ругает себя последними словами, что решил на Лихо посмотреть.

А старуха насытилась и подобрела. Стала кузнецу вопросы задавать, расспрашивать о деревенской жизни. Как узнала, что гость её – кузнец, оживилась и стала просить выковать ей железный глаз, так как уж больно неудобно перед людьми без одного глаза появляться. Гость обречённо согласился, взялся за работу и выковал новенький железный глаз. Любо дорого на него было посмотреть: таким красивым и ладным он получился.

Дело за малым осталось, вставить глаз в пустую глазницу. Попросил кузнец старуху сесть на скамью, раскалил в печи гвоздь, якобы для того, чтобы с его помощью железный глаз в глазницу загнать. Но лишь только гвоздь покрылся красным цветом, схватил его кузнец клещами, поднёс к здоровому глазу старухи и ударил по раскалённому железу молотком. Вошёл гвоздь в зрячий глаз, а Лихо Одноглазое взвыло страшным голосом.

Хотело схватить оно кузнеца, но куда там. Увернулся гость от ослепшей старухи и выбежал вон из избы. Бросился он в лесную чащу, побежал куда глаза глядят. Бежит по лесу, на ветки и кусты внимания не обращает. И вдруг видит, в стволе дерева сидит глубоко вонзённый топор. Хотел кузнец пробежать мимо, да вдруг понял, что не простой это топор, а из чистого золота сделанный. Остановился человек, схватился за топорище, потянул дорогое изделия на себя. Но не поддалось то, а рука намертво прилипла к ручке.

Тут за спиной раздался зловещий смех. Понял кузнец, что приближается Лихо, а золотой топор – это его западня. Забился человек в ужасе, закричал страшным голосом, а руку оторвать не может: въелось в неё топорище и стало с рукой единым целым. Что тут делать? Вытащил кузнец из кармана нож, отрезал кисть и освободился.

Бросился он бежать ещё быстрее, чем раньше. Оглянулся один раз и увидел, что Лихо Одноглазое преследует его. Но только теперь у худой, полностью ослепшей старухи появился глаз на лбу. И такую злобу он источал, что преследуемый побежал так быстро, как раньше никогда не бегал. Через некоторое время выбежал человек из леса и увидел вдалеке родную деревню. Добежал он до неё, пошёл по улице, и стал всем встречным изуродованную руку показывать, говоря, что видел он Лихо, и вот чем эта встреча закончилось.

Эта народная сказка прекрасно характеризует демонический образ, сеющий вокруг себя зло и горе. Он не только несёт неудачу, но ещё и является людоедом, поедающим людей ради забавы. Вот такое мифологическое существ придумали наши предки, наделив его самыми отвратительными и ужасными чертами, какие только можно себе представить.

В этой старой сказке почти все так же, как в легенде о странствиях Одиссея: «...Стал было уже засыпать кузнец, как дверь отворилась, и вошло в избу целое стадо баранов, а за ними Лихо — баба огромная, страшная, об одном глазе. Понюхало Лихо по сторонам и говорит:

— Э, да у меня, никак, гости; будет мне, Лиху, что позавтракать: давненько я человеческого мяса не едала.

Вздуло Лихо лучину и стащило кузнеца с печи, словно ребенка малого...» («Лихо одноглазое». Сказка в пересказе К.Д. Ушинского).

По всему выходит, водились в наших среднерусских лесах и горах великаны не хуже греческого Полифема, а может, даже и покруче, раз столько источников буквально в один голос описывают эту то ли гигантскую бабу, то ли мужика.

Да и не только в наших просторах: это явление, похоже, индоевропейское, раз братья Гримм написали свою сказку «Разбойник и его сыновья», не пытаясь переделывать гомеровские свидетельства, а Кастрен в XIX в. слышал подобное в русской Карелии (см. «Вестник Русского Географического Общества», 1856, V).

«Неуклюжая, кровожадная, свирепая — само воплощение зла. Имя Лихо стало именем нарицательным и занимает место в синонимическом ряду со словами “беда”, “горе”, “несчастье”».

Взглянем на восток. Тарданак — богатырь алтайских инородцев, входит в сказки на классическую тему о Полифеме или русские про Лихо одноглазое. Роль чудовища-великана играет Ельбегем, роль Одиссея или Ивана Царевича, избегающего опасности быть сваренным и съеденным, — мальчик Тарданак.

Сказка о Тарданаке — один из многих вариантов широко распространенного сказания о великане-людоеде (см. Вербицкий. Алтайские инородцы. С. 156—157). А третье путешествие Синдбада в «Стране мохнатых»? Там приключение, похожее на мыканья Одиссея с Полифемом.

Лихо одноглазое — зло, беда; персонификация злой доли, горя; нечистая сила... Фольклористы, понятное дело, не могли указывать на конкретные биологические объекты, на находки огромных черепов с дыркой посередине лба, только на поверья: «Зло, беда в поверьях может предстать живым существом, которое преследует человека и губит его, такой образ, однако, более характерен для сказок, а не для бытующих поверий.

Облик “зла-лиха” (появляющегося чаще всего в сказочных повествованиях) очерчен не вполне определенно. Как и многие обитатели иного мира, лихо и похоже на человека, и отличается от него. Оно может быть одноглазым (“кривым, неправедным”); предстает огромным великаном; худой женщиной с одним глазом...»

На Смоленщине Лихо Одноглазое представляли существом огромного роста, пожирающим людей. Чаще всего это худощавая, кривая, одноокая женщина огромного роста или же одноглазый великан.

Подытожим немногое. Живёт в большой избе, что стоит в густом и тёмном лесу. Часто также поселяется на старой заброшенной мельнице. Вместо кровати у него большая груда человеческих костей: по некоторым сведениям, это создание не брезгует людоедством и способно сожрать любое живое существо, подвернувшееся ему под руку.

Иногда Лихо изображается совершенно слепым, но этот вариант встречается в сказках редко. Обладает некоторым волшебством. Ближайшими родственниками Лиха в русских преданиях называют Горе-Злосчастье, а также Долю и Недолю.

Не следует искать встречи с Лихом из простого любопытства. В отличие от других недобрых созданий, которые иногда проявляют расположение к человеку и могут наградить его, от Лиха можно ждать только неприятностей.

В одной из сказок про Лихо почти полностью повторяются приключения Одиссея на острове Циклопов. В этом и трех других случаях герои ослепляют людоедов, протыкая глаза или обливая их кипящим маслом.

Как будто специально для того, чтобы героям было легче, людоеды одноглазы и лишь великаны Синдбада и братьев Гримм двуглазы. В первых трёх случаях даже способ ухода героев от ослеплённых чудищ одинаков — прикинуться овцой и выйти вместе со стадом.

Итак, кузнеца поймали.

«...Кузнец смотрит в печку и говорит:

— Бабушка, я кузнец.
— Что умеешь делать-ковать?
—Да я всё умею.
— Скуй мне глаз.
— Хорошо, — говорит, — да есть ли у тебя верёвка? Надо тебя связать, а то ты не дашься; я бы тебе вковал глаз...

Взял он толстую верёвку да этою верёвкою скрутил её хорошенько... Вот он взял шило, разжег его, наставил на глаз-то ей на здоровый, взял топор да обухом как вдарит по шилу. Она как повернётся — и разорвала верёвку, да и села на пороге...» («Лихо одноглазое». Русская сказка в обработке А.Н. Афанасьева).

Аримаспы — мифический народ, живший на крайнем северо-востоке древнего мира. По Геродоту, это были одноглазые люди (что и означает слово «аримасп» на скифском языке), постоянно сражающиеся с грифами, у которых они хотели отнять охраняемое ими золото.

То есть реальный народ. Источником сведений об аримаспах послужила недошедшая эпическая поэма Аристея сына Каистробия с Проконнеса «Эпос об аримаспах» (или «Аримаспия»), о содержании которой даёт некоторое представление «Скифский рассказ» Геродота («История». IV. 13—16). Аристей, вдохновлённый Аполлоном, якобы прибыл в страну исседонов и там записал рассказы об их северных соседях — аримаспах, грифах (грипах или грифонах) и гипербореях.

Согласно Аристею, аримаспы живут к северу от исседонов, а севернее их сам их живут стерегущие золото грифы, и аримаспы воюют и с теми и с другими. Причём аримаспы изгнали исседонов из их страны, те, в свою очередь, изгнали скифов, а те киммерийцев.

Геродот же приводит и объяснение (видимо, оно взято также из поэмы Аристея) слова «аримасп», что Аримаспы упоминаются и другими античными писателями (как географами, так и трагическими поэтами), но все их сообщения прямо или опосредованно восходят к Аристею Проконнесскому и ничего нового к сообщению Геродота они не добавляют. Исключение — Эсхил, сообщающий, что аримаспы «живут у златоносного Плутонова потока» («Прикованный Прометей», 805—806). Позднеантичные писатели начинают отождествлять аримаспов и гипербореев.

Еще одни кандидаты на реальных обитателей Земли — верлиоки . О них есть в восточнославянской народной сказке об одноглазом существе, возможно, мифологического происхождения.

По типичному сюжету сказки, Верлиока (иногда, для простоты, его заменяют на медведя) убивает старуху и двух её внучек, а старик, селезень, рак, веревочка и жёлудь наказывают его за убийство. Согласно примечанию А.Н. Афанасьева, сказка была записана Тихорским в «южной России». Русских вариантов — 3, украинских — 7, белорусских — 1.

Иллюстрация из сказки про Верлиоку

Образ Верлиоки творчески переосмыслил в сказочной повести В. Каверин «Верлиока» (1982). Верлиока, согласно описанию, «ростом высокий, об одном глазе, нос крючком, борода клочком, усы в пол-аршина, на голове щетина, на одной ноге — в деревянном сапоге, костылем подпирается, сам страшно ухмыляется». Разумеется, выступает в качестве разрушителя и убийцы.

Филолог О.А. Черепанова интерпретирует Верлиоку как сохранившийся в сказочном сюжете древний образ мирового зла. Что вполне оправдано, ведь не может же сотрудник РАН написать: Верлиока — прямое отражение существования на нашей планете расы великанов.

На украинском есть слово «вирлоокий, пучеглазый» — так это слово записал Гоголь в свой «Лексикон Малороссийский».

И наконец тепегёз , или Депе-Гёз — одноглазый великан (дэв) в тюркской мифологии, рассказ о котором сводится к тому, что Тепегёз загоняет человека в пещеру, своё логово, собираясь съесть, но человек ослепляет его, вонзив в его единственный глаз острие, и выбирается из пещеры, накинув на себя овечью шкуру. Слово «тепе» в переводе с тюркских языков означает «темя», а «гёз» — «глаз».

Образ Тепегёза восходит к персонажу огузского героического эпоса «Китаби Деде Коркут». Пастух Сары встречается в безлюдном месте с дочерью пери и совершает над ней насилие. От этой связи на свет появляется жестокий людоед, именуемый в народе Тепегёзом из-за единственного глаза на лбу.

Рос он не по дням, а по часам. Причём когда его хотели разрубить мечом, он становился ещё больше. Пастух Сары отказался от сына, и Тепегёз воспитывался у хана Аль Аруза, одного из предводителей огузов, на чьей земле он и был найден. Тепегёз нападал на караваны, пожирал путников. Лишь Басат, сын Аль Аруза, смог одолеть Тепегёза, ослепив и отрубив ему голову его же собственным мечом.

Басат убивает Тепегёза

Глава, описывающая Тепегёза, была переведена и опубликована в 1815 г. немецким востоковедом Генрихом Фридрихом фон Дицем, который обнаружил её в рукописи «Книга моего деда Коркута на огузском языке», датированной XVI в. и хранящейся в Дрезденской библиотеке.

Так что вон сколько у нашего лиха нашлось родственников по всему миру! И не из гомеровского циклопа все они вышли, как мы из гоголевской шинели, а он из них. Миф о Полифеме лишь отражение более ранних и полных преданий о столкновениях «нашего» человечества с представителями человечества «иного», совсем не похожего на нас с вами.

Жил кузнец припеваючи, никакого лиха не знал.

Что это, - говорит кузнец, - никакого я лиха на веку своем в глаза не видал! Хоть посмотрел бы, какое там такое лихо на свете.

Вот и пошел кузнец лиха искать. Шел, шел, зашел в дремучий лес; ночь близко, а ночевать негде и есть хочется. Смотрит по сторонам и видит: неподалеку стоит большущая изба. Постучал - никто не отзывается; отворил дверь, вошел - пусто, нехорошо! Забрался кузнец на печь и лег спать не ужинавши.

Стал было уже засыпать кузнец, как дверь отворилась, и вошло в избу целое стадо баранов, а за ними Лихо - баба огромная, страшная, об одном глазе. Понюхало Лихо по сторонам и говорит:

Э, да у меня, никак, гости; будет мне, Лиху, что позавтракать: давненько я человеческого мяса не едало.

Вздуло Лихо лучину и стащило кузнеца с печи, словно ребенка малого.

Добро пожаловать, нежданный гость! Спасибо, что забрел; чай, ты проголодался и отощал, - и щупает Лихо кузнеца, жирен ли, а у того от страха все животики подвело.

Ну, нечего делать, давай сперва поужинаем, - говорит Лихо; принесло большое беремя дров, затопило печь, зарезало барана, убрало и изжарило.

Сели ужинать. Лихо по четверти барана за раз в рот кладет, а кузнецу кусок в горло не идет, даром что целый день ничего не ел. Спрашивает Лихо у кузнеца:

Кто ты таков, добрый человек?

А что умеешь ковать?

Да все умею.

Скуй мне глаз!

Изволь, - говорит кузнец, - да есть ли у тебя веревка? Надо тебя связать, а то ты не дашься: я бы тебе вковал глаз.

Лихо принесло две веревки - одну толстую, а другую потоньше. Кузнец взял веревку потоньше, связал Лихо, да и говорит:

А ну-ка, бабушка, повернись! Повернулось Лихо и разорвало веревку. Вот кузнец взял уже толстую веревку, скрутил бабушку хорошенько.

А ну-ка теперь повернись!

Повернулось Лихо и не разорвало веревок.

Тогда кузнец нашел в избе железный шкворень, разжег его в печи добела, поставил Лиху на самый глаз, на здоровый, да как ударит по шкворню. Повернулось Лихо, разорвало все веревки, вскочило как бешеное, село на порог и крикнуло:

Хорошо же, злодей! Теперь ты не уйдешь от меня.

Пуще прежнего испугался кузнец, сидит в углу ни жив ни мертв; так всю ночку и просидел - даром что спать хотелось. Поутру стало Лихо выпускать баранов на пашню, да все по одному: пощупает, точно ли баран, хватит за спину да и выкинет за двери. Кузнец вывернул свой тулуп шерстью вверх, надел в рукава и пошел на четвереньках. Лихо пощупало: чует - баран, схватило кузнеца за спину да и выкинуло из избы.

Вскочил кузнец, перекрестился и давай бог ноги. Прибежал домой; знакомые его спрашивают:

Отчего это ты поседел?

У Лиха переночевал, - говорит кузнец, - знаю я теперь, что такое лихо: и есть хочется, да не ешь, и спать хочется, да не спишь.