Это книга памяти незабвенного Александра Павловича Чудакова. Его внезапная гибель уже семь с лишним лет тому назад потрясла тогда читающую не только Москву и не нашу одну Россию, но весь большой гуманитарный мир, и читатели книги увидят, что мы до сих пор не можем с этой гибелью примириться и даже как бы в нее поверить. Саша исчез тогда на самом своем подъеме, на развороте новой научной и писательской жизни. Столько было уже за плечами сделанного и столько лишь начато, к продолжению и развитию чего он полностью был готов. В его тогдашние 67 лет это была не смерть, а именно гибель. Гибель, какая в сознание не умещается. Великолепный филолог, историк литературы только что неожиданно для многих его читателей явился сильным писателем. Но роман естественно вырос из его филологических, научных занятий и интересов, филолог естественно обернулся прозаиком. И вот мы утратили того и другого в один роковой момент. Потеря была научная и литературная – но прежде всего утрата была человеческая. Потому что на наших глазах из нашего мира исчез на редкость свободный внутренне человек, проживший счастливую и красивую жизнь. Это истинно было явление современной нашей русской жизни и нашей культуры – Александр Павлович Чудаков.
Что составило эту памятную книгу? Она открывается биографией, написанной Мариэттой Омаровной Чудаковой совместно с Ириной Евгеньевной Гитович для филфаковского энциклопедического словаря биографий литературоведов, еще не вышедшего в свет. Здесь, в биографии, освещается история семьи Чудаковых, рассказано о том самом деде его, послужившем прототипом центрального героя будущего романа. Речь здесь идет и о многолетнем человеческом и писательском дневнике А. П., ведшемся им почти каждодневно и оставленном нам как одно из его произведений. Из ранних записей в дневнике еще нашего исторического 1956 года мы узнаем о его писательском замысле и можем видеть, насколько издалека созревал роман. Восемнадцатилетним второкурсником была задумана «История моего современника» и его будущая структура – «используя автобиографический материал, но не давая своего портрета», – и замысел созревал затем для осуществления через сорок лет. Дневник за многие годы огромен, и полное наше знакомство с ним еще впереди; но солидная часть его подготовлена с личными комментариями М. О. Чудаковой и напечатана ею как «приложение» в последнем издании романа А. П., признанного жюри премии Букера лучшим русским романом первого десятилетия XXI века (Ложится мгла на старые ступени. М., 2012. С. 501–636). В настоящей книге эта публикация воспроизводится в расширенном виде. В 1970 году состоялась встреча А. П. с Михаилом Михайловичем Бахтиным, разговоры с которым о Чехове и о своей «Поэтике Чехова» он записал на многих листках, собираясь включить их в книгу мемуаров о своих великих учителях; этот материал («Бахтин о «Поэтике Чехова»») был подготовлен и опубликован М. О. Чудаковой в 13-м выпуске «Тыняновского сборника» (2008. С 595–603); для настоящей книги текст расширен. В нашем сборнике авторская запись разговора с М. М. Бахтиным о Чехове и о «Поэтике Чехова» сопровождается примечанием, составленным автором этих вступительных заметок. Бахтинские записи дополняют подготовленную сейчас к изданию мемуарную книгу о разговорах А. П. на протяжении многих лет с крупнейшими филологами ХХ века, ставшими ему научными и личными учителями, – С. М. Бонди, В. В. Виноградовым и В. Б. Шкловским. Наконец – стихи А. П., которые он писал всегда и собрал их в целую книгу – «Веселый волк», осуществив ее домашнее издание в четырех экземплярах, но и после книги он не переставал писать стихи, а в ту же книгу тогда же начал включать и свои стихотворные инскрипты – дарственные надписи друзьям, какие он всегда писал в стихах, превратив их в особый жанр, где чудаковский шутейный юмор единственным образом сочетался с серьезными темами. Избранные стихи и инскрипты А. П. Чудакова также присутствуют в настоящей книге. Часть их вошла в стихотворный сборник, другие возникали позже отдельно. Публикуются также и записи к подготовлявшемуся филологом-писателем роману; темы литературно-творческие соединяются здесь с волновавшими его темами общественно-политическими.
Слово самого Александра Павловича, таким образом, открывает книгу. Дальше – мемуары о нем его друзей и читателей, слово любви к нему («Память»). Частью этого мемуарного слова были прямые отклики на его гибель, появившиеся в разделе «In memoriam» в журнале «Новое литературное обозрение» (2005, № 75 и 2006, № 77) и в «Тыняновском сборнике», большой же частью это воспоминания-отклики более поздние, датируемые днем уже настоящим. Одна статья – о романе Чудакова Андрея Немзера – еще при жизни автора была написана и напечатана; мы вводим ее сюда же, в посмертное. Саша тогда же ее оценил и написал в своей дарственной Немзеру: «автору самых точных слов об этом сочинении». Жизнь Александра Павловича и живой его образ отражены в многочисленных фотографических материалах, а также в некоторых автографах. Это тоже Саша – его почерк, его живая рука.
Многие из составивших книгу материалов предоставлены для нее М. О. Чудаковой и М. А. Чудаковой, многие, особенно в личной части («Слово Александра Чудакова») сопровождаются личными комментариями Мариэтты Омаровны; ею же в основном подобран вошедший в книгу фотографический материал.
С. Бочаров
Мариэтта Чудакова, Ирина Гитович
Биография
Чудаков Александр Павлович (1938, г. Щучинск Кокчетавской области – 2005, Москва). Родился в семье учителей. Его отец, Павел Иванович Чудаков, выпускник истфака МГУ, был родом из Тверской губернии – из села Воскресенского Бежецкого уезда. В 20-е годы вся его семья – родители, пятеро их сыновей и единственная дочь – жила в Москве, на Пироговке. Дед Ч. по отцовской линии, Иван Чудаков, происходивший в далеком прошлом из однодворцев, но росший уже в крестьянской семье, был из артельных тверских мужиков – золотильщиков церковных куполов (в такую артель по понятным причинам набирали только самых честных). Семейная легенда о смерти деда, знакомая Ч. с детства, вошла впоследствии в его роман-идиллию «Ложится мгла на старые ступени»:
Когда взрывали храм – тогда делали это, еще не скрываясь – дед пошёл смотреть. Его уговаривали остаться дома – не послушался. Видел, как в три секунды осел с неба к земле Храм; с Каменного моста была видна как раз та часть большого купола, которую десять лет золотил он. <…>
После взрыва дед слёг, болел, долго не могли определить чем; через год выяснилось – рак. В семье были уверены – от этого.
Могил его и его жены в Москве не осталось; обстоятельства этого также описаны в романе-идиллии:
…Антон любил ходить по отцовским местам, о которых слышал столько раз, что, казалось, он уже здесь бывал: по Усачёвке, скверу на Пироговке, вдоль стены Новодевичьего монастыря. На Новодевичьем кладбище были похоронены дед с бабкой по отцовской линии. Но когда перед войной дядья как-то собрались посетить могилы, на их месте они увидели ровную заасфальтированную площадку. В конторе возмущенным сыновьям показали затертый номер «Вечерней Москвы», где в уголке было несколько петитных строчек о реконструкции кладбища, в связи с чем родственников таких-то участков просят в месячный срок и т. д. Но дядьям газета на глаза не попалась: Василий Иванович был уже под Магаданом, Иван Иваныч, отовсюду уволенный, обивал пороги в поисках работы, Алексей Иваныч, специалист по горным машинам, уехал от греха подальше куда-то на шахты, а отец Антона – в Казахстан.
Роман "Ложится мгла на старые ступени" решением жюри конкурса "Русский Букер" признан лучшим русским романом первого десятилетия нового века. Выдающийся российский филолог Александр Чудаков (1938-2005) написал книгу, которую и многие литературоведы, и читатели посчитали автобиографической - настолько высока в ней концентрация исторической правды и настолько достоверны чувства и мысли героев. "НАУКА", МОСКВА, 1971.В этой книге творчество Чехова рассматривается как целостная система.
Автор устанавливает свойства, общие всем уровням чеховской художественной системы, - повествованию, сюжету, сфере идей - те черты, которые и создают мир Чехова, являющий собою новое слово в литературном мышлении XIX в. Александр Павлович Чудаков (1938-2005) - доктор филологических наук, исследователь русской литературы XIX-XX веков, писатель, критик. Широкому кругу читателей он известен как автор романа "Ложится мгла на старые ступени..." (премия "Русский Букер" 2011 г. за лучший роман десятилетия), а в филологической среде - как крупнейший специалист по творчеству Чехова. Сборник посвящен памяти Александра Павловича Чудакова (1938-2005) - литературоведа, писателя, более всего известного книгами о Чехове и романом "Ложится мгла на старые ступени" (премия "Русский Букер десятилетия", 2011). После внезапной гибели Александра Павловича осталась его мемуарная проза, дневники, записи разговоров с великими филологами, книга стихов, которую он составил для друзей и близких, - они вошли в первую часть...
Вторая редакция.
Сегодня я расскажу о литераторе, известном литературоведе Александре Павловиче Чудакове. Родился он 2 февраля 1938 года в Щучинске, Казахской ССР.
Известный специалист по Чехову. В 1960 закончил филологический факультет МГУ. С 1964 работал в Институте мировой литературы, преподавал в МГУ, в Литературном институте. Доктор филологических наук (1983). После 1987 читал русскую литературу в европейских и американских университетах. Состоял в Международном Чеховском обществе.
Чудакову принадлежат работы: «Поэтика Чехова» (1971, английский перевод - 1983), «Мир Чехова: Возникновение и утверждение» (1986), «Слово - вещь - мир: от Пушкина до Толстого» (1992). Помимо этого он опубликовал более двухсот статей по истории русской литературы, готовил и комментировал сборники произведений Виктора Шкловского, Юрия Тынянова.
Есть много очень ярких интересных для меня авторитетов в литературоведение, среди них этот человек. Он писал о знаменитых литературоведах. Являлся как бы связной нитью между разным временем эпохи.
Советское время искажало значение слов, выражающих человеческие ценности. Гуманизм назывался абстрактным, либерализм гнилым. Сейчас придумали новое слово, еще более унизительное-« либерасты», космополитизм безродный (переводился просто-евреи), консерватизм -реакционный. Испачкали, как могли понятие «патриот».
А ведь одно из главных положений классического либерализма - идея постепенных реформ и отрицание революций. В трудах А.Чудакова эти постулаты занимают своё место.
Многое осталось им не завершено. Осталась незаконченной книга о великих филологах. Не было у него издательских заказов, которые позволили бы бросить всё и писать книгу. Но он умер, и никто не сможет осуществить его замыслы.
До Чудакова о классике так никто не писал. Он умел о сложном рассказать просто. Рассказывал он в повествовательной форме при доскональном знании предмета.
В 2000 в журнале «Знамя» был напечатан роман Чудакова «Ложится мгла на старые ступени», который номинировался на Букеровскую премию в 2001. За этот же роман в 2011 году получил посмертно премию «Русский Букер десятилетия».
Премия фонда «Знамя» 2000.
Эта книга стала главным художественным произведением литератора.
Роман имел шумный успех. Его сравнивали с «Былым и думами» Герцена. Он писал книгу в Корее, куда он поехал на заработки. Исследовательской работой невозможно было заниматься и он начал писать роман. На его страницах предстала подлинная сохраненная Россия.
Я читала эту книгу запойно. Много лет назад. Но до сих пор храню это впечатление о жизни в далеком Чебачинске. Автор бережно передаёт тесную связь человека с предками, детьми и внуками, внутреннюю свободу, честь, стойкость и сострадание, терпение и благодарность.
Чудаков наделен не только писательским даром, талантом познания, но талантом жить.
Из рецензии:
«Я не могу передать впечатление об этой книги, как не могу передать впечатление от впервые услышанной "Поэме экстаза" Скрябина, как не могу передать впечатление от увиденной мной картины Рембрандта «Ночной дозор» в музее Амстердама.
(«Выступление стрелковой роты капитана Франса Баннинга Кока и лейтенанта Виллема ван Рёйтенбюрга», написанная в 1642 году- точное название картины М.У.)
Много написано рецензий и отзывов на этот роман, напечатанный впервые в журнале «Знамя» в номерах 10 и 11 за 2000 год.
Центральным персонажем воспоминаний становится дед: яркая, колоритная личность, поражающая способностью в эпоху гонений на личность сохранить внутреннюю независимость. Масштаб этой фигуры определяет воля к свободному суждению и достоинство человека, знающего себе цену. Вокруг живут и другие родственники, каждый со своей неповторимой судьбой.
Описана особенная культурная среда города, возникшая в результате добровольного и насильственного переселения сюда из крупных культурных городов интеллигентов - русских, латышей, немцев и других народов. Здесь многое еще живет воспоминаниями досоветской эпохи, люди еще держат былую выправку, хотя жизнь и ломает их, как может.
Люди в романе ещё помнят о мире, устроенном просто и понятно: “человек работал, соответственно получал за свой труд и мог купить себе жилье, вещь, еду без списков, талонов, карточек, очередей”. А вокруг - хаос бестолкового, часто жестокого советского быта, где “законом стало то, что раньше называли беззаконием”. В книге немало замечательных, рельефных деталей, примет времени, много юмористических подробностей. Автор тщательно воссоздаёт образ жизни, погружает читателя в обиход людей давно прошедшей эпохи.
Для людей, не знакомых с этой книгой это будет открытие. Я завидую этим читателям.
А вообще роман - исторический. Не только картина эпохи в обилии подробностей, но свидетельство. Свидетельство о том, как русская жизнь сохранялась внутри советской в той полуссыльной среде, о которой я не знаю другого такого литературного свидетельства.
Дед-священник - первое и последнее слово романа. «Дед был очень силен». В первой главе в армреслинге он кладет руку кузнеца.
Лучшая, на мой взгляд, статья о романе Александра Чудакова написана Петром Вайлем. Она была опубликована в «Российской газете»- федеральный выпуск № 4578 от 01-02-2008 года.
Предлагаю отрывок из статьи.
«Одна из лучших русских книг последних десятилетий - "Ложится мгла на старые ступени" Александра Чудакова… Это мемуар, хотя подзаголовок - "Роман-идиллия". По-честному - ни романа там нет, ни тем более идиллии.
Какая уж идиллия в повествовании о семье русских ссыльно – поселенцев в Северном Казахстане. И почему-то Чудаков, видно, опасаясь, что не получится увлекательное чтение, несколько романизировал книгу: наряду с нормальным авторским "я" присутствует и некий "Антон" в третьем лице: тот же Александр Чудаков. Беспокоиться ему не стоило: от книги оторваться нельзя, невозможно и забыть. И, что важно, нельзя не извлечь пользы, самой что ни на есть практической, для жизни: о многих ли книгах такое можно сказать
В последнюю нашу встречу с Александром Павловичем я сказал ему о своих восторгах. И, главное, о том, что "Ложится мгла на старые ступени" - это советский "Робинзон Крузо". Школа выживания. Выживания всякого - умственного, нравственного, физического, бытового. Сравнение ему понравилось.
Чудаков успел услышать похвалы и прочесть рецензии. Книга вышла в 2002 году, а в 2005-м Александр Павлович умер безвременно и нелепо. Он был высокий, сильный, стойко воспитанный той беспощадной средой, которую описал в своей последней книге, но извивов судьбы не предусмотреть»..
Герои романа Чудакова живут по своим привычкам и законам. Писатель размышляет: "Такая странная эпоха, как советская, выдвигала и создавала таланты, соответствующие только ей: Марр, Шолохов, Бурденко, Пырьев, Жуков - или лишенные морали, или сама талантливость которых была особой, не соответствующей общечеловеческим меркам".
Можно было и раньше заподозрить в таком литературоведе природного литератора. И все же книга "Ложится мгла на старые ступени" стала радостным открытием нового большого писательского таланта, явившегося в возрасте 64 лет.
Мировозрение Александра Чудакова неразывно связано с любимым Чеховым.
Самое важное - это чеховское мужество: и его самого, и его героев. "Надо жить, дядя Ваня". Не как-то по-особенному, а вообще - жить.
Член Союза Писателей СССР (1977), Международного Чеховского общества (1989), редколлегии журналов «Новое литературное обозрение», «Чеховский вестник». Входил в жюри Букеровской премии (1995). Отмечен премией журнала «Знамя» (2000). Роман «Ложится мгла на старые ступени» входил в шорт-лист Букеровской премии (2001).
Скончался в октябре 2005 года. Причиной смерти 67-летнего ученого стала тяжелая травма головного мозга, полученная при невыясненных обстоятельствах.
Библиография
Поэтика Чехова. М: Наука, 1971.- 292 с.
Мир Чехова: Возникновение и утверждение
М.: Сов. писатель, 1986. – 379 с. Мир Чехова: Возникновение и утверждение
Антон Павлович Чехов
Книга для учащихся. – М.: Просвещение, 1987. – 174 с.
Слово - вещь - мир: От Пушкина до Толстого
Очерки поэтики русских классиков. – М.: Современный писатель, 1992. – 317 с.
Чеховиана. Чехов и "серебряный век"
Сборник статей. – М.: Наука, 1996. – 319 с.
Чеховский сборник
Отв. ред. А.П. Чудаков. – М.: Изд-во Литературного института им. А.М. Горького, 1999. – 238 с.
Чеховиана. "Три сестры". 100 лет
Отв. ред. А.П. Чудаков. – М.: Наука, 2002. – 381 с.
"Ложится мгла на старые ступени"
Чудаков Александр Павлович
ЧУДАКОВ Александр Павлович - (р. 1938) российский литературовед, доктор филологических наук (1983). В центре внимания поэтика русской литературы 19 в., история отечественного литературоведения. Книги: Поэтика Чехова (1971), Мир Чехова (1986), Слово вещь мир (1992) и др … Большой Энциклопедический словарь
Чудаков Александр Павлович - (р. 1938), литературовед, доктор филологических наук (1982). Сотрудник Института мировой литературы им. М. Горького. Исследовал творчество А. П. Чехова («Поэтика Чехова», 1971), предметно художественное видение («вещный язык») русских классиков:… … Энциклопедический словарь
Чудаков, Александр - Александр Павлович Чудаков российский литературовед и писатель Дата рождения: 2 февраля 1938 Место рождения: Щучинск, Казахская ССР … Википедия
Александр Павлович Чудаков - … Википедия
Чудаков А. - Александр Павлович Чудаков российский литературовед и писатель Дата рождения: 2 февраля 1938 Место рождения: Щучинск, Казахская ССР … Википедия
Чудаков А. П. - Александр Павлович Чудаков российский литературовед и писатель Дата рождения: 2 февраля 1938 Место рождения: Щучинск, Казахская ССР … Википедия
Чудаков - Чудаков русская фамилия, производное от слова «чудак». Известные носители: Чудаков, Александр Евгеньевич российский физик экспериментатор, академик АН СССР. Чудаков, Александр Павлович российский литературовед и писатель.… … Википедия
Чудаков А. П. - ЧУДАКÓВ Александр Павлович (р. 1938), литературовед, д р филол. наук (1982). Сотрудник Ин та мировой лит ры им. М. Горького. Иссл. творчество А.П. Чехова (Поэтика Чехова, 1971), предметно худ. ви́дение (вещный язык) рус. классиков: Слово… … Биографический словарь
Аксёнов, Василий Павлович - В Википедии есть статьи о других людях с такой фамилией, см. Аксёнов. Не следует путать с писателем Василием Ивановичем Аксёновым. Василий Аксёнов … Википедия
Книги
- , Чудаков Александр Павлович. Участвовать в выборе лауреата конкурса "Букер Десятилетия" были приглашены все ныне живущие члены… Купить за 644 руб
- Ложится мгла на старые ступени , Чудаков Александр Павлович. Александр Чудаков (1938-2005), выдающийся российский филолог, написал роман "Ложится мгла на старые ступени",…
Погиб Александр ЧУДАКОВ Г ибель Саши Чудакова потрясла читающую… не одну Москву и не одну Россию: звонят из Петербурга, Новосибирска, Гамбурга. Потеряли не только большого филолога и недавно явившегося нам писателя - это было явление современной русской жизни.
Александр Павлович чувствовал себя человеком академическим и хотел держать традицию не только отцов - филологических дедов. Он на них равнялся в собственной филологии, он разговаривал с ними годами и разговоры эти за ними записывал. Есть книга, которую мало кто видел, - она отпечатана в Сеуле, когда А.П. там несколько лет преподавал, в количестве 10 экземпляров - «Слушаю. Учусь. Спрашиваю. Три мемуара». Разговоры с Бонди, В. В. Виноградовым и Виктором Шкловским, которые шли на протяжении многих лет и записывались в тот же день. Разговоры, населенные людьми и событиями за полвека - с 20-х до 70-х годов. Своей пытливой активностью А.П. связывал эпохи.
Последнее дело, которое он не успел совершить-завершить, - мемуарная книга таких разговоров. Сверх имен, уже названных, - с М.М. Бахтиным и Лидией Гинзбург. Не успел, как хотел, но сеульская книжка есть, и она должна быть переиздана в количестве, большем десяти экземпляров.
Не успел - странно это сказать, когда две недели назад говорили с ним весело об онегинском «бобровом воротнике». А.П. написал о нем исследование по случаю нового замысла - тотального, как он его называл, комментария к «Евгению Онегину» (курс лекций на эту тему он несколько лет читал). Все мы (почти) «предполагаем жить» и легкомысленно не собираемся умирать - А.П. как будто был таким в особенной степени. Какая-то бодрая, можно даже рискнуть сказать - оптимистическая нота его отличала, с постоянной настроенностью на новое дело - и гибель его в сознание не умещается. Именно гибель - не просто смерть. Столько было в нем жизни, с каким же шумом она из него ушла…
Анекдот из не столь уже недавнего прошлого: в самом начале перестройки мы были с ним в Амстердаме, и вот в студенческом клубе тамошний студент, узнав, что с ним рядом сам Чудаков, автор той самой «Поэтики Чехова», так обалдел, что никак не мог иначе это выразить - он сказал: «Позвольте вам предложить сигарету с марихуаной». Саша сказал тогда, что в первый раз понял, что такое слава.
Но, может быть, сказанное о бодром оптимизме - это внешнее впечатление? «И все они умерли» - заключительная глава романа-идиллии Александра Чудакова, названного блоковской строкой. Герой романа, личный герой, в последней главе погружен в мысль о смерти, и первоначальное название романа было - «Смерть деда». Не только для меня роман стал открытием. Мемуариста Чудакова я знал, писателя не подозревал. А филолога с его излюбленной темой предметного мира в литературе (с тем самым бобровым воротником) я стал узнавать, читая роман. Сколько в нем предметного мира - не литературного, а вынесенного из детства, биографического. Бесчисленные подробности быта ссыльного населения в городке на границе России и Казахстана, где провел свое военное и послевоенное детство автор.
А вообще роман - исторический. Не только картина эпохи в обилии подробностей, но свидетельство. Свидетельство о том, как русская жизнь сохранялась внутри советской в той полуссыльной среде, о которой я не знаю другого такого литературного свидетельства.
Дед-священник - первое и последнее слово романа. «Дед был очень силен». В первой главе в армреслинге он кладет руку кузнеца. Я видел, как Саша работает ломом - лед колет. Видел, как он строит дом своими руками. Дом (дача) вышел трехэтажный, готический, как собор. Одна знакомая, увидев его, сказала: «Автопортрет».
Высокий, тяжелый, большой человек - этот образ входил и в работу филолога. Мощь физическая, наверное, передавшаяся от деда-священника. Александр Чудаков мог стать профессиональным пловцом - знаменитый послевоенный пловец и тренер Леонид Мешков склонял его на эту карьеру. Не пошел - пошел в филологи.
Три года назад мы были в Михайловском и много плавали в приятно чистой Сороти. Он, конечно, отрывался и великодушно дожидался. Выйдя же из воды, облачался в белый костюм и галстук и делал доклад. Таков был стиль-человек.
Сергей БОЧАРОВ
