Синявский андрей донатович - биография. Андрей донатович синявский биография Андрей синявский биография

Андрей Донатович Синявский (1925-1997). Воевал на фронте. После войны окончил филологический факультет МГУ. В 1952 г. защитил кандидатскую диссертацию, посвященную творчеству Горького.

Собственно художественное творчество Андрея Синявского начинается с 1955 г., с рассказа «В цирке». Уже здесь мы видим свойственный ему гротеск и широкое использование элементов фантастики. Позже Синявский назовет себя приверженцем «утрированной прозы» - линии Гоголя, Достоевского, Лескова в литературе.

С 1956 г. начал переправлять рукописи за границу, однако печататься они начали (под псевдонимом Абрам Терц) лишь с 1959 г. Дело в том, что француженка Элен Замойская, через которую пересылались эти рукописи, желала сначала освободить дорогу пастернаковскому роману «Доктор Живаго» (а не «появление романа Пастернака «Доктор Живаго» на Западе помогло Синявскому решиться опубликовать свои собственные произведения за рубежом» - как не совсем точно предполагает тонкий и вдумчивый исследователь Синявского Кэтрин Непомнящая).

В числе опубликованных за рубежом оказался и антиутопический роман «Любимов». Любимов - это утопический город, где власть оказалась в руках Лени Тихомирова, превратившего воду в водку и благодаря этому ставшему любимым народным вождем. Ю. Мальцев считает, что «рассматривать «Любимов» (подобно некоторым критикам) как пародию на историю Советского Союза, в которой кабинетный ученый прошлого века старик Проферансов, оставивший после себя магический трактат, - это Маркс; проштудировавший хорошенько этот трактат Леня Тихомиров, загипнотизировавший с его помощью народ в городе Любимове и взявший таким образом власть в свои руки, - это Ленин; а наступившее затем разочарование населения, начавшего постепенно освобождаться от гипноза и видеть вещи такими, как они есть, и последовавший за этим крах Лениного эксперимента - это вся послереволюционная история Советского Союза - представляется не совсем верным» . Конечно, пародийный элемент в «Любимове» все же весьма силен. Впрочем, игровой характер присущ подавляющему большинству произведений Синявского той поры.

В «Любимове», как пишет Г. Морсон, «специфический диалог текста с комментарием становится открытым и постоянным каналом связи между повествователем и голосом «из подполья», который и провоцирует повествователя, постоянно тормозящего текст своими комментариями, на его недоброжелательные выпады. В конце концов «голос из подполья» захватывает текст, оттеснив повествователя в комментарии» . В дальнейшем Г. Морсон разворачивает свой анализ композиции «Любимова»: «Подобно “Мы” Замятина, “Любимов” Синявского включает два рассказа - один об утопическом обществе, другой - о композиции и восприятии рукописи, и для каждого Синявский использует обман на время (соавтор, вспомним, описывает книгу как созданную «во лжи»). В первом рассказе примечания согласуются с предварительными замечаниями (так, одно из них указывает: “С тех пор история подтвердила мою правоту”); во втором предисловие и послесловие об авторстве работы пародируют саморефлексирующее стремление многих утопий. В интересной инверсии утопических финалов (“образование комитетов” и “сбор голосов”) летописец утопии после ее падения и победы советского правительства с сожалением заключает, что он напрасно затеял это инкриминирующее писание и надеется, что у него не будет читателей. Его заключительные слова - обращение к таинственному соавтору с просьбой спрятать документ от тайной полиции» .

Ю. Мальцев справедливо замечает, что «Любимов» не втискивается в узкие рамки политической сатиры: «Сатира Синявского не похожа на политическую сатиру Орвелла... Синявский не обличает советскую власть, не обвиняет, не возмущается, не полемизирует с марксизмом, не проповедует крамольных теорий, марксизм остается просто в стороне, как нечто чуждое ему и лежащее вне его путей, он лишь изредка задевает его ироническими репликами, походя, не удержавшись; воздержаться от этого совсем все-таки выше его сил, трудно человеку вовсе игнорировать лежащую на нем давящим грузом догму, сковывающую все движения, мешающую дышать. Но мысль Синявского движется на ином, более глубоком уровне. Примитивная обнаженность политической сатиры ему глубоко чужда, как и всякая скудная прямолинейность вообще» .

Понятно, что Ю. Мальцеву хочется как-то «приподнять» жанровый статус текста, доказать, что «Любимов» - это действительно «поэтическое размышление над нашей русской судьбой, над нашим русским характером, над нашими бедами и грехами» . Но поэтическое размышление может быть оформлено в любом жанре. Само жанровое обозначение тут не играет решающей роли, дело, конечно же, прежде всего в художественной убедительности.

До отъезда Синявский также написал рассказы и повести: «Графоманы» (1960), «Квартиранты» (1959), «Ты и я» (1959), «Гололедица» (1961), «Пхенц» (1965) - о том, как в привычной всем московской обстановке оказался пришелец с другой планеты.

Андрей Синявский работал в ИМЛИ, преподавал в МГУ. Его статьи о советской литературе печатались, в том числе и в «Новом мире». До сих пор одной из лучших работ о творчестве Пастернака считается его вступительная статья к однотомнику в Большой серии «Библиотеки поэта»(1965).

8 сентября 1965 г. Синявский был арестован и вскоре осужден. Приговор - семь лет в лагере строгого режима. Знаменитый процесс Синявского - Даниэля - оказался первым в своем роде. Авторов, печатавшихся за границей, судили только за то, что они там печатались. Резонанс вокруг процесса стал возможен постольку, поскольку возможным оказался сам процесс - еще не так давно литераторы просто безвозвратно исчезали в застенках ГУЛАГа. Сам факт осуждения за литературное творчество вызвал яростные споры.

Александр Гинзбург составил «Белую книгу по делу А. Синявского и Ю. Даниэля», за что, в свою очередь, был осужден и провел несколько лет в лагерях.

Даже в заключении не прекращалась творческая деятельность Синявского. Его жена М. В. Розанова рассказывала, что известие о том, что он даже во время предварительного следствия пишет книгу о Пушкине, несказанно обрадовало ее и придало силы в бесконечных хлопотах об освобождении своего мужа.

Много лет спустя в очерке «Очки» («Синтаксис», 1979), который вошел в роман «Спокойной ночи», Синявский вспоминает стены камеры, на которых невозможно было написать ни словечка, «ни крест начертить, ни бранное слово, ни имя, ни число предполагаемого отъезда, расстрела». Очки в этом очерке становятся символом разделенной на две половины жизни, «на до и после выхода из-за проволоки, - как будто предчувствуя, как трудно вернуться оттуда к людям и какая пропасть пролегла между нами и ними. Я плакал и видел седло в форме очков, которые я надену в знак непроходимой границы, в память о газообразной, струящейся письменами стене, голосящими неустанно...» Освобожден Андрей Синявский был 8 июня 1971 г.

В. Казак в своем словаре русской литературы замечает: «Художественное творчество Терца рождается в споре с проявлениями принуждения и лжи в советской действительности. Образ этого слоя действительности дается в словах, что достигается различными повествовательными средствами: прежде всего за счет привлечения фантастического, сверхъестественного, относящегося к миру сна, безумия и галлюцинаций; гротескно искаженная действительность представляется миром кажущегося, а фантастика - реальностью» .

В 1973 г. А. Д. Синявский вместе с женой и маленьким сыном Егором эмигрировали во Францию. Здесь они основали прекрасный литературный журнал «Синтаксис» (подхватив название одного из первых самиздатовских журналов) и одноименное издательство.

Заметным явлением в творческой биографии Андрея Синявского стала книга «Голос из хора». «В ней все необычно: не обычна ее судьба, - писал о “Голосе из хора” Ю. Мальцев, - книга составлена почти целиком из писем Синявского к жене из концлагеря (ибо письма - единственный дозволенный в лагере вид письменности), и главы этой книги - это годы каторги; необычна форма ее - сплав философского экскурса, литературоведческого и искусствоведческого эссе, дневника, зарисовки с натуры; необычна композиция - контрапункт авторского Голоса и голосов других заключенных, их хора» .

Однако взрывом для читателей (сначала эмигрантских, а в 1991 г. - и советских) стала небольшая по объему книга «Прогулки с Пушкиным». В ту пору как Пушкин стал сакральной фигурой, Абрам Терц утверждает: «...Пушкин нарочито писал роман ни о чем. В “Евгении Онегине” он только и думает, как бы увильнуть от обязанностей рассказчика. Роман образован из отговорок, уводящих наше внимание на поля стихотворной страницы и препятствующих развитию избранной писателем фабулы. Действие еле-еле держится на двух письмах с двумя монологами любовного кви-про-кво, из которого ровным счетом ничего не происходит, на никчемности, возведенной в герои, и, что ни фраза, тонет в побочном, отвлекающем материале. Здесь минимум трижды справляют бал, и, пользуясь поднятой суматохой, автор теряет нить изложения, плутает, топчется, тянет резину и отсиживается в кустах, на задворках у собственной совести. Ссора Онегина с Ленским, к примеру, играющая первую скрипку в коллизии, едва не сорвалась, затертая именинными пирогами. К ней буквально продираешься вавилонами проволочек, начиная с толкучки в передней - “лай мосек, чмоканье девиц, шум, хохот, давка у порога”, - подстроенной для отвода глаз от центра на периферию событий, куда, как тарантас в канаву, поскальзывается повествование» .

Само по себе обращение к Пушкину от имени Абрашки Терца - героя блатной одесской песни - уже было вызовом официальному литературоведению и власти, сделавших Пушкина своим сакральным символом, не подлежащим критическому разбору. «Прогулки с Пушкиным» (Лондон, 1975) - книга, изначально содержащая вызов, но, кроме того, в ней пародируются многие современные писателю точки зрения официальных литературоведов на творчество Пушкина.

Абрам Терц - оригинальная литературная маска: «Я его как сейчас вижу, налетчика, картежника, сукиного сына, руки в брюки, в усиках ниточкой, в приплюснутой, до бровей, кепке, проносящего легкой, немного виляющей походкой, с нежными междометиями непристойного свойства на пересохших устах, свое тощее, отточенное в многолетних полемиках и стилистических разноречиях тело. Подобранный, непререкаемый. Чуть что - зарежет. Украдет. Сдохнет, но не выдаст». (Т. 2. С. 345.)

Невозможность опубликовать свои произведения на родине и вызвала к жизни этот образ. Обращаясь к читателю от имени Абрама Терца, Синявский не только маскировал свое подлинное имя. Он ставил себя над тем узеньким коридором свободы, в котором только и мог существовать подавляемый государственной идеологией писатель. В этом свободном жизненном и творческом пространстве и рождались «два основных приема «Прогулок» - это ирония и гипербола. Искренняя, неподдельная любовь автора к Пушкину выражается не прямым образом, а через противоположность - шутливое задирание Пушкина как поэта и как человека, преувеличенную демонстрацию внутренних противоречий его мыслей и чувств (а без подобных противоречий совершенно невозможно творчество, тем более творчество гения, улавливающего все контрасты бытия). Абрам Терц демонстративно пребывает «“с Пушкиным на дружеской ноге” (недаром в эпиграф вынесены слова гоголевского Хлестакова)», - говорит Владимир Новиков. (Т. 1. С. 10.)

Счастливая находка образа-псевдонима была, в общем-то, вынужденной. Синявский писал: «Почему-то люди, даже из числа моих добрых знакомых, любят Андрея Синявского и не любят Абрама, Терца. И я к этому привык, пускай держу Синявского в подсобниках, в подмалевках у Терца, в виде афиши. <...> И если бы нас тогда не повязали вместе - в одном лице, на горячем деле, о чем я до сей поры глубоко сожалею, - мы бы и сожительствовали мирно, никого не тревожа, работая по профессии, каждый в своей отрасли, не вылезая на поверхность, укрытые в норе советского безвременья, в глухом полуподвале на Хлебном. И Абрам Терц, наглый, сказочный Абрам Терц, будьте уверены, действовал бы по-тихому, не зарываясь, до скончания дней Синявского, ничем не пороча и не омрачая его заурядную биографию. Он втайне бы наслаждался остротой фабулы, нахал, черпая удовлетворение в одном и том же, что вон он, заправский вор и оторвыш, соседствует по-семейному с честным интеллигентом, склонным к компромиссам, к уединенной и созерцательной жизни...» (Т. 2. С. 345-346.)

Несмотря на литературную провокационность этого образа, нельзя не обратить внимания на то обстоятельство, что «Прогулки с Пушкиным» - книга, проникнутая любовью к великому поэту. И действительно, одна из задач книги - «не заменить творчество Пушкина какой-то схемой или трактовкой, а пробудить в каждом читателе живой, азартный интерес к Пушкину как человеку и художнику. Худшая для классика участь - равнодушие к нему и его творениям». (Т. 1.

С. 10.) Но есть, как мы говорили, и другая задача: пародийно представить широкий спектр современных автору теорий в пушкиноведении.

Н. Рубинштейн в рецензии на эту книгу писала, что «наплевав на культ Пушкина и на все навороченное служителями культа, Синявский вовсе не пренебрег традицией <...> Весь сюжет этой книги - движение Пушкина к абсолютной свободе. <...> Синявский написал не монографию о Пушкине (как Томашевский) и не роман (как Тынянов) - он сложил о нем поэму, но такую поэму мог сочинить только филолог!»

Впрочем, в Советском Союзе книга вызвала самые ожесточенные дискуссии. Была даже предпринята попытка снять с работы главного редактора журнала «Октябрь» Анатолия Ананьева, первым напечатавшего фрагменты книги. Накал проходивших дискуссий вы сможете ощутить (хотя вряд ли в полной мере!), если ознакомитесь со стенограммой обсуждения книги «Прогулки с Пушкиным», опубликованной в журнале «Вопросы литературы» (1990, октябрь).

Опыт нетрадиционного толкования русской классики был продолжен в книге «В тени Гоголя» (1975). Впрочем, здесь стилевые поиски писателя шли не в столь шокирующем широкую читательскую публику направлении. Однако нельзя не сказать, что сам по себе отказ от «советского языка» для автора маркирован не только эстетически, но и идеологически: работающий над словом человек, отказывающийся общаться с помощью клишированных формул, уже есть диссидент. В статье «Искусство и действительность» Синявский так и пишет: «Пушкин и Лермонтов, Достоевский и Маяковский - это тоже диссиденты. А если расширить это понятие, то и всякий художник в истории нового времени тоже всегда диссидент по отношению к жизни или какой-то устаревшей традиции. Диссидентство оказывается просто синонимом искусства». Метафора художника у Синявского - это еврейское изгойство и воровская свобода. Раскрытию этой мысли посвящена его замечательная статья «Литературный процесс в России», помещенная в первом номере журнала «Континенте» 1974). Заглавный герой рассказа «Крошка Цорес» (что в переводе с идиш - горе, беда) берет на свою совесть ответственность не только за смерть пятерых своих братьев, но и за все ужасы советской истории. Именно этот образ, на наш взгляд, наиболее соответствует представлению Синявского о писательской миссии, над которой неизбывно тяготеет проклятие исторической вины.

Андрей Синявский преподавал в Сорбонне, в последние годы приезжал в Россию. Здесь вышли все написанные им произведения. В 1997 г. Андрей Синявский ушел из жизни. Он был похоронен во Франции, неподалеку от Парижа.

После смерти писателя вышли в свет «127 писем о любви» (в 3 т., М., 2004) и первая российская монография, посвященная его творчеству: Ратькина Т. Э. Никому не задолжав... Литературная критика и эссеи- стика А. Д. Синявского. М., 2010.

Литература к главе

Сочинения

Абрам Терц. Сочинения: В 2 т. М., 1992.

Суд идет. Париж, 1959.

Что такое социалистический реализм. Париж, 1959. Фантастические повести. Париж, 1961.

Любимов: Повесть. Вашингтон, 1964.

Мысли врасплох. Нью-Йорк, 1966. (Отрывки: // Огонек. М., 1991. № 51.)

Фантастический мир Абрама Терца. Нью-Йорк, 1967.

Прогулки с Пушкиным. Лондон, 1975 (СПб., 1993).

В тени Гоголя. Лондон, 1975.

Крошка Цорес. Париж, 1980.

«Опавшие листья» В. В. Розанова. Париж, 1982.

Спокойной ночи. Париж, 1984.

Цена метафоры, или Преступление и наказание Синявского и Даниэля. М., 1990.

Иван-Дурак. Париж, 1991. (Знание - сила. М., 1993. № 2.)

Путешествие на Черную речку // Дружба народов. М., 1995. № 1.

Критика и публицистика

Роман М. Горького «Жизнь Клима Самгина» и история русской общественной мысли конца XIX-началаХХвека: автореф. дис канд. филол. наук. М., 1952.

Пикассо (совм. с И. Голомштоком). М., 1960.

Поэзия первых лет революции. 1917-1920 (совм. с А. Меныпутиным). М., 1964.

Поэзия Пастернака // Борис Пастернак. Стихотворения и поэмы. М., 1965.

Литературный процесс в России // Континент. Париж, 1974. № 1.

Люди и звери // Континент. Париж, 1975. № 5. (Вопросы литературы. М., 1990. № 1.)

Один день с Пастернаком: Выступление на коллоквиуме в Серизи (Франция), сент. 1975 // Юность. М., 1990. № 2.

Похвала эмиграции: Речь при вручении премии «Писатель в изгнании» Баварской академии изящных искусств (дек. 1988) // Столица. М., 1992. № 40.

Мифы Михаила Зощенко // Вопросы литературы. М., 1989. № 2 (// Лицо и маска Михаила Зощенко. М., 1994).

Диссидентство как личный опыт // Юность. М., 1989. № 5.

Река и песня: Очерк // Дружба народов. М., 1990. № 10.

«Коммунизм - это советская власть плюс эмиграция всей страны»: Анекдот как средство расслабиться и получить удовольствие // Родина. М., 1991. № 8.

Чтение в сердцах: [В связи с публ. эссе А. И. Солженицына «...Колеблет твой треножник»] // Новый мир. М., 1992. № 4.

Литература

Синявский А. Стиль - это судьба (Беседа с писателем) // Литературная газета. М., 1995. 4 окт.

Басинский П. Конец Терца, или Андрей Синявский вчера и сегодня // Литературная газета. М., 1993. 27 янв. № 4.

Вайль П., ГенисА. Лабардан!.. Андрей Синявский или Абрам Терц // Урал. - Свердловск, 1990. №11.

ГоллербахЕ. Прогулки с Терцем // Звезда. СПб., 1993. № 7.

Голлербах Е. Трепетный провокатор. СПб., 1993.

[уль Р. Прогулки хама с Пушкиным // Кубань. Краснодар, 1989. № 6.

Евграфов Г., Карпов М. По статье 70-й... // Огонек. М., 1989. № 19.

Манн Ю. В. Над бездной Гоголя //Литературное обозрение. М., 1993. № 1-2.

Меерсон О. Прогулка с Терцем // Форум. Мюнхен, 1983. № 3.

Михайлов М. Абрам Терц, или Бегство из реторты. Франкфурт, 1969. Нем- зер А. Две стратегии. «Наши плюралисты» на новом витке // Независимая газета. М., 1992. 4 июня.

Непомнящая К. Синявский / Терц: эволюция писателя в эмиграции // Русская литература XX века. Исследования американских ученых. СПб., 1993.

Обсуждение книги Абрама Терца «Прогулки с Пушкиным» // Вопросы литературы. М., 1990. № 10.

Померанц Г. Диаспора и Абрашка Терц // Искусство кино. М., 1990. № 2.

Померанц Г. Урок медленного чтения // Октябрь. М., 1993. № 6.

Пятигорский А. Племянник своего дяди (Философские заметки о книге А. Синявского «Опавшие листья») // Форум. Мюнхен, 1984. № 7.

Розанова М. К истории и географии этой книги // Вопросы литературы. М., 1990. № 10.

Синявский и Даниэль на скамье подсудимых. Inter-Language Literary Associates, 1966.

Солженицын А. Колеблет твой треножник: [Заметки о лит. исследовании А. Д. Синявского «Прогулки с Пушкиным»] // Новый мир. М., 1991. № 5.

Шушарин Д. Прощание с Андреем Синявским, или Мама, я хочу в совок! // Сегодня. М., 1993. 16 окт.

Field A. Abram Terz’s Ordeal by Mirror // TerzA. Там же. С. 69-70.

Казак В. Лексикон русской литературы. Лондон, 1980. С. 774-775.

Мальцев Ю. Вольная русская литература. С. 70.

Терц А. Прогулки с Пушкиным // Терц А. Собрание сочинений. В 2 т. М. : СПСмарт, 1992. Т. 1. С. 382. (Далее ссылки на это издание даются в тексте с указаниемтома и страниц.)

Рубинштейн Н. Абрам Терц и Александр Пушкин // Время и мы. Тель-Авив, 1976.№ 9. С. 123, 130.

Русский литературовед, писатель, литературный критик, политзаключенный.

Андрей Синявский родился в Москве в семье бывшего левого эсэра, не чуждого литературных интересов, Доната Синявского. С началом Отечественной войны семья эвакуировалась в Сызрань, где Синявский в 1943 г. окончил школу и в том же году был призван в армию. Служил радиотехником на аэродроме. В 1945 г. поступил на заочное отделение филологического факультета МГУ, после демобилизации в 1946 г. перешел на дневное. Занимался на спецсеминаре, посвященном творчеству Маяковского. в 1949 г. окончил филологический факультет МГУ. Работал в Институте мировой литературы, преподавал в МГУ на факультете журналистики, откуда был уволен после публикации в Италии романа Бориса Пастернака "Доктор Живаго". Преподавал в Школе-студии МХАТ. Синявский был одним из ведущих литературных критиков журнала «Новый мир», главным редактором которого являлся Александр Твардовский. В начале 1960-х годов журнал считался наиболее либеральным в СССР.

Творчество

Синявский - автор литературоведческих работ о творчестве М. Горького, Б. Пастернака, И. Бабеля, А. Ахматовой. С 1955 года начал писать прозаические произведения. В СССР его произведения не печатались, поэтому Синявский переправлял свои произведения на Запад. На Западе под псевдонимом Абрам Терц были напечатаны две книги: «Суд идёт» и «Любимов», а также статья «Что такое социалистический реализм?».

Арест

Осенью 1965 года Синявский был арестован вместе с Ю. Даниэлем. В феврале 1966 года осуждён на семь лет. Суд над писателями, известный как «Процесс Синявского-Даниэля» сопровождался тенденциозным освещением в печати и был задуман как пропагандистское шоу с разоблачениями и покаяниями, однако ни Синявский, ни Даниэль не признали себя виновными. Немногие писатели распространяли открытые письма в поддержку Даниэля и Синявского.

Неволя

В лагере особого режима Синявский работал над книгами: «Прогулки с Пушкиным», «Голос из хора», «В тени Гоголя». Вскоре после освобождения в 1973 году поехал по приглашению Сорбонны на работу во Францию.

Второе, эмигрантское, осуждение

Большое возмущение А. И. Солженицына вызвала его стат

ья "Литературный процесс в России" (1973), особенно раздел, посвящённый антисемитизму в России. Абрам Терц начинает рассуждения словами:

“Это не просто переселение народа на свою историческую родину, а прежде всего и главным образом - бегство из России. Значит, пришлось солоно. Значит - допекли. Кое-кто сходит с ума, вырвавшись на волю. Кто-то бедствует, ищет, к чему бы русскому прислониться в этом раздольном, безвоздушном, чужеземном море. Но всё бегут, бегут. Россия - Мать, Россия - Сука, ты ответишь и за это очередное, вскормленное тобою и выброшенное потом на помойку, с позором - дитя!..”

Затем он саркастически сочувствует русским антисемитам, говоря, что русские всё равно не способны постичь, что в их бедах могут быть виноваты они сами, а не евреи.

Синявский написал несколько статей о свободе мнений и свободе слова в эмигрантской среде. Солженицын - "недообразованный патриот" (по выражению Синявского) - к тому времени уже был властителем дум эмиграции и ее лидером. Солженицын обрушился на Синявского с осуждениями, аукнувшимися отказом эмигрантских журналов печатать Абрама Терца... Именно тогда у жены Синявского Марии Розановой родилась идея собственного журнала, которым стал "Синтаксис" (первые номера посвящены А. Гинзбургу). Этот журнал стал "другим мнением"...

Эмиграция

С 1973 года - профессор русской литературы в Сорбонне.

В эмиграции Андрей Синявский написал: «Опавшие листья В. В. Розанова», автобиографический роман «Спокойной ночи», «Иван-дурак».

Издавал совместно со своей женой М. В. Розановой с 1978 года журнал «Синтаксис».

Реабилитация

17 октября 1991 года в «Известиях» появилось сообщение о пересмотре дел Ульманиса, Тимофеева-Ресовского и Царапкина, Синявского и Даниэля за отсутствием в их действиях состава преступления.

В настоящее время не известны какие–либо документы, которые бы свидетельствовали о привлечении к ответственности кого–либо из лиц, причастных к осуждению Синявского. Есть основания полагать, что эти лица сохранили свои посты

СИНЯВСКИЙ, АНДРЕЙ ДОНАТОВИЧ (псевдоним Абрам Терц) (1925–1997) – писатель, литературовед, критик, публицист.

Родился 8 октября 1925 в Москве, его отец, дворянин был профессиональным революционером, левым эсером, впоследствии лояльно относившимся к советской власти. Помимо революции у отца была и другая страсть – литература. В 1920-е один из его романов был напечатан. Успех не повторился, но до конца жизни он продолжал предлагать издательствам свои произведения. Семья жила «в атмосфере неутоленного подвига и длительной, беспросветной нужды», часто на зарплату матери – библиотекаря. Впоследствии, уже известным писателем, Синявский рассказывал об отце в полудокументальной повести Спокойной ночи (1984).

Учиться начал в Москве, но закончил среднюю школу в Сызрани, куда семья эвакуировалась в начале войны. В 1943 его призывают в армию, он служит радиомехаником на подмосковном аэродроме. В 1945–1949 учился в МГУ на филологическом факультете, занимался в семинаре по творчеству В.Маяковского . В 1950 появляются его первые работы Об эстетике Маяковского и Основные принципы эстетики Маяковского . В 1952 защищает кандидатскую диссертацию Роман М. Горького «Жизнь Клима Самгина» и история русской общественной мысли конца 19 – начала 20 века и поступает на работу в Институт мировой литературы им. М.Горького (ИМЛИ). В качестве научного сотрудника участвует в создании Истории русской советской литературы (главы Горький , Эдуард Багрицкий . В 1960 (совместно с И.Голомштоком) выходит его книга Пикассо (неодобрительно встреченная критикой). В 1964 – Поэзия первых лет революции. 1917–1920 (совместно с А.Меньшутиным).

В 1957–1958 вел на филологическом факультете МГУ семинар по русской поэзии 20 в. В 1958 преподавал русскую литературу в школе-студии МХАТ.

В качестве литературного критика Синявский с конца 1950-х активно печатается, преимущественно в «Новом мире» .

8 сентября 1965 Синявский был арестован (подробности – в романе Спокойной ночи ) за произведения, подписанные Абрамом Терцем и опубликованные на Западе. Было установлено, что Андрей Синявский и Абрам Терц – одно и то же лицо. В своей художественной прозе Синявский как бы перевоплощается в Терца, мистификатора, не чурающегося и убийственной иронии, и матерного словечка.

Под именем Терца он написал фантастические рассказы (В цирке , Ты и я , Квартиранты , Графоманы , Гололедица , Пхенц , Суд идет ), повесть Любимов , статью , Мысли врасплох – отдельные эссеистские прозаические фрагменты (опубликовано в 1966, уже после ареста). Советское общество в произведениях Синявского-Терца рисуется резко отрицательно (Суд идет ) или гротесково (Любимов ).

Антиутопия Любимов – самое объемное и пожалуй, самое значительное произведение «раннего» Терца (до ареста Синявского). Велосипедный мастер Леня Тихомиров, вдруг наделенный сверхъестественными возможностями, решает построить коммунизм в одном, отдельно взятом городе – Любимове, не прибегая к насилию. Этот карикатурный рай в конце повести насильственно уничтожается.

Абрам Терц умел еще и рассуждать о литературе. В памфлете Что такое социалистический реализм он писал: «Современный ум бессилен представить что-либо прекраснее и возвышеннее коммунистического идеала. Самое большое, на что он способен, это пустить в ход старые идеалы в виде христианской любви или свободной личности. Но выдвинуть какую-то цель посвежее он пока не в состоянии». Вера в коммунизм заменила веру в Бога, а «истинно религиозный человек не способен понять чужую веру». Средства, предназначенные для великой Цели, со временем (и достаточно быстро) видоизменяют до неузнаваемости саму Цель. И так происходило всегда, утверждает автор.

Социалистический реализм у Терца вовсе не объект для зубоскальства, а закономерное звено в развитии русской литературы. (При этом он считает, что более точным был бы термин «социалистический классицизм»). В рамках социалистического реализма возможно создать великие произведения искусства, – считает он. И такие произведения были созданы на заре Советской власти теми, кто свято верил в коммунизм. Но во второй половине 20 в. искусство «бессильно взлететь к идеалу и с прежней искренней высокопарностью славословит нашу счастливую жизнь, выдавая должное за реальное». Необходимо другое искусство – «фантасмагорическое, с гипотезами вместо цели и гротеском взамен бытописания».

Синявский и Ю.М.Даниэль , также под псевдонимом печатавшийся на Западе, отрицали свою вину на открытом процессе, в их защиту было собрано более 1000 подписей. Тем не менее Синявский был приговорен к 7 годам лишения свободы в исправительно-трудовой колонии строгого режима по предъявленной ему статье «антисоветская агитация и пропаганда».

Голос из хора – так назвал Синявский (или, вернее, Терц) свою написанную в лагере книгу. По жанру это те же Мысли врасплох . (Обе книги воспроизводят жанр Опавших листьев В.Розанова). Но Голос из хора глубже, мудрее, человечнее. («Человек всегда и много хуже, и много лучше, чем от него ожидаешь. Поля добра так же бескрайни, как и пустыни зла…»). Здесь – «хор» лагерных голосов. («Нас было шесть камер убийц», «Под ножом каждая даст. Но еще вопрос – будет ли она подмахивать?»). Но здесь же и рассуждения автора о Боге и смысле жизни, об искусстве, смерти, любви, истории, русском характере…

Почти полностью в лагере были написаны и еще две книги – Прогулки с Пушкиным и В тени Гоголя . В книге о Пушкине на протяжении всего текста варьируется, доказывается, подтверждается пушкинское высказывание: поэзия «по своему высшему, свободному свойству не должна иметь никакой цели, кроме себя самой». Синявский дополняет это собственной мыслью: «У чистого искусства есть отдаленное сходство с религией… обожествленное творчество самим собой питается, довольствуется и исчерпывается». Рисуя Пушкина как художника абсолютно свободного от каких-либо (в том числе и «прогрессивных») доктрин, автор очень свободно пользуется пародией (в первую очередь, на академическое литературоведение), гротеском, «низким» стилем.

Прогулки с Пушкиным вышли в Лондоне в 1975. К тому времени Синявский, освободившись в 1971 из лагеря, эмигрировал и жил в Париже. Нападки на книгу в русской эмигрантской прессе не уступали тому, что советская пресса писала о Синявском-Терце во время судебного процесса. Прогулки хама с Пушкиным назвал свою статью известный литератор «первой волны» Р.Гуль . Известные русские писатели обвиняли Синявского в том, что он ненавидит «все русское» и потому намеренно уничижает величайшего поэта.

Статья Диссиденство как личный опыт появилась в 1982 в «Синтаксисе» – журнале, основанном в 1978 Синявским совместно с женой, М.В.Розановой. Значительная часть прозы опубликована именно здесь – в форме статей, по самым разнообразным вопросам. О сущности искусства (Искусство и действительность ), о народном творчестве (Отечество. Блатная песня , Река и песня ), о новых явлениях в советской литературе (Пространство прозы ), о творчестве писателей (Литературная маска Алексея Ремизова , Мифы Михаила Зощенко , «Панорама с выносками» Михаила Кузмина , Достоевский и каторга , О «Колымских рассказах» Варлама Шаламова и др.). Многие статьи полемически направлены против тех, кто предпочитает реалистическое воспроизведение действительности (О критике , Солженицын как устроитель нового единомыслия , Чтение в сердцах и др.)

Во всех своих работах, написанных в СССР или на Западе, стоит ли под текстом подпись А.Синявский или Абрам Терц, их автор исходит из представлений об искусстве, изложенных в книге В тени Гоголя . Подробно анализируя гоголевские тексты (этим книга о Гоголе отличается от книги о Пушкине), Синявский-Терц делает вывод об органической, глубинной связи искусства с фантастикой: «Фантастика смутно помнит, что искусство когда-то принадлежало магии, и хочет незаконным, ворованным образом – украдкой или наугад – пережить в воображении то, что человечество имело на деле у собственных истоков. Фантастика – это попытка уединенной души восполнить утраченный обществом опыт». (Вышедшая почти одновременно с Прогулками книга о Гоголе не вызвала такой бурной реакции, в ней эпатажа все-таки было поменьше.

В 1980 выходит повесть Крошка Цорес, уже названием оповещающая читателей (по аналогии с Гофманом и его Крошкой Цахес ), что и здесь дело не обойдется без волшебства, бесовщинки. Даже роман Спокойной ночи (1984) – история собственной жизни писателя – никак не традиционная автобиография и не мемуары. Ведь главный герой здесь не только Андрей Синявский, но и Абрам Терц.

С 1973 по 1994 Синявский – профессор Парижского университета «Гран Пале», где читал лекции по русской литературе. На основе лекций начат цикл Очерки русской культуры . Первый из них – «Опавшие листья» В.В.Розанова . (Париж, 1982). В 1991 в издательстве «Синтаксис» вышла еще одна книга цикла – Иван-дурак: Очерки русской народной веры . Начиная с 1989 Синявский регулярно приезжал в Россию (официально реабилитирован в 1991). В 1993 выступал с протестом против расстрела Белого Дома.

Последний роман Синявского, вышедший уже после его смерти, – Кошкин дом. Роман дальнего следования . (1998, Москва). Смысл подзаголовка многозначен. Работая над отдельными главами, смертельно больной писатель уже знал, что его ждет «дальнее следование». Второй, глубинный смысл открывается только после прочтения всего произведения, написанного в форме литературного коллажа. Главный герой повествования – бывший учитель литературы школы для взрослых при московском управлении милиции Донат Егорыч Бальзанов. Наткнувшись на брошенный, предназначенный к сносу дом, в котором происходят разные чудеса, герой решает проникнуть в его тайну, надеясь тем самым обнаружить носителя мирового зла. В ходе расследования оказывается, что большинство проводников зла – писатели. Ответственна ли великая русская литература за трагический ход русской истории? Этот вопрос, над которым задумывались лучшие умы века остается в романе без ответа. окончательно закончить рукопись писатель не успел. «Свинчивать» отдельные куски и главы пришлось Розановой (с помощью Н.Рубинштейн).

Произведения: Абрам Терц (Андрей Синявский). Собр. соч. в 2-х т . М., 1992

Людмила Поликовская

Андрей Донатович Синявский (литературный псевдоним - Абрам Терц; 8 октября 1925, Москва - 25 февраля 1997, Париж) - русский литературовед, писатель, литературный критик, политзаключенный.

Андрей Синявский родился в Москве в семье дворянина и левого эсера, не чуждого литературным интересам, Доната Евгеньевича Синявского.

…ни на шарашке, ни лагерным придурком, ни бригадиром я никогда не был. На моем деле, от КГБ, из Москвы, было начертано: „использовать только на физически тяжелых работах“, что и было исполнено.

Синявский Андрей Донатович

С началом Отечественной войны семья эвакуировалась в Сызрань, где Синявский в 1943 г. окончил школу и в том же году был призван в армию. Служил радиотехником на аэродроме.

В 1945 г. поступил на заочное отделение филологического факультета МГУ, после демобилизации в 1946 г. перешел на дневное. Участвовал в спецсеминаре, посвященном творчеству Маяковского. Окончил университет в 1949 г.

Работал в Институте мировой литературы, преподавал в МГУ на факультете журналистики и в Школе-студии МХАТ.

Это не просто переселение народа на свою историческую родину, а прежде всего и главным образом - бегство из России. Значит, пришлось солоно. Значит - допекли. Кое-кто сходит с ума, вырвавшись на волю. Кто-то бедствует, ищет, к чему бы русскому прислониться в этом раздольном, безвоздушном, чужеземном море. Но всё бегут, бегут. Россия - Мать, Россия - Сука, ты ответишь и за это очередное, вскормленное тобою и выброшенное потом на помойку, с позором - дитя! («Прогулки с Пушкиным»)

Синявский Андрей Донатович

Синявский был одним из ведущих литературных критиков журнала «Новый мир», главным редактором которого являлся Александр Твардовский. В начале 1960-х годов журнал считался наиболее либеральным в СССР.

В тогдашнем СССР, в связи с цензурой, его произведения не могли быть напечатаны, и Синявский до своей эмиграции издавал их на Западе под псевдонимом Абрам Терц. Были напечатаны роман «Суд идёт» и повесть «Любимов», вошедшие в сборник прозы "Фантастический мир Абрама Терца", а также статья «Что такое социалистический реализм?», в которой едко высмеивалась советская литература.

Солженицын - недообразованный патриот.

Синявский Андрей Донатович

Осенью 1965 года Синявский был арестован вместе с Ю. Даниэлем по обвинению в антисоветской пропаганде и агитации. В феврале 1966 года осуждён Верховным Cудом на семь лет колонии. Суд над писателями, известный как «Процесс Синявского-Даниэля» сопровождался тенденциозным освещением в печати и был задуман как пропагандистское шоу с разоблачениями и покаяниями, однако ни Синявский, ни Даниэль не признали себя виновными.

Многие писатели распространяли открытые письма в поддержку Даниэля и Синявского. Процесс Синявского и Даниэля связывают с началом второго периода демократического (диссидентского) движения в СССР. В поддержку Синявского и Даниэля выступали литературовед В.Иванов, критики И. Роднянская и Ю.Буртин, поэт-переводчик А. Якобсон, искусствоведы Ю. Герчук и И. Голомшток, художник-реставратор Н. Кишилов, научный сотрудник АН СССР В. Меникер, писатели Л. Копелев, Л. Чуковская, В. Корнилов, К. Паустовский.

5 декабря 1965 года, (день конституции) на Пушкинской площади состоялся Митинг гласности в поддержку Даниэля и Синявского. В число участников входили Александр Есенин-Вольпин, Валерий Никольский (1938-1978), Юрий Титов, Юрий Галансков, Владимир Буковский. Митинующие требовали, чтобы суд над Даниэлем и Синявским был проведён гласно и открыто, в соответствии с положениями Конституции СССР. Прямо с площади на допрос были увезены А. Есенин-Вольпин, Ю. Галансков, А. Шухт и др. Допрос продолжался два часа, впоследствии участники были отпущены.

В самиздате распространялись открытые обращения к деятелям науки и искусства, с описаниями процесса Синявского и Даниэля, предупреждающие об опасности повторения сталинских репрессий в случае молчаливого одобрения таких процессов обществом. Широкую известность получило открытое письмо Л. К. Чуковской к М. А. Шолохову.

В колонии Синявский работал грузчиком.

Вскоре после освобождения в 1973 году поехал по приглашению Сорбонны на работу во Францию.

С 1973 года - профессор русской литературы в Сорбонне.

Андрей Донатович Синявский (литературный псевдоним — Абрам Терц; 8 октября 1925, Москва — 25 февраля 1997, Париж) — русский литературовед, писатель, литературный критик, политзаключенный.

Работал в Институте мировой литературы, преподавал в МГУ на факультете журналистики и в Школе-студии МХАТ.

5 декабря 1965 года, (день конституции) на Пушкинской площади состоялся Митинг гласности в поддержку Даниэля и Синявского. В число участников входили Александр Есенин-Вольпин, Валерий Никольский (1938—1978), Юрий Титов, Юрий Галансков, Владимир Буковский. Митинующие требовали, чтобы суд над Даниэлем и Синявским был проведён гласно и открыто, в соответствии с положениями Конституции СССР. Прямо с площади на допрос были увезены А. Есенин-Вольпин, Ю. Галансков, А. Шухт и др. Допрос продолжался два часа, впоследствии участники были отпущены.

В колонии Синявский работал грузчиком.

Вскоре после освобождения в 1973 году поехал по приглашению Сорбонны на работу во Францию.

С 1973 года — профессор русской литературы в Сорбонне.

Издавал совместно со своей женой Марией Васильевной Розановой с 1978 года журнал «Синтаксис».