Духовный подвиг Григория Журавлёва Село Утёвки живо и сейчас, не сгинуло оно в аду лихолетья двух страшных разрушений России времён гражданской войны и ещё более тёмных, окаянных девяностых. Видно защитник нашёлся у этого села перед Богом. А кому как не сыну солдата быть тем защитником? Правда, не видел он своего отца ни разу. Забрали отца на Успенье в срочную службу на Кавказе, да там видно и сразила его чеченская пуля. Так и не вернулся он домой с той войны. Но обо всём по порядку. Родился Григорий Журавлёв, сын Николаев в селе Утёвка Бузулукского уезда Самарской губернии в 1858 году. Но всё дело в том, что у него от рождения не было ни рук, ни ног. Руки от кистей до плеч, а ноги - от ступней до колен. Был он третьим ребёнком в семье. Мать, Мария, сначала хотела и себя уморить и ребёнка, но дед - Пётр Васильевич Трайкин этому воспрепятствовал, «доказав вредность замысла своей дочери». Он сказал, что Гришу будет растить сам. Когда Грише исполнилось девять лет, дед стал возить внука в школу. Зимой на салазках, а летом на тележке. Через два года, после смерти Петра Васильевича школу пришлось оставить, но с даровитым ребёнком на дому занимался учитель земской школы. Всем миром помогали растить маленького Гришу, да брат с сестрой не отходили от него. Соорудили колясочку и возили его в ней. Нужды в семье не было, потому что мир взял на себя заботу о ней. Распахивал и засевал земельный надел, собирал урожай и помогал общинными деньгами. Помогал и настоятель храма, батюшка Василий, учил чтению и письму, подарил масляные краски, занимался с ним и сельский учитель Троицкий, помогал и барин - предводитель уездного дворянства, отставной генерал князь Тучков. По его настоянию, Гришу возили к нему в усадьбу и он там занимался с учителями, которые учили генеральских детей. С раннего детства проявились способности у Гриши к рисованию. Он брал тростинку в зубы и рисовал на песке и как же ладно у него получались домики и фигурки людей и животных. Село Утевки было большое, богатое и народу в нем жило много, а вот храм был маленький. Гриша постоянно просился в храм Божий, и брат с сестрою, возили его туда каждый день, а также на все праздники. Они подвозили Гришу к каждой иконе, поднимали его, и он целовал образ и внимательно не по-детски рассматривал его, Его с коляской ставили на клирос и он всю службу по слуху подпевал хору чистым звонким альтом. Барин, князь Тучков, принимал участие в Гришином образовании и с согласия матери, в 15 лет отправил его учиться в Самарскую гимназию. А Гриша мечтал научиться писать масляными красками «настоящие образа». Вместе с ним поехали его брат и сестра. Городской попечительский совет снял для всех троих квартиру неподалеку от гимназии, внёс плату за обучение, а барин оставил деньги на прожитьё и на извозчика. Гриша учился хорошо. Одноклассники вначале сторонились его, как губернаторского протеже и калеку, но со временем привыкли, присмотрелись и даже полюбили его за веселый нрав, живой ум и способности, но особенно за народные песни, которые он пел сильным красивым голосом.
«- Надо же, никогда не унывает человек! - говорили они. - Не то, что мы - зануды и кисляи». Кроме гимназии Гришу возили в городской кафедральный собор на богослужения и еще в иконописную мастерскую Алексея Ивановича Сексяева. Мастера только удивлялись, рассматривая рисунки Григория и вскоре сами стали его учить секретам иконописи. Хозяин, Алексеи Иванович, его поучал: «- Гриша, ты икону пиши с Иисусовой молитвой. Ты человек чистый, в житейских делах не запачканный, вроде как истинный монах: Пиши истово, по-нашему - по-русски. Мы бы хотели так писать, да не получается. Опоганились уже, да и водочкой балуемся, и бабы в нашей жизни как-то путаются. Где уж нам подлинно святой образ написать! У нас не обитель монастырская, где иноки-изографы перед написанием образа постятся, молятся, молчат, а краски растирают со святой водой и кусочком святых мощей. Во как! Святое послушание сполняют. А у нас просто мастерская, с мирскими грешными мастерами. Нам помогает то, что иконы после наших рук в храмах Божиих специальным чином освящают. Тогда образ делается чистый, святой. Ну, а ты - совсем другое дело. У тебя совсем по- другому - благодатно получается. Но только не забывай блюсти канон, не увлекайся. Будет бес тебя искушать, подстрекать добавить какую-нибудь отсебятину, но держись канонического. Потому как каноническое - есть церковное, а церковное - значит соборное, соборное же - - всечеловеческое. Не дай тебе Бог допустить в иконе ложь. Ложность в иконописании может нанести непоправимый вред многим христианским душам, а правдивость духовная кому-то поможет, кого-то укрепит». Шли годы, и многому научился Гриша в мастерской Алексея Сексяева. Вместе с братом Афанасием, в 22 года он с отличием, закончил Самарскую мужскую гимназию. Самостоятельно изучил черчение, анатомию и возвратился в родное село Утевку, где стал писать иконы на заказ. Написанные им образа расходились в народе наперёд. Кроме того, что иконы были хороши и благодатны, особенно в народе ценили и отмечали то, что это были не обычные иконы, а нерукотворные. Что «Сам Дух Святый помогает Григорию-иконописцу, что не может так сработать человек без рук и без ног. Это дело святое, это - подвиг по Христу.» Сколько именно икон написал художник, трудно сказать. Среди всех особо выделялась одна, на которой была изображена простая крестьянка Екатерина Грачева - к ней Григорий явно испытывал огромную симпатию. Живописец увековечил Екатерину в образе Богоматери вместе с маленьким сыном. Икону он подарил Екатерине. Эту икону так и назвали - «Утевской Мадонной». По отзывам людей, она производила неизгладимое впечатление. После революции многие десятилетия икона хранилась в доме местной жительницы, а после её смерти племянники увезли икону в Самару и продали. «Утевская Мадонна» пропала. В 1884 году Журавлёв обратился к Самарскому губернатору, всегда принимавшему участие в жизни калеки-живописца, с просьбой представить написанную икону Святителя Николая Чудотворца Цесаревичу Николаю, будущему Императору. В личном архиве генерал-губернатора А. Д. Свербеева сохранилось письмо, адресованное Журавлёвым Цесаревичу: «… Ваше Императорское Высочество, покорнейше и усердно… желаю поднести Вам икону Святителя и Чудотворца Николая, которую я написал ртом, а не
руками, по той причине, что от своей природы не имею силы движения в руках и ногах своих. Написал сию икону по вразумлению Всемогущего Бога, который допустил меня на свет Божий. И даровал мне дар. Потом открылось движение моего рта, которым я управляю своё мастерство по повелению Божию.» Цесаревич икону милостиво принял. Как писали «Самарские губернские ведомости» в январе 1885 года, приняв во внимание его материальное положение и «его личные труды по части самоусовершенствовании в искусстве живописи, назначило ему ежегодную пенсию в размере 60 рублей.» В 1885 году, в царствование Государя Императора Александра Александровича, в богатом и хлебном селе Утевки начали «строить соборный храм во имя Святыя Живоначальныя Троицы», и Гришу пригласили расписывать стены. Григорий принял участие и в проектировании самой церкви. По его чертежу были сделаны специальные подмостки, где люлька на блоках могла ходить в разных направлениях. По сырой штукатурке писать надо было быстро, в течение одного часа, и Гриша, опасаясь за качество изображения, решил писать по загрунтованному холсту, наклеенному на стены. Около него все время находились брат и еще один помощник, которые его перемещали, подавали и меняли кисти и краски. Как же тяжело было расписывать купол храма. Сии муки непосильны для простого человека. Ему приходилось лежать на спине, на специальном подъемнике на винтах, изнемогать от усталости и боли во всём теле, но он всё же завершил роспись купола. От этой работы на лопатках, крестце и затылке образовались болезненные кровоточащие язвы. Со стенами было уже полегче. Первым делом Григорий начал писать благолепное явление патриарху Аврааму Святыя Троицы у дуба Мамврийского, стараясь, чтобы вышло всё, как у преподобного изографа Андрея Рублёва. Слух о таком необыкновенном живописце дошёл до Петербурга, приехали журналисты. Невозможно было поверить в то, что художник расписывает собор без конечностей. «- Как расписывает? Известно как - зубами, - говорили мужики, попыхивая самокрутками, - берет кистку в зубы и пошел валять. Голова туды-сюды так и ходит, а два пособника его за тулово держат, передвигают помалу. - Чудеса! - удивлялись журналисты. - Только на Руси может быть такое. А пустит он нас поснимать? - Как не пустит. Пустит, без сумления. Пускай народ православный, хуч не в натуре, а все же на ваши фотки поглядит. Иконы у Григория уж больно хороши, для души и сердца очень любезны. Одним словом сказать – нерукотворенные». Несколько лет ушло на этот адский труд у Григория, От напряженной работы испортилось зрение. Пришлось в Самаре заказывать очки. Очень беспокоил рот. Постоянно трескались и кровоточили губы, основательно стерлись передние резцы, на языке появились очень болезненные язвочки. Наконец сей подвиг духа человеческого и победы над телесной немощью был завершен и храм расписан полностью, на куполе изображены Святая Троица и семь Архангелов. На фресках - апостолы Иоанн Богослов и Андрей Первозванный, митрополиты Московские Петр и Алексий. В храме великолепная акустика, в стены строителями были встроены специальные горшки. Освящена церковь в 1892 году 7 января. При ней была школа и небольшая библиотека и на его освящение «прибыла знать со всей губернии, «сам
епархиальный архиерей, самарский губернатор, купцы-благодетели, чиновники губернского правления и духовной консистории. Из окрестных деревень собрался принарядившийся народ. Когда начальство вошло во храм и оглядело роспись, то все так и ахнули, пораженные красотой изображений. Здесь в красках сиял весь Ветхий и Новый Завет. Была фреска "Радость праведных о Господе", где праведные, ликуя, входят в Рай, было "Видение Иоанна Лествичника", где грешники с лестницы, возведенной на воздусях от земли к небесам, стремглав валятся в огненное жерло преисподней. Изображение настолько впечатляло, что две купчихи так и покатились со страху на руки своих мужей и без памяти были вытащены на травку. Было здесь и "Всякое дыхание да хвалит Господа", и "О Тебе радуется Обрадованная всякая тварь", где были изображены всякие скоты, всякая тварь поднебесная, дикие звери и красавец павлин, а также само море с гадами и рыбами, играющими в пенистых волнах. Освящение было торжественное. Пел привезенный из Самары архиерейский хор. Ектений громовым гласом произносил соборный протодьякон, к радости и восторгу его поклонников, самарских купцов-толстосумов». Где-то через месяц, после освящения храма, когда Григорий только начал приходить в себя в село прибыл нарочный с письмом от самого министра двора Его Императорского Величества с приглашением Григория Николаевича Журавлева в Санкт-Петербург и с приложением пятисот рублей ассигнациями на дорогу. Как было отказаться и вскорости, по осени Григорий засобирался в дорогу. Отслужили напутственный, соборный дьякон выпевал ектению: "О еже послати им Ангела мирна, спутника и наставника сохраняюща, защищающа, заступающа и невредимо соблюдающа от всякаго злаго обстояния, Господу помолимся". С ним как обычно поехали брат и сестра. Сначала пароходом, потом по железной дороге добрались до Петербурга. После бабьего лета в родном селе Петербург их встретил сырой и промозглой погодой. Поселился Григорий вместе с братом, во флигеле дворца графа Строганова, большого любителя русской старины. Там были созданы все условия для полноценной работы изографа. Поток посетителей не оскудевал, но однажды к нему пожаловал сам царь- батюшка император всея Руси Александр III и его супруга Императрица Мария Федоровна. На дворе уже была зима. Государю императору были показаны работы Григория, а императрица, глядя на иконописца сказала по- французски: : "Какое у него приятное солдатское лицо". Все работы Григория понравились августейшей чете, но особенно императрица выделила Богородичный образ - "Млекопитательница", который тут же и был ей подарен. На следующий день из Канцелярии двора Его Величества был доставлен указ о назначении Григорию пенсии - пожизненно, в сумме 25 рублей золотом ежемесячно. А также еще один указ самарскому губернатору о предоставлении Григорию Журавлеву резвого иноходца с летним и зимним выездом. Пробыв в Петербурге до весны, Гриша с сопровождающими вернулся назад в родные Утевки. По некоторым источникам он там пробыл три года, но скорее всего эти сведения не заслуживают доверия. Дома Григорий продолжал писать иконы. Авторитет утевского иконописца настолько возрос, что к нему начали обращаться с заказами из многих мест. Так, в изданной в Самаре в 1894 году книге «Во имя Христа Спасителя», рассказывающей об истории строительства самого крупного в Поволжье Самарского кафедрального собора, написано: «Иконы в иконостасе написаны на цинке в мастерской Сидорского, в Петербурге, а одна, именно икона Св. Алексия Митрополита
Московского, написана по поручению в то время бывшего самарского губернатора А. Свербеева (ныне сенатор) крестьянином села Утевки, Бузулукского уезда, Григорием Журавлевым, лишенным от рождения рук и ног, пишущим иконы держа кисть в зубах». После поездки в Санкт-Петербург, когда в семье появился достаток, он всё чаще пишет образа на золоте и собственноручно подписывает на тыльной стороне: «Сию икону писал зубами крестьянин Григорий Журавлёв села Утевка Самарской губернии, безрукий и безногий». В память о чудесном спасении Императорской семьи при крушении поезда от бомбы террористов в октябре 1888 года самарские дворяне заказали Григорию Журавлёву икону для поднесения Александру III, о чём свидетельствуют документы, хранящиеся в Госархиве Самарской области. Образ покровителя Самары святителя Алексия, митрополита Московского, Самарский губернатор А. Д. Свербеев также поручил написать Журавлёву. Уже в наше время, местные жители вернули в храм иконы письма Журавлёва «Господь Саваоф», «Жены-Мироносицы», «Спаситель Благословляющий», «Царь Давид», «Крещение Господне», «Воскресение Христово». Из Казахстана привезли икону «Святые Кирилл и Мефодий». Из Москвы пришло сообщение, что образ Журавлёва «Святой Лев - папа римский» находится в церковно-историческом кабинете Троице-Сергиевой лавры вместе с работами Виктора Васнецова, Василия Сурикова и Михаила Нестерова. Ещё одну журавлёвскую икону недавно обнаружили на Урале. Попадали его иконы и за границу. Одну из таких икон в 1963 году в далекой Боснии и обнаружил, проводя учёт памятников культуры Сербской Православной Церкви, югославский искусствовед-реставратор Здравко Кайманович в сербском селении Пурачиц, близ Тулузы, он увидел икону, которую написал утевский художник Григорий Журавлев. «Икона средних размеров, - писал исследователь, - исполнена масляными красками на доске и изображает свв. равноапостольных первоучителей словенских Кирилла и Мефодия. Святые изображены стоя со свитками в руках. И представляет собой тщательную и тонкую работу, так что я в первый момент подумал, что это работа иконописца с академическим образованием. Но текст на иконе гласил следующее: «СИЮ ИКОНУ ПИСАЛ ЗУБАМИ КРЕСТЬЯНИН ГРИГОРИЙ ЖУРАВЛЕВ СЕЛА УТЕВКИ САМАРСКОЙ ГУБЕРНИИ БЕЗРУКИЙ И БЕЗНОГИЙ ГОДА 1885, 2 ИЮЛЯ». Здравко обратился по указанному на иконе адресу и в Государственный архив СССР. Там нашлись документы, подтверждавшие подпись безрукого и безногого иконописца. Получив доказательства, боснийский искусствовед написал ряд работ об уникальном художнике. Эти публикации в югославской, американской и итальянской печати произвели настоящий фурор. Григорий Журавлев стал всемирно известен. Сенсацией были вынуждены заинтересоваться и в СССР. Подключились архивисты, искусствоведы, музейщики. Утевский учитель и краевед Кузьма Данилов начал переписку с Каймаковичем, опубликовал в районной газете несколько исследований жизни и творчества Журавлева. Стали искать работы художника, в школьном музее оформили экспозицию по его творческому наследию.
С этого момента началось возрождение имени иконописца, о котором забыли даже в родном селе. Но мы вспомним ещё о последних годах мастера. Год за годом он работал и писал иконы, в часы отдыха, земляки возили его на рыбалку, где он держал удочку в зубах. Но грянул кровавым рассветом двадцатый век. Сначала русско-японская война, революция 1905 года, после уже, Первая мировая, когда с фронта стали возвращаться такие же безрукие и безногие калеки, травленные газами. Григорий заскучал и было ему видение, что очень скоро иконы станут не нужны. Умер он в 1916 году от скоротечной чахотки. По благословению епископа Самарского Михаила, Г.Н. Журавлев был похоронен возле расписанной им утевской Троицкой церкви. Маленький гроб с его останками, похожий на раку святого, был зарыт рядом с с храмом, который впоследствии был закрыт в 1934 году и использовался для хранения зерна. Церковь кстати несколько раз пытались разобрать, но каждый раз что-то мешало этому. Церковь Святой Троицы в Утевке сохранилась до наших дней. В 1989 году её вернули верующим. В церкви чудом сохранились иконы, написанные Григорием Журавлевым, фрагменты стенных росписей и купола. После того как в храме начались службы, на одной из икон стал сам собой проявляться лик святого Симеона Верхотурского. Нерукотворные образа Григория Журавлева нашлись почти в каждой утевской избе и в соседних сёлах. Местные жители сберегли иконы и принесли их в церковь. Кроме того, они хранятся в самарских краеведческом и епархиальном музеях, в Петропавловской церкви Самары, в Троице-Сергиевой лавре под Москвой, Санкт-Петербургском Казанском соборе, Пюхтицком монастыре в Эстонии, в частных коллекциях. В Свято-Троицкой Сергиевой Лавре в музее Церковноархеологического кабинета бережно хранится икона свт. Льва, папы римского, кисти Григория Журавлёва. Эта работа Григория Журавлева является образцом иконописных школ XIX века. Это типичная классическая традиция реалистической манеры письма. На родину иконописца вернулся подаренный императором альбом, местные краеведы отыскали его в школьном музее одного из районов Самарской области. Сохранился и дом Журавлева. В церковной ограде восстановлена его могила. Жители Утевки давно говорят, что их великий земляк заслуживает канонизации: за подвижническую жизнь и удивительный иконописный дар. О необыкновенной жизни и божественном таланте народного самородка написаны повесть-легенда самарского документалиста В. Мясникова «Возвращение», рассказ ленинградского писателя В.Лялина «Изограф». Перу С. Жигалова принадлежит роман «Дар над бездной отчаяния», прообразом главного героя которого стал Григорий Журавлев. А на могиле Гриши был поставлен простой Православный Крест с надписью на нём: "Се, Человек". ***
Вокруг нас всегда были и есть люди, способные не сломиться перед несчастьем. Они находят в себе силы деятельно служить обществу. Судьба Григория Журавлёва - человека верующего и с чистой душой - яркий тому пример. Рождённый со страшным недугом, но имевший глубокую веру и силу духа, он творил во имя Бога и для людей. Узнав о таком человеке, хочется рассказать о нём, чтобы помочь кому-то вернуться к созидательному труду, кого-то вывести из состояния отчаяния и безнадёжности, а кому-то обрести веру, утраченную по разным причинам.
В 1858 году в селе Утевка Самарской губернии в полутемной избе родился ребенок без рук и без ног.
Одно туловище да голова. Все гладко, вроде как яйцо. В это время в избу пришел отец дьякон, к которому и обратились сродники:
Как же это могло случиться?
М-да, православные, вопрос этот сложный. Видно, Господь усмотрел в этом младенце великого человека. Может быть, он назначен Господом быть генералом, а, может быть, и архиереем. А дьявол по злому умыслу взял, да ручки и ножки-то отнял у младенца. Впрочем, может быть, я ошибаюсь, так простите меня Христа ради.
На восьмой день младенца принесли в церковь:
Крещается раб Божий Григорий. Во имя Отца. Аминь. И Сына. Аминь. И Святого Духа. Аминь.
И, что это за ребенок такой, один только рот, - ворчал восприемник,принимая окрещенного Гришу в сухие пеленки.
Батюшка, укоризненно посмотрев на восприемника, сказал:
Мы еще не знаем, какой Божий промысел об этом ребенке. А что касается рта, то этим ртом он может сотворить еще большие дела. Ведь рот служит не только для вкушения яств, но сказано в Писании: «В начале было Слово». Погоди, он тебя еще кормить будет. Что человеку невозможно, то Богу возможно, - сказал священник, приступая к ребенку со святым миром...”
Способность к рисованию у Гриши проявилась рано. Еще будучи совсем маленьким, он удивлял земляков, когда, ползая по двору на животе, сжимал зубами кусочек древесного угля и рисовал все, что видел: людей, деревья, дома. Своим детским умом он проникал в самую суть вещей и событий. Создавалось такое впечатление, что через свои страдания он видел многое такое, чего другие не видели. Однажды за этим занятием его застал учитель сельской школы и попросил родных приносить Гришу в школу. Учеба мальчику давалась легко. Он успевал по всем предметам, хотя и писал, держа ручку в зубах. Когда мальчик подрос, его послали учиться в Самарскую мужскую гимназию. Помогал ему во всем брат Афанасий. Кроме гимназии Гришу возили в городской кафедральный собор на богослужения и еще в иконописную мастерскую. Когда Гриша оказывался в мастерской, он был просто сам не свой. Вдыхая запах олифы, скипидара и лаков, он испытывал радостное праздничное чувство. Как-то раз он показал хозяину мастерской свои рисунки на бумаге карандашом и акварелью. Рисунки пошли по рукам, мастера покачивали головами и, одобрительно пощелкивая языками, похлопывали Гришу по спине. Вскоре они, не ленясь, стали учить его своему мастерству тонкой иконной живописи, с самого начала, с азов. Трудно это было поначалу, ой как трудно. Брат давал ему в рот кисть, и он начинал. Доска должна была лежать на столе плашмя, ровно, чтобы краска не стекала вниз. Кисточку по отношению к доске нужно было держать вертикально. Чем лучше это удавалось, тем тоньше выходил рисунок. От слишком близкого расстояния ломило глаза, от напряжения болела шея. После двух-трех часов такой работы наступал спазм челюстных мышц так, что у Гриши не могли вынуть изо рта кисть. Ему удавалось раскрыть рот только после того, как на скулы накладывали мокрые горячие полотенца. Но зато успехи были налицо: рисунок на иконе выходил твердый, правильный. Иной так рукой не сделает, как Гриша зубами. Начинал он с простых икон, где была одна фигура святого, но потом понемногу перешел к более сложной иконографии.
В двадцать два года Григорий закончил Самарскую гимназию и возвратился в родную Утевку, где стал писать иконы на заказ. Написанные им образы расходились нарасхват. Мало того, что иконы были хороши и благодатны, но особенно в народе ценили и отмечали то, что это были не обычные иконы, а нерукотворные. К 1885 году, в царствование императора Александра III, в селе Утевке начали строить соборный храм в честь Святой Живоначальной Троицы. Проект церкви вызвал у Григория Журавлева какие-то возражения, и односельчане доверили ему исправить недочеты. По усовершенствованным им чертежам (ещё один талант самородка) и была сооружена утевская церковь. Что же касается живописного убранства храма, то Григория пригласили расписывать стены. Целые дни проводил он на специально созданных для него «подмостках». Страшно тяжело было расписывать купол храма. Ему приходилось лежать на спине, страдать от усталости и боли, но он все-таки сумел завершить роспись купола. От этой работы на лопатках, крестце и затылке образовались болезненные кровоточащие язвы. От напряжённой работы и постоянного вглядывания в рисунок почти полностью испортилось зрение. Постоянно трескались и кровоточили губы, основательно стерлись передние резцы. Когда он, сидя после работы за столом не мог есть от боли во рту, близкие говорили ему: «Мученик ты, Гришенька, мученик ты наш».
Несколько лет Григорий Журавлёв расписывал храм и прославил своими фресками церковь на всю губернию. Были у Григория Журавлёва и другие ответственные заказы. В 1892 г. в Самаре был освящён кафедральный соборный храм Христа Спасителя. Покровителем Самары считался святитель Алексий. Написать икону небесного покровителя губернатор А. Свербеев поручил Григорию Журавлеву, выразив, таким образом, признание таланта иконописца. (Дальнейшая судьба самарского храма Христа Спасителя печальна: храма нет, он взорван богоборческой властью советских времен).
Вскоре слух о необычном мастере дошёл до Царствующего Дома. Журавлёв был приглашён в столицу и там всех удивил своим искусством. Пробыл он в Петербурге три года. Для последней царствовавшей в России семьи Журавлев написал групповой портрет, которым Николай II остался доволен. Вернулся он на родину с назначенной от Царя пенсией в размере 25 рублей золотом ежемесячно. А самарскому губернатору было приказано выдать иконописцу иноходца с зимним и летним выездом.
Хотя у Григория были средства, но иконописную мастерскую он не заводил, по-прежнему писал образа сам. Ученики помогали ему растирать краски, готовить иконные доски, грунтовали. За иконами Григория Журавлёва приезжали с далёких окраин России. В жизни он всегда был в ровном мирном расположении духа, ничто не колебало и не омрачало его души. Всегда весёлый, жизнерадостный, как огонёк светил он людям, поддерживал их, как мог, в трудные времена. На людей он не производил впечатления человека, обделённого судьбой. Наоборот, отличался он необыкновенной силой духа, все его уважали и любили.
В 1916 году, когда шла тяжёлая кровопролитная война с Германией, Григорий заскучал, стал часто болеть. Во время одной особенно тяжелой болезни ему было откровение: что скоро наступят лихие времена, когда и он сам, и его иконы никому не будут нужны. А через три года так и случилось, но Григорий этого не видел, потому что уже лежал в могиле. Он умер в конце 1916 года, перед самой революцией. Похоронили его в церковной ограде Утевского Троицкого храма.
В Свято-Троицкой Сергиевой Лавре, в Сергиевом Посаде, бережно хранится одна из икон кисти Григория Журавлёва под названием «Святой Лев - папа римский». Она являяется образцом одной из иконописных школ XIX века.
От рождения лишен рук и ног. Творил, держа кисть в зубах.
Способность к рисованию у Гриши проявилась рано. Еще будучи совсем маленьким, он удивлял земляков, когда, ползая по двору на животе, сжимал зубами кусочек древесного угля и рисовал все, что видел: людей, деревья, дома. Своим детским умом он проникал в самую суть вещей и событий. Создавалось такое впечатление, что через свои страдания он видел многое такое, чего другие не видели. Однажды за этим занятием его застал учитель сельской школы и попросил родных приносить Гришу в школу. Учеба мальчику давалась легко. Он успевал по всем предметам, хотя и писал, держа ручку в зубах.
Когда мальчик подрос, его послали учиться в Самарскую мужскую гимназию. Помогал ему во всем брат Афанасий. Кроме гимназии Гришу возили в городской кафедральный собор на богослужения и еще в иконописную мастерскую. Как-то раз он показал хозяину мастерской свои рисунки на бумаге карандашом и акварелью. Рисунки пошли по рукам, мастера покачивали головами и, одобрительно пощелкивая языками, похлопывали Гришу по спине. Вскоре они, не ленясь, стали учить его своему мастерству тонкой иконной живописи, с самого начала, с азов.
Трудно это было поначалу. Брат давал ему в рот кисть, и он начинал. Доска должна была лежать на столе плашмя, ровно, чтобы краска не стекала вниз. Кисточку по отношению к доске нужно было держать вертикально. Чем лучше это удавалось, тем тоньше выходил рисунок. От слишком близкого расстояния ломило глаза, от напряжения болела шея. После двух-трех часов такой работы наступал спазм челюстных мышц так, что у Гриши не могли вынуть изо рта кисть. Ему удавалось раскрыть рот только после того, как на скулы накладывали мокрые горячие полотенца.
В двадцать два года закончил Самарскую гимназию и возвратился в родную Утевку , где стал писать иконы на заказ. Написанные им образы расходились нарасхват. В народе ценили и отмечали то, что это были не обычные иконы, а нерукотворные.
Несколько лет Григорий Журавлёв расписывал храм и прославил своими фресками церковь на всю губернию. Были у Григория Журавлёва и другие ответственные заказы. В г. в Самаре был освящён кафедральный соборный храм Христа Спасителя , в котором находилась икона свт. Алексия, митрополита Московского работы Григория Журавлёва.
Вскоре слух о необычном мастере дошёл до Царствующего Дома. Журавлёв был приглашён в Санкт-Петербург и там всех удивил своим искусством. Пробыл он в столице три года. Для последней царствовавшей в России семьи Журавлев написал групповой портрет, которым Николай II остался доволен. Вернулся он на родину с назначенной от Царя пенсией в размере 25 рублей золотом ежемесячно. А самарскому губернатору было приказано выдать иконописцу иноходца с зимним и летним выездом.
Хотя у Григория были средства, но иконописную мастерскую он не заводил, по-прежнему писал образа сам. Ученики помогали ему растирать краски, готовить иконные доски, грунтовали. За иконами Григория Журавлёва приезжали с далёких окраин России. В жизни он всегда был в ровном мирном расположении духа, ничто не колебало и не омрачало его души. Всегда весёлый, жизнерадостный, как огонёк светил он людям, поддерживал их, как мог, в трудные времена. На людей он не производил впечатления человека, обделённого судьбой. Наоборот, отличался он необыкновенной силой духа, все его уважали и любили.
Один из современных биографов Журавлева, В.Лялин пишет: "Год за годом шёл по реке ледоход, унося в Вечность времена и сроки. И вот, наступил новый двадцатый век, век, в котором человечество познало ужас неслыханных кровавых войн, чудовищных злодеяний самоуничтожения, порожденных наглым и гордым богоборчеством. В году, когда шла тяжёлая кровопролитная война с Германией, Григорий заскучал, стал часто болеть. Во время одной особенно тяжелой болезни ему было откровение: что скоро наступят лихие времена, когда и он сам, и его иконы никому не будут нужны. А через три года так и случилось. И слава Богу, что Григорий этого не видел, потому что уже лежал в могиле. Умер он в конце года, перед самой революцией. Похоронили его в церковной ограде Утевского Троицкого храма. На могиле поставили простой крест".
После революции расписанный Григорием Журавлевым храм был закрыт. Однако в 90-х гг. он был возвращен Церкви. Начался ремонт. Реставраторы насколько возможно постарались сохранить роспись Григория Журавлева. Восстановлен и крест на могиле иконописца.
Литература
- В. Лялин. "Последняя надежда". /Из-во "Сатисъ", С.-Петербург. 2000.
- А. Малиновский. "Радостная встреча". / Самарское отделение Литературного Фонда России. 1997 г.
- Письмо З. Каймаковича руководителю краеведческого кружка Утевской школы (копия). Самарский краеведческий музей.
- А. Малиновский. "Нерукотворные иконы Григория Журавлева". Журнал "Взор", 2001 г., №2, стр.84-91. / ООО "Издательский дом "Агни" г. Самара.
- Р. Улицкая. "Вдохновила Волга". Газета "Волжская заря" 1996 г., 19 января. Самарский краеведческий музей.
- А. Жоголев. "Иконописец". Газета "Московский церковный вестник". 1992 г., №10-11, июль.
- А. Праздников. "Силой духа и таланта". Газета "Советская культура". 1991 г., 27 июля.
Его имя на протяжении нескольких десятилетий считается настоящим символом несгибаемости человеческого характера перед самыми тяжкими испытаниями. Мальчик из заволжского села Утёвки, в середине XIX столетия родившийся фактически без рук и без ног, при взрослении проявил такую волю к жизни, что вскоре стал известным на всю округу художником-иконописцем. При этом свои произведения безрукий творец создавал, держа кисти зубами. Григорий Журавлёв всей своей биографией доказал, что сила духа и сила характера человека может преодолевать любые, самые страшные преграды, преподнесённые ему судьбой (рис. 1).
«Он не имел ни рук, ни ног… Таким его создал Бог…»
Впервые услышав песню-притчу от Светланы Копыловой (известного московского православного барда) о калеке-иконописце, который от рождения «не имел ни рук, ни ног, он сам ни есть, ни пить не мог, он человека был кусок, таким его уж создал Бог…», и, поразившись смыслом песни, воспринял ее всё же как символ, но позднее узнал, что, оказывается, за этой притчей стоял реальный человек, жизнь которого и ее значение не опишешь в одной песне.
В 2008 году исполнилось 150 лет со дня рождения замечательного иконописца Григория Журавлёва – безрукого и безногого художника из села Утёвка Самарской губернии.
Его имя стало широко известно в России и за границей после того, как в 1963 году в Югославии историк живописи Здравко Кайманович, проводя учёт памятников культуры Сербской Православной Церкви, обнаружил в селе Пурачин икону, на которой было написано по-русски: «Сия икона писана в Самарской губернии, Бузулукского уезда, Утёвской волости того же села зубами крестьянина Григория Журавлёва, безруким и безногим, 1885 года, 2 июля». Госархив позднее подтвердил эти сведения: был такой иконописец.
Родился Григорий Журавлёв в большой крестьянской семье в богатом селе Утёвка, недалеко от Самары в 1858 году. Родители испытали шок, когда увидели, что младенчик – калека. У него не было ручек и ножек. Мать плакала, отец ходил смурной, соседки шушукались: «Богом обижен». По воспоминаниям, мать Григория хотела от великого горя наложить на себя руки (утопиться), вместе с собой умертвив и младенца, но дед, Петр Васильевич Трайкин, этому воспрепятствовал, «доказав вредность замысла своей дочери». Он сказал, что Гришу будет растить сам.
Время шло, а мальчонка, несмотря на свое увечье, рос жизнерадостным и пытливым. «Бог призрел на раба Своего» – такое суждение высказали жители Утёвки. Ребенок-калека вызывал не столько жалость, сколько удивление: ползая по двору, брал в зубы прутик и подолгу рисовал на песке людей, дома, животных. Да так ловко у него выходило – загляденье одно.
Оказалось, что Гриша не обижен Богом, а особо отмечен талантом. Когда мальчик подрос, дед стал возить его в школу. Зимой на салазках, а летом на тележке. После смерти Петра Васильевича школу пришлось оставить, но с умным ребенком на дому занимался учитель земской школы Троицкий.
Как-то летом сельская ребятня отправилась с мальцом-калекой на речку. Все пошли купаться, а Гришу оставили на бугре. Тут-то на него и спикировал орел, да необычный – двуглавый. На глазах у растерявшейся детворы птица подняла тело-обрубок в небо. Пронзительный детский крик, видимо, испугал орла, – он выпустил добычу. «Никак, Ангелы подстелили соломку», – рассудили в селе, когда подняли с земли Гришу невредимым!
Мальчик учился писать, держа перо в зубах. И почерк у него был очень хорош. В дом Григория потянулись односельчане с просьбой написать письмо родным или прошение чиновнику. Природные способности позволили инвалиду в 22 года закончить (экстерном и с отличием) Самарскую мужскую гимназию. В учении ему помогал Бог, а в обыденной жизни – старший брат Афанасий. После смерти матери, он стал для него нянькой, а вернее, его руками и ногами: носил, кормил, мыл. Любил Григорий посещать храм, куда на службы приносил его брат. У художника вместо ног чуть-чуть пониже колен были обрубки, и он все же мог ходить на коленях. Он привязывал ремнями к коленям кожаные ходульки и передвигался, согласно газете «Самарские ведомости» в 1880 году: атрофированы были от кисти до плеча руки и от ступни до колена – ноги, но все же на коленях он ходить мог. Так его либо носили, либо он потихоньку перемещался сам.
Вернувшись домой, Григорий стал самостоятельно изучать черчение, анатомию человека, живопись, иконографию. А позже стал писать иконы. В 1885 году газета «Самарские губернские ведомости» писала: «Журавлёв задумал во что бы то ни стало выучиться писать масляными красками «настоящие образа». И вот в 15 лет он, никуда доселе не выезжавший из родного села, прибыл в губернский город и обратился к проживающему здесь живописцу Травкину с просьбой показать ему, как пишутся образа. Тот ласково принял необычного ученика, оставил на несколько дней в своей квартире и познакомил с первыми приемами живописи. Этого для Журавлёва было достаточно. Закупив в Самаре красок, кистей и прочего, он вернулся в родную Утёвку, и, заказав себе стол с особыми приспособлениями, принялся учиться живописи».
Через пять лет юный иконописец решил подарить несколько икон высокопоставленным лицам Самары. На его «живые» иконы обратили внимание – стали поступать заказы. А вскоре Губернское земское собрание, приняв во внимание бедственное положение семьи Журавлёвых, назначило ему ежегодную пенсию в 60 рублей.
В работе Григорию помогала вся семья. Брат Афанасий мастерил деревянные заготовки для икон, готовил краски, бабушка подбирала кисти, а отец доставлял иконы в Самару. Позднее у Журавлёва появились ученики – Михаил Хмелев и Василий Попов.
Григорий любил учиться, много читал, благо в доме была большая библиотека. В 1884 году Журавлёв обратился к Самарскому губернатору, всегда принимавшему участие в его жизни, с просьбой представить написанную икону Святителя Николая Чудотворца Цесаревичу Николаю, будущему Императору. В личном архиве генерал-губернатора А.Д. Свербеева сохранилось письмо, адресованное Журавлёвым Цесаревичу: «Его Императорскому Высочеству Государю Наследнику Цесаревичу. Ваше Императорское Высочество, покорнейше и усердно прошу Ваше Императорское Высочество, что я, крестьянин Самарской губернии Бузулукского уезда с. Утёвка Григорий Журавлёв, от всего моего сердца желаю поднести Вашему Императорскому Высочеству икону – Святителя и Чудотворца Николая, которую я написал ртом, а не руками по той причине, что от своей природы не имею силы и движения в руках и ногах своих. Ваше Императорское Высочество, покорно прошу Вашего Высочайшего имени принять сию икону, которую я подношу к Вашему Императорскому Высочеству от всей моей души и любви. Ваше Императорское Высочество! Покорнейше прошу Вас допустить препровождаемую сию икону до Вашего Высочайшего имени потому, что я не имею у себя рук и ног. И написал сию икону по вразумлению Всемогущего Бога, который допустил меня на Свет Божий. И даровал мне дар. Потом открылось движение моего рта, которым я управляю свое мастерство по повелению Божию».
Цесаревич икону милостиво принял. Вскоре Император Александр III пригласил Журавлёва во дворец. Здесь крестьянин живописец написал портрет семьи Романовых. Бытует легенда, что на обратном пути Григорий помимо своей воли попал в бродячий цирк на колесах. Полгода возили его по России – показывали публике как диковинку. С большим трудом удалось вернуться на родину.
Есть еще и такая версия истории: в начале XX века молва о крестьянском богомазе дошла до царя Николая II. Царь призвал к себе Григория, и заказал ему портрет всей царской семьи. Целый год утёвский иконописец жил в Петербурге. Работу выполнил, и царь остался доволен. Хотя портрет тот не найден, достоверно известно, что государь пожаловал самарскому крестьянину пожизненную ежемесячную пенсию в 25 рублей золотом. По тем временам это были огромные деньги. А Самарскому губернатору велено было «выдать Журавлёву иноходца с летним и зимним выездом».
В память о чудесном спасении Императорской семьи при крушении поезда от бомбы террористов в октябре 1888 года самарские дворяне заказали Григорию Журавлёву икону для поднесения Александру III, о чем свидетельствуют документы, хранящиеся в Госархиве Самарской области.
Образ покровителя Самары святителя Алексия, митрополита Московского, Самарский губернатор А.Д. Свербеев также поручил написать Журавлёву.
По сохранившимся воспоминаниям жителей Утёвки, Григорий был веселого нрава, очень доступный, любил ядрено, по-крестьянски пошутить. Очень энергичный, любил рыбалку, задорно пел частушки. Чтобы позабавить детей, брал в зубы пастушеский кнут, размахивал и хлопал им с оглушительным свистом.
В 1885 году в Утёвке началось строительство нового каменного храма. Церковь в честь Святой Троицы строилась по чертежам и под непосредственным руководством Григория Журавлёва (таким образом можно сказать, что он обладал и архитектурным талантом!). По его эскизам были написаны все фрески. И церковь у него получилась приземистая, широко раскинувшаяся, как будто крепко держащаяся за землю. Как говорят земляки художника, чем-то похожая на самого Григория. И десятиметровый в диаметре купол храма художник расписывал сам. Он укладывался в специальную люльку и лежа работал.
После двух-трех часов такой работы наступал спазм челюстных мышц так, что у Гриши не могли вынуть изо рта кисть. Ему удавалось раскрыть рот только после того, как на скулы накладывали мокрые горячие полотенца. И так день за днем, месяц за месяцем, год за годом. От этой работы на лопатках и затылке художника образовались кровоточащие язвы. Кожаные ремни впивались в его тело. От постоянного вглядывания в рисунок почти полностью испортилось зрение. Трескались и кровоточили губы, стерлись передние зубы. Наконец в 1892 году работа была закончена. Это был подвиг…
Эти образа сохранились до сего дня: на куполе изображены Святая Троица и семь Архангелов. На фресках – апостолы Иоанн Богослов и Андрей Первозванный, митрополиты Московские Петр и Алексий. Совсем недавно стал проявляться лик св. Симеона Верхотурского.
В храме великолепная акустика, в стены строителями были встроены специальные горшки (голосники). Освящена церковь в 1892 году. При ней была школа и небольшая библиотека.
В 1934 году советские власти начали разрушать колокольню. Разожгли костры под деревянными опорами. Иконы со стен срывали баграми. Наиболее ценные отправили в Самару, остальные ночью привезли на колхозную пасеку – для изготовления пчелиных ульев. Но пчеловод Дмитрий Лобачев тайно раздал иконы жителям села. Взамен ему принесли необходимое количество досок.
К разрушению самого храма власти приступали не один раз. Но неожиданные обстоятельства вынуждали богоборцев то и дело откладывать задуманное. Так Промыслом Божиим церковь сохранилась до наших дней.
Вернули ее верующим в 1989 году. Через два года храм освятили. Администрация Нефтегорского района выделила 100 тысяч рублей на строительство разрушенной колокольни. Из Воронежа привезли восемь колоколов. На самом большом из них в честь утёвского художника сделана надпись «Григорий». В 2006 году в церкви поставили новый резной иконостас. Теплится в храме неугасимая лампада (рис. 2, 3).
А нерукотворные образа Журавлёва нашлись почти в каждой утёвской избе и в соседних селах. Дешевую икону купить крестьянам было по силам, поэтому художник писал для них образа на дереве и без позолоты. Но после поездки в Санкт-Петербург, когда в семье появился достаток, он все чаще писал образа на золоте и собственноручно подписывает на тыльной стороне: «Сию икону писал зубами крестьянин Григорий Журавлёв села Утёвка Самарской губернии, безрукий и безногий».
В последние годы местные жители вернули в храм иконы письма Журавлёва «Господь Саваоф», «Жены-Мироносицы», «Спаситель Благословляющий», «Царь Давид», «Крещение Господне», «Воскресение Христово». Из Казахстана привезли икону «Святые Кирилл и Мефодий». Из Москвы пришло сообщение, что образ Журавлёва «Святой Лев – папа римский» находится в церковно-историческом кабинете Троице-Сергиевой лавры вместе с работами Виктора Васнецова, Василия Сурикова и Михаила Нестерова. Еще одну журавлёвскую икону недавно обнаружили на Урале.
Самарская епархия совместно с властями губернии многое делает для возрождения памяти об удивительном иконописце. В епархиальном церковно-историческом музее и в Самарском областном историко-краеведческом музее имени П.В. Алабина уже несколько лет экспонируются его нерукотворные образа.
– Слава Богу, что в наше время восстанавливается историческая справедливость и воздается должное таким талантам, как живописец Григорий Журавлёв, – сказал архиепископ Самарский и Сызранский Сергий. – Рожденный с недугом, но имея глубокую веру и силу духа, он творил во имя Бога и для людей. Его иконы несут Божественный свет, помогают людям.
Умер Григорий Журавлёв 15 февраля (по новому стилю) 1916 года. По благословению правящего архиерея его похоронили в ограде сельского храма. После революции могилу сравняли с землей, и долгие годы никто даже и не вспоминал о художнике-самоучке, поразившем своим талантом царя. Удалось определить место захоронения Журавлёва, в ограде утёвского храма, указанное жительницей села Марией Емельяновной Пестимениной – внучкой попечителя храма Иона Тимофеевича Богомолова. На месте упокоения иконописца по благословению архиепископа Самарского и Сызранского Сергия установили православный крест – так обозначилась его могила. Сохранился дом мастера-иконописца (рис. 4).
Сколько икон написал Григорий Журавлёв, неизвестно. Надеемся, что судьбы многих из них будут открываться для нас со временем. Особо выделяется одна работа Журавлёва – «Утёвская Мадонна». Это не каноническая икона. На ней изображена простая крестьянка. Работа долгие годы хранилась в доме утёвской жительницы. А когда та умерла в конце 90-х годов, ее племянники отказались вернуть икону в храм. По словам настоятеля храма отца Анатолия, они решили продать ценную реликвию и отправили ее в Самару. Дальше судьба Утёвской Мадонны неизвестна.
Земляки живописца – доктор технических наук, профессор, Александр Малиновский и учитель-краевед, член Союза писателей России, Кузьма Данилов собрали большой исторический материал о художнике-самородке. В тех школах Самарской области, где преподаются «Основы Православной культуры», учителя рассказывают детям и об иконописце-крестьянине Григории Журавлёве.
Написанные им иконы ценили в народе, потому что от них исходили особые благодать и чистота, их считали нерукотворными: без помощи Господней не может так сработать человек без рук и без ног, держа кисточку в зубах. Больше половины выполненных Григорием икон были на золоте, и многие собственноручно подписаны им на тыльной стороне.
В наше время один художник выполнил красками с фотографии Григория Журавлёва его портрет (рис. 5).
Есть даже люди, которые хотели бы канонизировать Григория Журавлёва. Но для канонизации нужны чудеса по молитвам к подвижнику. Или чудеса от икон Журавлёва. Таких фактов известно не много, но они есть.
Кроме икон, сохранились карандашный портрет молодого человека работы Григория Журавлёва, он хранится в утёвском музее. По словам бывшей владелицы портрета, на нем изображен Иван Соловьев, прибывший в поселок Кряж вместе со своей супругой из села Кинель-Черкассы. Известно, что Журавлёвым были написаны еще два портрета. Но найти их пока не удалось.
Четыре иконы находятся в Самарском церковно-историческом Епархиальном музее. Это иконы Божией Матери «Млекопитательница» Смоленская, святые Кирилл и Мефодий, «Жёны-Мироносицы». Последняя икона без подписи Журавлёва, поэтому нельзя утверждать, что это его работа, но приписывается ему. Есть также эскиз головы ребенка письма Журавлёва. Икона «Святой Лев – папа Римский» находится в церковно-археологическом кабинете Свято-Троицкой Сергиевой Лавры. Известная многим икона Спасителя хранится в утёвском Свято-Троицком храме. Там же иконы «Иисус Христос с Предстоящими», «Усекновение главы Иоанна Предтечи», «Взыскание погибших», «Скоропослушница», и другие. Также есть икона «Святой Георгий Победоносец» в Пюхтицкой обители (Эстония).
В иконах Григория Журавлёва тишина, мир и покой, они призывают к истинному покаянию, так необходимого нам (рис. 6-13).
Литература
Григорий Журавлёв. – Из книги: Добрусин В.А., Карасёв В.Н., Нохрин А.А. Биографическая энциклопедия «Самарские судьбы-2010». Самара. Издательский дом «Агни», 2011. Стр. 152-153.
Прослышав о таком необыкновенном живописце, из Петербурга приехали журналисты с фотографом. Стоя у собора, они расспрашивали работающих штукатуров: "Как это Григорий расписывает собор, не имея конечностей?"
Имя иконописца Григория Журавлёва стало широко известно в России и за границей после того, как в 1963 году в Югославии историк живописи Здравко Кайманович, проводя учёт памятников культуры Сербской Православной Церкви, обнаружил в селе Пурачин икону, на которой было написано по-русски:
"Сия икона писана в Самарской губернии, Бузулукского уезда, Утевской волости того же села зубами крестьянина Григория Журавлёва, безруким и безногим, 1885 года, 2 июля".
Госархив позднее подтвердил эти сведения: был такой иконописец.
Родился Григорий Журавлёв в большой крестьянской семье в богатом селе Утевка, недалеко от Самары в 1858 году. Родители испытали шок, когда увидели, что младенчик – калека. У него не было ручек и ножек. Мать плакала, отец ходил смурной, соседки шушукались: "Богом обижен".
Божья Матерь
По воспоминаниям, мать Григория хотела от великого горя наложить на себя руки (утопиться), вместе с собой умертвив и младенца, но дед – Петр Васильевич Трайкин этому воспрепятствовал, "доказав вредность замысла своей дочери". Он сказал, что Гришу будет растить сам.
Святые Косьма и Дамиан - целители. Икона написана в 1885 году
Время шло, а мальчонка, несмотря на свое увечье, рос жизнерадостным и пытливым. "Бог призрел на раба Своего" – такое суждение высказали жители Утевки. Ребенок-калека вызывал не столько жалость, сколько удивление: ползая по двору, брал в зубы прутик и подолгу рисовал на песке людей, дома, животных. Да так ловко у него выходило – загляденье одно.
Икона, приписываемая Григорию Журавлёву
Из дома Григорий Журавлев выкатывался: ложился на бок и по зеленой травке перекатывался до храма. Мама Григория очень стеснялась, когда сын ее вот так отправлялся в церковь - катился по травушке.
Оказалось, что Гриша не обижен Богом, а особо отмечен талантом. Когда мальчик подрос, дед стал возить его в школу. Зимой на салазках, а летом на тележке. После смерти Петра Васильевича школу пришлось оставить, но с умным ребенком на дому занимался учитель земской школы Троицкий.
Николай Чудотворец (фрагмент иконы "Семь Святых")
Как-то летом сельская ребятня отправилась с мальцом-калекой на речку. Все пошли купаться, а Гришу оставили на бугре. Тут-то на него и спикировал орел, да необычный – двуглавый. На глазах у растерявшейся детворы птица подняла тело-обрубок в небо. Пронзительный детский крик, видимо, испугал орла, – он выпустил добычу. "Никак, Ангелы подстелили соломку", – рассудили в селе, когда подняли с земли Гришу невредимым!
Мальчик учился писать, держа перо в зубах. И почерк у него был очень хорош. В дом Григория потянулись односельчане с просьбой написать письмо родным или прошение чиновнику. Природные способности позволили инвалиду в 22 года закончить (экстерном и с отличием) Самарскую мужскую гимназию. В учении ему помогал Бог, а в обыденной жизни – старший брат Афанасий.
Поясная икона Александра Невского
После смерти матери, он стал для него нянькой, а вернее, его руками и ногами: носил, кормил, мыл. Любил Григорий посещать храм, куда на службы приносил его брат. У художника вместо ног чуть-чуть пониже колен были обрубки, и он все же мог ходить на коленях. Он привязывал ремнями к коленям кожаные ходульки и передвигался
Евангелист
Григорий стал самостоятельно изучать черчение, анатомию человека, живопись, иконографию. А позже стал писать иконы.
На его "живые" иконы обратили внимание – стали поступать заказы. А вскоре Губернское земское собрание, приняв во внимание бедственное положение семьи Журавлевых, назначило ему ежегодную пенсию в 60 рублей.
В 1884 году Журавлев обратился к Самарскому губернатору, всегда принимавшему участие в его жизни, с просьбой представить написанную икону Святителя Николая Чудотворца Цесаревичу Николаю, будущему Императору. В личном архиве генерал-губернатора А. Д. Свербеева сохранилось письмо, адресованное Журавлевым Цесаревичу:
Оклад иконы "Вседержитель-1886"
“Его Императорскому Высочеству Государю Наследнику Цесаревичу.
Ваше Императорское Высочество, покорнейше и усердно прошу Ваше Императорское Высочество, что я, крестьянин Самарской губернии Бузулукского уезда с. Утевка Григорий Журавлев, от всего моего сердца желаю поднести Вашему Императорскому Высочеству икону – Святителя и Чудотворца Николая, которую я написал ртом, а не руками по той причине, что от своей природы не имею силы и движения в руках и ногах своих.
Ваше Императорское Высочество, покорно прошу Вашего Высочайшего имени принять сию икону, которую я подношу к Вашему Императорскому Высочеству от всей моей души и любви.
Ваше Императорское Высочество! Покорнейше прошу Вас допустить препровождаемую сию икону до Вашего Высочайшего имени потому, что я не имею у себя рук и ног. И написал сию икону по вразумлению Всемогущего Бога, который допустил меня на Свет Божий. И даровал мне дар. Потом открылось движение моего рта, которым я управляю свое мастерство по повелению Божию".
Икона Журавлёва "Избранные святые". Хранится в Петербурге
Цесаревич икону милостиво принял. Вскоре Император Александр III пригласил Журавлева во дворец. Здесь крестьянин живописец написал портрет семьи Романовых. Бытует легенда, что на обратном пути Григорий помимо своей воли попал в бродячий цирк на колесах. Полгода возили его по России – показывали публике как диковинку. С большим трудом удалось вернуться на родину.
Есть еще и такая версия истории: в начале XX века молва о крестьянском богомазе дошла до царя Николая Второго. Царь призвал к себе Григория и заказал ему портрет всей царской семьи. Целый год утевский иконописец жил в Петербурге. Работу выполнил, и царь остался доволен. Хотя портрет не найден, достоверно известно, что государь пожаловал самарскому крестьянину пожизненную ежемесячную пенсию в 25 рублей золотом. По тем временам это были огромные деньги. А Самарскому губернатору велено было "выдать Журавлеву иноходца с летним и зимним выездом".
Божья Матерь "Милующая"
В память о чудесном спасении Императорской семьи при крушении поезда от бомбы террористов в октябре 1888 года самарские дворяне заказали Григорию Журавлеву икону для поднесения Александру III, о чем свидетельствуют документы, хранящиеся в Госархиве Самарской области.
Образ покровителя Самары святителя Алексия, митрополита Московского, Самарский губернатор А. Д. Свербеев также поручил написать Журавлеву.
B сохранившимся воспоминаниям жителей Утевки, Григорий был веселого нрава, очень доступный, любил ядрено, по-крестьянски пошутить. Очень энергичный, любил рыбалку, задорно пел частушки. Чтобы позабавить детей, брал в зубы пастушеский кнут, размахивал и хлопал им с оглушительным свистом.
Церковь села Утёвка, где Журавлёв расписывал стены, писал иконы. Здесь он и похоронен у церкви.
В 1885 году в Утевке началось строительство нового каменного храма. Церковь в честь Святой Троицы строилась по чертежам и под непосредственным руководством Григория Журавлева (таким образом можно сказать, что он обладал и архитектурным талантом!). По его эскизам были написаны все фрески. И церковь у него получилась приземистая, широко раскинувшаяся, как будто крепко держащаяся за землю. Как говорят земляки художника, чем-то похожая на самого Григория.
Богоматерь «Млекопитательница». Написана в 1910 году
И десятиметровый в диаметре купол храма художник расписывал сам. Он укладывался в специальную люльку и лежа работал. После двух-трех часов такой работы наступал спазм челюстных мышц так, что у Гриши не могли вынуть изо рта кисть. Ему удавалось раскрыть рот только после того, как на скулы накладывали мокрые горячие полотенца. И так день за днем, месяц за месяцем, год за годом. От этой работы на лопатках и затылке художника образовались кровоточащие язвы. Кожаные ремни впивались в его тело... От постоянного вглядывания в рисунок почти полностью испортилось зрение. Трескались и кровоточили губы, стерлись передние зубы. Наконец в 1892 году работа была закончена. Это был подвиг…
В 1934 году советские власти начали разрушать колокольню. Разожгли костры под деревянными опорами. Иконы со стен срывали баграми. Наиболее ценные отправили в Самару, остальные ночью привезли на колхозную пасеку – для изготовления пчелиных ульев. Но пчеловод Дмитрий Лобачев тайно раздал иконы жителям села. Взамен ему принесли необходимое количество досок.
Святой благоверный князь Александр Невский.
К разрушению самого храма власти приступали не один раз. Но неожиданные обстоятельства вынуждали богоборцев то и дело откладывать задуманное. Так Промыслом Божиим церковь сохранилась до наших дней.
"Утёвская мадонна"
Вернули ее верующим в 1989 году. Через два года храм освятили. Администрация Нефтегорского района выделила 100 тысяч рублей на строительство разрушенной колокольни. Из Воронежа привезли восемь колоколов. На самом большом из них в честь утевского художника сделана надпись "Григорий".
Икона Журавлёва "Господь Вседержитель", написанная в1886
В 2006 году в церкви поставили новый резной иконостас. Теплится в храме неугасимая лампада…
А нерукотворные образа Журавлева нашлись почти в каждой утевской избе и в соседних селах. Дешевую икону купить крестьянам было по силам, поэтому художник писал для них образа на дереве и без позолоты. Но после поездки в Санкт-Петербург, когда в семье появился достаток, он все чаще писал образа на золоте и собственноручно подписывает на тыльной стороне: "Сию икону писал зубами крестьянин Григорий Журавлев села Утевка Самарской губернии, безрукий и безногий".
Григорий ведь и грешить-то не мог - ни рук ни ног, никуда не ходил. Он жил в чистоте, поэтому и иконы его сияют чистотой. Монах должен поститься и молиться, чтобы написать икону, так и Григорий, видимо, все время был в таком состоянии, и иконы его отличаются духовностью, детской радостью.
Григорий Журавлев похоронен на почетном месте у храма, в который он столько сил вложил, за алтарем, на кресте надпись:
«Здесь похоронен художник-иконописец Журавлев Григорий Николаевич, 1858-1916 гг.»
