2 апреля, во Всемирный день информирования об аутизме, компания Disney и Фонд «Выход» приглашают родителей с детьми и подростками с расстройствами аутистического спектра посетить сказочный спектакль-мюзикл «Красавица и чудовище» в московском театре «Россия».
На спектакль приглашаются семьи детей с аутизмом, и мы постарались сделать адаптипрованное событие с учетом их потребностей. Специальные спектакли и киносеансы для детей и взрослых с аутизмом давно практикуются во многих странах, а в этом году такое событие состоится впервые в России.
Мюзикл «Красавица и чудовище» - сценическая адаптация всем известного диснеевского мультфильма для детей и взрослых. Поскольку высокая чувствительность и другие особенности могут мешать детям с аутизмом посещать театр, во время спектакля будут созданы специальные условия. Будет уменьшена громкость и исключены некоторые звуковые, световые и другие эффекты.
В театре будет оборудована специальная комната отдыха для сенсорной разгрузки, и в случае необходимости дети с родителями могут посетить ее во время спектакля. Чтобы предотвратить перегрузку, зрители всегда смогут выйти в холл или в комнату отдыха, а потом вернуться и продолжать просмотр.
Все участники мероприятия, включая актеров мюзикла, пройдут специальный тренинг по особенностям взаимодействия с детьми и взрослыми с РАС. В помещении театра будут дежурить специальные помощники, всегда готовые прийти на помощь родителям в случае возникновения любых проблем.
Спектакль и все мероприятия внутри него проводятся БЕСПЛАТНО для детей и родителей.
В день спектакля в театре будет работать буфет с безглютеновыми сладостями и соками. Детям будут предлагать аквагрим, а на выходе зрители получат специальный подарок от кампании Disney.
Продолжительность спектакля составляет три часа с одним антрактом. Мы просим родителей самостоятельно оценить, насколько их детям будет сложно принять участие в таком мероприятии, и учесть интересы ребенка при принятии решения.
Родителям рекомендуется проработать с ребенком дома социальную историю о посещении спектакля. Пример такой истории можно скачать на сайте .
Спектакль состоится 2 апреля, в московском театре «Россия» (Пушкинская пл., 2 м. Тверская, Пушкинская, Чеховская). Время сбора: 15.00. Время начала спектакля: 16.00. Обратите, пожалуйста, внимание, что на театральных билетах стоит стандартное время начала мюзикла в 19:00, но у нас начало представления в 16:00!
Билеты можно получить через родительскую организацию РОО «Контакт» (руководитель - Елена Багарадникова), связавшись с ней по электронному адресу
В рамках социального проекта театрального форума «Золотой Витязь» в Москве состоялся показ спектакля «Иные», посвященного проблемам детей, страдающих аутизмом. О деталях работы над спектаклем РП рассказала сценарист и режиссер детского профессионального театра «Бэмби» Наталья Бондарчук.
- Наталья Сергеевна, ваш спектакль «Иные» - о детях, страдающих аутизмом, и о том, как сложно приходится их родителям в непросвещенном обществе. В постановке были заняты дети, которые действительно страдают аутизмом?
Да, у меня в спектакле заняты дети, страдающие аутизмом, и я не хочу из них устраивать зоопарк. Здесь был ребенок, уникально одаренный, причем сделал на сцене все, что требовалось. Я специально не буду говорить, какого пола этот ребенок. Скажу лишь, что с мамой нашего артиста я познакомилась на одной из конференций. Мы с ней разговорились, и я предложила попробовать ее ребенку позаниматься в моем детском профессиональном театре «Бэмби». Они пришли и с ходу все сделали, причем великолепно. Потом потребовалось еще читать текст в студии звукозаписи, и ребенок с блеском справился с заданием. Сейчас его сложно отличить от обычных детей, занятых в спектакле. Конечно, я беспокоилась о том, что репетиции - это одно дело, а когда чуть-чуть усилено внимание к особым детям, они могут замыкаться. Но этого не было. Все произошло так, как я и предполагала.
- Вам легко работать с особыми детьми?
Да, мне легко работать. Но обратите внимание: бывают разные формы аутизма. Одни дети, несмотря на свою особенность, очень контактные, а другие не любят излишнего внимания. У Артема Рабинса, который играл главного героя спектакля «Иные», старший брат аутист, причем в очень тяжелой форме. Он приходил к нам в зал, но не захотел участвовать в спектакле. Несмотря на это, он очень интересный человек. Братья любят друг друга, у них налажен контакт, а это очень важно. А для меня важно, что наш актер научился у своего брата всему: двигаться, как аутисты, говорить, чуть-чуть картавя, и так далее. Я такого ребенка могла бы и не дождаться, взять на главную роль другого, но тогда все было бы неправдой.
- Помогает ли сцена раскрыться особым детям?
Да. У нас был мальчик с церебральным параличом, и, когда я его пригласила, он был изгоем в обществе. Его не брали ни в детский сад, ни в школу, ни в какие кружки. Он был умнейшим ребенком и очень талантливым, но вот таким своеобразным. Я ему дала роль главного разбойника в «Снежной королеве». Он был смешной, как каракатица, за счет своей пластики, у него была немножко нарушена речь. И зрители об этом не знали. Они видели смешного главного разбойника и аплодировали. Ребенок был абсолютно счастлив. Знаете, кем этот ребенок стал? Детским психологом, он захотел реабилитировать таких детей, как он. Еще у меня была девочка, у которой одна ручка была сухая. И мы придумали ей костюм с крылышками, она играла у нас птичку. Ее сухорукость была не видна, и она прекрасно справилась с ролью. А еще я вспомнила феноменальный случай, который случился с нами. С нашим детским театром переписывалась девочка Женечка Чайковская, которую парализовало после гриппа. Ее принесли на руках на детский спектакль в Симферополе, потому что она была не ходящая. Она посмотрела наш спектакль и вдруг встала и пошла! Театр исцеляет, но только нужна вера, это очень важно.
- Как, на ваш взгляд, зал принял спектакль «Иные»?
Вы знаете, я когда вышла на сцену, подумала, что на спектакль никто не пришел. Такая стояла тишина. Но пришло полно народу, было очень много детей. В такой естественной, невероятной тишине в зале очень удобно играть артистам. Потому что такой спектакль не сыграешь в шумном зале.
В спектакле «Иные» приняли участие многие известные люди, в том числе и Елена Проклова. Легко ли она согласилась принять участие в постановке с такой важной социальной темой?
Когда я предложила Лене Прокловой играть главную роль, я просто объяснила буквально две-три строчки из сценария, и она сказала: «Наташ, у меня побежали мурашки». Сегодня на прогоне она впервые смотрела спектакль со стороны, ее роль играла другая актриса из нашего детского театра. Лена вся обревелась и пришла на показ еще более настроенная на свою роль. Но ее готовность феноменальная. Вообще я Леной восхищаюсь, у меня такое сейчас к ней нежное чувство! Она настоящий профессионал и, как оказалось, великолепный педагог. Лена делала очень важные замечания нашим маленьким артистам и очень нам помогла.
Фото: Алексей Совертков / «Русская планета»
- При этом показ спектакля был абсолютно бесплатным для зрителей, вход по пригласительным.
Да, благодаря поддержке Министерства культуры этот спектакль был благотворительным. Я принципиально хочу, чтобы все показы «Иных» были для зрителей бесплатными, это ведь социальный проект. Следовательно, нужно подготовить общество, чтобы такие спектакли были поддержаны профсоюзами, ведь актеры работают, и, к сожалению, мы не можем просто так за тарелку супа просить их об этом. Поэтому я призываю всех, кто не равнодушен, как-то нам помочь. Нам много не надо, только бы выжить как театру и как людям, поэтому я очень надеюсь на резонанс общества.
- А вы будете гастролировать с этим спектаклем и как-то продолжать поднятую тему в других постановках?
Обязательно. Я думаю, что первая гастроль у нас будет в Рязани, мы уже договорились об этом с министром культуры и туризма Рязанской области Виталием Поповым. Самое сложное, что ждет нас при гастролях, - это перевозка очень не простых декораций. Они объемные, их делал мой замечательный друг - художник Сергей Воробьев, который работал на фильмах «Пушкин: Последняя дуэль» и «Гоголь. Ближайший». Он сделал мощные, потрясающие декорации, которые могут трансформироваться, но чтобы их перевозить, нужны средства. И транспортировку надо хорошо подготовить. Я хочу сделать показ этого спектакля 2 апреля, во Всемирный день распространения информации о проблеме аутизма. Это очень важная тема, и нужно привлекать к ней внимание.
В моих мыслях продолжить эту тему, этот спектакль. Я хочу, чтобы был второй спектакль с этими же актерами, но чтобы было продолжение сюжета. Я уже подала на рассмотрение Министерства культуры этот проект, он будет называться «Вызов». А еще, вы знаете, я мечтаю, чтобы из спектакля родился фильм. Я буду делать все возможное, умолять Министерство культуры, потому что это очень важная тема. Я бы ее поставила на самое-самое первое место.
Фото: Алексей Совертков / «Русская планета»
По одному тому, как горят ваши глаза, когда вы затрагиваете эту тему, видно, что вы вложили в нее очень много сил и души.
Я занимаюсь темой детей, страдающих аутизмом, уже 20 лет. Именно столько лет назад в Клайпеде в Литве я впервые увидела мальчика, сидящего и постоянно смотрящего в одну точку. Я спросила: что с ним? Мне сказали, что это аутизм. Тогда я впервые услышала об этом диагнозе. Оказалось, что Америка здесь нас обогнала. Они не только сделали фильм «Человек дождя», они сняли потрясающий художественный фильм «Тэмпл Грандин», целых десять фильмов мирового масштаба об аутизме. И все-таки эта тема пока совершенно не раскрыта. Человечество пока не разобралось, с чем столкнулось. Но очень важно успеть это понять. Я не стала произносить со сцены следующую информацию: уже подсчитано, что сейчас каждый 68-й человек на планете Земля - с аутическим синдромом, только с разными формами проявления. В год число аутистов увеличивается на 15–20%. Ученые подсчитали, что, возможно, через 10 лет каждый второй ребенок в Америке будет рождаться с аутическим синдромом. Тогда, простите, какие войны? Все отойдет на второй план. А на первом месте будет эволюционное изменение человечества - вот что нас ждет. Вот этой проблеме я и посвятила спектакль.
Ваш спектакль вселяет надежду, что наше общество сможет понять и принять особых детей. Их родителям очень нужна поддержка окружающих.
Я хочу сказать родителям таких детей: знайте, что вы, во-первых, не одиноки. К счастью или к сожалению, но таких родителей уже очень много. И действительно правда: отцы часто не выдерживают сложившейся ситуации, и груз забот падает на мамочек. Я сняла в Севастополе эпизодик для спектакля. Там мамочка рассказывает о своем ребенке, не скрывая, конечно, что он аутист, ее сыну уже шесть лет. Она такой светлый человек, и когда я спросила: скажите, пожалуйста, а вы как к этому относитесь? Как к каре Господней или все-таки, наоборот, как к дару? Она говорит: конечно, как к дару! Вот так к этому нужно относиться. Эти дети нас учат любви. И я хочу сказать всем: учитесь любви именно у таких детей. Тогда у нас будет гуманное человечество. Чему и посвящен, собственно говоря, этот спектакль: научиться любить, уважать все формы нейрологического развития человечества. Потому что мы не одинаковые. Никто из нас не одинаковый, и у каждого, кстати, есть черты аутизма. Все могут припомнить, что в каких-то ситуациях они вели себя так, как наши герои. Поэтому важно понять, простить и полюбить.
- 26. 10. 2015
Танцоры с синдромом Дауна, драматурги-колясочники и актеры с аутизмом - «особый театр» становится частью «большой культуры»
Наталья Попова, режиссер и руководитель студии
«Круг»
Фото: Ильмар Стуттерер
Лена, найди какую-нибудь музыку для троек!
Лена нажимает на кнопку проигрывателя, и в комнате с видом на спальный район возвышенно и умиротворенно запевает Боно. Три девушки свиваются под музыку в клубок, превращаясь в единое тело. Девушки накатываются, наваливаются друг на друга, подталкивая друг друга к движению, подставляя свои тела, когда партнер теряет равновесие. Их троица состоит из опоры и уязвимого звена. Опора - это Лена и Вика, они ассистенты Натальи Поповой. Мириам занимается у Натальи Поповой в студии. У Мириам непроизносимый психиатрический диагноз. Импровизируя, она действует с ассистентами заодно, но именно ради нее все и происходит.
В углу комнаты на стуле сидит сама Наталья Попова, она создатель и руководитель «Круга». Рядом с ней на ковриках у стенки за импровизацией наблюдают Катя, Клава, Саша, Леша, Антон и другие студийцы и ассистенты.
Ребята должны ощущать вес человека, предвосхищать его движения, контролировать его, - рассказывает мне вполголоса Попова. - Так у них включается телесное сознание. Это первый этап. А дальше начинает создаваться композиция. Чувство композиции - это социальное чувство. Через упражнения они учатся вписываться в общество, понимать человека через его физические реакции. Этот навык компенсирует им интеллектуальную недостаточность, они начинают социально адекватно реагировать. И часто уже они сами учат своих близких правильному общению. Они могут говорить: «Ты меня не понимаешь, здесь надо делать так». И это все рождается из опыта импровизации.
Спектакль «Слэш/Slash» студии «Круг»
Фото: Валерия ГлаголеваСегодня собрались старшие студийцы. У каждого свой диагноз. Каждый из них прежде прошел реабилитационную программу. Всем за двадцать. Самый опытный среди них Саша, он занимается уже одиннадцать лет. Это приятный молодой человек с такой улыбкой, будто у него есть секрет. Почти всех я видела в спектакле «Слэш», когда его играли у нас в ЦИМе.
Помимо студийцев в комнате находятся ребята помоложе: у них есть психологические проблемы, но нет инвалидности: Сережа не способен сконцентрироваться, Лена настолько застенчива, что это мешает ей жить.
Ассистенты в «Круге» работают бесплатно, зарабатывая на жизнь в других местах, но отдавая до двадцати часов в неделю студии. Многие из них, как Лена, сами когда-то прошли через «Круг».
За одним упражнением идет другое. Все вместе похоже на вечер современного танца, вполне профессионального и довольно изощренного.
Какая грация просыпается, понимаете? - у Натальи горят глаза. - Видите? Это думающие движения! В процессе движения они думают. Это нераздельно происходит - чувствование и мышление; они исследуют свое тело, отношения с партнером, образы какие-то рождаются.
Красиво, - поддакиваю я.
Конечно! Тело ведь - это первый символ, и они его должны освоить. А освоив, должны построить по отношению к нему дистанцию. Это тело - а это тот образ, который я творю телом. И все происходит через движение, через жест, причем в партнерстве, в социальных отношениях.
Дело происходит в Строгине, в Детском центре творчества, ярко-синем двухэтажном здании, по периметру обнесенном забором. Мамы слоняются по двору в ожидании детей. На входе будка с дежурным и вертушка. В вертушке запутался и смеется мальчик с ДЦП в красной куртке. Мать нежно прикрикивает на него: «Стой, Саш, завяжу тебе шнурки!»
Создательница и руководитель «Круга» Наталья Попова - великий человек, я считаю. Полное название ее дела - «Региональная общественная организация социально-творческой реабилитации детей и молодежи с отклонениями в развитии и их семей». На Поповой сходится движение интегральных или «особых театров» в стране. Они с коллегами организуют «Протеатр» - главный фестиваль «особых театров» в России. Приглашают в Москву лучшие инклюзивные театры Европы. Сводят между собой практиков и теоретиков, организуют научно-практические конференции, публикуют литературу, проводят мастер-классы, летние школы и многое другое. При этом Попова четверть века день за днем ведет тренинги с детьми и молодыми людьми с ОВЗ (особыми возможностями здоровья).
Здесь, в недрах ее «Круга», зародился «Круг-2», который хорошо знаком театралам: театр-студия Андрея Афонина - лауреат главной театральной премии страны «Золотая маска». Театр получил ее за спектакль «Отдаленная близость», которую вместе с Афониным поставил его коллега из берлинского театра Thikwa Герхартд Хартман.
Помню, как я увидела этот спектакль два года назад. До того я тринадцать лет оттрубила театральным обозревателем «Афиши» и видела почти все, что происходит на московской сцене. Но никогда не видела инклюзивный театр. Хотя он существовал в России долгие годы. Просто до последнего времени особый театр рассматривался как самодеятельность прекраснодушных любителей.
Каково же было мое удивление, когда я увидела «Отдаленную близость» в «Центре драматургии и режиссуры» на Беговой! Это был театр, современный по форме, к тому же наполненный человеческой подлинностью. В нем было то, чего днем с огнем не найдешь на сцене, о чем мечтали Станиславский, Арто и Гротовский - безусловный человек, человек, каков он есть.
Репетиция в студии «Круг»
Фото: архив интегрированной театральной студии «Круг»
Затем обнаружилось, что «Отдаленная близость» - только верхушка айсберга. В стране оказались сотни инклюзивных театров. Одни работают с ментальными инвалидами, как «Круг». Другие – с беспризорными, как питерский «Упсала Цирк». Третьи – с инвалидами, ограниченными в движении, как «Жест» из Нижнего Новгорода. И тысячи инклюзивных театров работают в Европе.
Сотни инклюзивных театров: одни работают с ментальными инвалидами, другие – с беспризорными, третьи – с инвалидами, ограниченными в движении
Дело было в 2014-м. Театральное искусство переживало расцвет. За два десятка лет после перестройки границы театра раздвинулись очень далеко за пределы социалистического реализма. А на волне Болотной театр начинал осознавать себя не только искусством, но и общественным форумом, гражданским институтом, социальным инструментом. Новая драма и молодая режиссура уже с десяток лет напоминали благополучным о существовании тех, кому повезло меньше. Инклюзивный театр шел дальше: он не толковал о проблемах, а решал их.
Я в тот год руководила экспертным советом «Золотой маски» и оказалось, что при разных эстетических вкусах все эксперты едины в одном: увлеченности социальным театром. В итоге в тот год в номинации «Эксперимент» современный театр был представлен во всех формах театра социального. В «Отдаленной близости» «особые» артисты и обыкновенные любители танцевали в парах, произносили монологи и совместно варили суп, которым в финале кормили зрителей. Рядом в программе был просветительский проект ЦИМа «Алиса и государство». И пластический спектакль об алкозависимости группы Liquid Theatre. И «Акын опера» Театра.doc, где четверо таджиков рассказывали о своих приключениях в Москве, играли на традиционных музыкальных инструментах, - ничего особенного, но рождалось понимание, что люди в оранжевых жилетках, которых некоторые зрители, по правде, и за людей не держат, - наследники культуры великой и гораздо более древней, чем наша.
«Акын-оперу» и «Отдаленную близость» в ряду других социальных спектаклей выделяла одна вещь: безыскусные и подлинные люди на сцене. Они и выиграли в тот год: «Театр.doc» взял спецприз жюри за «Акын-оперу», Афонин взял «Маску» в номинации «Эксперимент»: театральное сообщество признало «особый театр» частью большой культуры.
Когда я говорю о подлинности «особых» артистов Наталье Поповой, она морщится: «Почему бы вам не отправиться в зоопарк?»
А Валерий Панюшкин нашел «особый театр» на старинной ярмарке. Когда, выступая на организованной Поповой конференции, Панюшкин сделал доклад о бородатой женщине Присцилле Лотер и сравнил «особый театр» со старинным фрик-шоу, в зале вздрогнули все.
Мысль Панюшкина была пусть шокирующей, но простой: люди испокон веков тяготели к знакомству с иными, чужими, и в этом ничего плохого. Наоборот: ярмарочные шоу уродов так же раздвигали представления обывателя о мире, человеке, о человеческой норме и норме в искусстве, как это делает сегодня инклюзивный театр.
«“Большая культура” пытается уменьшить дистанцию между жизнью и ситуациями в искусстве, чтобы увидеть сам акт, - написала мне Наталья. - А особый театр пытается ее выстроить исходя из особенностей сознания человека с инвалидностью. Вот здесь они и встречаются!.. Это и есть самое интересное в особом театре - ты как у истоков… К сожалению, этот процесс заменяется созданием “упаковки” для участия в придуманном режиссером действии человека с инвалидностью. Чем привычнее упаковка, тем лучше спектакль».
В профессиональном театре в России встречей с «другими» был вдохновлен Борис Юхананов. Эстет и мистик, аристократ поискового искусства, Юхананов в середине девяностых пустился в серию проектов под общим названием «Дауны комментируют мир».
«Рудольф Штайнер замечательно сказал, что в людях с даун-синдромом завершено построение морального тела. В этом смысле они – люди будущего… Язык этих детей, в каком-то смысле, оказывается праязыком, то есть, если внимательно вслушиваться в то, как они говорят, можно обнаружить такого типа лингвистические конструкции, которые свойственны скорее не человеку, а священной книге».
«Рудольф Штайнер замечательно сказал, что в людях с даун-синдромом завершено построение морального тела. В этом смысле они – люди будущего»
Проект включал фильм, где «дети» (так он называл своих студийцев) пересказывали своими словами Евангелие, и другой фильм, где они делали телевидение. В 2004-м Юхананов впустил в свой театр провокацию подлинным. В спектакле «Повесть о прямостоящем человеке» живое противопоставлялось механическому: артисты, исполнявшие упражнения сакральной гимнастики графа фон Ботмера, соседствовали на сцене с радиоуправляемыми машинками и динозаврами, а девушка Ксюша в инвалидной коляске, - совершенно обездвиженная и способная только печатать на компьютере, - комментировала происходящее: «…В искусстве я совсем недавно, но иногда хватает одной доли секунды, чтобы влюбиться на всю жизнь. Так случилось и со мной. Я настолько влюбилась в театр, что теперь жить без него не могу!..»
В целом «особый театр» в России существовал еще в СССР, но к ведомству культуры никогда не относился. Как это устроено, допустим, в театре глухих. В шестидесятых, благодаря протекции композитора Соловьева-Седого, у которого росла глухая дочь, был создан Театр мимики и жеста. Актеры первого в стране и в мире профессионального театра глухих учились у Бориса Захавы в Щукинском театральном училище. Финансировался театр из бюджета Всероссийского общества глухих и первые десять лет гремел так, что билетов туда было не достать.
В девяностые, когда ВОГ получил целый список льгот и криминализировался, театр походил на притон. Ходила легенда о любви актрисы Светланы Вакуленко и бандита Левони Джикия, которая легла в основу фильма «Страна глухих». Он, мол, семь раз просил ее руки, она семь раз отказала. А когда она готова была сказать ему «да», ей сообщили, что он погиб в перестрелке.
Театр мимики и жеста еще существует, но бесповоротно захирел. Зато из той студии Захавы при Щукинском училище родился Специализированный институт искусств. А из института, в свою очередь, вышли два существенных театра - «Синематограф» и «Недослов». Оба театра находятся на балансе института. Еще один передовой театр глухих - «Пиано» Владимира Чикишева в Нижнем Новгороде - существует при школе-интернате для глухих детей.
Иное дело - «особый театр» в Европе. Там он встроен в культуру. Допустим, севильский театр Danza Mobile, не раз гастролировавший в Москве, это танцевальный центр со школой для «особых» детей, профессиональной труппой, танцующей фламенко, другой труппой, танцующей contemporary, и третьей труппой, где здоровые артисты танцуют вместе с танцовщиками с синдромом Дауна. Профессиональные танцовщики с синдромом Дауна! Вопрос - как такое могло случиться?
Спектакль «Слэш/Slash»
Фото: Валерия ГлаголеваА случилось оно вот как. После Второй мировой власти европейских стран стали вкладываться в культуру, видя в ней противоядие новым угрозам фашизма. Количество театров стремительно росло, но количество художников росло еще быстрее. Художники требовали у властей все больших свобод и все большего финансирования. Буря разразилась в 1968-м во Франции, и весной парижский креативный класс, который по традиции называют «студентами», оккупировал один из оплотов традиции - театр «Одеон». Тем же летом был разгромлен Авиньонский фестиваль. Во Франции началась затяжная позиционная война между властью и художниками, которая к концу восьмидесятых закончилась оформлением общественного договора на предмет искусства. В соответствии с которым художник получает возможность заниматься искусством, но при условии социальной работы в обществе.
Среди социальных групп, работать с которыми привлекли художников, оказались и «особые люди». После войны психиатрия переживала реформу: клиники, в которых прежде изолировали больных, закрывались, больных переводили на амбулаторное лечение, общество привыкало к мысли, что люди с особенностями интеллекта - это часть повседневности, нужно учиться жить вместе. Нагрузкой по реабилитации и социализации инвалидов - как физических, так и ментальных - наделили культуру. Художники сперва принуждены были заниматься с этой группой людей, но наступил момент, когда они нашли в такой работе вдохновение.
В России взлет социального театра произошел на волне Болотной и подъема гражданского самосознания, когда отдельные художники осознали себя должниками общества. Что правда, то правда: четыре процента населения России бывают в театре, а участвуют в финансировании театра, платя налоги, сто процентов налогоплательщиков. Что же получают взамен те, кто не имеют возможности ходить в театр или попросту не любят его? Что может сделать театр для этих людей? Молодой театр находил ответы в социальных проектах разного рода. Первыми шли независимые театры, тут масла подлила Елена Гремина, создатель и руководитель Театра.doc. Она придумала проект «Театр плюс общество» и рассказала о нем в 2011 году на встрече президента Медведева с деятелями современного искусства. Суть его была в поддержке государством негосударственных театров на условиях той или иной работы в обществе. Медведев спустил проект в Минкульт, и дело пошло. Девять театров по всей стране три года работали с людьми, так или иначе исключенными из культуры. В Комсомольске-на-Амуре Татьяна Фролова занималась со стариками с болезнью Альцгеймера, в Костромском центре современной хореографии «Диалог данс» профессиональные танцовщики занимались современным танцем с глухими детьми и их родителями; Liquid Theatre вел терапевтический курс в диспансере нарко- и алкозависимых, ростовский театр «18+» учил писать пьесы рецидивистов, сам Театр.doc отправился в колонию для несовершеннолетних и так далее. Вслед за негосударственными театрами социальные проекты стали делать и в театрах государственных. Я видела эталонный проект в Красноярском ТЮЗе, которым руководит прогрессивный молодой главреж Роман Феодори. В его основе лежала шотландская технология Class Act. Группу детей - гуманитариев из хороших гимназий, детей с ДЦП и воспитанников детских домов - учили писать пьесы драматурги Вячеслав Дурненков и Мария Зелинская. После чего их маленькие пьесы сыграли на сцене при полном зале. Абсолютно всерьез, будто это Шекспир, а не Иван Щукин - колясочник, увлеченный керлингом. Для ребят этот спектакль был поводом поверить, что судьбу можно переписать, как пьесу. Для взрослых это была встреча с миром подростков, жутковатым и незнакомым. Товарищи из органов власти краснели от стыда за отсутствие в театре пандусов.
Словом, в России вне всякого влияния государства стала складываться модель театра, в котором художественное и социальное не противоречат, а дополняют друг друга.
На днях я получила письмо от Бориса Павловича из Питера. Павлович руководит в Большом драматическом театре социально-просветительским отделом: худрук БДТ Андрей Могучий поддерживает Борину одержимость: через искусство сделать жизнь лучше. Работая в БДТ, Павлович спродюсировал несколько спектаклей, которые поднимают школьные проблемы и идут прямо в школе - в рекреациях, классах, гардеробах. Он скооперировал БДТ с центром Любови Аркус «Антон тут рядом», и вместе они сделали спектакль «Язык птиц», где играют люди с аутизмом. Он втравил Педагогический университет отправлять будущих педагогов в театр и изучать театральную педагогику, чтобы они потом привели в театр своих учеников.
Павлович одержимый, но не любит отапливать космос. Он за системную работу. Вот и сейчас он пытается ввести социальный театр в сферу интересов государства. То есть готовит бумагу в Минкульт от участников Международного театрального форума. Форум пройдет в Питере в декабре, но бумага уже пишется.
Перформанс «Клоун в каждом» в рамках совместной программы «Музей, открытый для всех» студии «Круг» и ГТГ на Крымском валу.
Фото: Валерия Глаголева
Цель Павловича очень простая: «создать механизм, с помощью которого можно будет адресно получить поддержку социально ориентированных проектов на государственном уровне».
Павлович просит подумать над тезисами. И Яна Тумина, питерский режиссер, отвечает ему словами тревоги всех артистов, которым не чужда идея социальной справедливости, но которые не хотят принуждения.
Спектакль, где расскажут о том, о чем я представления не имею, - как видит мир ребенок аутист, как пишет стихи подросток с синдромом Дауна
Совместный проект Творческого объединения мастерских Голомазова и Театра на Малой Бронной - благотворительный спектакль о людях с особенностями развития «Особые люди» открыл Малую сцену Театра на Малой Бронной.
«Особые люди» - первый и единственный в своем роде спектакль, рассказывающий о родителях детей с особенностями развития. Он был создан для привлечения внимания к социальным проблемам детей с нарушениями психологического и речевого развития и впервые показан в 2014 году. Авторами идеи стали актеры Театра на Малой Бронной Екатерина Дубакина и Артемий Николаев , а в качестве режиссера выступил художественный руководитель Театра на Малой Бронной Сергей Голомазов .
Спектакль поставлен по мотивам одноименной пьесы Александра Игнашова , которая основана на историях семей, в которых растут дети с ограниченными возможностями, и тех текстах, которые написаны самими родителями.
«Мне кажется, эта тема выбрала нас сама, и это большая честь и ответственность. Наша история началась с того дня, когда мы в первый раз приехали в Центр лечебной педагогики и ближе познакомились с особыми семьями и их особым умением любить. Наша постановка – это в том числе и признание в любви этим удивительным людям. Мы хотим, чтобы наш спектакль помог всем перестать бояться различий и быть чуткими друг к другу. Мы не артисты в этом спектакле, мы - люди, которые говорят о том, что в нас болит. «Человеку нужен человек» - это для меня главный смысл в нашей работе», - уверена автор проекта Екатерина Дубакина.
Действие спектакля происходит прямо перед зрителем на небольшой сцене, практически лишенной декораций, и даже без участия самих детей с аутизмом - их заменяют воздушные шарики на веревочках и три актера, которые не произнесут за весь спектакль ни слова.
Дети с аутизмом часто ведут себя так, будто находятся на какой-то особенной волне: не проявляют интереса к играм других детей, отказываются от участия в общих играх, не улыбаются и не реагируют даже на родителей, не понимающих, в чем же дело. Они, ставшие в одночасье просто «родителями ребенка с особенностями развития», просят вылечить своих детей.
Но «аутизм не аппендикс, а способ существования. Он определяет все, каждое событие. Его невозможно вылечить. И когда вы говорите, что хотите, чтобы аутизма не было, я слышу – «не было ребенка», – подчеркивает председатель фонда, которую играет заслуженная артистка Армении Вера Бабичева .
Часто родители решаются отдать ребенка в иностранные семьи, которые хотят взять маленького ребенка или даже подростка с аутизмом. На подобный шаг их толкает непонимание государства и близких: герои спектакля оббивают пороги чиновников и теряют поддержку близких людей.
В России не существует взрослых людей с аутизмом: по достижении 18 лет им ставят диагноз – шизофрения и, как правило, всю оставшуюся жизнь они проводят в психоневрологическом интернате. Но все эти люди меняют мир, и никто не знает, на что они способны - раз за разом повторяют актеры спектакля. «Я не встречала ни одного ребенка даже среди самых глубоких аутистов, который не хотел бы общаться. Они просто не могут строить общение по нашим правилам. Каждый из нас делает выбор: остаться там, внутри в безопасности, но одному, или выбраться наружу. Но как правило человек решается выйти из укрытия, если знает, что там, за стенами этого укрытия, его кто-то ждет» , - объясняет героям спектакля и всем зрителям героиня Екатерины Дубакиной - волонтер фонда.
Эта девушка-волонтер сама стала «мамой ребенка с особенностями развития», но не отчаялась. «Знаешь, почему я выбрала эту профессию? - обращается она к партнеру по сцене, - это чувство, как будто ты стоишь в центре, а вокруг тебя волны эмоций <…> Я сначала работала с глухими, а потом с аутистами. Там все жестче, но и волны сильнее. Когда ты в этом центре, ты чувствуешь себя живым, ты чувствуешь, что вокруг тебя люди. Это как лекарство принять: ты как будто выпиваешь чашку неразбавленной жизни. Это очень хорошо проясняет взгляд», - объясняет героиня.
Этот спектакль – еще одна попытка призвать общество понять особых людей и отнестись к ним с заботой, уважением и пониманием.
«Эти дети не приходят к нам случайно: у Господа не бывает программных ошибок. Они лучше, они чище нас, - обращается к зрителям председатель фонда. - И они рождаются с мудростью в сердце. С той мудростью, которая к нам приходится иногда только в конце жизни, когда мы уже все потеряли, когда нас обманули и когда мы уже обманули. А они рождаются с этой мудростью в сердце и просто учат нас любить. Просто любить, без условий, без амбиций. И нас они принимают такими, какие мы есть. И этому надо научится очень многим людям в нашем мире».
Зрители отмечают, что спектакль действительно этому учит и не только доставляет эстетическое удовольствие, но и приносит пищу для размышлений: «Очень хорошо подобрана музыка, очень здорово сыграно - нет ни одного лишнего движения, все очень сдержанно, но, тем не менее, это попадание в десятку. Эта проблема становится все более и более ярко выраженной, потому что людей с аутизмом с каждым годом все больше и больше, и никто не знает, почему это происходит. Может быть это значит, что в нашем мире что-то идет не так?»
В декабре 2015 года по приглашению Ассоциации помощи людям с особенностями развития и ментальной инвалидностью состоялись гастроли спектакля в Екатеринбурге, а сейчас постановка будет показываться два раза в месяц на сцене московского театра. Средства, собранные с помощью спектакля, перечисляются в Центр лечебной педагогики, который является партнером проекта.
«Мы верим, что театр способен изменить мир – хотя бы чуть-чуть. В наших силах привлечь внимание общества к тем, кто в этом действительно нуждается. Появление проекта «Особые люди» на обновленной Малой сцене театра – приглашение к разговору на волнующие темы, который, мы надеемся, будут интересны зрителям», - отмечают в Театре на Малой Бронной.
Малая сцена Театра на Малой Бронной открылась в год 70-летия театра.
Театр «Творческое объединение мастерских (ТОМ) Голомазова» – это московский молодежный театр, созданный на основе четырех выпусков Мастерской заслуженного деятеля искусств РФ, художественного руководителя Театра на Малой Бронной, профессора Сергея Голомазова в РУТИ-ГИТИС (выпуски 2002, 2006, 2010 и 2014. Выпуск 2014 года - совместно с народным артистом РФ, художественным руководителем Театра имени Моссовета, профессором П.О. Хомским).
Ставит спектакль Семейный инклюзив-театр «і» при поддержке компании velcom. Ключевую роль в новом спектакле исполнит Влада Зеневич - 13-летняя девочка, которая благодаря театру буквально за год заговорила.
«Профессор сказал: «Дайте ребенку шанс»
Вечер понедельника. Сегодня у «театральных» детей занятие по хореографии. Одна из учениц, высокая красивая девочка, танцует, в отличие от остальных, не самостоятельно, а в сопровождении тьютора, которая подсказывает движения. Высокая девочка - это Влада Зеневич, у нее аутизм. А ее «помощница» - Екатерина Кураксина, психолог инклюзивного театра. Выходить на сцену без куратора пока Влада не отваживается.
С мамой Влады мы сидим в зрительном зале, и пока беседуем, она практически не отрывает глаз от танцующей дочери: говорит, девочка совершенно преобразилась за то время, что ходит в театр. Еще год назад Влада практически не говорила, а сейчас общается с детьми и мечтает стать актрисой.
До 2,5 лет она развивалась абсолютно нормально, разговаривала обычными детскими предложениями из трех слов. Утром вставала с кровати, бежала ко мне: «Мама!». А однажды внезапно замолчала, неделю просидела тихо. Мы пошли к логопеду, тот отправил нас в психоневрологический диспансер, но что с ней, врачи долго не могли понять, - вспоминает Виктория. - В пять лет Владе поставили диагноз «аутизм». У нее, скорее, элементы аутизма, но это единственный диагноз, под который она «подходит».
В три года Влада пошла в обычный детский сад, где оставалась на два часа в день. Но уже через неделю от этой идеи пришлось отказаться: девочке там не понравилось.
В последний день я ее забирала с такими слезами, что больше мы в сад не пошли. Она после этого боялась заходить со мной в магазин и нигде не снимала одежду. Месяца два просидела дома. Потом ее посмотрел профессор из психоневрологического диспансера и сказал: «Дайте ребенку шанс», - рассказывает Виктория.
Так Влада снова оказалась в детском саду, но уже вместе с мамой: Виктория устроилась туда нянечкой, а позже стала воспитателем. Два года девочка проходила в логопедическую группу. Все шло очень хорошо: чуткие воспитатели, отзывчивые дети. А потом Влада попала в специальную группу, где кроме нее обучались 15 человек с разными диагнозами.
Единственный плюс - там был хороший музыкальный работник, которая опекала Владу. И еще там научили ходить строем и всем вместе есть за столом, - говорит Виктория.
«С интеллектом никаких проблем»
В семь лет Влада стала школьницей. Из трех вариантов - отдать ее в интернат, речевую школу или организовать надомно-комбинированное обучение - Виктория выбрала последний:
Конечно, я побывала везде. В интернате семиклассники учились нажимать на кнопочки, а Влада подобное давно освоила, потому что с интеллектом проблем у нее нет. В речевую школу ее готовы были взять только при условии, что речевой диагноз стоит на первом месте, но он у нее вторичный. Оставалось надомное обучение.
Предполагалось, что в школу она будет ходить на такие предметы, как рисование и труд, а остальные будет преподавать дефектолог на дому. На практике оказалось, что никто не знал, что такое комбинированное обучение. Целый год Виктория писала заявления с просьбой разрешить дочери посещать уроки пения и физкультуры.
«У нас с ней поделена территория»
У Виктории два образования - конструирование и моделирование швейных изделий и психология. Второе она получила, когда поняла, что ее ребенок развивается не так, как остальные дети. Но сейчас женщина не работает, потому что нужна дочери.
Никаких проблем с ней дома нет. У нас поделена территория: я практически живу на кухне, а комната принадлежит ей. Конечно, я могу туда зайти, если мне надо, но это ее личное пространство, которое очень важно для аутистов. У нее свои увлечения - любит журналы, планшет, причем читает там что-то на английском. Могу спокойно оставить ее часа на два, если нужно, например, в магазин. Она абсолютно адаптирована, и на кухне найдет, что нужно, - говорит Виктория. - А вот на улицу одну отпустить не могу. На даче - да. А в городе возле дома дороги, машины. Хотя с ориентацией у нее все хорошо. Она знает все станции метро, и кто из родственников на какой живет.
Влада спокойно ходит в гости и сама принимает гостей. Но не любит праздного времяпрепровождения.
У нее все четко: день рождения - это платье, торт, пицца, люди, подарки. С утра ждет гостей, встретила, съели праздничный обед, а дальше все - всем пора уходить. Она не понимает, почему люди сидят, если все пункты программы уже выполнены, - смеется Виктория. - Так же и с Новым годом: ждет Деда Мороза с подарками, но уже на следующий день елку можно убирать.
Папа Влады уже давно живет отдельно, но постоянно навещает дочь.
Он ее любит, покупает игрушки - планшет, к примеру, - это его подарок. Раз в неделю стабильно приходит. Если я с ней больше уроки делаю, то он играет. Могут и по полу покататься. Она его ждет. Но и для папы у нее есть лимит: наигралась - все, пора уходить, - говорит Виктория.
Влада и мама живут на два пособия и пенсию. Кроме того, деньги дает отец Влады.
Мы с ней не шикуем, но и не бедствуем. Думаю, если бы я ходила на работу, вряд ли бы получала больше, - говорит Виктория.
«Счастье, что мы сюда попали»
Об инклюзивном театре, созданном при поддержке velcom, она узнала от знакомых и сразу повела дочь на прослушивание. Влада начала заниматься в январе 2017 года, и театр стал спасительной соломинкой: ведь со времен первого класса школы Влада не общалась с детьми. За год, отмечают и мама, и педагоги, у девочки невероятный прогресс в социализации и развитии речи. И самое главное, ей очень нравится играть.
Такой довольной я ее не видела никогда. Ее спросить, кем Влада хочет стать, она ответит: «Влада хочет стать актрисой». Раньше она боялась толпы и шума, когда бывали в школе, во время звонка закрывала уши руками. Сейчас совершенно нормально воспринимает громкую музыку. Сначала мы ходили раз в неделю только на актерское мастерство, а сейчас еще и на хореографию. Влада очень дисциплинированная. Например, на актерском им ставят артикуляцию. Обычные дети могут воспринимать это как игру или баловство, а она - всерьез. Сказали делать - она будет добросовестно делать, не отвлекаясь. Она очень выросла в речевом плане. Через полгода она уже выступала в спектакле. Я переживала ужасно, а она вышла на сцену и расцвела. Светилась так, что я не могла глаз от нее отвести. Я поняла, что ей нужна публика, - говорит Виктория.
Влада уже дважды выступала на большой сцене. В постановке «Дерево сказок» у нее важная роль - роль дерева.
Поначалу ей было сложно повторять движения, а сейчас гораздо лучше. Смотрите, она уже минут сорок на сцене, и пока не устала. Для меня это просто праздник, - признается мама. - Здесь впервые в жизни дети на нее не показывали пальцем. Наоборот, все помогают, берут за руку, показывают, объясняют, куда-то ведут. Счастье, что мы сюда попали, что ее приняли и ей нравится. Здесь - общение и перспективы.
«Влада - готовый художник-аниматор»
Виктория очень надеется, что дочь найдет свою дорогу в жизни, и театр стал одной из возможностей. А еще Влада прекрасно рисует - раз в неделю мама водит ее в арт-студию.
Я считаю, что она готовый аниматор. Берет ручку и за пару минут, не отрывая руки от листа, рисует зайца из «Ну, погоди!», причем очень похоже. Может нарисовать целю сказку и по картинкам сочинить историю, - говорит мама. - Хочу, чтобы Влада больше занималась физкультурой, но особо негде. Нашли зал ЛФК, но там дети постарше и не только аутисты, а с разными диагнозами. Поэтому пока занимается со мной дома - у меня своя программа, тренажер. Ну и хореография - это тоже физическая нагрузка.
Психолог Екатерина сопровождает Владу на сцене с самого начала и тоже видит прогресс.
Она контактирует с детьми, очень открытая. Начинали мы с занятий в 1-5 минут, постепенно увеличивая время. Сначала индивидуально, потом решили, что пора в общую группу. Бывает, некоторые движения не удаются, тогда я их перерабатываю, чтобы ей было проще. Влада очень хорошо проявляет себя в миниатюрах, ее любимое - артикуляционные упражнения. Она привыкала к работе, для нее это не развлечение, а труд. Но главное в нашем театре, чтобы ребенок был счастлив и уходил с занятий с улыбкой, - говорит Екатерина.
Премьера спектакля «Дерево сказок» пройдет 2 апреля в Республиканском дворце культуры ветеранов при поддержке телеком-оператора velcom. Начало в 19.30.
