«Что у вас тут нового?» - спросил художник, когда вышел из машины. «Нового? - переспросил я. - Вот вы приехали, а так - все по-старому». Шемякин улыбнулся, вошел на территорию Псково-Печерского монастыря, где не был уже несколько десятилетий, и произнес: «Вроде все так же».
Эпоха возрождения
Впервые он приехал сюда в 1959 году. В тот день новый настоятель отец Алипий принимал монастырь. Во многом это определило дальнейшую жизнь Михаила Шемякина. Через несколько лет он снова сюда вернется - уже в качестве послушника. И проведет здесь около двух лет. «Когда я был здесь первый раз - монастырь был в ужасном состоянии, - начал вспоминать Михаил Шемякин. - Разрушенные стены, полно нищих. Это было средневековье…» После средневековья, как и положено, началась эпоха возрождения. В возрождении принимал участие и Шемякин. Прошло почти пятьдесят лет. Когда Михаил Шемякин, его жена Сара де Кей и другие сопровождающие подошли к собору, художник рукой показал на серафимов, которых сорок с лишним лет назад реставрировал на стене собора.
Отец Алипий тогда смотрел из окна на работу реставраторов, ел малину и критиковал. «Не нравится? Тогда сами попробуйте», - предложил Шемякин. И настоятель полез на шатающиеся леса… «Леса шатаются, мы все сейчас упадем», - испугались реставраторы. «Со мной не упадете», - ответил отец Алипий.
«Отец Алипий был фигурой многогранной, нелицемерной, - с удовольствием вспоминал Михаил Шемякин. - Он мог запустить крепким словцом, очень много беседовал с художниками, иногда его беседы принимали бурный характер… Я тогда был под постоянным наблюдением госбезопасности, и мое пребывание здесь доставляло много хлопот отцу-наместнику. Но он с этим смирялся, потому что ценил меня как художника, и когда я был изгнан из страны, мы с ним поддерживали связь через наших общих московских и петербургских знакомых. Я посылал ему каталоги, а он мне - небольшие записки. Широких взглядов был человек».
Когда Михаил Шемякин поднялся в монастырский сад, из его груди вырвалось: «Позвать бы Алипия, а вдруг - отзовется?!»
Чуть раньше Шемякин произнес: «Мой монастырь всегда со мной… Если в миру дьявол аки агнец, то в монастыре он аки лев. Пребывание в монастыре - оно очень сложное. Здесь искушений гораздо больше, чем в миру. Дьявол здесь с монахами крут. Искушений было много, обо всех рассказывать сложно, а то еще можно кого-нибудь своими рассказами об искушениях искусить».
Подлинное и фальшивое
Заглядывая в кельи и пещеры, Михаил Шемякин расспрашивал сопровождающего монаха о судьбе старых знакомых - Евстафия, Досифея, вспоминал истории из монастырской жизни.
Шемякин всю жизнь связан не только с живописью, но и с музыкой. Записывал в Париже Владимира Высоцкого, участвует в постановках балетов и опер, в том числе и в Мариинском театре. Поэтому вопрос о музыке был неизбежен.
- Какая музыка вас вдохновляет во время работы?
Как ни странно, я работаю под музыку Майлса Дэвиса. Не под Вагнера…
- Ваши работы часто подделывают?
Да, да… Наверное, знаете, что сейчас идет уголовный процесс по поводу подделок моих работ.
- А качество подделок высокое?
Невысокое. Оно наносит ущерб моему имиджу. Такой размах только в России. На Западе бывают подделки, но это три-четыре работы. Чтобы подделать целую выставку и открыть ее… Это может быть только в России. Широта русской души удивительна.
- Почему о российских художниках на Западе мало кто знает?
Многие репутации создаются при помощи искусствоведов, которые покупаются. Это довольно грязненький мир. Я его знаю хорошо, потому что давно в этом мире живу. Очень жалею, что российское министерство культуры не занимается тем, чем должно заниматься: показывать Западу, кто такие русские художники. Например, никто не знает - кто такой Тышлер, никто не знает русской графики… Фаворский, Митрохин, Кравченко, Лебедев. Это гениальные мастера книжной графики, но их никогда не показывают… Если бы их показать Западу, то статус российских художников там бы вырос… В основном, показывают шпану-Кулика, который выставляется голый, мочится на веревочку и говорит: «Я кусаю Америку, Америка кусает меня…» Но Кулик, фактически, - Шариков. А нам надо показывать профессора Преображенского. Получилась такая страшная вещь, о которой Высоцкий пел: «Мне сегодня дали свободу, что я с ней делать буду?» Никто не знает - куда идти».
Но сам Шемякин, похоже, знает куда идти. Прежде чем отправиться в Петербург, а потом во Францию, он на прощание через псковские СМИ предложил сотрудничество местному отделению Союза художников. Фонд Михаила Шемякина готов к проведению в Пскове выставок, лекций…
Держитесь! - напоследок крикнул Михаил Шемякин.
Цитата: «В правительстве больше говорят о физкультуре, нежели о культуре. А я всегда повторяю: не забывайте одно из важнейших изречений академика Лихачева, который меня поддерживал и с которым мы дружили: «Если у нации нет культуры - существование этой нации бессмысленно».
Михаил Шемякин
художник, искусствовед. Гражданин США. В 1971 году выслан из СССР. Жил во Франции, затем в США. В 2007 году вновь вернулся во Францию. Периодически работает в России.
Михаил Шемякин в детстве
Михаил Шемякин родился в Москве в 1943 году. Он рос в оккупированной Восточной Германии, а вернувшись в Россию в 1956 году, поступил в художественную школу при Институте живописи им. И.Е. Репина Ленинградской Академии художеств. Был исключен из школы за несоответствие нормам соцреализма. С 1959 по 1971 год работал разнорабочим. Подвергался принудительному психиатрическому лечению, что в те годы было обычным делом для борьбы с диссидентами. В течение пяти лет работал такелажником в Эрмитаже. В 1967 году Шемякин основал группу художников «Санкт-Петербург». Вместе с философом Владимиром Ивановым он создает теорию Метафизического синтетизма, посвященную поискам новых форм иконописи, основанных на изучении религиозного искусства всех эпох и народов.
В 1971 году власти выдворяют Шемякина из СССР. Он живет в Париже, а в 1981 году переезжает в Нью-Йорк. Уже в Париже он начинает устраивать выставки и публиковать работы своих коллег – российских художников и писателей-нонконформистов. Начатые в 1960-е годы исследования искусства выросли в коллекцию миллионов образов, структурированных по техническим, историческим и философским категориям. Эта работа принесла художнику пять почетных докторских степеней и послужила основой для создания его Института философии и психологии искусства. В 2000 году им учрежден «Воображаемый музей» в городе Хадсон, штат Нью-Йорк, где организуются выставки по темам исследований. В 2002-2003 годах Шемякин снимается в серии телепередач для российского канала «Культура».
В 1989 году началось возвращение творчества Шемякина в посткоммунистическую Россию – с первой, с момента высылки, выставки его работ. Впоследствии он продолжает выставляться в России. В Санкт-Петербурге установлены три его монумента: Петру Великому, жертвам политических репрессий и архитекторам-первостроителям Санкт-Петербурга. Шемякинская Сибела – Богиня плодородия – стоит в нью-йоркском районе Сохо. Вариант памятника Петру Великому демонстрируется в Нормандии. В 1998 году в Венеции в ознаменование двухсотлетия со дня смерти Джакомо Казановы установлен шемякинский монумент Казанове. «Диалог между Платоном и Сократом» – мемориал профессора Харольда Юкера – установлен в университете Хофстра в Хемпстеде, Нью-Йорк. В 2001 году в Лондоне открыт его монумент, посвященный трехсотлетию посещения Лондона Петром Великим, а в Москве – скульптурная композиция «Дети – жертвы пороков взрослых». В 2003 году открываются его памятник Анатолию Собчаку в Санкт-Петербурге и композиция «Царская прогулка» в Константиновском дворце в Стрельне.
Театральная деятельность Шемякина началась в 1967 году с постановки оперы Шостаковича «Нос» в студии Ленинградской консерватории. В 1990-е годы вместе с клоуном Вячеславом Полуниным он устраивает шествия и зрелища в Санкт-Петербурге, Москве и Венеции. В 2001 году в Мариинском театре Санкт-Петербурга Шемякин ставит свою версию балета Чайковского «Щелкунчик».
В 2005 -м году ставит новый балет по мотивам сказки Гофмана «Волшебный орех» — со своим либретто и оформлением, с оригинальной музыкой Сергея Слонимского и хореографией Донвены Пандурски. В 2007 Михаил Шемякин организует «Посольство Петра Великого» на площади Сан-Марко в рамках программы Венецианского карнавала совместно с Антоном Адасинским, Вячеславом Полуниным, Александром Мирочником и сотрудниками Мариинского театра. Открылась выставка «Михаил Шемякин: 40 лет спустя. Театр и Метафизика» в Новосибирском государственном художественном музее.
В 2008 году состоялось открытие памятника Владимиру Высоцкому в Самаре. Выставки «Театр и Метафизика» показывается во Владикавказе (Северная Осетия), в Ханты-Мансийске и в Краснодарском краевом художественном музее им. Ф.А.Коваленко. В этом же году художник организует представление «Посольство Петра Великого» в петербургском Манеже.
В 2009 году Михаил Шемякин награжден Президентом РФ Д.А. Медведевым Орденом за большой вклад в укрепление дружбы, сотрудничество и развитие культурных связей c Россией. Тогда же открылись выставки: «Михаил Шемякин: Петербургский метафизик» в редакции журнала «Звезда» в Санкт-Петербурге и «Михаил Шемякин: возвращение пушкинской «Русалки» во Всероссийском музее им. А.С. Пушкина «Мойка, 12». Начиная с 2009 года дважды в год Михаил Шемякин организует в своем Фонде в Петербурге выставки из цикла “Воображаемый музей Михаила Шемякина. АНТОЛОГИЯ ФОРМ” .
В 2010 году Михаил Шемякин с хореографом Кириллом Симоновым создает новую версию балета Делиба «Коппелия» для Литовского национального театра оперы и балета в Вильнюсе (Литва), открывает монумент «Жертвам террора» во Владикавказе (Северная Осетия) и выставку «Фарфоровый театр Михаила Шемякина» в рамках года Франции в России в Париже.
В 2011 году были показаны выставки: «Шемякин и Высоцкий. Две судьбы (иллюстрации к стихам и песням Владимира Высоцкого)» в ГМИИ им. А.С. Пушкина в Москве, «Михаил Шемякин: эскизы к балетам» в Тель-Авиве (Израиль), «10 лет Щелкунчику» в Мариинском театре в Санкт-Петербурге. Начиная с 2011 года ежегодно представляет выставки из цикла “Воображаемый музей Михаила Шемякина. АНТОЛОГИЯ ФОРМ” в Северо-Кавказском филиале музея искусств народов Востока. В этом же году выходит книга «Две судьбы», написанная Михаилом Шемякиным и посвященная его дружбе с Владимиром Высоцким.
В 2012 году Михаил Шемякин – Главный художник Международного военно-музыкального фестиваля «Спасская башня», проходящего в Москве на Красной площади. Были показаны выставки: «Шемякин и Высоцкий. Две судьбы (иллюстрации к стихам и песням Владимира Высоцкого)» в Строгановском дворце ГРМ в Санкт-Петербурге; «Михаил Шемякин: Рисунки в стиле «Дзен» в Государственном музее Востока в Москве.
В 2013 году открылись выставки в Санкт-Петербурге: «Тротуары Парижа» в Мраморном дворце ГРМ и «Михаил Шемякин. Мир, скрытый в каплях воды» в музейном комплексе «Вселенная Воды».
В 2014 году состоялось открытие памятников: «Человек-часы» в Щелково, Московская область и «Жертвам забытой войны, изменившей ход истории» в городе Гусеве. В этом же году Михаил Шемякин принимает курс живописи в Воронежской государственной Академии искусств.
Диапазон, в котором работает Михаил Шемякин, весьма широк: от рисунка до монументальной скульптуры, театра и кинематографа. Тематика его творчества тоже разнообразна: от театрального гротеска до метафизических изысканий.
Работы Шемякина украшают постоянные экспозиции многих музеев в США, России, Франции, Польше и стран СНГ.
В нашем можно приобрести автора А.М.Петрякова.
Знаменитый художник рассказал «Вечёрке» о хороших и плохих привычках, о вкусовых пристрастиях и об отношении к дуракам
Михаил Шемякин живет во Франции, куда перебрался из Америки, чтобы быть поближе к России и наведываться в обожаемый им Петербург, но чаще чем раз в полгода не получается. Старается обязательно приезжать на вернисажи художественно-аналитических выставок из серии «Воображаемый музей Михаила Шемякина. Антология форм». На открытие экспозиции «Метафизическая голова» в сентябре приехать не смог — приехал в октябре. Выставка — по традиции — в декабре должна была полностью обновиться и работать до мая. Но в декабре экспозицию «Метафизиче-ская голова» пришлось свернуть (временно, до 20 января), чтобы развернуть другую — «Художник и театр», организованную в рамках Третьего международного культурного форума... И снова Михаил Михайлович в городе на Неве, в своем фонде на Садовой, 11. На вернисаже один посетитель шепнул другому: «Что-то Шемякин зачастил в Питер», а в ответ услышал: «Шемякина много не бывает»…
Велосипед посадил на диету
— Михаил, мы давно знакомы, встречаемся всякий раз, когда вы приезжаете в Петербург, а когда встречаемся и общаемся под диктофон, «для газеты», обычно говорим на какие-то высокие темы — о современном искусстве, о судьбе России. Еще — о ваших выставках, о судебных разбирательствах по поводу фальшивок под Шемякина. И ни разу не говорили о Шемякине как о человеке. Ваш друг Владимир Высоцкий перечислил все, что он не любил, в песне, которую так и назвал — «Я не люблю». Чего не любит, категорически не принимает Шемякин?
— Жирную пищу.
— Так, еще.
— Очень соленую пищу.
— Сара (жена Мих. Шемякина. — Прим. авт.
) посадила на диету, что ли? (Сара присутствовала при беседе, но участвовала в ней только отдельными репликами. — Прим. авт.
)
— Велосипед посадил меня на диету. Мы же с Сарой готовимся к «Тур де Франс». (Смеется.) Когда едешь на велосипеде, а тем более по сильно пересеченной местности, а то и вообще в гору, нужно быть в очень хорошей форме, а не пыхтеть, как это происходило раньше со мной. Думаю, по мне заметно, что я возвращаюсь к своему нормальному весу...
(Сара: «Миша похудел очень. И помолодел!»)
Мой обычный вес — 59 — 60 кг. Это как раз тот вес, что нужен для занятий спортом, велосипедным в том числе. А к спорту, как вы знаете, я никогда не был равнодушен.
— Так, что еще кроме жирного и соленого не любит Михаил Шемякин?
— Я понимаю, куда вы клоните. Глупость человеческую не люблю! Много чего не люблю, но прежде всего — глупость. Она страшнее жирной пищи, страшнее пересолов. Мне понравился заголовок статьи нашего нобелевского лауреата Жореса Алферова: «Мир погубит не атом, не рак, а жадный дурак». Точнее не скажешь. Глупость ведет к необдуманным поступкам — человеческим, политическим, приводит к войнам. К уничтожению природы. Глупость порождает жадность. А жадность — основной двигатель в разрушении нашей планеты. Невозможно остановить алчного предпринимателя; сколько ему ни говори: прекратите выпускать пластиковые мешки, они гибельны для планеты, — не прекратит. Он, дурак, будто бы живет на планете другой, он свято верит: все умрут, а я останусь! Бессмысленно взывать: прекратите излишне рьяно бурить скважины! «Как «прекратите»?! Это же — нефть, это же газ! Это деньги!» Ура! Первая буровая скважина в Антарктиде! Что это, если не человеческая глупость? Чему радуетесь, дураки?! Когда я прочитал об этом, пришел в ужас. Вы о последствиях подумали? Я представил себе белоснежные снега, льды — в мазутных пятнах, разводах, лужах, озерах, малых и больших. Через некоторое время, не дай бог, случится какая-нибудь авария и — экологическая катастрофа! Что, опять — «после нас хоть потоп»? (Кстати, слова эти ошибочно приписывают королю Людовику ХV — они принадлежат его фаворитке маркизе де Помпадур.) А все потому, что мы бездумно спешим набить карманы! И атмосферу загрязняем выхлопными газами опять же только потому, что автомобилестроителей и торговцев машинами, так же как и торговцев оружием, невозможно остановить. Деньги, деньги, деньги! Ну просто затмение разума какое-то! Глупость! Так что, повторюсь, для меня самый страшный порок, страшнее всех остальных — глупость. Будем продолжать разговор в том же духе? Опять ведь выйдем на глобальные темы. Впрочем, уже вышли.
Взаимопонимание с мыслящей улиткой
— Если я правильно понял, вы в 70 лет впервые сели на велосипед?
— Нет, нет. Просто в последнее время мы с Сарой сделали привычкой езду на велосипеде почти ежедневно. Я увлекся. Для меня это даже не столько спорт, сколько иная, ранее не испробованная возможность наблюдения природы, открытия каких-то новых достопримечательностей — замков (во Франции их превеликое множество), архитектурных доминант, памятников да и просто интересных строений. Мы живем в интереснейшей местности — вблизи города Шатору. И теперь ежедневно благодаря велосипеду знакомимся с тремя-четырьмя замками.
— Михаил, но автомобиль предоставил бы вам значительно больше возможностей для знакомства с окрестностями Шатору, и не только с окрестностями…
— Одно другого не исключает. Но из окна машины никогда не увидишь, что у тебя под колесами, например, улитка. В последнее время я часто спасаю улиток. После того как я многое узнал, читая, об этих удивительных моллюсках, я проникся к ним большущим уважением. Что такое улитка для человека? Для кого-то — брюхоногий моллюск, для кого-то — слизняк, для кого-то — ингредиент; бросил в кипяток, поварил сколько-то времени — вот тебе и суп. Оказывается, улитки — существа мыслящие. Оказывается, они спасают друг друга. Сейчас, когда я вижу ползущую по дороге улитку и понимаю, что ее вот-вот может машина раздавить, слезаю с велосипеда, беру в руки и отношу за обочину. Иногда мы с улиткой побеседуем…
— По-русски? По-французски?
— По-русски, по-русски. Вы смеетесь, а они, улитки, — удивительно любопытные существа. Одну, виноградную, я нашел на дороге в Шатору, на проезжей части. Машины едут, а она себе ползет! Еще чуть-чуть — и конец ей был бы! Я на руке привез улитку домой. Она, высунув глазки, с любопытством маленького ребенка смотрела туда-сюда — на лестницу, на потолок, на люстру. Это было так удивительно!
Разъезжая на велосипеде, я очень много фотографирую. Собираю полевые цветы для гербария. У меня громадное собрание сушеных листьев, из них я делаю коллажи. Исподволь готовлюсь к выставке довольно любопытной — танцующих листьев, которая будет называться «Гербариум».
— Когда и где планируется устройство экспозиции?
— Думаю, в Русском музее. Когда? Через пару лет, не раньше. Любой моей выставке предшествует большая, серьезная подготовительная работа.
Режим нечеловеческий, но мы выдерживаем
— Как вы выстраиваете свой день? При таком обилии дел на сон должно оставаться в лучшем случае часа два-три…
— На сон времени мало остается. Поэтому говорить о моем рабочем дне очень сложно. Правильнее говорить о рабочей ночи, которая плавно переходит в рабочий день. Во всяком случае, когда нас с Сарой спрашивают, как мы переносим постоянную смену часовых поясов, отвечаем: без особых проблем. Мы же действительно — то в Америку, то из Америки, то сюда, в Россию, в Ханты-Мансийск (еще недавно, при прежнем, здравомыслящем, губернаторе округа), то на Кавказ, в Кабарду — на родину моих предков, теперь еще и в Воронеж, где я теперь преподаю в Академии искусств. У многих людей возникают проблемы с перестройкой организма. Кому-то надо два дня приходить в себя, отсыпаться. А у нас с Сарой все нормально. Но в любом случае режим, по которому я живу, смело можно назвать не совсем человеческим. Но мы выдерживаем. Сару, правда, жалко. Бедняга, выпала ей такая судьба…
Быть супругой Шемякина — это тяжелый крест. Не каждая бы женщина выдержала. Но Сара — достойный потомок американских первопроходцев, которые с ружьями на плече шагали рядом с кибитками, ели что придется… (Сара: «Ну да, ежиков ели».)
— Михаил, машину Сара водит?
— Жена. Я не умею. Когда-то — не учился принципиально. Потом злоупотреблял алкоголем, страдал запоями. Я, слава богу, понимал: если получу водитель-ские права, то одновременно получу и путевку если не для себя, то для кого-то другого — если не на кладбище, то в больницу. Пьяный за рулем — вы сами понимаете, к чему это может привести. Я знаю, что так же поступил и художник-абстракционист Серж Поляков, младший брат знаменитого гитариста Володи Полякова, с которым я работал. Когда Серж стал зарабатывать колоссальные деньги, он купил автомобиль, по-моему, даже Кандинского (это мне Дина Верни рассказывала), но принципиально отказался идти в школу водителей и завел себе шофера, потому что знал: может в любую минут сорваться и уйти в запой.
— Насколько я знаю, не только с запоями, а вообще с выпивкой давно покончено. Вы алкоголь не употребляете…
— …двадцать лет! Наверное, это интересно — самому водить машину, но я уже привык, что Сара великолепно управляет автомобилем, а я могу, открыв окошечко, фотографировать. А то и покемарить. Это вторая причина, по которой я не стал учиться. Есть и третья: элементарно нет времени.
Иногда так и хочется треснуть кого-нибудь по шее
— Пьянство помимо всего прочего отнимает время у творчества…
— Мы — что я, что Володя — пили от перегрузок. Когда понимали, что организм не выдерживает. Как нам казалось, давали мозгу отдохнуть. Мой опыт показывает, что можно и без этого. Беда в том, что мы оба были запойные.
— Сейчас в России идет интенсивная борьба с курением. А на обложке книги Александра Петрякова «Зазеркалье мастера», трижды, по-моему, переизданной, фотография, где Шемякин с сигаретой. Я, честно говоря, давно не видел вас курящим…
— Я не курю. Давно. Сара, сколько лет? Семь? (Сара: «Девять».) Вот: девять лет. Однажды я понял: курение это — глупость. Да, да, тот самый порок, который я не терплю в людях! Понял, что кто-то на мне делает деньги. Да еще при этом гробит мое здоровье. Вот я однажды и бросил сигарету и сказал себе: «Все, с куревом покончено!» Говорят, бросить курить очень трудно, приводят слова Марка Твена: «Нет ничего проще, чем бросить курить, я это проделывал тысячу раз!» Ничего подобного! Никаких «тысячу раз» не потребовалось. Я просто дал себе команду и вот уже девять лет в рот не брал сигарету, и нет никакого желания взять. И потом: не для меня — быть в зависимости от кого-то или чего-либо. Начинаю себя презирать.
— Покончили с тем, бросили это… Но ведь должна же быть хоть какая-то слабость. Сладкое, например.
— Нет, я не большой любитель сладкого. Ну, если разобраться, то слабостей у меня, как у каждого человека, вагон и маленькая тележка наберется. Иногда хочется кого-нибудь треснуть по шее. Сдерживаешься. Иногда из кровати не хочется вылезать.
— И что же заставляет вас покидать ложе?
— Осознанная необходимость. Помните, как слуга будил великого философа Анри Сен-Симона: «Вставайте, сударь, вас ждут великие дела!»? По другой версии, так будили Фридриха Великого, когда он еще не был великим. Я же обычно сам себе говорю: «Вставай, парень, у тебя масса дел недоделанных».
— И тогда последний вопрос: вы в себе миссионерство чувствуете?
— Это очень опасное чувство на территории России. Оно ведет к печальным последствиям. Поэтому если такая шальная мысль проскочит, я ее стараюсь выжечь… перекисью водорода.
«Мода - это я» - мог бы сказать художник Шемякин. Его фуражка и галифе - ДНК петербургского стиля, как шарф Пиотровского и шляпа Боярского, именная «шемякинская» колодка хранится в доме Hermes, а сам мастер только что выпустил коллекцию ювелирных миниатюр с брендом Sasonko.
Мой отец, гвардии полковник, оказал на меня большое влияние в том, как нужно следить за своей одеждой . Он служил в кавалерии и во время Гражданской войны, и во время Великой Отечественной. Посылал своего адъютанта в Грузию, чтобы тот оттуда привозил сапоги, сшитые так, как хотелось отцу: с квадратным носком, из специально обработанной кожи. У него был свой портной, который обязательно подгонял по фигуре выданную форму. Кабардинцы, а отец принадлежал именно к этому народу, как и все представители Северного Кавказа, очень тщательно работают над своим обликом - не в силу того, что они пижоны или хотят создать какую-то моду. Просто во время боевых действий каждый сантиметр в одежде и обуви важен, и не случайно все мелочи и детали продумывались столетиями.
Мама была актрисой из старинной дворянской семьи, и покорить ее сердце было очень сложно, но отец смог это сделать благодаря своей элегантности. Мое детство прошло в ГДР, где в Западной группе войск служил отец. В то время у меня и моих сверстников не было никаких особых размышлений об одежде, как у сегодняшних детей. Мы вырастали с определенным взглядом на жизнь: хотели быть очень сильными, и все, что было связано с расслабленностью или с чрезмерным вниманием к внешнему виду, в нашем мальчишеском кругу презиралось. А после просмотра фильма «Остров сокровищ» мы вбили себе в голову, что должны обязательно стать пиратами, - так нашим идеалом стал Джон Сильвер. Мы нашли себе тельняшки, сделали флаг Веселого Роджера с черепом и костями, выучили песни, которые нашли в каких-то книжках, и распевали их по вечерам. Очень жалели о том, что у нас два глаза, а не один, потому что пиратская повязочка казалась нам верхом совершенства, лучшим дизайном.
Когда в возрасте четырнадцати лет я переехал с родителями в Ленинград, у нас, у мальчишек, был такой идеал: кепка, нахлобученная на голову, шарф, замотанный вокруг шеи. Некий момент приблатненности считался большим шиком. В то время появились стиляги, но такие глубоко мужественные мальчики, как я, их презирали. Позднее я поступил в художественную школу при Институте имени Репина, и начались уже совсем другие влияния на меня и моих одноклассников: мы подражали импрессионистам, тогда еще запрещенным в СССР, и мечтали о каком-нибудь французском берете. Моего друга, в будущем замечательного художника Юру Ковалева, с позором отчислили из школы только за то, что он, насмотревшись портретов Ренуара, носил розовый шарф. Позже нам хотелось одеваться так, как одеваются иностранцы, тем более что они уже стали тогда появляться в Ленинграде.
В 1971 году меня выслали из СССР и я оказался в Париже, где начинал с полной нищеты. А когда стал зарабатывать первые деньги, конечно, я не одевался как сегодня - иной раз любил нарядиться очень экстравагантно. Мог нацепить красные брюки, мушкетерские сапоги из кожи, матроску и черный цилиндр поверх длинных, ниже пояса, волос. Вот в таком виде я разгуливал по улицам, когда однажды вечером увидел в районе Пляс Пигаль группу советских туристов под охраной сотрудника КГБ, «топтуна», как их тогда называли. Поглядывая на проституток, он разглагольствовал о том, что это позорное злачное место Парижа, в котором незачем появляться нормальным людям. А я, проходя мимо в своем цилиндре, абсолютно не похожий на русского, на чистом русском языке сказал: «Вот и не хрен вам здесь делать». И пошел дальше не оглядываясь, но затылком чувствуя открытые рты.
Позднее, когда я встал на серьезные контракты, то начал военизироваться в своей одежде. Сапоги я всегда любил, это отцовское, уже где-то в генах. Кроме того, они «держат ногу», что для художника важно, - помню, дружил с замечательным графиком Александром Тышлером, который говорил, что в мягких туфлях его сразу тянет на диван. Шил сапоги на заказ, в компании Hermes до сих пор хранятся мои колодки, они так и называются - «Шемякинские». Эта модель принадлежит только мне, я ее разработал подобно той, что носил отец. Кроме того, сегодня я живу во Франции в деревне, у нас парк 26 гектаров, и если ты идешь на прогулку, обязательно надеваешь сапоги, потому что иначе нельзя: у нас очень много змей.
Учитывая то, что я много работал и лепил - я вообще-то скульптор по образованию, - мне были нужны серьезные карманы. Когда ты покупаешь гражданскую куртку, то карандаши, ручки, скульптурные стеки начинают буравить твой карман, из которого рано или поздно все вываливается. Тогда же появились армейские брюки с большими карманами, которые изначально созданы для того, чтобы солдаты в них много чего носили.
Очки необычной формы и очень редкого дизайна я нашел в Америке. Я такие нигде не встречал, купил сразу несколько пар и с тех пор только в них и хожу. Мне понравилось, что в них есть стекла в дужках, через которые я вижу боковым зрением. Фуражка с козырьком тоже не случайность: тот, кто хорошо знаком с историей искусства, заметит, что в автопортретах художников начиная с XVI века регулярно появляются козырьки, привязанные к голове веревочкой. Самое известное из таких изображений - автопортрет Жана-Батиста Шардена. Козырек необходим, чтобы во время работы защищать глаза от яркого света. В Америке я девятнадцать лет прожил в помещении, где до потолка можно было дотронуться рукой, да еще низко висели люстры. И чтобы не выжечь себе глаза, я стал носить эту фуражку с козырьком. Даже когда встречаюсь с президентами, снимаю головной убор, а потом говорю: мое вам почтение, извините, не выношу света, буду продолжать беседу в фуражке.
Я помню, мы пришли с Сарой (жена Михаила Шемякина Сара де Кей. - Прим. ред.) на премьеру фильма Михалкова «Сибирский цирюльник», и по просьбе Никиты я оделся в пиджак, а брюки выпустил на сапоги. Полно народу, и вдруг появляется Михаил Горбачев с женой Раисой, которых я хорошо знал. Михаил Сергеевич мне и говорит: «А мы смотрим с Раисой Максимовной и не понимаем, вы это или не вы? Даже расстроились. Вам ни в коем случае не нужно так одеваться».
Так что все в моей одежде на сегодняшний день рационально, все подчинено не моде, а работе, потому что некогда. А если мне хочется создать что-то любопытное в дизайне, то я предпочитаю самовыражаться в театре, в котором сделал уже сотни фантастических костюмов, или вот с недавних пор - в ювелирном искусстве. Создать коллекцию миниатюр «Михаил Шемякин» и открыть салоны в Москве и Петербурге мне предложил Михаил Сасонко, владелец ювелирного дома Sasonko. Он и сам человек необычный и артистичный, и у него замечательная бригада очень толковых ювелиров-исполнителей, с которыми легко и интересно работать. Они предлагают мне свои технические идеи, и всегда это попадание в десятку.
Мы разработали три линии - одна по мотивам костюмов к балетным постановкам «Щелкунчик» и «Волшебный орех» в Мариинском театре, вторая связана с карнавалами Петербурга и Венеции, а третья - с метафизическими образами. Используем в работах в основном серебро, золото, керамику и цветную эмаль.
Текст: Виталий Котов
Фото: Алексей Костромин
Михаил Шемякин – советский, американский и российский художник, скульптор. Лауреат Государственной премии Российской Федерации, народный художник Кабардино-Балкарии и Адыгеи, почетный доктор университетов Европы, Америки и России. Вынужденный эмигрировать под угрозой уголовного преследования в начале 1970-х, талантливый недоучка с диагнозом «вялотекущая шизофрения» покорил Европу и Америку, став известнейшим художником современности.
Детство и юность
Родился Михаил Михайлович Шемякин в российской столице в мае 1943 года. У художника кабардинские корни: отец, рано осиротев, получил фамилию Шемякин от отчима. Его родной отец принадлежал к старинному кабардино-балкарскому роду Кардановых. У мамы художника – актрисы Юлии Предтеченской – дворянские корни. Дед Шемякина по матери – выпускник Морского инженерного училища в Кронштадте. По словам художника, его деды «были расстреляны и в вицмундирах похоронены».
Юлия Николаевна, в годы войны переехавшая из родного Ленинграда в Москву и работавшая в Театре на Таганке, родила сына от второго мужа, полковника Шемякина. Вскоре после рождения первенца женщина перебралась к мужу, назначенному комендантом городов Восточной Германии. До 14 лет Михаил Шемякин рос в ГДР.
В 1957-м семья вернулась в Ленинград. Поселились в коммуналке из 38 комнат. Миша с мамой, отцом и тетей жили в одной из комнат. Отец, кадровый военный, мечтал для отпрыска той же судьбы, но Шемякин-младший бредил искусством, чему радовалась мама-актриса. В Германии подросток часами рассматривал альбомы с картинами , и .
Вскоре отец оставил семью и уехал в Краснодарский край, а юного Михаила Шемякина, за ночь нарисовавшего иллюстрации к пушкинской сказке о , зачислили на 2-й курс средней художественной школы при Институте живописи им. .
Проучился Шемякин 4 года: студента отчислили за «эстетическое развращение сокурсников». Михаил щедро делился с коллегами знаниями о западном искусстве, почерпнутыми из запрещенных в Союзе книг. В 1961 году донос в КГБ поставил точку в образовании.
Последовала темная полоса биографии. Чтобы выжить, Михаил Шемякин брался за любую работу: трудился чернорабочим, почтальоном, вахтером, такелажником в Эрмитаже. Ночью копировал полотна старинных мастеров, экспериментировал.
К бывшему однокурснику наведывались друзья, что не нравилось соседям по коммуналке. Последовавший очередной донос в КГБ и вызов «на разговор» окончился для Шемякина скверно: расспросив художника о боге и дьяволе, его отправили в психиатрическую клинику. В медицинской карте появился диагноз: «Вялотекущая шизофрения».
Полгода инъекций и таблеток едва не превратили художника в инвалида. Первая «выставка» работ состоялась в клинике: лечащий доктор Шемякина показал студентам-практикантам иллюстрации пациента к произведениям . Таким образом психиатр «проиллюстрировал» течение шизофрении у подопечного.
Стараниями матери Михаил покинул стены клиники. После «лечения» у него появилась аллергия на краски, ночами мучили кошмарные сны. Два года художник возвращался к нормальной жизни в горах Абхазии.
Живопись
Желание быть поближе к искусству снова привело Михаила Шемякина в Эрмитаж, где он устроился разнорабочим. Трудился в бригаде, где две трети коллег были такими же непризнанными художниками.
В 1962-м состоялась первая выставка картин Шемякина, которую организовал ленинградский журнал «Звезда». С творчеством мастера познакомились , питерская интеллигенция. Спустя 2 года выставку произведений рабочих Эрмитажа устроил директор, за что поплатились все – и руководство, и сами непризнанные художники.
Михаил Шемякин снова остался без работы, пережил несколько обысков, во время которых конфисковали репродукции религиозной тематики, запрещенные книги, письма матери. Безработного грозились выслать из города за тунеядство.
В 1967 году Шемякин организовал художественную группу «Петербург». В тандеме с философом Владимиром Ивановым взялся за поиск новых форм иконописи. 2 года был послушником в мужском Псково-Печерском монастыре. Выставки картин Михаила в стиле андеграунда раздражали и власть, и коллег, творивших в традиционных, дозволенных рамках.
Работами Михаила Шемякина заинтересовались на Западе. Дочь эмигрантов, галеристка Дина Верни, помогла эмигрировать супруге художника, с которой он предварительно развелся. Вскоре за женой и дочерью последовал Шемякин. Его отправили в эмиграцию, не позволив взять даже маленького чемодана с вещами.
В Париже Михаила встретили родные и Верни. Во Франции началась новая жизнь художника, поначалу трудная и на грани нищеты. Друзья помогли найти угол в покинутом бильярдном клубе. Зато Шемякин наслаждался свободой, запоем читал запрещенные книги, изучал западное искусство и рисовал.
Серии работ «Карнавалы Санкт-Петербурга», «Метафизические головы», «Чрево Парижа» принесли Михаилу Шемякину славу. С картинами российского мастера европейцы познакомились на выставке, организованной дизайнером Жан-Клодом Гобером в середине 1970-х. Заказы, контракты посыпались на мастера как из рога изобилия. Желающие купить его картины выстраивались в очередь.
Вскоре культурная среда Парижа показалась Михаилу Шемякину скучной. Он работал без устали – рисовал, ваял скульптуры, издавал альманах «Аполлон», открывая Западу имена русских авангардистов и импрессионистов. Но Франция все больше «давила» художника мелкобуржуазностью и сытым покоем. Побывав в Нью-Йорке, Шемякин попал в родную стихию: ощутил бешеный темп жизни и попал в гущу мировой творческой мастерской.
В начале 1980-х Михаил Шемякин переехал в США и принял гражданство. Семья предпочла теплую и спокойную Грецию. Первые годы мастер обитал в Сохо, в середине 80-х превратившегося в мекку художественной богемы Нью-Йорка.
Через 8 лет Шемякин приобрел заброшенный замок в двух часах езды от бушующего города, в Клавераке. Разместил в просторных комнатах скульптурную и художественную мастерские. Вскоре он стал действительным членом Нью-Йоркской академии наук и академиком искусств Европы. В России с многогранным творчеством Михаила Шемякина познакомились в конце 1980-х.
Личная жизнь
Первая супруга Ревекка Модлина родом из Ленинграда, художница и скульптор. Брак с Шемякиным был для нее третьим. В 1964 году родила мужу дочь Доротею Шемякину. Дочь пошла по стопам родителей и стала художницей, книжным графиком.
Со второй женой – переводчицей Сарой де Кэй – художник познакомился благодаря дружбе с . Сара переводила американский фильм о советском барде. Ей рекомендовали связаться с другом Высоцкого.
Шрамы на лице и теле Михаила Шемякина, по его словам, стали следствием ожоговой травмы на литейном заводе. Ходят слухи, что художник нанес раны сам под воздействием алкоголя.
Галифе, сапоги и фуражка стали «фирменной» одеждой Шемякина, но он объясняет их ношение бытовыми и физиологическими причинами. Козырек фуражки бережет больные глаза от света, а высокие сапоги защищают от змей, которых немало во французской деревне, где последние 25 лет живет мастер.
Михаил Шемякин сейчас
В России художник и скульптор бывает часто. По его признанию – живет в самолете. В Москве и Санкт-Петербурге осуществляются почти все проекты мэтра. Он оформляет спектакли, организовывает художественные и скульптурные выставки, возводит памятники.
Талант Шемякина многогранный. Памятник работы мастера стоит в Петропавловской крепости. В костюмах, нарисованных художником для балета «Щелкунчик», выступают артисты «Мариинки». Ювелирные изделия, придуманные художником, воплотил ювелирный дом SASONKO.
У Михаила Шемякина, называющего сон неоправданной роскошью, хватает времени рисовать полотна, организовывать музыкальные фестивали, сниматься в телепроектах и даже придумывать елочные игрушки.
В «Инстаграме» есть страница петербургского Центра Михаила Шемякина, где анонсируются мероприятия с его участием.
Награды
- 1971 – Награжден медалью на конкурсе книги в Венеции за иллюстрации к сборнику «Классическая испанская эпиграмма»
- 1984 – Удостоен почетной докторской степени Университета Сан-Франциско
- 1987 – Почетная докторская степень Европейской академии искусств Франции
- 1989 – Почетная докторская степень Cedar Crest College, Аллентаун, шт. Пенсильвания
- 1993 – Государственная премия в области литературы и искусства Указом Президента России Б. Ельцина
- 1994 – Орден «Кавалер искусств и литературы» Министерства культуры Франции
- 1996 – Почетные докторские степени: Российского государственного гуманитарного университета (РГГУ; Москва) и Университета Кабардино-Балкарской республики, Нальчик
- 1997 – Президентская премия
- 1998 – Золотая медаль «Достойному» Российской академии художеств
- 2001 – Премия «Золотой софит» - как лучший театральный художник 2001 года (Санкт-Петербург)
- 2001 – Премия «Петрополь» за уникальный вклад в культуру Санкт-Петербурга
- 2002 – Лауреат премии «Золотая маска» в номинации «Лучшая работа художника в музыкальном театре» (за спектакль «Щелкунчик» в Мариинском театре)
- 2002 – Специальный приз «Балтика» за лучшую авторскую работу в театре (Санкт-Петербург)
- 2009 – Орден Дружбы
- 2018 – Нагрудный знак Министерства культуры РФ «За вклад в Российскую культуру»
