Юлий Черсанович Ким родился 23 декабря 1936 г. в Москве. После ареста родителей покинул столицу в 1938 году на 16 лет, которые провел в Калужской области и в Туркмении. С 1954 года - опять москвич. Окончил историко-филологический факультет Московского государственного педагогического института (1959), работал пять лет по распределению на Камчатке, затем несколько лет в Москве, преподавал историю и обществоведение (в том числе - в школе-интернате номер 18 при МГУ им. М. В. Ломоносова). Уже в эти годы Юлий Ким стал писать и разыгрывать с учащимися авторские песенные композиции с интермедиями и вокальными сценами, в которых были все элементы мюзикла. В 1965-1968 годах Юлий Ким становится одним из активистов правозащитного движения. В 1966 году он женился на Ирине Петровне Якир (1948-1999) - внучке репрессированного командарма И. Э. Якира. Отец Ирины, известный правозащитник и диссидент Пётр Якир, был арестован в 14 лет и вышел на свободу только в 32 года. В 1968 году Ким расстался со школой навеки по воле начальства, не простившего ему участия в правозащитном движении (а также таких песен, как «Адвокатский вальс», Господа и дамы и других). С тех пор Ким ведет жизнь свободного художника. Ещё будучи студентом пединститута Юлий Ким начал писать песни на свои стихи (с 1956 г.) и исполнять их, аккомпанируя себе на семиструнной гитаре с особым «цыганским» строем. Его первые концерты прокатились по Москве в начале 1960-х годов, молодой автор быстро вошёл в круг самых популярных бардов России. C 1968 г. стал профессионально заниматься сочинением песен и пьес для театра и кино. Будучи участником диссидентского движения, долгое время появлялся в титрах кинофильмов и афишах спектаклей под псевдонимом «Ю. Михайлов», поскольку фамилия «Ким» звучала для начальства по-диссидентски крамольно. Большинство песен Юлия Кима написано на собственную музыку, многое написано также в соавторстве с такими композиторами, как Геннадий Гладков, Владимир Дашкевич, Алексей Рыбников. В 1974 году Юлий Ким вступает в Московский профком драматургов и начинает работу над собственными пьесами. В 1985 году он исполнил главную роль в спектакле по своей пьесе «Ной и его сыновья». В том же году отказался от использования псевдонима и начал публиковаться под собственным именем. Тогда же вышел первый диск с его песнями - «Рыба-кит». К настоящему времени дискография Юлия Кима насчитывает более 20 наименований дисков, аудио- и видеокассет с записями песен. Песни Юлия Кима вошли во все антологии авторской песни, а также во многие поэтические антологии современной русской поэзии, в числе которых «Строфы века» (составитель Е. Евтушенко, 1994). Юлий Ким - член Союза кинематографистов СССР (1987), Союза писателей (1991), Пен-клуба (1997). Автор около пятисот песен (многие из них звучат в кинофильмах и спектаклях), трёх десятков пьес и десятка книг. Лауреат премии «Золотой Остап» (1998). Лауреат российской Государственной премии им. Булата Окуджавы (2000). С 1998 года живет попеременно в Иерусалиме и Москве. Член редколлегии «Иерусалимского журнала».

Сайт в Интернете:

Э того человека знает весь русскоязычный мир. О нём часто пишут, говорят, передачи с его участием «крутят» в теле- и радиоэфирах, но он редко вживую появляется на публике, избегая тусовок и праздных сборищ, поскольку он дорожит своим временем. Он - Поэт! А ещё - драматург, прозаик и шансонье. Его талант многогранен.

Прежде чем разместить на страницах интернет-альманаха своё интервью, долго размышлял: а не дать ли и то, первое, опубликованное в сентябре 1991 года в нашем печатном издании «45-я параллель», сделанное другим журналистом? И потом: а будет ли кто внимательно читать сей фолиант? Не начнут ли перепрыгивать мышкой с пятого на десятое? И всё же решил - надо давать! Кому интересно - тот дочитает. А уж если нет, то извините. Чашу весов перетянул ответ героя на последний вопрос, заданный ему двадцать лет назад.

Конечно, сегодня ответы в первом интервью могли прозвучать несколько иначе: сместились бы акценты, оказались добавленными или убранными некоторые детали, прозвучали бы другие имена. Но, извините за некий элемент нахальства, предполагаю, что именно этот человек оставил бы 95 процентов прежнего текста! Он прекрасно знает, что такое живой аромат эпохи . Правда, сам я не согласен с редакционной «шапкой». На мой взгляд, в ней доминирует… журналистское пижонство.

Итак, вот он - текст! Дословный, нетронутый. Дышите и наслаждайтесь!

Давайте кимить, не юля

Самые популярные, но далеко не самые лучшие песни Юлия Кима (тогда ещё не по собственной воле заточённого в псевдоним «Михайлов») звучали залихватски-грустно - в фильме «Бумбараш».

Ныне его самые лучшие (заветные!) баллады размножены на дисках и магнитофонах. Тихий Ким звучит всё громче (в смысле расширения аудитории). На интервью же идёт по-прежнему неохотно. Быть может, «раскрутить» молчаливого в миру поэта удалось и потому, что первоосновой вопросов послужила анкета, составленная во время оно самим Фёдором Михайловичем Достоевским.

- Какую черту своего характера Вы считаете главной?

Добросовестность. Я никогда не опаздываю к назначенному времени.

- Ваше любимое занятие?

Сочинительство и путешествия. Это как раз то, что наполняет мою жизнь. Сочинительство и путешествия по новым местам со старыми друзьями. Но и по старым местам тоже. В отличие от немалого числа людей, которые считают, что в места юности возвращаться нельзя, у меня это не так. В этом году я снова - в который уж раз! - собираюсь на Камчатку. Я проработал там всего три года, но это осталось на всю жизнь. Можно сказать так: я всё время туда хочу.

- А занятия-развлечения, которые можно считать отвлечением?

Детектив в книге или в телевизоре. Что называется «глаз почесать»... Но поскольку я сразу всё забываю, то достаточно иметь пять томов Чейза, чтобы перечитывать их всю жизнь.

- Ваше отношение к ничегонеделанью?

Видите ли, когда Пушкин говорил: «и фар ниенте - мой закон», он не имел в виду растительное существование. Его лень всегда была настолько наполнена плодотворными размышлениями или переживаниями, что это никак не назовёшь ничегонеделаньем.

- Было ли какое-то историческое событие, которое поразило Вас как личное происшествие?

Было. Я очень хорошо помню октябрь 1962 года, когда представление о том, что атомная война может начаться завтра, поразило меня, как событие совершенно личное. Это Карибский кризис, Хрущёв, ракеты на Кубе… Я отлично помню, как я шёл по проспекту Мира… И в какой-то момент, глядя на яркий, даже резко яркий закат, я вдруг почувствовал, что может быть, я всё это вижу в последний раз. Абсолютно реальное впечатление. Правда, это быстро прошло, но переживание было мгновенным, пронзительным и совершенно подлинным. За ним стояла самая настоящая историческая реальность. Это я хорошо помню.

И ещё, конечно, Афганистан. Как только наши войска вошли в Афганистан - я это очень долго и тяжело переживал… И до сих пор мучаюсь стыдом, что не нашёл в себе силы выступить против этого.

- Ваше отношение к смерти?

Я понимаю этот вопрос… Когда я думаю, что немало художников думали о смерти, предчувствовали её, даже пророчили себе - я сразу вспоминаю своего любимого поэта Давида Самойлова. Давид размышлял о смерти лет, наверное, с пятидесяти. Как мы подшучивали (разумеется, ласково): Давид уже который год прощается с жизнью. Но у него это было не кокетство и не спекуляция, а это были глубокие размышления. При всём при этом колоссальное жизнелюбие во всём, что он думал, писал, делал, говорил - в том, как он жил…

У меня когда-то был набросок стихотворения, сюжет которого был таков: если смерть наступает в пятьдесят лет - все удивляются, в шестьдесят - это более или менее естественно, ну а в семьдесят - вроде бы уже пора. А действительность эту логику всё время опровергает: «Уже который год идёт бомбёжка по всем возрастам, без всякого разбора…» И это настраивает на фаталистическое отношение к смерти - когда она будет - она будет.

- Вы верите в судьбу?

Что касается судьбы, которая всем распоряжается - то нет. Вы знаете, у меня есть одно любимое суеверие, которое я себе охотно прощаю. Кто-то мне сказал, что моё «оккультное» число - восемь. И я инстинктивно на него опираюсь, кружусь вокруг него.

- Например?

Ну, например, когда что-нибудь покупаю. Допустим, цветы.

- Вернёмся к истории. Было ли в ней событие, о котором Вы искренне сожалеете?

Мне легче всего обратиться к истории моего Отечества, и таких событий я могу назвать очень много. В настоящее время я чрезвычайно сожалею о том, что мы никак не могли отдать землю крестьянам. Я переживаю это как личную обиду. Да, у меня личная обида: да что же это такое? Вьетнам уже всё сделал! Сохранив все свои коммунистические структуры, Вьетнам отдал землю своим крестьянам. А у нас все структуры трещат по швам, а землю народу не отдают! Да что же это такое!

- А возьмёт ли народ?

Не надо, не надо… Я разговаривал и со Стреляным, и с Селюниным, и с теми, кто объездил всю нашу провинциальную глубь. Все они говорят: народ возьмёт. Вы понимаете, я видел, как работают русские люди в возрасте от 18 до 40 лет (была такая бригада на путине лосося), - как они работают за настоящие деньги. И работают прекрасно: ни пьянства, ни хулиганства, ни равнодушия.

И то же самое будет по всей «стране великой»… Ну, может быть, какой-то процент есть, он всегда был… Никто не считал, сколько было бездельников и лентяев в 1861 году?!

- А, в принципе, Вы - оптимист или пессимист?

Я - исключительный оптимист. И меня всё время удивляет: почему это все хватаются за голову и кричат: «Завтра - катастрофа! Завтра - катастрофа!» Причём, заметьте, кричат уже три-четыре года. Если не будет сделано то-то и то-то - будет хаос и «совершенно непредсказуемые последствия». И мы не можем даже вообразить эти последствия вот уже три года! «Апокалипсис на пороге!» - это я прочитал в январе прошлого года. И всё это время Апокалипсис на пороге и на пороге…

Как будто у нас не было голода 22-го, не было 37-го года… Я сам прекрасно помню послевоенный голод. Сейчас постоянно читаю «Дневник» Чуковского… Тогда все жили очень плохо - в самом простом, примитивном значении этого слова. Жутко плохо. И все думали: Апокалипсис - ещё впереди. Я понимаю, что всё относительно, но всё-таки тогда была какая-то абсолютная нищета, абсолютный ужас!

- А может быть у тех, кто пугает или предостерегает, есть какие-то тактические соображения?

Нет-нет… Это очень естественное чувство у очень многих людей. Это чувство я объясняю, не тактикой, а нормальной боязнью нового. Действительно, присутствует это чувство ужаса и страха перед грозящей катастрофой, если не сделать то-то и то-то… А пишут эти статьи хорошие, умные люди.

- А у вас есть какой-то рецепт, как выжить? Кроме того, чтобы отдать землю крестьянам…

- Ни малейшего. У меня есть доверие и надежда. Я - человек, занимающийся словом, стараюсь вникать в то, что и как говорят наши умные люди. Вначале я поддался всеобщему восторгу и кинулся самым серьёзным образом осваивать истины, которые открыли нам Абалкин, Шмелёв, Селюнин, Попов, Лацис… А потом понял, что занимаюсь глупостью, потому что пытаюсь встать на уровень их профессионализма. Но зато, читая их статьи, почувствовал этот высочайший профессионализм. Как слушаешь музыку и понимаешь - это замечательный художник, подлинный талант, а это - нет. Объяснить это невозможно, но ухо чувствует.

Так и в этих статьях. Мощный ум и ответственность. Мне очень нравится, как говорит и пишет и отвечает на вопросы Явлинский. (Кстати, он - оптимист). Некоторые его соображения мне чрезвычайно близки. На вопрос Бэлы Курковой в «Пятом колесе», где же выход из тупика, он ответил: «Как? В каком тупике? Мы ведь ещё ничего не делали. Давайте всерьёз всё попробуем: аренду, частную собственность, конверсию, приватизацию и так далее… Вот тогда будем говорить о тупике».

А главная причина моего оптимизма вот в чём. Всю жизнь мы мечтали о свободе и вот получили её. А говорим - катастрофа! Какая катастрофа? Свобода! Просто тяжек и непредсказуем путь от несвободы к свободе. Это всегда непросто. Но можно понять и предвидеть какие-то тенденции. И есть люди, способные это сделать. В этом - моя надежда.

- Вы свободный человек?

Безусловно, нет. Куча комплексов прежнего воспитания во мне сидит и останется до конца. Лучше не будем перечислять их - они должны быть вам известны и понятны. Помните, как в «Онегине»: «…людей, о коих не сужу, затем, что к ним принадлежу».

- Какой вопрос Вы хотели бы задать самому себе?

Вопрос, который я уже давно себе задаю: когда ты закончишь давать интервью? И ответ: «Наверное, это будет очень скоро. И, может быть, сегодняшний раз - последний».

Взять интервью у Юлия Кима повезло собкору «45»

Валерию Перевозчикову

Первоисточник: «45-я параллель», сентябрь 1991 года -

этот текст с тех пор нигде (!) не воспроизводился…

Каким стал Ким

Из книги судеб. Юлий Черсанович Ким родился 23 декабря 1936 года в Москве.

Родился в семье переводчика с корейского языка Кима Чер Сана (1904-1938) и учительницы русского языка и литературы Нины Валентиновны Всесвятской (1907-1974). В 1938 году расстреляли отца, мать до 1946 года находилась в лагерях, затем в ссылке. Вместе с мамой с 1946 по 1954 годы проживал вначале в Калужской области, затем в Туркмении. В 1954 году вернулся в Москву.

Окончил историко-филологический факультет Московского государственного педагогического института (1959), работал три года по распределению на Камчатке.

Затем несколько лет преподавал литературу, историю и обществоведение в школе-интернате №18 при МГУ имени М.В. Ломоносова.

В 1965-1968 годах ЮК становится одним из активистов правозащитного движения, вследствие чего был вынужден вплоть до 1985 года публиковаться под псевдонимом Ю. Михайлов. В 1966 году женился на Ирине Петровне Якир (1948-1999) - внучке репрессированного командарма И.Э. Якира. Отец Ирины, известный правозащитник и диссидент Пётр Якир, был арестован в 14 лет и вышел на свободу только в 32 года.

ЮК в 1967-1969 подписывает многочисленные коллективные письма с требованием соблюдения прав человека, адресованные властям. Он, вместе со своим тестем П. Якиром и с И. Габаем был соавтором обращения «К деятелям науки, культуры и искусства» (январь 1968) о преследованиях инакомыслящих в СССР. Проходил в оперативных сводках КГБ под кодовым названием «Гитарист».

В 1968 ЮК выгоняют из школы-интерната, запрещают любую преподавательскую деятельность.

Будучи студентом пединститута ЮК начал писать песни на свои стихи. Его первые концерты прокатились по Москве в начале 60-х. Молодой автор быстро вошёл в круг самых популярных бардов страны.

С 1968-го стал профессионально заниматься сочинением песен и пьес для театра и кино. Большинство песен ЮК написано на собственную музыку, а также в соавторстве с композиторами Геннадием Гладковым, Владимиром Дашкевичем, Алексеем Рыбниковым.

В 1970-1971 годах ЮК принимал участие в работе по подготовке «Хроники текущих событий». Некоторые её выпуски того периода были отредактированы Юлием Черсановичем.

В 1985 году вышел его первый диск «Рыба-кит».

Сейчас дискография ЮК насчитывает более 20 дисков, аудио- и видеокассет с записями его песен. Песни ЮК вошли во все антологии авторской песни, в антологии современной русской поэзии.

Юлий Ким - член Союза кинематографистов СССР (1987), Союза писателей (1991), Пен-клуба (1997). Автор более пятисот песен (многие из них звучат в кинофильмах и спектаклях), трёх десятков пьес и десятка книг.

Лауреат премии «Золотой Остап» (1998). Лауреат Российской Государственной премии имени Булата Окуджавы (2000). Лауреат Царскосельской художественной премии (2003). Лауреат литературно-музыкальной премии «Признание-2006» в номинации «Бард года», учреждённой Сибирским фондом по увековечиванию памяти Владимира Высоцкого (2007). Обладатель «Бард-Оскара» (Казанский международный фестиваль 2009 года).

С 1998 года живёт попеременно в Иерусалиме и в Москве. Член редколлегии «Иерусалимского журнала». Участвовал в записи «Иерусалимского альбома» - первого диска из серии «Авторская песня в Израиле». Вместе с поэтом и редактором «Иерусалимского журнала» Игорем Бяльским и поэтом Игорем Губерманом проводит презентации журнала в Москве.

В 2010 году написал стихи на музыку Петра Ильича Чайковского к полнометражному мультфильму Гарри Бардина «Гадкий утёнок».

К онечно, время берёт своё: стал шире в плечах, раздобрел, добавилось седины. А вот голос, лукавый блеск глаз, самоирония - всё осталось при нём. В этом смысле Юлий Ким-2011 остался таким, каким запомнился мне Юлий Ким-1966.

Политехнический. Бушует весна. В аудитории распахнуты окна. Занято всё, и уже нет места на ступенях. Концерт идёт без перерыва почти пять часов. Народ начал уставать. И вдруг - Ким! И вдруг - «Гренадёры!». Публика оживилась, начала подпевать, а следом - «Лейб-гусары!», а потом - «По эстакаде движутся машины…», а затем…

Юлий Черсанович принял меня дома. Большая комната, обеденный стол, на котором удобно раскладывать экземпляры рукописи; кресло - по его бокам стоят две высокие деревянные фигуры африканских женщин. Комод с милыми сердцу хозяина сувенирами, привезёнными из разных стран… Никаких излишеств.

Разговор получился долгим и, по крайне мере для меня, интересным. Мне почти не пришлось задавать вопросов, так как Юлий Черсанович, как бы предвидя мои заготовки, продолжал свой монолог. Иногда мне удавалось, надеюсь, по делу, вставлять более-менее пространные реплики. Это был серьёзный разговор о жизни.

Некоторые почему-то считают, что раз уж человек пишет весёлые, ироничные стихи и песни, значит, и в жизни он находится постоянно «навеселе», развлекая всех и каждого. Это далеко не так! Конечно, чувство юмора присутствует у многих. (У кого его нет - это больные люди). Не стоит от авторов весёлых, озорных произведений ждать постоянной клоунады…

- Колесо репрессий проехало по вашей семье. Фактически Вы воспитывались без родителей. Кто Вам помог выжить в те трудные годы? Кому Вы благодарны за это?

- Моя история - рядовая в числе огромного количества подобных историй. Я родился в 1936 году, застав войну в возрасте, что называется невинном, но, тем не менее, в памяти остались бомбоубежища. Я всю войну пробыл под Люберцами. Немецкие самолёты туда долетали редко - помню только два бомбовых взрыва, и помню пленных немцев в 1944 году.

Мои мама и отец попали под сталинский террор. Мы жили в Москве: мама, отец, старшая сестра Алина и я. Отец работал переводчиком в издательстве «Иностранный рабочий», впоследствии переименованном в «Иностранную литературу». Он учился в ГИТИСе, готовился стать театральным режиссёром (видать, его гены «переехали» ко мне - я тоже очень люблю театр). Мама преподавала в школе русский язык и литературу…

Наехал этот каток в конце 37-го года. Отца арестовали (тогда большое количество корейцев арестовали в Москве). Всем им шили одно и то же: шпионаж в пользу Японии. В ноябре взяли, а в феврале убили. «Тройка», «Особое совещание» … - вещи известные.

Маму, спустя некоторое время, отправили, как жену шпиона в лагерь на пять лет. Но она провела в нём намного больше, потому что когда её в 1943 году освободили (это было в Казахстане), война продолжалась. И она осталась в вынужденной ссылке до конца войны.

- Это под Карагандой? «АЛЖИР» - Акмолинский Лагерь Жён Изменников Родины?

Да, посёлок Батык. Она работала учительницей в начальной школе, а недалеко, в поселке Жарык отбывала срок мать Булата Окуджавы . Так что сплошь и рядом - постоянные пересечения.

Нас с сестрой вначале воспитывал дед, потом - тётки. У нас такой обширный клан по русской линии. Корейская линия появилась позже. И немудрено. Отец переехал в Москву из Хабаровска, а вся его родня осталась там. А потом все корейские родственники «благополучно» оказались в Средней Азии. Они попали в первый поток первого национального переселения народов, устроенный Сталиным. Мне уже было за двадцать, когда я познакомился со своей корейской роднёй. Хрущёв реабилитировал репрессированных переселенцев; добился реабилитации отца и я. Тогда и произошло наше знакомство. Но по всем историческим и культурным корням я - русский человек.

Когда мама вернулась из ссылки, ей запретили жить в Москве, мы уехали за «101-й километр» в Малоярославец. Там прошло моё отрочество. Я дорос до седьмого класса, сестра окончила десятилетку, поступила в Первый Московский медицинский институт. Однако жить в Малоярославце было невыносимо голодно, и мы с мамой переехали в Туркмению. Там я окончил десятилетку, там же застала нас весь о смерти «вождя всех народов». Маме сразу же позволили (провинция откликалась быстрее) возвратиться в школу.

Десятый класс я оканчивал вместе с мамой, то есть она преподавала литературу в моём классе. Я вернулся в Москву, поступил в педагогический, в тот самый, который оканчивала моя мама, а она ещё некоторое время оставалась там, в Ташаузе, потому что ей предложили преподавать в местном педагогическом институте.

Ещё учась в школе я собезъянничал у мамы любовь к рифмоплётству. Мама была большая рукодельница по этой части: все стенгазеты, все доморощенные выступления, монтажи… - всё она обильно снабжала своими стихами. И я заразился от неё этой болезнью, тоже стал сочинять стихи с десятилетнего возраста. И добился таких успехов, что чуть ли не выпускное сочинение написал в стихах. Что называется «набивал руку».

А когда появился в институте, то там таких «набивающих руку» оказалось столько, что я со своими стихами не совался. И класс у них повыше, и апломб, и разговаривают умно. Но когда в 1954 году я услышал множество песен - это была всеобщая зараза - я поддался этой болезни, абсолютно графоманскому сочинительству. Выучил несчастные эти три аккорда, добавил ещё три. И вот в этом диапазоне, за пять лет учёбы сочинил где-то штук 15 песен. Все шутливые, потому что не относился серьёзно к этому делу. А рядом со мной - живой пример: Юрий Визбор, Ада Якушева, Боря Вахнюк… - эти звёзды расцвели на моих глазах, потому что серьёзно занимались своими песнями.

Московский педагогический институт конца 50-х годов прошлого века стал своеобразным «Гнездом глухаря», из которого встало на крыло множество замечательных поэтов и бардов. Почему именно там и тогда? Как Вам жилось в студенческие годы?

Иногда мы время от времени встречаемся с Дмитрием Сухаревым и до сих пор спорим: кто больше наплодил бардов - МГУ или Московский педагогический? По количеству получается, что мы немножко впереди, а по качеству - тут вопрос сложный… Но всё это не важно - это наши шутливые разборки.

А этим делом была охвачена вся наша студенческая страна. И в Питере появились бардовские имена, и в Москве сколько угодно, и в Киеве, и в Днепропетровске… - везде. Появились, как грибы. Появились с той самой «пресловутой» оттепелью, которая заслуживает другого эпитета. Я бы сказал - благословенной оттепелью, которая случилась в хрущёвские времена и случилось необратимо. Эта маленькая щёлочка свободы, которую приоткрыла наша железобетонная партия, вдруг дала такой мощный толчок творческому импульсу всей нашей нации в её интеллигентном сословии, что он и не прекращался. Даже во времена застоя он продолжал работать на нашу культуру. Произошёл расцвет поэзии, кино, театра, журналистики… И на этом фоне появились барды.

Что касается меня, то я сформировался как бард на Камчатке.

- Вы на Камчатку попали по распределению или Вас таким образом наказали?

По распределению. Нам предлагали три «точки»: Северный Кавказ, Центральную Сибирь и Камчатку. Я выбрал Камчатку, чтобы познакомиться с экзотическим краем, о котором ничего не знал. И потом была ещё материальная подоплёка моего выбора: Камчатка бронирует жилплощадь. Человек, который уезжал на Севера, оставлял за собой право на квартиру, и мне не надо было выписываться из Москвы.

- А в каком месте этой огромной страны Камчатка Вам пришлось обитать?

- В силу своего халдейства я попал… Халдейство заключалось в том, что я оказался в Петропавловске-Камчатском пятого сентября, когда уже начался учебный год. И меня направили туда, где ещё кто-то требовался, но никто не хотел туда ехать. Теперь, как я понимаю, это была из всех дыр самая дырявая, которую только можно себе вообразить.

Это был посёлок Ильпырский, стоящий на речке Анапка. По этой причине его тоже иногда называли Анапкой. Население две тысячи человек, включая грудных детей. Почти все работали на Анапкинском рыбокомбинате, как теперь говорят «градообразующем предприятии». Маленькая школа-десятилетка. В младших и средних классах училось до 20 учеников, в выпускных - семь-восемь-десять. Была в посёлке и вечерняя школа.

Посёлок был шумный, но дружеский, все друг друга знали. Всех объединяла рыба. Когда начиналась путина, объявляли рыбные авралы. На них выходили все взрослые и дети смышлёного возраста. Задача: разделать и погрузить рыбу. Рука об руку работали партийные руководители, начальники цехов, бичи, домохозяйки, алкаши… С неё и жили. Это было понятно даже ежу.

Помню, учась в институте, нас направляли на уборку картошки или на овощные базы. Мы относились к этой работе шутя, понимая, что таким образом выполняем свои комсомольские обязанности. Нами просто затыкали свою бесхозяйственность.

А здесь всё было иначе. Здесь я шёл, как говорится, с дорогой душой на эти субботники. Я понимал, что это надо, что от меня многое зависит, как и от каждого, кто работал рядом со мной. Ну, а поскольку я был учителем… У меня здесь не было ни малейшего зазора между сознанием и чувством.

- Находясь в Корфе…

Это же почти наши места!

- И тоже дыра несусветная!

Согласен. Толька наша ещё дырее!

- Так вот, находясь в Корфе, мой приятель как-то сказал: «Если ты увидел страну Камчатку, то после этого можешь спокойно умирать». А Вам приходилось бывать в тех краях ещё раз? Вспомнили ли Вас камчадалы?

Я был на Камчатке семь раз. В последний раз вырвался прошлой осенью после 15-летнего перерыва. У меня была благостная мечта, которую я осуществил…

Когда я покинул Камчатку в первый раз, то у меня осталась мечта обязательно вернуться в Анапку, чтобы достичь маяка. Когда я там учительствовал, а я учительствовал подряд три года, а потом с перерывом ещё шесть месяцев, мы со школьниками совершали путешествие к маяку, который находится в 12 километрах от посёлка. Надо было идти по косе, затем пересечь небольшой остров-полуостров, и на его острие находился маяк. Эти воспоминания остались самыми светлыми о той камчатской поре. Костёр, чай, купание…

Мне удалось ещё дважды побывать на маяке: в 83-ем и 95-ом. А потом появилась ещё одна мечта: навестить знаменитые Камчатские гейзеры…

- Кроноцкий заповедник…

Это случилось только прошлой осенью, благодаря нашим камчатским друзьям. Мы с женой до сих пор перебираем эти ярчайшие впечатления.

Камчатка действительно - край диковинный, но эта формула - «Если вы не были там, то ничего не видели» - применима к половине Земного шара. Взять, допустим, Израиль. Он размером, как говорится, с гулькин нос, но он неисчерпаем! Там такие сумасшедшие места! Поэтому с тем же успехом можно сказать, что если не видел Израиль, то не видел ничего.

И вот там, на Камчатке, я стал относиться к песням совсем иначе, чем в институте. Я пел и весёлые, и шутливые, и романтические, и лирические, и первые песни для сцены - всё это появилось там, на Камчатке. За три года я их насочинял в несколько раз больше, чем за время учёбы в институте. Они из меня посыпались как из рога изобилия. В Москву я привёз значительный запас песен и через некоторое время стал знаменитым в Первопристольной и её окрестностях.

И благодаря им же я впервые попал в кинематограф. Их послушал режиссёр Теодор Вульфович, и позвал меня вместе с концертными песнями в кино, которое называется «Улица Ньютона, дом 1». Так что Камчатка дала сильнейший импульс моему творчеству.

Небольшое отступление

Мне посчастливилось побывать на Камчатке в августе 1987 года. Звенела тайга. Дымились вулканы. Шла на нерест благородная рыба.

Мы снимали фильм по заказу Министерства геологии СССР «Применение мотодельтапланов в геологии». Жили в двухэтажном доме старшего егеря Кроноцкого заповедника. В доме - несметное количество комнат и комнатушек, лестниц, коридоров, каких-то переходов. В нём действительно можно заблудиться. В кабинете егеря висела репродукция известной картины «Последний день Помпеи», вырезанная из «Огонька». Рядом пробегали два ручья - Холодный, а в пятидесяти метров от него - Горячий. В Холодном вода - «б-р-р-р!!!», а в Горячем за полчаса можно сварить куриное яйцо. Рядом - родоновые озера… а булькающая глина формировала концентрические рисунки на поверхности грязевого котла кальдеры вулкана Узон.

Запомнился такой случай. На территории заповедника находится знаменитая Долина гейзеров. Все пешие туристы, перед её посещением, обязаны получить запись в маршрутном листе. Подошла группа человек сто из Красноярска. И тут неожиданно полил ливень. Туристы даже не успели поставить палатки. Но он быстро кончился. Выглянуло вечернее солнышко, чёрные тучи спрятались за сопки, появилась радуга. Туристы цепочкой вышли на походную тропу. И тут на небе, почти бесшумно, появился мотодельтаплан! Его и на материке в те годы не каждый видел. Пилот Игорь спустился метров до пятнадцати и медленно пошёл над группой. Та ещё картина: солнце, чёрные тучи, сопки, радуга и на их фоне - птеродактиль! Туристы забыли закрыть рты, а потом опомнились, схватили камеры и фотоаппараты, начали его снимать. Игорь, ожидая такого эффекта, ещё два раза прошёлся над группой и исчез за сопкой. Там его ждал лагерь пилотов…

А вечером мы сидели у костра, и егерь Саша Никифоров рассказывал нам о камчатских медведях, которых здесь видимо-невидимо и по которым он защитил диссертацию. Свою лекцию он прерывал игрой на гитаре. Саша пел замечательно, с азартом, порой вставляя некоторые моменты импровизации. А какие же песни поют на Камчатке? Конечно, про Камчатку: «Рыба-кит», «Капитан Беринг», «Тумгутум», «Мы тилипаем в Оссору»… - да фактически весь репертуар Юлия Кима! Тот день стоит перед глазами, как будто это было сегодня.

Впервые я Вас услышал на концерте бардовской песни в марте 1966 года. Он проходил в Политехническом. Всё происходило почти так, как в фильме гениального Марлена Хуциева «Июльский дождь». Вы не ностальгируете по тем временам? Верите ли Вы в то, что интерес к поэзии настигнет того накала, который был в эпоху «физиков и лириков»?

Такой взрыв был возможен только в «оттепель». Освободились такие творческие силы! Хрущёв её сделал как-то попеременно: одной рукой задавил Пастернака, другой - разрешил печататься Солженицыну. Он быстро оттаивал, и, во всяком случае, никаких репрессий, никакого сталинского катка не было.

Правда, Сталин тоже долго возился с Зощенко и Ахматовой, чуть их не убил. Но зато Мандельштама и целую кучу замечательного люда расстрелял без всякой пощады. Хрущёв такого террора не допустил, но он был противоречив. Одной рукой он допустил выставку Пикассо, поднял «железный» занавес, а другой построил Берлинскую стену, раздавил Венгерское восстание…

Но оттепель давала надежды, дала мощный творческий импульс, начался необратимый процесс. Тогда родились и остались театр «На Таганке», театр «Современник»… и первая плеяда поэтов эпохи оттепели: Ахмадулина , Рождественский, Вознесенский , Евтушенко … - и вся их округа. Все пошли в рост, все прекрасно работали во времена застоя. Конечно, с ними было много всяких приключений, но всё-таки как художники они продолжали действовать.

Участвуя в диссидентском движении, Вы здорово рисковали головой. Каждый выпуск «Хроник» мог стать для Вас последним. Далее - прямая дорога в психушку. Вы об этом знали и ничего не боялись?

Это было осознанное решение. Психушка мне не грозила, а вот срок надо мной висел вполне реальный. Что меня защитило? Меня в 1968 году выгнали из системы образования, запретив преподавать в школе.

- За что?

Я подписывался под очень резкими документами. Тогда это входило в «общий прейскурант действий диссидентов». Мы подписывались своими именами, оставляли телефоны и домашние адреса, тем самым показывая власти, что нам нечего скрывать и скрываться. Мы вполне ответственно подписывались под всякими обращениями, например, по поводу возрождения сталинизма, многими другими.

Выперев меня из школы, они мне на Лубянке сказали: мол, выступать с гитарой не надо, преподавать тоже, но вот против твоей работы в театре и в кино мы ничего не имеем. Это было абсолютно правильное решение, потому что я отправлялся ими в область, которая никогда бы не допустила моего диссидентства. Если бы они отправили меня на вольные писательские хлеба, это было бы для них нерасчётливо. Ведь писатель отвечает только за себя. А когда отправляют работать в театр или в кино, то человек поневоле отвечает за коллектив. Поэтому никоим образом здесь я не мог себе позволить диссидентства, хотя кое-что и делал негласно.

- В фильме «Бумбараш» герой, в исполнении Валерия Золотухина много поёт. Напомню нашим читателям эти песни: «Журавлик по небу плывёт…», «Наплевать», «Ходят кони», «Марш четвёртой роты». В них по сюжетности, иронии, задорности угадывалась Ваша рука. Однако в титрах автором песен значился Ю. Михайлов. Как жилось Юрию Михайлову в те годы?

Весело! Но рассказывать об этом подробно… не хватит дня. Давайте как-нибудь в другой раз…

Вы относитесь к славной плеяде «шестидесятников», исподволь раскачивали систему. Вы довольны результатом своего труда?

- О «шестидесятниках» я могу сказать то, что уже неоднократно говорил: «шестидесятники» боролись за гласность. В диссидентстве были разные течения: национальные, культурные, религиозные… и всех их объединяло одно: «Дайте возможность сказать! Не хотите - мы сами это сделаем!» И диссидентство сделало это - добилось свободы слова в явочном порядке, добилось на 90 процентов.

Уровень гласности уже при Горбачёве поднялся на недосягаемую высоту, при Ельцине стал ещё выше. Сейчас его несколько урезали, особенно в эфире да местами в печати. Но, тем не менее, он всё равно очень высок. По крайней мере, театры, поэты, художники творят, что хотят. Вот это главное достижение.

А что касается всего остального, то диссиденты за это ответственности не несут. Сахаров видел будущее России по-своему, Солженицын - по-своему, но это уже было за диссидентским движением, за диссидентским порогом. Когда уже возможна была легальная оппозиция.

У Вас гражданство России и Израиля. Однако мне кажется, что Вас знает всё русскоязычное население «шарика». Легко ли нести такую ношу?

P . S . Мне давно хотелось познакомиться с Юлием Черсановичем Кимом и взять у него интервью. Первую попытку сделал в клубе бардовской песни «Гнездо глухаря» на его концерте в мае прошлого года. Получил визитку и просьбу позвонить осенью. Звонил. Очередной перенос срока. И так - несколько раз. Но я звонил точно в тот день, когда меня просили. Видимо, моя упёртость и пунктуальность сломили сопротивление «недоступного» Кима, и моей наградой стало это интервью.

Конечно, готовился, конечно, перечитал его сборник «Сочинения», подаренный мне автором ещё в 2000 году. И всё равно осталось чувство неудовлетворения: я спрашивал поэта о том, что уже знал. Или почти знал. Можно было бы задать вопросы и покруче. Но зачем? Я - не папарацци.

И всё равно многое осталось за кадром. Хотелось сделать ещё несколько отступлений, рассказать о людях, которые упоминаются в нашей беседе. Например, замечательный режиссёр Теодор Юрьевич Вульфович. Его дебютный игровой фильм «Последний дюйм» стал хитом проката конца 50-х. Сколько сил он отдал кинолюбительскому движению страны! А его потрясающая военная проза! «Там, на войне», «Ночь ночей. Легенда о БЕНАПах»…

Но что получилось, то получилось - не обессудьте.

Главное - Юлий Ким прописался на страницах нашего интернет-альманаха и, надеюсь, доставит удовольствие своими стихами всем любителям поэзии.

Долгие Вам лета, дорогой Юлий Черсанович!

Иллюстрации:

фотографии Юлия Кима разных лет;

Ирина Якир и Юлий Ким, 1976;

портрет, открывающий материал,

сделан Вячеславом Лобачёвым в марте-2011;

автограф Поэта для читателей «Сорокапятки»

Юлий Ким как проект

Я иду на урок: 8-й класс

Ирина Учамбрина

Ирина Алексеевна УЧАМБРИНА - методист научно-методического центра Юго-Восточного округа Москвы, учитель средней школы № 919.

Юлий Ким как проект

В начале учебного года, определяя тему нашей будущей проектной работы, мы с восьмиклассниками перебрали массу вариантов - от творчества Н.В. Гоголя до произведений современных писателей - и решили остановиться на том, что было бы интересно нам всем. Необходимо было учесть также специфику класса - это ребята живые, активные, не стесняющиеся публики, многие из них не раз уже выступали на школьной сцене, и все эти качества нужно было использовать.

Предложенная мной “кандидатура” заинтересовала ребят. Юлий Ким - наш современник, живой классик русской литературы и активный участник общественной жизни страны. Юлий Черсанович - автор ироничный, “смешной”, его творчество наполнено юмором, его песни из кино- и телефильмов на слуху практически у каждого. Имя Кима хорошо знакомо выпускникам МГПИ им. Ленина, любителям автор­ской песни, прогрессивно настроенной интеллигенции, для которой идеалы шестидесятников не пустой звук... Но это, к сожалению, не подавляющее большинство жителей страны. И мне хотелось приобщить своих учеников к творчеству человека, под знаком которого прошла и моя институтская молодость, чьи песни пели мы и “на картошке”, и на наших кухнях, и на студенческих концертах. Песни Кима - это не только часть нашей с однокурсниками юности. Это часть жизни многих и многих выпускников МГПИ. И это часть жизни нашей страны.

“Светлый человек”, “добрый талант”, “чистая душа”, “навеки Юлик” - вот лишь немногие отзывы людей, знающих Юлия Черсановича лично или бывавших на его концертах. Сергей Никитин когда-то сказал: “Творения Кима создают у слушателей неповторимое ощущение полёта”. И это действительно так. Это и полёт творческой фантазии, и полёт свободного духа, и полёт искрящегося остроумием и иронией слова. Феномен Кима состоит ещё и в том, что многие даже не представляют себе, как хорошо они знакомы с его творчеством, как часто, сами того не зная, цитируют строчки поэта. Нельзя не согласиться с мнением журналиста и писателя Д.Быкова: “Юлий Ким - один из самых больших поэтов второй половины ХХ и первой половины ХХI века. Порукой тому количество надёрганных из него пословиц, поговорок, мыслей и максим”.

Вместе с учащимися намечая план будущей работы, мы решили не ограничиться печатным иллюстрированным вариантом проекта и его компьютерной презентацией, а задумали ещё представить небольшую театрализованную постановку. Общими усилиями сформулировали тему, над которой будем работать в течение года: «Юлий Ким - бард, поэт, драматург” .

Каждый из участников проекта получил своё задание - исследовать одну из сфер жизни и творчества Ю.Кима. Были определены следующие направления.

2. Фрагментыбиографии: учёба в пединституте (историко-филологический факультет МГПИ им. Ле­нина), недолгая педагогическая деятельность на Камчатке, позднее в Москве в физическом лицее.

3. Как отразились события, происходящиев стране, на жизни семьи. Судьба родителей - корейского переводчика Кима Черсана и русской учительницы литературы Н.В. Всесвятской (здесь нам очень помогла книга Алины и Юлия Кимов «О нашей маме Нине Всесвятской, учительнице»); диссидентская, правозащитная деятельность Кима; сатирические произведения, написанные в годы “застоя”; почему Киму пришлось стать Ю.Михайловым и т.д.

4. Ким и кино. Песни, написанные к телефильмам «Бумбараш», «Обыкновенное чудо», «Двенадцать стульев», «Человек с бульвара Капуцинов», «Про Красную Шапочку» и т.д.

5. Ким и театр. Произведения, созданные для московских театров: сказка «Иван-Царевич», мюзикл «Клоп» по пьесе В.Маяковского на музыку В.Дашкевича, либретто недавно поставленной оперы «Ревизор» (музыка В.Дашкевича) в студии А.Покровского, песни, созданные для спектакля «Недоросль» по комедии Д.И. Фонвизина.

6. Творчество и деятельность Ю.Кима в настоящее время(выступления, концерты, книги).

7. Литературоведческий анализстихотворных текстов Кима, наблюдения над стилем, над средствами художественной выразительности.

Н екоторые результаты нашей полугодовой работы были представлены в композиции «Литературная гостиная. Знакомьтесь: Юлий Ким» .В неё были включены материалы, которые собрали ребята: фотографии, найденные ими в Интернете, фрагменты интервью Юлия Черсановича, записи стихов и песен в исполнении самого Кима и группы «Песни нашего века». Было запланировано также живое исполнение произведений Кима самими учащимися. Нам хотелось, чтобы сценарий отражал основные сферы жизни нашего замечательного современника, а также его гражданскую позицию, ответственное отношение к тому, чем он занимается, осознание им своего назначения и высокого звания поэта, поэтому в сценарий вошли не только забавные песни, но и серьёзные, проблемные стихи.

Для того чтобы композиция была органичной, некоторые песни мы решили прочитать как стихотворения. Ведь у Кима мало стихов как таковых - большинство из них положены на музыку или им самим, или такими замечательными композиторами, как Владимир Дашкевич, Геннадий Гладков и Алексей Рыбников. Перед исполнением «Театрального пролога» ребята предварительно слушали, как поёт это произведение сам Ким, и некоторые особенности авторской интонации попытались передать в своём чтении. Говорят, что песни бардов очень много теряют при чтении, что без музыки их стихи мало стоят, но мы убедились в том, что это не так. Наоборот, каждое слово звучит особо, это именно стихи, которые в песне не всегда слышны как надо.

Большой удачей в работе над проектом было для нас участие в записи телепередачи «Линия жизни» с Юлием Кимом. Ребята смогли своими глазами увидеть артиста, почувствовать обаяние его иронии, услышать в исполнении Юлия Черсановича песни, которые они уже разучили, а также оценить искренность и глубину ответов на вопросы, заданные ему публикой. Слушателей интересовали подробности биографии Кима, его участие в правозащитной деятельности, проблемы творчества и даже проблемы преподавания.

Работа над проектом пока ещё не закончена. В перспективе мы собираемся представить не только компьютерную презентацию нашей деятельности и окончательный печатный вариант со всеми собранными воедино материалами, но и небольшой концерт «Театр песни Юлия Кима».

В заключение остаётся лишь сказать, что такая форма работы, как проектная деятельность, очень плодотворна. Она пробуждает живой, непосредственный интерес к предмету, разнообразит как деятельность учителя, так и деятельность учащихся, готовит их к разного рода творчеству, учит интегрировать разные виды искусства, такие как литература, музыка, театр, кино. Помимо всего прочего, проектные (исследовательские) работы имеют хорошие перспективы к тому, чтобы стать формой экзамена по литературе (рефераты постепенно уходят в прошлое), и это тоже необходимо учитывать при планировании учебной и внеурочной деятельности учащихся.

Предлагаю вниманию читателей сокращённый вариант нашей композиции по творчеству Юлия Кима.

Литературная гостиная «Знакомьтесь: Юлий Ким!»

(Звучит фонограмма песни «Фантастика-романтика».)

Ведущий . Юлия Кима знает практически каждый российский человек, даже тот, кто с трудом припомнит, слышал ли он когда-нибудь это имя. Однако есть такие телефильмы, которые смотрели все, и все слышали песни, звучащие в них. «Про Красную Шапочку» и «Обыкновенное чудо», «Бумбараш» и «Двенадцать стульев», а ещё «Формула любви», «Точка, точка, запятая» и много-много других. Ну кто из нас хоть однажды не напевал: “А-а-а... крокодилы, бегемоты...” или “А бабочка крылышками бяк-бяк-бяк...” Или “Уно, уно, уно, ун моменто...” Автор всех этих популярных песен - поэт, драматург, композитор, один из лучших отечественных бардов - Юлий Черсанович Ким.

Часто так случается, что песня, выходя в народ, если это хорошая, настоящая песня, утрачивает своего автора. Именно так нередко происходило с творениями Юлия Кима. Например, однажды в одной телепередаче известный актёр признавался, что очень любит русские народные песни, особенно вот эту...

(Звучит фонограмма песни «Губ ы окаянные, думы потаённые...».)

Ведущий . Говорят, что после этого Юлий Черсанович, снимая телефонную трубку, представлялся так: “Русский народ слушает!”

Юлий Ким родился в Москве 23 декабря 1936 года. Жестокие события тех лет - аресты и репрессии - коснулись и его семьи.

Поэт. “ Моего отца взяли и дали ему десять лет без права переписки, что по тем временам, как правило, означало расстрел. Через два года взяли и маму, и впервые я увидел её сознательными глазами, когда мне уже было лет десять. А в 1951 году судьба занесла нас с мамой в Туркмению. На великую стройку социализма - Главный Туркменский канал. Там, в Ташаузе, и закончил я школу. Там на гармошке выучился играть, в хоре пел и стихи писал непрерывно, в том числе и на смерть Сталина, которые послал в «Комсомолку», которая, слава Богу, их не напечатала”.

(Звучит фонограмма песни “Хорошо идти фрегату...”)

Поэт. “В педагогический институт ребят брали охотно, и хотя я перепутал водопад Ниагару с Викторией, экзаменатор сделал вид, что Ниагара в Африке тоже имеется, и поставил мне пять. И я поступил в институт, нагло полагая, что уж когда-нибудь в процессе обучения стану если не писателем, то журналистом, либо редактором, либо учёным-литературоведом - только не учителем. Подобно Печорину, я чувствовал в себе силы необъятные, заслуживающие, разумеется, лучшего применения сравнительно с убогой карьерой школьного наставника. Но в один прекрасный день я очутился на пороге института с дипломом учителя и трёхлетним контрактом. Не удалось мне уклониться от педагогической стези. «Ну что ж, - вздохнул я. - Графа Монте-Кристо из меня не вышло. Преподавать так преподавать». И, согласно контракту, отправился на Камчатку”.

Ведущий. По камчатским впечатлениям созданы такие песни Кима, принёсшие ему известность, как «Рыба-кит», «Капитан Беринг» и др.

(В исполнении учащихся звучит песня «Рыба-кит».)

На далёком севере
Бродит рыба-кит,
А за ней на сейнере
Ходят рыбаки.

Нет кита, нет кита,
Нет кита, не видно,
Вот беда, вот беда,
До чего обидно!

Как-то ночкой чёрною
Вышел капитан,
И в трубу подзорную
Ищет он кита:

“Нет кита, нет кита,
Нет кита, не видно,
Вот беда, вот беда,
До чего обидно!”

Как-то юнга Дудочкин
Бросил в море лот,
И на эту удочку
Клюнул кашалот.

Вот и кит - но что за вид:
Только рёбра видно,
Фу, какой - худой такой!
До чего обидно!..

На далёком севере
Бродит рыба-кит,
А за ней на сейнере
Ходят рыбаки.

Поэт. “Без малого девять лет я учительствовал, и с удовольствием. Точнее, с чувством увлекательного и значительного дела. Бесконечно творческого. Одновременно с этим шло у меня, и всё лучше и больше, дело писательское, и настал момент прощания со школой. Что ж, по судьбе, по призванию вышло мне быть писателем. Не вышло бы - я бы учительствовал по сей день”.

Ведущий. Дружба Юлия Кима с кинематографом началась ещё в 60-е годы и продолжается до сих пор. Много пишет Ким и для театра. Среди его произведений - песни и романсы, куплеты и баллады, арии и молитвы, которые исполняют солдаты, студенты, рыцари, охотники, офицеры, странники, красноармейцы, пираты - герои произведений Мольера, Гайдара, Свифта, Сервантеса, Маяковского, Остров­ского и др.

(Читается «Театральный пролог» к пьесе «Как вам это понравится» по У.Шекспиру.)

Медам, месье, синьоры!
К чему играть спектакли,
Когда весь мир театр
И все мы в нём актёры, -
Не так ли, не так ли?
Медам, месье, синьоры!
Как жаль, что в этой драме
Бездарные гримёры.

Коварные суфлёры -
Мы сами, мы с вами.
О, как бы нам, синьоры,
Сыграть не фарс, а сказку.
О счастье и надеждах,
Сыграть, пока не скоро
Развязка, развязка!..

О, мир, где вместо падуг
Над нами арки радуг,
Где блещет вместо ламп луна!
Где мы, мы играем слабо,
О, как бы нам хотя бы
Не путать амплуа, амплуа...
Амплуа? Гоп-ля-ля!

(В исполнении учащихся звучит песня «Я клоун».)

Я клоун,
я затейник,
Я выбегаю на манеж не ради денег,
А только
ради смеха:

Быть может,
когда я - вот он,
Одной печалью станет меньше у кого-то, -
Выходит,
ровным счётом,
На свете больше станет радостью одной!

Я клоун,
весёлый клоун!
Я этой шапочкой навеки коронован!
Ну разве
я не прекрасен?
Вот это клоун! Вот потеха! Вот чудной!
Давайте
поля сражений
Объединим в один манеж для представлений:
Я выйду
на середину -
И вы, как дети, смейтесь, смейтесь надо мной!
Я клоун!
Я затейник!

Ведущий. Особая тема в творчестве любого поэта - тема любви, и Юлий Ким не исключение. Меняются эпохи и правительства, меняются нравы и обычаи, но любовь всё так же остаётся самым прекрасным чувством на земле, которое оказывается обыкновенным чудом и помогает победить всех колдунов и злодеев, пережить все невзгоды и испытания.

(Звучит песня «Не покидай меня, весна» из к/ф «Красавец мужчина».)

Не покидай меня, весна,
Грозой и холодом минутным
Меня напрасно не дразни!
Не покидай меня, весна,
Сияй мне ярче с каждым утром!
Продлитесь вы, златые дни...

Продлись, продлись, мой дивный сон!
Тебя послало провиденье,
Тебя так долго я ждала!
Ты так прекрасен, милый сон,
Что я не верю в пробужденье,
И лишь тобой душа жива!

Не покидай меня, весна,
Когда так радостно и нежно
Поют ручьи и соловьи!
Не покидай меня, весна,
Не оставляй меня, надежда
На чудо счастья и любви!

Ведущий. Юлий Ким, безусловно, блестящий стилист и непревзойдённый мастер театральных монологов. Но он ещё наш с вами современник, поэтому не может не откликнуться на события, происходящие в жизни страны. “Совесть, благородство и достоинство - вот оно, святое наше воинство” - эти слова вслед за Булатом Окуджавой мог бы повторить и Юлий Черсанович.

(Читается «Песня о мире».)

Всё в мире снова темно и грозно.
Как докричаться до глав правительств?
Договоритесь - ещё не поздно!
Пока не поздно - договоритесь!
Мы понимаем - это трудно, очень трудно.
Мы понимаем - наша песенка наивна:
Наверно, легче сдохнуть обоюдно,
Чем хоть бы раз довериться взаимно.
Мы понимаем: слишком много генералов,
Которых не переучить на почтальонов.
Мы понимаем: ради высших идеалов
Необходима гибель наших миллионов, -
Мы понимаем...
Но как же дети?
За что же дети - обречены?
Нет ничего на белом свете,
Что может стоить такой цены.

Поэт. “Я много думаю - куда пойдёт страна, и, знаете, мне замерещился какой-то странный тип человека, который должен появиться в нашей жизни. Я хоть смутно, но себе его представляю - в нём немало черт знакомых мне людей. Самая главная его отличительная черта - свободный российский человек”.

(Читается стихотворение «Своим путём».)

Когда тобою решено
Добиться благородной цели,
То остаётся лишь одно:
Осуществить мечту на деле.
И вот, покинув отчий дом,
Идёшь, исполненный отваги,
И пусть овраги, пусть коряги, -
Ты всё равно идёшь своим путём...

То круто вверх, то резко вниз,
Взлетел опять - и вновь расшибся.
А слева смех, а справа свист:
“Эй! Признавайся, что ошибся!”
А ты всё дальше, напролом,
И видишь сквозь туман и слёзы:
Всё шире даль...
Всё ближе звёзды...
И ты не зря идёшь своим путём!
И ты всегда иди своим путём.

Поэт. “Я думаю, что слово «поэт» - самое точное определение. Не только потому, что главным образом я пишу стихи, но и по общему ощущению самого себя. Можно просто сказать - русский писатель, поскольку это включает всё - и сочинение пьес, и прозы, и стихов, и песенных текстов”.

На пороге наших дней
Неизбежно мы встречаем,
Узнаём и обнимаем
Наших истинных друзей.
Здравствуй, время гордых планов,
Пылких клятв и долгих встреч!
Свято дружеское пламя,
Да не просто уберечь...

Всё бы жить, как в оны дни,
Всё бы жить - легко и смело,
Не высчитывать предела
Для бесстрашья и любви.
И, подобно лицеистам,
Собираться у огня,
В октябре багрянолистом
Девятнадцатого дня...

Но судьба своё возьмёт.
По-ямщицки лихо свистнет,
Всё по-своему расчислит,
Не узнаешь наперёд.
Грянет бешеная вьюга,
Захохочет серый мрак,
И - спасти захочешь друга,
Да не выдумаешь - как...

На дорогах наших дней,
В перепутьях общежитий
Ты наш друг, ты наш Учитель,
Славный пушкинский Лицей!
Под твоей бессмертной сенью
Научиться бы вполне
Безоглядному веселью,
Бескорыстному доверью,
Вольнодумной глубине!..

Биография

Юлий Черсанович Ким (род. 23 декабря 1936, Москва) - советский и российский поэт, композитор, драматург, сценарист, бард, участник диссидентского движения в СССР, лауреат литературных и музыкальных премий.

Родился в семье переводчика с корейского языка Ким Чер Сана (1904-1938) и учительницы русского языка и литературы Нины Валентиновны Всесвятской (1907-1974). В 1938 году его отец был расстрелян, мать до 1946 года была в ссылке. После ареста родителей 16 лет провёл в Калужской области и в Туркмении. В 1954 году вернулся в Москву.

Окончил историко-филологический факультет Московского государственного педагогического института (1959), до 1963 г. по распределению работал в школе на Камчатке (п. Анапка Карагинского района), затем несколько лет в Москве, преподавал литературу, историю и обществоведение (в том числе - в школе-интернате номер 18 при МГУ имени М. В. Ломоносова).

Уже в эти годы Юлий Ким стал писать и разыгрывать с учащимися авторские песенные композиции с интермедиями и вокальными сценами, в которых были все элементы мюзикла.

В 1965-1968 годах Юлий Ким становится одним из активистов правозащитного движения, вследствие чего вынужден был вплоть до 1985 года публиковаться под псевдонимом Ю. Михайлов. В 1966 году он женился на Ирине Петровне Якир (1948-1999) - внучке репрессированного командарма Ионы Якира. Отец Ирины, известный правозащитник и диссидент Пётр Якир, был арестован в 14 лет и вышел на свободу только в 32 года.

Юлий Ким в 1967-1969 годах подписывал многочисленные коллективные письма с требованиями соблюдения прав человека, адресованные властям. Он, вместе со своим тестем П. Якиром и с И. Габаем, был соавтором обращения «К деятелям науки, культуры и искусства» (январь 1968) о преследованиях инакомыслящих в СССР. Проходил в оперативных сводках КГБ под кодовым именем «Гитарист». К этому же периоду относится и ряд песен Кима, тематически связанных с «диссидентскими» сюжетами: суды, обыски, слежка и т. п.

В 1968 году Ким окончательно расстался со школой по воле начальства, не простившего ему участия в правозащитном движении (а также таких песен, как «Адвокатский вальс», Господа и дамы и других). С тех пор Ким ведёт жизнь свободного художника.

Ещё будучи студентом пединститута Юлий Ким начал писать песни на свои стихи (с 1956 года) и исполнять их, аккомпанируя себе на семиструнной гитаре с особым «цыганским» строем. Его первые концерты прокатились по Москве в начале 1960-х годов, молодой автор быстро вошёл в круг самых популярных бардов России.

С 1968 года стал профессионально заниматься сочинением песен и пьес для театра и кино. Будучи участником диссидентского движения, долгое время появлялся в титрах кинофильмов и афишах спектаклей под псевдонимом «Ю. Михайлов», поскольку фамилия «Ким» звучала для начальства по-диссидентски крамольно. При этом публиковаться он не мог даже под псевдонимом.

Ким разносторонний и резко ­критикующий общество бард. Он вёл борьбу против пустых лозунгов партии, бессодержательной советской идеологии, господствующей по­всюду лжи, принуждения к двоемыслию, фальши, - и всё это в лёгкой форме, смеясь, иронически, иногда под маской клоуна.
- Вольфганг Казак

В марте 1968 года Юлий Ким вместе с Александром Галичем, Владимиром Бережковым и другими бардами участвует в Фестивале авторской песни, организованном клубом «Под интегралом». Большинство песен Юлия Кима написано на собственную музыку, многое написано также в соавторстве с такими композиторами, как Геннадий Гладков, Владимир Дашкевич, Алексей Рыбников.

В 1970-1971 годах Юлий Ким принимал участие в работе по подготовке «Хроники текущих событий». Некоторые её выпуски этого периода практически полностью отредактированы им. Затем Юлий Ким отошёл от активной правозащитной деятельности. В 1974 году Юлий Ким вступает в Московский профком драматургов и начинает работу над собственными пьесами. В 1985 году он исполнил главную роль в спектакле по своей пьесе «Ной и его сыновья». В том же году отказался от использования псевдонима и начал публиковаться под собственным именем. Тогда же вышел первый диск с его песнями - «Рыба-кит».

После начала перестройки фирма грамзаписи «Мелодия» выпустила пластинку с песнями Кима (1988); в титрах кинофильмов появляется его фамилия. Песенная пьеса-композиция «Московские кухни» (1990) стала своеобразным завершением темы диссидентства в творчестве Кима.

К настоящему времени дискография Юлия Кима насчитывает более 20 наименований дисков, аудио- и видеокассет с записями песен. Песни Юлия Кима вошли во все антологии авторской песни, а также во многие поэтические антологии современной русской поэзии, в числе которых «Строфы века» (составитель Евгений Евтушенко, 1994).

Член Союза кинематографистов (1987), Союза писателей (1991), Пен-клуба (1997). Автор около пятисот песен (многие из них звучат в кинофильмах и спектаклях), трёх десятков пьес и десятка книг.

Лауреат премии «Золотой Остап» (1998). Лауреат российской Государственной премии имени Булата Окуджавы (2000). В 2002 году перевёл мюзикл Нотр-Дам де Пари на русский язык, является автором русской версии сценария этого знаменитого спектакля и большинства песен.

С 1998 года живёт попеременно в Иерусалиме и Москве. Член редколлегии «Иерусалимского журнала».

7 марта 2008 года Юлий Ким вместе с другими бардами участвовал в Фестивале авторской песни «Снова „Под интегралом“ - 40 лет спустя», посвящённом возрождению клуба «Под интегралом» и сорокалетию Фестиваля 1968 года.

В 2010 году написал стихи на музыку П. Чайковского к полнометражному мультфильму Гарри Бардина «Гадкий утёнок» (по Г.-Х. Андерсену).

В 2015 году решением жюри общества поощрения русской поэзии Юлию Киму была присуждена национальная премия "Поэт", что вызвало негативную реакцию, с одной стороны Александра Кушнера и Евгения Рейна, которые вышли из состава жюри этой премии за отказ присудить её 58-летнему литератору из Санкт-Петербурга Алексею Пурину, с другой стороны - Евгения Евтушенко и Олега Чухонцева, которые в качестве лауреата хотели видеть Наума Коржавина, о чём Евгений Евтушенко заявил прямо на церемонии награждения Юлия Кима 28 мая в Москве.

Инсценировки

«Самолёт Вани Чонкина», - мюзикл Юлия Кима и Владимира Дашкевича по роману Владимира Войновича - видео: Юлий Ким читает своего «Чонкина», Минск, 1994

Фильмография

Песни Кима прозвучали в 50 фильмах, среди которых:

1963 - Улица Ньютона, дом 1.
1969 - У озера
1971 - Бумбараш
1972 - Точка, точка, запятая…
1974 - Засекреченный город
1974 - Рассказы о Кешке и его друзьях
1975 - Что с тобой происходит?
1976 - 12 стульев
1977 - Про Красную Шапочку
1977 - Усатый нянь
1978 - Красавец-мужчина
1978 - Короли и капуста
1978 - Пять вечеров
1978 - Ярославна, королева Франции
1978 - Обыкновенное чудо
1979 - Голубой карбункул
1979 - Очень синяя борода
1979 - Сватовство гусара
1980 - Дульсинея Тобосская
1981 - Вакансия
1982 - Дом, который построил Свифт
1982 - Сказка странствий
1982 - Там, на неведомых дорожках…
1984 - Пеппи Длинныйчулок
1984 - Формула любви
1984 - Рассмешите клоуна
1985 - После дождичка в четверг (Автор сценария и текста песен)
1987 - Человек с бульвара Капуцинов
1988 - Раз, два - горе не беда! (Автор сценария и текста песен, актёр)
1988 - Собачье сердце
1988 - Убить дракона
1991 - Тень, или Может быть, всё обойдётся
2002 - Лекарь поневоле (Автор музыки и текста песен)
2010 - Гадкий утёнок

Награды

1978 - Лауреат фестиваля «Песня года» (Песенка Красной Шапочки)
1998 - Лауреат премии «Золотой Остап»
1999 - Лауреат Государственной премии имени Булата Окуджавы.
2003 - Лауреат Царскосельской художественной премии
2007 - Лауреат литературно-музыкальной премии «Признание-2006» в номинации «Бард года», учреждённой Сибирским фондом по увековечиванию памяти Владимира Высоцкого
2007 - Лауреат Национальной премии «Музыкальное сердце театра» в номинации «Лучший текст песен (автор / перевод)»
2009 - Обладатель «Бард-Оскара» (Казанский Международный Фестиваль)
2015 - Лауреат премии «Поэт»