Кадр из фильма В.Хотиненко «Поп».
«ПОП ТОЛОКОННЫЙ ЛОБ». (А.С.Пушкин)
«Следующий фильм будет называться «Генерал Власов». (Из интернет-сайта по обсуждению фильма «Поп»)
…Заключительные кадры фильма «Поп» Владимира Хотиненко: чёрная согбенная фигура в каламье следует по внутреннему дворику Псково-печерской лавры. На синем «жигули»-«девятке» подъезжает галдящая, одетая в стиле 80-х молодежь. Парень с радиоприёмником бесцеремонно обращается к монаху: «Эй, дед! Я к тебе обращаюсь?..» У него в глазах – плохо скрываемая похоть и презрение. Модно одетая девушка, выходя из машины, интересуется: «Здесь есть хорошенькие молодые монахи?» Лишь водитель, парень с ясными глазами почтительно спрашивает: «Здесь можно укрыться?» Только тогда бывший священник отец Александр Ионин, останавливается и вступает в разговор. Надо понимать, потому, что стойко прошёл свой жизненный путь и вынес крест судьбы. Ведь перед заключительным эпизодом зрителям были продемонстрированы фото главных героев с кратким рассказом об их дальнейшей судьбе. Так вот, отец Александр просидел после войны в сталинских лагерях.
Что меня сразу же насторожило, так это фотографии. На них были запечатлены не прототипы героев, а лишь артисты, игравшие их в киноленте. Так, в случае с отцом Александром зритель имел удовольствие наблюдать игравшего его актёра Сергея Маковецкого в бороде и прочем гриме. Но ведь фильм снимался по роману Александра Сегеня «Поп», целью которого было рассказать о Псковской православной миссии, которая появилась в годы нацистской оккупации. То есть и книга должна быть написана по реальным событиям, и кинолента по ним снята. Во всяком случае, никакой сноски, что герои и события вымышлены, или, что фильм снят по мотивам романа в титрах нет. И у меня закралось сомнение: нет ли тут подвоха?
Как оказалось, я не ошибался. О «подвохе» поведал сам автор романа в интервью журналисту газеты «Известия» Елене Ямпольской:
«известия: Но кто же все-таки был историческим прототипом отца Александра Ионина?
Александр сегень: Реальный священник Псковской православной миссии - отец Алексей Ионов. Он оставил мемуары, написанные, правда, уже в Баварии. Когда наши освобождали Псковщину, он ушел вместе с немцами.
И: Вот это герой...
Сегень: Да, такое развитие событий меня не устраивало. Тем более что большинство священников остались в России, разделили общую чашу страданий, были рассыпаны по лагерям. Многие из них тоже оставили документальные свидетельства, но не такие обширные, как у отца Алексея».
«и: Насколько я знаю, у истоков замысла стоял Патриарх Алексий II.
Сегень: Да. Патриарх выразил пожелание Кравцу (руководитель «Православной энциклопедии» - Авт.), что хорошо бы создать художественный фильм о жизни русского священника на оккупированной территории. Ведь его отец - Михаил Ридигер - служил во время войны в Эстонии. Как и поныне живущий эстонский архиерей - митрополит Корнилий (Якобс). Он очень переживал, когда книжку прочитал и посмотрел фильм, потому что ему это близко. Он тоже носил нашим военнопленным в лагерь еду, которую собирали и русские, и эстонцы – вместе».
Как видим, Александр Сегень писал отнюдь не по первоисточникам. И юмор журналиста «вот так герой…» лично мне ясен и понятен. Как и другие священники, включая епископа Псковской епархии, отец Александр дал согласие германским оккупационным властям на сотрудничество. Правда, с оговоркой, которую он высказал на епархиальном собрании: «Не будем ли мы изменники?» Но под нажимом владыки епископа призадумался: но ведь промысел Божий всё равно есть? Идея оккупантов создать Божьи храмы, превращённые при Советах в клубы, склады и прочие «подсобки», показалась ему подходящей. Кроме того он попал под обаяние полковника вермахта Фельдгаузена. Его прототип, В.К.Штрик-Штрикфельд действительно являлся прибалтийским германцем, бывшим офицером императорской российской армии, поступившим в вермахт после присоединения стран Балтии к СССР. Герр оберст прямым текстом призвал батюшку делать Божье дело, обещался повсеместно помогать. И отец Александр по фильму тут же согласился. Хотя незадолго до поездки в Таллинн, где располагалась епархия, в его селе германский солдат застрелил девушку. Причина была «так»: поспорил с другими «зольдатен», что эти русские не носят трусики. И получил известное дело по арийской морде. Но, несмотря на протесты своих германских камрадов, вынул «люгер» и хладнокровно всадил пулю в сердце русской девчонке, что осмелилась отстаивать своё достоинство.
Эта кровавая драма никоим образом не затронула душу «киношного» отца Александра. Да и «романного» тоже. Дело в том, что он после епархиального совета и своего согласия сотрудничать с оккупантами последними был перевезён в комфортабельном автобусе под Псков, где получил новый приход. Церковь, что при Советах использовалась как клуб имени С.М.Кирова, была тут же с помощью местных жителей и солдат вермахта приведена в порядок. (Под портретом И.В.Сталина на куполе оказалась, известное дело, икона Христа Спасителя, но это, понятное дело – творческий поиск режиссёра…) Другое дело, что герр оберст вскоре стал возить в село хронику, состряпанную в ведомстве доктора Геббельса. Смотреть это кино сходилось немало жителей. Но это не главное – рядом с германским полковником усаживался на скамью отец Александр. Наблюдая кадры хроники, где тянулись колонны советских пленных, а также восторженных жителей ряда областей, что встречали «дойче зольдатен унд официрен», он, правда, не удержался: «…Вы нас окончательно хотите раздавить?» Но ответ его вполне устроил: герр оберст оказывается, выполнял свою работу. Он хороший солдат – только и всего… При чём ему прекрасно известно, что фюрер вовсе не заинтересован возрождать православие в России. Ну, а про «досадный» инцидент с девушкой, павшей от руки его солдата, он вообще не упомянул никоим образом. А отец Александр был не против: он сам этот эпизод предпочёл обойти.
Странно, но в фильме есть сцена, где святой отец пытается помешать казни советских патриотов, взывая немцев и русских к милосердию. Его грубо обрывает упомянутый герр оберст. Но чудо – машина, приспособленная как помост для висельников, вязнет в земле. Есть эпизод, когда отец Александр отказывается отпевать убитых партизанами полицаев. В присутствии местных жителей он восклицает: «Они же изменники!» После того, как полковник Фельдгаузен подталкивает ногой забуксовавший грузовик с повешенными, он коротко бросает ему: «Вон из моего дома!» Хотя через какое-то время смилостивится и принимает его у себя. Как же, ударили тебя по левой щеке – подставь правую…
Возникают вопросы: если мнимый или реальный отец Александр такой патриот отчизны, отчего он вообще взялся сотрудничать с оккупантами? Почему вдобавок ко всему он сидел с германским офицером на просмотрах кинохроники министерства пропаганды третьего рейха? Он что – не понимал, что привлекает на эти «мероприятия» весь свой приход? Судя по всему, понимал, но, тем не менее, приходил. Ни в фильме, ни в романе прямого объяснения этим поступкам нет. Видимо, главный герой полагал, что таким «смирением» он выкажет ещё большую лояльность к оккупантам. А те в свою очередь поспособствуют – ещё больше храмов и приходов откроют…
А ведь накануне вступления немцев село он рассуждал со своей женой-«матушкой» про монахов Ослаблю и Пересвета, что стали русскими войнами. И пытался благословить экипаж танка БТ, что нежданно-негаданно (Божий промысел!) заехал на село. Причём, мальчик-танкист сам попросился: « Дай что ли святой воды…» Но клик командира из башни, помешал ему принять церковное таинство. А ведь как хотел «коношный» отец Александр, несмотря на упрёки жены, благословить «оружие русское»! Наверняка режиссёр этим эпизодом подчеркнул: сталинская армия потому и потерпела поражение, что была безбожна, как и вся советская власть.
«сегень: Конечно, я не рассматриваю Сталина как человека, который хотел, чтобы у нас возродилось православие. Я не верю в это. Даже когда вернули патриаршество, одной из причин была необходимость налаживать отношения с англичанами, а значит, и с англиканской церковью. Было ли у Сталина на тот момент что-то еще за душой, для меня загадка. Скажем так: Гитлер является значительно меньшей загадкой, чем Сталин.
И: Тут очень важно, что дело вовсе не в личности Сталина. Просто если мы признаем, что один режим равнозначен другому, война и Победа обессмысливаются. Зло боролось со злом - к чему такие жертвы?
Сегень: Конечно. По этой теории не только война - целая эпоха должна быть перечеркнута. А в идеале - вся русская история. У Ивана Грозного, например, почему так много проклинателей всегда было? Существовал заказ Запада - представить первого русского царя вот таким. А если у русских история с такого царя начинается, чего от них ожидать дальше? Какие у них права на владение всеми этими территориями, недрами?
И: Уже не в романе "Поп", в другой вашей книге мне попалось очень точное определение Сталина: "бич Божий". Меня тоже всегда изумляла наша готовность проклинать кнут. Тебя наказывают - может, спросишь за что? Какой смысл вкладывать все силы в ненависть к инструменту возмездия?
Сегень: Прекрасно об этом говорил в своих проповедях митрополит Филарет (Дроздов): Наполеон, конечно, чудовище и антихрист, но если вы не изменитесь, он опять к вам придет из какой-нибудь другой страны. Вы на себя сначала посмотрите - почему к вам пришел Наполеон».
Во-первых, Сталин взял курс на возрождение великорусской идеи ещё с 1936 года. Именно с этой поры был поставлен вопрос о введении персональных воинских званий, вместо прежних «комэсков» и «комбригов», введённых Троцким. Кроме того, по свидетельству Жукова 7-й кавалерийский корпус, которым он в то время командовал, стал именоваться Донским. Весь личный состав получил «стилизованную» казачью форму с лампасами на шароварах включительно. Вскоре появился Кубанский кавалерийский корпус. Это крайне возмутило тогдашних диссидентов в армии и за её пределами. Таких, как Александра Солженицына, тогда ещё бывший студентом-юристом РГУ, что узрел в этом отступление от ленинского пути. В 1937 году Сталин на заседании Политбюро отклонил идею постановки пьесы Демьяна Бедного «Крещение Руси», назвав её идеологически-вредной. По мнению вождя, в ней в искажённо-карикатурной форме были представлены важные исторические события, имевшие огромное значение для культуры и истории России. Кроме того, три русских богатыря Илья Муромец, Добрыня Никитич и Алёша Попович представлены в пьесе в образе запойных пьяниц. Это Сталину совсем показалось недопустимым. Тем более, что известно его высказывание: «Нет ничего выше России!» Таким известного поэта революции, что долгое время был председателем общества «Безбожник» и воспитывал в духе «свободной любви» советскую молодёжь, сознательно «опустили». Так что, дело не в заискиваниях перед англиканской церковью, которая, к слову сказать, очень далека от православия и не признаёт многих церковных таинств. Гораздо ближе – иранская православная церковь, с которой Сталин поддерживал отношения ещё до войны. И как результат – за перечисленные ею ценности была сформирована советская танковая дивизия. За это Сталин в 1942 году распорядился сделать лауреатом своей премии иранского патриарха и наградил его высшим советским орденом.
Кроме того на рассвете 22 июня 1941 года задолго до речи Молотова и самого Сталина в Успенском соборе московского Кремля была проведена служба. Примечательно даже не то, что уже целый год у себя под боком Сталин позволил служить с церковными таинствами. Во-первых, эту службу провёл избранный на церковном поместном соборе патриаршим местоблюстителем Сергий, что прочитал молитву о победе русского оружия и призвал паству объединиться для защиты Отчизны. Примечательно, что эта информация должна была распространиться по всем православным епархиям и приходам. Интересно, почему ни Александр Сегень, ни Владимир Хотиненко ни сном, ни духом об этом? Не говоря уже об их героях…
«и: Уже не в романе "Поп", в другой вашей книге мне попалось очень точное определение Сталина: "бич Божий". Меня тоже всегда изумляла наша готовность проклинать кнут. Тебя наказывают - может, спросишь за что? Какой смысл вкладывать все силы в ненависть к инструменту возмездия?
Сегень: Прекрасно об этом говорил в своих проповедях митрополит Филарет (Дроздов): Наполеон, конечно, чудовище и антихрист, но если вы не изменитесь, он опять к вам придет из какой-нибудь другой страны. Вы на себя сначала посмотрите - почему к вам пришел Наполеон.
И: Наказали Россию Сталиным, на ваш взгляд, за что? За то, как легко отказались от веры - разгромили храмы, перебили священников?
Сегень: Вероятно. Да и священники порой оказывались недостойными своего звания. Кстати говоря, ко второй половине ХХ века русское священство стало лучше. Потому что случайных людей там уже появиться не могло, шли только верные.
И: То есть гонения на Церковь имели и положительный результат?
Сегень: А они всегда положительный результат имеют. Церковь должна быть гонимой. И отдыхать должна время от времени, но, не испытывая тяжести Креста, она разрушается. Я когда в первый раз приехал в Иерусалим на Пасху, переживал: ну почему здесь такую обстановку создают вокруг христианского праздника? Почему нет ласки к людям? А потом я подумал: ведь Христа били на этом пути, а ты приехал сюда и хочешь, чтобы для тебя здесь все розами было усыпано. Ты тоже хоть немножечко потерпи. Так и в обычной жизни: человек, если не чувствует страданий, превращается в скотину. В тех странах, где все очень хорошо, история заканчивается. Страна превращается в туристический объект.
И: Последний пример, подтверждающий вашу мысль, - выступление наших паралимпийцев в Ванкувере. Принято подхихикивать: мол, у нас самые тренированные в мире инвалиды, потому что ни пандусов нет, ни подъемников... А, по-моему, это преимущество человека с живой душой, человека страдающего перед теми, кому внушили, что страдание - это не красиво, не гламурно, не круто...
Сегень: У меня есть такая тайная мысль. Когда наши футболисты куда-нибудь приезжают, то, чтобы их победить, надо им предоставить роскошнейшие условия для жизни. А если их селят в плохие номера и всячески ущемляют, они злятся и начинают побеждать. Русский человек так устроен - если его постоянно ублажать, он расслабляется».
Честно говоря, на ум приходят слова президента США Эйзенхауэра, сказанные им о кубинском президенте: «Батиста сукин сын, но он наш сукин сын». Чем-то напоминает сравнение Сталина с «бичом Божьим» из устр Сегеня. Очень расплывчато, но, по сути, верно. Особенно, затрагивая тему о недостойных священниках. Как же иначе? Ведь «бич Божий» просто так не бьёт. Один из постулатов Нового Завета так и гласит: «По делам вашим да воздастся вам». Недаром икона Страшного Суда в Киево-Печерской лавре показывает сонмы священников и епископов, что шествуют в озеро огненное за свои грехи. Недаром одна из мудростей православия утверждает, что если на плечах у приходского батюшки всего один бес, то у монаха их целых два. Согласитесь, не под силу каждому духовному лицу вынести такой груз. И если отдельные батюшки по примеру своих епископов, решивших что «с безбожными большевиками нам не по пути», стали сотрудничать с оккупантами, то как к таким относиться? Провозгласить героями и возложить на алтарь мучеников Отечества? Или назвать своими именами: трусами и предателями Отечества? Ведь у реального и вымышленного отца Александра на самом деле был выбор. Он мог сотрудничать с партизанами, поставляя им сведения о германских войсках. Пользуясь авторитетом среди селян в бывшем и настоящем приходе, организовать агентурно-осведомительную сеть. Кроме того, по протекции оберста Фельдгаузена он был вхож в лагерь для военнопленных, поставляя им продукты и тёплые вещи. Один раз немцы даже позволили всем желающим пленным, по просьбе священника, прийти на церковную службу. Под конвоем, разумеется. Так вот, отец Александр вполне мог помочь организовать нападение партизан на эту колонну, но так и не сделал этого. Хотя по фильму и по книге у него был знакомый партизан, местный паренёк Лёшка. Это его невесту застрелил немецкий солдат. Не следуя пагубному примеру, он не стал сдаваться в плен после первых поражений Красной армии, не зарыл свою форму и не снял знаки различия. Сперва паренёк хотел убить священника, прислуживавшего оккупантам, которого назвал «балаболкой». Но затем одумался и даже согласился исповедаться у отца Александра, так как был крещённый.
Но отец Александр этим знакомством так и не воспользовался. Как печальный итог: сидит перед офицером НКВД и командиром партизанского отряда в своей же церкви. И бубнит: «Разве моя вина в том, что я поставлял пленным продукты и одежду, а немцы половину забирали себе?» И слышит в ответ: «Подпишите признание, что вы сотрудничали с немцами – и нам, и вам будет спокойнее». Ну, как и следует ожидать, за отказ следует избиение. Правда, не от чекиста, но от командира-партизана, у которого на груди орден Красного знамени. Всё внимание режиссёрской камеры в ходе этой сцены именно на нём. Знать бы, случайно, не случайно… Но ведь это не главное: как мы уже знаем, ничего подобного с отцом Александром Иониным не произошло. Он ушёл с оккупантами аж до Баварии, где издал свои воспоминания. Их почему-то ни Александр Сегень, ни Владимир Хотиненко в расчёт не взяли. Знать бы почему…
Реальная история возрождённой Псковской и Таллиннской епархии также далека как история Псковской православной миссии. Действительно, после гонений на православную церковь 1917-18 гг. и начала 30-х в Псковской области практически не осталось ни одного храма и ни одного священника. Но в связи с избранием при содействии Сталина патриаршего местоблюстителя Сергия и присоединением к СССР западных областей, с 1940 года её начинают формировать заново. Так в своём указании Сергий пишет: «передать священнослужителям присоединенных областей опыт деятельности в условиях нового для них общественного строя». Согласитесь, что само по себе это обращение – уникально, ибо всех священнослужителей Эстонии, Латвии и Литвы отчего-то «бдительные органы» не репрессировали. Как видим, их даже призывают в епархиальные управления Русской православной церкви. Скажем более: произведены и новые назначения на Кишиневскую кафедру, в западные области Украины и Белоруссии и в Прибалтику. Указом Московской Патриархии от 24 февраля 1941 г. был учрежден экзархат, т.е. особая митрополичья область, в состав которой вошли Латвийская и Эстонская епархии. Экзархом этой области был назначен Сергий (Воскресенский), который к тому времени был уже митрополитом Литовским и Виленским. Все архиереи экзархата, в том числе бывшие митрополиты Латвии и Эстонии, оказались в положении епископов, подчиненных экзарху. И здесь «лубянское ведомство» в лице НКВД и НКГБ то ли проспало, то ли (так на самом деле!) исполняло указание своих наркомов Берия и Меркулова, что получили директивные указания от товарища Сталина.
Экзарх Прибалтики Сергий (Воскресенский) как и многие архиереи, как ни странно, поначалу воспринимались местными жителями как «агенты ОГПУ». Им не доверяли, неохотно шли к ним на исповедь и прочие церковные таинства. Не будем отрицать факта внедрения сотрудников советских спецслужб по такому важному каналу. Однако утверждать всё же, что все или подавляющее большинство «попов» имели под рясой коверкотовые книжки и малиновые шевроны, крайне глупо. Думается, что у этой легенды есть два источника: обращение патриаршего местоблюстителя Сергия ещё в 1927 году ко всем приходам в России и за рубежом, призывающем к лояльности в отношении советской власти. Это первый. Второй же – несомненно, деятельность иностранных разведок, в первую очередь, германской. Не случайно, экзарх Сергий был сразу же арестован оккупантами. Довольно быстро его отпустили. Даже позволили сохранить каноническую принадлежность к Московской патриархии. Это более чем странно по многим причинам. Согласитесь, что оккупанты должны были с самого начала добиваться иных целей: создать подчинённую им православную церковь, чтобы резко противопоставить её «большевистской». Но и у этого момента есть разумное объяснение: и Абвер, и СД должны были проявить заинтересованность в таком «канале». Хотя бы в использования для сброса дезинформации.
Однако есть и другая точка зрения. Псковскую православную миссию, как и Православную миссию России «под эгидой немецких властей» организовали вовсе не по указке из Берлина. Так автор статьи «Псковская православная миссия 1941-44 гг.» на интернет сайте «Свет Христов просвещает всех» (Страница свято-филаретского института) Константин Обзорный считает, что инициировали эти два церковных образования… местные жители. Они буквально завалили оккупантов призывами об открытии старых приходов. Те довольно неохотно пошли на это, вследствие чего появилась интересная тема на долгие годы.
К слову скажем, далеко не все священнослужители на «освобождённых» с 1939 года территориях были идеальны. Многие из западных архиереев занимали националистические позиции. Не исключено, что иные из них ориентировались на Германию, а также являлись представителями разведок третьего рейха. Скорее всего, экзарха Прибалтики отца Сергия (Воскресенского) арестовали по их наветам. Именно такие «попы» не приветствовали московских «братьев», чинили им всяческие препятствия. Причём, советская власть здесь была ни при чём. Так, митрополит Августин после провозглашения автокефальной Латвийской православной церкви в 1936 г. «...оттеснил от руководства церковью русских священнослужителей и начал проводить реформы по "латышизации" культа и церковного устройства...»
И возникает законный вопрос: может быть, таких подозрительных батюшек и ловили советские спецорганы в 1944-м? Но тогда стоит, как говорится, отделить мух от котлет. Чего, кстати говоря, упорно не желают иные деятели от политики и культуры, коим бы только очернять да очернять. Ну, да Бог им Вечный Судия… Или Совесть, если они неверующие.
Довольно интересный комментарий по этой теме дал автор статьи Тема: Приход "Попа" или попов? О чем умолчал новый фильм Хотиненко?» (Свободный мир,www.liberty.ru) Алексей Юсев:
«Сотрудничал ли архиеп. Сергий (Воскресенский) с НКВД? Как видно, единой общепринятой точки зрения на этот вопрос нет. Однако автор книги "Поп" Александр Сегень придерживается четкой позиции: экзарх тайно поддерживал разведывательно-диверсионную работу (Сегень А. Псковская православная миссия в годы Великой Отечественной войны. // "Виноград", июль-август 2009). Известны многочисленные факты взаимодействия священников и партизан в Великую Отечественную. Но в картине Хотиненко церковные круги почему-то не имеют контакта с советским тылом. Главный герой, священник Ионов, предстает радеющим за души прихожан, он пытается вымолить прощение для приговоренных к смерти партизан и отказывается отпевать предателей-полицаев. Однако в действии есть прямой намек на смычку органов безопасности и церковников. В эпизоде, где Ионов приезжает в Ригу на встречу с архиеп. Сергием и его приближенными, священник здоровается такими словами: "Как говорят в военное время, по вашему приказанию прибыл!". Эта реплика звучит подобно "Служу Советскому Союзу!", и является своеобразным знаком верности органам госбезопасности родной страны. Другим намеком на тайное сотрудничество экзарха Сергия со светскими органами Советов является эпизод с чтением решения Синода РПЦ об избрании нового Патриарха Сергия (Страгородского). Архиеп. Сергий (Воскресенский) в картине говорит о том, что не стоит всерьез принимать анафему, которой предали Прибалтийский экзархат за сотрудничество с немцами. Александр Сегень идет глубже и преподносит взаимные публичные обвинения двух Сергиев (одного в верности Гитлеру, другого - Сталину) как спланированную в Москве игру, призванную упрочить позиции экзарха. Таким образом, вырисовывается интересный подтекст сюжета, особенно если принять во внимание расхожие попытки уличить нынешнее руководство Церкви в работе на спецслужбы. Получается что "Поп", вышедший в год юбилея окончания войны - это еще и фильм о героическом поведении священников-разведчиков. Увы, однозначно принять такое утверждение в отношении всех церковных деятелей, оказавшихся в оккупации, затруднительно. Прежде всего, из-за того, что после освобождения западных территорий многие священнослужители попали в лагеря. Но были и те, кто молился за Гитлера и за успех его армии. Такие священники после наступления Красной Армии бежали, прихватив ценную церковную утварь. Судьба архиеп. Сергия (Воскресенского) была трагична: в 1944-м он был расстрелян неизвестными, одетыми в немецкую форму».
И ещё, как говорится на закуску. В Таллиннской епархии действительно в ходе оккупации служил отец покойного патриарха Русской православной церкви Михаил Ридигер. Он действительно добился разрешения у оккупантов посещать лагеря с советскими пленными, служить там церковные таинства. Многие пленные, находившиеся в жутких условиях, даже приняли крещение. Разрешением пришлось заручиться не только у начальника полевой комендатуры Таллинна, но её других представителей. А именно: шефа так называемой «группы 3» Алистуса Рёне, что был в прошлом офицером царской армии, но с приходом Гитлера поступил в вермахт. Причём подразделение, которое он возглавлял, имело непосредственное отношение к 12-му отделу ОКВ «Иностранные армии Востока».С этими структурами как раз сотрудничал капитан, а впоследствии и полковник В.К.Штрик-Штрикфельд, что со временем стал курировать по линии пропаганды "Русскую освободительную армию" изменника А.Власова. Очень странно, но Михаила Ридигера ни контрразведка СМЕРШ, ни территориальные органы НКВД так и не взяли за сотрудничество с врагом. Не пострадал ни один из его родственников, включая будущего патриарха, что сразу же после войны поехал учиться в Ленинградскую духовную семинарию. Так что на поверку пущенная деза, что де все священники, оказавшиеся в оккупации, попали в сталинские лагеря, не стоит выеденного яйца. Очень жаль, что такой серьёзный режиссёр и такой серьёзный автор купились на это. Не хочется верить, что они – жертва другого «заказа», но мысли такие проскальзывают. Ведь если по заказу Запада из Ивана Грозного сделали отвратительного героя, что признаёт Сегень, то, что уж говорить об образе сельского батюшки? Ведь, как известно, кто деньги платит, тот и музыку заказывает. Не говоря уже про книги и про фильмы…
Лето, 2011 год.
Рецензии
СТАНИСЛАВ!
К церкви у русских много вопросов-поддержали полное закрепощение крестьян в 1649 г с продажей без земли и освобождение дворян от службы екатериной в 1762 г-не вступились за солдат и ополченцев в 1812 г не освободили от крепости-засилье западничества и иностранщины не осуждали в 1870 е и в 1917 г поддержали иностранную интервенцию и западно-либерастную белгвардию подобную нынешним сионолибералам-западникам...
И в 41 г активно сотрудничали с немцами и абвером-кстати псковское партизанское движение было сопоставимо по размаху с белорусским и литовские каратели действовали также страшно как в хатыни...
Не удивлюсь что открытие церквей немцами в оккупированных областях поддерживалось абвером-священники доносили немцам кто связан с партизанами...может не все и не столь активно-поэтому нквд не всех репрессировало...
Кстати многие попы пришли из ровса-а ровс точно сотрудничал с гитлеровцами...
ОГРОМНОЕ СПАСИБО, НИК!
Мыслим сходно по многим вопросам. Я тоже считаю, что церковь в России лишь во времена появления таких героев-патриотов как Минин и Пожарский, и Иосиф Сталин была на службе НАРОДА и ГОСУДАРСТВА. Кстати, во времена Иоанна Грозного и Петра Великого тоже. Насчет Екатерины Великой тоже, однако в этой эпохе я еще не до конца разобрался: слишком много у великой императрицы было фаворитов.
Церковники действительно после царей были крупнейшими замлевладельцами на Руси. И за это не пользовались, мягко говоря, уважением и любовью народа. Исключением были святые старцы, но они открыто не поднимались против своих иерархов, хотя во многом были их выше. Видать - осмелюсь такое предположить! - опасались раскола церкви и России. А он наступил все равно.
В отношении сионизма: я вижу более серьезного врага - Британскую империю и ее "постоянные интересы", которые и породили сионизм как инструмент их влияния.
Не случайно пираты Ротшильды стали баронами по указу британской королевской династии.
Кстати, до 1914-го года эта династия именовалась Сакен-Кобур-Готская династия из Гессена. Вот нам всем - ответы на все вопросы: кто, почему и в чем повинен...
С комприветом!
Заходите в гости. На связи.
В мире правит доллар а его выпускают не просто евреи а сионисты ротшильды-они же строят планетарную нацистскую империю на идеях ветхого завета кот заимствовал ницше а у него гитлер-вглядитесь в лица наших думцев и правительства-политиков и губернаторов-наличие еврейской крови обязательно-русских откровенно не пускают даже на теледебаты -что даже жириновского возмутило...
Пока сиононацизм главный фактор подавления национальной свободы и в мире и особенно в россии-где все компрадоры нерусские а у русских нет даже русской республики в отличие от чечни и татарстана якутии и бурятии и тд...
В российском кинематографе в последние годы наметилась тенденция снимать фильмы на духовно-нравственную тематику. В связи с этим понятно и частое обращение кинематографистов не просто к личности человека, ищущего истину, а именно к личности человека верующего. Образ священника все чаще привлекает российских кинематографистов. Пример тому - последние кинопремьеры: фильмы "Царь", "Чудо", "Русский крест", а также фильм Владимира Хотиненко "Поп".
Он был снят по одноименному роману Александра Сегеня, человека не чуждого Православию, который писал свой роман по благословению Патриарха Алексия II. Книга, как впрочем и фильм, повествует о деятельности Псковской православной миссии на оккупированных немцами территориях России в годы Великой Отечественной войны. Хотя о самой миссии в фильме говорится очень мало.
В одном из блогов Интернета какой-то священник написал, что фильм "Поп" - это "частная история конкретного священника (попа), волею судьбы (Бога) попавшего в условия "личного" апокалипсиса. И, благодаря собственной несомненной вере, как христианская личность эти испытания, этот апокалипсис выдержавшая". Можно сказать, что это довольно точная характеристика.
Отец Александр Ионин, которого прекрасно сыграл Сергей Маковецкий, действительно является центральной фигурой фильма. Обычный сельский батюшка, живущий в условиях полного религиозного равнодушия где-то на границе Прибалтики и России, в начале войны оказывается перед нелегким выбором: остаться на своем месте и как можно спокойнее, бескомпромисснее переждать оккупацию или, вопреки движениям своей души, принять участие в возрождении духовной, религиозной жизни народа на Псковщине, пусть даже и ценой компромисса с оккупационными властями.
В итоге отец Александр выбирает более тернистый путь служения ближнему - участие в Псковской миссии. Вместе с матушкой он переезжает в село Закаты, где приходится восстанавливать поруганную святыню - храм Александра Невского, ставший в годы советской власти клубом. Здесь он не просто духовно окормляет местных жителей, но и постоянно балансирует на грани жизни и смерти, помогая русским военнопленным, отказываясь отпевать полицаев, пытаясь спасти приговоренных к казни партизан. Даже общаясь с немецкими властями и принимая от них помощь, он все равно рискует погибнуть, только уже от рук своих.
Из-за последнего факта в отзывах фильм часто называют непатриотичным. Да, в нем нет того идеологического патриотизма, о котором часто приходится слышать, обсуждая фильмы о Великой Отечественной войне. Но его здесь и не могло быть, так как нельзя Православие преподносить только как "русскую веру" и ставить его на службу политике. Церковь собирает людей вокруг Христа и ради Христа, а значит, настоящий христианин может и должен оставаться таковым и при коммунистах, и при фашистах, и при любой другой власти, потому что во Христе нет уже иудея, ни язычника; ни раба, ни свободного (Гал. 3, 28), ни русского, ни немца, ни латыша.
И все же, если сравнивать книгу и фильм, то фильм получился гораздо слабее. Александр Сегень, сам адаптировав сценарий к своему роману, некоторые акценты расставил не так четко, а многое и вовсе упустил. Так в книге довольно ярко прописан образ молодого партизана Алексея Луготинцева, который настолько яростно ненавидит Православие, священников и отца Александра в частности, что ненависть эта выплескивается через край, а злоба заставляет совершать ужасные поступки. Поэтому таким неожиданным, показательным, можно даже сказать чудесным, становится его духовное перерождение. В фильме образ Луготинцева показан не столь контрастно и от этого оказывается менее значимым. В принципе, можно заметить, что все персонажи книги в фильме являются скорее статистами. Создается впечатление, что авторам они нужны лишь для того, чтобы оттенить центральную фигуру священника. Насколько это оправданно - судить вам. В любом случае, перед тем, как смотреть фильм, я все же советую сначала прочитать книгу.
Перепечатка в Интернете разрешена только при наличии активной ссылки на сайт " ".
Перепечатка материалов сайта в печатных изданиях (книгах, прессе) разрешена только при указании источника и автора публикации.
4 апреля, в праздник Пасхи, на экраны выходит долгожданный фильм "Поп". Историю священника Александра Ионина, который во время войны оказался на оккупированной территории и служил в открытой немцами Псковской православной миссии, представят стране в количестве 600 копий. Сценарию картины предшествовал роман "Поп", написанный Александром Сегенем. Доцент Литинститута, автор книг "Похоронный марш", "Страшный пассажир", "Время Ч", "Державный", "Русский ураган" побеседовал с Еленой Ямпольской.
известия: С чего начался "Поп"?
александр сегень: С обеда в ресторане Дома литераторов. Обедали Владимир Хотиненко, Сергей Кравец - руководитель "Православной энциклопедии" - и я. Они уже спелись между собой по поводу будущего фильма и предложили мне написать повесть или роман о Псковской православной миссии. Причем желательно, чтобы главным героем был кто-то из архиереев. Но я в итоге решил оставить архиереев на втором плане. Потому что не знаю их жизни. Зато жизнь простого сельского священника знаю хорошо.
и: А откуда вы ее знаете?
сегень: У меня батюшка, мой духовный отец - Сергий Вишневский - сельский священник, я к нему часто езжу. Это недалеко от Мышкинской переправы, в Ярославской области. Там течет речка Койка. Она раньше называлась Коя, а потом обмельчала и стала Койкой... В общем, я решил, что мне для книги нужен герой живой, которого я знаю.
известия: Но кто же все-таки был историческим прототипом отца Александра Ионина?
александр сегень: Реальный священник Псковской православной миссии - отец Алексей Ионов. Он оставил мемуары, написанные, правда, уже в Баварии. Когда наши освобождали Псковщину, он ушел вместе с немцами.
и: Вот это герой...
сегень: Да, такое развитие событий меня не устраивало. Тем более что большинство священников остались в России, разделили общую чашу страданий, были рассыпаны по лагерям. Многие из них тоже оставили документальные свидетельства, но не такие обширные, как у отца Алексея.
и: Ну да, у них не хватило для этого ни времени, ни здоровья... Когда вы взялись за книгу?
сегень: Осенью 2005 года.
и: Насколько я знаю, у истоков замысла стоял Патриарх Алексий II.
сегень: Да. Патриарх выразил пожелание Кравцу, что хорошо бы создать художественный фильм о жизни русского священника на оккупированной территории. Ведь его отец - Михаил Ридигер - служил во время войны в Эстонии. Как и поныне живущий эстонский архиерей - митрополит Корнилий (Якобс). Он очень переживал, когда книжку прочитал и посмотрел фильм, потому что ему это близко. Он тоже носил нашим военнопленным в лагерь еду, которую собирали и русские, и эстонцы - вместе.
и: Итак, патриарх вас благословил...
сегень: Ну, сначала это был просто заказ. Патриарх пожелал, чтобы это было написано, ознакомился и дал свое благословение. Роман вышел в издательстве Сретенского монастыря в 2007 году. После этого начали работать над сценарием. Сначала пригласили Ираклия Квирикадзе, но у него не получилось. И когда все зависло, Хотиненко сказал мне: "Попробуй ты. Только надо книгу сократить в два раза". Я сократил. Потом еще в два раза сократил. Потом кое-что добавил... Вообще интересно, когда ты можешь свой собственный материал по-другому повернуть.
и: Я смотрю, вы миролюбиво настроены. Писатели, как правило, страшно ревнуют к экранизациям.
сегень: Конечно, в молодости каждый абзац с кровью вырывается, но потом привыкаешь к боли. Надо сократить текст - значит, надо. А в кино есть еще специфика: ты видишь, что этот персонаж на этого актера не "садится". Надо где-то подшить, подтянуть, подогнать.
и: Что приходилось подгонять для Маковецкого и Усатовой?
сегень: Мне очень нравится, каким отец Александр вышел на экране, хотя от героя книги он, конечно, отличается. На съемках Сергей время от времени подходил ко мне: "Саш, я не могу эту фразу произнести. Мне кажется, он иначе должен сказать". Приходилось менять реплики. Что касается Нины Усатовой, мне потом даже чудилось, что я именно с нее писал матушку Алевтину. Хотя на самом деле - с супруги отца Сергия Вишневского. Но Усатова очень совпала с героиней. Даже лучше получилось, чем в книге.
и: Вы с Хотиненко сразу решили, что Сталина и Гитлера в сценарии не будет? В романе-то они есть.
сегень: Сразу решили. Прежде всего потому, что надо было чем-то жертвовать. Убираем Сталина и Гитлера - объем гораздо меньше получается. Может, и хорошо - навидались мы уже в кино и Сталина, и Гитлера.
и: Мне тоже кажется, что "Поп" только выиграл, став камерной историей. Тем не менее Сталина и Гитлера на экране нет, а больной вопрос - можно ли приравнивать сталинизм к фашизму - в фильме остался. Ваш отец Александр решает его четко. Он разницу видит. У него и фраза есть гениальная: "Сталин - безбожник, а Гитлер - наложник сатаны".
сегень: Конечно, я не рассматриваю Сталина как человека, который хотел, чтобы у нас возродилось православие. Я не верю в это. Даже когда вернули патриаршество, одной из причин была необходимость налаживать отношения с англичанами, а значит, и с англиканской церковью. Было ли у Сталина на тот момент что-то еще за душой, для меня загадка. Скажем так: Гитлер является значительно меньшей загадкой, чем Сталин.
и: Тут очень важно, что дело вовсе не в личности Сталина. Просто если мы признаем, что один режим равнозначен другому, война и Победа обессмысливаются. Зло боролось со злом - к чему такие жертвы?
сегень: Конечно. По этой теории не только война - целая эпоха должна быть перечеркнута. А в идеале - вся русская история. У Ивана Грозного, например, почему так много проклинателей всегда было? Существовал заказ Запада - представить первого русского царя вот таким. А если у русских история с такого царя начинается, чего от них ожидать дальше? Какие у них права на владение всеми этими территориями, недрами?
и: Уже не в романе "Поп", в другой вашей книге мне попалось очень точное определение Сталина: "бич Божий". Меня тоже всегда изумляла наша готовность проклинать кнут. Тебя наказывают - может, спросишь за что? Какой смысл вкладывать все силы в ненависть к инструменту возмездия?
сегень: Прекрасно об этом говорил в своих проповедях митрополит Филарет (Дроздов): Наполеон, конечно, чудовище и антихрист, но если вы не изменитесь, он опять к вам придет из какой-нибудь другой страны. Вы на себя сначала посмотрите - почему к вам пришел Наполеон.
и: Наказали Россию Сталиным, на ваш взгляд, за что? За то, как легко отказались от веры - разгромили храмы, перебили священников?
сегень: Вероятно. Да и священники порой оказывались недостойными своего звания. Кстати говоря, ко второй половине ХХ века русское священство стало лучше. Потому что случайных людей там уже появиться не могло, шли только верные.
и: То есть гонения на Церковь имели и положительный результат?
сегень: А они всегда положительный результат имеют. Церковь должна быть гонимой. И отдыхать должна время от времени, но, не испытывая тяжести Креста, она разрушается. Я когда в первый раз приехал в Иерусалим на Пасху, переживал: ну почему здесь такую обстановку создают вокруг христианского праздника? Почему нет ласки к людям? А потом я подумал: ведь Христа били на этом пути, а ты приехал сюда и хочешь, чтобы для тебя здесь все розами было усыпано. Ты тоже хоть немножечко потерпи. Так и в обычной жизни: человек, если не чувствует страданий, превращается в скотину. В тех странах, где все очень хорошо, история заканчивается. Страна превращается в туристический объект.
и: Последний пример, подтверждающий вашу мысль, - выступление наших паралимпийцев в Ванкувере. Принято подхихикивать: мол, у нас самые тренированные в мире инвалиды, потому что ни пандусов нет, ни подъемников... А, по-моему, это преимущество человека с живой душой, человека страдающего перед теми, кому внушили, что страдание - это не красиво, не гламурно, не круто...
сегень: У меня есть такая тайная мысль. Когда наши футболисты куда-нибудь приезжают, то, чтобы их победить, надо им предоставить роскошнейшие условия для жизни. А если их селят в плохие номера и всячески ущемляют, они злятся и начинают побеждать. Русский человек так устроен - если его постоянно ублажать, он расслабляется.
и: Ваш духовник читал книгу "Поп"?
сегень: Да. Фильма в окончательном варианте он еще не видел - только первую компоновку, еще год назад.
и: Что он говорит о ситуации, в которой оказался отец Александр Ионин? Принимает его выбор?
сегень: Приемлет и признает, что иначе нельзя было. И он бы точно так же себя вел.
и: Допустимая мера компромисса, да?
сегень: Да. Не такая, как у священников, которые обнимались с гитлеровцами и признавали их за освободителей, потому что любая власть от Бога.
и: Это мучительный вопрос - мириться или бороться с оккупантами. Кто такая Наташа из "Трех сестер"? Типичная оккупантка. И что делать? Сжечь свой дом, чтобы не достался врагу?.. В этом смысле история отца Александра - на все времена. Урок, как пройти по лезвию, не преступив.
сегень: Некоторые мне говорят, что отец Александр все равно предатель. Нельзя было служить в храмах, открытых фашистами. Я говорю: а врачам в больницах тоже следовало бросить своих пациентов? Золотую середину трудно найти. Точнее, если ты душою чист, ее найти легко, а если нет - она начинает размываться.
и : Мне кажется, отец Александр ведет себя безупречно. Не скрою, я, когда смотрела фильм, все время боялась, не даст ли он в критический момент слабину. И всякий раз вздыхала с облегчением... А сцена, когда он отказывается отпевать убитых полицаев, - ваша фантазия?
сегень: Нет, я нашел такой факт в книге Сергея Куличкина "Вставай, страна огромная!". По-моему, в Белоруссии дело было. И когда священник отказался отпевать убитых, несколько полицаев из того села действительно ушли к партизанам. Причем я уверен, что этот случай не единственный.
и: Но может ли вообще священник отказать в отпевании? Выглядит это, конечно, очень эффектно...
сегень: Мой отец Александр часто нарушает церковный устав. Но бывают в жизни моменты, когда не нарушить - значит еще хуже согрешить.
и: А у нас лежит застреленный мафиозо в храме, отпевают - и ничего...
сегень: Я помню, одного отпели, вдова подходит к гробу и говорит: "Твоим убийцам будут уши отрэзать, носы будут отрэзать!"...
и: В книге и в фильме "Поп" есть очень симпатичный персонаж - партизан Лешка. Он отца Александра ненавидит - за то, что храм восстановили и нет там больше клуба имени Кирова, где Лешка с девушкой своей танцевал и в любви ей объяснялся. Непонятный долгополый мужик пришел и растоптал святыню его жизни. Сознание у Лешки перевернуто, но он не виноват. Мне это напомнило текущий раздор между музеями и Церковью. Сотрудники музеев, которые, безусловно, только уважения и благодарности заслуживают, относятся к Церкви как к постороннему элементу. У них другая святыня - не вера, а культура.
сегень: Но взять и отнять все у музеев тоже нельзя. Они на протяжении целого столетия сохраняли эти ценности. Если бы не музейщики, сколько всего было бы уничтожено.
и: Кто бы спорил. Но вот такой вроде бы естественный подход: "Давайте вернем икону в храм и все вместе подумаем, как ее сберечь, ведь мы же перед ней молиться придем" не актуален. "Мы" - не придем.
сегень: Наверняка найдется компромисс, который всех устроит. Можно хранить икону в музее, а на большие праздники привозить в храм. Во всяком случае, к музейным работникам тоже надо относиться с любовью. Кстати, мой духовник, отец Сергий, нарочно у себя не держит дорогих икон. Во-первых, чтобы не вводить людей в соблазн, а во-вторых, вера создает икону, а не икона веру. Есть чудотворные иконы, которые вообще типографским способом напечатаны.
Вы знаете, я писал о разных веках истории России. На мой взгляд, количество верующих на Руси всегда было примерно одинаковым. И довольно-таки небольшим. Процентов десять. Стремиться к увеличению этой "десятины" надо очень осторожно. Я, например, боюсь, что будет много православных фильмов сниматься.
и: Вот интересно... А почему вы боитесь?
сегень: Потому, что не всякий режиссер - Хотиненко. Плохое православное кино - это гораздо страшнее, чем просто плохое кино.
и: Какое православное кино вы считаете хорошим?
сегень: То, которое заставляет людей задуматься и подталкивает их к вере. Задача художника - подтолкнуть человека к спасению.
Протопресвитер Алексий Ионов: судьба легендарного миссионера
«Православная жизнь» - август 2013 года
В 2009 году на экраны России и постсоветского пространства вышел исторический художественный фильм «Поп» известного режиссера Владимира Хотиненко. Картина была создана по благословению почившего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II и была снята кинокомпанией Русской Православной Церкви «Православная энциклопедия» по одноименному роману Александра Сегеня, основанного на документальных материалах. Сюжет фильма посвящен одной из малоизученных страниц Великой Отечественной войны – деятельности Псковской православной миссии, в состав которой преимущественно входили священники из Прибалтики, возрождавшие церковную жизнь на оккупированных немцами территориях от Пскова почти до Ленинграда с августа 1941 года по февраль 1944. За эту деятельность многие участники миссии были несправедливо подвергнуты жестоким репрессиям: расстреляны или отправлены в сталинские лагеря. По мнению писателя Александра Сегеня, участники миссии находились в трагическом двойственном положении: «Православные священники, с одной стороны, вынуждены были в своих проповедях призывать народ к смирению и хвалить немцев за то, что они способствуют возрождению христианства на Псковской земле. С другой стороны, те же священники прятали у себя партизан, людей, разыскиваемых гестаповцами, в том числе и евреев, (...) принимали в свои семьи или пристраивали в семьях своих прихожан многочисленных беженцев, сирот, детей».
Фильм В.Хотиненко произвел достаточно сильное впечатление на многих зрителей. В том числе – и на Кирилла, Патриарха Московского и всея Руси, заявившего, что «это важное и правдивое слово о жизни Русской Церкви в трудные годы войны». «Поп» завоевал гран-при нескольких международных кинофестивалей («Лучезарный ангел», «Покров»), получил первую Патриаршую премию в области киноискусства. За свой фильм В.Хотиненко был удостоен и награды Латвийской Православной Церкви. Причина – не только в высоком качестве фильма или в том, что в его начале изображается латвийское пространство. Важно и то, что главный герой фильма – священник Александр Ионин, роль которого великолепно сыграл Сергей Маковецкий, не является абсолютно вымышленным персонажем, и у него имеется реальный прототип - Алексей Ионов, наш земляк.
Алексей Васильевич Ионов родился в Двинске 29 марта (11 апреля) 1907 года, в крестьянской семье выходцев из Ярославской губернии. В 1927 году А.Ионов закончил Государственную среднюю школу в Даугавпилсе и поступил в Латвийский Университет, проучившись там около двух лет, но затем продолжил образование в Свято-Сергиевском православном богословском институте в Париже. В конце 1933 года Ионов стал настоятелем Церкви Успения Пресвятой Богородицы на погосте Аксенова Гора (в то время – части Латвии, а ныне – Псковской области). С сентября 1937 года А.В.Ионов уже выполнял функции второго священника Церкви св. Александра Невского в Риге. Ионов был образованным человеком, владевшим несколькими иностранными языками, и в 1930-ые гг. достаточно часто публиковался в духовном журнале ЛПЦ «Вера и жизнь». В 1937 году он поступил на Православное отделение при теологическом факультете ЛУ, но не закончил: отделение было закрыто в 1940 году, после инкорпорации Латвии в состав СССР.
С августа 1941 года Ионов становится одним из первых священников-миссионеров Псковской православной миссии. Здесь он последовательно занимал самые раз-личные должности: благочинного Островского округа, настоятеля Афанасиевской Церкви в Гдове, благочинного Гдовского округа, настоятеля Варлаамовского храма в Пскове... Этот период детально освещен в ионовских «Записках миссионера», написанных в феврале 1952 года и впоследствии вдохновивших Александра Сегеня на создание романа «Поп». Процитирую несколько важных фрагментов из ионовского текста: «Два-три уцелевших подсоветских священника, запуганных, душевно-усталых и неподготовленных, никак не могли взять на себя труд организации церковной жизни населения в несколько сот человек. А духовный голод, жажда церковной молитвы, таинств и проповеди остро ощущались в этих местах. (...) К чести нашего духовенства, никто не отказался от участия в Миссии, от церковной работы в тех местах, где годами не звучало Слово Божие, не совершались богослужения, где народ молился лишь «про себя», сокровенно. (...) Что немцы – зло, никто из нас не сомневался. Ни у кого из нас не было, конечно, никаких симпатий к завоевателям «жизненного пространства» нашей родины. Глубокое сострадание и сочувствие к бедствующему народу, нашим братьям по Вере и крови, - вот что наполняло наши сердца». Ионов вспоминал, что «за двадцать восемь месяцев нашей миссионерской работы я не помню, чтобы кто-нибудь из подсоветских людей позволил сказать по нашему адресу нечто оскорбительное. Как правило, отношение большинства к нам было или доброжелательное, или самое корректное». Особенно теплые воспоминания остались у А.В. Ионова о псковских детях многотрудной военной поры: «Всюду я встречал детей, близких к Богу и к Церкви. (...) Все эти Коли, Миши, Пети, Ильюши наглядно свидетельствуют о том, что душа русского народа не отравлена, не загрязнена до конца ядом неверия, государством насаждаемого, и что цветут еще во славу Божию эти прекрасные «крины сельные» - полевые цветы - кроткие, чистые души на просторах Святой Руси, несмотря ни на что!»
Впоследствии Ионов вместе с семьей эвакуировался на Запад. Лишь чудом ему удалось избежать насильственной репатриации в Советский Союз. В конце 1940-ых гг. А.Ионов переехал в США и стал настоятелем Храма Казанской иконы Божией Матери (Си-Клиф, около Нью-Йорка), а впоследствии был переведен в Калифорнию, в г. Бурлингейм, где служил в Церкви Всех Святых, в Земле Российской просиявших. Там А.В.Ионов и скончался 4 февраля 1977 года.
Создателей фильма «Поп» иногда обвиняют в том, что образ Ионина далеко не во всем совпадает с жизненными перипетиями Алексея Ионова. Так, Ионин – типичный сельский батюшка, в то время как А.Ионов был высокообразованным человеком.. Александр Сегень объяснил это так: «Когда я начал работать над книгой, меня увлекли воспоминания священника Алексея Ионова, и я решил писать собирательный образ рядового участника Псковской миссии. Сюжетно отец Алексей Ионов стал главным прототипом нашего героя. Вот только в конце войны отец Алексей ушел вместе с немцами и большую часть своей жизни провел в Германии, а мой герой – отец Александр Ионин – должен был остаться и пройти через сталинские лагеря. А характер его я списывал с моего духовного отца – священника Сергия Вишневского, который живет и служит в селе Флоровском Ярославской епархии. (...) Работая над образом, я постоянно представлял себе, как бы повел себя в той или иной ситуации мой дорогой отец Сергий. Поэтому и роман посвящен не только светлой памяти самоотверженных русских пастырей Псковской православной миссии в годы Великой Отечественной войны, но и митрофорному протоиерею Сергию Вишневскому».
О фильме Владимира Хотиненко «Поп»
Это история православного священника Александра Ионина, члена Псковской православной миссии, осуществлявшей свою деятельность на оккупированной территории под эгидой немцев. Но немногие из священников той миссии служили верой и правдой немцам, а большинство и вовсе не служили.
Они прятали пленных, помогали партизанам, а кое-кто были настоящими советскими разведчиками. Это ведь немцы считали, что Псковская православная миссия была их «проектом», а еще раньше она стала проектом советской разведки, который курировал небезызвестный Павел Судоплатов. Сам митрополит Виленский и Литовский, экзарх Латвии и Эстонии Сергий (Воскресенский), благословивший создание Псковской миссии, оказывал содействие Судоплатову. В фильме эта тема не звучит и, может быть, правильно, потому что отец Александр из романа Сегеня ни сном ни духом не ведает о планах советской разведки относительно Псковской православной миссии. «Это настоящий русский сельский батюшка», - говорит о нем митрополит Сергий собравшемуся у себя духовенству, прежде чем принять отца Александра.
Вот – ключевые слова для характеристики героя, да и, пожалуй, самого фильма. Хотиненко снял фильм именно о русском священнике. И Сергею Маковецкому, кого только в жизни не игравшему, и чаще всего людей не русских – по духу, или – «новых русских» (которые такие же русские, как американцы – англичане), предстояло сыграть русского священника. Меня спросят: русские священники – это что, этническая общность? Да, и этническая. У таких, как протоиерей Александр Ионин, и отец был русским священником, и дед, и прадед.
Пастырем Русской православной церкви может стать кто угодно, если того достоин, но есть русское родовое священство, история которого насчитывает свыше десяти веков.
Оно не было истреблено полностью даже богоборческой коммунистической властью. Хорошо помню молодого священника одного из подмосковных храмов в начале 90-х годов, когда священниками верующие люди становились точно так же, как солдаты лейтенантами в 1941 году. Он не имел никакого духовного образования, был косноязычен, в роли пастыря чувствовал себя довольно скованно. Но он был из потомственной священнической семьи. И однажды я увидел, как в нем «заговорили» гены отцов и дедов. Он пришел домой к «расслабленному», много лет лежавшему без движения, дал ему поцеловать крест и просто сказал: «Вставай!». И потянул крест на себя, словно приподымая им больного. И – о чудо! – тот поднялся. Он жив до сих пор, этот расслабленный. Не могу добавить – «и здоров», точнее, что полностью здоров, однако в храм он ходит самостоятельно и вполне может ухаживать за самим собой.
Потомственный русский священник – это, прежде всего, ощущение силы веры и дарованной тебе всей церковной полнотой благодатью. А если проще сказать – тихая уверенность в правоте своего дела. Тихая, но железобетонная. Вера отца Александра – это не вера юродивого из фильма П. Лунгина «Остров». То есть вера-то у них одна, в Господа Бога нашего Иисуса Христа, но юродивый Лунгина – новообращенный христианский подвижник, причем ведомый осознанием глубины своего греха, а скромный отец Александр, без преувеличения – олицетворение силы и величия двухтысячелетней святой соборной и апостольской Церкви. Пусть эта сила, как сказано в Писании, и в немощи совершается. И безусловное достоинство Сергея Маковецкого, что именно этого человека он и смог сыграть, причем, на мой взгляд, блестяще. Я не знаю, чья именно здесь заслуга – писателя Сегеня, издательского и кинематографического центра «Православная энциклопедия», режиссера Хотиненко, построившего на Мосфильме «домовую» церковь, в которой Маковецкий обучался навыкам пастырского «мастерства», или церковного консультанта – игумена Кирилла, настоятеля московского храма Живоначальной Троицы в Листах. Если по-нашему, по-православному, то заслуга, очевидно, общая, соборная . И меня это обстоятельство, если честно, более радует, чем если бы я наверняка знал, кому конкретно по этому поводу петь многие лета. С выходом фильма «Поп» совершилось благое общерусское дело, и мне отрадно сознавать, что и аз грешный имел к этому делу какое-то отношение, ибо волею судеб был одним из первых читателей романа «Поп» и без всяких оговорок рекомендовал его главному редактору журнала «Наш современник» С.Ю. Куняеву для опубликования. Так что многая лета всем, но всё же, всё же – Александру Сегеню особенно!
Прекрасный роман Сегеня, положенный в основу фильма, не только вернул нам Владимира Хотиненко как режиссера, но и открыл хорошего актера Сергея Маковецкого как актера выдающегося. Приятно видеть, что называется, наяву, как литература возрождает кино.
Правда, считаю необходимым уточнить, что я не колебался в оценке «Попа», когда уже прочел роман. А когда Александр Сегень только рассказал мне его идею, я, не скрою, подумал: что же, он написал роман о священнике-власовце? И даже что-то в этом духе у Сегеня спросил. Но само появление такого вопроса – вовсе не «остаточное явление» советской пропаганды в головах у людей моего поколения. И в романе Сегеня, и в фильме Хотиненко – это, по моему разумению, часть замысла. Вот человек, который приезжает служить в село Закаты под Псковом, опекаемый немцами. А немцы – народ практичный, «за просто так» ничего делать не будут. Кому же больше пользы принесло служение отца Александра и сотен других православных священников, окормлявших свою паству на оккупированной территории – немцам или русским? Утверждаю – такой фильм надо было специально снять, чтобы дать ответ на этот вопрос. С рациональной точки зрения здесь ничего не объяснишь. Хотя, если человек не желает видеть, он ничего и не увидит.
Подтверждение – в рецензии на фильм «от редакции» в «Независимой газете»: «Вместо духовных исканий, что как раз было бы понятно для духовного кино, зрителю преподнесли готовое решение – считать деятельность Псковской православной миссии подвижнической, а священников-миссионеров – почти ангелами. И ни тени сомнения – а надо ли было? Сотрудничество с немцами на своей земле, возрождение православия под крылом фашиста-оккупанта – благое ли дело было?» Как трогательна эта забота газеты о чистоте патриотической идеи! Жаль только, что автор рецензии и понятия не имеет, что такое духовные искания в Православии. Иначе бы он не написал подобной глупости: «Традиция религиозного кино в России нова. В отличие от Запада, который не знал многолетнего отлучения Церкви от людей. Поэтому западная традиция отражения в кино отношений Церкви и паствы многогранна и разнообразна. «Дневник деревенского священника» Робера Брессона, «Леон Морен, священник» Жан-Пьера Мельвиля, религиозно-философские произведения Ингмара Бергмана несли в себе мучительный конфликт между Богом и бесом в человеческой душе, между служением и сомнением. Эти режиссеры спорили с Богом, порой недоумевали, порой негодовали, полагая божественное начало выдумкой церковников, но они думали сами и заставляли думать зрителя. Оттого в этих непростых картинах куда больше духовного смысла, чем во всех ура-православных отечественных упражнениях последних лет».
Я помню еще то время, когда в роли религиозного (католического) режиссера пытались представить Федерико Феллини. Потом эти попытки оставили, потому что Феллини был таким же католиком, как я буддистом. Перечисленные же журналистом фильмы – никакие не религиозные, а антирелигиозные . Называть их религиозными – это всё равно, что называть антилиберальный фильм либеральным на том основании, что в нем фигурируют либералы.
Чтобы поверить в правду отца Александра – в то, что он и «под немцами» будет делать святое русское дело, нужно было увидеть его правду в действии. И мы ее увидели – например, в эпизоде, когда партизан Луготинцев в исполнении Кирилла Плетнева хочет убить «немецкого пособника» отца Александра, а Маковецкий тихо, но с необыкновенной силой актерской убедительности говорит: «Прежде чем совершить задуманное, разреши, я хотя бы отпущу тебе все грехи».
Луготинцев – воин, но и отец Александр воин – воин Церкви Христовой. Только ее оружие – не огнестрельное. Люди в Закатах вернулись к вере предков благодаря немцам. Но кто сказал, что враг не пригоден для этой цели? Если процесс примирения между атеистической властью и Церковью начался во время этой великой и страшной войны, чего никто не оспаривает, то были ли частью этого процесса священники и верующие, оставшиеся на захваченной врагом территории? Помилуйте, никто не сомневался в патриотической роли Русской православной церкви на землях, которые, скажем, захватил Наполеон. Причем и тогда не все православное духовенство осталось верным Москве – например, «колебнулось» белорусское. Но до 1917 года никто не ставил нашей Церкви в упрек, что она осуществляла служение и на оккупированной территории. Потому что она по апостольским правилам обязана это делать. Да, были священники, которые поминали за литургией Наполеона и Гитлера, но большинство всё же этого не делало, напротив – поминало наших митрополитов Фотия и Сергия.
Отец Александр не призывает народ к прямому сопротивлению немцам, но он учит паству любить тех, кто с помощью Божией изгонял из своих земель врагов – святого равноапостольного князя Александра Невского и даже католическую святую Жанну д"Арк.
Кто-то должен отдавать свою кровь за освобождение Родины, а кто-то должен и под пятой врагов поднимать в людях русский православный дух. Потому что одних партизан для сопротивления мало. Нужен соборный дух сопротивления, когда все, от мала до велика, в силу возможностей каждого противостоят врагу. Мы знаем: там, где осталось Русское Православие, там осталась Россия. И события последних двух лет на Украине, начиная с пастырского визита туда покойного Патриарха Алексия II – яркое тому свидетельство.
Фильм Хотиненко показал нам православную Россию под пятой врага. Возможно, для эффективного сопротивления в тылу немцев довольно было бы и советской идеологии. Но факт остается фактом: на оккупированной территории не она определяла духовную жизнь людей. Да и на советской территории – тоже. И с той, и с другой стороны линии фронта русские люди валом шли в церкви. В 60–80-е годы прошлого века нас попытались заставить об этом забыть. А ведь это и было началом той политики «беспамятства», в которые ныне винят либералов эпохи Ельцина.
Для осуществления своего замысла Хотиненко, слава Богу, не использовал те немудреные средства, к которым прибегал, скажем, в сериале «Гибель Империи». Хотиненко вернулся к нам крупным режиссером не только из-за глубокой и пронзительной темы фильма, но и потому, что «Поп» снят художником. Это чувствуется с первых же кадров (отмечу безупречную работу оператора Ильи Демина). Вот отец Александр, не зная еще о начале войны, добродушно борется с мухой. Мы видим героя фасеточным (или, говоря типографским языком, офсетным) зрением мухи. Он дробится в этих гранях бытия. Муха смотрит на отца Александра, если можно так сказать, «из глубины» мира низшего, ниже которого только одноклеточные, а дальше идут молекулы и атомы.
Герой лишен каких-либо героических «подставок». Во весь рост мы его увидим лишь в конце фильма, когда, словно по иронической метафоре режиссера, физически он стал согбенным старичком-монахом.
А пока отец Александр идет по захваченной фашистами Риге и, как ребенок, ест мороженое. Город окутана дымом – в фильме он нам не «расшифрован», а по роману мы знаем, что это горит местная синагога. На землю пришла беда – и скоро, скоро, она затянет в свой водоворот и героя. На псковской земле мир глядит на него уже не глазами мухи, а глазами умирающей коровы, которую доят пленные советские солдаты. Мир смотрит на героя всё расширяющимися от ужаса глазами.
Но есть и другие глаза.
Взгляд мухи, появившись в фильме как прием, превращается в метафору. Ведь Мухой отец Александр и его матушка Алевтина, великолепно и правдиво сыгранная Ниной Усатовой, звали еврейскую девушку Еву (в исполнении Лизы Арзамасовой), решившую вопреки воле отца перейти в христианство. Мир отца Александра, увиденный сначала глазами мухи, открывается в момент крещения глазам Мухи-Евы как мир сияющей истины Христа. И едва ли я ошибусь, если скажу, что весь фильм Хотиненко – развитие этой метафоры. Потому что даже если я ошибся, то он всё равно о сияющей истине Христа.
Многие верующие люди средних лет, наверное, узнали себя в молодых ребятах из конца 70-х годов, которые, «прикалываясь» под музыку «Бони М», довольно бесцеремонно требуют у старенького отца Александра, чтобы он пустил их в монастырь укрыться от дождя.
Зорко глянув на молодежь, герой говорит свои последние слова в фильме: «Заходите, а там поглядим». От дождя, дескать, вы укроетесь или от чего-то еще.
Или станете на путь в Жизнь вечную, на который отец Александр поставил уже не одну сотню человек. «Верных» – как говорят в церкви.
«Открытый финал» этот – дело рук мастера. Я не знаю, «заставляет ли он зрителя думать», что, по мнению автора рецензии в «НГ», необходимо для «религиозного фильма». Фильм снят о том, что выше всякой мысли. Он о Том, благодаря чему мы живы. Есть и другое киноискусство – о том, как (или почему) мы умираем. Я не утверждаю, что оно не нужно. Но нужен, согласитесь, выбор.
Теперь, с выходом фильма Хотиненко, он появился.
Специально для Столетия
