Где сейчас работает начо дуато. Балетное

Нам удалось попасть за кулисы Михайловского театра, чтобы понаблюдать за подготовкой к премьере "Щелкунчика", которая состоится уже завтра

В Михайловском готовят праздничную премьеру. Хореограф Начо Дуато, уходящий с поста руководителя балетной труппы театра, прощается с Петербургом "Щелкунчиком". Билетов на балет почти не осталось — искушенная публика жаждет увидеть, как же признанный мастер модерна Дуато справился с классической постановкой.

Приобщаться к искусству в максимальном комфорте городу на Неве и его гостям помогают отели «Англетер» и «Астория». У первого есть отдельная ложа в Михайловском, куда могут попасть и гости «Астории». Для тех, кому мало и ложи, появилась возможность побывать на приватной экскурсии за кулисами театра. Справедливости ради, стоит отметить, что это не первый классический опыт знаменитого испанца. Он уже ставил в Михайловском "Спящую красавицу" и "Ромео и Джульетту" (правда, балет на музыку Прокофьева стал, по словам самого Дуато, "расширенной версией" спектакля, который он создал в Испании более 15 лет назад).

Но если к "Спящей красавице" публика изначально относилась несколько настороженно (такими воспоминаниями поделился с Buro 24/ 7 премьер Михайловского театра Леонид Сарафанов), то к "Щелкунчику" она, кажется, заранее более благосклонна. За считанные дни до выпуска спектакля в театре царит удивительная атмосфера. Часто это горячий период для всех, от худрука до монтировщиков, но в Михайловском сейчас все иначе — там будто готовятся не к важной премьере сезона, а к семейному торжеству.

Нет никакой суеты, лишь предвосхищение большого праздника. За кулисами говорят, что во многом это заслуга Дуато — даже перед премьерой он старается сохранять полное спокойствие. Во время репетиций худрук, управляющий процессом на сцене из зрительного зала, негромко делает сдержанные замечания артистам, вежливо и даже с некоторой нежностью в голосе называя каждого по имени. Однако волнение хореографа все же можно уловить: например, по тому, с какой страстью он пытается донести до дирижера Павла Бубельникова свои мысли по поводу того или иного музыкального куска. Или же по тому, как он тихонько подпевает оркестру; как не удерживается, встает из-за режиссерского пульта и начинает пританцовывать, будто повторяя вместе с солистом его партию; как горячо шепчется с художником Жеромом Капланом…

Каплан внимательно выслушивает все комментарии, кивает и, если нужно, отправляется за кулисы, а затем на сцену — проверять исправность огромного зонтика для "Китайского танца" или впечатляющего своими размерами восхитительного воздушного кекса, часть декорации для "Розового вальса". "Для меня "Щелкунчик" — это даже не сказка, а сон маленькой девочки. Пространство спектакля делится на две большие части — реальность (с которой мы сталкиваемся в самом начале — в доме родителей Маши) и сновидение главной героини", — рассказывает художник.

Лишь частью девичьей фантазии себя ощущает и сам Щелкунчик-Принц Леонид Сарафанов: "Я только часть сна. А все когда-нибудь заканчивается, все фантазии, все хорошее, плохое… И праздник тоже кончается. Люди порой плачут, когда день рождения проходит. В "Щелкунчике" тоже так — все резко обрывается на самом пике. Я помню, в детстве мне снилось, что получил желанную игрушку в подарок. Потом просыпался, а ее нет! Вот об этом наш спектакль. О снах". Основой для "реалистичной" части балета стал ар-нуво, популярный в России начала XX века. Месье Каплан замечает: "По-моему, этот стиль прекрасно сочетается с музыкой Чайковского". А рождественская фантазия Машеньки воплощена с помощью техники "папье декупе" — сделанных из бумаги предметов (и чудесный розовый кекс, и восточный змей напоминают огромные бумажные игрушки).

Каплан работал над "Щелкунчиком" около десяти месяцев, параллельно занимаясь и другими проектами. И за несколько дней до премьеры он лично, вместе с Начо Дуато, доводит спектакль до совершенства: "Начо абсолютно сумасшедший, но мне это нравится. По его мнению, все должно быть безупречно". Еще бы, даже во время интервью хореограф давал какие-то таинственные указания Каплану и повторял: "Ты не забыл? Не забыл?". "Это он про пуговицы к костюму Арлекина", — пояснил Каплан.

Вообще, Дуато, как говорят в театре, пытается контролировать все. Худрук даже лично проверял боеготовность огромного змея — он появляется на сцене во втором акте. Для того, чтобы привести конструкцию в движение, внутри должен быть человек — и первым ее опробовал именно Начо Дуато.

После "Щелкунчика" хореограф отправится в Берлин, где возглавит объединенную труппу государственного балета Staatsballett. Солисты Михайловского Леонид Сарафанов и Оксана Бондарева, которые исполняют в постановке партии Принца и Маши, рассказывают, какую роль в их профессиональной жизни сыграл без пяти минут бывший руководитель балетной части театра.

Сарафанов, который до прихода в Михайловский восемь лет был премьером Мариинки, признается: "Начо изменил мое отношение к профессии — теперь я смотрю на весь балет немножко иначе. Он научил задавать вопросы, в том числе самому себе. Я не знаю, кто он для меня больше — педагог, учитель или хореограф. Он меня раскрепостил, растормошил. Раньше мое тело было заточено только под классический танец, а теперь оно готово к любой хореографии. Иногда говорят: "Ой, станцуешь "Лебединое озеро" - станцуешь и все остальное!". Неправда! Классический балет закрепощает тело так, что ты потом можешь только партию Щелкунчика до превращения в Принца и танцевать…".

Для Оксаны Дуато — почти Дроссельмейер, крестный ее героини в "Щелкунчике". "Он же волшебник. Вот он сидит-сидит, а потом что-то происходит, он загорается и как будто превращается в мага. И все начинает двигаться, почти сказочно. Поэтому Начо и может создавать спектакли за столь короткий период". Про 26-летнюю Оксану в театре говорят, что она истинный трудоголик. Постоянно репетирует. В любом перерыве стоит взглянуть на сцену, и почти наверняка она будет там — повторять рисунок адажио, с наушниками и в толстовке поверх сценического костюма. Но все труды, по ее словам, не напрасны: "Иногда выходим на поклон, и я чувствую теплую волну из зала. Все, что ты отдаешь во время спектакля, возвращается обратно". Ощутить всю обещанную создателями сказочность и легкость нового балета можно совсем скоро — 12, 13, 15, 18, 20, 21, 25, 29 и 30-го декабря "Щелкунчик" предстанет перед зрителями во всей красе и масштабности.

Для искусства не существует границ, и никого не удивляет, что с русским балетом неразрывно связано имя француза Мариуса Петипа. Вторым после него иностранцем-балетмейстером, приехавшим в Россию для работы на постоянной основе, стал испанец Начо Дуато.

Хуан Игнасио Дуато Барсиа, известный ныне как Начо Дуато, родился в Валенсии, где отец его был губернатором. С детства он почувствовал тягу к музыке и танцам – мальчику нравилось танцевать под любимые мелодии. Танцевальное искусство в семье ценили, но лишь до известной степени: из восьми детей семеро занимались им, но вопрос о выборе профессии танцовщика кем-либо из них даже не ставился. Отец желал, чтобы сын выбрал себе более престижное и доходное занятие – юриспруденцию или медицину, наконец, он мог стать государственным чиновником и сделать политическую карьеру, но Начо не склонен был слушаться отца. С шестнадцати лет, живя отдельно от родителей, он демонстрирует свой талант танцовщика в различных шоу и мюзиклах. Но юноша понимал, что если он хочет достичь высот, нужно серьезно учиться классическому и современному танцу, а в Испании в то время это было невозможно, и в восемнадцатилетнем возрасте он отправляется в Лондон, где обучается в Школе Мари Рамбер.

Жизнь в английской столице была нелегка: в свободное от занятий время Начо добывал средства к существованию, подрабатывая в ресторане быстрого питания, а ночи проводил в ночлежках для нищих – на более комфортабельное жилье денег не хватало, но желание достичь цели помогало стойко переносить все лишения. В Школе Мари Рамбер он учился два года, следующим шагом становится обучение в брюссельской школе «Мудра», основанной Морисом Бежаром, а позже он учился в США в школе при Театре танца Элвина Эйли. Отсутствие карты резидента препятствовало работе танцовщика в Америке, и он вернулся в Европу, где в 1980 г. становится артистом стокгольмской труппы «Кульберг-балет». По прошествии года на талантливого танцовщика обратил внимание , и Дуато был приглашен в возглавляемый им Нидерландский театр танца. Специально для него Килиан поставил «Историю солдата» , но он прекрасно видел, что перед ним не просто одаренный танцовщик, а человек с потенциалом хореографа, и Килиан помог Дуато осознать это.

И вот в 1983 г. Начо Дуато создает свою первую постановку – «Огражденный сад», использовав в качестве музыкальной основы песни композиции популярной в те годы певицы Марии дель Мар Бонет на стихи поэтов из Каталонии. На первый взгляд, хореография не была особенно оригинальной – балетмейстер следовал традициям и , однако он сумел органично соединить эти элементы с испанским колоритом. «Напевность» танцевальных движений, идеальная эмоциональная гармония музыки, слова и танца – эти черты, ставшие характерными признаками стиля Начо Дуато, проявились уже в первой его работе. «Огражденный сад» был представлен в Кельне на Международном хореографическом конкурсе, где и удостоился первого приза.

Для Нидерландского театра танца хореограф создал двенадцать балетов, а в 1990 г. Дуато вернулся на родину, получив приглашение возглавить Национальный театр танца, и первым его шагом на этом посту стал отказ от классического репертуара. Это решение вызвало волну критики, но Начо Дуато был убежден, что необходимо создать собственное направление – современное и имеющее национальную природу. На сцене Национального театра он ставит спектакли, созданные им прежде, создает новые, привлекает к сотрудничеству и .

Одновременно Дуато сотрудничает с другими труппами – например, в 1998 г. он создал для Американского балетного театра спектакль «Без слов» на музыку . Это не единственное творение Дуато на музыку великого композитора прошлого – к юбилею он поставил в Веймаре балет на его музыку «Многогранность. Формы тишины и пустоты», а в 2000 г. создал балет «Арканджело» на музыку Корелли. Но современность с ее острыми проблемами интересует хореографа не меньше, чем история – об этом свидетельствует балет «Белая тьма», к созданию которого его подтолкнула смерть сестры от передозировки наркотика.

Новый этап творческой деятельности Начо Дуато связан с Михайловским театром, где он возглавлял балетную труппу в 2011-2014 гг. Репертуар театра в это время пополнился балетами, созданными им ранее, но появились и новые постановки. В Михайловском театре Дуато впервые в своей практике обратился к классическому репертуару, но придал новое звучание «Щелкунчику», «Спящей красавице», «Ромео и Джульетте».

В 2015 г. Начо Дуато возглавил Берлинский балет, но контакты с Михайловским театром не прервались – балетмейстер продолжает сотрудничество с ним в качестве постоянного приглашенного хореографа.

Все права защищены. Копирование запрещено.

Какие цели вы поставили перед труппой? Какой она будет через три года или через пять лет?

Не нужно ставить или формулировать определенные цели, нужно уметь прислушаться к труппе, понять, каков ее внутренний настрой, и двигаться медленно и постепенно. Мы ежедневно проделываем огромную работу, выкладываемся полностью - все мы. Я не полководец, который идет впереди, указывая, куда двигаться остальным. Я не тащу труппу за собой, а потихоньку подталкиваю сзади, направляя ее движение. Дело совсем не в том, чего бы хотел я, - я должен чувствовать, чего хочет труппа, публика, чего хочет Петербург. Изменения могут казаться очень постепенными, но через пять или шесть лет, оглянувшись на пройденный путь, мы убедимся, что поменялось все.

Вы в первую очередь художник или глава балетной компании, который отвечает за ее репутацию?

В душе я прежде всего танцовщик, потом хореограф, потом директор. А в жизни получается наоборот: в первую очередь я руководитель, затем хореограф, затем танцовщик. В течение двадцати лет я был директором балетной компании в Испании, здесь еще сложнее: труппа больше, и она должна сочетать в своем репертуаре классический и современный танец. Это непросто - быть хореографом и директором. К счастью, мы все объединены любовью к искусству, даже те, кто не выходит на сцену. Администрация, сотрудники постановочной части или костюмеры - мы все преданы балету.

«Изменения могут казаться очень постепенными, но через пять-шесть лет в труппе поменяется все».

Похожа ли труппа на большую семью или на эффективное про- изводство?

Театральные работники часто говорят про себя: «Мы одна семья», и это недалеко от истины. В бизнес-корпорациях служащие могут никогда не видеть директора или видеть его один раз в год, а мы очень близки с танцовщиками, проводим вместе гораздо больше времени, чем сотрудники любой фабрики. Я фактически принадлежу труппе.

Петербургскую балетную публику принято считать излишне рафинированной и холодной. Что вы о ней думаете?

Здешняя публика не кажется мне такой уж сложной. Балет в Петербурге любят, и все мои работы были приняты очень хорошо, начиная с Nunc Dimittis, «Без слов», «Дуэнде» и «Прелюдии», продолжая«Спящей красавицей» и совсем недавней постановкой «Многогранность» на музыку Баха. Те, кто привержен только традиционной классике, мне кажется, составляют очень небольшую часть балетной аудитории. Не исключаю, что и в классическом багаже Михайловского театра будут изменения, но их следует производить осторожно и деликатно.

Где вас можно встретить в Петербурге помимо театра?

У меня только один свободный день в неделю, и приехал я сюда не ради частной жизни, а чтобы работать. Гуляю, иногда заглядываю в кафе, люблю купить что-нибудь для дома. Больше всего в жизни я ценю возможность видеть, ощущать и пробовать новое. И Петербург дает мне такую возможность.

В 2011 году впервые в современной истории иностранец возглавил балетную труппу в России. За свои три года в Михайловском театре испанец Начо Дуато поставил десять спектаклей . Он не стал легендой, как предыдущий великий иностранец Мариус Петипа, и не произвел революции в русском балете. Но вклад его переоценить трудно: в числе его заслуг не только новый блеск и слава одного из главных театров Северной столицы, но и несколько потрясающих балетов, которые обязательно нужно смотреть .

Именно в России Дуато впервые в своей практике обратился к классике. Его “Спящая красавица”, “Щелкунчик” и “Ромео и Джульетта” – тема отдельного обстоятельного разговора. А этот будет о современных постановках , настоящих жемчужинах балетной сцены Петербурга.

Лаконичные, скульптурные, с фантастически проработанной пластикой – они открывают новую плоскость восприятия музыки. Посмотрев “Многогранность. Формы тишины и пустоты” , вы по-настоящему поймете, насколько головокружительно сложна музыка Баха. И если и можно создать нечто столь же совершенное, как она, то у Дуато это почти получилось.

“Многогранность. Формы тишины и пустоты”

Впрочем, “понимать” в его хореографии значит куда меньше, чем “чувствовать”. Его творения невозможно смотреть, сохраняя равнодушие, – острота эмоций в них физически ощутима.

В “Без слов” это томительная, печальная чувственность, в “Белой тьме” – мучительная тревога. “Белую тьму” Дуато посвятил своей сестре, умершей от передозировки.

Здесь настоящая смерть и живая боль вибрируют в каждом движении танцовщиков.

Это страшное, страшно правдивое и страшно красивое произведение хореографического искусства – одно сплошное переживание. Нагнетающая музыка Карла Дженкинса, белый порошок, пересыпаемый из рук в руки, мечущиеся в клетках из света на темной сцене то ли собратья-наркоманы, то ли мысли героини, и, конечно, финальный аккорд, попавший на афиши, – все это будто выжигает чудовищную дыру в сердце, и это настолько же больно, насколько прекрасно. Дуато уверен, что подобные темы нужно поднимать, в том числе в танце, и то, как он это делает, – лучше любых рассказов и обсуждений.

“Белая тьма”

Иоганн Себастьян Бах, герой балета “Многогранность. Формы тишины и пустоты”, проживает целую гамму эмоций – от ощущения вдохновенного всемогущества до жуткой, рвущей душу беспомощности перед лицом Женщины в маске – то ли Смерти, то ли Судьбы, одновременно ласковой и жестокой. В моменте, когда хрупкая барышня, ведомая в танце, внезапно хватает его за горло, впервые раскрывая свою истинную сущность, дыхание перехватывает у доброй половины зала.

Для современного танца я считаюсь слишком классическим, для классиков слишком современным Начо Дуато

Мастер бессюжетных коротких балетов Начо Дуато после трех лет работы в Петербурге признается, что вновь подружился с классикой, не любит, когда его называют "современным" хореографом и обещает до переезда в Берлин поставить в Михайловском театре нового "Щелкунчика".

"Я классик, когда делаю классический балет, как, например, "Спящая красавица", или более современный хореограф, когда ставлю одноактные балеты. Хотя да, это правда, мне ближе абстрактные балеты и меньший формат. Можно поставить "Жизель" свежо и по-новому, а можно поставить что-то "современное", но из него будет песок сыпаться", - объясняет Дуато.

Начо Дуато показывает в Лондоне "новое лицо" Санкт-Петербургского Михайловского театра. Лондонская национальная опера видит Дуато в последний раз в качестве руководителя петербурской балетной труппы: в следующем году маэстро уходит из Михайловского и переезжает в Берлин, где возглавит объединенную труппу государственного балета Staatsballett.

Для него приезд в Лондон примечателен еще и тем, что именно в Лондоне он начал танцевать - в 18 лет в Rambert School.

"У меня совершенно не было денег, приходилось подрабатывать в "Макдоналдсе", потом официантом в баре Food and Wine, спать в ночлежках, вспоминает Начо. - Спустя несколько лет я вернулся в Лондон танцором Cullberg Ballet и позднее приезжал в качестве руководителя Испанской балетной труппы. Жизнь абсолютно непредсказуемая штука".

"Я очень горжусь тем, что приехал сюда с Михайловским балетом. Лондонская публика знает и любит наших танцоров, приглашенных танцоров. Наталья Осипова, Иван Васильев, Олеся Новикова, Леонид Сарафанов, Полина Семионова, Денис Матвиенко - она ждет и любит их. Но, мне кажется, именно сейчас, они увидели не только отдельных танцоров, а весь театр, как нечто целое. Весь театр - сейчас звезда".

Первый иностранец за 100 лет

Два с половиной года назад балетный мир взорвала новость о назначении испанского хореографа на пост главного художественного руководителя одного из старейших театров Петербурга.

Перед Дуато, танцевавшим в труппе Иржи Килиана в Нидерландах, которого Начо до сих пор считает самым лучшим современным хореографом, стояла задача осовременить и вдохнуть новую жизнь в петербургский театр и вывести его из тени всемирно известной Мариинки.

Михайловский открыл дверь, ведущую в новое. И мне кажется, это очень хорошо. Мы немного взбудоражили культурную жизнь, хотя бы тем фактом, что театром впервые за 103 года руководил иностранец

Пригласил известного испанца Владимир Кехман, возглавивший Михайловский театр в 2007 году в качестве гендиректора. Кехман также был совладельцем крупнейшего импортера бананов в Россию - группы JFC, которая недавно была признана банкротом.

Согласившись в январе 2011 года возглавить Михайловский, Дуато не ждал быстрых перемен и не стремился к ним. Как он признает сейчас, у него "не было цели взять и перевернуть все с ног на голову. Нужно двигаться постепенно".

Он не стал увольнять танцоров и не стал ничего кардинально менять.

"Первые три года ты принюхиваешься, присматриваешься, - говорит Дуато, признавая, что можно судить о переменах в театре лишь через несколько лет. - Я увидел перемены в испанском театре после 10 лет работы. Когда я пришел в Михайловский, я сказал Кехману: может быть с этим театром перемены будут видны и раньше, лет через пять-шесть".

"Это же не фабрика, ты работаешь с живыми людьми и их чувствами, с публикой".

Так или иначе, Начо Дуато - первый после француза Мариуса Петипа иностранный хореограф, руководивший российской балетной труппой.

"Мы показали им новое лицо Михайловского театра. Михайловский открыл дверь, ведущую в новое. И мне кажется, это очень хорошо. Мы немного взбудоражили культурную жизнь, хотя бы даже тем фактом, что театром впервые за 103 года руководил иностранец. И публика отнеслась к тому, что мы делали, очень хорошо".

Он пришел к выводу, что подобная совместная работа возможна. Надо только захотеть меняться. А публика, по его словам, уже готова.

"Балет не стоит на месте, он развивается и меняется. Не нужно думать, что публика хочет видеть только древнюю классику. Никто не держит балетов столетней давности".

"Танцоры молодые, они хотят пробовать нечто новое, разное, другое. Им понравились мои движения, моя работа, подход, отношение к публике и они хотят продолжать в этом духе. И если они не найдут это в данном театре, они будут пробовать в других местах".

Дуато подарил танцорам Михайловского новые движения и постарался научить их своему хореографическому языку, а взамен вновь "подружился" с классическим балетом.

"До Михайловского я никогда не ставил классические балеты. Я взялся за "Спящую красавицу", потому что меня попросил об этом Кехман. Но я хотел сделать ее по-моему, моим хореографическим языком. Я не хотел копировать ни Петипа, ни кого-то другого. И мне очень понравилось работать над классическим балетом, говорить на классическом танцевальном языке. Балерины танцуют на пуантах, это балет, где есть сюжет. Я следую за музыкой".

Сам Начо Дуато не любит, когда его называют "современным хореографом". "Нельзя точно сказать, когда кончается классика, начинается неоклассика или модерн. Есть три этапа, ты волен делать, что хочешь", - говорит хореограф.

Хореографическое НКО

Прививать новое отношение к современности нужно с младых ногтей, уверен Дуато. В России молодые хореографы, желающие работать в этой сфере, пока не получают должной поддержки, признает он.

Мне повезло работать с выдающимися танцорами современности. Я никогда не забуду этого ощущения, когда я первый раз репетировал со Светланой Захаровой. Такое чувство, как будто перед тобой Дева Мария. Это незабываемо

"Поэтому я считаю очень важным работу с детьми, юными танцорами. И я надеюсь мое сотрудничество с балетной школой Вагановой продолжится. Я преподаю и в других балетных школах, Австралии, Мадриде, Париже, Новой Зеландии, во многих странах".

Он называет это в шутку своей "некоммерческой организацией "Хореографы без границ"". "Я репетирую с ними, если получается поехать, я отправляю моих ассистентов и бесплатно предлагаю им мои балеты".

Когда Дуато подписывал контракт с Михайловским, то, по собственному признанию, думал, что это на всю жизнь. "Но вот мне предложили нечто новое, и я согласился".

"Сейчас после 20 лет работы в Испании, трех лет в Петербурге, я готов к Берлину. Я готов быть в центре Европы и руководить там балетной труппой. Я думал, что в моем возрасте мне больше никто не прдложит руководить балетной труппой. Но только за время моей работы в Михайловском мне поступило пять предложений. А Берлин зовет меня уже в третий раз. Я просто не мог не согласиться", - говорит 56-летний Дуато, которого называют одним из самых востребованных хореографов.

В Берлине у Дуато почти готово расписание постановок до 2016 года из расчета пять премьер в год. "У меня уже есть даты, время и в каком именно театре будет поставлен балет".

Впереди еще несколько месяцев работы в Петербурге, где хореограф планирует новые премьеры в апреле и мае. Завершить работу в театре Дуато планирует новой постановкой "Щелкунчика", а в будущем обещает приезжать время от времени в качестве хореографа.

Россия постепенно открывается

Одиночка и интроверт Дуато говорит, что сохранит в памяти огромный город с пустыми улицами. "Я люблю проводить время один, я не очень общительный человек. В Петербурге я был еще более одинок. Но это полезно".

"Мне повезло работать с выдающимися танцорами современности. Я никогда не забуду ощущения, когда я первый раз репетировал со Светланой Захаровой. Такое чувство, как будто перед тобой (а я не католик) Дева Мария. Это незабываемо. Это же ощущение возникает, когда работаешь с Натальей Осиповой, Леонидом Сарафановым, - одними из лучших танцоров современности".

Конечно, говорит Дуато, он понимает, что "театру, который хочет ставить классические произведения, необходимы громкие имена - никто не сможет смотреть длинные балеты, если у тебя нет в запасе красивых солистов и прим".

"Российские танцовщики более закрытые, относятся к тебе немного отстраненно. Это похоже и на саму страну. Россия все еще закрытая страна, ей немного нужно открыться. Медленно, но это постепенно происходит".

Недавний скандал с нападением на худрука Большого Сергея Филина не должен отпугнуть зарубежных хореографов, уверен Дуато. Это единичный случай, который никак не отражает того, что происходит в балетном мире, говорит он.

"Мы знаем о худших вещах, которые происходят в политике, в бизнесе, где люди просто исчезают. Этот случай [в Большом театре] не часть мира балета. Балетный мир - совершенно не тот, который показан в глупом фильме "Черный лебедь", который я даже не хочу смотреть. Большой - это очень красивый и чудесный театр. А тот, кто совершил этот поступок - просто сумасшедший, и место ему в сумасшедшем доме".