Конспект урока историческое наследие древних цивилизаций. Культура шумер, первой цивилизации на Земле

В Междуречье мало деревьев и камня, поэтому первым строительным материалом были сырцовые кирпичи из смеси глины, песка и соломы. Основу архитектуры Междуречья составляют светские (дворцы) и религиозные (зиккураты) монументальные постройки и здания. Первые из дошедших до нас храмов Междуречья относятся к IV-III тысячелетиям до н.э. Эти мощные культовые башни, называемые зиккуратами (ziggurat - святая гора), были квадратными и напоминали ступенчатую пирамиду. Ступени соединялись лестницами, по краю стены шёл ведущий к храму пандус. Стены окрашивались в чёрный (асфальт), белый (известь) и красный (кирпич) цвета. Конструктивной особенностью монументального зодчества было идущее от 4 тысячелетия до н.э. применение искусственно возведённых платформ, что объясняется, возможно, необходимостью изолировать здание от сырости почвы, увлажняемой разливами, и вместе с тем, вероятно, желанием сделать здание видимым со всех сторон. Другой характерной чертой, основанной на столь же древней традиции, была ломаная линия стены, образуемая выступами. Окна, когда они делались, помещались в верхней части стены и имели вид узких щелей. Здания освещались также через дверной проем и отверстие в крыше. Покрытия в основном были плоские, но известен был и свод. Обнаруженные раскопками на юге Шумера жилые здания имели внутренний открытый двор, вокруг которого группировались крытые помещения. Эта планировка, соответствовавшая климатическим условиям страны, легла в основу и дворцовых построек южного Двуречья. В северной части Шумера обнаружены дома, которые вместо открытого двора имели центральную комнату с перекрытием.

Одним из наиболее известных произведений шумерской литературы считается "Эпос о Гильгамеше" - собрание шумерских легенд, позже переведенных на Аккадский язык. Таблички с эпосом были найдены в библиотеке царя Ашшурбанапала. В эпосе рассказывается о легендарном царе Урука Гильгамеше, его друге дикаре Энкиду и поисках секрета бессмертия. Одна из глав эпоса, история Утнапиштима, спасшего человечество от всемирного потопа, очень напоминает библейскую историю о Ноевом Ковчеге, что позволяет предположить что эпос был знаком даже авторам Ветхого Завета. Хотя, мало вероятно, что Моисей (автор Бытия, книги Ветхого Завета, повествующего о потопе) использовал в своих писаниях этот эпос. Причиной тому служит, тот факт что в Ветхом Завете значительно больше подробностей потопа, которые согласуются с другими источнками. В частности, форма и размер корабля.

Памятники нового каменного века, сохранившиеся на территории Передней Азии, весьма многочисленны и разнообразны. Это культовые статуэтки божеств, культовые маски, сосуды. Неолитическая культура, сложившаяся на территории Двуречья в 6-4 тыс. до н.э., во многом предшествовала последующей культуре раннего классового общества. Видимо, северная часть Передней Азии занимала важное положение среди других стран уже в период родового строя, о чем говорят остатки монументальных храмов и, сохранившиеся (в поселениях Хассуна, Самарра, Телль-Халаф, Телль-Арпагия, в соседнем с Двуречьем Эламе) керамические изделия, употреблявшиеся при погребальных церемониях. Тонкостенные, правильной формы, нарядные и стройные сосуды Элама были покрыты четкими коричневато-черными мотивами геометризированной росписи по светлому желтоватому и розоватому фону. Такой узор, нанесенный уверенной рукой мастера, отличался безошибочным чувством декоративности, знанием законов ритмической гармонии. Он всегда располагался в строгом соответствии с формой. Треугольники, полоски, ромбы, мешочки стилизованных пальмовых ветвей подчеркивали вытянутое или округлое строение сосуда в котором красочной полосой особо выделялись дно и горловина. Порой комбинации узора, украшавшего кубок, повествовали о важнейших, для человека того времени, действиях и событиях - охоте, жатве, скотоводстве. В фигурных узорах из Суз (Элам) без труда можно узнать очертания стремительно несущихся по кругу гончих псов, горделиво стоящих козлов, увенчанных огромными крутыми рогами. И хотя пристальное внимание, проявляемое художником к передаче движений животных, напоминает первобытные росписи, ритмическая организованность узора, его подчинение строению сосуда говорят о новой, более сложной стадии художественного мышления.

Во в. п. 4-го тыс. до н.э. в плодородных равнинах Южного Двуречья возникли первые города-государства, которые к 3-му тыс. до н.э. заполнили всю долину Тигра и Евфрата. Главными из них стали города Шумера. В них выросли первые памятники монументального зодчества, расцвели, связанные с ним, виды искусства - скульптура, рельеф, мозаика, различного рода декоративные ремесла.

Культурному общению разных племен активно содействовало изобретение шумерийцами письменности, сперва пиктографии (основой которой служило картинное письмо), а затем и клинописи. Шумерийцы придумали способ увековечивать свои записи. Они писали острыми палочками на сырых глиняных табличках, которые потом обжигались на огне. Письменность широко распространила законодательства, знания, мифы и верования. Записанные на табличках мифы донесли до нас имена божеств покровителей разных племен, связанных с культом плодоносящих сил природы и стихий.

Каждый город чтил своих богов. Ур чтил бога Луны Нанну, Урук - богиню плодородия Инанну (Иннин) - олицетворение планеты Венеры, а так же ее отца бога Ана, владыку небосвода, и ее брата - солнечного бога Уту. Жители Ниппура почитали отца бога Луны - бога воздуха Энлиля - создателя всех растений и животных. Город Лагаш поклонялся богу войны Нингирсу. Каждому из божеств посвящался свой храм, который становился центром города-государства. В Шумере окончательно утвердились и основные черты храмового зодчества.

В стране бурных рек и заболоченных равнин необходимо было поднимать храм на высокую насыпную платформу-подножие. Поэтому важной частью архитектурного ансамбля стали длинные, подчас проложенные в обход холма, лестницы и пандусы по которым жители города поднимались к святилищу. Медленное восхождение давало возможность увидеть храм с разных точек зрения. Первыми мощными сооружениями Шумера конца 4 тыс. до н.э. были, так называемые, “Белый храм” и “Красное здание” в Уруке. Даже по сохранившимся развалинам видно, что это были строгие и величественные здания. Прямоугольные в плане, лишенные окон, со стенами, расчлененными в Белом храме вертикальными узкими нишами, а в Красном здании - мощными полуколоннами, простые по своим кубическим объемам, сооружения эти четко вырисовывались на вершине насыпной горы. Они имели открытый внутренний двор, святилище, в глубине которого помещалась статуя почитаемого божества. Каждое из этих сооружений было выделено из окружающих строений не только подъемом ввысь, но и окраской. Белый храм получил свое название за побелку стен, Красное здание (оно, видимо, служило местом народных собраний) было украшено разнообразным геометрическим орнаментом из глиняных обожженных конусообразных гвоздиков “зигатти", шляпки которых окрашены в красный, белый и черный цвета. Этот пестрый и дробный орнамент, напоминавший вблизи ковровое плетение, издали сливаясь приобретал единый мягкий красноватый оттенок, что и дало повод для его современного наименования.

Переход к земледелию и скотоводству начался ранее всего в регионе Ближнего Востока. Там уже в 6 тысячелетии существовали крупные поселения, жители которых владели секретами земледелия, гончарного производства и ткачества. К рубежу 3-го тыс. в этом регионе начали складываться первые цивилизации.

Как уже отмечалось, родоначальник антропологии Л. Г. Морган использовал понятие «цивилизация» для обозначения более высокой стадии развития общества, чем варварство. В современной науке понятие цивилизация используется для обозначения стадии развития общества, на которой существуют: города, классовое общество, государство и право, письменность.

Те черты, которые отличают цивилизацию от первобытной эпохи, зародились в 4 тыс., и в полной мере проявились в 3-м тыс. до н. э. в жизни людей, освоивших долины рек, текущих в Месопотамии и Египте. Позднее, в середине 3-го тыс. стали складываться цивилизации в долине реки Инд (на территории современного Пакистана) и в долине реки Хуанхэ (Китай).

Проследим процесс становления и развития первых цивилизаций на примере месопотамской цивилизации Шумера.

Ирригационное земледелие как основа цивилизации

Месопотамией (Междуречьем) греки назвали земли между реками Тигр и Евфрат, которые на территории современного Ирака текут почти параллельно друг другу. На юге Месопотамии народ, который назвали шумерами, создал первую цивилизацию в этом регионе. Она просуществовала до конца 3-го тыс. и стала базой для развития других цивилизаций региона, прежде всего для вавилонской культуры 2-го и 1-го тыс. до н. э.

Основой шумерской, как и всех других восточных цивилизаций, явилось ирригационное земледелие. Реки приносили с верховьем плодородный ил. Зерна, брошенные в ил, давали высокие урожаи. Но надо было научиться отводить избыток воды в период разлива и подавать воду в период засухи, т. е. орошать поля. Орошение полей называется ирригацией. По мере роста населения людям приходилось орошать дополнительные участки земли, создавая сложные ирригационные системы.

Ирригационное земледелие явилось основой для цивилизационного рывка. Одним из первых следствий развития ирригации стал рост численности населения, проживающего в одной местности. Теперь десятки родовых общин, т. е. несколько тысяч человек, жили вместе, образовав новое сообщество: крупную территориальную общину.

Для того чтобы поддерживать сложную систему ирригации и обеспечить мир и порядок в округе с большим количеством населения, потребовались специальные органы. Так возникло государство – институт власти и управления, который стоял над всеми родовыми общинами округи и выполнял две внутренние функции: хозяйственного управления и социально-политического управления (поддержание общественного порядка). Для управления требовались знания и опыт, поэтому из родовой знати, накопившей навыки управления в рамках рода, сформировалась категория людей, осуществлявших функции государственного управления на постоянной основе. Государственная власть распространялась на всю территорию округи, и эта территория была вполне определенной. Отсюда возникло и другое значение понятия государства – определенного территориального образования. Свою территорию надо было защищать, поэтому главной внешней функцией государства стала защита своей территории от внешней угрозы.

Появление в одном из поселений органов управления, чья власть распространялась на всю округу, превращала это поселение в центр округи. Центр стал выделяться среди других поселков размерами и архитектурой. Здесь строились наиболее крупные здания светского и религиозного характера, наиболее активно развивались ремесло и торговля. Так появились города.

В Шумере города с прилегающей сельской округой долгое время существовали самостоятельно как города-государства. В начале 3-го тыс. такие шумерские города-государства, как Ур, Урук, Лагаш, Киш, насчитывали до 10 тыс. жителей. К середине 3-го тыс. плотность населения возросла. Например, население города-государства Лагаш превышало 100 тыс. чел. Во второй половине 3-го тыс. ряд городов-государств был объединен правителем города Аккад Саргоном Древним в царство Шумера и Аккада. Однако объединение не было прочным. Более прочные крупные государства существовали в Месопотамии только во 2-м и 1-м тыс. (Старо-вавилонское царство, Ассирийская держава, Ново-вавилонское царство, Персидская держава).

Общественный строй

Как был устроен город-государство Шумера в 3-м тыс. Во главе стоял правитель (эн или энси, затем лугаль). Власть правителя была ограничена народным собранием и советом старейшин. Постепенно должность правителя из выборной становится наследственной, хотя долго сохранялись процедуры подтверждения народным собранием права сына занять пост отца. Формирование института наследственной власти было связано с тем, что правящая династия обладала монополией на опыт управления.

Важную роль в становлении наследственной власти играл процесс сакрализации личности правителя. Он стимулировался тем, что правитель совмещал светские и религиозные функции, поскольку религия у земледельцев тесно переплеталась с производственной магией. Главную роль играл культ плодородия, и правитель как главный распорядитель хозяйственных работ выполнял обряды, призванные обеспечить хороший урожай. В частности, он совершал обряд «священного брака», который проводился накануне посевных работ. Если главное божество города было женским началом, то в священный брак с ним вступал сам правитель, если мужским – то дочь или жена правителя. Это придавало семье правителя особый авторитет, ее считали более близкой и угодной богу, чем другие семьи. Обожествление живущих правителей для шумеров была нетипичным. Лишь в конце 3-м тыс. правители требовали считать себя живыми богами. Их так официально именовали, но из этого не следует, что люди верили в то, что ими правили живые боги.

Единство светской и религиозной власти закреплялось и тем обстоятельством, что вначале в общине был единый административный, хозяйственный и духовный центр – храм, дом бога. При храме существовало храмовое хозяйство. В нем создавались и хранились запасы зерна для страховки общины на случай неурожая. На храмовой земле выделялись участки для должностных лиц. Большинство из них совмещали административные и религиозные функции, поэтому их традиционно именуют жрецами.

Из храмовых запасов кормилась еще одна категория людей, выделившихся из общины – профессиональные ремесленники, которые сдавали в храм свою продукцию. Важную роль играли ткачи и гончары. Последние делали керамику на гончарном круге. Литейщики плавили медь, серебро и золото, заливая их затем в глиняные формы, умели делать бронзу, но ее было мало. Значительная часть продукции ремесленников и излишки зерна шли на продажу. Централизация торговли в руках храмовой администрации позволяла более выгодно закупать те товары, которых не было в самом Шумере, прежде всего металлы и дерево.

При храме формировалась и группа профессиональных воинов – зародыш постоянной армии, имевших на вооружении медные кинжалы и копья. Шумеры создали боевые колесницы для вождей, запрягая в них ослов.

Ирригационное земледелие, хотя и требовало проведения коллективных работ по созданию оросительной системы, в то же время позволяло сделать основной хозяйственной ячейкой общества патриархальную семью. Каждая семья работала на отведенном ей участке земли, и другие сородичи не имели права на результат труда этой семьи. Семейная собственность на произведенный продукт возникла потому, что каждая семья могла сама себя прокормить, и поэтому не было необходимости обобществлять и перераспределять этот продукт в рамках рода. Наличие частной собственности на произведенный продукт труда сочеталось с отсутствием полной частной собственности на землю. По представлениям шумеров земля принадлежала богу – покровителю общины, а люди лишь пользовались ей, принося за это жертвы. Так в религиозной форме сохранялась коллективная собственность на землю. Общинная земля могла передаваться в аренду за плату, но нет твердо установленных случаев продажи общинной земли в частную собственность.

Появление семейной собственности способствовало возникновению имущественного неравенства. В силу действия десятков житейских причин одни семьи становились более богатыми, а другие более бедными.

Однако более важным источником неравенства стала профессиональная дифференциация в обществе: богатство концентрировалось прежде всего в руках управленческой элиты. Экономической основой этого процесса явилось появление прибавочного продукта – избытка в продуктах питания. Чем больше избыток, тем больше были возможности у управленческой элиты присвоить его часть, создав себе те или иные привилегии. До определенной степени элита имела право на привилегии: управленческий труд был более квалифицированным и ответственным. Но постепенно имущество, полученное по заслугам, становилось источником дохода, несоразмерного заслугам.

Своим богатством выделялась семья правителя. Об этом свидетельствуют погребения середины 3-го тыс. в Уре. Здесь найдена гробница жрицы Пуаби, похороненной со свитой из 25 человек. В гробнице найдены прекрасные утварь и украшения из золота, серебра, изумрудов и лазурита. В том числе корона из золотых цветов и две арфы, украшенные скульптурными изображениями быка и коровы. Бородатый дикий бык – олицетворение урского бога Нанны (бога Луны), а дикая корова – олицетворение жены Нанны, богини Нингаль. Это позволяет думать, что Пуаби была жрицей, участницей обряда священного брака с богом Луны. Погребения со свитой – редкость и связаны с каким-то очень значительным событием.

Характер украшений показывает, что знать уже жила другой жизнью. Простые люди в это время довольствовались немногим. Одежда мужчин летом состояла из набедренной повязке, женщины носили юбки. Зимой к этому добавлялся шерстяной плащ. Пища была простой: ячменная лепешка, бобы, финики, рыба. Мясо ели по праздникам, связанным с принесением животных в жертву: люди не решались есть мясо, не поделившись с богами.

Социальное расслоение порождало конфликты. Наиболее серьезные проблемы возникали тогда, когда обедневшие общинники теряли свою землю и попадали в кабалу к богатым вследствие неспособности вернуть взятое в долг. В тех случаях, когда общине грозили крупные конфликты, обусловленные долговой кабалой, шумеры применяли обычай, который назывался «возвращение к матери»: правитель отменял все кабальные сделки, возвращал заложенные участки земли ее первоначальным владельцам, освобождал бедняков от долгового рабства.

Итак, в шумерском обществе были механизмы, которые защищали членов общины от потери свободы и средств к существованию. Однако в нем были и категории несвободных людей, рабов. Первым и основным источником рабства являлись межобщинные войны, т. е. рабами становились чужие для общины люди. Вначале в плен брали только женщин. Мужчин убивали, ибо их трудно было держать в повиновении (раб с мотыгой в руках мало, чем уступал войну с копьем). Женщины-рабыни работали в храмовом хозяйстве и рожали детей, становившихся работниками храмов. Это были несвободные люди, но их нельзя было продать, им доверяли оружие. От свободных они отличались тем, что не могли получить наделы общинной земли и стать полноправными членами общины. По мере роста численности населения стали брать в плен и мужчин. Они работали при храме и в семейных хозяйствах. Такие рабы продавались, но и они, как правило, не подвергались жесткой эксплуатации, поскольку она порождала опасность восстания и связанных с этим потерь. Рабство в Шумере носило преимущественно патриархальный характер, т. е. рабы рассматривались как младшие и неполноправные члены семьи.

Таковы были основные черты общественного строя шумерских городов-государств первой половины 3-го тыс.

Духовная культура

Письменность. Мы знаем о шумерах потому, что они изобрели письменность. Рост храмового хозяйства сделал важным учет земли, запасов зерна, скота и т. д. Эти потребности и стали причиной создания письменности. Шумеры начали делать записи на глиняных табличках, которые высыхали на солнце и становились очень прочными. Таблички дошли до наших дней в большом количестве. Они расшифрованы, хотя порой и весьма приблизительно.

Вначале письмо носило вид стилизованных рисунков-пиктограмм, обозначавших наиболее важные предметы и действия. Знак ноги означал «идти», «стоять», «приносить» и т. д. Такое письмо называют пиктографическим (рисунчатым) или идеографическим, поскольку знак передавал целую идею, образ. Затем появились знаки для обозначения корней слов, слогов и отдельных звуков. Поскольку знаки выдавливались на глине клиновидной палочкой из тростника, постольку шумерское письмо ученые назвали клиновидным или кунеформическим (кунеус – клин). Выдавливать знаки было легче, чем рисовать палочкой на глине. Потребовалось шесть веков, чтобы письмо из напоминательных знаков превратилось в систему передачи сложной информации. Это произошло около 2400 г. до н. э.

Религия. Шумеры перешли от анимизма к политеизму (многобожию): от одушевления и почитания явлений природы к вере в богов как высших существ, создателей мира и человека. Каждый город имел своего главного бога-покровителя. В Уруке верховным богом был Ан – бог неба. В Уре – Нанна, бог Луны. Шумеры стремились поместить своих богов на небе, полагая, что именно оттуда боги наблюдают за миром и управляют им. Небесный, или звездный (астральный), характер культа повышал авторитет божества. Постепенно сложился обшешумерский пантеон. Его основу составляли: Ан – бог неба, Энлиль – бог воздуха, Энки – бог воды, Ки – богиня земли. Они представляли четыре главных, по мнению шумеров, элемента вселенной.

Богов шумеры представляли себе как антропоморфных существ. Богам посвящались специальные храмы, где жрецы ежедневно выполняли определенные обряды. Кроме храмов каждая семья имела глиняные фигурки богов и держала их в доме в специальных нишах.

Мифология и литература

Шумеры сочинили и записали много мифов.

Вначале мифы создавались в устной форме. Но с развитием письменности появились и письменные варианты мифов. Фрагменты сохранившихся записей относятся ко второй половине 3-го тыс.

Известен космогонический миф о создании мира, согласно которому первичной стихией мира являлся водный хаос или великий океан: «Он не имел ни начала, ни конца. Никто его не создал, он существовал всегда». В недрах океана зародились бог неба Ан, изображаемый с рогатой тиарой на голове, и богиня земли Ки. От них пошли другие боги. Как видно из этого мифа, у шумеров не было представления о Боге-творце, создавшем землю и все живое на земле. Природа в форме водного хаоса существовала вечно, или по крайне мере, до возникновения богов.

Важную роль играли мифы, связанные с культом плодородия. До нас дошел миф о правителе по имени Думузи, который добился любви богини Инанны и тем обеспечил плодородие своей земли. Но затем Инанна попала в подземный мир и, чтобы выбраться из него, послала туда вместо себя Думузи. Шесть месяцев в году он сидел в подземелье. В эти месяцы земля становилась сухой от солнца и ничего не родила. А в день осеннего равноденствия наступал праздник нового года: Думузи выходил из подземелья и вступал в супружеские отношения с женой, и земля давала новый урожай. Каждый год в городах Шумера отмечали священный брак между Инанной и Думузи.

Этот миф дает представление об отношении шумеров к загробной жизни. Шумеры верили в то, что после смерти их души проваливаются в подземный мир, из которого нет выхода, и там много хуже, чем на земле. Поэтому земную жизнь они рассматривали как высшую награду, которую боги даровали людям в обмен на службу богам. Именно шумеры создали представление о подземной реке как границе подземного мира и о перевозчике, который перевозит туда души усопших. У шумеров были зачатки учения о воздаянии : чистую питьевую воду и покой в подземном мире получают войны, погибшие в бою, а также многодетные родители. Улучшить свою жизнь там можно было и правильным соблюдением похоронного обряда.

Важную роль в формировании мировоззрения шумеров играли героические или эпические мифы – сказания о героях . Наиболее известен миф о Гильгамеше, правителе Урука конца XXVII в. Сохранилось пять историй о его подвигах. Одним из них был поход в Ливан за кедровым деревом, в ходе которого Гильгамеш убивает хранителя кедров великана Хумбабу. Другие связаны с победами над чудовищным быком, исполинской птицей, волшебной змеей, общением с духом своего погибшего друга Энкиду, который рассказал о мрачной жизни в подземном мире. В следующий, вавилонский, период истории Месопотамии будет создан целый цикл мифов о Гильгамеше.

Всего в настоящее время известно более ста пятидесяти памятников шумерской литературы (многие сохранились лишь частично). В их числе помимо мифов, имеются гимны, псалмы, свадебно-любовные песни, погребальные плачи, плачи о социальных бедствиях, псалмы в честь царей. Широко представлены поучения, споры-диалоги, басни, анекдоты, пословицы.

Архитектура

Шумер называют цивилизацией глины, ибо в архитектуре в качестве главного материала использовали кирпичи из глины. Это имело печальные последствия. От шумерской цивилизации не дошло ни одного сохранившегося памятника архитектуры. Об архитектуре можно судить только по сохранившимся фрагментам фундаментов и нижних частей стен.

Важнейшей задачей было строительство храмов. Один из ранних храмов раскопан в шумерском городе Эреду и относится к концу 4-го тыс. Это прямоугольная постройка из кирпичей (глина с соломой), в торцах которой находились, с одной стороны, статуя божества, а с другой стороны, стол для жертвоприношений. Стены украшены выступающими лопатками (пилястрами), которые расчленяют поверхность. Храм поставлен на платформу из камня, поскольку местность была болотистой и фундамент проседал.

Шумерские храмы быстро разрушались, и тогда из кирпичей разрушенного храма делали платформу и ставили на нее новый храм. Так постепенно к середине 3-го тыс. сложился особый шумерский тип храма – ступенчатая башня (зиккурат ). Наиболее известным является зиккурат в Уре: храм высотой в 21 м стоял на трех платформах, украшенных изразцами и соединенных лестницами-пандусами (XXI в. до н. э.).

Скульптура в основном представлена небольшими фигурками из мягких пород камня, которые ставились в нишах храма. Статуй божеств сохранилось мало. Наиболее известная – голова богини Инанны. Из статуй правителей сохранилось несколько скульптурных портретов Гудеи – правителя города Лагаша. Сохранилось несколько настенных рельефов. Известен рельеф на стеле Нарам-Суэна, внука Саргона (около 2320 г. до н. э.), где царь изображен во главе войска. Фигура царя крупнее фигур воинов, над его головой сияют знаки Солнца и Луны.

Глиптика, резьба по камню – излюбленная форма прикладного искусства. Резьба делалась на печатках, сначала плоских, потом появились цилиндрические печати, которые прокатывались по глине и оставляли фризы (декоративные композиция в виде горизонтальной полосы).

На одной из печатей сохранился рельеф, изображающий царя Гильгамеша в виде могучего героя с кудрявой бородой. Герой сражается со львом, одной рукой он сдерживает вздыбившегося льва, а другой вонзает кинжал хищнику в загривок.

О высоком уровне развития ювелирного дела свидетельствуют упоминавшиеся выше украшения Пуаби – арфа, корона из золотых цветов.

Живопись представлена в основном росписью по керамике. Дошедшие изображения позволяют судить о канонах. Человек изображался так: лицо и ноги в профиль, глаз в фас, туловище развернуто на 3/4. Фигуры укорочены. Глаза и уши изображены подчеркнуто крупными.

Наука. Хозяйственные потребности шумеров положили начало развитию математических, геометрических, астрономических знаний. Для проведения учета храмовых запасов шумеры создали две системы счета: десятеричную и шестидесятеричную. И обе дошли до наших дней. Шестидесятеричная сохранилась при исчислении времени: в 1 часе 60 минут, в 1 минуте 60 секунд. Число 60 взяли потому, что оно легко делилось на многие другие числа. Было удобно делить на 2, 3, 4, 5, 6, 10, 12, 15, 20, и 30. Потребности, связанные с прокладкой оросительных систем, измерениями площади полей, строительством зданий привели к созданию основ геометрии. В частности, шумеры использовали теорему Пифагора за 2-го тыс. лет до того, как ее сформулировали греки. Вероятно, именно они первыми разделили круг на 360 градусов. Вели наблюдения за небом, связывая положение светил с разливами рек. Выделяли различные планеты и созвездия. Особенно внимательно следили за теми светилами, которые были связаны с божествами. Шумеры ввели стандарты мер длины, веса, площади и объема, стоимости.

Право . Порядок мог существовать лишь в том случае, если есть известные всем законы, т. е. обязательные для исполнения нормы. Совокупность обязательных норм, охраняемых силой государства, принято назвать правом. Право возникает до появления государства и существует в виде обычаев – норм, сложившихся на основе традиции. Однако с появлением государства понятие «право» всегда связано с государственной властью, поскольку именно государство официально устанавливает и охраняет правовые нормы.

От III династии Ура до нас дошел, хотя и не полностью, самый древний из известных свод законов, составленный правителем Шульги, сыном Ур – Намму (XXI в. до н. э.). Законы защищали имущественные и личные права граждан: поля общинников от захватов, от затопления соседями по небрежности, от ленивого арендатора; предусматривали компенсацию хозяину за ущерб, причиненный его рабу; защищали право жены на денежную компенсацию в случае развода с мужем, право жениха на невесту после уплаты ее отцу брачного дара и др. Очевидно, что эти законы опирались на длительную правовую традицию, не дошедшую до нас. Правовая традиция шумеров имела религиозное обоснование: считалось, что именно боги создали набор правил, которым все должны следовать.

Наследие шумерской цивилизации

Около 2000 г. III династия Ура пала под ударами новой волны семитских племен. Семитский этнический элемент стал доминировать в Месопотамии. Шумерская цивилизация как бы исчезает, но на самом деле все основные элементы ее культуры продолжают жить в рамках Вавилонской цивилизации, получившей название по имени Вавилона – главного города Месопотамии во 2-м и 1-м тыс. до н. э.

Вавилоняне взяли у шумеров систему клинописного письма и долгое время использовали уже ставший мертвым шумерский язык как язык знаний, постепенно переводя на семитский (аккадский) язык шумерские научные, правовые, религиозные документы, а также памятники шумерской литературы. Именно шумерское наследство помогло самому известному царю Старо–вавилонского царства Хаммурапи (1792 – 1750 гг. до н. э.) создать самый крупный свод законов Древнего мира, состоящих из 282 статей, детально регулирующих все основные стороны жизни вавилонского общества. Знаменитая Вавилонская башня, ставшая символом Ново-вавилонского царства, существовавшего в середине 1-ом тыс. до н. э., также являлась прямой наследницей ступенчатых шумерских зиккуратов.

1. РЕЛИГИОЗНОЕ МИРОВОЗЗРЕНИЕ И ИСКУССТВО НАСЕЛЕНИЯ НИЖНЕЙ МЕСОПОТАМИИ

Сознание человека раннего энеолита (медно-каменного века) уже далеко продвинулось в эмоциональном и мыслительном восприятии мира. При этом, однако, основным способом обобщения оставалось эмоционально окрашенное сопоставление явлений по принципу метафоры, т. е. путем совмещения и условного отождествления двух или более явлений с каким-либо общим типичным признаком (солнце - птица, поскольку и оно и птица парят над нами; земля - мать). Так возникали мифы, которые были не только метафорическим истолкованием явлений, но и эмоциональным переживанием. В обстоятельствах, где проверка общественно признанным опытом была невозможна или недостаточна (например, за пределами технических приемов производства), действовала, очевидно, и «симпатическая магия», под которой здесь понимается неразличение (в суждении или в практическом действии) степени важности логических связей.

В то же время люди стали уже осознавать существование некоторых закономерностей, касавшихся их жизни и труда и определявших «поведение» природы, животных и предметов. Но они не могли пока найти этим закономерностям иного объяснения, кроме того, что те поддерживаются разумными действиями каких-то могущественных существ, в которых метафорически обобщалось существование миропорядка. Сами эти могущественные живые начала представлялись не как идеальное «нечто», не как дух, а как материально действующие, а следовательно, вещественно существующие; поэтому предполагалось возможным воздействовать на их волю, например задобрить. Важно отметить, что действия логически обоснованные и действия магически обоснованные тогда воспринимались как одинаково разумные и полезные для жизни человека, в том числе и для производства. Разница заключалась в том, что логическое действие имело практическое, эмпирически-наглядное объяснение, а магическое (ритуальное, культовое) - объяснение мифическое; оно представляло собой в глазах древнего человека повторение некоего действия, совершенного божеством или предком в начале мира и совершаемого в тех же обстоятельствах и поныне, потому что исторические изменения в те времена медленного развития реально не ощущались и стабильность мира определялась правилом: делать так, как делали боги или предки в начале времени. К таким действиям и понятиям критерий практической логики был неприменим.

Магическая деятельность - попытки воздействовать на олицетворенные закономерности природы эмоциональным, ритмическим, «божественным» словом, жертвоприношениями, обрядовыми телодвижениями - казалась столь же нужной для жизни общины, как и любой общественно полезный труд.

В эпоху неолита (новокаменного века), видимо, уже появилось ощущение наличия неких абстрактных связей и закономерностей в окружающей действительности. Возможно, это отразилось, например, в преобладании геометрических абстракций в изобразительной передаче мира - человека, животных, растений, движений. Место беспорядочного нагромождения магических рисунков животных и людей (пусть даже очень точно и наблюдательно воспроизведенных) занял абстрактный орнамент. Изображение при этом еще не теряло своего магического назначения и в то же время не обособлялось от повседневной деятельности человека: художественное творчество сопутствовало домашнему изготовлению нужных в каждом хозяйстве вещей, будь то посуда или цветные бусы, фигурки божеств либо предков, но особенно, конечно, изготовлению предметов, предназначавшихся например, для культово-магических праздников или для погребения (чтобы покойник мог ими пользоваться в загробном мире).

Создание предметов как домашнего, так и культового назначения было творческим процессом, в котором древним мастером руководило художественное чутье (вне зависимости от того, осознавал он это или нет), в свою очередь развивавшееся во время работы.

Керамические изделия неолита и раннего энеолита демонстрируют нам одну из важных ступеней художественного обобщения, главным показателем которого является ритм. Чувство ритма, вероятно, органично присуще человеку, но, видимо, открыл его в себе человек не сразу и далеко не сразу сумел образно воплотить. В палеолитических изображениях мы мало ощущаем ритм. Он появляется только в неолите как стремление упорядочить, организовать пространство. По расписной посуде разных эпох можно наблюдать, как человек учился обобщать свои впечатления от природы, так группируя и стилизуя открывавшиеся его глазам предметы и явления, что они превращались в стройный геометризованный растительный, животный или абстрактный орнамент, строго подчиненный ритму. Начиная от простейших точечных и штриховых узоров на ранней керамике и кончая сложными симметричными, как бы движущимися изображениями на сосудах V тысячелетия до н. э., все композиции органично ритмичны. Кажется, что ритм красок, линий и форм воплотил в себе двигательный ритм - ритм руки, медленно вращающей сосуд во время лепки (до гончарного круга), а возможно, и ритм сопровождающего напева. Искусство керамики создавало также возможность зафиксировать в условных образах мысль, ибо даже самый абстрактный узор нес в себе информацию, поддерживаемую устной традицией.

С еще более сложной формой обобщения (но уже не только художественного порядка) мы сталкиваемся при изучении неолитической и раннеэнеолитической скульптуры. Статуэтки, вылепленные из глины, смешанной с зерном, найденные в местах хранения зерна и в очагах, с подчеркнутыми женскими и специально материнскими формами, фаллосы и фигурки бычков, очень часто попадающиеся рядом с человеческими фигурками, синкретически воплощали понятие земного плодородия. Наиболее сложной формой выражения этого понятия кажутся нам нижнемесопотамские мужские и женские статуэтки начала IV тысячелетия до н. э. со зверообразной мордой и налепами-вкладышами для вещественных образцов растительности (зерен, косточек) на плечах и в глазах. Эти фигурки еще нельзя назвать божествами плодородия - скорее это ступень, предшествующая созданию образа божества-покровителя общины, существование которого мы можем предполагать в несколько более позднее время, исследуя развитие архитектурных сооружений, где эволюция идет по линии: алтарь под открытым небом - храм.

В IV тысячелетии до н. э. на смену расписной керамике приходит нерасписная красная, серая или желтовато-серая посуда, покрытая стекловидным поливом. В отличие от керамики предыдущего времени, сделанной исключительно вручную или на медленно вращающемся гончарном круге, она выполнена на круге быстро вращающемся и очень скоро полностью вытесняет посуду, вылепленную от руки.

Культуру Протописьменного периода уже можно уверенно назвать в своей основе шумерской или по крайней мере протошумерской. Памятники ее распространены по всей Нижней Месопотамии, захватывают Верхнюю Месопотамию и район по р. Тигр. К наивысшим достижениям этого периода следует отнести: расцвет храмостроительства, расцвет искусства глиптики (резьбы на печатях), новые формы пластики, новые принципы изобразительности и изобретение письменности.

Все искусство того времени, как и мировоззрение, было окрашено культом. Заметим, однако, что, говоря об общинных культах древней Месопотамии, трудно делать заключения о шумерской религии как о системе. Правда, всюду почитались общие космические божества: «Небо» Ан (аккад. Ану); «Владыка земли», божество Мирового океана, на котором плавает земля, Энки (аккад. Эйя); «Владыка-Дуновение», божество наземных сил, Энлиль (аккад. Эллиль), он же бог шумерского племенного союза с центром в Ниппуре; многочисленные «богини-матери», боги Солнца и Луны. Но большее значение имели местные боги-покровители каждой общины, обычно каждый со своими супругой и сыном, с множеством приближенных. Бесчисленны были мелкие добрые и злые божества, связанные с зерном и скотом, с домашним очагом и хлебным амбаром, с болезнями и напастями. Они по большей части были различными в каждой из общин, о них рассказывали разные, противоречившие друг другу мифы.

Храмы строились не всем богам, а лишь главнейшим, преимущественно же богу или богине - покровителям данной общины. Наружные стены храма и платформы были украшены равномерно отстоящими друг от друга выступами (этот прием повторяется и при каждой последовательной перестройке). Сам же храм состоял из трех частей: центральной в виде длинного двора, в глубине которого помещалось изображение божества, и симметричных боковых приделов по обеим сторонам двора. На одном конце двора располагался алтарь, на другом конце - стол для жертвоприношений. Примерно такую же планировку имели храмы этого времени и в Верхней Месопотамии.

Так на севере и на юге Месопотамии формируется определенный тип культового строения, где закрепляются и становятся традиционными почти для всей позднейшей месопотамской архитектуры некоторые строительные принципы. Главные из них таковы: 1) постройка святилища на одном месте (все более поздние перестройки включают в себя предшествующие, и здание, таким образом, никогда не переносится); 2) высокая искусственная платформа, на которой стоит центральный храм и к которой с двух сторон ведут лестницы (впоследствии, может быть, именно в результате обычая строить храм на одном месте вместо одной платформы мы уже встречаем три, пять и, наконец, семь платформ, одну над другой с храмом на самом верху - так называемый зиккурат). Стремление строить высокие храмы подчеркивало древность и исконность происхождения общины, а также связь святилища с небесным обиталищем бога; 3) трехчастный храм с центральным помещением, представляющим собой открытый сверху внутренний дворик, вокруг которого группируются боковые пристройки (на севере Нижней Месопотамии такой двор мог быть крытым); 4) членение наружных стен храма, а также платформы (или платформ) чередующимися выступами и нишами.

Из древнейшего Урука нам известно особое сооружение, так называемое «Красное здание» с эстрадой и столбами, украшенными мозаичным орнаментом,- предположительно двор для народной сходки и совета.

С началом городской культуры (даже самой примитивной) открывается новый этап и в развитии изобразительного искусства Нижней Месопотамии. Культура нового периода становится богаче и разнообразнее. Вместо печатей-штампов появляется новая форма печатей - цилиндрическая.

Шумерская цилиндрическая печать. Санкт-Петербург. Эрмитаж

Пластическое искусство раннего Шумера тесно связано с глиптикой. Печати-амулеты в форме животных или головок животных, которые так распространены в Протописьменный период, можно считать формой, соединяющей глиптику, рельеф и круглую скульптуру. Функционально все эти предметы - печати. Но если это фигурка животного, то одна сторона его будет плоско срезана и на ней в глубоком рельефе будут вырезаны дополнительные изображения, предназначенные для отпечатывания на глине, как правило связанные с главной фигурой, так, на обратной стороне головы льва, исполненной в довольно высоком рельефе, вырезаны маленькие львы, на обороте фигуры барана - рогатые животные или человек (видимо, пастух).

Стремление как можно точнее передать изображаемую натуру, особенно когда дело касается представителей животного мира, характерно для искусства Нижней Месопотамии этого периода. Маленькие фигурки домашних животных - бычков, баранов, коз, выполненные в мягком камне, разнообразные сцены из жизни домашних и диких животных на рельефах, культовых сосудах, печатях поражают прежде всего точным воспроизведением строения тела, так что легко определяется не только вид, но и порода животного, а также позы, движения, переданные живо и выразительно, а часто и удивительно лаконично. Однако настоящей круглой скульптуры все же почти нет.

Другой характерной чертой раннешумерского искусства является его повествовательность. Каждый фриз на цилиндрической печати, каждое рельефное изображение - рассказ, который можно прочесть по порядку. Рассказ о природе, о животном мире, но главное - рассказ уже о себе самом, о человеке. Ибо только в Протописьменный период в искусстве появляется человек, его тема.

Печати-штампы. Месопотамия. Конец IV - начало III тыс. до н.э. Санкт-Петербург. Эрмитаж

Изображения человека встречаются даже в палеолите, но их нельзя считать образом человека в искусстве: человек присутствует в неолитическом и энеолитическом искусстве как часть природы, он еще не выделил себя из нее в своем сознании. Для раннего искусства нередко характерен синкретический образ - человеческо-животно-растительный (как, скажем, напоминающие лягушку фигурки с ямочками для зерен и косточек на плечах или изображение женщины, кормящей звереныша) или человеческо-фаллический (т. е. человек-фаллос, или просто фаллос, как символ размножения).

В шумерском искусстве Протописьменного периода мы уже наблюдаем, как человек начал отделять себя от природы. Искусство Нижней Месопотамии этого периода предстает перед нами, таким образом, как качественно новый этап в отношении человека к окружающему его миру. Не случайно памятники культуры Протописьменного периода оставляют впечатление пробуждения человеческой энергии, осознания человеком своих новых возможностей, попытки выразить себя в окружающем мире, который он осваивает все больше и больше.

Памятники Раннединастического периода представлены значительным числом археологических находок, которые позволяют смелее говорить о некоторых общих тенденциях в искусстве.

В архитектуре окончательно складывается тип храма на высокой платформе, который иногда (а весь храмовый участок даже обычно) был обнесен высокой стеной. Храм к этому времени принимает более лаконичные формы - подсобные помещения четко отделены от центральных культовых, число их уменьшается. Исчезают колонны и полуколонны, а с ними и мозаичная облицовка. Основным приемом художественного оформления памятников храмовой архитектуры остается членение наружных стен выступами. Не исключено, что в этот период утверждается многоступенчатость зиккурата главного городского божества, который постепенно вытеснит храм на платформе. Одновременно существовали и храмы второстепенных божеств, которые имели меньшие размеры, строились без платформы, но обычно тоже в пределах храмового участка.

Своеобразный памятник архитектуры обнаружен в Кише - светское здание, представляющее собой первый образец соединения дворца и крепости в шумерском строительстве.

Памятники скульптуры в большинстве своем представляют собой небольшие (25-40 см) фигурки из местного алебастра и более мягких пород камня (известняка, песчаника и т. д.). Помещались они обычно в культовых нишах храмов. Для северных городов Нижней Месопотамии характерны преувеличенно вытянутые, для южных, напротив, преувеличенно укороченные пропорции статуэток. Всем им свойственно сильное искажение пропорций человеческого тела и черт лица, с резким подчеркиванием одной-двух черт, особенно часто - носа и ушей. Такие фигуры ставились в храмах для того, чтобы они представительствовали там, молились за того, кто их поставил. Для них не требовалось конкретного сходства с оригиналом, как, скажем, в Египте, где раннее блистательное развитие портретной скульптуры было обусловлено требованиями магии: иначе душа-двойник могла бы перепутать хозяина; здесь же было вполне достаточно короткой надписи на фигурке. Магические цели, видимо, нашли отражение в подчеркнутых чертах лица: большие уши (для шумеров - вместилища мудрости), широко раскрытые глаза, в которых просительное выражение сочетается с удивлением магического прозрения, руки, сложенные в молитвенном жесте. Все это часто превращает нескладные и угловатые фигурки в живые и выразительные. Передача внутреннего состояния оказывается гораздо важнее передачи внешней телесной формы; последняя разрабатывается лишь в той мере, в какой она отвечает внутренней задаче скульптуры - создать образ, наделенный сверхъестественными свойствами («всевидящий», «всеслышащий»). Поэтому в официальном искусстве Раннединастического периода мы уже не встречаем той своеобразной, порой свободной трактовки, которая отмечала лучшие произведения искусства времени Протописьменного периода. Скульптурные фигуры Раннединастического периода, даже если они изображали божеств плодородия, полностью лишены чувственности; их идеал - стремление к сверхчеловеческому и даже нечеловеческому.

В постоянно воевавших между собой номах-государствах были разные пантеоны, различные ритуалы, не было единообразия в мифологии (если не считать сохранения общей главной функции всех божеств III тысячелетия до н. э.: это прежде всего общинные боги плодородия). Соответственно при единстве общего характера скульптуры изображения очень различны в деталях. В глиптике начинают преобладать цилиндрические печати с изображением героев и вздыбленных животных.

Ювелирные изделия Раннединастического периода, известные главным образом по материалам раскопок урских гробниц, по праву могут быть отнесены к шедеврам ювелирного творчества.

Искусство аккадского времени, пожалуй, более всего характеризуется центральной идеей обожествляемого царя, который появляется сначала в исторической действительности, а затем в идеологии и в искусстве. Если в истории и в легендах он предстает человеком не из царского рода, который сумел достичь власти, собрал огромную армию и впервые за все время существования государств-номов в Нижней Месопотамии подчинил себе весь Шумер и Аккад, то в искусстве это мужественный человек с подчеркнуто энергичными чертами сухощавого лица: правильные, четко очерченные губы, небольшой нос с горбинкой - портрет идеализированный, возможно, обобщенный, но достаточно точно передающий этнический тип; этот портрет вполне соответствует сложившемуся из исторических и легендарных данных представлению о герое-победителе Саргоне Аккадском (такова, например, медная портретная голова из Ниневии - предполагаемое изображение Саргона). В других случаях обожествленный царь изображен совершающим победоносный поход во главе своего войска. Он карабкается по кручам впереди воинов, фигура его дана крупнее, чем фигуры остальных, над его головой сияют символы-знаки его божественности - Солнце и Луна (стела Нарам-Суэна в честь его победы над горцами). Он выступает также в виде могучего героя в локонах и с кудрявой бородой. Герой сражается со львом, его мускулы напряжены, одной рукой он сдерживает вздыбившегося льва, чьи когти в бессильной ярости царапают воздух, а другой вонзает кинжал хищнику в загривок (излюбленный мотив аккадской глиптики). В какой-то мере изменения в искусстве аккадского периода связаны с традициями северных центров страны. Иногда говорят о «реализме» в искусстве аккадского периода. Конечно, о реализме в том смысле, как мы сейчас понимаем этот термин, не может быть и речи: фиксируются не действительно видимые (хотя бы и типичные), а существенные для концепции данного предмета черты. Все же впечатление жизнеподобия изображаемого очень остро.

Найдена в Сузах. Победа царя над луллубеями. Ок. 2250 г. до Р. Х.

События времени Аккадской династии расшатали сложившиеся жреческие шумерские традиции; соответственно процессы, происходившие в искусстве, впервые отразили интерес к отдельной личности. Влияние аккадского искусства сказывалось в течение столетий. Его можно обнаружить и в памятниках последнего периода шумерской истории - III династии Ура и династии Иссина. Но в целом памятники этого позднейшего времени оставляют впечатление однообразия и стереотипности. Это соответствует действительности: например, над печатями трудились мастера-гуруши огромных царских ремесленных мастерских III династии Ура, набившие себе руку на четком воспроизведении одной и той же предписанной темы - поклонения божеству.

2. ШУМЕРСКАЯ ЛИТЕРАТУРА

Всего в настоящее время нам известно около ста пятидесяти памятников шумерской литературы (многие из них сохранились в виде фрагментов). В их числе - стихотворные записи мифов, эпические сказания, псалмы, свадебно-любовные песни, связанные со священным браком обожествленного царя со жрицей, погребальные плачи, плачи о социальных бедствиях, гимны в честь царей (начиная с III династии Ура), литературные имитации царских надписей; очень широко представлена дидактика - поучения, назидания, споры-диалоги, сборники басен, анекдоты, поговорки и пословицы.

Из всех жанров шумерской литературы наиболее полно представлены гимны. Самые ранние записи их восходят к середине Раннединастического периода. Безусловно, гимн - один из наиболее древних способов коллективного обращения к божеству. Запись такого произведения должна была производиться с особой педантичностью и пунктуальностью, ни одного слова нельзя было изменить произвольно, поскольку ни один образ гимна не был случайным, за каждым стояло мифологическое содержание. Гимны рассчитаны на чтение вслух - отдельным жрецом или хором, и эмоции, которые возникали при исполнении такого произведения,- это коллективные эмоции. Огромное значение ритмической речи, воспринимающейся эмоционально-магически, выступает в таких произведениях на первый план. Обычно в гимне восхваляется божество и перечисляются деяния, имена и эпитеты бога. Большинство гимнов, которые дошли до нас, сохранились в школьном каноне г. Ниппура и чаще всего посвящены Энлилю, богу-покровителю этого города, и другим божествам его круга. Но есть также гимны царям и храмам. Однако гимны можно было посвящать лишь обожествленным царям, а обожествлялись в Шумере не все цари.

Наравне с гимнами богослужебными текстами являются плачи, очень распространенные в шумерской литературе (особенно плачи о народных бедствиях). Но самый древний памятник подобного рода, известный нам, не богослужебный. Это «плач» о разрушении Лагаша царем Уммы Лугальзагеси. В нем перечисляются разрушения, произведенные в Лагаше, и проклинается их виновник. Остальные же дошедшие до нас плачи - плач о гибели Шумера и Аккада, плач «Проклятие городу Аккаде», плач о гибели Ура, плач о гибели царя Ибби-Суэна и др. - безусловно, ритуального характера; они обращены к богам и близки к заклинаниям.

К числу культовых текстов относится замечательная серия поэм (или песнопений), начиная с «Хождения Инапы в преисподнюю» и кончая «Смертью Думузи», отражающая миф об умирающих и воскресающих божествах и связанная с соответствующими обрядами. Богиня плотской любви и животного плодородия Иннин (Инана) полюбила бога- (или героя-) пастуха Думузи и взяла его в мужья. Однако затем она низошла в преисподнюю, по-видимому чтобы оспорить власть царицы преисподней. Умерщвленная, но хитростью богов возвращенная к жизни, Инана может вернуться на землю (где тем временем все живое перестало размножаться), лишь отдав преисподней за себя живой выкуп. Инана почитается в разных городах Шумера и в каждом имеет супруга или сына; все эти божества преклоняются перед ней и молят о пощаде; лишь один Думузи гордо отказывается. Думузи предан злым гонцам преисподней; тщетно сестра его Гештинана («Лоза небес») трижды превращает его в животное и прячет у себя; Думузи убит и уведен в преисподнюю. Однако Гештинана, жертвуя собой, добивается, чтобы Думузи на полгода отпускали к живым, на это время она сама взамен него уходит в мир мертвых. Пока бог-пастух царит на земле, богиня-растение умирает. Структура мифа оказывается много сложнее, чем упрощенный мифологический сюжет умирания и воскрешения божества плодородия, как он обычно излагается в популярной литературе.

К ниппурскому канону относятся также девять сказаний о подвигах героев, отнесенных «Царским списком» к полулегендарной I династии Урука,- Энмеркара, Лугальбанды и Гильгамеша. Ниппурский канон, видимо, начал создаваться в период III династии Ура, а цари этой династии были тесно связаны с Уруком: ее основатель возводил свой род к Гильгамешу. Включение в канон урукских легенд произошло, скорее всего, потому, что Ниппур был культовым центром, который был всегда связан с господствующим в данное время городом. При III династии Ура и I династии Иссина единообразный ниппурский канон был введен в э-дубах (школах) других городов державы.

Все дошедшие до нас героические сказания находятся на стадии образования циклов, что обычно характерно для эпоса (группирование героев по месту их рождения - одна из ступеней этой циклизации). Но памятники эти настолько разнородны, что их с трудом можно объединить общим понятием «эпос». Это разновременные композиции, одни из которых более совершенны и законченны (как замечательная поэма о герое Лугальбанде и чудовищном орле), другие - менее. Однако составить даже примерное представление о времени их создания невозможно - различные мотивы могли включаться в них на разных этапах их развития, сказания могли видоизменяться на протяжении веков. Ясно одно: перед нами ранний жанр, из которого эпос разовьется впоследствии. Поэтому герой такого произведения - еще не эпический герой-богатырь, монументальная и часто трагическая личность; это скорее удачливый молодец из волшебной сказки, родственник богов (но не бог), могучий царь с чертами бога.

Очень часто в литературоведении героический эпос (или праэпос) противопоставляется так называемому мифологическому эпосу (в первом действуют люди, во втором - боги). Такое деление вряд ли уместно по отношению к шумерской литературе: образ бога-героя гораздо менее свойствен ей, чем образ героя-смертного. Кроме названных известны два эпических или пра-эпических сказания, где героем является божество. Одно из них - сказание о борьбе богини Иннин (Инаны) с олицетворением подземного мира, названным в тексте «гора Эбех», другое - рассказ о войне бога Нинурты со злым демоном Асаком, также обитателем подземного царства. Нинурта одновременно выступает и как герой-первопредок: он сооружает плотину-насыпь из груды камней, чтобы отгородить Шумер от вод первозданного океана, которые разлились в результате смерти Асака, а затопившие поля воды отводит в Тигр.

Более распространены в шумерской литературе произведения, посвященные описаниям созидательных деяний божеств, так называемым этиологическим (т. е. объясняющим) мифам; одновременно они дают представление и о создании мира, как оно виделось шумерам. Возможно, что цельных космогонических сказаний в Шумере и не было (или они не записывались). Трудно сказать, почему это так: вряд ли возможно, чтобы представление о борьбе титанических сил природы (богов и титанов, старших и младшие богов и т. д.) не отразилось в шумерском мировоззрении, тем более что тема умирания и воскрешения природы (с уходом божества в подземное царство) в шумерской мифографии разработана подробно - не только в рассказах об Иннин-Инане и Думузи, но и о других богах, например об Энлиле.

Устройство жизни на земле, установление на ней порядка и благоденствия - едва ли не любимая тема шумерской литературы: она наполнена рассказами о сотворении божеств, которые должны следить за земным порядком, заботиться о распределении божественных обязанностей, об установлении божественной иерархии, о заселении земли живыми существами и даже о создании отдельных сельскохозяйственных орудий. Главными действующими богами-творцами обычно выступают Энки и Энлиль.

Многие этиологические мифы составлены в форме прений - спор ведут либо представители той или иной области хозяйства, либо сами хозяйственные предметы, которые пытаются доказать друг другу свое превосходство. В распространении этого жанра, типичного для многих литератур древнего Востока, большую роль сыграла шумерская э-дуба. О том, что представляла собою эта школа на ранних этапах, известно очень мало, однако в каком-то виде она существовала (о чем свидетельствует наличие учебных пособий уже с самого начала письменности). Видимо, как особое учреждение э-дуба складывается не позже середины III тысячелетия до н. э. Первоначально цели обучения были чисто практическими - школа готовила писцов, землемеров и т. д. По мере развития школы обучение становилось все более универсальным, и в конце III - начале II тысячелетия до н. э. э-дуба становится чем-то вроде «академического центра» того времени - в ней преподают все отрасли знаний, тогда существовавшие: математику, грамматику, пение, музыку, право, изучают перечни правовых, медицинских, ботанических, географических и фармакологических терминов, списки литературных сочинений и т. д.

Большинство рассмотренных выше произведений сохранилось именно в виде школьных или учительских записей, через школьный канон. Но есть и специальные группы памятников, которые принято называть «текстами э-дубы»: это произведения, рассказывающие об устройстве школы и школьной жизни, дидактические сочинения (поучения, правоучения, наставления), специально адресованные школярам, очень часто составленные в форме диалогов-споров, и, наконец, памятники народной мудрости: афоризмы, пословицы, анекдоты, басни и поговорки. Через э-дубу до нас дошел и единственный пока образец прозаической сказки на шумерском языке.

Даже по этому неполному обзору можно судить о том, насколько богаты и разнообразны памятники шумерской литературы. Этот разнородный и разновременный материал, большая часть которого была записана только в самом конце III (если не в начале II) тысячелетия до н. э., по-видимому, еще почти не подвергался специальной «литературной» обработке и во многом сохранил приемы, свойственные устному словесному творчеству. Основной стилистический прием большинства мифологических и праэпических рассказов - многократные повторения, например повторение в одних и тех же выражениях одних и тех же диалогов (но между разными последовательными собеседниками). Это не только художественный прием троекратности, столь характерный для эпоса и сказки (в шумерских памятниках он иногда достигает девятикратности), но еще и мнемонический прием, способствующий лучшему запоминанию произведения,- наследие устной передачи мифа, эпоса, специфическая черта ритмической, магической речи, по форме напоминающей шаманское камлание. Композиции, составленные в основном из таких монологов и диалогов-повторов, среди которых неразвернутое действие почти теряется, кажутся нам рыхлыми, необработанными и оттого несовершенными (хотя в древности они вряд ли могли так восприниматься), рассказ на табличке выглядит просто конспектом, где записи отдельных строк служили как бы памятными вехами для сказителя. Однако зачем тогда было педантично, до девяти раз, выписывать одни и те же фразы? Это тем более странно, что запись производилась на тяжелой глине и, казалось бы, сам материал должен был подсказать необходимость лаконичности и экономичности фразы, более сжатой композиции (это происходит только к середине II тысячелетия до н. э., уже в аккадской литературе). Приведенные факты наводят на мысль, что шумерская литература представляет собой не что иное, как письменную запись устной словесности. Не умея, да и не стремясь оторваться от живого слова, она фиксировала его на глине, сохраняя все стилистические приемы и особенности устной поэтической речи.

Важно, однако, заметить, что шумерские писцы-«литераторы» не ставили себе задачей фиксировать все устное творчество или все его жанры. Отбор определялся интересами школы и отчасти культа. Но наряду с этой письменной протолитературой продолжалась жизнь устных произведений, оставшихся незафиксированными,- быть может, гораздо более богатая.

Неправильно было бы представлять эту делающую свои первые шаги шумерскую письменную литературу как малохудожественную или почти лишенную художественного, эмоционального воздействия. Сам метафорический образ мышления способствовал образности языка и развитию такого характернейшего для древневосточной поэзии приема, как параллелизм. Шумерские стихи - ритмическая речь, но в строгий размер они не укладываются, так как не удается обнаружить ни счета ударений, ни счета долгот, ни счета слогов. Поэтому важнейшим средством подчеркнуть ритм являются здесь повторы, ритмические перечисления, эпитеты богов, повторение начальных слов в нескольких строках подряд и т. д. Все это, собственно говоря, атрибуты устной поэзии, но сохраняющие тем не менее свое эмоциональное воздействие и в литературе письменной.

Письменная шумерская литература отразила и процесс столкновения первобытной идеологии с новой идеологией классового общества. При знакомстве с древними шумерскими памятниками, особенно мифологическими, бросается в глаза отсутствие поэтизации образов. Шумерские боги - не просто земные существа, мир их чувств - не просто мир чувств и поступков человеческих; постоянно подчеркиваются низменность и грубость натуры богов, непривлекательность их облика. Первобытному мышлению, подавленному неограниченной властью стихий и ощущением собственной беспомощности, по-видимому, были близки образы богов, творящих живое существо из грязи из-под ногтей, в пьяном состоянии, способных из одного каприза погубить созданное ими человечество, устроив Потоп. А шумерский подземный мир? По сохранившимся описаниям он представляется на редкость хаотичным и безнадежным: там нет ни судьи мертвых, ни весов, на которых взвешиваются поступки людей, нет почти никаких иллюзий «посмертной справедливости».

Идеология, которая должна была что-то противопоставить этому стихийному чувству ужаса и безнадежности, вначале сама была очень беспомощна, что и нашло выражение в письменных памятниках, повторяющих мотивы и формы древней устной поэзии. Постепенно, однако, по мере того как в государствах Нижней Месопотамии укрепляется и становится господствующей идеология классового общества, меняется и содержание литературы, которая начинает развиваться в новых формах и жанрах. Процесс отрыва письменной литературы от устной убыстряется и делается очевидным. Возникновение на поздних ступенях развития шумерского общества дидактических жанров литературы, циклизация мифологических сюжетов и т. п. знаменуют все большую самостоятельность, приобретаемую письменным словом, иную его направленность. Однако этот новый этап развития переднеазиатской литературы, по существу, продолжали уже не шумеры, а их культурные наследники - вавилоняне, или аккадцы.

Среда обитания и особенности шумерской культуры

Всякая культура существует в пространстве и во времени. Первоначальным пространством культуры является место ее возникновения. Здесь находятся все отправные точки развития культуры, к которым относятся географическое положение, особенности рельефа и климата, наличие водных источников, состояние почв, полезные ископаемые, состав флоры и фауны. Из этих основ на протяжении веков и тысячелетий складывается форма данной культуры, то есть специфическое расположение и соотношение ее компонентов. Можно сказать, что каждый народ принимает форму той местности, в которой он длительное время живет.

Человеческое общество архаической древности может воспользоваться в своей деятельности только теми объектами, которые находятся в пределах видимости и легко доступны. Постоянное соприкосновение с одними и теми же предметами впоследствии определяет навыки обращения с ними, а через эти навыки - и эмоциональное отношение к этим предметам, и их ценностные свойства. Следовательно, через материально-предметные операции с первоэлементами ландшафта происходит оформление основных черт социальной психологии. В свою очередь, сформированная на основе операций с первоэлементами социальная психология становится основой этнокультурной картины мира. Ландшафтное пространство культуры является источником представлений о сакральном пространстве с его вертикальной и горизонтальной ориентацией. В этом сакральном пространстве размещается пантеон и устанавливаются законы мироздания. Значит, форма культуры неизбежно будет состоять как из параметров объективного географического пространства, так и из тех представлений о пространстве, которые появляются в процессе развития социальной психологии. Основные представления о форме культуры можно получить при изучении формальных особенностей памятников архитектуры, скульптуры и литературы.

Что касается существования культуры во времени, то здесь также можно выделить два вида отношений. Прежде всего, это время историческое (или внешнее). Любая культура возникает на определенном этапе социально-экономического, политического и интеллектуального развития человечества. Она вписывается во все основные параметры этого этапа и, кроме того, несет в себе информацию о времени, предшествующем ее образованию. Стадиально-типологические черты, связанные с характером протекания основных культурных процессов, при совмещении с хронологической схемой могут дать довольно точную картину культурной эволюции. Однако наряду с историческим временем необходимо всякий раз учитывать время сакральное (или внутреннее), явленное в календаре и различных ритуалах. Это внутреннее время очень тесно связано с повторяющимися природно-космическими явлениями, как-то: смена дня и ночи, смена сезонов, сроки сева и созревания злаковых культур, время брачных отношений у животных, различные феномены звездного неба. Все эти явления не просто провоцируют человека на отношение к ним, но, являясь первичными в сравнении с его жизнью, требуют подражания и уподобления себе. Развиваясь в историческом времени, человек старается максимально закрепить свое существование в череде природных циклов, встроиться в их ритмы. Отсюда возникает содержание культуры, выводимое из основных особенностей религиозно-идеологического мироощущения.

Месопотамская культура зародилась среди пустыни и заболоченных озер, на бескрайней плоской равнине, однообразной и на вид совершенно серой. На юге равнина обрывается соленым Персидским заливом, на севере переходит в пустыню. Этот унылый рельеф побуждает человека или к бегству, или к активной деятельности в борьбе с природой. На равнине все крупные предметы выглядят одинаково, они тянутся ровной линией по направлению к горизонту, напоминая массу людей, организованно движущихся к единой цели. Однообразие равнинного рельефа весьма способствует возникновению напряженных эмоциональных состояний, противостоящих образу окружающего пространства. По мнению этнопсихологов, народ, живущий на равнине, отличается большой сплоченностью и стремлением к единству, стойкостью, трудолюбием и терпением, но вместе с тем склонен к немотивированным депрессивным состояниям и выплескам агрессии.

В Месопотамии протекают две полноводные реки - Тигр и Евфрат. Они разливаются весной, в марте - апреле, когда в горах Армении начинается таяние снегов. При половодье реки несут много ила, служащего отличным удобрением для почвы. Но половодье губительно для человеческого коллектива: оно сносит жилища и истребляет людей. Кроме весеннего половодья людям часто приносит вред сезон дождей (ноябрь - февраль), во время которого дуют ветры с залива и разливаются каналы. В целях выживания нужно строить дома на высоких платформах. Летом в Месопотамии царит страшная жара и засуха: с конца июня по сентябрь не проливается ни одной капли дождя, а температура воздуха не падает ниже 30 градусов, причем тени нет нигде. Человек, постоянно живущий в ожидании угрозы со стороны таинственных внешних сил, стремится понять законы их действия, чтобы спасти от смерти себя и свою семью. Поэтому больше всего он сосредоточен не на вопросах самопознания, а на поиске постоянных основ внешнего бытия. Такие основы он видит в строгих движениях объектов звездного неба и именно туда, наверх, обращает все вопросы к миру.

В Нижней Месопотамии много глины и почти нет камня. Люди научились использовать глину не только для изготовления керамики, но и для письменности и для скульптуры. В культуре Месопотамии лепка превалирует над резьбой по твердому материалу, и этот факт немало говорит об особенностях мировосприятия ее обитателей. Для мастера-гончара и скульптора формы мира существуют как бы уже готовыми, их нужно только уметь извлечь из бесформенной массы. В процессе работы происходит проецирование идеальной модели (или трафарета), сложившейся в голове мастера, на исходный материал. В результате возникает иллюзия присутствия некоего зародыша (или сущности) данной формы в объективном мире. Такого рода ощущения вырабатывают пассивное отношение к действительности, стремление не навязывать ей собственные конструкции, а соответствовать мнимым идеальным прообразам сущего.

Нижняя Месопотамия небогата растительностью. Здесь практически нет хорошего строительного леса (за ним нужно идти на восток, в горы Загроса), зато много тростника, тамариска и финиковых пальм. Тростник растет по берегам заболоченных озер. Связки тростника нередко использовали в жилищах в качестве сиденья, из тростника строили и сами жилища, и загоны для скота. Тамариск хорошо переносит жару и засуху, поэтому он растет в этих местах в большом количестве. Из тамариска производили рукоятки для различных орудий труда, чаще всего для мотыг. Финиковая пальма была настоящим источником изобилия для владельцев пальмовых плантаций. Из ее плодов готовили несколько десятков блюд, включая лепешки, и кашу, и вкусное пиво. Из стволов и листьев пальмы изготовлялась различная домашняя утварь. И тростники, и тамариск, и финиковая пальма были в Месопотамии священными деревьями, их воспевали в заклинаниях, гимнах богам и литературных диалогах. Такой скудный набор растительности стимулировал изобретательность человеческого коллектива, искусство добиваться больших целей малыми средствами.

В Нижней Месопотамии почти нет полезных ископаемых. Серебро нужно было доставлять из Малой Азии, золото и сердолик - с полуострова Индостан, лазурит - из районов нынешнего Афганистана. Парадоксальным образом этот печальный факт сыграл весьма положительную роль в истории культуры: жители Месопотамии постоянно находились в контакте с соседними народами, не зная периодов культурной изоляции и не допуская развития ксенофобии. Культура Месопотамии во все века своего существования была восприимчива к чужим достижениям, и это давало ей постоянный стимул к совершенствованию.

Еще одна особенность здешнего ландшафта - обилие смертоносной фауны. В Месопотамии около 50 видов ядовитых змей, множество скорпионов и москитов. Неудивительно, что одной из характерных особенностей данной культуры является развитие травной и заговорной медицины. До нас дошло большое число заклинаний против змей и скорпионов, иногда сопровождаемых рецептами магических действий или траволечения. А в храмовом декоре змея - самый сильный оберег, которого должны были бояться все демоны и злые духи.

Основатели месопотамской культуры принадлежали к разным этносам и говорили на неродственных между собой языках, но имели единый хозяйственный уклад. Они занимались преимущественно оседлым скотоводством и ирригационным земледелием, а также рыболовством и охотой. Скотоводство сыграло в культуре Месопотамии выдающуюся роль, повлияв на образы государственной идеологии. Наибольшим почитанием отмечены здесь овца и корова. Из овечьей шерсти делали превосходную теплую одежду, которая считалась символом состоятельности. Неимущего называли «не имеющий шерсти» (ну-сики). По печени жертвенного ягненка пытались узнать судьбу государства. Более того, постоянным эпитетом царя был эпитет «праведный овечий пастух» (сипа-зид). Он возник из наблюдения за овечьим стадом, которое может организовываться лишь при умелом направлении со стороны пастуха. Не менее ценилась и корова, дававшая молоко и молочные продукты. На волах в Месопотамии пахали, производительной мощью быка восхищались. Не случайно божества этих мест носили на голове рогатую тиару - символ могущества, плодородия и постоянства жизни.

Земледелие в Нижней Месопотамии могло существовать только благодаря искусственному орошению. Воду с илом отводили в специально построенные каналы, чтобы в случае необходимости подавать на поля. Работа на строительстве каналов требовала большого количества людей и их эмоционального сплочения. Поэтому люди здесь научились жить организованно и при необходимости безропотно жертвовать собой. Каждый город возникал и развивался вблизи своего канала, что создало предпосылку для независимого политического развития. До конца III тысячелетия не удавалось сформировать общегосударственную идеологию, поскольку каждый город был отдельным государством со своей космогонией, календарем и особенностями пантеона. Объединение происходило только во время тяжелых бедствий или для решения важных политических задач, когда требовалось избрать военного вождя и представители различных городов собирались в культовом центре Двуречья - городе Ниппуре.

Сознание человека, живущего земледелием и скотоводством, было ориентировано прагматически и магически. Все интеллектуальные усилия направлялись на учет имущества, на изыскание возможности приращения этого имущества, на совершенствование орудий труда и навыков работы с ними. Мир человеческих чувств того времени был куда богаче: человек ощущал свою связь с окружающей природой, с миром небесных явлений, с умершими предками и родственниками. Однако все эти чувства были подчинены его повседневной жизни и работе. И природа, и небо, и предки должны были помогать человеку получать высокий урожай, производить на свет как можно больше детей, пасти скот и стимулировать его плодовитость, продвигаться вверх по общественной лестнице. Для этого нужно было делиться с ними зерном и скотом, восхвалять их в гимнах и влиять на них с помощью различных магических действий.

Все предметы и явления окружающего мира были или понятны, или непонятны человеку. Понятного можно не бояться, его необходимо учитывать, а его свойства изучать. Непонятное не вмещается в сознание целиком, поскольку мозг не может правильно отреагировать на него. Согласно одному из принципов физиологии - принципу «шеррингтоновой воронки» - количество поступающих в мозг сигналов всегда превышает количество рефлекторных ответов на эти сигналы. Все непонятное посредством метафорических переносов превращается в образы мифологии. Этими образами и ассоциациями древний человек мыслил мир, не отдавая себе отчета в степени важности логических связей, не отличая причинную связь от ассоциативно-аналоговой. Поэтому на этапе ранних цивилизаций нельзя отделить логические мотивировки мышления от магико-прагматических.