Лев Толстой около террасы яснополянского дома, 11 мая 1908, Тульская губ., Крапивенский у., дер. Ясная Поляна. В числе многочисленных посетителей Толстого накануне его 80-летия в Ясную Поляну приезжал народный учитель из Сибири И. П. Сысоев, побывавший до этого в Америке. Он попросил у Льва Николаевича разрешения сфотографировать его для американцев. Привезенный Сысоевым фотограф Баранов снял эти фотографии 11 мая – в день, когда Толстой находился под сильным впечатлением от прочитанного в газете «Русь» сообщения о казни двадцати херсонских крестьян. В этот день Лев Николаевич продиктовал в фонограф начало статьи о смертных казнях – первоначальный вариант «Не могу молчать».
Фото Баранов С. А.

Лев Толстой за игрой в городки, 1909 г., Тульская губ., Крапивенский у., дер. Ясная Поляна. На втором плане слева стоит внук Илья Андреевич Толстой, справа – сын слуги Алеша Сидорков. «При мне, – вспоминает Валентин Федорович Булгаков, – Лев Николаевич в свои 82 года, играл в городки с Алешей Сидорковым… сыном старого яснополянского слуги Ильи Васильевича Сидоркова. Есть фотография, изображающая «удар» Толстого. Конечно, играть долго и «серьезно» он уже не мог: так только, "пробовал силы"». 1909 год
Тапсель Томас

Лев Толстой в кругу семьи, 1892 г., Тульская губ., Крапивенский у., дер. Ясная Поляна. Слева направо: Миша, Лев Толстой, Лев, Андрей, Татьяна, Софья Андреевна Толстая, Мария. На 1-м плане Ванечка и Александра.
Фотоателье «Шерер, Набгольц и Кº»

Лев Толстой верхом на Зорьке, 1903 г., Тульская губ., Крапивенский у., дер. Ясная Поляна. Многие современники Льва Николаевича Толстого восхищались его мастерством наездника, в том числе Владимир Васильевич Стасов: «Но как только сел, просто чудо что такое! Соберется весь, ноги точно слились с лошадью, телом – сущий центавр, наклонит немножко голову, – а лошадь... так и пляшет, так и стучит под ним ногами, словно муха...».

Лев и Софья Толстые, 1895 г., Тульская губ., Крапивенский у., дер. Ясная Поляна. Первое упоминание о езде Толстого на велосипеде – в письме его дочери Татьяны Львовны от 16 апреля 1894 года: «У нас новое увлечение: велосипед. Папá часами учится на нем, ездит и кружит по аллеям в саду… Это велосипед Алексея Маклакова, и завтра мы его отошлем ему, чтобы не сломать, а то, наверное, этим кончится».
Фото Толстая Софья Андреевна

Лев Толстой с родными и знакомыми, среди которых художник Николай Ге, 1888 г., Тульская губ., Крапивенский у., дер. Ясная Поляна. Слева направо стоят: Александр Эммануилович Дмитриев-Мамонов (сын художника), Миша и Мария Толстые, М. В. Мамонов, мадам Ламберт (гувернантка); сидят: Саша Толстая, Софья Андреевна Толстая, Александр Михайлович Кузминский (муж Татьяны Кузминской), художник Николай Николаевич Ге, Андрей и Лев Толстые, Саша Кузминский, Татьяна Андреевна Кузминская (сестра Софьи Андреевны Толстой), Михаил Владимирович Иславин, Вера Александровна Кузминская, Миша Кузминский, мисс Chomel (гувернантка детей Кузминских); на 1-м плане – Вася Кузминский, Лев и Татьяна Толстые. За 12 лет дружбы с Толстым Ге написал лишь один живописный портрет Толстого. В 1890 году по просьбе Софьи Андреевны Толстой Ге вылепил бюст Толстого – первое скульптурное изображение писателя, а еще раньше, в 1886 году, выполнил серию иллюстраций к рассказу Толстого «Чем люди живы»
Фото Абамелек-Лазарев С. С.

Лев Толстой за игрой в теннис, 1896 г., Тульская губ., Крапивенский у., дер. Ясная Поляна. Слева направо: Лев Николаевич Толстой, Мария Львовна Толстая, Александра Львовна Толстая, Николай Леонидович Оболенский (сын племянницы Толстого Елизаветы Валерьяновны Оболенской, со 2 июня 1897 года – муж Марии Львовны Толстой).
Фото Толстая Софья Андреевна

Лев Толстой и Максим Горький, 8 октября 1900, Тульская губ., Крапивенский у., дер. Ясная Поляна. Это была вторая встреча писателей. «Был в Ясной Поляне. Увез оттуда огромную кучу впечатлений, в коих и по сей день разобраться не могу… Я провел там целый день с утра до вечера»,– писал Алексей Максимович Горький Антону Павловичу Чехову в октябре 1900 года.
Толстая Софья Андреевна

Лев Толстой, землемер и крестьянин Прокофий Власов, 1890 г., Тульская губ., Крапивенский у., дер.
Ясная Поляна. Фото Адамсон

Лев Толстой с родными под «деревом бедных», 23 сентября 1899, Тульская губ., Крапивенский у., дер. Ясная Поляна. Стоят: Николай Леонидович Оболенский (сын племянницы Толстого Елизаветы Валерьяновны Оболенской, с 2 июня 1897 года – муж Марии Львовны Толстой), Софья Николаевна Толстая (невестка Льва Толстого, с 1888 года жена его сына Ильи) и Александра Львовна Толстая. Слева направо сидят: внуки Анна и Михаил Ильичи Толстые, Мария Львовна Оболенская (дочь), Лев Николаевич Толстой, Софья Андреевна Толстая с внуком Андреем Ильичом Толстым, Татьяна Львовна Сухотина с Володей (Ильичом) на руках, Варвара Валерьяновна Нагорнова (племянница Льва Толстого, старшая дочь его сестры Марии Николаевны Толстой), Ольга Константиновна Толстая (жена Андрея Львовича Толстого), Андрей Львович Толстой с Ильей Ильичом Толстым (внук Льва Николаевича Толстого).
Фото Толстая Софья Андреевна

Лев Толстой и Илья Репин, 17 - 18 декабря 1908, Тульская губ., Крапивенский у., дер. Ясная Поляна. Снимок относится к последнему посещению Ясной Поляны Ильей Ефимовичем Репиным, сделан по просьбе его жены Натальи Борисовны Нордман-Северовой. За время почти тридцатилетней дружбы Толстой и Репин впервые сфотографировались вдвоем.
Толстая Софья Андреевна

Лев Толстой на лавочке под «деревом бедных», 1908 г., Тульская губ., Крапивенский у., дер. Ясная Поляна. На заднем плане Софья Андреевна Толстая и четверо крестьянских мальчиков.
Фото Кулаков П. Е.

Лев Толстой и крестьянка–просительница, 1908 г., Тульская губ., Крапивенский у., дер. Ясная Поляна. Иван Федорович Наживин записал слова Льва Николаевича Толстого: «Любить дальних, человечество, народ, желать им добра не хитрое дело... Нет, ты вот ближних-то, ближних полюбить сумей, тех, с которыми встречаешься каждый день, которые иногда надоедают, раздражают, мешают, – вот их-то люби, им-то делай добро!.. Вот иду на днях по парку и думаю. Слышу, идет сзади какая-то баба и просит чего-то. А мне как раз пришла в голову нужная для работы мысль. "Ну, что тебе нужно? – нетерпеливо говорю бабе. – Что ты пристала?" Но хорошо, что сейчас же опомнился и поправился. А то бывает, спохватишься да уж поздно».
Булла Карл Карлович

Лев Толстой, июль 1907, Тульская губ., дер. Ясенки. Лев Николаевич Толстой снят в один из жарких июльских дней 1907 года в деревне Ясенки, где в это время жили Чертковы. Со слов очевидца, болгарина Христо Досева, фотография была сделана после задушевного разговора Толстого с одним из его единомышленников. «В это же время, – пишет Досев, – Чертков приготовил на дворе свой фотографический аппарат, желая снять с Л. Н. портрет. Но когда он попросил его позировать ему, Л. Н., почти всегда мирно соглашающийся на это, на этот раз не захотел. Он насупил брови и не мог скрыть своего неприятного чувства. "Там интересный, важный разговор, касающийся жизни человека, а здесь глупостями заниматься", – сказал он раздраженно. Но, сдавшись просьбам В. Г., он пошел постоять. Видно, укротив себя, он пошутил над Чертковым. "Он все стреляет! Но я отомщу ему. Возьму какую-нибудь машину и, когда он начнет стрелять, обкачу его водой! И засмеялся весело"».

Лев и Софья Толстые в 34-ю годовщину их свадьбы, 23 сентября 1896, Тульская губ., Крапивенский у., дер. Ясная Поляна
Фото Толстая Софья Андреевна

Лев Толстой играет в шахматы с Владимиром Чертковым, 28 - 30 июня 1907, Тульская губ., Крапивенский у., дер. Ясная Поляна. Справа виден оборот портрета Льва Николаевича Толстого, над которым в это время работал художник Михаил Васильевич Нестеров. Во время сеансов Толстой часто играл в шахматы. Восемнадцатилетний сын Владимира Черткова Дима (Владимир Владимирович Чертков) был одним из самых «неподдающихся» его партнеров.
Фото Чертков Владимир Григорьевич

Лев Толстой с внучкой Таней Сухотиной, 1908 г., Тульская губ., Крапивенский у., дер. Ясная Поляна. В своем дневнике Лев Николаевич написал: «Если бы мне дали выбирать: населить землю такими святыми, каких я только могу вообразить себе, но только, чтобы не было детей, или такими людьми, как теперь, но с постоянно прибывающими свежими от Бога детьми, – я бы выбрал последнее».
Чертков Владимир Григорьевич

Лев Толстой в кругу семьи в день своего 75-летия, 1903 г., Тульская губ., Крапивенский у., дер. Ясная Поляна. Слева направо стоят: Илья, Лев, Александра и Сергей Толстые; сидят: Михаил, Татьяна, Софья Андреевна и Лев Николаевич Толстые, Андрей.

Лев Толстой завтракает на террасе дома в Гаспре, декабрь 1901, Таврическая губ., дер. Гаспра. Из дневника Софьи Андреевны Толстой: «...трудно ужасно, иногда невыносимо с его упрямством, самодурством и полным отсутствием знания медицины и гигиены. Например, доктора велят есть икру, рыбу, бульон, а он вегетарианец и этим губит себя...».
Фото Толстая Александра Львовна

Лев Толстой и Антон Чехов в Гаспре, 12 сентября 1901, Таврическая губ., дер. Гаспра. Писатели познакомились в 1895 году в Ясной Поляне. Фотография сделана на террасе дачи Софьи Владимировны Паниной.
Фото Сергеенко П. А.

Лев Толстой с дочерью Татьяной, 1902 г., Таврическая губ., пос. Гаспара
Фото Толстая Софья Андреевна

Лев Толстой с дочерью Александрой на берегу моря, 1901 г., Таврическая губ., дер. Мисхор
Фото Толстая Софья Андреевна

Лев Толстой и Душан Маковицкий среди больных и врачей Троицкой окружной психиатрической больницы (разговаривает с больным, называющим себя Петром Великим), июнь 1910, Московская губ., с. Троицкое. Вопросами психиатрии Толстой заинтересовался в особенности после знакомства в 1897 году с известным криминалистом и психиатром Чезаре Ломброзо. Живя в Отрадном по соседству с двумя лучшими в то время Троицкой окружной и Покровской земской психиатрическими больницами, он несколько раз посетил их. В Троицкой больнице Толстой был дважды: 17 и 19 июня 1910 года.
Фото Чертков Владимир Григорьевич

Лев Толстой в Ясной Поляне, 28 августа 1903, Тульская губ.., дер. Ясная Поляна
Фото Протасевич Франц Трофимович

Идут на открытие Народной библиотеки в деревню Ясная Поляна: Лев Толстой, Александра Толстая, председатель Московского общества грамотности Павел Долгоруков, Татьяна Сухотина, Варвара Феокритова, Павел Бирюков, 31 января 1910, Тульская губ., Крапивенский у., дер. Ясная Поляна. Черный пудель Маркиз принадлежал младшей дочери Толстого Александре Львовне.
Фото Савельев А. И.

Лев и Софья Толстые и их дочь Александра среди крестьян деревни Ясная Поляна в Троицын день, 1909 г., Тульская губ., Крапивенский у., дер. Ясная Поляна. Слева – Александра Львовна Толстая.
Фото Тапсель Томас

Лев Толстой идет от дома по аллее «Прешпект», 1903 г., Тульская губ., Крапивенский у., дер. Ясная Поляна. Из дневника Михаила Сергеевича Сухотина, 1903 год: «С каждым разом я все более и более удивляюсь здоровью и силе Л. Н. Он все молодеет, свежеет, крепнет. Об его прежних смертельных болезнях и помину нет... Он снова приобрел свою моложавую, быструю, бодрую походку, очень своеобразную, с вывертом носков наружу».
Фото Толстая Александра Львовна

Лев Толстой среди крестьян деревни Крекшино Московской губернии, 1909 г., Московская губ., дер. Крекшино. Крестьяне деревни Крекшино пришли с хлебом-солью приветствовать приезд Льва Толстого. Он вышел к ним в рубашке с подтяжками наружу, так как день был очень жарким и, по свидетельству очевидцев, долго разговаривал с ними. Речь зашла о земле, и Лев Николаевич высказал свой взгляд на земельную собственность как на грех, все зло от которого он разрешил опять-таки нравственным совершенствованием и воздержанием от насилия.
Фото Тапсель Томас

Лев Толстой в кабинете дома в Ясной Поляне, 1909 г., Тульская губ., Крапивенский у., дер. Ясная Поляна. Толстой снят в своем кабинете, в кресле, предназначавшемся для посетителей. В этом кресле Лев Николаевич любил иногда сидеть по вечерам, читая книгу при свете свечи, которую ставил рядом, на этажерку. Вращающаяся этажерка была подарена ему Петром Алексеевичем Сергеенко. На ней помещались книги, которыми Толстой пользовался в ближайшее время и которые поэтому должны были находиться «под рукой». На этажерке приколота записка: «Книги из нужных».
Фото Чертков Владимир Григорьевич

Лев Толстой на прогулке, 1908 г., Тульская губ., Крапивенский у., дер. Ясная Поляна
Фото Чертков Владимир Григорьевич

Лев Толстой рассказывает сказку об огурце внукам Соне и Илюше, 1909 г., Московская губ., дер. Крёкшино
Фото Чертков Владимир Григорьевич

Лев Толстой на станции в Крекшино, 4 - 18 сентября 1909, Московская губ., дер. Крёкшино
Неизвестный автор

Отъезд Льва Толстого в Кочеты к дочери Татьяне Сухотиной, 1909 г., Тульская губ., Тульский у., станция Козлова Засека. В последние два года жизни Толстой нередко уезжал из Ясной Поляны - то ненадолго погостить к дочери Татьяне Львовне в Кочеты, то к Черткову в Крекшино или в Мещерское Московской губернии.
Фото Чертков Владимир Григорьевич

Лев Толстой, 1907 г., Тульская губ., Крапивенский у., дер. Ясная Поляна. «Ни одна фотография, ни даже писанные с него портреты не могут передать того впечатления, которое получалось от его живого лица и фигуры. Когда Толстой приглядывался к человеку, он становился неподвижным, сосредоточенным, пытливо проникал внутрь его и точно высасывал все, что было в нем скрыто – хорошего или плохого. В эти минуты глаза его прятались за нависшие брови, как солнце за тучу. В другие минуты Толстой по-детски откликался на шутку, заливался милым смехом и глаза его становились веселыми и шутливыми, выходили из густых бровей и светили», – писал Константин Сергеевич Станиславский.
Фото Чертков Владимир Григорьевич

Одна из самых красочных сцен Анны Карениной - описание сенокоса, во время которого Константин Левин (которого Лев Николаевич, как известно, во многом писал с себя) работает в поле наравне с мужиками. Но физический труд Толстой прославлял не только посредством своих героев, но и через собственный пример. Работа в поле бок о бок с крестьянами не была для него экстравагантным барским увлечением, он искренне любил и уважал тяжелый физический труд.

Кроме того, Толстой с удовольствием и, что важно, с умением шил сапоги, которые потом дарил родственникам, косил траву и пахал землю, удивляя наблюдавших за ним поместных крестьян и огорчая свою жену.

Да не с кем-нибудь, а с Иваном Тургеневым. Стоит сказать, что Толстой в юности и даже в зрелом возрасте был очень далек от привычного нам сегодня образа мудрого и спокойного старца, призывающего к смирению и бесконфликтности. В молодости граф был категоричен в суждениях, прямолинеен, а подчас даже груб. Пример тому - его конфликт с Тургеневым.

Поговаривают, что одной из причин разлада была «любовная интрига», завязавшаяся между Тургеневым и графиней Марией Николаевной, любимой сестрой Толстого. Но окончательная размолвка между ними случилась, когда оба писателя гостили в доме Афанасия Фета. Если судить по мемуарам последнего, причиной перебранки стал рассказ Тургенева о гувернантке его дочери, которая в воспитательных целях заставляла ее чинить рваную одежду нищих.

Толстому такая манера показалось чересчур показной, о чем он с прямолинейностью и жаром сообщил собеседнику. Словесная перебранка едва не привела к драке - Тургенев пообещал Толстому «дать в рожу», а тот в, свою очередь, вызвал его на дуэль. К счастью, стреляться они не стали - Тургенев принес извинения, Толстой их принял, но в их отношениях наступил продолжительный разлад. Лишь семнадцать лет спустя Тургенев приехал в Ясную Поляну к просветлевшему и уже не такому вспыльчивому Толстому.

В 1882 году в Москве прошла перепись населения. Интересно, что в ней на добровольных началах принял участие Лев Николаевич Толстой. Граф хотел узнать нищету в Москве, посмотреть, как живут здесь люди, чтобы хоть как-то помочь бедным горожанам деньгами и делом. Выбрал он для своих целей один из самых сложных и неблагополучных столичных участков - у Смоленского рынка по Проточному переулку, в котором располагались ночлежки и прибежища нищеты.

И.Е. Репин. Лев Толстой в комнате под сводами. 1891

Кроме социального анализа Толстой преследовал и благотворительные цели, он хотел собрать денег, помочь с работой беднякам, устроить их детей в школы, а стариков в приюты. Толстой лично обходил ночлежки и заполнял переписные карточки, и кроме того поднимал проблемы неустройства бедняков в прессе и городской думе. Итогом стали его статьи «Так что же нам делать?» и «О переписи в Москве» с призывами о помощи и поддержки малоимущим.

С годами Толстым все сильнее завладевали духовные искания, и он все меньше уделяет внимание быту, практически во всем стремясь к аскетизму и «опрощению». Граф занимается тяжелым крестьянским трудом, спит на голом полу и ходит босиком до самых холодов, подчеркивая тем самым свою близость к народу. Именно таким - на босу ногу, в подпоясанной крестьянской рубахе, простых штанах, - его запечатлел на своей картине Илья Репин.

И.Е. Репин. Л.Н.Толстой босой. 1901 год

Таким же он его описывал и в письме к своей дочери: «Как бы ни унижал себя этот гигант, какими бы бренными лохмотьями не прикрывал свое могучее тело, всегда в нем виден Зевс, от мановения бровей которого дрожит весь Олимп».

Лев Николаевич Толстой играет в русскую народную игру городки, Ясная Поляна, 1909 год.

Лев Николаевич сохранял физическую бодрость и крепость духа до самых последних дней. Причина тому - страстная любовь графа к спорту и всевозможным физическим упражнениям, которые по его мнению, были обязательны, в особенности для тех, кто занимается умственным трудом.

Любимой дисциплиной Толстого была ходьба, известно что уже в достаточно солидном возрасте шестидесяти лет он совершил три пеших перехода из Москвы в Ясную поляну. Кроме того, граф увлекался конькобежным спором, осваивал велосипед, верховую езду, плавание, каждое утро начинал с гимнастики.

Писатель Лев Толстой учится кататься на вело в бывшем здании Манежа (журнал «Циклист» за 1895 год).

Толстой яро увлекался педагогикой и даже обустроил в своем имении в Ясной поляне школу для крестьянских детей. Интересно, что там практиковался во многом экспериментальный подход к обучению - Толстой ставил во главу угла не дисциплину, а наоборот поддерживал теорию свободного воспитания, - дети на его уроках сидели как хотели, определенной программы не было, но занятия при этом были очень плодотворными. Толстой не только лично занимался с учениками, но также выпускал детские книги, в том числе собственную «Азбуку».

Конфликт Толстого и православной церкви стал одной из самых странных и печальных страниц в биографии писателя. Последние два десятилетия жизни Толстого ознаменовались его окончательным разочарованием в церковной вере и неприятием православных догматов. Писатель ставил под сомнение авторитет официальной церкви и критически высказывался по отношению к духовенству, настаивая на более широком понимании религии. Таким образом, его разрыв с церковью был предрешен - в ответ на публичную критику Толстого и серию публикаций посвященных теме религии, Синод в 1901 году отлучил его от церкви.

Уже в преклонном возрасте 82-x лет писатель решил уйти странствовать, покинув свое имение, оставив жену и детей. В прощальном письме к своей графине Софье, Толстой пишет: «Я не могу более жить в тех условиях роскоши, в которых жил, и делаю то, что обыкновенно делают старики моего возраста: уходят из мирской жизни, чтобы жить в уединении и тиши последние дни своей жизни».

В сопровождении своего личного врача Душана Маковицкого граф покидает Ясную Поляну и отправляется в скитания без определенной цели. Заехав в Оптину Пустынь и Козельск, он решает отправится на юг к своей племяннице, откуда планирует двинуться дальше на Кавказ. Но последние путешествие оборвалось, едва начавшись: в дороге Толстой простудился и подхватил воспаление легких - 7 ноября Лев Николаевич скончался в доме начальника железнодорожной станции «Астапово».

Дмитрий Назаров

: https://www.softmixer.com/2013/11/blog-post_9919.html#more

Льву Николаевичу Толстому было немногим больше двадцати лет, когда он начал учить грамоте крестьянских детей у себя в имении. Работу в яснополянской школе он продолжал с перерывами до конца жизни, над составлением учебных книг трудился долго и увлечённо. В 1872 году вышла «Азбука» - книжный комплект, содержавший собственно азбуку, тексты для первоначального русского и церковно-славянского чтения, арифметику и руководство для учителя. Через три года Толстой опубликовал «Новую азбуку». При обучении он использовал пословицы, поговорки, загадки. Он сочинил много «пословичных рассказов»: в каждом пословица разворачивалась в короткий сюжет с моралью. «Новую азбуку» дополняли «Русские книги для чтения» - несколько сотен произведений: рассказы и были, пересказы народных сказок и классических басен, природоведческие описания и рассуждения.

Толстой стремился к предельно простому и точному языку. Но современному ребёнку трудно понять даже самые простые тексты о старинном крестьянском быте.

Так что же? Произведения Льва Толстого для детей становятся литературным памятником и уходят из русского детского чтения, основой которого они были целый век?

Недостатка в современных изданиях нет. Издатели стараются сделать книги интересными и понятными нынешним детям.

1. Толстой, Л. Н. Истории для детей / Лев Толстой; [предисл. В. Толстого; сост. Ю. Кублановский] ; рисунки Натальи Парэн-Челпановой. - [Ясная Поляна] : Музей-усадьба Л. Н. Толстого «Ясная Поляна», 2012. - 47 с. : ил.

Иллюстрированные русской художницей в эмиграции Натальей Парэн-Челпановой детские рассказы Льва Толстого в переводе на французский язык были изданы в Париже издательством «Галлимар» в 1936 году. В яснополянской книжечке они, конечно, печатаются по-русски. Здесь есть как рассказы, обычно включаемые в современные сборники и бесспорные в детском чтении («Пожарные собаки», «Котёнок», «Филипок»), так и редкие, даже удивительные. Например, басня «Сова и заяц» - как самонадеянная молодая сова хотела поймать большущего русака, вцепилась одной лапой ему в спину, другой в дерево, а тот «рванулся и разорвал сову» . Читаем дальше?

Что верно, то верно: литературные средства Толстого сильные; впечатления после прочтения останутся глубокие.

Иллюстрации Натальи Парэн приближали тексты к маленьким читателям её времени: герои рассказов нарисованы, как если бы они были современниками художницы. Встречаются французские надписи: например, «Pinson» на могилке воробья (к рассказу «Как тётушка рассказывала о том, как у неё был ручной воробей - Живчик»).

2. Толстой, Л. Н. Три медведя / Лев Толстой; художник Юрий Васнецов. - Москва: Мелик-Пашаев, 2013. - 17 с. : ил.

В том же 1936 году Юрий Васнецов иллюстрировал пересказанную на русский лад Львом Толстым английскую сказку. Вначале иллюстрации были чёрно-белыми, а здесь воспроизведён поздний красочный вариант. Сказочные медведи Ю. Васнецова, хотя Михаил Иваныч и Мишутка в жилетах, а Настасья Петровна с кружевным зонтиком, - довольно-таки страшные. Ребёнку понятно, почему «одна девочка» их так испугалась; но убежать-то ей удалось!

Для нового издания сделана цветокоррекция иллюстраций. Увидеть первое издание, а также переиздания, отличающиеся одно от другого, можно в Национальной электронной детской библиотеке (книги защищены авторским правом, для просмотра необходима регистрация).

3. Толстой, Л. Н. Липунюшка: рассказы и сказки / Лев Толстой; иллюстрации А. Ф. Пахомова. - Санкт-Петербург: Амфора, 2011. - 47 с. : ил.- (Библиотека младшего школьника).

У многих взрослых сохранилась в памяти «Азбука» Льва Толстого с иллюстрациями Алексея Фёдоровича Пахомова. Художник отлично знал крестьянский уклад жизни (сам родился в дореволюционной деревне). Крестьян рисовал с большим сочувствием, детей - сентиментально, однако всегда твёрдой, уверенной рукой.

Петербургская «Амфора» не раз издавала маленькими сборниками рассказы из «Азбуки» Л. Н. Толстого с иллюстрациями А. Ф. Пахомова. В этой книге - несколько рассказов, по которым крестьянские дети учились читать. Затем сказки - «Как мужик гусей делил» (про хитрого мужика) и «Липунюшка» (про находчивого сыночка, что «в хлопочке вывелся» ).

4. Толстой, Л. Н. О животных и птицах / Л. Н. Толстой; художник Андрей Брей. - Санкт-Петербург; Москва: Речь, 2015. - 19 с. : ил. - (Любимая мамина книжка).

Рассказы «Орёл», «Воробей и ласточки», «Как волки учат своих детей», «На что нужны мыши», «Слон», «Страус», «Лебеди». Толстой не сентиментален нисколько. Звери в его рассказах бывают хищниками и жертвами. Но, конечно, в азбучном рассказе должна прочитываться мораль; не в каждой истории она прямолинейна.

Вот «Лебеди» - подлинное стихотворение в прозе.

О художнике надо сказать, что он выразительно рисовал животных; среди его учителей был В. А. Ватагин. «Рассказы о животных» с иллюстрациями Андрея Андреевича Брея, изданные «Детгизом» в 1945 году, оцифрованы и доступны в Национальной электронной детской библиотеке (для просмотра также необходима регистрация).

5. Толстой, Л. Н. Косточка: рассказы для детей / Лев Толстой; рисунки Владимира Гальдяева. - Санкт-Петербург; Москва: Речь, 2015. - 79 с. : ил.

В книге собраны, в основном, чаще всего издаваемые и читаемые детские рассказы Л. Н. Толстого: «Пожар», «Пожарные собаки», «Филипок», «Котёнок»…

«Косточка» - тоже рассказ широко известный, но мало кто готов согласиться с показанным в нём радикальным воспитательным методом.

Содержание книги и макет - такие же, как в сборнике «Рассказы и были», изданном в 1977 году. Больше текстов и рисунков Владимира Гальдяева было в «Книге для детей» Л. Н. Толстого, вышедшей в издательстве «Московский рабочий» в том же 1977 году (издания, конечно, готовились к 150-летию писателя). Строгость рисунка и характерность персонажей хорошо соответствуют толстовскому литературному стилю.

6. Толстой, Л. Н. Детям: рассказы / Л. Толстой; рисунки П. Репкина. - Москва: Нигма, 2015. - 16 с. : ил.

Четыре рассказа: «Лев и собачка», «Слон», «Орёл», «Котёнок». Они иллюстрированы Петром Репкиным, художником-графиком и мультипликатором. Интересно, что изображённые художником лев, орёл, слон и его маленький хозяин очевидно напоминают героев мультфильма «Маугли», художником-постановщиком которого был Репкин (вместе с А. Винокуровым). Ни Киплингу, ни Толстому повредить это не может, зато наводит на размышления о различиях и сходствах взглядов и талантов двух великих писателей.

7. Толстой, Л. Н. Лев и собачка: быль / Л. Н. Толстой; рисунки Г. А. В. Траугот. - Санкт-Петербург: Речь, 2014. - 23 с. : ил.

На форзаце помещён рисунок, изображающий графа Льва Николаевича Толстого в Лондоне в 1861 году и как бы подтверждающий: этот рассказ - быль. Сам рассказ дан в виде подписей к иллюстрациям.

Первая строчка: «В Лондоне показывали диких зверей…» Старинный разноцветный, почти сказочный западноевропейский город, горожане и горожанки, кудрявые дети - всё в манере, издавна свойственной художникам «Г. А. В. Траугот». Мясо, брошенное в клетку льву, натуралистично (как у Репкина) не выглядит. Лев, тоскующий по умершей собачке (Толстой честно пишет, что она «издохла»), нарисован очень экспрессивно.

Подробнее о книге «Библиогид» рассказывал .

8. Толстой, Л. Н. Филипок / Л. Н. Толстой; художник Геннадий Спирин. - Москва: РИПОЛ классик, 2012. - : ил. - (Шедевры книжной иллюстрации).

«Филипок» из «Новой азбуки» - один из наиболее известных рассказов Льва Толстого и всей русской детской литературы. Переносное значение слова «хрестоматийный» здесь совпадает с прямым.

Издательство «РИПОЛ классик» уже несколько раз переиздавало книгу с иллюстрациями Геннадия Спирина и включало её в подарочную «Новогоднюю коллекцию». Такой «Филипок» прежде издавался на английском языке (см. на сайте художника: http://gennadyspirin.com/books/). В рисунках Геннадия Константиновича много умиления старинным крестьянским бытом и зимней русской природой.

Примечательно, что в «Новой азбуке» за этим рассказом (в конце которого Филипок «начал говорить Богородицу; но всякое слово говорил не так» ) следовали «Славянскiя буквы», «Славянскiя слова подъ титлами» и молитвы.

9. Толстой, Л. Н. Моя первая русская книга для чтения / Лев Николаевич Толстой. - Москва: Белый город, . - 79 с. : ил. - (Русские книги для чтения).

«Белый город» предпринял полное издание «Русских книг для чтения». Таким же образом изданы вторая, третья и четвёртая книги. Здесь нет сокращений. Рассказы, сказки, были, басни, описания и рассуждения даны в том порядке, в каком их расположил Лев Николаевич. Каких-либо комментариев к текстам нет. Вместо словесных пояснений используются иллюстрации. В основном, это репродукции картин, известных и не столь уж известных. Например, к описанию «Море» - «Девятый вал» Ивана Айвазовского. К рассуждению «Отчего бывает ветер?» - «Дети, бегущие от грозы» Константина Маковского. К рассказу «Пожар» - «Пожар в деревне» Николая Дмитриева-Оренбургского. К повести «Кавказский пленник» - пейзажи Льва Лагорио и Михаила Лермонтова.

Диапазон возраста и интересов читателей этой книги может быть очень широк.

10. Толстой, Л. Н. Море: описание / Лев Николаевич Толстой; художник Михаил Бычков. - Санкт-Петербург: Азбука, 2014. - с. : ил. - (Доброе и вечное).

Из перечисленных книг эта представляется наиболее принадлежащей нашему времени. Художник Михаил Бычков говорит: «Несколько строк Л. Н. Толстого подарили мне прекрасную возможность нарисовать море» . На большеформатных разворотах художник изобразил море южное и северное, тихое и бурное, дневное и ночное. К краткому тексту Толстого сделал рисованное приложение о всевозможных морских судах.

Работа увлекла Михаила Бычкова, и он иллюстрировал три рассказа из «Азбуки» Толстого, объединив их вымышленным кругосветным путешествием на парусном военном корабле. В рассказе «Прыжок» такое путешествие упоминается. Рассказ «Акула» начинается со слов: «Наш корабль стоял на якоре у берега Африки». Действие рассказа «Пожарные собаки» происходит в Лондоне - и художник нарисовал русский корвет под Андреевским флагом на фоне строительства Тауэрского моста (строился с 1886 по 1894 год; «Азбука» составлена раньше, но в ту же эпоху, особенно если смотреть из нашего времени).

Книга «Были» вышла в издательстве «Речь» в 2015 году. Весной 2016 года в Государственном музее Л. Н. Толстого на Пречистенке состоялась выставка иллюстраций Михаила Бычкова к двум этим детским книгам.

«Море широко и глубоко; конца морю не видно. В море солнце встаёт и в море садится. Дна моря никто не достал и не знает. Когда ветра нет, море синё и гладко; когда подует ветер, море всколыхается и станет неровно…»

«Море. Описание»

«…Вода из моря поднимается туманом; туман поднимается выше, и из тумана делаются тучи. Тучи гонит ветром и разносит по земле. Из туч вода падает на землю. С земли стекает в болота и ручьи. Из ручьёв течёт в реки; из рек в море. Из моря опять вода поднимается в тучи, и тучи разносятся по земле…»

«Куда девается вода из моря? Рассуждение»

Рассказы Льва Толстого из «Азбуки» и «Русских книг для чтения» лаконичны, даже лапидарны. Во многом архаичны, на сегодняшний взгляд. Но существенно в них вот что: редкое теперь не игровое, серьёзное отношение к слову, простое, но не упрощённое отношение ко всему окружающему.

Светлана Малая

Лев Толстой как фигура мирового масштаба был интересен не только читателям и литературоведам, но и художникам. А в XIXи начале ХХ века еще существовала традиция, поддержанная А.С. Пушкиным , но начатая еще в каменном веке, сопровождать художественное изображение надписями с мыслями художника о портретируемом персонаже. Эти надписи делаются неявно, то есть, небольшими буквами с малым контрастом, которые расположены так, что внимание зрителя к ним не прикованы.

Оглавление:

• Начало статьи.

  Рассмотрение я начну с известного портрета Льва Николаевича кисти Крамского, рис. 1. И.Н. Крамской работал над портретом в Ясной поляне начиная с 5 сентября по середину октября 1873 года. Одновременно он писал два портрета: один для П.М. Третьякова, другой для семьи. В этот период Лев Николаевич писал роман Анна Каренина.

  Рис. 1. Портрет Л.Н. Толстого 1873 года кисти И.Н. Крамского

  Фрагмент этого портрета я заимствовал из статьи , в которой, в частности, говорится: «В обширном ряду портретов Толстого, выполненных многими художниками, портрет работы Крамского - один из лучших. Портрет выполнен в спокойной темноватой живописной гамме. Толстой - в своей просторной серовато-синей рубахе-блузе, он сидит на просторном стуле, со сложенными на коленях руками. Композиция предельно проста, фон спокойный, нейтральный, ничто не заслоняет главного - выразительной головы Толстого с "мужицкими" чертами его типично русского лица и умными, проницательными глазами. Работа над портретом длилась менее месяца. И все это время между Толстым и Крамским шли оживленные разговоры об искусстве и жизни. Личность Толстого увлекла Крамского своей целеустремленностью, энергией, волей, могучим аналитическим умом и простотой внешнего облика: "На гения смахивает!" - говорил Крамской. Толстой и сам чрезвычайно заинтересовался беседами с Крамским и личностью художника, с интересом наблюдал и изучал его. Впечатления от этих бесед и наблюдений он, несомненно, использовал при создании образа художника Михайлова в романе "Анна Каренина", над которым в ту пору работал. Образ Михайлова отражает взгляды Крамского и даже сохраняет его облик ».

  

  Рис. 2. Моё чтение надписей на портрете Л.Н. Толстого

  Чтение надписей я начинаю со лба. Наверху слева можно прочитать название города: 35 АРКОНА ЯРА . В переводе на современный русский язык оно означает название ВЕЛИКОГО НОВГОРОДА в эпоху Рюрика. Полагаю, что поскольку Великий Новгород был тогда культурной столицей Руси, это название можно понять, как метафору, то есть, как некий девиз, под которым Крамской писал свои портреты.

  На правой стороне верхней части лба можно прочитать число 7387 , а правее слова: РУСИ РОДА ГОД . Если бы речь шла о датировке «от сотворения мира», которая по Византийской эре отличается от датировки «от Рождества Христова» на 5508 лет. Но если вычесть из данного числа цифру 5508, мы получаем не 1873, а 1879 год. Правда, если применить эра по Феофилу, 5515 год до н. э., то получим 1872 год. Но Крамской явно написал «РОДА ГОД», то есть, он употребил датировку по Роду, которая, как получается, отличается от датировки «от Рождества Христова» на 5514 лет. Я сейчас не буду комментировать, действительно ли И.Н. Крамской воспроизвел эту датировку точно, но приблизительно эта датировка действительно соответствует общепринятой датировке «от сотворения мира».

  Слева на лбу строкой ниже можно прочитать слова: ВОИНСКИЙ ХРАМ МАРЫ . Это - тоже метафора: И.Н. Крамской причисляет Л.Н. Толстого к воинам воинского храма русской богини перемены состояния Мары. А чуть ниже я читаю слова: МОСКВЫ МАРЫ МИРА РЮРИКА ЯРА . Под МОСКВОЙ МАРЫ понимался ВЕЛИКИЙ НОВГОРОД , который в русской историографии считался столицей Рюрика. Над правой бровью я читаю еще раз слова: ХРАМ МАРЫ . Во времена Рюрика это был наиболее почитаемый верующими храм.

  Далее я перехожу к чтению неявных надписей на бровях. На правой брови можно прочитать имя, ЛЕВ , на левой брови - фамилию, ТОЛСТОЙ . На правой щеке возле носа моно видеть написанное слово РУСЬ , тога как на левой щеке на том же месте - слово МАРЫ . Иначе говоря, Лев Толстой, по мнению Крамского, был фигурой Руси Мары, то есть, говоря современным языком, фигурой уровня ЕВРАЗИИ .

  Наиболее интересная надпись была нанесена художником на волоски усов. Здесь мы читаем такую подпись: ХРАМ МАРЫ И МИРЫ ВОИНА ХРАМА РОДА . Иначе говоря, постоянные указания на храм Мары художником понималось так: Лев Толстой был не столько христианином, сколько проповедником ведизма на уровне жреца храма Мары, но одновременно он был и ВОИНОМ ХРАМА РОДА .

  Последнюю надпись я читаю на бороде льва Николаевича. Тут написано: РОДА И МАКАЖИ МИМ . Иначе говоря, ЖРЕЦ-ПРОПОВЕДНИК РУССКИХ ВЕДИЧЕСКИХ БОЖЕСТВ РОДА И МАКОШИ . Из этого следует, что русские художники конца XIXвека не только разбирались в русском ведизме, но и знали о ведической традиции вписывания неявных надписей в изображения. Более того, они это не только знали, но и продолжали эту традицию, давая оценку личности портретируемого, в данном случае великого русского писателя.

  

  Рис. 3. Моё чтение надписей на первом изображении Льва Николаевича

  Первый рисунок с изображением Л.Н. Толстого.

  В иллюстрированной статье говорится: «Дружба Репина и Толстого началась в Москве в 1880 году и продлилась 30 лет, вплоть до смерти писателя. Уже переселившись из Москвы в Петербург, Репин каждую поездку свою в Москву (а приезжал он сюда почти ежегодно, иногда и по два раза в год), использовал для посещения Льва Николаевича или в Москве, если писатель жил в это время в своем московском доме, или в Ясной Поляне.

  Познакомил их Стасов, который в 1880 году писал Толстому, обрадованный его отзывом о Репине: «Что вам Репин симпатичен - это меня бог знает, как радует... У Репина такая же цельная, неподмесная, неразвлекающаяся ни на что постороннее натура, как и у вас. А это не всякий день увидишь... А еще, Репин всех умнее и образованнее всех наших художников» . Возможно, именно это и объединило два величайших таланта современности. Но многое и разделяло их - например, взгляды на искусство ».

  На рис. 3 я показываю рисунок И.Е. Репина «И. Репин. Л. Н. Толстой за работой у круглого стола. 1891 ». Я читаю на шапке волос то, что Репин решил зарисовать. Это слова: РОДА МИМ . Они в точности соответствуют мнению Крамского. А на складках рукава правой руки и на нижней части бороды я читаю слова: МАСКА МИРА МАРЫ СКИФИИ . Иначе говоря, ИЗОБРАЖЕНИЕ (Л.Н. ТОЛСТОГО) (как обитателя) МИРА БОГИНИ МАРЫ СКИФИИ .

  Затем я перехожу к другому рисунку И.Е. Репина.

  

  Рис. 4. Моё чтение надписей на втором изображении Л.Н. Толстого

  Второй рисунок с изображением Л.Н. Толстого.

  ««...Репин в своих воспоминаниях пишет, что в присутствии Льва Николаевича он, «как загипнотизированный», мог «только подчиняться его воле» и что всякое положение, высказываемое Львом Николаевичем, казалось ему в ту минуту бесспорным, — среди близких Толстому людей не было другого человека, который так страстно и упорно боролся бы с толстовским аскетизмом, толстовским непротивлением злу, толстовским утилитарным подходом к искусству» , - вспоминал в своей книге о Репине писатель К. Чуковский.

  Толстой не всегда был благосклонен в отношении конкретных картин Репина. «В «Запорожцах» он мне подсказал много хороших и очень пластических деталей первой важности, живых и характерных подробностей... - писал Репин Стасову. - И хотя он ни одного намека не сказал, но я понял, что он представлял себе совершенно иначе «Запорожцев» и, конечно, неизмеримо выше моих каракулей».

  Однако споры Репина с Толстым не помешали им глубоко любить друг друга. Каждая новая встреча двух великих людей радовала их обоих, усиливала их обоюдную привязанность » .

  Второй рисунок имеет название «Лев Николаевич Толстой за чтением. 1891 », рис. 4. Здесь на подушке можно прочитать надпись: МАСКА РОДА , что, видимо, с точки зрения И.Е. Репина должно было бы обозначать ИЗОБРАЖЕНИЕ БОГА РОДА . Правда, он, не занимаясь более глубокими наблюдениями, видимо е знал, что словосочетание МАСКА РОДА означает: ЧЕЛОВЕК В СОСОЯНИИ АНАБИОЗА, например, в состоянии ЛЕТАРГИЧЕСКОГО СНА, чего с Львом Николаевичем, слава Богу, не было.

  А на обивке дивана, на его спинке, которая виднеется над фигурой Л.Н. Толстого, можно прочитать слова: ЛИК РОДА И ХРАМА МАКАЖИ . Иначе говоря, И.Е. Репину фигура русского писателя напоминала с одной стороны, ЛИК БОГА РОДА, а с другой стороны - ЛИК ЧЕЛОВЕКА , посвященного в таинства НАИБОЛЕЕ ДРЕВНЕЙ БОГИНИ РУССКИХ ЛЮДЕЙ - МАКОШИ .

  

  Рис. 5. Моё чтение надписей на третьем изображении Л.Н. Толстого

  Третий рисунок с изображением Л.Н. Толстого.

  « Их дружба сослужила и большую службу для русского искусства - Репин создал 12 портретов, 25 рисунков, 8 зарисовок членов семьи Толстого и 17 иллюстраций к толстовским произведениям маслом - и акварелью, и пером, и карандашом; кроме того, Репин вылепил три бюста Льва Николаевича » .

  Репин о Толстом.

  «Маститый человек с нависшими бровями, все сосредоточивает в себе и своими добрыми глазами, как солнцем, освещает все. Как бы ни унижал себя этот гигант, какими бы бренными лохмотьями он ни прикрывал свое могучее тело, всегда в нем виден Зевс, от мановения бровей которого дрожит весь Олимп» .

  На третьем наброске И.Е. Репина лев Николаевич изображен читающим некие листы бумаги, возможно, рукопись одной из своих работ. На этом наброске я читаю только надпись на волосах головы. Тут я читаю слова: МАРЫ ХРАМА МИМ . Полагаю, что так репин уловил, почувствовал шестым чувством близкую кончину Льва Николаевича. И подписал именно так: ЛЕВ НИКОЛАЕВИЧ КАК ЖРЕЦ БОГИНИ СМЕРТИ .

  Наконец, я читаю надписи на скульптурном бюсте работы И.Е. Репина, рис. 6.

  

  Рис. 6. Моё чтение надписей на скульптурном бюсте Л.Н. Толстого

  Скульптурный бюст с изображением Л.Н. Толстого.

  «Заключительным этапом этой большой и длительной дружбы была телеграмма Репина Софье Андреевне в день смерти Льва Николаевича: «Свершилось. Сокрушаюсь о вас, но дух его живет. Сердца правды свободны оплакивать искренно. Устранились высокомерные наемники, слава богу».

  Само слово «Свершилось» означало, что Репин давно предполагал, что дни Льва Николаевича сочтены.

  Рассмотрев рисунки И.Е. Репина, я решил посмотреть, что именно он изобразил на скульптурном бюсте из гипса, созданного в 1891 году. Сначала я читаю надписи на усах: слева - МИМ И , справа - МАСКА . Это предложение начато, но не закончено. Далее я читаю на верхней части бороды слова: МАРЫ ХРАМА , и тут тоже рано ставить точку. И, наконец, на средней части бороды Репин изобразил слова: ЯРА МАСКА МИМА ЯРА РОДА . На современном русском языке это означало: ПРИЖИЗНЕННОЕ ИЗОБРАЖЕНИЕ ЖРЕЦА ЯРА РОДА В КАЧЕСТВЕ ЖРЕЦА БОГИНИ СМЕРТИ . Возможно, так Репин хотел заострить внимание на том, что он изобразил Льва Николаевича уже не вполне здоровым.

  Как видим, Илья Ефимович Репин высказывался о Льве Николаевиче не только устно, но и письменно - в своих художественных произведениях.

  

  Рис. 7. Толстой за роялем. Рисунок П.И. Нерадовского

  Рисунок П.И. Нерадовского.

  В книге говорится: «Толстой говорил, что музыка очень трогает его, до слез, сердце сжимает. «Другие искусства: поэзия, скульптура, живопись не так ».

  В декабре 1893 г. М. А. Олсуфьев пригласил пианиста Д. С. Шора, меня и других знакомых поехать к Толстым (в Хамовники). Михаил Адамович хотел, чтобы Шор, который лето этого года провел в Никольском, много и с большим успехом играл там, теперь поиграл бы Льву Николаевичу.

  Приехали к Толстым вечером. Все сидели в маленькой гостиной. Разговор вскоре зашел о музыке. Больше всех говорил Лев Николаевич. Он с особенной горячностью отрицал музыку, роль ее в современном обществе. Приводил одно за другим доказательства ее ненужности.

  — Современная музыка, — говорил он, — это все равно, что шалая лошадь, которая носится по задворкам, задает козла, валит изгороди... Я ценил бы музыку, если бы она служила людям, помогала им в тяжелом труде. Вот, если бы, например, оркестр играл в поле во время летних полевых работ. Я вспоминаю, как целесообразна музыка, когда в походе играет оркестр. Здесь назначение музыки оправдывается той пользою, которую она приносит. Когда заиграет военный оркестр, у солдат пропадает усталость, они с новой бодростью продолжают поход. Воздействие песни и музыки на утомленных людей я не могу отрицать ».

  На рис. 7 действительно виден Лев Николаевич за роялем. Для чтения надписей изображение головы я обратил в цвете. И тогда почитал, во-первых, слова: 35 АРКОНА , то есть, ВЕЛИКИЙ НОВГОРОД , а затем, слова МАРЫ ХРАМ и уточнение: МАРЫ 35 ХРАМ . Иначе говоря, речь идёт о храме Святой Софии Новгородской, которая и была когда-то во времена эпохи Рюрика воинским храмом Мары.

  А ниже, на бороде под ухом, можно прочитать уже в прямом цвете слова: МАСКА МАРЫ . Они означают либо ИЗОБРАЖЕНИЕ ПОКОЙНОГО , что в данном случае неприемлемо, либо ИЗОБРАЖЕНИЕ БОЛЬНОГО ЧЕЛОВЕКА . Заметим, что чуть позже аналогичный диагноз поставил и И.Е. Репин.

  Аналогичные надписи повторяются еще несколько раз, поэтому я их не рассматриваю.

  Таким образом можно составить себе представление о том, что именно отмечали разные художники, рисуя Льва Николаевича с натуры.

  

  Рис. 8. Рисунок Л.Н. Толстого к книге Ж. Верна и моё чтение надписей

  Рисунки самого Л.Н. Толстого.

  Для выявления рисунков самого Л.Н. Толстого я обратился к сайту его фонда. Фонд о себе даёт такие сведения: «Отдел рукописных фондов Государственного музея Л.Н. Толстого основан в 1911 г. одновременно с самим музеем. Это крупнейшее хранилище рукописного наследия Л.Н. Толстого в мире.Основу рукописных фондов составляют рукописи Л.Н. Толстого (71 487 документов). Кроме фонда самого писателя, в ГМТ хранятся ещё 75 личных фондов и фондов учреждений, связанных с его именем. Всего в собрании рукописей более 300 тысяч единиц хранения».

  В фонде имеется иллюстрация к роману Ж. Верна «Вокруг света за 80 дней». Напомню, что «Герой романа, Филеас Фогг, побился об заклад, что сумеет обогнуть земной шар с запада на восток в срок не более 80 дней, что было в то время предельно возможной скоростью, учитывая технические возможности транспорта. Путешествие Фогга начинается в Англии, далее он отправляется во Францию, Италию, Египет, Индию, Китай, Японию, Америку. По пути ему встречается множество опасностей; в Индии Филеас Фогг и его слуга Паспарту спасают прекрасную Ауду, которую собираются сжечь заживо вместе с телом её покойного мужа. Впоследствии миссис Ауда становится женой Фогга. Мешает путешествию и сыщик Фикс » (Википедия).

  На рисунке изображена финальная сцена: « В этот вечер все пятеро партнеров нашего джентльмена собрались задолго до девяти часов вечера в большом салоне Реформ-клуба. Оба банкира - Джон Сэлливан и Сэмюэль Фаллентин, инженер Эндрю Стюарт, Готье Ральф, один из администраторов Английского банка, и пивовар Томас Флэнаган - все ждали с явным беспокойством ». - Следовательно, Л.Н. Толстой изобразил эту пятёрку спорщиков слева.

  Осталось определить, кто есть кто. Ведь если бы по штрихам подписей удалось прочитать имена персонажей, то можно было бы понять, что лев Николаевич, умея на собственных рисунках вписывать имена персонажей, уж тем более умел читать врисованные в портреты надписи других людей. Простейшее предположение, которое можно высказать - это то, что самый левый персонаж является первым в приведенном списке, то есть, Джоном Сэлливаном.

  Для выявления этого я сначала читаю волосы на голове этого персонажа. Они, будучи поделены на буквы, действительно отдаленно напоминают имя ДЖОН . Для чтения фамилии я сначала изображаю закорючку уха, затем читаю штрихи шеи, присоединяю штрихи бакенбард, повернув их влево на 90 градусов, чтобы они расположились почти горизонтально, и присоединяю похожий на букву «Н» штрих ноздри. Эта композиция действительно весьма напоминает подпись СЕЛЛИВАН . Является ли второй персонаж Сэмюэлем Фаллентином?

  На этом правом профиле абрис затылка действительно можно принять за букву «С», а штрихи правее - за букву «А». Низ волос образует букву «М», выше и левее можно выделить букву «У», внизу волос справа - букву «Е», левее - букву «Л» в обрамлении других штрихов и правее, самый левый штрих бакенбард - принять за «Ь». Действительно, получается имя САМУЕЛЬ , которое писалось именно так в русской орфографии XIX века. Но для обозначения фамилии персонажа штрихов на лице нет.

  Однако эти штрихи можно найти на верхней части его торса. Из его клетчатого платка на правом плече можно заимствовать букву «Ф», а правее и выше найти крупную букву «А», три буквы «ЛЛЕ» выявить левее изображения галстука «бабочка», другие штрихи там же принять за букву «Н», узловую точку этой композиции - за букву «Т», слева от нее можно видеть букву «И», и повторно прочитать букву «Н». В результате получается подпись фамилии: ФАЛЛЕНТИН .

  Далее два персонажа расположены на одинаковом расстоянии от Джона Селливана, однако, следуя обычному порядку, нужно начинать чтение с верхнего. Это должен быть инженер Эндрю Стюарт. На волосах его головы, читаю сверху вниз и слева направо, можно прочитать имя: ЭНДРЮ . Что касается фамилии, то правее уха можно выделить две буквы среднего размера, «СТ». Остальные буквы «ЮАРТ» читаются на усах и бороде. Получается СТЮАРТ .

  Затем я перехожу к рассмотрению крайне правого персонажа, предполагая, что он как раз и является Готье Ральфом, ибо пивовар должен быть толстым, а его толстым не назовёшь. Но имя ГОТЬЕ, как я полагаю, написано не на голове, а на росчерках на правой подмышке. И действительно, тут можно выделить росчерки. Образующие подпись ГОТЬЕ . А вот фамилию я читаю на росчерках лица: сначала волосы на затылке, буквы «РА», затем возле уха, «ЛЬ», наконец - само ухо, «Ф». В итоге получается фамилия РАЛЬФ .

  Что касается головы оставшегося пивовара, то я ее увеличиваю в размерах в 1,5 раза, чтобы прочитать мелкие штрихи. Первые четыре буквы «ПИВО» я читаю на затылке, но не в верхней, а во второй строке. Зато на первой строке я читаю три буквы, «ВАР». Получается название профессии, ПИВОВАР .

  Правее на второй строке я читаю две буквы, «ТО». А строкой выше и еще правее можно прочитать еще две буквы «МА». Последняя буква «С» читается над буквой «М» на первой строке. Образуется имя ТОМАС . Затем буква «Ф» выделяется на бакенбарде на второй строке, буквы «ЛЕ» как верхняя часть буквы «Ф», буквы «НА» - слева от и под буквой «Ф», буквы «ГА» - справа от буквы «Ф», и последняя буква «Н» - под этими двумя буквами. Получается фамилия ФЛЕНАГАН .

  Таким образом, подписаны все пять спорщиков, которые ожидали приезда главного героя Филеаса Фогга. Он показан в дверях на первом плане. Если взять в рассмотрение не только его голову, но и некоторое пространство справа, то можно прочитать буквы «Ф» на затылке, «И» чуть левее, «Л» чуть ниже, «Е» правее головы, «АС» под буквой «Е». Получается имя ФИЛЕАС . Что касается фамилии, то она читается на штрихах ниже головы: ФОГТ .

  Читать подписи к остальным персонажам уже нет смысла, ибо итак картина предельно ясна: Лев Николаевич изобразил персонажей в виде заключительной сцены, и подписал каждого. Иначе говоря, он дал пояснение персонам, но не их состоянию здоровья или их сходству с мифологическими или религиозными персонажами, не их связам с храмами той или другой местности. Однако уже прочитанные 13 слов показывают, что лев Николаевич умел не только дать психологическую характеристику каждого персонажа в виде рисунка, но и смог вписать в черты каждого из них его имя и фамилию, а в одном случае - еще и профессию.

  

  Рис. 9. Рисунки Л.Н. Толстого на листе рукописи «Анна Каренина»

  Было бы интересно так же посмотреть, не подписывал ли Лев Николаевич своих персонажей во время работы над каким-либо романом. Такая возможность тоже имеется, ибо существует лист из рукописи романа «Анна Каренина» с изображением некоторых лиц. К сожалению, на этом же листе имеются алгебраические формулы, треугольники и параллелограмм, что имеет отношение к математике. Возможно, это был лист из какой-то математической тетради.

  Напомню, что, согласно Википедии, ««Анна Каренина» (1873—1877; журнальная публикация 1875—1877; первое книжное издание 1878) — роман Льва Толстого о трагической любви замужней дамы Анны Карениной и блестящего офицера Вронского на фоне счастливой семейной жизни дворян Константина Лёвина и Кити Щербацкой. Масштабная картина нравов и быта дворянской среды Петербурга и Москвы второй половины XIX века, сочетающая философские размышления авторского alter ego Лёвина с передовыми в русской литературе психологическими зарисовками, а также сценами из жизни крестьян ». И тут возникает вопрос: кто именно нарисован крупным планом: Вронский, Каренин или Левин? Суда по наиболее крупным размерам, он является основным персонажем романа. Для ответа на него я сначала очищаю этот портрет от наслоения изображения других персонажей, рис. 10 справа.

  

  Рис. 10. Моё чтение подписей Л.Н. Толстого к персонажам

  Далее я приступаю к чтению. Правое ухо и скулу я читаю как буквы СЕ , правую бровь - как слово САМЪ , левую бровь - как слово МУЖЪ , волосы справа на уровне носа: буквы «КО», ложбинка под носом - буква «Р», левая линия верхней и нижней губы - буква «Е», права бакенбарда - буквы «НИНЪ». Вместе они образуют фамилию, КОРЕНИНЪ . Она, несомненно, говорящая, производная от слова КОРЕНЬ, что означает в метафорическом плане, что главный герой - это корень русской нации. Однако, поскольку фамилии, которые в истории часто записывались малограмотными писцами при записи искажались, в романе уже фигурирует как КАРЕНИН.

  На фоне основной фигуры остальные персонажи смотрятся мелковато. Так, женщина, показанная анфас, слегка приподнимает руками пышную юбку - видимо, так Л.Н. Толстой передал ее кокетство. И она при этом улыбается. На ее пышной причёске можно прочитать слово АННА . Справа на нее уставился длинноносый мужчина со врезанным затылком. Хотя легко догадаться, кто это, тем не менее, можно прочитать: на хохолке - букву «В», чуть правее - букву «R», на шее - буквы «ОН», на задней стороне шеи - букву «С», на верхней части шарфа вокруг шеи - букву «К», правее - две буквы «И». Все вместе они образуют фамилию ВРОНСКИЙ .

  Изображена и сцена бросания под поезд: женщина нарисована в правый профиль, руки облокотились об насыпь над рельсами, ноги подняты. Пересечение линий над её головой образует словосочетание НА МОРФИНЕ , которое объясняет нелепый поступок самоубийства этой вполне обеспеченной и состоявшейся женщины. На профиле ее головы, а также учитывая первую букву «В» ее волос и последнюю букву «А» над подбородком, можно прочитать слово ВИНА . А на голове в три строки подписано: ВРОНСКОГО .

  Так что основной замысел очерчен. Далее следуют второстепенные персонажи. Из них я рассматриваю только танцующую пару, где на шее женщины я читаю подпись ДОЛЛИ (ОБЛОНСКАЯ), жены брата Анны - Стивы, а на голове мужчины - имя СТИВА (ОБЛОНСКИЙ), имя брата Анны. Остальных второстепенных персонажей нет смысле рассматривать. Как видим, Лев Николаевич представил себе не только внешность, но и в определенной степени характер своих героев. Они подписаны не только поименно, но и по поступку - подпись ВИНА ВРОНСКОГО. НА МОРФИНЕ.

  

  Рис. 11. Толстой Л.Н. План дома, в котором родился Л. Н. Толстой. 1898 г.

  Можно также рассмотреть и план дома 1894 года, начертанный рукой Льва Николаевича на бумаге карандашом. Обращают на себя внимание прямые линии, начертанные не по линейки, а от руки. Как и у художников, линии слегка вогнуты, однако имеются и идеально прямые отрезки; поперечные линии строго перпендикулярны. Каждое помещение подписано. Здесь мы видим явные надписи, тогда как на предыдущих рисунках - неявные. Из рассмотрения рис. 11 понятно, что лев Толстой умел делать как явные чертежи с подписями, так и более сложные изображения людей, где внешность передавала их свойства, вписывая неявные (точнее, полуявные) буквы подписей в детали лица или одежды. Иначе говоря, Л.Н. Толстой не только умел рисовать, он умел создавать наглядный вид литературных героев, подписывая их.

  Обсуждение.

  В моей книге я показал, что рисунки с подписями делал не только А.С. Пушкин, но и писатели до него, например, Симеон Полоцкий (1675 год), Гаврила Романович Державин, Василий Андреевич Жуковский; соратник Пушкина - А.А. Дельвиг, Николай Васильевич Гоголь, младшие современники Михаил Юрьевич Лермонтов и И.С. Тургенев. В кратком резюме, посвященном рассмотрению их рисунков, я отметил: «Традиция вписывать славянские, а точнее, русские слова, организованные в законченные (простые нераспространенные) предложения, существовала, по крайней мере, в такой стране, как германия, по крайней мере с веков XII-XIII. Причиной этого, как представляется, было то, что первоначально эти земли заселяли славяне, селившиеся вокруг Руси и называвшие свои земли Порусьем. Процесс лингвистического развития у этих славянских племен (склавинов, поморов, лужичан) зашел столь далеко, что они были вынуждены использовать язык и графику древнейшего славянского народа, русских. Для того, чтобы вести диалог со славянами, в этот процесс были включены и германские племена, которые позже объединились в государства как собственно Германии, так и Скандинавии, Англии и Франции. Так можно объяснить длительный период существования русской тайнописи у германских народов, пронизывающий самый разный вид их надписей, начиная от эпитафий и научных сочинений и кончая литературными памфлетами » .

  Что же касается творчества русских писателей, то о нём я высказался так: «Из данного исследования сало ясно, что Пушкин был не только не родоначальником, но даже не одним из ранних последователей сложившейся за много веков до нег графической тенденции в основном обличительного направления. Более того, выяснилось, что он стоял скорее в самом ее конце, ярко вспыхнув в течение двух десятилетий 20-х и 30-х годах XIX века, тогда как в 40-х годах эта традиция исчезла как в Западной Европе, так и в России » . Однако тут я несколько ошибся: эта традиция не исчезла вовсе, а сошла к некоторому минимуму. Так, в творчестве Льва Николаевича Толстого мне удалось обнаружить всего два листа черновиков с рисунками. Возможно, многие фонды писателей не стремятся сделать популярными рисунки тех авторов, в честь которых они были созданы.

  В рисунках Льва Николаевича Толстого можно видеть стремление не столько к точной характеристике внешности персонажей, сколько к передаче их внутренней сути. Это, так сказать, психологические портреты, которые одновременно передают и точные имена, и фамилии, а иногда и основные поступки с подписью их сути.

  В этом смысле Лев Николаевич в отношении своей творческой лаборатории сближается с Александром Сергеевичем, который делал рисунки не после, а до написания поэтических строк, получая в изобразительном наброске первую проработку сюжета.

  Тем самым моё исследование изобразительного творчества Л.Н. Толстого явилось продолжением аналогичного исследования творчества А.С. Пушкина. Но параллельно я занимался и исследованием изобразительного творчества различных европейских художников, более всего - Альбрехта Дюрера . О нём я написал: «Самый главный вывод, который можно сделать о жизни это человека, чей век ограничился всего 57 годами, - это был не просто живописец и гравер, а настоящий мыслитель, мим Яра, человек, который мог передавать свои мысли не только метафорически живописными средствами, но и великолепно вписывать свои суждения в изобразительные сюжеты. Он жил в одной из вторичных Аркон, в Нюрнберге, и был типичным деятелем именно эпохи вторичных Аркон ». В то время я еще не занимался выявлением номера вторичной Арконы.

  

  Рис. 12. Выявление номера вторичной Арконы и датировки Нюрнберга

  Номер вторичной Арконы можно выявить на том же изображении Нюрнберга, который был представлен в моей статье . Это - 09 АРКОНА ЯРА . А здания в самом центре города предлагают и датировку: 09 ГОД ЯРА .

  При пересчёте в привычное для нас летоисчисление это образует дату 865 ГОД ОТ РОЖДЕСТВА ХРИСТОВА . Правда, датировка городов художников не интересовала - только номер Арконы, что мы отмечаем и у Крамского, и у Репина, и даже у Нерадовского. Однако у всех них фигурирует только одна Аркона - № 35, то есть, ВЕЛИКИЙ НОВГОРОД как культурная столица Руси. Упоминание этого города на изображении Льва Николаевича - это свидетельство причисления этими художниками великого русского писателя к числу наиболее уважаемых русских граждан со времен Древней Руси.

  Вообще говоря, название городов не по имени, а по номеру Арконы - это дань уважения Святой Руси Рюрика. Мне пока не удалось связать нумерацию со всеми 35 вторичными Арконами Яра, но большинство названий я смог понять, как те или иные номера. Этот расшифрованный перечень я привожу на рис. 13, где кроме этого указано, в какой год Яра данный город был основан и какого числа я смог это установить.

  

  Рис. 13. Перечень вторичных Аркон Яра

  Интересно, а какие слова вписывал по-русски в свои картины Альбрехт Дюрер? - Так, в автопортрет 13-летего Дюрера он вписал слова: АЛЬБРЕХТ ДЮРЕР, ОТРОК ЯРА РУСИ ХРАМА 9 АРКОНЫ ЯРА. А в автопортрет 23-летнего Дюрера он вписал слова: ЯРА МИМ ХРАМА ЯРА ВСЕЯ РУСИ ЯРА. СКИФИЯ И 9 АРКОНА ЯРА. Гравюра «Святой Иероним в келье»: МИМ ЯРА ХРАМА В АРКОНЕ ЯРА, 535 ГОД ЯРА. Картина «Поклонение волхвов»; некоторые персонажи подписаны: СЕ СКОЛОТ ЯРА или ИСА КРЕСЕНЬ ЯРА.

  Полагаю, что именно в таком ключе и подписывали портреты Льва Николаевича художники. Из этого наблюдения можно сделать вывод о том, что русские художники XIXвека, вглядываясь в картины и гравюры своих западноевропейских предшественников, не только схватывали их композицию, колористику, типажи персонажей и т.д., но и замечали вписанные в картины русские слова, передающие место и время создания, наименование персонажей и некоторые личные пометы. Что мы и наблюдали на изображениях Льва Толстого, которого сравнивали со жрецом бога Рода в первую очередь.

  Заключение.

  Исследование изображений писателей и художников с точки зрения эпиграфики весьма интересно и приводит к ряду неожиданных открытий. Разумеется, оно будет продолжено.

  Литература.

1. Чудинов В.А. Тайнопись в гениальных рисунках А.С. Пушкина. - М. «Традиция», 2015. - 608 с., ил.
2. И.Н. Крамской. Портрет Л.Н. Толстого, 1873 г.

Художник, иллюстрирующий всемирно известное произведение литературы, должен быть готов умереть в писателе. Когда художник этот добивается высшей правды, вы перестаете замечать упругость его рисунка, продуманность композиции, красоту цвета - все это исчезает; взяв в руки иллюстрацию, вы попросту восклицаете внутренне: «Господи, Наташа!» «А, это князь Андрей под Аустерлицем!..» «Ну, конечно, старик Болконский!..» Путь к этому естественному узнаванию как раз и лежит через логику портретной интерпретации, через знание деталей, через точность композиции - рисунка - колорита. Если не будет иллюстрация глубоко самостоятельным произведением изобразительного искусства, вы просто не сможете ее смотреть, вам все будет мешать в ней: каждое цветовое пятно, каждая фигура. Надо уметь умереть в писателе… а точнее говоря, чтобы умереть в писателе, художник, иллюстрирующий книгу, должен прежде всего родиться как лицо совершенно самостоятельное.

Андрей Николаев - один из лучших современных иллюстраторов Л. Н. Толстого. Он - автор серии графических рисунков к «Войне и миру», выполненных в виртуозной и строгой манере, близкой Бенуа и русским графикам начала века. Работая над цветными иллюстрациями к великому роману, Николаев испробовал и путь яркой цветовой экспрессии. Испробовал - чтобы отбросить.

Перед нами новая серия его работ - «Война и мир» в цвете. Том первый. Рисунок прост и реалистичен, композиции естественны и логичны, колористическая гамма строга. Это тот самый стиль, при котором вы не должны замечать живопись, не должны задерживаться на поверхности картины, взглянув, вы сразу же уходите в глубину великой книги: в аллеи Отрадного, в сырой снег Шенграбена. Однако тем интереснее проследить, как чисто живописная логика художника позволяет ему дать самостоятельное и последовательное прочтение книги.

Предлагаю вам небольшое путешествие по этому вернисажу в открытках. Давайте возьмем только один угол зрения - цвет. Не рисунок, не композицию, не точность деталировки, но тот решающий в цветной иллюстрации компонент, который можно было бы назвать колористической логикой.

Серия открывается работой «Салон Анны Павловны Шерер». Какой холод! Жемчужно-серые тона платьев, стен, зеркал - свет мертвенный, застывший. Голубизна кресел, зелень теней - во всем этом есть ощущение какой-то болотной холодности: перед нами бал мертвецов, встреча привидений. И в глубине этого уравновешенного царства - по контрасту - как вспышка жизненной энергии, как удар крови - красный воротник князя Андрея, отбитый белизной мундира, - капелька огня в этом болоте.

Этот колористический контраст развит, разработан, укрупнен в «Портрете князя Андрея». Ледяное, в серых тонах выписанное лицо, тонкий силуэт на свинцовом фоне зеркала - князь вкован в великосветский мир, его тонкие губы сжаты, на лице нельзя прочесть ничего, но… какой бурный взрыв ярко-алого на белом! Алый воротник и отвороты белого кавалерийского мундира князя - цвет жизни, страсти, риска, полное отрицание болотной мертвенности. И в этом цветовом контрасте уже воспринимаешь излом бровей, огромные, словно внутрь устремленные, глаза. Какие страсти загнаны внутрь! Какая трагедия затаилась.

И вот эта горячая красная точка расцвечивается всеми цветами жизни в картине «Дети Ростовых»: вихрь солнца, наивная радость - тепло-розовый яркий колорит, и только черные мундиры Николая и Бориса отдаленно предсказывают войну и смерть в этом легком вихре жизни.

«Бал у Ростовых» - полный контраст «Салону Шерер». Там вечер при свечах, и тут вечер при свечах, но тут совсем иной воздух: теплота, языческое жизнелюбие, смех, естественность. Там - болотная серость, тут - густая сочность красок. Но и там и тут - иллюзорность жизни: война еще не пронизала ее своим напряжением, печать наива или призрачности лежит на людях, еще не разбуженных 1812 годом. Поразительно ощущение летаргического сна в портрете «Старого князя Болконского»: яркое буйство листвы отрезано от нас холодно блестящим стеклом, холодна голубизна стен, холоден серо-голубой цвет шубки, в которую одет отставленный от дел надменный аристократ, холодны скользкие блики на лакированном полу - все, как под стеклом аквариума: холод, пустота, тишина. Нет, еще не проснулась Россия…

Но испытание близится. Горяча гамма картины «Прощание князя Андрея с сестрой»: горит красный воротник, мечутся блики свечей перед иконами, трепещет белый султан на шляпе - возбужденный, взбудораженный колорит, - Андрей уходит туда, где все горит и бушует, туда, где смерть и жизнь спорят и где уже начинается драма России.

Теперь вспомните обложку серии: на «широком экране» - страдающее лицо Кутузова, а там, за ним, сзади, в сером и сыром австрийском декабрьском сумраке,- русские солдаты у слабых костров. Они оторваны от родины, они втянуты в войну, которая еще не стала для них Отечественной…

И вот они на марше: сверкают белые зубы в улыбке, сверкают белые штыки, и словно стянуты извне солдаты одним белым ремнем портупей, и уже воцарился во всем новый цвет - дымный цвет войны, и в этой колористической гамме решены все батальные сцены: просверкивает белое, красное, огневое, зеленое, желтое - сквозь этот заволакивающий все, рваный, бесформенный дым. Война трактуется как тяжкий труд, как работа. В этом ключе решена тема «Батарея Тушина», и «Атака под Аустерлицем», и «Отступление под Шенграбеном»…

И уже по-иному в этом цветовом сопровождении еще раз возникают мирные сюжеты: их гамма чуть переменилась. Вот мягкий, неуверенный, рассеянный колорит в сцене «Наташа и Соня». А вот обострившаяся обманчивость предательского, желтого цвета лжи в сцене «Пьер и Элен». Жизнерадостные и наивные потеряли уверенность, уверенные в себе потеряли опору, дым войны словно снял дерзость красок с этих сюжетов… Решается дело - не здесь, решается - там, где, задыхаясь, бежит в гору князь Андрей с бело-зеленым знаменем в руках, там, где сквозь серую пелену проступают распавшиеся белые кресты солдатских портупей, где люди страдают и умирают и где в дыму сражений начинает вставать во весь рост судьба России.

И вот из этого густого клочковатого калейдоскопа разорванных и спутанных, перевитых дымом цветовых пятен,- жизни, крови, смерти, веры, отчаяния - выделяется, как звук трубы, «монолиния» цвета: пронзительная и чистая, давящая холодная синева. «Раненый князь Андрей на Праценских высотах». Вглядитесь, как рождается эта чистота из еще не развеянного дыма: что-то определилось в этом вихре, что-то ясно стало. Разбиты иллюзии, и человек возвращается к самому себе и видит небо над собой. Вопреки многолетней традиции иллюстраторов «Войны и мира» Николаев отказывается рисовать это Аустерлицкое небо - он не хочет, чтобы законченность рисунка замкнула эту бесконечность, и он обрезает рисунок сверху, давая нам возможность самим продолжить эту открывшуюся синеву, эту разверзшуюся бесконечность, этот путь в дальнейшее; путь героев Толстого - к Бородинской битве… к истине… к Родине.

Салон Анны Павловны Шерер

Вечер Анны Павловны был пущен. Веретена с разных сторон равномерно и не умолкая шумели.

Бал у Ростовых

…Вдруг из соседней комнаты послышался бег к двери нескольких мужских и женских ног, грохот зацепленного и поваленного стула, и в комнату вбежала тринадцатилетняя девочка, запахнув что-то короткою кисейною юбкою, и остановилась посередине комнаты.

Духовная служба

Над креслом стояли духовные лица в своих величественных блестящих одеждах, с выпростанными на них длинными волосами, с зажженными свечами в руках, и медленно-торжественно служили.

Старый князь Болконский

Генерал-аншеф князь Николай Андреевич, по прозванию в обществе le roi de Prusse*, с того времени, как при Павле был сослан в деревню, жил безвыездно в своих Лысых Горах с дочерью, княжною Марьей, и при ней компаньонкой, m-lle Bourienne**.

* Прусский король
** Мамзель Бурьен

Прощание князя Андрея с сестрой

Она перекрестилась, поцеловала образок и подала его Андрею.
— Пожалуйста, Andre, для меня…
Из больших глаз ее светились лучи доброго и робкого света. Глаза эти освещали все болезненное, худое лицо и делали его прекрасным.

Песня солдат

Барабанщик-запевала… затянул протяжную солдатскую песню, начинавшуюся: «Не заря ли, солнышко занималося…» и кончавшуюся словами: «То-то, братцы, будет слава нам с Каменским - отцом…» Песня эта была сложена в Турции и пелась теперь в Австрии, только с тем изменением, что на место «с Каменским-отцом» вставляли слова: «Кутузовым-отцом».

Денисов на коне

Денисов, заваливаясь назад и крича что-то, проехал мимо.

Ростов в бою

— Прибавь рыси! — послышалась команда, и Ростов чувствовал, как поддает задом, перебивая в галоп, его Грачик. Он вперед угадывал его движения, и ему становилось все веселее и веселее… «Ох, как я рубану его», думал Ростов, сжимая в руке эфес сабли.

Батарея Тушина

В дыму, оглушаемый беспрерывными выстрелами, заставлявшими его каждый раз вздрагивать, Тушин, не выпуская своей носогрелки, бегал от одного орудия к другому, то прицеливаясь, то считая заряды, то распоряжаясь переменой и перетяжкой убитых и раненных лошадей, и покрикивал своим слабым, тоненьким, нерешительным голоском.

Отступление под Шенграбеном

Юнкер был Ростов. Он держал одною рукой другую, был бледен, и нижняя челюсть тряслась от лихорадочной дрожи.

Пьер и Элен

— Пьер во время проводов гостей долго оставался один с Элен в маленькой гостиной, где они сидели. Он часто и прежде, в последние полтора месяца, оставался один с Элен, но никогда не говорил ей о любви. Теперь он чувствовал, что это было необходимо, но он никак не мог решиться на этот последний шаг.

Наташа и Соня

— Ты его помнишь? — после минутного молчания вдруг спросила Наташа. Соня улыбнулась.
— Помню ли Nicolas?
— Нет, Соня, ты помнишь ли его так, чтобы хорошо помнить, чтобы все помнить, — с старательным жестом сказала Наташа, видимо, желая придать своим словам самое серьезное значение. — И я помню Николеньку, я помню, — сказала она. — А Бориса не помню. Совсем не помню…
— Как? Не помнишь Бориса? — спросила Соня с удивлением.

Атака под Аустерлицем

Князь Андрей с батальоном уже был в двадцати шагах от орудий. Он слышал над собою не перестававший свист пуль, и беспрестанно справа и слева от него охали и падали солдаты.

Раненый князь Андрей на Праценских высотах

На Праценской горе, на том самом месте, где он упал с древком знамени в руках, лежал князь Андрей Болконский, истекая кровью, и, сам, не зная того, стонал тихим, жалостным и детским стоном… Вдруг он опять почувствовал себя живым и страдающим от жгучей и разрывающей что-то боли в голове.
«Где оно, это высокое небо, которого я не знал до сих пор и увидал нынче? - было первою его мыслью. - И страдания этого я не знал также,- подумал он. - Да, я ничего, ничего не знал до сих пор. Но где я?».

Портрет князя Андрея

Князь Андрей Болконский был небольшого роста, весьма красивый молодой человек с определенными и сухими чертами. Все в его фигуре, начиная от усталого, скучающего взгляда до тихого мерного шага, представляло самую резкую противоположность с его маленькою оживленною женой. Ему, видимо, все бывшие в гостиной не только были знакомы, но уж надоели ему так, что и смотреть на них и слушать их ему было очень скучно.