Мстислав Ростропович. Фото – Наталья Логинова / Коммерсантъ
Елена Ростропович рассказала о своем отце и фестивале его имени.
Фестиваль памяти Мстислава Ростроповича, ушедшего из жизни 10 лет назад, собрал в берлинском Konzerthaus лучших виолончелистов мира, а также учеников и продолжателей традиций маэстро.
Событие стало заметным еще и потому, что сегодня на Западе концерты и фестивали, посвященные творчеству выдающихся россиян, стали редкостью.
Сергей Панкратов поговорил с Еленой Ростропович о ее отце.
Берлинский фестиваль включает в себя не только концерты, фильмы и воспоминания учеников. Организаторы постарались уйти от канона - “выдающийся виолончелист, дирижер, художник” - и представили вашего отца еще и как яркую личность - светского льва, любителя застолий, потрясающего рассказчика анекдотов. Скажите, Елена Мстиславовна, это все тоже о нем?
Конечно, о нем! Мстислав Леопольдович был всегда душой компании, он очень ценил человеческое общение, дружеские застолья. Обладал потрясающим чувством юмора и был великолепным рассказчиком.
А уж какие розыгрыши устраивал! В Национальном симфоническом оркестре Вашингтона, где он 17 лет был главным дирижером, до сих пор бытует “фольклор от Ростроповича”.
Но как же “душа компании” все успевал? С одной стороны, общения с друзьями, с другой - изматывающие репетиции, жесткий гастрольный график, многочасовые перелеты и непрерывный калейдоскоп из стран и часовых поясов…
Для него было в порядке вещей сегодня играть или дирижировать в Мадриде, улететь на два дня на концерт в Америку, а уже на третий - выступать в Вене. Однажды журналисты задали ему вопрос: “Как вы в вашем возрасте переносите смену часовых поясов?” Он ответил: “Без проблем, я просто не знаю, от какой страны мне надо вести отсчет”.
От такого образа жизни у него появилась необычная привычка - он сразу же засыпал в самолете или в такси по дороге в аэропорт. Он и спал-то, как правило, всего по три часа в сутки. Время, потраченное на сон более трех часов, считал потерянным.
Кстати, то, что он так много концертировал, сыграло заметную роль в создании феномена Ростроповича. На его концертах побывало невероятное количество слушателей. Для многих он был не какой-то далекой звездой классической музыки, а виртуозным виолончелистом, которого они слышали лично.
Ведь одно дело - запись, и совсем другое - живое исполнение величайшего мастера, когда ощущаешь его магнетизм. Отсюда и сотни тысяч его поклонников в разных частях света.
Это и сейчас заметно в Берлине. Во всяком случае, такого аншлага, как в дни фестиваля памяти Ростроповича, берлинский Konzerthaus не видел давно. Поздравляю!
Спасибо, но поздравлять в первую очередь нужно директора Konzerthaus Себастьяна Нордманна, который придумал идею этого фестиваля и блестяще ее воплотил.
Удачно совпали две вещи: желание берлинской публики отдать дань уважения великому музыканту, которого многое связывало с этим городом (он часто выступал с Берлинским симфоническим оркестром, записал здесь много произведений с выдающимся дирижером Гербертом фон Караяном), и желание лучших виолончелистов принять участие в фестивале памяти Ростроповича.
Себастьян Нордманн рассказывал мне, с какой готовностью известные музыканты откликнулись на приглашение. А ведь виолончелисты такого уровня очень занятые люди, с напряженным гастрольным графиком. Знаю, что некоторые прилетали в Берлин буквально на вечер - только чтобы выступить на фестивале.
- А чем вы объясните еще один феномен Ростроповича - неугасающий интерес к его творчеству?
Возможно, сегодня, когда многие понятия нивелируются, а слово “маэстро” стало применимо даже к исполнителям средней руки, определение “один из величайших музыкантов XX века” звучит не столь впечатляюще.
Но ведь это так на самом деле и есть! Мстислав Леопольдович внес заметный вклад в классическую музыку, расширив диапазон виолончели до невероятного уровня.
Он владел этим инструментом с такой виртуозностью, что самые выдающиеся композиторы того времени стали писать произведения, которые мог исполнить только он. Для него писали Прокофьев, Шостакович, Шнитке, Бернстайн, Пендерецкий и многие другие.
По этому поводу сам Ростропович как-то в шутку посетовал, что не жил во времена Моцарта - обязательно заставил бы его написать виолончельный концерт.
Всего Ростроповичу было посвящено 140 произведений разной формы, которые были написаны специально для него. Люди, имеющие даже минимальное представление о музыке, могут понять, что значит эта цифра!
Про работоспособность Ростроповича ходили легенды. Дирижер Юрий Темирканов говорил, что “в нем бурлила энергия десятерых”: по его воспоминаниям, иногда после концерта они с Ростроповичем сидели до четырех утра в ресторане, ужинали. А потом Слава мог встать в шесть и приступить к репетиции.
В этом весь Ростропович! Каким бы приятным ни был ужин с друзьями, каким бы тяжелым ни оказался перелет, все, что должно быть сделано к сегодняшнему дню, будет сделано обязательно. Даже если придется репетировать ночью.
Мстислав Леопольдович славился смелыми, даже рискованными поступками: пригласил жить на даче опального Солженицына, приехал во время путча в Москву на защиту Белого дома. Риск - это было свойство его натуры?
Думаю, что нет. Просто в какие-то сложные моменты он говорил: “Я не могу поступить по-другому”. И делал так, как считал нужным.
Кстати, история, когда он улетел в Москву и отправился к Белому дому, стоила стольких нервов! Когда начались события, мы жили в Париже. Весь вечер смотрели прямые репортажи CNN. И вдруг он говорит: “Я должен быть там”. Как я его уговаривала: “Зачем? Там опасно!” Вроде бы уговорила.
На другой день вдруг засобирался в банк. “Скоро вернусь” И через несколько часов уже был в Москве. Мы с мамой сильно переживали за него. Галина Павловна даже расплакалась, что бывало с ней крайне редко.
Через несколько дней, когда ехала встречать его в аэропорт, буквально кипела: ну сейчас выскажу все! Но увидев его счастливое лицо, с такой милой и одновременно хитрой улыбочкой, с авоськой в руках, в которой лежал противогаз, фляжка и бутылка недопитой водки, я только и сказала: “Ты мой герой!”…
- То есть, “делай что должно”…
Был еще случай, не очень известный - в первые, самые трудные постперестроечные годы. Мстислав Леопольдович решил передать в дар московским больницам несколько самых современных машин скорой помощи.
Первую, прибывшую по морю из Вашингтона, он встречал сам в Петербурге. С гордостью показал ее Анатолию Собчаку.
Сейчас,- говорит отец,- буду перегонять в Москву.
За рулем, до Москвы? - удивился Собчак.
А что? Моя идея, я и доведу ее до конца.
Собчак забеспокоился:
Мстислав Леопольдович, у нас путешествие из Петербурга в Москву - дело достаточно опасное. На дорогах не спокойно.
Но Ростропович уже принял решение, и отговорить его было невозможно.
Хорошо,- согласился мэр Петербурга,- но если вы не возражаете, я дам вам в попутчики своего помощника. Очень толковый молодой человек.
Молодой человек действительно оказался очень вежливым, приятным. И они с Ростроповичем без особых приключений перегнали карету скорой помощи в Москву. Но самое интересное, что у этой истории было неожиданное продолжение. Как-то на очень важном приеме Мстислава Леопольдовича представили Владимиру Путину.
Ростропович пожимает руку президенту и говорит:
Очень рад с вами познакомиться!
А Путин отвечает:
Так мы уже с вами знакомы.
Как, когда? - удивился Мстислав Леопольдович.
А помните перегон скорой помощи в Москву?..
Вот такая была необычная история их знакомства.
- Ростропович быстро принимал решения в сложных ситуациях?
Были сложные моменты в жизни, когда он принимал решения после долгих размышлений, колебаний. Это было заметно, когда встал вопрос об отъезде из России на Запад.
Уже сейчас, оглядываясь в прошлое, я понимаю, что, если бы не мамина твердость, Мстислав Леопольдович так бы и не решился покинуть Россию. Здесь были все его друзья, еще был жив Шостакович, ученики, его публика.
Но мама за отца боялась. Боялась, что либо затравят, либо он сам сопьется от невостребованности. Ведь ему не давали выступать даже на периферии. Писали, что он плохой музыкант.
Кстати, твердость характера Галины Павловны помогла и в первые два года жизни на Западе. Мало кто знает, что они были для нас достаточно сложными.
- Сложными? Но я помню снимки из западных газет того времени - Ростроповича принимали как триумфатора…
Да, принимали хорошо. Но были еще и повседневные заботы, которые оставались с нами. Мы ведь приехали буквально с двумя чемоданами на всю семью. Что могло нам принести заработок? Только концертная деятельность.
Играли везде, где предлагали, за любой гонорар, зачастую не очень большой. Играли и вовсе бесплатно, чтобы нас лучше узнали. Я аккомпанировала отцу как пианист: я только что окончила Центральную музыкальную школу в Москве, мне было достаточно трудно выходить на сцену с таким исполнителем, как Ростропович.
Этот период я вспоминаю как время колоссального нервного напряжения… Мы с сестрой были еще молодыми девушками, нам хотелось купить какие-то модные вещи. Но мы знали, что семейный бюджет этого не выдержит.
Извините, не понимаю. Мстислав Леопольдович был уже достаточно известен как музыкант. А приехав на Запад, получил мощное паблисити как противник советского режима.
Это так, но поймите: в искусстве свой производственный процесс. Календарь всех приличных концертных залов расписан на несколько лет вперед. Напечатаны афиши, программки, буклеты. И никто не будет отменять запланированные концерты только потому, что из России приехал Ростропович.
Но постепенно, года через два, все вошло в свою колею. И Ростропович, и Вишневская вошли в нормальный гастрольный график.
Пришло полное признание, а вместе с ним и предложение Мстиславу Леопольдовичу возглавить Национальный симфонический оркестр в Вашингтоне. Он был просто счастлив: теперь это был его оркестр, его лаборатория, где он мог творить.
Семнадцать сезонов он был бессменным дирижером и художественным руководителем этого коллектива, который под его руководством вошел в число лучших оркестров Америки.
Если в Национальном симфоническом оркестре Вашингтона до сих пор в ходу “фольклор от Ростроповича” - это тоже можно считать признанием…
В оркестре его очень любили не только как музыканта, но и как человека с потрясающим чувством юмора.
О том, что Мстислав Леопольдович большой шутник, знали не только музыканты оркестра. После его “балетного номера” об этом говорила вся Америка. Вы помните этот экспромт?
Конечно, помню. Это было в Сан-Франциско, праздновали юбилей знаменитого американского скрипача, большого друга отца - Исаака Стерна.
Публика собралась чопорная, идет прямой эфир на всю страну, концерт в самом разгаре, и когда уже ведущий Грегори Пек собирался объявить следующий номер, на сцене вдруг появился до неузнаваемости загримированный Ростропович в балетной пачке.
Такая слегка сутулая, грузная балерина с ярко намалеванными губами. Смачно канифолит пуанты и начинает по-балетному “выплывать” на сцену, плавными взмахами рук комично подражая балеринам.
Зал в недоумении! Одни думают, что это какой-то ненормальный прорвался на сцену. Другие понимают, что это шутка, но не понимают, кто это и чем эта шутка закончится. И когда вдруг балерина выхватывает у концертмейстера виолончелистов его виолончель и начинает играть “Умирающего лебедя”, по залу пронеслось: “Ростропович!” И зрители взорвались овацией!
Вообще, чувство юмора и простота в общении было самым сильным “оружием” Мстислава Леопольдовича. Он никогда не пытался подавить музыкантов своего оркестра. Он “брал” их улыбкой, остроумной шуткой. У него на репетиции царила такая непринужденная, жизнерадостная атмосфера!
- Это оттуда пошло прозвище Подсолнух?
Да нет, это совсем из ранней юности. Из-за его лучезарной улыбки и благостного отношения к окружающему миру. А вообще дома Мстислава Леопольдовича знаете, как звали? Буратино!
- И вам с сестрой это позволялось?
Ну что вы, нет, конечно. Это позволяла себе только мама.
- Как вы себя ощущали среди знаменитых родителей?
Этот вопрос мне задают часто, и я не хочу повторяться. Скажу только, что я безумно любила родителей, и мне их очень не хватает. Но это уже другая история - семейная.
Кстати, о делах семейных. Вы и ваша старшая сестра Ольга продолжаете заниматься благотворительной деятельностью, которой занимались ваши родители?
Да, конечно. Ольга руководит благотворительным фондом Мстислава Ростроповича, который работает с одаренными молодыми музыкантами. Я возглавляю международный медицинский фонд Ростроповича и Вишневской, который занимается вакцинацией детей по всему миру.
У вашей сестры - двое детей, у вас - четверо. Кто-то из внуков Ростроповича и Вишневской унаследовал их музыкальные таланты?
Мстислав Леопольдович считал, что мой младший сын Александр может сделать большую музыкальную карьеру. Но я крайне осторожно отношусь к его таланту. Хочу, чтобы от музыки он получал радость, а не стресс.
Сможет ли публика еще когда-нибудь услышать уникальную виолончель Мстислава Ростроповича, которая была частью его души?
После ухода Мстислава Ростроповича к его виолончели - а это “Дюпор” Антонио Страдивари, названная так по имени виолончелиста XVIII века Жан-Луи Дюпора,- еще никто не прикасался.
Какое бы решение мы с сестрой ни приняли по этому уникальному инструменту, оно будет для нас эмоционально очень сложным. Давайте подождем, время покажет.
Ольга Ростропович, о личной жизни которой расскажем в статье, успешно продолжает династию знаменитых музыкантов. Легендарные родители могли затмить детей своей славой. Однако Ольге Ростропович удалось самой состояться в музыкальном мире и организаторской деятельности. Ее происхождение не раз мешало ей добиваться успехов в этой сфере деятельности.
Ольга Ростропович
Слава пришла к Ольге абсолютно заслуженно. Это результат огромной работы и удивительного таланта. Может быть, Ольга Ростропович достигла таких результатов благодаря поддержке семьи, которую она очень любит.
Мать Ольги Ростропович — легендарная оперная певица Галина Вишневская. Отец – не менее известный музыкант Мстислав Ростропович. Казалось, что карьера Ольги была предрешена еще до ее рождения. На самом деле были определённые проблемы в детском возрасте, так как ей очень тяжело было получить какие-то определённые навыки и знания. Но в последствие благодаря стараниям все изменилось.
Ольга появилась на свет в 1974 г. в столице России. Музыкой девочка занималась с раннего детства. Ее обучение игре на фортепиано началось в 4 года. Родители, в силу свей занятости, не могли сами обучать нотной грамоте свою дочку. Поэтому занятия проводила бабушка Ольги. Ее звали Софья Николаевна, она была казачкой и также в совершенстве владела инструментом.
Ольга Ростропович в детстве с родителями и младшей сестрой
Занятия маленькой Ольги длились по 30 минут в день. Затем продолжительность занятий увеличили, и Ольга стала играть на фортепиано по 1-1,5 ч. в день. В результате такого усердия к 6 годам она могла сыграть несколько произведений известных композиторов. Поэтому она беспрепятственно поступила в музыкальную школу.
В 13 лет Ольга начала осваивать другой инструмент – виолончель. Отец пристально следил за ее занятиями, не давал девочке никаких поблажек. Ольга Ростропович признавалась в интервью, что очень не любила заниматься при отце, так как он критиковал каждую фальшивую ноту. Однако Ольга очень любила ходить вместе с отцом в консерваторию, где он занимался и читал лекции студентам. Его советы были очень важны для Ольги.
Родители Ольги Ростропович
Виолончелистка часто отмечала строгость своего легендарного отца. Девочке не позволялось ярко одеваться, общаться с молодыми людьми, за ее успехами в учебе пристально следили.
Ольга вспоминает, что на выпускной вечер Галина Вишневская подарила дочке шикарное вечернее платье. Его длина была всего на 2 см. выше колена. Отец строго запретил носить это платье Ольге, называл его вульгарным и откровенным. Галине Вишневской пришлось всю ночь перешивать выпускное платье дочери.
Переезд в США
Ольге, вместе со своей семьей, не раз приходилось менять место проживания. В 1978 г. все члены семьи Ольги были лишены советского гражданства, поэтому им пришлось остаться в США, куда они выехали в рабочих целях.
В Нью-Йорке виолончелистка также продолжала обучаться музыкальному мастерству. Она окончила знаменитую Джульярдскую высшую музыкальную школу и начала выступать совместно с отцом. Ольга быстро заняла место солистки в оркестре. Ведь в своем мастерстве она существенно превосходила других музыкантов. Карьера молодой девушки росла не останавливаясь. Работая с самыми знаменитыми иностранными оркестрами, она получала все новые и новые возможности для роста.
Ольга Ростропович в домашней обстановке
Со временем Ольга заняла место преподавателя в музыкальной школе, которую окончила в Нью-Йорке. На музыкальные занятия и выступления, Ростропович тратила все меньше и меньше времени. К тому же, Ольга обзавелась собственной семьей, у нее появились дети. Она разрывалась между работой и семьей, но в последствии выбрала именно детей. Практически круглыми сутками находясь дома, Ольга поставила крест на своей работе.
Ольга Ростропович с мамой и сестрой Еленой
Отец тяжело переживал эту ситуацию. Ведь он мечтал, что Ольга продолжит музыкальную династию и также станет известной виолончелисткой. Обида на дочь была такой сильной, что он не разговаривал с Ольгой почти два года. Несмотря на все переживания, они все-таки воссоединились, но не надолго.
Возвращение в Россию
Ольга Ростропович вернулась в Россию только в 2007 г. В это время самочувствие ее отца резко ухудшилось. Ольга проводила много времени с Мстиславом Ростроповичем, посещала больницу и ухаживала. Конечно же, все это ее трудолюбие, отношение к семейным ценностям нельзя просто так упустить. Она настоящая русская женщина, которая не только добилась высот в биографии, но и стала одной из самых известных личностей.
Ольга Ростропович на концерте
После смерти Мстислава Ростроповича она возглавила фонд, названный его именем. Эта организация занимается поиском и поддержкой молодых музыкантов. Фонд помогает получить юным дарованиям музыкальное образование, содействует трудоустройству, устраивает концерты и фестивали. Стипендии этого фонда получают талантливые музыканты, проживающие в разных уголках России. Семья Ольги Мстиславовны Ростропович всегда была на виду. Их творчество было интересно даже за рубежом.
Ольга Ростропович управляет фондом своего отца
У Ольги Ростропович есть младшая сестра Елена. Она также с детства занималась музыкой. Однако в настоящее время она руководит другим благотворительным фондом. Ее организация занимается медицинскими вопросами. Фонд поддерживает детей, страдающих тяжелыми заболеваниями, помогает их семьям.
Личная жизнь
Ольга Ростропович дважды вступала в официальный брак. Ее первым мужем был представителем Французского Модного Дома. От своего первого мужа Ольга родила двоих сыновей. Можно сказать, что личная жизнь Ольги Ростропович складывалась, не очень гладко, но все же она творческая личность и перемены в биографии должны быть.
Ольга Ростропович сейчас
Несмотря на то, что сыновья также росли в творческой атмосфере, они предпочли выбрать другие сферы деятельности. После ухудшения состояния здоровья отца, Елене пришлось оставить семью в США. Она отправилась на родину, где проживает до сих пор.
Дети на тот момент уже были взрослыми, а с мужем Ольга развелась. Спустя несколько лет, Ольга второй раз вступила в брак с гражданином России. Его имя и род деятельности неизвестен, так как Ольга не рассказывает о своей личной жизни.
«В те редкие моменты, когда родители бывали дома, они активно занимались с нами». Конец 70-х, Париж
Как странно всё получается, - рассказывает Ольга. - В январе 2007 я вернулась в Москву. Когда папе стало уже совсем нехорошо, жила у него в больнице. В то время мы с ним очень много говорили. Иногда даже ругались, ссорились. Потому что папа очень хотел, чтобы я вернулась в Россию. А я объясняла, что это невозможно: у меня дети - американцы, они ходят в американскую школу, да и я уже столько лет живу в Америке. Но год назад моя жизнь совершенно изменилась, я вышла замуж в Москве и странным образом почувствовала себя здесь дома. Я сейчас снова живу в Газетном переулке, в том доме, где мы выросли. Там сохранилась та церквушка, в которой мы на Пасху освяща ли кулич и яйца.
Что касается работы, то самым крупным - медицинским Фондом «Вишневская - Ростропович» - теперь руководит моя сестра Елена. А Фонд Ростроповича -моя забота. Этот фонд папа создавал сам, чтобы помогать молодым музыкантам.
Собирал на своих концертах средства, сам выискивал таланты, покупал им инструменты, следил за их судьбой.
«Меня спас Шостакович»
Несколько лет назад Вишневская и Ростропович подарили Санкт-Петербургу квартиру, чтобы создать там музей Шостаковича.
- А вы сами Шостаковича хорошо помните?
Конечно! Однажды, когда мы жили в дачном посёлке Жуковка, Дмитрий Дмитриевич спас меня от неминуемой расправы, которую пытался учинить папа. Я не хотела заниматься музыкой, валялась с книжкой на кровати, зная, что папа ушёл. А он вдруг вернулся - забыл что-то дома. Увидев, что я прохлаждаюсь, а не сижу с инструментом, взлетел на второй этаж, схватил несчастную виолончель за гриф и с криками: «Остановись! Остановись немедленно!» -понёсся за мной. Я вылетела через калитку из дома на дорогу - в чём была. Представьте картину: я несусь по дороге мимо дач к лесу, за мной мчится разъярённый папа, потрясая виолончелью, а невдалеке гуляет Дмитрий Дмитриевич. Увидев несущегося Ростроповича, он настолько растерялся, что смог повторить только: «Славочка! Славочка! Побойтесь Бога!» Папа вынужден был остановиться и раскланяться с. Шостаковичем, а я умчалась в лес пережидать, когда буря утихнет.
Лучшие дня
- Решилась ли судьба легендарной виолончели маэстро?
Пока что она стоит у нас дома. Совершенно ясно, что на этом инструменте нужно играть - инструмент без рук музыканта начинает «умирать». Мы решим, как и кто это будет делать. Но пока мы никуда не спешим. Принимать такие решения сложно. Ведь виолончель - это часть отца.
- То, что на этой виолончели пытался играть Наполеон, - лишь легенда?
Это абсолютная правда! Там даже виден след его шпоры. Это случилось в саду Тюильри, где зна менитый музыкант Дюпор давал кон церт для Наполеона. А император как известно, был твёрдо уверен в том, что умеет делать всё. Он подошёл, схватил виолончель и зажал её ногами так, что на одном боку остался след от его шпоры.
- Знаю, что после отъезда из СССР вас отправили учиться в монастырь. Почему именно туда?
Родители не могли сидеть с нами - им нужно было зарабатывать деньги. Ведь из страны нас выслали практически ни с чем. Поэтому нас и отправили в монастырь. Монастырь был французский, католический, а мы даже английского не знали. Поэтому в Швейцарии мы пережили глубочайший шок. Общаться друг с другом по-русски нам с Леной запретили вообще! Мало того - нас с сестрой поселили на разных этажах, в разных малюсеньких комнатках. И ты как можешь в этой ситуации, так и выживай. Но, знаете, когда ты понимаешь, что тебе надо принять душ, а он - один на этаже, ты моментально выясняешь, что нужно сделать и в какой список себя внести, чтобы его в конце концов принять. Через шесть месяцев я заговорила по-французски. Так что своим родителям я очень благодарна за то, что они провели нас через такой опыт.
- А как вас направляли родители: куда пойти, что надеть, с кем дружить?
Направление было очень простое: никуда не ходить, ни с кем не дружить, платье - только ниже колена. Всё! К выпускному вечеру мама привезла мне потрясающее платье - очень простое, но при этом невероятно элегантное. Папа пришёл домой очень поздно
Около часа ночи. И что-то мне стукнуло в голову выйти в этом платье и показать, какая я завтра буду красивая. А платье - на 2 см выше колена! Я вылетела из комнаты, как пробка из бутылки. Мне было сказано, что, естественно, никакого выпускного, я в этом платье его имя позорить никуда не пойду, потому что дочь Ростроповича так выглядеть не может… Я рыдаю, но ничего не помогает! Как вы думаете, что делает мама? Она умеет сохранять спокойствие в абсолютно непредвиденных ситуациях. Она идёт в свою комнату, молча открывает шкаф, достаёт оттуда чёрную шаль. А время - 1 час ночи, и у неё на следующий день спектакль. Но мама спокойно, не говоря ни слова, распускает шаль, берёт крючок и начинает вязать кружево. За два часа она связала полоску кружева сантиметров в 5 шириной и пришила его мне на платье, чтобы закрыть колени. Вот так я пошла на выпускной вечер. И это платье теперь вожу с собой по свету, где бы я ни жила.
Досье
Ольга Ростропович - старшая из двух дочерей Г. Вишневской и М. Ростропови-ча. Родилась в Москве. В 1974 г., будучи студенткой Московской консерватории по классу виолончели, была вынуждена вместе с родителями покинуть СССР. Год девочки проучились в монастыре в Швейцарии, затем переехали в Нью-Йорк, где продолжили музыкальное образование. Ольга выступала как солистка с отцом. Была замужем за представителем одного из самых знаменитых модных Домов Франции, от этого брака у неё два сына.
Галина Вишневская и Мстислав Ростропович с дочерьми Ольгой и Еленой
В детстве, до вынужденного отъезда из СССР в 1974 году, мы жили в Москве в так называемом «Доме композиторов» на улице Огарева (нынешний Газетный переулок), где были кооперативные квартиры у многих музыкантов. И у нас были знаменитые застолья - папа их очень любил, двери в любое время суток были открыты для друзей. Все знали, что на любой праздник у Ростроповичей будет самый лучший стол, поэтому гости к нам всегда с удовольствием приходили.
Сейчас, рассматривая старые фотографии, я поражаюсь - у мамы была совершенно идеальная фигура. Будучи ребенком и живя рядом с ней, я этого не замечала. В день спектакля мама последний раз ела в три часа дня и только мясо без гарнира - Римма, наша помощница по хозяйству, давала ей полусырой бифштекс. И когда они с Риммой ругались, та приносила ей вместо бифштекса селедку (Смеется).
А вот после напряженного спектакля в Большом театре, уже заполночь, всегда был накрыт стол, открывалось шампанское, мама никогда не возвращалась из театра одна - всегда с коллегами, поклонниками. Машин ни у кого не было, она шла из театра пешком, а следом за ней целая процессия. До глубокой ночи сидели и обсуждали как кто пел, во время тот или иной певец вступил, как что-то упало за кулисами и конечно же доставалось дирижеру, который по большей части объявлялся бездарным (Смеется). У оперных певцов всегда так.
С раннего детства мама учила нас правилам поведения за столом: «Оля, сиди прямо!», «Оля, у тебя есть салфетка», «Оля, не пей залпом!» ... Теперь и я не даю покоя своим детям: «Слава, убери локти со стола!». Я понимаю, что это действует сыновьям на нервы, но ничего поделать не могу - это уже у меня в крови.
С раннего детства мама учила нас правилам поведения за столом: «Оля, сиди прямо!», «Оля, у тебя есть салфетка», «Оля, не пей залпом!
Мстислав Леопольдович был очень строгим отцом. Когда к нам приходили гости - Давид Ойстрах, Святослав Рихтер, Дмитрий Дмитриевич Шостакович - нас с сестрой Леной сажали ужинать вместе со всеми за стол, но при этом категорически запрещали высказывать свое мнение. Если во время бурного обсуждения у нас возникало желание что-нибудь сказать, мы должны были сначала попросить разрешения. Если же мы что-то говорили, перебивая взрослых, нам за это здорово попадало.
Мама очень не любила, если кто-то из членов семьи за столом оставляет что-то на тарелке - моментально вспоминала свое голодное блокадное детство. Она же была в Ленинграде совсем одна, без родителей. Мама была сильная духом женщина, очень прямая - уж если она скажет что-то по тому или иному поводу, то у вас не будет никаких сомнений, что именно она думает, просто мороз по коже (Смеется) . Мы с папой никогда не могли так резко высказываться.
Конечно же, о Солженицыне за столом не упоминали - о нем тогда говорили шепотом в ванне при бежавшей из под крана воде. Нам с сестрой родители все это в очень раннем возрасте объяснили, ничего не скрывая - родители сказали, что у нас на даче в пристройке будет жить такой писатель, Александр Исаевич, за одну книжку которого, если ее найдут, можно попасть в тюрьму на всю жизнь. И если мы кому-то что-то скажем об этом, всем нам будет очень плохо. Поэтому если кто-то будет звонить и звать к телефону Александра Исаевича, мы должны были говорить: «Вы не туда попали». А вот если бы позвонили и сказали, что это слесарь Михаил Антонович, которому нужно заменить трубу, тогда, наоборот, нужно было срочно бежать и звать к телефону дяду Саню, как мы с сестрой звали Солженицына, - пароль такой был. Конечно, было страшно.
Новый год мы встречали практически всегда на даче в Жуковке. И состоял праздник из трех частей: сначала стол с закусками у Дмитрия Дмитриевича Шостаковича - он жил на соседней даче, потом все приглашенные шли по хрустящему снегу к нам - у нас был горячий стол, а на десерт все отправлялись на дачу к академику-физику Николаю Антоновичу Доллежалю, который работал вместе с Андреем Дмитриевичем Сахаровым.
Жуковка была в то время поселком для научной элиты и министров, в котором была своя система пропусков. У нас, например, был зеленый пропуск, по которому мы могли попасть в клуб, кино посмотреть, а вот у нашего соседа-академика имелся красный пропуск, который позволял покупать еду в местном магазине. И хотя ничего особенного там не было - консервы, огурцы-помидоры - мы с мамой брали этот пропуск взаймы, и стояли в очереди, делая вид, что мы из семьи академика Доллежаля. Ходили за продуктами сами - на даче у нас была домработница, тетя Настя, но она была старенькая и в магазин не могла пойти. А вскоре у мамы появился блат - директор продуктового магазина, «Анатолий с золотыми зубами», как она его называла. Его душу очень трогало, как мама поет, поэтому когда везде были пустые прилавки, он заводил Галину Павловну к себе в закрома, где было все - и осетрина, и икра.
Нам с сестрой родители объяснили, что у нас на даче будет жить Александр Исаевич за одну книжку которого можно попасть в тюрьму на всю жизнь.
В 1974 году наша семья уехала из атеистического СССР и из одной реальности попала в совершенно другую. До этого мы с сестрой жили дома с няней и родителями, и вдруг очутились в монастыре-пансионе в Швейцарии, где учились только девицы, воспитательницами были католические сестры-монахини и не разрешалось выходить за пределы монастыря. Мы, привыкшие к обществу блестящих друзей наших родителей, оказались среди монахинь, с которыми не могли ни о чем поговорить уже хотя бы по тому, что совершенно не знали французского языка. За полгода его освоили, но по-началу было очень тяжело.
После этого мы с Леной учились в Джульярдской академии в Нью-Йорке. Родители снимали нам там квартиру, а сами жили в Париже. У папы и мамы было много друзей, которым они поручили шефство над нами. Например, нас с Леной опекали и часто приглашали в гости на обеды и ужины Леонард Бернстайн с его женой Феличитой. Хотя я почти сорок лет прожила в Америке, считаю себя русским человеком.
С тех пор как папа ушел, мама в Париж больше не возвращалась - не хотела.
Вспоминаю историю покупки имения «Галино» площадью больше территории княжества Монако в двухстах милях к северу от Вашингтона, которое папа подарил маме в 1982-м году к окончанию ее певческой карьеры. Он добился, чтобы на американских картах появилось название населенного пункта с русским именем - это название поместье носит и до сих пор, уже находясь в собственности других людей. Выбор места, довольно удаленного от американской столицы, где отец возглавлял Национальный симфонический оркестр, определялся близостью русского монастыря. История перестройки дома затянулась на пять долгих лет, в течение которых все работы велись в тайне от Галины Павловны.
В итоге «вручение подарка» было срежиссировано, как спектакль. Дизайнер, который накупил на аукционах мебель и картины, полностью обставил дом. Мама прилетела из Парижа и прямо из аэропорта отец повез ее куда-то, не объясняя, куда именно. Мобильных телефонов тогда еще не было, и у меня с папой была договоренность, что он подъедет к воротам поместья, от которых до дома еще километр, ровно в семь вечера. К этому моменту мы должны были зажечь свечи в каждом окне огромного дома, включить фонари в петербургском стиле, которые освещали дорогу к особняку, и врубить на полную мощность на улице колонки, из которых должна была политься запись увертюры к балету Прокофьева «Ромео и Джульетта» в исполнении оркестра под управлением отца - у нас даже проходили репетиции, чтобы сделать все вовремя. Японская семейная пара, нанятая в качестве мажордома и кухарки, ничем не могла нам помочь, также как и манерный декоратор - он лишь в волнении перед приездом хозяйки имения заламывал руки. Поэтому всем пришлось заниматься мне с моим мужем. И тут мы обнаружили, что поместье этим летним вечером атаковано целой армией комаров - рядом были болота. Мой муж вел нашу маленькую «Тойоту», а я, высунувшись из окна машины, прыскала вокруг спреем от насекомых, чтобы маму не сожрали комары.
У нас нет родового гнезда. В свое время нашу семью вырвали с корнями и нигде больше мы эти корни не пустили.
Отец приехал раньше, поэтому еще час он возил ее вокруг поместья, пока, наконец, к семи часам не подъехал к кованым воротам с монограммами «ГВ» и «МР» на них. Ворота раскрываются, папа выходит из машины и куда-то исчезает из поля зрения мамы - он встал на колени перед машиной, чтобы прочитать поэму в ее честь и кричит: «Зажги фары ярче!». «Я не знаю как» - отвечает мама. Он ей: «Вечно ты ничего не знаешь!». Наконец дальний свет зажжен и папа начинает читать стихи, записанные на рулоне туалетной бумаге - другой у него не нашлось под рукой.
У нас нет родового гнезда. В свое время нашу семью вырвали с корнями и нигде больше мы эти корни не пустили. Дети мои живут кто где: в Берлине, Париже, Дюссельдорфе, Швейцарии. И нигде за границей я не чувствую себя дома: все там мне чужое - и язык и люди. Но и в России я не ощущаю себя своей, не привыкла к здешнему образу жизни, он мне не подходит, приезжаю сюда только чтобы повидаться с мамой. Здесь я могу провести три-четыре недели, а потом надо возвращаться в Швейцарию.
Основное образование я все-таки получила в Москве, в ЦМШ, потом училась в Джульярдской школе в Нью-Йорке, которую оканчивала уже экстерном, потому что решила ездить выступать вместе с отцом - играть с таким гением, как он, было лучшей практикой.
В Америке родилось двое детей, я много покочевала по миру. Все дети и внуки встречаются в России только по случаю юбилея бабушки. Я никогда не толкала детей к музыкальной карьере, потому что имея таких бабушку и дедушку - это сложно. Ребенок сам должен стремиться стать музыкантом, понимать, на что он идет и какое имя несет. Но сейчас младший мой сын, 21-летний Александр, все-таки учится по классу фортепиано - еще Мстислав Леопольдович хотел с ним заниматься и думал, что он станет дирижером.
Текст: Виталий Котов
По материалам журнала «Собака.ru»:
№ 126 (июль 2011) «Реконструкция обеда»
№ 143 (декабрь 2012) рубрика «Интерьер»
Ольга Ростропович, о личной жизни которой расскажем в статье, успешно продолжает династию знаменитых музыкантов. Легендарные родители могли затмить детей своей славой. Однако Ольге Ростропович удалось самой состояться в музыкальном мире и организаторской деятельности. Ее происхождение не раз мешало ей добиваться успехов в этой сфере деятельности.
Ольга Ростропович
Слава пришла к Ольге абсолютно заслуженно. Это результат огромной работы и удивительного таланта. Может быть, Ольга Ростропович достигла таких результатов благодаря поддержке семьи, которую она очень любит.
Детство и юность
Мать Ольги Ростропович - легендарная оперная певица Галина Вишневская. Отец – не менее известный музыкант Мстислав Ростропович. Казалось, что карьера Ольги была предрешена еще до ее рождения. На самом деле были определённые проблемы в детском возрасте, так как ей очень тяжело было получить какие-то определённые навыки и знания. Но в последствие благодаря стараниям все изменилось.
Ольга появилась на свет в 1974 г. в столице России. Музыкой девочка занималась с раннего детства. Ее обучение игре на фортепиано началось в 4 года. Родители, в силу свей занятости, не могли сами обучать нотной грамоте свою дочку. Поэтому занятия проводила бабушка Ольги. Ее звали Софья Николаевна, она была казачкой и также в совершенстве владела инструментом.
Ольга Ростропович в детстве с родителями и младшей сестрой
Занятия маленькой Ольги длились по 30 минут в день. Затем продолжительность занятий увеличили, и Ольга стала играть на фортепиано по 1-1,5 ч. в день. В результате такого усердия к 6 годам она могла сыграть несколько произведений известных композиторов. Поэтому она беспрепятственно поступила в музыкальную школу.
В 13 лет Ольга начала осваивать другой инструмент – виолончель. Отец пристально следил за ее занятиями, не давал девочке никаких поблажек. Ольга Ростропович признавалась в интервью, что очень не любила заниматься при отце, так как он критиковал каждую фальшивую ноту. Однако Ольга очень любила ходить вместе с отцом в консерваторию, где он занимался и читал лекции студентам. Его советы были очень важны для Ольги.
Родители Ольги Ростропович
Виолончелистка часто отмечала строгость своего легендарного отца. Девочке не позволялось ярко одеваться, общаться с молодыми людьми, за ее успехами в учебе пристально следили.
Ольга вспоминает, что на выпускной вечер Галина Вишневская подарила дочке шикарное вечернее платье. Его длина была всего на 2 см. выше колена. Отец строго запретил носить это платье Ольге, называл его вульгарным и откровенным. Галине Вишневской пришлось всю ночь перешивать выпускное платье дочери.
Переезд в США
Ольге, вместе со своей семьей, не раз приходилось менять место проживания. В 1978 г. все члены семьи Ольги были лишены советского гражданства, поэтому им пришлось остаться в США, куда они выехали в рабочих целях.
В Нью-Йорке виолончелистка также продолжала обучаться музыкальному мастерству. Она окончила знаменитую Джульярдскую высшую музыкальную школу и начала выступать совместно с отцом. Ольга быстро заняла место солистки в оркестре. Ведь в своем мастерстве она существенно превосходила других музыкантов. Карьера молодой девушки росла не останавливаясь. Работая с самыми знаменитыми иностранными оркестрами, она получала все новые и новые возможности для роста.
Ольга Ростропович в домашней обстановке
Со временем Ольга заняла место преподавателя в музыкальной школе, которую окончила в Нью-Йорке. На музыкальные занятия и выступления, Ростропович тратила все меньше и меньше времени. К тому же, Ольга обзавелась собственной семьей, у нее появились дети. Она разрывалась между работой и семьей, но в последствии выбрала именно детей. Практически круглыми сутками находясь дома, Ольга поставила крест на своей работе.
Ольга Ростропович с мамой и сестрой Еленой
Отец тяжело переживал эту ситуацию. Ведь он мечтал, что Ольга продолжит музыкальную династию и также станет известной виолончелисткой. Обида на дочь была такой сильной, что он не разговаривал с Ольгой почти два года. Несмотря на все переживания, они все-таки воссоединились, но не надолго.
Возвращение в Россию
Ольга Ростропович вернулась в Россию только в 2007 г. В это время самочувствие ее отца резко ухудшилось. Ольга проводила много времени с Мстиславом Ростроповичем, посещала больницу и ухаживала. Конечно же, все это ее трудолюбие, отношение к семейным ценностям нельзя просто так упустить. Она настоящая русская женщина, которая не только добилась высот в биографии, но и стала одной из самых известных личностей.
Ольга Ростропович на концерте
После смерти Мстислава Ростроповича она возглавила фонд, названный его именем. Эта организация занимается поиском и поддержкой молодых музыкантов. Фонд помогает получить юным дарованиям музыкальное образование, содействует трудоустройству, устраивает концерты и фестивали. Стипендии этого фонда получают талантливые музыканты, проживающие в разных уголках России. Семья Ольги Мстиславовны Ростропович всегда была на виду. Их творчество было интересно даже за рубежом.
Ольга Ростропович управляет фондом своего отца
У Ольги Ростропович есть младшая сестра Елена. Она также с детства занималась музыкой. Однако в настоящее время она руководит другим благотворительным фондом. Ее организация занимается медицинскими вопросами. Фонд поддерживает детей, страдающих тяжелыми заболеваниями, помогает их семьям.
Личная жизнь
Ольга Ростропович дважды вступала в официальный брак. Ее первым мужем был представителем Французского Модного Дома. От своего первого мужа Ольга родила двоих сыновей. Можно сказать, что личная жизнь Ольги Ростропович складывалась, не очень гладко, но все же она творческая личность и перемены в биографии должны быть.
Ольга Ростропович сейчас
Несмотря на то, что сыновья также росли в творческой атмосфере, они предпочли выбрать другие сферы деятельности. После ухудшения состояния здоровья отца, Елене пришлось оставить семью в США. Она отправилась на родину, где проживает до сих пор.
Дети на тот момент уже были взрослыми, а с мужем Ольга развелась. Спустя несколько лет, Ольга второй раз вступила в брак с гражданином России. Его имя и род деятельности неизвестен, так как Ольга не рассказывает о своей личной жизни.
