В 1958 году в журнале «Новый мир» впервые была опубликована повесть «Джамиля», принесшая Чингизу Айтматову мировую известность. Французский поэт Луи Арагон говорил: «Джамиля» – самая прекрасная история любви в мире». Джамиля - молодая кыргызская женщина, которая наперекор отжившим патриархальным обычаям смело идет навстречу любви.
Советская критика считала, что фильм Ирины Поплавской далек от совершенства. Хотя все основные образы – Джамили (Наталья Аринбасарова), фронтовика Данияра (Суйменкул Чокморов), братишки мужа героини Сеита (Насретдин Дубашев) – воплощены блистательно. Сегодня, когда мы уже перевидали не одну инсценировку в разных театрах бывшего СССР, когда режиссеры из дальнего зарубежья попытались представить на наш суд свои киноверсии легендарной повести Айтматова, можем смело утверждать, что несовершенное творение москвички Ирины Поплавской остается наиболее адекватным экранным воплощением культового первоисточника.
Критик Эльга Лындина писала, что в фильме Поплавской был довольно точно передан сюжет повести, но зато ушла страстная взволнованность и подлинный пафос. Картина свелась к цепи отдельных эпизодов тех или иных иллюстраций «Джамили».
И в этой цепи у Поплавской есть отдельные достижения. Мне никогда не забыть сцену с огромным, в семь пудов, мешком с зерном, который подбросили Данияру озорники Сеит и Джамиля. Каждый шаг по трапу давался Данияру с трудом, к тому же, он начал заметно припадать на раненую ногу, чем выше он взбирался, тем сильнее качался из стороны в сторону: его раскачивал мешок. Джамиля с расширенными от ужаса глазами начала кричать ему, чтобы он бросил мешок. Но Данияр упрямо поднимался вверх.
Он выдержал это испытание, он вообще был склонен выдержать все несправедливости мира, которые Бог посылал, возможно, испытывая Данияра на прочность. И когда стало понятно, что герой способен выдержать все напасти, ему была ниспослана любовь. И тут хмурый Данияр расцвел. Он, оказывается, умеет петь, улыбаться, быть красивым! И все эти преображения Суйменкул Чокморов сыграл потрясающе.
Актеру удалось раскрыть богатый внутренний мир одного из любимых литературных героев писателя. Хотя сам Чокморов очень критично рассматривал свою работу в «Джамиле» и мечтал заново сыграть Данияра. Ему не раз приходила шальная мысль самому снять новую версию айтматовской повести, хотя в целом он никогда не помышлял быть режиссером.
Режиссеру из Германии Монике Тейбер, которая работала над экранизацией в 1994 году, удалось привлечь к сотрудничеству знаменитого американского театрального и киноактера Фарида Мюррея Абрахама, знакомого нам по образу Сальери в фильме «Амадеус», который принес ему премию «Оскар». В «Джамиле» Абрахам предстал в роли взрослого Сеита, по прихоти режиссера получившего фамилию Фролов. Но, как выяснилось на съемках, это была не единственная прихоть режиссера: на роль Данияра она выбрала блондина Джейсона Коннери, прямолинейно восприняв упоминание автора о том, что Данияр - человек пришлый, чужой…
Джамилю сыграла французская актриса вьетнамского происхождения Лин Фам. Можно высказать предположение, что при более тщательной подготовке к работе, способствовавшей более глубокому погружению в образ, она могла бы стать идеальной Джамилей.
Читаем у Айтматова: «Джамиля была хороша собой: стройная, статная, с прямыми жесткими волосами, заплетенными в две тугие косы». (1)
Лин Фам действительно очень красивая женщина, но для создания сложного образа Джамили одних внешних данных явно недостаточно. Очевидно, что трактовка образа Джамили Ириной Поплавской и Натальей Аринбасаровой гораздо ближе литературному прообразу, нежели представление Моники Тейбер и Лин Фам. Хотя Аринбасарова чисто внешне не столь красива, как Лин Фам, ей, тем не менее, удалось лучше выразить внутреннюю свободу и раскрепощенность Джамили.
Невысокая, чуть плотная Аринбасарова точно расставила все смысловые акценты и при этом она очень естественна, раскованна, словно чувства героини стали и ее чувствами тоже.
Лин Фам же личностную независимость Джамили только декларирует, достаточно вспомнить эпизод, в котором Сеит читает письмо Садыка с фронта. Героиня возмущена равнодушным отношением к ней Садыка и очень гневно высказывается по этому поводу. Джамиля Аринбасаровой переживает всю ситуацию скрыто, смена ее внутреннего состояния происходит постепенно: от сияния глаз в начале чтения письма до потускневшего взгляда в конце.
Разумеется, кыргызский зритель не принял «Джамилю» Моники Тейбер.
Моника Тейбер имела уникальный шанс привлечь к своей персоне всеобщее внимание: экранизируя в начале 90-х (в эпоху разгула феминизма) литературное произведение конца 50-х о женщине, в которой был заявлен потенциал свободного обращения со всеми, была обязана расставить все смысловые акценты в соответствии со вкусами нового времени. Именно с конца 80-х – начала 90-х экранная раскованная бунтарка 50-х трансформировалась в независимый образ твердо стоящей на ногах женщины, имеющей мечту и знающей, как ее осуществить. Моника Тейбер, чутко уловив актуальность истории внутренне раскрепощенной Джамили, к сожалению, не смогла сделать ее современной. Спустя 14 лет это попыталась сделать француженка Мари де Поншевиль, которая сообразно реалиям конца двадцатого века трансформировала сюжет бессмертной повести Айтматова, сохранив, тем не менее, основную концептуальную составляющую культового литературного произведения.
Фильм французского режиссера начинается с коротенького пролога.
Франция. Ночь. Прибрежная полоса океана. Шторм. Два человека европейского вида хватают азиата, кидают на землю, подавляют в нем все порывы, чтобы через некоторое время депортировать из страны. Затемнение.
Возникает надпись: «Тенгри. Синева неба» - в сопровождении мощного азиатского голоса, который рождается в сердце певца, проходит сквозь его горло, чтобы свободно парить в небесной выси своенравной Азии. Этот голос гордо звучит над родными просторами депортированного азиата. Зоркая, дерзкая орлица оберегает ход нашего героя, рассекая немногочисленные облачные волны Тенгри. Усталый мужчина, тем не менее, уверенно шагает по проезжей части, легко и просто подсаживается в крупногабаритный грузовик. Местный люд запросто объясняет ему, как добраться до джайлоо Ак-Жуз, где живет некий Тарас. Помятый жизнью, рано состарившийся, но обаятельный герой старается ступать по земле аккуратно, чтобы не затоптать траву, ибо знает, что это драгоценное пропитание для домашнего скота, который летом пасется здесь на джайлоо.
Героя зовут Темир. Выясняется, что его отец Тарас умер. Кто-то тихо спрашивает: «А ты, наверное, сын Джамили?» «Да», - так же тихо отвечает пришелец.
Родная земля приняла своего блудного сына. Земляки – нет. Лишь красавица Амира (А. Имашева) и старшая сестра ее – Уулжан (Т. Абазова) с братишкой Таибом проявляют интерес к Темиру (И. Калмуратов).
Образ Амиры близок айтматовской Джамиле. Режиссер фильма «Тенгри» многократно подчеркивала, что сюжет картины навеян историей любви Данияра и Джамили.
В своем творчестве Мари де Поншевиль всегда поднимает вопросы женской уязвимости в патриархальном устройстве мира. Не столь важно, где происходит действие ее картин: в Европе или Азии. Потому и во Франции, по словам режиссера, тоже царит мужской мир, и женщине не так просто пробиться.
Вспомним, что Джамиля - знаковая героиня Айтматова, сразу привлекла к себе внимание Луи Арагона и получила известность во Франции, потому что соотносилась с утвердившимся в 50-е годы на Западе новым женским образом. Как известно, тогда во французском кино появился и чуть позднее утвердился тип молодой женщины, которая выше всего ставила естественность чувств, подлинность порывов. Она не желала считаться с общепринятыми нормами поведения, выражая тему разрыва между поколениями, смутного и неоформленного бунта молодежи против буржуазных ценностей. (3)
Когда в начале 60-х литературовед Георгий Гачев приступил к первому прочтению повести «Джамиля», то знал, что она уже переведена на французский язык Арагоном. Из этого факта Гачев тогда составил себе представление - значит «Джамиля» «стоит на уровне современного литературного мышления и чем-то его обогащает». Прочитав повесть, Гачев пришел к выводу: «…семейно-родовые отношения кыргызов, сложившиеся в кочевую эпоху, как бы плавно перетекли в социалистические. Но неизменчивость патриархального состояния кажущаяся, где-то в глубине она уже подорвана. Эта подорванность старых норм и представлений о должном проявляется в характере Джамили. Очевидно, что она ведет себя как-то странно, по-своему, слишком многое себе позволяет того, что не принято, при этом нет никаких оснований, чтобы ее осуждать». (4)
Люди осуждают и Амиру, героиню эпохи перемен. Амира – женщина, свободная от предрассудков, единственное ее желание – узнать, что такое любовь. Осуждают ее слабые никчемные мужички, которые храбреют, пропустив стакан-другой водки, начиная беспардонно к ней приставать. Храбреют настолько, что могут забить насмерть человека, как это сделал пьяница Аскар со своей женой Уулжан. Экранные «герои» находят и другой способ преодоления дефицита мужественности в себе любимых. Так, собственный муж Амиры – Шамши – моджахед, косит под истинного правоверного молдоке, регулярно отъезжает в южные горячие точки для заработка. Шамши способен только воевать, не созидать. До поры до времени он остается элементарным дундуком по отношению к Амире. Его не заботят чувства, переживания, томления красавицы жены. Обычно Шамши возвращается в короткий отпуск домой для того, чтобы развеяться, но не в супружеской постели, а за выпивкой с дружками.
И вот на джайлоо появляется Темир, человек из ниоткуда, без гроша в кармане, который селится в хижине на отшибе стойбища. Единственный человек, с кем находит общий язык, пришелец – бывший воин-афганец, грубоватый русский мужик с добрым сердцем, который навсегда застрял в красивой азиатской стране и распродает китайцам металлические остатки былой мощи советской державы.
Амиру не волнует, что Темир неудачник по жизни. Она чувствует: хотя ее избранник беден материально, внутренне он наполнен, духовно богат, и именно с ним она сможет получить ощущение полноты счастья от всепоглощающей любви.
Амира сбегает с ним. По дороге выясняется, что Темир не способен подбить из рогатки зайчика, поймать рыбу, подстрелить птицу, чтобы накормить изголодавшуюся возлюбленную. Темир не ведает, куда он ее ведет и что с ними будет завтра. Он не планирует свою жизнь, а просто идет куда-то вперед, как выясняется, опять-таки на Запад, который уже однажды его изгнал. Темир не нашел себя на родном пастбище. Не распланированная жизнь вынуждает Темира подчиняться обстоятельствам: в который раз покидать родину. Он не может противостоять мужу Амиры с бандой боевиков. Темир в принципе не приспособлен к жизни, он мечтатель, и только сильная женщина рядом с ним способна поддержать его и стать опорой.
В начале я говорила об орлице в высоком небе Азии, которая охраняет хождение Темира по родной земле. Еще дважды появится она в поле зрения: когда Амира навещает могилу Уулжан и пытается установить на ней камень. Появляется Темир и помогает ей. Так начинаются их отношения. В третий раз, уже в финале, орлица оповещает героев, что они, преодолев все мыслимые и немыслимые препятствия, дошли до чужой земли. С новой надеждой на будущее счастье заканчивается фильм.
Мари де Поншевиль хотела показать природу Кыргызстана: «Пусть в мире все увидят, в какой красивой стране живут Амира и Темир». Да, наши пейзажи великолепны, живописны, но среди этой красоты герои де Поншевиль не могут обрести счастья, они уходят искать его на чужбине.
«Тенгри» - зрительская картина, и в целом бишкекчане ее приняли тепло. Правда, некоторые отметили (на их взгляд) очевидный минус музыкального сопровождения: «Горловое пение не свойственно кыргызам!»
В целом по ходу развития сюжета звучит много разных песен, которые не вызывали нареканий. Актрисы Альбина Имашева и Таалайкан Абазова от души поют лирические и задорные кыргызские песни. Известный актер и бард Николай Марусич исполняет свои авторские произведения. Артист Табалды Актанов сказывает небольшой фрагмент из эпоса «Манас», его юным партнером Айбеком Мидин уулу предпринимается попытка исполнить этот же фрагмент в стиле рэп. Отметим, что все это звучит в ленте «живьем»: звук писался на съемках.
Многие считают, что фильм явно затянут, и вторая его половина грешит длинными планами горных пейзажей, а бесконечная погоня за героями никак не обоснованна, и ее надо было бы урезать.
Кыргызстанцы не приняли картину в принципе.
Мы, земляки и хранители литературного наследия выдающегося писателя, не можем остановить творческий порыв, намерение того или иного режиссера, неважно, отечественного или зарубежного, осуществлять постановки по произведениям Чингиза Айтматова. Но мы вправе выражать свое мнение, жить надеждой, что новые экранизации будут адекватнее, что режиссер не будет допускать необоснованных вольностей в трактовке тех или иных образов, будет более бережным.
Гульбара Толомушева, киновед
Фильмография:
1. «Джамиля» - первая версия
Экранизация одноименной повести Чингиза Айтматова
Производство киностудии «Мосфильм», 1969, ч/б, цв., 35 мм, 78 мин.
Режиссер-постановщик – Ирина Поплавская
Оператор-постановщик – Кадыржан Кыдыралиев
Художник-постановщик – Анатолий Кузнецов
В главных ролях: Наталья Аринбасарова, Суйменкул Чокморов, Насретдин Дубашев
2. "Джамиля" - экранизация одноименной повести Чингиза Айтматова
Производство: «Трианглфилм» (ФРГ), «Гемлин Медиа Интернейшнл» и «Кори Филм дистрибьюторс» (США), 1994, цв., 35 мм, 85 мин.
Режиссер-постановщик – Моника Тейбер
Оператор-постановщик – Манасбек Мусаев
Композитор – Евгений Дога
В главных ролях: Лин Фам, Джейсон Коннери, Николас Кински, Фарид Мюррей Абрахам
3. «Тенгри. Синева неба»
Фильм посвящен светлой памяти великого писателя Чингиза Айтматова
Германия – Франция - Кыргызстан, 2008, 35 мм, 110 мин.
Производство: L.Films – Cine Dok GmbH & Arte France Cinema
: Мари-Жауль Поншевиль Jean-Francois Goyet участии Charles Castella
Постановка: Мари-Жауль де Поншевиль
Sylvie CarcedoFrank Muller
Продюсеры: Франк Мюллер, Эммануэль Шлюмбергер, Таалайбек Бапанов
Продюсер-менеджер: Эрнест Абдыжапаров
На кыргызском (95%) и русском (5%) языках с английскими субтитрами
В главных ролях: Альбина Имашева, Илимбек Калмуратов, Николай Марусич, Таалайкан Абазова, Табалды Актанов, Бусурман Одуракаев, Асхат Сулайманов, Айбек Мидин уулу.
Ч. нгиз Айтматов
По-всякому складываются писательские судьбы. Нередко успех сопутствует авторам «шумных» творений или, глядишь, ветреная фортуна обласкает беззастенчивого подражателя. Случается, что известность годами обходит большого художника, являясь на порог с необъяснимой задержкой, - столько лет, скажем, критика «не замечала» глубокой поэзии Василия Федорова.
Айтматову повезло. «Счастливо сложилась судьба молодого прозаика», «на редкость удачно начал он свой литературный путь», « еще не было такой «космической» славы, как у Чингиза Айтматова», - дружно вторят критики. И впрямь: в тридцать лет издать произведение, покорившее мировую общественность, и иметь пропагандистом своего таланта Луи Арагона, а к тридцати пяти стать лауреатом Ленинской премии - дано не многим.
Сразу вслед за журнальной публикацией «Джамилю» перевели на десятки языков, и по числу изданий она встала рядом с шедеврами Хемингуэя и Шолохова.
Луи Арагон увидел в творчестве киргизского прозаика оригинальное выражение нравственных ценностей. Объясняя соотечественникам, почему он взялся переводить «Джамилю», Арагон писал: «Необходимо было, чтобы небольшая книжка этого юноши, родившегося в 1928 году... на границе Киргизии и Казахстана, между горами и степью, в краю, соседствующем с Китаем и Индией, - нужно было, чтобы маленькая книжка Айтматова как можно скорее стала свидетельством того, что лишь реализм способен рассказать историю любви».
Молодой прозаик внес немалый вклад в многонациональную литературу нашей страны. Вслед за «Джамилей» появляются повести «Тополек мой в красной косынке», «Верблюжий глаз», «Первый учитель», «Материнское поле», «Прощай, Гульсары!»
Положительный герой в русской литературе
Проблема положительного героя - одна из главнейших в эстетике социалистического реализма, поскольку в образе положительного героя художественно выражается общая концепция действительности. Вот почему споры о положительном персонаже носят такой лсаркий характер. В облике положительного героя раскрываются идеалы автора, а мы знаем, как велика роль субъективного начала в искусстве: важен не только изображаемый предмет, но и изображение к нему художника.
Айтматов, выступая в 1964 году на торжественном вечере в Большом театре в Москве, посвященном 400-летию со дня рождения Шекспира, высказал убеждение, что английский драматург был «великим художником положительного героя». «Какие бы его творения мы ни взяли, - продолжает Айтматов, - везде на первом плане выступают яркие, цельные, страстные натуры. Я подчеркиваю, именно положительных героев, то есть таких героев, за образами которых стоит авторское «я» Шекспира, его идеал и любовь».
Не случайно на юбилее Шекспира Айтматов заговорил о взаимоотношениях героя и автора, о цельных и страстных натурах как воплощении идеалов гуманизма. В конце пятидесятых - начале шестидесятых годов часть советских писателей, преимущественно молодых, возводила на пьедестал «рядового человека», отдавая ему все свои симпатии. Само по себе такое стремление не могло вызвать возражения. Беда в том, что понятие «рядовой» часто смешивалось с понятием «заурядный» и даже «примитивный». В процессе славословий «обыкновенному труженику» постепенно ясно обозначилась некая дегероизация литературы. В моду входили произведения, где авторское внимание сосредотачивалось на убогой суете маленькой личности. Цельный человек с устоявшимися взглядами, убежденный, зрелый, мыслящий, оттеснялся на периферию повествования, изгонялся вовсе, или изображался иронически. В литературе появилось определенное сочувствие «не героям».
Этот повышенный интерес к обыденным хлопотам сказался и в общественном положении юного персонажа. В повестях шестидесятых годов на авансцене перед нами мальчик-сирота, подручный в колхозной бригаде, неудачливый парнишка-токарь, неустроенные, терпящие бедствие ребята и девчата. И это не случайные совпадения, а тенденция. Озадачивало не то, что изображался студент-неудачник, которому грозило отчисление, срезавшийся на вступительных экзаменах в вуз вчерашний школьник, «простой» работник-лесник, рыбак, литейщик, а то, что все они терпели бедствия по каким-то «предопределениям свыше», в силу роковых стечений обстоятельств. Они не были смирными, - напротив, в жилах их текла бунтарская кровь. Но поскольку вино- - ватого в передрягах и катастрофах найти было нельзя, они «бун- . товали вообще»: ворчали, язвили, махали кулаками. Поиск подлинно положительных персонажей вызывал подчас насмешливые осуждения, считался «консервативным».
Среди «консерваторов» оказался и Айтматов. Отсюда и острота его выступлений по теоретическим вопросам.
«Джамиля»
Судьба героев Айтматова из повести «Джамиля» - это судьба любимцев публики. Их имена вошли в ряд наиболее известных литературных персонажей.
Изжившие себя традиции отступили перед страстью людей, воспитанных в новых социальных условиях, гордых, независимых, подлинно свободных. «Джамиля» стала большим произведением искусства, потому что нарисованная тут любовь отразила драматизм больших общественных конфликтов эпохи. Айтматов сумел найти взаимосвязь нравственных коллизий и важных исторических перемен в жизни народа, связь характеров и внутреннего мира героев - с общественными процессами.
Чтобы верно понять повесть, по достоинству оценить смелость главной героини, нужно помнить, что ко времени описываемых Айтматовым событий еще не исчезли в киргизских аилах пережитки феодальных семейно-бытовых традиций и законы адата (адат - обычное право у народов, исповедующих ислам, противопоставляется шариату - религиозному мусульманскому праву. Адат крайне разнообразен, иногда даже в соседних селениях действуют различные формы адата) не утратили силы. Вместе с тем к началу сороковых годов в жизненном укладе киргизов уже произошли коренные сдвиги. Драматизм этих перемен для внутреннего мира человека, их преломление в отдельных судьбах и запечатлевает литература. При этом огромна воспитательная роль таких произведений, как «Джамиля», ибо процесс раскрепощения личности длителен и сложен.
«Джамиля» начинается с картин благополучной жизни героини: она счастлива в супружестве, любима мужем, предана ему.
Ни рассказчик, ни писатель, ни Джамиля не осуждают свекрови, хранительницы сложившегося уклада, по своему мудрой и сильной женщины. Читателю симпатичны непринужденная властность «старшей матери», ее деловитость, доброжелательность. Именно ей обязана многочисленная родня согласием и достатком в доме. «Совсем молоденькой вошла она в семью... дедов-кочев- ников и потом свято чтила их память, управляла семьями по всей справедливости. В аиле с ней считались, как с самой почтенной, совестливой и умудренной опытом хозяйкой».
Народная этика существует и сохраняется именно благодаря тому, что для людей, подобных айтматовской байбиче - ревнительнице семейного очага, она абсолютно естественна. Они впитывали ее с колыбели, - как воздух, солнце, родную природу и родную речь, получили ее в наследство, как цвет волос и черты лица.
Не появись в ее жизни Данияра, Джамиля, возможно, стала бы достойной преемницей байбиче. Мудрая «старшая мать» разглядела в невестке задатки для этого, увидела «в ее прямодушии и справедливости равного себе человека и втайне мечтала когда- нибудь поставить ее на свое место».
Талантливость Джамили, незаурядность ее натуры сразу бросаются в глаза, вызывают одобрение окружающих. Глава дома и ¦младшая мать» не обходились с молодкой «с той строгостью и придирчивостью, как это положено свекру и свекрови. Относились они к ней по-доброму, любили ее...» Байбиче защищает невестку от нападок соседей, одобряет ее непримиримость к фальши.
Джамиля, несмотря на свое подчиненное положение в доме, не боялась высказывать собственные суждения, и байбиче «поддерживала ее, соглашаясь с ней», хотя, конечно, решающее слово оставляла за собой.
Независимо, смело держится молодая женщина и с односельчанами, со своими многочисленными ухажерами и поклонниками.
И прав, конечно, критик Виктор Чалмаев, который точке зрения о подавленности Джамили ветхими обычаями и бесчеловечным, оскорбительным будто бы для нее стилем жизни противопоставил тот взгляд, что отношения Джамили и Данияра осложнились только личными душевными волнениями.
Любовь Данияра и Джамили рождалась не в преодолении особых препятствий, которых не было, а в борьбе с их собственной внутренней инертностью, в процессе душевного развития и пробуждения личности своих героев, прежде всего Джамили.
Действительно - любой из женщин нужны незаурядная смелость и страстная натура, чтобы решиться на шаг, подобный тому, что сделала Джамиля. И большинство окружающих справедливо осудят измену мужу-фронтовику. И разве может свекровь не осудить бегство невестки с любовником?
Характер Джамили, причины ее поступков сложны. Есть в них и «бунт» против слабых обычаев. Но важно выяснить, какое значение имеют элементы такого бунта в развитии конфликта повести.
Как у многих народов, у киргизов существовала традиционная форма переписки с родными. В семье, где жила Джамиля, она усложнялась особым самобытным ритуалом. Братья писали письма на имя главы семьи - отца. Однако подлинной хозяйкой в доме была мать, и только ей вручал почтальон послания сыновей. Но мать была безграмотна, поэтому читал письма и отвечал на них младший сын Сеит, от лица которого и ведется рассказ. «Еще не начав читать, я наперед знал, что написал Садык. Все его письма походили одно на другое, как ягнята в отаре». В начале письма Садык в строго установленном порядке слал поклоны - «по рангу родства». Есть ли в этом бездушие, черствость, оскорбительное невнимание мужа к жене? Нет. «Конечно, когда живы отец с матерью, когда здравствуют в аиле аксакалы и близкие родственники, назвать жену первой, а тем более писать письма на ее имя просто неудобно, даже неприлично. Так считает не только Садык, но и каждый уважающий себя мужчина. Да тут и толковать нечего, так уж было заведено в аиле, и это не только не подлежало обсуждению, но мы просто над этим не задумывались...» Над этим стала задумываться Джамиля, она осмелилась
посчитать существующий порядок косным, сковывающим человеческие отношения. Джамиля и сама чтит обычаи старины, потому не рискует высказать вслух своего возмущения. Однако чуткая байбиче улавливает ее состояние и строго, но справедливо отчитывает невестку: «Ты что это?.. Или только у тебя одной муж в солдатах? Не ты одна в беде - горе народное, с народом и терпи. Думаешь, есть такие, что не скучают, что не тоскуют по мужьям по свои...»
Протест Джамили против традиционных приветствий в мужниных письмах - одно из выражений ее необычности, примета «выламывающейся» из среды личности. Вспомним: «Джамиля с первых же дней, как пришла к нам, оказалась не такой, как положено быть невестке»; «Джамиля была под стать матери... только вот характером немного иная»; «кое-что в Джамиле... смущало свекровей...»; «что это у вас за невестка такая?» Последовательно, от сцене к сцене экспозиция дает портрет женщины, несколько загадочной, не такой, как другие, исключительной по характеру, отношению к жизни, манере держаться.
Собственно, это единственный до встречи с Данияром «бунт» Джамили против вековых установлений. Другой ее «бунт» - уход из семьи, от мужа, из аила с возлюбленным - не связан с критическим отношением к традициям старины или национальным обычаям.
Несуразная поначалу фигура Данияра в еще большей мере, чем Джамиля романтична, овеяна интригующей таинственностью. Из аильчан его никто не понимает, «что-то недоступное таилось в его молчаливой, угрюмой задумчивости»; он «человек не от мира сего», «странный характер». «Казалось бы, пора было уже Данияру завести в аиле друзей. Но он по-прежнему оставался одиноким, словно ему было чуждо понятие дружбы или вражды, симпатии или зависти».
Сам необычный и немного странный, Данияр не мог не обратить внимания на Джамилю. «Решимость и даже вызывающая самоуверенность Джамили, видно, поразили Данияра. Недружелюбно, но в то же время со скрытым восхищением он смотрит на нее...» Джамиля также недолго противилась чарам Данияра.
Столкнулись два ярких характера, несхожие, но словно созданные друг для друга. Эта встреча не может пройти бесследно. И не случайно возникает образ половодья. «С вечера начинала прибывать вода, замутненная, пенистая. В полночь я просыпался... от могучего содрогания реки... Ревущая река, казалось, угрожающе надвигалась на нас... Неистовым, грозным шумом наполняет ночь неумолимая река. Жуть берет. Страшно». Это символ назревшего взрыва чувств. Не спроста следует фаза: »В такие ночи я всегда вспоминал о Данияре».
Зазвучали страстные песни Данияра, и вот меняется все - ритм повествования, картины природы, облик героев. «С этого дня в нашей жизни, казалось, что-то изменилось. Я теперь постоянно ждал чего-то хорошего, желанного». Понятны стали вы- зыЕавшие недоумение странности Данияра. «А как изменилась вдруг Джамиля!» И Сеит почувствовал, как проснулось в душе что-то новое. У него возникла потребность выразить себя, донести до других необычные думы, «рассказать людям о красоте земли».
Торжество добра и любви
Так тема обновления, нравственного пробуждения личности становится главной философской темой повести. Она сливается с темой расцвета жизни некогда бесправного народа на окраине огромной страны. Читатель остро чувствует современность характеров главных героев - Сеита, Джамили, Данияра. Это люди, сформированные советской действительностью. Вместе с тем это именно киргизы. Они восприняли и сохраняют лучшие черты своего национального характера, ярко выраженные национальные традиций. Это единство обеспечивает Джамиле, Сеиту и Данияру моральное превосходство. На их стороне добрые чувства, любовь, они сами носители этих добрых чувств и любви. Они не могут быть неправы и оттого торжествуют. Дело, разумеется не в том, что счастлив финал повести: герои Айтматова одерживают более важную победу - в сердцах ближних, аильчан, соотечественников. Наконец, они выигрывают и самую главную битву - в сердцах читателей.
Открытый урок "Я буду рисовать Джамилю и Данияра (Ч.Т. Айтматов. Повесть «Джамиля». Образы главных героев.)", 9 класс"
(Ч.Т. Айтматов. Повесть «Джамиля». Образы главных героев.)
Тип урока : урок –мастерская
Урок был проведён в рамках муниципального Фестиваля открытых уроков "Молодые - молодым".
Скачать:
Предварительный просмотр:
Я буду рисовать Джамилю и Данияра
(Ч.Т. Айтматов. Повесть «Джамиля». Образы главных героев.)
Тип урока : урок –мастерская
Материалы : листы заданиями по вариантам и цитатами из текста повести, презентация.
Цели урока:
Образовательная: познакомить учащихся с повестью Ч.Айтматова «Джамиля»; формировать знания определенных понятий (антропонимика, архетип, лейтмотив); показать нетрадиционные эффективные способы и методы анализа текста.
Развивающая: способствовать совершенствованию умений и навыков словесного рисования при анализе образов; умений и навыков анализа семантики отдельных (ключевых) слов, умений применять теоретические знаний из теории архетипов, антропонимики, культуры России и Киргизии на практике; развивать ассоциативное мышления, творческие способности учащихся.
Воспитательная: способствовать формированию интереса учащихся к другой стране, другой культуре (Киргизии); ориентировать на толерантность в восприятии обычаев других народов; развивать умение слушать и слышать друг друга, учить уважать, понимать и принимать мнения других людей.
Ход урока:
- Организационный момент:
Здравствуйте, садитесь. Сегодня на уроке мы знакомимся с произведением киргизского, русского, мирового писателя – Чингиза Айматова.
2 . Актуализация необходимых чувств, создание фона для дальнейшей работы:
И начнем мы наш урок с прослушивания киргизской колыбельной. Смотрим на меняющиеся слайды с видами Киригзии, кто хочет глазки можно закрыть. (презентация)
Вспоминаем, думаем, мечтаем.
(создается фон для дальнейшей работы – атмосфера доверия, откровенности)
*наводящие вопросы:
Кто поёт колыбельную? Кому? Какие чувства испытывает мать к ребёнку? (любовь, нежность, доверии, теплоту, заботу и т.д.)
- Целеполагание:
Да, мы будем говорить о любви, о нежности. И будем рисовать. Словом.
Как думаете кого? (Джамилю и Данияра )
Я БУДУ РИСОВАТЬ ДЖАМИЛЮ и ДАНИЯРА - на доску на цветной бумаге на магнитной ленте.
- Работа с текстом:
Обратимся к цитате, которая у каждого из вас есть на листочках (перед каждым учащимся листочек с необходимыми для урока цитатами из текста и заданиями по вариантам)
Ученик (мальчик) читает цитату:
(эта цитата из текста пойдет лейтмотивом через весь урок)
4. Работа по вариантам:
Не секрет, это давно известно, что имя человека несёт в себе гораздо больше информации, большую нагрузку, чем кажется, выполняет не только назывную фунцию. Значение имени часто таит в себе информацию о его обладателе, оказывает влияние на его судьбу.
Занимается этим наука антропонимика (на доску на тонированной бумаге на магнитах) . Это наука, изучающая собственные имена людей.
Знаете ли вы, что означает ваше имя? (ответы, примеры: Андрей – мужественный, отважный, Сергей (с римского) – высокий, высокочтимый, Николай – победитель народов, Даниил – мой судьбы Бог (Бог мне судья), Валерия (с лат.)– крепкая, здоровая, бодрая, Ангелина – благая вестница, Кристина (с латинского) – посвященная Христу, христианка
4.1. Объяснение задания:
1 вариант девочки :
Опишите девушку, имя которой в переводе с арабского означает «красивая», «красавица», «прекрасная» (Словарь личных имен), которая заряжает энергией, обаятельна, но нуждающаяся в поддержке. Какая она?
(Это Джамиля , но дети об этом не знают)
2 вариант девочки:
Ваша задача описать девушку, чье имя восходит к мужскому имени, что с арабского означает «раб аллаха». Какая она? Оказывает ли влияние на ее жизнь то, что имя производное от мужского?
(Это Джамалтай (как называл Джамилю Данияр), но дети об этом не знают)
Мальчики 1 вариант:
Это мужчина, имя его в переводе с тюркского значит – с тюрксого «дар солнца», «обладатель знаний». Каким он мог бы быть? Внешность, привычки, характер?
(Это Данияр, но дети об этом не знают)
Мальчики 2 вариант:
- значение имени этого мужчины в переводе с арабского «истинный», а также «верный, преданный, искренний, чистосердеченый». Как вы себе его представляете?
(Это Садык, но дети об этом не знают)
4.2. Работа с женскими образами, словесное рисование:
Делимся словесными портретами, пытаемся НАРИСОВАТЬ образ.
1 вариант (примеры ответов): нежная, доверчивая, нуждающаяся в заботе, очень красивая, длинные волосы, светлые глаза, возможно, работает в сфере медицины, оказывает помощь людям, животным, и сама нуждается в помощи.
2 вариант: сильная, гордая, самодостаточная, уверенная в себе, вероятно, одинокая, карьеристка, красивая, стройная, не нуждается в защите, но доверчивая.
5. Фронтальная работа с классом:
У нас получились два противоположных женских образа.
Совсем разные девушки, так? (соглашаются)
Открою секрет – девочки 1 и 2 варианта описывали одну и туже девушку – Джамилю .
Джамалтай её называл Данияр.
Обратимся к тексту (среди прочих цитат на листочках у каждого учащегося)
О чём может говорить наличие в человеке, в женщине двух противоположностях, сочетание мужских и женских качеств?
5.1 Актуализация знании из теории архетипов :
Помните, на прошлом уроке мы говорили о женских архетипах? (женщина-мадонна, женщина-вакханка)
В чём разница между ними? Кто такая женщина-мадонна? Женщина-вакханка? В Джамиле они оба имеют место быть.
Но! Давайте разберемся, откуда взялось это противоречие? Какова истинная природа Джамили?
6. Фронатльная работа с классом, работа с текстом:
(фрагменты текста есть на распечатках)
1) «Джамиля с детства гоняла с отцом табуны, - она у него была одна, и за дочь и за сына, - но в характере у нее проявлялись какие-то мужские черты, что-то резкое, а порой даже грубоватое. И работала Джамиля напористо, с мужской хваткой. С соседками ладить умела, но если ее понапрасну задевали, никому не уступала в ругани, и бывали случаи, что и за волосы кое-кого таскала».
- Откуда появились у Джамилия мужские черты? (из детства, когда гоняла с отцом табуны и была у него за сына и за дочь)
2) «Мать (свекровь, байбиче) видела в Джамиле, в ее прямодушии и справедливости равного себе человека и втайне мечтала когда-нибудь поставить ее на свое место, сделать ее такой же властной хозяйкой, такой же байбиче, хранительницей семейного очага.
Благодари аллаха, дочь моя, - поучала мать Джамилю, - ты пришла в крепкий, благословенный дом. Это твое счастье. Женское счастье - детей рожать да чтобы в доме достаток был. А у тебя, слава богу, останется все, что нажили мы, старики, - в могилу ведь с собой не возьмем. Только счастье - оно живет у того, кто честь и совесть свою бережет. Помни об этом, соблюдай себя!..»
Параллельно с работой учащихся учитель на доску прикрепляет (тонированная бумага с магнитами на обратной стороне) в ДВА СТОЛБИКА:
- НА РОЗОВОЙ БУМАГЕ СЛОВА: «КРАСИВАЯ», «ДЖАМИЛЯ », «МАДОННА» «БЛАГОСЛОВЕННЫЙ ДОМ», «ДЕТЕЙ РОЖАТЬ»
НА БЛЕДНО-ГОЛУБОЙ БУМАГЕ: «ВАКХАНКА», «ДЖАМАЛТАЙ»,«РЕЗКАЯ», «ГРУБАЯ», «ХВАТКА», «СНОРОВИСТАЯ»)
Позже «РАБ АЛЛАХА»
Какой женский архетип реализуется в данном случае? (женщина-мадонна) В чём счастье женщины, следуя этой логике? (детей рожать да чтобы в доме достаток был)
Можно ли говорить о том, что Джамиля сама этого желает?
Чьё это желание? Кто Джамиле навязывает эту женскую позицию? (байбиче – свекровь)
Женский образ свекрови, байбиче к какому женского архетипу можно отнести? (женщина-мадонна)
Для киргизского народа, какой вариант женского архетипа будет являться традиционным, приемлемым?
Какой можем сделать вывод?
* наводящие вопросы:
Изначально, с детства для Джамили характерны мужские черты, «что-то резкое, порой грубоватое».
Но, вспомним, что хотела, о чем мечтала девушка из ваших словесных портретов со значением имени «красивая» и нуждающаяся в поддержке? (сильного мужчину рядом, любви, опоры) .
Опять возникает противоречие: не увязывается образ, созданный по имени с образом Джамили сюжетной.
Вспомним, кто называет Джамилю Джамалтай? (Данияр)
А кто ОНА для НЕГО? (любимая, родная, он её понимает как никто другой и это взаимно)
Имя Джамалтай, несмотря на то, что восходит к мужскому имени и реализует как раз ту «мужскую» сторону Джамили, в переводе с арабского, мы помним, означает «раб аллаха».
А раб это…? (человек покорный, готовый служить, человек переступивший через своб гордость)
(+ НА ДОСКУ ДОБАВИТЬ «РАБ АЛЛАХА» на РОЗОВОЙ БУМАГЕ и СТОЛБИКИ СМЕШАТЬ, СДЕЛАТЬ ОДИН), чтобы продемонстрировать как в одном образе умещаются противоположности.
7. Работа с мужскими образами, словесное рисование.
Вновь обратимся к цитате, с которой начали урок:
Я буду рисовать Джамилю и Данияра. Я зажмурил глаза и очень точно представил себе Данияра и Джамилю такими, какими я их изображу. Казалось, бери кисть и краски и рисуй.
Мы почти нарисовали ДЖАМИЛЮ, будем рисовать мужской образ…
Мальчики 2 вариант, которые создавали портрет мужчины, чье имя в переводе с арабского означает Какой он?
(слушаем варианты словесных портретов: крепкий, широкоплечий, невысокий, добрый, готовый помогать и т.д.)
Догадываетесь ли вы, какого героя из повести Айтматова «Джамиля» описали сейчас? (варианты Данияр, кичине бала, Садык и др., вероятнее всего Данияр)
Почему Данияр? (он искренний, это можно проследить по его песням, по отношению с Джамилей)
Оставим его имя пока в тайне.
Мальчики 1 вариант, которые описывали мужчину, имя которого в переводе с тюркского значит – с тюрксого «дар солнца», «обладатель знаний». Какой он? Кто он?
(слушаем варианты словесных портретов: уверенный в себе, возможно он учитель или коуч, он загадочный, таинственный, красивый, высокий и т.д.)
Вероятно, тоже Данияр, следуя логики разбора имени Джамиля.
Почему Данияр? (он знает некую истину, знает многое о земле родной, о войне, о людях и т.д.)
Итак, это действительно так: последний мужской образ это Данияр – мужчина имя которого переводится как «дар солнца», а вот предыдущий образ – это Садык . Законный муж Джамили. Тот самый, который в самом конце письма с фронта «вроде бы второпях, Садык приписывал: «А также шлю привет моей жене Джамиле…»
Как реализуется в этом образе семантика имени «истинный», а также «верный, преданный, искренний, чистосердеченый».
Обратимся к тексту:
Вот то-то и оно. А чем Садык не муж, чем не хозяин? Первый джигит в аиле!
Изменник! - крикнул мне в лицо Садык. (крикнул кичине-бала, когда увидео его рисунок с изображением Джамили и Данияра)
Писать письма на имя жены просто неудобно, даже неприлично. Так считает не только Садык, но и каждый уважающий себя мужчина. Да тут и толковать нечего, так уж было заведено в аиле, и это не только не подлежало обсуждению.
Итак, как реализуется значение имени «Истинный»? (в контексте повести значит «настоящий», «законный» муж Джамили»)
Верный и преданный? Кому или чему верен Садык?
(«преданный» и «верный» традициям своего народа, киргиз, джигит, это, в том числе, следует из его письма родным)
Вернемся к Данияру. Его имя переводится как «дар солнца» и «обладатель знаний».
Сейчас я прошу вас написать свои ассоциации со слово «солнце»
Ассоциации со словосочетанием «дар солнца»
НА ДОСКЕ СТОЛБИК рядом со столбиком Джамили НА Т.СИНЕЙ БУМАГЕ : ДАНИЯР, «ДАР СОЛНЦА», «ОБЛАДАТЕЛЬ ЗНАНИЙ», «МУДРЫЙ», «ДОБРЫЙ», «ВЛАСТНЫЙ», + позже «АЛЛАХ)
Ассоциации со словом «солнце»? (варианты, которые звучали: свет, тепло, предводитель, непостижимое, бог) . «Дар солнца»? (варианты : тепло, пища, жизнь)
Киргизы в большинстве своём представители какой конфессии? (мусульмане)
Мусульмане называют как называют Бога? (аллах)
НА ДОСКУ В СТОЛБИК к «Данияру» - «АЛЛАХ»
- Смотрим на доску (на столбик в Джамилей) – «раб аллаха». Одно из значений имени Джамалтай, имени, которым называл Джамилю Данияр – это «раб аллаха».
Какую видите связь между эти двумя образами: Джамиля и Данияр? Пока на уровне семантики имён. (Он – Бог, аллах. Она – раб аллаха. Они идеально подходят друг другу. Возможно, они предназначены друг друга судьбой, на небесах)
И снова обратимся к нашей повторяющейся лейтмотивом цитате (мальчик):
Я буду рисовать Джамилю и Данияра. Я зажмурил глаза и очень точно представил себе Данияра и Джамилю такими, какими я их изображу. Казалось, бери кисть и краски и рисуй.\
НА ДОСКУ: ЦВЕТНЫЕ ПОРТРЕТЫ ДЖАМИЛИ из фильма Ирины Поплавской «Джамиля» (1969 год).
8. Рефлексия с выводами (в рамках урока-мастерской):
Мальчик, кичине-бала нарисовал свою «джене» - Джамилю. Это мы узнаем из текста повести и из фильма Ирины Поплавской «Джамиля» (1969 год).
НА ДОСКЕ: ЦВЕТНЫЕ ПОРТРЕТЫ ДЖАМИЛИ ИЗ ФИЛЬМА
Нарисовал он и ту картину, «о которой давно мечтал. Нетрудно догадаться, что на этой картине изображены Данияр и Джамиля. Они идут по осенней степной дороге. Перед ними широкая светлая даль» и…?
Эта цитата есть у вас на листочках – она последняя. Завершающая.
Дорисуем эту картину. Какие они НАШИ Джамилия и Данияр? Что окружает их? Какие краски, цвета? Как они идут? Держатся за руки? Разговаривают? О чём? Поёт ли Данияр? О чём его песня?
НА ФОНЕ – киргизская колыбельная, которая звучала в начале урока.
(слушаем ответы, среди вариантов: они идут вместе, плечом к плечу, лицом к нам, мы видим, что Дамиля улыбается, Данияр что-то нежно говорит ей; они шли вместе, но вдруг Джамиля в свойственной ей манере, вдруг побежала в сторну, по лугу, Данияр догоняет ее, они свободны, они бегут и смеются; они идут спиной к нам, вдаль по дороге, держатся за руки; краски еленые, желтые, голубое небо; цвета приглушенные и т.д.)
ВЫВОД:
Сегодня на уроке мы с помощью словесного рисования создали свои картины: портреты Джамили и Данияра по отдельности и вместе (пейзаж с двумя фигурами как у Ренуара?) . Картины наши получились объемными, глубокими, многоцветными, с использованием разных материалов, красок, текстур. Такими, какими создал своих героев в повести «Джамиля» Чингиз Айтматов и такими, какими увидели и воссоздали мы.
Спасибо за урок!
Всемирно известный писатель Чингиз Торекулович Айтматов не нуждается в том, чтобы его представляли читателям - миллионы его почитателей живут по всему миру. Если же это все же нужно - обращайтесь к его книгам.
Есть писатели, каждое произведение которых становится событием в культурной жизни страны, предметом горячих споров и глубоких раздумий. Творчество Чингиза Айтматова убедительное свидетельство тому.
Появление в 1958 году в журнале «Новый мир» повести «Джамиля», небольшой по объему, но значительной по содержанию, яркой по образному мышлению и мастерству исполнения, было сигналом о том, что из киргизских степей пришел в литературу человек удивительно самобытного таланта.
Чехов писал: «Что талантливо, то ново». Эти слова полностью можно отнести к повестям Ч.Айтматова «Джамиля», «Белый пароход», «Прощай, Гюльсары!», «Тополек в красной косынке» и другим. Только исключительно одаренная натура может сочетать в себе истинно фольклорное начало и новаторское восприятие современной жизни. Уже повесть «Джамиля», спетая писателем свободно, на одном широком дыхании, стала явлением новаторским.
Джамиля - образ женщины, никем до Ч. Айтматова так не раскрытый в прозе восточных литератур. Она живой человек, рожденный самой землей Киргизии. До появления Данияра Джамиля жила как ручеек, скованный льдом. Ни свекрови, ни мужу Джамили Садыку в силу вековых традиций «большого и малого дворов» и в голову не приходит, что в весеннюю пору солнце может разбудить и этот невидимый взору ручеек. И он может заклокотать, забурлить, закипеть и ринуться на поиски выхода и, не найдя его, не остановится ни перед чем, устремится вперед к вольной жизни.
В повести «Джамиля» по-новому, тонко и с большим внутренним тактом Ч. Айтматов решает проблему столкновения нового со старым, патриархального и социалистического уклада в жизни, быту. Проблема эта сложная, и когда ее старались решить прямолинейно, то герои получались схематичными, отсутствовала психологическая убедительность. Ч. Айтматов счастливо избежал этого недостатка. Сеит, от имени которого ведется повествование, с почтением относится к своей матери - опоре семьи. Когда все мужчины «большого и малого дворов» уходят на фронт, мать требует от оставшихся «терпения вместе с народом». Она в своем понимании вещей опирается на большой жизненный опыт и эпические традиции. В ее адрес автор не бросает ни единого упрека. А патриархальные устои, косность, обывательщина, покрытая плесенью благополучия, подтекстно высвечиваются автором, и в конечном счете читателю становится ясно, что все это давит на личность, лишает ее красоты, свободы и силы. Любовь Данияра и Джамили не только обнажила нравственные и социальные корни этой обывательщины, но и показала пути победы над нею.
Любовь в повести выигрывает битву в борьбе с косностью. Как в этом произведении, так и в последующих Айтматов утверждает свободу личности и любви, потому что без них нет жизни.
Сила воздействия настоящего искусства на душу человека ярко раскрыта в судьбе юного Сеита. Обыкновенный аильский подросток, отличающийся от своих сверстников, может быть, чуть большей наблюдательностью и душевной тонкостью, под влиянием песен Данияра вдруг начинает прозревать. Любовь Данияра и Джамили окрыляет Сеита. После их ухода он все еще остается в аиле Куркуреу, но это уже не прежний подросток. Джамиля и Данияр стали для него нравственным воплощением поэзии и любви, свет их повел его в дорогу, он решительно заявил матери: «Я поеду учиться... Скажи отцу. Я хочу быть художником». Такова преобразующая сила любви и искусства. Это утверждает и отстаивает Ч. Айтматов в повести «Джамиля».
В самом начале 60-х годов одна за другой появились несколько повестей Айтматова, в том числе «Тополек в красной косынке», «Верблюжий глаз». Если судить по художественному исполнению, они относятся ко времени творческих поисков писателя. И в той и в другой повести есть остроконфликтные ситуации как в сфере производства, так и в личной жизни героев.
Герой повести «Тополек в красной косынке» Ильяс довольно поэтично воспринимает окружающий мир. Но в начале повести, где эта поэтичность выглядит естественным проявлением духовных возможностей человека, окрыленного любовью, он кажется менее убедительным, чем потом, когда он страдает, ищет свою потерянную любовь. И все же Ильяс - это резко очерченный мужской характер среди окружающих его людей. Байтемир, который сначала приютил Асель, а потом и женился на ней,- человек добрый и отзывчивый, но в нем есть некий эгоизм. Может быть, это оттого, что слишком долго он жил в одиночестве и теперь молча, но упорно держится за счастье, которое так неожиданно, словно Божий дар, переступило порог его холостяцкого жилья?
Критики упрекали автора «Тополька в красной косынке» в недостаточности психологического обоснования поступков героев. Невысказанная словами любовь двух молодых людей и их скоропалительная свадьба, казалось, брали под сомнение. В этом есть, конечно, доля правды, но надо учесть и то, что творческому принципу Ч. Айтматова, равно как и любовной традиции его народа, всегда чужда многословность любящих друг друга людей. Как раз через поступки, тонкие детали и показывает Айтматов единение любящих сердец. Объяснение в любви - это еще не сама любовь. Ведь Данияр и Джамиля тоже поняли, что любят друг друга, без многословных объяснений.
В «Топольке в красной косынке» Асель среди колес десятка других автомашин узнает следы грузовика Ильяса. Здесь Айтматов фольклорную деталь использовал очень к месту и по-творчески. В этом краю, где происходит действие повести, девушке, тем более за два дня до свадьбы, среди бела дня не выйти на дорогу, чтоб ждать нелюбимого человека. Ильяса и Асель на дорогу привела любовь, и здесь слова излишни, так как поступки их психологически оправданы. И все же в повести чувствуется какая-то спешка автора, стремление поскорее соединить влюбленных, ему скорее надо перейти на что-то более важное. И вот уже Ильяс говорит: «Жили мы дружно, любили друг друга, а потом случилась у меня беда». И дальше - производственный конфликт и в конечном счете разрушение семьи. Почему? Потому что Ильяс «не туда повернул коня жизни». Да, Ильяс человек горячий и противоречивый, но читатель верит в то, что он не опустится, найдет в себе силы преодолеть смятение в душе и обретет счастье. Для того чтобы убедиться в этом логичном превращении Ильяса, читателям достаточно вспомнить внутренний монолог этого уже достаточно побитого судьбою молодого человека, когда он во второй раз видит белых лебедей над Иссык-Кулем: «Иссык-Куль, Иссык-Куль - песня моя недопетая! ...зачем я вспомнил тот день, когда на этом месте, над самой водой, мы остановились вместе с Асель?»
Ч. Айтматов не изменяет своей манере: чтоб доказать глубину переживаний Ильяса и широту его души, он снова оставляет его наедине с озером.
Этой повестью замечательный писатель доказал себе и другим, что для любого сюжета, любой темы он находит самобытное айтматовское решение.
Джамиля
Перевод с киргизского А.Дмитриевой
Имя киргизского прозаика Чингиза Айтматова широко известно советскому читателю. Его произведения переведены на многие языки мира.
В книгу вошли отмеченные Ленинской премией "Повести гор и степей" ("Джамиля", "Первый учитель", "Тополек мой в красной косынке", "Верблюжий глаз") и повесть "Материнское поле".
Сверстникам моим,
выросшим в шинелях отцов
и старших братьев
Вот опять стою я перед этой небольшой картиной в простенькой рамке. Завтра с утра мне надо ехать в аил, и я смотрю на картину долго и пристально, словно она может дать мне доброе напутствие.
Эту картину я еще никогда не выставлял на выставках. Больше того, когда приезжают ко мне из аила родственники, я стараюсь запрятать ее подальше. В ней нет ничего стыдного, но это далеко не образец искусства. Она проста, как проста земля, изображенная на ней.
В глубине картины - край осеннего поблекшего неба. Ветер гонит над далекой горной грядой быстрые пегие тучки. На первом плане - красно-бурая полынная степь. И дорога черная, еще не просохшая после недавних дождей. Теснятся у обочины сухие, обломанные кусты чия. Вдоль размытой колеи тянутся следы двух путников. Чем дальше, тем слабее проступают они на дороге, а сами путники, кажется, сделают еще шаг - и уйдут за рамку. Один из них... Впрочем, я забегаю немного вперед.
Это было в пору моей ранней юности. Шел третий год войны. На далеких фронтах, где-то под Курском и Орлом, бились наши отцы и братья, а мы, тогда еще подростки лет по пятнадцати, работали в колхозе. Тяжелый повседневный мужицкий труд лег на наши неокрепшие плечи. Особенно жарко приходилось нам в дни жатвы. По целым неделям не бывали мы дома и дни и ночи пропадали в поле, на току или в пути на станцию, куда свозили зерно.
В один из таких знойных дней, когда серпы, казалось, раскалились от жатвы, я, возвращаясь на порожней бричке со станции, решил завернуть домой.
Возле самого брода, на пригорке, где кончается улица, стоят два двора, обнесенные добротным саманным дувалом. Вокруг усадьбы возвышаются тополя. Это наши дома. С давних пор живут по соседству две наши семьи. Я сам - из Большого дома. У меня два брата, оба они старше меня, оба холостые, оба ушли на фронт, и давно уже нет от них никаких вестей.
Отец мой, старый плотник, с рассветом совершал намаз и уходил на общий двор, в плотницкую. Возвращался он уже поздним вечером.
Дома оставались мать и сестренка.
В соседнем дворе, или, как называют его в аиле, в Малом доме, живут наши близкие родственники. Не то наши прадеды, не то наши прапрадеды были родными братьями, но я называю их близкими потому, что жили мы одной семьей. Так повелось у нас еще со времен кочевья, когда деды наши вместе разбивали стойбища, вместе гуртовали скот. Эту традицию сохранили и мы. Когда в аил пришла коллективизация, отцы наши построились по соседству. Да и не только мы, а вся Аральская улица, протянувшаяся вдоль аила в междуречье, - наши одноплеменники, все мы из одного рода.
Вскоре после коллективизации умер хозяин Малого дома. Жена его осталась с двумя малолетними сыновьями. По старому обычаю родового адата, которого тогда еще придерживались в аиле, нельзя выпускать на сторону вдову с сыновьями, и наши одноплеменники женили на ней моего отца. К этому его обязывал долг перед духами предков - ведь он доводился покойному самым близким родственником.
Так появилась у нас вторая семья. Малый дом считался самостоятельным хозяйством: со своей усадьбой, со своим скотом, но, по существу, мы жили вместе.
Малый дом тоже проводил в армию двух сыновей. Старший, Садык, ушел вскоре после того, как женился. От них мы получали письма - правда, с большими перерывами.
В Малом доме остались мать, которую я называл "кичи-апа" - младшей матерью, и ее невестка - жена Садыка. Обе они с утра до вечера работали в колхозе. Моя младшая мать, добрая, покладистая, безобидная женщина, в работе не отставала от молодых, будь то рытье арыков или поливы, - словом, прочно держала в руках кетмень. Судьба словно в награду послала ей работящую невестку. Джамиля была под стать матери - неутомимая, сноровистая, только вот характером немного иная.
Я горячо любил Джамилю. И она любила меня. Мы очень дружили, но не смели друг друга называть по имени. Будь мы из разных семей, я бы, конечно, звал ее Джамиля. Но я называл ее "джене", как жену старшего брата, а она меня "кичине бала" - маленьким мальчиком, хотя я вовсе не был маленьким и разница у нас в годах совсем невелика. Но так уж заведено в аилах: невестки называют младших братьев мужа "кичине бала" или "мой кайни".
Домашним хозяйством обоих дворов занималась моя мать. Помогала ей сестренка, смешная девочка с ниточками в косичках. Мне никогда не забыть, как усердно она работала в те трудные дни. Это она пасла за огородами ягнят и телят обоих дворов, это она собирала кизяк и хворост, чтобы всегда было в доме топливо, это она, моя курносая сестренка, скрашивала одиночество матери, отвлекая ее от мрачных дум о сыновьях, пропавших без вести.
Согласием и достатком в доме наше большое семейство обязано моей матери. Она полновластная хозяйка обоих дворов, хранительница семейного очага. Совсем молоденькой вошла она в семью наших дедов-кочевников и потом свято чтила их память, управляя семьями по всей справедливости. В аиле с ней считались как с самой почтенной, совестливой и умудренной опытом хозяйкой. Всем в доме ведала мать. Отца, по правде говоря, жители аила не признавали главой семьи. Не раз приходилось слышать, как люди по какому-либо поводу говорили: "Э-э, да ты лучше не иди к устаке, - так почтительно у нас называют мастеровых людей, - он только и знает, что свой топор. У них старшая мать всему голова - вот к ней и иди, так оно вернее будет..."
Надо сказать, что я, несмотря на свою молодость, частенько вмешивался в хозяйственные дела. Это было возможно только потому, что старшие братья ушли воевать. И меня чаще в шутку, а порой и серьезно называли джигитом двух семей, защитником и кормильцем. Я гордился этим, и чувство ответственности не покидало меня. К тому же мать поощряла мою самостоятельность. Ей хотелось, чтобы я был хозяйственным и смекалистым, а не таким, как отец, который день-деньской молча строгает и пилит.
Так вот, я остановил бричку возле дома в тени под вербой, ослабил постромки и, направляясь к воротам, увидел во дворе нашего бригадира Орозмата. Он сидел на лошади, как всегда, с подвязанным к седлу костылем. Рядом с ним стояла мать. Они о чем-то спорили. Подойдя ближе, я услышал голос матери:
Не быть этому! Побойся бога, где это видано, чтобы женщина возила мешки на бричке? Нет, малый, оставь мою невестку в покое, пусть она работает, как работала. И так света белого не вижу, ну-ка, попробуй управься в двух дворах! Ладно еще, дочка подросла... Уж неделю разогнуться не могу, поясницу ломит, словно кошму валяла, а кукуруза вон томится - воды ждет! - запальчиво говорила она, то и дело засовывая конец тюрбана за ворот платья. Она делала это обычно, когда сердилась.
Ну что вы за человек! - проговорил в отчаянии Орозмат, покачнувшись в седле. - Да если бы у меня нога была, а не вот этот обрубок, разве стал бы я вас просить? Да лучше бы я сам, как бывало, накидал мешки в бричку и погнал лошадей!.. Не женская это работа, знаю, да где взять мужчин-то?.. Вот и решили солдаток упросить. Вы своей невестке запрещаете, а нас начальство последними словами кроет... Солдатам хлеб нужен, а мы план срываем. Как же так, куда это годится?
Я подходил к ним, волоча по земле кнут, и, когда бригадир заметил меня, он необычайно обрадовался - видно, его осенила какая-то мысль.
Ну, если вы так уж боитесь за свою невестку, то вот ее кайни, - с радостью указал он на меня, - никому не позволит близко к ней подойти. Уж можете не сомневаться! Сеит у нас молодец. Эти вот ребятки - кормильцы наши, только они и выручают...
Мать не дала бригадиру договорить.
Ой, да на кого же ты похож, бродяга ты! - запричитала она. - А волосы-то, зарос весь космами... Отец-то наш тоже хорош, побрить голову сыну время никак не найдет...
Ну вот и ладно, пусть сынок побалуется сегодня у стариков, голову побреет, - ловко подхватил Орозмат в тон матери. - Сеит, оставайся сегодня дома, лошадей подкорми, а завтра с утра дадим Джамиле бричку: будете вместе работать. Смотри у меня, отвечать будешь за нее. Да вы не тревожьтесь, байбиче, Сеит не даст ее в обиду. И если уж на то пошло, отправлю с ними Данияра. Вы ж его знаете: безобидный такой малый... ну, тот, что недавно с фронта вернулся. Вот и будут втроем на станцию зерно возить, кто ж посмеет тогда тронуть вашу невестку? Верно ведь, Сеит? Ты так думаешь, вот хотим Джамилю возницей поставить, да мать не соглашается, уговори ты ее.
Мне польстила похвала бригадира и то, что он советуется со мной, как со взрослым человеком. К тому же я сразу представил себе, как будет хорошо вместе с Джамилей ездить на станцию. И, сделав серьезное лицо, я сказал матери:
Ничего ей не сделается. Что, ее волки съедят, что ли?
И, как завзятый ездовой, деловито сплюнув сквозь зубы, я поволок за собой кнут, степенно покачивая плечами.
Ишь ты! - изумилась мать и вроде бы обрадовалась, но тут же сердито прикрикнула: - Я вот тебе покажу волков, тебе-то откуда знать, умник какой нашелся!
А кому же знать, как не ему, он у вас джигит двух семейств, гордиться можете! - вступился за меня Орозмат, опасливо поглядывая на мать, как бы она опять не заупрямилась.
Но мать не возразила ему, только как-то сразу поникла и проговорила, тяжело вздохнув:
Какой уж там джигит, дитя еще, да и то день и ночь пропадает на работе... Джигиты-то наши ненаглядные бог знает где! Опустели наши дворы, точно брошенное стойбище...
Я уже отошел далеко и не расслышал, что еще говорила мать. На ходу хлестнул кнутом угол дома так, что пыль пошла, и, не ответив даже на улыбку сестренки, которая, прихлопывая ладошками, лепила во дворе кизяки, важно прошел под навес. Тут я присел на корточки и не спеша вымыл руки, поливая себе из кувшина. Войдя затем в комнату, я выпил чашку кислого молока, а вторую отнес на подоконник и принялся крошить туда хлеб.
Мать и Орозмат все еще были во дворе. Только они уже не спорили, а вели спокойный негромкий разговор. Должно быть, они говорили о моих братьях. Мать то и дело вытирала припухшие глаза рукавом платья и, задумчиво кивая головой в ответ на слова Орозмата, который, видно, утешал ее, смотрела затуманенным взором куда-то далеко-далеко, поверх деревьев, будто надеялась увидеть там своих сыновей.
Поддавшись печали, мать, кажется, согласилась на предложение бригадира. А он, довольный, что добился своего, стегнул лошадь камчой и выехал со двора быстрой иноходью.
Ни мать, ни я не подозревали, чем все это кончится.
Я нисколько не сомневался, что Джамиля управится с пароконной бричкой. Лошадей она знала, ведь Джамиля - дочь табунщика из горного аила Бакаир. Наш Садык тоже был табунщиком. Однажды весной на скачках он будто не сумел догнать Джамилю. Кто его знает, правда ли, но говорили, что после этого оскорбленный Садык похитил ее. Другие, впрочем, утверждали, что женились они по любви. Но как бы там ни было, а прожили они вместе всего четыре месяца. Потом началась война, и Садыка призвали в армию.
Не знаю, чем объяснить, может быть, оттого, что Джамиля с детства гоняла с отцом табуны, - она у него была одна, и за дочь и за сына, - но в характере у нее проявлялись какие-то мужские черты, что-то резкое, а порой даже грубоватое. И работала Джамиля напористо, с мужской хваткой. С соседками ладить умела, но если ее понапрасну задевали, никому не уступала в ругани, и бывали случаи, что и за волосы кое-кого таскала.
Соседи не раз приходили жаловаться:
Что это у вас за невестка такая? Без году неделя, как переступила порог, а языком так и молотит! Ни тебе уважения, ни тебе стыдливости!
Вот и хорошо, что она такая! - отвечала на это мать. - Невестка у нас любит правду в глаза говорить. Это лучше, чем скрытничать да исподтишка жалить. Ваши тихонями прикидываются, а такие вот тихони - что протухшие яйца: снаружи чисто и гладко, а внутри - нос заткни.
Отец и младшая мать никогда не обходились с Джамилей с той строгостью и придирчивостью, как это положено свекру и свекрови. Относились они к ней по-доброму, любили ее и желали только одного - чтобы она была верна богу и мужу.
Я понимал их. Проводив в армию четырех сыновей, в Джамиле, единственной невестке двух дворов, они находили утешение и потому так дорожили ею. Но я не понимал своей матери. Не такой она человек, чтобы просто любить кого-нибудь. У моей матери властный, суровый характер. Она жила по своим правилам и никогда не изменяла им. Каждый год с приходом весны она ставила во дворе и окуривала можжевельником нашу кочевую юрту, которую отец сладил еще в молодости. Она и нас воспитала в строгом трудолюбии и почтении к старшим. Она требовала от всех членов семьи беспрекословного подчинения.
А вот Джамиля с первых же дней, как пришла к нам, оказалась не такой, какой положено быть невестке. Правда, она уважала старших, слушалась их, но никогда не склоняла перед ними голову, зато и не язвила шепотком, отвернувшись в сторону, как другие молодухи. Она всегда прямо говорила то, что думала, и не боялась высказывать свои суждения. Мать часто поддерживала ее, соглашалась с ней, но всегда решающее слово оставляла за собой.
Мне кажется, что мать видела в Джамиле, в ее прямодушии и справедливости равного себе человека и втайне мечтала когда-нибудь поставить ее на свое место, сделать ее такой же властной хозяйкой, такой же байбиче, хранительницей семейного очага.
