С. Дягилев и его «Русские сезоны

Мир искусства. Сергей Дягилев

Сергей Павлович Дягилев российский театральный и художественный деятель, писатель, меценат, первый балетный импресарио XX века.

Сергей Павлович Дягилев родился (19) 31 марта 1872 года в Новгородской губернии, в дворянской семье кадрового военного. В 1896 году окончил юридический факультет Петербургского университета, параллельно учась в Петербургской консерватории у Римского-Корсакова. Увлекался живописью, театром, историей художественных стилей.

В 1898 году Дягилев вместе с художником А.Бенуа создал объединение «Мир искусства» и стал соредактором одноименного журнала, где публиковал новейшие произведения писателей и художников, и сам писал статьи и рецензии о спектаклях, выставках, книгах. А вскоре стал организатором выставок картин русских художников за границей.

Но главным делом жизни Дягилева стали «Русские сезоны» 1909-1929 годов, где он собрал творческий коллектив из самых великих деятелей искусства начала XX века и внес огромный вклад в пропаганду за рубежом русского оперного и балетного искусства.

В первом сезоне - «Исторические русские концерты» - выступили Н.Римский-Корсаков, С.Рахманинов, А.Глазунов, Ф.Шаляпин. Затем был Русский балет в Париже, который очаровал всех высоким уровнем исполнительского мастерства и хореографии, блестящей живописью декораций и эффектными костюмами.
В 1910 году Сергей Дягилев отмечал: «Революция, которую мы произвели в балете, касается, может быть, всего менее специальной области танцев, а больше всего декораций и костюмов». По сути, Русские сезоны продемонстрировали невиданный ранее синтез трех искусств, где живопись стала доминантой, а танец рассматривался как «живое проявление театральной декорации».

Спектакли Дягилева радикально изменили мир танца. Невероятным кажется то, что ему удавалось в течение двух десятков лет сводить воедино таких знаменитых деятелей, как И. Стравинский, К.Дебюсси, М. Равель, Л. Бакст, П. Пикассо, А. Бенуа, А. Матисс,
Н. Гончарова, М. Фокин, Л. Мясин, А. Бенуа, В. Нижинский, М.Кшесинская, Ида Рубинштейн, К. Шанель, М. Ларионов, Ж. Кокто, А. Павлова, Ф. Шаляпин, С. Лифарь, Дж. Баланчин, В. Серов. Т. Карсавина, Н. Рерих…Как неимоверно сложно было организовать совместную творческую работу художников, принадлежавших к столь различным областям искусства.
«Русский балет» гастролировал по Европе, США и Южной Америке, добиваясь все большего успеха.
Дягилев умел не только распознать талант и собрать великолепную труппу, имевшую интернациональный состав, но и воспитать хореографа. Благодаря свежести балетмейстерских идей балет Дягилева был в центре внимания балетного мира.

Несмотря на огромный успех «Русского балета», Дягилев испытывал материальные затруднения и прибегал к помощи меценатов. В умении совмещать искусство с предпринимательством заключался творческий гений Дягилева, его дар импресарио. А гибкость финансовой политики стала залогом успешной работы труппы в течение многих лет.

Выступления «Русского балета Дягилева», существовавшего до 1929 года, явились триумфом русского балетного искусства и способствовали развитию и возрождению балетных театров в других странах. За годы работы труппа поставила более 20 балетов (отечественных и зарубежных композиторов), которые до сих пор являются украшением крупнейших балетных сцен мира.

Скончался Сергей Павлович Дягилев 19 августа 1929 года. Великого импресарио похоронили рядом с могилой Стравинского в Венеции на острове Сен-Мишель.

Валентин Гросс. Тамара Карсавина и Вацлав Нежинский в балете "Видение розы"

Сергей Петрович Дягилев (1872—1929) — совершенно особый русский европеец, всем европейцам европеец. Он сделал для вхождения России в Европу, в мировое культурное пространство, если не больше, то столько же, сколько Петр Великий. С той, конечно, понятной разницей, что преобразователь поставил Россию в ряд европейских первостепенных держав как политическую силу, а Дягилев сделал мировым достоянием отечественную культурную мощь.

Недавно, в 2005 году, в России издали, наконец, полный текст книги о Дягилеве Сергея Лифаря — последнего премьера и балетмейстера («хореавтора», как он говорит) дягилевского балета, питомца и культурного наследника великого мастера культуры. Сергей («Серж») Лифарь — в течение тридцати лет главный балетмейстер парижской Гранд Опера и до Нуреева самая главная фигура балета на Западе. Его книга — первое, что нужно читать о Дягилеве. Кто такой Дягилев, знают все и давно, даже и в Советском Союзе не пытались дезавуировать этого эмигранта поневоле, — но то было знание, в общем, сухо-информативное; со страниц книги Лифаря встает живой Дягилев. При этом автор, Сергей Михайлович Лифарь, — человек высококультурный и знающий то, о чем пишет, из первых рук.

Лео Бакст "Портрет Сергея Павловича Дягилева с няней" 1906

Главная правда о Дягилеве:

Сергей Петрович любил говорить, что в его жилах течет «петровская» кровь, любил все делать «по-петровски» и любил, когда говорили, что он похож на Петра Великого. В них и было общее — и в размахе, и в горячей любви к России. Но Петр Великий производил свои государственные реформы в России, пересаживая западноевропейскую культуру на русскую почву, — Дягилев хотел произвести реформы в мировом искусстве, перевезя русское искусство в Западную Европу.

Дягилев начинал как пропагандист нового искусства — искусства модернизма, он ввел модернизм в Россию как новое слово мировой художественной практики. Этому делу был посвящен организованный им журнал «Мир Искусства», выходивший в 1898—1904 годах. Конечно, он был не первый: существовал журнал «Северный Вестник», в котором схожую художественную пропаганду вел Аким Волынский и в котором начинал печатать свои, уже зрелые, вещи Чехов, существовал московский символизм во главе с Валерием Брюсовым и созданным им журналом «Весы». Но Дягилев, начиная делать что-то, делал это эпически-масштабно — и доводил до конца. Он был по природе организатор, причем блестящий организатор; то, что сейчас, из практики кино, получило название продюсер. Дягилев — продюсер мирового масштаба и невиданного ранее, а то и после размаха и охвата культурных тем. Если не в литературе, то в живописи и в музыке Дягилев — организатор и вождь русского художественного модернизма. Он создал эпоху.

И отвечая тем, кто утверждал, что Дягилев с прочими «мирискусниками» искореняет классическую традицию в угоду преходящей моде, Дягилев писал:

Кто упрекает нас в слепом увлечении новизной и непризнании истории, тот не имеет о нас ни малейшего понятия. Я говорю и повторяю, что мы воспитались на Джотто, на Шекспире и на Бахе, что это самые первые и самые великие боги нашей мифологии.

Задача жизни Дягилева была — ввести в мировой классический пантеон Россию, русское национальное искусство:

Единственный возможный национализм — это бессознательный национализм крови. И это сокровище редкое и ценнейшее. Сама натура должна быть народной, должна невольно, может быть, против воли вечно рефлектировать блеском коренной национальности. Надо вы́носить в себе народность, быть, так сказать, ее родовым потомком, с древней, чистой кровью нации. Тогда это имеет цену, и цену неизмеримую.

Словосочетание «русский национализм», да еще рядом с «кровью», настолько сегодня дискредитировано, что не мешает дать этим словам Дягилева дальнейшую экспликацию — из того же текста. Он пишет о Левитане, который «успел научить нас тому, что мы не умели ценить и не видели русской природы русскими глазами…Стоит нам на минуту выбраться из удушливого чада пыльных городов и хоть немного ближе подойти к природе, чтобы вспомнить с благодарностью великие уроки художника русской земли».

Второе в хронологическом ряду грандиозное деяние Дягилева — собрание им сокровищ русской исторической живописи, особенно XVIII века. Он вообще, можно сказать, открыл этот период в русской живописи, сам написал книгу о Левицком. И это задача была уже не узко-художественная, а широко культурно-историческая: собрать образы России, как они зафиксированы в произведениях живописи — и не только русской. Это было что-то равное труду Карамзина с его Историей Государства Российского, о которой Пушкин сказал: Карамзин — Колумб, открывший Россию. Так Дягилев восстановил и собрал ее живой пластический образ в самый славный период ее существования — с восемнадцатого века и далее. Эти бесценные сокровища покрывались пылью и пропадали в бесчисленных, пришедших в упадок дворянских имениях. Он сумел убедить владельцев уступить эти сокровища государству, нации — чтобы хотя бы сохранить их в начавшееся бурное время аграрных волнений 1905 года. И это ему удалось — в феврале 1906 года открылась эта грандиозная выставка, на которой было представлено 6000 картин в громадных залах Таврического — потемкинского — Дворца. Можно сказать, что это был последний парад великой России перед ее исчезновением в бурях новой эпохи. Судьба распорядилась иронически: именно в Таврическом Дворце разместилась Первая Государственная Дума — тогдашнее детище революционных дней. Дягилевские картины вернулись на прежние места — и, в основном, погибли: как в продолжающихся крестьянских бунтах первой революции, так и окончательно — во второй революции. То, что сейчас есть в музеях, — это малая часть по сравнению с тем, что собрал тогда Дягилев.

Трудно было не только собирать, но и сохранять русскую культуру в самой России. И Дягилев выезжает в Европу — сначала опять-таки с художественными выставками, а затем и с организацией ставших легендарными Русских Сезонов в Париже. Тут его — да что его — Россию! — ждали наибольшие триумфы. Дягилев открыл Европе русскую музыку: Римский-Корсаков, Бородин и, особенно, Мусоргский стали порождающим семенем новой европейской музыки. Дягилев показал Европе Шаляпина в «Борисе Годунове» — и, наконец, он показал ей Русский Балет с новооткрытыми — им же — гениями: Нижинским и композитором Стравинским; Анна Павлова взлетела к мировой славе тоже после этих выступлений у Дягилева.

Остальное — история. Балетная труппа Дягилева оказалась отрезанной от России с началом Первой мировой войны. Последующие русские события отнюдь не благоприятствовали возвращению. Но Дягилев с большим интересом следил за первыми шагами нового искусства уже в советской России, когда художественная свобода еще не была подавлена идеологической догмой режима. Памятник этих настроений — балет «Стальной Скок» на музыку Прокофьева и сюжет лесковской «Блохи». В этой постановке принимали участие московский художник Якулов и Илья Эренбург, работавший вместе с другими над либретто. Этот проект особенного успеха не имел, но Дягилев, в более широком развороте, все же наметил новые пути балета — в сторону его приближения к конструктивному стилю эпохи. Как пишет Лифарь, пластика стала преобладать над плясом.

Что говорить, Дягилев действительно вернул балет Западу, почти уже там исчезнувший. Но России он оставил еще больше — память о себе как человеке, способном не только учиться у Европы, но и учить ее. В этом смысле Дягилев такой же русский уникум, как Лев Толстой и Достоевский.

Борис Парамонов

Валентин Серов "Портрет Сергея Дягилева" 1904

Лео Бакст - "Эскиз костюма к балету "Карнавал" на музыку Шумана

Тамара Карсавина в партии Коломбины. Балет "Карнавал", 1910

Лео Бакст - "Эскиз костюма к балету "Карнавал " на музыку Шумана

Лео Бакст "Эскиз костюмов к балету Н. Н. Черепина " Нарцисс" 1911

Лео Бакст. Эскиз костюма Иды Рубинштейн к балету "Саломея" - Танец семи покрывал

Эскиз костюма для Иды Рубинштейн

Афиша спектакля "Русских сезонов" с эскизом Лео Бакста с Вацлавом Нежинским

Эскиз декорации Александра Бенуа к опере Игоря Стравинского " Соловей" 1914

Вацлав Нижинский в партии Петрушки, "Петрушкa" 1911

Эскиз декораций Николая Рериха к балету "Весна священная"

Михаил и Вера Фокины в балете " Шахерезада" 1914

"Михаил и Вера Фокины в балете "Карнавал"

Тамара Карсавина в балете "Женские причуды" 1920

Эскиз декорации Льва Бакста к балету "Синий бог" 1912

Вацлав Нижинский в партии Синего бога

Репетиция балета "Свадебка" на музыку Стравинского на крыше Оперы Монте-Карло, 1923

"Портрет Анны Павловой", 1924

Балет "Жар-птица" 1910

"Эскиз к балету " Клеопатра"

Макет декорации по эскизу Лео Бакста

Пабло Пикассо "Эскиз костюма к балету "Треуголка" , 1919

Пабло Пикассо "Эскиз декорации к балету "Треуголка" , 1919

Рудольф Нуриев

Особая благодарность dizzy_do за подробные репродукции и фотографии в посте

русский театральный и художественный деятель

Сергей Дягилев

Краткая биография

Серге́й Па́влович Дя́гилев (31 марта 1872, Селищи, Новгородская губерния - 19 августа 1929, Венеция) - русский театральный и художественный деятель, один из основоположников группы «Мир Искусства», организатор «Русских сезонов» в Париже и труппы «Русский балет Дягилева», антрепренёр.

Сергей Дягилев родился 19 (31) марта 1872 года в Селищах Новгородской губернии, в семье офицера-кавалергарда потомственного дворянина Павла Павловича Дягилева. Мать умерла через несколько месяцев после рождения Сергея, и его воспитывала мачеха Елена, дочь В. А. Панаева. В детстве Сергей жил в Санкт-Петербурге, потом в Перми, где служил его отец. Брат отца, Иван Павлович Дягилев, был меценатом и основателем музыкального кружка.

В Перми на углу улиц Сибирской и Пушкина (бывшая Большая Ямская) сохранился родовой дом Сергея Дягилева, где сейчас располагается гимназия его имени. Особняк в стиле позднего русского классицизма построен в 1850-х годах по проекту архитектора Р. О. Карвовского.

На протяжении трёх десятилетий дом принадлежал большой и дружной семье Дягилевых. В доме, названном современниками «Пермскими Афинами», по четвергам собиралась городская интеллигенция. Здесь музицировали, пели, разыгрывали домашние спектакли.

После окончания пермской гимназии в 1890 году вернулся в Петербург и поступил на юридический факультет университета, параллельно учился музыке у Н. А. Римского-Корсакова в Петербургской консерватории. В молодости Дягилев тщетно пытался найти своё поприще. Важным моментом в его жизни стала встреча с писателем Львом Толстым, после которой он решил посвятить себя коллекционированию автографов знаменитых современников. В 1896 году он окончил университет, но вместо того чтобы заняться юриспруденцией, начал деятельность в области изобразительного искусства.

Условно деятельность С. П. Дягилева можно разделить на два периода:

1898-1906 годы - жизнь Дягилева в России, когда интересы его были сосредоточены, главным образом, в области изобразительного искусства;
1906-1929 годы - деятельность Дягилева в качестве импресарио за рубежом: начав с организации выставки в 1906 году, вскоре он фокусируется на области музыкального театра, в первую очередь, балета.

Деятельность в Петербурге

В 1898 году совместно с художником А. Н. Бенуа стал инициатором создания журнала «Мир искусства», издававшегося С. И. Мамонтовым и княгиней М. К. Тенишевой; был его редактором (с 1903 года - совместно с Бенуа), с 1902 года руководил изданием. В 1898-1904 годах также сам писал искусствоведческие статьи; является автором монографии о художнике Д. Г. Левицком (1902).

В этот период организовывал выставки, вызывавшие широкий резонанс в Санкт-Петербурге:

1897 год - выставка британских и немецких акварелистов, знакомившая русскую публику с рядом крупных мастеров этих стран и современными тенденциями в изобразительном искусстве;
Выставка скандинавских художников в залах Общества поощрения художеств;
1898 год - выставка русских и финляндских художников в музее Штиглица, которую сами мирискусники считали своим первым выступлением (помимо основной группы первоначального дружеского кружка, из которого возникло объединение «Мир искусства», Дягилеву удалось привлечь к участию в выставке других крупнейших представителей молодого искусства - Врубеля, Серова, Левитана);
1905 год - историко-художественная выставка русских портретов XVII-XVIII веков в Таврическом дворце;
1906 год - выставка русского искусства в Осеннем салоне в Париже с участием произведений Бенуа, Грабаря, Кузнецова, Малявина, Репина, Серова, Явленского, Рериха и др.

В 1899 году князь Сергей Волконский, ставший директором Императорских театров, назначил Дягилева чиновником по особым поручениям и предоставил ему редактирование «Ежегодника императорских театров». Дягилев превратил ежегодник из сухого издания в художественный журнал.

Вместе с Дягилевым в Императорские театры пришли многие современные художники (Ап. М. Васнецов, А. Н. Бенуа, Л. С. Бакст, В. А. Серов, К. А. Коровин, Е. Е. Лансере).

В сезон 1900-1901 годов Волконский возложил на Дягилева постановку балета Делиба «Сильвия». Дягилев привлёк к постановке художников группы «Мир искусства», но дело сорвалось из-за протеста чиновников дирекции. Дягилев не подчинился распоряжению директора Волконского, демонстративно отказался от редактирования «Ежегодника», и дело кончилось его увольнением.

Русские сезоны

С 1907 года Дягилев организовывает ежегодные зарубежные выступления русских артистов, получившие название «Русские сезоны». В 1907 году в рамках «сезонов» были проведены выступления музыкантов - «Исторические русские концерты». В них участвовали Н. А. Римский-Корсаков, С. В. Рахманинов, А. К. Глазунов, Ф. И. Шаляпин, клавесинистка В. Ландовска и др. Вместе с музыкантами, задействованными в «Исторических концертах» Дягилев посетил в Париже и К. Сен-Санса.

В 1908 году Дягилев организовал в Париже сезон русской оперы; была поставлена опера «Борис Годунов» с участием Ф. И. Шаляпина. Несмотря на успех у публики, сезон принёс Дягилеву убытки, поэтому на следующий год он, оценив вкусы публики, решил везти в Париж и балет. При этом, в тот момент Дягилев относился к балету пренебрежительно:

смотреть его с одинаковым успехом могут как умные, так и глупые - всё равно никакого содержания и смысла в нём нет; да и для исполнения его не требуется напрягать даже маленькие умственные способности
- М. В. Борисоглебский . Материалы по истории русского балета, т. II. Л., 1939,стр. 135.

В 1909 году в Париже состоялся первый балетный сезон Дягилевской антрепризы; с этого времени и вплоть по 1929 год под его руководством действует балетная труппа «Русские балеты».

Для первых балетных сезонов Дягилев пригласил таких солистов Императорских театров, как М. М. Фокин, А. П. Павлова, В. Ф. Нижинский и Б. Ф. Нижинская, Т. П. Карсавина, А. Р. Больм, Л. Ф. Шоллар, В. А. Каралли, Л. П. Чернышёва. Впоследствии приглашал немало польских артистов и танцовщиков других национальностей, многие из которых получали в труппе «русские» имена.

Уже со второго балетного сезона (1910) Дягилев ежегодно представлял парижской публике исключительно мировые премьеры. Основными хореографами его труппы в разное время выступали М. М. Фокин, В. Ф. Нижинский, Л. Ф. Мясин, Б. Ф. Нижинская, Дж. Баланчин. Его «звёзды» В. Ф. Нижинский, Л. Ф. Мясин и С. М. Лифарь одновременно были его фаворитами.

В оформлении балетов участвовали выдающиеся художники, входившие в «Мир искусства», в частности А. Н. Бенуа, Л. С. Бакст, А. Я. Головин, Н. К. Рерих, Б. И. Анисфельд. «Сезоны» были средством пропаганды русского балетного и изобразительного искусства. За двадцать лет своего существования они полностью изменили традиционные представления о театре и танце, также способствовали расцвету балета в странах, где этот жанр не был развит.

До Первой мировой войны Дягилев был одержим идеей представить свои постановки в России - однако, несмотря на приложенные усилия, по разным причинам ему это не удалось. Во время войны, начиная с середины 1910-х годов, он в корне изменил стилистику представлений, оставив экзотику, придворную пышность и ориентализм и обратившись к авангарду. Первым спектаклем новой музыкальной формы и хореографии стал балет «Парад» Эрика Сати, скандальная премьера которого прошла в Париже в 1917 году. Отойдя от стилистики «Мира искусства», Дягилев начал сотрудничать преимущественно с европейскими художниками; также его постоянными сотрудниками были супруги Н. С. Гончарова и М. Ф. Ларионов.

Труппа Дягилева репетировала в Монте-Карло, где состоялись первые представления многих премьер, давала сезоны в Париже и в Лондоне, а также гастролировала в Италии, Германии, США. Также Дягилев предпринимал многочисленные безуспешные попытки выступить в Санкт-Петербурге, что было его мечтой.

Труппа просуществовала до 1929 года, то есть до смерти её организатора. По воспоминанию постоянного режиссёра труппы С. Л. Григорьева, их последнее выступление было в Виши 4 августа 1929 года.

По словам А. Н. Бенуа, «ни одна из затей не получила бы своего осуществления, если бы Дягилев не возглавил её и не привнёс бы своей энергии туда, где творческого начала было уже много, но где не было главного - объединяющей роли». М. Ф. Ларионов считал, что «Дягилев - энтузиаст, отдавший всего себя с какой-то языческой страстностью искусству». «Кто-то говорил, что антреприза была личным делом Дягилева… Только злой язык и злобный ум могли произнести такую клевету на этого крестоносца красоты», - утверждал Н. К. Рерих.

Многие современники, художники и поэты, использовали яркие символы, метафоры в передаче восприятия личности С. П. Дягилева: «лучезарное солнце» (В. А. Серов), «Геркулес», «Петр Великий » (А. Н. Бенуа), «орёл, душивший маленьких птичек» (В. Ф. Нижинский), «Жёлтый Дьявол на аренах европейских стран» (А. Л. Волынский), «Нерон в чёрном смокинге над пламенеющим Римом» (А. Белый)

Личная жизнь

Дягилев был гомосексуалом, что являлось серьёзным препятствием в его карьере. Он осознал свою гомосексуальность в раннем возрасте и, по словам Николая Набокова, был «первым великим гомосексуалом, заявлявшим о себе и признанным обществом».

Болезнь и смерть

В 1921 году у Дягилева диагностировали сахарный диабет, однако он почти не соблюдал предписанную диету. Развитию недуга способствовали образ жизни, а также постоянные резкие изменения массы тела. Начиная с 1927 года у него развился фурункулёз, способный привести к развитию сепсиса, что было смертельно опасно в те времена, когда антибиотики ещё не были известны. Летом 1929 года в Париже врач предписал Дягилеву соблюдать диету и много отдыхать, предупредив, что несоблюдение рекомендаций повлечёт за собой опасные последствия для его здоровья. Дягилев проигнорировал предписание, отправившись с труппой в Берлин, затем в Кёльн и через Париж - в Лондон, где вновь посетил врача, посоветовавшего ему нанять медсестру, что также не было сделано: за ним ежедневно ухаживал Кохно, делая необходимые процедуры и перевязки. Отправив труппу в отпуск и вернувшись в Париж, он вновь посетил своего лечащего врача, который настаивал на курсе лечения термальными водами в Виши. Вместо этого Дягилев вместе со своим протеже Игорем Маркевичем предпринял «музыкальное» путешествие вдоль Рейна, посетив Баден-Баден (где он обсудил новый балет с Хиндемитом и виделся с Набоковым, позднее написавшим: «Несмотря на его внешний вид, казалось, что у него было хорошее настроение. Он весело рассказывал о своих планах на оставшуюся часть лета и на новый осенний сезон» ), Мюнхен (ради опер Моцарта и Вагнера) и Зальцбург. Оттуда Дягилев послал Корибут-Кубитовичу письмо с настойчивой просьбой приехать к нему в Венецию. Расставшись с Маркевичем в Веве, 7 августа Дягилев отправился в Венецию. На следующий день он въехал в «Гранд-отель де Бан де Мер», куда вечером прибыл Лифарь. К тому времени у него уже началось заражение крови из-за абсцессов. С 12 августа он больше не вставал с постели, за ним ухаживал Лифарь. Даже будучи больным, Дягилев продолжал строить планы и напевать из Вагнера и Чайковского. 16 августа к нему приехал Кохно, 18-го - посетили Мисиа Серт и Шанель. Получив телеграмму от Корибут-Кубитовича, который не спешил приехать по его вызову, Дягилев заметил: «Ну конечно, Павка запоздает и приедет после моей смерти» . Вечером к нему пришёл священник. Ночью температура у Дягилева поднялась до 41°, он больше не приходил в сознание и скончался на рассвете 19 августа 1929 года.

Так как у Дягилева при себе не было средств, похороны оплатили М. Серт и Г. Шанель. После короткой панихиды в соответствии с обрядом православной церкви, тело было перенесено на остров Сан-Микеле и захоронено в православной части кладбища.

На мраморном надгробном памятнике выбито имя Дягилева по-русски и по-французски (Serge de Diaghilew ) и эпитафия: «Венеция - постоянная вдохновительница наших успокоений» - фраза, написанная им незадолго до смерти в дарственной надписи Сержу Лифарю. На постаменте рядом с фотографией импресарио почти всегда лежат балетные туфли (чтобы их не унесло ветром, их набивают песком) и другая театральная атрибутика. На том же кладбище рядом с могилой Дягилева находится могила его сотрудника, композитора Игоря Стравинского, а также поэта Иосифа Бродского, который назвал Дягилева «Гражданином Перми».

Официальной наследницей Дягилева оказалась сестра его отца, Юлия Паренсова-Дягилева, проживавшая в Софии (она отказалась от наследства в пользу Нувеля и Лифаря). 27 августа Нувель организовал панихиду по усопшему в Париже, в соборе Александра Невского.

Сочинения

Сложные вопросы, «Мир искусства», 1899, No 1-2, No 3-4 (в соавторстве с Д. В. Философовым);
Русская живопись в XVIII в., т. 1 - Д. Г. Левицкий, СПБ, 1902.

Адреса

В Санкт-Петербурге

1899 - осень 1900 года - доходный дом на Литейном проспекте, 45;
осень 1900-1913 гг. - доходный дом Н. И. Хмельницкого, набережная реки Фонтанки, 11.

В Венеции

Лидо, Grand Hotel des Bains

Судьба Дягилевых в СССР

Судьбы двух братьев Сергея Дягилева - Юрия и Валентина - трагичны. Валентина расстреляли на Соловках в 1929 году по сфабрикованному уголовному делу; Юрий был отправлен в ссылку (по другим данным, подвергся административной высылке), умер в Ташкенте (по другим данным, в городе Чирчик Ташкентской области) в 1957 году.
Старший племянник Сергей Валентинович Дягилев был симфоническим дирижёром. Как и отец, Валентин Павлович, был репрессирован в 1937 году по сфабрикованной политической статье. Провёл 10 лет в лагерях и 5 лет в ссылке. После реабилитации вернулся в Ленинград, где продолжил творческую деятельность. Скончался 13 августа 1967 года.
Младший племянник Василий Валентинович Дягилев, невропатолог, был вынужден скрывать родство со знаменитым дядей.
Правнучатый племянник Сергей Александрович Дягилев - композитор и дирижёр. Проживает в Санкт-Петербурге.

Память

В Париже

В 1965 году площадь неподалёку от театра «Гранд-Опера», в IX округе города, получила название Площадь Дягилева.
В 2003 году в Париже в театре «Шатле» был открыт памятник-бюст Дягилева работы петербургского скульптора Левона Лазарева.
В год столетия «Русских сезонов» интерес к личности Дягилева снова возрос. В 2008 году аукционный дом Sotheby’s организовал в Париже в честь 100-летия «Русских балетов» Дягилева выставку «Танцевать по направлению к славе: Золотой век „Русских балетов“», на которой было представлено около 150 картин, эскизов, костюмов, декораций, рисунков, скульптур, фотографий, рукописей и программок. Среди экспонатов выставки были костюмы, эскизы для которых делали Леон Бакст и французские художники Андре Дерен и Анри Матисс. Также была представлена инсталляция бельгийского скульптора Изабель де Боршграв, вдохновлённая наследием Дягилева.
В 2009 году в Париже началась подготовка проекта памятника Дягилеву. Победителем конкурса стал проект скульптора Виктора Митрошина. Его Дягилев стоит в полный рост в цилиндре, фраке и с тростью в руке, на высоком постаменте, на котором Петрушка открывает занавес. В момент проведения конкурса проект поддержал президент Жак Ширак, его супруга Бернадетт выразила желание курировать работы по осуществлению проекта; затем проект перешёл под патронаж Пьера Кардена. Так как мэр Парижа Жан Тибери был против, деятельность по возведению памятника удалось начать лишь после того, как его сменил Бертран Деланоэ. Памятник планируется установить на площади перед зданием Гранд-Опера.

В России

В Перми

В родовом доме Дягилевых в Перми с 1992 года размещается гимназия, носящая имя С. П. Дягилева, и музей, составляющий с гимназией единый комплекс. В 2007 году в концертном зале Дома Дягилева был установлен памятник Сергею Павловичу работы скульптора Эрнста Неизвестного. С 2009 года в Перми обсуждается возможность переноса памятника на одну из улиц, однако памятник отлит из цветной патинированной бронзы - прихотливого материала, который боится дождей и выхлопных газов.
По инициативе Пермского театра оперы и балета в Перми проводятся ежегодный «Дягилевский фестиваль». Здание театра, сооружённое благодаря значительной финансовой поддержке Дягилевых, по мнению многих пермяков, является красивейшим в городе.
В сентябре 2011 года министр культуры Пермского края Николай Новичков предложил назвать новый аэропорт Перми «Международный аэропорт „Сергей Дягилев“».

В других городах

Именем Дягилева назван лицей искусств в Екатеринбурге и школа искусств в Зеленограде, а также теплоход «Сергей Дягилев».
Весной 2006 года в здании Щукинской сцены на территории московского сада «Эрмитаж» открылся ночной клуб «Дягилев» (также известный как «Dяgilev proжект»). Его логотипом стал чёрно-белый рисунок, изображающий усатого мужчину во фраке, цилиндре и бабочке с явным намёком на образ С. П. Дягилева.

Образ в искусстве

Изобразительное искусство

Портрет кисти Валентина Серова (1904).
Портрет Сергея Павловича Дягилева с няней кисти Льва Бакста (1905).
В бонистике: Дягилев изображён на лицевой стороне купюры номиналом 500 уральских франков 1991 года выпуска.
В филателии:

Почтовые марки России

оригинальная марка на почтовом конверте, 1997

Сергей Дягилев и «Русские сезоны», 2000

В кинематографе

С. П. Дягилев стал прообразом импресарио Лермонтова в фильме «Красные башмачки» (1948, роль исполнил австрийский актёр Антон Уолбрук).
В фильме «Нижинский» (1980, США) роль Дягилева исполнил Алан Бейтс.
В фильме «Анна Павлова» («Мосфильм», 1983, режиссёр Эмиль Лотяну) роль Дягилева исполнил Всеволод Ларионов.
«Коко Шанель и Игорь Стравинский» (2009) - в фильме, в частности, показаны отношения Дягилева с композитором Стравинским.
«Париж Сергея Дягилева» - документальный фильм режиссёра Никиты Тихонова, авторы сценария Виолетта Майниеце и Юлия Тихонова (39 мин.; 2010, Россия).
«Купец на все времена. Виртуальный музей Сергея Дягилева» - документальный фильм-интервью с Эдвардом Радзинским, Николаем Цискаридзе,Александром Васильевым режиссёра Светланы Астрецовой (2017, Россия).
В телесериале «Мата Хари» (2017) роль Дягилева исполнил Андрей Тартаков.

В театре

Образ Дягилева показан в балете Мориса Бежара «Нижинский - клоун Божий» (1972, театр «Ла Монне») и в нескольких спектаклях Джона Ноймайера, посвящённых судьбе танцовщика Вацлава Нижинского.

В драматическом театре роли Дягилева исполняли.

Введение

1. Музыка «Русских сезонов

3. Балетная музыка

Заключение

Список литературы

Введение

С.П. Дягилев родился 19 марта 1872 года в Перми в Новгородской губернии в родовитой дворянской семье. Его отец был генерал-майором царской армии, увлекался пением. В детстве по настоянию приемной матери (его родная мать умерла при родах) Дягилев учился игре на фортепиано.

В 1906 году Дягилев уехал во Францию. Там он организовал ежегодные выступления русских артистов за границей, способствовавшие популяризации русского искусства, которые впоследствии вошли в историю под названием «Русские сезоны». Сначала это были выставки русского искусства, затем «Исторические русские концерты» в помещении парижского театра «Гранд-опера» и спектакли с музыкой русских композиторов. Настоящей сенсацией стала опера Мусоргского «Хованщина» и «Борис Годунов» с Ф. Шаляпиным в роли царя Бориса. «Русские сезоны» просуществовали в Париже и Лондоне до 1914 года.

В 1909 году великий князь Владимир поручил Дягилеву основать Русский балет в Париже. Дягилев собрал творческий коллектив из самых великих деятелей искусства начала XX в., и в 1911-13 гг. на основе «Русских сезонов» он создал труппу «Русский балет Дягилева», в которой работали хореографы М. Фокин и Л. Мясин; композиторы К.Дебюсси, М. Равель и И. Стравинский; художники Л. Бакст, А. Бенуа, П. Пикассо, А. Матисс; танцовщики Русского балета из Мариинского и Большого театров А. Павлова, В. Нижинский, М. Кшесинская, Т. Карсавина.

С.П. Дягилев был выдающимся деятелем русского искусства, пропагандистом и организатором гастролей русского искусства за рубежом. Он не был ни танцовщиком, ни хореографом, ни драматургом, ни художником, и, однако, его имя известно миллионам любителей балета в России и Европе. Дягилев открыл Европе русский балет, он продемонстрировал, что пока в европейских столицах балет приходил в упадок и погибал, в Петербурге он укрепился и стал искусством весьма значительным.

C 1907 по 1922гг. С. П. Дягилев организовал 70 спектаклей от русской классики до современных авторов. Не менее 50 спектаклей были музыкальными новинками. За ним «вечно следовали восемь вагонов декораций и три тысячи костюмов». «Русский балет» гастролировал по Европе, США, вечно встречая бурные овации.

У его могилы, которая находится рядом с могилой И. Стравинского на острове-кладбище Сен-Мишель, по-прежнему собираются почитатели, которые оставляют там красные розы и изношенные балетные туфли, отдавая дань памяти этому человеку, чьи идеи сыграли такую важную роль в создании современного танца.

1. Музыка “Русских сезонов”

Заслуги Дягилева в области русской и мировой музыкальной культуры общепризнанны. В монографиях, посвященных “Русским сезонам” в Париже, о них говорится вскользь и походя, как о чем-то само собой разумеющемся. Основное же внимание, как правило, уделяется балету или театрально-декорационной живописи. Между тем музыкальная сторона спектаклей дягилевской антрепризы заслуживает специального освещения, поскольку присущий Дягилеву особый дар инспиратора обнаруживал себя в сфере собственно музыкальной не в меньшей мере, чем в области хореографии или художественного дизайна.

Влияние Дягилева на музыкальную сторону “Русских сезонов” проявлялось в разных формах в соответствии с разными гранями его дарования. У него была удивительная способность выявлять и инициировать те элементы в творчестве композиторов, которые указывали на некую художественную перспективу, на новые пути, свидетельствовали об искусстве, которое – независимо от даты своего рождения – живет и развивается в сегодняшнем контексте культуры. Потому-то из русских классиков Дягилев выделял Мусоргского, а из числа современных композиторов – Стравинского.

2. Оперные спектакли С.П. Дягилева

Для дебюта, Дягилев выбрал две оперы – “Бориса Годунова” Мусоргского и “Садко” Римского-Корсакова. Обе отвечали требованию яркой национальной самобытности и вдобавок были соединены по принципу жанрового контраста: историко-психологическая драма и опера-былина. Однако с “Садко” сразу же возникли затруднения и дело не сладилось. В программе гастролей остался один “Борис Годунов”.

Для Дягилева это был первый опыт подготовки музыкального спектакля, и здесь его роль вышла далеко за пределы “интендантской”. Разумеется, он по-прежнему осуществлял организационное управление всем предприятием: привлек лучшие певческие силы Мариинской сцены во главе с Ф.Шаляпиным, ангажировал целиком хор московского Большого театра вместе с хормейстером У.Авранеком, пригласил известного режиссера А.Санина, с успехом ставившего массовые сцены в драматических театрах, позаботился об отличном дирижере – Ф.Блуменфельде, заказал оформление спектакля группе превосходных художников, в числе которых были Головин, Яремич, Бенуа. Но все это было половиной дела. Главное заключалось в том, что Дягилев предложил этому огромному коллективу исполнителей свое видение, свою концепцию музыкального спектакля.

Первое, с чего он начал, было тщательное изучение авторского клавира “Бориса” (издания 1874 г.) и сравнение его с изданной редакцией Римского-Корсакова, и его перестановки сцен. Перестановки коснулись в части сцены Бориса с курантами, сцена под Кромами, которая в петербургской постановке опускалась.Обе были включены в парижский спектакль и с той поры закрепились во многих постановках “Бориса” и в России, и на Западе. Восстановив сцену под Кромами, которая в авторской версии венчала оперу, Дягилев сделал финальной сцену смерти Бориса, предвидя ее сильный театральный эффект благодаря исполнению Шаляпина. Бенуа утверждал, что сцена смерти стала “лучшим заключительным аккордом” оперы, давая убедительное завершение психологической драме царя Бориса.

Премьера оперы 20 мая 1908 года прошла с огромным успехом. Ее называли шедевром и находили ей аналогию лишь в созданиях Шекспира. “Борис Годунов”, как писала газета “Либерте” на другой день после премьеры, “обладает такой же (как у Шекспира. – И.В.) интенсивностью изображения прошлого, всеобъемлющим универсализмом, реализмом, насыщенностью, глубиной, волнующей беспощадностью чувств, живописностью и тем же единством трагического и комического, той же высшей человечностью”. Русские артисты показали себя достойными этой музыки. Шаляпин потрясал трагической мощью и поразительным реализмом игры и в сцене смерти, и особенно в сцене с курантами.

Успех “Бориса” окрылил Дягилева и подготовил почву для организации ежегодных “Русских сезонов” в Париже. В сезон 1909 года Дягилев намеревался показать своего рода антологию русской оперной классики: “Руслана и Людмилу” Глинки, “Юдифь” Серова, “Князя Игоря” Бородина, “Псковитянку” Римского-Корсакова, переименованную в “Ивана Грозного”, и снова “Бориса Годунова”.

Неожиданно планы изменились. Друзья и соратники Дягилева уговорили его представить французам, кроме опер, еще и новый русский балет. К названным операм присоединили четыре одноактных балета. Грандиозный замысел оказался, однако, не по средствам: высочайшим повелением Дягилеву было отказано в субсидии. Пришлось сильно сократить оперный репертуар. Целиком была поставлена только “Псковитянка” с Шаляпиным в роли Грозного. Премьера имела успех у публики. Каждая из остальных опер, включенных в репертуар, была представлена одним актом.

В последующие 1910–1912 гг. опера вообще исчезла из репертуара “Русских сезонов”.

Сезон 1913 года, начавшийся в парижском “Театре Елисейских полей” и продолженный в лондонском “Друри Лейн”, включал три оперы. В Париже были показаны заново поставленный “Борис” и “Хованщина”. В Лондоне к ним прибавилась “Псковитянка”. “Бориса” приняли с прежним энтузиазмом, но основное внимание было приковано к “Хованщине”. Среди музыкантов она вызвала ожесточенные споры, в центре которых оказалась фигура Дягилева. Творческая инициатива Дягилева на этот раз зашла достаточно далеко: он предложил не только свою концепцию спектакля, но, по существу, и свою редакцию ее музыкального текста.

Мысль о “Хованщине” возникла у Дягилева еще в 1909 году. Зимой того же года, вернувшись в Петербург, Дягилев, сверяясь с изданной партитурой в редакции Римского-Корсакова, убедился, что в ней неосталось почти ни одной страницы оригинальной рукописи без многочисленных существенных поправок и изменений, сделанных Римским-Корсаковым. Тогда же родился дерзкий план – восстановить сделанные Римским-Корсаковым купюры, а также первоначальный текст тех сохраненных им эпизодов, которые подверглись наиболее значительным редакционным исправлениям, и заказать новую инструментовку.

В 1912 году Дягилев поручил Стравинскому заново оркестровать оперу и сочинить заключительный хор. Вскоре к Стравинскому присоединился Равель. Решено было, что Стравинский инструментует арии Шакловитого (“Спит стрелецкое гнездо”) и напишет финальный хор, а Равель возьмет на себя все остальное. Осенью Дягилев заказал оформление молодому художнику Ф.Федоровскому, а в начале 1913 года договорился с остальными участниками постановки – режиссером А.Саниным, хормейстером Д.Похитоновым, дирижером Э.Купером и, разумеется, с Шаляпиным – исполнителем партии Досифея.

Сообщения в прессе о готовящейся постановке вызвали гневные протесты со стороны почитателей Римского-Корсакова. Сын композитора А.Н.Римский-Корсаков назвал затею Дягилева “актом вандализма”, возмутительным неуважением к памяти Римского-Корсакова и его самоотверженному труду. Равель вынужден был ответить ему открытым письмом, в котором заверял, что желание познакомить публику с оригинальным текстом Мусоргского не умаляет значения Римского-Корсакова, к которому он, Стравинский и Дягилев питают самую искреннюю любовь и уважение.

Осложнения возникли и с Шаляпиным. Последний поставил условием своего участия сохранение всей партии Досифея в редакции Римского-Корсакова. Он отказался и от предложения Дягилева включить в партию Досифея арию Шакловитого, которую Дягилев считал более уместной в устах Досифея, чем “архиплута”, как характеризовал Шакловитого сам Мусоргский. В результате ария Шакловитого была купирована. Дягилеву пришлось пойти на уступки.

Таким образом, новая версия оперы оказалась весьма компромиссной: в ее основе осталась оркестровая партитура Римского-Корсакова с рукописными вставками эпизодов, инструментованных Равелем, и рукописной партитурой заключительного хора, написанного Стравинским.

Главными завоеваниями оперной антрепризы Дягилева в предвоенный период оставались “Борис Годунов” и “Хованщина”.

В “Русских сезонах” 1908–1914 гг. ему удалось “возвеличить на Западе” самые нетрадиционные стороны гениальных опер Мусоргского, и, прежде всего их хоровую драматургию.

3. Балетная музыка

Если оперные спектакли “Русских сезонов” преследовали цель открыть глаза Европе на неподражаемую самобытность и самоценность русской классической оперы, представить ее как неотъемлемую часть мировой музыкальной культуры, показать, что кроме “Тристана” Вагнера есть еще “Борис” и “Хованщина”, то балетные спектакли претендовали на нечто большее. По замыслу Дягилева, они должны были явить миру новый музыкальный театр, которого еще не знали ни в России, ни в Европе.

После “Русского сезона” 1910 года Дягилев попытался определить “сущность и тайну” нового балетного спектакля. “Мы хотели найти такое искусство, посредством которого вся сложность жизни, все чувства и страсти выражались бы помимо слов и понятий не рассудочно, а стихийно, наглядно, бесспорно”, говорил Дягилев. “Тайна нашего балета заключается в ритме, – вторил ему Бакст. – Мы нашли возможным передать не чувства и страсти, как это делает драма, и не форму, как это делает живопись, а самый ритм чувств и форм. Наши танцы, и декорации, и костюмы – все это так захватывает, потому что отражает самое неуловимое и сокровенное – ритм жизни”. Ни Дягилев, ни Бакст почему-то не поминают в этом интервью музыку, но разве непосредственное выражение “неуловимого и сокровенного ритма жизни” не есть истинное призвание именно музыки и отсюда ее особой новой функции в составе балетного спектакля?

Раньше всех это поняли представительницы “свободного танца”: Лой Фуллер, Мод Аллан и, прежде всего Айседора Дункан. Последняя отвергала балетную музыку XIX века. Ее танцевально-пластические импровизации опирались на музыку Баха, Глюка, Бетховена, Шопена, для танца не предназначенную, но обладающую богатством и разнообразием ритмического содержания, не скованного жанрово-метрическими формулами классического балета.

Отказ от традиционной “дансантности” во имя жанрового и композиционного многообразия классической и современной инструментальной музыки был одним из основных пунктов фокинской балетной реформы. Впоследствии Дягилев утверждал, что идеи обновления балетного спектакля, в том числе балетной музыки, принадлежали ему, а Фокину удалось лишь удачно реализовать их на практике. Разумеется, Фокин с возмущением опровергал подобные утверждения. Знаменитые во всем мире “Умирающий лебедь” на музыку Сен-Санса и “Шопениана”, положившие начало одной из ведущих тенденций балетного театра ХХ века, создавались им до знакомства с Дягилевым, да и в совместной работе Фокин оставался достаточно самостоятельным художником. Но несправедливо отказывать и Дягилеву (как это делает Фокин) в обновляющем влиянии на музыкальную сторону балетных спектаклей.

С самого начала Дягилев настаивал на том, чтобы музыка балетов в его антрепризе отвечала самым высоким художественным требованиям. Ради этого он, как и в случаях с операми, позволяет себе “редакторскую правку” музыкального текста. Степень его вмешательства бывала разной. В “Шопениане”, например, которую он тотчас же переименовал в “Сильфиды”, его не устроила инструментовка шопеновских пьес, сделанная М. Келлером. Переоркестровка была заказана нескольким композиторам, среди которых в числе прочих имена А.Лядова, А.Глазунова, И.Стравинского.

С партитурой балета А.Аренского “Египетские ночи”, которую Дягилев находил слабой, он поступил куда более решительно. Предложив придать балету черты хореографической драмы (трагический финал), сделав центральной фигуру Клеопатры. Дягилев позаботился, чтобы самые “ударные” моменты сценического действия были поддержаны соответствующей по настроению музыкой высокого качества и танцевальной по жанру. Эффектный выход Клеопатры сопровождался музыкой из оперы-балета “Млада” Римского-Корсакова (“Видение Клеопатры”). Па-де-де Раба и рабыни Арсинои из свиты Клеопатры, поставленное Фокиным специально для Нижинского и Карсавиной, исполнялось под звуки “Турецкого танца” из IV акта “Руслана” Глинки. Для кульминационного массового танца – вакханалии – использовалась “осенняя” вакханалия Глазунова из его балета “Времена года”, а трогательное оплакивание девушкой Таор (Анной Павловой) своего погубленного Клеопатрой жениха происходило под звуки “Плясок персидок” (“Хованщина”), исполненных “унылой неги” и тоски.

В каждом конкретном случае эти вставные эпизоды выполняли функцию декоративного усилителя зрелищных эффектов. В этом смысле Дягилев, несмотря на справедливые упреки в недопустимом музыкальном эклектизме, добился того, чего хотел. К тому же, если верить непосредственному впечатлению Бенуа, Дягилеву удалось так ловко ввести чужеродные эпизоды в музыкальную ткань партитуры Аренского, так умело пригнать их друг к другу, что в музыке “пересочиненного” балета почти не ощущалось швов и была даже достигнута определенная композиционная цельность.

Более удачно ту же функцию “декоративного аккомпанемента” танцу выполняла музыка Римского-Корсакова в балете “Шехеразада”. Дягилев использовал 2-ю и 4-ю части одноименной симфонической сюиты, опустив 3-ю часть, как менее интересную для танцевальной интерпретации, 1-я часть исполнялась перед закрытым занавесом в качестве увертюры. Спектакль вызвал бурные протесты вдовы и детей Римского-Корсакова. Возмущал самый факт использования музыки, к балетному действу не имевшей отношения, и главное – навязанный ей кровавый сюжет.

Успехи первого балетного сезона не заслоняли необходимости создания оригинальных балетных партитур. Дягилевской антрепризе как воздух нужны были свои композиторы. Первым, на ком Дягилев остановил свой выбор, оказался Равель. Дягилев заказал ему музыку к планируемому “античному” балету по мотивам эллинистического романа “Дафнис и Хлоя”. Бенуа, который не ждал от автора “Испанской рапсодии” и фортепианных пьес ничего иного, кроме “грациозной” вещицы, недоумевал, почему Дягилев не обратился к Дебюсси – автору “Послеполуденного отдыха фавна”. Но, видно, что-то в музыке Равеля подсказывало Дягилеву возможности ее пластических интерпретаций. Интуиция не обманула Дягилева. Партитура “Дафниса и Хлои”, с ее поразительно органичным соединением архаической монументальности в музыкальном тематизме и характере оркестровой динамики (культовые образы) с изысканностью звуковых линий в обрисовке главных персонажей пастушеского романа, оказалась самым глубоким и в своем роде единственным образцом симфонического постижения античной темы в спектаклях “Русских сезонов”.

Самым крупным достижением Дягилева на музыкальной ниве “Русских сезонов” было “открытие Стравинского”. Готовя программу сезона 1910 года, Дягилев поставил целью включить в нее оригинальный русский балет. Либретто сказочного балета по мотивам русского фольклора уже существовало, будущий балет назывался “Жар-птица”. Выбор Лядова в качестве композитора напрашивался сам собой. Дягилев с полным основанием называл автора симфонических картин “Кикимора”, “Баба-яга”, “Волшебное озеро” и многочисленных обработок русских народных песен “нашим первым, самым интересным и самым сведущим музыкальным талантом”. Но Лядов медлил с началом работы, и стало ясно, что он не успеет к сроку. На какой-то момент у Дягилева мелькнула мысль о Глазунове. Недолгое время “Жар-птицей” занимался Н.Черепнин, но дело кончилось сочинением симфонической картины “Зачарованное царство”, а сам композитор, по словам Бенуа, “внезапно охладел к балету”. Тогда-то Дягилев не без подсказки Б.Асафьева начал приглядываться к молодому, тогда еще неизвестному композитору Игорю Стравинскому.

Зимой годаДягилевуслышалводномизконцертовАЗилотиего“Фантастическоескерцо”длябольшогосимфоническогооркестраОтпроизведениявеялосвежестьюиновизнойнеординарностьритмовблескипереливытембровыхкрасоквообщепечатьсильнойтворческойиндивидуальностикоторойбылоотмеченооркестровоеписьмоэтогосочинениязаинтересовалиДягилеваИнтуицияподсказывалаемучтовнедрахэтойпьесытаитсяобликбудущегобалетаПозднеепобываввместесФокинымнаисполнениисимфоническойминиатюры“Фейерверк”Дягилевлишьукрепилсявпервоначальномвпечатлении

ИнтуициянеобманулаДягилеваТочтопослышалосьемуворкестровомколорите“Фантастическогоскерцо”нашлосвоепродолжениеиразвитиевзвуковыхобразахКащеевацарстваипреждевсеговобразечудеснойптицы“ПолетиплясЖарптицы”–примерысовершенноновогомузыкальногорешениятрадиционнойисольнойвариациибалериныМузыкальнаятканьэтихэпизодовлишеннаяотчетливогомелодическогорельефарождаласьизказалосьбыстихийногосплетенияфактурногармоническихлинийизсамодвиженияоркестровыхтембровТолькоострыеритмическиемотивывиолончелейподспуднорегламентировалиинаправлялимерцаниеитрепетзвуковойстихиисообщаяейоттенокпричудливоготанцаЧувствожестапластикичеловеческоготелаумениеподчинитьмузыкуконкретномусценическомузаданиюсказалисьужевпервомбалетекакнесомненносильнаясторонамузыкальнотеатральноготалантаСтравинскогоЗрителиспектакляв“Грандопера”увиделив“Жарптице”“чудовосхитительнейшегоравновесиямеждудвижениямизвукамииформами”Удивительнодокакойстепенимолодойкомпозиторсразужесумелпочувствоватьивоспринятьдухихарактердягилевскихидей“Жарптица”явиласьсвоегородамузыкальнойэнциклопедиейосновидостиженийрусскойклассикимастерскимвоплощениемантологическогопринципаДягилеваврамкаходногопроизведенияРимскийКорсаковЧайковскийБородинМусоргскийЛядовГлазуновнашлиотражениевзвуковойструктуребалетановсамобытнойнесхожеститворческихиндивидуальностейСтравинскийсумелуловитьобщиесвойстваединогорусскогостиляпередатьсуммарноеощущениецелоймузыкальнойэпохи

“Русскиесезоны”радикальнообновилижанрбалетноймузыкиоткрывпередкомпозиторамивозможностисозданияновыхформпрограммногосимфонизмаСимфоническаясюитасимфоническаякартинасимфоническаяпоэма–вотжанровыеразновидностибалетныхпартитурМногиекомпозиторыначалаХХвсталисочинятьбалетыспециальнодлядягилевскойантрепризыЗаСтравинскимпоследовалСПрокофьевчьебалетноетворчествобылотакжеинспирированоДягилевымПостояннымучастником“Сезонов”вкачестведирижераикомпозиторабылиНЧерепнин дляДягилеваоннаписалбалеты“Нарцисс”и“Краснаямаска”Сделатьчтонибудьдля“Русскихсезонов”пожелалипредставитель“враждебноголагеря”РимскихКорсаковых–МШтейнбергпревратившийсвоюпьесуизцикла“Метаморфозы”вбалет“Мидас”

К 1914 г оду дягилевский стратегический план покорения Европы был завершен. Победу одержал не “интендант”, но “генералиссимус”, как, шутя, называл своего друга А.Бенуа.

Описывая предвоенный сезон, Луначарский писал из Парижа: “Русская музыка стала совершенно определенным понятием, включающим в себя характеристику свежести, оригинальности и, прежде всего огромного инструментального мастерства”.

Таков был итог музыкальных завоеваний “Русских сезонов” 1908–1914 годов, у истоков которых – гениальная интуиция Дягилева и его редкий дар инспиратора.

Заключение

ДляСергеяДягилеваувлечениеисториейрусскогоискусствахотьинесталоделомвсейжизниносовпалосоченьважнымдлянегопериодомспервымдесятилетиемдвадцатоговекаЗаслугиДягилевавобластиисториирусскогоискусствапоистинеогромныСозданнаяимпортретнаяВыставкабыласобытиемВсемирноисторическогозначенияибовыявиламножествохудожниковискульпторовдотоленеизвестныхС«дягилевской»выставкиначинаетсяноваяэраизучениярусскогоиевропейскогоискусстваXVIIIипервойполовиныXIXвека

ВпервыебылисобранывместеэкспонатовживописныхпортретовискульптурныхбюстовсоставившихцелуюгалереювыдающихсялюдейРоссииболеечемзаполторастолетияЕслиустроителивыставки годаограничилиеерамками тонадягилевскойвыставкебылипредставленыисовременныехудожникиЗавремядействиявыставкупосетило человек

ЗаслугаСДягилеваивтомчтоонвпервыевывеззаграницувыставкурусскойиконыживописьРоссииXVIIIвекамузыкуМусоргскогоРимскогоКорсаковаЗападнаяЕвропабылапотрясенаувиденнымНамузыкерусскихкомпозитороввырослоискусствоКДебюссиМРавеля

ВеликийрусскийимпресариоСергейДягилеввошелвисториюнетолькокакчеловеквпервыепредставившийрусскоеискусствопросвещеннойЕвропеорганизовавпрогремевшиенавесьмир«РусскиесезонывПариже»Инетолькокак«балетныймаг»десятилетияпестовавшийисколесившуювесьмиртруппу«Русскогобалета»Дягилевумелнаходитьиоткрыватьталантыумелраститьихивсегдабезошибочнопопадалвпульсвременипредчувствуяиосуществляяточточерезмгновениестанетновымсловомвискусстве

Списоклитературы

1. РапацкаяЛАИскусство«серебряноговека»−МПросвещение«Владос»–с

2. ФедоровскийВСергейДягилевилиЗакулиснаяисториярусскогобалета−М–С–

3. НестьевИВДягилевимузыкальныйтеатрXXвека−МС–

4. ПожарскаяМНРусскиесезонывПариже−Мс

5. СДягилевирусскоеискусствоИСЗильберштейнВАСамков–М–Т

Рапацкая Л.А. / Искусство «серебряного века». – М.: Просвещение: «Владос», 1996.-16с.

Пожарская М.Н. / Русские сезоны в Париже. – М., 1998. – 35с.

Нестьев И.В. / Дягилев и музыкальный театр ХХ века. – М.,1994. – С. 5 – 15.

С. Дягилев и русское искусство / И.С. Зильберштейн, В.А. Самков. – М., 1982. – Т. 1-2

Рапацкая Л.А. / Искусство «серебряного века». – М.: Просвещение: «Владос», 1996. – 32с.

Федоровский В. / Сергей Дягилев или Закулиснаяч история русского балета. – М., 2003. – С. 3 – 18.

С. Дягилев и русское искусство / И.С. Зильберштейн, В.А. Самков. – М., 1982. – Т. 1-2

Дягилев Сергей Павлович (1872-1929), театральный деятель, искусствовед, пропагандист русского искусства за рубежом.

Родился в Новгородской губернии 19 (31) марта 1872, в дворянской семье генерал-майора царской армии. В детстве брал уроки фортепиано и композиции, занимался пением со знаменитым итальянским баритоном А.Котоньи. Закончил Санкт-Петербургский университет (факультет права), одновременно учился в классе композиции Н.А.Римского-Корсакова в Петербургской консерватории. В университете вместе с друзьями Александром Бенуа и Львом Бакстом организовал неформальный кружок, где обсуждались вопросы искусства.

Дягилев - издатель (1899-1904). В конце 1890-х стал одним из создателей художественного объединения «Мир Искусства» и редактором (совместно с А.Н.Бенуа) одноименного журнала (1898/99— 1904), где публиковал новейшие произведения иностранных писателей и художников, давал отчеты о выставках, о новых течениях в театре и музыке, изобразительном искусстве. И сам писал статьи и рецензии о спектаклях, выставках, книгах. Параллельно с журналом издавал книги по истории русского искусства: Альбом литографий русских художников (1900), И.Левитан (1901), первый том Русской живописи в XVIII в., посвященный произведениям Д.Левицкого (1903), награжден Уваровской премией Академией Наук. В 1899-1901 был редактором «Ежегодника императорских театров», который превратил из казенного официального вестника в интересный художественный журнал.

Дягилев - устроитель выставок (1899-1906). С 1899 организовал выставки картин художников круга «Мира искусства» в Европе. Устроил выставку русских исторических портретов в Таврическом дворце в Петербурге (1905), в 1906 организовал в Париже выставку, посвященную русской живописи и скульптуре за два столетия, включая произведения иконописи.

Дягилев - театральный деятель и антрепренер (1899-1929). В 1899 руководил на сцене Мариинского театра постановкой балета Л.Делиба Сильвия, которая закончилась неудачей. Пытаясь обновить сценографию балета, в 1901 был уволен за подрыв академических традиций.

С 1907 организовывал ежегодные выступления русских музыкантов, т.н. «Русские сезоны за границей»: первым стал сезон «Исторических русских концертов», в которых выступили Н.А.Римский-Корсаков, С.В.Рахманинов, А.К.Глазунов, Ф.И.Шаляпин совместно с артистами и хором Большого театра, дирижировал Артур Никиш, непревзойденный интепретатор Чайковского. С этих концертов началась мировая слава Шаляпина. Неслыханный успех подвигнул Дягилева на подготовку другого сезона - русской оперы. Создал комитет под председательством А.С.Танеева, и в 1908 представил в Париже шедевры русской музыки: оперу Борис Годунов с участием Ф.И.Шаляпина в декорациях А.Я.Головина, сцены из опер: Руслан и Людмила М.И.Глинки, Ночь перед Рождеством, Снегурочка, Садко и Царь Салтан Н.А.Римского-Корсакова.

В Петербурге приступил к подготовке третьего, балетного сезона. В комитет по подготовке вошли хореограф М.М.Фокин, художники А.Н.Бенуа, Л.С.Бакст, В.А.Серов, балетный критик В.Я.Светлов, чиновник Императорского Двора В.Ф.Нувель, большой знаток балета статский советник, генерал Н.М.Безобразов. Комитет работал под патронажем великого князя Владимира Александровича, президента Российской Академии Художеств. Был утвержден репертуар из балетов М.М.Фокина (Шехерезада Н.А.Римского-Корсакова, Клеопатра А.С.Аренского, Павильон Армиды Н.Н.Черепнина, сцены Половецких пляскок из оперы А.П.Бородина Князь Игорь). С помощью М.Ф.Кшесинской получил субсидию. Создается труппа из молодежи, интересовавшейся хореографией М.М.Фокина (А.П.Павлова, Т.П.Карсавина), А.Р.Больм, А.М.Монахов, В.Ф.Нижинский, из Москвы приглашены В.А.Коралли, Е.В.Гельцер, М.М.Мордкин). Но ссора с могущественной Кшесинской и смерть Владимира Александровича осложнили подготовку. Нужно было обладать большими организаторскими способностями, чтобы возродить сезон, он нашел новых покровителей, французских меценаток Мисию Серт, графиню де Грюффиль и др. Оперно-балетный Сезон 1909 все же состоялся и длился два месяца.

Русский балет очаровал всех оригинальностью хореографии, высоким уровнем исполнительского мастерства, танцем кордебалета, блестящей живописью декораций, эффектными костюмами. Каждый спектакль представлял собой изумительное по красоте и совершенству единое художественное целое.

Открытием Дягилева стал Нижинский, огромный успех снискали Павлова и Карсавина, сразу же получившие предложения от ведущих театров мира. С 1909 дягилевские сезоны стали ежегодными и получили название «Русских сезонов за границей» (до 1913 они были чисто балетными, с уходом Фокина, Нижинского, Павловой вновь стали оперно-балетными). Поставлены оперы М.П.Мусоргского Борис Годунов, Хованщина, Псковитянка и др. Примером удачного объединения оперы и балета стала опера Римского-Корсакова Золотой Петушок (1914), куда были включены балетные сцены в постановке М.Фокина. С 1910 труппа приобретает интернациональный характер, в нее вливаются известные в будущем танцовщики Патрик Кей (Антон Долин), Элис Маркс (Алисия Маркова), Идрис Станнус (Нинет де Валуа), Мари Рамбер и др.

В 1911 сформировал собственную труппу, получившую название «Русский Балет Сергея Дягилева» в 1913, которая гастролировала в Лондоне, Риме, Милане, Мадриде, Барселоне, Лозанне, Берлине, городах Америки. После начала первой мировой войны в 1914 переводит антрепризу в Нью Йорк, в 1917 труппа распалась, т.к. большая часть осталась в США.

Дягилев возвращается в Европу и создает новую труппу, которая существовала до 1929. За годы работы труппа поставила более 20 балетов, в том числе 8 балетов Стравинского, открыв его музыку западной публике, способствовала возрождению балета в Европе, где он существовал на подмостках мюзик-холлов, и Америке, где классического балета не было. Новаторское по характеру оформление балетных и оперных спектаклей, выполненное А.Н.Бенуа, Л.С.Бакстом, А.Я.Головиным, Н.К.Рерихом, Н.С.Гончаровой и др. художниками, оказало огромное влияние на дальнейшее развитие мировой сценографии. Успех «Русского балета» удерживался на завидном уровне в течение многих лет. Режиссер труппы С.Л.Григорьев писал: «Завоевать Париж трудно. Удерживать влияние на протяжении двадцати сезонов - подвиг».

24 марта 1905 года в Москве в ресторане отеля «Метрополь» состоялся обед в честь С.П. Дягилева, посвященный его редакторской и выставочной деятельности. Как писала газета «Новости дня», «находящиеся в Москве художники и любители искусства чествовали редактора журнала “Мир искусства” С.П. Дягилева как человека, много сделавшего для искусства и организовавшего целый ряд выставок, на которых выделилось новое направление». Это стало событием, некоторым образом подводившим черту под очередным этапом жизни и деятельности С.П. Дягилева, деятельности бурной, эмоциональной, насыщенной событиями и полностью посвященной художественной жизни России и Европы. В дальнейшем он продолжал двигаться в том же направлении, но способы воздействия на публику выбирал другие. Дягилев старался не просто пропагандировать русскую культуру, но и способствовать ее развитию, знакомить мир с Россией.

Но это будет позже. А в начале 1905 года было принято окончательное решение о закрытии журнала «Мир искусства», одним из редакторов которого состоял С.П. Дягилев. Постепенно к этому привели финансовые проблемы и разногласия, царившие среди сотрудников редакции. 19 марта 1905 года И.С. Остроухов писал А.П. Боткиной: «Вчера Дягилев вызывал по телефону из Петербурга. Заявил, что “Мир искусства” окончательно прекращен...» К тому же собственно журнал исчерпал свои возможности, и художникам, и Дягилеву в рамках такого издания стало тесно. «.Это, поверьте, не из-за manque d’argent [безденежья (фр.). — Прим. И.Л.], которые Дягилев уж, наверное, бы нашел, а просто потому, что в этом деле они сделали все, что могли и что было нужно, толочься же дальше на том же месте стало бы скучно и для их энергии, и для сочувствующей публики», — писал И.С. Остроухов А.П. Боткиной.

Закрытие журнала не прошло незамеченным. Многие переживали это событие как утрату важного элемента художественной жизни. В 1905 году К.Ф. Юон в письме А.П. Боткиной так выразил свои чувства: «А “Мир искусства”-то! Я плачу и рыдаю... Что нам его заменит, где наша радость дней будет?»

Несколько лет Дягилев посвятил консолидации творческих сил. Еще в 1897 году он обращался к молодым художникам с призывом объединить усилия, чтобы «доказать, что русское искусство существует, что оно свежо, оригинально и может внести много нового в историю искусств». Журнал, выставки составляли на протяжении нескольких лет главную часть жизни Дягилева. Теперь издание журнала подошло к концу, объединение художников «Мир искусства» постепенно распалось, дав жизнь другому объединению — «36 художников», а позднее — Союзу русских художников. Хотя организацией выставок Сергей Павлович еще продолжал заниматься. Одна из последних экспозиций, организованных Дягилевым, стала воистину грандиозным деянием. Это была историко-художественная выставка русских портретов в Таврическом дворце в Санкт-Петербурге в 1905 году. Не ограничиваясь произведениями из столичных дворцов и музеев, Дягилев объехал провинцию, выявив в общей сложности около 4000 портретов.

Сергей Павлович был официальным генеральным комиссаром выставки. И она стала его триумфом. Под впечатлением от этой выставки В.Э. Борисов-Мусатов писал В.А. Серову: «.всю эту коллекцию следовало бы целиком оставить в Таврическом, и это был величайший музей в Европе портретной живописи. За это произведение Дягилев гениален и историческое имя его стало бы бессмертным». Большинство людей, посетивших выставку, считали ее выдающимся событием. «...Какой это для всех любящих искусство был великолепный праздник!..» — эти слова А.П. Остроумовой-Лебедевой, пожалуй, выражали общее впечатление от историко-художественной выставки русских портретов.

Таким образом, когда деятельность С.П. Дягилева как редактора журнала закончилась, когда грандиозная историческая выставка открылась и по достоинству была оценена публикой, в этот момент «кружок лиц, сочувствующих деятельности С.П. Дягилева решил чествовать его скромным обедом в ресторане Метрополя».

Организацией обеда занимались И.С. Остроухов и С.А. Виноградов. Остроухова и Дягилева связывали многие годы дружбы, хотя были и сложные моменты. Остроухов поддерживал Сергея Павловича в период его редакторства, участвовал в финансировании журнала «Мир искусства», помогал в выставочных проектах. Дягилев, в свою очередь, интересовался деятельностью Остроухова как коллекционера, внимательно следил за судьбой Третьяковской галереи, с которой был связан Илья Семенович, ведь он состоял в дружеских отношениях с П.М. Третьяковым, затем вошел в Совет галереи, а позднее, в 1905 году, был избран попечителем Третьяковской галереи. Дягилев все время разделял заботу Остроухова о Третьяковской галерее, считая ее одним из лучших музеев в России, и сам, по возможности, старался способствовать пополнению коллекции лучшими произведениями русского искусства Художник-пейзажист С.А. Виноградов участвовал в выставках объединения «Мир искусства» с 1901 года. И, несмотря на то, что впоследствии стал одним из организаторов объединения «36 художников» и Союза русских художников, к Дягилеву относился с большим уважением. Многие художники, в том числе Виноградов, понимали, что своим успехом во многом обязаны деятельности Дягилева, который стал объединяющим звеном для разрозненных молодых художественных сил «против рутинных требований и взглядов старых отживающих авторитетов». Поэтому два таких разных человека сошлись на одной мысли: московская художественная общественность обязана выразить С.П.Дягилеву свою поддержку и благодарность за его деятельность на ниве русской культуры. «.хочется его чем-нибудь особенно почтить и за прошлое, и за эту удивительную выставку..» — писал И.С. Остроухов 19 марта 1905 года А.П. Боткиной.

Москвичи откликнулись на предложение Остроухова устроить чествование Дягилева. По словам Ильи Семеновича, согласие дали около 40 человек. В письме А.П. Ланговому Остроухов, приглашая его, описывает предполагаемый обед: «Обед назначен на 24-е, четверг, в 7-7.30 вечера. Подписной, рублей 6-7 с персоны, т. е. закуска и водка, обед и некоторое количество шампанского. Вина отдельно, по желанию каждого».

В ресторане «Метрополь», только что отделанном в самом новейшем стиле, состоялся обед. Собрались около 30 человек. Подавали изысканные блюда: крем из красных куропаток, консоме «Барятинский», филе-миньон «Жюдик». На жаркое гости отведали фазанов, рябчиков, перепелов и, конечно, десерт и кофе.

Среди собравшихся были художники, писатели, коллекционеры — в общем, лучшие представители культурного общества Москвы на тот момент. На обратной стороне меню, хранящегося в отделе рукописей ГТГ, можно увидеть подписи гостей, присутствовавших на обеде: В.А. Серов, И.С. Остроухов, С.И. Мамонтов, С.А. Виноградов, В.Я. Брюсов, А.Е. Архипов, И.И. Трояновский, В.Э. Борисов-Мусатов, С.И. Щукин, К.К. Первухин, В.В. Пржевальский, М.Ф. Якунчикова, Ф.О. Шехтель и других. Это люди, которые знали С.П. Дягилева, работали с ним, ценили и уважали его. За обедом звучали тосты, хвалебные речи в честь Дягилева и журнала «Мир искусства», историко-художественной выставки русских портретов в Таврическом дворце. Говорили о русской культуре, о вкладе Дягилева в художественную жизнь России, о политической ситуации в России и влиянии ее на культуру. «;...Тосты говорили С.И. Мамонтов, Валерий Брюсов, Серов, Досекин, я.» — писал Остроухов А.П. Боткиной 26 марта 1905 года.

В речах, обращенных к Дягилеву, ораторы подчеркивали его заслуги как редактора-издателя журнала «Мир искусства», отмечая «замечательный подвиг — создание “Историко-художественной выставки портретов”, образующей целую эпоху в истории русского искусства». Брюсов говорил о том, какое влияние оказал журнал на книгоиздание в России, подчеркивая, что «Мир искусства» был первой книгой по-настоящему художественной внешности. Кроме того, закрытие журнала оставило ничем не заполненный пробел в русской журналистике. Вспоминая о вечере, В.В. Переплетчиков говорил, что «разговор, конечно, все время вертелся около современных событий в России», имея в виду революционные события 1905 года, которые, конечно же, нельзя было обойти, обсуждая современную художественную жизнь.

«;...Дягилев был оч[ень] тронут и пространно отвечал.» — вспоминал И.С. Остроухов. «Честь, оказанная Вами мне сегодняшним праздником была для меня столь же отрадна, сколько и неожиданна, — сказал Дягилев. — Узнав вчера о предстоящем собрании, я был чрезвычайно взволнован и почувствовал себя совершенно неподготовленным принять такое трогательное выражение внимания к тому, что всеми нами сделано, выстрадано и отвоевано...»

По словам В.В. Первухина, ответ Дягилева был «печальный, лирический и очень художественный»: «Нет сомнения, что всякое празднование есть итог, всякий итог есть конец. Я, конечно, далек от мысли, что сегодняшнее чествование есть в каком-либо отношении конец тех стремлений, которыми мы жили до сих пор, но я думаю, что многие согласятся с тем, что вопрос об итогах и концах в настоящие дни все более и более приходит на мысль.»

Дягилев задавался вопросом, чувствуют ли люди, что «галерея портретов великих и малых людей», которая составила «Историко-художественную выставку портретов», «есть лишь грандиозный и убедительный итог, подводимый блестящему, но, увы, и омертвевшему периоду нашей истории? .Я заслужил право сказать это громко и определенно, — отметил в своей речи Дягилев, — так как с последним дуновением летнего ветра я закончил свои долгие объезды вдоль и поперек необъятной России. И именно после этих жадных странствий я особенно убедился в том, что наступила пора итогов. Это я наблюдал не только в блестящих образах предков, так явно далеких от нас, но, главным образом, в доживающих свой век потомках.»

Ответное слово Сергея Павловича было наполнено пониманием неизбежности исторических перемен в России: «И вот когда я совершенно убедился в том, что мы живем в страшную пору перелома, мы осуждены умереть, чтобы дать воскреснуть новой культуре, которая возьмет от нас то, что останется от нашей усталой мудрости. Это говорит история, то же подтверждает эстетика. И теперь, окунувшись в глубь истории художественных образов и тем став неуязвимым для упреков в крайнем художественном радикализме, я могу смело и убежденно сказать, что не ошибается тот, кто уверен, что мы — свидетели величайшего исторического момента итогов и концов во имя новой неведомой культуры, которая нами возникнет, но и нас же отметет. А потому без страха и неверья я подымаю бокал за разрушенные стены прекрасных дворцов, так же как и за новые заветы новой эстетики».

Итак, эта глава закончена. И снова С.П. Дягилев — неутомимый человек — обращается к задаче, которая станет делом всей его жизни — сделать русское искусство «одним из главных руководителей грядущего просветительского движения» . «Чего он хотел? Три определенные вещи: открыть Россию России; открыть Россию миру; открыть мир — новый — ему самому. И это при помощи средств самых простых, самых прямых и самых легких: через живопись, через музыку; а только позже он осмелился сказать — и через танец».

ОР ГТГ, ф. 48, ед. хр.406.
Там же, ед. хр. 409.
ОР ГГГ, ф.48,ед.хр.885.
Там же, ф. 11,ед.хр. 561.
Там же, ф. 49, ед. хр. 121.
А.П. Остроумова-Лебедева. Автобиографические записки. 1900-1916. Т. II. Л.-М., 1945. С. 67.
ОР ГТГ, ф. 3, ед. хр. 201.
Там же, ф. 11,ед.хр. 561.
Там же, ф. 48, ед. хр. 406.
Там же, ед. хр. 409.
«Весы». 1905. № 4. С. 45. Валентин Серов в воспоминаниях, дневниках и переписке современников. Т. 1-2 Л., 1971. С. 74-75.
«Весы». 1905. № 4. С. 45.
Г.Ю. Стернин. Художественная жизнь России начала XX века. М., 1976. С. 84.
ОР ГТГ, ф. 48, ед.хр. 409.
С.П. Дягилев. В час итогов // «Весы». 1905. № 4. С. 45.
Валентин Серов в воспоминаниях, дневниках и переписке современников. Т.1-2 Л., 1971. С. 75.
Дягилев имеет в виду поездки по России, которые он предпринял, собирая произведения для «Историко-художественной выставки».
С.П. Дягилев. В час итогов // «Весы». 1905. № 4. С. 46.
Там же, с. 45-46.
С. Дягилев. В защиту искусства. «Русь». 1906. № 50, 8 марта.
С. Лифарь. Дягилев и с Дягилевым. Париж, 1939. С. 211.