Pavel Mochalov
Карьера: Артист
Рождение: Россия, 15.11.1800
Мочалов - человек пушкинского поколения. Есть предположение, что поэт видел Мочалова в 1827 году в "Керим-Гирее, крымском хане", инсценировке своего "Бахчисарайского фонтана", но теперь доказать это точно невозможно. Конечно, приходит в голову мысль - как два гения могли не встретиться, как когда-то Мережковский негодовал по поводу того, что Пушкин и Серафим Саровский, живя в одно время, ничего не знали друг о друге. Мочалов чуть моложе Дельвига и Кюхельбекера, одногодка Боратынского, которого знал и читал. В числе его младших современников - Тютчев, Одоевский, Хомяков, Александр Иванов с их религиозными исканиями. Это было время, которое Флоровский потом назовет "философским пробуждением". Конечно же, Мочалов - артист, а не философ. Документальных сведений о том, что он действительно учился в Московском университете на математическом факультете (в том числе и у известного тогда историка Давыдова), нет, хотя об этом говорилось в мемуарах.
КОГДА МЫ думаем о великом актере русского театра Павле Степановиче Мочалове, существенно понять, что Мочалов - коренной столичный житель. Если посмотреть на летопись его жизни и творчества (быстро должна вылезти книжка Маргариты Ласкиной, издаваемая Малым театром), то выяснится, что Мочалов - не без затей столичный житель, а житель столицы арбатский. Быт его, существование вертелись кругом да примерно арбатских переулков, понемногу приближаясь к Петровской площади, на которой в 1824 году в доме купца Варгина появляется Мкумачовый театр.
Если крещение Павла Мочалова было отмечено в метрической книге Вознесенской церкви на Гороховом поле Сретенского сорока, а это все-таки вдали от Арбата, то позже мы находим его местопребывание и в Серебряном переулке, и в Калашном - в доме номер 2, совершенно рядом со зданием РАТИ. Следы Мочалова разрешается приметить и на Поварской улице, сохранилась запись в церковных книгах Храма Симеона Столпника - того самого, что чудом уцелел потом реконструкции Арбата и ныне красуется рядом с Домом книги. Есть и такая запись 1817 года: "Билеты на ложи и кресла не возбраняется обретать у девицы Мочаловой, живущей близ Арбатских ворот, в приходе Николы Явленного, в доме диакона". Незаконные дети Мочалова будут регистрироваться в церкви у Сивцева Вражка. Спектакли, в которых будет участвовать вся династия Мочаловых, будут шагать будто по одной линии, соединяющей Арбат и Петровскую площадь, все ближе и ближе подбираясь к в настоящее время уже священному месту, будущему Малому театру: в театре близ Арбатских ворот, на Знаменке в доме Апраксина, а после этого уже и в доме Пашкова, на углу Моховой и Никитской.
Когда-то Николай Лесков так написал об актере Александре Мартынове: "Глубоко верующий, как без малого все русские артисты". Мочалов был сильно верующим христианином, сильно боялся грозы, в минуты разгула небесной стихии молился в особенности усердно. Дочка Мочалова вспоминала: "Религиозен он был до фанатизма. Целые ночи молился Богу, стоя на коленях. И в доме все предполагали, что он скорее всего будет монахом, нежели актером". Такие случаи, когда потенциальный артист принимал постриг, сохраняя при этом влюбленность к театру, случались (к примеру, вспомним митрополита Трифона (Туркестанова). В судьбе Мочалова такого не произошло, но когда мы затем в связи с его искусством вспоминаем такие слова, как "жрец храма" или выражение Белинского "откровение таинства, сущности сценического искусства", то необходимо возвращать себе доклад в том, что есть глубокая связь между игрой Павла Мочалова и его верой. Вспоминает литератор Беклемишев: "Любил он весной, когда уже все было зелено, разгуливать по Москве, будто изучал ее. Ходил в Кремль, заходил в соборы, смотрел, вроде их словно ни при каких обстоятельствах и не видел. Иногда к обедне и ко всенощной ходил к Николе Большой Крест, подолгу стоял на его крыльце и ходил около него, рассматривая его. В этом же храме его и отпели".
Есть ещё единственный отличный фрагмент воспоминаний, тот, что может послужить отменным бытовым штрихом к теме "Церковь и театр": "В Москве в приходе Косьмы и Дамиана в Кадашах славился своими проповедями диакон Владиславлев... Этот диакон Владиславлев был близким другом покойного артиста. Помимо дружбы, они чувствовали между собой духовное родство и стремление видеться, проводить время сообща... В то время вышел "Потерянный рай" Мильтона на русском языке, и Мочалов, получив книгу, отправился раньше времени утром к Владиславлеву. Но диакон ушел в баню, и торопящийся артист отправился туда. Домой они возвратились примерно двенадцати часов ночи. Вся книжка был прочитана там на месте, и как прочитана! Читал тот и иной, и оба с восторгом, и вот когда диакон дошел до места "Тогда сказал им Совершенный", и прочел эту фразу, то Мочалов вырвал книгу и повторил его, да так повторил, что словечко "Совершенный" выразилось и приобрело выражение беспредельной могучей громады". Артист и диакон, читающие в бане Мильтона, - вот где настоящее диковинка!
Мочалов - дядя пушкинского поколения. Есть предположение, что стихотворец видел Мочалова в 1827 году в "Керим-Гирее, крымском хане", инсценировке своего "Бахчисарайского фонтана", но сейчас привести доказательства это точь-в-точь нельзя. Конечно, приходит в голову мысля - как два гения могли не увидаться, как когда-то Мережковский негодовал по поводу того, что Пушкин и Серафим Саровский, живя в одно время, ничего не знали дружбан о друге. Мочалов капельку моложе Дельвига и Кюхельбекера, одногодка Боратынского, которого знал и читал. В числе его младших современников - Тютчев, Одоевский, Хомяков, Александр Иванов с их религиозными исканиями. Это было время, которое Флоровский позже назовет "философским пробуждением". Конечно же, Мочалов - артист, а не философ. Документальных сведений о том, что он истинно учился в Московском университете на математическом факультете (в том числе и у известного тогда историка Давыдова), нет, хотя об этом говорилось в мемуарах.
Но занятие, разумеется, не в том, учился он в университете или нет. Важно, что рассуждения о его необразованности в корне неверны. В его случае мы про гения говорим поменьше, а про беспутство - побольше. Павел Степанович был довольно образованным человеком, славно знал русскую поэзию: Пушкина, "Чернеца" Козлова, ценил Цыганова, Кольцова. Достоверно известно, что Мочалов знал и европейскую литературу - Байрона, Жорж Санд, Гюго, музыку Бетховена и Шуберта. Он стеснялся своего французского языка, но по-французски не только говорил, но и читал. В поздние годы Мочалов заводит знакомство с известнейшим профессором-западником Тимофеем Грановским. И это факт сильно немаловажный - в сознании культурного сообщества актеры перестают быть легко комедиантами, они "вхожи" в дома интеллигенции. Не он набивался в круг Грановского, а сам Грановский, единственный из образованнейших людей своего времени, хотел помогать с Мочаловым связь. Его наброски к трактату об актерском мастерстве показывают человека с теоретическим складом ума, пытающегося зафиксировать навык "работы актера над собой": "Постигнуть нрав представляемого лица и зайти в разные его положения - значит удовлетворить требованиям зрителя. Прежде всего артист должен заняться рассмотрением мыслей или намерений сочинителя, то есть познать правильно, что он хотел выказать такими-то словами и какая мишень его. Согласитесь ли вы, милостивый правитель, что это не вечно ясно и безошибочно не возбраняется заприметить. Итак, болтовня с людьми просвещенными и любящими его искусство - есть одно из вернейших орудий, дабы одолеть сим это первое препятствие".
Выгодский писал о том, что критика есть организация последствий искусства. Если справить сообща имена тех свидетелей, в душе которых оставил свой след артист Мочалов, то мы увидим, каковы были "последствия искусства" великого трагика. Сергей Тимофеевич Аксаков на десять лет старше Мочалова, а дальше - Белинский, Герцен, Лермонтов, Тургенев, Фет, Достоевский и вплоть до Аполлона Григорьева - человека, на двадцать лет моложе Мочалова. В шибко недлинный отрезок времени времени (Мочалов умер на 48-м году жизни) его ещё успели принять старшие современники и уже успели - младшие. Это очень значимо для актерского искусства, "преходящего, тленного" - в XIX веке ещё больше, нежели в XX. Если люди через десятилетия после этого его смерти вспоминали о нем настолько восторженно, то развлекуха его была воистину впечатляющей.
РОМАНТИЗМ ЖИЗНИ
В 1817 году Мочалов впервой выходит на сцену в роли Полиника в трагедии Озерова "Эдип в Афинах" - в спектакле, где его папа играет Тезея, а сестра - Антигону. Русская культура за те 30 лет, покуда Мочалов царствовал на сцене, прошла дорога ускоренного развития - артист застает ещё остатки классицизма, проходит весь романтизм и умирает при зарождении "натуральной школы". Несколько эпох уживаются в тридцати годах его творческой жизни. "Тридцать лет, или Жизнь игрока" - наименование пьесы, где он играл, может быть всецело применено к нему.
Не будем дебатировать с предшественниками, которые видели в Мочалове актера, отразившего протест супротив николаевской эпохи. Его протест и разлад с жизнью, отраженные в творчестве, имели, увы, только внутренний характер: несчастливая влюбленность, неудачный брак, сложные отношения с тестем и отсутствие духовной близости с женой.
В год театрального дебюта, в Николин день, Мочалов встречается с девушкой, влюбленность к которой проносит в своем сердце 17 лет и имя которой так и осталось неизвестно. Вот отрывок из незаконченной автобиографической пьесы: "Я увидел ее в первостепеннный раз в день праздника Святого Николая. Представь себе, в приходе, где друг мой по пансиону жил, был приходский торжество. И приятель, царствие ему небесное, пригласил меня в свою церковь к обедне. Я приехал в церковь, уже начата была обедня, церковь полна народу, и товарища своего я увидел вдалеке, и тут же девицу - его соседку - также вдалеке от меня стоящую..." Здесь пьеса обрывается. Это, с одной стороны, факт жизни, а с прочий - событие романтической пьесы Мочалова. Как подобно тому как бы существование заставляла его быть тем, про кого пишут пьесы.
Из этой трогательной любви ничего не вышло, сквозь немного лет "российской труппы артист Павел Степанович, наследник Мочалов, просит дозволить вступить в легитимный брак с мещанской дочерью, девицей Натальей Бажановой". Девица Наталья Бажанова была, судя по всему, мещанкой не только с точки зрения социального положения, а в том смысле, каким наделял Горький героев своей пьесы "Мещане". В 1822 году брак распадается, и Мочалов уходит к актрисе Пелагее Петровой, от которой имел незаконных детей. Отрывок из письма Грановскому: "Пленившись лицом, я не заглянул в душу человека. И резво нашел, что ошибся я. С этой стороны, как видите, бытие не баловала меня. Я полюбил одну девушку, которая стала негласной женой моей. И как любила меня она! Она была хороша собой, скромна, умна. И как я был счастлив! Я молился неизменно на коленях и благодарил Христа за счастие, посланное мне. Ее насильно оторвали от меня. Последнее расставание наше было при чужих: два квартальных торопили меня и они же на рассвете привели меня к жене моей".
Этому событию предшествовал следующий сюжет: "Отец жены Мочалова, некто Бажанов, содержатель известной кофейной, во время пребывания государя в Москве, явился с дочкой к графу Бенкендорфу и привел жалобу на бывшую актрису Петрову, обольстившую добродушного артиста. Бенкендорф утер слезы, доложил, Николай Павлович изъявил родное охота на законное соединение мужа с женой, но, наверное, заметил начальнику III отделения, чтобы он не весьма налегал на талантливого преступника, и не вздумал его скрутить и выслать куда-нибудь". Трогательна опека начальника III отделения и государя над семейной жизнью артиста московского театра - трогательна, но вкупе с тем и трагична. Государь, уместно сказать, Мочалова не любил - за его пьянство и неординарность поведения: как-то Николай I приехал в Москву и захотел приметить Мочалова, а тот уехал в Донской монастырь к обедне.
ДУРНЫЕ ПРИВЫЧКИ
Рост Мочалова описывается критиками как невеликий или обычный, на сцене ему была свойственна некоторая неуклюжесть, очевидно не соответствующая эстетическим нормам того времени - полностью может быть, что в наше время неуклюжесть Мочалова восприняли бы как заурядный натурализм. В 1820-1830-х же годах обычный увеличение воспринимался как мелкотравчатый, а повадки - как неблагородные. Аксаков пишет: "К сожалению, но мы должны заприметить дурные привычки г. Мочалова, как то бродить раскачиваясь, сгибаться, пожимать зачастую плечами, не удерживаться на одном месте в порывах страстей и хлопать ладонями по бедрам".
С прочий стороны, в статьях того времени уже появляется формула "натуральность игры г. Мочалова" - это за пятнадцать- двадцать лет до появления натуральной школы в литературе: "Мочалов, тот, что в трагедиях, в стихах не только не поет, не декламирует, но более того не читает, а говорит"; "джентльмен среднего роста, без искусства удерживать себя ладно на сцене, с дурными привычками, с небольшим голосом и говорящий как все люди". Мочалов все время описывается посредством отрицание: "Мочалов при своем малом росте, небольшом голосе, горбленьи чуть ли не больше говорит душе и сердцу зрителей".
В конце 20-х - начале 30-х годов, когда ещё велики рецидивы классицизма, мочаловские привычки воспринимаются и как новаторские, и как раздражающие. Критикам они казались недостатком благородства, но позже у Белинского как раз тот самый недочет будет зачислен в "плюс": Мочалов - артист-плебей, противостоящий артисту-аристократу Каратыгину. По высказыванию критика Надеждина, - "Дикие порывы разъяренных страстей, клубившиеся вихрями в огненной душе его, в особенности беспрестанные переходы из неистовости наступления дикой радости к неистовости наступления дикого отчаяния - передаваемы были им с ужасающей истиной и естественностью", нам станут заметны в игре Мочалова переходы и контрасты, свойственные эстетике романтизма. О Мочалове зачастую писали и так: "Придет надлежащая минута, и он вспыхнет как порох:" Самыми частыми словами, которые употребляли критики той эпохи в статьях о Мочалове, были "минуты" и "переходы", и, с иной стороны, "стихия", "пламенность". Аполлон Григорьев скажет ещё мощнее: "Он был целая эпоха". В своих "минутах" Мочалов выражал целую эпоху, "веяния эпохи", а это особенный дар, редчайший для театральных артистов. В 40-е годы о Мочалове и Щепкине Герцен напишет как о лучших артистах Европы, в которых он видит залог будущего развития России. Впервые в истории русской культуры театр начинает означать так немало.
1837 год - год создания роли Гамлета - маковка в карьере Мочалова, на этой высокой ноте проходят ещё года два-три, а следом наступает спад. Мочалов чувствует, как к сорока годам гаснет его счастливый момент, как наступает биологическое старение. Эта внутренняя предмет для актера - сыграв Гамлета, Лира, Отелло, Ричарда III, он в 40 лет берется за Ромео, и тут, конечно же, успеха поджидать не приходится. И тут ещё босс театра Михаил Загоскин издает приказ: "Государь Император высочайше повелеть соизволил актеру Императорского московского театра Павлу Мочалову, прослужившему при оном двадцать лет, изготовлять из кабинетов пенсион по четыре тысячи рублей в год, отчего контора имеет известить о сем Мочалова, и с 8 декабря перестать фабрика ему жалования, продолжая, и все-таки, по-прежнему фабрика поспектакльной платы и бросить при нем совершенный бенефис".
Смерть любимой женщины, бедный брак и пенсион на вершине славы - тут каждый запьет! А о спектакле, состоявшемся через десять дней потом приказа, Белинский напишет: "Никогда Мочалов не играл Гамлета так истинно, как в тот самый раз. Невозможно вернее ни постигнуть идеи Гамлета, ни исполнить ее". Парадокс, если хотите! Но для артиста-романтика вся бытие - в парадоксах. Здесь начинается что ни на есть драматический отрезок времени его жизни, со срывами спектаклей, с запоями. В 1839 году на гастролях в Харькове кто-то пишет, что развлекуха Мочалова - уже пародия. Да и в столицах начинают потихонечку высказываться о его игре те, кто не находит в ней прежнего одушевления.
В феврале 1848 года Мочалов играет в Воронеже свою коронную, старую образ Мейнау в пьесе "Ненависть к людям и раскаяние" и по дороге из Воронежа, переезжая реку по весеннему льду, проваливается и простужается. По возвращении в Москву, по словам дочери, Мочалов "осунулся, похудел, постарел. Отец таял с каждым днем. На четвертой неделе поста ему сделалось видно хуже. Он стал забываться, но ощущение религиозное в нем так было велико, что и в забвении, лежа с закрытыми глазами, он пел: "Кресту твоему поклоняемся, Владыко". 16 марта в 8 часов утра его не стало.
Так же читайте биографии известных людей:
Павел Суханов Pavel Suhanov
Блистательный комедийный актёр, почти всю жизнь проработавший в Ленинградском театре комедии. Наиболее известные роли в кино: кузен Бенедикт..
Павел Коган Pavel Kogan
Павел Коган - дирижёр, народный артист Российской Федерации, академик Российской Академии искусств, художественный руководитель и главный дирижёр..
Павел Федоров Pavel Fedorov
Федоров (Павел Степанович, 1803 - 1879) - драматург. С 1853 г. состоял начальником репертуарной части санкт-петербургских театров.
Павел Хомский Pavel Homsky
Всего же в творческом багаже П.О.Хомского более 150 постановок. Свыше 10 постановок были осуществлены им в разных театрах. Среди них: "Здравствуйте,..
- Актеры
В городе ХартфорД, летом 12 мая 1907 года в богатой семье родилась Кэтрин Хепбер. Отец, Томас Норвэл Хепберн, был замечательным врачом, а мать, Кэтрин Марта Хоутон, богатой дочерью местного владельца стекольного завода. Богатые и успешные родители дали отличное образование своим детям.…
Его полное имя - Карлос Луис де Фюнес де Галарза, знаменитый французский актер, родившийся 31 июля 1914 в аристократичной семье Леоноры и ювелира Карлоса, который происходил из испанских дворянин. С самого детства Луи обладал подвижностью и склонностью к дурачеству. Однажды, на…Одри Хепберн, британская актриса, родом из Брюсселя, где родилась 4 мая 1929 году в семье голландской баронессы Эллы ван Хеемстра и английского банкира Виктора Джона Хепберн-Растон, получившая имя Эдда Катлин Хепберн ван Хеемстра. У нее были двое старших сводных брата, сыновья…
Американская актриса. Снималась в фильмах: "Кошка на раскаленной крыше", "Батерфильд, 8" (премия "Оскар"), "Клеопатра", "Кто боится Вирджинии Вульф?" (премия "Оскар"), "Укрощение строптивой" и др. Элизабет Тейлор родилась 27 февраля 1932 года в Хэмпстеде, в шикарном пригороде Лондона. Одна из легенд рассказывает,…
Бриджит Бардо родилась 28 сентября 1934 года в богатой семье отставного военного. Вся семья Борда жила недалеко от Парижа, в предместье Нейи. Родители Бриджит, как настоящие парижские буржуа, дали своей дочери хорошее образование, в которое вошли занятия классическим танцем и углубленное…
Английский актер. Снимался в фильмах: "Лев зимой", "Гамлет", "Человек-слон", "Чаринг-Кросс Роуд, 84", "Молчание ягнят", "Царство теней", "Никсон", "Амистад", "Остаток дня", "Ганнибал" и др. Филип Энтони Хопкинс появился на свет 31 декабря 1937 года в Маргеме - пригороде Порт-Толбота, Уэльс. Его родители,…Французский актер театра и кино. Роли в театре: Мишель ("Ужасные родители"), Нерон ("Британник"), Лир ("Король Лир") и др. Снимался в фильмах: "Вечное возвращение", "Красавица и чудовище", "Орфей", "Капитан Фракасс", "Граф Монте-Кристо", "Железная маска", "Горбун", "Фантомас" и др. Жан Виллен-Маре родился 11…
Итальянский актер. Снимался в фильмах: "Белые ночи", "Сладкая жизнь", "8 1/2", "Развод по-итальянски", "Город женщин", "Джинджер и Фред", "Интервью", "Очи черные" и др. Удостоен премии Феликс за творчество (1988). Марчелло Мастроянни родился 28 сентября 1923 года в Фонтана Лири, провинции Фрозиноне.…
Американский киноактер. Снимался в фильмах: "Трамвай "Желание", "Вива, Сапата!", "Дикарь", "В порту" (премия "Оскар"), "Погоня", "Кэнди", "Кеймада", "Крестный отец" (премия "Оскар"), "Последнее танго в Париже", "Супермен", "Апокалипсис сегодня", "Дон Жуан де Марко" и др. Марлон Брандо родился 3 апреля 1924 года…
Американский актер. Снимался в фильмах: "Отныне и вовек", "Татуированная роза", "Сладкий запах успеха", "Элмер Гентри", "Нюрнбергский процесс", "Любитель птиц из Алькатраса", "Леопард", "Поезд", "Профессионалы", "Семейный портрет в интерьере", "Двадцатый век", "Атлантик-Сити", "Шкура" и др. Бертон Стивен Ланкастер, четвертый ребенок в семье…
Шведская актриса. Снималась в фильмах: "Интермеццо", "Касабланка", "По ком звонит колокол", "Газовый свет" (премия "Оскар"), "Стромболи", "Анастасия" (премия "Оскар"), "Убийство в Восточном экспрессе" (премия "Оскар") и др. Среди театральных ролей: Жанна д′Арк, Гедда Габлер, Анна Кристи и др. Ингрид Бергман родилась…
Немецкая актриса. Снималась в фильмах: трилогия "Сисси", "Кристина", "Боккаччо-70", "Процесс", "Людвиг", "Поезд", "Главное - любовь", "Старое ружье", "Сезар и Розали", "Женщина в окне", "Простая история", "Прямой репортаж о смерти" и др. Розмари Магдалена Альбах-Ретти (Шнайдер) родилась 23 сентября 1938 года в…
Американская актриса. Снималась в фильмах: "Ниагара", "Джентльмены предпочитают блондинок", "Как выйти замуж за миллионера", "Остановка автобуса", "Принц и хористка", "Некоторые любят погорячее" ("В джазе только девушки"), "Неприкаянные" и др. Мерилин Монро родилась 1 июня 1926 года в Дженерал-госпитале Лос-Анджелеса. Настоящее имя…
Американский актер. Снимался в фильмах: "Выпускник", "Полуночный ковбой", "Маленький большой человек", "Соломенные псы", "Ленни", "Марафонец", "Крамер против Крамера" (премия "Оскар"), "Тутси", "Человек дождя" (премия "Оскар"), "Американский баффало", "Сфера", "Отвлекающий маневр" и др. Дастин Хофман родился 8 августа 1937 года в Лос-Анджелесе.…
(р. 1935) Французский актер. Снимался в фильмах: "Рокко и его братья", "Затмение", "Леопард", "Двое в городе", "Смерть негодяя", "Самурай", "Неукротимый", "Военврач", "Борсалино", "За шкуру полицейского", "Наша история", "Новая волна" и др. Ален Делон родился 8 ноября 1935 года в пригороде Парижа…
Американский актер, режиссер, продюсер. Снимался в фильмах: "Сладкоголосая птица юности", "Буч Кэссиди и Санденс Кид", "Ловкач", "Афера", "Без злого умысла", "Вердикт", "Запах денег" (премия "Оскар"), "Мистер и миссис Бридж" и др. Постановщик фильмов "Рейчел, Рейчел", "Влияние гамма-лучей на лунные маргаритки" и…
София Лорен, настоящая фамилия Шиколоне, родилась 20 сентября 1934 года, в клиники Королевы Маргариты. Мать Софии — Ромильда Вилани, родом из рыбацкой деревушки Поццуоли, приехала в Рим, где стала встречаться с Рикардо Шиколоне. Когда Ромильда забеременела, то Рикардо отказался жиниться на…
МОЧАЛОВ ПАВЕЛ СТЕПАНОВИЧ
«МОЧАЛОВ ПАВЕЛ СТЕПАНОВИЧ»
Русский актер. Крупнейший представитель русского романтизма. С 1824 года - в Малом театре. Прославился в трагедиях Шекспира (Гамлет, Отелло, Лир, Кориолан, Ромео, Ричард III), Ф. Шиллера (Франц и Карл Моор, Фердинанд, Дон Карлос) и др.
Павел Степанович Мочалов родился 3(15) ноября 1800 года в Москве, в семье крепостных актеров - Степана Федоровича и Авдотьи Ивановны Мочаловых. Родители вступали в брак крепостными. Сын начинал жизнь вольным.
Судьба одарила Павла редкой памятью. Едва овладев речью, он повторял за матерью длинные молитвы и строчки Евангелия. Стихи запоминал без усилий. Театральная среда, в которой родился и вырос Павел, определила его жизненный путь. Отец, известный актер-трагик московского театра, стал его первым учителем сценического искусства.
Сразу после Отечественной войны Мочалов-младший поступил в пансион братьев Терликовых. Он изучал математику, постигал словесность, освоил французский и выучил кое-что из всеобщей истории и риторики.
4 сентября 1817 года Павел Мочалов впервые появился на сцене Московского театра в роли Полиника в трагедии В.А. Озерова "Эдип в Афинах". Дебют прошел успешно. "Мочалов играл великолепно, рукоплескания не прекращались, триумф был полный", - писал А.А. Стахович. Вскоре он был зачислен в труппу Московского Императорского театра.
За Полиником последовали другие роли, их было множество. В первые годы актер играл в трагедиях Вольтера, В.А. Озерова, комедиях А.А. Шаховского.
Игра Мочалова была неровной. Князь Шаховской говорил: "Он только тогда и хорош, когда не рассуждает, и я всегда прошу его об одном, чтобы он не старался играть, а старался не думать только, что на него смотрит публика. Это гений по инстинкту, ему надо выучить роль и сыграть; попал - так выйдет чудо, а не попал - так выйдет дрянь".
Однажды Мочалов играл в комедии "Пустодомы" роль князя Радугина, играл небрежно и - был неподражаем: характер героя был схвачен с замечательною тонкостью. Автор пьесы, князь Шаховской, после спектакля обнимал и целовал недовольного собою Мочалова и восторженно восклицал: "Тальма! - какой Тальма? Тальма в слуги тебе не годится: ты был сегодня Бог!"
И жизнь, и счастье для Мочалова сосредоточивались на сцене. Первая любовь принесла ему немало горести. В Николин день, в том же году, когда состоялся его дебют в роли Полиника, Павел увидел в церкви девушку, поразившую воображение. Она была сестрой знакомого студента университета. Павел стал бывать у них дома. Когда влюбленные наконец объяснились, вмешались ее родители. Артист в качестве зятя дискредитировал их достоинство. Мочалову отказали от дома, а дочь срочно выдали за дворянина. Павел тяжело переживал разрыв.
От светских знакомств или выгодных связей он с молчаливым упорством отказывался. Мочалов шел по первому кругу загулов, спасаясь таким образом от одиночества. За кутежами и прожиганием жизни с цыганами и бессоницами неминуемо наступали припадки раскаяния. Его распекало начальство, грозя наказаниями, родители пугали возможным упадком таланта.
Свою будущую жену, Наташу, Мочалов встретил в кофейне ее отца, Баженова. Павла поразила невинная свежесть лица, румянец юности, голубизна глаз. Венчание состоялось в церкви Сименона Столпника. Но брак этот оказался неудачным. Наташа была типичная мещанка, искусство ее совершенно не интересовало. К тому же их первенец прожил недолго, отец даже не успел к нему привязаться.
Мочалов снова почувствовал себя одиноким и вступил во второй круг загулов. Он увлекся хористкой Пелагеей Петровой, полюбившей его преданно, самоотверженно. Пренебрегая приличиями, они поселились вместе. Появившуюся на свет девочку записали Петровой, по матери. Дочь начинала жизнь незаконнорожденной. Мочалов этим не тяготился.
Вскоре тесть - Иван Баженов подал прошение на высочайшее имя, и квартальные вернули Павла к законной жене. Петровой же под угрозой ссылки запретили проживать с Мочаловым. В самом начале тридцатых годов Наталья Баженова родила мужу дочь Катю. Но семейные отношения от этого не улучшились...
В театре карьера Мочалова считалась сделанной. Его амплуа героя не подлежало сомнению. К двадцати шести годам он переиграл кучу ролей в трагедиях, в исторических драмах, в отечественных и переводных пьесах всех жанров. Число персонажей, которых он вывел на сцену, приближалось к трехзначному. Критики в нем отмечали неоспоримую "пламенность чувства" и "чрезвычайную силу" его выражения, и "бесконечное разнообразие в тонах" природы переживаний, и небывалую "эмоциональную многогранность".
Естественность игры Мочалова была необычайна для тогдашних понятий о драматическом искусстве. Заговорить в трагедии по-человечески среди декламирующего ансамбля было делом великого самобытного таланта, ибо этого пути Мочалову никто не указывал.
Один из критиков, говоря об игре Мочалова в роли Отелло, отмечал, что натуральность доходила у него до излишней простоты. "Но причиною сему, - замечает он, - как кажется, напыщенный тон других лиц и слог перевода; все декламируют по нотам, и странно слышать одного, говорящего по-человечески". Этим отчасти, вероятно, объяснялся сравнительный неуспех дебютов Мочалова в Петербурге, где привыкли к ложноклассической игре больше, чем в Москве. Впрочем, тут могла быть и другая причина: вдохновение не осеняло Мочалова, или, может быть, он "старался" играть хорошо - и играл плохо.
Трагедия личная отразилась на Мочалове-актере. "Послушные, выразительные черты лица" обрели затаенную жесткость. В "очаровательном сладком голосе" появился недобрый оттенок сумрачности. Глаза, "отражавшие все возможные чувства", чаще стали метать опасные молнии. Он поражал публику "гальваническими ударами". На его героя лег отпечаток гибельности.
Превосходно играл Мочалов роль Мейнау в мелодраме Коцебу "Ненависть к людям и раскаяние" (1826). Рассказывают, будто он так любил эту роль, что завещал положить себя в гроб в костюме Мейнау. Пьеса эта принадлежала к числу тех немногих, в которых Мочалов всегда был одинаково ровен и хорош. Он исполнял роль обманутого мужа, удалившегося в уединение и впавшего в мизантропию. В его исполнении слащавая, неестественная мелодрама становилась глубоко потрясающей драмой. Сосредоточенное горе, оскорбленное самолюбие, душевная тоска - все это было сыграно просто и трогательно.
Во французской мелодраме "Тридцать лет, или Жизнь игрока" (1828) Дюканжа Мочалов исполнял главную роль. Жорж Жермани у него был фигурой трагической, ибо все приносил в жертву одной страсти - игре. Мочалов в этой пьесе держал зрителей в постоянном напряжении. Спектакль имел большой успех у публики.
Он выступал в переделках для сцены романтических поэм Пушкина ("Керим-Гирей, крымский хан" по мотивам "Бахчисарайского фонтана"). В последний день января 1829 года, в совместном бенефисном спектакле Щепкина и Мочалова Павел Степанович сыграл роль Карла Моора в "Разбойниках". Затем через год, в собственном бенефисе, - Дон Карлоса. И, чуть позже, Фердинанда в трагедии Шиллера "Коварство и любовь".
В 1829 году Мочалова впервые наблюдал великий русский критик В.Г. Белинский. В письме к родителям он писал: "Видел в ролях Отелло и Карла Моора знаменитого Мочалова, первого, лучшего трагического московского актера, единственного соперника Каратыгина. Гений мой слишком слаб, слишком ничтожен, недостаточен, чтобы достойно описать игру сего неподражаемого актера, сего неподражаемого героя, сего великого артиста драматического искусства".
Белинский увлекался игрой Мочалова, наслаждался минутами его артистического вдохновения. Он ставил талант Мочалова, несмотря на все его недостатки, выше таланта петербургского артиста Каратыгина, игра которого была всегда строго выдержана, но не столько действовала на чувство, сколько на ум. Игра Мочалова, состоявшая из вспышек искреннего, неподдельного чувства, вполне гармонировала с искренностью и страстностью увлечений Белинского.
В 1831 году на сцене Малого театра была поставлена комедия А.С. Грибоедова "Горе от ума". Мочалов сыграл роль Чацкого, и все его категорически не приняли, сочли, что он играл "трезвого Репетилова".
Мочалов был актером вдохновения. При всей своей порывистости он не отличался общительностью, хотя среди людей, близко знавших его, были и В. Белинский, и Т. Грановский, и Н. Беклемищев, и И. Самарин... Писарев сообщал писателю Аксакову, что "Мочалов дик в обществе" и "порядочных людей" избегает.
В беседах он большей частью молчал. Свободней актеру давалось общение со студентами.
Павел Степанович любил литературу, много читал. Он был поэтом, автором пьесы, незаконченного, интересного теоретического трактата о театральном уме. Артист размышлял, как сделать так, чтобы минуты вдохновения были управляемыми. Молчанов читал Жорж Санд, Гюго по-французски. В письмах Грановскому восхищался Бетховеном и Шуманом. Он является автором романтической драмы "Черкешенка", шедшей с его участием на сцене Малого театра.
По своей кипучей и страстной натуре Мочалов принадлежал к тем людям, которые живут преимущественно сердцем, а не разумом. Добрый, честный, благородный, но слабовольный, он был способен быстро увлекаться до проявления бурной страсти и так же быстро охладевать.
Актрисе Параше Орловой Мочалов отдал несколько лучших лет романтической преданности. С ней связана большая часть уцелевших его стихов-признаний. Орлова была замужем за пожилым актером. Влюбленность Мочалова ей льстила, и она поощряла ее в рамках приличий.
Помимо Орловой, были и другие увлечения. Он гнался за призраками любви до конца жизни... Во время гастролей Павел Степанович влюбился в жену популярного киевского антрепренера Млотковского. Играл с ней и в Киеве, и на Харьковской сцене. Затем увлекался французской актрисой Плесси, посещал ее спектакли, бывал у нее. Иностранцы-актеры его уговаривали: "Хотите обеспечить себя на всю жизнь, - выучите Гамлета по-французски и приезжайте в Париж".
В свой бенефис, 18 января 1835 года, он взял "Ричарда III". Мочалов создал титаническую фигуру злодея-властолюбца, попирающего все нормы человечности и потому обреченного на одиночество и гибель.
Событием в театральной жизни 1830-х годов стало исполнение Мочаловым Гамлета. Щепкин сначала был возмущен, что Павел Степанович берет для бенефиса "Гамлета" - отвратительную пьесу, как он считал. Премьера спектакля состоялась 22 января 1837 года.
Мочаловский Гамлет соединил всех его героев. Трагедия Гамлета у Мочалова, общезначимая, гигантская по масштабам, была в то же время и личной, и исповеднической. Герой трагедии Шекспира отстаивал человеческое достоинство, "боролся с этим миром со всей страстностью великой натуры".
Успех спектакля превзошел все ожидания. Совершилось чудо. Его так и именовали. Уже через несколько дней Белинский в письме в Петербург сообщил: "...мы видели чудо - Мочалова в роли Гамлета..."
Актер отдавал всего себя этой сложной роли. Как-то он признался, что если его будут принуждать выступать часто в роли Гамлета, он лишится рассудка. На вершине своей карьеры Павел Степанович Мочалов получил пенсион.
Белинский посвятил разбору его ролей - Гамлета и Отелло - большие статьи ""Гамлет", драма Шекспира Мочалов в роли Гамлета" и "Павел Степанович Мочалов". Великий критик писал: "...дарование [Мочалова] мы, по глубокому убеждению, почитаем великим и гениальным". "О, Мочалов умеет объяснять, и кто хочет понять Шекспирова Гамлета, тот изучай его не в книгах и не в аудиториях, а на сцене Петровского театра! ".
А вот иной отзыв Белинского: "...невозможно себе представить, до какой степени мало воспользовался Мочалов богатыми средствами, которыми наделила его природа! Со дня вступления на сцену, привыкши надеяться на вдохновение, всего ожидать от внезапных и вулканических вспышек своего чувства, он всегда находился в зависимости от расположения своего духа: найдет на него одушевление - и он удивителен, бесподобен; нет одушевления - и он впадает не то чтобы в посредственность - это бы еще куда ни шло, - нет, в пошлость и тривиальность".
Столь различные оценки великого критика говорят о том, что талант Мочалова "действительно стоял далеко за чертою обыкновенного".
Он был среднего роста, немного сутуловат. Но в страстные минуты вдохновения Мочалов, казалось, вырастал и делался стройным. И тогда, как писал один из ранних биографов А.А. Ярцев, "голова его с черными вьющимися волосами, могучие плечи особенно поражали, а черные глаза казались замечательно выразительными. Лицо его было создано для сцены. Красивое и приятное в спокойном состоянии духа, оно было изменчиво и подвижно - настоящее зеркало всевозможных ощущений, чувств и страстей".
Всех поражал его чарующий голос. У него был тенор, мягкий и звучный, нежный и сильный, проникавший в душу. Переходы и переливы голоса были разнообразны и красивы; его шепот был слышен в верхних галереях; его голосовые удары заставляли невольно вздрагивать...
"В исполнении своих ролей Мочалов отличался образцовой добросовестностью, - продолжает Ярцев. - Он всегда знал их твердо, и суфлер ему был решительно не нужен. Мимика Мочалова была замечательной, благодаря подвижному и выразительному лицу, и поэтому немые сцены выходили у него поразительными. Увлекаясь игрою, Мочалов забывал, что он на сцене, и жил жизнью изображаемого лица. Он не помнил в это время, как нужно обращаться с окружающими, и нередко игравшие с ним артисты возвращались домой с синяками на руках, сделанными Мочаловым в порыве сценического увлечения".
В сороковых годах все чаще появляются записи о мочаловских запоях, об отмене спектаклей, ссорах с дирекцией. От Мочалова уходят роли. Однажды в приезд государя он должен был выступать в роли Чацкого, но вместо этого пил где-то за городом. В спектакль был срочно введен Иван Самарин.
17 января 1841 года в Большом театре, в свой бенефис, 40-летний Мочалов играет премьеру "Ромео и Юлия" в переводе Каткова. Спектакль проходит с успехом. Тем не менее Павел Степанович пишет Грановскому: "Я - человек конченый, и как артист тоже".
В более поздний свой бенефис (1845) Мочалов вывел в первый раз на сцену дочь Екатерину Павловну в "Коварстве и любви", в роли Луизы, а сам дебютировал в роли музыканта Миллера (отца Луизы). М.С. Щепкин, также участвующий в спектакле, говорил позже, что рыдал на сцене от пронзительной игры Мочалова.
Мочалов-трагик бессменно тридцать лет занимал первое амплуа и переиграл огромное число ролей. Из переводных мелодрам в его репертуаре главное место занимали пьесы Коцебу, из русских - Шаховского, Полевого, Ободовского и Кукольника. Приходилось ему играть главные роли и в комедиях - например, Альмавиву в "Севильском цирюльнике" и Чацкого - в "Горе от ума".
Белинский как-то сказал: "Мочалов выразил самое таинство, сущность сценического искусства". Но таких пьес немного. Трагедия гениального актера состояла в том, что он не находил, или почти не находил пьесу, которая в полной мере могла бы соответствовать его таланту. Мочалов боролся за "Маскарад", но цензура не разрешила постановку этой пьесы. Из шекспировского репертуара он играл Гамлета, Отелло, Лира, Кориолана, Ромео, Ричарда III; из шиллеровского - Франца и Карла Мооров, Дон-Карлоса, Фердинанда и Миллера, Мортимера ("Мария Стюарт").
Век Мочалова был короток. Гибель пришла нелепо. Коляска его по пути в Москву из Воронежа провалилась под ломкий лед. Павел Степанович вымок. Пил всю дорогу водку - вина уже не было, заедал ее снегом. Приехал в Москву совершенно больной.
Умер Мочалов 16 марта 1848 года. Ему было всего 48 лет. Москва торжественно проводила своего любимца на вечный могильный покой. Когда посте отпевания в Храме Николая Большой Крест на Ильинке вынесли гроб, его перехватили студенты университета и несли на руках до Ваганьковского.
"В мире искусства Мочалов пример поучительный и грустный, - писал Белинский в некрологе. - Он доказал собою, что одни природные средства, как бы они ни были огромны, но без искусства и науки доставляют торжества только временные..."
Многое в мочаловском творчестве не принимал М.С. Щепкин, но он высоко ценил талант актера и, узнав о его смерти, писал: "Россия лишилась могучего таланта! Что делать, что он, по нашему разумению, не вполне удовлетворял нас, но мы уже не услышим тех потрясающих душу звуков, [не увидим] тех восторженных мгновений, которые часто прорывались сквозь его нелепые формы..."
Великолепно сказал о значении творчества двух титанов русского драматического театра А.И. Герцен: "Щепкин и Мочалов, без сомнения, два лучших артиста изо всех виденных мною в продолжение тридцати пяти лет и на протяжении всей Европы. Оба принадлежат к тем намекам на сокровенные силы и возможности русской натуры, которые делают незыблемой нашу веру в будущность России".
18+, 2015, сайт, «Seventh Ocean Team». Координатор команды:
Осуществляем безвозмездную публикацию на сайте.
Публикации на сайте, являются собственностью их соответствующих владельцев и авторов.
КОГДА МЫ думаем о великом актере русского театра Павле Степановиче Мочалове, важно осознать, что Мочалов - коренной москвич. Если взглянуть на летопись его жизни и творчества (скоро должна выйти книга Маргариты Ласкиной, издаваемая Малым театром), то выяснится, что Мочалов - не просто москвич, а москвич арбатский. Быт его, жизнь вертелись вокруг да около арбатских переулков, постепенно приближаясь к Петровской площади, на которой в 1824 году в доме купца Варгина появляется Малый театр.
Если крещение Павла Мочалова было отмечено в метрической книге Вознесенской церкви на Гороховом поле Сретенского сорока, а это все-таки далеко от Арбата, то позже мы находим его местопребывание и в Серебряном переулке, и в Калашном - в доме номер 2, совсем рядом со зданием РАТИ. Следы Мочалова можно обнаружить и на Поварской улице, сохранилась запись в церковных книгах Храма Симеона Столпника - того самого, что чудом уцелел после реконструкции Арбата и теперь красуется рядом с Домом книги. Есть и такая запись 1817 года: "Билеты на ложи и кресла можно получать у девицы Мочаловой, живущей близ Арбатских ворот, в приходе Николы Явленного, в доме диакона". Незаконные дети Мочалова будут регистрироваться в церкви у Сивцева Вражка. Спектакли, в которых будет участвовать вся династия Мочаловых, будут идти словно по одной линии, соединяющей Арбат и Петровскую площадь, все ближе и ближе подбираясь к теперь уже священному месту, будущему Малому театру: в театре близ Арбатских ворот, на Знаменке в доме Апраксина, а потом уже и в доме Пашкова, на углу Моховой и Никитской.
Когда-то Николай Лесков так написал об актере Александре Мартынове: "Глубоко верующий, как почти все русские артисты". Мочалов был глубоко верующим христианином, очень боялся грозы, в минуты разгула небесной стихии молился особенно усердно. Дочка Мочалова вспоминала: "Религиозен он был до фанатизма. Целые ночи молился Богу, стоя на коленях. И в доме все предполагали, что он скорее всего будет монахом, нежели актером". Такие случаи, когда потенциальный актер принимал постриг, сохраняя при этом любовь к театру, случались (к примеру, вспомним митрополита Трифона (Туркестанова). В судьбе Мочалова такого не произошло, но когда мы потом в связи с его искусством вспоминаем такие слова, как "жрец храма" или выражение Белинского "откровение таинства, сущности сценического искусства", то надо отдавать себе отчет в том, что есть глубокая связь между игрой Павла Мочалова и его верой. Вспоминает литератор Беклемишев: "Любил он весной, когда уже все было зелено, бродить по Москве, словно изучал ее. Ходил в Кремль, заходил в соборы, смотрел, словно их будто никогда и не видел. Иногда к обедне и ко всенощной ходил к Николе Большой Крест, подолгу стоял на его крыльце и ходил вокруг него, рассматривая его. В этом же храме его и отпели".
Есть еще один замечательный фрагмент воспоминаний, который может послужить отменным бытовым штрихом к теме "Церковь и театр": "В Москве в приходе Косьмы и Дамиана в Кадашах славился своими проповедями диакон Владиславлев... Этот диакон Владиславлев был близким другом покойного артиста. Помимо дружбы, они чувствовали между собой духовное родство и желание видеться, проводить время вместе... В то время вышел "Потерянный рай" Мильтона на русском языке, и Мочалов, получив книгу, отправился рано утром к Владиславлеву. Но диакон ушел в баню, и нетерпеливый артист отправился туда. Домой они возвратились около двенадцати часов ночи. Вся книга был прочитана там на месте, и как прочитана! Читал тот и другой, и оба с восторгом, и вот когда диакон дошел до места "Тогда сказал им Совершенный", и прочел эту фразу, то Мочалов вырвал книгу и повторил его, да так повторил, что слово "Совершенный" выразилось и приобрело выражение беспредельной могучей громады". Артист и диакон, читающие в бане Мильтона, - вот где настоящее чудо!
Мочалов - человек пушкинского поколения. Есть предположение, что поэт видел Мочалова в 1827 году в "Керим-Гирее, крымском хане", инсценировке своего "Бахчисарайского фонтана", но теперь доказать это точно невозможно. Конечно, приходит в голову мысль - как два гения могли не встретиться, как когда-то Мережковский негодовал по поводу того, что Пушкин и Серафим Саровский, живя в одно время, ничего не знали друг о друге. Мочалов чуть моложе Дельвига и Кюхельбекера, одногодка Боратынского, которого знал и читал. В числе его младших современников - Тютчев, Одоевский, Хомяков, Александр Иванов с их религиозными исканиями. Это было время, которое Флоровский потом назовет "философским пробуждением". Конечно же, Мочалов - артист, а не философ. Документальных сведений о том, что он действительно учился в Московском университете на математическом факультете (в том числе и у известного тогда историка Давыдова), нет, хотя об этом говорилось в мемуарах.
Но дело, разумеется, не в том, учился он в университете или нет. Важно, что рассуждения о его необразованности в корне неверны. В его случае мы про гения говорим поменьше, а про беспутство - побольше. Павел Степанович был достаточно образованным человеком, хорошо знал русскую поэзию: Пушкина, "Чернеца" Козлова, ценил Цыганова, Кольцова. Достоверно известно, что Мочалов знал и европейскую литературу - Байрона, Жорж Санд, Гюго, музыку Бетховена и Шуберта. Он стеснялся своего французского языка, но по-французски не только говорил, но и читал. В поздние годы Мочалов заводит знакомство с известнейшим профессором-западником Тимофеем Грановским. И это факт очень существенный - в сознании культурного сообщества актеры перестают быть просто комедиантами, они "вхожи" в дома интеллигенции. Не он набивался в кружок Грановского, а сам Грановский, один из образованнейших людей своего времени, хотел поддерживать с Мочаловым связь. Его наброски к трактату об актерском мастерстве показывают человека с теоретическим складом ума, пытающегося зафиксировать опыт "работы актера над собой": "Постигнуть характер представляемого лица и войти в разные его положения - значит удовлетворить требованиям зрителя. Прежде всего актер должен заняться рассмотрением мыслей или намерений сочинителя, то есть узнать верно, что он хотел выразить такими-то словами и какая цель его. Согласитесь ли вы, милостивый государь, что это не всегда ясно и безошибочно можно увидеть. Итак, беседа с людьми просвещенными и любящими его искусство - есть одно из вернейших орудий, дабы преодолеть сим это первое препятствие".
Выгодский писал о том, что критика есть организация последствий искусства. Если собрать вместе имена тех свидетелей, в душе которых оставил свой след актер Мочалов, то мы увидим, каковы были "последствия искусства" великого трагика. Сергей Тимофеевич Аксаков на десять лет старше Мочалова, а дальше - Белинский, Герцен, Лермонтов, Тургенев, Фет, Достоевский и вплоть до Аполлона Григорьева - человека, на двадцать лет моложе Мочалова. В очень короткий период времени (Мочалов умер на 48-м году жизни) его еще успели принять старшие современники и уже успели - младшие. Это чрезвычайно важно для актерского искусства, "преходящего, тленного" - в XIX веке еще больше, нежели в XX. Если люди спустя десятилетия после его смерти вспоминали о нем столь восторженно, то игра его была действительно впечатляющей.
РОМАНТИЗМ ЖИЗНИ
В 1817 году Мочалов впервые выходит на сцену в роли Полиника в трагедии Озерова "Эдип в Афинах" - в спектакле, где его отец играет Тезея, а сестра - Антигону. Русская культура за те 30 лет, пока Мочалов царствовал на сцене, прошла путь ускоренного развития - актер застает еще остатки классицизма, проходит весь романтизм и умирает при зарождении "натуральной школы". Несколько эпох уживаются в тридцати годах его творческой жизни. "Тридцать лет, или Жизнь игрока" - название пьесы, где он играл, может быть полностью применено к нему.
Не будем спорить с предшественниками, которые видели в Мочалове актера, отразившего протест против николаевской эпохи. Его протест и разлад с жизнью, отраженные в творчестве, имели, увы, только внутренний характер: несчастливая любовь, неудачный брак, сложные отношения с тестем и отсутствие духовной близости с женой.
Лучшие дня
В год театрального дебюта, в Николин день, Мочалов встречается с девушкой, любовь к которой проносит в своем сердце 17 лет и имя которой так и осталось неизвестно. Вот отрывок из незаконченной автобиографической пьесы: "Я увидел ее в первый раз в день праздника Святого Николая. Представь себе, в приходе, где товарищ мой по пансиону жил, был приходский праздник. И товарищ, царствие ему небесное, пригласил меня в свою церковь к обедне. Я приехал в церковь, уже начата была обедня, церковь полна народу, и товарища своего я увидел вдалеке, и тут же девицу - его соседку - тоже далеко от меня стоящую..." Здесь пьеса обрывается. Это, с одной стороны, факт жизни, а с другой - событие романтической пьесы Мочалова. Как будто бы жизнь заставляла его быть тем, про кого пишут пьесы.
Из этой трогательной любви ничего не вышло, через несколько лет "российской труппы актер Павел Степанович, сын Мочалов, просит дозволить вступить в законный брак с мещанской дочерью, девицей Натальей Бажановой". Девица Наталья Бажанова была, судя по всему, мещанкой не только с точки зрения социального положения, а в том смысле, каким наделял Горький героев своей пьесы "Мещане". В 1822 году брак распадается, и Мочалов уходит к актрисе Пелагее Петровой, от которой имел незаконных детей. Отрывок из письма Грановскому: "Пленившись лицом, я не заглянул в душу человека. И скоро нашел, что ошибся я. С этой стороны, как видите, жизнь не баловала меня. Я полюбил одну девушку, которая стала негласной женой моей. И как любила меня она! Она была хороша собой, скромна, умна. И как я был счастлив! Я молился всегда на коленях и благодарил Христа за счастие, посланное мне. Ее насильно оторвали от меня. Последнее расставание наше было при чужих: два квартальных торопили меня и они же на рассвете привели меня к жене моей".
Этому событию предшествовал следующий сюжет: "Отец жены Мочалова, некто Бажанов, содержатель известной кофейной, во время пребывания государя в Москве, явился с дочкой к графу Бенкендорфу и привел жалобу на бывшую актрису Петрову, обольстившую добродушного артиста. Бенкендорф утер слезы, доложил, Николай Павлович изъявил свое желание на законное соединение мужа с женой, но, вероятно, заметил начальнику III отделения, чтобы он не очень налегал на талантливого преступника, и не вздумал его скрутить и выслать куда-нибудь". Трогательна опека начальника III отделения и государя над семейной жизнью артиста московского театра - трогательна, но вместе с тем и трагична. Государь, кстати, Мочалова не любил - за его пьянство и неординарность поведения: как-то Николай I приехал в Москву и захотел увидеть Мочалова, а тот уехал в Донской монастырь к обедне.
ДУРНЫЕ ПРИВЫЧКИ
Рост Мочалова описывается критиками как небольшой или средний, на сцене ему была свойственна некоторая неуклюжесть, явно не соответствующая эстетическим нормам того времени - вполне может быть, что в наше время неуклюжесть Мочалова восприняли бы как заурядный натурализм. В 1820-1830-х же годах средний рост воспринимался как маленький, а манеры - как неблагородные. Аксаков пишет: "К сожалению, но мы должны заметить дурные привычки г. Мочалова, как то ходить раскачиваясь, сгибаться, пожимать часто плечами, не удерживаться на одном месте в порывах страстей и хлопать ладонями по бедрам".
С другой стороны, в статьях того времени уже появляется формула "натуральность игры г. Мочалова" - это за пятнадцать- двадцать лет до появления натуральной школы в литературе: "Мочалов, который в трагедиях, в стихах не только не поет, не декламирует, но даже не читает, а говорит"; "человек среднего роста, без искусства держать себя хорошо на сцене, с дурными привычками, с небольшим голосом и говорящий как все люди". Мочалов все время описывается через отрицание: "Мочалов при своем малом росте, небольшом голосе, горбленьи едва ли не больше говорит душе и сердцу зрителей".
В конце 20-х - начале 30-х годов, когда еще велики рецидивы классицизма, мочаловские манеры воспринимаются и как новаторские, и как раздражающие. Критикам они казались недостатком благородства, но позже у Белинского именно этот недостаток будет зачислен в "плюс": Мочалов - артист-плебей, противостоящий артисту-аристократу Каратыгину. По высказыванию критика Надеждина, - "Дикие порывы разъяренных страстей, клубившиеся вихрями в огненной душе его, особенно беспрестанные переходы из неистовости наступления дикой радости к неистовости наступления дикого отчаяния - передаваемы были им с ужасающей истиной и естественностью", нам станут заметны в игре Мочалова переходы и контрасты, свойственные эстетике романтизма. О Мочалове часто писали и так: "Придет надлежащая минута, и он вспыхнет как порох:" Самыми частыми словами, которые употребляли критики той эпохи в статьях о Мочалове, были "минуты" и "переходы", и, с другой стороны, "стихия", "пламенность". Аполлон Григорьев скажет еще мощнее: "Он был целая эпоха". В своих "минутах" Мочалов выражал целую эпоху, "веяния эпохи", а это особый дар, редчайший для театральных артистов. В 40-е годы о Мочалове и Щепкине Герцен напишет как о лучших артистах Европы, в которых он видит залог будущего развития России. Впервые в истории русской культуры театр начинает значить так много.
1837 год - год создания роли Гамлета - вершина в карьере Мочалова, на этой высокой ноте проходят еще года два-три, а затем наступает спад. Мочалов чувствует, как к сорока годам гаснет его успех, как наступает биологическое старение. Эта внутренняя тема для актера - сыграв Гамлета, Лира, Отелло, Ричарда III, он в 40 лет берется за Ромео, и тут, конечно же, успеха ждать не приходится. И тут еще директор театра Михаил Загоскин издает приказ: "Государь Император высочайше повелеть соизволил актеру Императорского московского театра Павлу Мочалову, прослужившему при оном двадцать лет, производить из кабинетов пенсион по четыре тысячи рублей в год, почему контора имеет известить о сем Мочалова, и с 8 декабря прекратить производство ему жалования, продолжая, однако, по-прежнему производство поспектакльной платы и оставить при нем полный бенефис".
Смерть любимой женщины, несчастный брак и пенсион на вершине славы - тут любой запьет! А о спектакле, состоявшемся спустя десять дней после приказа, Белинский напишет: "Никогда Мочалов не играл Гамлета так истинно, как в этот раз. Невозможно вернее ни постигнуть идеи Гамлета, ни выполнить ее". Парадокс, если хотите! Но для артиста-романтика вся жизнь - в парадоксах. Здесь начинается самый драматический период его жизни, со срывами спектаклей, с запоями. В 1839 году на гастролях в Харькове кто-то пишет, что игра Мочалова - уже пародия. Да и в столицах начинают потихонечку высказываться о его игре те, кто не находит в ней прежнего одушевления.
В феврале 1848 года Мочалов играет в Воронеже свою коронную, старую роль Мейнау в пьесе "Ненависть к людям и раскаяние" и по дороге из Воронежа, переезжая реку по весеннему льду, проваливается и простужается. По возвращении в Москву, по словам дочери, Мочалов "осунулся, похудел, постарел. Отец таял с каждым днем. На четвертой неделе поста ему сделалось заметно хуже. Он стал забываться, но чувство религиозное в нем так было велико, что и в забвении, лежа с закрытыми глазами, он пел: "Кресту твоему поклоняемся, Владыко". 16 марта в 8 часов утра его не стало.
Павел Степанович Мочалов (3 ноября 1800, Москва - 16 марта 1848, там же) - один из величайших русских актёров эпохи романтизма. Служил в московском Малом театре.
Биография
Павел Степанович Мочалов родился 3 (15) ноября 1800 года в Москве, в семье крепостных актёров - Степана Фёдоровича (1775-1823) и Авдотьи Ивановны Мочаловых, которые были крепостными помещика Н. Н. Демидова и играли в его домашнем театре. В 1803 они были отданы в труппу московского Петровского театра М. Медокса. В 1806 вместе со всем Петровским театром вошли в московскую труппу императорских театров и всей семьёй получили вольную. Двое их детей тоже стали артистами: Мария Степановна (по мужу - Франциева, 1799-1862) и Павел Степанович. Судьба одарила Павла редкой памятью. Едва овладев речью, он повторял за матерью длинные строчки из Евангелия. П. Мочалов учился в одном из лучших пансионов Москвы - пансионе Терликовых. Получил хорошее по тем временам образование, знал французский. По воспоминаниям его дочери Е. Шумиловой-Мочаловой, отец какое-то время учился в Московском университете, однако, в списках среди обучавшихся в это время в университете фамилии Мочалов не найдено. 4 сентября 1817 года Павел Мочалов впервые появился на сцене в роли Полиника (пьеса В. А. Озерова «Эдип в Афинах») и 11 сентября в роли Эгиста (пьеса «Меропа») - на сцене казенного Театра на Моховой; помещения нынешних Большого и Малого театров открылись лишь 14 октября 1824 года - Малый театр и 18 января 1825 года - Большой театр. В спектакле также участвовали его сестра и отец, который был в это время известным артистом. Достоверных сведений о дебюте не сохранилось, однако в истории изучения деятельности артиста существует мнение, что спектакль прошел с большим успехом. Поводом к этому стали воспоминания С. Т. Аксакова, который видел домашнюю репетицию «Эдипа в Афинах». Тем не менее, первая развернутая статья о Мочалове появляется только в 1823 г. (Любитель театра. Замечания на представление Шекспировской трагедии: Отелло на Императорском Московском театре 10 октября сего года // Благонамеренный. 1823. Ч. 24. № 20. С. 101-106.).
Во вторник 4 сентября представлена будет: «Эдип в Афинах», трагедия в 5 действиях, в стихах, с хорами, сочинения г. Озерова, в коей роль Полиника будет дебютировать в первый раз г. П. Мочалов, сын актера г. Мочалова. Объявления // Московские ведомости. 1817. 1 сен. С. 1963.
П. Мочалов в двадцатые годы
В это время основой репертуара потихоньку становится водевиль и мещанская драма, в которых Мочалову тоже приходится играть. Однако не это привлекло зрителей и критиков к творчеству артиста. В это время Мочалов исполняет роль Жоржа де Жермани в пьесе Дюканжа и Дино «Тридцать лет, или Жизнь игрока» (1829), а также впервые для себя исполняет роль Гамлета (подражание Шекспиру С. И. Висковатова) в 1827 году. Обе роли важны тем, что Мочалов раскрывает в них главные для себя темы бунта, сильной романтической личности. Особенно это проявляется в роли Жоржа де Жермини, трагедии человека, погруженного в свои страсти, для которого игра становится смыслом жизни.
Мочалов в тридцатые годы
Здесь проявляется поразительная способность артиста превращать обычную мелодраму в трагедию личности. Ярким примером может послужить образ Мейнау в пьесе Коцебу «Ненависть к людям и раскаяние» (1832), в которой мещанская драма превращалась в борьбу человека с миром.
Вершиной творчества артиста становится «Гамлет» в переводе Н. А. Полевого, перевод, который считается романтическим, значительно помог артисту в выражении идеи мятущегося духа Гамлета-Мочалова. Об этом спектакле написано множество статей, необходимо только сказать, что Гамлет в исполнении Мочалова был современником сидящих в зале людей.
В конце жизни
Возвращаясь в 1848 году из гастролей в Воронеже, артист простудился - его карета провалилась под лёд. В дороге артист много пил и закусывал водку снегом. Приехав в Москву, через несколько дней скончался. Провожать Мочалова в последний путь собралось несколько тысяч человек. Купцы закрыли свои лавки на той улице, по которой проходила траурная карета, и присоединились к процессии.
МОЧАЛОВ, ПАВЕЛ СТЕПАНОВИЧ (1800–1848), актер Московского Малого театра, русский трагик романтического направления.
Родился 3 октября 1800 в Москве. Родители сначала были актерами крепостного театра, затем отец стал премьером Московского театра и в 1806 вся семья была выкуплена на волю. Шестнадцатилетним юношей обнаружил «необыкновенный талант, бездну огня и чувства» (по словам С.Т.Аксакова).
Дебют состоялся в 1817 в роли Полиника в трагедии Эдип в Афинах В.Озерова. Это была пьеса с четкими канонами классицизма , еще сохранявшего свои позиции на русской сцене. Актер сполна отдал дань этому направлению, сыграв в трагедиях Танкред М.Вольтера, Фингала в одноименной пьесе В.Озерова и других пьесах. Но именно Мочалову предстояло полностью преодолеть эти устаревающие каноны. Ему суждено было внести на сцену живые человеческие чувства, обнажить мысли, страдания, тревогу своих современников, людей конца 1820 – начала 1840-х. Романтический герой Мочалова заявил о себе в репертуаре переводных французских мелодрам: Кин, или Гений и беспутство А.Дюма , Ненависть к людям и раскаяние А.Коцебу , Тридцать лет или жизнь игрока В.Дюканжа и М.Дино. Эти роли он субъективно перестраивал на свой лад, и на подмостки выходил глубоко страдающий одиночка, тщетно пытающийся бороться со злом окружающего мира.
Раскрывая внутренний мир своих героев, он опирался на собственные переживания и темперамент. Он выражал страсть не криком, а шепотом, или молчанием, полным глубокого смысла. Природа наделила его голосом, богатым не столько силой, сколько разнообразными оттенками, выразительной пластикой и мимикой лица, огромной эмоциональностью. Однако, современники, отдавая должное масштабу его дарования, сходились во мнении, что он был зависим от «вдохновения», вне которого его творчество блекло.
К середине 1830-х его творчество заходит в тупик от отсутствия крупных содержательных ролей. Ему не хватало близкого драматургического материала, чтобы полноценно зажить одной жизнью со своим героем. Таким героем стал для него Гамлет в первом поэтическом русском переводе Н.Полевого (1837). Гамлета, «но только русского душой» и воплотил он на московской сцене. «За человека страшно мне!» – восклицал его герой, уязвленный предательством близких, обманом жизни, недавно еще казавшейся прекрасной. Вспышки мучительной ярости сменялись в его исполнении нотами тихой скорби, обреченности, отчаяния, и в конечном итоге готовности к борьбе. Создавая собственный образ Гамлета, он не стремился к совершенствованию внешней стороны роли, не стремился придать ей совершенное эстетическое обрамление. Гамлет по праву считался главной ролью Мочалова, выразившей лучшие духовные стремления и надежды своего времени.
Значительным творческим достижением стали и другие роли из западно-европейской классики: Отелло, Ричард III, король Лир (в одноименных пьесах У.Шекспира), Фердинанд, Миллер, Карл Моор, Мортимер, Дон Карлос (Коварство и любовь , Разбойники , Мария Стюарт , Дон Карлос Ф.Шиллера). В них Мочалов откровенно пренебрегал исторической и бытовой конкретикой, чуждыми складу его дарования, создавая образы вдохновенно лирические, субъективные, становясь автором самостоятельных сценических созданий. Его романтические одиночки протестовали и сражались с враждебным миром зла, отчаиваясь и нередко падая духом. Время надежд и разочарований, как в зеркале, отразилось в самом мироощущении актера.
Важнейшим событием стала роль Чацкого в комедии А.С.Грибоедова Горе от ума , впервые поставленной на московской сцене в 1831. Его герой был одиноким пламенным бунтарем, бросающим вызов обществу и с достоинством принимающим свой жребий. Финальные слова пьесы: «Карету мне! Карету!» Чацкий Мочалова произносил хладнокровно, голосом, полным не гнева, но презрения к гонящим его.
Выступал в главных ролях романтических произведений А.С.Пушкина , переделанных для сцены, сыграв роли хана Гирея, Алеко (Бахчисарайский фонтан , Цыганы ). Написал романтическую драму Черкешенка , в которой в 1840 сыграл роль Джембулата.
К 1840-м творчество Мочалова оказалось исчерпанным. Тема одинокого бунтарства, на волне которой он раскрыл свой талант, перестала быть востребованной временем. На подмостках утверждается эстетика «натуральной школы» с ее вниманием к реалистическим подробностям, изобразительному ряду, точным социальным характеристикам, вдумчивому анализу, более естественной манере исполнения. Его сценическая техника не соответствовала этим требованиям. Его никогда не вдохновлял маленький, приземленный «человек среды». Пережив свою блестящую славу, скончался 16 марта 1848 в Москве в одиночестве, забытый даже бывшими горячими поклонниками.
Память о нем осталась в восторженных, полных тончайших подробностей, аналитических статьях своего времени, обширной мемуаристке, письмах современников, ходивших на спектакли с его участием десятки раз. На базе этих воспоминаний было воссоздано его значение для русской сценической традиции, взятой в основу великим реформатором русской сцены К.С.Станиславским . В своих теоретических трудах Станиславский обозначил роль Мочалова, как одного из родоначальников школы переживания, считал артиста творческим образцом, применительно к обоснованию своей системы.
Екатерина Юдина
