/ Инго Ф. Вальтер, Райнер Метцгер. «Марк Шагал»

Марк Шагал. 1887-1985: Летопись жизни и творчества

1887 - Марк Шагал родился 7 июля в Витебске (Белоруссия), в еврейской семье; старший из девяти детей. Его мать, Фейга-Ита - простая домохозяйка, отец, Захар - рабочий на селедочном складе.

1906 - Оканчивает школу и занимается в мастерской художника Иегуды Пэна.

1907 - Со своим другом Меклером едет в Санкт-Петербург, учится в Обществе поощрения художеств.

1908-1910 - Учится в художественной школе Е.Н. Званцевой у Льва Бакста.

1909 - Наездами бывает в Витебске, где знакомится с Беллой Розенфельд, дочерью ювелира, впоследствии ставшей его женой.

1910 - Едет в Париж на средства, данные меценатом. Сильное впечатление от интенсивного колорита Ван Гога и фовистов. «Рождение».

1911 - Выставляет картину «Я и деревня» в Салоне Независимых. Переезжает в мастерскую в «La Ruche» («Улей»), где живут также Леже, Модильяни и Сутин. Начало дружбы с Леже, Сандраром, Аполлинером и Делоне.

1912 - Выставляется в Салоне Независимых и в Осеннем Салоне. «Продавец скота».

1913 - Через Аполлинера знакомится с берлинским торговцем живописью Гервартом Вальденом и выставляется на осенней выставке в Берлине.

1914 - Первая персональная выставка в берлинской галерее Вальдена «Der Sturm» («Буря»). Из Берлина едет в Витебск, где его застает начало первой мировой войны. Почти все работы, оставленные в Париже и Берлине, утрачены. В Петербурге работает в военной конторе.

1915 - 25 июля женится в Витебске на Белле Розенфельд. Осенью возвращается в Петроград. «Лежащий поэт» и «День рождения».

1916 - Рождение дочери Иды. Выставки в Москве и Петрограде.

1917-1918 - Шагал назначен уполномоченным по делам искусств в Витебской губернии. Основывает там художественную школу, где преподают также Лисицкий и Малевич. Оформляет городские улицы к празднованию первой годовщины Октябрьской революции. Издана первая монография о Шагале. После ссоры с Малевичем покидает школу. «Ворота кладбища».

1919-1920 - Выставляется на первой официальной выставке революционного искусства в Петрограде; государство покупает у него 12 картин. Переезжает в Москву, где делает настенные росписи и декорации для Камерного еврейского театра.

1921 - Работает учителем рисования и живописи в детской колонии в Малаховке под Москвой.

1922 - Навсегда покидает Россию и едет в Париж с женой и дочерью. Судебная тяжба по поводу 150 картин, оставленных в Берлине и проданных. Серия гравюр «Моя жизнь» для торговца произведениями искусства Кассирера.

1923 - Обосновывается в Париже. Для издателя Воллара создает иллюстрации к «Мертвым душам» Гоголя (изданы только в 1948 г.).

1924 - Первая ретроспективная выставка в Париже. Летние каникулы в Бретани.

1925 - Иллюстрации к басням Лафонтена, заказанные Волларом (изданы только в 1952 г.). «Деревенская жизнь».

1925-1926 - Первая персональная выставка в Нью-Йорке. Создает 19 гуашей цирковой серии. Лето проводит в Оверни.

1928 - Работает над баснями Лафонтена. Лето проводит в Сере, зиму - в Савойе.

1930 - Воллар заказывает иллюстрации к Библии. «Акробатка».

1931 - Автобиография Шагала «Моя жизнь» напечатана в Париже в переводе Беллы. Вместе с семьей едет в Тель-Авив на открытие музея; изучает библейские ландшафты Палестины, Сирии и Египта.

1932 - Поездка в Голландию. Впервые знакомится с гравюрами Рембрандта.

1933 - Большая ретроспективная выставка в базельском Кунстхалле.

1934-1935 - Поездка в Испанию. Восторгается полотнами Эль Греко. Едет в Вильно и Варшаву; ощущение опасности, угрожающей евреям.

1937 - Получает французское гражданство. Многие его картины попали на устроенную нацистами выставку «Entartete Kunst» («Дегенеративное искусство»); 59 его картин конфисковано. Поездка во Флоренцию. «Революция».

1938 - Картины с изображением распятия, напоминающие о страданиях его народа. Выставка в Брюсселе. «Белое распятие».

1939-1940 - Получает премию Карнеги. С началом войны, взяв с собой картины, переезжает на Луару, а позднее в Горд, расположенный в свободном от немецкой оккупации Провансе.

1941 - Едет в Марсель, а потом - в Нью-Йорк по приглашению Музея современного искусства; прибывает 23 июня, на следующий день после вторжения немецких войск на территорию Советского Союза.

1942 - Проводит лето в Мексике. Оформляет балет Мясина «Алеко» на музыку Чайковского для нью-йоркской Метрополитен Опера.

1943 - Лето на озере Крэнбери близ Нью-Йорка. Шагал глубоко переживает военные события в Европе. «Одержимость».

1944 - 2 сентября Белла умирает от вирусной инфекции. Несколько месяцев Шагал не в состоянии работать. «Дом с зеленым глазом».

1945 - Возвращается к работе. Оформляет балет Стравинского «Жар-птица» для Метрополитен Опера.

1946 - Ретроспективная выставка в Музее современного искусства в Нью-Йорке и затем в Чикаго. Первая после войны поездка в Париж. Цветные литографии к сказкам «Тысяча и одна ночь».

1947 - Выставка в Национальном музее современного искусства в Париже, затем в Амстердаме и Лондоне. «Мадонна с санями».

1948 - Окончательное возвращение в Париж в августе. Живет в Оржевале около Сен-Жермен-ан-Ле. На 25-й Биеннале в Венеции получает первую премию за графические работы.

1949 - Переезжает в Сен-Жан-Кап-Ферра на Лазурном берегу. Настенные росписи для театра Уотергейт в Лондоне.

1950 - Поселяется в Венеции. Первые работы в технике керамики. Ретроспективные выставки в Цюрихе и Берне.

1951 - Поездка в Иерусалим на открытие выставки. Первые скульптуры.

1952 - 12 июля женится на Юлии-Валентине (Ваве) Бродской. Издатель Териад заказывает литографии к «Дафнису и Хлое». Опубликованы иллюстрации к басням Лафонтена. Первое путешествие в Грецию с Вавой.

1953 - Выставка в Турине. Серия картин, посвященных Парижу. «Набережная Берси», «Мосты над Сеной».

1954 - Вторая поездка в Грецию. Работа над картиной «Дафнис и Хлоя».

1955-1956 - Выставки в Ганновере, Базеле и Берне. Серия литографий на цирковые темы.

1957 - Поездка в Хайфу на открытие «Дома Шагала». Териад издает Библию с иллюстрациями Шагала.

1958 - Оформляет балет Равеля «Дафнис и Хлоя» в Парижской Опере. Лекции в Чикаго и Брюсселе. Делает эскизы витражей для собора в Меце.

1959 - Избран почетным членом Американской академии искусств и словесности и почетным доктором университета Глазго. Выставки в Париже, Мюнхене и Гамбурге. Настенная роспись для театра во Франкфурте.

1960 - Вместе с Оскаром Кокошкой получает премию Эразма в Копенгагене. Витражи для Университетской клиники Хадасса в Иерусалиме.

1962 - Поездка в Иерусалим на освящение витражей. Заканчивает витражи для собора в Меце. Почетный гражданин Ванса.

1963 - Ретроспективные выставки в Токио и Киото. Поездка в Вашингтон.

1964 - Поездка в Нью-Йорк. Витражи для здания ООН. Завершает роспись плафона Парижской Оперы.

1965 - Настенные росписи в Токио и Тель-Авиве. Начинает росписи для нового здания Метрополитен Опера и Линкольн-центра в Нью-Йорке; занимается сценическим оформлением «Волшебной флейты» Моцарта. Кавалер ордена Почетного легиона.

1966 - Мозаики и 12 стенных панелей для нового здания кнессета в Иерусалиме. Поездка в Нью-Йорк на открытие его росписей в Линкольн-центре. Переезжает из Венеции в новый дом около Сен-Поль де Ванса. Завершает картины «Исход» и «Война».

1967 - Посещает премьеру «Волшебной флейты» Моцарта в Нью-Йорке. Ретроспективные выставки в честь его 80-летия в Цюрихе и Кельне. Эскизы к трем большим гобеленам для здания кнессета в Иерусалиме.

1968 - Поездка в Вашингтон. Витражи для собора в Меце. Мозаики для университета Ниццы.

1969 - Закладывает первый камень здания Национального музея «Библейское послание» в Ницце. Поездка в Израиль на презентацию его гобеленов в здании кнессета.

1970 - Освящение витражей собора в Цюрихе. Выставка «В честь Шагала» в парижском Гран Пале.

1972 - Начинает работу над мозаикой для Первого национального банка в Чикаго.

1973 - Поездка в Москву и Ленинград. Открывает Национальный музей «Библейское послание» в Ницце.

1974 - Освящение витражей Реймского собора. Поездка в Россию. Присутствует на открытии своей мозаики в Чикаго.

1975-1976 - Выставка графики в Чикаго. Поездка с выставкой по пяти японским городам. «Падение Икара».

1977-1978 - Президент Франции вручает Шагалу Большой крест Почетного легиона. Посещает Италию и Израиль. Начинает работу над витражами для собора св. Стефана в Майнце. Выставка во Флоренции.

1979-1980 - Выставки в Нью-Йорке и Женеве. «Псалмы Давида» для Национальном музея «Библейское послание» в Ницце.

1981-1982 - Выставки графики в Ганновере, Париже и Цюрихе. Ретроспективные выставки в Музее модерна в Стокгольме и в датском Музее Луизиана в Хумлебеке (до марта 1983 года).

1984 - Ретроспективные выставки в Центре Жоржа Помпиду в Париже, в Ницце, Сен-Поль де Вансе и Базеле.

1985 - Ретроспективные выставки в Лондонской Королевской академии искусств и в Филадельфийском художественном музее. 28 марта Шагал умер в Сен-Поль де Вансе. Ретроспективные выставки его графики в Ганновере, Чикаго и Цюрихе.

Ко дню рождения Марка Шагала (1887 - 1985)

"Я протестую против терминов «фантазия» и «символизм». Наш внутренний мир реален, быть может, даже более реален, чем мир, окружающий нас."

Марк Шагал

6 июля 1887года в Витебске, в простой еврейской семье в Витебске родился мальчик по имени Мойша, ставший одним из самых известных мастеров художественного авангарда 20 века, известный всему миру как Марк Шагал.

6 июля 1887 года в Витебске родился Мойша Сегал. Его отец Захар был грузчиком у торговца селедкой, мать Фейга-Ита держала маленькую лавку, дед служил учителем и кантором в синагоге. В детстве Мойша посещал начальную еврейскую религиозную школу, затем - гимназию. В возрасте девятнадцати лет, несмотря на категорические протесты отца, но благодаря влиянию матери, Мойша поступил на обучение в частную "Школу живописи и рисунка художника Пэна". Он проучился в этой школе всего два месяца, но это было началом. Смелым началом. Пэн был настолько поражен его дерзкой работой с цветом, что позволил посещать свою школу бесплатно.

Мойша был старшим из девяти детей и все домашние, а также соседи и торговцы да и простые мужики были тогда его моделями. Деревянные дома, луковки церквушек, бакалейная лавка матери, еврейские заповеди, обычаи и праздники - эта простая и трудная, но такая "основательная" жизнь навсегда влилась в сердце мальчика и образы родного любимого Витебска будут постоянно повторяться в творчестве художника.

Завет Одиссея. Фрагмент. 1910, мозаика

Летом 1909 года в Витебске художник познакомился с Беллой Розенфельд, дочерью витебского ювелира.

... Она молчит, я тоже. Она смотрит - о, ее глаза! - я тоже. Как будто мы давным-давно знакомы и она знает обо мне все: мое детство, мою теперешнюю жизнь и что со мной будет; как-будто всегда наблюдала за мной, была где-то рядом, хотя я видел ее в первый раз. И я понял: это моя жена. На бледном лице сияют глаза. Большие, выпуклые, черные! Это мои глаза, моя душа..." .

Марк Шагал, "Моя жизнь".

"Серые любовники". 1917

Они поженятся 25 июля 1915 года и Белла навсегда останется его первой возлюбленной, женой и музой.

Дом в Сером, 1917

Марк Шагал при содействии Луначарского получает предложение: уполномоченный по делам искусств в Витебской губернии. К годовщине Октябрьской революции Шагал , как оказалось, отличный организатор, с огромным энтузиазмом разукрасил Витебск, "выводя искусство в массы". Также в это время публикуется его статья "Революция в искусстве".

Интерьер с цветами. ок. 1918

В полную силу под его руководством в Витебске работает Свободная академия, ставшая крупным творческим центром. В ней преподают многие известные художники, местные и приезжие. Но, однажды, вернувшись из Москвы Шагал обнаруживает, что Свободная Академия превращена в Академию Супрематизма. Это было первым итогом усиливавшегося недовольства со стороны новой власти.

Введение в еврейский национальный театр, 1920

ЛЮБОВЬ, ЦВЕТЫ С КАРТИН МОИХ ЗОВУТ МЕНЯ.....

Годы мои - как рассыпанная листва.

Кто-то раскрашивает мои картины,

И ТЫ озаряешь их своим светом.

Улыбка на ТВОЕМ лице

Всё яснее сияет из-за облака -

И я тороплюсь вернуться туда,

Где ТЫ, задумавшись, меня ожидаешь.

........................................ ...........................

Закат - и мое тело в ночь вступает.

Любовь, цветы с картин моих

Зовут меня вперед и сзади окликают.

Мою ладонь без свечки не оставь,

Когда наполнит темнота сей дом:

Когда в темноте ТВОЙ свет вдали увижу?

Как зов услышу ТВОЙ,

Когда останусь на постели

И хлад безмолвный тело охладит?

........................................ ..........................

Как нежен зову лучей, завет его:

Не слезы лить, а, уложив в котомку надежду,

Продолжать свой путь земной

........................................ .........................

Теперь туда - туда, в края надзвездные,

Где ночь светла, а не темна.....

Марк Шагал

Любовная тема в творчестве Шагала неизменно связана с образом Беллы. С полотен всех периодов, включая позднейший (после смерти Беллы), на нас смотрят ее выпуклые черные глаза, ее черты узнаваемы в лицах почти всех изображенных им женщин. Характерный для живописи Шагала мотив воспарения, отрыва от реальности - это их совместный с Беллой полет.

"Деревенская Мадонна", 1938-42

Шагал остался русским художником, не растворившим, а обогатившим свою национальную составляющую. Как отмечали критики, его манера стала свободнее, а краски - ярче. В отличие от многих русских эмигрантов, лишившихся вдали от родины самобытности, жизненной силы или вдохновения, Шагал лишь обрел в Париже новую жизнь: его Россия, его Витебск, его молодость всегда были с ним, воплощенные в его обожаемой Белле. Она неизменно вдохновляла его, оставаясь музой, подругой, помощником и любимой женщиной - единственной и неповторимой.

"Три свечи". 1938-40

Шагал прожил с Валентиной три десятка лет и период его позднего творчества стал необычайно плодотворным. Специалисты считали новые картины и иллюстрации более светлыми и жизнерадостными, чем прежние, а о цветах отзывались как о более ярких и разнообразных.

Автопортрет с кистями

Валентина уделяла больше внимания творчеству Шагала, чем кто-либо когда-либо. Она стала фактически еще и менеджером, так что благосостояние семьи постоянно росло. Но это привело к тому, что Шагал, по мнению многих, стал слишком заботиться о материальной стороне.

Портрет Вавы. 1953 - 56

Однажды Пикассо поддел его в беседе: "Я знаю, почему ты не выставляешься в России, - ведь там нельзя заработать!" Кроме того, с подачи Валентины "самый еврейский художник столетия" начал сторониться еврейства - перестал рисовать раввинов, грозил подать в суд на человека, предлагавшего включить статью о нём в еврейскую энциклопедию. Старый друг Шагала рассказывает, что на улице между собой они разговаривали на идише, но в присутствии прохожих Шагал мгновенно переходил на французский.

Часы с голубым крылом. 1949

В 1972 Шагал, спустя полвека, снова оказывается в России: он открыл выставку в Москве и, пользуясь случаем, подписал панно, созданные когда-то для еврейского театра. Много лет панно, подписанные лишь на иврите, хранились в запасниках Третьяковской галереи, дожидаясь возвращения своего творца, чтобы снова увидеть свет. В Ленинграде художник снова встретился с двумя своими сестрами

Колено Вениаминово 1960-62. Витраж

До последних дней Шагал работал без устали, создавая один шедевр за другим. Книжные иллюстрации и церковные мозаики, гравюры и гобелены, витражи и гуаши - они полны детской радости жизни, молодых ярких красок и воздуха, не знающего силы тяжести. Невозможно поверить, что их автору уже давно перевалило за восемьдесят. Он не прекращал работы до последнего дня.

"Лунник ". 1967

"Букет цветов". 1982

Марк Захарович Шагал умер 28 марта 1985 года в лифте, поднимавшемся на второй этаж в мастерскую в Сен-Поль-де-Вансе не дожив двух лет до столетнего юбилея.

В Витебске показали мультфильм "Марк Шагал. Начало".

Два месяца его будут показывать посетителям выставки в шагаловском Арт-центре

В Витебске 5 июля показали новый мультфильм о Шагале. 13-минутная лента снята кинематографистами Национальной киностудии «Беларусьфильм». Посетителям Арт-центра Марка Шагала ее будут показывать два месяца.

Ещё: Марк Захарович Шагал (1887-1985)

Оригинал записи и комментарии на

Жизненный путь Марка Шагала (1887-1985) - это целая эпоха, и все главные события, вошедшие в мировую историю ХХ столетия, нашли свое отображение в творчестве этого художника. Выходец из белорусского Витебска Марк Шагал был графиком, живописцем, театральным художником, монументалистом, одним из лидеров мирового авангарда ХХ века. Он создавал свои произведения в разных художественных техниках: станковая и монументальная живопись, иллюстрации, сценические костюмы,скульптуры, керамика,витражи, мозаика. А еще выдающийся художник писал стихи на идише.

Мойша Сегал - уроженец Витебска

https://static.kulturologia.ru/files/u21941/00shagal-0020.jpg" alt="Авангардизм Марка Шагала." title="Авангардизм Марка Шагала." border="0" vspace="5">

За знаниями в Петербург с 27 рублями в кармане.

В Петербурге Марк своими работами поразил членов приемной комиссии, и был принят сразу же на 3–й курс.

Комиссар по делам искусств Витебской губернии

28 января 1919 года при содействии Марка Шагала было открыто Витебское художественное училище, которым он и руководил некоторое время. В те годы, будучи уполномоченным, он даже издавал декреты об искусстве.

Скульптуры и керамика Марка Шагала

Известно около ста его скульптурных работ малых форм на библейские темы, вариации на тематику отношений мужчины и женщины. Некоторые из них перекликаются с формой изображения доисторического и средневекового искусства.

Витражи Марка Шагала

Шагал стал единственным в мире художником, чьими монументальными работами декорированы культовые сооружения сразу нескольких конфессий: синагог, лютеранских храмов, католических костелов - всего пятнадцать зданий в США, Европе и Израиле.

https://static.kulturologia.ru/files/u21941/00shagal-0034.jpg" alt="Витраж. Сотворение мира.

Картины Шагала в рейтинге самых похищаемых произведений искусства

Предсказание цыганки

Первая жена - Белла Розенфельд, дочь витебского ювелира. С ней Шагал вступил в брак в 1915 году. В 1916 году у них родилась дочь Ида, которая впоследствии стала биографом и исследователем творчества художника. Белла умерла от сепсиса в сентябре 1944 года.

Вторая жена - Вирджиния Макнилл-Хаггард, дочь бывшего британского консула в США. От этого брака у них родился сын Дэвид. В 1950 году после переезда во Францию Вирджиния, забрав сына, сбежала от Шагала с любовником.
любовь к Белле Розенфельд длиной в 29 лет, Марк Шагал пронес через всю свою длинную жизнь. Она оставалась Музой до самой смерти художника, который отказывался говорить о ней как об умершей.

Марк Шагал (1887-1985 гг.)

Марк Шагал, уроженец города Витебска, имел более чем демократичное происхождение. Он родился в простой еврейской семье, однако родители смогли отдать мальчика в гимназию. Окончив ее, Шагал заявил о своем желании стать художником. Мнения родителей разделились. Отец был категорически против, мать же одобряла склонность сына к искусству. В итоге Шагал попал в школу Юделя Пэна (1854-1937 гг.). Этот мастер основал первое в Российской империи училище, где могли получить полноценное образование юноши и девушки из еврейских семей. Любопытно, что сохранился выполненный Пэном портрет молодого Шагала (ок. 1914 г., Национальный художественный музей Республики Беларусь, Минск) (илл. 92). Очевидно, это полотно было написано, когда Шагал перед началом Первой мировой войны вернулся в Витебск. Представленный в черной шляпе и белых перчатках, прославленный ученик Пэна выглядит как настоящий денди, однако в этом амплуа, в самой чрезмерно изысканной и манерной позе есть нечто нарочитое. Искорки иронии в зеленых глазах модели свидетельствуют об игровом, театрализованном характере данного произведения.

У Пэна Шагал проучился совсем недолго, однако первый учитель сумел оценить талант молодого человека и вдохнуть в него веру в собственные силы. В 1907 г. Шагал отправляется в Санкт-Петербург. Как еврею, Шагалу было трудно добиться разрешения жить в столице, однако помогли влиятельные друзья. Чрезвычайно важным для всей последующей судьбы Шагала стало его знакомство с членом объединения «Мир искусства» Львом Бакстом. Шагал два года проучился у него в школе Е. Н. Званцевой. Благодаря Баксту Шагал получил представление о последних тенденциях в европейском искусстве и ощутил настоятельную потребность отправиться в Париж. В 1910 г. он действительно получает стипендию и уезжает в столицу Франции, где существенно пополняет свое образование, посещая музеи и галереи, занимаясь в различных классах парижских частных студий. С 1911 г. Шагал живет в «Улье» - знаменитом общежитии для стекавшихся в Париж нищих художников. Здесь царила особая атмосфера свободного творчества.

В эти годы Шагал создает несколько полотен, в которых уже определилась его индивидуальная манера, где мастер пользуется характерным для всего его творчества набором иконографических схем. На полотне «Вид Парижа из окна» (1913 г., Музей Соломона Гуггенхайма, Ныо-Йорк) (илл. 93) мир поделен на две зоны: пространство перед окном и городской пейзаж, расстилающийся за ним. В первой, ближайшей к зрителю зоне человек с двумя лицами, подобный двуликому Янусу, держит на растопыренной ладони сердечко. Этот персонаж имеет автопортретные черты и символизирует, вероятно, любовь Шагала к невесте, оставшейся на родине. На подоконнике сидит кошка с человеческим лицом, умным и трагичным. За окном же привычно для Шагала нарушаются законы гравитации. Едет колесами вверх дымящий паровозик, волоча за собой маленькие, словно игрушечные вагончики. Рядом с Эйфелевой башней парит человеческая фигура. Пара в черном в своем движении растянулась по горизонтали. Это мир, где движение происходит по всем направлениям, мир, не имеющий единого вектора и потому свободный.

Данное полотно вполне объясняет, почему многие критики XX в. были склонны причислять Шагала к такому направлению, как сюрреализм. Сочетание несочетаемого, встречающееся в произведениях Шагала, так же, как и ощущение пребывания в пространстве сна, где происходит невозможное в реальности, действительно роднит мастера с сюрреалистами. Однако сам Шагал просил ни к какому конкретному направлению его не относить. Осуществляя заимствования элементов различных «измов», мастер обладал уникальной и неподражаемой манерой. Заметим, что в проанализированном полотне можно обнаружить и воздействие кубизма. Пространство за окном рассечено цветными полосами, напоминающими свет прожекторов. Пересекаясь, они образуют причудливые углы.

В эти же годы было создано известное полотно «Я и деревня» (1911 г., Музей современного искусства, Нью-Йорк) (илл. 94). Любопытно, что парижские впечатления не изгладили воспоминания о юности, проведенной в провинциальном Витебске. Тема эта проходит через все творчество Шагала, образы провинциального российского быта, знакомые с детства сцены, человеческие типажи и животные будут появляться в различных работах мастера. На картине «Я и деревня» происходит трогательная встреча: профиль человека с автопортретными чертами самого Шагала почти вплотную приближается к мордочке серьезного и большеглазого теленка. В просвете между ними виден сельский пейзаж. Получившиеся таким образом три зоны имеют каждая свой доминирующий цвет: синий с белым, красный и зеленый. Стоит отметить, что зеленый цвет, которым написано лицо человека, смотрится совершенно органично, не навевает мыслей о неестественности и болезненности, напротив, воспринимается как цвет весны, природы, озарившей своим отсветом человека. Голубой глаз Шагала с огромным круглым бликом как будто отражает безоблачное небо. Каким-то чудом зритель видит то, что должно быть заслонено головой теленка - женщину, доящую корову. Достаточно резкими прямыми или круглящимися линиями картина делится на сегменты, что заставляет вспомнить концепцию распадающегося на исходные элементы и вновь собирающегося в единое целое мира, характерную для аналитической фазы кубизма. Такой расположенный в центре закругляющийся вверху сегмент выступает в качестве горки, на которой расставлены один к одному домики. Они образуют ровный ряд. Скользя по нему взглядом, зритель вдруг с удивлением обнаруживает, что два домика в середине стоят вверх ногами. Ровно под ними находится фигура крестьянки, также представленная перевернутой, тогда как приближающийся к ней крестьянин с косой на плече ориентирован вполне в согласии с силами земного притяжения. Благодаря таким «несовпадениям», а также тому, что все радиальные линии, рассекающие картину, сходятся в одной точке, у зрителя возникает ощущение, что цветной мир вертится перед его глазами праздничной каруселью.

В 1914 г., после участия в берлинской выставке, Шагал возвращается в Витебск, как сам он думает, ненадолго. Начавшаяся Первая мировая война задерживает его, однако, на годы. Освобожденный от военной службы Шагал устраивается на работу в Петрограде. В 1915 г. он женится на Белле Розенфельд, с которой познакомился еще до отъезда в Париж. Брак с Беллой продлится до ее смерти в 1944 г. и окажется очень счастливым. Шагал будет без устали писать жену, даже тогда, когда ее уже не будет рядом с ним.

Личное счастье оказалось для мастера сильнее бедствий войны и революции. В эти годы он пишет свое знаменитое полотно «Прогулка» (1917- 1918 гг., ГРМ, Санкт-Петербург) (илл. 95). На изумрудно-зеленой, гранящейся, словно драгоценный камень, земле выделяется красный цветастый платок со стоящими на нем графином и стаканчиком - остатки небольшого пикника. Все дома на заднем плане написаны тем же оттенком зеленого, что и земля - они принадлежат земле, составляют с ней единое целое. Исключением является стройное здание церкви, бело-розовой, нежной и воздушной, похожей на облако - она принадлежит небу. Соединенные фигуры возлюбленных представляют собой ярко выраженную восходящую диагональ. Мужчина еще стоит на земле, сжимая в ладони маленькую птицу. Это та самая синица в руке из известной поговорки, которая лучше журавля в небе. Однако очень скоро земной прагматизм будет забыт и герой устремится в небесный простор, где уже парит, держа его за руку, прекрасная возлюбленная. Она легка и невесома, прихотливые контуры ее платья перекликаются с очертаниями хрупкого голубого растения с другой стороны от мужской фигуры. Элегантный черный костюм мужчины, надетый на белую сорочку, и сиреневое платье женщины являют собой подвижную, почти живую материю. Множество переходов от темного к светлому, сложный, прихотливый силуэт создают впечатление вибрации, возникающей словно бы под порывами несильного весеннего ветра. Эта вибрация усиливает ощущение легкости, заставляет поверить в возможность грядущего полета.

Логическим продолжением истории может считаться написанное в те же годы полотно «Над городом» (1914-1918 гг., ГТГ) (илл. 96). Теперь уже не дама призывает подняться в небо своего кавалера, а он увлекает ее в полет, который кажется легким и стремительным за счет горизонтального расположения невесомых фигур и протянутой вперед руки Беллы. Взгляды возлюбленных устремлены вдаль от земли, в изображении которой доминируют теперь различные оттенки серого, оживленного цветными акцентами. Здесь внизу остались неказистые домики, бодливый козел, топчущийся во дворе, присевший у забора мальчишка. Впрочем, с высоты этот обыденный мир кажется не лишенным лирического начала. Ближе всего к возлюбленным снова оказывается церковь, белая с зеленой крышей, возвышающаяся над круглящейся линией горизонта.

В 1918 г. Шагал становится уполномоченным по делам искусств в Витебской губернии. В родном городе мастер открывает Художественный музей и Свободную академию. Он развивает бурную деятельность, устраивает многочисленные художественные выставки и организует популярные лекции по искусству, способствует развитию местного Театра революционной сатиры, для которого самолично изготавливает декорации. Шагал занялся также организацией масштабных празднеств в честь первой годовщины Октября. На улицах висели яркие флаги, плакаты, сделанные по эскизам мастера. Шагал даже выставил прямо на открытом воздухе свои полотна. Однако влияние Шагала на культурную атмосферу Витебска быстро пошло на убыль, когда в 1919 г. преподавать в основанном им художественном училище приехал К. С. Малевич. Вокруг нового лидера образовалась группа, получившая название УНОВИС («Утвердители нового искусства»). В стан Малевича переходило все больше молодежи. Шагал пришел к выводу, что в Витебске его больше ничто не держит.

В 1920 г. Шагал вместе с семьей переезжает в Москву. Здесь ему было достаточно трудно найти заказы, и он вновь обращается к работе театрального декоратора. Самое известное произведение этого периода - оформление спектакля «Миниатюры» по мотивам творчества еврейского писателя Шолом-Алейхема. Спектакль должен был проходить в небольшом зале, все стены и потолок которого были расписаны Шагалом. Всего он выполнил девять композиций. Самая масштабная из них - «Введение в Еврейский театр» (1920 г., ГТГ) (илл. 97). Эго праздничная многофигурная композиция, представляющая пеструю толпу актеров, музыкантов и акробатов на решенном в абстрактных формах фоне. Еще четыре композиции изображают различные виды искусства: «Театр», «Танец», «Музыка», «Литература» (все - 1920 г., ГТГ). Работы подверглись критике со стороны властных структур. Наконец Народный комиссариат просвещения не нашел художнику лучшего применения, как отправить его преподавать рисование в колонию для беспризорных детей. Такое положение дел побудило мастера задуматься об эмиграции.

В 1922 г. Шагал с семьей оказывается в Берлине, в 1923 г. происходит переезд в Париж. В эти годы мастер много занимается книжной иллюстрацией. В Берлине по заказу Пауля Кассирера (1871 - 1926 гг.), известного книгоиздателя, Шагал создает гравюры к собственным воспоминаниям. Затем, уже в Париже, принимает предложение Амбруаза Воллара проиллюстрировать «Мертвые души» П. Гоголя. Очевидно, новая работа увлекла мастера. Шагал успешно освоил технику офорта, в чем ему очень помог берлинский художник Герман Штрук (1876-1944 гг.).

Все выполненные Шагалом иллюстрации лаконичны и выразительны, мастеру легко удается поймать особенности изображаемых персонажей, показать их характер, не злоупотребляя деталями и подробностями. Особенно выразительны иллюстрации к «Мертвым душам» (илл. 98-99). Голосит бесформенная, как баба на чайнике, Коробочка, возбужденно воздевает вверх руки Ноздрев, неуклюже поворачивается вокруг себя Собаке- вич; несмотря на скупость художественных средств, шумным и многолюдным кажется бал у губернатора.

Очевидно, занятие книжной иллюстрацией импонировало мастеру, поскольку позже он проиллюстрировал басни Ж. де Лафонтена и даже Библию.

В станковых произведениях этого времени часто встречаются изображения танцоров, акробатов, наездниц, а также непременных влюбленных, которые оказываются то в саду, то под дождем, то на Эйфелевой башне. Одна из работ, созданных непосредственно по приезде во Францию, - «Зеленый скрипач» (1923-1924 гг., Музей Соломона Гуггенхайма, Нью- Йорк) (илл. 100). Это полотно повторяет композицию панно «Музыка», созданного ранее для Еврейского театра. Опираясь ногами на крыши двух крошечных домиков, старый еврей играет на скрипке. Почти весь пейзаж вокруг него написан серым и коричневым, он кажется почти монохромным. Сам же скрипач поражает яркостью красок: желто-коричневая скрипка в его руках резко контрастирует с зеленым лицом и фиолетовыми одеяниями. Темно-зеленый цвет лица, как это уже бывало у Шагала, не производит впечатления неестественности, напротив, подчеркивает ощущение самоуглубленности и словно бы делает персонажа старше - при отсутствии морщин или каких-либо других признаков возраста он кажется стариком. Забравшийся на крышу скрипач заставляет вспомнить небольшой пассаж из книги Шагала «Моя жизнь»: «Был праздник: Суккот или Симхас-Тора. Деда ищут, он пропал. Где, да где же он? Оказывается, забрался на крышу, уселся на трубу и грыз морковку, наслаждаясь хорошей погодкой. Чудная картина. Пусть кто хочет с восторгом и облегчением находит в невинных причудах моих родных ключ к моим картинам» .

Любопытно обращение к христианским мотивам, произошедшее во второй парижский период. Так, было создано «Белое распятие» (1938 г., Институт искусств, Чикаго) (илл. 101), где посреди всеобщего хаоса, в окружении горящих домов и разбегающихся человеческих фигурок возвышается крест. Масштаб фигуры Христа увеличен по отношению к остальным человеческим изображениям, охра придает карнации теплоту и живость. Христос воплощает кротость и сострадание, необходимое опрокинутому, как домики на заднем плане, миру.

Война повлекла за собой новые изменения в жизни художника. Еще в 1937 г. работы его фигурировали на проведенной в Берлине выставке «дегенеративного искусства». Оставаться в Париже Шагалу как еврею было опасно, а потому он решил переехать вместе с семьей в США. Здесь мастеру оказал поддержку Пьер Матисс (1900-1989 гг.) - сын знаменитого художника. Шагал работает и для театра, создавая по заказу Леонида Мясина (1896-1979 гг.) декорации к опере С. Рахманинова «Алеко». За океаном мастера постигло самое большое несчастье в его жизни - смерть Беллы. Это произошло в сентябре 1944 г., когда семья Шагала уже думала о возвращении в Европу. В течение девяти месяцев Шагал был не в состоянии работать. Затем, однако, он создает несколько произведений в память об умершей жене, таких как «Свадебные огни» (1945 г., частное собрание) (илл. 102), где шествие жениха и невесты в окружении гостей и музыкантов соседствует с голубым миром снов и мечтаний. Белоснежная невеста, оказавшаяся в смысловом центре полотна, является, разумеется, главной героиней произведения. Э го не просто невеста в белом свадебном платье, но душа, Психея, легчайший дух, который так трудно удержать на земле.

В 1948 г. Шагал возвращается во Францию. Теперь мастер будет покидать ее пределы лишь ради кратковременных путешествий, например, в США или СССР. В этот период жизни Шагал приобретает настоящую известность. Он продолжает создавать станковые произведения, однако пробует свои силы и в монументально-декоративном искусстве.

В станковых полотнах преобладают уже известные темы: влюбленные, свадьба, превращающиеся в фантастический антураж для героев достопримечательности Парижа, такие как Эйфелева башня и Марсово поле. Получает дальнейшее развитие и религиозная тематика. Шагал создает образы ветхозаветных героев - Моисея со скрижалями, Давида, Соломона, Иеремии, обращается и к евангельским сюжетам. Появляется в это время в работах Шагала и любопытный символ - крылатые часы, чье присутствие рядом с людьми и особенно влюбленными указывает на трагическую быстротечность времени.

Пожалуй, самым значительным заказом этого периода стал плафон парижской Гранд-Опера, расписанный мастером в 1963 г. (илл. 103). Заказчиком выступил сам министр культуры Франции Андре Мальро (1901-

1976 гг.). Шагал выполнил роспись не по штукатурке, а на гигантском холсте. Мастер разделил круглый плафон на цветные сектора: красный, желтый, синий, зеленый и белый. В каждом секторе расположено по две композиции на сюжеты каких-либо известных балетов или опер. Так, на красном фоне изображения посвящены «Жар-Птице» И. Ф. Стравинского и «Дафнису и Хлое» М. Равеля, на желтом - «Лебединому озеру» П. И. Чайковского и «Жизели» А. Адана, на синем - «Борису Годунову» М. П. Мусоргского и «Волшебной флейте» В. А. Моцарта, на зеленом - «Ромео и Джульетте» Г. Берлиоза и «Тристану и Изольде» Р. Вагнера, на белом - «Пелиласу и Мелизанде» К. Дебюсси. Образы центрального круглого фрагмента навеяны творчеством Ж. Бизе, К. В. Глюка, Л. ван Бетховена и Дж. Верди. Балерины, ангелы, крылатые скрипки, даже вполне узнаваемые архитектурные сооружения - Эйфелева башня, Триумфальная арка на площади Звезды и сама Гранд-Опера - обладают легкостью и воздушностью прекрасных видений.

При взгляде на этот плафон вспоминается пассаж, принадлежащий перу Э. и Ж. Гонкуров: «Музыка затихает, и в крылатом шепоте невидимых инструментов пробегают дуновения Глюка, некоторое время витают в воздухе, затем растворяются. Понемногу все замолкает, все заканчивается, а потом - совсем тихонько - возвращается. Сон приподнимает в тишине крышу театра. И перед уснувшим вновь начинается опера, опера небесная и торжествующая. Дворцы, храмы, сельские виды и колоннады из мрамора или зелени встают в туманном мареве. Совершаемые на глазах перемены декораций озаряются отблесками бенгальских огней. Метаморфозы сюжета следуют один за другим. Сияют аллегории. Корзина Флоры опустошается в небесах и порождает весенний дождь. Картонные облака переменяются в сияние славы. Декоративные вазы, увенчанные пламенем, распространяют вокруг себя свечение. Розовые кущи становятся тернистым кустарником. Платья актрис, развевающиеся и украшенные разрезами, позволяют проглядывать божественно прекрасным телам. Каскады и потоки воды искрятся, взлетают ввысь и разбиваются, наполняя воздух бриллиантовой пылью» . Ощущение «волшебного фонаря» усиливается благодаря следующим друг за другом цветным отсекам, заставляющим огромный плафон словно бы вращаться над головами изумленных зрителей.

Вслед за декорацией Гранд-Опера последовал заказ на панно для Метрополитен-Опера в Нью-Йорке, затем на мозаики для Национального банка в Чикаго.

Осваивает Шагал и такую технику, как витраж. Кажется удивительным, что художник, обладавший столь светоносным, прохладным колоритом, из всех красок особенно любивший синий, не обратился к витражу раньше. Однако первые его работы в этой области относятся только к 1960- 1962 гг. Это были витражи для синагоги медицинского центра Хадасса в Иерусалиме. Затем последовали работы, выполненные по заказу семьи Рокфеллеров в церкви Покантико-Хиллз в штате Ныо-Йорк, витражи для здания ООН в Нью-Йорке и для Института Искусств в Чикаго, а также работы для европейских соборов, таких как собор Святого Стефана в Меце (илл. 104), собор в Реймсе и Францисканская часовня в Сарбуре во Франции, собор Святого Мартина и Святого Стефана в Майнце (в Германии), церковь Всех Святых в Тудли и Кафедральный собор Чичестера в Англии, церковь Фраумюнстер в Цюрихе, в Швейцарии. Известно, что эскизы к своим витражам Шагал делал в технике акварели. Переведенные в стекло, его работы сохранили эту акварельную воздушность и особую прозрачность. Достигается эффект акварельной размытости за счет того, что деление композиции на сегменты свинцовой рамой и деление ее на цветовые зоны не совпадают. Современный подход к старой технике не мешал тому, что витражи мастера прекрасно вписывались в интерьеры древних соборов.

Последние годы жизни Шагала прошли вполне счастливо. Для мастера был построен недалеко от Ниццы дом с удобной мастерской. В 1977 г. художник получил и самую значительную французскую награду - Большой крест Почетного Легиона. В честь 90-летия мастера была организована большая выставка его работ. Художник, умерший в возрасте 97 лет, до последнего дня продолжал работать.

• Шагал М. Моя жизнь. М., 1994. URL: https://www.litmir.co/bd/7b-237974 (дата обращения: 17.06.2017).
• De Goncourt Е. et J. L’ art du dix-huitieme siecle: Watteau: Chardin: Boucher: Latour:Greuze: Les Saint-Aubin. Paris: Rapilly, 1873-1874. P. 383.

Шагал Марк Захарович (1887–1985)

Когда Марку Шагалу шел уже девяносто восьмой год, он жил во Франции. Совсем незадолго до кончины он вдруг решил, что находится в своем родном Витебске. Французский пейзаж представлялся витебской окраиной, где теснятся маленькие домишки, торгуют лавочники и никуда не спешат прохожие. Ему все казалось: вот-вот придет отец с работы, достанет из кармана маленькие подарки, зажжет керосиновую лампу и начнется привычный вечер. Жизнь как началась, так и закончилась. Призрак родины никогда не оставлял живописца; так или иначе, все его творчество было связано с Россией, что бы он ни изображал - даже рай небесный, даже библейские долины и праздник музыки…

Марк Шагал родился на окраине Витебска. Его отец служил у купца, торговавшего селедкой, мать занималась своей лавочкой. Кроме Марка, в семье было девять детей - семь сестер и два брата. Принято считать, что Шагал является чуть ли не самоучкой, однако на самом деле все обстоит далеко не так. Образование Шагала было фундаментальным и профессиональным в техническом отношении, однако его творческая натура неустанно искала собственный путь в искусстве. Начальное художественное образование Шагал получил в Витебске у Ю. Пэна, ученика П. Чистякова. По своей инициативе Пэн организовал в Витебске художественную школу, где Марк если и не успел в полной мере изучить мастерство живописца, то приобрел умение создавать профессиональные живописные композиции. Далее это умение было отшлифовано в нескольких художественных студиях Петербурга, важнейшей из которых оказалась студия Е. Званцевой, где преподавание вели крупнейшие представители объединения «Мир искусства» М. Добужинский и Л. Бакст.

Петербургские впечатления Шагала нашли выражение в работах, которые можно считать своеобразным дневником, где отразились самые разнообразные влияния различных систем цветового построения полотна - это импрессионизм, манера П. Гогена и художников «Мира искусства», «Голубой розы». Единственное, чего не было в ранних композициях Шагала, - академизма. Живописец всегда стремился к широкой обобщенности цвета.

Ярким примером ранних образцов творчества Шагала служит «Маленькая комната» (1908), где декоративность берет верх над тщательностью проработки форм. Объемное изображение отступает перед силуэтными абрисами. Вся композиция представляется неустойчивой, плывущей, дрожащей от неясного волнения. Окраска предметов далека от реальной и больше напоминает ковер, цветовая гамма создается в розовых, коричневых и светло-зеленых тонах. В результате бедная комнатушка деда из Лиозно превращается в некое видение, красочное и праздничное, которое лишь немного потревожено каким-то тайным беспокойством.

Подобная двойственность вообще свойственна петербургскому периоду Шагала. Здесь смешаны тревога и восхищение; художник старается быть верным непосредственному впечатлению, но в то же время постоянно отходит от него. Вероятно, именно из-за этого в работах раннего периода так сильны примитивистские тенденции, хотя в данном случае имеет место не наивность, а непосредственность изображения. Доверчивость способствует свободному упрощению в творчестве живописца.

Однако одновременно с такими примитивистскими картинами мастер создает и работы, в которых звучат почти классические интонации. Таковы «Марья-Сенька» (1907), «Автопортрет с кистями» (1908), «Моя невеста в черных перчатках» (1909).

Особенно интересным представляется «Автопортрет с кистями», где отчетливо прослеживается классическая тема. Шагал изображает себя в традиционной позе художника, стоящего перед невидимым мольбертом. Цветовое решение также классическое - строгий черный костюм, ослепительно-белый воротничок, коричневато-золотистый цвет лица. Похоже, Шагал хочет показать свою приобщенность к миру высоких художественных ценностей и изображает себя в облике старинного мастера. Шагал чувствует себя равным среди равных на пиру великих. Безусловно, в подобной трактовке присутствует желание самоутвердиться, о чем свидетельствует подчеркнуто-горделивая поза автора. Однако все это - не более чем игра, театр.

Портрет невесты художника Беллы полон откровенного восторга и даже любовного преклонения. В этой работе также учитываются классические традиции. Фигуру девушки Шагал размещает на первом плане, и она занимает по высоте все полотно, что напоминает об образцах эпохи Ренессанса. Уроки Гойи и Веласкеса чувствуются в контрастах между темным фоном и белым платьем. Здесь присутствуют лишь незначительные вкрапления узорчатой скатерти, зеленой ветки, лилового берета и броши такого же оттенка. Впрочем, у французских импрессионистов, в частности у Эдуарда Мане, также встречается похожая цветовая оркестровка.

Если предыдущие работы, несомненно, связаны с классикой, то чуть позже Шагал обращается к идеям русских символистов. Программной считается работа художника «Деревенская ярмарка (Кермесса)» (1908). По свидетельству современников, сюжет полотна во многом был навеян постановкой «Балаганчика» А. Блока в театре В. Ф. Комиссаржевской. Однако впечатления от представления воплощены в совершенно другом мире, живущем по иным законам. Произведение Блока обладает своей внутренней логикой и единством. В то же время Шагал сочетает порой совершенно разнородные фабульно-предметные элементы, которые лишь при долгом рассмотрении складываются в некую общность.

На первом плане художник изображает лежащую плоскую фигурку клоуна (у Блока: «Пьеро… беспомощно лежит на пустой сцене в белом балахоне с красными пуговицами»). На полотне Шагала все именно так и показано, нет только красных пуговиц. Есть и еще интересная деталь. Пьеро сжимает в руках красную керосиновую лампу, которая так часто встречается на полотнах художника, посвященных Витебску. Этот светильник и освещает все происходящее. Первая половина композиции погружена во мрак ночи, а фон озаряется золотистыми отблесками заката, которые достигают переднего плана и смешиваются с лучами светильника. Подобное смешение дает начало особому действу, где переплетаются реальность и наваждение, тем более что и на дальнем плане видна весьма существенная деталь - балаганчик-театр. В центре показана похоронная процессия, медленно движущаяся за гробом. Таким образом художник хочет сказать, что жизнь и смерть - понятия условные, и границы между ними порой установить чрезвычайно трудно; рядом живут радость и грусть, высокое и приземленное.

Картины Шагала петербургского периода характеризуются на первый взгляд бессмысленным скоплением людей, которые движутся в неизвестном направлении. Подлинна в этих композициях только жизнь памяти. Особенно показательна в этом отношении работа «Покойник» (1908). Здесь снова изображены сразу два источника освещения - желто-зеленый рассвет и полыхающее пламя больших свечей, стоящих вокруг тела покойника, лежащего прямо на мостовой. Подобная ситуация представляется нарочито условной. Улица небольшого городка пустынна, покойника провожают в последний путь лишь горящие свечи; кроме того, странным кажется на первый взгляд, что он не положен в гроб и лежит на земле. Скорее всего, в данном случае Шагал обращается к стилю древнерусской иконы, который прежде всего предполагает определенное мировосприятие, где человек и окружающая его среда сопоставляются чрезвычайно свободно. Художник поместил действие в открытом пространстве, как это делали иконописцы, видевшие пространство «панорамным» зрением, во вселенском масштабе. Это пространство настолько велико, что представляется абсолютно невозможным показывать интерьеры и детали.

В это же время Шагал исполняет ряд картин, представляющих собой, по сути, притчи. Такова композиция «Рождение» (1910) - итоговая и для петербургского периода, и для всего творчества мастера. Эта тема была чрезвычайно популярна в среде русских символистов; она завораживала своей тайной, гранью между реальностью и небытием. Оригинальность Шагала состоит в том, что он прост и далек от изысканности, он не боится житейской прозы, но в то же время поднимается до почти пророческих предчувствий и высокого драматизма.

Полотно состоит из двухчастного действия. Основная сцена рождения находится слева, где откровенно и приземленно изображены лохань с водой и искаженное лицо женщины. И тем не менее зрителя не оставляет ощущение того, что перед ним разворачивается поистине торжественное событие. Пестрый полог над кроватью раздвинут наподобие занавеса, который позволяет увидеть зрелище мировой значимости. Повивальная бабка, в руках которой находится младенец, стоит прямо на кровати; ее осанка строга, а взгляд суров и отрешен. Она вглядывается вдаль, как будто видит перед собой огромную толпу. Таким образом, появление на свет человека становится актом великого значения, поскольку обязательно преображает житейскую среду. В правой части картины действие по характеру тревожно-взволнованное: в двери дома толпой заходят мужчины и корова. Вероятно, в этом мотиве слышны отголоски евангельского сюжета о поклонении волхвов, направляющихся в хлев, к месту рождения Христа-спасителя.

Летом 1910 года Марк Шагал приехал в Париж. Его слова о мировой столице искусств звучат с подкупающей искренностью: «Париж, ты мой второй Витебск!» Впрочем, сначала художник не мог избавиться от чувства неуверенности и растерянности, преодолеть которые удалось лишь благодаря критику Я. Тугенхольду, также жившему в то время во Франции. Художник вспоминал впоследствии: «Никого не знал я в Париже, никто меня не знал. С вокзала спускаясь, смотрел я робко на крыши домов, на серый горизонт и думал о моей судьбе в этом городе. Хотел вернуться на четвертый день обратно домой. Мой Витебск, мои заборы… Но Тугенхольд взял в руки мои полотна… Он начал, торопясь, звонить одному, другому, звать меня туда, сюда… Не раз допрашивал я его, как я должен работать, и я часто, признаюсь, хныкал… Он утешал…»

Однако конец всем колебаниям положило знакомство с Лувром. Париж дал Шагалу небывалую возможность самореализации, здесь произошла «революция взгляда» художника. В старости мастер говорил о французском искусстве: «Я мог вообразить все это в моем далеком городе, в кругу моих друзей. Но я, видя собственными глазами то, о чем я только говорил вдалеке, всасывал в себя впечатления: эта революция взгляда, это вращение цветов, которые спонтанно и осознанно погружаются один в другой в потоке обдуманных линий, как этого хотел Сезанн, и свободно доминирующих, как указывал Матисс. Этого я не мог видеть в моем городе… Пейзажи, образы Сезанна, Сёра, Ренуара, Ван Гога, фовизм Матисса и многое другое меня ошеломили. Они привлекли меня как природный феномен».

М. Шагал. «Суббота», 1910 год, Музей Валлраф-Рихартц-Людвиг, Кёльн

В результате полученных впечатлений начинает меняться живописная манера Шагала, хотя и в петербургский период он был уже сложившимся художником. Тем не менее влияние французской живописи бесспорно. Так, на первом из парижских полотен - «Суббота» (1910) - уже проявилась невиданная до этого динамичность, усложненность пространства и насыщенная эмоциональность - и все это исключительно за счет выразительности колористической гаммы. Стена комнаты представляется вибрирующей - настолько сложные цветовые оттенки ее составляют - зеленые, желтые, коричневые, красные, фиолетовые. Золотистый круг в центре кажется не светом керосиновой лампы, а солнечным сиянием. Это не только настоящее пиршество цвета, но и удивительное настроение, где тревога соседствует с радостью, беспокойство - с восторгом. Герои картины как будто переживают потрясение: даже тела их, прижатые к стульям, изогнуты неведомой силой. Быть может, невероятное известие несет гость, входящий в дверь? Быть может, к этому событию стремится время так, что погнуло даже часы?

М. Шагал. «Я и деревня», 1911 год, Музей современного искусства, Нью-Йорк

С 1911 по 1914 год Шагал проживал в парижской мансарде «Ля рюш», здесь им были созданы сотни картин. В это время в Париже наибольшее распространение получил кубизм. Шагал также воспринял новые веяния, однако переосмыслил их в соответствии с собственными, российскими, представлениями. В 1912 году художник написал «Кубистический натюрморт». Предметы помещены на темно-синей, словно колышущейся и коробящейся, плоскости. Все предметы легко узнаваемы, однако ирреальность достигается мастером за счет изображения пространства, которое с равным успехом может быть и скатертью, и прилавком, и космосом. Кубизм в этой композиции не выглядит догмой; здесь нельзя увидеть даже намек на рационализм. Художник, скорее, хочет показать мир сквозь некую призму, «закутанным в цветной туман». В подобном случае российская чувственная избыточность переходит границы типичного для Запада рационализма. Эту черту подметил и Я. Тугенхольд, писавший под впечатлением Осеннего салона и сравнивавший композиции Шагала и Делоне: «Тогда как от кирпичных построений французов веяло холодом интеллектуализма, логикой аналитической мысли, в картинах Шагала изумляла какая-то детская вдохновенность, нечто подсознательное, инстинктивное, необузданно-красочное. Точно по ошибке рядом со взрослыми, слишком взрослыми произведениями попали произведения какого-то ребенка, подлинно свежие, “варварские” и фантастические».

В 1911 году Шагал создает ряд композиций, в которых раздвигает земные рамки, показывая таким образом космическое пространство. Ярким примером подобных картин служит полотно «России, ослам и другим», где обычная крестьянка с подойником летит над церковью и деревенскими крышами в ночном пространстве. Так непривычно женщина с отделенной от туловища головой направляется к корове, стоящей на крыше, надоить молока. Интересно, что один из детенышей домашнего животного имеет человеческий облик. Здесь художник не только очеловечивает космос, но и человека изображает существом космическим, а потому и картины земной жизни показаны так, словно увидены с далеких орбит. Именно отсюда идет внешняя странность и парадоксальность образов; здесь буквально, по словам Пастернака, «предмет сечет предмет».

М. Шагал. «России, ослам и другим», 1911 год, Национальный музей современного искусства, Нью-Йорк

Написанное в 1911 году полотно «Я и деревня» искусствоведы называют «энциклопедией искусства Шагала». Фрагменты, из которых состоит композиция, очевидно, космизированы. Так, в центре помещен солнечный диск. Этот диск повторяется в форме головы коровы, а внутри него словно в калейдоскопе зафиксированы осколки житейских сюжетов, в которых равноправно сочетается фантастическое и обыденное, прошлое и настоящее, оставшееся вдали и близкое. Фрагменты воспоминаний то соседствуют друг с другом, не нарушая целостности, то пересекаются. Они кажутся только всплывающими в сознании жизненными фрагментами, мечтами или размышлениями.

С 1911 по 1914 год Шагал создает ряд шедевров - «Солдат пьет», «Святой возница», «В честь Аполлинера», «Адам и Ева», «Летящая повозка», «Поэт. Три с половиной часа», «Голгофа». Шагал говорил об этом времени: «Приобщившись к этой уникальной технической революции искусства во Франции, я, однако, возвращался в мыслях к моей собственной стране. Я жил спиной к тому, что находилось передо мной». Итак, в Париж Шагал приехал ищущим новых впечатлений молодым художником, а вернулся в Россию в 1914 году зрелым мастером.

Когда Шагал писал свой родной Витебск в Париже, город представал всегда окутанным романтическим флером воспоминаний, которые, впрочем, содержали приметы быта. Можно сказать, что это были, по сути, метафоры. Витебск был в известной степени узнаваем, однако жил такой необычной жизнью, словно он являлся сонным видением, где привычное растворяется в причудливой фантазии.

Вернувшись домой, Шагал вновь изображал Витебск, однако уже более реальный, так что порой казалось, будто он отказался от фантастики. Подобное обстоятельство, без сомнения, можно объяснить стремительной сменой обстановки и впечатлений. После яркого Парижа художник вновь всматривался в неторопливую, почти дремотную жизнь городка с каким-то удивлением. Большинство работ 1914 года отличает умиротворенно-прозрачный характер. Таков «Дом в местечке Лиозно», где реалистично показана местная панорама: покосившийся домик с многочисленными вывесками торговцев, местные жители, скучающие у порогов домов, остановившаяся жизнь и низкое серое небо. Это не насмешка, как может показаться на первый взгляд; художник сам чувствует себя частью родного местечка.

Как продолжение «Местечка в Лиозно» выглядит другая композиция - «Парикмахерская». Кажется, что художник пригласил зрителя проследовать в одну из дверей под вывесками. Помещение парикмахерской выглядит так же убого, как и все остальное в городишке. Ее обстановка предельно бедна, безграмотно написано объявление на стене: «абонены платят вперед», а хозяин заведения - маленький и изможденный - совершенно замучен неудачливой судьбой. И тем не менее Я. Тугенхольд точно подметил скромное очарование этого полотна; он говорит об этом грошовом интерьере: «один из лучших… виденных мной на выставках последних лет… провинциальная парикмахерская, проникнутая кротким солнцем, пыльным воздухом и жалкой улыбкой дешевых обоев». Эта застенчивая любовь на время заслонила замах молодого мастера на мировую проблематику; на время остались в стороне кубические эксперименты, уступив место несложной повествовательности. Так трогательна и так наполнена светом каждая частица композиции, что чувствуется растроганность художника, вернувшегося на родину, подобно блудному сыну, к своим тихим старикам.

Особенно заметны такие настроения в пейзажах Шагала, из которых лучшие - «Вид из окна. Витебск», «Аптека в Витебске». Насколько сильно они отличаются от парижской лихорадочности («Париж из моего окна»), почти неправдоподобно. «Вид из окна» показывает безмятежный ландшафт: привычные заборы, палисадник с гуляющими курами и теленком, домишки и церкви. Петляющая дорога уходит вдаль, что, однако, не вызывает чувства влекущей вдаль перспективы, поскольку здесь, в родном местечке, все начинается и здесь же все заканчивается.

Казалось бы, заурядная и часто нелепая провинция пронизана необыкновенной поэтичностью, секрет которой кроется прежде всего в удивительном умении владения цветом. Светом наполнены на первый взгляд заурядные коричневые, зеленые, синие цвета. Мастер так необычно и в таких непривычных пропорциях смешивает краски, что основной тон не остается неизменным, а постоянно меняет интенсивность. Оригинальная живописная система Шагала сформировалась в результате усвоения основных принципов иконописи, лубочных картинок, вывесок и новейших приемов западного искусства. В то же время в основе живописи мастера находится прежде всего эстетика классического русского искусства.

Чрезвычайно драматичны произведения Шагала, созданные во второй половине 1914 года. Такова картина «Продавец газет», изображающая провинциального старика, прижимающего к груди газеты, на одной из которых крупно написан заголовок: «Война». Черты лица персонажа кажутся смещенными, поскольку созданы рвущимися и отталкивающимися друг от друга линиями. Старик полон тревоги и тяжелых предчувствий. Окружающий человека пейзаж также показан в экспрессивной манере: на темной мостовой громоздятся покосившиеся дома, а верх собора врезается в багровое небо. Благодаря этому контрасту композиция приобретает вселенский трагизм.

К концу 1914 года Шагал увидел и в родном окружении отзвуки мировых потрясений и парадоксов. Художник пишет ряд картин, в которых приходит к глобальным обобщениям, отталкиваясь от простых на первый взгляд и обыденных деталей. В подобном духе исполнена композиция «Часы», где обычные жизненные реалии предстают решительно смещенными. Около окна сидит крохотный человечек, в то время как огромные часы занимают всю центральную вертикаль картины. Мастер видит в жизни новую логику, он убежден, что мир сдвинулся с привычной оси. Из-за этого и происходит смещение реальных пропорций. Фигурка человека сопоставляется с метафорой материализовавшегося времени. Однако часы не выглядят угрожающими; просто они существуют в ином измерении, нежели человек.

Подобным же образом трактуется пространство на полотне «Зеркало». У Шагала пространство превращается в носителя неких духовных качеств. В бездонных глубинах зеркала отражается керосиновая лампа в сияющем ореоле, но это отражение - не механическое, и зеркало отражает не так, как оно должно на самом деле отражать реальный мир. Мало того, благодаря зеркалу обстановка видоизменяется и приобретает новый облик и новое значение. Художник предлагает и ключ к пониманию подобной метаморфозы. Это фигурка человека, уснувшего за столом. По сравнению с ним предметы просто колоссальны; таким образом, вещи не только символизируют пространство и время, но и являются метафорами человеческого воображения. Поэтому в картине «Часы» человек сосредоточенно размышляет, а в картине «Зеркало» - спит.

Полотна витебского цикла начинает композиция «Над Витебском», где основное пространство полотна занимает тщательно выписанный провинциальный пейзаж с заснеженной улицей и собором. Перспектива выглядела бы совершенно будничной и реалистичной, если бы не поднимающаяся вверх, в небо, фигура бородатого старика с дорожным посохом и котомкой за плечами. Его лицо задумчиво и печально; человек, совершив над собой усилие, поднимается над рутиной ленивых будней. Возможно, именно так художник хотел выразить непреодолимое желание встать над тоской необустроенной жизни. Движение вперед противоречит жизненной логике и в конце концов берет над ней верх.

На двух других полотнах, относящихся к витебскому периоду, показан один и тот же человек - «Красный еврей» и «Зеленый еврей». Это некий проповедник, случайно встреченный художником на улице. «Красный еврей» изображает мудреца; он живет не в затхлой провинции, а в безграничном мире собственных мыслей. Повседневная жизнь причудливо сплетается с древними библейскими преданиями, и их слова - тексты на священных скрижалях - возникают на втором плане. Бытовые детали приобретают значение символов. Так, чернильница - атрибут пророческих записей, а цветущее деревце рядом с человеком намекает на расцветший жезл Аарона. Шагал показывает, насколько сильным может быть дух человека, который способен преобразить даже жалкую внешнюю оболочку, делая героя исполином с резкими изломами черт лица, которые, кажется, с трудом выдерживают напор его мыслей. Борода написана таким интенсивным цветом, что вызывает ассоциации с потоками лавы.

«Зеленый еврей» является для Шагала программным произведением. Мастер говорит, что персонаж должен быть узнаваем, но зрительная форма лишь служит поводом для раскрытия внутренней сути. Отсюда и необычайная экспрессия цвета. Сам Шагал признавался: «Мне казалось, что старик был зеленым, быть может, тень падала на него из моего сердца».

С 1912 по 1923 год во множестве вариантов мастер изображал своего знаменитого «Скрипача на крыше». Этот скрипач не только вдохновенно играет мелодию, но словно рассказывает всю свою жизнь. В его воображении проносится все, чем он живет, - деревня с домиками, покосившимися церквями и поле, покрытое снежной пеленой.

М. Шагал. «Зеркало», 1915 год

М. Шагал. «Окно на даче», 1915 год

С 1915 по 1917 год Шагал создал цикл биографических полотен. В эти годы главным в жизни художника стала женитьба на Белле Розенфельд. Благодаря ей появилась серия картин, посвященных любви. Центральное полотно этого времени - «День рождения», где связь сказочного и реального представляется абсолютно естественной. Фантастичен основной мотив - взлет влюбленных, преодолевших земное притяжение. В то же время окружающая обстановка совершенно реальна - Витебск за окном, вышитый коврик на стене, стол с нехитрым убранством. Вся эта сцена проникнута ощущением счастья, душевной полноты, безграничности любовного чувства. Метафору «полет чувств» Шагал воспринимает буквально. Это так же естественно для него, как привычный пейзаж за окном или узор на коврике.

Удивительна цветовая среда «Зеленых любовников», похожая на витраж, поскольку все оттенки розового, зеленого и синего пронизаны струящимся светом, который, кажется, идет изнутри и не подчиняется оптическим законам. Эта цветовая среда и создает ощущение романтического, мечтательного сновидения. Именно краски здесь являются главными действующими лицами, поскольку только их посредством, а не изображением застывших лиц, похожих больше на маски, создается облик любви, которая обладает цветом и светом.

Перед революцией имя Шагала уже сделалось знаменитым, однако несмотря на то, что он мог бы занять видное положение в обществе, художник предпочел делать революцию в Витебской губернии. Благодаря его стараниям в Витебске появились народная художественная школа и музей; в дни революционных празднеств художник принимал самое активное участие в украшении города. Сохранился эскиз транспаранта, созданного Шагалом, - «Вперед», где изображен молодой человек, который, раскинув руки подобно крыльям, летит в бездонно-синем небе над землей. Так проявилось всегда присущее Шагалу тяготение к космизированности образов. В этом транспаранте выражено всеобъемлющее чувство свободы, которое понимается как счастье.

Способность Шагала объединять повседневное и фантастическое проявилась и в полотнах его великого триптиха, созданного в 1915–1918 годах, - «Над городом», «Прогулка» и «Двойной портрет с бокалом вина».

В качестве главного мотива всех картин используется тема победы над земным притяжением и свободного полета людей в просторах неба. Здесь летящие персонажи выглядят настолько естественно, что у зрителя даже мысли не возникает о нереальности происходящего. Фантастичность действия показана так просто и убедительно, как будто невероятный полет происходит наяву. Полет, изображенный в картине «Над городом», показывает молодую пару, существующую в иных масштабах, нежели находящаяся под ними провинциальная патриархальная жизнь. Их вознесло над повседневностью счастье; счастье изменило их самих.

Восторженное чувство пронизывает полотно «Прогулка», где художник, стоящий на земле, держит за руку молодую жену, которая взвилась в воздух, как знамя на ветру. Впрочем, и сам молодой персонаж стоит на поверхности земли так, как будто готов взлететь в любую минуту.

М. Шагал. «Над городом», 1915 год

М. Шагал. «Муза», 1917–1918 годы

В «Двойном портрете…», наоборот, женщина стоит на земле, а художник, осеняемый ангелом, спускается к ней на плечи. Это настоящий апофеоз счастья, парафраз рембрандтовского «Автопортрета с Саскией на коленях», любви, переполняющей душу.

В 1920 году Шагал навсегда покинул свой Витебск из-за острой размолвки с К. Малевичем, хотя, надо сказать, что и сам художник охладел к преподавательской деятельности. Вместе с семьей он переехал в Москву, где преподавал рисование для детей-сирот в подмосковной колонии в Малаховке.

Через два года художник покинул Москву и через Каунас уехал в Берлин. Он слишком устал от пережитого в годы Гражданской войны и тяжелого быта периода военного коммунизма. В то же время, покинув Россию, мастер унес ее в своей душе; до конца дней он находил в воспоминаниях о России источник образов и чувств. «Отъезд на Запад не означал внутреннего разрыва с родиной. Десятки лет спустя Шагал продолжал ощущать себя таким же близким России, как в день отъезда» (Ф. Мейер).

Осенью 1923 года Шагал переехал в Париж, много путешествовал по Франции, познакомился с видными деятелями французского искусства - П. Пикассо, А. Матиссом, Ж. Руо, П. Боннаром, М. Вламинком. Когда в 1924 году группа сюрреалистов предложила Шагалу присоединиться к ним, художник ответил отказом. «…Я был удивлен группой сюрреалистов, - вспоминал Шагал. - Почему провозглашают они так называемый автоматизм? Какими бы фантастическими или алогичными ни казались мои холсты, я всегда боялся, что их смешают с этим автоматизмом. Если я писал смерть на улице и скрипача на крыше в 1908 году, а в картине «Я и деревня» 1911 года поместил в голове коровы маленькую корову и доярку, я не делал этого автоматически… В искусстве все должно отвечать движению нашей крови, всему нашему существу, включая бессознательное. Но что касается меня, то я всегда спал спокойно без Фрейда… автоматизм сюрреалистов… кажется мне обедненным».

В 1930-е годы художник путешествовал за пределами Франции. Работая над иллюстрациями к «Библии», он побывал в Палестине, Сирии, Египте. В это же время стали открываться его ретроспективные выставки (в 1933 году в Базеле и в 1937 году - в Брюсселе). В 1939 году он удостоился премии культурного фонда Карнеги. В то же время в Германии в 1933 году по личному приказу Геббельса прошло публичное сожжение полотен Шагала как представителя «дегенеративного искусства».

М. Шагал. «Зеленый скрипач», 1923 год, Музей С. Гуггенхейма, Нью-Йорк

М. Шагал. «Рыбы в Сен-Жан», 1949 год

В 1937 году Шагал получил французское гражданство. По этому поводу художник писал: «Меня хоть в мире и считают интернациональным, и французы берут в свои отделы, но я считаю себя русским художником, и мне это приятно».

В 1941 году среди прочей творческой интеллигенции художник бежал в США. В 1944 году умерла Белла, после чего Шагал долго не мог работать. В этом же году в одной из газет Нью-Йорка появилось письмо мастера, обращенное к родному Витебску, в котором звучала его непроходящая тоска: «Давно уже, мой любимый город, я тебя не видел, не слышал и не говорил с тобой, с твоим народом, не упирался в твои ограды.

Как грустный путник, я только нес все годы твой образ на моих картинах и так с тобой разговаривал и, как в зеркале, тебя видел…

Я не жил с тобой, но не было ни одной моей картины, которая бы не отражала твою радость и печаль».

М. Шагал. «Вечер у окна», 1950 год

М. Шагал. «Синяя деревня», 1968 год

В 1948 году Шагал вернулся во Францию, занимался главным образом печатной графикой. В 1952 году художник женился на Валентине Бродской и вместе с ней совершил поездки в Грецию и Италию. Новая любовь и открытие античности дали мощный стимул дальнейшему развитию его творчества. Чем старше становился мастер, тем все более одухотворенными и жизнеутверждающими делались его композиции; они буквально излучали свет и любовь. После войны Шагал получил мировое признание. В 1961 году во дворе Лувра был открыт временный павильон для демонстрации витражей мастера, в 1969 году началось строительство музея «Библейское послание» в Ницце. В 1960-е годы художник занимался росписями плафона «Гранд-опера», выполнял витражи и керамические панно во многих соборах Франции. Как оказалось, работы современного художника могут органично существовать в едином контексте с величайшими творениями средневековых мастеров. Шагал оформлял старые и новые церкви также во многих странах Европы и в США.