Повседневная жизнь восточного гарема. Тайны восточных гаремов, о которых никогда не рассказывают в романтических фильмах

Гарем... На свете не так много слов, которые могли бы соперничать с этим, таким притягательным и таинственным. Каждый найдет в нем свои потаенные желания, угасающее родство с первородными инстинктами или ностальгию о тех временах, когда красота имела достойную цену и утонченных ценителей.
"Гарем" (харам) - слово арабское, обозначает оно все, что запретно, а также сокрыто и защищено, тайно и недоступно для посторонних. Когда имеется в виду восточный дом прошлых веков, то харам - это та его часть, где жили женщины - матери, жены, малолетние дети, наложницы, рабыни, а также и евнухи.

Европейский синоним гарема французское слово «сераль», происходящее от схожих по звучанию персидского и турецкого слов (serui, saray), обозначающих большой дом или дворец. В представлении европейцев сераль - это внутренние покои восточных владык и их семей. Сегодня многие полагают, что гарем - это что-то вроде публичного дома на азиатский манер, между тем различие здесь примерно такое же, как между метро для всех и роскошным лимузином для избранных.

В том или ином виде гаремы существовали везде, во все времена и задолго до ислама как явление, не противоречащее природе.

УСТРОЙСТВО ГАРЕМА

Поначалу гаремы существовали отдельно от дворцов правителей. После взятия турками Константинополя в 1453 году султан Мехмед II переустроил его на собственный вкус. Одна из главных достопримечательностей современного Стамбула - гигантский дворец (сераль) Топкапы. Со временем сюда перекочевал и султанский гарем, расцветший при Сулеймане Великолепном. Лучшая часть дворца отводилась для гарема. В остальных частях принимали гостей, устраивали дипломатические приемы, парады и прочие церемонии. Современник оставил нам соответствующие разъяснения:

“Сераль - значит дворец: это имя дается резиденции государя, а также и резиденциям губернаторов, управляющих провинциями от имени султана. Под словом "сераль" разумеется совокупность дворцовых построек, обитаемых как женщинами, так и мужчинами. Наиболее распространенная часть этих построек предоставляется женщинам и называется гаремом

Сераль, в котором обыкновенно живет султан, представляет собой громадное мраморное здание, раза в четыре превосходящее размерами петербургский Зим­ний дворец. Три четверти всей этой массы построек составляет гарем, тогда как мобейн, относительно го­воря, является только пристройкой к прочему зданию. Между мобейном и гаремом находится громадная за­ла с особыми лестницами, подъездами и своей почет­ной дверью, назначенная для официальных приемов иностранных монархов, посланников, министров и пр.

Независимо от этого главного корпуса существует еще множество пристроек к сералю, обширных зда­ний, служащих конюшнями, кухнями, складами, казар­мами и пр. Все эти здания составляют как бы малень­кий город, тянущийся вдоль Босфора на протяжении приблизительно двух километров".

Гарем состоял из нескольких тысяч помещений раз­личного назначения, из которых сохранилось лишь около трехсот, которые сегодня показывают туристам. Гаремный комплекс постоянно расширялся и пере­страивался, особенно после пожаров и землетрясений, а также обзаводился «филиалами» - виллами на Бос­форе и в других живописных местах. Главной задачей архитекторов и прочих устроите­лей «Дома счастья» было создание возможных, а по­рой и невозможных по обычным понятиям, удобств, красоты и особой атмосферы, способствующих на­слаждению жизнью и стимулирующих обитательниц полнее отдаваться радостям любви.

Этот великолепный мир, куда избранные попадали через «Въездные ворота гарема», включал роскошно убранные покои жен и их детей, пышные апартамен­ты матери-султанши, альковы наложниц, школу прин­цев, жилища евнухов и слуг, комнаты для отдыха и развлечений, бани, сады, пруды с экзотическими рыб­ками и бассейны, фонтаны, зверинцы, театр, лечебни­цы и многое другое. Надежно охраняемый дворец султана включал так­же несколько мечетей.
Планировку помещений гарема описал и Теофиль Готье:

«Комнаты располагаются анфиладой или выходят в широкий коридор... Апартаменты каждой из жен име­ют единственную дверь, открывающуюся в Простор­ный проход, как двери келий - в галерею монастыря. В обоих концах коридора стоят на страже евнухи или бостанджи».

Гаремы снабжались продуктами, выращенными на особо охраняемых землях, в запретных садах. Рыбу разводили в специальных водоемах. Этим занимались целые подразделения рабов. Торговые агенты двора привозили со всего света лучшее, что могли отыскать, включая драгоценности, ткани и украшения, изысканную парфюмерию и по­следние европейские новинки в сфере женских при­страстий.

Убранства

"Любовь султана к его женам, а их было весьма большое число, была разорительна для страны, - пи­сала Мелек-ханум. - Они действовали так, что все их прихоти, какого бы рода они ни были, удовлетворя­лись. Они содействовали друг другу в вымогательстве у него себе самых ценных подарков. Залитые брилли­антами, в сопровождении многочисленных рабынь, почти так же богато одетых, как и госпожи их, жены султана выезжали в каретах, из которых каждая со все­ми принадлежностями стоила около 900000 пиаст­ров... Убранство их покоев постоянно возобновлялось новыми украшениями. В течение двух лет сераль че­тыре раза возобновлялся сверху донизу".

Жерар де Нерваль описал покои египетской принцессы (сестры султана) несколько иначе: (Ситт аль­ Мульк (первая дама государства) полулежала на по­душках в алькове одной из дальних комнат; убранство этой комнаты ослепляло своим великолепием. Свод, выполненный в виде небольших куполов, напоминал пчелиные соты или грот со сталактитами из-за вы­чурно-сложного орнамента, где перемежались ярко­красные, зеленые, голубые и золотистые тона. Стены на высоту человеческого роста были выложены изуми­тельными мозаичными плитками из стекла; сердцевидные арки грациозно опирались на пышные капи­тели в форме тюрбанов, а те, в свою очередь, покои­лись на мраморных колоннах. Вдоль карнизов дверей и окон шли надписи карматским шрифтом, изящные буквы которого перемежались с цветами, листьями и завитками арабесок В центре комнаты бил фонтан, струи кристально чистой воды поднимались до само­го свода и падали в круглый бассейн с серебряным звоном, рассыпаясь на тысячи брызг».

Описания гаремных покоев оставили и иностран­ные дамы, которым выпала редкая возможность их по­сетить. Один из таких рассказов приводит Джордж Дорис:
"В апартаментах принцесс имеются разного рода салоны для собраний, и я имела возможность доста­точно подробно осмотреть их обстановку во время мо­его посещения. Это было летом: белое полотно пол­ностью закрывало начищенный дубовый паркет. Тут и там стояли софы, накрытые красным и желтым сати­ном, отороченным золотой бахромой; кресла и диван­чики окружали полированный стол, инкрустированный слоновой костью. Восточная мебель соседствовала с тумбой эпохи Людовика XV. Стены были увешаны кар­тинами (в основном пейзажами), обрамленными ту­рецкими надписями, сделанными золотыми буквами по черному бархату. Расписной потолок изображал виды Босфора. Вход был замаскирован роскошной портье­рой, на розовом фоне которой выделялась султанская тyrpa (монограмма султана).

Теофилю Готье посчастливилось увидеть апартамен­ты первой дамы двора - матери султана:
«Покои султанши валиде - высокие комнаты с ви­дом на Босфор, - замечательны своими потолками с фресковыми росписями несравненной свежести и изя­щества.... То это бирюзовые небеса поразительной го­лубизны, покрытые легкими облаками, то огромные покрывала из кружев восхитительного рисунка, то большая перламутровая раковина, отливающая всеми оттенками спектра, или прекрасные цветы, оплетаю­щие золотую решетку. Иногда мотивом служит шка­тулка с драгоценностями, рассыпанными в блистающем беспорядке, иногда ожерелье, с которого, точно капли дождя, падают жемчужины, иногда россыпи бриллиантов, сапфиров и рубинов. Вот плафон, как бы затянутый голубоватым дымом, поднимающимся от золотых курильниц с благовониями, изображенных на карнизах.... Рядом златотканый парчовый занавес, со­бранный подхватом из карбункулов, приоткрывает про­стор синевы, чуть дальше мерцает сапфирными от­светами лазурный грот. Нескончаемые переплетения арабесок, резные кессоны, золотые розетки, букеты цве­тов, фантастических и натуральных, голубые лилии Ирана и розы Шираза разнообразят темы, из которых я назвал лишь основные, не желая вдаваться в подроб­ности, - их легко восполнит воображение читателя".

А вот описание приемных покоев супруги важного вельможи:

"Три стены из четырех сплошь занимали окна, щед­ро наполняя комнату светом и воздухом, - трудно подобрать для нее более точное сравнение, чем оран­жерея, ибо повсюду здесь благоухали дорогие цветы. Пол устилал великолепный мягкий ковер из Смирны; потолок украшали арабески и плетеные узоры, цвет­ные и позолоченные; два длинных дивана, затянутых желтым и голубым атласом, тянулись вдоль стен; еще один диван, маленький и низкий, стоял в простенке между окнами, откуда открывалась великолепная пано­рама Босфора; по ковру были разбросаны голубые шел­ковые подушки. В одном углу сверкал большой, изумрудного цвета кувшин богемского стекла с золотыми разводами, стоявший на таком же подносе. В другом помещался сундук тисненой кожи с узорами, насечками и позо­лотой, очень красивый и напоминавший замыслова­той отделкой марокканские сундуки, которые Дела­круа не упускает случая изобразить на своих афри­канских картинах. К несчастью, в эту азиатскую рос­кошь вклинился европейский комод красного дерева. На его мраморной доске, между двумя вазами с искус­ственными цветами, высились часы под стеклянным колпаком, точь-в-точь как у какого-нибудь почтенно­го рантье из Марэ. Подобные диссонансы, столь досадные для художника, встречаются во всех турецких домах, претендующих на хороший вкус. К этой ком­нате прилегала другая, убранная более просто: она служила столовой и имела выход на лестницу для прислуги».

Сады наслаждений

В жарком климате Востока нет ничего приятнее, чем предаваться неге в прохладной тени цветущего сада. Мелек-ханум описала посещение сада знатной еги­петской дамы: «Это было удивительно красиво. Фини­ковые пальмы, апельсиновые деревья, цветы и кусты были устроены с необыкновенным искусством. Даже стены были как бы задрапированы зеленью».

Лучшие сады конечно же были в гаремах повели­телей. Образчик такого сада представлен в сказках «Тысячи и одной ночи»:

«Сад, где было все, что желательно душе и услаждает очи. Там были высокие колонны и строения, уходя­щие ввысь, и были у сада сводчатые ворота, подобные дворцовым, и лазоревые ворота, подобные вратам райских садов, привратника которых звали Ридван, а над ними были виноградные лозы всевозможных цве­тов: красных, подобных кораллам, черных, точно носы негров, и белых, как голубиные яйца... И были в этом саду плоды разнообразные и птицы всех родов и цветов: вяхири, соловьи, певчие куропат­ки, горлинки и голуби, что воркуют на ветвях, а в ка­налах его была вода текучая, и блистали эти потоки цветами и плодами услаждающими...

А на деревьях в этом саду было каждого плода по паре, и были в нем гранаты, похожие на кайраван­ские шарики, как сказал поэт:

Ты видишь: вот гранаты с тонкой кожей;
С девичьей грудью это диво схоже.
Очистив их, с ума сойдешь, постигнешь,
Что нет на свете яхонтов дороже...

И были в этом саду яблоки - сахарные, мускусные
И даманийские, ошеломляющие взор...
И были в этом саду абрикосы, миндальные и камфарные, из Гиляна и Айн-Таба...

И были в этом саду сливы, вишни и виноград, ис­целяющий больного от недугов и отводящий от голо­вы желчь и головокружение, а смоквы на ветвях -красные и зеленые - смущали разум и взоры...
И были в этом саду груши - тирские, алеппские и румские, разнообразных цветов...
И были в этом саду султанийские персики разно­образных цветов; желтые и красные...
И был в этом саду зеленый миндаль, очень сладкий, похожий на сердцевину пальмы, а косточка его - под тремя одеждами...
И был в этом саду боярышник разнообразной окраски...
И были в этом саду померанцы, подобные калгану...
И были в этом саду лимоны, цветом подобные зо­лоту, и спускались они с высочайшего места и свеши­вались на ветвях, подобные слиткам золота...
И были в этом саду всякие плоды, цветы, и зелень, и благовонные растения - жасмин, бирючина, перец, лаванда и роза, во всевозможных видах своих, и бара­нья трава, и мирта, и все цветы полностью, всяких сортов. И это был сад несравненный, и казался он смотрящему уголком райских садов: когда входил в него больной, он выходил оттуда как ярый лев. И не в силах описать его язык, таковы его чудеса и дико­винки...

Образы гуляющих среди цветов жен султана, спо­собных украсить самую щедрую фантазию природы, не давали покоя живописцам. На рисунках, иллюстрирующих тайную жизнь сералей, вокруг томных краса­виц порхают птицы и кружатся чудесные бабочки, робко ластятся миниатюрные газели и скачут ручные обезьянки. Рабыни предлагают хозяйкам сладости и напитки, а музыкантши услаждают слух песнями.

ГАРЕМНАЯ ИЕРАРХИЯ

Собрание разных по поло­жению и красоте женщин в замкнутом пространстве, даже если это и роскошный гарем, всегда грозило бурными и непредсказуемыми событиями. Мир и по­кой в серале сохранялся до поры до времени, и гаран­тировать его не мог даже сам великий повелитель. Многовековой опыт доказывал необходимость осо­бой иерархии, которая хотя бы отчасти поддерживала дисциплину в кипящем страстями дамском собрании. Сей гаремный кодекс, напоминающий "табель о ран­гах", жестко регламентировал взаимоотношения, при­вилегии, права и обязанности гаремного персонала в зависимости от того, на какой ступени "служебной лестницы» находилась та или иная обитательница се­раля.

Осман-бей - один из турецких чиновников в сво­ей полной сарказма книге "Турки и их женщины, султан и его гарем" писал:

"Восточные мудрецы признали эту истину, что до­казывается тем, что, наполняя свои гаремы сотнями женщин, они нашли нужным положить в основание гаремной жизни строгую дисциплинарную систему, благодаря которой мужья, имеющие три-четыре жены, могут управлять своим гаремом и поддерживать в нем порядок, повиновение. То же, что делали владетели буржуазных гаремов, должны были сделать и султаны, только в гораздо больших размерах. В самом деле, чтобы содержать и держать в повиновении тысячи женщин, они должны были создать целую конститу­цию со своими иерархическими степенями, своими за­конами и регламентами. Учреждение иерархии было безусловно необходимо, потому что иначе было бы невозможно определить место каждого члена гарема, а также и обязанности, лежащие на каждом из них. Эта гаремная конституция не имеет основателя, ав­тора, имя которого было бы известно потомству: она - дело необходимости и времени.

Иерархия императорского гарема представляет та­кой же правильный план, как и всякая другая иерар­хия, имеющая свои посредствующие ступени и своих субалтернов, отношения которых устанавливаются на основании прав старшинства, прав на производство, на награды и пр. Благосклонность султана является, ко­нечно, великим краеугольным камнем всего иерархи­ческого здания. Иначе, впрочем, и быть не может».

Гарем султана:

Валиде-султан (мать султана).

Хазнедар-уста (великая казначейша).

Бах-кадина (первая жена султана), вторая, третья и четвертая кадины.

Бах-ирбаль (первая фаворитка его величества), вто­рая, третья и прочие ирбаль.

Гезде (девицы, замеченные султаном, чающие или вздыхающие).

Кадины-эфенди (матери принцев или принцесс).

Султанши (не выданные замуж принцессы крови).

Каждая из поименованных дам имеет свой особый двор (даирэ) и свиту из женщин.
А теперь представим устройство собственного дво­ра валиде-султан, служившего образцом для всех ос­тальных.

Валиде-султан

Ее казначейша, секретарь, хранительница печати, пер­вая хранительница гардероба, первая наливательница воды, первая подательница кофе, первая приготови­тельница шербета и проч., одним словом, дюжина дам, называющихся кальфа (госпожа). Каждая кальфа имеет в своем распоряжении из­вестное число учениц, называющихся аляибр, что значит рабыни. Все аляибры очень молоды - от пят­надцати до двадцати - и составляют низшую ступень гаремной иерархии.

Перейдем теперь к более обстоятельному описанию основных ступеней гаремной «табели о рангах».

Валuде-султан (мать-султанша)

Мать правящего султана бьmа вершиной гаремной иерархии. Ее власть была непререкаема и безраздель­на, как у императрицы. «Первая леди», сумевшая сделать своего сына, как правило, одного из многих, наследником престола, невольно внушала уважение своему окружению, а прочим - страх и трепет. Да и кто лучше ее знал гаремную жизнь со всеми ее явными и тайными сто­ронами.

Казалось бы, правительницей гарема могла быть одна из законных четырех жен султана, однако это влекло за собой опаснейшие интриги, в которые не­минуемо включились бы конкурирующие кланы каж­дой из жен. Проще и безопаснее было держать жен в равном положении, предоставив власть почтенной матроне. А женам оставить соперничество за внима­ние султана и надежду сделать очередным султаном своего сына.

Валиде-султан была не только правительницей га­рема, но и законодательницей мод. Дамы, посмевшие одеваться более роскошно или носить более дорогие украшения, рисковали навлечь серьезные неприятно­сти не только на себя, но и на своего супруга. Валиде­-султан величали «О, венец укрытых паранджой!» или «Наша госпожа». Без ее ведома в гареме не происхо­дило ни одного значимого события, включая выезды из сераля или посещения родственниц. Без ее одоб­рения никто не мог быть «зачислен» в гарем, будь то чернокожая рабыня-кухарка или белокожая одалиска, которой устраивался придирчивый экзамен.

Формально к валиде-султан был приставлен важный сановник, именовавшийся валиде-киясси, назначавший­ся императорским указом. Он исполнял администра­тивные функции. И хотя должен был быть «оком сул­тана» в гареме, большей частью был занят материаль­ным обеспечением «Дома счастья», следуя пожеланиям валиде-султан.

Хазнедар-уста

Опорой матери-султанши в самом гареме была хазнедар-уста - главная экономка, исполнявшая так­же обязанности казначея и интенданта. Эта, обычно немолодая и весьма опытная, дама имела сотни лич­ных слуг, помощников, рабынь и евнухов. Хазнедар вела хозяйство, следила за порядком и представляла регулярные доклады госпоже.

Одной из ее главных прерогатив было возведение осчастливленных вниманием султана избранниц на ложе повелителя. Она руководила этой деликатной церемонией с глубоким знанием дела, после чего встречала и провожала к предмету страсти самого султана.

При необходимости она представляла валиде-сул­тан вне гарема. И ей оказывали не меньше уважения, чем султанше-матери, на которую хазнедар имела су­щественное влияние.

Если случалось, что мать-султанша оставляла этот мир, ее обязанности и полномочия переходили к хаз­недар-уста. Однако она не всегда честно выполняла свои обязанности. Когда умерла мать султана Абдул­Меджида, в гареме начался хаос, которым хазнедар не преминула воспользоваться в своих интересах. Со своими приближенными она растащила имущество и казну гарема, завладев таким образом многомиллион­ным состоянием. Но власть ее была так велика, что осведомленные о ее проделках министры, включая ми­нистра финансов, лишь смиренно склоняли перед ней головы.

Жены султана (Кадuны-эфендu)

Как мусульманин султан имел право иметь до четы­рех жен, то есть жен официальных, с которыми за­ключались брачные контракты, игрались свадьбы со всеми подобающими церемониями. Однако со време­нем это правило претерпело немало изменений. Брач­ные контракты заключались уже не со всеми или во­все не заключались. Сам институт наложниц был кощунственным нару­шением мусульманского закона, потому что наложни­цами могли признаваться лишь женщины, оказавшие­ся в плену у мусульман в ходе джихада - войны за ве­ру. Но таковых было немного. Подавляющее же число наложниц поступали в гаремы совсем иными путями, о чем будет рассказано позже.

В конце концов султаны стали без излишних фор­мальностей жениться только на рабынях. Женами при­знавались те из рабынь-наложниц, которые рожали сул­тану детей, считавшихся законными наследниками. Тем не менее главными или любимыми (хасеки) по-прежнему считались только четыре супруги. Пер­вая жена именовалась бах-кадина. Каждая из главных жен имела даирэ - собственные апартаменты с соответствующим штатом рабынь, ев­нухов и т. д. Обычно жены султана жили на верхних этажах, а прислуга на нижних.

Если место одной из жен по какой-либо причине становилось вакантным, его занимала женщина, сумев­шая обратить на себя особое внимание султана. И не­трудно представить, какая жестокая, хотя и скрытая от посторонних глаз борьба велась за право занять эту вожделенную нишу.

Кадины

Основными претендентками на звание одной из че­тырех законных жен повелителя были просто кадины. Эти дамы тоже находились в весьма привилегирован­ном положении, так как были или беременны, или уже успели произвести на свет принца или принцессу.

Жерар де Нерваль, которому устроили тайную экс­курсию по сералю, когда в нем не было женщин, пи­сал: «Это были комнаты кадин. Абсолютное сходство этих помещений удивило меня, но мне объяснили, что между женами султана царит полное равенство...

В качестве примера художник рассказал мне, что ког­да его высочество заказывает для своих жен в Пере, обычно у французского кондитера, коробки конфет, они обязательно должны быть одинаковыми. Допол­нительная обертка, особая форма конфеты, даже лиш­ние пастила или драже вызвали бы нежелательные разногласия между этими прелестными созданиями; как и у всех мусульман, у них очень развито чувство равенства».

Кадины считались признанными, хотя и неофици­альными, женами султана. До своего возвышения ка­дины находились в ранге икбал - фавориток

Икбал

Дюжина очаровательных одалисок, более других пре­успевших в гаремных науках, составляли своего рода аристократию прислуги и окружали посетившего га­рем султана. Главное было попасться на глаза султану и остано­вить на себе его внимание. Одни рабыни искали та­кого случая, других случай находил сам. Это могло произойти в самых обычных обстоятельствах - ког­да он спал, ел, одевался. Случалось, что султан приме­чал наложниц на прием ах, праздниках или выездах. В отличие от всех остальных мужчин султан мог видеть женский персонал любого гарема с открыты­ми лицами. Эта привилегия его величества принима­лась безропотно, хотя и выходила за рамки единого
для всех мусульман закона.

В Коране по этому поводу сказано: «И скажи (жен­щинам) верующим: пусть они потупляют свои взоры и охраняют свои члены, и пусть не показывают своих украшений, разве только то, что видно из них, пусть набрасывают свои покрывала на разрезы на груди, пусть не показывают своих украшений, разве только сво­им мужьям, или своим ощам, или отцам своих мужей, или своим сыновьям, или сыновьям своих мужей, или своим братьям, или сыновьям своих братьев, или сво­им женщинам, или тем, чем овладели их десницы, или слугам из мужчин, которые не обладают желанием, или детям, которые не постигли наготы женщин; и пусть не бьют своими ногами, так чтобы узнавали, ка­кие они скрывают украшения. Обратитесь все к Аллаху, о верующие, - может быть, вы окажетесь счастливы­ми!" (24:31)

«Предположим, что султан решил навестить свою мать или одну из своих законных жен, - пишет Ос­ман-бей. - В покоях, которые желал посетить султан, начиналась страшная суматоха. Все шумят, кричат, на­ряжаются и украшают апартаменты. Когда его величество усаживается на предназначен­ный только для него диван, ему с особыми церемония­ми предлагают угощения. Рабыни, которые прислуживают на приеме, имели теперь возможность приблизиться к султану и предъ­явить его взору свои естественные и искусственные прелести. Султан и сам был не прочь взглянуть на этих оча­ровательных девушек, которые кружатся вокруг него, подавая кофе, набивая табаком трубку и стараясь вся­чески угодить повелителю. И нет ничего удивительно­го в том, что какая-то из этих прелестниц сумеет об­ратить на себя особое внимание повелителя. Пленен­ный красавицей-рабыней султан не стеснялся демонстрировать вспыхнувшую страсть - жестом, слишком пристальным взглядом, легкой улыбкой.

Как ее зовут? - спрашивал султан.

Этого было достаточно, чтобы рабыня была возве­дена в ранг гезде - попавшейся на глаза. Мать или жена султана подавали рабыне специаль­ный знак, та приближалась и целовала край дивана, на котором сидел повелитель. Вслед за тем ему представляли рабыню, которая с этого момента и стано­вилась гезде.

На следующий день гезде покидала даирэ своей бывшей хозяйки и помещалась в другие апартаменты, где ее приводили в необходимый вид, наряжали и да­вали необходимые наставления, перед тем как султан пожелает поближе познакомиться со всеми ее досто­инствами».

Похожую ситуацию описывал и Джордж Дорис:

«Может статься, что выбор падишаха падет на одну из рабынь, принадлежащих его родственницам-султан­шам или его дочерям-принцессам, которые живут за пределами Йилдыза и лишь иногда посещают его. Так, однажды вечером, когда Его Величество давал в своем гареме танцы и балет, он приметил среди танцовщиц юную рабыню по имени Местэ-Алем, служанку его младшей дочери - принцессы Зеккие. Наутро двое евнухов султана прибыли во дворец принцессы и объявили ей, что они пришли за юной Местэ-Алем, которая удостоилась особой чести - монаршего же­лания.

Велико было волнение юной черкешенки, даже не мечтавшей о таком возвышении! Ее госпожа поспе­шила распорядиться о том, чтобы она могла принять традиционную ванну и, окруженная своими рабыня­ми, сама присутствовала при ее туалете. В аромате ду­хов, в богатом наряде новая избранница, все еще ду­мавшая, что она грезит, села в роскошную карету и в сопровождении верховых евнухов прибыла в Йилдыз, где валиде-султан тотчас же вызвала ее и дала ей обычные наставления.

Однако, несмотря на поспешность, с какой ее до­ставили во дворец, лишь на четвертый день Местэ­-Алем была представлена господину. И то ли его кап­риз прошел, то ли девушка показалась ему не так уж красива, то ли он не узнал ее в ее новом наряде, но Его Величество, поведя бровью при виде ее, резко ска­зал: "Эта не та. Отправьте ее назад" Дрожащая, опозо­ренная, глубоко уязвленная в своей зарождавшейся гордости, взлетевшая столь высоко, чтобы так низко и так внезапно упасть, бедняжка была препровождена обратно к принцессе Зеккие - на сей раз без каких бы то ни было знаков почета, в сопровождении урод­ливого и старого чернокожего евнуха.

Однако ей, безутешной в своем горе от пережито­го тяжкого испытания, не пришлось долго страдать: она сделалась печальной, томной и бледной, стала ка­шлять и вскоре умерла».

Превращение гезде в фаворитку или попросту - наложницу (любовницу), совершалось известным об­разом. И если султан оставался доволен своим выбо­ром, гезде получала титул икбал, а вместе с ним - ежемесячное денежное содержание, прислугу и евнухов. Об отношениях султана Абдул-Хамида со своим га­ремом Джордж Дорис писал:

«Иногда он благоволит побеседовать со своими фаворитками, в глазах кото­рых ему нетрудно выглядеть человеком блистатель­ного ума: все они абсолютно невежественны, и то по­верхностное воспитание, которое они получили, не мешает им оставаться по-детски наивными. Он по­свящает их - в самых общих чертах - в дела миро­вой политики, рассказывает им разные истории, сен­сационные анекдоты из заграничной дворцовой жиз­ни (до которых он сам большой охотник), - и это единственные уроки истории, которые им препода­ютcя.
... Гарем - вот весь их мир. Сюда они были привезе­ны еще детьми; здесь их берегут, как драгоценное ста­до; здесь они живут и умирают, ничего не узнав об окружающем мире, не осознав даже, что такое жизнь». Фаворитки тоже были «первыми», «вторыми», а то и десятыми или сотыми... Но, в отличие от главных жен, первенство фавориток было весьма относитель­ным. Султану ничто не мешало «осчастливить» своим монаршим расположением новую рабыню, чтобы тут же забыть о ее предшественнице.

Мелек-ханум писала:

«Меня сопровождали одалис­ки, шеи которых были повязаны белыми платками с вышитыми на них стихами, и это означало весьма благосклонное отношение к ним господина».

Этот сверкающий страстями калейдоскоп, по-види­мому, развлекал всевластного султана, но управителям гарема приносил множество хлопот. Определить, кто сегодня настоящая фаворитка, а кто - любимая жена, было непросто, учитывая непредсказуемость любов­ных фантазий падишаха.

Неясность положения не давала покоя и самим фа­вориткам. Они мечтали лишь о том, чтобы забереме­неть и произвести на свет принца или принцессу. Кроме самой радости материнства, это поднимало фа­вориток на новую ступень гаремной иерархии, пре­вращая их в кадин. Но на этом пути их поджидали почти непреодолимые трудности.

Кальфы

Эти старые многоопытные рабыни, в том числе и бывшие наложницы, многое знали и многое умели. Каждая кальфа заведовала отдельным «департамен­том» - прислугой, поварами, гардеробом, банщицами, лекарками, певицами, музыкантшами и т. д. Были так­же кальфы - хранительницы печатей, церемониймес­терши, заведующие протоколом, секретарши-письмо­водительницы, дегустаторши и пр.

Кальфы сами покупали юных рабынь, исходя из потребностей своего «департамента», одевали, корми­ли и, главное, обучали новоиспеченных служанок тон­костям ремесла.

Сочувствуя участи несчастных рабынь, которыми когда-то были сами, кальфы брали над ними доброе материнское попечительство. Предвидя, как непросто им будет добиться чего-то в гареме, кальфы не упуска­ли случая выдать рабыню замуж, если появлялась под­ходящая партия. И даже давали им приданое, как род­ной дочери.

Гаремные профессии требовали особых навыков и большой ответственности. К примеру, кальфа, кото­рая исполняла должность первой наливальщицы ко­фе, учила своих подопечных, как этот самый кофе ва­рить, как подавать, как распознавать хорошие и пло­хие кофейные зерна, чтобы не навлечь на себя гнев своих хозяев. Особое внимание уделялось сервировке. Роскошная посуда, в которой подавался кофе, как правило, была украшена эмалью и драгоценными камнями.

Кальфы были хранительницами традиций гарема, его своеобразной культуры и обычаев. Они сами уже были частью гарема и о другой судьбе не помышляли. Если умирала одна из жен султана, то наследницей считалась ее кальфа, которая, возможно, когда-то сама и купила на рынке девочку, а затем помогла ей вознес­тись на вершину гаремной пирамиды. Когда же умирала кальфа, то все ее имущество и даже накопленные деньги становились собственнос­тью султана. Возможно, потому султаны и были так щедры со своими женами, что в конечном счете все потраченное возвращалось к ним самим.

Мужская прислуга

Как бы ни были строги гаремные правила, как бы целомудренны ни были обитательницы сераля, как бы подозрительны ни были евнухи, но без мужчин в таком большом хозяйстве обойтись было нельзя. Кто-то должен был строить, ремонтировать, укра­шать, доставлять дрова и продукты, возделывать сады, ухаживать за лошадьми, править экипажами и лод­ками.

Все эти работы исполняли специально отобран­ные мужчины, которые, как считалось, не способны вызвать у дамского персонала и тени предосудитель­ного интереса. Сверх того принимались меры, чтобы и сами мужчины, допускавшиеся по крайней необхо­димости за стены гарема, не имели возможности уви­деть тех, кого им полагалось обслуживать. Тем, к при­меру, кто доставлял дрова (баттаджи), специальным императорским указом было предписано носить не­лепую униформу. Ее огромный воротник и прочие несуразные дополнения, как писал Осман-бей, не поз­воляли слугам видеть что-либо вокруг. Таким обра­зом, они напоминали процессию прокаженных слеп­цoв с вязанками дров на спинах, которые шли за зря­чим поводырем-евнухом. Другие евнухи приказыва­ли женщинам скрыться, следили, чтобы баттаджи не нарушали узаконенную конспирацию. Тем не менее усилия евнухов не всегда приносили желаемый ре­зультат и баттаджам удавалось время от времени заве­сти в гареме амурные связи. Некоторым из них га­ремные затворницы делали такие протекции за ока­занные им особые услуги, что баттаджи получали важ­ные чиновничьи посты.

Баттаджи, вышедшие в отставку, имели право на пенсию и могли занимать выгодные должности.

Казиев Ш . Повседневная жизнь восточного гарема (отрывок)
Скачать книгу целиком можно

Восточный гарем

Их картины полны яркого света, смуглых мужчин в экзотических нарядах и роскошных женщин без экзотических нарядов. Но так ли все было на самом деле или приходилось изрядно домысливать под впечатлением от экзотики? Реальное фото прилагается.

Восток пронизывает нашу жизнь, мы знаем о нем почти все, но вот для европейца конца XVIII — начала XIX века Ближний восток был почти неизвестным, но очень манящим местом. К этому времени для некогда могущественной Османской империи наступил период заката. За последующие две сотни лет империя растеряла почти все ранее захваченные территории, сократившись до современной Турции. А как известно, закату любой империи присуща атмосфера роскоши и гедонизма.

И слухи о пышности султанского двора ползли во все стороны, долетая и до Европы, где в это время набирала обороты индустриализация, уродливая и обезличивающая. Люди искусства задыхались в механистической атмосфере и находили выход в путешествиях в сторону не исследованного мира Востока. Туда потянулись европейские ученые, художники, писатели в поисках вдохновения, новых впечатлений и просто приключений.

Это исследование и родившиеся в его процессе произведения искусства получили впоследствии название «ориентализм». Период ориентализма продолжался до начала XX века, завершившись грандиозным всплеском моды на все восточное.
Каждый, кто хоть немного интересовался Востоком, видел картины художников-ориенталистов. Жан-Леон Жером, Жан Огюст Доминик Энгр и их современники во многом определили общемировое представление о том, как выглядит Восток. Их картины полны яркого света, смуглых мужчин в экзотических нарядах и роскошных женщин без экзотических нарядов. Писатели не отставали, мнение европейцев о восточных нравах и обычаях основано на произведениях Монтескье, Гауфа, Флобера и Уайльда.

Ориенталисты, как правило, были людьми, воспитанными в строгом европейском христианстве. Столкнувшись с новыми для себя обычаями, они их воспринимали и излагали по-своему, иногда даже специально искажая или домысливая. Когда они возвращались из путешествий, их рассказы формировали мифы и влекли на восток новых «исследователей». Можно предположить, что их рассказы о жизни в Османской империи и стали источником бытующего на западе представления о гареме, как о месте, где содержались бесчисленные, непременно прекрасные, наложницы султана, и где главный мужчина Османской империи предавался бесконечным увеселениям.

В реальности, конечно, никто из западных путешественников не имел шанса наблюдать тех сцен, которые они впоследствии так ярко живописали пером и кистью. Зато наверняка они находили дорогу в злачные места Каира и Стамбула, общались с танцовщицами, не менее для них экзотичными, но зато легкодоступными.

А еще они ходили в баню. Турецкая баня — хаммам — сохранилась и до наших дней практически без изменений, за одним немаловажным исключением. Во времена ориенталистов клиентам в турецких банях прислуживали симпатичные мальчики. Они не только намыливали и массировали посетителей, но и открыто предлагали интимные услуги. Европейца этот обычай не мог не повергать в шок.

Кроме того, посещая с визитами дома знати, а то и дворец султана, европейские путешественники не могли не заметить, что значительная часть помещений закрыта для посторонних, а в особенности — для мужчин. «Если такие прекрасные непотребства творятся в городе и в бане, насколько же больше разврата должно быть скрыто в императорском гареме» — размышляли они. Фантастические сюжеты полнили им головы и выливались на холсты, а в роли моделей выступали те же самые уличные танцовщицы. И не всегда модели были коренной национальности. Они могли быть ирландками, румынками, а Делакруа, например, позировали алжирские еврейки

Только в конце XIX века, с окончательным ослаблением султаната и ростом либеральных и просветительских настроений в Турции информация о внутреннем устройстве гарема стала доступной широкой публике, но прекрасные сказки ориенталистов и по сей день остаются основой представления западного человека о гареме.


А что же все-таки происходило в закрытых покоях султанских дворцов? Слово гарем происходит от старинного семитского корня «х-р-м». В современном арабском языке есть три основные производных от этого корня: харам — «священное место или вещь» (сравним с русским словом «храм»), хараам — «что-то, запрещенное религией, недостойное, табу» и хариим — «неприкосновенность частной жизни». Знакомое всем слово «гарем» произошло от турецкой версии последнего слова.

Османы серьезно подходили к защите своей личной жизни. Например, гарем дворца Топкапы построен таким образом, что практически невозможно заглянуть, ни из Дворцовых помещений, ни тем более снаружи дворца. Аналогичным образом стремились защищать свои гаремы и прочие знатные люди империи. Как писал в XV веке летописец Турсун Бей, «Если бы солнце не имело в персидском языке женского рода, даже оно не было бы допущено в гарем».

Но по сути, гарем турецкого султана был, в первую очередь, лишь закрытой от посторонних, частной резиденцией монарха. Помимо жен и наложниц султана, в закрытых покоях обитали и другие члены правящей семьи: сестры, иногда братья султана, его дочери, сыновья до достижения ими совершеннолетия, а также их многочисленная прислуга. Немаловажна роль гарема и как школы, предоставлявшей своим «слушательницам» самое лучшее образование, какое только могла получить женщина на Востоке.

Гарем в той форме, в которой он существовал в Османской империи, вовсе не предписан Кораном, а является развитием древних турецких традиций с учетом ислама. Султанский гарем пополнялся за счет захваченных на войне пленниц или купленных на базаре рабынь. Народы многих подвластных туркам народов могли и добровольно высылать красавиц для гарема в качестве дани. В конце XIX-XX вв. поэтесса Лейла Саз, которая происходила из знатного турецкого рода, рассказала в своих воспоминаниях: «Некоторые черкесские женщины специально растили своих дочерей в роскоши и богатстве для того, чтобы подготовить их к будущей жизни в гареме падишаха».

Обычно возраст молодых рабынь составлял 12-14 лет. Их отбирали не только по красоте и здоровью, но и по уму: «дурочек» не брали, ведь султану был нужна не просто женщина, но и собеседница. Поступившие в гарем проходили двухгодичное обучение под руководством кальф (от турецкого kalfa — «начальник») — старых опытных рабынь, помнящих ещё дедов царствующих султанов. Девушкам преподавали Коран (все попавшие в гарем принимали ислам), танцы, игру на музыкальных инструментах, изящную словесность (многие одалиски писали хорошие стихи), каллиграфию, искусство беседы и рукоделие. Особо стоит сказать о придворном этикете: каждая рабыня должна была знать, как наливать своему господину розовую воду, как подносить ему туфли, подавать кофе или сладости, набивать трубку или надевать халат».

Так что в одном западные путешественники были правы — в султанском дворце действительно были собраны лучшие женщины империи. Правда, лишь немногие из обитательниц гарема хотя бы раз видели султана. Большинство были просто рабынями-одалисками (от турецкого «одалык» — «горничная») и находились на самой нижней ступеньке гаремной иерархии, в услужении у других обитательниц. Только если девушка выделялась особенной красотой или другими талантами, у нее был шанс подняться выше. Прочие выполняли различные хозяйственные роли, а через несколько лет пребывания в гареме тем из них, кто не получал никакого поста, разрешалось покинуть гарем и выйти замуж.

«Выпускницы» султанского гарема высоко ценились в империи за образованность и всестороннюю подготовку, а получить от султана в подарок одалиску с приданым, особенно ещё не побывавшую в царской постели, было невероятно высокой честью. Тех девушек, которые не отличались ни высокой успеваемостью, ни хозяйственными талантами, могли выдать замуж и до истечения отведенного срока. Расположенная в том же дворце школа для мальчиков готовила сыновей благородных родов к исполнению различных государственных должностей, и выпускники нередко получали перед отбытием в дальний уголок империи такую одалиску-недоучку в качестве первой жены.
Если девушку считали достойной нахождения в присутствии султана, для нее открывались новые перспективы. Следующим шагом вверх было привлечь внимание султана и получить приглашение разделить с ним ложе. С этого момента наложница султана именовалась «икбаль» («осчастливленная») и немедленно получала персональную комнату и прислугу как знак нового статуса. В период расцвета Османской империи количество потенциальных наложниц в гареме исчислялось сотнями, а по некоторым источникам и превосходило тысячу, так что султан мог позволить себе видеться с большинством наложниц только по одному разу, и этот раз был единственным шансом для дальнейшего «карьерного роста» — рождения ребенка царского рода.

Если у наложницы рождался сын, то она вступала в ряды элиты гарема и именовалась «хасеки кадын» или даже «хасеки султана». Фактически хасеки кадын являлись полноправными женами султана, хотя этот факт редко регистрировался официально. Выше них в женской иерархии гарема, да и империи в целом был только один человек: мать монарха, валиде султан. Валиде султан была, фактически, правительницей гарема и заведовала всей его жизнью, но этим ее власть не ограничивалась, ведь империей правил ее родной сын. Не имея формальной власти, валиде султан могла негласно быть в курсе важнейших дел в стране и оказывать значительное влияние как через прямое нашептывание на ухо султану, так и в обход монарха, подкупая, убеждая, запугивая или даже устраняя государственных мужей и глав церкви. Фигура валиде султан, королевы-матери, внушала страх и уважение далеко за пределами гарема и дворца.

Но, согласитесь, образ женщины, стоящей у руля империи, резко расходится с тем образом томной полуобнаженной красавицы, который популяризировали ориенталисты. Гарем, вопреки репутации, был вовсе не домом плотских утех, а кадетским корпусом и важной частью государственного устройства. Жительницы гаремов не проводили дни в неге, а делали ощутимую карьеру в своей области. Пусть они никогда напрямую не мерялись силами с мужчинами, но их власть и влияние были ничуть не меньше.

Но женщины составляли не все население гарема. В покоях султана были должности, на которые женщины не подходили. От них, например, никто не ожидал бы выполнения сторожевых обязанностей или тяжелой физической работы. Вместе с тем, очевидно, султан должен был оставаться единственным мужчиной, вхожим в гарем. Для разрешения этого противоречия во дворце параллельно с армией рабынь-наложниц существовала армия рабов-евнухов.

Как и рабынь для гарема, евнухов покупали на рынках у купцов, причем уже в «готовом» виде, так как ислам запрещал кастрировать рабов. Выше всех ценились чернокожие евнухи. Они, как правило, были лишены всякой способности к размножению еще в детстве, и поэтому допускались до службы во внутренних помещениях гарема. Самым старшим из них был Кызлар Ага («заведующий девами»), в чью ответственность входила охрана женского населения гарема и присмотр за всеми служанками и наложницами. Белые евнухи, попадавшие во дворец, не всегда были полностью лишены пола, а некоторые даже могли становиться отцами, поэтому им доверялась только охрана гарема, отсюда и название должности старшего из них — Капы Ага («заведующий дверью»).

Считалось, что евнухи, не являясь ни свободными людьми, ни мужчинами, лишены мирских привязанностей и потому верны только своему хозяину. Тем не менее, евнухи часто преследовали свои интересы и были замешаны в самых грязных дворцовых и государственных интригах.

Но всего этого не знали и не могли знать ориенталисты, вернее их назвать экзотисты. В их гаремных картинах часто царствует покой, не предполагающий никаких страстей. Жены и одалиски (пленницы или рабыни), евнухи, чернокожие слуги совершенно безмятежны; они обычно возлежат или купаются в бассейне; это всего лишь мир фантазий мельчающего европейского человека мужского пола, для которого гарем является пространство абсолютной сексуальной свободы, полной власти мужчины над женщиной.

Их картины полны яркого света, смуглых мужчин в экзотических нарядах и роскошных женщин без экзотических нарядов. Но так ли все было на самом деле или приходилось изрядно домысливать под впечатлением от экзотики? Реальное фото прилагается.

Восток пронизывает нашу жизнь, мы знаем о нем почти все, но вот для европейца конца XVIII — начала XIX века Ближний восток был почти неизвестным, но очень манящим местом. К этому времени для некогда могущественной Османской империи наступил период заката. За последующие две сотни лет империя растеряла почти все ранее захваченные территории, сократившись до современной Турции. А как известно, закату любой империи присуща атмосфера роскоши и гедонизма.
И слухи о пышности султанского двора ползли во все стороны, долетая и до Европы, где в это время набирала обороты индустриализация, уродливая и обезличивающая. Люди искусства задыхались в механистической атмосфере и находили выход в путешествиях в сторону не исследованного мира Востока. Туда потянулись европейские ученые, художники, писатели в поисках вдохновения, новых впечатлений и просто приключений.

Это исследование и родившиеся в его процессе произведения искусства получили впоследствии название «ориентализм». Период ориентализма продолжался до начала XX века, завершившись грандиозным всплеском моды на все восточное.
Каждый, кто хоть немного интересовался Востоком, видел картины художников-ориенталистов. Жан-Леон Жером, Жан Огюст Доминик Энгр и их современники во многом определили общемировое представление о том, как выглядит Восток. Их картины полны яркого света, смуглых мужчин в экзотических нарядах и роскошных женщин без экзотических нарядов. Писатели не отставали, мнение европейцев о восточных нравах и обычаях основано на произведениях Монтескье, Гауфа, Флобера и Уайльда.

Ориенталисты, как правило, были людьми, воспитанными в строгом европейском христианстве. Столкнувшись с новыми для себя обычаями, они их воспринимали и излагали по-своему, иногда даже специально искажая или домысливая. Когда они возвращались из путешествий, их рассказы формировали мифы и влекли на восток новых «исследователей». Можно предположить, что их рассказы о жизни в Османской империи и стали источником бытующего на западе представления о гареме, как о месте, где содержались бесчисленные, непременно прекрасные, наложницы султана, и где главный мужчина Османской империи предавался бесконечным увеселениям.

В реальности, конечно, никто из западных путешественников не имел шанса наблюдать тех сцен, которые они впоследствии так ярко живописали пером и кистью. Зато наверняка они находили дорогу в злачные места Каира и Стамбула, общались с танцовщицами, не менее для них экзотичными, но зато легкодоступными.

А еще они ходили в баню. Турецкая баня — хаммам — сохранилась и до наших дней практически без изменений, за одним немаловажным исключением. Во времена ориенталистов клиентам в турецких банях прислуживали симпатичные мальчики. Они не только намыливали и массировали посетителей, но и открыто предлагали интимные услуги. Европейца этот обычай не мог не повергать в шок.

Кроме того, посещая с визитами дома знати, а то и дворец султана, европейские путешественники не могли не заметить, что значительная часть помещений закрыта для посторонних, а в особенности — для мужчин. «Если такие прекрасные непотребства творятся в городе и в бане, насколько же больше разврата должно быть скрыто в императорском гареме» — размышляли они. Фантастические сюжеты полнили им головы и выливались на холсты, а в роли моделей выступали те же самые уличные танцовщицы. И не всегда модели были коренной национальности. Они могли быть ирландками, румынками, а Делакруа, например, позировали алжирские еврейки

Только в конце XIX века, с окончательным ослаблением султаната и ростом либеральных и просветительских настроений в Турции информация о внутреннем устройстве гарема стала доступной широкой публике, но прекрасные сказки ориенталистов и по сей день остаются основой представления западного человека о гареме.


А что же все-таки происходило в закрытых покоях султанских дворцов? Слово гарем происходит от старинного семитского корня «х-р-м». В современном арабском языке есть три основные производных от этого корня: харам — «священное место или вещь» (сравним с русским словом «храм»), хараам — «что-то, запрещенное религией, недостойное, табу» и хариим — «неприкосновенность частной жизни». Знакомое всем слово «гарем» произошло от турецкой версии последнего слова.

Османы серьезно подходили к защите своей личной жизни. Например, гарем дворца Топкапы построен таким образом, что практически невозможно заглянуть, ни из Дворцовых помещений, ни тем более снаружи дворца. Аналогичным образом стремились защищать свои гаремы и прочие знатные люди империи. Как писал в XV веке летописец Турсун Бей, «Если бы солнце не имело в персидском языке женского рода, даже оно не было бы допущено в гарем».

Но по сути, гарем турецкого султана был, в первую очередь, лишь закрытой от посторонних, частной резиденцией монарха. Помимо жен и наложниц султана, в закрытых покоях обитали и другие члены правящей семьи: сестры, иногда братья султана, его дочери, сыновья до достижения ими совершеннолетия, а также их многочисленная прислуга. Немаловажна роль гарема и как школы, предоставлявшей своим «слушательницам» самое лучшее образование, какое только могла получить женщина на Востоке.

Гарем в той форме, в которой он существовал в Османской империи, вовсе не предписан Кораном, а является развитием древних турецких традиций с учетом ислама. Султанский гарем пополнялся за счет захваченных на войне пленниц или купленных на базаре рабынь. Народы многих подвластных туркам народов могли и добровольно высылать красавиц для гарема в качестве дани. В конце XIX-XX вв. поэтесса Лейла Саз, которая происходила из знатного турецкого рода, рассказала в своих воспоминаниях: «Некоторые черкесские женщины специально растили своих дочерей в роскоши и богатстве для того, чтобы подготовить их к будущей жизни в гареме падишаха».

Обычно возраст молодых рабынь составлял 12-14 лет. Их отбирали не только по красоте и здоровью, но и по уму: «дурочек» не брали, ведь султану был нужна не просто женщина, но и собеседница. Поступившие в гарем проходили двухгодичное обучение под руководством кальф (от турецкого kalfa — «начальник») — старых опытных рабынь, помнящих ещё дедов царствующих султанов. Девушкам преподавали Коран (все попавшие в гарем принимали ислам), танцы, игру на музыкальных инструментах, изящную словесность (многие одалиски писали хорошие стихи), каллиграфию, искусство беседы и рукоделие. Особо стоит сказать о придворном этикете: каждая рабыня должна была знать, как наливать своему господину розовую воду, как подносить ему туфли, подавать кофе или сладости, набивать трубку или надевать халат».

Так что в одном западные путешественники были правы — в султанском дворце действительно были собраны лучшие женщины империи. Правда, лишь немногие из обитательниц гарема хотя бы раз видели султана. Большинство были просто рабынями-одалисками (от турецкого «одалык» — «горничная») и находились на самой нижней ступеньке гаремной иерархии, в услужении у других обитательниц. Только если девушка выделялась особенной красотой или другими талантами, у нее был шанс подняться выше. Прочие выполняли различные хозяйственные роли, а через несколько лет пребывания в гареме тем из них, кто не получал никакого поста, разрешалось покинуть гарем и выйти замуж.

«Выпускницы» султанского гарема высоко ценились в империи за образованность и всестороннюю подготовку, а получить от султана в подарок одалиску с приданым, особенно ещё не побывавшую в царской постели, было невероятно высокой честью. Тех девушек, которые не отличались ни высокой успеваемостью, ни хозяйственными талантами, могли выдать замуж и до истечения отведенного срока. Расположенная в том же дворце школа для мальчиков готовила сыновей благородных родов к исполнению различных государственных должностей, и выпускники нередко получали перед отбытием в дальний уголок империи такую одалиску-недоучку в качестве первой жены.

Если девушку считали достойной нахождения в присутствии султана, для нее открывались новые перспективы. Следующим шагом вверх было привлечь внимание султана и получить приглашение разделить с ним ложе. С этого момента наложница султана именовалась «икбаль» («осчастливленная») и немедленно получала персональную комнату и прислугу как знак нового статуса. В период расцвета Османской империи количество потенциальных наложниц в гареме исчислялось сотнями, а по некоторым источникам и превосходило тысячу, так что султан мог позволить себе видеться с большинством наложниц только по одному разу, и этот раз был единственным шансом для дальнейшего «карьерного роста» — рождения ребенка царского рода.

Если у наложницы рождался сын, то она вступала в ряды элиты гарема и именовалась «хасеки кадын» или даже «хасеки султана». Фактически хасеки кадын являлись полноправными женами султана, хотя этот факт редко регистрировался официально. Выше них в женской иерархии гарема, да и империи в целом был только один человек: мать монарха, валиде султан. Валиде султан была, фактически, правительницей гарема и заведовала всей его жизнью, но этим ее власть не ограничивалась, ведь империей правил ее родной сын. Не имея формальной власти, валиде султан могла негласно быть в курсе важнейших дел в стране и оказывать значительное влияние как через прямое нашептывание на ухо султану, так и в обход монарха, подкупая, убеждая, запугивая или даже устраняя государственных мужей и глав церкви. Фигура валиде султан, королевы-матери, внушала страх и уважение далеко за пределами гарема и дворца.

Но, согласитесь, образ женщины, стоящей у руля империи, резко расходится с тем образом томной полуобнаженной красавицы, который популяризировали ориенталисты. Гарем, вопреки репутации, был вовсе не домом плотских утех, а кадетским корпусом и важной частью государственного устройства. Жительницы гаремов не проводили дни в неге, а делали ощутимую карьеру в своей области. Пусть они никогда напрямую не мерялись силами с мужчинами, но их власть и влияние были ничуть не меньше.

Но женщины составляли не все население гарема. В покоях султана были должности, на которые женщины не подходили. От них, например, никто не ожидал бы выполнения сторожевых обязанностей или тяжелой физической работы. Вместе с тем, очевидно, султан должен был оставаться единственным мужчиной, вхожим в гарем. Для разрешения этого противоречия во дворце параллельно с армией рабынь-наложниц существовала армия рабов-евнухов.

Как и рабынь для гарема, евнухов покупали на рынках у купцов, причем уже в «готовом» виде, так как ислам запрещал кастрировать рабов. Выше всех ценились чернокожие евнухи. Они, как правило, были лишены всякой способности к размножению еще в детстве, и поэтому допускались до службы во внутренних помещениях гарема. Самым старшим из них был Кызлар Ага («заведующий девами»), в чью ответственность входила охрана женского населения гарема и присмотр за всеми служанками и наложницами. Белые евнухи, попадавшие во дворец, не всегда были полностью лишены пола, а некоторые даже могли становиться отцами, поэтому им доверялась только охрана гарема, отсюда и название должности старшего из них — Капы Ага («заведующий дверью»).

Считалось, что евнухи, не являясь ни свободными людьми, ни мужчинами, лишены мирских привязанностей и потому верны только своему хозяину. Тем не менее, евнухи часто преследовали свои интересы и были замешаны в самых грязных дворцовых и государственных интригах.

Но всего этого не знали и не могли знать ориенталисты, вернее их назвать экзотисты. В их гаремных картинах часто царствует покой, не предполагающий никаких страстей. Жены и одалиски (пленницы или рабыни), евнухи, чернокожие слуги совершенно безмятежны; они обычно возлежат или купаются в бассейне; это всего лишь мир фантазий мельчающего европейского человека мужского пола, для которого гарем является пространство абсолютной сексуальной свободы, полной власти мужчины над женщиной.

В мире есть немного общественно известных явлений, истинный смысл которых остается скрытым завесою тайны от большинства людей. Примером, однако, могут служить гаремы. О них хотя бы раз в жизни слышал каждый, но об истинном назначении, устройстве, правилах жизни в них знают немногие. Но практически всех интересует вопрос «гарем: что это такое?»

Историческая справка

Слово «гарем» имеет интересную историю. оно было заимствовано из арабского, а туда пришло из аккадского наречия. Но у любого народа оно обозначает нечто священное, тайное, а также защищенное от чужих взглядов место.

Султанские гаремы как явления общественной жизни на Востоке берут свое начало в далеком 1365 году, когда султаном Мурадом I был построен роскошный дворец, отражавший мощь его верховной власти. Однако классический гарем с правильно организованным дворцовым хозяйством появился в Османской империи после завоевания Константинополя султаном Мехмедом Фатихом, в 1453 году. А необходимость в нем возникла в связи с тем, что агрессивным и набирающим мощь османским султанам стало негде брать жен. Именно в этот период начинается настоящая история гарема. Тогда же он пополнился наложницами с разных концов света, и официальных супруг у султанов стало намного меньше.

XV веком датируются и первые письменные упоминания о гареме. Поэтому достоверно можно сказать, что на тот момент там содержались только рабыни. Супругами султанов становились дочери христианских владетелей соседних стран. И только в конце XV века, в 1481 году, султан Баязид II ввел традицию выбирать жен среди жительниц гарема.

Гарем: фактические и фантастические факты

Теперь попробуем разобраться в вопросе «гарем - что это такое?» Являет ли он собой место постоянного неудержимого разврата или же становится «тюрьмой строгого режима»?

Гаремом называлась всего лишь закрытая для чужих людей, не являющихся членами семьи, часть дома, где проживали женщины, родственницы султана: сестры, матери. В некоторые периоды времени приют в нем находили братья правителя, а также здесь проживали евнухи и другая прислуга. Именно закрытостью этих частей домов объясняются множественные заблуждения, связанные с мусульманскими гаремами. Одни видят их богатыми замками, где множество молодых красивых девиц в томных позах лежат возле бассейна и живут лишь мыслью о том, чтобы привлечь внимание султана и ублажить его фантазии. Для других гарем представляется местом ужасов, пропитанным завистью, бесправием, неволей, убийствами, произволом. И не удивительно, что фантазии так разнятся, ведь заглянуть хоть одним глазком в восточный гарем, раскрыть эту тайну за семью печатями удавалось лишь немногим избранным.

Реалии гарема

Действительно, жизнь в разные времена в гареме была бурной. Были и убийства, и разврат, но они меркнут по сравнению с оргиями, устраиваемыми европейцами-аристократами в XVIII веке.

Да, был султан Мурат III, который за жизнь успел обзавестись 112-ю детьми. Можно попробовать себе представить, как сильно ему нравился его гарем и сам акт любви.

Были и прецеденты с массовыми убийствами. Например, Ибрагим I утопил в заливе почти 300 обитательниц своего гарема. Но медициной было доказано, что психически он был больным человеком. Но расстройствами такого рода, видимо, обладали не только турецкие султаны, но и некоторые известные русские личности. Например, генерал-лейтенант Измайлов замучил до смерти полсотни своих крепостных наложниц.

На самом деле даже султану нельзя было так просто зайти в гарем. Сначала он должен был оповестить о своем намерении, и тогда наложниц подготавливали, выстраивали в ряд, как на плацу солдат. Лишь затем приглашали султана, но весь его визит был расписан буквально по шагам.

Нравы и обычаи султанского двора очень сильно изменились со временем. Правители оставались деспотичными, но и им были не чужды человеческие чувства. Если в начале существования новый взошедший на престол султан умерщвлял своих братьев, то впоследствии казнь была заменена на заточение в «золотых клетках», которые стали пережитком прошлого лишь в XIX веке. В этом же столетии наложницы в гарем стали приходить либо сами, либо их привозили представители кавказских народов.

Гарем и его внутренняя иерархия

На самом деле внутри гарема существовала строгая система, которой должны были подчиняться все его жители. Главной считалась валиде - мать султана. Её должны были слушаться все наложницы - одалик (одалиски), из числа которых султан мог себе выбирать жен. Жена в гареме на ступенях иерархии шла следующей после валиде, если у господина не было родных сестер.

Джарийе - это самая низкая ступень иерархии - потенциальные наложницы султана, которые смогли достойно сдать экзамен валиде. Если такой девушке удавалось провести хоть одну ночь с султаном, она становилась гёзде (гюзде), что означает «любимая». Если она превращалась в фаворитку, то ей присваивался статус икбаль (икбал), каковых в гареме насчитывалось не более 15. Свой «уровень» девушка могла улучшить, если ей удавалось забеременеть, и тогда она становилась кадин. Той, кому посчастливилось стать законной женой, получала звание кадын-эфенди. Эти женщины имели привилегии в виде жалования, собственных апартаментов и рабынь.

Жизнь женщин в гареме

Женщин в гареме было много. Хотя ислам разрешал иметь не более 4 законных жен, количество наложниц не ограничивалось. В XV веке, когда нравы были более строгими, а девушки попадали сюда зачастую не по собственной воле, им сразу меняли имя. Кроме того, они обязательно должны были принять ислам (для этого им достаточно было, подняв палец к небу, сказать: «Нет бога кроме Аллаха, и Магомет - пророк его») и отказаться от всех

Мнение, связанное с тем, что девушки в гареме целыми днями томно ждали, когда же султан удостоит их своим вниманием, является ошибочным. На самом деле они были заняты практически целый день. Наложницы в гареме султана обучались турецкому языку, чтению Корана, рукоделию, дворцовому этикету, музыке, искусству любви. У них была возможность отдыхать и развлекаться, играя в различные виды игр, порой шумные и подвижные. Гарем тех времен можно было сравнить с привилегированными закрытыми школами для девиц, появившимися в Европе только в XX веке.

Наложницы в гареме султана не просто учились. Они впоследствии сдавали экзамен, который принимала сама валиде-султан. Если девушки справлялись достойно, то они могли рассчитывать на внимание господина. Наложница в гареме не была пленницей в полном смысле этого слова. К девушкам нередко приходили гости, а на выступления сюда вызывали артистов. Устраивались также различные празднования, а наложниц даже вывозили на Босфор - покататься на ладьях, подышать воздухом, погулять. Одним словом, жизнь в гареме была насыщенной.

Каких женщин выбирали для гарема: критерии отбора

Женщины в гареме, конечно же, были разные и по физическим, и по умственным данным. Нередко рабыни попадали сюда с невольничьего рынка в возрасте 5-7 лет, и здесь они и воспитывались до полного физического созревания. Следует отметить, что турчанок среди наложниц султана не было никогда.

Девушки должны были быть умными, с хитринкой, привлекательными, с красивым телосложением, чувственными. Есть мнение, что немаловажную роль при выборе красавицы для султана играла не только ее физическая красота, но и строение и красота ее полового органа. Кстати, в некоторых современных гаремах этот критерий отбора до сих актуален. Очень важно было, чтобы будущая наложница в гареме имела не слишком большое влагалище. И перед тем как женщина допускалась к султанскому ложу, она проходила ряд тестов с удержанием каменных яиц и окрашенной воды, которая не должна была пролиться во время танца живота, во влагалище. Этим можно объяснить тот факт, что не все жены или фаворитки султана имели красивую внешность. Некоторые привлекали красотой другой

Немного по-другому был устроен арабский гарем и его быт. По крайней мере, гарем Насер ад-Дина Шаха Каджара, получившего власть в Иране в 1848 году, рушил все сложившиеся в плане красоты женщин стереотипы. Конечно, как говорится, на вкус и цвет… Но гарем шаха был явно на любителя. Судя по фотографиям (а их после этого правителя осталось много, так как он увлекался этим занятием), женщины ему нравились в теле. В источниках упоминается о том, что наложниц намеренно плотно кормили и не давали им активно двигаться.

Брови у всех девушек были сросшиеся. Но если поднять историю моды XIX века, то вспомним, что тогда это было модно, но «усатые» женщины никогда не были «в тренде». А Шаху и такие нравились.

Евнухи и их роль в гареме

За наложницами султана принято было пристально следить. Эту функцию выполняли старые проверенные рабыни и евнухи. Кто же такие евнухи? Это рабы, привезенные главным образом из Центральной Африки, Египта, Абиссинии, которых впоследствии кастрировали. Предпочтение в этом плане отдавали неграм, так как они в силу физических характеристик неплохо переносили операции и доживали до преклонных лет, тогда как черкесы, обладая более хрупким здоровьем, подвергались частичной кастрации и нередко совращали подопечных.

Однако следует отметить, что порой молодые юноши сами предлагали свои кандидатуры вербовщикам в гарем. Что это такое? Мечта стать кастрированным слугой? Нет, просто для пронырливого, хитрого юнца это была неплохая возможность получить некоторое состояние и могущество в гораздо более сжатые сроки, чем, если бы он торговал или служил в армии у султана. Да и расти было куда. У начальника черных евнухов было 300 лошадей и неограниченное количество невольниц.

Хюррем Султан (Роксолана) - «железная леди» гарема

Несмотря на то, что историю гарем как общественное явление имеет длинную, а султаны имели множество жен, имена лишь единиц из них дошли до нас. Гарем Султана Сулеймана стал во многом известен именно благодаря украинке по рождению, которую по разным источникам звали толи Анастасия, толи Александра Лисовская. Мусульмане, однако, переименовали девушку в Хюррем.

Она была похищена во время одного из набегов, в канун собственной свадьбы. Судя по тому, что о ней известно, можно сказать, что женщина она была хитрая, сильная, с незаурядным умом. Она покусилась не только на жизнь сыновей падишаха от первой жены, на жизнь свекрови, но и на жизнь собственного младшего сына. Но она была поистине необыкновенной, если на 15 лет смогла отвадить султана Сулеймана от гарема и стать единственной женщиной-правительницей.

Топкапы - извечное пристанище гарема

Дворцовый комплекс Топкапы был основан султаном Махмедом как официальная резиденция османских правителей. И всем известный гарем султана Сулеймана тоже проживал здесь. Именно с подачи Хюррем (или Роксоланы) была произведена крупнейшая перестройка дворцового ансамбля за всю его историю существования. В разные времена в гареме могли располагаться от 700 до 1200 женщин.

Для человека, попавшего в Топкапы впервые, гарем и сам дворец покажутся настоящим лабиринтом с множеством комнат, коридоров, двориков, разбросанных по нему.

Все стены в гареме в те времена были выложены изысканной изнинской мозаичной плиткой, которая в практически идеальном состоянии сохранилась до наших дней. Она и сегодня продолжает удивлять туристов своей красотой, яркостью, точностью, детальностью рисунка. Оформляя стены таким образом, невозможно было создать две одинаковые комнаты, поэтому каждый будуар в гареме был особенным.

Топкапы занимают огромную территорию. Во дворце насчитывается 300 комнат, 46 уборных, 8 бань, 2 мечети, 6 кладовок для припасов, бассейны, прачечные, больницы, кухни. Располагалось ли все это в гареме, или же часть помещений были отнесены к султанской части дворца, достоверно не известно. На сегодняшний день для осмотра туристам открыт только первый этаж. Все остальное тщательно продолжают скрывать от любопытных глаз туристов.

Все окна в гареме были зарешечены. Однако, есть и несколько явно жилых помещений, в которых окон и вовсе не было. Скорее всего, этого были комнаты евнухов или рабынь.

Но как бы красиво и интересно не было в гареме, оказаться в нем в качестве постоялицы вряд ли захочется какой-нибудь девушке. Жизнь в гареме всегда подчинялась внутренним строгим правилам, законам и распорядкам, о которых нам до сих пор не известно.

Современные гаремы

Как бы парадоксально это не звучало, но в современной Турции (по крайней мере в центральной ее части) гаремов на сегодняшний день нет. Но сами турки, улыбаясь, добавляют, что это только по официальным данным, ну а в сельской местности, особенно на юго-востоке, такой уклад жизни остается актуальным.

Полигамный брак - это данность для 40 % женщин, проживающих в Иордании, Пакистане, Йемене, Сирии, Мадагаскаре, Иране, Ираке и в странах африканского континента. Но стоит отметить, как гарем, остается привилегией богатых мужчин, ведь только они в состоянии содержать в финансовом равенстве своих официальных жен, которых всего может быть четыре. У каждой супруги должен быть свой дом (ну или как минимум личная спальня с собственным входом), украшения, наряды, прислуга.

Большинство женщин в современном гареме находятся в таком положении по собственной воле, но некоторые, как и раньше, удерживаются насильно. Но бывают случаи, что с женщинами заключаются контракты, по истечению срока которых они могут вернуться к привычной до этого жизни, заметно обогатившись. Ведь о щедрости современных султанов слухи ходят.

Как и прежде, женщин для гарема отбирают не сами его владельцы, а «специально обученные люди» - так называемые машатэ, которые рыщут по миру в поисках очередной красавицы. Но красивое лицо - далеко не единственный «проходной билет» в гарем. Девушка должна быть достаточно страстной в постели, уметь соблазнить своего хозяина, должна понимать, как гасить конфликты и ссоры. Для установления всех критериев есть специальные проверки (или, если хотите, испытания), только после прохождения, которых женщину показывают непосредственно владельцу гарема.

После всего вышесказанного все же остается неоднозначным впечатление о гареме. Одни будут продолжать воспринимать его как пережиток прошлого с ограничением свободы и ущемлением женских прав, другие - как возможность обогатиться и обеспечить себя на какое-то время, а некоторые - как шанс найти своего настоящего принца на белом коне. Но все это и есть гарем. Что это такое именно для вас, решать лишь вам самим.