СпецОсобняк МИД РФ находится по адресу Спиридоновка, д.17 и используется для приемов на высшем уровне (в частности именно здесь в свое время заседала «Большая Восьмерка»).
Особняк был выстроен талантливым архитектором Федором Осиповичем Шехтелем в модном в конце XIX века неоготическом стиле.
Заказчиком особняка выступил известный промышленник и меценат Савва Морозов. Однако строился особняк исключительно по капризу его жены Зинаиды, которая денег мужа не считала и слухи о роскошестве особняка быстро облетели всю Москву (все интерьеры были тщательнейшим образом проработаны Шехтелем, при участии Врубеля). Позже, уже после смерти мужа Зинаида продала особняк Рябушинским, говорила, что дух Саввы не дает ей житья в этом доме и что якобы по ночам в кабинете Морозова перемещаются предметы на столе, слышатся его покашливания и шаркающая походка.
Так особняк выглядит снаружи
В этом же особняке Морозов какое-то время укрывал находящегося в бегах революционера Баумана. И вот незадача: именно в это время Морозова решил посетить с обедом сам московский генерал-губернатор Сергей Александрович… Прием был обставлен шикарнейшим образом. Сергей Александрович сидел за столом и даже не подозревал, что сидящий здесь же «друг семьи» Морозовых есть не кто иной, как опаснейший революционер Бауман, которого искала и не могла найти вся московская полиция.
Этот же особняк считается одним из прообразов особняка булгаковской Маргариты:
Маргарита Николаевна со своим мужем вдвоем занимали весь верх прекрасного особняка в саду в одном из переулков близ Арбата. Очаровательное место! Всякий может в этом убедиться, если пожелает направиться в этот сад. Пусть обратится ко мне, я скажу ему адрес, укажу дорогу — особняк еще цел до сих пор.
Обратите также внимание на большое окно второго этажа, из которого вылетела Маргарита.
Дьявольские существа на особняке
Вид сзади, с закрытой территории
Парадный холл особняка. Рыцари изготовлены в Германии, XVIII-XIX вв.
Бывшая гостевая комната Саввы
Интерьеры особняка не повторяют интерьеров, в которых жил Савва Морозов. Это лишь стилизация, однако вся мебель, ковры, картины и прочие детали интерьера собирались из разных коллекций. Все это оригиналы, в основном XVIII-XIX вв.
Бывшая курительная комната. Росписи Врубеля.
Парадный Зал заседаний. Здесь заседают Президенты. Здесь была Большая Восьмерка.
Лестница на второй этаж. Скульптурная композиция Врубеля. (под лестницей стот обычный офисный стол и шкафы, ибо там сидит администрация)
Каминный зал (все камины в особняке действующие). Используется под протокольные заседания. Справа дверь на совершенную еврокухню.
Собственно сама кухня.
Какой-то изящный и хитрый шкафчик.
Проходная комната с изящным и хитрым шкафчиком и красной лампой, сделаной по эскизу Шехтеля.
Бывшая спальня Зинаиды Морозовой. Ныне комната все тех же протокольных заседаний.
Бывший будуар Морозовой. Ныне опять же заседательная.
Круглый стол, оригинальная мебель XIX века. Так заседают на высшем уровне.
Все старинные часы в особняке в рабочем состоянии, тикают и отбивают часы.
На бис: главный зал заседаний. Белый зал, он же Мраморный.
На Бис Рыцари =)
Лестница с фигурами (под ногой одной из фигур виден монитор).
Важное примечание : мы не располагаем контактами администрации особняка и никаким способом не можем посодействовать Вам в его посещении или проведении мероприятия (даже если у Вас «серьезная компания»).
На нашем сайте имеется страница с , доступная также по ссылке в самом верху сайта.
Напоминаем, что Вы всегда можете подписаться на ,
а также на рассылку наших статей по электронной почте.
Гуляя по старой Москве, нельзя не обратить внимание на красивый особняк на улице Спиридоновка, д.17. Сейчас это здание принадлежит МИД РФ и используется для приемов на высшем уровне (в частности именно здесь в свое время заседала “Большая Восьмерка”), А ранее это был семейный дом четы Морозых.
Заказчиком особняка был известный промышленник и меценат Савва Морозов. Но строился особняк на Спиридоновке исключительно по капризу его жены Зинаиды, которая денег мужа не считала.
В 1894 года Савва Тимофеевич Морозов начал строить новую усадьбу в центре Москвы, близ Патриарших прудов на улице Спиридоновка.
Архитектор Федор Шехтель
Исполнение заказа Морозов доверил 33-летнему Федору Осиповичу Шехтелю, в то время уже известному в среде богатого купечества, а для самого Морозова построившего дачу - сказочный деревянный теремок, очень понравившийся фабриканту.
Шехтель в то время увлекался романтикой средневековья, так что вкусы заказчика и устремления архитектора счастливо совпали и привели к потрясающему результату.
В основу композиции легли схемы неоготического замка, который Морозов углядел, возможно, в Манчестере, где обучался делу на текстильной фабрике. Внутренняя отделка была завершена в 1898 году.
Одним из первых в русской архитектуре он использовал принцип живописного планирования, свободы в размещении комнат, отказавшись от обязательной симметрии.
Золотые эмблемы на голубом фоне стен чем-то напоминали геральдические лилии кованой ограды, но чтобы разглядеть их поближе, требовалось подняться по лестнице, перила которой оплетали змеи и охраняли чудовища.
Савва Морозов
Морозов поселился в чудо-особняке с молодой женой, на которую по купеческим обычаям и был оформлен дом. Женился Морозов по любви, не побоявшись скандала. Дело в том, что 19-летняя Зинаида Григорьевна уже была замужем, да еще и за родственником, двоюродным племянником Саввы, и уже носила фамилию Морозова.
Зинаида Морозова
Не очень красивая, но умная и с сильным характером Зинаида Григорьевна, став хозяйкой особняка, окрещенного московской молвой "палаццо", вела светский образ жизни, так что побывать в ее доме смогло много известных москвичей. Вскоре авторитет Зинаиды стал столь высок, что с ее мнением считались сильные мира сего, творческая элита прислушивалась к ее умным и тонким замечаниям. В этом особняке-замке царили Любовь и Весна.
Снаружи особняк напоминает романтический замок со своими башнеобразными корпусами, стрельчатыми арками окон и дверей, контрфорсами и зубцами.
Внутри впечатление усиливают высокие деревянные резные своды, стрельчатые арки, обилие фантастических существ - драконов, химер, грифонов, демонов.
За мощным порталом с 3-мя стрельчатыми арками перед гостем открывалась дубовая дверь, приглашая в холл, облицованный резными деревянными панелями. Над головой сияла цветными стёклами люстра ручной работы, а за широким проёмом лестницы виднелся аванзал.
Красный кабинет
Столовая
Столовую украшают огромный камин с рыцарскими фигурами и деревянный потолок. Богато отделаны жилые комнаты, особенно спальня (Малый мраморный зал) и будуар хозяйки (Красный кабинет). К воплощению своих творческих замыслов Шехтель привлек великого русского художника М. Врубеля.
витраж «Рыцарь»
Украшением дома стал витраж, выполненный по эскизу Врубеля в традиционной технике пайки - когда свинцовый переплет фиксирует плоскости цветного стекла, на которые живописец затем наносит дополнительные детали: лица, тени и блики, цветы и узоры.
Гирляндами цветов украшают его копьё обитательницы замка, но рыцарь погружён в свои думы. Романтик и мечтатель, как и художник, его изобразивший (недаром чертами лица он напоминает Врубеля), рыцарь странствует в поисках дамы сердца, а она - как и положено - где-то в дальних краях.
Курительная комната
Врубель выполнил и скульптурную группу «Роберт и Бертрам» на парадной лестнице, панно «Утро», «Полдень» и «Вечер» в Малой гостиной (сегодня она почтительно зовется «залом Врубеля», а у Морозовых была просто курительной комнатой!).
Мотивы готики в отделке дома преобладают, но есть залы в стиле ренессанса, рококо, ампира. Объединяет их авторский почерк Шехтеля, выполнившего эскизы для каждого из помещений.
А также то, что все элементы отделки были заказаны лучшим мастерам того времени.
Огромную люстру для столовой создали на фабрике Постниковых, камин из радомского песчаника - в мастерской Захарова, а лестницы и дубовые панели вестибюля и аванзала изготовили резчики знаменитой фабрики художественной мебели Павла Шмита, поставщика императорского двора.
Слухи о роскошном особняке быстро облетели всю Москву.
Качалов В. И., Горький М., Станиславский К. С
Савва Тимофеевич дружил со Станиславским и Горьким.
МХАТ создавался в основном на его деньги. Своего Егора Булычева Горький писал с Саввы Морозова. Морозов оказывал денежную помощь РСДРП, выступал против применения войск в борьбе с забастовщиками.
Бауман Николай Эрнестович
Известно, что именно в этом особняке Морозов некоторое время скрывал находящегося в бегах революционера Баумана. Казус состоит в том: именно в это время Морозова решил посетить с обедом сам московский генерал-губернатор Сергей Александрович. Сергей Александрович сидел за столом и даже не подозревал, что сидящий здесь же «друг семьи» Морозовых — опаснейший революционер Бауман, которого искала и не могла найти вся московская полиция.
Позже, уже после смерти мужа, Зинаида продала особняк Рябушинским, говоря, что призрак Саввы мешает ей спокойно жить в этом доме и что по ночам в кабинете Морозова перемещаются предметы на столе, слышны его покашливания и шаркающая походка.
Татьяна Рябушинская
Второй хозяйкой этого особняка стала в 1909 году Татьяна Рябушинская. Ее, балерину кордебалета, дочь капельдинера Большого театра, увез в этот дом Михаил Рябушинский, и тоже от мужа - полковника.
Татьяна Рябушинская
Вопреки всем обычаям, он женился не на представительнице предпринимательского круга, а - по страстной любви - на признанной московской красавице и одной из самых остроумных дам Москвы Татьяне Фоминишне Примаковой.
Волшебный особняк на Спиридоновке продолжал жизнь Острова Любви среди бурных событий начала нового века.
Константин Богаевский
В 1912 году по заказу нового владельца художник К. Богаевский украсил Большую гостиную тремя монументальными панно, которые, как у Врубеля, назывались «Утро», «Полдень» и «Вечер». Летом 1918 года семья Рябушинских покинула революционную Россию, забрав почти все - мебель и посуду.
В 1920-е годы здесь размещался интернат для сирот из Бухарской республики, а в 1929 году дом был передан Наркоминделу. До 1938 года здесь жил нарком М. М. Литвинов, и, наконец, навсегда разместился Дом приемов.
Поздно вечером 4 августа 1995 года в доме случился пожар. По странной иронии судьбы очаг возгорания оказался там же, где Франц Шехтель расположил центр своей композиции - в аванзале. Просушившееся за 100 лет дерево облицовки полыхало так, что погасить пламя пожарным удалось только через 2,5 часа.
Когда стало возможным войти внутрь, у сотрудников Дома приёмов комок в горле стоял не от копоти, а от невыносимого зрелища: лопнувшие оконные стёкла, оплавленные перила лестницы, осколки витража, застывшие в свинцовой луже… Даже немецкая бомба, во время войны упавшая недалеко от дома, пощадила его - тогда лишь обвалился потолок в Белом зале. Сейчас всё обстояло гораздо хуже.
Вестибюль, аванзал и холл с парадной лестницей выгорели практически полностью - обугленные остатки паркета рабочие сгребали совковыми лопатами, - а из соседних залов в не залитые водой помещения сотрудники Дома приёмов бережно переносили подмокшие книги, пропахшие гарью ковры, потемневшую бронзу и уцелевший фарфор.
Закопченные панно Врубеля, обрывки картин Богаевского, черные спекшиеся куски витража «Рыцарь». В крохотной комнатке в нижней части здания, куда сносили уцелевшее добро - книги, ковры, фарфор, бронзу, был устроен штаб по ликвидации последствий пожара. В течение 11 месяцев ежедневно, без выходных, в 3 смены выходили работать на «объект № 1», скрытый желто-белыми чехлами, одновременно от 180 до 300 человек.
Воссоздание особняка осуществлялось по комплекту старинных чертежей, представленных Музеем архитектуры. Все они имели личную подпись автора проекта: Федор Шехтель. МИД держал стройку под постоянным контролем. Шла работа и вне особняка: в Измайлове группа реставраторов воссоздавала полотна Богаевского, в Третьяковке реставрировали Врубеля, в Лондоне возрождали его витраж «Рыцарь».
В настоящее время зданию полностью вернули его былую красоту. Увы, но сейчас обычному гражданину туда не попасть: несколько лет назад Дом приемов МИД попадал в списки для посещения на День музеев, теперь же его в этих списках уже не бывает.
Интерьеры особняка не повторяют интерьеров, в которых жил Савва Морозов. Это лишь стилизация, однако вся мебель, ковры, картины и прочие детали интерьера собирались из разных коллекций. Все это оригиналы, в основном XVIII-XIX вв.
Сейчас многие Булгаковеды называют особняк Зинаиды Морозовой на Спиридоновке прототипом особняка, в котором жила Маргарита в романе «Мастер и Маргарита».Возможно именно из этих окон вылетала Маргарита......
Блог Сударушки
«Откуда в Москве замки? - спросите вы. - Отродясь их тут не было, архитектура у нас не та». Отчасти это так, замков в Москве, пожалуй, нет. И то, что мы осматривали в рамках пешеходной экскурсии, лишь отдаленно напоминало типичные средневековые замки. Скорее это удачные стилизации, особняки с характерными для замков архитектурными элементами. Никаких глубоких рвов, каменных неприступных стен и стражников-арбалетчиков на башнях. Одни стрелок-психопат, правда, все-таки нашелся. Громко ругался, грубил и пообещал расстрелять нас к чертовой матери, если мы, расходившиеся тут, не покинем крыльцо его не вполне скромного жилища. Но о нем, психопате, позже. А сейчас… замки.
Доходный дом А.И. Синицына в Благовещенском переулке
Благовещенский переулок, дом 3. Доходный дом купца А.И. Синицына, владельца суконной фабрики в Щелкове и фирмы «Синицын А.И. с сыном». Дом построен в 1909 году архитектором С.М. Гончаровым в стиле немецкой готики. Формы здания близки к формам «готических» доходных домов, строившихся в Германии в конце XIX - начале XX века, уже тронутым новым стилем - модерном, или югендстилем, как его называли в Германии. В синицынском доходном доме много элементов готики: треугольный аттик в центре фасада, тонкие угловые шатровые башенки (одна из них утрачена при пристройке соседнего дома), стрельчатые арки-ниши, готические орнаменты и т.д. Структура фасада также навеяна готикой: декоративные вертикальные стойки, промежутки между которыми заполнены кирпичной кладкой, распорки между стойками. Эти средства пластического решения фасада и декоративного оформления визуально вытягивают здание, устремляют его вверх, усиливая сходство дома с его средневековыми прообразами.
Доходный дом А.И. Синицына. Фасад
Интересно и цветовое оформление фасада. Плоскости между накладными оштукатуренными стойками облицованы керамической плиткой: в нижней части дома - однотонным «кабанчиком», а в верхней - трехцветной плиткой, выложенной в шашечный узор на фасаде и в виде лилий на эркерах. В абрисе арок первого и второго этажей, в декорировании низа здания, в необычности сочетания отдельных деталей экстерьера угадываются мотивы модерна, который и определил некоторую дисгармоничность здания.
Особняк Ф.О. Шехтеля в Ермолаевском переулке
Ермолаевский переулок, дом 28/15. Собственный особняк архитектора Ф.О. Шехтеля, построенный им совместно с его учеником В.Д. Адамовичем в 1896 году.
Франц Осипович Шехтель был действительно выдающимся архитектором, за свою жизнь он построил в Москве около 60 зданий, каждое из которых уникально, выразительно и самобытно, среди зданий, к которым приложил руку «светоч русского модерна», Ярославский вокзал, Московский художественный театр, знаменитый особняк Саввы Морозова на Спиридоновке и множество других. И среди этого разнообразия сооружений великого архитектора есть то, которое он построил не по заказу, а лично для себя и своей семьи.
В 1896 году Шехтель, которому на тот момент было 37 лет и который обрел уже некоторый материальный достаток к этому времени, заявив о себе рядом необычных архитектурных проектов, присмотрел для себя небольшой участок земли на пересечении Трехпрудного и Ермолаевского переулков, там, где когда-то стоял храм священномученика Ермолая, и решил приобрести его для постройки собственного дома. Шехтель снес все деревянные постройки, располагавшиеся на купленном им участке, и по собственному проекту возвел на нем симпатичный двухэтажный кирпичный особнячок. К моменту начала строительства собственного дома архитектор уже успел поразить общественность реализованным проектом особняка Морозова на Спиридоновке, воплощенный в нем стиль так называемой английской готики нашел отражение и в шехтелевском проекте собственного дома. Однако особняк Шехтеля, помимо готических черт, выражает и постепенное обращение своего создателя к идеям стиля, который после постройки этого дома и ряда других в скором времени будет назван русским модерном.
Романтический миниатюрный особняк-замок, построенный Шехтелем, он сам называл в шутку «избушкой непотребной архитектуры, которую извозчики принимают то ли за кирку, то ли за синагогу». Здание особнячка высится за ступенчатой каменной оградой, выделяясь круглой башней, увенчанной конусовидным шпилем. Огромное центральное окно когда-то было увито плющом, цеплявшимся за керамическую плитку стены главного фасада и придававшим облику здания еще большую таинственность и колорит. Выделяется и массивная шестиугольная башня справа, еще больше намекающая на готические замковые прообразы, в ней находится парадный вход в особняк. Главный вход украшен превосходной, изысканной мозаикой, изображающей три лиловых ириса на золотистом фоне - распускающийся, цветущий и увядающий, - символизирующих три периода бытия.
В этом доме-замке Шехтель прожил 14 лет своей жизни, полной творческих исканий, семейных радостей и печалей. В 1910 году архитектор переезжает отсюда в другой свой дом, расположенный на Большой Садовой, а особняк в Ермолаевском переходит во владение к почетной гражданке Е.Я. Дунаевской. После революции 1917 года здание особняка отдано под размещение различных учреждений. С 1944 года дом передан Главному управлению по обслуживанию дипломатического корпуса при МИД СССР и с тех пор используется для размещения дипломатических представительств. Сегодня в здании расположено посольство республики Уругвай.
"Волоцкие дома" в Трехпрудном переулке
Трехпрудный переулок, дома 11 −13. Известные доходники «Волоцкие дома» с впечатляющей монументальной угловой башней, похожей на корону.
Строительство этих доходных домов началось в 1911 году по заказу графоф Волоцких. Над проектом зданий потрудился небезызвестный архитектор Э.-Р.К. Нирнзее. Дома возводились постепенно, первые строения были возведены на участке, расположенной ближе к Большому Козихинскому переулку, вторая очередь строений начата в 1912 году и уже расположена ближе к Трехпрудному. Шестиэтажные «Волоцкие дома» росли в длину медленно, якобы заказчик выкупал участки земли под застройку не сразу, а по мере накопления у него средств, и дома постепенно, от подъезда к подъезду, достраивались в течение трех лет. Именно поэтому здание доходного дома так разнородно по составу, ни один подъезд не похож на остальные, а некоторые квартиры в нем даже расположены в шахматном порядке, на стыке же козихинской и трехпрудной частей дома расположен подъезд, лестница которого, вьющаяся по его периметру, объединяет квартиры, уровни которых не совпадают на пол-этажа.
После революции в доходнике были устроены коммуналки, на сегодняшний день почти все они расселены, и в основном состав жилого фонда изменился в сторону больших элитных квартир совершенно разных планировок и размеров, образованных из все тех же выкупленных коммуналок. В 1920-е годы в одной из квартир доходного дома, по слухам, находился карточный притон, который частенько посещали Маяковский и Есенин. А в советское время в доме жил писатель Лазарь Лагин, автор знаменитой сказки «Старик Хотабыч», он «поселил» в своем же доме и героя своего произведения - мальчика Вольку. В «Волоцких домах» жила также Наталья Бонк, автор знаменитого на всю Россию учебника английского языка, с которым знаком, кажется, каждый, кто когда-либо учил английский. Но главной «достопримечательностью» этих доходных домов в советское время был винный магазин, ежедневно собиравший со всей округи огромные очереди из поклонников спиртных напитков.
Сегодня же «Волоцкие дома» облюблены знаменитостями. Говорят, Никита Михалков купил здесь квартиру для своей дочери Анны. В доме уже довольно давно живет актриса Татьяна Догилева со своим мужем. Также с этим адресом связывают имя известного хоккеиста, а теперь чиновника от спорта Вячеслава Фетисова. Несколько лет назад в «Волоцких домах» приобрела трехкомнатную квартиру Людмила Гурченко со своим мужем, продюсером Сергеем Сениным, в этой квартире она и скончалась в марте 2011 года, и поклонники актрисы еще долго приносили цветы к ее подъезду.
Скоропечатня А.А. Левенсона
Трехпрудный переулок, дом 9, строение 1. Типографский замок - скоропечатня А.А. Левенсона. Здание типографии построено в 1900 году по проекту Ф.О. Шехтеля.
Товарищество скоропечатни А.А. Левенсон - одна из крупнейших фирм того времени, занимавшихся производством литографской продукции, была основана в 1881 году и сначала занимала дом в Рахмановском переулке, принадлежавший основателю фирмы, известному московскому доктору А.С. Левенсону. Предприятие активно развивалось, и к концу XIX века занимаемое им помещение в доме в Рахмановском переулке стало тесным, поэтому Товарищество решает приобрести участок земли в Трехпрудном переулке для постройки нового здания типографии. Владелец компании хотел построить современную, отлично обустроенную типографскую фабрику, оснащенную по последнему слову техники и построенную с учетом современных архитектурных веяний. Фирмой был объявлен конкурс на проектную работу нового здания, на котором победил уже известный к тому времени архитектор Шехтель, представивший проект удивительно цельного, изящного строения с идеальными пропорциями, в котором сочетались строгие каноны готической архитектуры и художественная экспрессия модерна. Этот удивительный проект и был воплощен им в жизнь, исполнен с великолепным вкусом. Новопостроенный замок очень понравился заказчику.
Башенка типографского замка
Здание скоропечатни было выстроено в стиле средневековых европейских сооружений, а его декоративная отделка выполнена в так называемом «новом стиле», который смягчил и оттенил сумрачность и строгость средневекового зодчества, поэтому постройка выглядит легкой и даже какой-то сказочно-миниатюрной, несмотря на свои солидные размеры. Высокая шатровая крыша с остроконечностями, легкие и красивые линии силуэта здания, умеренность и в то же время оригинальность декора делают этот особняк поистине уникальным по своей красоте творением архитектуры.
Примечательно, что именно в этом здании типографии были напечатаны первые поэтические сборники Марины Цветаевой, которая жила по соседству со скоропечатней.
В 1917 году типография Левенсона была приобретена Земгором, после революции национализирована, на ее базе была образована 16-я государственная типография треста Мосполиграф, ликвидированная в 1942 году. Сегодня в здании скоропечатни расположены офисы коммерческих организаций.
Трехпрудный переулок, дом 8. Жилой дом кооператива «Творчество». Строительство здания было начато в 1926 году, но не завершено до конца, хотя дом и использовался как жилой, в 1948 году он подвергся реконструкции и был надстроен.
По этому адресу до постройки кирпичной многоэтажки находился небольшой одноэтажный деревянный домик, принадлежавший отцу Марина Цветаевой, профессору Московского университете И.В. Цветаеву, знаменитому историку, филологу, основателю Музея изобразительного искусства им. А.С. Пушкина. Его дочь Марина Цветаева, будущая поэтесса, родилась здесь в 1892 году и прожила в этом доме почти 20 лет, до своего замужества. После смерти владельца в 1913 году деревянный дом Цветаевых перешел по наследству брату Цветаева - Андрею, который во время первой мировой войны отдал его под нужды лазарета, а позже, во время революции, дом был снесен, и в 1926 году на его месте начал возводиться новый многоквартирный дом кооператива «Творчество».
Марина Цветаева в своих стихах словно предсказала судьбу своего родного дома:
Домики с знаком породы,
С видом ее сторожей,
Вас заменили уроды
Грузные, в шесть этажей...
Жилой дом кооператива "Творчество"
Кооперативный дом строился по индивидуальному проекту архитектора М.Е. Приемышева. Но по каким-то причинам работы были приостановлены, проект не был окончательно завершен, хотя дом довели до приемлемого для жилья состояния и заселили. Дом состоял из множества коммунальных квартир. Большинство из них, кстати, не расселено до сих пор. Лишь в 1948 году дом обрел тот вид, который мы можем лицезреть сегодня. Он был надстроен и реконструирован архитектором Д.Д. Булгаковым, создавшим некий гибрид барокко и средневековой замковой архитектуры. Богатый, модный по тем временам декор дома делает его чем-то похожим на приукрашенную крепость с дозорными угловыми башнями с балконами-ласточкиными гнездами. Правда, исполнение замысла по реконструкции и тут оказалось неполным из-за трудностей реализации - жильцов на время строительных работ не выселяли. Наиболее близок к изначальному проекту тот фасад дома, что выходит на Трехпрудный переулок.
Особняк Саввы Морозова на Спиридоновке
Улица Спиридоновка, дом 17. Особняк Саввы Морозова на Спиридоновке.
Построен Шехтелем в 1898 году для "некоронованного императора России" - купца Саввы Морозова, крупного предпринимателя и мецената. Морозов, будучи сам достаточно неприхотлив и даже аскетичен, заказал роскошный особняк для своей жены Зинаиды, женщины чрезвычайно тщеславной, честолюбивой и претенциозной. Зинаида Григорьевна денег мужа не считала и вела исключительно расточительный образ жизни, свое славолюбие она реализовывала способами, наиболее понятными купеческому окружению: роскошествовала, жила на широкую ногу и упоительно предавалась светским утехам. Савва Тимофеевич, хотя и не разделял ее взглядов, будучи страстно влюблен, смотрел сквозь пальцы на причуды супруги и потакал всем ее капризам. Строительство особняка на Спиридоновке было одним из действий в захватывающей игре в светскость мадам Морозовой, которую многие именовали не иначе как «пляской миллионов». Новый дом Морозовых был призван поразить первопрестольную. И, пожалуй, это ему удалось.
Над проектом дома работал уже не раз упомянутый нами архитектор Ф.О. Шехтель. Надо сказать, семейный клан Морозовых одним из первых разглядел выдающийся талант Шехтеля. К моменту строительства дома на Спиридоновке им уже приходилось пользоваться услугами этого архитектора. Ранее Шехтель разработал для Саввы проект деревянной дачи в Киржаче, а его двоюродному брату Викуле спроектировал усадебный дом, здание фермы и конного завода в имении Одинцово-Архангельское. План и композицию дома на Спиридоновке Шехтель разработал за пару месяцев. Собственноручно он нарисовал около 600 чертежей будущего здания, среди них планы, разрезы, развертки стен, фасады, мебель, детали, люстры. Работая над домом как над живым, единым организмом, Шехтель стремился учесть каждую мелочь и не допустить случайных ошибок ни в целом, ни в деталях. Над оформлением интерьеров особняка архитектор работал в союзе с художником М.А. Врубелем, последнему принадлежит авторство скульптурной группы «Роберт и монахини» на парадной лестнице особняка, витража «Рыцарь», панно «Времена года», рисунок орнамента в кабинете будущего владельца дома и ряд других элементов декора внутренних помещений здания.
Строительство особняка началось в 1893 году, а окончательная отделка его завершилась в 1898. За несколько лет Шехтелем было создано уникальное здание, которому суждено было стать этапным в истории архитектуры России. Результат его работы был великолепен и принес архитектору заслуженное признание и успех. Заказчик, а точнее, заказчица была полностью удовлетворена: таких вычурных и вызывающих «родовых замков» купечество себе доселе не позволяло.
Выполненный в духе «английской готики» особняк поражает воображение. Остроконечные башенки, зубчатые стены, стрельчатые окна, кованая решетка ограды, украшенная головами собак, замысловатые фонари на воротах - от дома веет средневековьем. В то же время в чертах дома прослеживаются и мавританские архитектурные элементы. Эти два стиля, сведенные воедино пластикой модерна, а также неразрывное взаимодействие архитектуры, скульптуры и живописи придали особняку неповторимую оригинальность, изумительную утонченность и исключительную пластическую гармонию и единство. Кто бы мог предположить тогда, что это творение Шехтеля станет вестником зарождающегося в России нового архитектурного стиля. Но одно тогда было точно очевидно: такого замка еще не бывало в Москве.
И особняк Морозовых на Спиридоновке сразу же стал одной из видных московских достопримечательностей, принеся своим хозяевам возможность вращаться в высших кругах светского общества. Даже аристократия не считала зазорным посетить прием в доме у купцов Морозовых, лишь бы только взглянуть на роскошную архитектурную диковинку. Чередой шли в особняке балы, вечера, приемы, Зинаида Григорьевна купалась в лучах славы и сверкала в обществе. А Савве Морозову, и до этого не разделявшему жажды жены к светским развлечениям, чем дальше, тем больше претили замашки супруги, на устраиваемых ею приемах он бывал редко, к восторгам по поводу приобщения к аристократическим кругам относился равнодушно, да и к самой жене со временем охладел, впрочем, взаимно. Супружеская пара жила в одном доме, но практически не общалась, их обоюдная страсть с годами переросла во взаимное равнодушие, а позже и в совершенное отчуждение.
Особняк Морозовых на Спиридоновке охраняется дьявольскими существами
После загадочной смерти Саввы Морозова в мае 1905 года Зинаида Григорьевна решает расстаться с особняком на Спиридоновке. Спокойно жить в любимом доме ей не дал призрак, поселившийся в «родовом замке» - по ее словам, по ночам дух ее умершего мужа, не нашедший успокоения, бродит шаркающей походкой по дому и передвигает вещи в своем кабинете, беспокоя и пугая ее. В 1909 году Морозова продает свой шикарный особняк Рябушинским, которые прожили в нем до лета 1918 года. После эмиграции владельцев, в первые годы после революции, советские власти разместили в особняке губернский продовольственный комитет. А в 1930-е годы особняк переходит в ведение НКИД (теперь МИД РФ). Ныне в здании располагается приемная МИД РФ.
Стоит упомянуть и еще об одном немаловажном факте, касающемся этого дома. Дело в том, что дом-замок Морозовых считается одним из возможных прототипов готического особняка в романе М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита». Это не подтвержденная версия, что особняк Морозовых на Спиридоновке - дом Маргариты, местоположение особняка мало соответствует описанному в романе, но, вполне возможно, что Булгаков, поступил с домом Маргариты также, как и с другими домами, фигурирующими в романе, - объединил два дома в один: дом с внешним видом, соответствующим описанию в романе, но с несовпадающим с описанием местоположением, и дом, который внешне не подходит под описанный дом Маргариты, но зато находится там, где надо (особняк Маргариты, предположительно находился по адресу Малый Власьевский пер., 12, в районе Арбата).
Генеральский дом у Патриарших прудов
Ермолаевский переулок, дом 9. «Дом со львами» или генеральский дом.
Не совсем ясно, какое он отношение имеет к замкам, разве что охраняется четырьмя величественными львами и нервным жильцом с первого этажа, тем самым, о котором упоминалось в начале. Почему его включили в маршрут экскурсии - загадка. Скорее всего, просто грех было пройти мимо, прогуливаясь в этих окрестностях, и не обратить не наго внимание. Дом действительно впечатляет. Кажется, что он был построен в XVIII-XIX веке, максимум в начале XX, уж очень он похож на великолепно выполненную городскую усадьбу тех времен. Представляется, что вот к этим воротам с монументальными пилонами, на которых покоятся огромные львы, подъезжали конные коляски, из которых выходили дамы в шелковых платьях, чтобы окунувшись в атмосферу роскошной гостиной хозяев дома, вести светские разговоры о литературе, музыке и политических новостях.
Но нет. Трудно себе это вообразить, но «Дом со львами» был построен в конце Великой Отечественной войны, в 1944-1945 годах, по личному распоряжению Сталина, желавшему отблагодарить высшее командное руководство советской армии таким вот роскошным подарком - вселением в шикарный классицистический особняк в центре Москвы, у Патриарших прудов.
Руководили строительством генеральской резиденции два малоизвестных архитектора - М.Дзисько и Н.Гайгаров, воспитанники мастерской И.В. Жолтовского. Саму же идею оригинального дома, стилизованного под классическую барскую усадьбу, подал сам Жолтовский. Говорят, что проект дома был «списан» с располагавшегося здесь же, в глубине дворов, под номером 11, дореволюционного особняка, только авторы генеральского дома чуть приукрасили свое творение дополнительным декором, придав ему помпезности и оригинальности. Само собой, была иной и внутренняя планировка здания, квартиры для генералов строились поистине роскошные по тем временам - 12-тикомнатные, предполагавшие большой холл, гостиную, переднюю, кабинет, детскую и спальную комнаты, столовую, кухню, комнату домработницы и ряд хозяйственных помещений. Как сейчас обстоят дела с планировкой квартир, трудно сказать, возможно, что-то и изменилось, но вряд ли от этого стало менее престижным. Во всяком случае, замашки жильца, как раз пожаловавшего домой во время нашего осмотра его нескромного места обитания, говорят о неуемных амбициях и гоноре, достойном настоящих генеральских кровей. Жаль, что время не придало генеральским отпрыскам и последователям лоска образованности и такта. Ну да что ж с них взять, с вояк, видимо, они неисправимы.
Кстати, в эпоху Хрущева, которой мы должны быть благодарны за массовую типовую застройку серых и неказистых многоквартирных коробок, велась активная борьба с так называемыми архитектурными излишествами, и «дом со львами» на Патриарших как раз приводился как яркий образец этих самых излишеств, пример того, «как нам не надо строить». Но слава богу, время все расставило по своим местам, хрущевские пятиэтажки сносятся и представляют собой ценность только в качестве перспективы получения жилья покомфортней, а дома с архитектурными излишествами стоят как стояли, и их ценность только возрастает с каждым днем.
На этом наша пешеходная экскурсия «Московские замки» завершена. Но, обрадую вас, она далеко не единственная, посвященная столичным замкам, и я обещаюсь в ближайшее время опубликовать как минимум еще одну прогулку о зданиях Москвы, которые напоминают своим обликом средневековые крепости и замки.
На улице становится все теплее, и уже хочется оторваться от любимых сериалов и отправиться гулять. Куда стоит сходить в первую очередь? Мы вспомнили пять московских особняков, впечатляющих и снаружи и внутри.
Дом Пашкова
Мар 30 2017 в 1:47 PDT
Дек 8 2016 в 12:34 PST
В доме, построенном, вероятнее всего, архитектором Василием Баженовым, сейчас находится Российская государственная библиотека. Одно из самых красивых московских зданий в классическом стиле построено в 1784–1786 годах. Первым владельцем был сын денщика Петра I Петр Пашков. Потом здание принадлежало Московскому университету, Московскому дворянскому институту, Румянцевскому музею, в частности его библиотеке.
Там обдумывал «Войну и мир» Лев Толстой, там героиня Ирины Муравьевой из фильма «Москва слезам не верит» искала интеллигентных женихов, там герои романа Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита», стоя на бельведере, прощались с Москвой: «На закате солнца высоко над городом на каменной террасе одного из самых красивых зданий в Москве, здания, построенного около полутораста лет назад, находились двое: Воланд и Азазелло. Они не были видны снизу, с улицы, так как их закрывала от ненужных взоров балюстрада с гипсовыми вазами и гипсовыми цветами. Но им город был виден почти до самых краев».
Адрес: ул. Воздвиженка, 3/5, стр. 1
Как попасть: в составе экскурсии, которые проводятся ежедневно, кроме понедельника.
Дом Мельникова
Мар 20 2016 в 11:16 PDT
Мар 31 2017 в 1:49 PDT
Уникальное сооружение, построенное в 1929 году архитектором Константином Мельниковым как жилой дом для семьи и мастерская.
Шедевр авангарда представляет собой два цилиндра, врезанных друг в друга. Внутри тринадцать комнат, а весь третий этаж, куда можно подняться по винтовой лестнице, занимает мастерская. В этом доме великий советский архитектор жил до последних дней, потом там жила его семья. Сейчас дом Мельникова полностью находится под покровительством Музея архитектуры им. А. В. Щусева и работает как музей.
Адрес: пер. Кривоарбатский, 10
Как попасть: на сайте Музея архитектуры им. А. В. Щусева в разделе «Музей Мельниковых» есть телефон, по которому ведется запись на экскурсии. Билеты потом нужно заранее выкупить в музее архитектуры. В день в дом Мельникова может попасть только одна экскурсия из пяти человек. Посетить музей непросто, но и дом, и экскурсия того стоят.
Особняк Рябушинского
Мар 14 2017 в 12:50 PDT
Сен 18 2016 в 10:01 PDT
Модернистская жемчужина Москвы – дом, построенный Федором Шехтелем в 1903 году для русского предпринимателя и мецената Степана Рябушинского. Дом уникален, интерьеры его тоже создавал Шехтель. Нужно обратить внимание на контраст изгибов и плавных линий, знаменитую оплывающую мраморную лестницу в виде волны, лампу-медузу, на природные мотивы, свойственные модерну, во всем: от дверных ручек до витражей и ограды. В этом доме с 1931 по 1936 годы жил Максим Горький, вернувшийся из Италии. Сейчас там мемориальный дом-музей Горького.
Адрес: ул. Малая Никитская, 6/2
Как попасть: попасть в особняк можно без записи. Режим работы музея: среда – воскресенье, с 11.00 до 17.30. Чтобы прослушать экскурсию, нужно позвонить в музей заранее.
Чайный дом на Мясницкой
Мар 13 2017 в 8:08 PDT
Окт 22 2016 в 1:19 PDT
Этот дом, стоящий недалеко от метро «Чистые пруды», называют «китайской шкатулкой». Особняк построен для торговца чаем Сергея Перлова в 1890–1893 годах архитектором Романом Клейном. Через три года по приказу Перлова архитектор Карл Гиппиус переоформил фасад в красочном китайском стиле. Дело в том, что в связи с коронацией Николая II в Москву намечался приезд влиятельного китайского посла Ли Хунчжана. Визит сановника гарантировал массу выгодных контрактов. У входа повесили китайский флаг, закупили шелковых китайских подушек, поставили наряженных «китайцев» у входа... Однако Ли Хунчжан остановился в другом месте, в доме конкурента и родного брата Сергея Перлова. Впрочем, новый яркий фасад стал привлекать клиентуру.
Адрес: ул. Спиридоновка, 17/1
Как попасть: попасть в особняк можно в дни культурного наследия, когда открываются двери многих архитектурных памятников, закрытых для свободных посещений в другое время. Дни культурного наследия в 2017 году совсем скоро: 16 апpeля и 20 мaя.
May 29th, 2013
Восточный фасад.
Об этом удивительном доме чем больше узнаёшь, тем яснее понимаешь, что не узнал даже малой части. Жаль, что здесь не проводят экскурсий, но уж так сложились обстоятельства: находящийся в ведении Министерства иностранных дел особняк используется для встреч на высшем уровне, и поэтому простым смертным остаётся лишь разглядывать дом сквозь чудесные кованые решётки ограды.
И всё же экскурсанты на Спиридоновке появляются часто. Например, вишнёво-красный автобус, стилизованный под транспорт 30-х годов, привозит тех, кому интересно увидеть булгаковскую Москву - а ведь когда возникает вопрос о доме Маргариты, из возможных вариантов чаще всего называют именно этот. Чтобы проверить обоснованность данной версии, обратимся к тексту романа.
«Маргарита Николаевна со своим мужем вдвоем занимали весь верх прекрасного особняка в саду в одном из переулков близ Арбата»
. Действительно, особняк прекрасен и безусловно достоин светлой королевы Марго, и до Арбата отсюда недалеко.
«Ей нужен был он, мастер, а вовсе не готический особняк, и не отдельный сад, и не деньги»
- да, и сад имеется, и по стилю это неоготика.
«Липы и акации разрисовали землю в саду сложным узором пятен. Трехстворчатое окно в фонаре, открытое, но задернутое шторой, светилось бешеным электрическим светом».
В конце 1930-х годов деревья здесь уже разрослись, и если не акации, то липы среди них есть. Ризалит в левой части фасада - это не совсем фонарь, но окно в нём действительно трёхстворчатое.
«Стукнула калитка, и на плитках дорожки послышались шаги».
Называть эти роскошные ворота калиткой было бы излишней скромностью, равно как и Спиридоновку именовать переулком, - но это мелкие придирки, не заслуживающие внимания.
Однако если взять описание полёта Маргариты из её окна к дому Драмлита, то окажется, что отсюда такой маршрут проложить невозможно.
Приходится признать, что с описанием Булгакова морозовский особняк совпадает лишь частично; а если так, то домом Маргариты вполне может оказаться и какой-либо другой объект, более точно соответствующий тексту романа, вопрос лишь в том, удастся ли нам найти такой…
Ну, а пока, раз уж нет достаточных оснований считать этот чудесный маленький дворец домом Маргариты Николаевны, давайте поговорим о доме Зинаиды Григорьевны.
Особняк Зинаиды Морозовой, фото 1900-х годов
Заказывая свадебный подарок для любимой жены, Савва Тимофеевич желал, чтобы создано было нечто прекрасное, уникальное, сказочное… При этом как человек деловой и прагматичный, Морозов жилище для своей семьи представлял себе комфортным и оснащённым всеми благами цивилизации.
Франц Шехтель блестяще справился с задачей. Легко играя элементами средневековой архитектуры вроде контрфорсов, зубцов, колонок и башен, украсив фасады химерами и каменными масками, он создал изящный образ готического замка. Но за башнеподобными объёмами и стрельчатыми окнами морозовского «палаццо» вместо гулких залов со сквозняками и фамильными привидениями архитектор расположил помещения, необходимые для жизни богатой, но обычной семьи: столовую и несколько гостиных, кабинет хозяина и будуар хозяйки, спальню и детскую, комнаты гувернеров, гимнастический зал и бильярдную. Комнаты управляющего и прислуги, а также множество подсобных помещений (электростанция, котельная, прачечная, гладильная, погреба, ледник, конюшни) размещались в отдельном флигеле, соединённым с главным домом подземным переходом.
Казалось бы, совместить уют современного дома с романтической, слегка таинственной атмосферой замка - невозможно. Однако архитектор и заказчик очень удачно выбрали стиль. Неоготика в каком-то смысле подобна маскараду, увлекательной игре в давно минувшую эпоху. Чтобы маскарад по-настоящему удался, недостаточно маски и костюма, нужно ещё и вести себя в манере выбранного персонажа. Поэтому интерьеры дома - по крайней мере, парадной его части - Шехтель тоже стилизовал под готику, чем многократно усилил впечатление, которое дом производил на каждого, кому доводилось в него попасть.
За мощным порталом с тремя стрельчатыми арками перед гостем открывалась дубовая дверь, приглашая в холл, облицованный резными деревянными панелями. Над головой сияла цветными стёклами люстра ручной работы, а за широким проёмом лестницы виднелся аванзал. Золотые эмблемы на голубом фоне стен чем-то напоминали геральдические лилии кованой ограды, но чтобы разглядеть их поближе, требовалось подняться по лестнице, перила которой оплетали змеи и охраняли чудовища.
Фото из книги «Архитектурное наследие Фёдора Шехтеля в Москве»
Эпоха модерна ещё не наступила, но Шехтель интуитивно двигался в этом направлении. Стремясь создать цельное художественное пространство, он стирал грань между архитектурой, скульптурой и живописью. Полноправным его соавтором стал Михаил Врубель, создавший три панно для малой гостиной и украсивший аванзал скульптурой и прекрасным витражом.
Врубель тогда пребывал в расцвете своего таланта, но отнюдь не в зените славы. Однако его фамилия наверняка была известна Шехтелю ещё со времён учёбы в Саратовской мужской гимназии, где будущий зодчий слышал от учителя чистописания и рисования, «милейшего, добрейшего старичка Андрея Сергеевича Година», о безумно талантливом Мише Врубеле, учившемся там пятью годами ранее. Очевидно, где-то в Москве пути однокашников пересеклись и, увидав работы художника, архитектор понял, что именно Врубель с его сумрачным даром сумеет внести в оформление готического дворца единственно верную романтическую ноту.
Парадная лестница. Фото В. М. Рудченко
Украшающая подножие светильника в лестничном холле скульптурная группа «Роберт и монахини» поражает причудливостью ракурсов, странностью текучих форм. Она подобна застывшему сну, предрассветному мороку - когда уже понимаешь, что всё тебе лишь привиделось, но не можешь стряхнуть с себя наваждение. Опера Джакомо Мейербера «Роберт-Дьявол», навеявшая Врубелю этот замысел, полна мистических образов: там действует Князь Тьмы, принявший облик черного рыцаря Бертрама, и послушные его воле призраки монахинь.
Другим украшением дома стал витраж, выполненный по эскизу Врубеля в традиционной технике пайки - когда свинцовый переплет фиксирует плоскости цветного стекла, на которые живописец затем наносит дополнительные детали: лица, тени и блики, цветы и узоры. Рыцарь и здесь является главной фигурой, однако это совсем другой человек. Он не обуреваем духами Ада, но и к радостям Земли он равнодушен. Гирляндами цветов украшают его копьё обитательницы замка, но рыцарь погружён в свои думы. Романтик и мечтатель, как и художник, его изобразивший (недаром чертами лица он напоминает Врубеля), рыцарь странствует в поисках дамы сердца, а она - как и положено - где-то в дальних краях.
Мотивы готики в отделке дома преобладают, но есть залы в стиле ренессанса, рококо, ампира. Объединяет их авторский почерк Шехтеля, выполнившего эскизы для каждого из помещений, а также то, что все элементы отделки были заказаны лучшим мастерам того времени. Огромную люстру для столовой создали на фабрике Постниковых, камин из радомского песчаника - в мастерской Захарова, а лестницы и дубовые панели вестибюля и аванзала изготовили резчики знаменитой фабрики художественной мебели Павла Шмита, поставщика императорского двора.
Фото из книги «Архитектурное наследие Фёдора Шехтеля в Москве»
Здания, созданные Шехтелем, обычно рассчитаны на круговое восприятие. Особняк Морозовой со стороны Спиридоновки выглядит внушительно и строго; величия и пышности преисполнен западный фасад с химерами над порталом; обращённый к саду с фонтаном южный фасад создаёт настроение уюта и спокойствия, а каменная резьба и горельефы, украсившие террасу с восточной стороны дома, своей очаровательной неофициальностью способны вызвать улыбку.
Фото из книги «Архитектурное наследие Фёдора Шехтеля в Москве»
Может показаться, что особняк являет собой свободный полёт фантазии, но это не так. Всему в основу положен точный расчёт архитектора. Как утверждают специалисты, «вся пропорциональная система здания, вплоть до деталей мебели, определяется размерами длины, ширины и высоты аванзала». Живописность особняка и свобода его композиции на самом деле чётко продуманы. Даже врубелевский витраж установлен не в оконном проёме, а в специальной нише с подсветкой, то есть в любое время суток изображение должно выглядеть так, как задумано автором.
Этой работой Франц Шехтель сразу «сделал себе имя» как в профессиональных кругах, так и у заказчиков, отныне почитавших за честь сотрудничать с 39-летним мастером на его условиях. Одним из заказчиков вскоре станет миллионер Степан Рябушинский, присмотревший для своего дома участок на углу Спиридоновки и Малой Никитской.
А Зинаида Морозова, сделавшись хозяйкой самого красивого и оригинального дома в Москве, оказалась в центре всеобщего внимания. Впрочем, долгое время быть счастливым Судьба мало кому позволяет. Сначала между супругами разладились отношения, потом Савва не смог преодолеть душевный кризис и покончил с собой, и тогда Зинаиде стало невмоготу оставаться в этом доме.
Приобрести у вдовы особняк вознамерился Московский купеческий клуб, но сделка не состоялась. Вряд ли купечество остановила назначенная Зинаидой Григорьевной цена в 700 тысяч рублей - говорят, что в том же клубе один из его членов, Михаил Морозов, однажды проиграл за ночь миллион - скорее всего, планировка дома, идеально подходившая для частной резиденции, показалась не вполне пригодной для размещения клуба, а портить шедевр перестройками руководство клуба не сочло возможным.
В итоге дом приобрёл за 870 тысяч Михаил Рябушинский, пожелавший поселиться по соседству с братом. В отличие от Степана, которого из предметов искусства интересовали в основном иконы «старого письма», Михаил увлекался искусством современным, и не только живописью. Будучи страстным балетоманом, однажды он влюбился в танцовщицу из кордебалета. Впрочем, не совсем так: очаровательная и остроумная Татьяна Фоминична Примакова, дочь капельдинера Большого театра, к тому времени была уже супругой полковника Генерального штаба и светской дамой. Однако это не помешало влюблённым нарушить все приличия и зажить счастливо в этом доме, купленном Михаилом Павловичем у Зинаиды Григорьевны вместе со всей обстановкой.
Залы особняка украсились шедеврами импрессионистов, китайскими и японскими акварелями, а также картинами Васнецова, Серова, Репина, Врубеля, Малявина, Богаевского. По заказу нового хозяина дома в 1912 году Константин Богаевский для Большой гостиной создал три панно. Они назывались «Даль», «Солнце» и «Скала» и в каком-то смысле являлись продолжением цикла, выполненного Врубелем для Малой гостиной - «Утро», «Полдень» и «Вечер».
А хозяйка дома в 1916 году родила дочь. В честь матери девочку назвали Татьяной, и ей тоже предстояло стать балериной - но это случилось уже в Париже, куда Рябушинские были вынуждены уехать летом 1918 года.
Особняк опустел, но ненадолго. Советская власть открыла здесь детский дом для сирот Бухарской республики. Как ни странно, бывшие беспризорники не разнесли дом по кирпичику, - напротив, они к своему жилищу отнеслись настолько внимательно, что даже обнаружили комнатку, о существовании которой знали разве что в Париже.
Будучи весьма умным человеком, Михаил Павлович вывезти свою коллекцию из страны победившего пролетариата даже не надеялся - тут хоть бы самим успеть уехать по добру, по здорову - поэтому основную часть собрания передал на хранение Третьяковской галерее. Однако часть коллекции и некоторые фамильные ценности Рябушинский спрятал в подвале, а на крышку люка приказал поставить тяжёлый дубовый шкаф - очевидно, в надежде на скорое возвращение домой. Но прежние времена так и не вернулись, а новые обитатели особняка быстро в нём обжились и даже затеяли перестановку, и 26 мая 1924 года произошло неизбежное: передвинули шкаф, обнаружился люк… Вызванные воспитателями сотрудники ОГПУ извлекли из тайника несколько старинных манускриптов, мраморный бюст Виктора Гюго работы Огюста Родена, более 40 живописных работ Брюллова, Тропинина, Репина, Бакста, Врубеля, Серова, Кустодиева и 80 акварелей русских и европейских мастеров ХIХ - начала ХХ века…
Наркомату по иностранным делам здание было передано в 1929 году, и к тому времени в особняке от дореволюционной обстановки почти ничего не осталось. Но бывший детский дом превратить в дом приёмов оказалось не так уж трудно: из музейных запасников выписали мебель, стены покрасили, а потолки - если где-то осыпалась позолота - просто побелили. Да и странно было бы в период индустриализации и коллективизации затевать научную реставрацию в национализированном особняке, олицетворении «пошлой буржуазной роскоши», тем более что гораздо более важные задачи приходилось решать советским дипломатам и в предвоенные годы, и во время второй мировой, и в период «холодной» войны…
Но время неизменно расставляет всё по своим местам, и шехтелевский шедевр всё же дождался своего часа, когда министр иностранных дел СССР Андрей Андреевич Громыко распорядился привести Дом приёмов МИД в такое состояние, чтобы он ни в чём не уступал ни одному из дворцов, используемых западными странами для встреч на высшем уровне.
Фото В. М. Рудченко
По проекту, разработанному лучшими специалистами страны на основании собственноручных чертежей и эскизов Шехтеля и множества других документов, реставраторы вернули особняку первозданную красоту. Более десяти лет потребовалось на выполнение этой кропотливой работы - и пока она шла, назначенный директором Дома приёмов Евгений Константинович Байков регулярно обходил комиссионные магазины в поисках антикварной мебели и произведений живописи, достойных украсить собой этот чудесный дом.
Большая гостиная после реставрации. Фото В. М. Рудченко
В 1990 году, по окончании реставрации, гордые своим успехом сотрудники МИДа подготовили и выпустили альбом, отсняв для него множество цветных слайдов. Никто и вообразить не мог, как скоро эти слайды пригодятся, и по какому печальному случаю!
Поздно вечером 4 августа 1995 года в доме случился пожар. По странной иронии судьбы очаг возгорания оказался там же, где Франц Шехтель расположил центр своей композиции - в аванзале. Просушившееся за 100 лет дерево облицовки полыхало так, что погасить пламя пожарным удалось только через два с половиной часа.
Когда стало возможным войти внутрь, у сотрудников Дома приёмов комок в горле стоял не от копоти, а от невыносимого зрелища: лопнувшие оконные стёкла, оплавленные перила лестницы, осколки витража, застывшие в свинцовой луже… Даже немецкая бомба, во время войны упавшая недалеко от дома, пощадила его - тогда лишь обвалился потолок в Белом зале. Сейчас всё обстояло гораздо хуже.
Вестибюль, аванзал и холл с парадной лестницей выгорели практически полностью - обугленные остатки паркета рабочие сгребали совковыми лопатами, - а из соседних залов в не залитые водой помещения сотрудники Дома приёмов бережно переносили подмокшие книги, пропахшие гарью ковры, потемневшую бронзу и уцелевший фарфор.
Вестибюль особняка Морозовой после пожара. Фото В. М. Рудченко
Однако в Музее архитектуры по-прежнему хранился полный комплект выполненных Шехтелем чертежей, а ещё остались слайды и другие материалы по реставрации, и к тому же стали дружно предлагать свою помощь лучшие реставраторы из разных стран, узнавшие о случившемся от аккредитованных в Москве дипломатов. И хотя от пожара пострадало 70 % внутренней отделки особняка, руководство МИДа сочло для себя делом чести всё утраченное восстановить, причём в кратчайшие сроки.
Ещё не зная о принятом решении, приехал на Спиридоновку директор института «Спецпроектреставрация» Юрий Петрович Калиниченко - он из выпуска новостей узнал о пожаре в особняке, над восстановлением которого работал более 10 лет. Реставратора на режимный объект пропустили беспрепятственно, словно врача на место катастрофы, и уже вскоре он вместе с вызванными на подмогу сотрудниками перебирал вручную груды мокрых чёрных головешек, вылавливая кусочки, не утратившие своей формы: теперь буквально всё, что можно было замерить и скопировать, приобретало особую ценность.
Требовалось, чтобы в Доме приёмов «всё стало так, как было», чтобы никто из бывавших здесь тысяч зарубежных дипломатов и государственных деятелей, посетив этот дом в будущем, не заметил бы никаких потерь. На ремонт и реставрацию Министерство иностранных дел давало ровно год, и ни днём больше. В ГлавУпДК (Управлении по обслуживанию дипломатического корпуса, в чьём ведении находилась все вопросы, связанные с содержанием недвижимости) для решения поставленной задачи создали специальный штаб. Пока в выгоревших помещениях восстанавливали перекрытия и заменяли инженерные коммуникации, руководство штаба на основе тендера определило список фирм и организаций, способных из пепла возродить шедевр, и вместе с реставраторами составило по каждому залу программу и график работ. Тут требовалось продумать и согласовать всё очень тщательно, ведь реставрация - одновременно и искусство, и множество технологий, из которых некоторые между собой несовместимы: к примеру, невозможно наносить позолоту на потолок, когда в соседнем зале шлифуют паркет - золото не терпит пыли.
Основную часть работ выполняли российские мастера. Врубелевские панно, пострадавшие от температуры и копоти, реставрировали специалисты из Третьяковской галереи под руководством заслуженного деятеля искусств России А. П. Ковалева. Почти полностью обуглившиеся полотна Богаевского воссоздал художник-реставратор высшей квалификации А. С. Кузнецов со своими помощниками. Рояль «Бехштейн» восстановили мастера из клавишной мастерской Московской консерватории.
Часть работ досталась зарубежным специалистам. Например, витраж «Рыцарь» изготовила старейшая английская фирма «Goddard & Gibbs» по эскизу, выполненному в натуральную величину доцентом Строгановского института Мухитдином Разановым. Реставраторам польской компании «PKZ» предстояло восстанавливать бронзу, а также дубовую облицовку вестибюля и аванзала, парадную лестницу. Они отбыли к себе в Варшаву, произведя точные замеры выгоревших помещений и получив копии шехтелевских чертежей и прочих материалов, и вскоре вернулись для согласования рабочих чертежей для станков с ЧПУ - переплетённая в массивные альбомы документация весила, согласно таможенным документам, более 60 килограммов. Проект утвердили, но с оговоркой: станки можете использовать любые, однако финишная доводка - только вручную, как делалось в XIX веке.
Мебель заказывалась в Италии, Венгрии, Индии. Отделочные материалы поступали из Германии, Китая, Австрии, Финляндии.
Соблюдение всех графиков штаб контролировал постоянно. Если возникали сложности, с которыми справиться реставраторам было не по силам, подключались к решению сами. Допустим, многие материалы в 1995 году достать было трудно, а сусальное золото - практически невозможно; при этом для одного лишь потолка «зала Богаевского» требовалось более 3 килограммов. Мастера уже приуныли, задумавшись о штрафных санкциях, но тут из штаба звонят: «Мы договорились в Гохране, езжайте получать».
Впрочем, в иных ситуациях, когда сроки оказывались под угрозой, дипломаты лишь кивали сочувственно, а в глазах отчётливо читалось: «pacta sunt servanda, договоры должны соблюдаться».
И к намеченному дню всё было готово. Первыми, кто увидел завершённую работу, был не министр и его замы, а рядовые сотрудники Дома приёмов - те самые люди, что годом раньше помогали пожарным выносить из горящего особняка мебель, картины и другие предметы убранства. Одна из женщин, за 12 месяцев ни разу не нашедшая в себе сил войти на выгоревшую половину здания, в этот день пришла вместе с коллегами. Боясь поверить своим глазам, она ходила по залам молча, и только через несколько минут смогла выговорить сквозь слёзы: «Надо же… Как будто ничего и не было…»
Аванзал после реставрации. Фото В. М. Рудченко
МИД рассчитался со своими подрядчиками в срок и полностью, и сделал ещё кое-что, договорами не предусмотренное: для исполнителей работ организовали банкет, подобный приёму на высшем уровне. В тех самых залах, которым художники, резчики, позолотчики и другие специалисты по реставрации вернули прежний блеск, были накрыты столы, чтобы угостить виновников торжества кушаньями, подаваемыми обычно главам зарубежных делегаций.
Автор благодарит руководство института «Спецпроектреставрация» за возможность использования фотографий, сделанных Виталием Михайловичем Рудченко для представления авторского коллектива реставраторов на Государственную премию Российской Федерации.
