Пятнадцать лет назад, 23 октября 2002 года, в 21:15 в здание Театрального центра на Дубровке ворвались вооруженные люди в камуфляже, прибывшие на трех микроавтобусах. На сцене шел мюзикл «Норд-Ост».
Боевики во главе с Мовсаром Бараевым захватили в заложники 912 человек. Они объявили себя смертниками и потребовали вывода российских войск с территории Чечни. Помимо зрителей в здании находились сотрудники театра и учащиеся школы ирландского танца «Иридан». В результате террористической акции, по официальным данным, погибли 130 человек (по данным общественной организации «Норд-Ост» – 174 человека).
«Террорист поднялся на сцену и дал автоматную очередь»
Толпа людей на площади перед зданием Дворца культуры, захваченным террористами в среду вечером. 24 октября. ТАСС
«В начале второго отделения мы увидели в зале вооруженных людей… Первая мысль была, что сценаристы включили такой поворот событий в сюжет. Но потом один из террористов поднялся на сцену и, чтобы привлечь внимание людей, дал автоматную очередь», – вспоминает Светлана Губарева .
«Большинство артистов, не занятых в начале второго акта, сумели спуститься из окон на связанных костюмах», – рассказывает Георгий Васильев , один из авторов и продюсеров мюзикла. Некоторым служащим удалось бежать через запасные выходы.
Ночью террористы отпустили 17 человек, не выдвигая условий. Здание ДК ГПЗ «Московский подшипник», где находился Театральный центр, заминировали.
Оставшимся заложникам выдали бутерброды и соки из буфета. «Одна маленькая бутылочка воды расходилась по рядам, до середины зала уже почти ничего не доходило, – говорит Ксения Жорова . – Тех, кто хотел справить нужду, в туалет не выпускали. Боевики решили его организовать в оркестровой яме».
«Мы вывели семерых, но парень из "Альфы" был ранен»
Пресс-секретарь мюзикла «Норд-Ост» Елена Шмелева около ДК. На место происшествия прибыли специалисты ФСБ и милиции. 24 октября. ТАСС
«Мы думали о том, когда нас спасут, и что мы можем сделать для того, чтобы этому помочь. Для себя я определила, что нам надо посчитать, кто нас захватил, сколько мужчин, сколько женщин, сколько у них гранат, сколько у них оружия… Я смогла передать эти данные на волю», – вспоминает сотрудница «Интерфакс» Ольга Черняк .
У заложников отобрали телефоны, но иногда раздавали их и разрешали звонить. «Мы должны были призвать родственников выйти на митинги «против войны в Чечне». Реально, это был лучший способ спрятать информацию о том, кому и с какого телефона террористы звонили для получения инструкций», – считает Алексей Кожевников .
Сотрудники ФСБ узнавали у родственников телефоны заложников. «Появляется вдруг какой-то мужик. Мы его поймали: "Ты кто?" – "Сторож"… И показал, как он вышел, – рассказывает Илья, офицер ФСБ . – Я смотрю по схеме и звоню одной из заложниц, Анечке. Говорю, что есть возможность выйти. Она рассказала, что рядом с ней девять человек. И я по телефону их вел – направо, налево, прямо. Вывели семерых. И уже когда последний выходил, кто-то из террористов с крыши увидел тень и дал автоматную очередь. И парень из «Альфы», прикрывавший заложников, был ранен».
«Этой штуки хватит на три таких здания»
Вдоль стен зрительного зала боевики разместили бомбы, а в центре и на балконе – металлические баллоны, внутри которых находились 152-миллиметровые артиллерийские осколочно-фугасные снаряды и поражающие элементы. Женщины-шахидки расположились в шахматном порядке.
Самое мощное взрывное устройство было в партере. «Мне эта бомба очень не нравилась… Я все на нее косилась, а чеченка, которая сидела рядом с бомбой, спросила меня: «Ты ее боишься? Не бойся. Не думай, что тебе от нее достанется больше, чем кому-нибудь другому. Этой штуки хватит на три таких здания», – рассказывает Светлана Губарева.
«Периодически террористы ходили взад-вперед. Рядом были бомбы, смертницы. Помню постоянный страх. Помню, что мама говорила в детстве: когда страшно, надо молиться. У меня с собой в кошельке была иконка, и я молилась», – говорит Ксения Жаркова , пришедшая на мюзикл с одноклассниками.
«Дети поддерживали взрослых»
«Не спали, не ели. Просто сидели и ждали, обычное состояние – какое-то оцепенение, и приступы страха, когда просто ноги немеют, или вдруг появляется надежда на спасение, и вот ты весь начинаешь действовать..., – вспоминает один из выживших . – Один мужчина реально сошел с ума – внезапно вскочил и побежал по спинкам кресел, бросил пустую бутылку из-под колы в террористку. В него несколько раз выстрелили, но попали не в него, а в спокойно сидевших зрителей».
«Травили анекдоты, за нами сидел тромбонист Миша Дерюгин – он рассказывал нам, как готовили мюзикл, – вспоминает Сергей Будницкий , который пришел в ДК вместе с 13-летней дочерью и ее подружкой, и свою задачу видел в том, чтобы успокаивать девочек. – <…> Я тоже всю свою жизнь пересказал».
По словам Ольги Черняк, дети сами поддерживали взрослых: «У взрослых периодически была паника. Дети успокаивали своих родных».
«Рядом со мной сидели двое наших музыкантов из оркестра – жена Саша и муж Женя. У него украинский паспорт, у нее российский, – рассказывает Георгий Васильев. – Украинцев считали иностранцами и обещали отпустить. И Саша все время выталкивала мужа, чтобы он отдал свой паспорт… А он не двигался: молчи, я без тебя никуда не пойду. Женя в конечном итоге погиб».
«Немедленно отпустите женщину, которая сидела рядом со мной»
Депутат Госдумы Иосиф Кобзон вывел из здания Театрального центра женщину, трех детей и гражданина Великобритании. 24 октября. ТАСС
Попытки политиков и общественных деятелей установить контакт с боевиками начались в ночь на 24 октября. В частности, утром там побывали Иосиф Кобзон, британский журналист Марк Франкетти и два сотрудника Красного Креста. Они вывели женщину, троих детей и гражданина Великобритании.
«Мне вывели трех девочек. А потом одна уткнулась в меня: "Там мама"», – рассказывает Иосиф Кобзон . Ему удалось уговорить боевиков отпустить мать девочки. «Я думал, что она бросится ко мне, к детям с рыданиями, – продолжает он. – Ни фига! Опухшая, бледная, глаза красные, – она бросилась к Абу- Бакару (одному из боевиков): "Немедленно отпустите женщину, которая рядом со мной сидела, она беременная"».
По словам Кобзона, беременную женщину освободили, когда пришел Леонид Рошаль. Известный врач принес медикаменты и оказал пострадавшим первую медицинскую помощь.
Бывшие заложники рассказывают еще об одной, трагической и неудачной попытке помочь им. Утром 24 октября в здание вошла молодая женщина, Ольга Романова. Она вела себя с боевиками очень резко, и ее просто расстреляли.
«Мама, все будет хорошо!»
Люди, пришедшие к захваченному террористами зданию, предлагают себя в обмен на заложников. 24 октября. ТАСС
Родственники и близкие заложников в отчаянии настаивали на выполнении требований террористов, предлагали себя в обмен на заложников, сутками стояли у захваченного Театрального центра или ждали известий в штабе, организованном в здании напротив.
«Я жила в ожидании Машиных звонков – каждые три часа ей удавалось сказать мне пару слов, она все повторяла: «Мама, все будет хорошо!» – вспоминает Татьяна Лукашова , мать погибшей Маши Пановой. – Сотовый телефон тогда был самой большой нашей ценностью. И представляете, у одной матери его украли, вытащили из кармана».
Люди ловили каждую крупинку информации. Но действия журналистов порой наносили серьезный ущерб. Например, когда несколько бойцов спецназа, проводя рекогносцировку, поднялись на крышу здания, их тут же показали в прямом эфире. В результате планы по освобождению заложников пришлось менять.
«Мы не знали, где находится основная кнопка»
Трагедия в московском Театральном центре на Дубровке произошла 23-26 октября 2002 года. Группа боевиков захватила в заложники зрителей мюзикла Норд-Ост и служащих театра. Спустя почти трое суток произошел штурм здания, в результате которого террористы были уничтожены, а оставшиеся в живых заложники освобождены. В результате теракта погибли 130 заложников.
Хронология событий
21.05 В здание Театрального центра на Дубровке врываются вооруженные люди в камуфляже, прибывшие на трех микроавтобусах. В это время в ДК находятся 916 человек - зрители, актеры, сотрудники театра, а также учащиеся школы ирландского танца «Иридан». Террористы сгоняют всех людей в зал и приступают к минированию.
Бомбы уложили вдоль стен на расстоянии пяти метров друг от друга, а в центре зала и на балконе разместили металлические баллоны. Внутри каждого — 152-миллиметровый артиллерийский осколочно-фугасный снаряд. Внутренняя полость между снарядом и стенкой баллона была заполнена поражающими элементами. Женщины-террористки расположились в шахматном порядке у противоположных стен. Они закрывали зал по секторам в 30 градусов. Начинка пояса «шахида» — два килограмма пластичного взрывчатого вещества (plastic explosives) и еще килограмм металлических шариков.
В середине зала, в партере, установили автомобильный баллон с взрывчаткой, рядом с ним постоянно дежурила смертница. Такое самодельное взрывное устройство установили и на балконе. Запланированные взрывы должны были идти навстречу друг другу, уничтожая все живое. Для этого был сделан центральный пульт управления.
Некоторым заложникам разрешено позвонить родным, сообщить о захвате и о том, что за каждого убитого или раненного боевика террористы будут расстреливать по 10 человек.
22.00 К зданию ДК на Дубровке стягиваются милиция, ОМОН, спецназ и внутренние войска. Становится известно, что театр захватили чеченские боевики во главе с Мовсаром Бараевым, которые требуют прекращения войны в Чечне. Захватчики объявляют, что не имеют претензий к иностранным гражданам (около 75 человек из 14 стран), обещают их освободить и начинают проверку паспортов.
23.05 Из здания удается бежать пяти актерам, которые во время захвата заперлись в гримерных; по связанным шторам они спустились из окна. Через полчаса бегут еще 7 человек из технической группы, спрятавшихся в монтажной.
0.00 Террористы отпускают 15 детей.
0.15 В здание входит депутат Госдумы от Чечни Асламбек Аслаханов.
2.20–3.50 Террористы отпускают 19 человек.
5.30 Никем не остановленная, в здание проходит 26-летняя продавщица находящегося по соседству парфюмерного магазина Ольга Романова, заходит в зал и вступает в перепалку с Мовсаром Бараевым. Ее выводят в коридор и расстреливают.
8.15 В зал пытается проникнуть подполковник Константин Васильев. Расстрелян террористами в фойе здания.
11.30 Боевики требуют для переговоров Бориса Немцова, Ирину Хакамаду, Григория Явлинского и Анну Политковскую.
13.00 В ДК проходят Иосиф Кобзон, британский журналист Марк Франкетти и двое врачей Красного Креста. Они вывели из здания женщину, троих детей и пожилого мужчину - гражданина Великобритании.
15.00 Кобзон возвращается в ДК с Ириной Хакамадой.
17.00 В здание входят Леонид Рошаль и иорданский доктор Анвар Эль-Саид, через 15 минут они выносят тело Ольги Романовой и возвращаются обратно.
18.30 Во время похода в туалет две девушки выбираются через окно на улицу и бегут. Террористы стреляют им вслед, легко ранив прикрывавшего девушек спецназовца Константина Журавлева.
19.00 Телеканал «Аль-Джазира» показывает обращение боевика Мовсара Бараева, записанное за несколько дней до захвата ДК. Он заявляет, что его группа принадлежит к «диверсионно-разведывательной бригаде праведных шахидов» и требует вывода российских войск из Чечни.
23.00 В здание входит Григорий Явлинский и проводит 50-минутные переговоры с террористами.
1.30 В здание опять входит Леонид Рошаль - с двумя коробками медикаментов. Вместе с ним заходят журналист и оператор НТВ, которым удается побеседовать с террористами и шестью заложниками.
5.30 Террористы освобождают 7 заложников, которых обещали выпустить, если боевикам понравится интервью, снятое НТВ.
12.35 Представители Красного Креста выводят из ДК 8 детей.
14.50 В здание проходят Леонид Рошаль и Анна Политковская с тремя пакетами с водой и предметами личной гигиены.
17.00–21.00 В здание поочередно заходят журналист Сергей Говорухин (сын режиссера), депутат Госдумы Асланбек Аслаханов, глава Торгово-промышленной палаты Евгений Примаков, экс-президент Ингушетии Руслан Аушев, певица Алла Пугачева. Они, как и предыдущие переговорщики, пытаются торговаться с террористами - безрезультатно.
21.50 Террористы освобождают трех женщин и мужчину и требуют для переговоров представителей президента.
23.22 Сквозь оцепление в здание прорывается крановщик Геннадий Влах, который ошибочно полагал, что в зале находится его сын. Когда террористы понимают, что сына в зале нет, Влаха расстреливают.
1.00 Один из заложников в зале устраивает истерику и бросается с бутылкой на шахидку. Боевики открывают по нему огонь из автоматов и ранят двух других заложников - мужчину в голову и женщину в живот. Раненых через полчаса забирает скорая. Мужчина впоследствии скончался.
5.00 На площади у ДК гаснут прожекторы, освещавшие вход в здание. В зал через вентиляцию стали закачивать усыпляющий газ.
5.30 На радио «Эхо Москвы» позвонили две заложницы и сообщили о том, что в зал пущен газ - они его видят, слышат и чувствуют. Разговор в эфире обрывается автоматной очередью. На площади военные начинают перегруппировку сил вокруг Театрального центра.
Немецкие врачи, занимающиеся лечением двоих своих соотечественников, оказавшихся заложниками в Театральном центре в Москве, полагают, что им удалось идентифицировать таинственный газ, который был использован российскими спецслужбами при штурме, сообщается на сайте Times Online.
После обследования 18-летней студентки и 43-летнего бизнесмена, пострадавших от действия газа, эксперты из мюнхенской клиники пришли к выводу, что причиной смерти террористов и заложников стало наркотическое вещество фентанил.
Это вещество, являющееся сильным болеутоляющим, используется как один из компонентов наркоза и в качестве анальгетика в интенсивной терапии.
По своим свойствам фентанил сходен с морфием, однако в чистом виде обладает значительно более сильным действием. Его передозировка может привести к летальному исходу.
Специалисты из Пентагона также склонны считать, что основой газа был некий сильнодействующий наркотик из группы опиатов.
В то же время эксперты-токсикологи исключают возможность применения нервно-паралитического газа, так как в этом случае на коже погибших должны были бы остаться характерные следы.
Российские спецслужбы предпочитают по-прежнему хранить молчание о природе и составе использованного газа.
5.40 Передвижение спецназа по направлению к зданию ДК начало транслировать в прямом эфире НТВ. Спустя несколько минут по требованию оперативного штаба показ был прерван.
6.30 Заложников начинают выводить из здания. Подъезжают скорые и автобусы.
7.25 Помощник президента РФ Сергей Ястржембский официально заявляет, что операция по освобождению заложников завершена, большая часть взрывных устройств в здании обезврежена, спецслужбы ищут часть террористов, которым удалось скрыться.
8.00 Заместитель главы МВД и начальника оперативного штаба Владимир Васильев сообщает первые результаты операции: уничтожено 36 террористов, в том числе женщины-смертницы, освобождено более 750 заложников, погибли 67 человек. В последующие несколько дней в больницах Москвы скончалось еще несколько десятков бывших заложников. Число жертв теракта достигло 130 человек (10 детей).
Среди погибших — двое артистов из детской труппы театра, восемь музыкантов оркестра, всего более двадцати человек, работавших в «Норд-Осте».
В ходе операции по освобождению заложников было убито 40 террористов.
Взрывотехники из Театрального центра на Дубровке изъяли в общей сложности 30 взрывных устройств, 16 гранат Ф-1 и 89 самодельных ручных гранат. Общий тротиловый эквивалент взрывчатки составлял порядка 110-120 килограммов.
В результате теракта на Дубровке пострадали не только заложники. Странной выглядит история чеченца Заурбека Талхигова, который провел 8,5 года в колонии за пособничество террористам. По данным российских правозащитников, в октябре 2002г. он пришел к Театральному центру на Дубровке по телевизионному призыву депутата Госдумы Асламбека Аслаханова, попросившего всех чеченцев, находящихся в Москве, окружить здание живым кольцом и заставить террористов сдаться. План не удался — откликнувшихся на призыв было немного. Тогда депутат попросил З.Талхигова связаться с захватчиками и сообщил ему телефон их предводителя М.Бараева. З.Талхигов позвонил лидеру боевиков и провел с ними переговоры, пытаясь войти к ним в доверие и добиться уступок для заложников. Для этого молодому человеку пришлось сообщить террористам все данные о себе и о месте пребывания своей семьи. Все переговоры З.Талхигова проходили в присутствии сотрудников спецслужб и не встретили возражений с их стороны. Однако в тот же день, через полтора часа после последнего разговора с боевиками, З.Талхигов был задержан представителями ФСБ. Ему предъявили обвинение в пособничестве террористам.
Несмотря на то что в ходе процесса свидетели один за другим подтверждали невиновность подсудимого, 20 июня 2003г. судья Мосгорсуда М.Комарова признала 25-летнего З.Талхигова виновным в «пособничестве терроризму и захвату заложников» (ст.30, 205 и 206 УК РФ) и приговорила его к 8,5 года лишения свободы в колонии строгого режима. 9 сентября 2003 г. кассационная инстанция в лице судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда РФ оставила в силе приговор, в тексте которого недвусмысленно отмечалось, что, когда З.Талхигов пришел к Театральному центру, «умысла на оказание пособничества террористам у него не было».
23 октября 2003 года перед зданием Театрального центра на Дубровке был открыт мемориал «В память о жертвах терроризма».
Зачем убивали террористов, лежавших без сознания, "контрольными выстрелами в голову", почему погибло столько заложников, как мародерствовали милиционеры...
Восемь лет назад, 23 октября 2002 года в Театральном центре на Дубровке шел первый русский мюзикл «Норд-Ост». В зрительном зале было более 900 человек. Почти все они оказались в заложниках у сорока чеченских террористов, осуществивших в центре Москвы один из самых масштабных терактов в истории России.
В ночь с 25 на 26 октября было принято решение о штурме. В оперативный штаб входили заместитель главы ФСБ генерал Виктор Проничев и глава администрации президента РФ Александр Волошин. Из оперативного штаба поступила команда на штурм подразделениям ЦСН ФСБ, которыми командовал другой заместитель главы ФСБ, генерал Александр Тихонов.
Силовая операция началась с подачи через вентиляционную систему газа. Известно, что в состав газа входили тяжелые опиаты на основе фентанила (применяется в медицине для анестезии). Также известно, что при быстром и недозированном применении это вещество приводит к летальному исходу и особенно опасно при воздействии на людей в сидячем положении.
20 сентября 2003 президент России В. В. Путин заявил на встрече с журналистами, что «эти люди погибли не в результате действия газа», который, по его словам, был безвредным, а стали жертвами «ряда обстоятельств: обезвоживания, хронических заболеваний, самого факта, что им пришлось оставаться в том здании». В свидетельствах о смерти, выданных родственникам погибших, в графе «причина смерти» был поставлен прочерк.
Министерство здравоохранения официально отказалось сообщать данные о газе, применённом во время операции, сославшись на то, что это является государственной тайной. Комитет Госдумы по безопасности отказался изучить правомерность засекречивания газа. Формула газа засекречена до сих пор.
Первое официальное сообщение о единичных случаях гибели заложников прозвучало около 08:00, однако заместитель начальника штаба Владимир Васильев сообщил, что среди погибших нет детей. Как стало известно из материалов уголовного дела, к тому времени уже была констатирована смерть 5-ти детей.
Всего в результате террористического акта по официальным данным погибли 130 человек, в том числе 10 детей.
Неизвестно точное время начала силовой операции по уничтожению террористов. Часть сотрудников ЦСН ФСБ проникла в зал через гей-клуб, который функционировал на территории театрального центра. Видеокамерами зафиксировано лишь появление спецназовцев в фойе театрального центра в 6.22 утра. Известно, что во время штурма спецназовцы также получили отравление, однако никто из них не погиб под воздействием газа.
Оперативный штаб продумал спецоперацию по уничтожению террористов до мельчайших подробностей. Плана по спасению заложников у оперативного штаба не было.
Объяснения медицинских работников, принимавших участие в эвакуации пострадавших 26 октября 2002 года (из материалов уголовного дела).
Из объяснения Беляковой О.В. (том 120, лист дела 130):
На улицу Мельникова мы прибыли примерно в 7 часов 15 минут…
По прибытии к ДК АО «Московский подшипник» в нашу машину загрузили двух пострадавших. Загрузку осуществляли сотрудники МЧС… Буквально через минуту сотрудник МЧС сказал мне, чтобы я шла в автобус и оказала помощь пострадавшим, находящимся в нем.
Когда я вошла в автобус, двери закрылись, и сотрудник МЧС дал команду водителю ехать в ГКБ№1. В автобусе не оказалось никаких медицинских препаратов и инструментов. По ходу движения, автобус останавливался на светофорах, по приезду в ГКБ №1 сначала нас не пропускали на территорию охранники. В автобусе находилось 22 пострадавших, один из которых к данному моменту скончался… В автобусе пострадавшие располагались хаотично, некоторые сидели на креслах, некоторые лежали на полу.
Мне не известно, кто осуществлял руководство работой по эвакуации, кто выносил пострадавших я также не знаю.
…Сортировочной площадки не было, и это сыграло негативную роль. То, что пострадавших госпитализировали на автобусах, без соответствующего количества медицинского персонала, медикаментов, инструментов, играло негативную роль.
…В работе нам бы помогло название антидота…
Из объяснения Недосейкиной А. В. (том 120 лист дела 115):
…О том, что я могу быть использована для доставки бывших заложников из ДК АО «Московский подшипник» заранее предупреждена не была.
№ наряда 784548, везли в Боткинскую больницу в состоянии биологической смерти.
Работа по эвакуации бывших заложников из ДК АО «Московский подшипник» была организована недостаточно квалифицированно. В частности, была плохая сортировка больных, трупы загружались в машины СМП, а живые заложники находились в автобусах вперемежку с трупами погибших заложников…
Автобусы с пострадавшими по большей части следовали без медперсонала, что сыграло негативную роль в их спасении.
…Отсутствие информации о названии вещества, примененного в ходе спецоперации, сыграло негативную роль в оказании медпомощи.
Также известно, что террористы на протяжении как минимум двадцати минут фиксировали поступление газа, идентифицировали это как попытку штурма, но взрывные устройства и пояса шахидов не взорвали, также не было попытки массового расстрела заложников. Заложники видели, что некоторые террористы (шахидки) потеряли сознание от воздействия газа.
В результате спецоперации все террористы, даже те, кто находился в бессознательном состоянии, были расстреляны (в том числе контрольными выстрелами в голову).
Власть назвала штурм Театрального центра на Дубровке — «блестящей спецоперацией». Спасательная операция была признана эффективной, несмотря на то, что в материалах дела зафиксировано неоказание какой-либо медицинской помощи 73 из 129 погибших заложников. Весь архив ФСБ по «Норд-Осту» был уничтожен вскоре после спецоперации.
После «Норд-Оста» секретными приказами президента Путина были награждены силовики. В том числе Героями России стали генерал ФСБ Проничев, генерал ФСБ Тихонов, а также неустановленный создатель химической формулы неустановленного газа, тоже — сотрудник ФСБ.
«Свободная пресса» связалась с сотрудником правоохранительных органов, который в составе группы следователей проводил следственные мероприятия в театральном центре на Дубровке сразу после штурма.
«СП»: - Какие ваши самые главные впечатления и выводы по теракту?
Главный вывод - чеченцы там не собирались умирать. В значительной мере их угрозы взорвать заложников были блефом.
«СП»: - Почему вы так считаете?
По показаниям свидетелей. Это были условные смертники. А главное, это видно по конечному факту: возможности взорвать заложников у них были, но они этого не сделали.
«СП»: - Но официальная версия - им помешал газ…
- «Газовая» героика достаточно надуманная. Газ был виден - с момента, когда его пустили, и до момента, когда он начал действовать, в основном на заложников - прошло до пяти минут. Было видно, что идет белый дым - газ. Террористам это было очевидно. Это даже не было скрыто, очевидно в буквальном смысле слова, то есть «видно очами». У террористов, насколько я помню, с собой были противогазы. Так что если бы они, действительно, хотели там все взорвать, и готовы были погибнуть, они бы без проблем это могли сделать. Но они этого не хотели.
Еще важный момент: до сих пор не разглашаются цели - истинные, реальные - с которыми террористы туда прибыли.
«СП»: - А какие они были, эти истинные цели?
А это неизвестно. Но в первые минуты после захвата по центральному телевидению прошла информация о том, что Мовсар Бараев (руководитель группы террористов, - прим. «СП») хочет огласить виновников взрывов домов в Москве, сняв вину с чеченцев. Это было одно-единственное сообщение, потом эта информация исчезла.
Потом, негативное эмоциональное впечатление вызывает то, что не было взято в плен ни одного террориста, в то время как такая возможность, по-видимому, была - начиная с газа, и заканчивая «Альфой», которая наверное уж могла кого-нибудь взять. А так мы видим полное игнорирование каких-либо сведений, которые могли быть получены от террористов. Хотя бы имена сообщников. Хотя бы в интересах того, чтобы в будущем террористы не могли провезти в Москву такое количество взрывчатки, можно было спросить: а как они ее провезли? Вдруг у них есть сообщники в спецслужбах? Ведь ни кто-то, а спецслужбы прошляпили это обстоятельство.
С этими целями уж кого-то из террористов могли попытаться взять. Нет, никого не взяли. И это было выдано не как поражение, а как достижение - и это непонятно.
«СП»: - По слухам, штурмовые спецподразделения на Дубровке буквально исполнили угрозу Владимира Путина - «мочить в сортире». Террористов действительно «замочили» в туалете?
Я лично видел сортир с простреленными насквозь кабинками, с многочисленными дырками. Кого-то там «мочили», точно. «Замочили» или нет - другой вопрос…
«СП»: - Это такой некрофильский юмор?
Я не знаю. Возможно, туда просто загнали какую-то «крысу» с автоматом из числа террористов, и она отстреливалась. Юмор тут ни при чем, слишком это серьезное дело.
«СП»: - А какие ваши впечатления от погибших?
Впечатление произвело число погибших, и причина их гибели. По некоторым данным, большинство из них просто-напросто захлебнулись блевотиной. Рвотными массами. Основная причина гибели - несвоевременное оказание медпомощи. Этот газ производит эффект по типу героина: при передозировке отказывает дыхательный центр, возникает задержка дыхания, рвота. А пострадавших военные из внутренних войск выносили из зала и клали в автобусы лицом вверх. Штабелями, без участия медиков.
Их везли в больницы, но в связи с засекреченностью данных о составе отравляющего вещества, и не доведением этих сведений до врачей, автобусы еще долго ездили от больницы к больнице. Возникла неразбериха, неорганизованность. Прошло время, в течение которого пострадавшие задохнулись - захлебнулись рвотными массами. Это около 130 человек.
«СП»: - Но некоторые заложники погибли от пуль, разве нет?
От пуль всего-то погибло три-четыре человека из заложников, их застрелили террористы. У одного из заложников сдали нервы, он психанул, вскочил и побежал, чуть ли не по спинкам кресел - его застрелили. Еще одну заложницу расстреляли, потому что решили, что она провокатор. Еще кого-то застрелили, но все остальные, похоже, задохнулись и захлебнулись рвотными массами.
И вот это выдано за достижение наших спецслужб.
Еще на меня произвела впечатление одна девушка из числа заложников, студентка факультета журналистики МГУ, которая сказала, что после пережитого журналистом уже не будет. Она, освободившись из заложников, смотрела телевизор, и что-то у нее произошло внутри от вранья ТВ, которое освещало теракт. В телерепортажах тогда передавали картинку с расположением снайперов и силовых групп, которую террористы тоже смотрели по телевизору, но находясь внутри здания.
«СП»: - Какие общие выводы можно сделать из теракта на Дубровке?
Я не возьму ответственность за выводы.
Мое общее впечатление - теракт на Дубровке произошел в точном, каноническом соответствии с идеями Антонио Грамши (основатель и теоретик Итальянской коммунистической партии в 1920-1930 годах, прим. «СП») об обществе-спектакле. Бросается в глаза, что весь этот спектакль вырвался за пределы сцены и театра, и захлестнул всю страну, смешав зрителей с участниками, и сделав их участниками спектакля. И большой вопрос, кто в этом спектакле зрители, а кто - режиссеры.
Это наблюдение усиливают допросы первых свидетелей. Они говорили, что не сразу поняли, что на сцене - террористы. До тех пор, пока те не начали агрессивные действия по отношению к залу, зрители думали, что это - элемент спектакля. Граница между началом спектакля «Норд-Ост» и терактом была размыта. В этом смысле, спектакль до сих пор не закончился.
«СП»: - А в чем заключается теория Грамши?
Он говорит о том, что событиями, происходящими в обществе, можно управлять, управляя спектаклем, который изображает эти события. В «Норд-Осте» главное, чтобы захватывалось внимание зрителя, а какими средствами - неважно. В данном случае внимание было захвачено, но в итоге непонятно, кто его захватил: террористы, свежеиспеченные Герои России из ФСБ, правительство… Все это свело событие к уровню ЗРЕЛИЩА. По замыслу тех, кто это спланировал, зрелище должно заслонить причины - так оно и произошло. Никаких причин до сих пор никто не озвучил и не исследовал. Это театральная подмена, потому что надо искать причины. Не найдя их, невозможно делать выводы.
Игорь Трунов, адвокат пострадавших: Золотые кольца с трупов рвали с мясом
«СП»: - Игорь Леонидович, на какой стадии находится дело «Норд-Оста» в Европейском суде?
В ноябре - начале декабря мы ожидаем окончательного рассмотрения дела. Все это время у нас идут коммуникации со Страсбургом. Но надо понимать: переписка идет не с Европейским судам, а с Российской Федерацией. Мы пишем - РФ отвечает, то, что ответили, Европейский суд пересылает нам, мы возражаем, суд пересылает возражения РФ, и т.д. Это длится уже второй год, и за это время отдельные изначально жалобы двух групп пострадавших в «Норд-Осте» (интересы 60 человек представляю я, пяти человек - Карина Москаленко) объединили в одно дело.
«СП»: - Это хорошо?
Наша сторона категорически возражала объединения: мы считаем, помимо реанимации уголовного дела по «Норд-Осту», надо реанимировать и гражданские дела. Пострадавшие до сих пор не получили надлежащего возмещения вреда, возмещения морального вреда, многим сиротам не выплатили того, что регламентировал закон на тот момент. Наша жалоба, поясню, состоит из двух компонентов: уголовное производство плюс гражданское. А у Москаленко - только уголовное производство: она сделала акцент на то, что следствие было некачественное и неполное. В последнем пункте наши аргументы совпадают.
Так или иначе, сейчас рассмотрение дела в Страсбурге подходит к финалу. Единственное, чем мы дополнили нашу жалобу в этом году - ситуацией с мародерством со стороны сотрудников правоохранительных органов. Они разворовали все, что только могли, плюс умудрились разворовать то, что было запротоколировано в присутствии понятых, и сдано на ответственное хранение следователю.
«СП»: - А что конкретно разворовали?
Деньги, ценности. Мы выиграли в суде по двум эпизодам мародерства, которые ни в какие ворота не лезут. Напомню, следователь у нас несет персональную ответственность за ценности, переданные ему в присутствии понятых, и надлежащим образом запротоколированные. Так вот, бывшая заложница Долгая передала на хранение сумочку, де было около двух тысяч долларов, а семья журналистов из Калининграда Михайловых - деньги и ценности. Все это пропало. Мы обратились в суд с иском против прокуратуры Москвы, и выиграли дело. Понимаете? Прокуратуру обязали выплатить этим двум семьям разворованные средства.
«СП»: - Их выплатили?
Долгая уже получила деньги, их заплатил федеральный бюджет. То есть, отдуваемся мы с вами: следователи воруют, а налогоплательщики платят. Замечу, что к ответственности не привлекли никого из следователей, хотя по закону против виновного должны были возбудить уголовное дело.
«СП»: - Это был единичный случай?
Мы доказали только те эпизоды, по которым у нас были просто железобетонные доказательства: протоколы, подписанные в присутствии понятых, в том числе следователем, и подшитые к материалам дела. А случаев были десятки, мародерство было массовым явлением. Трупы ведь выдавали голыми, даже трусы снимали с трупов - это же безобразие! Я не говорю о золотых кольцах - их рвали с мясом, снимая серьги, рвали уши женщинам. Но там, где не было протоколов, доказать что-либо было практически невозможно…
«СП»: - Как вы думаете, чем закончится рассмотрение дела в Европейском суде?
Судя по нашей переписке, некоторые требования РФ опосредованно признает. Материалы переписки, кстати, засекретили по требованию Российской Федерации. Там нет ничего секретного, но из переписки видно, что РФ часто говорит неправду.
У меня нет полной уверенности, что удастся добиться повторного уголовного расследования по «Норд-Осту»: истекли сроки давности, и к ответственности никого привлечь не удастся. А вот по гражданскому производству есть хорошие шансы добиться справедливости, и настоять на выплате надлежащих компенсаций: они никогда не повредят.
Оперативная ложь
«Трагедии могут быть в любом государстве. Никто не застрахован. Главное, как власть из них выходит. Какие уроки извлекает она из жестокой правды о случившемся, как относится к потерпевшим, которые продолжают свою жизнь рядом с ней, и к памяти погибших?» - считает потерпевший В. Курбатов, который потерял на Дубровке ребенка.
Но как раз после теракта власть повела себя самым странным образом. Пошла дезинформация, расследование стопорилось, а потом и вовсе было остановлено. Потерпевшие вынуждены были даже создать общественную организацию «Норд-Ост», которая провела параллельное расследование трагедии, направив его итоги в правительство и правоохранительные органы.
Ниже мы приводим данные из этого доклада.
«По словам матери заложника Т. Карповой, примерно через час после взрывов к родственникам заложников вошли Валентина Матвиенко, Олег Бочаров и другие представители штаба. «Все они были крайне возбуждены и веселы. Они встали у микрофона. Зал замер. И тут прозвучали слова сладкой лжи: «Штурм прошел блестяще! Террористы убиты все! Жертв среди заложников - нет!» Зал зааплодировал, закричал от радости. Все благодарили власти, чиновников за спасенные жизни родных и близких». А в это время, как потом стало известно из материалов уголовного дела, тела погибших заложников складывались в два автобуса, стоявших возле ДК...
Первое официальное сообщение о единичных случаях гибели заложников прозвучало около 09:00, однако заместитель начальника штаба Владимир Васильев (ныне депутат ГД РФ - прим. «СП») сообщает о том, что среди погибших нет детей. Как впоследствии выяснилось, к тому времени медики констатировали смерть уже 5-ти детей.
Все это время власти молчат о применении спецсредства во время штурма.
В 13:00 на пресс-конференции заместитель начальника штаба Васильев сообщил о гибели 67 человек, но по-прежнему скрывалась гибель детей. По его словам, он уполномочен заявить о применении спецсредства и о захваченных живыми нескольких террористах.
13:45 — оперативный штаб прекратил свою работу. При этом родственникам заложников сообщили «справочные телефоны», по которым они якобы могли узнать информацию, в какую больницу доставлены их близкие. Однако информацией о бывших заложниках «диспетчеры» не владели. Федеральные СМИ сообщили недостоверный перечень больниц, в которые поступили бывшие заложники.
Допуск родственников бывших заложников в больницы был запрещен. Неопознанных пострадавших было много, и родственники предлагали фотографии для опознания личностей, но им категорически отказывали. Несмотря на обещание властей, списки во многих больницах так и не появились, что заставляло страдать людей, не сумевших найти своих близких ни среди живых, ни среди мертвых.
Бывшие заложники продолжали умирать и 26-го, и 27-го, и 28-го октября. Наконец, только через неделю была сообщена более или менее реальная информация о погибших — более 120 человек.
По сообщению Прокуратуры от 1 ноября 2002 г., в моргах найдены все бывшие заложники, ранее числившиеся пропавшими без вести. Часть из них была обнаружена в Лефортовском морге — первоначально их тела были причислены к телам террористов. Однако только в июне 2003 года семья Г.Влаха была извещена о том, что его труп кремирован вместе с телами террористов. Никаких объяснений и извинений по этому поводу семья не получила.
Официальная версия о безвредности примененного в ходе штурма «спецсредства» широко использовалась в средствах массовой информации. С телеэкранов руководящие сотрудники здравоохранения еще до получения результатов экспертиз заявляли, что причиной смерти заложников явились «комплекс неблагоприятных факторов» и наличие хронических заболеваний.
Скрывались также случаи поражения «спецсредством» сотрудников специальных служб, осуществлявших спасательную операцию. Но 06.11.2002 г. президент ассоциации ветеранов подразделения «Альфа», депутат Московской городской думы Сергей Гончаров сообщил, что в госпиталях находятся 9 офицеров подразделения «Альфа», которые отравились газом при освобождении заложников.
Как известно сегодня, в результате проведенной операции, как минимум, 130 заложников погибло, десять из которых - дети; около 700 заложников отравлено, часть из них стала инвалидами II и III групп, 12 человек частично или полностью лишились слуха; 69 детей, лишившись родителей, остались сиротами».
Кто виноват? Что за гей-клуб?
До сих пор не удалось установить истинную картину случившегося в театральном центре. Следствие по делу закрыто еще в 2007 году.
К суду привлечены всего два «стрелочника». За пособничество террористам получил 8,5 лет Заурбек Талхигов, который переговаривался по телефону с Бараевым. Милиционер Алямкин получил 7 лет за то, что он осенью 2002 г. за взятку оформил временную регистрацию гражданке РФ Л. Бакуевой. Впоследствии Бакуева оказалась среди участников захвата Театрального центра на Дубровке. Вот и все оргвыводы.
В докладе общественной организации «Норд-Ост», по этому поводу говорится: «Неприемлема ситуация, когда ответственность рядового сотрудника превышает ответственность руководителей ведомств, которые не смогли предотвратить трагедию на Дубровке. Высокопоставленные должностные лица ФСБ и МВД получили награды за операцию по ликвидации террористов, в ходе которой гибнут более сотни заложников, а единственным, кто понес наказание, оказался Алямкин - рядовой сотрудник паспортного отдела. Суровый приговор Алямкину призван продемонстрировать решительность и бескомпромиссность власти в борьбе с терроризмом. Однако общественности так и не были представлены какие-либо реальные результаты расследования причин случившегося. До сих пор не дано объяснений, почему в ходе операции по спасению заложников столько людей погибло не от рук террористов. Вместо этого нам предлагают удовлетвориться наказанием "стрелочника". Приговор, вынесенный Алямкину, непропорционально суров, и наказание рядового сотрудника правоохранительных органов не может исчерпать ответственности властей за трагедию на Дубровке».
А вот справка из материалов следствия (том 1, лист 93): «В подвальном помещении ДК находился гейклуб. Там в то время шел ремонт. Среди рабочих персонал ДК отмечал наличие кавказцев и, по свидетельству одного из сторожей, кавказцы жили в помещении этого клуба на весь период ремонта. Сторож был захвачен в заложники и среди террористов узнал одного из рабочих гейклуба. Т. к. членами и посетителями клуба являются многие влиятельные представители коммерческих и властных структур, в т.ч. и среди депутатов ГД РФ, ООО «Архонт и Ко» имеет мощное прикрытие в случае проверок со стороны правоохранительных органов. Возможно, в гейклубе велась база данных клиентов с целью сбора компринформации для шантажа интересующих лиц. В связи с изложенным, гейклуб был наиболее идеальной базой для подготовки и осуществления террористического акта».
Однако стал ли гей-клуб, где тусовались «влиятельные представители коммерческих и властных структур», базой для тех, кто готовил один из самых страшных терактов современности, так и осталось неизвестным. Видимо, «лишние подробности» оказались кому-то очень не нужны.
В результате, в истории «Норд-Оста» так и осталось множество белых пятен. Следствие закрыто так, что невозможно даже установить, каким образом, по сговору с какими структурами боевикам с большим количеством вооружения и взрывчатых веществ удалось пробраться в центр Москвы и беспрепятственно захватить заложников.
Неоднократные обращения пострадавших к тогдашнему президенту страны Владимиру Путину с требованием проведения объективного расследования обстоятельств трагедии и ее последствий оказались безрезультатными.
«Норд-Ост» и Европейский суд
После «Норд-Оста» секретными приказами президента Путина были награждены силовики. Героями России стали генерал ФСБ Проничев, генерал ФСБ Тихонов, а также создатель химической формулы газа, сотрудник ФСБ.
Бывшие заложники и родственники погибших нашли адвокатов. Интересы одной группы представляют Каринна Москаленко и Ольга Михайлова, другой — Игорь Трунов и Людмила Айвар.
В начале 2003 года, получив постановления об отказе в возбуждении уголовного дела против членов оперативного штаба, спасателей и врачей и обжаловав их в российских судах, заявители Москаленко и Михайловой решили обратиться в Европейский суд.
Такое же решение в августе 2003 года приняли и 57 заявителей Игоря Трунова и Людмилы Айвар.
Уголовное дело по «Норд-Осту» долгое время вел в одиночестве следователь Кальчук. До российского суда дело не дошло. Ни одного виновного (кроме убитых террористов) в смерти заложников следствие не нашло.
До 2007 года Европейский суд молчал. В 2007-м была коммуницирована жалоба Игоря Трунова. Причем Европейский суд сам предложил заявителям Трунова заявить о нарушении 2 и 3 статей Европейской конвенции. Эти статьи считаются самыми «тяжелыми»: Страсбург уже на начальных этапах усмотрел в деле «Норд-Оста» признаки нарушения государством самого главного права — права на жизнь.
В начале ноября этого года закончится последний — состязательный — этап рассмотрения жалобы по «Норд-Осту», и Европейский суд приступит к написанию решения.
Террористический акт на Дубровке , также упоминаемый просто как “Норд-Ост” (23—2 октября 2002) — террористическая акция в Москве, в ходе которой группа вооружённых боевиков во главе с Мовсаром Бараевым захватили в заложники зрителей мюзикла “Норд-Ост” в здании Дома культуры ОАО “Московский подшипник”.
Боевики были вооружены огнестрельным оружием, боеприпасами и взрывными устройствами. Общее число захваченных ими в заложники — 916 человек. Целью террористической акции было нарушение общественной безопасности, устрашение населения и оказание воздействия на органы власти Российской Федерации по принятию решения о выводе войск с территории Чеченской Республики.
В результате операции по освобождению заложников были ликвидированы все террористы и освобождено большинство заложников. В общей сложности, по официальным данным, погибли 130 человек из числа.
Для исполнения теракта были отобраны 21 мужчина и около 20 женщин. Возраст смертников составлял от 16 до 42 лет, но большинству из них было от 20 до 23 лет.
В среду, 23 октября 2002 года, в 21:05 по московскому времени к зданию Театрального центра на Дубровке по адресу: три микроавтобуса, из которых выскочили вооружённые люди в камуфляже и вбежали в здание ДК. Обезвредив 4-5 охранников, вооружённых электрошокерами и газовыми пистолетами, основная часть группы ворвалась в концертный зал, где в это время заканчивалась первая сцена второго действия мюзикла и находилось более 800 человек.
На сцену, где в это время находились восемь артистов, одетых в военно-лётную форму образца 1940-х годов, вышел вооружённый автоматом человек и приказал актёрам спуститься со сцены в зал. В подтверждение серьёзности своих слов он сделал несколько выстрелов вверх. Террористы объявили всех людей — зрителей и работников театра — заложниками, но не выдвинули своих требований. Они рассредоточились по залу и приступили к его минированию.
22:00 — К зданию центра на Дубровке стягиваются усиленные наряды милиции.Поступает информация, что здание театра захватил отряд чеченских боевиков во главе с Мовсаром Бараевым, среди террористов есть женщины.
23:05 — Из захваченного здания удаётся сбежать пяти актёрам, которые были заперты в гримёрной комнате.
23:30 — К зданию подтягивается военная техника, в это время из него удаётся сбежать 7 членам технической группы мюзикла, которые сумели закрыться в монтажной комнате.
00:00 — Здание Театрального центра на улице Мельникова полностью блокировано, оперативники пытаются выйти на связь с захватившими здание террористами. Террористы отпускают 15 детей и ещё несколько десятков человек, среди которых женщины, иностранцы и мусульмане
00:30 — Во время переговоров террористы выдвигают требование о прекращении военных действий и выводе войск из Чечни.
03:50 — Террористы освобождают двух детей школьного возраста.
05:30 — В здание Театрального центра проходит 26-летняя Ольга Романова, которая заходит в зал и вступает в перепалку с Мовсаром Бараевым. Её быстро допрашивают, уводят в коридор и убивают тремя выстрелами из автомата.
08:00 — По состоянию на 8:00 террористы отпустили 41 человека.
18:31 — Во время похода в туалет две девушки — Елена Зиновьева и Светлана Кононова — выбираются через окно на улицу и бегут. Террористы безуспешно стреляют им вслед из автоматов и дважды из подствольного гранатомёта, легко ранив при этом прикрывавшего девушек бойца группы “Альфа” майора Константина Журавлёва.
19:00 — Катарский телеканал показывает обращение боевика Мовсара Бараева, записанное за несколько дней до захвата ДК. На показанной видеозаписи Мовсар Бараев, сидящий в квартире перед ноутбуком, заявляет, что его группа принадлежит к “диверсионно-разведывательной бригаде праведных шахидов” и требует вывода российских войск из Чечни. Также на видеозаписи засняты пять женщин, одетых в чёрные накидки “абайя” и чадру.
21:30 — По уточнённым данным, с момента захвата заложников террористами освобождены 39 человек.
01:30 — В здание заходит Леонид Рошаль, несущий две коробки с медикаментами (для балкона и партера) и мешок с гигиеническими средствами, которые террористы разрешили принести для заложников. Вместе с ним в здание заходят корреспондент НТВ Сергей Дедух и оператор Антон Передельский. Они пребывают в здании около 40 минут, за которые им удаётся побеседовать с террористами и шестью заложницами.
12:34 — Представители Красного Креста выводят из захваченного террористами здания восемь детей возрастом от 6 до 12 лет.
00:30—02:00 — Один из заложников впадает в истерику и с бутылкой бросается на террористку, находящуюся рядом с взрывным устройством. Боевики открывают по нему огонь из автоматов, но промахиваются и попадают в двух других заложников — Тамару Старкову (в живот) и в Павла Захарова (в голову). Террористы разрешают отнести раненных заложников на первый этаж и вызывают в здание сотрудников «скорой помощи», которые забирают раненных в больницу. Позднее Павел Захаров скончался в больнице.
Штурм
На рассвете примерно в 5:00 утра по московскому времени погасли прожекторы, которые освещали главный вход в театр. Осаждавшие через вентиляцию стали закачивать в здание усыпляющий газ. Люди внутри здания — боевики и заложники — вначале приняли газ за дым от пожара, но скоро поняли, что это не так.
5.30 . У здания ДК раздаются три взрыва и несколько автоматных очередей. После этого стрельба прекращается. Поступает неподтверждённая информация о начале операции по штурму здания.
5.45 . Представители штаба сообщают, что за последние два часа террористы убили двух и ранили ещё двух заложников.
6.20 . Раздаются ещё несколько взрывов, возобновляется стрельба. Здание ДК успешно покинули двое заложников.
6.30 . Официальный представитель ФСБ Сергей Игнатченко сообщает, что Театральный центр находится под контролем спецслужб, Мовсар Бараев и большая часть террористов уничтожены.
(2).jpg)
6.30—6.45 . К зданию ДК подъезжают десятки машин МЧС и “скорой помощи”, автобусы.
6.45—7.00 . Спасатели МЧС и врачи приступают к выводу заложников из здания, оказанию медицинской помощи и госпитализации.
8.00 . Заместитель главы МВД Владимир Васильев сообщает об уничтожении 36 террористов, освобождении более 750 заложников и извлечении 67 тел погибших. Людей в бессознательном состоянии размещают в автобусах. Продюсер Норд-Оста Александр Цекало заявляет, что заложники просто устали, а террористы спят сном вечным. Операцию по освобождению заложников за границей называют блестящей.
Семь лет назад, 23 октября 2002 года, чеченские террористы во главе с Мовсаром Бараевым захватили в заложники зрителей и актеров мюзикла «Норд-Ост» в Театральном центре на Дубровке.
Это едва ли не единственный факт в трагической истории «Норд-Оста», который не вызывает сомнений. Как ни парадоксально, но даже сейчас, спустя семь лет, мы многого не знаем о тех черных октябрьских днях. Например, неизвестно точно, сколько было террористов. Чаще всего озвучивалась цифра в сорок человек (19 женщин и 21 мужчина). Очевидцы говорят о пятидесяти четырех («Когда в очередной раз по радио говорили о том, сколько чеченцев захватили театральный центр, Бараев проходил мимо нас и говорил: «20, 30, 40...» Они даже не могут узнать, сколько нас пришло в театр! Пятьдесят четыре человека нас здесь, пятьдесят четыре!», - вспоминала заложница Светлана Губарева). Разница, согласитесь, существенная - если было обнаружено 40 трупов террористов, а их было 54, значит, 14 куда-то подевались? Но куда?
Более того, неизвестно точное число заложников. «Более восьмисот», «около девятисот», «более девятисот», «почти тысяча». Сотней больше, сотней меньше...
Наконец, до сих пор остается открытым вопрос о числе жертв. Официально жертвами теракта считаются сто тридцать человек. Каждый год во время траурных мероприятий на Дубровке в небо запускают сто тридцать белых шариков (так было и в этом году).
Но согласно данным общественной организации «Норд-Ост», созданной бывшими заложниками, в результате теракта погибло 174 человека. Чем вызвано такое серьезное расхождение? И почему за семь лет общественным организациям и власти до сих пор не удалось найти общий язык и выяснить, сколько жизней на самом деле унес «Норд-Ост»?
Необходимые инструменты для этого существуют - можно было бы, например, подключить к делу Следственный комитет при прокуратуре. Но вялотекущее расследование, возбужденное по статье «Терроризм», было приостановлено еще в мае 2007 года «в связи с необходимостью поиска лиц, причастных к совершению теракта». К этому моменту оно уже давно превратилось в рутинную бюрократическую процедуру, где нет ни подозреваемых, ни обвиняемых (все мертвы?). Ответ же на главный вопрос - кто организовал теракт на Дубровке? - получен не был. Возможно, потому, что вопрос этот официально не задавался.
Ситуация парадоксальная.
Когда 11 сентября 2001 г. террористы уничтожили Манхэттенский центр международной торговли и предприняли менее удачную атаку на Пентагон, США обвинили во всем «Аль-Каиду», Бен Ладена и Саддама Хусейна. Саддама, как известно, повесили, Бен Ладен уже восемь лет скрывается в сырых и темных пещерах Торабора, «Аль-Каиду», правда, пока что прихлопнуть не получается, но это оттого, что государство в принципе мало что может сделать с сетевыми организациями. Во всяком случае, враги были названы (хотя Хусейн явно попал под горячую руку) и показательно наказаны.
Теракт на Дубровке оказался как бы бесхозным. По официальной версии, спецназ уничтожил всех террористов, находившихся в здании, так что спрашивать вроде бы уже и не с кого. Труп главаря чеченских боевиков Мовсара Бараева продемонстрировали по телевизору - с бутылкой «Хеннеси» в руке и рваной раной в паху.
Между тем очевидно, что такая сложная операция, как захват Театрального центра, не могла быть проведена силами сорока (или даже пятидесяти четырех) террористов. Как минимум должен был существовать внешний центр, планирующий и координирующий их действия, а также структуры, занимающиеся техническим обеспечением. «Вооружение - на высшем уровне. Автоматы АК с откидными прикладами. Ножи иностранного производства. У всех фонарики. Пистолеты. Качественная обувь. На каждом - персонально сшитый и «обжитой» костюм. Исключительный набор амуниции, все подогнано от и до», - сообщала на следующий день после освобождения заложников газета «Спецназ России». Театральный центр захватила не банда заросших бородами ваххабитов, а маленькое, но хорошо обученное и отлично экипированное армейское подразделение.
Сам Бараев признавался в интервью НТВ, что приказ захватить заложников в Москве он получил от Шамиля Басаева. Тот же «Спецназ России» опубликовал запись телефонного разговора Бараева с Зелимханом Яндарбиевым, который явно был в курсе готовящейся операции и намеревался направить в Театральный центр «людей из телекомпании» (в этот момент Яндарбиев проживал в арабском эмирате Катар как личный гость эмира). Называлось Бараевым и имя Аслана Масхадова («Шамиль выполнял указания Аслана»).
Аслан Масхадов то ли застрелился, то ли был застрелен при штурме дома, в подвале которого он скрывался от федеральных войск 8 марта 2005 года.
Но первым из них - еще 13 февраля 2004 года - был уничтожен Зелимхан Яндарбиев. Он был взорван в своей машине в столице Катара Дохе. Вскоре после этого полиция эмирата арестовала двух российских граждан - Белашкова и Богачева. Их обвинили в убийстве Яндарбиева и приговорили к пожизненному заключению. Однако спустя десять месяцев оба сотрудника ГРУ были переданы российской стороне «для отбывания наказания на родине». Не потому ли, что эмиру Катара принцу Тамиму бен Хамаду бен Халифа Ат-Тани были предъявлены некие документы, доказывающие, что нити запутанного на Дубровке клубка тянутся в его родной эмират?
На эти вопросы ответов нет. И, возможно, никогда не будет.
И, к сожалению, понятно, почему.
При Ельцине тактика захвата большого количества заложников приносила чеченским боевикам одну победу за другой. Буденновск, Кизляр... Таким образом, Басаев фактически выиграл первую чеченскую войну (подписанные в августе 1996 года Хасавюртовские соглашения были, конечно, капитуляцией России). Государство, запуганное «международным сообществом» и доморощенными правозащитниками, боялось применять силу. Когда Черномырдин срывающимся голосом кричал в телефон «Шамиль Басаев, ты меня слышишь?», становилось ясно, что с этим государством можно делать в принципе что угодно.
Отдавая приказ о захвате большого общественного здания в Москве (центр на Дубровке был не единственным «кандидатом» на эту роль, рассматривался также Дворец молодежи на Фрунзенской), Басаев и Масхадов были уверены в том, что оправдавшая себя тактика вновь принесет свои плоды. Но оказалось, что за семь лет, прошедших после Кизляра, государство изменилось до неузнаваемости. Оно не собиралось больше прощать ударов, подобных «Норд-Осту».
И что самое главное - оно не собиралось больше вести переговоров с террористами.
Поэтому был пущен усыпляющий газ и быстро и хладнокровно расстреляны боевики группы Бараева. Поэтому возмездие настигло Яндарбиева, Басаева и Масхадова.
И этому можно было бы только радоваться.
Если бы не пропасть, разделяющая интересы государства и интересы его граждан.
С точки зрения государства, операция по уничтожению террористов была проведена блестяще. Даже если принять цифру потерь, называемую бывшими заложниками, 174 человека - это 19 процентов от 900. По международным стандартам антитеррористических организаций, операция по освобождению заложников считается успешной, если погибает менее 25 процентов захваченных террористами мирных граждан.
С точки зрения граждан (самих заложников, их родственников и близких) это недопустимо много.
Особенно с учетом того, что практически все эти потери - не боевые. Во время подготовки штурма больше всего боялись взрывов устройств, расставленных по всему залу (они были размещены так, что ни один сектор зрительного зала не избежал бы поражения; более того, взрывы зарядов вдоль стен и подрыв газового баллона, установленного в центре зала, должны были привести к полному обрушению здания и, как следствие, гибели людей под обломками). Но благодаря профессионализму спецназовцев «Альфы» и «Вымпела» ни один заряд в зале террористам взорвать так и не удалось. Заложники погибли не от взрывов и не от пуль террористов, а в результате отравления газом. Тем самым газом, который должен был их спасти.
Что это был за газ - неизвестно до сих пор.
Считается, что именно из-за излишней секретности погибли многие из заложников - врачи скорой помощи просто не знали, что им колоть. Кололи налоксон - кому-то он помогал, кому-то нет. Если газ был производным фентанила, как предполагает большинство экспертов, налоксон должен был помочь. А если это было какое-то иное вещество?
Конечно, применение спецсредства может быть государственной тайной. Но молчание государства в данном случае очень характерно.
Прекрасно, что государство не прощает террористов, находит и карает их, где бы они ни находились. Это говорит о его силе и решимости.
Пусть даже оно делает это тайно и без лишнего пропагандистского шума, как это делают США, объявившие «всемирный крестовый поход против терроризма».
Государство выполнило свои функции - уничтожило террористов, спасло большую часть заложников. Чего вам еще от него надо?
Самую малость.
Один из рассказов Яна Флеминга о Джеймсе Бонде носит название «Квант милосердия». Вот этого кванта милосердия - крохотной доли понимания и сочувствия - от государства в том виде, в котором оно существует у нас сейчас, не дождаться не только заложникам «Норд-Оста». Его не дождаться никому. (Кроме, может быть, избранного круга олигархов, у которых большие проблемы с возвращением кредитов).
На это можно возразить, что не дело государства - заниматься утешением своих граждан. Пусть церковь этим занимается. Или общественные организации.
Но это неправда.
Государство может и обязано поддерживать своих граждан, попавших в беду. Иначе когда в беду попадет оно, граждане предоставят государство его собственной судьбе.
Государство спасло девятьсот человек от пуль и бомб террористов и погубило сто тридцать (или даже больше) из них из-за бюрократической тупости, чиновничьего равнодушия и перестраховок. Из-за того, что милиция вовремя не сняла оцепление с улицы Мельникова и машины скорой подъехали с опозданием. Из-за того, что врачи не знали, какой антидот давать пострадавшим. Из-за того, что в результате неразберихи на месте трагедии сорока пострадавшим (и впоследствии погибшим) вообще не была оказана медицинская помощь.
Можно было хотя бы извиниться.
И можно было бы возместить моральный ущерб жертвам воровства и мародерства, благо их не так много. Речь идет об исках двух бывших заложников, чьи вещи были похищены на стадии следствия. Это еще одна загадка «Норд-Оста», правда, не такая драматическая: деньги и ценности, найденные в зрительном зале, вносились в протокол места происшествия с подробным описанием, где и как их нашли. Личные вещи и деньги заложников помещали в пакеты, пакеты опечатывали, а печати скрепляли подписями понятых и следователей. Когда по завершении этой части расследования пакеты выдали владельцам, двое бывших заложников - Екатерина Долгая и Максим Михайлов - денег в своих пакетах не обнаружили.
Вряд ли государство обеднеет от того, что Долгая и Михайлов получат компенсацию за то, что их деньги куда-то исчезли из запечатанных следователями пакетов (кстати, следователей этих, по-хорошему, надо бы уволить из прокуратуры с волчьим билетом). А вот моральный ущерб, который получит само государство, когда отфутболенные в очередной раз отечественной юстицией истцы дойдут до Европейского суда, будет куда значительнее.
Однако государство (или те его представители, которые отвечают за решение подобных вопросов) считает, что пойти навстречу своим гражданам означает показать свою слабость.
И это, на мой взгляд, самая большая ошибка, которую может допустить государство.
К сожалению, после «Норд-Оста» был еще Беслан. И операция там была проведена гораздо менее профессионально, чем в Москве. И в Северной Осетии погибли сотни заложников.
И все та же странная боязнь государства пойти навстречу своим гражданам сделала трагедию в Беслане еще более непрозрачной для общества.
Помимо всего прочего, это дало возможность отечественным либералам всласть потоптаться на бесланской трагедии - горе и слезы сотен людей были использованы в грязных политических схемах, сделаны разменной монетой для игр оппозиции. Этого бы не случилось, если бы государство вновь не отгородилось от своих граждан непробиваемой стеной.
Государство, увы, оказалось не готово к общественному диалогу. Оно вообще оказалось ни к какому диалогу не готово - террористов молча перестреляло, заложников также молча (и довольно равнодушно) спасло.
Уроки «Норд-Оста» и Беслана были усвоены. На переговоры с мразью, не гнушающейся прятаться за спинами женщин и детей, больше никто не пойдет. Эта твердая позиция сделала тактику захвата заложников бессмысленной и бесперспективной, да к тому же еще и очень опасной для террористов. Не так трудно найти одного смертника, готового улететь в рай на набитой пластитом машине. Сорок таких смертников найти уже гораздо сложнее.
Бывшие заложники «Норд-Оста» вспоминают, что боевики Бараева постоянно повторяли фразу «свобода или рай!». Это был их девиз, под этим лозунгом они захватили Театральный центр на Дубровке, с этими словами, наверное, умирали.
Свободы в их понимании - а также в понимании Басаева, Яндарбиева и Масхадова - они не добились.
Почему-то мне кажется, что и с раем у них ничего не вышло.
