Несколько советских десятилетий имя художника Юлия Юльевича Клевера старались в России не вспоминать. Будто и не жил этот человек в нашей стране. Почему? Потому что Клевер считался до революции салонным художником, любимым живописцем императорской семьи, а значит, ненужным и вредным для «строителей коммунистического общества».
Клевер прожил счастливую жизнь. В ней было все: талант, вера в успех, поиски своего художественного стиля, выставки, триумфы, друзья, любовь, семья, денежный достаток, поездки за границу, обожание зрителей, страсти, гонения, бедность…
Произведения Клевера когда-то знала и любила вся Россия. Его пейзажи пользовались широчайшей известностью. Тысячи репродукций с многочисленных картин Клевера расходились по стране, далеко за пределы Петербурга, в котором художник работал большую часть жизни.
Родился Юлий Клевер 19 января 1850 года в Дерпте. Так в прошлые времена назывался старинный эстонский город Тарту. Отец Клевера – магистр химии – преподавал в Ветеринарном институте.
Семья Клеверов была большой, шумной. Здесь ценили шутку, любили праздники, общие застолья.
В семье чутко уловили, что маленький Юлий – художественно одаренная натура. На семейном совете решили: следует отдать Юлия учиться к профессиональному художнику. Им оказался живописец Карл Кюгельхен, по национальности немец.
В 1868 году Клевер написал свою первую картину – копию с оригинала знаменитого в то время немецкого пейзажиста Ахенбаха. Учитель Кюгельхен остался доволен этой работой.
Близилось окончание гимназии, в семье Клеверов постоянно обсуждался вопрос – где и чему юноша будет учиться дальше? Юлий заявил, что видит себя в будущем только живописцем и хочет поступать в петербургскую Академию художеств. В конце концов на семейном совете Клеверов приняли "соломоново решение": раз юноша мечтает об Академии художеств – хорошо. Но пусть выучится на архитектора: карьера зодчего более солидная, чем служба живописца, и дает средства к существованию.
Сдав выпускные экзамены в гимназии, Клевер собрался в Петербург. Приехав в Петербург, Юлий Клевер не посмел ослушаться родительского наказа и поступил в архитектурные классы Академии художеств. Юноша утешал себя, что годы учения длятся не вечно, ради успокоения родителей можно потерпеть скучную архитектуру. Почти год юноша промучился: с каждым днем все более осознавал, что зря уступил настояниям родных. Архитектура его раздражала. Юлий Клевер был человеком эмоциональным, импульсивным, тянуть унылую лямку обязательств не мог и не умел. Нет, надо резко менять жизнь!
Как гора упала с плеч: Клевер подал прошение в совет Академии художеств с просьбой перевести его в пейзажный класс. Просьбу юноши удовлетворили. С 1870 года Юлий Клевер стал учеником профессора пейзажной живописи С.М. Воробьева, а затем М.К. Клодта.
Увы, Юлию Клеверу снова не повезло: С.М. Воробьев был человеком по натуре холодным, предмет свой преподавал без душевной горячности, а М.К. Клодт осуждал желание юноши знакомиться с зарубежной пейзажной живописью. Ни первый педагог, ни второй не захотели оценить смелые замыслы молодого художника Клевера. Вот тогда и пришло глубокое разочарование Юлия в академических занятиях: они стали ему скучны, а теоретические курсы показались ненужными. И хотя энергичный, талантливый Клевер получил за этюды с натуры малую и большую серебряные медали, он снова принял решение, которое повергло родных в уныние. „Я выхожу из числа учеников академии, – писал Юлий в Дерпт. – Поставил цель – развить свое дарование без помощи наставников, единственно работая с натуры“.
Клевер стал искать пути в мир живописи в одиночку. Молодой человек поставил себе совершенно иную цель: не окончить Академию художеств, а достойно представить собственные картины в Императорском обществе поощрения художеств. Юлий знал: художники, поддержанные этим обществом, получали возможность свободно творить и в конце концов становились знаменитыми.
Случилось то, чего боялись родители Юлия, от чего предостерегал его отец: из Академии Клевера исключили. Но молодого человека это обстоятельство мало беспокоило. Он знал, что станет живописцем без рутины казенного образования. Уже в 1871 году его картину „Заброшенное кладбище зимой“ одобрили знатоки, и граф Павел Сергеевич Строганов, влиятельный член Общества поощрения художеств, пожелал ее приобрести.
В 1872 году Клевер выставил несколько картин, среди них „Перед грозою“, „Закат“, „Зимний вид в окрестностях Царского Села“. И снова успех! Картину „Закат“ приобрела великая княгиня Мария Николаевна (1819-1876), президент Академии художеств.
Прошло два года. Юлию Клеверу исполнилось двадцать четыре года, и он удивил художественный Петербург совершенно неожиданным образом: организовал персональную выставку. Она прошла на стендах Общества поощрения художеств.
Не только в 1874 году, но и позднее это было необычное дело, на которое отваживались лишь немногие живописцы, такие как И.К. Айвазовский и В.В. Верещагин.
После персональной выставки свершилось: успех следовал за успехом. В 1875 году упорный художник получил премию Общества поощрения художеств за картину „Запущенный парк“, в 1876-м – за картину „Первый снег на вспаханном поле“. Лиха беда начало, в том же 1876 году Клевер на второй своей персональной выставке (!) показал десять картин и тридцать этюдов.
Петербург поражался его работоспособности и таланту, о Клевере говорили в салонах, частных картинных галереях. Картину „Березовый лес“ пожелал приобрести Александр III, и это стало не только очередной победой: покупка картины царем мгновенно решила официальную судьбу Клевера. Ему, не кончившему академического курса, тотчас же присвоили звание классного художника первой степени. Это звание Академия давала своим наиболее примерным воспитанникам.
Оставался один шаг до звания академика. И в 1878 году Юлий Юльевич стал академиком за картину „Старый парк“, отправленную затем на Международную выставку в Париж. Картина эта настолько полюбилась зрителям, что Клевер считал ее особой, счастливой, и под названием „Парк в Мариенбурге“ повторял несколько раз.
В поисках новых сюжетов Клевер в 1879 году со своим приятелем Василием Васильевичем Самойловым уехал на остров Нарген, виды которого были неведомы русской художественной публике. На Наргене они прожили почти целое лето. Рисовал в свой альбом Самойлов, делал – один за другим – этюды Клевер.
Середина ХIХ века стала тем самым временем, когда многие русские живописцы, словно сговорившись, стремились передать все многообразие ландшафтов своей обширной страны. Художники работали не только в окрестностях Петербурга и Москвы, они начали уезжать на Урал, в Крым, на Кавказ. Они открывали зрителям загадочный Русский Север, хотели утвердить историческую значимость его неподражаемой природы.
Знаменитый артист оказался прав: Петербург не забыл Клевера. Художника ждали и профессионалы, и любители, и знатоки. Новые работы Юлия Юльевича произвели ошеломляющее впечатление: его работы ходили смотреть, их обсуждали, покупали.
А поездка Юлия Клевера на остров Нарген продолжала давать свои „плоды“. Около картины „Дом эстонского рыбака“ постоянно толпились зрители: она выделялась среди других экспонатов в Обществе выставок художественных произведений. Картину „Остров Нарген“ приобрел великий князь Алексей Александрович. Она пришлась ему по душе, потому что великий князь был связан с Балтикой как моряк. Не отстал от брата и Александр III: он купил клеверовский „Лес зимой“.
Золотой дождь успеха и славы щедро проливался на Юлия Клевера: Академия художеств, видя, как ценит произведения молодого художника первое семейство России, присвоила Клеверу звание профессора за картину „Лесная глушь“ (1880, Русский музей) и предоставила ему в своем здании квартиру и мастерскую. Именно те, которые в течение шестидесяти лет занимали знаменитые педагоги живописи М.Н. и С.М. Воробьевы.
В это новое жилище Юлий Клевер приехал не один, а с молодой женой.
В тридцать один год художник достиг всего, что в ту эпоху было возможно для пейзажиста. Отныне для состоятельных людей считалось дурным тоном не иметь картин Клевера. Дверь в его мастерскую не закрывалась: шли заказчики, друзья, студенты Академии.
К началу 1880-х годов Клевер вполне сложился как художник с оригинальным творческим лицом. Вершиной взлета для Юлия Юльевича оказался 1880 год, когда он по материалам поездки на остров Нарген написал картину „Лесная глушь“. За „Лесную глушь“ Юлий Клевер получил звание профессора и кафедру в Академии художеств.
Клевер не стремился к точности изображения и свободно жертвовал ею ради выразительности картины в целом. Он охотно писал осень и зиму с их суровыми и резкими декоративными эффектами. В отличие от пейзажистов своей эпохи (кроме А.И. Куинджи), он ценил выразительность подчеркнутого пятна, силуэта, контура: они часто играли большую роль в его картинах. Современники Клевера, его почитатели, утверждали, что художник пишет ново, смело, самобытно, а произведения его заставляют сильнее любить север отечества.
Шумным успехом пользовались картины Юлия Клевера „Красная Шапочка“ (1887), „Лес призраков“ (1886) и „Лесной царь“ (1887). Это были фантазии художника, его „сочинения на вольную тему“.
В советское время художник продолжал свою педагогическую деятельность в Академии художеств, а затем в Ленинградском высшем художественно-промышленном училище имени В.М. Мухиной. Там он заведовал кафедрой монументальной живописи. Стал заслуженным деятелем искусств РСФСР…
Шли последние годы жизни Юлия Юльевича Клевера. В Петрограде царили беспорядки, голод, разруха. Но они не мешали молодым художникам стремиться за советом и знаниями к старым мастерам.
Юлий Клевер был широкой натурой. Много зарабатывая, он постоянно нуждался, легко тратил деньги и без счета раздавал их многочисленным приятелям, а то и незнакомым людям. Современники считали художника простым и бескорыстным человеком.
Признание публики, награды и титулы сделали Клевера состоятельным человеком. Художник ни в чем себя не ограничивал, а если деньги заканчивались, то пополнял кошелек продажей своих произведений. Когда в этот период творчества Клевер брался за кисть, то, как говорили его современники и друзья, писал быстро и хлестко. В таком темпе Клевер мог писать по картине в день.
А в 1890-х годах произошел драматический поворот в жизни Юлия Юльевича Клевера. Он косвенным образом был связан с карточной игрой и деньгами. Правда, пострадал другой человек, но Клевера привлекли как свидетеля к громкому делу о финансовом злоупотреблении его знакомого, бывшего конференц-секретаря Академии художеств П.Ф.Исеева. Как говорили, тот потерпел безвинно – ответил за растраты, произведенные самим президентом Академии, великим князем Владимиром Александровичем.
Для Клевера участие в судебном процессе стало серьезнейшим ударом. В те тяжелые дни он постоянно думал о том, что верна русская поговорка „От сумы и тюрьмы не зарекайся“.
Юлий Юльевич очень тогда переживал, не мог подойти к мольберту, с домашними говорил на истерических нотах. Друзья посоветовали художнику уехать из России, пока вся эта финансово-судебная история не забудется.
На семейном совете долго решали, какую страну выбрать для продолжительного жительства. Наконец остановились на Германии. Семь лет прожил Клевер в Германии. Нельзя сказать, что это время он провел впустую, всеми забытый. У Юлия Юльевича проходили выставки, у дверей мастерской не переводились заказчики, газетчики брали у художника интервью. Юлий Юльевич тосковал по России и много думал.
Эти раздумья помогли Клеверу заново оценить свою работу. Художник мечтал вернуться в Россию, чтобы начать новую жизнь.
К сожалению, Юлий Юльевич не мог предположить, насколько изменилась Россия, не мог почувствовать, какие ветры в ней дуют. В ней шли забастовки, бурлило народное недовольство властями. Появились новые слова: „листовка“, „революционер“, „пролетариат“… До искусства ли стране, которая напоминала вулкан накануне извержения?
Семья Клеверов вернулась в Россию в 1915 году. На вокзале Клевера встречали друзья, поклонники, шумно говорили, обнимались, целовались; сунули в руки несколько букетов.
После возвращения на родину Юлий Юльевич устроил выставку в Москве, совершил творческие поездки в Прибалтику, Финляндию, Белоруссию, Смоленскую губернию. Однако, несмотря на смену мировоззрения, Клевер остался верен себе. Художник сохранил свой „фирменный клеверовский“ почерк, ради которого его произведения покупали, коллекционировали, публиковали на страницах газет и журналов, на художественных открытках. И, конечно, ради которого его произведения подделывали. Клеверовские „эффекты“ придают работам художника яркую индивидуальность, оригинальность и узнаваемость.
Оптимизм, жизнелюбие помогли Юлию Юльевичу дожить до глубокой старости. Он философски воспринимал бурные российские события, о прошлых днях вспоминал с улыбкой.
В последние годы Клевер жил в Петрограде-Ленинграде, преподавал в художественном училище, до самой смерти продолжал писать. После революции 1917 года его, как и других, поддерживало Общество художников имени А.И. Куинджи.
Юлий Юльевич Клевер умер 4 декабря 1924 года.
_____________________________________________________-
_____________________________________________________
Биография Юлия Клевера
Юлий Клевер родился 19 января 1850 года в Дерпте. Отец Юлия был магистром химии и преподавал в Ветеринарном институте. В 1868 году Клевер написал свою первую картину, копию картины Ахенбаха.
После обучения в гимназии и сдачи всех экзаменов Клевер поехал в Петербург. Там, по настоянию родителей, он поступил в архитектурные классы Академии художеств. Казалось, что годы его учебы в стенах академии длятся вечно. Архитектура не увлекала юного художника.
Через год мучений Клевер обратился в совет Академии художеств с просьбой о переводе его в пейзажный класс. Просьбу юноши удовлетворили. С 1870 года Юлий Клевер стал учеником профессора пейзажной живописи С.М. Воробьева, а затем М.К. Клодта.
Но академическое преподавание живописи тяготило художника. Занятия стали скучны юноше, а теоретические курсы показались ненужными. И хотя энергичный, талантливый Клевер получил за этюды с натуры малую и большую серебряные медали, он снова принял решение об уходе из стен академии.
В 1874 г. он организовал персональную выставку в Петербурге. Она прошла на стендах Общества поощрения художеств. Выставка прошла успешно.
В 1875 году художник получил премию Общества поощрения художеств за картину «Запущенный парк», в 1876-м за картину «Первый снег на вспаханном поле». В 1876 году Клевер на второй своей персональной выставке представил десять картин и тридцать этюдов.
Все были восхищены упорством и талантом живописца Клевера. О нем говорили в салонах, частных картинных галереях. Картину «Березовый лес» приобрел Александр III. Это было очередной ступенью вверх для художника - покупка картины царем мгновенно решила его судьбу. Ему, не кончившему академического курса, присвоили звание классного художника первой степени.
В 1878 году Юлию Юльевичу было присвоено звание академика за картину «Старый парк». Позже картину отправили на Международную выставку в Париж. Художник буквально купался в лучах собственной славы. Академия художеств присвоила Клеверу звание профессора за картину «Лесная глушь» и предоставила ему в своем здании квартиру и мастерскую.
К тому времени художник уже был не один, в свою квартиру они переехали вместе с молодой женой. В тридцать один год художник достиг всего, что в ту эпоху было возможно для пейзажиста. Отныне для состоятельных людей считалось дурным тоном не иметь картин Клевера.
Произведения Клевера знала и любила вся Россия. Пейзажи художника пользовались широчайшей известностью. Репродукций с его картин раскупались по всей стране.
К началу 1880-х годов Клевер вполне сложился как художник. Он не стремился к точности изображения и свободно жертвовал ею ради выразительности картины в целом. Он с радостью рисовал осень и зиму с их суровыми и резкими декоративными эффектами.
Несколько лет художник провел в Германии. Там у него проходили выставки. Семья Клеверов вернулась в Россию в 1915 году. Художник философски воспринимал бурные российские события, о прошлых днях вспоминал с улыбкой.
В последние годы Клевер жил в Петрограде, преподавал в художественном училище. Продолжал писать до самой смерти. После революции 1917 года его, как и других, поддерживало Общество художников имени А.И. Куинджи.
Юлий Юльевич Клевер (1850-1924) - русский художник немецкого происхождения. Получил признание как пейзажист салонно-академического толка. Академик Императорской Академии Художеств (1878). Классный художник первой степени (1876). Профессор (1881).
Биография
Юлий (при рождении Юлиус) Клевер происходил из немецкого балтийского рода фон Клевер; его отец был магистром химии и преподавал в Ветеринарном институте в Дерпте.
С детства проявлял наклонности к рисованию и в 1867 году, после окончания Дерптской гимназии , начал учиться на архитектурных (по настоянию отца) классах Императорской Академии Художеств, однако вскоре перевёлся в пейзажный класс - учился в у С. М. Воробьёва , затем - у М. К. Клодта .
Источники утверждают, что обучение Ю. Ю. Клевер не завершил: около 1870 года он был исключён из Академии. Тем не менее, в 1871 году его картина «Заброшенное кладбище зимой» была положительно оценена художественным сообществом и приобретена графом П. С. Строгановым . В 1872 году его картина «Закат» была приобретена великой княгиней Марией Николаевной .
А в 1890-х годах произошли события, в результате которых Ю. Ю. Клевер уехал в Германию: его привлекли как свидетеля к громкому делу о финансовом злоупотреблении его знакомого, бывшего конференц-секретаря Академии художеств П. Ф. Исеева.
Семья Клеверов вернулась в Россию только в 1915 году. После возвращения на родину он устроил выставку в Москве. После революции 1917 года Ю. Ю. Клевер получал материальную поддержку от Общества художников имени А. И. Куинджи . До конца жизни преподавал в Академии Художеств и в Центральном училище технического рисования , где заведовал кафедрой монументальной живописи.
Семья
Жена: дочь генерала в отставке, заведующего дворцовой аптекой - Карла Васильевича Ферро.
- Мария (1878-1967), театральная художница.
- Юлий (1882-1942), художник. В 1910 году провёл персональную выставку в Москве. Преподавал в Рисовальной школе в Петербурге (1902-1906; 1909-1917); умер в блокаду.
- Оскар (1887-1975), художник. Иллюстрировал и оформлял книги, создавал эскизы театральных костюмов и декораций в Передвижном театре П. П. Гайдебурова в Петербурге. После революции работал преимущественно как художник театра и график.
- Ольга (?-1942) - умерла в блокаду.
Напишите отзыв о статье "Клевер, Юлий Юльевич"
Примечания
Литература
- И. Рустамова Юлий Клевер. Антикварный мир: отражение сути // Вестник антикварного рынка № 3 / авторский проект Татьяны Гармаш. - Москва: 2010. - С. 4
- Е. Нестерова Вокруг Клевера. Антикварный мир: отражение сути // Вестник антикварного рынка № 3 / авторский проект Татьяны Гармаш. - Москва: 2010. - С. 32
- В. Петров Куинджи и Клевер. Антикварный мир: отражение сути // Вестник антикварного рынка № 3 / авторский проект Татьяны Гармаш. - Москва: 2010. - С. 80
- Головчинер Е. М. Истоки Пушкинского краеведения. - СПб., 2005
Ссылки
- в словаре Baltisches Biographisches Lexikon digital (нем.)
Ошибка Lua в Модуль:External_links на строке 245: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Отрывок, характеризующий Клевер, Юлий Юльевич
– А почему она нас так называла? – задумчиво спросила Стелла. – Ты думаешь, так говорили там, где она когда-то жила?– Не знаю... Это было, наверное, очень давно, но она почему-то это помнит.
– Всё! Пошли дальше!.. – вдруг, будто очнувшись, воскликнула малышка.
На этот раз мы не пошли по так услужливо предлагаемой нам дорожке, а решили двигаться «своим путём», исследуя мир своими же силами, которых, как оказалось, у нас было не так уж и мало.
Мы двинулись к прозрачному, светящемуся золотом, горизонтальному «тоннелю», которых здесь было великое множество, и по которым постоянно, туда-сюда плавно двигались сущности.
– Это что, вроде земного поезда? – засмеявшись забавному сравнению, спросила я.
– Нет, не так это просто... – ответила Стелла. – Я в нём была, это как бы «поезд времени», если хочешь так его называть...
– Но ведь времени здесь нет? – удивилась я.
– Так-то оно так, но это разные места обитания сущностей... Тех, которые умерли тысячи лет назад, и тех, которые пришли только сейчас. Мне это бабушка показала. Это там я нашла Гарольда... Хочешь посмотреть?
Ну, конечно же, я хотела! И, казалось, ничто на свете не могло бы меня остановить! Эти потрясающие «шаги в неизвестное» будоражили моё и так уже слишком живое воображение и не давали спокойно жить, пока я, уже почти падая от усталости, но дико довольная увиденным, не возвращалась в своё «забытое» физическое тело, и не валилась спать, стараясь отдохнуть хотя бы час, чтобы зарядить свои окончательно «севшие» жизненные «батареи»...
Так, не останавливаясь, мы снова преспокойно продолжали своё маленькое путешествие, теперь уже покойно «плывя», повиснув в мягком, проникающем в каждую клеточку, убаюкивающем душу «тоннеле», с наслаждением наблюдая дивное перетекание друг через друга кем-то создаваемых, ослепительно красочных (наподобие Стеллиного) и очень разных «миров», которые то уплотнялись, то исчезали, оставляя за собой развевающиеся хвосты сверкающих дивными цветами радуг...
Неожиданно вся эта нежнейшая красота рассыпалась на сверкающие кусочки, и нам во всем своём великолепии открылся блистающий, умытый звёздной росой, грандиозный по своей красоте, мир...
У нас от неожиданности захватило дух...
– Ой, красоти-и-ще како-о-е!.. Ма-а-амочка моя!.. – выдохнула малышка.
У меня тоже от щемящего восторга перехватило дыхание и, вместо слов, вдруг захотелось плакать...
– А кто же здесь живёт?.. – Стелла дёрнула меня за руку. – Ну, как ты думаешь, кто здесь живёт?..
Я понятия не имела, кем могут быть счастливые обитатели подобного мира, но мне вдруг очень захотелось это узнать.
– Пошли! – решительно сказала я и потянула Стеллу за собой.
Нам открылся дивный пейзаж... Он был очень похож на земной и, в то же время, резко отличался. Вроде бы перед нами было настоящее изумрудно зелёное «земное» поле, поросшее сочной, очень высокой шелковистой травой, но в то же время я понимала, что это не земля, а что-то очень на неё похожее, но чересчур уж идеальное... ненастоящее. И на этом, слишком красивом, человеческими ступнями не тронутом, поле, будто красные капли крови, рассыпавшись по всей долине, насколько охватывал глаз, алели невиданные маки... Их огромные яркие чашечки тяжело колыхались, не выдерживая веса игриво садившихся на цветы, большущих, переливающихся хаосом сумасшедших красок, бриллиантовых бабочек... Странное фиолетовое небо полыхало дымкой золотистых облаков, время от времени освещаясь яркими лучами голубого солнца... Это был удивительно красивый, созданный чьей-то буйной фантазией и слепящий миллионами незнакомых оттенков, фантастический мир... А по этому миру шёл человек... Это была малюсенькая, хрупкая девочка, издали чем-то очень похожая на Стеллу. Мы буквально застыли, боясь нечаянно чем-то её спугнуть, но девочка, не обращая на нас никакого внимания, спокойно шла по зелёному полю, почти полностью скрывшись в сочной траве... а над её пушистой головкой клубился прозрачный, мерцающий звёздами, фиолетовый туман, создавая над ней дивный движущийся ореол. Её длинные, блестящие, фиолетовые волосы «вспыхивали» золотом, ласково перебираемые лёгким ветерком, который, играясь, время от времени шаловливо целовал её нежные, бледные щёчки. Малютка казалась очень необычной, и абсолютно спокойной...
– Заговорим? – тихо спросила Стелла.
В тот момент девочка почти поравнялась с нами и, как будто очнувшись от каких-то своих далёких грёз, удивлённо подняла на нас свои странные, очень большие и раскосые... фиолетовые глаза. Она была необыкновенно красива какой-то чужой, дикой, неземной красотой и выглядела очень одинокой...
– Здравствуй, девочка! Почему ты такая грустная идёшь? Тебе нужна какая-то помощь? – осторожно спросила Стелла.
Малютка отрицательно мотнула головкой:
– Нет, помощь нужна вам, – и продолжала внимательно рассматривать нас своими странными раскосыми глазами.
– Нам? – удивилась Стелла. – А в чём она нам нужна?..
Девочка раскрыла свои миниатюрные ладошки, а на них... золотистым пламенем сверкали два, изумительно ярких фиолетовых кристалла.
– Вот! – и неожиданно тронув кончиками пальчиков наши лбы, звонко засмеялась – кристаллы исчезли...
Это было очень похоже на то, как когда-то дарили мне «зелёный кристалл» мои «звёздные» чудо-друзья. Но то были они. А это была всего лишь малюсенькая девчушка... да ещё совсем не похожая на нас, на людей...
– Ну вот, теперь хорошо! – довольно сказала она и, больше не обращая на нас внимания, пошла дальше...
Мы ошалело смотрели ей в след и, не в состоянии ничего понять, продолжали стоять «столбом», переваривая случившееся. Стелла, как всегда очухавшись первой, закричала:
– Девочка, постой, что это? Что нам с этим делать?! Ну, подожди же!!!
Но маленький человечек, лишь, не оборачиваясь, помахал нам своей хрупкой ладошкой и преспокойно продолжал свой путь, очень скоро полностью исчезнув в море сочной зелёной, неземной травы... над которой теперь лишь светлым облачком развевался прозрачный фиолетовый туман...
– Ну и что это было? – как бы спрашивая саму себя, произнесла Стелла.
Ничего плохого я пока не чувствовала и, немного успокоившись после неожиданно свалившегося «подарка», сказала.
– Давай не будем пока об этом думать, а позже будет видно...
На этом и порешили.
Радостное зелёное поле куда-то исчезло, сменившись на этот раз совершенно безлюдной, холодно-ледяной пустыней, в которой, на единственном камне, сидел единственный там человек... Он был чем-то явно сильно расстроен, но, в то же время, выглядел очень тёплым и дружелюбным. Длинные седые волосы спадали волнистыми прядями на плечи, обрамляя серебристым ореолом измождённое годами лицо. Казалось, он не видел где был, не чувствовал на чём сидел, и вообще, не обращал никакого внимания на окружающую его реальность...
– Здравствуй, грустный человек! – приблизившись достаточно, чтобы начать разговор, тихо поздоровалась Стелла.
Человек поднял глаза – они оказались голубыми и чистыми, как земное небо.
– Что вам, маленькие? Что вы здесь потеряли?.. – отрешённо спросил «отшельник».
– Почему ты здесь один сидишь, и никого с тобой нет? – участливо спросила Стелла. – И место такое жуткое...
Было видно, что человек совсем не хотел общаться, но тёплый Стеллин голосок не оставлял ему никакого выхода – приходилось отвечать...
– Мне никто не нужен уже много, много лет. В этом нет никакого смысла, – прожурчал его грустный, ласковый голос.
– А что же тогда ты делаешь тут один? – не унималась малышка, и я испугалась, что мы покажемся ему слишком навязчивыми, и он просто попросит нас оставить его в покое.
Но у Стеллы был настоящий талант разговорить любого, даже самого молчаливого человека... Поэтому, забавно наклонив на бок свою милую рыжую головку, и, явно не собираясь сдаваться, она продолжала:
– А почему тебе не нужен никто? Разве такое бывает?
– Ещё как бывает, маленькая... – тяжко вздохнул человек. – Ещё как бывает... Я всю свою жизнь даром прожил – кто же мне теперь нужен?..
Тут я кое-что потихонечку начала понимать... И собравшись, осторожно спросила:
– Вам открылось всё, когда вы пришли сюда, так ведь?
Человек удивлённо вскинулся и, вперив в меня свой, теперь уже насквозь пронизывающий, взгляд, резко спросил:
– Что ты об этом знаешь, маленькая?.. Что ты можешь об этом знать?... – он ещё больше ссутулился, как будто тяжесть, навалившаяся на него, была неподъёмной. – Я всю жизнь бился о непонятное, всю жизнь искал ответ... и не нашёл. А когда пришёл сюда, всё оказалось так просто!.. Вот и ушла даром вся моя жизнь...
– Ну, тогда всё прекрасно, если ты уже всё узнал!.. А теперь можешь что-то другое снова искать – здесь тоже полно непонятного! – «успокоила» незнакомца обрадованная Стелла. – А как тебя зовут, грустный человек?
До 13 октября в Губернаторском доме Ярославского художественного музея можно увидеть работы пейзажиста конца XIX - начала ХХ века Юлия Юльевича Клевера (старшего)
Я всякие пейзажи пишу,
но по-настоящему знаю солнечный закат в различные его моменты
и корявые деревья, изогнутые непогодой и ветрами
Юлий Клевер
До 13 октября в Губернаторском доме Ярославского художественного музея можно увидеть работы пейзажиста конца XIX - начала ХХ века Юлия Юльевича Клевера (1850–1924). Организаторы заявляют эту экспозицию как первую за сто лет персональную выставку популярнейшего в свое время пейзажиста. И, к сожалению, нет ничего удивительного, если это действительно так. Имя Клевера-старшего вы вряд ли найдете в серьезных книгах по истории искусства (дореволюционные искусствоведы и уж тем более советские художественные критики обходят его молчанием - правда, по разным причинам), но картины его непременно встретите в аукционных каталогах и увидите в художественных галереях и на Антикварных салонах, причем в качестве доминанты многих экспозиций. И картины эти, которые так любила современная художнику публика, покупали члены императорской семьи, не оставляют равнодушным и сегодняшнего зрителя - многих они так же удивляют и радуют, как и сто лет назад.
Юлий Юльевич Клевер родился 19 января 1850 года в Дерпте (сегодня Тарту) в Эстонии. Известно, что семья его прямого отношения к миру искусства не имела (отец был магистром химии в Ветеринарном институте Дерпта), однако и Юлий, и его младший брат Константин, родившийся в 1867 году (впоследствии тоже художник - К. Ю. Клевер (Московский)) с детства проявляли творческие способности.
Семья всячески поддерживала Юлия-младшего в его стремлении к миру искусства. Параллельно с учебой в гимназии мальчика решено было отдать учиться к профессиональному художнику. Им стал Константин Карлович фон Кюгельхен (1808–186(?)), сын и ученик Карла фон Кюгельхена (1772–1831), бывшего в свое время придворным живописцем Александра I, пейзажист, как и отец. Свою увлеченность природой он передал юному Клеверу. Свидетельством этому служит первая самостоятельная картина Клевера: в 1868 году он написал копию с одного из пейзажей А. Ахенбаха.
Окончив гимназию, Клевер решил обязательно продолжать художественное образование и поступать в Санкт-петербургскую Академию Художеств. Семья не препятствовала, но отпустили сына в столицу с одним условием: он должен был не просто учиться рисовать, но получить настоящую профессию, хотя бы архитектора. В 1868 году, послушный воле родителей, Юлий Клевер поступил в архитектурные классы Академии художеств. К его чести, на архитектора он проучился целый год. Но затем терпение юного Клевера, видимо, лопнуло - и он подал прошение в совет Академии художеств с просьбой перевести его в пейзажный класс. И с 1870 года Юлий Клевер числится в Академии уже учеником профессора пейзажной живописи С. М. Воробьёва , а затем М. К. Клодта .
Клевер добился своего - он снова писал природу, однако выработанная им манера живописи особого одобрения у его учителей не вызывала, да и самого Юлия, судя по всему, мало устраивала их манера преподавания. «Я выхожу из числа учеников Академии, - писал он в Дерпт в 1871 году. - Поставил цель - развить свое дарование без помощи наставников, единственно работая с натуры» .
Не встретив признания среди преподавателей Академии художеств, Юлий решил представить собственные работы в Императорском Обществе поощрения художеств . Вообще говоря, поступок этот был довольно рискованный, поскольку из Академии художеств Клевера исключили, особых связей или известности у 21-летнего художника в столице не было. Однако случилось чудо: его работы, представленные в залах ОПХ, были хорошо приняты, а одну из картин, «Заброшенное кладбище зимой», пожелал приобрести сам граф Павел Сергеевич Строганов, один из самых влиятельных членов Общества. В 1872 году Клевер снова выставляется в ОПХ, и снова успех: картину «Закат» приобрела великая княгиня Мария Николаевна (1819–1876), глава Академии художеств.
На волне удачи Клевер задумывает практически немыслимое: в 1874 году 24-летний художник организует свою персональную выставку (в залах того же ОПХ) - такой чести в тот период удостаивались разве что самые известные и заслуженные мастера, а тут - недоучившийся бывший студент. Однако публика снова была в восторге. В 1875 году Клевер даже получил премию Общества поощрения художеств за картину «Запущенный парк», а в следующем - за работу «Первый снег на вспаханном поле». 1876 год принес Клеверу вторую персональную выставку, на которой он показал десять картин и тридцать этюдов, и наконец полноценное признание и славу. Талантом и работоспособностью юного пейзажиста восторгался весь Петербург, им интересовались в салонах и картинных галереях. Иметь что-нибудь кисти Клевера стало модой и признаком хорошего вкуса.
Событием, во многом определившим дальнейшую судьбу художника, стала покупка императором Александром III его работы «Березовый лес». С этого момента карьера Клевера быстро пошла в гору: ему, так и не окончившему курса в Академии художеств, присваивают звание классного художника первой степени, а в 1878 году, 28 лет от роду, Юлий Юльевич Клевер становится академиком. К слову, званием академика не в последнюю очередь Клевер обязан успеху своей картины «Старый парк». Имевшая огромную популярность у публики, она была отправлена на Всемирную выставку в Париж, среди главных экспонатов которой в 1878 году были, например, телефон Александра Белла, мегафон и фонограф Томаса Эдисона. Популярность этой работы была столь велика, что Клевер (и мастерская) повторял ее несколько раз под названием «Парк в Мариенбурге».
В поисках вдохновения и новых сюжетов Юлий Клевер в компании своего друга, художника Василия Васильевича Самойлова , отправился в 1879 в поездку на остров Нарген (сегодня На́йссаар), расположенный в самой северной части Эстонии, в Финском заливе, к северо-западу от Таллина. Новая тема искусства Клевера - романтическая и суровая северная природа - стала настоящим открытием для русского пейзажа второй половины XIX века.
К началу 1880-х годов Клевер вполне сложился как художник, окончательно обрел свое оригинальное творческое видение и собственный язык. Его пейзажи, наряду с работами И. К. Айвазовского и А. И. Куинджи , с полным правом можно отнести к стилю «романтизм».
В начале XIX века в Европе романтизмом стали называть новое направление, противоположное классицизму и Просвещению. В середине и второй половине XIX века романтизм в России - лирическое направление в развитии искусства: музыки, литературы и, конечно, живописи. Романтизм в русской живописи - это в первую очередь пейзаж, причем не столько изображение природы как таковой, сколько портрет местности, со своим настроением и характером. Кроме того, для романтических пейзажей характерны некая театральность, драматизация пространства, любовь к таинственному ночному освещению, использование световых (цветовых) эффектов.
Все это в полной мере относится и к пейзажам Юлия Юльевича Клевера. Несмотря на почти фотографическую реалистичность, они нередко изображают места придуманные, не существующие в действительности. Клевер и не стремился к достоверности - главным для него было достичь максимальной выразительности картины. Отсюда - часто фрагментарный асимметричный тип композиции, взгляд как бы изнутри, что создает эффект вовлеченности и сопричастности величественным пейзажам - нетронутым снегам, непроходимым лесным чащам, которые так любит изображать художник. Такая сопричастность вечной девственной природе настраивала зрителя на особый лирический лад, к чему и стремились в эпоху романтизма.
Любовь к драматическим эффектам в многочисленных пейзажах Клевера проявляется в его предпочтении предутреннего (закатного), почти ночного освещения, в тщательной проработке оттенков неба, отражений света и цветовых рефлексов в воде или на снегу, а также во внимании к силуэту, контуру, отдельным цветовым пятнам.
Новые, «северные», работы Юлия Юльевича произвели ошеломляющее впечатление: на них ходили смотреть, их обсуждали, покупали. Причем поклонники и покупатели происходили из самых разных слоев общества - средний класс довольствовался выставками и репродукциями картин (которых издавалось огромное количество), более состоятельные люди интересовались оригиналами. Так, его пейзаж «Лес на острове Нарген» («Девственный лес») приобрел для своей коллекции сам Павел Михайлович Третьяков. «Лес зимой» попал в коллекцию Александра III, а брат императора, великий князь Алексей Александрович купил себе картину «Остров Нарген».
В 1880 году за картину «Лесная глушь», написанную по мотивам пейзажей острова Нарген, Юлий Клевер получил звание профессора и кафедру в Академии художеств. Академия также предоставила ему квартиру и мастерскую. Легенда гласит, что в этих же помещениях несколько годами раньше жил его несостоявшийся учитель Воробьев.
К 1881 году, в тридцать один год, художник достиг всего, что только было возможно для пейзажиста. Он был признан, богат, знаменит. Дверь в его мастерскую не закрывалась: всем хотелось иметь у себя его пейзаж, не важно - оригинальный или авторское повторение, написанный с натуры или сочиненный. К слову, такие «сочиненные» и фантазийные пейзажи, как например «Красная Шапочка» (1887), «Лес призраков» (1886) и «Лесной царь» (1887) тоже пользовались большим успехом.
Естественно, что справиться в срок с таким валом заказов Клевер в одиночку просто не мог. В 1880–90-е годы в его мастерской стали работать помощники - пейзажисты, прорисовывающие промежуточный слой картины по авторскому подмалевку. По словам специалистов, «достигшая апогея популярность Ю. Ю. Клевера сыграла с ним злую шутку и вынудила художника выработать особую методику. Не справляясь с наплывом заказов, создавая иногда по картине в день, Клевер часто лишь наскоро проходил кистью по подмалёвкам, выполненным его помощниками. Так появлялись многочисленные... работы “Клевер и мастерская”. Круг художников, работавших в его мастерской, исследователями творчества Ю. Ю. Клевера до сих пор полностью не установлен». Вот лишь некоторые известные имена - Николай Оболенский , Фёдор Ризниченко , Карл Розен . Сегодня такие работы даже имеют общее название - «клеверки».
Благодаря работе мастерской, Клевер в конце 1880-х годов даже смог расширить свою деятельность. Кроме станковых картин, он работал над устройством парка и декоративным оформлением особняка А. Г. Кузнецова в крымском имении Форос. Для особняка Кузнецова он создал также серию из 15 живописных полотен.
В 1890-х годах произошло событие, пошатнувшее, казалось бы, незыблемое положение художника в петербургском обществе: Юлия Клевера привлекли в качестве свидетеля по громкому делу о финансовом злоупотреблении его знакомого, бывшего конференц-секретаря Академии художеств П. Ф. Исеева (говорили, правда, что тому пришлось отвечать за растраты (карточные долги) президента Академии - великого князя Владимира Александровича). Художник тяжело переживал произошедшее и по совету друзей даже уехал из России, «пока вся эта финансово-судебная история не забудется».
Следующие семь лет Клевер прожил в Германии, где снискал славу уже и среди местной публики, также очарованной его таинственными и величественными пейзажами.
В Россию семья Клеверов вернулась в 1915 году. После возвращения Юлий Юльевич устроил большую выставку в Москве, а также совершил многочисленные творческие поездки в Прибалтику, Финляндию, Белоруссию, Смоленскую губернию.
После революции художник жил в Петрограде (Ленинграде), преподавал в Академии художеств, а затем заведовал кафедрой монументальной живописи в Ленинградском высшем художественно-промышленном училище имени В. М. Мухиной, продолжая писать. В самое сложное время его, как и других художников, поддерживало Общество художников имени А. И. Куинджи .
Умер Юлий Юльевич Клевер 4 декабря 1924 года и был похоронен на Смоленском кладбище в Ленинграде. В 1980 году его надгробие перенесено на новое место, на Поперечной дорожке, у реки Смоленки.
Ю. Ю. Клевер стал основателем целой династии живописцев: помимо его младшего брата Константина, учителем которого он был, художниками стали его дочь Мария и два сына - Юлий и Оскар.
Самый известный из них - Юлий Юльевич Клевер-младший (1882–1942), который также учился живописи у отца, а позднее занимался в Академии изобразительных искусств в Мюнхене. С 16-летнего возраста принимал участие в художественных выставках Товарищества художников (Санкт-Петербург). Известен в первую очередь благодаря своим натюрмортам и пейзажам.
Младший сын Ю. Ю. Клевера-старшего - Оскар Юльевич Клевер (1887–1975) был крестником великого князя Владимира Александровича, директора Академии Художеств. Окончил Царскосельское реальное училище императора Николая II. В 1890-х занимался в мастерской Л. Е. Дмитриева-Кавказского в Петербурге. В творчестве был близок художникам «Мира искусства» и «Голубой розы» , позднее - идеям экспрессионизма, иллюстрировал и оформлял книги, создавал эскизы театральных костюмов и декораций в Передвижном театре П. П. Гайдебурова в Петербурге. После революции работал преимущественно как художник театра и график.
Дочь - Мария Юльевна Клевер (1878–1967) - писала пейзажи и натюрморты, Художественное образование получила под руководством отца. Участвовала в 1-й государственной свободной выставке произведений искусств (1919), VI выставке картин общества художников-индивидуалистов (1926) в Петрограде - Ленинграде.
Картины Юлия Юльевича Клевера-старшего были востребованы заказчиками и являлись предметом коллекционирования на рубеже XIX - XX веков, еще при жизни автора, несмотря на заявления художника в «Исповеди Юлия Клевера», что со временем он «перестал изучать природу и пользовался готовыми впечатлениями». Однако наступления нового искусства его слава не пережила (в отличие от того же Айвазовского). Если до революции его считали преимущественно салонным живописцем, то во времена авангарда и даже позже его искусство считалось слишком буржуазным, да и вообще сложно представить, чтобы новая власть смогла по достоинству оценить художника, поклонниками творчества которого числились многие представители императорского дома, в том числе и сам Александр III.
Сегодня работы Клевера присутствуют в собраниях многих музеев России, в том числе в Русском музее и ГТГ.
Пейзажи Клевера и мастерской не редкость и в аукционных каталогах.. Абсолютное большинство - 466 - живопись. Почти всё - пейзажи. Продается Клевер и в Лондоне, и в Нью-Йорке, и в Москве, но, если судить по результатам, больше всего его ценят в Швеции, Германии и Швейцарии: 3 из 5 его самых дорогих работ были проданы в Стокгольме.
Рекорд - 312 000 швейцарских франков (252 470 долларов) принадлежит работе «Зимний пейзаж» (1886) и был зафиксирован в ходе торгов аукционного дома Koller (Цюрих) 22 сентября 2006 года. Этот результат, к слову, был почти повторен год спустя: на торгах аукционного дома Auktionsverk (Стокгольм) 4 октября 2007 года за «Осенний пейзаж» было отдано 1 600 000 шведских крон (245 760 долларов). Третье место в рейтинге самых дорогих работ художника занимает пейзаж «Лес» (1897), за который покупатель заплатил 228 000 долларов на торгах 21 апреля 2005 года на Sotheby’s (Нью-Йорк).
Для сравнения: российский рекорд продаж Клевера на сегодняшний день составляет 4 830 000 рублей (172 914 долларов) и был установлен 02 июня 2011 года на торгах Российского аукционного дома в Санкт-Петербурге. За эту сумму ушел еще один «Зимний пейзаж», но уже 1914 года.
Мария Кузнецова, AI
Несколько советских десятилетий имя художника Юлия Юльевича Клевера старались в России не вспоминать. Будто и не жил этот человек в нашей стране. Почему? Потому что Клевер считался до революции салонным художником, любимым живописцем императорской семьи, а значит, ненужным и вредным для "строителей коммунистического общества".
Клевер прожил счастливую жизнь. В ней было все: талант, вера в успех, поиски своего художественного стиля, выставки, триумфы, друзья, любовь, семья, денежный достаток, поездки за границу, обожание зрителей, страсти, гонения, бедность…
Произведения Клевера когда-то знала и любила вся Россия. Его пейзажи пользовались широчайшей известностью. Тысячи репродукций с многочисленных картин Клевера расходились по стране, далеко за пределы Петербурга, в котором художник работал большую часть жизни.
Родился Юлий Клевер 19 января 1850 года в Дерпте. Так в прошлые времена назывался старинный эстонский город Тарту. Отец Клевера – магистр химии – преподавал в Ветеринарном институте.
Семья Клеверов была большой, шумной. Здесь ценили шутку, любили праздники, общие застолья.
В семье чутко уловили, что маленький Юлий – художественно одаренная натура. На семейном совете решили: следует отдать Юлия учиться к профессиональному художнику. Им оказался живописец Карл Кюгельхен, по национальности немец.
В 1868 году Клевер написал свою первую картину – копию с оригинала знаменитого в то время немецкого пейзажиста Ахенбаха. Учитель Кюгельхен остался доволен этой работой.
В парке Гатчинского дворца
Будет дождь
Вечерняя тишина
Близилось окончание гимназии, в семье Клеверов постоянно обсуждался вопрос – где и чему юноша будет учиться дальше? Юлий заявил, что видит себя в будущем только живописцем и хочет поступать в петербургскую Академию художеств. В конце концов на семейном совете Клеверов приняли "соломоново решение": раз юноша мечтает об Академии художеств – хорошо. Но пусть выучится на архитектора: карьера зодчего более солидная, чем служба живописца, и дает средства к существованию.
Сдав выпускные экзамены в гимназии, Клевер собрался в Петербург. Приехав в Петербург, Юлий Клевер не посмел ослушаться родительского наказа и поступил в архитектурные классы Академии художеств. Юноша утешал себя, что годы учения длятся не вечно, ради успокоения родителей можно потерпеть скучную архитектуру. Почти год юноша промучился: с каждым днем все более осознавал, что зря уступил настояниям родных. Архитектура его раздражала. Юлий Клевер был человеком эмоциональным, импульсивным, тянуть унылую лямку обязательств не мог и не умел. Нет, надо резко менять жизнь!
Как гора упала с плеч: Клевер подал прошение в совет Академии художеств с просьбой перевести его в пейзажный класс. Просьбу юноши удовлетворили. С 1870 года Юлий Клевер стал учеником профессора пейзажной живописи С.М. Воробьева, а затем М.К. Клодта.
Дама идущая к усадьбе
Дебри
Заброшенная мельница
Увы, Юлию Клеверу снова не повезло: С.М. Воробьев был человеком по натуре холодным, предмет свой преподавал без душевной горячности, а М.К. Клодт осуждал желание юноши знакомиться с зарубежной пейзажной живописью. Ни первый педагог, ни второй не захотели оценить смелые замыслы молодого художника Клевера. Вот тогда и пришло глубокое разочарование Юлия в академических занятиях: они стали ему скучны, а теоретические курсы показались ненужными. И хотя энергичный, талантливый Клевер получил за этюды с натуры малую и большую серебряные медали, он снова принял решение, которое повергло родных в уныние. "Я выхожу из числа учеников академии, – писал Юлий в Дерпт. – Поставил цель – развить свое дарование без помощи наставников, единственно работая с натуры".
Клевер стал искать пути в мир живописи в одиночку. Молодой человек поставил себе совершенно иную цель: не окончить Академию художеств, а достойно представить собственные картины в Императорском обществе поощрения художеств. Юлий знал: художники, поддержанные этим обществом, получали возможность свободно творить и в конце концов становились знаменитыми.
Зимний пейзаж с избушкой
Зимний пейзаж с соснами
Зимний пейзаж
Случилось то, чего боялись родители Юлия, от чего предостерегал его отец: из Академии Клевера исключили. Но молодого человека это обстоятельство мало беспокоило. Он знал, что станет живописцем без рутины казенного образования. Уже в 1871 году его картину "Заброшенное кладбище зимой" одобрили знатоки, и граф Павел Сергеевич Строганов, влиятельный член Общества поощрения художеств, пожелал ее приобрести.
В 1872 году Клевер выставил несколько картин, среди них "Перед грозою", "Закат", "Зимний вид в окрестностях Царского Села". И снова успех! Картину "Закат" приобрела великая княгиня Мария Николаевна (1819-1876), президент Академии художеств.
Прошло два года. Юлию Клеверу исполнилось двадцать четыре года, и он удивил художественный Петербург совершенно неожиданным образом: организовал персональную выставку. Она прошла на стендах Общества поощрения художеств.
Не только в 1874 году, но и позднее это было необычное дело, на которое отваживались лишь немногие живописцы, такие как И.К. Айвазовский и В.В. Верещагин.
После персональной выставки свершилось: успех следовал за успехом. В 1875 году упорный художник получил премию Общества поощрения художеств за картину "Запущенный парк", в 1876-м – за картину "Первый снег на вспаханном поле". Лиха беда начало, в том же 1876 году Клевер на второй своей персональной выставке (!) показал десять картин и тридцать этюдов.
Избушка у реки ночью
Избушка у реки
Красная шапочка
Петербург поражался его работоспособности и таланту, о Клевере говорили в салонах, частных картинных галереях. Картину "Березовый лес" пожелал приобрести Александр III, и это стало не только очередной победой: покупка картины царем мгновенно решила официальную судьбу Клевера. Ему, не кончившему академического курса, тотчас же присвоили звание классного художника первой степени. Это звание Академия давала своим наиболее примерным воспитанникам.
Оставался один шаг до звания академика. И в 1878 году Юлий Юльевич стал академиком за картину "Старый парк", отправленную затем на Международную выставку в Париж. Картина эта настолько полюбилась зрителям, что Клевер считал ее особой, счастливой, и под названием "Парк в Мариенбурге" повторял несколько раз.
В поисках новых сюжетов Клевер в 1879 году со своим приятелем Василием Васильевичем Самойловым уехал на остров Нарген, виды которого были неведомы русской художественной публике. На Наргене они прожили почти целое лето. Рисовал в свой альбом Самойлов, делал – один за другим – этюды Клевер.
Середина ХIХ века стала тем самым временем, когда многие русские живописцы, словно сговорившись, стремились передать все многообразие ландшафтов своей обширной страны. Художники работали не только в окрестностях Петербурга и Москвы, они начали уезжать на Урал, в Крым, на Кавказ. Они открывали зрителям загадочный Русский Север, хотели утвердить историческую значимость его неподражаемой природы.
Знаменитый артист оказался прав: Петербург не забыл Клевера. Художника ждали и профессионалы, и любители, и знатоки. Новые работы Юлия Юльевича произвели ошеломляющее впечатление: его работы ходили смотреть, их обсуждали, покупали.
Лес
Озеро с водяными лилиями
Осенний парк
А поездка Юлия Клевера на остров Нарген продолжала давать свои "плоды". Около картины "Дом эстонского рыбака" постоянно толпились зрители: она выделялась среди других экспонатов в Обществе выставок художественных произведений. Картину "Остров Нарген" приобрел великий князь Алексей Александрович. Она пришлась ему по душе, потому что великий князь был связан с Балтикой как моряк. Не отстал от брата и Александр III: он купил клеверовский "Лес зимой".
Золотой дождь успеха и славы щедро проливался на Юлия Клевера: Академия художеств, видя, как ценит произведения молодого художника первое семейство России, присвоила Клеверу звание профессора за картину "Лесная глушь" (1880, Русский музей) и предоставила ему в своем здании квартиру и мастерскую. Именно те, которые в течение шестидесяти лет занимали знаменитые педагоги живописи М.Н. и С.М. Воробьевы.
В это новое жилище Юлий Клевер приехал не один, а с молодой женой.
В тридцать один год художник достиг всего, что в ту эпоху было возможно для пейзажиста. Отныне для состоятельных людей считалось дурным тоном не иметь картин Клевера. Дверь в его мастерскую не закрывалась: шли заказчики, друзья, студенты Академии.
К началу 1880-х годов Клевер вполне сложился как художник с оригинальным творческим лицом. Вершиной взлета для Юлия Юльевича оказался 1880 год, когда он по материалам поездки на остров Нарген написал картину "Лесная глушь". За "Лесную глушь" Юлий Клевер получил звание профессора и кафедру в Академии художеств.
Осень в лесу
Оттепель
Пейзаж
Клевер не стремился к точности изображения и свободно жертвовал ею ради выразительности картины в целом. Он охотно писал осень и зиму с их суровыми и резкими декоративными эффектами. В отличие от пейзажистов своей эпохи (кроме А.И. Куинджи), он ценил выразительность подчеркнутого пятна, силуэта, контура: они часто играли большую роль в его картинах. Современники Клевера, его почитатели, утверждали, что художник пишет ново, смело, самобытно, а произведения его заставляют сильнее любить север отечества.
Шумным успехом пользовались картины Юлия Клевера "Красная Шапочка" (1887), "Лес призраков" (1886) и "Лесной царь" (1887). Это были фантазии художника, его "сочинения на вольную тему".
В советское время художник продолжал свою педагогическую деятельность в Академии художеств, а затем в Ленинградском высшем художественно-промышленном училище имени В.М. Мухиной. Там он заведовал кафедрой монументальной живописи. Стал заслуженным деятелем искусств РСФСР…
Шли последние годы жизни Юлия Юльевича Клевера. В Петрограде царили беспорядки, голод, разруха. Но они не мешали молодым художникам стремиться за советом и знаниями к старым мастерам.
Юлий Клевер был широкой натурой. Много зарабатывая, он постоянно нуждался, легко тратил деньги и без счета раздавал их многочисленным приятелям, а то и незнакомым людям. Современники считали художника простым и бескорыстным человеком.
Признание публики, награды и титулы сделали Клевера состоятельным человеком. Художник ни в чем себя не ограничивал, а если деньги заканчивались, то пополнял кошелек продажей своих произведений. Когда в этот период творчества Клевер брался за кисть, то, как говорили его современники и друзья, писал быстро и хлестко. В таком темпе Клевер мог писать по картине в день.
Пруд с белыми лилиями
Рыбацкая деревня
Старый парк
А в 1890-х годах произошел драматический поворот в жизни Юлия Юльевича Клевера. Он косвенным образом был связан с карточной игрой и деньгами. Правда, пострадал другой человек, но Клевера привлекли как свидетеля к громкому делу о финансовом злоупотреблении его знакомого, бывшего конференц-секретаря Академии художеств П.Ф.Исеева. Как говорили, тот потерпел безвинно – ответил за растраты, произведенные самим президентом Академии, великим князем Владимиром Александровичем.
Для Клевера участие в судебном процессе стало серьезнейшим ударом. В те тяжелые дни он постоянно думал о том, что верна русская поговорка "От сумы и тюрьмы не зарекайся".
Юлий Юльевич очень тогда переживал, не мог подойти к мольберту, с домашними говорил на истерических нотах. Друзья посоветовали художнику уехать из России, пока вся эта финансово-судебная история не забудется.
На семейном совете долго решали, какую страну выбрать для продолжительного жительства. Наконец остановились на Германии. Семь лет прожил Клевер в Германии. Нельзя сказать, что это время он провел впустую, всеми забытый. У Юлия Юльевича проходили выставки, у дверей мастерской не переводились заказчики, газетчики брали у художника интервью. Юлий Юльевич тосковал по России и много думал.
Эти раздумья помогли Клеверу заново оценить свою работу. Художник мечтал вернуться в Россию, чтобы начать новую жизнь.
К сожалению, Юлий Юльевич не мог предположить, насколько изменилась Россия, не мог почувствовать, какие ветры в ней дуют. В ней шли забастовки, бурлило народное недовольство властями. Появились новые слова: "листовка", "революционер", "пролетариат"... До искусства ли стране, которая напоминала вулкан накануне извержения?
Закат солнца зимой
Зимний пейзаж
Семья Клеверов вернулась в Россию в 1915 году. На вокзале Клевера встречали друзья, поклонники, шумно говорили, обнимались, целовались; сунули в руки несколько букетов.
После возвращения на родину Юлий Юльевич устроил выставку в Москве, совершил творческие поездки в Прибалтику, Финляндию, Белоруссию, Смоленскую губернию. Однако, несмотря на смену мировоззрения, Клевер остался верен себе. Художник сохранил свой "фирменный клеверовский" почерк, ради которого его произведения покупали, коллекционировали, публиковали на страницах газет и журналов, на художественных открытках. И, конечно, ради которого его произведения подделывали. Клеверовские "эффекты" придают работам художника яркую индивидуальность, оригинальность и узнаваемость.
Оптимизм, жизнелюбие помогли Юлию Юльевичу дожить до глубокой старости. Он философски воспринимал бурные российские события, о прошлых днях вспоминал с улыбкой.
В последние годы Клевер жил в Петрограде-Ленинграде, преподавал в художественном училище, до самой смерти продолжал писать. После революции 1917 года его, как и других, поддерживало Общество художников имени А.И. Куинджи.
Клевер Юлий Юлиевич — живописец-пейзажист, родился 19 января 1850 года в Дерпте. Отец Юлия был магистром химии и преподавал в Ветеринарном институте. В 1868 году Клевер написал свою первую картину, копию картины Ахенбаха.
После обучения в гимназии и сдачи всех экзаменов Клевер поехал в Петербург. Там, по настоянию родителей, он поступил в архитектурные классы Академии художеств. Казалось, что годы его учебы в стенах академии длятся вечно. Архитектура не увлекала юного художника.
Через год мучений Клевер обратился в совет Академии художеств с просьбой о переводе его в пейзажный класс. Просьбу юноши удовлетворили. С 1870 года Юлий Клевер стал учеником профессора пейзажной живописи С.М. Воробьева, а затем М.К. Клодта.
Но академическое преподавание живописи тяготило художника. Занятия стали скучны юноше, а теоретические курсы показались ненужными. И хотя энергичный, талантливый Клевер получил за этюды с натуры малую и большую серебряные медали, он снова принял решение об уходе из стен академии.
В 1874 г. он организовал персональную выставку в Петербурге. Она прошла на стендах Общества поощрения художеств. Выставка прошла успешно.
В 1875 году художник получил премию Общества поощрения художеств за картину «Запущенный парк», в 1876-м за картину «Первый снег на вспаханном поле». В 1876 году Клевер на второй своей персональной выставке представил десять картин и тридцать этюдов.
Все были восхищены упорством и талантом живописца Клевера. О нем говорили в салонах, частных картинных галереях. Картину «Березовый лес» приобрел Александр III. Это было очередной ступенью вверх для художника — покупка картины царем мгновенно решила его судьбу. Ему, не кончившему академического курса, присвоили звание классного художника первой степени.
В 1878 году Юлию Юльевичу было присвоено звание академика за картину «Старый парк». Позже картину отправили на Международную выставку в Париж.
Художник буквально купался в лучах собственной славы. Академия художеств присвоила Клеверу звание профессора за картину «Лесная глушь» и предоставила ему в своем здании квартиру и мастерскую.
К тому времени художник уже был не один, в свою квартиру они переехали вместе с молодой женой. В тридцать один год художник достиг всего, что в ту эпоху было возможно для пейзажиста. Отныне для состоятельных людей считалось дурным тоном не иметь картин Клевера.
Произведения Клевера знала и любила вся Россия. Пейзажи художника пользовались широчайшей известностью. Репродукций с его картин раскупались по всей стране.
К началу 1880-х годов Клевер вполне сложился как художник. Он не стремился к точности изображения и свободно жертвовал ею ради выразительности картины в целом. Он с радостью рисовал осень и зиму с их суровыми и резкими декоративными эффектами.
Несколько лет художник провел в Германии. Там у него проходили выставки. Семья Клеверов вернулась в Россию в 1915 году. Художник философски воспринимал бурные российские события, о прошлых днях вспоминал с улыбкой.
В последние годы Клевер жил в Петрограде, преподавал в художественном училище. Продолжал писать до самой смерти. После революции 1917 года его, как и других, поддерживало Общество художников имени А.И. Куинджи.
