Бруно Ясенский: краткая справка. Смотреть что такое "Ясенский, Бруно Яковлевич" в других словарях

Ошибка Lua в Модуль:CategoryForProfession на строке 52: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Биография и творчество

В 1935 году по приглашению рабочих завода Уралмаш посетил Свердловск. По некоторым данным, собирался написать роман по материалам, собранным на Урале, но не успел .

Летом 1937 года снят со всех должностей и исключён из Союза писателей «за контрреволюционную деятельность».

Расстрелян в период сталинских репрессий.

Арест. 31.07.1937. Приговорен ВКВС СССР 17.09.1938 по обв. в участии в к.-р. террористической организации. Расстрелян 17.09.1938. Реабилитирован 24.12.1955.

Его произведения в дальнейшем переиздавались. Как и в случае с рядом других жертв репрессий, дата и причины его смерти в -1980-е годы фальсифицировалась (утверждалось, что он якобы умер в ссылке в 1941 году).

Прозе Ясенского свойственны лёгкость, насыщенность действия и наглядность изображения; эта проза служит пропаганде коммунистических идей.

Сочинения

But w Butonierce. - Warsz. , 1921.
Ноги Изольды Морган. - Lwów, 1923.
Słowo о Jakubie Szeli. - P. , 1926.
Je brûle Paris. - P. , 1928.
Я жгу Париж. - 1928.
Palę Paryż. - Warsz. , 1929 (3-е изд. - 1957).
Бал манекенов. Пьеса. - М.-Л., ГИХЛ, 1931.
Сын рикши. Повесть. - М., 1931
Галицийская жакерия (Слово о Якове Шеле). Пьеса. - «Московский рабочий», 1931.- 160 с.; М.-Л., ОГИЗ-ГИХЛ, 1932. - 178 с.
Человек меняет кожу. - 1932-1933. (10 прижизненных изданий)
Кишлак в ущелии. Повесть.- М., 1934.
Нос. - М., Советский писатель,1936.; М., Жургаз, 1937.
Заговор равнодушных // «Новый мир». - 1956. - № 5-7.
Избранные произведения. / [Предисл. А. Берзинь]. - Т. 1-2. - М ., 1957.
Слово о Якубе Шеле. Поэмы и стихотворения. / [Предисл. А. Гидаша]. - М ., 1962.
Человек меняет кожу. / [Послесл. В. Оскоцкого]. - М ., 1969.
Utwory poetyckie, manifesty, szkice. - Warsz. , 1972.

Напишите отзыв о статье "Бруно Ясенский"

Примечания

Библиография

Озеров В. Живые нити времени. // Знамя . - 1956. - № 10.
Кардин В. Благодатное солнце. // Он же. Верность времени. - М ., 1962.
Stern A. Bruno Jasieński. - Warsz. , 1969.
Русские советские писатели-прозаики. Биобиблиографический указатель. - Т. 7, ч. 2. - М ., 1972.

Ошибка Lua в Модуль:External_links на строке 245: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Отрывок, характеризующий Бруно Ясенский

Девочка видимо очень устала от такого огромного наплыва самых разных эмоций, и её личико стало очень бледным, беспомощным и печальным... Она крепко-накрепко вцепилась в руку своему брату, как будто ища у него поддержки, и тихо прошептала:
– И все вокруг нас не видят... Что же это такое, папа?..
Она вдруг стала похожа на маленькую, грустную старушечку, которая в полной растерянности смотрит своими чистыми глазами на такой знакомый белый свет, и никак не может понять – куда же теперь ей идти, где же теперь её мама, и где теперь её дом?.. Она поворачивалась то к своему грустному брату, то к одиноко стоявшему и, казалось бы, полностью ко всему безразличному отцу. Но ни один из них не имел ответа на её простой детский вопрос и бедной девчушке вдруг стало по-настоящему очень страшно....
– А ты с нами побудешь? – смотря на меня своими большими глазёнками, жалобно спросила она.
– Ну, конечно побуду, если ты этого хочешь, – тут же заверила я.
И мне очень захотелось её крепко по-дружески обнять, чтобы хоть чуточку согреть её маленькое и такое испуганное сердечко...
– Кто ты, девочка? – неожиданно спросил отец. – Просто человек, только немножко «другой», – чуть смутившись ответила я. – Я могу слышать и видеть тех, кто «ушёл»... как вот вы сейчас.
– Мы ведь умерли, правда? – уже спокойнее спросил он.
– Да, – честно ответила я.
– И что же теперь с нами будет?
– Вы будете жить, только уже в другом мире. И он не такой уж плохой, поверьте!.. Просто вам надо к нему привыкнуть и полюбить.
– А разве после смерти ЖИВУТ?.. – всё ещё не веря, спрашивал отец.
– Живут. Но уже не здесь, – ответила я. – Вы чувствуете всё так же, как раньше, но это уже другой, не ваш привычный мир. Ваша жена ещё находится там, так же, как и я. Но вы уже перешли «границу» и теперь вы на другой стороне, – не зная, как точнее объяснить, пыталась «достучаться» до него я.
– А она тоже когда-нибудь к нам придёт? – вдруг спросила девчушка.
– Когда-нибудь, да, – ответила я.
– Ну, тогда я её подожду – уверенно заявила довольная малышка. – И мы опять будем все вместе, правда, папа? Ты же хочешь чтобы мама опять была с нами, правда ведь?..
Её огромные серые глаза сияли, как звёздочки, в надежде, что её любимая мама в один прекрасный день тоже будет здесь, в её новом мире, даже не понимая, что этот ЕЁ теперешний мир для мамы будет не более и не менее, как просто смерть...
И, как оказалось, долго малышке ждать не пришлось... Её любимая мама появилась опять... Она была очень печальной и чуточку растерянной, но держалась намного лучше, чем до дикости перепуганный отец, который сейчас уже, к моей искренней радости, понемножку приходил в себя.
Интересно то, что за время моего общение с таким огромным количеством сущностей умерших, я почти с уверенностью могла бы сказать, что женщины принимали «шок смерти» намного увереннее и спокойнее, чем это делали мужчины. Я тогда ещё не могла понять причины этого любопытного наблюдения, но точно знала, что это именно так. Возможно, они глубже и тяжелее переносили боль вины за оставленных ими в «живом» мире детей, или за ту боль, которую их смерть приносила родным и близким. Но именно страх смерти у большинства из них (в отличии от мужчин) почти что начисто отсутствовал. Могло ли это в какой-то мере объясняться тем, что они сами дарили самое ценное, что имелось на нашей земле – человеческую жизнь? Ответа на этот вопрос тогда ещё у меня, к сожалению, не было...
– Мамочка, мама! А они говорили, что ты ещё долго не придёшь! А ты уже здесь!!! Я же знала, что ты нас не оставишь! – верещала маленькая Катя, задыхаясь от восторга. – Теперь мы опять все вместе и теперь будет всё хорошо!
И как же грустно было наблюдать, как вся эта милая дружная семья старалась уберечь свою маленькую дочь и сестру от сознания того, что это совсем не так уж и хорошо, что они опять все вместе, и что ни у одного из них, к сожалению, уже не осталось ни малейшего шанса на свою оставшуюся непрожитую жизнь... И что каждый из них искренне предпочёл бы, чтобы хоть кто-то из их семьи остался бы в живых... А маленькая Катя всё ещё что-то невинно и счастливо лопотала, радуясь, что опять они все одна семья и опять совершенно «всё хорошо»...
Мама печально улыбалась, стараясь показать, что она тоже рада и счастлива... а душа её, как раненная птица, криком кричала о её несчастных, так мало проживших малышах...
Вдруг она как бы «отделила» своего мужа и себя от детей какой-то прозрачной «стеной» и, смотря прямо на него, нежно коснулась его щеки.
– Валерий, пожалуйста, посмотри на меня – тихо проговорила женщина. – Что же мы будем делать?.. Это ведь смерть, правда, же?
Он поднял на неё свои большие серые глаза, в которых плескалась такая смертельная тоска, что теперь уже мне вместо него захотелось по-волчьи завыть, потому что принимать всё это в душу было почти невозможно...
– Как же могло произойти такое?.. За что же им-то?!.. – опять спросила Валерия жена. – Что же нам теперь делать, скажи?
Но он ничего не мог ей ответить, ни, тем более, что-то предложить. Он просто был мёртв, и о том, что бывает «после», к сожалению, ничего не знал, так же, как и все остальные люди, жившие в то «тёмное» время, когда всем и каждому тяжелейшим «молотом лжи» буквально вбивалось в голову, что «после» уже ничего больше нет и, что человеческая жизнь кончается в этот скорбный и страшный момент физической смерти...
– Папа, мама, и куда мы теперь пойдём? – жизнерадостно спросила девчушка. Казалось, теперь, когда все были в сборе, она была опять полностью счастлива и готова была продолжать свою жизнь даже в таком незнакомом для неё существовании.
– Ой, мамочка, а моя ручка прошла через скамейку!!! А как же теперь мне сесть?.. – удивилась малышка.
Но не успела мама ответить, как вдруг прямо над ними воздух засверкал всеми цветами радуги и начал сгущаться, превращаясь в изумительной красоты голубой канал, очень похожий на тот, который я видела во время моего неудачного «купания» в нашей реке. Канал сверкал и переливался тысячами звёздочек и всё плотнее и плотнее окутывал остолбеневшую семью.
– Я не знаю кто ты, девочка, но ты что-то знаешь об этом – неожиданно обратилась ко мне мать. – Скажи, мы должны туда идти?
– Боюсь, что да, – как можно спокойнее ответила я. – Это ваш новый мир, в котором вы будете жить. И он очень красивый. Он понравится вам.
Мне было чуточку грустно, что они уходят так скоро, но я понимала, что так будет лучше, и, что они не успеют даже по настоящему пожалеть о потерянном, так как им сразу же придётся принимать свой новый мир и свою новую жизнь...
– Ой, мамочка, мама, как красиво!!! Почти, как Новый Год!.. Видас, Видас, правда красиво?! – счастливо лепетала малышка. – Ну, пойдём-те же, пойдёмте, чего же вы ждёте!
Мама грустно мне улыбнулась и ласково сказала:
– Прощай, девочка. Кто бы ты ни была – счастья тебе в этом мире...
И, обняв своих малышей, повернулась к светящемуся каналу. Все они, кроме маленькой Кати, были очень грустными и явно сильно волновались. Им приходилось оставлять всё, что было так привычно и так хорошо знакомо, и «идти» неизвестно куда. И, к сожалению, никакого выбора у них в данной ситуации не было...
Вдруг в середине светящегося канала уплотнилась светящаяся женская фигура и начала плавно приближаться к сбившемуся «в кучку» ошарашенному семейству.

Биография и творчество

Сочинения

But w Butonierce, Warszawa, 1921
Ноги Изольды Морган, Lwów, 1923
Slowo о Jakubie Szeli, Paris, 1926
Je brûle Paris, 1928
Я жгу Париж, 1928
Pale Paryż, Warszawa, 1929, 3-е изд. - 1957
Бал манекенов. Пьеса, 1931
Галицийская жакерия (Слово о Якове Шеле). Пьеса, 1931
Человек меняет кожу, 1932-1933
Нос, 1936
Заговор равнодушных // «Новый мир», 1956, № 5-7
Избр. произв./[Предисл. А. Берзинь]. Т. 1-2, М., 1957
Слово о Якубе Шеле. Поэмы и стихотворения/ [Предисл. А. Гидаша]. М., 1962
Человек меняет кожу/ [Послесл. В. Оскоцкого]. М., 1969.
Utwory poetyckie, manifesty, szkice, Warszawa, 1972

Библиография

Озеров В. Живые нити времени//Знамя , 1956, № 10
Кардин В. Благодатное солнце//Он же. Верность времени, М., 1962;
Stern A. Bruno Jasieński. Warszawa, 1969
Русские советские писатели-прозаики. Биобиблиографич. указатель. Т. 7, ч. 2. М., 1972

Ссылки

Категории:

Персоналии по алфавиту
Писатели по алфавиту
Родившиеся 17 июля
Родившиеся в 1901 году
Родившиеся в Польше
Умершие 17 сентября
Умершие в 1938 году
Поэты по алфавиту
Поэты Польши
Поэты XX века
Драматурги по алфавиту
Драматурги СССР
Драматурги XX века
Писатели России XX века
Писатели Польши
Поэты России
Драматурги России
Революционеры Франции
Революционеры Польши
Русские драматурги
Русские писатели по алфавиту
Польские поэты
Польские писатели
Писатели на французском языке
Писатели XX века
Марксисты
Репрессированные в СССР
Реабилитированные в СССР
Казнённые революционеры
Казнённые писатели
Многоязычные писатели
Писатели-фантасты России
Русские писатели XX века
Члены Союза писателей СССР
Выпускники Ягеллонского университета

Wikimedia Foundation . 2010 .

Под подозрением (фильм)
Авидом, Менахем

Смотреть что такое "Ясенский, Бруно Яковлевич" в других словарях:

Ясенский Бруно Яковлевич

Бруно Яковлевич Ясенский - Бруно Ясенский Бруно Ясенский (польск. Bruno Jasieński, наст. имя и фамилия Виктор Яковлевич Зисман, польск. Wiktor Zysman), 17 июля 1901 17 сентября 1938) польский и русский/советский писатель, поэт, драматург. … Википедия

Ясенский, Бруно - Бруно Ясенский Бруно Ясенский (польск. Bruno Jasieński, наст. имя и фамилия Виктор Яковлевич Зисман, польск. Wiktor Zysman), 17 июля 1901 17 сентября 1938) польский и русский/советский писатель, поэт, драматург. … Википедия

Ясенский Бруно - Ясеньский (настоящие имя и фамилия Виктор Яковлевич Зускинд) (Jasienski) (1901 1939 или 1941), польский и русский писатель. С 1929 жил в СССР. Поэма «Песня о голоде» (1922) и революционные стихи на польском языке. Фантастический роман памфлет… … Энциклопедический словарь

Ясенский Бруно - Ясенский, Ясеньский (Jasieński) Бруно (Виктор Яковлевич) (17.7.1901 ‒ 20.10.1941), польский и русский советский писатель. Родился в местечке Климентов Сандомирского уезда Радомской губернии (ныне Польша) в семье врача. Окончил Краковский… … Большая советская энциклопедия

ЯСЕНСКИЙ Бруно - ЯСЕНСКИЙ, Ясеньский (Jasiénski) Бруно (Виктор Яковлевич) (190141), польский и русский советский писатель. Чл. ФКП с 1925. Жил в СССР (с 1929). Ром. «Я жгу Париж» (на франц. яз., 1928; п. 1928), «Человек меняет кожу» (ч. 12,… … Литературный энциклопедический словарь

Ясенский Бруно - (наст. имя и фам. Артур Зисман, по др. данным Виктор Яковлевич Зискинд; 1901 между 1938/41) – польский и рус. писатель, драматург. Род. в семье врача. Окончил Краковский ун т. Печатался с 1918 как поэт. Примыкал к группе польских футуристов. С… … Энциклопедический словарь псевдонимов

Ясенский, Бруно (Виктор Яковлевич) - (Ясеньский Jasienski). Род. 1901, ум. 1938. Поляк, с 1929 г. жил в СССР. Писатель (поэт и прозаик). Автор поэмы "Песня о голоде" (1922), романа памфлета "Я жгу Париж" (1928), романов "Человек меняет кожу" (1932 1933) … Большая биографическая энциклопедия

Ясенский - Ясенский, Бруно Яковлевич Бруно Ясенский Бруно Ясенский (польск. Bruno Jasieński, наст. имя и фамилия Виктор Яковлевич Зисман, польск. Wiktor Zysman), 17 июля 1901 17 сентября 1938) польский еврей и … Википедия

Бруно Ясенский - (польск. Bruno Jasieński, наст. имя и фамилия Виктор Яковлевич Зисман, польск. Wiktor Zysman), 17 июля 1901 17 сентября 1938) польский и русский/советский писатель, поэт, драматург. … Википедия

ЯСЕ́НСКИЙ Бруно (Ясеньский; Bruno Jasieński ; Виктор Яковлевич Зисман, Зысман; 1901, местечко Климонтов Сандомирского уезда, ныне Польша, - 1938, Подмосковье), польский и русский советский писатель, поэт, драматург.

Родился в семье врача, учился в гимназии в Варшаве, окончил Краковский университет (1922). Первые стихи Ясенского были опубликованы в 1918 г. Тогда же он вошел в группу польских футуристов, объявил себя борцом против религии, буржуазного общества и его морали. Вместе с другим писателем-футуристом А. Стерном (1899–1968) опубликовал памфлет «Нож в брюхо» (1921) и сборник стихов «Земля налево» (1924), а также две книги собственных стихотворений «Башмак в петлице» (1921) и «Песня о голоде» (1922).

Ситуация в Польше, которую охватил «угар самого зоологического шовинизма и воскресших великодержавных амбиций» («Вроде автобиографии» в книге: «Советские писатели. Автобиографии», т. 2, М., 1959), во многом определила безоговорочное принятие Ясенским идей интернационализма и коммунизма. В начале 1920-х гг. он примкнул к коммунистическому движению. Был участником литературной группы «Три залпа» - первого объединения революционных писателей Польши. В поэме «Песня о голоде» (1922) призывал к социальной революции. С 1924 г. работал литературным редактором полулегальной коммунистической газеты «Рабочая трибуна» (Львов).

В 1925 г. Ясенский эмигрировал в Париж, вступил в Французскую коммунистическую партию. В 1926 г. опубликовал на польском языке поэму «Слово о Якубе Шеле», в которой героизировал вождя антифеодального крестьянского восстания 1848 г. в Западной Галиции. По мотивам поэмы создал драму «Галицийская жакерия», в 1928 г. поставил ее в пролетарском передвижном театре, которым руководил в 1927–28 гг. В ответ на антисоветский памфлет П. Морана «Я жгу Москву» (1924) написал фантастический роман-памфлет «Я жгу Париж» (1928; тогда же вышел и в Москве). Публикация романа в газете «Юманите» послужила основанием для ареста Ясенского, что вызвало протест со стороны ряда видных писателей (Л. Арагона, Р. Роллана и др.). Ясенский был освобожден и выслан из Франции.

С 1929 г. Ясенский жил и работал в Москве. В 1930 г. вступил в ВКП(б). Был секретарем Международного объединения рабочих писателей, редактировал польский литературно-художественный журнал «Культура масс», был редактором журнала «Интернациональная литература», выходившего на четырех языках. С 1934 г. - член правления Союза писателей СССР.

С 1930 г. Ясенский писал на русском языке: пьеса-гротеск «Бал манекенов» (1931); роман «Человек меняет кожу» (ч. 1 - 1932, ч. 2 - 1933) о строителях оросительного канала и социалистических преобразованиях в Таджикистане (до 1937 г. роман переиздавался ежегодно, посмертное переиздание - 1969); новеллы «Мужество» (1935), «Главный виновник» (1936); повесть «Нос» (1936); роман «Заговор равнодушных» был начат в 1936 г. и остался незаконченным.

Антирасистская фантасмагория «Нос» была написана по следам принятых в сентябре 1935 г. нюрнбергских законов и опубликована в феврале 1936 г. Н. Бухариным (тогда - ответственным редактором газеты «Известия») в период начатой Сталиным кампании по внедрению в официальную советскую идеологию национал-имперских идей, созвучных идеям Третьего рейха. В зеркале нацистских фантасмагорий Ясенский воспроизводит реалии сталинского режима середины 1930-х гг. и тем самым ставит вопрос о сходстве сталинского и гитлеровского режимов. Тот же вопрос возникает и в романе «Заговор равнодушных», пафос которого - в призыве к преодолению инертности «равнодушных»: в Германии - к нацистскому террору, в Советском Союзе - к террору, развязанному Сталиным после убийства С. Кирова.

Ясенский был арестован 31 июля 1937 г., сведения о дате и месте его гибели были разноречивы. Считалось, что 17 августа 1938 г. он был приговорен к 15 годам заключения, однако после открытия архивов НКВД в начале 1990-х гг. выяснилось, что Ясенский был расстрелян в день вынесения приговора на полигоне «Коммунарка» в Подмосковье. После посмертной реабилитации были опубликованы: «Заговор равнодушных» (ч. 1, 1956), «Избранные произведения» (в 2 тт., 1957; включена «Автобиография»), «Слово о Якубе Шеле. Поэмы и стихотворения» (1962; включая стихотворение 1938 г., переданное Ясенским из тюрьмы).

Поэт, романист и драматург Бруно Ясенский известен русским читателям преимущественно своими прозаическими произведениями, главным образом романами: "Я жгу Париж" и "Человек меняет кожу".

Рассказывая о себе, Ясенский писал в 1931 году: "Автобиография - это анкета, которую, в отличие от других анкет, писатель заполняет уже после того, как он был допущен в ту широкую организацию, которая называется массовый читатель.

Год рождения - 1901.

Происхождение - мелкобуржуазное. Место рождения - бывшее Царство Польское, ныне Речь Посполита Польская, Сандомирская равнина над Вислой. Край обильный и скудный, приберегший для одних плодородные полосы шумящей пшеницы (прославленная на всю страну "сандомирка"), для других - лоскуты песчаных пустырей, где от колоса до колоса не слышно голоса, край богатых помещиков и беднейших крестьян, собирающих со своего морга земли слишком много, чтобы умереть, слишком мало, чтобы жить от урожая до урожая.

Родился я в маленьком местечке, прославившемся впоследствии во время мировой бойни количеством укокошенных солдат обеих доблестных армий. Отец мой был провинциальный врач, осевший на всю жизнь в этом закутке, отстоявшем на 35 верст от ближайшей железнодорожной станции. Крестьян, значительную часть года перебивавшихся впроголодь, лечил преимущественно даром, в округе слыл большим чудаком, ополчившим против себя местную верхушку во главе с аптекарем, не прощавшим ему, что тот отказывается выписывать мужикам дорогие лекарства.

Учился я в Варшаве, в университет поступил в Кракове. Было это в 1918 году, то есть как раз в тот знаменитый год, когда "вспыхнула независимая Польша" на развалинах габсбургской и гогенцоллернской монархий, взорванных динамитом Октябрьской революции. Это были годы, когда воздух в Польше был полон угара самого зоологического шовинизма и воскресших великодержавных амбиций, когда раздавленное польскими штыками национальное восстание на Западной Украине и стремительный поход на Киев открывали, казалось, перед наскоро сколоченным польским буржуазным государством перспективы "от моря до моря". Поход Красной Армии на Варшаву, правда, сразу сузил эти перспективы чуть не до пределов варшавских застав, но разгоревшиеся аппетиты не улеглись в надежде на реванш в недалеком будущем.

Первые мои стихи, появившиеся в печати в 1919 - 1920 годах и носившие отпечаток формальных поисков (резко осужденные уже в следующем году в стихотворной автокритике), своей нарочитой грубостью в третировке "святых и неприкосновенных" идеалов независимости, национальной культуры, религии, культа войны прозвучали диссонансом в хоре молодой империалистической литературы, голосившей на все лады "осанна" формировавшемуся буржуазному государству.

Поэма "Песня о голоде", опубликованная в 1922 году, при всей своей идеологической нечеткости была в послевоенной польской литературе первой крупной поэмой, воспевающей социальную революцию и зарю, зажегшуюся на востоке. Остатки непреодоленного мелкобуржуазного идеализма, как узкие, не по ноге башмаки, мешали сделать решительный шаг.

Освобождение пришло извне, в виде неожиданного потрясения. Потрясением этим было кровавое восстание 1923 года. Захват Кракова вооруженными рабочими, разгром полка улан, вызванных для усмирения восставших, отказ пехотных частей стрелять в рабочих, братание солдат с восставшими и передача им оружия - все эти стремительные происшествия, изобилующие героическими эпизодами уличной борьбы, казались прологом величайших событий. Двадцать четыре часа, прожитых в городе, очищенном от полиции и войск, потрясли до основ мой не перестроенный еще до конца мир. Когда на следующий день, благодаря предательству социал-демократических лидеров, рабочие были обезоружены и восстание ликвидировано, я отчетливо понимал, что борьба не кончилась, а начинается борьба длительная и жестокая разоруженных с вооруженными, и что мое место в рядах побежденных сегодня.

В следующем году я работал уже литературным редактором легальной еще в то время коммунистической газеты "Рабочая трибуна" во Львове и, переводя для нее многочисленные статьи Ленина, впервые принялся изучать законы, руководящие развитием капиталистического общества, теорию и практику классовой борьбы.

Политические стихотворные памфлеты, которые я печатал в "Рабочей трибуне" после того как по ним прошелся красный карандаш цензуры, появлялись на свет в виде безукоризненно белых пятен, снабженных только заголовком и подписью.

Годы 1924 - 1925 были для меня годами внутреннего творческого кризиса. Писать по-старому считал ненужным, по-новому еще не умел.

Прыжок от формально утонченных, оперирующих отдаленными ассоциациями стихов "Земли влево" до народной скупой простоты "Слова о Якове Шеле" (поэмы о крестьянском восстании), простоты не всегда еще зрелой и полнозвучной, был для меня решающим этапом внутреннего преодоления, первым моим шагом на пути к подлинно пролетарской литературе, литературе - непосредственному оружию классовой борьбы. "Слово о Якове Шеле", выпущенное мной уже в эмиграции, в Париже, осталось поэтому, несмотря на свои идеологические и композиционные недочеты, моим любимым произведением.

Все острее ощущаемая потребность принимать активное участие в развертывающихся вокруг классовых боях посредством неотразимого оружия художественного слова заставила меня забросить стихи и сесть за прозу. Результатом трехмесячной работы и явилось мое первое прозаическое произведение - роман "Я жгу Париж".

Активная работа в рядах французской компартии лучше теоретических размышлений научила меня применять литературное творчество к задачам повседневной партийной агитации и пропаганды.

В 1927 году я организовал в Париже рабочий театр из польских рабочих-эмигрантов, который в тяжелую эпоху полицейских репрессий должен был стать проводником революционных идей и организатором эксплуатируемых польских рабочих масс во Франции. Массы эти, состоящие из малоземельных и безземельных крестьян, которых голод выгнал из Польши, были отданы на произвол французского капитала. Вот почему следующей своей работой я наметил пьесу о революционной борьбе крестьян за землю, основав ее на тех же мотивах, что и поэму о Якове Шеле. Пьеса, несмотря на доносы польского посольства и преследования парижской полиции, ставилась в десятках рабочих центров парижского округа и имела большой отклик.

Ясенский (Jasienski), Бруно (Виктор Яковлевич; 17.VII.1901, м. Климонтов, Сандомирского у. Радомской губ., ныне Польша, -- 20.X.1941) -- польский и рус. сов. писатель. Род. в семье врача. Окончил Краков. ун-т (1922). Печатался с 1918 как поэт; примыкал к группе польских футуристов, объявил себя борцом против религии, бурж. общества и его морали. В поэме "Песня о голоде" (1922) призывал к социальной революции. В бурж.-либеральной критике за Я. закрепилось определение "большевик польской поэзии". Преодолев раннее увлечение формальными поисками, Я. становится одним из ведущих представителей польской пролет. поэзии, участником лит. группы "Три залпа" -- первого объединения революц. писателей Польши. С 1924 работал лит. редактором полулегальной коммунистич. газ. "Рабочая трибуна" (Львов), переводил на польский яз. статьи В. И. Ленина, стихи В. Маяковского. В 1925 эмигрировал в Париж, вступил в ряды ФКП и стал проф. революционером. В 1927--28 во Франции Я. руководил пролет. передвижным театром. По мотивам своей поэмы "Слово о Якубе Шеле" (1926) создал драматич. поэму "Галицийская жакерия" (пост. 1928). В 1928 в ответ на антисоветский памфлет профаш. писателя П. Морана "Я жгу Москву" написал (на франц. яз.) фантастич. роман-памфлет "Я жгу Париж" -- о грядущем распаде капиталистич. общества. Публикация романа в газ. "Юманите" явилась поводом для высылки писателя из Франции, что вызвало протест прогрес. общественности (Р. Роллан, Л. Арагон и др.). С 1929 Я. жил в СССР. Был секретарем Междунар. объединения рабочих писателей, редактировал польский лит.-худож. журн. "Культура масс". В 1931--32 редактировал журн. "Литература мировой революции". С 1930 писал на рус. яз. В 1931 Я. опубл. пьесу-гротеск "Бал манекенов", затем -- известный роман "Человек меняет кожу" (ч. 1--2, 1932--33), в к-ром нарисована картина социалистич. преобразования Таджикистана и ожесточенная классовая борьба, сопровождавшая этот процесс. Прибегая к приемам авантюрно-детективного жанра, Я. создал произв. с захватывающединамич. сюжетом, лаконичными зарисовками пейзажа, быта, картин труда. Автор новелл "Мужество" (1935), "Главный виновник" (1936) и сатирической повести "Нос" (1936), едко высмеивающей расистские "теории". В 1936--37 работал над антифашистским романом "Заговор равнодушных" (незаконч., ч. 1 опубл. 1956). Незаконно репрессирован, посмертно реабилитирован.

Сочинения:

But w butonierce, Warsz., 1921; Pieśń o głodzie, Kr., 1922; Ziemia na lewo, Warsz., 1924 (совм. с А. Стерном); Rzesz gromadzka, Warsz., 1960; Избр. произв. [Предисл. А. Берзинь], т. 1--2, М., 1957; Я жгу Париж. [Предисл. Т. Ордона], 4 изд., М., 1930; Бал манекенов. [Предисл. А. Луначарского], М. -- Л., 1931; Галицийская жакерия. Слово о Якубе Шеле, М. -- Л., 1932; Вроде автобиографии, в кн.: Сов. писатели. Автобиографии, т. 2, М., 1959; Слово о Якубе Шеле. Поэмы и стихотворения. [Предисл. А. Гидаша], М., 1962; Человек меняет кожу. [Послесл. В. Оскоцкого], М., 1969.

Литература:

Озеров В., Живые нити времени, "Знамя", 1956, No 10; Кардин В., Благодатное солнце, в его кн.: Верность времени, М., 1962; Balcerzan Edv., Bruno Jasieński i Włodzimiers Majakowski, Warsz., 1968; его же , Styl i poetyka twórczości dwujęzycznej Brunona Jasieńskego. Z zagadnień teorii przekładu, Wr. -- Warsz. -- Kr., 1968; Stern A., Bruno Jasieński, Warsz., 1969.

Д. Л. Устюжанин.

Источник текста: Краткая литературная энциклопедия / Гл. ред. А. А. Сурков. -- М.: Сов. энцикл., 1962--1978. Т. 8: Флобер -- Яшпал. -- 1975 . -- Стб. 1122--1123. Исходник здесь: http://feb-web.ru/feb/kle/kle-abc/ke8/ke8-b223.htm