Феликс Давыдович Кривин родился 11 июня 1928 года в Мариуполе в семье военнослужащего.
В 1933 году семья переехала в Одессу. В 1945 году после эвакуации приехал в Измаил, где работал учеником моториста, а затем мотористом на самоходной барже «Эдельвейс» Дунайского пароходства; ночным корректором в газете «Придунайская правда» (здесь были опубликованы его первые стихи), радиожурналистом Измаильского областного радиокомитета, окончил вечернюю среднюю школу. В 1951 году окончил Киевский педагогический институт.
В 1951-1954 - работал учителем в Мариуполе, там же женился. В 1954-1955 - жил в Киеве.
В 1955 году переехал в Ужгород. Работал редактором Закарпатского областного издательства.
В 1962 году был принят в Союз писателей Украины.
В 1998 году переехал в Израиль, проживает в Беер-Шеве.
В 1990 году - лауреат республиканской премии имени В. Г. Короленко.
В 2006 году - лауреат независимой литературной «Русской премии» Подкарпатской Руси.
Отрывки из автобиографии из книги серии «Антология сатиры и юмора России ХХ века», дополненные самим автором:
«Я родился в счастливом 1928 году, 11 июня. Если сумма двух левых цифр равна сумме двух правых, год считается счастливым. И в свидетельстве о смерти, выданном мне при рождении, смерть была зачеркнута, а вместо нее вписано, что я родился. Вторично вряд ли так повезет.
Счастливым было и место, где я родился: порт отправления был действительно порт - Мариуполь, Донецкой области.
После гибели отца, который не выплыл из Черного моря, мы переехали в Одессу, и я все надеялся, что отец выплывет. Год был несчастливый - 1933, из него многие не выплыли, даже на суше.
В следующем счастливом году (1+9+3+7) о моем отце говорили, что он счастливо отделался. Такой это оказался счастливый год.
Война застала меня в придунайском городе Измаиле - третьем порту, после Мариуполя и Одессы. Он тоже оказался портом отправления, но такого, что хуже не придумаешь.
Эвакуация - отправление в неизвестность, о котором известно лишь то, что нас там не ждут. Но в конце пути мы смогли остановиться, расположиться, а я даже пошел в школу и окончил 6-й класс.
По возвращении в Измаил в 1945 г. я наконец использовал этот порт по назначению: отправился в плавание на самоходной барже «Эдельвейс» в качестве ученика, а потом моториста Дунайского пароходства.
Третий счастливый год был послевоенный (1+9+4+6). Сойдя на берег я работал ночным корректором в газете «Придунайская правда». А чуть позже там же литературным работником и еще позже радиожурналистом Измаильского областного радиокомитета. Вечерами ходил в школу, которая так и называлась - вечерняя. В самом начале этого года в газете были впервые напечатаны мои стихи.
Потом я учился в Киевском пединституте (факультет языка и литературы - русский отдел), а по окончании в 1951 г. был направлен учителем в исходный порт Мариуполь, вместе с еще одной студенткой, которая стала моей женой. Она была киевлянка и, конечно, скучала по Киеву, но вернуться туда мы смогли только через три года, отработав положенный срок.
Киев меня не узнал. Он не хотел никуда принимать меня на работу. И в год все той же ни в чем неповинной Лошади я оказался безработным.
Но за годом Лошади наступил счастливый 1955 год. Год счастливого Козла отпущения из Киева в Ужгород на издательскую работу. Там проработал редактором Закарпатского областного издательства с 1955 по 1964 г. За это время успел стать членом союза писателей Украины в 1962 г. Когда имеешь работу, можно оглядеться, посмотреть по сторонам. Я посмотрел и увидел сказочный рай. Но, как бывает в жизни, было много и такого, что сказки было рано писать, и я стал писать полусказки. В Москве вышла книга «В стране вещей», в Ужгороде - «Карманная школа». О следующем счастливом 1973 г. могу сказать, что я счастливо отделался - после того, как пустили под нож книгу «Подражание театру». В этом по тем временам не было ничего страшного В 1990 г. - лауреат республиканской премии имени В.Г. Короленко - за год до счастливого 1991 г., и такое бывает.
В 1998 г. уехал на ПМЖ в Израиль. Живу в Беер-Шеве, зарабатываю на жизнь пенсией и нечастыми выступлениями перед зрителями. Член союза русскоязычных писателей Израиля.
И вот я оглядываюсь на прожитую жизнь. Хорошая была жизнь, хотя и не всегда пригодная для жизни Счастливая жизнь - это бочка меда, в которую непременно должна быть добавлена ложка дегтя, для остроты, но случается, что их перепутывают и в бочку дегтя кладут ложку меда.
Но беспокоит меня одно - 1991 г. был последним счастливым годом в прошедшем столетии, а в ХХI их будет только три. В ХХ было девять - и то не медовый был век, а если всего три счастливых года - как же тогда жить нашим потомкам?
Хорошо, что не все зависит от суммы цифр и содержимого бочки и ложки. Люди будут жить, общаться, смеяться, а значит, все будет хорошо.»
Феликс Давидович Кривин появился на свет 11 июня 1928 года в Мариуполе, в еврейской семье. В 1933 году Кривины перебрались в Одессу. Во время войны будущий писатель был в эвакуации, работал учеником слесаря в Ташкенте.
В 1945 году он приехал в Измаил. Поступил на работу в Дунайское пароходство, был учеником моториста, а потом мотористом на барже «Эдельвейс». Довелось Кривину побывать и ночным редактором в небольшой газете «Дунайская правда». Именно здесь были опубликованы его первые стихотворения.
За плечами Феликса Кривина также работа радиожурналистом в областном радиокомитете.
Кривин окончил вечернюю среднюю школу, а в 1951 году – Киевский пединститут. Три года работал в Мариуполе учителем. С 1954 по 1955 год проживал в Киеве, после переехал в Ужгород, где поступил на работу редактором областного издательства.
В 1998 году Феликс Давидович выехал в Израиль на постоянное место жительства. Проживал в Беер-Шеве. В 2006 году Кривин стал лауреатом независимой «Русской премии», учрежденной в Подкарпатской Руси.
Когда Кривин в годы эвакуации трудился учеником слесаря на одном из заводов Ташкента, ему в глаз во время работы напильником попала маленькая соринка. Это не прошло бесследно: через несколько лет у Феликса развилось серьезное заболевание глаза.
Карьера в литературе
Уже первые литературные опыты Феликса Кривина привлекли внимание критиков. Журнал «Новый мир» отметил, что «маленькому» жанру автора доступны самые большие нагрузки. Произведениям Кривина свойственна лукавая иносказательность. Автор показал, что рассказы о вещах вполне могут дать развернутый портрет героя своего времени. Едкие юмористические зарисовки Феликса Давидовича нередко превращались в тонкие лирические этюды.
В ряды Союза писателей Украины Кривин принят в 1962 году. Его книга «В стране вещей» вышла в Москве. В Ужгороде появилась на свет «Карманная школа». Кривин является автором нескольких десятков книг, которые с начала 60-х годов минувшего века выходили в самых разных издательствах СССР. Феликс Давидович писал интермедии для Аркадия Райкина, пользовавшиеся большой популярностью.
Феликс Кривин тепло вспоминал свою встречу с Маршаком. Молодой автор послал ему детские стихи. Маршак не стал мешкать, оценил художественные способности Феликса по достоинству и передал рукопись в издательство «Малыш». В результате вышла книжка, о чем Кривин узнал с приятным удивлением.
Перу Кривина принадлежат сценарии к мультфильмам «Чиполлино», «Одуванчик – толстые щеки», «Бабушкин козлик».
Личная жизнь
Женился Феликс Кривин в Мариуполе, когда работал там учителем. Наташа, его жена, была родом из Киева. Она оказывала Феликсу всемерную поддержку в творчестве, была первым читателем и советчиком. Дочь Кривины назвали Леной. Единственный внук Феликса Давидовича выбрал для себя в качестве занятия службу в армии.
Писатель скончался в декабре 2016 года в Израиле. Философия жизни Кривина была простой: жить нужно так, чтобы в максимальной степени осуществить то, что человеку отпущено природой.
Кривин Феликс Давидович Феликс Давидович Кривин родился 11 июня 1928 года в городе Мариуполь. В 1933 году семья переехала в Одессу. В 1945 году после войны приехал в Измаил, где работал учеником моториста, а затем мотористом на самоходной барже «Эдельвейс» Дунайского пароходства.
Работал ночным корректором в газете «Придунайская правда» (здесь были опубликованы его первые стихи), был радиожурналистом Измаильского областного радиокомитета, окончил вечернюю среднюю школу. После окончания в 1951 г. Киевского педагогического института работал учителем в Мариуполе.
Потом, много позже, появились сборники "Учёные сказки", "Хвост павлина", "Принцесса грамматики". Так мы узнаём, что есть удивительная страна Грамматики. Путешествуя по этой стране, ты делаешь открытие за открытием, узнаёшь, какую силу неожиданно приобретают частицы, что есть слова добрые и коварные. Например, буква "р". Ведь одно дело, когда тебя почитают, а другое, когда прочитают. Поступок становится проступком. Вы легли поспать, но вам придется проспать. Нужно поверить в силу слова, а если не хотите, то можете проверить.
В этой книжке Грамматика, Математика и Физика расскажут о жизни. Они поделятся с вами огромным жизненным опытом, потому что ведь грамматика, математика и физика очень древние предметы, они многое знают, хотя не обо всем говорят. Они расскажут о Безличном Глаголе, который считает себя важной личностью, об атамане разбойников кровожадном Минусе, который у всех все отнимает, о Белой Тучке, которая выплакала себя, потому что связалась с легкомысленным Ветром.
Чего только нет у нас на земле. А когда-то давным- давно, на земле очень многого не было. Не было чайников, карандашей, велосипедов, телевизоров и многих других предметов, которые мы теперь называем предметами первой необходимости. Ну, раз на земле ничего этого не было, пришлось добывать из-под земли. Со временем люди этому научились… Детям о полезных ископаемых Для детей дошкольного возраста Содержание: Медная сказка, Алюминиевая сказка, Глиняная сказка, Гипсовая сказка, Асфальтовая сказка
Лисичка Фенек живёт посреди пустыни, куда вести доходят с большим опозданием, но она всегда бывает в курсе последних событий и обо всем узнаёт не позже, а раньше других. Потому что лисичка Фенек слышит не хуже, а лучше других, потому что уши у нее не меньше, а больше других, хотя сама она по сравнению с ними маленькая. Очень большие уши, что тут и говорить, и выросли они оттого, … (Прочитай сказку Ф. Кривина «Сказка про лисичку Фенек» и узнаешь, отчего всё это произошло.)
Комариная ночь В комариную ночь Мне сказал мой малыш, Раскрывая большой Комариный секрет, Отчего комары, Комариную тишь Протыкая насквозь, Прилетают на свет. Вы не смейтесь, пожалуйста, Будьте добры! Все великие истины Очень просты. Отчего они к свету летят, Комары? Потому что боятся они Темноты. Феликс Кривин
Ф. Кривин переводил стихи украинских поэтов. Книги Феликса Давидовича Кривина переведены на множество языков английский, хинди, пенджаби, чешский, польский, немецкий, словацкий, венгерский, финский, болгарский, а также на языки республик Советского Союза.
В 1998 году выехал на постоянное место жительства в Израиль, проживает в Беер-Шеве. В 2001 году в Москве, в издательстве «ЭКСМО- Пресс», в серии «Антология сатиры и юмора» (том 18) вышла книга «Феликс Кривин» (670 страниц). В 2006 году он стал лауреатом независимой литературной «Русской премии» Подкарпатской Руси.
Эй, что ты там чертишь на песке? - Вычисляю. Знаете ли вы, что если найти точку опоры, можно перевернуть земной шар? -Перевернуть земной шар? Ого, в этой мыслишке кое-что есть! Из древнего разговора Не троньте, не троньте его кругов! Не троньте кругов Архимеда!.. Один из пришлых римлян-врагов с ученым вступает в беседу: - К чему говорить о таком пустяке? - легат вопрошает с улыбкой.- Ты строишь расчеты свои на песке, на почве, особенно зыбкой. Сказал - и услышал ответ старика: - Солдат, вы меня извините. Но мудрость жива и в сыпучих песках, а глупость - мертва и в граните. - Ты, вижу, мастер красивых слов,- легат завершил беседу.- Старик, я не трону твоих кругов. Сказал - и убил Архимеда. История мчится на всех парах, одни у нее заботы: уже архимеды горят на кострах, восходят на эшафоты... Они, архимеды, кладут кирпичи, другим уступая победу... И ныне, как прежде, над миром звучит: НЕ ТРОНЬТЕ КРУГОВ АРХИМЕДА!
1-02. Карфаген
Едва Карфаген возник, как уже стали поговаривать о том, что он должен быть разрушен. - У нас кончились ассигнования на строительство, а на разрушения не использованы средства,- поговаривали в римском сенате.- Поэтому, как ни прискорбно, другого выхода нет: Карфаген должен быть разрушен. Римляне с прискорбием согласились и стали понемножку разрушать Карфаген. Дело осложнялось тем, что жители Карфагена, мало сведущие в бюджетных трудностях чуждой им Римской империи, сильно тормозили разрушение своего города. - Карфаген должен быть разрушен! - поговаривали в римском сенате через год. - Карфаген должен быть разрушен! - поговаривали там через три года. Римский бюджет переживал трудности. И вместе с ним переживали трудности жители далекого города Карфагена.
Феликс Кривин. Ученые сказки. Ужгород: Карпаты, 1967.
1-03. Герострат
А Герострат не верил в чудеса. Он их считал опасною причудой. Великий храм сгорел за полчаса, и от него осталась пепла груда. Храм Артемиды. Небывалый храм по совершенству линий соразмерных. Его воздвигли смертные богам - и этим чудом превзошли бессмертных. Но Герострат не верил в чудеса, он знал всему действительную цену. Он верил в то, что мог бы сделать сам. А что он мог? Поджечь вот эти стены. Не славолюбец и не фантазер, а самый трезвый человек на свете - вот он стоит. И смотрит на костер, который в мире никому не светит.
Феликс Кривин. Ученые сказки. Ужгород: Карпаты, 1967.
1-04. Диоген Синопский
Диоген получил квартиру. После тесной и душной бочки стал он барином и жуиром, перестал скучать в одиночку. Всем доволен, всем обеспечен, он усваивал новый опыт. Иногда у него под вечер собирались отцы Синопа. Те, что прежде его корили, те, что прежде смотрели косо... И все чаще в своей квартире тосковал Диоген-философ. И тогда, заперев квартиру, неумытый, в одной сорочке, шел к соседнему он трактиру. Диогена тянуло к бочке...
Феликс Кривин. Ученые сказки. Ужгород: Карпаты, 1967.
1-05. Ксантиппа
Верная, примерная Ксантиппа, как ты любишь своего Сократа! Охраняешь ты его от гриппа, от друзей, от водки, от разврата, от больших и малых огорчений, от порывов, низких и высоких, от волнений, лишних впечатлений, от весьма опасных философий, от суждений, слишком справедливых, изречений, чересчур крылатых... Любящая, добрая Ксантиппа, пожалей несчастного Сократа!
Феликс Кривин. Ученые сказки. Ужгород: Карпаты, 1967.
1-06. Гладиаторы
Завтра я убью Мария! - А я Суллу! Гладиаторы готовятся к предстоящему бою. Они проверяют доспехи, чистят оружие, они спрашивают друг друга: - Достаточно ли остер мой меч? Они советуют друг другу: - Бей по этому месту. Тогда уж наверняка! Они говорят друг другу: - Завтра я убью Мария! - А я Суллу! Назавтра начинается бой. Гладиаторы ободряют друг друга и шепчут тихонько: - Желаю удачи! Они дерутся, как львы. Они не знают пощады, и римские консулы рукоплещут им со своих трибун... Гладиаторы убивают друг друга.
Феликс Кривин. Ученые сказки. Ужгород: Карпаты, 1967.
1-07. Жена Цезаря
Это был тот день, когда к Помпее, жене великого Цезаря, под видом женщины проник переодетый мужчина. - Кай Юлий, это уже не в первый раз! - сказали Цезарю его приверженцы. - Не в первый? Я что-то не вспомню других. - Кай Юлий, у тебя просто плохая память. Цезарь был оскорблен: - Ну, знаете... Мне может изменить жена, но память мне изменить не может. - Может, может! - хором твердили приверженцы. И тогда Цезарь заколебался. - Уходи, Помпея,- сказал он.- Жена Цезаря должна быть вне подозрений. Это был тот день. Это был последний день Помпеи в доме у Кая Юлия Цезаря. - До свиданья, Юлий,- грустно сказала она.- Я думаю, ты еще будешь раскаиваться. Жена ушла. Подозрения остались. Жена Цезаря была вне подозрений.
Феликс Кривин. Ученые сказки. Ужгород: Карпаты, 1967.
1-08. Рабство
Туллий Цицерон был рабом своего красноречия. Гней Помпей был рабом своего успеха. Юлий Цезарь был рабом своего величия. Один был в Риме свободный человек: раб Спартак.
Феликс Кривин. Ученые сказки. Ужгород: Карпаты, 1967.
1-09. Открытие Америки
Нет, не Колумб первый открыл Америку. Первыми были совсем другие. Это они обжили необжитую землю и полюбили ее, не зная других земель. Из конца в конец прошли они материк, нисколько не считая, что открывают Америку. - Посмотри туда, Соколиный Глаз: к нам, кажется, кто-то плывет... - Прислушайся, Чуткое Ухо... - Поддержи меня. Твердая Рука... Нет, не Колумб первый открыл Америку. Но так уже повелось, что первый - всегда Колумб, и всегда последние - могикане...
Феликс Кривин. Ученые сказки. Ужгород: Карпаты, 1967.
1-10. Ньютоново яблоко
Послушайте, Ньютон, как вы сделали это свое открытие, о котором теперь столько разговору? - Да так, обыкновенно. Просто стукнуло в голову. Они стояли каждый в своем дворе и переговаривались через забор, по-соседски: - Что стукнуло в голову? - Яблоко. Я сидел, а оно упало с ветки. Сосед задумался. Потом сказал: - Признайтесь, Ньютон, это яблоко было из моего сада? Вот видите, ветка свешивается к вам во двор, а вы имеете привычку здесь сидеть, я это давно приметил. Ньютон смутился. - Честное слово, не помню, что это было за яблоко. На другой день, когда Ньютон пришел на свое излюбленное место, ветки яблони там уже не было. За забором под яблоней сидел сосед. - Отдыхаете? - спросил Ньютон. - Угу. Так сидели они каждый день - Ньютон и его сосед. Ветка была спилена, солнце обжигало Ньютонову голову, и ему ничего не оставалось, как заняться изучением световых явлений. А сосед сидел под своим деревом и ждал, пока ему на голову упадет яблоко. Может быть, оно и упало, потому что яблок было много и все они были свои. Но сейчас это трудно установить. Имени соседа не сохранила история.
Феликс Кривин. Ученые сказки. Ужгород: Карпаты, 1967.
1-11. Извозчики города Глазго
Извозчики города Глазго съезжались на свой очередной сбор, официально называемый слетом работников транспорта. Стояла зябкая, слякотная погода. В такую погоду хорошо иметь за спиной веселого седока, потому что ничто так не согревает, как разговор,- это отлично знают извозчики. Но веселые седоки брели в этот день пешком, возложив на транспорт только свои надежды. На городской транспорт возлагались сегодня очень большие надежды, и, возможно, поэтому он подвигался так тяжело. Слет проходил на центральной торговой площади. Первые ряды занимали многоконные дилижансы, за ними шли двуконные кареты, одноконные пролетки, а в самом конце толпилась безлошадная публика. Среди этой публики находился и Джемс Уатт. Разговор шел на уровне дилижансов. Там, наверху, говорилось о том, что лошади - наше будущее, что если мы хотим быстрее прийти к нашему будущему, то, конечно, лучше к нему приехать на лошадях. Одноконные пролетки подавали унылые реплики. Дескать, не в коня корм. Дескать, конь о четырех ногах - и то спотыкается. Но эти реплики не достигали высокого уровня дилижансов. - Дайте мне сказать! - крикнул безлошадный Уатт.- У меня есть идея! - Где ваша лошадь, сэр?- спросили с передних козел. - У меня нет лошади... У меня идея... На него прищурились десятки насмешливых глаз. Десятки ртов скривились в брезгливой гримасе: - Нам не нужны идеи, сэр. Нам нужны лошади. Потому что, продолжали они, лошади - наше будущее, и если мы хотим быстрее прийти к нашему будущему, то, конечно, лучше к нему приехать на лошадях. Собрание проходило успешно. Отмечалось, что за истекший год городской транспорт увеличился на несколько лошадиных сил, а за текущий год он увеличится еще на несколько лошадиных сил, а за будущий год - еще на несколько. Потому что лошади - наше будущее, и если мы хотим быстрее прийти к нашему будущему, то, конечно, лучше к нему приехать на лошадях. - Дайте мне сказать! Стояла зябкая, слякотная погода. Моросил дождь, и Уатт прятал под плащом модель своего паровоза. Он прятал ее не от дождя, а от этих десятков глаз, которым ни к чему паровоз, когда идет такой серьезный разговор о транспорте. Настоящий, большой разговор о транспорте. О будущем нашего транспорта. Об огромных его перспективах. ...Разъезжались на лошадях.
Феликс Кривин. Ученые сказки. Ужгород: Карпаты, 1967.
1-12. Один шаг
От великого до смешного один шаг,- сказал Наполеон и все-таки не сделал этого шага. Но у Наполеона были последователи...
Феликс Кривин. Ученые сказки. Ужгород: Карпаты, 1967.
1-13. Негерои
И в декабре не каждый декабрист. Трещит огонь, и веет летним духом. Вот так сидеть и заоконный свист, метельный свист ловить привычным ухом. Сидеть и думать, что вокруг зима, что ветер гнет прохожих, как солому, поскольку им недостает ума в такую ночь не выходить из дома. Подкинуть дров. Пижаму запахнуть. Лениво ложкой поболтать в стакане. Хлебнуть чайку. В газету заглянуть - какая там погода в Магадане? И снова слушать заоконный свист. И задремать - до самого рассвета. Ведь в декабре - не каждый декабрист. Трещит огонь. У нас в квартире - лето...
Феликс Кривин. Ученые сказки. Ужгород: Карпаты, 1967.
2-01. Гомер
А ведь старик Гомер был когда-то молодым человеком. Он пел о могучем Ахилле, хитроумном Одиссее и Елене - женщине мифической красоты. - Вы знаете, в этом Гомере кое-что есть,- говорили древние греки.- Но пусть поживет с наше - посмотрим, что он тогда запоет. И Гомер жил, хотя многие теперь в этом сомневаются. И он пел - в этом теперь не сомневается никто. Но для древних греков он был просто способный молодой поэт, починивший пару неплохих поэм - "Илиаду" и "Одиссею". Ему нужно было состариться, ослепнуть и даже умереть, для того чтобы в него поверили. Для того, чтоб сказали о нем: - О, Гомер! Он так хорошо видит жизнь!
Феликс Кривин. Ученые сказки. Ужгород: Карпаты, 1967.
2-02. Осуждение Прометея
Ну посуди сам, дорогой Прометей, в какое ты ставишь меня положение. Старые друзья, и вдруг - на тебе! - Не печалься, Гефест, делай свое дело! -- Не печалься! По-твоему, приковать друга к скале - это так себе, раз плюнуть? - Ничего, ты ведь бог, тебе не привыкать! - Зря ты так, Прометей. Ты думаешь, богам легко на Олимпе? Гефест взял друга за руку и стал приковывать его к скале. - Покаялся бы ты, дорогой, а? Старик простит, у него душа добрая. Ну, случилось, ну, дал людям огонь - с кем не бывает? Прометей молчал. - Думаешь, ты один любишь людей?- вздохнул Гефест.- А боги на что? Ведь они для того и поставлены. И тебя они любят, как другу тебе говорю. А если карают...- Гефест взял копье и пронзил им грудь Прометея.- Если карают, то ведь это тоже не для себя. Пойми, дорогой, это для твоего же блага!
Феликс Кривин. Ученые сказки. Ужгород: Карпаты, 1967.
2-03. Янус
Не беда, что Янус был двулик, в общем-то он жизнь достойно прожил. Пусть он был одним лицом ничтожен, но зато другим лицом - велик. Пусть в одном лице он был пройдоха, но в другом был честен и правдив. Пусть с людьми он был несправедлив, но с богами вел себя неплохо. Пусть подчас был резок на язык, но подчас довольно осторожен. Не беда, что Янус был двулик. В среднем, он считается хорошим.
Феликс Кривин. Ученые сказки. Ужгород: Карпаты, 1967.
2-04. Шехерезада
А когда наступила тысяча вторая ночь, царь Шахрияр сказал: - Шехерезада, теперь тебе ничто не грозит. Можешь смело рассказывать свои сказки. Тысячу и одну ночь под страхом смерти рассказывала она царю разные небылицы. И вот - ее помиловал Шахрияр. - Шехерезада, расскажи сказку! - С радостью, повелитель! Ну, конечно, с радостью. Теперь, когда ничто не грозит... Можно такую выдумать сказку! Можно такую выдумать... - Шехерезада, расскажи сказку! - С радостью, повелитель! Шехерезада сидит у ног царя. Сейчас она расскажет ему сказку. Это будет прекрасная сказка, чудесная и легкая, как сон... - Ты спишь, Шехерезада? Да, она спит. Позади - тысяча и одна ночь. А что впереди? Пожалуйста, не будите Шехерезаду!
Феликс Кривин. Ученые сказки. Ужгород: Карпаты, 1967.
2-05. Мюнхгаузен
Ври, Мюнхгаузен! Выдумывай, барон! Выдавай за чистую монету! Не стесняйся, старый пустозвон,- Все равно на свете правды нету! Скептическая песня - Итак, я летел с двадцать третьего этажа... Мюнхгаузен посмотрел на своих слушателей. Они сидели, ухмылялись и не верили ни одному его слову. И тогда ему захотелось рассказать о том, что у него на душе, о том, что его давно печалило и волновало. - Я летел и думал,- заговорил он так правдиво и искренне, как не говорил никогда.- Земля, думал я, в сущности, неплохая планета, хотя не всегда с ней приятно сталкиваться. Вот и сейчас она тянет меня к себе, даже не подозревая о возможных последствиях. А потом, когда я больше не смогу ей противиться, она спрячет меня, как прячет собака кость. Прячет, а после сама не может найти. Земля тоже не сможет меня найти - если станет искать когда-нибудь... Мюнхгаузен опять посмотрел на слушателей. Они по-прежнему ухмылялись м не верили ни одному его слову. И ему стало грустно - так грустно, что он величественно поднял голову и небрежно окончил рассказ: - Я задумался и пролетел свою конечную остановку. Только это меня и спасло.
Феликс Кривин. Ученые сказки. Ужгород: Карпаты, 1967.
2-06. Мушкетеры
Феликс Кривин. Ученые сказки. Ужгород: Карпаты, 1967.
2-08. Дон-Кихот
1 Говорят, что в самом конце Дон-Кихот все-таки женился на своей Дульцинее. Они продали Росинанта и купили себе козу. Коза дает два литра молока, но это, говорят, не предел. Говорят, бывают такие козм, которые дают в день до трех литров... Впрочем, это только так говорят... 2 Санчо Панса, трезвый человек, человек не сердца, а расчета, вот уже подряд который век ходит на могилу Дон-Кихота. И уже не бредом, не игрой обернулись мельничные крылья... Старый рыцарь - это был герой. А сегодня он лежит в могиле. Был старик до подвигов охоч, не в пример иным из молодежи. Он старался каждому помочь, а сегодня - кто ему поможет? Снесены доспехи на чердак, замки перестроены в хоромы. Старый рыцарь был большой чудак, а сегодня - мыслят по-другому... Видно, зря идальго прожил век, не стяжал он славы и почета... Санчо Панса, трезвый человек, плачет на могиле Дон-Кихота.
Феликс Кривин. Ученые сказки. Ужгород: Карпаты, 1967.
2-09. Фауст
1 Над землей повисло небо - просто воздух. И зажглись на небе звезды - миф и небыль, след вселенского пожара, свет летучий... Но закрыли звезды тучи - сгустки пара. Слышишь чей-то стон и шепот? Это ветер. Что осталось нам на свете? Только опыт. Нам осталась непокорность заблужденью. Нам остался вечный поиск - дух сомненья. И еще осталась вера в миф и небыль. В то, что наша атмосфера - это небо. Что космические искры - это звезды... Нам остались наши мысли - свет и воздух. 2 - Доктор Фауст, хватит философии, и давайте говорить всерьез! Мефистофель повернулся в профиль, чтобы резче обозначить хвост. Все темнее становилась темень, за окном неслышно притаясь. За окном невидимое время уносило жизнь - за часом час. И в старинном кресле - неподвижен - близоруко щурился на свет доктор Фауст, маг и червой чернокнижник, утомленный старый человек. - Доктор Фауст, будьте оптимистом, у меня для вас в запасе жизнь. Двести лет... пожалуй, даже триста - за здоровый этот оптимизм! Что он хочет, этот бес нечистый, этот полудемон, полушут? - Не ищите, Фауст, вечных истин. Истины к добру не приведут... Мало ли иллюзий есть прекрасных? Доктор Фауст, ну же, откажись! Гаснут звезды. В доме свечи гаснут. В старом кресле угасает жизнь.
Феликс Кривин. Ученые сказки. Ужгород: Карпаты, 1967.
2-10. Йорик
Мне хочется во времена Шекспира, где все решали шпага и рапира, где гордый Лир, властительный король, играл не выдающуюся роль; где Гамлет, хоть и долго колебался, но своего, однако, добивался; где храбрый Ричард среди бела дня мог предложить полцарства за коня; где клеветник и злопыхатель Яго марал людей, но не марал бумагу; где даже череп мертвого шута на мир глазницы пялил неспроста. Мне хочется во времена Шекспира. Я ровно в полночь выйду из квартиры, миную двор, пересеку проспект и - пошагаю... Так, из века в век, приду я к незнакомому порогу. Ссудит мне Шейлок денег на дорогу, а храбрый Ричард своего коня. Офелия, влюбленная в меня, протянет мне отточенную шпагу... И я поверю искренности Яго, я за него вступлюсь, презрев испуг. И друг Гораций, самый верный друг, меня сразит в жестоком поединке, чтобы потом справлять по мне поминки. И будет это долгое - Потом, в котором я успею позабыть, что выпало мне - быть или не быть? Героем - или попросту шутом?
Феликс Кривин. Ученые сказки. Ужгород: Карпаты, 1967.
Феликс Кривин родился в 1928 году в городе Мариуполе. В 1933 году семья переехала в Одессу. После эвакуации - в Измаил. Окончил Киевский педагогический институт. С 1955 года жил в Ужгороде. С 1998 года живёт в Израиле.
Кривин с полным основанием мог сказать, что он родом из Одессы: юмор Кривина искромётный, тонкий, жизненный - оттуда, из тех наблюдений, встреч, находок. Он в 80-е годы - король юмора. Меткие эпиграммы, афоризмы с восторгом читались в журнале "Юность". У него свой стиль, своё видение мира, его не спутаешь ни с кем. Вещи в его скетчах, пословицах, перефразе приобретают особый смысл.
Так мы узнаём, что есть удивительная страна Грамматики. Путешествуя по этой стране, ты делаешь открытие за открытием, узнаёшь, какую силу неожиданно приобретают частицы, что есть слова добрые и коварные. Например, буква "р". Ведь одно дело, когда тебя почитают, а другое, когда прочитают. Поступок становится проступком. Вы легли поспать, но вам придётся проспать.
Нужно поверить в силу слова, а если не хотите, то можете проверить.
В тяжёлые, неласковые годы Кривин в Киеве (!) выпускает газету "Антизнание - сила". Авторы газеты дерзко и наивно объявили о создании новой партии "Союза ясноголовых". Это было время борьбы с космополитизмом: Но всё, к счастью, обошлось. Потом, много позже, появились сборники "Учёные сказки", "Хвост павлина", "Принцесса грамматики".
По своим убеждениям, творческим интересам, образу жизни Феликс Давыдович ощущает себя Гражданином Вселенной. "Я ненавижу антисемитизм. Я ненавижу шовинизм. Я ненавижу национализм, определяющий достоинства человека по крови... Мне нравятся люди, которые не умеют отличить человека по национальности". В этом философия Кривина. Он мыслитель, он использует разные жанры - и в них чёткость, ясность, ничего лишнего.
