Произведения бруни. Фёдор Антонович Бруни картины

Людмила Маркина

ДИНАСТИЯ

Номер журнала:

В постоянной экспозиции Третьяковской галереи рядом с работами К.П. Брюллова висит мужской портрет, привлекающий своей выразительностью. Автор изображения - ученик «великого Карла» Федор Моллер. На полотне представлен кареглазый брюнет с копной волос и пушистыми бакенбардами. Бледное лицо оттеняет белая накрахмаленная сорочка, черный шелковый галстук подчеркивает элегантность облика изображенного. Золотая цепочка и фрачник ордена святого Станислава говорят о достатке владельца и его признании в обществе. Наброшенная на плечи шинель придает некоторую романтическую небрежность образу. Кто же этот человек?

Перед нами - художник Федор Антонович Бруни, как пишут в энциклопедиях, «яркий представитель академического стиля». Фиделио, так его звали домашние, был сыном швейцарского подданного, итальянца Антонио Бароффи-Бруни (1767-1825). В чине обер-офицера австрийских войск Бруни-старший участвовал в Швейцарском походе А.В. Суворова, храбрый воин получил ранение при штурме Чертова моста (1799). Представить его облик тех лет можно по автопортрету (1800-е, ГРМ), долгие годы хранившемуся в семействе потомков художника. Антонио изобразил себя в мундире чиновника Швейцарской республики. На его груди - знак отличия «За добродетели и заслуги», полученный в 1804 году, и «Золотая почетная медаль», присужденная Бруни от кантона за исполненную им картину.

В 1807-м или в начале 1808 года А. Бруни перебрался в Россию. Сначала Антонио обосновался в Царском Селе, где расписывал интерьеры Александровского дворца, реставрировал картины. С 1811-го он стал преподавать рисование в Императорском Лицее. Как гласит домашняя легенда, юный лицеист А.С. Пушкин бывал в доме учителя.

Антонио Бруни, мастер «лепного, живописного и скульптурного цеха при царскосельских дворцах», стал основателем династии художников в Петербурге. В конце XVIII - начале XIX века в России насчитывалось несколько подобных художественных корпораций, в которых уроки мастерства, по традиции, передавались от старшего к младшему. Например, семейства Скотти или Брюлло. Подобные «фирмы» существовали в Италии со времен средневековья и активно развивались в эпоху кватроченто. Черты средневековой цеховой организации труда подразумевали разветвленную систему узких специальностей. Так, одни художники писали в основном пейзажи, другие были предпочтительно орнаменталистами, третьи - виртуозными мастерами многофигурных композиций. Одновременно каждый из мастеров обладал широким диапазоном возможностей живописца-декоратора. Кроме того, наличие своеобразной, отработанной временем «палитры» готовых решений и образцов росписей, их тщательно разработанная иконография отличали работу этих живописцев, сообщая им определенную свободу в художественной практике.

Антонио Бруни работал в тесном творческом союзе вместе с другими земляками (Б. Медичи, А. Виги, Ф. Торичелли, Дж. Феррари), которые получали выгодные заказы по оформлению интерьеров императорских дворцов, например, Михайловского замка для Павла I, Розового павильона Павловска. Итальянцы часто заключали коллективные подряды с придворным ведомством. Благодаря протекции друзей в 1815 году А. Бруни получил звание «назначенного за две живописные картины», а затем академика живописи за «картины, представляющие страдания Иова». В 1817 году живописец перебрался в Москву, где выполнял заказы для князей Куракиных и Барятинских. С 1820 года Антонио Бруни стал преподавать рисование в Университетском благородном пансионе. Последнее документальное известие о мастере датировано мартом 1825 года: художник получил двухмесячный отпуск для исполнения живописных работ в Льговском уезде Курской губернии. По-видимому, речь шла об имении Марьино князя И.И. Барятинского.

Одно из произведений, представляющее собой групповой портрет семейства Барятинских и названное в советское время «Урожай», хранится в Курском областном краеведческом музее. Декоративное панно «Амуры», выполненное в технике гризайль, было передано из Марьина в Томский областной художественный музей.

Фиделио Джованни Бруни, родившийся в декабре 1801 года в Милане, рано проявил способности к рисованию. По традиции, первые навыки художественного мастерства он получил от отца, а затем был определен в Императорскую Академию художеств в качестве «своекоштного ученика» пенсионера Юлия Помпея Литта. Итальянский граф, будучи в прошлом генеральным комиссаром австрийских войск, охотно помог сыну А. Бруни, своего сослуживца и земляка. В историческом классе Академии Бруни, которого по-русски звали Федором, получил блестящее образование у профессоров ГИ. Угрюмова, В.И. Шебуева, А.Е. Егорова и А.И. Иванова. В стенах Академии он познакомился с братьями Брюлло - Федором, Александром и Карлом. Последний стал своего рода пожизненным конкурентом Бруни.

К этому периоду относится самый ранний автопортрет художника (1813-1816, ГРМ). Внешне похожий на отца, юный живописец изображен с кистями в руке. Все внимание сосредоточено на лице: высокий лоб, правильной формы нос, припухлые юношеские губы. В классической ясности черт, абрисе головы, трактовке волос, обрамляющих ее наподобие короны, просвечивает оттенок самолюбования. В этом произведении проявилось романтическое представление о художнике-творце.

В 1818 году Ф. Бруни держал экзамен на золотую медаль, однако его программа «Самсон и Далила» не получила должной награды. Счастливец Карл Брюлло удостоился золотой медали. «Жаль Бруни, - писал Сильв. Щедрин, - надобно же быть такому нещастию, что ни в чем нет удачи». Действительно, молодому Фиделио в 1819 году пришлось отправиться на стажировку в Италию на скудные средства отца. Не имея академической стипендии, он постоянно нуждался в заработке. Очутившись в «отечестве своих предков», Бруни самозабвенно работал, но обстоятельства сложились так, что художник не получил ничего ни за первую большую историческую картину «Смерть Камиллы, сестры Горация» (1824), ни за вторую - «Святая Цицилия» (1825, обе - в ГРМ). В 1825 году скончался отец Фиделио, снова перед художником остро встал вопрос о пенсионерском содержании. Он продолжал работать, копировал фрески Рафаэля «Торжество Галатеи» и «Изгнание Элиодора из Иерусалимского храма» (обе - 1827, НИМ РАХ). Покровительство и помощь начинающему художнику оказывала светская красавица княгиня Зинаида Волконская. Ф. Бруни стал активным членом ее римского кружка.

Только через три года фортуна наконец переменилась. В начале 1828 года последовал указ императора Николая I, который «повелеть соизволил оставить художника Бруни в чужих краях на пять лет для усовершенствования в живописном искусстве и производить ему в течение сего времени на содержание по 300 червонцев в год из Государственного казначейства». «Радуюсь сердечно, - писал пейзажист Сильв. Щедрин, - что Бог взмиловался на сердечного Бруни». Казалось, все складывалось блестяще, но вдруг...

Бруни влюбился в юную римлянку. Как гласит семейная легенда, однажды он случайно увидел на балконе фешенебельного отеля «Лондон», что на Площади Испании, шестнадцатилетнюю итальянку. Это была любовь с первого взгляда и на всю жизнь. Анжелика Серни, дочь французского богача, владельца отеля, и римской красавицы, унаследовала от матери яркую внешность. К тому же она была умна и хорошо образованна. Хотя она и симпатизировала Бруни, невозможно было получить согласие на брак родителей с бедным художником из России, который был старше ее на 12 лет. Но Фиделио, что в переводе означает «Верный», не отступился от своей мечты и добивался ее, посвящая ей свое творчество.

Влюбленный художник писал в это время картины на сюжеты античной мифологии: «Пробуждение граций» (1827, ГТГ) и «Вакханка, поящая амура» (1828, ГРМ). В полотнах Бруни привлекают чувственная красота богинь, их нежные сладкие тела и расслабленные позы граций. Страстная нега жриц, вызывающих любовь, но не чувствующих ее, соответствовала настроению творца, сердце которого было разбито.

Бруни планировал показать свою «Вакханку» римской публике на выставке в Капитолии весной 1830 года, но возникли трудности цензурного плана. В художественном обзоре Степан Шевырев писал: «Целомудренные правила общества, учреждавшего выставку, ограничили число русских произведений. Бруни хотел выставить свою очаровательную Вакханку, которая скоро явится в столице невской: если б она была принята, то одна эта Вакханка могла бы доказать, что молодая кисть русская не безопасна для опытной славы римлян и французов. Но ее не приняли за полунаготу и в уважение Великого поста».

В течение долгих лет Бруни испытывал муки любви, прежде чем смог обвенчаться с Анжеликой Серни. А тут еще прибавилась мучительная ревность художника-творца. Карл Брюллов, закончивший в 1833 году «Последний день Помпеи», удостоился фантастического успеха и признания европейской публики. Бруни задумал огромное полотно «Медный змий». В 1834 году «по известным успехам в живописном художестве и находящимся в России отличным копиям и собственным произведениям» художник удостоился звания академика. Наконец, в 1835 году состоялось долгожданное венчание, на котором присутствовали пенсионеры русской колонии в Риме: архитектор Ф.Ф. Рихтер, живописец А.А. Иванов и гравер Ф.И. Иордан. Супруги Бруни прожили долгую и счастливую жизнь, похоронены вместе на Выборгском римско-католическом кладбище в Петербурге.

Весной 1836 года Бруни по приказу императора должен был вернуться в Россию. Вместе с ним ехала его молодая избранница. Обычно весьма скептически настроенный по отношению к дамам А.А. Иванов писал отцу: «С супругою его я советовал бы познакомиться сестрицам моим. Пожалуйста, скажите это Катерине и Марии Андреевне. Они найдут в ней весьма воспитанную и любезную женщину. А сверх того, всегда будут иметь удовольствие видеть образец красоты римской. Она поет и играет на фортепианах бесподобно». В Петербурге семейство обосновалось в доме Академии; Федор Антонович, профессор 2-й степени, преподавал. Он принял участие в работе над росписями церкви Зимнего дворца. В трагические дни 1837 года именно Бруни исполнил рисунок «А.С. Пушкин в гробу», литография с которого стала всемирно известна.

В августе 1838 года супруги Бруни вместе вновь отправились в Италию. Но теперь художник занимал другое положение: он человек со средствами, обласканный императором, работал над огромным полотном, обещающим стать мировым шедевром. В отсутствие Брюллова Бруни занял ведущее положение в колонии русских пенсионеров в Риме.

В декабре 1838 года Рим посетил цесаревич Александр Николаевич, он осматривал достопримечательности Великого города, интересовался содержимым антикварных лавок, посещал художественные ателье художников и скульпторов. Живописец А.А. Иванов писал отцу в Петербург: «Государь наследник был в мастерских у Бруни, Габерцеттеля, у меня, Маркова и Моллера, а остальным работам просил сделать выставку. Все выставили. Наследник был доволен. В.А. Жуковский объяснял посредством Бруни, что наследник желает сделать различные заказы. Все это кончилось утверждением работ каждому».

Действительно, для интернациональной художественной среды Рима типичным явлением была организация экспозиций, приуроченных к визитам важных особ европейских дворов. Русскими мастерами такая экспозиция была впервые осуществлена в декабре 1838 года. Подтверждение этому факту находим в «Журнале путешествия» и в эпистолярном наследии Александра Николаевича.«9/21 декабря. Его Императорскому Высочеству угодно было осчастливить мастерскую российского живописца Бруни. Поклонение змию в пустыне есть картина, обещающая, по словам знатоков, сделать имя художника славным. Государю цесаревичу понравился также образ Божьей Матери с предвечным Младенцем, которым занят в сие время Бруни».

Сюжет «Богоматерь с Младенцем, стоящим впереди Нее» был заказан в 1834 году сенатором ГН. Рахмановым. В мартовском номере «Художественной газеты» за 1837 год говорилось: «В мастерской г. Ф. Бруни стоят теперь четыре большие картины по заказу сенатора Рахманова для одной греко-российской церкви, из коих три совершенно уже кончены: «Богоматерь с Младенцем», «Спаситель в вертограде» и «Спаситель на небе». Полотно «Богоматерь с Младенцем, стоящим впереди Нее» - одно из первых так называемого «византийского направления», один из главных его признаков - наличие золотого фона.

Посетив ателье Ф. Бруни, великий князь Александр Николаевич в письме к отцу-императору сообщал: «У него же я видел Мадонну, которая мне чрезвычайно понравилась». В биографическом очерке-некрологе А.И. Сомов подтверждал, что наследник престола действительно приобрел у Ф. Бруни картину «Богоматерь». Показательна трактовка образа Марии. Как истинный воспитанник Императорской Академии художеств, Бруни большое значение уделяет выразительности и одухотворенности жестов. Младенец, словно предчувствующий свою судьбу, останавливается и в испуге трогательно хватает мать за большой палец левой руки. Как гласит семейная легенда, композиционное решение было навеяно художнику его невестой Анжеликой Серни и ее младшим братом, стоявшим впереди нее на балюстраде балкона. Бруни, как некогда Рафаэль в «Сикстинской мадонне», прекрасно использовал мотив движения навстречу людям для раскрытия образа Марии. Богоматерь, изображенная строго анфас, не обнимает Сына и не пытается продемонстрировать сердечную связь с Ним - Она предчувствует Его судьбу и решается на свой скорбный путь.

В художественном наследии Ф.А. Бруни встречаются изображения Марии с Младенцем другой иконографии: «Богоматерь с Младенцем, отдыхающая на пути в Египет» (1838) или «Богоматерь с Младенцем в розах» (1843, обе - ГТГ). Образ Мадонны восходит к итальянским образцам эпохи Возрождения. «Художник стремился к тому же бесстрастию, - писал современник, - к тому же священному покою лица, какими особенно отличаются Мадонны Рафаэля».

Отметим, что эти картины поступили в Третьяковскую галерею уже в советское время. Взаимоотношения П.М. Третьякова и Ф.А. Бруни не подвергались специальному изучению, а между тем они достойны внимания. Творчество Бруни, стойкого приверженца академизма, по понятным причинам не могло быть в сфере собирательских интересов Павла Михайловича. Современные Третьякову художники весьма скептически относились к Бруни. Например, М.И. Скотти писал из Рима Н.А. Рамазанову в феврале 1858 года: «Что, получил ли ты остальные работы в Храме Спаса? Правда ли, что всю живопись взяли Нефф и Бруни? Не стыдно ли старикам, жадность проклятая, а бедная и талантливая молодежь что будет делать, я говорил у В.И. Григоровича об этом и ругал стариков, он наконец со мной согласился».

Негативное отношение академической молодежи к ректору (с 1855 года) Бруни ярко проявилось во время похорон А.А. Иванова. «Когда Бруни взял ручку гроба, - писал М.П. Боткин С.А. Иванову в Рим из Москвы 27 июля 1858-го, - они начали ругать Академию и людей, заставлявших нечестно за деньги писать нечестные статьи. Тем заставили Бруни бежать посрамлённым».

Третьяков проявил интерес к творчеству Бруни в конце 1860-х годов. В отделе рукописей ГТГ сохранилось единственное письмо художника собирателю от 11 января 1867 года: «Милостивый государь Павел Михайлович! Желание Ваше будет исполнено - картина «Образ Спасителя» немедленно будет отправлена на ваш адрес в Москву. Пока позвольте мне засвидетельствовать мою искреннюю благодарность за Ваше внимание. Что же касается до желаний иметь от меня рисунок для Вашего альбома, я с большим удовольствием его вам доставлю». О каком рисунке шла речь, в настоящее время сказать трудно, так как в этом году Бруни подарил в галерею два рисунка - «Христос, окруженный апостолами» и «В пустыне застигнутые грозой».

Несмотря на то, что Ф.А. Бруни не относился к людям, близким Третьякову по своим художественным взглядам, собиратель все же понимал его роль как человека, значимого для русской живописи. Зимой 1871 года Третьяков, будучи в Петербурге, договорился с Федором Антоновичем и поручил А.Г Горавскому написать его изображение. Как раз в конце 1860-х - начале 1870-х годов Павел Михайлович начал целенаправленно приобретать и заказывать портреты «лиц, дорогих нации». К сожалению, портрет Ф.А. Бруни кисти А.Г. Горавского не был включен автором-составителем в книгу, посвященную исследованию портретной галереи Третьякова. А между тем сохранились письма художника А.Г. Горавского к П.М. Третьякову, где подробно раскрывается процесс работы. Первое сообщение относится к 20 февраля 1871 года: «Многоуважаемый Павел Михайлович! Тотчас же после Вашего отъезда я принялся за портрет Федора Антоновича Бруни и уже три сеанса употребил на рисовку углем, ибо переменил место. Поворот и освещение теперь избрано в его кабинете, с правой стороны свет, то есть так, как Вы мне подали проект, и еще три сеанса отбил красками». Чрезвычайно важно свидетельство художника, что Третьяков не просто заказал портрет, но и сделал собственноручный предварительный «проект-эскиз. Исполняя замысел заказчика, Горавский воплотил на полотне своеобразный типологический сплав парадного и камерного. Размер произведения (105,4 х 78,5 см), поколенный срез фигуры, изображение модели в повседневной одежде - все это соответствовало другим портретам третьяковской серии.

«Портрет масштабом невелик, но сложен выполнением, - писал А.Г. Горавский. - Представлять будет отдых, свободно сидящим, в привычной его позе с опущенными руками и держащим карандаш с задумчивостью, в рабочем черном пальто его бархатном и, по обыкновению, с растрепанными волосами, которых стричь не будет, покамест не кончу портрета. Правда и простота, а натянутого ничего не полагается быть».

При работе над портретом Горавский столкнулся с целым рядом трудностей. Так, «вследствие им занимаемого поста приходилось напрасно ездить, ибо, помимо его (Бруни. - Л.М. ) желания, служебные занятия заставляли его уезжать со двора для следования государя императора в осмотре памятников, и вообще касательно художественного». А тут еще сеансы были прекращены из-за болезни Бруни. «После оспы он стал уже выходить со двора, - отчитывался Горавский Третьякову, - и сказал: “От весеннего воздуха я загораю, то прибавится больше интереса для живописи". Я поблагодарил, ибо этим выразил он еще больше желания позировать».

Кроме личных обстоятельств в жизни модели художник должен был учитывать и технические особенности исполнения полотна. Живописец не мог всегда писать «по-сырому», нужно было время, чтобы красочный слой высох. Горавский сообщал в письме от 18 марта: «...по моему расчету оставлены сеансы по мокрой краске». 3 апреля художник писал, что портрет «остается хорошенько на солнце высушить и опять приняться за лицо, ибо теперь виднее весь букет картины». В том же письме Горавского читаем, что ему нужно еще пять сеансов. Художник просит Павла Михайловича не торопить его с окончанием произведения. В конце года в письме от 28 декабря Горавский спорит с Третьяковым о цене за готовый портрет Бруни. Павел Михайлович предложил 350 рублей, а Горавский просил увеличить гонорар до 400 рублей.

Вероятно, портрет Бруни кисти Горавского не очень понравился Третьякову. Как писал сам художник 14 февраля 1872 года: «Я помню Ваши слова, что портрет Бруни Вашей коллекции не так важен, как Глинки». Поэтому становится понятным интерес собирателя к портрету, созданному Ф.А. Моллером в 1840 году в римской мастерской Бруни. Долгое время это изображение бережно хранилось в семействе живописца Бруни в Петербурге. В 1888 году И.Ф. Шене, «агент русских художников», сообщал Третьякову, что родственники «портрет отца, писанный Моллером, не продают». Однако по прошествии трех лет младший сын живописца был вынужден сам обратиться к известному собирателю. «Милостивый государь Павел Михайлович, - писал Юлий Бруни, - пишу Вам эти строки, так как обстоятельства так сложились, что я принужден продать работы и портрет отца моего. У меня есть покупатель, но прежде чем решить, я обращаюсь к Вам. Мне предлагают за обе вещи (портрет и рисунок «Медный змий». - Л.М. ) три тысячи рублей, но, к моему горю, их увезут из России, что будет весьма грустно». Архитектор Ю.Ф. Бруни предлагал приехать в Москву для дальнейших переговоров. По-видимому, Третьяков ответил утвердительно, но, по своему обыкновению, выторговал уступку в тысячу рублей. Об этом факте свидетельствует сохранившаяся в архиве расписка: «За проданные мною г. Павлу Михайловичу Третьякову рисунок собственной работы отца моего Ф.А. Бруни (Медный змей) и портрет отца, писанный маслом профессором Ф.А. Моллером деньги сполна получил две тысячи рублей серебром. 4 сентября 1891 года».

Юлий Федорович Бруни (1843-1911) унаследовал талант отца. Он окончил с отличием курс в Императорской Академии художеств как архитектор. В 1860-е годы стажировался в Северной и Южной Германии, Франции и Италии. По возвращении в Россию в 1868 году Ю.Ф. Бруни получил хорошее место на государственной службе. Молодой архитектор причислен к Министерству Внутренних Дел с прикомандированием к Техническо-строительному комитету. До 1871 года он состоял сверх штата архитектором при Попечительном совете заведений Ведомства Императрицы Марии, в 1875-м причислен к IV Отделению Собственной Его Императорского Величества Канцелярии. Конечно, в продвижении по служебной лестнице сыграли положение и авторитет отца. Юлий Федорович считался не только архитектором, но и даровитым акварелистом, он успешно работал в области прикладного искусства, был мастером планировки и внутренней отделки интерьеров. Его сын Георгий выбрал другой вид искусства - стал музыкантом, а внучка Татьяна - театральным художником.

О старшем сыне Ф.А. Бруни - Николае (18391873) - известно немногое. Он умер в возрасте тридцати трех лет, пережив отца всего на два года. Сохранился его портрет, исполненный Федором Антоновичем в конце 1840-х годов (ГТГ). Нежное ангелоподобное лицо мальчика мастерски вписано в овальную форму. Нежный абрис, мягкие кудри до плеч, пухлые губы - все это придает модели неповторимую прелесть и обаяние.

История семейства Бруни охватывает целое столетие и насчитывает несколько поколений. Хотя в это время в России работало много мастеров иностранного происхождения, талантливые представители фамилии Бруни заняли свое определенное место в русской художественной культуре XIX века. Важно, что этот род художников не угас и в двадцатом столетии. Его продолжили художники Лев Александрович (1894-1948) и Иван Львович Бруни (1920-1995).

Маркина Л.А. Живописец Федор Моллер. М., 2002. С. 54.
Существует разница в дате рождения художника. Первый биограф Ф.А. Бруни А.В. Половцев приводит дату 10. 06. 1799 {Половцев А.В. Федор Антонович Бруни. Биографический очерк. СПб., 1907). На основании архивных документов, приведенных А.Г Верещагиной, в настоящее время принята дата 27. 12. 1801 (Верещагина А.Г. Федор Антонович Бруни. Л., 1985. С. 8-10, 216).
Письмо Сильв. Ф. Щедрина из Неаполя 26 марта 1826 года в Рим скульптору С.И. Гальбергу // Итальянские письма и донесения Сильвестра Феодосиевича Щедрина. 1818-1830. М., 2014. С. 291.
Верещагина А.Г. Указ. соч. С. 63.
Письмо Сильв. Ф. Щедрина из Неаполя 13 марта 1828 года в Рим скульптору С.И. Гальбергу // Итальянские письма и донесения Сильвестра Феодосиевича Щедрина. 1818-1830. М., 2014. С. 382.
Верещагина А.Г. Федор Антонович Бруни. Л., 1985. С. 86.
Письмо из Рима к издателю // Литературная газета. 1830. №36. С. 291.
В 1936 году в связи с закрытием кладбища захоронение вместе с надгробием было перенесено на Тихвинское кладбище (Некрополь мастеров искусств) Александро-Невской лавры.
Верещагина А.Г. Указ. соч. С. 239.
Боткин М.П. А.А. Иванов. Его жизнь и переписка. СПб., 1880. С. 112-113.
Маркина Л.А. Рим - «Академия Европы» // Художественный вестник. СПб., 2015. С. 15-27.
Яйленко Е. Миф Италии в русском искусстве первой половины XIX века. М., 2012. С. 282.
Макаров б. Журнал путешествия за границу и некоторые гатчинские вещи. Рукопись. 19.02.1927. Опубликована частично: Старая Гатчина. 1927. №78 // ОР ГТГ. Ф. 31. Ед. хр. 2371. Л. 3.
Половцев А.В. Федор Антонович Бруни: Биографический очерк. СПб., 1907. С. 126, 128.
Художественная газета. 1837. №6. С. 105.
Переписка цесаревича Александра Николаевича с императором Николаем I. М., 2008. С. 203.
Пчела. 1875. №35. С. 426.
Верещагина А.Г. Указ. соч. С. 86.
Римские картины Ф.А. Бруни // Художественная газета. 1837. №15. С. 239.
Маркина Л.А. Живописец Михаил Скотти. М., 2017. С. 282.
Германский археологический институт в Риме. Неопубликованные письма М.П. Боткина С.А. Иванову.
Письма художников Павлу Михайловичу Третьякову. 1856-1869. М., 1960. С. 177.
Портретная галерея «лиц, дорогих нации» П.М. Третьякова. М., 2014.
Письма художников Павлу Михайловичу Третьякову. 1870-1879. М., 1968. С. 41.
Там же.
Там же. С. 44.
Там же.
Там же. С. 49.
Там же. С. 60. Эти сведения вступают в противоречие с датировкой портрета. На ручке кресла подпись: «А. Горавскш 20 III 1871».
Там же. С. 67.
ОР ГТГ. Ф. 1. Ед. хр. 4209. Л. 1.
ОР ГТГ. Ф. 1. Ед. хр. 751. Л. 1.
ОР ГТГ. Ф. 1. Ед. хр. 750. Л. 1.

Бруни Федор Антонович(1800 - 1875)
Известный русский художник Федор Бруни родился в Москве.
Его отец Антонио Бруни, итальянец, переселившийся в 1807 году в Россию, был реставратором картин. Вскоре после приезда в Россию он получает должность "лепного, живописного и скульптурного цеха мастера при царскосельских дворцах". Основной специальностью Антонио Бруни была декоративная живопись. Он считался хорошим преподавателем рисования.
На одиннадцатом году Федор Бруни, обнаруживавший большую любовь к рисованию, был определен в Академию Художеств, где и занимался под руководством Егорова, Иванова (старшего) и в особенности Шебуева. В 1818 г. получил звание художника. Отец решил, по совету Шебуева, отправить сына для дальнейшего усовершенствования в Италию. Изучение произведений старинных художников окончательно определило направление Бруни. Написав несколько картин, Бруни, не достигший еще 22-летнего возраста, принялся за первую большую картину ("Смерть Камиллы, сестры Горация"; находится в Музее Александра III), которая в 1824 г. была выставлена в Капитолии и доставила автору ее немалую известность; в Петербурге она появилась лишь через 10 лет, и за нее Бруни получил звание академика. К работам первого пребывания Бруни в Риме относятся: "Святая Цецилия", "Святое Семейство", "Вакханка, поящая амура" (Музей Александра III), "Свидание Т. Тассо с сестрою", "Богоматерь с Предвечным Младенцем", "Спящая нимфа" и др.
Кроме того, Бруни написал копии с фресок Рафаэля: "Изгнание Илиодора из Иерусалимского храма" и "Галатею". К тому же периоду относятся четыре большие образа: "Богоматерь с младенцем на руках", "Спаситель на небесах", "Благовещение" и знаменитое "Моление о Чаше" (в Музее Александра III).
В начале тридцатых годов Бруни начал писать колоссальную картину: "Воздвижение Моисеем медного змия", но прежде, чем успел ее окончить, был вызван из Рима в Петербург для работ в Исаакиевском соборе и для преподавания в Академии Художеств. Он прибыл в Петербург в 1836 г., написал в течение двух лет несколько образов и скомпоновал для алтаря Казанского собора большую картину-образ "Покров Пресвятой Богородицы".
В 1838 г. Бруни нашел возможным возвратиться в Рим, написал там "Покров" и окончил в 1840 г. "Медного змия" (Музей Александра III), который произвел в Риме необыкновенно сильное впечатление. В следующем году картина была перевезена в Петербург и выставлена в одной из зал Зимнего дворца. Все отзывы того времени преисполнены чрезвычайных похвал. В этой картине Бруни показал в полной силе все свое глубокое, академическое знание рисунка.
Отправляясь в третий раз в Италию, Бруни занимается картонами тех картин, которые он должен был впоследствии написать на стенах Исаакиевского собора. В 1845 г. он привозит в Петербург 25 картонов; некоторые из них были исполнены фрескою в Исаакиевском соборе самим Бруни, другие - различными художниками под его руководством. На аттике собора находятся: "Сотворение мира", "Всемирный потоп", "Спаситель, вручающий апостолу Петру ключи от царствия Небесного", "Явление Господа апостолам по Воскресении". В полукружии над аттикой: "Творец, благословляющий все созданное", "Святой Дух в сонме ангелов"; на плафоне: "Введение Первородного Сына во вселенную", "Второе пришествие Сына Божия", "Прорцы на Кости" и "Егда сотворены быша звезды, восхвалиша Мя вси ангели".
Исполнение перечисленных работ было окончено в 1853 г.; кроме них, Бруни успел написать иконостас для православной церкви в Штуттгарте.
Будучи назначен в 1849 г. хранителем картинной галереи Эрмитажа, Бруни с любовью занимался ею; дважды он был командирован за границу для покупки картин, послуживших для пополнения эрмитажной галереи.
В 1855 г. Бруни занял в Академии Художеств место ректора по отделу живописи и ваяния, а в 1866 г. перешло в его ведение и мозаичное отделение при Академии.
Бруни писал также и портреты, среди которых особенно замечательно изображение княгини З. Волконской в костюме Танкреда (находится у князя С.М. Волконского в Санкт-Петербурге). Последние годы жизни Бруни занимался сочинением картонов для образов Храма Спасителя в Москве. К списку его работ надо прибавить еще тридцать листов рисунков из русской истории, гравированных им крепкой водкой (офорт).
Вообще художественная деятельность Бруни занимает почетное место в истории русской живописи, и появление произведений его и К. Брюллова составило эпоху в русском искусстве. Бруни является в России одним из немногих представителей так называемой "назарейской школы", имевшей также большое влияние на целое поколение германских художников 1840-х годов. Подробная биография Бруни и список его работ составлены А.В. Половцевым и изданы Академией Художеств в 1907 году.

Бруни Александр Павлович - академик архитектуры, племянник Ф.А. Бруни, воспитывался в Академии Художеств, которую окончил в 1859 г. Построил в Петербурге Александровский рынок.
Его сын, Николай Александрович, родился в 1856 г., СПб., учился в Академии Художеств по классу живописи исторической, в 1885 г. получил звание художника 1-й степени за исполнение программы "Овчая купель". Преподавал у Штиглица, с 1906 академик, мозаист, выставлялся с 1887.

Лев Александрович Бруни (1894 - 26.02.1948)
Родословная Льва Бруни читается как захватывающий исторический роман. Род художников Бруни был известен в Северной Италии и Швейцарии с ренессансного XVI века.
Знаменитым академическим живописцем был прадед Льва Александровича по отцовской линии, Бруни Федор Антонович. По материнской линии - тоже сплошные художники. Блестящему акварелисту Петру Федоровичу Соколову, другому прадеду, позировал сам Николай I с семейством...
Напоследок еще одна генеалогическая подробность: супругой П.Ф. Соколова была Юлия Павловна Брюллова, родная сестра великого Карла. В непосредственном окружении - дед-художник, отец-архитектор. Сам Лев Бруни позже вспоминал, что в детстве был уверен: "Все люди - художники".
Его собственный природный дар был неизбежен. Когда один из рисунков попал к самому Александру Бенуа, тот отозвался о 14-летнем мальчике как о состоявшемся таланте. Профессиональное обучение Бруни было довольно кратким: две зимы в Академии художеств, год в Париже. Молодой художник, которому едва исполнилось 20, начинает выставляться вместе с "Миром искусства" и сразу становится известен. Все дается ему легко, все вокруг его любят, называя не иначе как Левушкой. Один из знавших его вспоминал: "Он был моложе всех нас, казался мальчиком, но умел собирать и сталкивать людей лбами..."
В его мастерской в доме на Университетской набережной регулярно происходили "вечера", которые стали фактом истории русской культуры. О них теперь говорят как о литературно-художественном кружке "Квартира No.5". Постоянными его участниками были художники Альтман, Митурич, Тырса, поэты Мандельштам, Клюев, Бальмонт, композитор Лурье, критик Пунин. Появлялись в квартире No.5 Маяковский, Шагал, Хлебников, Розанова, Зайцев, Татлин...
Под влиянием Татлина Лев Бруни начал создавать конструктивистские "контррельефы" - абстрактные подборы из разных материалов. Вместе с Татлиным и Родченко принял участие в футуристической выставке "Магазин", где продемонстрировал "разбитую бочку из-под цемента и стекло, пробитое пулей". Но вряд ли можно утверждать, будто Бруни всерьез погрузился в сражение, которое весело вели сторонники авангарда. Для него в этом не было борьбы, а была дружеская солидарность и, главное, поиск - "живого" искусства, делавший жизнь такой насыщенной и интенсивной.
Позже в своих незавершенных воспоминаниях Н.Н. Пунин признавался, что, если бы им всем "был дан другой кусок истории, возможно, эти встречи... сохранились бы в памяти как период времени наибольшей жизненной полноты..." Однако "времена не выбирают". Шел 1916 год, и время, которое всем им выпало, с бесцеремонной определенностью вторглось в такую счастливую и полную жизнь.
В ноябре художника призвали в армию. А вскоре со все нарастающей настойчивостью зазвучала "музыка революции". Ее гипнотическому ритму поддались многие, но не Лев Бруни. Для него гораздо важнее был другой звук - пусть никому больше не слышная, но для него отчетливая мелодия его собственной судьбы.
Летом 1917-го он едет на Урал, в Миасс. Там живет со своей семьей Константин Бальмонт и ходит в гимназию дочь поэта - Нина. Венчание Нины Бальмонт и Льва Бруни состоится в том же Миассе весной 1919 года.
Мир вокруг будет рушиться в хаосе гражданской войны. Они поедут на восток - в Омск, потом Ново- Николаевск. В этот период бездомных скитаний художник и перестанет писать маслом. Но зато он, как никогда раньше, научится рисовать все: берег озера и спящую жену, цветочные горшки и коляску их первенца в окружении кур и щенят... Это будут не просто дневниковые "зарисовки с натуры" или протокольные репортажи. Это будет то, что на языке искусствоведческих дефиниций носит название "станковая графика". Короче, законченные и самодостаточные произведения искусства.
"Когда б вы знали, из какого сора \ Растут стихи, не ведая стыда..." Самые простые вещи обладают бесконечной ценностью и красотой. Эта истина с отчетливой ясностью открылась Бруни именно в те "окаянные дни". Оказалось, что в этой бездомной и не отягощенной материальными благами жизни у него многое было - любовь, мир вокруг в бесконечности своих форм и разнообразии таинственных связей. И, значит, было, что противопоставить хаосу и смятению, захлестнувшим все.
Вернувшись в Петроград, Бруни вновь тесно общается с Татлиным, даже живет у него в мастерской, где творится модель утопического памятника III Интернационалу. И иллюстрирует фантасмагории Гофмана. В общем, Лев Александрович не становится активным создателем нового революционного искусства. Обстоятельства словно отводят его от этого. Так, в последний момент был отклонен уже готовый проект ноябрьского оформления Дворцовой площади. А сам Бруни перебирается в Москву по приглашению В. Фаворского. С семьей уезжает в Оптину пустынь и подолгу живет там.

Именно в 20-е годы в Оптиной художник создает свои лучшие вещи.
В его работах не происходит ничего, а точнее, происходит самое главное: гнутся под тяжестью мокрого первого снега деревья, блестят только что омытые дождем крыши, солнечный свет пронизывает лесную чащу... Все едино, прекрасно-одушевленно и хрупко. Эта хрупкость и мимолетность просто требуют того, чтобы быть запечатленными. И художник откликается на это безмолвное требование.
Он работает непрерывно, жизнь и искусство для него оказываются перепутанными, переплетенными. Творчество самой высокой пробы становится частью его повседневного быта; должно быть, оттого он с какой-то моцартовской беспечностью относился к своим уже завершенным работам и их дальнейшей судьбе.
Когда в середине 30-х видный художественный критик А. Чегодаев решил отобрать на выставку несколько его произведений, Лев Александрович выдвинул из-под дивана обшарпанный чемодан. Он был доверху набит акварелями - помятыми, с краями то загнутыми для того, чтобы поместить листы в чемодан, то изгрызанными кем-то, - как выяснилось, собакой. Один лист был съеден примерно на треть. Потрясенный увиденным, искусствовед обратился к реставраторам...
Теперь эта спасенная акварель - одна из лучших работ Бруни среди тех, к сожалению, немногих, что хранятся в Третьяковской галерее. Розовая лягушка замерла между тонких травинок. Можно с долгим глубокомыслием рассуждать о том, что в визуальных искусствах аналогом звука выступает жест, движение, а пространство всегда - вместилище таинственной тишины и что в данной работе Льва Александровича именно пространство листа, превращаясь в пространство мира, имеет такое определяющее значение... Но, наверное, лучше просто остановиться посреди затягивающей жизненной суеты, чтобы посмотреть и увидеть. И с остротой, доступной обычно лишь детям да художникам, пережить удивление и восторг перед каждой каплей этого мира.
Автор: Таня Юдкевич
Исходный текст: "Алфавит" No.38, 2000.
http://www.peoples.ru/art/painter/bruni/

См. также: Натэла Месхи
"С кем на Руси жить хорошо.
История большого семейства"
(о родословной Бруни).-
"Родина", 1997, № 1, с. 98-102.
Светлана Злобина-Кутявина "Бруни -
нормальная русская фамилия". -
"Домовой",1996, № 7, с.26-32.

Николай Александрович Бруни (1891 - 1938)
Николай Бруни родился 28 апреля 1891 года. Высокообразованный поэт и художник, священник и авиатор, попавший в ГУЛАГ в 1934 году по ложному доносу как "французский шпион", в 1937 году соорудил уникальный памятник Пушкину из гипса, кирпича, досок. В 1938 году Бруни был расстрелян.

" 5/18 сентября. Слава Тебе Господи! Все делается к лучшему. Вот уже меня сегодня просили и о кандидате на мое священническое место. Мать священника явилась ко мне, правда она явилась как бы с покаянием, что допустила углубиться в себе мысли устроить сына на мое место, и не дожидает конца, обратившись ко мне самому. Я очень рад этому; как видно из объяснения: кандидат весьма желательный, еще молодой - 35 лет, принявший священство идейно, после революции, сам образования светскаго и был в консерватории, обладает хорошим даром слова; звать его о. Николай Александрович Бруни, внук того художника Бруни, который написал образ "Моление о чаше". В данное время он служит в городе Клин Московской губернии, в церкви Успения Божией Матери. Его отлично знает преосв. Григорий. При развитии обновленчества он был в городе Козельске Калужской губернии. И один устоял в Православии и доселе остается твердым и непоколебимым православным и горячо ревностным пастырем. Дай Бог такого заместителя, он мог бы развить дело моего маленькаго кружка как музыкальный человек, да и для большаго кружка мог бы быть руководителем".

Начиная однажды панихиду, о. Николай Бруни, вопреки церковному обряду, запел чужие слова о уставших и печальных людях, о кораблях и о умершем ребенке. Это смерть Александра Блока заставила священника нарушить обряд.

Известный российский журналист и популярный телеведущий Лев Иванович Бруни:
"Не забуду родства с Николаем Александровичем Бруни, одним из первых российских летчиков, героем Первой мировой войны, затем священником. Он был расстрелян в тридцатые годы в Воркуте.
Не забуду родства с Александром Александровичем Угримовым, высланным в 1922 году из Советской России, героем французского Сопротивления, вернувшимся в 1947 году на Родину, понятное дело, прямиком в ГУЛАГ. Он, слава Богу, умер своей смертью.
Не забуду, наконец, родства со своим отцом, Иваном, для которого война началась 22 июня 1941 года на западной границе, а закончилась 9 мая 1945-го в Кенигсберге" .

Лаврентий БРУНИ:
"Я хотел сделать ретроспективную выставку, где бы в одном пространстве собрались все художники, начиная с Антонио Бруни. Получается, что в каждом поколении есть кто-то, кто прославил эту фамилию.
Ты ощущаешь на себе какую-то ответственность за свою фамилию?
Ответственность - это комплекс, от которого я избавился. Я даже подписываюсь: Лаврентий Б. К Бруни это не имеет никакого отношения. Я начинаю свою историю. Мне не интересно быть чьим-то внуком или правнуком. Я прочел у своего дедушки фразу: "Пращуры и сама фамилия - это очень тяжелое бремя. И довольно трудно через это перешагнуть". Сначала я удивился, а потом понял, что он имеет в виду, и сразу для себя это отрезал.
Когда я учился рисованию и мне нужны были деньги на преподавателя, я продавал картинки на Арбате. Тогда это все только начиналось, не все было пошло, и там было довольно много симпатичных людей. И можно было найти своего покупателя. В салоны ведь тогда принимали картины только членов Союза художников. И мне мой приятель сделал такую, похожую на похоронную, табличку: "Художник Лаврентий Бруни". Мимо проходили два каких-то пьяных художника, которые остановились, покачиваясь, и говорят: "Что? Фамилией пользуешься? Нехорошо". И мне стало так стыдно… И я постарался прекратить все разговоры, что я художник из-за фамилии.
Но если уже есть такая семейная традиция, то никуда от нее и не денешься. Так или иначе - приходится считаться…
Я в восторге от выставки Льва Бруни не только потому, что это мой дедушка, а просто он мне очень нравится. Он потрясающий художник. Я смотрю на его вещи как бы с внешней стороны и не чувствую его своим родственником - это просто хороший художник"
(Из интервью, опубликованного
23 сентября 2000 года
Светланой Злобиной-Кутявиной).

Бруни Федор Антонович (1799-1875)

Ф. А. Бруни - сын швейцарского итальянца, "мастера живописного и скульптурного дела", который в 1807 г. переехал с семьей в Россию. В 1809 г. Федор Бруни был принят в Воспитательное училище при Петербургской Академии Художеств, затем учился в классе исторической живописи у А. Е. Егорова и В. К. Шебуева; закончил АХ в 1818 г.

Весной 1820 г. по приглашению княгини 3. А. Волконской отправился в Италию, там много и серьезно работал и рано приобрел известность. Крупный успех принесла ему картина "Смерть Камиллы, сестры Горация" (1824). В этом образцовом по строгости стиля произведении классицизма обнаружились некоторые черты, роднящие художника с искусством романтизма. Черты романтизма проступали и в других работах Бруни - в "Портрете 3. А. Волконской в костюме Танкреда" (1820-е), а особенно в картине "Вакханка, поящая амура" (1828), отличавшейся радостной чувственностью. Художник мог двигаться дальше по этому пути, обогащаясь тем новым, что принес романтизм, но Бруни остался на позициях академизма.

Профессиональные достижения молодого художника были оценены, и он получил ответственейший заказ на копирование для АХ двух росписей Рафаэля в Ватикане. Поверив в свои силы, Бруни вознамерился сам создать великое произведение, избрав сюжетом для него эпизод из Ветхого Завета - историю Медного змия, поставленного Моисеем.

Однако в 1836 г. ему пришлось прервать начатую работу и вернуться в Петербург, где он и К. П. Брюллов были назначены профессорами 2-й степени в АХ. За преподавание он взялся увлеченно, и студенты платили ему преданностью.

В начале 1837 г. он исполнил "Портрет А. С. Пушкина на смертном одре", размноженный литографией и получивший широчайшую известность. Все же необходимость продолжить начатую работу заставила его в 1838 г. уехать в Италию и провести там еще два с половиной года. Законченный "Медный змий" в 1841 г. был доставлен в Петербург, где имел бурный успех, сравнимый разве что с триумфом "Последнего дня Помпеи" К. П. Брюллова. Мастерство живописца, сумевшего построить выразительную многофигурную композицию на громадном (565х852 см) полотне, подчинить драматизму сюжета свет и цвет, было бесспорно, а налет некоторой экзальтированности действовал на воображение зрителей. Однако картина принадлежала вчерашнему дню - дряхлеющему и вырождающемуся академизму, и это с фатальной неизбежностью определило дальнейшее угасание крупного таланта художника.

Правда, жизненный путь Бруни продолжался так же ровно, как начинался. "Медный змий" был приобретен за 70 000 рублей для Эрмитажа (сейчас находится в ГРМ), а его автор получил почетный заказ на росписи в еще достраиваемом Исаакиевском соборе. Он с присущей ему добросовестностью подошел к делу, дважды побывал в Риме, набираясь опыта работы в монументальном искусстве. К 1845 г. художник сделал все 25 картонов росписей и часть их осуществил сам, а исполнением остальных руководил лично.

Постепенно Бруни достиг высокого положения: с 1855 г. стал ректором АХ. Он постоянно заседал в различных почетных комиссиях. Но живописью занимался вес меньше и меньше, а в последнее десятилетие жизни почти не брал в руки кисти. Художник все более отдалялся от людей, даже от собственных учеников, порой не видевших своего педагога неделями. К тому же его позиции ревностного хранителя основ академизма порождали неприязнь к нему у молодежи. В 1871 г. в результате интриг он был вынужден оставить пост ректора и сохранил за собой лишь руководство мозаичной мастерской, им самим организованной. Последние годы Бруни провел в надменном одиночестве человека, давно похоронившего то лучшее, что у него в душе было.

Картины художника

Автопортрет. 1810

Богомарерь с младенцем. отдыхающая на пути в Египет

Вакханка, поящая Амура

Бруни, Федор Антонович

Русский художник по исторической и религиозной живописи; род. в Москве в 1800 г., † в 1875 г. в Петербурге. Его отец Антонио Б., итальянец, переселившийся в Россию, в царствование Павла I, был реставратором картин и живописцем по плафону. Его работы, исполненные в Михайловском дворце, относятся к царствованию Павла I; впоследствии он занимался работами в Москве, по заказу князя Куракина. Там 23 июня 1800 г. родился у него сын, названный Фиделио. На одиннадцатом году мальчик, обнаруживавший большую любовь к рисованию, был определен в Академию художеств в Петербурге, где и занимался под руководством Егорова, Иванова (Старшего) и в особенности Шебуева, который был его профессором, собственно по живописи. За первые успехи молодой Б. был награжден серебряною медалью, а в 1818 г. окончил курс и получил звание художника с правом на чин XIV класса. Его отец, находя, что художественное образование девятнадцатилетнего Фиделио еще недостаточно, решился, по совету Шебуева, отправить сына для дальнейшего усовершенствования в живописи в Италию. Изучение образцовых произведений старинных художников окончательно определило направление молодого Фиделио, переименованного в России в Федора, подобно тому, как Брюлло был назван Брюлловым. Написав несколько картин, Б., не достигший еще 22-летнего возраста, принялся за первую большую картину ("Смерть Камиллы, сестры Горация"), которая в 1824 г. была выставлена в Капитолии и доставила автору ее немалую известность; в Петербурге она появилась лишь через 10 лет, и за нее Б. получил звание академика. К работам первого пребывания Б. в Риме относятся: "Св. Цецилия", "Св. Семейство", "Вакханка, поящая Амура", "Свидание Т. Тассо с сестрою", "Богоматерь с Предвечным Младенцем", "Спящая нимфа" и еще несколько картин и портретов. Кроме того, Б. написал копии с двух фресок Рафаэля: "Изгнание Илиодора из Иерусалимского храма" и "Галатею". К тому же периоду деятельности Б. относятся четыре большие образа: "Богоматерь с младенцем на руках", "Спаситель на небесах", "Благовещение" и знаменитое "Моление о Чаше" - картину, находящуюся в Эрмитаже. В начале тридцатых годов Б. начал писать колоссальную картину: "Воздвижение Моисеем медного змия", но прежде, чем успел ее окончить, был вызван из Рима в Петербург для работ в Исаакиевском соборе и для преподавания в Академии художеств. Он прибыл в Петербург в 1836 г., написал в течение двух лет несколько образов и скомпоновал для алтаря Казанского собора большую картину-образ "Покров Пресвятые Богородицы". В 1838 г. он нашел возможным возвратиться в Рим, и написал там "Покров" и окончил в 1840 г. свое большое произведение: "Медный змий", которое произвело в Риме необыкновенно сильное впечатление. В следующем году эта картина была перевезена в Петербург и выставлена в одной из зал Зимнего дворца. Все печатные отзывы того времени об этой картине были преисполнены почти безграничными похвалами этому произведению, в самом деле замечательному по составу и расположению групп, по типичности и выражению фигур и лиц, по общему колориту, хотя далеко не блестящему, но соответствующему содержанию грозного библейского события. В этой картине Б. показал в полной силе все свое глубокое, академическое знание рисунка. В одной из зал русской школы в Эрмитаже "Медный змий" находится рядом с картиною К. Брюллова - "Последний день Помпеи".

Отправляясь в третий раз в Италию, Б. занимается картонами тех картин, которые он должен был впоследствии написать на стенах Исаакиевского собора. В 1845 г. он привозит в Петербург 25 картонов, которые были в Риме предметом похвал знатоков искусства; некоторые из них были исполнены фрескою в Исаак. соборе самим Б., другие различными художниками под его личным руководством. На аттике собора находятся: "Сотворение мира", "Всемирный потоп", "Спаситель, вручающий апостолу Петру ключи от царствия Небесного", "Явление Господа апостолам по Воскресении". В полукружии над аттиком: "Творец, благословляющий все созданное", "Св. Дух в сонме ангелов"; на плафоне: "Введение Первородного Сына во вселенную", "Второе пришествие Сына Божия", "Прорцы на Кости" и "Егда сотворены быша звезды, восхвалима Мя вся ангелы". Исполнение перечисленных работ окончено было в 1853 г., но, кроме них, Б. успел написать иконостас для православной церкви в Штутгардте. Будучи назначен в 1849 г. хранителем картинной галереи Эрмитажа, он с любовью занимался ею; дважды он был командирован за границу для покупки картин, послуживших для пополнения Эрмитажной галереи. В 1855 г. Б. занял в Академии художеств место ректора по отделу живописи и ваяния, а в 1866 г. перешло в его ведение и мозаичное отделение при Академии. Б. был чрезвычайно трудолюбив и плодовит, чему способствовала, конечно, и постоянная поддержка заказами со стороны правительства и частных лиц. Кроме исторических и религиозных картин, Б. писал также и портреты, - последних, впрочем, немного. Главная его сила была в композиции и правильности рисунка; в его картинах видно много академического знания, которое было пополняемо художественностью содержания, а часто и чувством. Его "Моление о Чаше" изображает Христа, полного скорби и предзнания ожидающих Его страданий и производит сильное впечатление; повторение этой картины, сделанное Б., находится в церкви Академии художеств. Его "Вакханка и Амур" переносит совсем в другой мир и полна страстной неги; написана эта картина колоритно и нежно. Весьма достойно сожаления, что его часто грандиозные композиции, находящиеся в Исаакиевском соборе, сильно пострадали от времени, как и все другие, написанные там на стенах. В последние годы своей жизни Б. занимался сочинением картонов для образов Храма Спасителя в Москве. К списку его работ, приведенных выше, надо прибавить еще тридцать листов рисунков из русской истории, гравированных им крепкой водкой (офорт). Вообще художественная деятельность Б. занимает почетное место в истории русской живописи, и появление произведений его и К. Брюллова составило эпоху в русском искусстве. Хотя еще при жизни Б. начались иные и новые веяния в русском искусстве, но то, что он сделал, было нужно и многому научило. Гравюра мало популяризировала картины Бруни. "Медный змий" в гравюре на дереве был помещен в различных иллюстрированных изданиях; "Смерть Камиллы" воспроизведена только контурной гравюрой; "Моление о Чаше" литографировано Козловым и гравировано Захаровым; "Божия Матерь, спящая с бодрствующим на Ея коленах Младенцем" была гравирована на стали и помещена в книге: "Картины русской живописи" В. Кукольника (СПб., 1846 г.).

Существует только одна более или менее полная биография Бруни; она написана А. И. Сомовым и была помещена в иллюстрированном журнале "Пчела", изд. А. Прахова (СПб., 1875, 35). К статье приложен гравированный на дереве портрет Б., весьма напоминающий серьезное и вдумчивое лицо этого талантливого художника. В Академии художеств находится гипсовый слепок с его бюста, вылепленного в 1862 г. Ф. Каменским, и портрет, писанный масляными красками, работы Яковлева. Из учеников Б. особенно талантлив был К. Д. Флавицкий, автор картины "Княжна Тараканова", ныне находящейся в галерее П. И. Третьякова в Москве. Преждевременная смерть не дала вполне определиться этому даровитому художнику.

Ф. Петрушевский.

{Брокгауз}

Бруни, Федор Антонович

(Fedelio Bruni) - сын швейцарского плафонного живописца; род. в Москве 23 июня 1800. Ученик Акад. худож.; по окончании курса отправился на свой счет в Рим. В 1834 г. за картину: "Смерть Камиллы", сделан академиком. В 1840 кончил "Медного змия", с 1845 исполнял образа для Исакиевского собора. С 1855 по 1871 состоял ректором живописи и ваяния; с 1866 заведовал Мозаическим отделением. Ум. 1875 в Петербурге. Бруни много занимался гравированием крепкой водкой в картонной манере (Cartonstich), т. е. с полутенями. Портреты Ф.А. Бруни гравированы: им самим, Козловым, Шевченкой, Шамшиновым и по способу Колласа. Писанный Яковлевым находится в Академии художеств. Там же и гипсовый бюст его, работы Каменского. - Гравюры его работы:

1. Св. Семейство и Св. Елизавета, с его собственного рисунка. Фигуры поколенные; грав. крепкой водкой (без всякой подписи), в Риме в 1824 г. Доска находится y г. Бруни (сына); в 1879 г. делали с нее новые отпечатки. 8 х 7.10½*.

2. Св. Семейство; другой лист, меньшего размера. Младенец Хр. стоит и гладит агнца, Божия Матерь поддерживает Христа, Иоанн стоит, преклонив колено, Иосиф вдали читает; в облаках 5 ангелов. 3.7 х 5.3½. На экземпляре Е. Тевяшова в левом углу монограмма Ф.А. Бруни, a в экземпляре Е.Е. Рейтерна против нее в правом углу видна вся подпись его.

3. Троица; на экземпляре Е.Н. Тевяшова, в правом углу доски сделана подпись пером рукою Бруни (Ф. Бруни). 7.1½ х 9.6.

4. Два римских воина; первый в каске, стоя на одном колене, правою рукою бросает вверх ядро, a левою прикрывается щитом; другой воин, в простом колпаке, тоже стоя на коленах, поддерживает руками первого. Грав. крепкой водкой, без всякой подписи; 7.7½ х 7.6½.

5-14. Десять листов, исполненных по заказу Общества Поощрения Художников, с заглавным листом: "Очерки событий из Российской Истории Сочиненные и Гравированные Профессором Живописи Ф. Бруни, С пояснительным Текстом Соч. М. Резвого. Изданы Обществом Поощрения Художников. В С.-Петербурге 1839"; две тетради по 5 рисунков, посвящены императору Николаю I; текст приложен на 10 отдельных листах; рисунки в большой лист в длину, гравированы в очерках, с легкими тенями (Cartonstich). Медные доски с гравированными самим Бруни рисунками были переданы бывшему казначею Общества Поощрения Художников Савину, для вырезания на них подписей; после смерти Савина они исчезли неизвестно куда (Ваулин).

Тетрадь 1-я: 1. Заглавный рисунок изображает самого Бруни, сидящего на стуле, читающего книгу, которая лежит y него на коленях; слева открытая папка и бюст Карамзина; события и богатыри мчатся перед ним "воздушными полками". - 2. Призвание варяжских князей. - 3. Гибель русского флота под Цареградом. - 4. Прибытие в Киев епископа. - 5. Смерть Аскольда и Дира.

Тетрадь 2-я: 6. Поход Олега в Царьград по реке Днепру. - 7. Олег прибивает щит свой к вратам Цареграда. - 8. Кончина Олега. - 9. Действие огня греческого при осаждении Константинополя Игорем. - 10. Мщение Ольги против послов древлянских.

Следующие 18 листов этой серии остались не изданными:

15. Первый воинский подвиг Святослава II.

16. Убиение Игоря древлянами (Карамз. пер. гл. VI).

17. Молодой киевлянин извещает Претича об опасности Киева, осажденного печенегами (Т. I, гл. VII).

18. Свидание Святослава с имп. Цимисхием (Т. I, гл. VII).

19. Крещение Ольги (Т. I, гл. VII).

20. Крещение Руси (Т. I, гл. IX).

21. "Владимир, пылая мщением убить Бориславу, бросает меч свой при трогательном действии своего сына (Т. I, гл. IX). Бруни. Рим". Надпись эта сделана собственноручно Бруни на офорте.

22. Первые христианские мученики в Киеве (Т. I, гл. IX).

23. Убиение Бориса (Т. II, гл. I).

24. Любический съезд князей под председательством Владимира Мономаха (Т. II, гл. I).

25. Нестор летописец (То же).

26. Ослепление Василька (То же).

27. Убиение Андрея Боголюбского (Т. III, гл. I).

28. Плен Игоря Северского.

29. Игорь Северский и Всеволод Трубчевский на Каяле-реке.

30. Битва на Сале, где Владимир Мономах разбил половцев.

31. Гибель Олега, растоптанного конями Владимира и

32. Избиение половецкого посольства при Мономахе.

Все эти листы без подписи и без легенд. Литография Бруни:

33. А.С. Пушкин. Погрудное изображение его на смертном одре с иконою на груди. Без подписи; сделано в 1837 г.; печатано на большом листе (перечень работ Бруни сделан Е.Е. Рейтерном).

{Ровинский}

Бруни, Федор Антонович

(Fedele Giovanni Baroffiо Bruni) - исторический и портретный живописец и гравер. Род. в Милане в 1799, ум. в Петербурге в 1875. Отец Б., уроженец итальянской Швейцарии, Антонио Бaроффио Б. (род. 1767; ум. после 1826), получил образование в римской Академии художеств и исполнял на родине заказы по декоративной живописи. Политические волнения и войны заставили Б. покинуть Швейцарию и поселиться с семьей в России. Антонио Б., состоя (с 1808) при царскосельских дворцах в качестве "мастера лепного, живописного и скульптурного цеха", преподавал также изобразительные искусства в Царскосельском лицее. В 1815 за картину "Страдания Иова" он получил звание академика. В 1817 вышел в отставку, а в 1820 переселился в Москву, где занимался преподавательской деятельностью, работал в Кремле и у кн. Куракина. На родине, в Мандриозо, сохранились его достоверные живописные работы. Единственное известное произведение в России - "Суд Париса" - рисунок, скомпонованный в пуссеновском стиле (Третьяковская галерея).

Федор Ант. Бруни был привезен отцом в Россию девяти лет и через год был принят в Академию художеств. Окончив ее по классу Шебуева в 1818, отправился в Рим, где сблизился с многочислен. колонией рус. художников-пенсионеров, а также семейством кн. З. А. Волконской (см.), портрет которой в костюме Танкреда был одной из первых по времени его работ. В 1824 Б. выставил в Капитолии огромную картину "Смерть Камиллы, сестры Горациев" (Рус. музей). В 1826 приступил к капитальному труду - "Медный змий", одновременно работая над копиями с фресок Рафаэля. В 1834 "Смерть Камиллы" была выставлена в Петербурге, где была приобретена Академией художеств, избравшей Б. академиком. Весной 1841 была закончена Б. картина "Медный змий" и привезена автором в Петербург. Работая в Италии с конца 1841 до 1845, художник написал "Моление о чаше" (Рус. музей) и подготовил серию картонов для росписи Исаакиевского собора (там же). Вернувшись в Петербург, Б. вплоть до 1858 занят неблагодарной работой в Исаакиевском соборе, где сырость съедала всю живопись. В то же время Б. деятельно работает в Эрмитаже, будучи назначен хранителем картинного отделения. В целях пополнения эрмитажных собраний, он дважды ездил за границу (1850 и 1852). В 1845-53 Б. исполнил плафоны для Эрмитажа. В 1855 он был назначен ректором Академии художеств. В 1858 художник получил заказ на роспись храма Христа Спасителя в Москве, исполненную его учениками Венигом и Плешановым и переписанную Сорокиным. С 1866 Б. заведовал мозаическим отделением Академии. Кроме перечисленных произведений, известностью пользуются его "Вакханка" (Рус. музей) и "Мадонна" Прянишниковского собрания (Третьяк. гал.). Б. - первый и единственный рус. прерафаэлит. Его творчество связано с ранними флорентийцами: фра Беато Анжелико и Синьорелли оказали влияние на формирование его таланта. Б. создал истинно монументальный стиль, не получивший в рус. искусстве дальнейшего развития. Талант Б., гл. обр., пластический. Из тел, задрапированных складками материй, строил он архитектуру своих живописных композиций. Пейзаж с деревьями и облаками является только необходимым фоном. Общее настроение композиций выражается не столько мимикой лиц, сколько движением, подчеркнутым складками тканей, мятущимися или спокойными. Музейная деятельность Б. наложила глубокую печать на всю организацию Эрмитажа. Выбор картин для картинной галереи, а также составленное Б. и его учениками "Описание Эрмитажа" (1861) рисуют его как большого знатока старой живописи. Влияние Бруни сказалось на ранних произведениях А. Иванова, на религиозных композициях Ге и, в сильнейшей степени, на работах Ломтева. Из непосредственных учеников наиболее близок к нему Флавицкий.

Карла Джильберта Бруни Саркози Тедески (Carla Gilberta Bruni Sarkozy Tedeschi) – итальянская и французская модель, певица, автор и композитор, супруга 23-го президента Французской республики – Николя Саркози.

Карла Бруни родилась на севере Италии, в 20 километрах от Турина (Torino) 23 декабря 1967 года.

Семья

Мать девочки Мариса Бруни Тедески Борини (Marisa Bruni Tedeschi Borini) не просто любила музыку, она ею жила, превосходно играя на фортепиано. Отец Альберто Бруни Тедески (Alberto Bruni Tedeschi) – оперный композитор-авангардист, возглавлял туринский театр Реджио (Teatro Regio). Он пять лет ждал возможности жениться на девушке.

Родители Альберто владели фирмой, производящей шины и электрооборудование для «СЕАТ», были состоятельными людьми и не желали видеть в невестках бедную уроженку Пьемонта, даже не смотря на её аристократическую родословную. Дед будущей модели – Вирджинио Тедески (Virginio Tedeschi) родился евреем, но принял католицизм, чтобы получить разрешение жениться на девушке из рода Бруни. Они безумно любили своего сына, дав ему образование музыканта, юриста и инженера.

Но Мариса дождалась своего счастья и молодожены обвенчались. Их домом стал замок Кастаньето-По (Castagneto Po) из 40 комнат, где в 1959 г. родился первенец Вирджинио (Virginio), ставший художником, в 2006 г. он умер от СПИДа. В 1964 г. родилась дочь Валерия, ставшая впоследствии актрисой и кинорежиссером. Карла – младшая дочь супругов.

Детство

Всю свою родительскую любовь мать отдавала одному ребенку – Вирджинио. Она редко бывала дома, много времени проводя на гастролях и в объятиях любовников, связей с которыми не особенно стеснялась. Один из них, 19-летний гитарист Маурицио Реммерт (Maurizio Remmert), как оказалось впоследствии, и есть биологический отец Карлы. Его не смущало то, что Мариса старше на 15 лет, а дочку музыкант и вовсе не хотел знать.

Красивая и эффектная женщина доверила воспитание своих детей няне Терезе (Teresa), та приходила на целый день, а вечером укладывала их спать и уходила к себе. Карла до 6 лет боялась спать одна и ночевала у няни, пока светские родители отдавали дань искусству.

Самое драгоценное, что было у малышки в то время – это любовь посторонней женщины и ноты Моцарта на мамином фортепиано.

В начале 70-х гг. отец покупает поместье с большим пляжем во Франции, в Кавальере (Cavalière) на мысе Cap Nègre. В 1974 г. семья решается на переезд в Париж. В Италии вовсю разбушевалась бандитская группировка «Красные бригады», зарабатывающая себе на жизнь похищением детей из состоятельных семей. Альберто и Мариса, опасаясь за жизнь и здоровье оставленных без присмотра наследников, увозят их подальше от потенциальной опасности. Няня Тереза не соглашается на переезд, но всегда с нежностью и грустью вспоминает о своих воспитанниках. Так Карла остается без опеки самого близкого человека.

Учеба

На обучение родители определяют маленькую Карлу Бруни в элитную швейцарскую школу-интернат. Там девочка изучает гитару и фортепиано. Учиться ей было скучно, поэтому с отличием учебное заведение закончить не удалось. В подростковом возрасте она начинает писать стихи и песни, но в течение 10-ти лет не решается представить их на суд публики. Первым человеком, который увидел творчество Карлы стал гитарист группы «Теlерhоnе» Луи Бертиньяк (Louis Bertignac).

Одновременно девушка пытается начать карьеру в модельном мире. Её идеальная фигура прекрасно компенсирует несовершенство лица. В 16 лет Карла бесплатно позирует фотографу Тьерри Ле Гуэ (Thierry Le Gouès), с которым чуть позже судьба сведет её еще много раз.

После школы девушка поступает в Парижский университет Сорбонну (la Sorbonne) на факультет истории искусств и архитектуры. Полная амбиций и желания стать знаменитостью, юная Карла отправляется в ближайшее модельное агентство, которым оказалось «City Models» в надежде получить работу. Там оценили совершенные данные девушки и предложили ей подписать контракт. Вскоре новая работа так увлекла Карлу, что она бросает университет, делает себе пластическую операцию по исправлению формы носа и полностью уходит в мир моды.

В 29 лет успешная модель красиво завершает карьеру на подиуме, чтобы вернуться к любимому занятию музыкой.

Карьера модели

В 1988 г. агентство предлагает новой модели принять участие в рекламной кампании фирмы Guess. Показы знаменитого дома моды прошли с ошеломительным успехом и Карла в один день стала мировой знаменитостью. Ей предлагали дорогие контракты многие дома моды Франции и Италии.

Фото Карлы Бруни появились на обложках испанского, английского и итальянского Voque, итальянских Elle, Маriе Сlаiге, Нагрегs & Queen и других глянцевых журналов с большим тиражом. Причем, фото голой Карлы Бруни тоже иногда можно было встретить в модных журналах.

За 10 лет модельной карьеры девушка работает с такими домами моды как , Dоlсе & Gаbbana ,Versace, Chanel Соsmetics, D&G, Givenchy, Givenchy, Dior, и MaxMara. Она становится одной из самых дорогих моделей мира, заработав семь с половиной миллионов долларов за показы.

Стилистам, фотографам и гримерам нравилось работать с Карлой. Она вела здоровый образ жизни, каждый день плавала и бегала по три километра, соблюдала диету. Девушка строго следила, чтобы её вес всегда оставался на отметке в 55 килограмм при росте 175 сантиметров.

Во время наложения грима она читала Достоевского, при перелетах с показа на показ Карла доставала самоучители и учила иностранные языки.

Она могла купить много нарядов из дизайнерских коллекций, но всегда одевалась скромно и неброско. С ранних лет девушка тренировала мимику лица, так как морщины пугали ее, да и длительные часы фотосессий требовали неподвижности и выдержки. Кристиан Лакруа (Christian Lacroix) и Жан-Поль Готье (Jean-Paul Gaultier) считали ее одной из лучшей моделей, при этом Карла свободно могла сама предложить свои услуги дизайнерам с мировыми именами.

В 1997 г. модель объявила об уходе из мира высокой моды. Карла решается на сольную карьеру певицы.

Карьера актрисы

В 1988 г. Карла снялась в эпизодических ролях фильмов: «Высокая мода» («Prêt-à-Porter», 1994) режиссера Роберта Олтмена (Robert Altman) и «Папарацци» («Paparazzi»), режиссер Ален Берберян (Alain Berberian).

В 1995 г. у нее была еще одна роль в картине режиссера Ришара Лекока (Richard Leacock) «Подиум» («Catwalk»).

Всего на счету у Бруни 17 картин. Есть даже картина стиля фэнтези «Полночь в Париже» («Midnight in Paris», 2011) режиссера Вуди Аллен (Woody Allen). Но карьера певицы манила Карлу все же сильнее карьеры актрисы.

Карьера певицы

Стать признанным музыкантом Франции непросто. Карла отлично это понимала и шла к намеченной цели всю жизнь.

Она не только играла на гитаре и сочиняла песни «в стол», девушка два раза в неделю ходила на уроки вокала, знакомилась с музыкантами, тщательно выбирала студию звукозаписи.

Любимым певцом и композитором Карлы был Жюльен Клерк (Julien Clerc) и на одном из светских приемов бывшая топ-модель сказала ему, что давно пишет песни. Жюльен не стал вдаваться в подробности и чтобы хоть что-то ответить девушке, посоветовал ей связаться со своим продюсером.

Через несколько недель Клерку по факсу присылают текст неизвестного автора под названием «Если бы я был ею» (“Si j’étais elle”). Композиция оказалась настолько изящной, легкой, свежей и полной чувств, что вскоре под этим названием у музыканта вышел альбом, распроданный тремя сотнями экземпляров. Шесть песен из альбома ему написала Карла.

В 2003 г. песни Карлы Бруни на французском и английском языке записаны в ее первом дебютном альбоме «Кто-то сказал мне» («Quelqu’un m’a dit»). Восемь композиций их одиннадцати – творчество самой Карлы.

Альбом имел ошеломительный успех во Франции и его продажи достигли восьми сотен тысяч копий. Всемирные продажи преодолели цифру в 1 миллион экземпляров. Продюсировал альбом один из любовников певицы – Луи Бертиньяк (Louis Bertignac). Их роман развивался в течение года, потом сошел на нет и пара рассталась. Стиль блюза, рока и фолка лиричных песен Карлы привели ее к победе в номинации «Лучшая певица года» на конкурсе Виктуар де ля мюзик, «Музыкальные победы» (Victoires de la musique).

Песня «Рафаэль» («Raphaёl»), посвященная философу университета и отцу ее сына – Рафаэлю Энтховену (Raphael Enthoven), снискала славу хита еще до выхода альбома. Низкий голос Карлы, не имея большого диапазона, все же сумел покорить сердца французов своей откровенностью.

В 2007 г. выходит второй альбом «Никаких обещаний» («No Promises») на английском языке.

В 2008 г. записан третий альбом «Как будто ничего не случилось» («Comme si de rien n’etait»). Так как певица записала последний альбом уже нося имя Карла Бруни Саркози, он имел огромный успех и разошелся тиражом в пятьсот тысяч копий к концу года.

Звездные любовники

Мать Карлы с детства внушала дочке, что когда-то она сможет стать первой леди и всячески этому способствовала. В детстве девочка часто проводила лето с будущим князем Монако – Альбертом Гримальди (Albert Grimaldi). Царственная семья имела виллу во Франции рядом с виллой семейства Бруни. Но планам матери осуществиться не удалось.

Карла отлично усвоила уроки матери и предпочитала встречаться только с богатыми и успешными любовниками.

Одним из них стал солист Rolling Stones – Мик Джаггер (Michael «Mick» Jagger). С 16 лет девушка мечтала о встрече с ним и спустя 4 года мечта начала осуществляться. Карла закрутила роман с музыкантом Эриком Клэптоном (Eric Clapton), близким другом Мика и через него познакомилась с кумиром своей юности.

Девушка понравилась Джаггеру, он решил начать с ней интрижку, не предполагая, что чувства перерастут в нечто большее, чем простой флирт. Их роман длился 8 лет, музыкант хотел даже развестись с женой, американской актрисой Джерри Холл (Jerry Hall), но его любовнице это было не нужно. Джаггер хоть и был старше Карлы на 25 лет, не мог себя контролировать. Он без конца звонил девушке в агентство, а однажды взял вертолет и прилетел к ней с гастролей на одну ночь.

Миг Джаггер был не единственным увлечением Бруни. В 25 лет она начала встречаться с французским актером Венсаном Пересом (Vincent Pérez). Но эта интрига продлилась не долго, вскоре отношения девушке наскучили.
Французский автор-исполнитель Жан-Жак Гольдман (Jean-Jacques Goldman) пополнил список любовников Карлы между двумя своими браками. Папарацци сделали фото, когда парочка гуляла по пляжу, держась за руки.
Не остался без внимания страстной итальянки и настоящий президент Соединенных Штатов – мультимиллиардер Дональд Трамп (Donald Trump). Ради Бруни Трамп бросил свою возлюбленную американскую актрису Марлу Меплз (Marla Maples).
Отношения с известным адвокатом Арно Кларсфельдом (Arno Klarsfeld) в свое время широко обсуждалась в прессе. Впоследствии Арно стал французским советником.
Не до конца ясны отношения с французским актером Шарлем Берлингом (Charles Berling) , который планировал в 2008 г. записать общий с Кларой альбом.
В начале девяностых у Бруни были недолгие отношения с лучшим гитаристом мира Эриком Клептоном (Eric Clapton), но они особенно не афишировались.
Еще одним мужчиной, кого покорила Бруни, стал музыкант Флоран Пани (Florent Pagny) . Карла стала причиной расставания Пани с его возлюбленной Ванессой Паради (Vanessa Paradis). Но роман не имел плодов, музыкант уехал в Аргентину, где нашел себе другую жену.

Другими знаменитыми любовниками Карлы Бруни были: французский политик Лоран Фабиус (Laurent Fabius), американский актер и музыкант Кевин Костнер (Kevin Costner), французский кинорежиссер и актер Гийом Кане (Guillaume Canet), французский актер и кинорежиссер Леос Каракс (Leos Carax), французский актер Кристофер Томпсон (Christopher Thompson), экс-министр образования Люс Ферри (Luce Ferry).

Мужья и дети

Вопреки тому, что пресса дала Карле прозвище «Дон-Жуан в юбке», женщине хотелось выйти замуж и родить ребенка.

В 1999 г. она встречалась с издателем, критиком и писателем Жаном-Полем Энтовеном (Jean-Paul Enthoven), который был старше ее на 19 лет. Но у мужчины был сын Рафаэль (Raffaello), который понравился Бруни еще больше. Не долго думая, она уводит его от законной жены Жюстин Леви (Justine Lévy) и они начинают жить вместе. В 2001 г. у Карлы и Рафаэля (он оказался младше партнерши на 10 лет) рождается сын Орельен (Aurélien). Пара расстается через 6 лет.

В октябре 2007 г. Карла пришла на дипломатический ужин к Жаку Сегелу (Jacques Séguéla), куда оказался приглашенным и президент Франции Николя Саркози.

От него только что ушла жена, а Карла смогла увлечь и заинтересовать влиятельного гостя. Все, кто были на этом ужине заметили, что между ними словно молния промелькнула.

С первого дня знакомства и по сей день пара вместе. В 2008 г. они узаконили свои отношения в Елисейском дворце (Palais de l’Élysée). Карла все также занимается музыкой и появляется на обложках журналов. Единственный запрет – появление на сцене – она смогла пережить ради любимого мужа.

Карла Бруни Саркози сегодня

После того, как Николя проиграл вторые президентские выборы, Карла ничуть не расстроилась. Она вернулась к любимому делу и стала лицом , занимается музыкой и снова дает концерты.

Она остепенилась, воспитывает дочь, наладила отношения с бывшими женами своего мужа – Сесилией Аттиас (Cecilia Attias) и Мари-Доминик (Marie Dominique).

За время работы моделью Карла Бруни 250 раз была лицом обложек модных глянцевых журналов.
Дональд Трамп, настоящий президент Америки, – единственный человек, связь с которым Карла Бруни официально отрицает, хотя его и считают одним из бывших любовников итальянки.
Проживая во Франции с детства, Бруни долгое время оставалась гражданкой Италии. Французское гражданство она получила только в 2008 г.
Бруни окончательно распростилась со старой жизнью, продала весь антиквариат своего покойного отца миллиардера Альберто, продала замок за тринадцать миллионов фунтов и создала на эти деньги фонд медицинских исследований имени своего брата. Она невзлюбила свой дом, потому что там отец раскрыл ей тайну её происхождения.
В 2008 г. Карла сама навестила биологического отца в Сан-Паулу (São Paulo), где познакомилась с ним, его женой и двумя сводными сестрами.

(со всеми из них у Карлы остались хорошие отношения), хотя и не показывает своей ревности на публике.
В 2010 г. супруги Саркози посещают мавзолей мечеть в Индии Тадж-Махал (Taj Mahal) , где женщина просит небеса о рождении сына.
На встречу Николя Саркози и российского президента Дмитрия Медведева, Карла одела голубой наряд из джерси, но не надела под него бюстгальтер. Медведев не поддался на провокацию, но эту историю долго обсуждали в прессе.

Во время одной из встреч с Мишель Обамой (Michelle Obama), Карла поделилась с той подробностями интимной жизни с мужем. Мишель так шокировали слова Карлы, что она не стала проводить ужин, на который так надеялась супруга Саркози, отменив его за 2 часа до намеченного начала.

↘️🇮🇹 ПОЛЕЗНЫЕ СТАТЬИ И САЙТЫ 🇮🇹↙️ ПОДЕЛИСЬ С ДРУЗЬЯМИ