Постановка «Фауста» в Новой опере многопланова, многослойна и многогранна. Тут есть и прием «театр в театре», и отсылки к Булгакову, и намеки на гениальных исполнителей прошлого. Постановка столь насыщена говорящими мелочами, что хочется этот спектакль еще пересмотреть не раз, наслаждаясь музыкой и разгадывая намеки постановщиков. Булгаковская параллель тянется через весь спектакль, начавшись в московском подвальчике (здесь и потрет Шаляпина в образе Мефистофеля висит), продолжается желтыми цветами в руках Маргариты, сопровождается антраша Коровьева. Здесь есть и отрезанные головы и трость с набалдашником и бесконечный платок Фриды, а оперная Марта вдруг оборачивается булгаковской Геллой. Театр в театре начинается прямо в подвальчике где Мефистофель соблазняет Фауста образом Маргариты, показывая ее с помощью камеры обскура вверх тормашками, продолжается кукольными горожанами среди кукольных домиков и картонными красотами садика Маргариты, вываливающимся из распоротого живота Валентина клоков сена, а заканчивается съемкой на старинный киноаппарат фильмы о страданиях героини и тряпочно обмякшего как кукла Фауста. Слушать музыку оперы так же интересно, как и рассматривать детали постановки: по количеству шлягеров Фауст может соперничать с Травиатой и Пиковой дамой: куплеты Мефистофеля, каватина Валентина, песенка Зибеля, "Ария с жемчугом" Маргариты, любовный дуэт главных героев – здесь есть где блеснуть солистам, а хоры сопровождающие действие с начала до конца, столь же прекрасны как и хоры из Набукко. Интересны и актерские работы: Маргарита в исполнении Елизаветы Соиной хрупка и невинна, но с первого шага по сцене она несет в себе предчувствие трагедии, Мефистофель Алекся Антонова фактурен и неотразим, чудесна Гаяне Бабаджанян в роли Зибеля. Но главный герой спектакля – оркестр по руководством Яна Латам-Кёнига – прекрасного звучания, наполненный жизнью звук, порой говорит нам больше, чем слова.
Хочется поблагодарить всех создателей спектакля за полученное удовольствие

Полезно

На прошлой неделе посмотрела оперу «Фауст» в театре «Новая Опера».

Постановка получилась очень красивой и изящной. Декорации невероятны, продумана каждая мелочь. Где бы мы не оказались - в средневековом европейском городке, в великолепном саду, все выполнено очень искусно, красиво. Три с половиной часа пролетели на одном дыхании. Режиссёром спектакля выступила Екатерина Одегова. Она решила дополнить творение Гуно элементами из романа Булгакова «Мастер и Маргарита» (спектаклем посвящён в том числе и 125-летюю Михаила Булгакова). Так в оперу вводится Коровьев-Фагот в клетчатом пиджаке - актёр-мим, покорный прислужник дьявола.

В этой опере Мефистофель хочет получить не душу Фауста, а чистую и светлую душу Маргариты. На первое место выводится любовная история.

Больше всех мне понравился Евгений Ставинский в роли Мефистофеля. Этот образ ему подходит идеально. Его голос прекрасно лёг в оперные арии. Он был определенным лидером в этой постановке, все мое внимание было отдано именно его персонажу.

Мне понравилась и Екатерина Пегова в роли Маргариты. Особенно она проявила себя в последнем третьем акте. Отчаявшаяся, потерянная узница, которая из последних сил взывает к ангелам.

Ачатур Бадалян, исполнявший роль Фауста, тоже меня впечатлил. У него потрясающий вокал!

В те моменты, когда Мефистофель творит свою чёрную магию, все вокруг приходит в движение: вертятся с бешеной скоростью колеса велосипедов, мигает свет, видно, что творится что-то злое и нехорошее.

Сцена, в которой Фауст из мудрого старца превращается в рокового красавца, очень грамотно и красиво оформлена. Мне понравилось, что «Фагот» показывает нашему герою видение, где тот знакомится с красавицей Маргаритой, при помощи такого специального «потустороннего» проектора. Этот прибор остаётся с нами на протяжении всего представления, он дополняет магическую реальность.

Понравилась мне и сцена гулянья на главной площади. Хор очень слаженный. Костюмы и декорации симпатичные. Увидела эти домики и сразу захотелось отправиться в путешествие к любимым «вафельным» крышам.

Второе действие поражает своей красотой. Декорации невероятные. Я оценила, что мосты и деревья отражаются в воде. Сцена, в которой Маргарита и Фауст все-таки оказываются вместе, наполеона волшебством. С неба сыплются лепестки роз, а у Мефистофеля в момент его триумфа вырастают два огромных чёрных крыла.

В последнем действии мы уже оказывается в потустороннем мире. Здесь не нужны декорации, здесь бродят одинокие души с фонарями в руках. Интересно решена сцена дуэля Фауста с братом Маргариты (а вот и не расскажу вам как, сами посмотрите).

Опера получилась очень красивая, динамичная!) Спасибо театру «Новая Опера» за прекрасный вечер!

Узнать первым

О спектакле

Часть силы той, что вечно хочет зла и вечно совершает благо, возвращается на театральные подмостки Москвы! Центральный дом актера приглашает на спектакль «Фауст». Жуткая ирония о соблазнении человеческой души добром и злом представлена на сцене.

Организационные сведения
Купить электронные билеты на спектакль «Фауст» поможет ресурс ponominalu. ru. Продолжительность постановки составляет один час.

Посетить спектакль «Фауст» в Москве смогут театралы возрастной категории 12+.

Мне скучно, бес...
Независимый театральный проект был реализован в 2014 году, когда его создатели учились на втором курсе Щучинского училища. Постановка почти мгновенно вошла в репертуар ЦДА.

Еще Чехов говорил: актер — это и есть театр. Поэтому «Фауст» не перегружен персонажами. Эрик Дасни и Мартин Герохинович — и актеры, и создатели. Их актерской игрой с мельчайшими мимическими нюансами, психологическими выкладками предстоит полюбоваться просвещенной столичной публике.

Человеческая природа со времен Адама не меняется. И потому «Фауст» будет всегда актуален. На сцене зрители не увидят рогов, копыт и прочего поднадоевшего бесовского антуража. Персонажи — в стильных черных костюмах с модными стрижками, будто только из барбершопа.

Зло — современно. Люди летают в космос и обратно, так и Мефистофель избавился от архаичных атрибутов и легко затеряется в толпе. Тем он страшнее. Лишь раз на сцене появится ведьмина метла, и то больше для смеха.

Спектакль кажется почти черно-белым, монохромное облачение актеров приятно гармонирует со строгой геометрией сценического оформления, абстрактностью декораций.

Полное описание

Почему Ponominalu?

Места как в театре

Не откладывайте покупку

Почему Ponominalu?

У Ponominalu заключен договор с Центральным Дом Актера на реализацию билетов. Все цены на билеты официальные и установлены театром.

Места как в театре

Мы подключены к билетной базе Центрального Дом Актера и предлагаем все официально доступные билеты на спектакль.

Не откладывайте покупку

Ближе к дате спектакля наиболее востребованные и оптимальные по цене и расположению места заканчиваются.

Адрес театра: станция метро Арбатская, Арбат ул., дом 35

• Арбатская
• Кропоткинская
• Смоленская
• Арбатская
• Смоленская

Центральный Дом актера

История и репертуар Центрального Дома актера
Центральный Дом актера имени А. А. Яблочкиной — это культурный центр, актерский клуб и площадка для разнообразных событий. Он был открыт в 1937 году, как место для отдыха и досуга актеров. На капустниках Дома выступали лучшие актеры поколений — Андрей Миронов, Аркадий Райкин, Рина Зеленая, Евгений Леонов. Сначала площадка располагалась в доме на Тверской улице, но в 1990 году он сгорел, и Центральный Дом актера переехал на Арбат, где существует и поныне.

На этой площадке проходят большие события и вполне камерные, например, спектакли, творческие вечера, мюзиклы, капустники, праздничные представления, юбилеи, выступления академических музыкантов. Это обусловлено тем, что в Центральном Доме актера работают сразу несколько сцен. Во-первых, это Большой зал, в котором проходят масштабные мероприятия. Он рассчитан на 350 гостей. Во-вторых, Малый зал, который способен вместить 70 зрителей. Это экспериментальная площадка, на которой проходят спектакли молодых актеров. В-третьих, это арт-салон, где проходят традиционные актерские посиделки, на которых они поют, читают стихи, показывают миниатюры и рассказывают байки. В-третьих, Голубая гостиная. Здесь проходят небольшие спектакли, встречи с именитыми актерами и режиссерами, а также заседают еще два клуба: клуб драматургов и клуб русского романса

Как добраться до Центрального Дома актера:
Здание Дома актера находится в историческом центре Москвы, на Арбате. Чтобы доехать до него, нужно сначала по Филевской ветке добраться до станции «Смоленская», а затем выйти из метро на Садовое кольцо. Поверните налево и следуйте до Смоленской площади, от которой отходит пешеходный Арбат. Выйдя на Арбат, отсчитывайте переулки с правой стороны от себя. Вам нужно повернуть в третий. Здание Центрального Дома актера будет расположено слева от вас в третьем по счету здании.

Алена Карась

Ересь простоты

Загадка Гете стала внутренним стимулом, который привел Любимова к "Фаусту".

12 СЕНТЯБРЯ любимовская "Таганка" открыла свой новый сезон. А 30-го она будет отмечать 85-летний юбилей Мастера. В преддверии этого дня знаменитый режиссер сам сделал себе подарок - поставил знаменитую трагедию "Фауст".

О природе творческого долголетия написаны тысячи страниц. Тайна долгой плодотворной жизни, когда, обретая мудрость, творец не теряет даров юности, беспокоит всякого, кто одержим недугом сочинительства. Накануне своего 85-летия патриарх русского театра Юрий Любимов сочинил спектакль на темы гетевского "Фауста" - юношеский опус об искушениях старости, о тех пределах человеческого разума, которые открываются художнику на закате жизни.

Возможно, загадка Гете и его творческого гения, не угасавшего, а лишь разгоравшегося с годами, стала внутренним стимулом, который привел Любимова к "Фаусту". Есть и еще по крайней мере один мотив, не менее значительный: с тех самых пор, когда "Таганка" была оплотом советского вольнодумства, Любимов хранил верность легкомысленным фрондерам и мученикам свободы, страдавшим в советской неволе. Среди этих последних для него всегда был Борис Пастернак. Его перевод "Фауста" с поэтическими вольностями и точностью внутренних смыслов стал для Любимова не меньшим объектом интереса, чем само творение Гете.

"Фауст" всегда интересовал театр в эпохи кризисов и перемен. Только за последние три года в Европе появилось множество постановок гетевской трагедии, среди которых - спектакли Петера Штайна, Роберто Чулли и нашего соотечественника Бориса Юхананова.

Любимовское сочинение отличается от них прежде всего своим форматом - это не монументальная эпопея, а почти легкомысленная шутка, легкий эскиз, в котором всякое глубокомыслие отправлено на задворки действия. Лишь леонардовское "Золотое сечение" - знаменитый ренессансный человек, вписанный в круг, является визуальным центром композиции и вокруг себя все ее потоки и расходящиеся тропки. Но и этому "посредине мира" стоящему человеку сопутствует в спектакле Любимова юмористический парафраз - образ человеческого зародыша, изящно вписанного... в презерватив. Он висит как знак всего выморочного, самоубийственного в судьбе человека и человечества. Между горделивым всевластием человека и ужасом небытия, нерождения расположился исполненный юмора сюжет нового любимовского сочинения. Спектакль будет коротким, чтобы массовая публика могла его легко потребить, ведь удобство потребления - это бог демократии, ее основная ценность. В подтверждение этому в программку вложена "ценная бумага" - приватизационный чек на 10 000 рублей сроком действия до 31 декабря 1993 года.

Юродствуя и потешая публику, не преувеличивая и не лукавя, Любимов вместе с Гете размышляют о судьбе мнимых и подлинных ценностей.

Прежде всего вслед за Гете он сознает высокую и истинную цену молодости и потому населяет свой спектакль юными актерами своего нового курса в РАТИ. Почти дети, подвижные, прекрасно поющие и танцующие, они удерживают стремительные ритмы любимовского спектакля, в котором философия рядится в одежды легких жанров, почти мюзикла. Степ, легкая чеканка каблучков, составляет его ритмическую основу.

Возможно, один из главных смыслов любимовского театра - в его многолетней страсти к переводу поэтического текста в текст театральный. Завет Гете "гнать действий ход" стал для него основой нового сочинения. Ритмы степа как ритмы рифм - и вот уже композитор Владимир Мартынов, известный по своим монументальным и серьезным сочинениям, таким, как "Плач Иеремии", снабжает любимовский спектакль юмористической музыкальной фактурой. Любимовский "Фауст" не перегружен выморочными смыслами, он прежде всего - поется и танцуется. Музыка и поэтический ритм - его внутренняя основа, осуществление пастернаковской строки - "нельзя не впасть как ересь в немыслимую простоту".

В отличие от прежних любимовских спектаклей, где сатана правил бал (будь то "Мастер и Маргарита" или сочинения на темы Гоголя и Пушкина), мрачный демонизм в "Фаусте" отсутствует. Все, даже инфернальные ночные сцены Вальпургиевой ночи, в которых одна страшная фантазия сменяет другую, исполнены у Любимова все той же легкостью эстрадного ревю, которой отмечен и весь спектакль.

Любимов, всегда чуткий к шуму времени, лучшие свои работы последних лет осуществляет именно в форме эстрадного шоу, цирка, варьете, ревю. В нынешней своей эстетике он точно возвращается к юности режиссерского театра - к опытам Мейерхольда, к ФЭКСам, к эксцентрике 20-х годов. Вместе с режиссерами нового времени он явно предпочитает физический аспект аспекту внутреннему. Он иронизирует над бездарным психологическим театром, точно говоря: "Философия актера - в ногах и теле, а не в его убогих потугах чувствовать". По Любимову (Дидро, Мейерхольду, Брехту) овладеть телом означает овладеть мыслью. Его Мефисто - прекрасный молодой актер Тимур Бадалбейли - яркий пример технического совершенства: свободен, раскрепощен, изящен в каждом жесте. Подобно Фаусту из первой части Любимов явно заворожен этим энергичным позитивизмом молодости. И порой чрезмерно. Легкие ритмы ревю, прекрасно годящиеся для первой части трагедии, явно не достаточные для сложных гармоний второй.

И все же именно в легкости любимовского замысла, в стуке девичьих каблучков из одной кулисы в другую кроется излюбленная Пушкиным и Гете метафора поэзии как резвого вдохновенного бега, как легкой игры случайных сцеплений, из которых ненасильственно рождается смысл.

	Юрий Петрович Любимов замахнулся на святое - превратил философский трактат о трагическом познании человеческой природы в эксцентрическое действо, коему более всего подходит определение "мюзикл"
	Среди множества расфранченных чертей явно выделялся главный черт - Тимур Бадалбейли в роли Мефистофеля
	Фото Михаила Гутермана

Итоги , 23 сентября 2002 года

Марина Зайонц

Гете в ритме степа

К своему 85-летию Юрий Любимов поставил "Фауста"

Новейшая театральная мифология записала Юрия Любимова в борцы с режимом. И поставила на этом определении окончательную и жирную точку. Нынешние театралы твердо знают, что он сражался с чиновниками не на живот, а на смерть, получал выговоры по партийной линии, был изгнан из страны, в начале перестройки вернулся и не вписался в новую действительность, отбросившую политический театр. Все это правда. Но не полная. И уж точно не главная правда о режиссере Любимове.

А вот что забылось, стерлось за давностью лет из памяти не всегда благодарных потомков. В годы, когда советский театр с трудом приходил в себя после директивного следования одной только системе Станиславского и едва лишь начинал узнавать иные миры, Юрий Любимов одним из первых разорвал всеобщее оцепенение. Демонстративно повесил в фойе своего театра портреты Мейерхольда, Вахтангова и Брехта, впустил на сцену уличную стихию игры-митинга и доселе невиданные, крамольные метафоры, действительно до потери сознания пугавшие бдительных начальников. Смело совместил на сцене пантомиму, клоунаду, гротеск и лирику, переместил действие в зрительный зал, в фойе и на улицу, научился из хаоса и пестроты отдельных кусков создавать целое. Тогда по части новизны у него практически не было конкурентов. Зато теперь все кому не лень (режиссеры, актеры, идущие в режиссуру, и просто любители) бравируют условностью театральных средств и неопределенностью сценических образов, считая это первейшим признаком хорошего тона в профессии.

Бунтуя против узких рамок традиционной драматургии, Любимов первым догадался открыть шлюзы, и на сцену Театра на Таганке бурным потоком хлынула русская литература (и поэзия, заметим, тоже). Революционным и решительным жестом он освободил ее от привычных инсценировок, начав создавать вольные, прихотливые композиции, высекая новый, неожиданный смысл из рискованных столкновений разнородных отрывков. Через тридцать с лишним лет и это стало общим местом современного театрального процесса.

Как видим, Юрий Петрович всегда любил нарушать правила и давно установленные нормы. Не мог спокойно смотреть, когда все подогнано тютелька в тютельку, тут же ломал сложившийся порядок и залихватски высовывал язык всем ждущим от него успокоенности и порядка. По первой своей профессии он, как известно, актер, а потому все, что он делал, оказывалось вызывающе демонстративным. Его мать была цыганкой, может быть, поэтому анархическая вольность у него в крови. Во всяком случае, в его спектаклях всегда ощущался эдакий разбойничий посвист и лукавое, а иногда злое озорство. Он и сейчас, в 85 лет, озорник хоть куда. Взял да и положил в программку нового спектакля ваучер. Да-да, тот самый, 1992 года приватизационный чек с печатью и размашистой подписью - Ю. Любимов. Зачем положил, осталось загадкой. Может быть, это знак того, что у каждого из нас свой Гете, так сказать, приватизированный?

К предстоящему 30 сентября юбилею Юрий Любимов приготовил "Фауста", замахнувшись на Гете не менее решительно, чем в былые годы на других, тоже достаточно важных классиков. Оттого, может быть, и поставил лучший свой спектакль за последние годы.

Жанр представления на афише никак не обозначен, но по существу это мюзикл (музыка Владимира Мартынова). А если кому-то покажется, что это уж слишком в отношении философско-монументального сочинения Гете, то ему с Театром на Таганке явно не по пути. Лучше сразу отстать и не нервничать зря. Потому что Любимов выносит в эпиграф вот такие слова из этого самого "Фауста": "Наш зритель в большинстве неименитый/ А нам опора в жизни большинство..." - и чуть дальше: "А главное, гоните действий ход/ Живей, за эпизодом эпизод..." Некий человек, названный в программке Директором театра, часто эти слова в спектакле повторяет, подгоняя и без того быстро летящее действие вперед.

Как всегда у Любимова, удачно придуманная форма определила существо спектакля. Стильная декорация (Борис Мессерер), темпераментные, хорошо выученные, отлично поющие артисты, жестко заданный ритм - и дело сделано. Господь Бог сговаривается с дьяволом Мефистофелем поставить эксперимент над человеком, чтобы доказать давно известное - он (человек то есть) несовершенен. Одетые в черные фраки черти, вооруженные метлами, звонко и неутомимо бьют степ, сметая все на своем пути. Мелькают эпизоды, лица, темы - все в проброс, на лету, как бы шутя и играя. Любимов вызывающе превращает в клоунаду святая святых - философский трактат о трагическом познании человеческой природы. Он лицедействует там, где принято делать важное лицо и задумчиво поднимать глаза к небу.

Вторую часть "Фауста" на самом деле мало кто читал, да и первую помнят нетвердо, но о том, что это о-го-го какая силища, знают все. А тут - весь спектакль бьют чечетку, и смысл происходящего ускользает, как рыба из рук незадачливого рыбака. Вроде вот, зацепил, взял в руки, почувствовал себя героем и умницей, ан нет - опять мимо.

Конечно, это раздражает. Особо возбудимым остается одно древнейшее народное средство - расслабиться и получить удовольствие. То есть увидеть, как энергично и четко организовано действие, как точно чувствуют стиль актеры, как напористо и одновременно легко играет Мефистофеля Тимур Бадалбейли, как серьезен в роли Фауста Владимир Черняев (на самом деле у Любимова два Фауста, старый и молодой, но в день показа заболел Александр Трофимов, и молодой Черняев весьма удачно отдувался за двоих), услышать, как хорошо поет (и по-настоящему трогательно играет Маргариту/Гретхен) совсем молоденькая Александра Басова.

А если уж слово "смысл" настойчиво и раздраженно все еще стучит в ваше сердце, можно ведь, придя домой, взять в руки книгу и погрузиться в чтение. Это ли не цель, что всем желанна?

	Фото Екатерины Цветковой

Культура , 3 октября 2002 года

Наталья Казьмина

Фауст. Фрагмент

Спектакль Юрия Любимова в Театре на Таганке

Чтобы прочитать всего "Фауста", как подсчитал Юрий Любимов, понадобилось бы 22 часа. Все-таки эту грандиозную книгу Гете сочинял всю жизнь. Замысел возник, когда поэту было 20, начал писать он в 25, вернулся к этой идее, когда ему было за 50, закончил первую часть в 57, всего потратил на свое создание чуть ли не 60 лет и, кстати сказать, так и не увидел "Фауста" при жизни целиком напечатанным. Спектакль Любимова длится 1 час 45 минут. В одном этом уже есть вызов. Как любит повторять режиссер, не такая он цаца, чтобы занимать внимание зрителя долго. При этом в любимовском "Фаусте" есть ощущение целого и нет привкуса непоправимых смысловых потерь. Это очень личное высказывание, в которое вложен опыт всей жизни. Как старинные гравюры в сафьяновых переплетах прокладывают папиросной бумагой, так режиссер прослаивает любимый текст сценическими комментариями. Его конспект "Фауста", естественно, местами пунктирен. Но в характере пунктира и есть вся соль. В случае с Любимовым даже анализ зачеркнутого мог бы стать темой прелюбопытного лингвистического исследования.

Любимов делает свои спектакли для всех и при этом делает что хочет. Это принципиально. "Фауст" будет интересен даже тем, кто никогда не знал о легенде Таганки. Они сразу уловят этот стиль sturm und drang, поскольку в спектакле присутствуют фирменные любимовские приемы. Отголоском времен "Доброго человека из Сезуана" и "Десяти дней, которые потрясли мир" кажется эта попытка возвести актерский Хор в главное действующее лицо трагедии Гете. Спектакль зацепит и тех, кто "Фауста" не читал или листал, но хоть пару раз в жизни думал о смысле, мечтал о цели, сожалел о тщете, страшился смерти. Как ни странно, больше всего смятения ощутит тот, кто читал "Фауста" и считал, что знает его хорошо. Такому зрителю можно посоветовать не слишком цепляться за свои заблуждения.

Если у каждого из нас есть "свой Пушкин", то почему бы Любимову не заиметь "своего Гете"? Тем более что "своего" "Фауста" на самом деле нет ни у кого из нас. Он не является настольной книгой современного читателя. Даже такого, который любит умные книжки. Почти уверена, что большинство из нас "Фауста" читали понемногу и как-нибудь, давно не перечитывали и прожевали плохо. Так что общее впечатление и невежд, и знаек о "Фаусте" на самом деле почти идентично. Все знают, что "Фауст" - великая книга великого поэта, грандиозная фреска об истории человечества. Знают и относятся к этой массивной глыбе с неким формально-одическим почтением. Что-то помнят про сказку об ученом и черте, про запроданную дьяволу душу, про соблазненную и покинутую Гретхен... Конечно, помнят и бессмертную фразу "Остановись, мгновенье, ты прекрасно!". Однако, если сыграть в игру "Сто к одному" и спросить у людей на улице, какое же мгновение Фауст посчитал достойным увековечить, ответы будут невнятными.

По мнению Гете, "Фауст" писался, "образуясь, как облако". Так же и любимовский спектакль. Он возникает из лирической дымки, когда голос Мастера произносит слова Посвящения: "Вы снова здесь, изменчивые тени, Меня тревожившие с давних пор". В голосе режиссера неприкрытая печаль - о потерях, о распавшемся круге друзей, об остывающем молодом задоре. Затем спектакль сгущается в грозовую тучу и проливается дождем ясных по смыслу видений и чувств. Любимов не был бы собой, обойдись он без иронии. Для него человек, всерьез относящийся к себе, - глупость. Поэтому романтическую трагедию истории человечества, по Гете, Любимов излагает потише и беспафоснее - как поучительную Жизнь Человека. А под трафарет гетевской поэмы, естественно, подкладывает собственную биографию, отчеркивая режиссерским карандашом важные фразы и образы. Идея ясно воплощена и в оформлении спектакля (художник Б.Месерер). Главный визуальный образ "Фауста" - два знаменитых рисунка Леонардо: человек с раскинутыми руками, вписанный в круг и квадрат, и человеческий зародыш в материнской утробе. Круг и квадрат вращаются, символизируя бег времени. Зародыш, похожий на апельсиновую дольку, отлит из льда и подвешен к театральной штанкете. На протяжении спектакля он бесшумно тает. Этим ошеломляющим образом (хотя, казалось бы, невинная шутка театра) - жизнь, подвешенная на волоске, жизнь, тающая на глазах, - Любимов упреждает и себя, и всякого своего зрителя от ежедневной пошлости, которой все мы, живые, увы, подвластны.

"Фауст" Любимова не столько богоборческая поэма, сколько притча о том, как во веки веков человек боролся за свою жизнь и мысль. Виргилий водил Данте по кругам ада, почему бы Мефистофелю не поводить Фауста по кругам жизни, представив ее как цепь шарад. Для Любимова важно, что Мефистофель измышляет это испытание по сговору с Богом: разворачивает перед Фаустом, как свиток, "поток вечности", картины человеческих страданий, грехов, бессмысленных попыток жить хорошо и скучных попыток жить правильно, - и с любопытством ждет реакции. Режиссер лишен заблуждения некоторых читателей "Фауста", для которых Мефистофель - всего лишь мелкий бес, обыкновенный сатана. Любимов уже поставил "Мастера и Маргариту". В блестящем исполнении Тимура Бадалбейли, очень точно чувствующего замысел режиссера, Мефистофель - сила, что "творит добро, всему желая зла", тот самый обаятельный персонаж, что более века спустя будет описан в бессмертном романе Михаила Булгакова. Без этой силы не понять, что есть добро. Софистика, конечно, но сколь эффектная.

В "Фаусте" звучит фрагмент "Реквиема" Владимира Мартынова - того самого реквиема, что уплывает под своды нового театра Анатолия Васильева в спектакле "Моцарт и Сальери". Но если Васильев уводит эту мелодию в строгие чертоги мистерии, то Любимов заставляет звучать на площади. Ему нравится, что легенда о Фаусте начиналась как народная драма, пересказывалась в кукольном театре, в "книжках для народа". Самое замечательное (и основательное) в спектакле Любимова - чувство стиля первоисточника. В невообразимо гремучей смеси слились в нем разухабистая частушка и лирическая баллада, "топорный александрийский стих" (Н.Вильмонт) и "плебейская грубость в духе Аристофана" (А.Аникст), "живые разговорные интонации" и "трагическая патетика", "колкая эпиграмма" и "захватывающие душу гимны"... "Гете с поразительной легкостью переходит от одной тональности к другой, от одного ритмического рисунка к иному: поэтический строй его творения подобен в этом отношении симфонии", - восхищается Александр Аникст. Любимов с той же поразительной легкостью следует по пятам этого комментария своего ушедшего друга. Отчего гетевская поэма, еще недавно казавшаяся айсбергом, сходит на зрителя живой лавиной. Пожалуй, любимовский спектакль способен вернуть "Фауста" в обиход современного читателя, переведя ее из разряда пассивного чтения в бестселлеры.

Фауст Любимова не похож на богоборца - на борца. Фауст молодой ему куда менее интересен, чем Фауст старый. Вялому, рыхлому и расплывчатому, как на недопроявленном фотоснимке, молодому Фаусту (Владимир Черняев) еще предстоит совершить отмеренную ему роком порцию ошибок и лишиться самого главного своего заблуждения: "Вот назначенье жизни молодой: мир не был до меня и создан мной". Это все 85-летнему Любимову печально известно. Но это все вон, за скобки главной темы. Любимова волнует Фауст старый. В трагически осмысленном исполнении Александра Трофимова он философ и наблюдатель волею опыта и жизненных обстоятельств: человек, избывший гордыню сверхчеловека, сознавший конечность жизни, однако все равно выбирающий - не Слово, не Мысль, не Силу, но Дело. Он обречен стремиться к цели, даже понимая, что приближение к ней не абсолютно, а всего лишь посильно. Этот Фауст кажется несомненным альтер эго режиссера.

Один из самых сильных эпизодов спектакля - ослепление Фауста Заботой (Любовь Селютина). Теперь герой не только не сумеет узнать свой идеал, Прекрасную Елену, и найти формулу вечной женственности (ей поет осанну финальный Хор любимовского спектакля), он наконец перестанет принимать близко к сердцу этот мир и обретет, может быть, и свет, и покой. Его ждет общий печальный итог - старость, слепота и беспомощность. Но именно тут - с восторгом - и звучит знаменитое "Мгновение, повремени!". Последнее мгновение и приоткрывает перед Фаустом истину: прекрасна сама жизнь со всеми ее искушениями, муками и соблазнами. Однако на чужих ошибках никто не учится.

В котелках и фраках вылетает на сцену толпа чертенят, предводительствуемых Мефистофелем. Он в красной шапке с петушиным пером, в черном фраке с кровавым подбоем. Под самую знаменитую мелодию Скотта Джоплина они степуют так, что самому черту становится жарко. Он отдувается и обтирает лысину. Пожалуй, еще чуть-чуть - и юное любимовское воинство станет работать не хуже знаменитого бродвейского "Корус-лайна". Приятно. В этом новом, типично брехтовском создании Таганки столько фокусов и деталей, "примочек", приправ и скрытых цитат Любимова из Любимова, что пересказывать жаль. В конце концов каждый имеет право съесть это блюдо под собственным соусом. Одно, по-моему, бесспорно: "Фауста" полезно пересматривать, "как мысли черные к тебе придут". В минуту уныния это должно помочь.

Господь : Ты знаешь Фауста?
Мефистофель : Он доктор?
Господь : Он мой раб.

Над спектаклем «Фауст» Борис Юхананов работал более десяти лет. Родившись по инициативе Немецкого Культурного центра им. И. В. Гете, сменив несколько территорий и групп участников, этот проект превратился в широкое движение внутри театра «Школа драматического искусства», которое называлось «Лаборатория игровых структур «Фауст».

Спектакль «Фауст» и Лаборатория игровых структур, которая существовала под совместным руководством Бориса Юхананова и Игоря Яцко представляла собой неразрывное целое. С одной стороны, спектакль вырос из Лаборатории, и в этом смысле зрителю предоставлялась уникальная возможность видеть не только конечный результат работы, но и процесс. С другой стороны, работа Лаборатории продолжала влиять на спектакль и после премьеры, постоянно его обновляя.

Борис Юхананов:

«Если представить ребенка, который мог посмотреть этот спектакль, а для ребенка важно визуальное и сказочное наполнение, то „Фауст“, при всей кажущейся беспрецедентной жесткости месседжа, обращенного к современности, сделан очень добрыми людьми. Вокруг доброты образуется душа веселья, если можно так сказать. Эта душа обращается к различным аттракционам. В „Фаусте“ их целая вереница. Спектакль сделан в режиме визуального аттракциона. Это и постоянно меняющееся пространство волшебного храма, созданное художником Юрием Хариковым, живые коты под водительством Дмитрия Куклачева, прелестные создания духов земли и воздуха, которые вступают в непростые взаимодействия с героем. Конечно, во всем этом есть острая пластика, которая потребовала работы хореографа Андрея Кузнецова».

Великий Гете трудился над созданием своего “Фауста” шесть десятилетий. И это глубокое философское произведение магически притягивает к себе внимание режиссеров, композиторов, актеров. Безусловно, работа над “Фаустом” - это важный момент в творческой жизни художника, некий этап, событие. Художественный руководитель Театра имени Евг.Вахтангова Римас Туминас не один год размышлял над воплощением произведения Гете на сцене. И вот сегодня зритель может побывать на этом спектакле. По словам выдающегося режиссера, в пьесе Гете много юмора, и увидеть, услышать эти нотки и интонации и донести до зрителя - для него было очень важно. Единственным персонажем “Фауста”, лишенным иронии, остается сам доктор Фауст..

Купить билеты на спектакль “Фауст” Римаса Туминаса - для каждого зрителя означает только одно - получить приглашение на удивительный театральный вечер. Побывать в прекрасном зале и насладиться тонкостью интерпретации большой литературы, чудесной игрой актеров.