Вряд ли в России найдется хоть один ребенок, который не знает, кто такие Мойдодыр, доктор Айболит или Бармалей. И уж точно нет ни одного взрослого, кто бы не вырос на историях об этих персонажах. И все они связаны с именем знаменитого советского писателя Корнея Ивановича Чуковского.
Узнать, как и в каких условиях жил детский поэт и творил свои бессмертные произведения, можно, посетив его дом-музей в подмосковном поселке Переделкино. В достаточно просторном особняке Чуковский провел последнюю треть своей жизни – с 1938 по 1969 год. Этот дом еще называют «музеем последнего дня», так как именно отсюда писатель уехал в больницу, из которой он больше не вернулся. И создатели данной экспозиции постарались сохранить все в том виде, как оно было 45 лет назад. Даже многие вещи лежат именно на тех местах, где их оставил Корней Иванович Чуковский.
Жизнь и творчество великого писателя
Корней Иванович Чуковский (31.03.1882-28.10.1969) родился в Санкт-Петербурге. Отца своего он никогда не знал, поэтому отчество Иванович писатель выдумал себе сам. Собственно, как и имя с фамилией. По-настоящему его звали Николай Корнейчуков.
Свою творческую деятельность Чуковский начинал в качестве журналиста в газете «Одесские новости», а также переводил для издания статьи с английского языка.
После Революции писатель переквалифицировался и стал заниматься монографиями. В первую очередь он написал книгу «Мастерство Некрасова», за которую был удостоен Ленинской премии. Помимо этого он изучал биографии таких известных литераторов, как Чехов и Достоевский.
Примерно в то же время Чуковский написал и свои первые детские произведения. Он сочинял их для своей дочери Маруси. В 1923 году вышли «Тараканище» и «Мойдодыр», а чуть позднее «Муха-Цокотуха», «Айболит», «Краденое солнце» и другие.
Последние годы жизни писатель почти не выезжал со своей дачи в Переделкино. Он частенько устраивал встречи с детьми, посиделки у костра и т.п. Многое, что напоминает о тех днях, сохранилось и в наши дни.
Основание музея
Идея переделки дома в музей принадлежит дочери писателя Лидии Чуковской. Как она сама признавалась, слишком многие люди хотели посмотреть, как жил известный поэт. Правда, усадьбе долгое время не присваивали статус национального памятника. Дело в том, что советская цензура не жаловала произведения Чуковского, особенно детские книги. И только после того, как в дело вмешались такие люди, как Райкин, Капица и Образцов, дому был присвоен официальный статус музея. А произошло это только в 1996 году.
Помимо самого дома-музея на дачном участке в Переделкино есть еще несколько знаковых достопримечательностей. Во-первых, необычное дерево, у которого вместо листьев привязана различная обувь. Во-вторых, это небольшое строение, которое за внешний вид посетители окрестили «Пиво-Воды». Хотя на самом деле в этом одноэтажном крохотном домике Корней Чуковский любил собираться со своими друзьями. Например, частым гостем у писателя была Анна Ахматова.
Экспонаты музея
Среди экспонатов в доме почти 6 тысяч различных предметов. Подавляющее большинство – книги. Причем все они содержат различные пометки на полях, сделанные самим писателем.
Помимо этого в музее сохранилась вся мебель: кровать, кухонный гарнитур, столы и стулья, а также обстановка рабочего кабинета. Среди самых любопытных экспонатов стоит выделить тот самый телефон, который стал героем одного из произведений Корнея Чуковского. Ну тот, на который звонил и слон, и крокодил, и мартышки, и многие другие животные…
Дом-музей Чуковского. Внутри
Ощущения, когда отворяешь деревянную калитку и заходишь на территорию, щекочущие.
Сразу рядом с домом видим смешное дерево, то самое, «А у наших у ворот чудо-дерево растет! Чудо, чудо, чудо, чудо расчудесное!»:). Нас ещё заранее предупредили, чтобы мы по возможности прихватили с собой какие-нибудь старенькие сандалетки для пополнения истрепавшихся «цветочков». Но мы забыли и это было обидно.
Сам дом желтый, двухэтажный, с застекленной верандой в сад, красивыми оконными переплетами.
Рядом с домом ещё два домика, один похож на сарай, во втором живет сторож. Участок выглядит необъятным и условно делится на меньшую часть с садиком и бОльшую с лесом, в котором можно заблудиться:).
К нам выходят экскурсоводы, мужчина и женщина. Приглашают заходить в дом. Вваливаемся разновозрастной толпой человек в тридцать, разрумяненных морозцем, и жмясь друг к другу, снимаем верхнюю одежду в довольно узкой и тесной прихожей. Нас делят на две группы. Для одной половины экскурсия начнется со второго этажа, для нас - с первого.
Заходим в комнату с красивым окном-эркером
с расчудесным видом на зимний лес.
Взрослые чинно усаживаются на скамью, дети - на большого плюшевого крокодила на пол.
Экскурсовод (мужчина) мастерски захватывает внимание аудитории, к слову сказать, прилично шкодливой и вертящейся. Он рассказывает нам о Чуковском по-актерски играя тембром и тональностью голоса, по-детски доверительная интонация располагает, подкупает и обезоруживает некоторых хулиганов. Минут 10 вербальная информация подкрепляется визуальной - нам ставят диск со стареньким (40-х годов) черно-белым мультфильмом по стиху о телефоне, одним из рисованных персонажей которого является сам Чуковский. Он и озвучивает, а мы с замиранием слушаем его голос, немного шероховатый от давности кинопленки.
Ещё нам показывают уникальное издание первой стихотворной детской сказки Чуковского «Крокодила» нач.20в. с черно-белыми иллюстрациями известного в те времена художника-карикатуриста Ре-Ми
(Ремизова Н.В.).
Потом «добро пожаловать» в Зал с сочно-синими обоями . Из запомнившегося там - хрустальная пара кувшин с чашей, подаренная Агнией Барто и называемая «Мойдодыром», и стол со стульями из пестрой карельской березы с забавными резными ножками. На них так искусно выточены головы львов, что если сесть на корточки и смотреть на них снизу, то увидишь львиную улыбку, если стоя сверху, то грозный рык.). Здесь есть дверь на летнюю террасу, но сейчас она закрыта, а наше воображение красочно рисует чудесные домашние чаепития со смехом, спорами и разговорами, вишневым вареньем и вкусным пышным пирогом, которые конечно же проходили на ней:).
Потом меняемся с первой группой этажами . По узкой и поскрипывающей деревянной лестнице поднимаемся наверх, здесь посещаем две комнаты - кабинет и библиотеку (комната его жены тоже закрыта). Видим массу интересного.
В Библиотеке вдоль стен стоят стеллажи с книгами (озвучивается информация об их количестве 5 тысяч экземпляров), чуть ли не половина - на иностранном языке. Из рук в руки переходит японская музыкальная шкатулка с небольшим зеркальцем на внутренней стороне крышки. Нам говорят, что, если посмотреться в него один раз, то на всю жизнь сохранить свою красоту/загадать желание (два раза смотреться в него уже нельзя!)). А дверью стоит сучковатая дубинка, которая, оказывается, была и тростью Корнея Ивановича, и инструментом жонглера - он мог держать её на пальце и не давал упасть какое-то время.
Откуда-то извлекается большая и длинная металлическая пружина , похожая, а большую неуклюжую гусеницу, которую экскурсовод, выстроив детей вдоль стенки на лестнице, запускает вниз. Оказывается неуклюжесть мнимая, и что пружина ловко, как заправский акробат, делает чпоки-чпоки и спускается с самой верхней ступеньки до нижней. Её подарили американские физики, изучавшие колебания волн, под действием которых, оказывается, она умеет проделывать такие спуски.
Пружинка на верхней ступеньке
Уже внизу. Быстрая какая
В Кабинете снова книги. Узкая кровать. Картины и фотографии. Письменный стол. Мантия и шапочка из Оксфордского университета. Индейский головной убор из птичьих перьев (изрядно заношенный:)). Комод. Игрушки. Смешной ослик, на которого детям дают слегка дунуть и он смешно заваливается набок (есть рычажок). Много чего.
Потом мы довольные-предовольные спускаемся и набиваемся в маленькую комнатку-пенал с т.н. сувенирами. Здесь можно купить «примерно такую же» волшебную пружинку (покупаем), почти такого же послушного ослика/обезьянку (заверните) и книги. Чуковского и о Чуковском. Выбираем воспоминания дочери Лидии.
Потом был костер. Территория участка огроменная - 2 гектара (лично уточнила размер у экскурсовода:)).
Протаптываем тропинку по сугробам, нам приносят подготовленные полешки и жидкость для розжига.
Наш экскурсовод по музею
Мгновение и дети уже веселятся, поджаривая хлеб на веточках (мы были в пост, поэтому колбасным радостям не предавались).
Достаются термоса с горячим чаем, пакеты со сладким, и вот уже активные родители выстроились в хоровод вокруг костра и мы играем во что-то классное и веселое. Ловим неловких, салим, догоняем, хохочем. Здесь ещё есть специальная летняя сцена
и ряды заснеженных сейчас скамеек - именно тут проходят веселые летние Костры
, которые придумал и так любил Корней Иванович.
Но всё хорошее когда-нибудь заканчивается.
Благодарим экскурсоводов от всего сердца.
Очень. Очень довольны своим знакомством с Переделкино и домом (музеем) Корнея Чуковского.
Теперь на этом я хочу остановиться.
Это сладкая часть экскурсии.
Давайте вернемся к Корнею Ивановичу.
О другом…. Настоящий Чуковский это -
прежде всего Переводчик
«Ехали медведи на велосипеде, а за ними крот задом наперед, а за ним комарики на воздушном шарике…»
«Вдруг из подворотни страшный великан, рыжий и усатый та-ра-кан! Таракан, Таракан, Тараканище!...»
«А слониха вся дрожа, так и села на ежа…»
«Рыбы по полю гуляют, жабы по небу летают…»
«Утюги за сапогами, сапоги за пирогами, пироги за утюгом, кочерга за кушаком…»
«И сел на орла Айболит, и одно только слово твердит «Лимпопо, Лимпопо, Лимпопо…»
«Маленькие дети ни за что на свете не ходите в Африку, в Африку гулять!... Потому что Бармалей любит маленьких детей…»
Я думаю, что на вопрос, кто написал эти строки, вы полностью и не ответите… или ответите так: «детский поэт-сказочник Корней Чуковский».
А это неверно!
Никакой Чуковский не поэт, не сказочник, и не детский! А серьезнейший писатель-исследователь и великолепный переводчик! Прежде всего, а потом уже и детский поэт. Из 15 томов его литературного наследия, всего лишь два тома занимают произведения «для» и «о» детской аудитории, и это не считая его знаменитых переводов.
Корней Иванович Чуковский многолик как венецианский карнавал:).
Чуковский это Марк Твен (Приключения Тома Сойера и Гекельберри Финна, «Принц и нищий» и др.)!
Чуковский это Роберт Льюис Стивенсон («Остров сокровищ»)!
Чуковский это Рудольф Эрих Распэ («Приключения барона Мюнхгаузена»)!
Чуковский это Шекспир, Оскар Уайльд, Уолт Уитмен, Редъярд Киплинг, Артур Конан Дойль, О’Генри и многие другие!
Из подчас тяжелых и занудных оригиналов (камень сейчас летит в сторону Стивенсона), отягощенных излишними подробностями и кровавыми деталями, Чуковский сделал бриллиантовые переводы. Целой том «Историй доктора Дулитла» англичанина Хью Лофтинга Чуковский превратил своим переводом в блистательную сказку (причем и в стихах, и в прозе), которую наизусть (если спросить) помнят все наши взрослые и дети…
Вы только вдумайтесь в это! Возьмите сейчас любимую книжку детства, посмотрите кто переводчик…
Чуковский (Коля Корнейчуков) - незаконнорожденный мальчик из небогатой семьи, сам, самостоятельно, без чьей либо помощи выучил английский. «Он использовал метод каждодневно выучивать десятки слов». Расклеивал газеты - и учил, зубрил, учил. «Я бесконечно учу слова…» . Позже, занимаясь со своими собственными детьми, он заставлял и их учить английский язык. «Выученным английское слово он считал лишь в том случае, если дети его знали во всякую минуту, в любом контексте, во всех видах и форме» . Вносил элемент игры, составляя различного рода ахинейские тексты детям для перевода, как, например, следующий: «Старая дева, объевшись замазкой, упала в пруд. Бурный южный ветер гнал её прямо на скалы. Но в эту минуту прилетела ласточка и клювом вцепилась в её волосы». Зато после перевода подобной галиматьи, дети легко могли читать даже сложносочиненные тексты Диккенса»… (Из «Воспоминаний детства» Л.Чуковской)
И ещё про тонкости перевода.
Вот посмотрите и сравните КАК переведена фраза из Марка Твена. ! …
"They tramped gaily along, over decaying logs, through tangled underbrush, among solemn monarchs of the forest, hung from their crowns to the ground with a drooping regalia of grapevines." / «Они весело шагали через гниющий валежник, пробираясь сквозь заросли, между стволами могучих лесных королей, с венценосных вершин которых свисали до самой земли длинные виноградные плети, как знаки их царственной власти».
Поэтому ещё раз, и ещё много-много раз самая искренняя и сердечная благодарность тому невидимому Чуковскому, который скромно спрятал за авторами оригиналов своё имя, труд и блестящий перевод, а иногда и заново написанный текст. Спасибо Корнею Ивановичу за счастливые часы моего детства, проведенные за чтением этих книг.
и только потом Детский Поэт
Детские стихи Чуковского… Вы думаете они простые как калоши?
Вы не правы!
Они - гениальны. А все гениальное просто. На первый взгляд.
«И кастрюля на бегу, закричала утюгу: «Я бегу, бегу, бегу, удержаться не могу!»
Чуковский обладал изумительным внутренним слухом и чувствовал, буквально видел музыкальную ритмику слов. Об этом четырехстишии он говорит так: «Шесть ГУ на четыре строки призваны передать фонетически стремительность и легкость полета. Бойкая и легковесная кастрюля пронеслась лихим четырехстопным хореем мимо отставшего от нее утюга…»
«Утюги бегут покрякивают, через лужи, через лужи перескакивают». Здесь Чуковский пишет: «Так как утюги увесистее юрких кастрюль, я оснастил свои строки о них тягучими сверхдактилическими рифмами. По-кря-ки-ва-ют, пе-ре-ска-ки-ва-ют - неторопливые протяжные слова с ударением на четвертом слоге от конца. Этим ритмическим рисунком попытался я выразить чугунную тугонодвижность утюгов…»
«Вот и чайник за кофейником бежит, тараторит, тараторит, дребезжит». - Чуковский: «У чайника другая «походка»- шумная, суетливая и дробная. В ней мне послышался шестистопный хорей…»
«А за ними блюдца, блюдца - дзынь-ля-ля! Дзынь-ля-ля! Вдоль по улице несутся - дзынь-ля-ля! Дзынь-ля-ля! На стаканы - дзынь!- натыкаются, и стаканы - дзынь!- разбиваются». - Чуковский: «Эти стеклянные, тонко звенящие звуки, вновь вернули сказке ее первоначальный напев…»
«А за нею вилки, рюмки да бутылки, чашки да ложки скачут по дорожке». - Чуковский: «Чуть только передо мною пронеслась разная кухонная мелочь, четырехстопный хорей мгновенно преобразился в трехстопный…»
Вот вам и «простые» «примитивные» детские «стишки».
Он слагает стихи, как композиторы пишут музыку. У него буквы - ноты.
Он слышит буквы.
"А для Мурочки такие
Крохотные голубые
Вязаные башмачки
И с помпончиками!
Вот какое дерево,
Чудесное дерево!"
Знакомое каждому с детства чудо-дерево можно найти в Переделкино. Этот дачный посёлок - особая глава в истории русской литературы. С ним связаны имена Бориса Пастернака, Ильи Эренбурга, Валентина Катаева, Ильфа и Петрова, Геннадия Шпаликова, Булата Окуджавы. Переделкино словно стало волшебным местом, где жизнь перетекает в литературу, а миф претворяется в жизнь. И как любое сказочное пространство оно не могло обойтись без своих сказочников. Давайте отправимся на дачу к замечательному поэту Корнею Ивановичу Чуковскому!
А вы когда-нибудь были у него на даче?
Дача К.И. Чуковского.
Корней Иванович Чуковский поселился на переделкинской даче в 1938 году. Сложно назвать единственное место, сильнее всего повлиявшее на его личность. Николай Корнейчуков, впоследствии взявший себе псевдоним Корней Иванович Чуковский, родился в Санкт-Петербурге, рос в Одессе и Николаеве. Около 10 лет он провёл в местечке Куоккала, где общался с выдающимися современниками. Там он начал вести рукописный альманах «Чукоккала». Но дача в Переделкино дала ощущение устойчивости и позволила сотворить в малом пространстве особый мир.
К.И. Чуковский в Переделкино, фото В. Тарасевича.
К моменту переезда в писательский посёлок Корней Иванович перенёс уже много испытаний. В конце двадцатых он подвергся травле, слово «чуковщина» стало в устах критиков ругательным. В декабре 1929 года поэт опубликовал покаянное письмо, в котором вынужденно отрекался от своих сказок. В 1931 году умерла младшая дочь Чуковских Мария - Мурочка, упоминавшаяся в «Чудо-дереве». Муж дочери Лидии, физик Матвей Бронштейн, был репрессирован. Стремительно рушащийся мир требовал хоть какой-то опоры. Поэтому Корней Чуковский стал создавать сказки не только на бумаге, но и наяву.
Чуковский в Переделкино. 1959 год. Фотограф В. Тарасевич.
На даче в Переделкино он устраивал встречи с окрестными детьми, собирал у костра сотни ребятишек из окрестных деревень и санаториев. В этих встречах принимали участие и другие известные люди: Рина Зелёная, Сергей Образцов. Такое общение давало Чуковскому пищу для размышлений: он живо интересовался детским восприятием и процессами освоения речи. Книга «С двух до пяти» выдержала около 20 переизданий, и каждый раз автор вносил в неё существенные дополнения.
Корней Иванович с детьми.
Здесь он вновь испытал радость и признание. Сюда в 1962 году пришло известие об избрании Чуковского доктором литературы Оксфордского университета.
Мантия К.И. Чуковского.
На даче собиралась вся семья, Переделкино оказалось отличным местом и для отдыха, и для плодотворной работы.
К.И. Чуковский на фоне рабочего стола. 1962 год. Фотограф С. Васин.
Рабочий стол К.И. Чуковского.
Вместе с внучкой Еленой Цезаревной постаревший Корней Иванович редактировал альманах «Куоккала» и отмечал в дневнике: «С Люшей необыкновенно приятно работать, она так организована, так чётко отделяет плохое от хорошего, так литературна, что, если бы я не был болен, я видел бы в работе с ней одно удовольствие».
title="">
К.И. Чуковский с внучкой Еленой.
Лес подступает к забору. Не нужно далеко уходить, чтобы почувствовать себя маленьким ребёнком в огромном и загадочном мире.
Дача Чуковских в Переделкино стала спасительным пристанищем не только для семьи поэта. Здесь часто бывала Анна Ахматова.
Ахматова в Переделкино.
В годы опалы у Чуковских жил Александр Солженицын, впоследствии вспоминавший: «Именно здесь я получил, по меньшей мере четырежды, щедрый и надежный приют и защиту. Корней Иванович открыл мне свой дом в самые тяжелые дни, когда мой криминальный архив был захвачен КГБ и очень реальна была возможность ареста. Вне его дома меня можно было смахнуть как муху. А вот здесь — не возьмешь».
Графин с чашей подарен Агнией Барто.
Корней Иванович Чуковский умер в октябре 1969 года и был похоронен на кладбище в Переделкино рядом с женой. Сразу после его смерти дочь и внучка писателя решили сохранить в неприкосновенности всю обстановку и устроить здесь музей. Первыми экскурсоводами были Елена Цезаревна Чуковская (внучка) и Клара Израилевна Лозовская (секретарь К.И. Чуковского).
Но в 1974 году Лидия Корнеевна Чуковская была исключена из союза писателей. Сразу после этого у семьи отобрали дачу. Лишь через 20 лет дом Чуковских вновь стал музеем.
Потребовалось два года реставрации, чтобы воссоздать интерьер в мельчайших подробностях.
Сохранилась библиотека К.И. Чуковского, содержащая около 4500 книг на разных языках.
Дом выкрашен в жёлтый цвет - таким же он был при жизни Корнея Ивановича.
Научные сотрудники музея ведут работу по изучению архивов писателя. Опубликованы дневники и переписка.
В экспозиции представлены фотографии из личного архива, портреты, живопись, графика.
"По приговору докторов
Корней Иваныч нездоров.
По понедельникам и вторникам
Он должен жить святым затворником,
Но по средам,
Но по средам
Он весь в распоряженье дам".
К.И. Чуковский
Погрузиться в особый мир, созданный стараниями Чуковских, можно, приехав в усадьбу Корнея Ивановича, которая находится в Переделкино.
Ближайшая экскурсия "Усадебного экспресса" в Переделкино состоится 14 июля 2018 года. Забронировать билет в тур
«Вдруг оказалось… людей, любящих его книги, желающих углубиться в историю русской культуры, гораздо более, чем мы помышляли… - вспоминала о зарождении музея дочь Чуковского Лидия Корнеевна. - Ни единого объявления в газете или где бы то ни было - но идут, и идут, и идут, приходят пешком, приезжают на поездах, на санаторных автобусах, в частных автомобилях».
О том, как «стихийно», как бы «сам собой», переделкинский дом стал музеем, Лидия Чуковская рассказывала так: «Затея моя - сохранить в неприкосновенности комнаты Корнея Ивановича - повернулась так, как мне и во сне не снилось: говоря по правде, сохранила я их, чтобы иногда приходить туда одной, как прихожу на могилу, - и снова видеть его стол, халат, его радио, его книги... Так же тикают часы на столе, тем же строем стоит на полке собрание Некрасова, в которое вложено им столько труда. Вот-вот и он сам войдет...»
В течение практически тридцати лет музей не только работал, но и боролся за право на существование. В 1976 году решение о внесении музея в список памятников истории и культуры было отменено, тогда на защиту музея встали Лихачев, Капица, Каверин, Образцов, Райкин, Успенский, Берестов и другие. Эта борьба за музей продолжалась долгие годы. Лишь в июне 1996 года, после капитального ремонта и больших реставрационных работ, проведенных Гослитмузеем, переделкинский дом Чуковского вновь наполнился детскими голосами, в нем начали проводить экскурсии для взрослых и детей.
Сегодня все выглядит так, как и 5 октября 1969 года, когда Корней Иванович уехал в кунцевскую больницу. Домой он больше не вернулся: писатель скончался 28 октября 1969 года...
В этом доме Корней Чуковский жил с февраля 1938 по октябрь 1969 года Сказка Бибигон так и начинается: «Я живу на даче в Переделкине...» Здесь Чуковский написал книгу о русском языке «Живой как жизнь», исследование «Мастерство Некрасова», статьи и воспоминания о Чехове, Блоке, Ахматовой, Гумилеве, Брюсове, о переводах на английский язык русской прозы и поэзии. Здесь же он получил известие о присвоении ему звания почетного доктора литературы Оскфордского университета, одного из старейших в Европе. В этом гостеприимном доме бывали Пастернак и Ахматова, Паустовский и Солженицын, Евтушенко, Бродский, Берестов и другие.
Мы не будем подробно рассказывать обо всех комнатах дома-музея Чуковского, сотрудники музея сделают это намного лучше, глубже и уж точно гораздо интереснее, чем это позволит формат Квартблога. Но без описания кабинета писателя и его библиотеки наша статья была бы неполной.
О кабинете Чуковского Вениамин Каверин писал: «Эта комната - одушевленная, сложившаяся десятилетиями вещественно воплощенная часть истории русской литературы. В ней все, как было в день его смерти, и для нас, его современников, для тех, кто пришел и еще придет ему на смену. И надо, чтобы все так и осталось, как было».
В кабинете у огромного окна стоит письменный стол писателя, на нем - его последняя статья, которая так и не была дописана - «Признания старого сказочника». «Чудо-дерево» на письменном столе - подарок учащихся 609-ой московской школы к восьмидесятилетию писателя. Под деревом - фигурки Андерсена и Бибигона, рядом два игрушечных крокодильчика из одноименной сказки Чуковского - английский белый из слоновой кости и африканский черный из железного дерева. Справа фотографии жены Чуковского Марии Борисовны и сына Николая.
На книжной полке над диваном стоит комплект грампластинок с записями стихотворений Уолта Уитмена в исполнении американских актеров и Шалтай-Болтай, подарок из Англии. Рядом, в шкафу, на полках с книгами, фотографии молодого Александра Солженицына и Юрия Гагарина.
Шкаф для архива напротив - «штуковина», как называл его сам Корней Иванович, в нем хранились рукописи и письма Александра Блока, Анны Ахматовой, альбомы с фотографиями, множество папок с еще незавершенными исследованиями. На шкафу - игрушки: Говорящий Лев и паровозик.
Особенно много в этой комнате подарков из Японии: куклы, веер, огромный полотняный карп. Японцы обожали Чуковского: в Японии дважды издавалась его книга «От двух до пяти», которую японские ученые и педагоги считают одним из лучших исследований детской психологии.
Настоящий головной убор индейского вождя из разноцветных перьев привезен писателю одним из его почитателей из Америки; в этом индейском одеянии Корней Иванович играл с детьми.
Напротив кабинета дверь в библиотеку, бывшую когда-то комнатой жены Чуковского Марии Борисовны. Зачехленная белой парусиной мебель, стена, увешанная семейными черно-белыми фотографиями и самое дорогое для членов этой семьи - книги, огромное количество книг. Всего в музейной экспозиции насчитывается более пяти тысяч книг. Особенно много на полках сказок - отечественных и зарубежных. Литературоведческие и мемуарные книги Чуковского занимают отдельную полку. Многие книги в доме Чуковского хранят следы его карандаша - отчеркивания, подчеркивания, заметки на полях. Иногда их так много, что книгу можно рассматривать как своеобразную рукопись Чуковского.
В углу, за дверью, стоит палка - бугристая коряга, которую, по рассказам экскурсовода, Корней Иванович мог поставить на указательный палец и держать, сохраняя в состоянии равновесия. Здесь же один из лучших портретов молодого Чуковского - литография Надежды Войтинской.
Простенок между кабинетом и библиотекой тоже заполнен книгами, рисунками и фотографиями. Отдельную полку занимает привезенная Чуковским из Англии в 1916 году энциклопедия «Британника».
Самая нарядная комната в доме - столовая. Она оформлена по вкусу жены Чуковского, Марии Борисовны. Темно-синие стены подчеркивают красоту мебельного гарнитура из карельской березы, который Мария Борисовна купила в комиссионке в 1939 году. На столе стоит хрустальный кувшин и таз для умывания - это подарки Сергея Михалкова и Агнии Барто. Дополняют интерьер бронзовая люстра, картины Ильи Репина, близкого друга писателя, и Константина Коровина, рисунки Бориса Григорьева.
Ножки обеденного стола в виде львиных голов тоже вызывают неподдельный интерес: если смотреть снизу, то львы улыбаются, а при взгляде сверху кажутся грозными и сердитыми. Тут же и черный дисковой телефон с буквами, по которому Корнею Ивановичу в мультфильме звонил Слон.
Напоследок прогуляемся по участку рядом с домом писателя. Здесь находится костровая площадка. Традицию проводить летние «Костры» - праздники для детей при участии писателей, актеров, певцов и фокусников - придумал сам Чуковский: он собирал детей на поляне и устраивал целые представления для них, входным билетом на которые служили десять шишек. Сейчас эта традиция бережно хранится смотрителями музея.
У калитки растет знаменитое "чудо-дерево", украшенное старой детской обувью. Рассказывают, что этот клен чуть было не спилили, решив, что он засох. Но директор музея буквально спас его от неминуемой гибели, развесив на нем разноцветные поношенные башмаки. С тех пор эта коллекция только пополняется.
При подготовке статьи использованы материалы дома-музея Корнея Чуковского, комментарии главного научного сотрудника музея Крючкова Павла Михайловича и информация сайта odintsovo.info.
Дом-музей Чуковского в Переделкино (Московская область, Россия) - экспозиции, время работы, адрес, телефоны, официальный сайт.
- Горящие туры в Россию
Увидеть своими глазами тот самый телефон, по которому звонил слон, или кувшин, мелькавший на страницах «Мойдодыра». Заглянуть в уютный и славный мир автора «Тараканища». Понять, что не единой «Мухой-Цокотухой» славен этот гениальный и добрейшей души человек можно только в этом самом доме в Переделкине.
Всю свою жизнь Корней Иванович Чуковский переживал, что позолоченное брюшко и усатый таракан заслонили своими яркими образами его другие произведения. Однако неизменно писал детские стихи, приглашал к себе в гости детвору со всего поселка, рассказывал им сказки и вел умную, живую беседу, за что был обожаем от мала до велика. Его дом как нельзя лучше рассказывает нам о внутреннем мире автора. Удивительная атмосфера старинного деревянного особнячка, где все осталось ровно в таком состоянии, как и при жизни Корнея Ивановича, затягивает в свой немного пыльный, светлый и бесконечно радостный мир. Мир сказок и стихов, мир любителя калош Тотоши и отважного комарика, победившего паука.
Дом-музей Чуковского в Переделкине кажется настолько настоящим, что каждую минуту ожидаешь вот-вот увидеть писателя за работой. Или одного из его гостей, потягивающего кофе где-нибудь в саду. Помимо вот этой редкой атмосферы, дом знакомит с интересной экспозицией фотографий, живописи и книг Корнея Ивановича, где есть все величайшие представители русской культуры первой четверти 20 столетия - Репин, Блок, Маяковский, Куприн, Коровин.
Удивительная атмосфера старинного деревянного особнячка, где все осталось ровно в таком состоянии, как и при жизни Корнея Ивановича, затягивает в свой немного пыльный, светлый и бесконечно радостный мир.
Но благодарить за столь ценные минуты пребывания в нетипичном интеллигентом доме начале 20 века нужно дочь писателя - Чуковскую Лидию Корнеевну, которая еще при жизни отца не могла отказать в экскурсии первым группам посетителей. Она же сохранила в нетронутом виде комнату, где жил А. И. Солженицын. Здесь сохранился и рабочий стол автора, и экспонаты, напоминающие о его творчестве и тяжелой судьбе.
