Толстой Алексей
Алексей Николаевич ТОЛСТОЙ
За эти месяцы тяжелой борьбы, решающей нашу судьбу, мы все глубже познаем кровную связь с тобой и все мучительнее любим тебя, Родина.
В мирные годы человек, в довольстве и счастье, как птица, купающаяся в небе, может далеко отлететь от гнезда и даже покажется ему, будто весь мир его родина. Иной человек, озлобленный горькой нуждой, скажет: "Что вы твердите мне: родина! Что видел я хорошего от нее, что она мне дала?"
Надвинулась общая беда. Враг разоряет нашу землю и все наше вековечное хочет назвать своим.
Тогда и счастливый и несчастный собираются у своего гнезда. Даже и тот, кто хотел бы укрыться, как сверчок, в темную щель и посвистывать там до лучших времен, и тот понимает, что теперь нельзя спастись в одиночку.
Гнездо наше, родина возобладала над всеми нашими чувствами. И все, что мы видим вокруг, что раньше, быть может, мы и не замечали, не оценили, как пахнущий ржаным хлебом дымок из занесенной снегом избы, - пронзительно дорого нам. Человеческие лица, ставшие такими серьезными, и глаза всех такими похожими на глаза людей с одной всепоглощающей мыслью, и говор русского языка - все это наше, родное, и мы, живущие в это лихолетье, хранители и сторожа родины нашей.
Все наши мысли о ней, весь наш гнев и ярость - за ее поругание, и вся наша готовность - умереть за нее. Так юноша говорит своей возлюбленной: "Дай мне умереть за тебя".
Родина - это движение народа по своей земле из глубин веков к желанному будущему, в которое он верит и создает своими руками для себя и своих поколений. Это - вечно отмирающий и вечно рождающийся поток людей, несущих свой язык, свою духовную и материальную культуру и непоколебимую веру в законность и неразрушимость своего места на земле.
Когда-нибудь, наверно, национальные потоки сольются в одно безбурное море, - в единое человечество. Но для нашего века это - за пределами мечты. Наш век - это суровая, железная борьба за свою независимость, за свою свободу и за право строить по своим законам свое общество и свое счастье.
Фашизм враждебен всякой национальной культуре, в том числе и немецкой. Всякую национальную культуру он стремится разгромить, уничтожить, стереть самую память о ней. По существу фашизм интернационален в худшем смысле этого понятия. Его пангерманская идея: "Весь мир - для немцев" - лишь ловкий прием большой финансовой игры, где страны, города и люди лишь особый вид безликих биржевых ценностей, брошенных в тотальную войну. Немецкие солдаты так же обезличены, потрепанны и грязны, как бумажные деньги в руках аферистов и прочей международной сволочи.
Они жестоки и распущенны, потому что в них вытравлено все человеческое; они чудовищно прожорливы, потому что всегда голодны и потому еще, что жрать - это единственная цель жизни: так им сказал Гитлер. Фашистское командование валит и валит, как из мешка, эту отупевшую человеческую массу на красноармейские пушки и штыки. Они идут, ни во что уже больше не веря - ни в то, что жили когда-то у себя на родине, ни в то, что когда-нибудь туда вернутся. Германия - это только фабрика военных машин и место формирования пушечного мяса; впереди - смерть, позади террор и чудовищный обман.
Эти люди намерены нас победить, бросить себе под ноги, наступить нам сапогом на шею, нашу родину назвать Германией, изгнать нас навсегда из нашей земли, "оттич и дедич", как говорили предки наши.
Земля оттич и дедич - это те берега полноводных рек и лесные поляны, куда пришел наш пращур жить навечно. Он был силен и бородат, в посконной длинной рубахе, соленой на лопатках, смышлен и нетороплив, как вся дремучая природа вокруг него. На бугре над рекою он огородил тыном свое жилище и поглядел по пути солнца в даль веков.
И ему померещилось многое - тяжелые и трудные времена: красные щиты Игоря в половецких степях, и стоны русских на Калке, и установленные под хоругвями Дмитрия мужицкие копья на Куликовом поле, и кровью залитый лед Чудского озера, и Грозный царь, раздвинувший единые, отныне нерушимые, пределы земли от Сибири до Варяжского моря; и снова - дым и пепелища великого разорения... Но нет такого лиха, которое уселось бы прочно на плечи русского человека. Из разорения Смуты государство вышло и устроилось и окрепло сильнее прежнего. Народный бунт, прокатившийся вслед за тем по всему государству, утвердил народ в том, что сил у него хватит, чтобы стать хозяином земли своей. Народ сообразил свои выгоды и пошел за Медным всадником, поднявшим коня на берегу Невы, указывая путь в великое будущее...
Многое мог увидеть пращур, из-под ладони глядя по солнцу... "Ничего, мы сдюжим", - сказал он и начал жить. Росли и множились позади него могилы отцов и дедов, рос и множился его народ. Дивной вязью он плел невидимую сеть русского языка; яркого, как радуга, - вслед весеннему ливню, меткого, как стрелы, задушевного, как песня над колыбелью, певучего и богатого. Он назвал все вещи именами и воспел все, что видел и о чем думал, и воспел свой труд. И дремучий мир, на который он накинул волшебную сеть слова, покорился ему, как обузданный конь, и стал его достоянием и для потомков его стал родиной - землей оттич и дедич.
Русский народ создал огромную изустную литературу: мудрые пословицы и хитрые загадки, веселые и печальные обрядовые песни, торжественные былины, - говорившиеся нараспев, под звон струн, - о славных подвигах богатырей, защитников земли народа, - героические, волшебные, бытовые и пересмешные сказки.
Напрасно думать, что эта литература была лишь плодом народного досуга. Она была достоинством и умом народа. Она становила и укрепляла его нравственный облик, была его исторической памятью, праздничными одеждами его души и наполняла глубоким содержанием всю его размеренную жизнь, текущую по обычаям и обрядам, связанным с его трудом, природой и почитанием отцов и дедов.
Народы Западной Европы получили в наследство римскую цивилизацию. России достался в удел пустынный лес да дикая степь. Вплоть до XVIII века Россия жила по курным избам и все будущее богатство свое и счастье создавала и носила в мечтах, как скатерть-самобранку за пазухой.
Народ верил в свой талант, знал, что настанет его черед и другие народы потеснятся, давая ему почетное место в красном углу. Но путь к этому был долог и извилист. Византийская культура древнего Киева погибла под копытами татарских коней, Владимиро-Суздальской Руси пришлось почти четыре столетия бороться и с Золотой Ордой, и с Тверью, и с Рязанью, с Новгородом, собирая и укрепляя землю. Во главе этой борьбы стала Москва.
Началась Москва с небольшого городища в том месте, где речонка Яуза впадает в Москву-реку. В этом месте заворачивал на клязьминский волок зимний торговый путь по льду, по рекам - из Новгорода и с Балтийского моря - в Болгары на Волге и далее - в Персию.
Алексей Николаевич Толстой - один из интереснейших художников двадцатого века. Свое крупнейшее произведение - трилогию “Хождение по мукам” он стал писать в двадцатые годы, находясь в эмиграции. С думами о Родине он начал свой роман “Сестры”, первую часть трилогии.
Трагическое ощущение утраченной родины - один из важнейших мотивов романа “Сестры”. Это исповедь художника перед самим собой, перед судом своего народа. В основе сюжета - судьба сестер Булавиных, Екатерины Дмитриевны и Даши, история их любви, радостей и огорчений. В их поэтических образах отражены самые светлые стороны человеческой души, раскрывающейся навстречу счастью. Философия личного счастья дана в романе в любви Кати к офицеру Рощину и Даши - к инженеру Телегину. Но вот в их маленький эгоистический мирок входят события крупного, исторического масштаба - первая мировая война и начало революции, - те события, которые опрокинули вместе со всем привычным укладом буржуазного существования и собственные представления героев о смысле жизни.
Толстой отчетливо показывает духовный крах русской интеллигенции, оторванной от интересов народа, в образах адвоката Смоковникова и поэта Бессонова, историческую обреченность всей старой России, ее враждебных народу классов с их упадком в культуре и искусстве. Революционная буря развеяла по земле, как сухие листья, эту “умственную аристократию страны”, приверженцев религиозно-философских доктрин и завсегдатаев загородных ресторанов. “...И вот, среди летящего праха и грохота рушащегося храма, два человека, Иван Ильич и Даша в радостном безумии любви, наперекор всему, пожелали быть счастливыми”. Верно ли это? - спрашивает писатель. И всем дальнейшим развитием романа он утверждает, что счастье может быть полноценным только тогда, когда в нем воплощено честное служение своей родине и вера в ее будущее. Это еще не те новые убеждения Телегина, какие сложатся у него в поисках своего места в борьбе революционного народа, но правильные мысли возникают у Ивана Ильича на войне и на петроградском заводе. “Васька Рублев - вот кто революция...” - говорит однажды Телегин об одном из передовых рабочих, выведенных в первой книге трилогии. Среди представителей народа, простых людей ищет Толстой своих положительных героев.
Рощин же думает вначале, что его “великая Россия перестала существовать с той минуты, когда народ бросил оружие”. Он уверен, что “пройдут годы, утихнут войны, отшумят революции, и нетленным останется одно только кроткое, нежное сердце” его Кати, и снова наступит мир без тревог и борьбы.
Но утратив свои прежние представления о родине, герои Толстого обретут новые. Какие они - не знал еще и сам писатель. Главное - в них есть вера в Россию, ее величие и силу. Телегин с гордостью утверждает, как бы полемизируя с Рощиным: “Великая Россия пропала! Уезд от нас останется,- и оттуда пойдет русская земля...”
В 1927 году писатель приступил ко второму роману трилогии “Хождение по мукам” - “Восемнадцатый год”. Новый роман выдвигал на первый план идею счастья народа и родины как символ высшей исторической справедливости. События революции становятся центром романа. В том, как органически сливается судьба основных героев этого произведения с судьбой родины и народа, как широко раздвигаются рамки изображения самих революционных событий, сказывается новый размах эпического дарования А. Толстого.
Сквозь бурный 1918 год проходят герои писателя, преображаясь в благодатной грозе революции. Находит свое место в рядах народа инженер Иван Ильич Телегин, глубоко уверовавший в слова питерского рабочего Василия Рублева, что Россию спасет одна только советская власть и что “сейчас нет ничего на свете важнее нашей революции”.
Приходит к правде народа, правде Телегина, мятущаяся Даша, которая говорит однажды своему отцу, что “если все большевики такие, как Телегин... стало быть, большевики правы”.
Всем своим нежным и кротким сердцем ощущает величие совершающегося Екатерина Дмитриевна Булавина. И только Рощин плутает звериными тропами врага революции, связав свою судьбу с белой армией. Лишь после того, как Рощин поймет, что великое будущее России - в народе, а не в разложившемся корниловско-деникинском воинстве, он найдет в себе мужество порвать с контрреволюцией и начать новую жизнь. Наступит раскаяние, а с ним и очищение. В широких эпическихмасштабах и развернутых картинах показывает Толстой жизнь в восемнадцатом году.
В тридцатые годы писатель работал над романом “Хмурое утро”, которым завершилась трилогия “Хождение по мукам” - это художественная летопись революционного обновления России. Трилогия писалась больше двадцати лет. Толстой считал ее основным произведением во всем своем творчестве. Писатель говорил, что тема трилогии - “потерянная и возвращенная родина”. “Хождение по мукам” - “это хождение совести автора по страданиям, надеждам, восторгам, падениям, унынию, взлетам - ощущение целой огромной эпохи, начинающейся преддверием первой мировой войны и кончающейся первым днем второй мировой войны”.
Через “глубокие страдания, через борьбу” пришел он к этому ощущению вместе со своими героями. Герои Толстого уверены, что мир должен и может быть перестроен ими для добра. Разными путями они пришли к этому, встретившись новыми людьми в конце романа.
Знаменательно, что Толстой заканчивает свой роман взволнованными патриотическими словами того своего героя, чей путь к новой Родине был особенно сложным и противоречивым,- словами Рошина. Слушая доклад, он говорит Кате: “Ты понимаешь - какой смысл приобретают все наши усилия, пролитая кровь, все безвестные и молчаливые муки... Мир будет нами перестраиваться для добра... Все в этом зале готовы отдать за это жизнь... Это не вымысел,- они тебе покажут шрамы и синеватые пятна от пуль... И это - на моей Родине, и это - Россия...”
Лучшие свои творческие силы отдал А. Толстой созданию трилогии.
Что такое Родина? Такой вопрос возникает после прочтения текста Алексея Николаевича Толстого.
Данная проблема раскрывается писателем на примере рассуждений о том, что собой представляет понятие "Родина". По мнению А.Н. Толстого Родина - это самовозобновляемый поток людей, рождённых на одной земле и объединённых общим духом. Автор описывает Родину, как берега полноводных рек и лесные поляны, где обосновался "наш пращур" и где по сей день живём мы.
Алексей толстой подводит читателя к выводу, что Отчизна - это историческое прошлое, созданное многими поколениями, это народ со своим языком и собственной культурой.
Трудно не согласиться с мнением писателя.
Родина всегда находится в душе каждого из нас, где бы мы ни находились. Это основа жизни любого человека, его "гнездо", место, где находятся любимые люди, навечно запечатлённые в нашей памяти.
Эта проблема нашло отражение на страницах произведений многих русских прозаиков. Пожалуй, один из самых ярких примеров - повесть В.В. Распутина "Прощание с Матёрой". Автор рассказывает о нелёгкой судьбе жителей обыкновенной деревушки, вынужденных покинуть свой остров из-за строящейся неподалёку ГЭС. На протяжении всей истории мы наблюдаем за душевными муками главных героев, которые наотрез отказываются уезжать из близких сердцу мест.
Для матёринцев Родина - это прежде всего память о близких и о тех, кто навсегда "прикован" к этой земле.
Также эта проблема была затронута Д.С. Лихачёвым в своей книге "Раздумья о Родине". Академик сравнивает Родину с деревом, где люди - это бесчисленное количество листьев на нём, а корни, прочно удерживающие дерево, - история народа, без которой немыслима Родина.
Таким образом, А.Н. Толстой подводит нас к выводу о том, что Родина - это всеобъемлющее понятие, в которое человек вкладывает то, что для него дорого и значимо.
Обновлено: 2018-03-05
Внимание!
Спасибо за внимание.
Если Вы заметили ошибку или опечатку, выделите текст и нажмите Ctrl+Enter
.
Тем самым окажете неоценимую пользу проекту и другим читателям.
Полезный материал по теме
- Проблема определения роли Родины в жизни человека (Какую роль играет в жизни человека Родина? Что такое Родина?) по тексту А.Н.Толстого (В мирные годы человек, в довольстве и счастье, как птица...)
За эти месяцы тяжелой борьбы, решающей нашу судьбу, мы все глубже познаем кровную связь с тобой и все мучительнее любим тебя, Родина.
В мирные годы человек, в довольстве и счастье, как птица, купающаяся в небе, может далеко отлететь от гнезда и даже покажется ему, будто весь мир его родина. Иной человек, озлобленный горькой нуждой, скажет: "Что вы твердите мне: родина! Что видел я хорошего от нее, что она мне дала?"
Надвинулась общая беда. Враг разоряет нашу землю и все наше вековечное хочет назвать своим.
Тогда и счастливый и несчастный собираются у своего гнезда. Даже и тот, кто хотел бы укрыться, как сверчок, в темную щель и посвистывать там до лучших времен, и тот понимает, что теперь нельзя спастись в одиночку.
Гнездо наше, родина возобладала над всеми нашими чувствами. И все, что мы видим вокруг, что раньше, быть может, мы и не замечали, не оценили, как пахнущий ржаным хлебом дымок из занесенной снегом избы, - пронзительно дорого нам. Человеческие лица, ставшие такими серьезными, и глаза всех такими похожими на глаза людей с одной всепоглощающей мыслью, и говор русского языка - все это наше, родное, и мы, живущие в это лихолетье, хранители и сторожа родины нашей.
Все наши мысли о ней, весь наш гнев и ярость - за ее поругание, и вся наша готовность - умереть за нее. Так юноша говорит своей возлюбленной: "Дай мне умереть за тебя".
Родина - это движение народа по своей земле из глубин веков к желанному будущему, в которое он верит и создает своими руками для себя и своих поколений. Это - вечно отмирающий и вечно рождающийся поток людей, несущих свой язык, свою духовную и материальную культуру и непоколебимую веру в законность и неразрушимость своего места на земле.
Когда-нибудь, наверно, национальные потоки сольются в одно безбурное море, - в единое человечество. Но для нашего века это - за пределами мечты. Наш век - это суровая, железная борьба за свою независимость, за свою свободу и за право строить по своим законам свое общество и свое счастье.
Фашизм враждебен всякой национальной культуре, в том числе и немецкой. Всякую национальную культуру он стремится разгромить, уничтожить, стереть самую память о ней. По существу фашизм интернационален в худшем смысле этого понятия. Его пангерманская идея: "Весь мир - для немцев" - лишь ловкий прием большой финансовой игры, где страны, города и люди лишь особый вид безликих биржевых ценностей, брошенных в тотальную войну. Немецкие солдаты так же обезличены, потрепанны и грязны, как бумажные деньги в руках аферистов и прочей международной сволочи.
Они жестоки и распущенны, потому что в них вытравлено все человеческое; они чудовищно прожорливы, потому что всегда голодны и потому еще, что жрать - это единственная цель жизни: так им сказал Гитлер. Фашистское командование валит и валит, как из мешка, эту отупевшую человеческую массу на красноармейские пушки и штыки. Они идут, ни во что уже больше не веря - ни в то, что жили когда-то у себя на родине, ни в то, что когда-нибудь туда вернутся. Германия - это только фабрика военных машин и место формирования пушечного мяса; впереди - смерть, позади террор и чудовищный обман.
Эти люди намерены нас победить, бросить себе под ноги, наступить нам сапогом на шею, нашу родину назвать Германией, изгнать нас навсегда из нашей земли, "оттич и дедич", как говорили предки наши.
Земля оттич и дедич - это те берега полноводных рек и лесные поляны, куда пришел наш пращур жить навечно. Он был силен и бородат, в посконной длинной рубахе, соленой на лопатках, смышлен и нетороплив, как вся дремучая природа вокруг него. На бугре над рекою он огородил тыном свое жилище и поглядел по пути солнца в даль веков.
И ему померещилось многое - тяжелые и трудные времена: красные щиты Игоря в половецких степях, и стоны русских на Калке, и установленные под хоругвями Дмитрия мужицкие копья на Куликовом поле, и кровью залитый лед Чудского озера, и Грозный царь, раздвинувший единые, отныне нерушимые, пределы земли от Сибири до Варяжского моря; и снова - дым и пепелища великого разорения... Но нет такого лиха, которое уселось бы прочно на плечи русского человека. Из разорения Смуты государство вышло и устроилось и окрепло сильнее прежнего. Народный бунт, прокатившийся вслед за тем по всему государству, утвердил народ в том, что сил у него хватит, чтобы стать хозяином земли своей. Народ сообразил свои выгоды и пошел за Медным всадником, поднявшим коня на берегу Невы, указывая путь в великое будущее...
Многое мог увидеть пращур, из-под ладони глядя по солнцу... "Ничего, мы сдюжим", - сказал он и начал жить. Росли и множились позади него могилы отцов и дедов, рос и множился его народ. Дивной вязью он плел невидимую сеть русского языка; яркого, как радуга, - вслед весеннему ливню, меткого, как стрелы, задушевного, как песня над колыбелью, певучего и богатого. Он назвал все вещи именами и воспел все, что видел и о чем думал, и воспел свой труд. И дремучий мир, на который он накинул волшебную сеть слова, покорился ему, как обузданный конь, и стал его достоянием и для потомков его стал родиной - землей оттич и дедич.
Русский народ создал огромную изустную литературу: мудрые пословицы и хитрые загадки, веселые и печальные обрядовые песни, торжественные былины, - говорившиеся нараспев, под звон струн, - о славных подвигах богатырей, защитников земли народа, - героические, волшебные, бытовые и пересмешные сказки.
Напрасно думать, что эта литература была лишь плодом народного досуга. Она была достоинством и умом народа. Она становила и укрепляла его нравственный облик, была его исторической памятью, праздничными одеждами его души и наполняла глубоким содержанием всю его размеренную жизнь, текущую по обычаям и обрядам, связанным с его трудом, природой и почитанием отцов и дедов.
Народы Западной Европы получили в наследство римскую цивилизацию. России достался в удел пустынный лес да дикая степь. Вплоть до XVIII века Россия жила по курным избам и все будущее богатство свое и счастье создавала и носила в мечтах, как скатерть-самобранку за пазухой.
Алексей Николаевич ТОЛСТОЙ
За эти месяцы тяжелой борьбы, решающей нашу судьбу, мы все глубже познаем кровную связь с тобой и все мучительнее любим тебя, Родина.
В мирные годы человек, в довольстве и счастье, как птица, купающаяся в небе, может далеко отлететь от гнезда и даже покажется ему, будто весь мир его родина. Иной человек, озлобленный горькой нуждой, скажет: "Что вы твердите мне: родина! Что видел я хорошего от нее, что она мне дала?"
Надвинулась общая беда. Враг разоряет нашу землю и все наше вековечное хочет назвать своим.
Тогда и счастливый и несчастный собираются у своего гнезда. Даже и тот, кто хотел бы укрыться, как сверчок, в темную щель и посвистывать там до лучших времен, и тот понимает, что теперь нельзя спастись в одиночку.
Гнездо наше, родина возобладала над всеми нашими чувствами. И все, что мы видим вокруг, что раньше, быть может, мы и не замечали, не оценили, как пахнущий ржаным хлебом дымок из занесенной снегом избы, - пронзительно дорого нам. Человеческие лица, ставшие такими серьезными, и глаза всех такими похожими на глаза людей с одной всепоглощающей мыслью, и говор русского языка - все это наше, родное, и мы, живущие в это лихолетье, хранители и сторожа родины нашей.
Все наши мысли о ней, весь наш гнев и ярость - за ее поругание, и вся наша готовность - умереть за нее. Так юноша говорит своей возлюбленной: "Дай мне умереть за тебя".
Родина - это движение народа по своей земле из глубин веков к желанному будущему, в которое он верит и создает своими руками для себя и своих поколений. Это - вечно отмирающий и вечно рождающийся поток людей, несущих свой язык, свою духовную и материальную культуру и непоколебимую веру в законность и неразрушимость своего места на земле.
Когда-нибудь, наверно, национальные потоки сольются в одно безбурное море, - в единое человечество. Но для нашего века это - за пределами мечты. Наш век - это суровая, железная борьба за свою независимость, за свою свободу и за право строить по своим законам свое общество и свое счастье.
Фашизм враждебен всякой национальной культуре, в том числе и немецкой. Всякую национальную культуру он стремится разгромить, уничтожить, стереть самую память о ней. По существу фашизм интернационален в худшем смысле этого понятия. Его пангерманская идея: "Весь мир - для немцев" - лишь ловкий прием большой финансовой игры, где страны, города и люди лишь особый вид безликих биржевых ценностей, брошенных в тотальную войну. Немецкие солдаты так же обезличены, потрепанны и грязны, как бумажные деньги в руках аферистов и прочей международной сволочи.
Они жестоки и распущенны, потому что в них вытравлено все человеческое; они чудовищно прожорливы, потому что всегда голодны и потому еще, что жрать - это единственная цель жизни: так им сказал Гитлер. Фашистское командование валит и валит, как из мешка, эту отупевшую человеческую массу на красноармейские пушки и штыки. Они идут, ни во что уже больше не веря - ни в то, что жили когда-то у себя на родине, ни в то, что когда-нибудь туда вернутся. Германия - это только фабрика военных машин и место формирования пушечного мяса; впереди - смерть, позади террор и чудовищный обман.
Эти люди намерены нас победить, бросить себе под ноги, наступить нам сапогом на шею, нашу родину назвать Германией, изгнать нас навсегда из нашей земли, "оттич и дедич", как говорили предки наши.
Земля оттич и дедич - это те берега полноводных рек и лесные поляны, куда пришел наш пращур жить навечно. Он был силен и бородат, в посконной длинной рубахе, соленой на лопатках, смышлен и нетороплив, как вся дремучая природа вокруг него. На бугре над рекою он огородил тыном свое жилище и поглядел по пути солнца в даль веков.
И ему померещилось многое - тяжелые и трудные времена: красные щиты Игоря в половецких степях, и стоны русских на Калке, и установленные под хоругвями Дмитрия мужицкие копья на Куликовом поле, и кровью залитый лед Чудского озера, и Грозный царь, раздвинувший единые, отныне нерушимые, пределы земли от Сибири до Варяжского моря; и снова - дым и пепелища великого разорения... Но нет такого лиха, которое уселось бы прочно на плечи русского человека. Из разорения Смуты государство вышло и устроилось и окрепло сильнее прежнего. Народный бунт, прокатившийся вслед за тем по всему государству, утвердил народ в том, что сил у него хватит, чтобы стать хозяином земли своей. Народ сообразил свои выгоды и пошел за Медным всадником, поднявшим коня на берегу Невы, указывая путь в великое будущее...
Многое мог увидеть пращур, из-под ладони глядя по солнцу... "Ничего, мы сдюжим", - сказал он и начал жить. Росли и множились позади него могилы отцов и дедов, рос и множился его народ. Дивной вязью он плел невидимую сеть русского языка; яркого, как радуга, - вслед весеннему ливню, меткого, как стрелы, задушевного, как песня над колыбелью, певучего и богатого. Он назвал все вещи именами и воспел все, что видел и о чем думал, и воспел свой труд. И дремучий мир, на который он накинул волшебную сеть слова, покорился ему, как обузданный конь, и стал его достоянием и для потомков его стал родиной - землей оттич и дедич.
Русский народ создал огромную изустную литературу: мудрые пословицы и хитрые загадки, веселые и печальные обрядовые песни, торжественные былины, - говорившиеся нараспев, под звон струн, - о славных подвигах богатырей, защитников земли народа, - героические, волшебные, бытовые и пересмешные сказки.
Напрасно думать, что эта литература была лишь плодом народного досуга. Она была достоинством и умом народа. Она становила и укрепляла его нравственный облик, была его исторической памятью, праздничными одеждами его души и наполняла глубоким содержанием всю его размеренную жизнь, текущую по обычаям и обрядам, связанным с его трудом, природой и почитанием отцов и дедов.
