Лев рубинштейн. Л

Не буду обсуждать его стихи. Восприятие и оценка поэзии- дело очень субъективное. Хорошая поэзия-это то, что выдерживает проверку жизнью и временем.
И тут, мне кажется, у новаторских штучек Льва Семёновича шансов немного. Ну кто сейчас читает или знает стихи футуристов начала ХХ-века?
Типа: "Бобэоби пелись губы, Вээоми пелись взоры " ? Разве что литературоведы, да и то узко специальные. Тоже и с Рубинштейном-явно не кандидат в классики.
А вот "эссе" у него, хотя тоже не "на века", но читабельные.
Тексты "на злобу дня", лёгкие, короткие-можно почитать, если есть минут 5 свободных. Например, в туалете. Как раз на один присест.
Есть в них и спорные вещи, и глупости тоже, но много и правильного, узнаваемого, верно подмеченного. Владеет русским языком Лев Семёнович, чоуштам .

А ещё, что характерно, Лев Семёнович на "Гранях" участвует в работе форума, того самого, где "читатели обсуждают", и исправляет всем грамматические ошибки. И не только исправляет, но даже по-настоящему троллит. Так что, есть возможность лично перекинуться с автором парой комментов и, если не забанят, тоже его потроллить.
Читатель, знакомый с "Гранями", возможно скажет, что зря я до Рубинштейна дое*ался. Мол, "он не самая противная тварь на "Гранях". Да, конечно. Не Пионтковский. Но есть в нём нечто, что несколько меня заводит. "Цепляет" он в своих текстах политику, а разбирается в ней плохо. "Политика" у него на совково-кухонном уровне типа: "А вот у НИХ, ой как хорошо! А вот у НАС, ой как хреново! Это потому что МЫ все идиоты " (при этом сам он от этого "МЫ", как бы отстраняется)

Ну, а главная причина-его апломб, или как ещё это назвать точнее... По-английски это называется attitude problem. В.В. Путин у него "мелкий дрезденский сексот и малообразованная шпана ". Д.А. Медведев "ничтожество".
А между прочим, у этих ребят высшее юридическое университетское образование, а у Рубинштейна всего лишь пединститут заочно.
Эти ребята за страну отвечают, высочайший уровень ответственности на себя взяли. Дело, от которого судьба миллионов людей зависит делают, и довольно успешно.
А Лев Семёнович всю жизнь в библиотеке работал, а теперь на "Гранях" пиздит-уровень ответственности совершенно не сравнимый.
В.В. Путин навсегда останется в истории, как успешный лидер страны. А Л.С. Рубинштейна, когда умрёт, даже его внуки уже не вспомнят.
Вобщем, почему так свысока, Лев Семёнович? На какую таую высокую ступеньку и какой лестницы вы себя поставили?

В самой первой (после введения) главке «На колу мочало» – образец писательского метода Льва Рубинштейна, способа его мышления.

Он огорченно задумывается: почему в России постоянно приходится заново расставлять исторические акценты, напоминать об очевидном. Пытается найти ответы в поздней грамотности населения, в крепости устной традиции. Сюда можно было бы добавить многовековую непривычку к критическому чтению. Главную Книгу не то что не толковали, как в других христианских странах и народах, – даже не читали, а слушали, причем не на родном языке. А когда, наконец, перевели с церковнославянского на русский и сделали доступной – вскоре вовсе запретили, на любом наречии.

Рубинштейн, однако, не задерживается на поисках первопричин. Его всегда волнует сегодняшний облик явления. «Что» важнее, чем «почему»: оно, что , влияет на нынешнюю жизнь. Констатировав: «все большее право голоса обретают вечные второгодники», с характерной своей трезвостью Рубинштейн произносит главное: «Историко-культурная амнезия – не есть болезнь. Это такое здоровье».

Ага, непробиваемое, неуязвимое душевное здоровье. То самое, которому дивился Василий Розанов: «Русь слиняла в два дня. Самое большее – в три… Что же осталось-то? Странным образом – буквально ничего». О чем почти истерически едва не теми же словами написал Георгий Иванов: «Невероятно до смешного: / Был целый мир – и нет его… / Вдруг – ни похода ледяного, / Ни капитана Иванова, / Ну абсолютно ничего!» А потом, в 91-м, так же стремительно рухнул новый и тоже казавшийся неколебимым целый мир. А уже через десяток лет пошел вспять, и опять все надо повторять и объяснять заново. «Историко-культурная амнезия – не есть болезнь. Это такое здоровье», – говорит Рубинштейн. Анализ и диагноз разом. Глубокий, основательный, подробный – два предложения из восьми слов.

Любопытно, что уже в следующей главке снова косвенно тревожится тень Розанова. Рубинштейн мельком замечает: «Мне, впрочем, всегда были подозрительны люди, неумеренно много талдычащие о нравственности. Так же, как, скажем, и о любви к родине». Это парафраз розановских мыслей: «Я еще не такой подлец, чтобы думать о морали» и «Чувство Родины должно быть великим горячим молчанием». Парафраз, разумеется, невольный – порожденный одинаковым художническим принципом: изъясняться прямо и свободно. Да, вот так просто: всего только прямо и всего только свободно – только нужен еще талант. Чтобы читать было интересно.

Одна из рубинштейновских книг называется «Случаи из языка» – по сути, таково название всех его книг и всей его жизни, осмелюсь сказать. «Пространство языка – единственное пространство, реальность которого не подлежит сомнению», – утверждает он. В главке «Слово на слово» речь о том, как разность мировоззрений проявляется в языковой несовместимости: «Ключевые слова и понятия ударяются друг о друга с диким клацаньем и высеканием искр».

Слова Рубинштейн знает все, а своими владеет виртуозно. На это оружие и надеется во всех случаях жизни:

«Вместо того, чтобы обидеться, ты начинаешь смеяться». Ирония – «противоядие против мракобесия всех видов». Он убежден, что «язык зла хаотичен и нерефлексивен. Зло никогда не бывает остроумным. А если бывает – то уже не зло».

Универсальный рецепт: смешно – не обидно, смешно – не противно, смешно – не страшно. Все более-менее это знают, но надо же уметь применять. Рубинштейн так свято верит в прописанное (буквально) средство, что даже увлекается – ведь зло бывает остроумным и может оставаться при этом злом: когда оно чернит истинные добродетели и рушит заслуженные репутации. Однако всегда приятнее перехлест в благодушной недооценке, чем в осудительной переоценке.

В одной из хрестоматийно рубинштейновских историй он рассказывает о каком-то музее: «К совершенно пустой витрине была пришпилена бирка. На ней значилось: „Кучерявость у ежей“. На другой бирке, чуть ниже, было написано: „Экспонат на реставрации“.» Да не на реставрации – вот он, книжки пишет: ёжик, но кучерявый. Редчайшая разновидность.

При всей язвительности и порывах гневного негодования Рубинштейн в большинстве случаев добродушен – как раз потому, наверное, что уверен в силе (своих) слов. Как трогательно, хотя правдиво и без прикрас, описано коммунальное детство. Как дан портрет коммуналки – смешной, парадный, едкий, домашний: вроде групповых портретов Хальса.

Подробный и сжатый очерк тенденций, явлений и стиля 50-х: в полстраницы вместилось то, что у других заняло бы толстый том. Чем там занимаются на факультетах журналистики, кого изучают? Есть у тех, изучаемых, рубинштейновская способность к концентрации оригинальной мысли? Запомнить его тесноту слов в строке – и попробовать самому. Ну, мыслить на чужом опыте и таланте научиться нельзя, но хоть глаз наметать – что хорошо, что плохо. Хорошо – чтобы небанально.

Рубинштейн пишет про поражающую взрослых свежесть детского словоизъявления: «Они как-то вдруг формулируют то, что должны были бы сформулировать мы сами, если бы умели». Получилось, что это он – про себя, он именно так умеет, он за нас старается.

С детски равным вниманием и сочувствием сопрягаются музей и помойка: андерсеновское внимание к вещному миру и андерсеновская способность одушевлять неодушевленные предметы.

С нежностью описан сортир, по недостатку жилплощади превращенный в кабинет, в котором почерпнуто (каламбур случаен) так много разумного, доброго и пр.: «Настольные книги читаются там, в местах, где нет стола, но есть покой и воля». Это стихи вообще-то: одна строка – четырехстопный амфибрахий, другая – шестистопный ямб. Пробило-таки поэта на поэзию: и то сказать – предмет высокий.

Щедро и походя Рубинштейн разбрасывает то, что другой бы любовно мусолил страницами. Ему не жалко, и в этой расточительности – расчет профессионала.

Характерно подано то, от чего хохочешь и выбегаешь. Рассказ врача о записи в сельской больнице: «Укус неизвестным зверем в жопу». Начало романа, написанного девятилетней девочкой: «Герцогиня N сошла с ума после того, как узнала о том, что ее дочь незаконнорожденная». Бомж, которого прогоняла буфетчица, грозя вызвать милицию, повернулся лицом к очереди, развел руками и сказал: «Нонсенс!» О себе: «Кассирша в нашем супермаркете огорошила меня вопросом: „Молодой человек! Пенсионное удостоверение у вас при себе“?»

Самое уморительное отдано другим – вряд ли потому, что оно в самом деле подслушано, и автор поступает благородно, не присваивая чужие шутки. Похоже, часто похоже, что шутки все же его собственные, но он умно и дальновидно вкладывает их в уста персонажей, тем самым создавая животрепещущую панораму, а не фиксируя отдельный взгляд из угла. Мелкое авторское тщеславие отступает перед большой писательской гордыней. Тут высший пилотаж: понимание того, что пересказанная чужая реплика – твоя , если ты ее вычленил из людского хора, запомнил, записал и к месту привел. Твоя и книжная цитата с какой угодно добросовестной сноской – если ты приподнял ее на пьедестал своего сюжета. В подслушанной речи и прочитанной книге – не больше отчуждения, чем в своих снах или мимолетных мыслях: это всё твоё. «Мой слух устроен так, что он постоянно вылавливает из гула толпы что-нибудь поэтическое», – говорит Рубинштейн. Все-таки, наверное, не совсем так: его слух ловит и преображает услышанное в поэтическое – потому что «любой текст в соответствующем контексте обнаруживает способность прочитываться как объект высокой поэзии». Потому что «жизнь, вступая время от времени в схватку с жизнью и неизменно ее побеждая, сама же литературой и становится». Это и есть случай из языка. Случай Рубинштейна.

Российский поэт, литературный критик, публицист и эссеист. Лауреат литературной премии "НОС-2012" за книгу "Знаки внимания".

Биография

Окончил филологический факультет Московского государственного заочного педагогического института (МГГУ им. М. А. Шолохова). Работал библиографом. Литературой занялся еще в конце 1960-х годов.

В начале 1970-х начал разрабатывать собственную стилистику минимализма. Видимо, под влиянием работы с библиотечными карточками с середины 1970-х годов создал собственный жанр, возникший на границе вербальных, изобразительных и перформативных искусств - жанр "картотеки".

Является одним из основоположников и лидеров московского концептуализма вместе с Всеволодом Некрасовым и Дмитрием Приговым .

Его первые публикации (по-русски и в переводах) появились на Западе в конце 1970-х годов. Первые публикации в России - с конца 1980-х. Тексты переведены на основные европейские языки.

В 1994 году был стипендиатом DAAD в Берлине. Лауреат премии Андрея Белого (1999).

Работал обозревателем "Итогов" и "Еженедельного журнала". Колумнист Стенгазеты.нет и Граней.ру.

В 2004 году подписал вместе с другими деятелями культуры обращение к Президенту и мэру столицы, в котором подписанты выразили протест против политики истребления московских памятников.

В феврале 2013 года записал для проекта "Против гомофобии" видеообращение в поддержку ЛГБТ-сообщества.

В марте 2013 принимал участие в серии одиночных пикетов за освобождение участниц Pussy Riot Марии Алёхиной и Надежды Толоконниковой .

14 апреля 2013 записал видео в защиту осужденного по Болотному делу Ярослава Белоусова .

По поводу присоединения Крыма, написал в своем блоге:

- Дорогие украинские друзья! Все мысли с вами. Все тревоги и надежды с вами. Все отчаяние и гнев с вами. Наступил момент, когда и молчать невозможно, и не знаешь, что сказать. Придется, наверное, сказать довольно жалкие слова: постарайтесь простить нас. Нас, то есть тех, увы, малочисленных вменяемых россиян, которые не отравлены ядовитыми имперскими газами. Это не те газы, которыми ведает Газпром. Эти газы залегают, к сожалению, гораздо глубже. Постарайтесь простить нас за то, что у нас не хватило ни сил, ни воли для того, чтобы остановить наших безумцев, готовых покрыть нашу страну, мою страну таким немыслимым позором, смывать который придется усилиями нескольких поколений. Постарайтесь простить нас. А даже если и не получится, ничего не поделаешь: я знаю, что ваше презрение мы заслужили.

По мнению Льва Рубинштейна, так называемый Майдан показал россиянам, что Украина все-таки другая страна, а не часть России. "Несмотря на то, что пропаганда преподносит Майдан как антироссийский феномен, он на самом деле антисоветский. Украинцы решили покончить с тем, что так глубоко сидит в российском обществе и отравляет его. Майдан был выдающимся примером самоорганизации, проявления личной и коллективной свободы", - указал Рубинштейн.

В сентябре 2014 года подписал заявление с требованием "прекратить агрессивную авантюру: вывести с территории Украины российские войска и прекратить пропагандистскую, материальную и военную поддержку сепаратистам на Юго-Востоке Украины" .

Скандалы, слухи

10 декабря 2014 года в Следственном комитете РФ прошли допросы литераторов и чиновников столичного правительства по делу о нецелевом расходовании средств при организации фестиваля "Книги в парках", который проводила Александрина Маркво - гражданская жена одного из соратников Алексея Навального - Владимира Ашуркова . Лев Рубинштейн отказался отвечать на вопросы следователя на основании статьи 51 Конституции, позволяющей не давать показания против себя и своих родных.

По словам Рубинштейна, Виктор Шендерович на допрос не явился, поскольку повестку ему не прислали, а пригласили на беседу по телефону. Ранее Шендерович и Рубинштейн сообщили, что участвовали в фестивале бесплатно и не были причастны к распределению бюджета.

Лев Семёнович Рубинштейн (род. 19 февраля 1947, Москва, СССР) - российский поэт, литературный критик, публицист и эссеист. Лауреат литературной премии «НОС-2012» за книгу «Знаки внимания».

Биография

Окончил филологический факультет Московского государственного заочного педагогического института (ныне МГГУ им. М. А. Шолохова), долгое время работал библиографом.

Литературой занимается с конца 1960-х годов; в начале 1970-х начал разрабатывать собственную стилистику минимализма. Под влиянием работы с библиотечными карточками с середины 1970-х годов создал собственный жанр, возникший на границе вербальных, изобразительных и перформативных искусств - жанр «картотеки». Один из основоположников и лидеров московского концептуализма (наряду с Всеволодом Некрасовым и Дмитрием Александровичем Приговым).

Общественная деятельность

Лев Рубинштейн участник многих поэтических и музыкальных фестивалей, художественных выставок и акций. Первые публикации (по-русски и в переводах) появились на Западе в конце 1970-х годов. Первые публикации в России - с конца 1980-х. Тексты переведены на основные европейские языки.

В 1994 году был стипендиатом DAAD в Берлине.

В 1999 году лауреат премии Андрея Белого.

Бывший обозреватель «Итогов» и «Еженедельного журнала». С 2005 по 2015 год писал для сайта Грани.ру. Колумнист Стенгазеты.нет (с 2005 года) и Inliberty.ru (c 2015).

В феврале 2013 года записал для проекта «Против гомофобии» видеообращение в поддержку ЛГБТ-сообщества.

В марте 2013 года принимал участие в серии одиночных пикетов за освобождение участниц Pussy Riot Марии Алёхиной и Надежды Толоконниковой.

В сентябре 2014 года подписал заявление с требованием «прекратить агрессивную авантюру: вывести с территории Украины российские войска и прекратить пропагандистскую, материальную и военную поддержку сепаратистам на Юго-Востоке Украины».

В январе 2017 года вышел из состава Русского ПЕН-центра. В своём обращении Рубинштейн написал: «...Среди основных задач мирового ПЕН-движения значится «бороться за свободу выражения и быть мощным голосом в защиту писателей, которые за свои взгляды подвергаются преследованиям, тюремному заключению и угрозе жизни». Российский ПЕН-центр этим не занимается, а значит, никакого отношения к ПЕН-движению не имеет. Задача всей деятельности Российского ПЦ только в том, чтобы не рассердить начальство».

Критика

Французский славист Режис Гейро, сравнивая поэзию Рубинштейна с поэзией русского футуризма, говорил о первой:

…Я написал [в газете «Русская мысль»] рецензию на <…> издание МГУ, посвящённое альтернативной поэзии. Там были, кажется, первые публикации Пригова и Рубинштейна. Составители сборника выдавали эти тексты за что-то радикальное, но я после занятий русским футуризмом ничего радикального не увидел.

Лев Семёнович Рубинште́йн (19 февраля 1947, Москва) - русский поэт, литературный критик, публицист и эссеист.

Окончил филологический факультет Московского государственного педагогического института, долгое время работал библиографом. Литературой занимается с конца 1960-х годов; в начале 1970-х начал разрабатывать собственную стилистику минимализма. Под влиянием работы с библиотечными карточками, с середины 1970-х годов создал собственный жанр, возникший на границе вербальных, изобразительных и перформативных искусств - жанр «картотеки». Один из основоположников и лидеров московского концептуализма (наряду с Всеволодом Некрасовым и Дмитрием Александровичем Приговым).

Участник многих поэтических и музыкальных фестивалей, художественных выставок и акций. Первые публикации (по-русски и в переводах) появились на Западе в конце 1970-х годов. Первые публикации в России - с конца 1980-х. Тексты переведены на основные европейские языки. В 1994 году был стипендиатом DAAD в Берлине. Лауреат премии Андрея Белого (1999).