В столице Франции о ней говорили больше года, предвкушали и не могли дождаться. И не верили, что такое событие вообще возможно. Похоже, даже организаторам такой масштаб казался нереальным.
Voilà plus d’un an que les Parisiens parlent de cette exposition, ils en rêvaient et n’auraient pu attendre plus longtemps ! En fait, ils n’osaient croire à la réalisation d’un tel événement. Les organisateurs eux-mêmes semblaient douter de la faisabilité d’un tel projet.
И, тем не менее, с 22 октября 2016 г. в Фонде «Луи Виттон» в Париже открыта выставка «Иконы модернизма. Собрание С.В.Щукина» .
«Русский очевидец» пришел на инаугурацию.Et pourtant ils l’ont fait, l’exposition est bien réelle. On peut la visiter depuis le 22 octobre, à la Fondation Louis Vuitton
de Paris.
L’observateur russe
, comme à l’accoutumée, était présent à l’inauguration.
Перед зданием Фонда уже выстраиваются очереди. Вряд ли такое еще когда-то повторится: коллекция Сергея Щукина – самое богатое собрание современного искусства конца XIX начала XX веков из музеев Эрмитажа, Пушкинского, Третьяковской галереи, московского музея Востока в почти полном объеме вывезена в Европу.
Des files d’attente se formaient déjà devant le bâtiment, et pour cause: il est bien peu probable qu’un tel événement se reproduise.
La collection Chtchoukine
est la plus riche en œuvres d’art datant de la fin du XIXème siècle et du début du XXème siècle. Elle est de nos jours conservée en Russie, le fonds se répartissant entre l’Ermitage et le musée Pouchkine. Dans le cadre de cette exposition, sont également présentes des œuvres prêtées par la galerie Tretiakov et par le musée des arts orientaux de Moscou. Pour cette exposition, c’est presque la totalité de la collection Chtchoukine
qui a été transportée jusqu’à Paris.
Только из Эрмитажа и Пушкинского представлено по 65 работ: Ренуар, Тулуз-Лотрек, Дега, Дени, Матисс, Анри Руссо («Таможенник»), Сезанн, Гоген, Ван Гог, Пикассо, Дерен и т.д. А еще Малевич, Гончарова, Клюн, Татлин, Родченко, Попова. Такая коллекция просто нетранспортабельна.
En considérant seulement les œuvres en provenance donc de l’Ermitage et du musée Pouchkine, on compte déjà 65 pièces de chaque. Et quelles pièces ! Sont ici présents les tableaux des plus grands noms de la peinture de cette époque, à savoir: Renoir, Toulouse-Lautrec, Degas, Maurice Denis, Matisse, Henri Rousseau dit Le Douanier Rousseau, Cézanne, Gauguin, Van Gogh, Picasso, Derain, et bien d’autres encore. Mais aussi Malévitch, Gontcharova, Kliun, Tatlin, Rodtchenko, Popova. Une telle collection ne semblait tout simplement pas transportable.
И она сейчас выставлена на четырех этажах , спроектированного архитектором Франком Гери . И может быть главное – спустя почти сто лет ее впервые удалось собрать воедино и показать такой, какой она была при основателе – большом провидце, меценате Сергее Ивановиче Щукине .
Et pourtant, tous ces tableaux ornent désormais les murs de qu’est la Fondation Louis Vuitton , que l’on doit par ailleurs à l’architecte Frank Gehry. Mais là n’est pas l’essentiel. Le plus important à souligner est que, pour la première fois depuis presque cent ans, la collection est présentée ici dans son ensemble, et donc dans sa cohérence. Elle se donne à voir telle qu’elle l’était du temps de son fondateur, le célèbre mécène, et très visionnaire, Sergueï Ivanovitch Chtchoukine .
Выставку открывали В. Мединский – министр культуры РФ и президент Фонда «Луи Виттон» Бернар Арно. Коллекцию русского коллекционера взялся показать городу и миру французский магнат и меценат Бернар Арно . Потому что никакой государственный музей не выдержал бы организационных расходов. Только страховая сумма коллекции составляет 4 млрд. евро.
L’exposition a été inaugurée par le ministre russe de la culture Vladimir Medinsky , accompagné du président de la Fondation Louis Vuitton , et PDG de LVMH, Bernard Arnault . C’est lui qui s’est donc chargé de faire découvrir au monde entier les splendeurs de cette collection, car aucun musée d’Etat n’aurait pu supporter les dépenses occasionnées. A eux seuls, les frais d’assurance s’élèvent à 4 milliards d’euros.
«Символично, что выставка проходит в Фонде «Луи Виттон»
, — сказал на открытии В.Мединский
, — Сергей Щукин
имел прямое отношение к миру моды и одежды, т.к. занимался текстилем. У него было потрясающее чувство цвета, которое позволило ему предугадать тенденции. Он собирал коллекцию как произведения искусства, а не как инвестиции, чтобы создать настоящий музей. И его мечта сбылась, его собрание находится сразу в нескольких музеях, и мы им гордимся».
«Я думаю, об этом событии будут говорить десятилетиями», — добавил министр.
Считается, что первым идею о проведении такой выставки выдвинул внук русского купца француз Андре-Марк Делок-Фурко , который в начале 90-х годов прошлого века пытался отсудить коллекцию деда у России. Чем изрядно попортил нервы российским музейным работникам. По прошествии времени потомок, выпускник престижной французской ENA (Национальная школа административного управления) кажется, несколько смягчился и даже считает, что, если бы не национализация коллекции советским правительством, ее могла бы постигнуть печальная участь распыления по разным рукам и даже частям света.
« C’est un symbole fort que cette exposition prenne place au sein de la Fondation Louis Vuitton
, a souligné le ministre russe, car Sergueï Chtchoukine
travaillait dans le textile et avait donc un rapport à la mode et au vêtement très privilégié. Il avait un sens hors du commun de la couleur, ce qui lui permettait d’anticiper les modes et les tendances. Toute sa vie, il aura collectionné des œuvres d’art dans l’intention de créer un réel musée. Il collectionnait donc la peinture pour elle-même, en esthète, et non en marchand d’art. Et son rêve s’est réalisé, sa collection se trouve désormais dans plusieurs musées et nous, les Russes, ne pouvons qu’être fiers d’une telle destinée ».
« Je pense que l’on parlera de cette exposition durant des décennies encore » a ajouté Vladimir Medinsky
.
Le premier à avoir eu l’idée d’une telle exposition serait en fait le petit-fils de Chtchoukine
, le français André-Marc Delocque-Fourcaud
. Au début des années 90, il a tenté de récupérer la collection de son grand-père auprès des autorités russes. Ce qui, bien évidemment, a passablement agacé le personnel des musées russes. Le petit-fils Chtchoukine
, qui est par ailleurs énarque, semble toutefois s’être assagi avec le temps. Il va même jusqu’à penser que si la collection n’avait pas été nationalisée par le gouvernement soviétique, elle aurait pu tomber entre les mains de différents propriétaires, et se voir ainsi disséminée aux quatre coins du globe.
Внук на фоне портрета деда |André-Marc Delocque-Fourcaud
Имена Щукина и Морозова стали нарицательными на родине. Сам Сергей Иванович закончил свои дни во Франции в 1936 году и похоронен в Париже. На чужбине он больше не занимался коллекционированием.
Рассказывать об этой действительно уникальной экспозиции – все равно, что пытаться изложить в двух словах историю живописи и просто Историю, произошедшую на стыке двух веков. О той эпохе надо читать книги и воспоминания современников, изучать альбомы, смотреть выставки.
En Russie, les noms de Chtchoukine
et de Morozov sont connus de tous. Sergueï Chtchoukine
passera la fin de sa vie en France, à Paris, où il décèdera en 1936, et où il sera inhumé. Rappelons en effet qu’après la Révolution d’Octobre le mécène quitte son pays pour l’Europe, où il ne s’adonnera plus jamais à sa passion de collectionneur d’art.
Cette exposition est d’une telle densité qu’on ne saurait en faire ici le résumé. Elle retrace à elle seule l’histoire de la peinture, et même l’Histoire en général, d’une fin de XIXème siècle bouleversée et d’une entrée dans le XXème siècle tout aussi mouvementée. Pour saisir tous les enjeux de cette époque, comprendre toute sa complexité, il faut bien sûr lire des livres, mais aussi des mémoires, feuilleter des albums, et bien entendu, voir des expositions !
Впервые к французскому событию выпущен каталог и на русском языке. Всего 400 русскоязычных экземпляров отпечатало французское издательство «Галлимар». Специалисты говорят, что они уже становятся библиографической редкостью.
Pour conclure, notons qu’il existe un catalogue de cette exposition en russe, ce qui est une première en France. Ce catalogue a été tiré à 400 exemplaires par la maison d’édition française Gallimard. Les spécialistes estiment d’ailleurs que ces livres sont déjà en passe de devenir une rareté bibliographique.
Если учесть, что даже на интернете в электронной кассе Фонда – аншлаг, можно только пожелать потенциальным посетителям большой удачи!
До 20 февраля 2017 года
Адрес Фонда «Луи Виттон»
8 avenue de Mahatma Gandhi, bois de Boulogne 75116 Paris.
Métro «Les Sablons »
Cette exposition est si populaire que même la vente en ligne de billets est saturée de demandes. Voilà pourquoi on ne peut que souhaiter bonne chance et bon courage aux visiteurs potentiels !
L’exposition est à voir jusqu’au 20 février 2017.
La Fondation Louis Vuitton
se trouve au 8 avenue du Mahatma Gandhi, bois de Boulogne, 75116 Paris.
Métro « Les Sablons ».
Http://www.fondationlouisvuitton.fr/expositions/icones-de-l-art-moderne.html
ПАРИЖ, 22 октября. /Корр. ТАСС Светлана Янкина/. Выставка "Шедевры нового искусства. Коллекция Сергея Щукина", где представлены полотна импрессионистов и постимпрессионистов из собраний Эрмитажа и Государственного музея изобразительных искусств им. А.С. Пушкина (ГМИИ), начинает в субботу свою работу для публики в Фонде Луи Виттон (Louis Vuitton).
Еще до своего официального открытия одно из ключевых событий перекрестного Года культурного туризма Россия- Франция стало самой ожидаемой выставкой года: о проекте, который по значимости сравнивают с имевшими громкий успех "Русскими сезонами" Сергея Дягилева (1872-1929), уже написаны десятки статей в мировых СМИ, а организаторы рассчитывают, что за четыре месяца на экспозиции побывает миллион посетителей.
Основой проекта стала собранная сто лет назад предпринимателем и меценатом Сергеем Щукиным (1854-1936) коллекция живописи тогда часто критикуемых и непонятных многим, а сейчас всемирно признанных художников, в частности, Клода Моне (1840-1926), Пабло Пикассо (1881-1973), Анри Матисса (1869-1954).
Невероятное - очевидное
"Щукин тогда увидел то, что здесь, во Франции, люди не видели. В ситуации, которая всем казалось безумной, у него единственного было положительное мнение. Он хотел пускаться в авантюру вместе с художником, и с точки зрения коллекционера это смелый шаг, Щукин - очень радикальный", - сказала ТАСС арт-директор Фонда Louis Vuitton Сюзан Паже.
Это свойство Щукина куратор выставки экс-директор Музея Пикассо Анна Балдессари обозначила через влияние, которое оказала его коллекция новейшего на тот момент французского искусства на развитие русского авангарда и, как следствие, на все движение изобразительного искусства в ХХ веке. Художники могли приходить к Щукину, видеть эти картины и, переосмысливая, создавать что-то новое.
Так, в одном зале находятся "Робот" Александра Родченко, "Ню. Обнаженная модель" Владимира Татлина и "Мужчина со скрещенными руками" Пабло Пикассо. Также здесь представлены произведения Казимира Малевича (1879-1935), в том числе авторское повторение "Черного квадрата" 1929 года, Натальи Гончаровой (1881-1962), Любови Поповой (1889-1924) и Ивана Клюна (1873-1943).
"Здесь выбирались конкретные работы, которые очень четко, по мнению куратора, соотносятся с работами, которые покупал Щукин", - объяснила Зельфира Трегулова, директор Третьяковской галереи, которая предоставила для выставки большую часть из 30 произведений русского авангарда.
Президент ГМИИ им. А.С. Пушкина Ирина Антонова отметила, что включение в экспозицию произведений русских художников ей кажется удачным. "Принцип внесения в проект русского искусства мне нравится, есть вещи очень удачно найденные. Мне очень нравится как подобрана, например, Гончарова, тот же самый Малевич - с Сезанном", - сказала она.
На уровне Дягилевских сезонов
В первых залах выставки можно узнать о том, как Щукин начинал коллекционировать, и здесь представлены не вписывающиеся в распространенное представление о его собрании вещи, например, гобелен прерафаэлита Эдварда Берн- Джонсона "Поклонение волхвов" и китайская акварель на шелке XVII века неизвестного автора, произведения более традиционных английских и французских художников.
"Эта выставка задумывалась не только как экспозиция с абсолютными шедеврами, но и как рассказ о коллекционере. Щукин всегда был человеком с хорошим вкусом, просто этот вкус формировался, понимания росли, множились и совершенствовались. Важно показать отправную точку, чтобы продемонстрировать, к чему это все привело. На фоне приобретения важнейших художников ярко выражены четыре его главные страсти - Сезанн, Гоген и как кульминация Матисс и Пикассо", - отметила директор ГМИИ им. А.С. Пушкина Марина Лошак.
Произведениям этих художников посвящены отдельные залы - здесь, а также в залах с портретами и пейзажами концентрация шедевров зашкаливает. Среди них "Завтрак на траве" и "Дама в саду Сент - Адресс" Клода Моне, "Любительница абсента" Пабло Пикассо, "Женщина в черном" Огюста Ренуара (1841-1919), "Портрет доктора Рэя" Винсента ван Гога (1853-1890) и так далее. Все это демонстрируется в 13 залах на четырех этажах фонда.
За счет увеличенных архивных фотографий интерьеров щукинского особняка там воссоздали атмосферу дома в Большом Знаменском переулке, куда все желающие могли прийти и познакомиться с самым актуальным искусством. Волею судеб коллекция Щукина после национализации оказалась разделенной между Эрмитажем и ГМИИ и теперь на четыре месяца объединилась в Париже.
"Это сокрушительный русский проект, подобного которому давно не было вообще в мире, он по значимости находится на уровне Дягилевских сезонов", - заключил директор Эрмитажа Михаил Пиотровский.
Выставка "Шедевры нового искусства. Коллекция Сергея Щукина" продолжит свою работу в Париже до 20 февраля.
В зале Матисса на выставке «Шедевры нового искусства. Собрание С.И Щукина» в фонде Louis Vuitton, Париж MARTIN BUREAU / AFP
В фонде Louis Vuitton в Париже 22 октября открывается выставка «Шедевры нового искусства. Собрание С.И. Щукина » (Icônes de l’art moderne. La collection Chtchoukine). Впервые за долгие годы в одном музее воссоединены шедевры, собранные московским купцом Сергеем Ивановичем Щукиным, национализированные большевиками и поделенные между ГМИИ имени Пушкина и Эрмитажем. Журналиста RFI Ксению Гулиа по залам выставки в преддверии ее открытия провели внук Сергея Щукина Андре-Марк Делок-Фурко и искусствовед, автор биографических книг о Щукине Наталья Семенова.
Коллекция как предвидение
«Андре-Марк вам сейчас провел экскурсию, как сам Сергей Иванович», - замечает Наталья Семенова. Дело в том, что текстильный магнат Сергей Щукин, со страстью собиравший самые передовые на то время шедевры, с неменьшей страстью рассказывал о них гостям своего особняка на Знаменке . Он проводил экскурсии в залах особняка, стены которых были увешаны полотнами Гогена, Матисса, Пикассо - художников, которых не ценили тогда и на родине, что уж говорить о Москве.
«Русский авангард был взращен на коллекции Щукина, - отмечает Наталья Семенова в зале с сезанновским „Пьеро и Арлекином“. - Русские не были тогда обделены. Поездка в Париж могла длиться две недели, месяц, два, может, три. А приезжая в Москву, они могли хоть каждое воскресенье ходить к Сергею Ивановичу. А потом уже и три раза в неделю. Из первых рук они получали самое последнее - то, что не получал никто».
Покупая картины в Париже, московский торговец текстилем демонстрировал исключительную восприимчивость ко всему новому и необычному. Он делал выбор рискованный, новаторский, а главное - свой собственный. Щукин, обвиненный некоторыми современниками в «самодурстве» и разбрасывании деньгами, собрал коллекцию мирового значения и настолько же опередил вкусы своего века, насколько и предрек вкусы века грядущего.
Андре-Марк объясняет это чутье на грани дара предвидения своего деда постоянной работой, «текстильным глазом», тем, что он всегда был окружен коллекционерами. «Это талант, это искусство», - не соглашается Наталья Семенова.
Андре-Марк Делок-Фурко и Наталья Семенова на выставке «Шедевры нового искусства» в фонде Louis Vuitton, Париж, 19 октября 2016 г.
Ксения Гулиа/RFI
После революции коллекция купца была конфискована ленинским декретом, а в 1948 году после расформирования Музея нового западного искусства шедевры поделили между собой Государственный музей изобразительных искусств (ГМИИ) имени Пушкина и Эрмитаж. Сам Щукин в 1908 году завещал все картины Третьяковской галерее. Однако в эмиграции от желания подарить коллекцию Москве он отказался и переписал завещание на детей.
Внук Щукина Андре-Марк Делок-Фурко своего деда не застал: Сергей Щукин умер в 1936 году, а Андре-Марк появился на свет в 1942-м. А о масштабе и ценности коллекции деда, которую сегодня оценивают в миллиарды долларов, узнал только в возрасте 50 лет.
«В семье ничего об этом не говорили, - рассказывает Андре-Марк. - Это было типа табу. Как будто это было унесено ветром - другая жизнь, другой период.
Я сам увидел коллекцию, когда возможно стало свободно приехать в Россию. Раньше не было особых поводов: я работал в другой области. И поэтому до перестройки я в России только два дня был случайно, но ничего не знал. Я открыл для себя коллекцию, когда мне уже было 50 лет. Я понял, какой это был уровень».
«Если считать скульптуры, в его коллекции было 276 предметов, - продолжает Андре-Марк. - Это относительно мало. Есть много коллекционеров, у которых гораздо больше предметов. Но это не про количество, а про качество. Ни у кого нет 120–130 картин самых великих художников самого лучшего периода истории живописи и самого лучшего периода творчества этих самых художников».
Сергею Щукину удалось собрать полсотни полотен Пикассо, 37 - Матисса, 16 - Гогена. В общей сложности 256 картин, а в Париж привезли почти половину. Выставка не зря проходит в частном фонде Louis Vuitton: ни один из французских государственных музеев не смог бы оплатить такую страховку.
Фонд Louis Vuitton в XVI округе Парижа
ALAIN JOCARD / AFP
Коллекция как подвиг
В среду выставка, занимающая целых четыре этажа фонда Louis Vuitton, закрыта для публики. Еще ведутся последние подготовительные работы, ездит спецтехника, для сотрудников охраны проводят экскурсию. По залам в одиночестве бродит Роман Полански.
«Разве мы могли в 90-м году, когда я привезла эти черно-белые фотографии (коллекции Щукина в его особняке на Знаменке - RFI) , это представить?» - задается вопросом Наталья Семенова.
«Мы встретились 25 лет назад в Москве, в перестройку у памятника Пушкину на одноименной площади, - продолжает Андре-Марк Делок-Фурко. - Наташа стала мне объяснять, кто такой был Щукин. Ведь не было архивов, я ничего особенно не знал о моем деде, кроме того факта, что он был великим коллекционером».
Но открытия, по словам Андре-Марка и Натальи, продолжаются до сих пор.
Андре-Марк Делок-Фурко показывает фрагмент фотографии из московского особняка Щукина с неизвестным портретом женщины
Ксения Гулиа/RFI
«Вот, посмотрите, - указывает Андре-Марк на размытый фрагмент черно-белой фотографии во всю стену. - Это портрет женщины. Мы везде копали с Наташей (Семеновой - RFI) : он не значится нигде - ни в архивах, ни в списках щукинской коллекции. Сегодня мы знаем все картины из его собрания, даже две картины, которые оказались в Баку (после расформирования Музея нового западного искусства в 1948 году - RFI) . Все нашли. Но одну картину видно на фотографии коллекции в особняке, а ее нигде нет. И вдруг моя жена говорит: „Но она же у нас!“ Мы, конечно, не на 100% уверены, но у нас есть картина, происхождение которой мы совершенно никогда не знали. Она всегда была в парижской квартире у бабушки. На этом портрете очень красивая женщина, и нет никакой подписи. Это можно объяснить только тем, что это была какая-то семейная драгоценность».
Пабло Пикассо «Женщина с веером» (1909 год)
На выставке представлена и первая купленная Щукиным картина Пабло Пикассо - «Женщина с веером» 1909 года. Эта покупка положила начало всемирной известности Пикассо. Непростые отношения Щукина с этим полотном рассказывают не только о его чутье коллекционера, но об открытости и готовности к самовоспитанию - то, за что Александр Бенуа назвал его собирательство не простой прихотью и баловством, а подвигом.
«Он повесил эту картину в темном коридоре, который вел из парадных комнат в столовую, где он каждый день ел, - рассказывает Наталья Семенова. - Он шел каждый день в столовую и, проходя мимо, одним глазом на нее смотрел. Он говорил, что когда смотрел на нее, у него было ощущение битого стекла во рту - такая она была ломаная и так диссонировала со всем собранием. А потом через несколько месяцев в один прекрасный день на нее взглянул и понял, что она сильная и мощная, и что без нее больше не может жить. И с тех пор, как говорил Щукин, „Пикассо овладел мною, словно гипноз или магия“».
Анри Матисс «Танец»
«С картиной жить надо, чтобы понять ее… Иного художника несколько лет не признаешь. Потом открываются глаза», - говорил Щукин. Коллекционер упорно «тренировал» вкус этой внутренней борьбой также, как тренировал характер - гимнастикой и строгим вегетарианством. Именно поэтому лестницу дома купца первой гильдии из семьи старообрядцев украсили скандальные по тогдашним меркам панно с обнаженными. Прославленные матиссовские «Танец» и «Музыка» московской публике, обремененной многочисленными табу, казались, конечно, откровенным издевательством.
Щукин, заказавший их художнику для оформления лестницы, отказывался от них, потом брал свои слова обратно, просил прощения за слабость и буржуазные предрассудки. Эти два полотна на выставке в фонде Louis Vuitton блистают своим отсутствием. «„Танец” вывозной, но он уже был на (прошлогодней выставке в фонде Louis Vuitton - RFI) Les clés d’une passion, второй раз никто не повезет такую картину сюда, - объясняет Наталья Семенова. - А „Музыка“ вообще нетранспортабельна. А одно панно без другого и через полгода опять везти в Париж - это нереально».
Анри Матисс «Красные рыбы» («Золотые рыбки»)
Именно зал Матисса Андре-Марк называет сердцем выставки. «Если с Пикассо он был под гипнозом, то здесь без всякого гипноза - любовь и праздник жизни», - говорит Наталья Семенова. Здесь - знаменитые «Красные рыбки», которые, как рассказывает искусствовед, уже после революции Матисс попросил у Щукина, чтобы выставить в Нью-Йорке, получил разрешение, но было уже поздно.
В зале Матисса представлен и триптих с «Розовой мастерской» посредине и двумя углами. Андре-Марк замечает, что здесь, также, как и в Пушкинском, он представлен неверно. В середине должен быть «Разговор», который привезти в Париж было невозможно. «Посредине Матисс разговаривает с женой Амели, а справа и слева - углы мастерской. Картина создана по принципу старинных церковных триптихов. Советские это не любили. И уже в Музее нового западного искусства с самого начала (в 1919 году - RFI) убрали „Разговор“ и поставили именно эту „Мастерскую“, иначе для них это было слишком религиозно. И как я говорил Анне (Балдассари - куратору выставки - RFI): „Ты восстановила коммунистический триптих“».
Не доволен Андре-Марк и залом Гогена, а точнее тем, как в нем расположили картины. В особняке Щукина 16 приобретенных им полотен Гогена висели одно подле другого - в виде величественного иконостаса со «Сбором плодов» в середине. В фонде Louis Vuitton 11 картин Гогена из коллекции Щукина развешаны вдоль стен на уровне глаз самым что ни на есть привычным образом. Дело в том, что организаторы беспокоились за сохранность картин: разместить их в виде иконостаса не совсем безопасно, учитывая, что в залах ожидают много посетителей.
Коллекция и справедливость
«Я всегда имел хорошие отношения с (генеральным директором Эрмитажа - RFI) Михаилом Борисовичем Пиотровским, не говоря уже об (бывшем директоре ГМИИ им. Пушкина - RFI) Ирине Антоновой, которой я подарил в 2004 году последние работы, которые Щукин купил, уже живя в Париже», - говорит Андре-Марк. Впрочем, внук коллекционера неоднократно подавал иски против Пушкинского музея и Эрмитажа, когда картины из коллекции его деда вывозили за рубеж, и требовал компенсации.
«Суды - это были акции, чтобы упомянуть имя Щукина, - рассказывает теперь Андре-Марк. - Мы были против спонсорства больших сигаретных брендов, как было в США. Мы были против эксплуатации „Танца“ как рекламы. В Риме были бумажные мешки с „Танцем“. Мы всегда считали, что картины должны быть в музеях. Никакое частное лицо не может эксплуатировать и вообще иметь такую коллекцию. И Сергей Иванович так думал. Эти картины попали куда нужно. Потом можно говорить о процессе этого „попадания“. Но это другое. Это не имеет никакого отношения к музеям. Музеи хранят имущество, которое им дает государство. Это не их личные картины, это картины государства. Они делают работу, которая нужна, очень хорошую, которая нам позволяет сегодня организовать эту выставку».
Наталья Семенова и Андре-Марк Делок-Фурко на выставке «Шедевры нового искусства» в фонде Louis Vuitton, Париж, 19 октября 2016 г.
Ксения Гулиа/RFI
Наталья Семенова считает, что выставка в фонде Louis Vuitton - важнее денежной компенсации. «Я думаю, что Андре-Марк должен быть удовлетворен не тем, что его пригласили в русское посольство и дали ему русский паспорт или вручили медаль имени Пушкина. А тем, что французы в итоге благодаря поддержке российских властей смогли сделать эту выставку. Я всегда говорила, что наследники Щукина были ущемлены. Все восхваляли Матисса и Пикассо, но эти два художника были обязаны просто своим существованием Щукину. Почему наследники Пикассо и Матисса могут приезжать на все выставки и жить прекрасной жизнью? Мы сейчас не говорим о деньгах. Но я считаю, что эта выставка - больше, чем любая моральная компенсация».
Сам Андре-Марк мечтает, чтобы конфискованная большевиками и поделенная между Москвой и Петербургом коллекция его деда воссоединилась не только на несколько месяцев парижской выставки. Но, по его словам, пока это невозможно: «Если я сделаю такое предложение, Марина Лошак (директор ГМИИ им. Пушкина - RFI) скажет: „Отлично, очень хорошая идея, но, конечно, Щукина в Москву“. А Пиотровский скажет: „Ну, естественно, Щукин должен быть в Петербурге“».
Анри Матисс «Разговор»
По его словам, на сегодняшний день представляются возможными только обмены между музеями, чтобы, например, триптих Матисса с «Разговором» выставлялся в том виде, в котором его задумал художник, а не так, как его изменили после революции. «То же самое с Гогенами. Большинство щукинских Гогенов в Пушкинском в Москве. Интереснее было бы передать пять-шесть щукинских Гогенов из Эрмитажа в Москву. А Пушкинский отправил бы замечательные морозовские Гогены в Эрмитаж», - приводит другой пример Андре-Марк.
А на вопрос о том, были ли в адрес его семьи принесены извинения со стороны России, Андре-Марк отвечает так: «У каждого народа свой темперамент и свое настроение, свое расположение духа. Я все-таки русский, у меня куча друзей-россиян, я их люблю, часто туда приезжаю, у меня квартира в Петербурге. Но концепт извинения в настроение этой державы в настоящее время не совсем вписывается».
Выставка «Шедевры нового искусства. Собрание С.И. Щукина» пройдет в фонде Louis Vuitton с 22 октября 2016 по 20 февраля 2017 года. Стоимость билета - 16 евро. Для студентов, посетителей до 26 лет, художников и безработных предусмотрены скидки.
On 22 October 2016, the exhibition “Icons of Modern Art. The Shchukin Collection from the State Hermitage and State Pushkin Museum of Fine Arts” opened at the Fondation Louis Vuitton in Paris.
Дама в саду Сент-Адресс
Моне, Клод. 1840-1926
Франция
1867 г.
холст
Женщина с веером
Пикассо, Пабло. 1881-1973
Франция
1907 г.
холст
Дама в черном
Ренуар, Пьер Огюст. 1841-1919
Франция
Около 1876 г.
холст
Площадь Французского Театра в Париже
Писсарро, Камиль. 1830-1903
Франция
1898 г.
холст
Подсолнечники
Гоген, Поль. 1848-1903
Франция
1901 г.
холст
Нападение тигра на быка. В тропическом лесу
Руссо, Анри. 1844-1910
Франция
Около 1908-1909 гг.
холст
Посещение Марией Елизаветы
Дени, Морис. 1870-1943
Франция
1894 г.
холст
Фрукты
Сезанн, Поль. 1839-1906
Франция
Около 1879 г.
холст
Любительница абсента
Пикассо, Пабло. 1881-1973
Франция
1901 г.
холст
Красная комната
Матисс, Анри
1908 г.
The display comprises 130 paintings, around 70 of which have been provided by the Hermitage.
For the first time since the collection was divided between the Hermitage and the Pushkin Museum in the 1930s, the paintings from Sergei Shchukin’s collection are being shown together in a single exhibition space.
The main accent in the exhibition is placed on the development of modern art in the years 1890–1914, the time when the collection and Shchukin’s individual vision took shape. The exhibition has been allotted the whole of display space of the Fondation Louis Vuitton, where architectural elements of the Trubetskoi family mansion in Moscow’s Znamensky Lane, which was the original home of the collection, have been partially reproduced, making it possible to demonstrate Shchukin’s original manner of hanging the canvases. A special multimedia installation created by Peter Greenaway and Saskia Boddeke is devoted to Matisse’s paintings Dance and Music.
In the preface to the exhibition catalogue, Mikhail Piotrovsky, General Director of the State Hermitage, writes: “There is a time for everything. Today the time has come to create a special exhibition about Sergei Ivanovich Shchukin himself and not simply about his great collection as was done previously. There is no place more suitable for it than the new museum in the Bois de Boulogne that was specially created for another great collection of modern art. Images of collectors and of the psychology of collecting arise here in a natural and beautiful manner.
“They summon us to reflect on many important things that lie in the depths of the cultural history of Europe and Russia. How did it happen that a Russian, a Muscovite merchant, was able to see and understand the beauty of modern art at a time when for many Parisians, not to mention Muscovites, it was something alien to put it mildly? What role did his Old Believer origins play? After all, the Old Believers were the first in Russia, in the second half of the nineteenth century, to appreciate the artistic merits of Russian icons and to arrange for their restoration, which brought their colourful palette back to the world. How was his far-sightedness connected with his business – manufacturing and trading in fabrics, which in that period in Russia suddenly acquired an unaccustomed brightness. What influenced what? Is there not a kinship between the fantastic ability to foresee artists’ future significance and success and the talent for spotting an upcoming commercial advantage, something that manifested itself among other things in Sergei Shchukin’s brilliant business deals in 1905? To what degree did the immense profits from those operations facilitate and influence his collecting activities? Today, all of these questions are relevant for a world where so many art collectors are active businesspeople.
“We know that Sergei Shchukin himself and members of his family were highly emotional people. He was passionate not only in his collecting, but also in his perception of what he collected. His creative drives expressed themselves in the selection of paintings, in how they were hung and in their interpretation when being shown. We know that he did not simply commission paintings from Matisse, but also actively involved himself in the artist’s work. And that involvement was often to the benefit of art. Dance is a good example of that. When living in France, he was no longer a businessman, but he continued to collect, albeit not at the previous level. He hardly ever met with Matisse. Could it really be because he ceased to see himself as the all-powerful patron?
“The Shchukin collection has had a difficult fate, but it has not been scattered across many museums around the world, as happened with a huge number of celebrated collections. The memory of the collector by turns faded away and rose again to prominence in Russia and worldwide, a process that, as it turns out, was considerably furthered by complex political circumstances. Shchukin himself grasped the immense contribution his activities made to public enlightenment. The remarkable Russian avant-garde grew up on his collection. After nationalization, it was his collection that became one of the foundations of the world’s first Museum of New Western Art, intended to consolidate Soviet Russia’s cultural role in a world of “permanent revolution”. As early as the 1930s, paintings from his collection entered in the Hermitage halls into the dialogue between classical and modern art that is so popular nowadays.
“After the Second World War, it was specifically the high world-ranking significance allotted to the collections of Shchukin and Morozov in the text of Lenin’s decree on nationalization that made it possible to protect the paintings divided between the Hermitage and the Pushkin Museum from being banned or even destroyed. The masterpieces acquired by Sergei Shchukin were returned to the public in the halls of the encyclopaedic museums after a roughly fifteen-year hiatus (including the five war years). In a Soviet Union shut off from global influences, artists were given the unique opportunity to see some of the finest classics of the worldwide avant-garde. And to that opportunity we owe the fact that several generations of splendid artists of high world-ranking standard grew up in our country in that period. The Shchukin collection that art-lovers across the globe wanted then, and still want today, to see for themselves also became a sort of “ambassador”, helping to restore cordial relations in the post-war world.
“Curiously, even the scandals and court cases that accompanied presentations of Shchukin’s collection to the world promoted not only his growing fame, but also the creation of a universal system of legal protection for art exhibitions from action by the courts – the renowned ‘immunity from seizure’.
“The present exhibition is not merely a celebration of a great art collector. The memory of Sergei Ivanovich Shchukin and the sense of wonder that his beloved paintings exude are helping Russia and France to once more understand and even love one another.”
About Shchukin
Sergei Shchukin (1854–1936) was an exceptional personality. Yet to achieve what he managed to do required not only keen aesthetic discernment, but also strength of character and the rare combination of circumstances which forged that character.
By the early 20th century, European culture was drawing the balance of all its previous development, from the Renaissance to Impressionism. It seemed to many that art had reached an impasse. Shchukin, though, would make a leap into the next era, which acknowledged experts were peering at with bewilderment. There, in the new era, very rare brilliant artists were already working, ahead of their time and for that reason not receiving rapid recognition.
The not overly experienced collected was to become the first to appreciate the exceptional gifts of Matisse, and then of Picasso as well. It required the strong character of an independently-minded man, able to take decisions on his own and, when required, to act contrary to conventional opinion.
About Shchukin’s Collection
It is customary to divide Shchukin’s collecting activities into three stages: the first, 1898–1904, when he mainly hunted after Monets; the second, 1904–10, the period of Cézanne, Van Gogh and Gauguin, and the last, 1910–14, associated with Matisse, Derain and Picasso. Shchukin acquired his first Gauguin and Cézanne canvases long before those artists became recognized across Europe – in 1903. Just a few years would pass and his collection of Gauguins would become the best in the world. By 1910 he owned a number of superb canvases by Matisse, including The Red Room.
When he appeared in the Galérie Durand-Ruel, Sergei Shchukin behaved cautiously at first. A very important feature of his approach as early as 1901–03 would be not the pursuit of completeness and thorough comprehensiveness, but rather a desire to concentrate on a new phenomenon that was still developing, that had already given indication of the highest originality. After becoming keen on Impressionism, Shchukin concluded that the chief figure in the movement was Monet. And it was on his painting, constantly striving towards the next horizon, that he concentrated. He continued to behave in the same way, focussing not on the tendency, but on the leader whose talent and energy were taking art forward.
Soon the main characteristic of Shchukin’s collecting became the striving to remain “on the leading edge” of the contemporary artistic process. By 1903–04, Shchukin’s interests had shifted to Post-Impressionism. He caught up with the boldest innovators and from then on the growth of his collection would keep pace with the evolution of French painting.
The first person in Russia to appreciate Gauguin was not Shchukin, but Ivan Morozov’s elder brother Mikhail before his untimely death. It was Shchukin, though, who put together a matchless collection of the artist’s Tahitian paintings and he did so very early. Gauguin’s art attracted Shchukin not only with its decorativeness and the exotic allure of distant Polynesia (for an indefatigable traveller this was also a factor), but also with its deep-running connections to various strata of world culture – from the European Middle Ages to the ancient East.
Soon Van Gogh’s turn came. In 1905 Shchukin’s mansion was adorned by Arena at Arles, then Lilac Bush, and in 1908 by Memory of the Garden at Etten and Portrait of Doctor Felix Rey (1889, Pushkin Museum). Just four paintings, but each of them something unique, highly important in the given genre, so Shchukin’s selection must be recognized as outstanding.
Despite the opinion of the general public, be it French or Russian, and far ahead of the experts, the Moscow collector, along with the American Stein family who had settled in Paris and the German Karl Ernst Osthaus, was astonishingly quick to believe in Matisse. Thanks to him, Russia became the first country to start “importing” Matisses.
It was Shchukin, the Muscovite businessman, who provided the artist with strong support in the years when he was most in need of it. Without any exaggeration, their union became the precondition for the appearance of a whole succession of outstanding works. To “stake on” Matisse required the far-sightedness of Shchukin, who stood out for his sweep and decisive grasp in all things. The commissions meant that Shchukin was becoming Matisse’s patron.
The Muscovite collector did not detect the prophetic significance of Picasso’s art immediately, but nonetheless sufficiently early to manage to acquire a whole number of the artist’s most outstanding works. It is believed that Matisse introduced them, bringing his Russian patron to the Bateau-Lavoir in September 1908. While following this artist’s next steps, he also began to buy his early works, which he would not have done in respect of figures of lesser stature. Matters took a similar course with Derain, the third of his younger contemporaries, after Matisse and Picasso, that he identified as the leading painters of the period.
In 1913, as if drawing a line under his collection, Shchukin published a catalogue of it. That was not entirely logical for a collection that was expanding so vigorously, whose look had changed in previous years after practically every one of his visits to Paris. Yet he did draw a balance, although he still continued to buy. He acquired his last Picasso still lifes at Kahnweiler’s gallery in July 1914, a matter of days before war broke out.
The exhibition curators are Anne Baldassari, art director of the Fondation Louis Vuitton; Albert Kostenevich, Doctor of Art Studies, senior researcher in the State Hermitage’s Department of Western European Fine Art; Mikhail Dedinkin, deputy head of State Hermitage’s Department of Western European Fine Art; and Natalia Semionova, Doctor of Art Studies.
An illustrated catalogue in three languages (English, French and Russian) has been prepared for the exhibition.
Рекордный миллион посетителей ожидают организаторы выставки шедевров из коллекции Сергея Щукина в Париже. До 20 февраля там будут демонстрироваться полотна импрессионистов и постимпрессионистов из собраний Эрмитажа и Музея изобразительных искусств имени Пушкина. Работы художников-авангардистов предоставила Третьяковская галерея. Но главным - незримым - персонажем этой экспозиции стал гениальный русский коллекционер, который обладал не просто интуицией, а способностью к прозрению. Из Парижа - репортаж Гули Балтаевой.
Viva, Щукин! "Чудо, которое до сих пор не разгадано", - так французы оценивают собрание российского предпринимателя и коллекционера Сергея Щукина. На самом деле такого Матисса и Пикассо нет даже во Франции. Не понимая, не принимая этих художников, он первым почувствовал их значимость, несмотря на насмешки, продолжал покупать картины.
"Он так увлекся, смотря этот портрет, что в конце концов, после этого первого через три года были 50 работ Пикассо в собрании Щукина, то есть самое большое количество картин одного художника в собрании Сергея Ивановича Щукина", - говорит Андре-Марк Делок-Фурко, внук Сергея Щукина.
Внук Щукина - инициатор проекта. Решил дружить с музеями, а не воевать. Посте того, как много лет вслед за матерью через суды пытался добиться компенсации за дедовскую коллекцию, национализированную сразу после Октябрьской революции. Из нее и собрания Морозова возник Музей нового западного искусства, а потом, когда музей закрыли, картины разделили между Эрмитажем и Пушкинским. Щукинская коллекция в музее Фонда Луи Виттона воссоздана впервые с 1948 года - 130 работ из 257.
"Еще в 1908-м Щукин превратил свой дом в первый в мире общедоступный Музей современного искусства. Вот вам пример влияния: "Крестьянка" Малевича до Пикассо, увиденного им в доме предпринимателя, мы повесили их рядом, и после. Видите, как меняется почерк, стиль? Хотя вроде бы то же весло, те же краски", - рассказывает куратор выставки Анн Бальдассари.
"Собрание Щукина, которые было открыто для художников, сыграло огромную роль в формировании самых радикальных концепций русского авангарда", - говорит генеральный директор Государственной Третьяковской галереи Зельфира Трегулова.
Музей Фонда Луи Виттона, которым владеет Бернар Арно, сразу согласился на этот невероятно дорогой проект: коллекцию Щукина оценивают в восемь миллиардов долларов.
"Эти шедевры надо видеть. Выставка помогает понять, как современность становится классикой, а классика выглядит современной, как модное, становится чем-то вечным", - комментирует французский бизнесмен Бернар Арно.
Мы диктуем моду, констатирует директор Эрмитажа, инсценируя выставки, посвященные коллекционерам.
"Рассказ о выдающемся русском бизнесмене. Щукин торжествует над всей историей ХХ века", - отмечает директор Государственного Эрмитажа Михаил Пиотровский.
Этой потрясающей истории отданы все тринадцать залов, все четыре этажа. Два года работы интернациональной команды из ста человек.
Еще один принцип Анн Балдассари - ошарашить. Поперчить, посолить экспозицию, чтобы посетитель вздрагивал: русский авангард, знаменитый "Квадрат" Малевича, Розанова, Клюн, снова Малевич и вдруг Сезанн. А если задрать голову повыше, то все это вписывается в пространство, ставшее уже достопримечательностью Парижа, - музей, построенный архитектором Фрэнком Гери.
