Плавт Тит Макций (?). И.М

• Экспансия Рима на Восток после Второй Пунической войны. Перемены в римском обществе к середине II в. до н. э.
• Плавт (251-184 гг. до н. э.).
• Общая характеристика паллиаты.
• Организация театральных представлений в Риме.
• «Близнецы». («Менехмы»).
• «Хвастливый воин».
• «Клад».
• «Куркулион». («Проделки парасита»).
• «Псевдол». («Раб-обманщик»).
• «Пленники». «Амфитрион».
• Значение драматургической деятельности Плавта

ЭКСПАНСИЯ РИМА НА ВОСТОК ПОСЛЕ ВТОРОЙ ПУНИЧЕСКОЙ ВОЙНЫ. ПЕРЕМЕНЫ В РИМСКОМ ОБЩЕСТВЕ К СЕРЕДИНЕ III В. ДО Н. Э.

Дело Невия, который положил начало комедии в Риме, продолжал Плавт. Он был младшим современником и Ливия и Невия, и умер лет на пятнадцать позже Невия. Эти годы были началом новой агрессии Рима, на этот раз на Восток, и во многом определили дальнейшую завоевательную политику вплоть до покорения Греции и присоединения ее к римской державе в 146 г. до н. э. Сразу же после окончания Второй Пунической войны римляне начали войну с македонским царем Филиппом V и в 197 г. до н. э. нанесли ему решительное поражение. Самым важным условием мирного договора между Римом и Македонией было признание свободы греческих городов. На истмийских играх летом 196 г. до н. э. Греция была торжественно объявлена свободной. Однако на деле это «освобождение» сделалось важным этапом в экспансионистской политике Рима на Востоке. Спустя несколько лет после «освобождения» Греции началась сирийская война, в которой в битве при Магнезии в 190 г. до н. э. войска Антиоха III были наголову разбиты римским полководцем Корнелием Сципионом, победителем Ганнибала при Заме. Рим лишил Антиоха флота и заставил заплатить контрибуцию. Ника-
ких территориальных приобретений римляне не сделали, но в результате сирийской войны монархия Селевкидов потеряла прежнее значение.
Рим продолжал развивать свои успехи на Востоке и в последующем десятилетии. В них не было ничего неожиданного, так как они были подготовлены предыдущим ходом событий. В битве при Пидне в 168 г. до н. э. римские войска под командованием консула Луция Эмилия Павла нанесли решительное поражение македонскому царю Персею, которому удалось составить достаточно сильную антиримскую коалицию. Эта битва положила конец Македонскому царству. Царская власть была навсегда уничтожена. Страну разделили на четыре самостоятельные республики, жители которых не могли сноситься друг с другом и вести торговлю. Македония обязана была выплачивать дань Риму. Крепости были срыты, население обезоружено. Однако формально Македония еще не была превращена в римскую провинцию. За союз с Персеем Рим жестоко наказал население Эпира: сто пятьдесят тысяч жителей его продали в рабство. После разгрома Македонии стала еще более резкой и политика Рима в отношении Греции, которая

293

фактически лишилась последних остатков своей независимости. Вместе с римскими политиками и войсками на Восток проникали и римские дельцы, а римский ростовщический капитал начинает играть здесь заметную роль.
Искусственно разделенная на четыре части Македония недолго сохраняла свою призрачную независимость. В стране царили нищета и беспорядок. Ненависть к Риму дошла до крайних пределов. Выступив против Рима в 149 г. до н. э., Македония потерпела поражение, была присоединена к Риму и превращена в римскую провинцию (148). Македония не была единственной страной, павшей жертвой нового этапа римской агрессии: в 146 г. до н. э. произошло падение Карфагена и Греции.
Движение 149-148 гг. в Македонии не могло не найти своего отклика и в Греции. Под влиянием демократических элементов Ахейский союз, к которому примкнули беотийцы, локрийцы, фокеяне и халкидяне, объявил войну Риму. Решительное сражение произошло на Истме. Несмотря на мужественную борьбу ахейской пехоты, она была разбита. Римский консул Луций Муммий вступил в Коринф (146). Греция была присоединена к Риму. Ахейский и другие союзы объявлялись распущенными. Особенно суровая расправа постигла Коринф, бывший главным штабом восстания. По прямому приказанию сената город был разрушен до основания, и место, на котором он стоял, предано проклятию.
Той же участи подвергся в 146 г. до н. э. и Карфаген. Хотя в политическом отношении Карфаген превратился в это время во второстепенное государство, его экономическая мощь была еще велика. После успехов на Востоке среди различных групп правящего класса Рима находит сочувствие мысль о захвате Карфагена со всеми его богатствами и полной ликвидации его как самостоятельного государства. Вмешавшись в конфликт карфагенян с нумидийским царем, Рим объявил Карфагену войну (149). Первые два года осады прошли для римлян без особенного успеха, но прибывшему в 147 г. до н. э. с подкреплением консулу Публию Корнелию Сципиону Эмилиану удалось взять штурмом предместье Карфагена, а затем добиться и полного окружения города с суши и с моря. Весной 146 г. до н. э., когда голод и болезни произвели страшные опустошения в Карфагене, был взят штурмом и самый город. По требованию сената Карфаген был сожжен; место, на котором он стоял, сравняли с землей и предали проклятию. Жители были проданы в рабство, владения Карфагена превращены в римскую провинцию.
Римские завоевания изменили политическую карту тогдашнего мира и способствовали притоку в Рим огромных богатств, полученных путем поборов с побежденных стран и прямого грабежа. Победоносные войны дали Риму огромные массы рабов, труд которых применялся преимущественно в сельском хозяйстве. В крупных поместьях (латифундиях) работали иногда по тысяче и более рабов.
От начала Первой Пунической войны и до половины II в. до н. э. серьезные изменения претерпело и римское общество. Вверху социальной лестницы по-прежнему стоял нобилитет. Крупное землевладение было экономической основой его могущества и обусловливало его политическое господство. Высшие должности в государстве занимались, как правило, представителями нобилитета. Хотя Народное собрание по-прежнему оставалось высшим учре-

294

ждением в государстве и в отдельных случаях даже отвергало решения сената, но действительная власть в государстве находилась всецело в руках сенатской знати. Среди нобилитета существовали устойчивые группировки, между которыми шла борьба по различным вопросам внешней и внутренней политики, а также за высшие должности магистратуры. Частые походы обогащали высший командный состав, назначавшийся из нобилей. Громадные доходы давало и управление провинциями. Часть нобилитета вовлекалась в торгово-ростовщические операции, но делалось это через подставных лиц, так как существовал закон, ограничивавший торговые операции нобилей. Представители этого слоя аристократии превращались в крупных колонизаторов, ростовщиков, негоциантов. На втором месте после нобилей стояли в государстве всадники. В их руках находились откупы провинциальных налогов, связанные с откупной системой, и ростовщические операции.
Продвижение Рима на Восток после окончания Второй Пунической войны поставило римское общество перед необходимостью возможно быстрого освоения культурного наследства экономически более развитых стран Греции и Востока. В течение нескольких десятилетий наука, техника, поэзия, красноречие, искусство Афин и Александрии усваиваются победителями. Некоторые представители нобилитета, как, например, Сципионы, были сторонниками приобщения к греческой культуре. В то же время проникновение в Рим эллинистической культуры встречало сильную оппозицию со стороны консервативных групп аристократии (типичный представитель этих кругов - Катон Старший). Под их влиянием сенат проводил иногда суровые репрессии против отступников от «добрых римских нравов» и от официальной религии. Так, в 186 г. до н. э. сенат издал постановление о запрещении культа Диониса в Риме и Италии. На основании этого постановления около семи тысяч человек были преданы суду, многие из них казнены. Подозрительно относились консервативные слои сената и к философским учениям, приходившим в Рим из Греции. Когда в 155 г. до н. э. в Рим прибыло афинское посольство во главе с философом Карнеадом, умевшим сразу же без всякой подготовки опровергать перед слушателями только что выставленное им самим положение, сенат, опасаясь разлагающего влияния на молодежь греческих философских учений, предложил посольству покинуть Рим.

ПЛАВТ (251-184 ГГ. ДО Н. Э.). ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ПАЛЛИАТЫ

II Пунические войны и экспансия Рима на Восток были теми событиями всемирно-исторического значения, которые определили огромные культурные сдвиги в Риме во второй половине III в. и первой половине II в. до н. э. Первые пятнадцать лет этого века захватывает и деятельность Плавта 1.

1 Традиционное полное имя Плавта - Тит Макций Плавт (Titus Maccius Plautus). Однако форма «Макций» вызывает сомнения; судя по стиху 11 из пролога к комедии «Ослы», ей надо предпочесть форму «Макк» (Maccus), которая есть, собственно, наименование персонажа ателланы (см. ниже).

295

Плавту было десять лет, когда закончилась Первая Пуническая война. Мальчиком и юношей он слушал рассказы об этой войне от ее непосредственных участников или от людей старших по возрасту - о сухопутных и морских сражениях, о страшном враге римлян Карфагене. Вторую Пуническую войну Плавт переживал уже зрелым человеком, когда она окончилась, ему было пятьдесят лет. Плавт был современником поражения Македонии в войне и провозглашения «независимости» Греции. При его жизни произошла потеря Сирией ее прежнего значения в результате разгрома войск сирийского царя Антиоха III. Таким образом, время Плавта было насыщено богатыми политическими событиями. Однако непосредственного отражения в творчестве драматурга эти события не нашли. Современная Плавту жизнь отражается в его пьесах почти исключительно через изображение быта - и даже в значительной степени не римского, а греческого. Дело в том, что Плавт, как и его старший современник Невий, взял себе за образец новую греческую комедию, и именно ее обрабатывал и ей подражал. И это совершенно естественно. Новая комедия и театр эллинистической эпохи были современными для Плавта (или недалеко еще отошедшими в прошлое) фактами культурной жизни Греции. К тому же и в Риме, превращавшемся в мировую столицу Средиземноморья, стали создаваться такие устои жизни, которые во многом напоминали жизнь греческих городов эллинистической эпохи.
Плавт не мог взять себе за образец Аристофана. Создать в Риме политическую комедию в условиях преобладающего влияния аристократического сената было бы невозможно; притом политическая комедия Аристофана со всем богатством ее идейного содержания едва ли была бы понятна и интересна для среднего римлянина. Изображение быта оказывалось более приемлемым для властей и понятным для публики. Вот почему Невий, Плавт и другие комедиографы Рима подражают новой аттической комедии.
Плавт происходил из умбрийского городка Сарсины. Согласно преданию, идущему еще от знаменитого римского филолога и писателя I в. до н. э. Варрона, в молодости Плавт был актером (или слугой) в какой-то бродячей труппе. Скопив немного денег, Плавт занялся торговлей, но скоро разорился и будто бы поступил на работу к мельнику. Работая, он написал между делом три комедии, которые оказались удачными. Плавт бросил мельницу и занялся литературной деятельностью. Под именем Плавта в I в. до н. э. было известно сто тридцать комедий; но подлинными из них еще Варрон признавал только двадцать одну. Семнадцать из этих отобранных Варроном комедий дошли в полном виде, три - с частичными лакунами (утратами текста), одна («Чемодан») - в отрывках.
Плавт - представитель того литературного жанра, который был известен под именем «комедии греческого плаща», или «паллиаты» (от слова «паллий», обозначающего греческий плащ). Все персонажи комедий Плавта носят греческую одежду и греческие имена. Само действие пьесы происходит также в каком-либо греческом городе. В комедиях Плавта выводятся те же персонажи, что у Менандра и у других представителей новой аттической комедии. В общих чертах сюжеты пьес Плавта такие же, как в новой комедии. Осмеивается хвастун-офицер, от которого с помощью хитрого раба уходит к своему прежнему возлюбленному де-

296

вушка, обманом увезенная этим офицером. Два потерявших друг друга брата-близнеца в конце концов снова встречаются. Сводники, гетеры, хитрые рабы, помогающие своим молодым хозяевам в их любовных делах, богатые старики - то снисходительные к проказам своих детей, то ворчливые - постоянно встречаются в комедиях Плавта. Хотя Плавт брал сюжеты для своих комедий у греков, он сумел отобразить в них черты и римской жизни. Иногда в его комедиях проскальзывают политические намеки, хотя о многом приходилось говорить очень осторожно. Судьба Невия была перед глазами Плавта. Господствовавший в государстве нобилитет никогда не допустил бы выпадов против властей или обсуждения в комедии политических вопросов.
Комедия паллиата в том виде, как она вышла из рук Плавта, отличалась от новой комедии Менандра как строением, так и некоторыми другими чертами. Новая аттическая комедия была чисто разговорной пьесой. Римская же комедия напоминала скорее всего нашу оперетту. Сообразно с исполнением римcкая паллиата распадалась на части, которые просто произносились, и на такие, которые исполнялись под музыкальный аккомпанемент. Эти части имели название «кантики» (от глагола «canto»- пою). Манера их исполнения была различной: одни кантики декламировались под музыку, другие представляли собой настоящие арии. Хора в римской комедии не было, и антракты заполнялись игрой на флейте.
В паллиате обычно пять актов. Им предшествует пролог, в котором полностью или частично раскрывается содержание пьесы и указывается ее греческий оригинал. Роль пролога исполнял либо особый актер, либо одно из действующих лиц, либо какое-нибудь божество.
Римская паллиата для своего исполнения требовала обычно от четырех до шести актеров. Во времена Плавта актеры выступали еще без масок \ Женские роли исполнялись мужчинами.
Постоянного театра во времена Плавта, как и позже, вплоть до середины I в. до н. э., в Риме не существовало. Для представлений воздвигался деревянный помост высотой в половину человеческого роста. На помост вела узкая лесенка в четыре-пять ступенек; задний фон образовывал размалеванный занавес или деревянная стенка с навесом и вырезами для окон и дверей. Примитивные декорации почти всегда изображали городскую улицу с выходящими на нее фасадами двух-трех домов. Все действие развертывалось перед домом. Здесь происходили сцены и разговоры иногда самого интимного характера, которые по ходу сценического действия, казалось надлежало бы скрывать.

ОРГАНИЗАЦИЯ ТЕАТРАЛЬНЫХ ПРЕДСТАВЛЕНИЙ В РИМЕ

В Риме, как и в Греции, театр был связан с государственными праздниками. Однако в Риме театр не имел такой тесной связи с религией, как некогда в Греции. С того времени как римский театр становится нам известным, он выступает перед нами как чисто светское учреждение, хотя внеш-

1 Выше уже было упомянуто, что ателланы игрались в масках.

297

не и связан с религиозными праздниками.
Театральные представления ставились не только в дни общегосударственных праздников, но и по инициативе того или иного знатного лица. Пьесы могли ставиться по случаю победы, одержанной полководцем, кандидатами на соискание общественных должностей, или на похоронах какого-либо знатного гражданина, а также и при освящении храма. В эпоху республики сценические игры происходили на нескольких праздниках. Прежде всего драматические представления ставились на древнейшем празднике, установленном в честь капитолийских богов - Римских играх, происходивших в сентябре. Именно на этих играх в 240 г. до н. э. Ливий Андроник дебютировал со своими двумя пьесами. С 214 г. представления продолжались четыре дня. Ими ведали курульные эдилы (магистраты, ведавшие городским благосостоянием и развлечениями). Около 220 г. были установлены Плебейские игры, происходившие в ноябре: на них распоряжались плебейские эдилы. В 200 г. на этом празднике была представлена комедия Плавта «Стих». В 212 г. учредили Аполлоновы игры, справлявшиеся в июле. Ведал ими городской претор (важнейшая городская магистратура).
Сценические игры происходили также во время Мегалесий, справлявшихся, начиная с 204 г., в начале апреля в честь великой матери богов Реи-Кибелы. Этот праздник считался праздником патрициев. Во время Мегалесий оскопленные жрецы-«галлы», пришельцы из Фригии, проходили с шумной фригийской музыкой по улицам Рима. Первые сценические игры были поставлены на этом празднике, по свидетельству Тита Ливия, в 194 г. Заведовали играми курульные эдилы.
С 173 г. в конце апреля - начале мая справлялись Флоралии. Это был праздник в честь Флоры, богини цветов и весны. Во время Флоралий двери домов украшались венками из цветов и все предавались веселью: женщины наряжались в пестрые платья, что в другое время строго запрещалось. На этом празднике происходили, по-видимому, только представления мимов; распоряжались на играх курульные эдилы.
Должностные лица, ведавшие организацией игр, договаривались с актерскими труппами и следили за порядком во время представлений. Костюмы, бутафорию и все прочее доставляли специальные подрядчики (хораги1), которым эдилы сдавали подряд на поставку костюмов. Актерами в Риме были рабы или вольноотпущенники. Они составляли труппы, или «стадо», с особым хозяином во главе. Хозяин труппы, с которым, собственно, и договаривался эдил, был нередко в то же время и первым актером труппы. В противоположность Греции актеры занимали в Риме чрезвычайно низкое общественное положение. За плохое исполнение пьесы актера-раба подвергали порке. Только позже (не ранее I в. до н. э.) отдельным актерам удавалось добиться почетного положения в обществе.

1 Римский хораг имел с греческим хорегом сходство постольку, поскольку в ведении того и другого был театральный реквизит. Но хорег в Греции исполнял почетную гражданскую должность, хораг в Риме был простым подрядчиком.

298

«БЛИЗНЕЦЫ» («МЕНЕХМЫ»)

Комедия начинается с пролога, в котором выступал или хозяин труппы, или один из актеров и излагал драматическую ситуацию, сложившуюся к началу пьесы. В Сиракузах жил купец, у которого родились два мальчика-близнеца. Они были настолько похожи друг на друга, что сама мать не различала их. Когда мальчикам исполнилось семь лет, отец взял с собой одного из них - Менехма - в Тарент, куда направлялся на корабле с товарами. Во время происходивших там игр он потерял в толпе Менехма и вскоре после этого умер от огорчения. Но мальчик, оказывается, не погиб: он попал в руки одного доброго человека, торговца из Эпидамна 1. Взяв мальчика с собой, он усыновил его и позже по завещанию сделал наследником всего имущества. Таким образом, один из близнецов живет к началу действия пьесы в Эпидамне. Но сюда же, оказывается, прибыл и второй близнец, Сосикл, разыскивающий своего брата, в память о котором его тоже стали звать Менехмом. В прологе подчеркивается мотив необычайного сходства близнецов, на котором строится все развитие фабулы и возникает ряд неожиданных и остроумных комических положений, пока братья наконец не узнают друг друга. Однако пролог не сообщает, как произойдет узнавание, он только намекает на счастливую развязку.
Действие комедии происходит на улице перед двумя соседними домами - Менехма и его любовницы, гетеры Эротии. В пьесе десять действующих лиц (не считая рабов), и восемь из них
нужны для того, чтобы полнее и выразительнее в сценическом отношении обыграть мотив двойника. Для конечного же узнавания важен, в сущности, лишь Мессенион, раб Менехма из Сиракуз.
В начале первого акта выходит пара-сит Пеникул (Обтиралка) и представляется публике. Свое прозвище он получил от молодежи за то, что за едой гладко подчищает стол. Парасит, по его словам, давно постится и теперь пришел к Менехму, чтобы хорошо у него поесть. В это время выскакивает из своего дома Менехм. Он бранит жену, которая показывается в дверях дома, за то, что она все время следит за ним и никуда не отпускает от себя. Если жена не перестанет за ним следить, он сегодня же устроит ужин для любовницы. Жена безмолвно скрывается за дверь. Парасит, который во время гневной тирады Менехма стоял в стороне, подходит теперь к Менехму. Тот очень рад встрече с Пеникулом. Менехм распахивает свою одежду, и парасит видит под ней нарядный женский плащ, который Менехм стащил у своей жены, чтобы подарить Эротии. Он стучится в дом к Эротии и, когда та выходит, дарит ей плащ и просит устроить угощение для него и для парасита. С этой пирушки, происходящей за сценой, и и начинается цепь всех комических недоразумений.
Эротия дает распоряжение повару приготовить обед для своего возлюбленного, который пока что уходит с с параситом на форум. Его удаление со сцены необходимо, чтобы дать возможность появиться на ней двойнику. Дей-

1 Эпидамн - в древности большой торговый город на берегу Адриатического моря на Балканском полуострове (нынешний Дураццо).

299

ствительно, благодаря необычайному сходству на обед попадает Менехм из Сиракуз, который только что прибыл в Эпидамн. Вначале повар Килиндр, обеспокоенный тем, что угощение еще не готово, принимает его за возлюбленного своей хозяйки, потом и сама Эротия просит его войти в дом. Менехм сначала отказывается от приглашения, говоря, что видит ее впервые, но потом, удивленный тем, что Эротия знает и его имя и место рождения, решается войти в дом, несмотря на предостережения Мессениона. Хорошо пообедав, МенехмСосикл выходит из дома Эротии. В руках у него плащ, который он должен отнести к вышивальщику. Выйдя из дома, служанка Эротии передает ему, кроме того, еще и браслет своей госпожи: он должен добавить немного золота и отнести браслет к золотых дел мастеру. Сосикл берет и браслет, бросая в сторону реплику, что он все продаст при первой же возможности. Прибежавший с форума парасит в отчаянии от того, что опоздал на обед. Принимая вышедшего из дома Эротии Сосикла за Менехма, он упрекает его в вероломстве. Возмущение парасита не знает границ, когда Сосикл заявляет, что видит его в первый раз. В отместку парасит собирается рассказать о краже плаща жене Менехма.
В начале четвертого акта происходит объяснение между вернувшимся с форума Менехмом и его женой, узнавшей уже все о любовных похождениях мужа. Матрона требует, чтобы он вернул ей украденный плащ, без этого она не пустит его в дом. Менехм обещает вернуть плащ и по уходе жены стучится в дом Эротии: он уверен, что здесь его примут с лаской. Выходит Эротия, и Менехм просит ее вернуть женин плащ, который подарил ей, обещая потом купить другой, вдвое дороже. Эротия напоминает Менехму, что ведь он сам только что взял плащ, чтобы отнести к вышивальщику, и браслет, чтобы отнести к золотых дел мастеру. Менехм это отрицает, и тогда Эротия, считая, что он издевается над ней, говорит, что отныне он не войдет в ее дом. Между тем цепь недоразумений, порожденных необычным сходством братьев, продолжается. Теперь уже и сама жена Менехма принимает за мужа его брата.
Разыскивая своего раба, появляется с плащом Менехм-Сосикл и попадается как раз на глаза Матроне. Та возмущена наглостью мужа. Он только что клялся, что не крал плаща, а теперь держит его в своих руках! Лучше ей стать вдовой, чем терпеть такое издевательство. Возмущение Матроны не знает границ, когда Сосикл заявляет, что он вообще впервые ее видит. В это время появляется старик, отец Матроны, к которому она обращается за помощью. Старик заводит разговор с Сосиклом, принимая его за своего зятя, но с первых же слов убеждается, что зять сошел с ума, так как говорит, что он в этом доме не живет и никогда не входил к этой женщине. Отец советует дочери отойти подальше от безумного. Тогда Сосикл решает прикинуться сумасшедшим, чтобы отпугнуть старика и его дочь. Те, испуганные, удаляются, причем отец Матроны сообщает, что он идет за лекарем.
После их ухода направляется на свой корабль и Сосикл. Отец Матроны, возвратившись с лекарем, встречает как раз Менехма. Лекарь задает ему несколько вопросов и, решив, что перед ним действительно безумный, говорит, что для лечения его надо отнести к нему на дом. Старик приводит рабов, которые набрасываются на Менехма и тащут к дому лекаря. Но Менехма

300

спасает только что пришедший раб Сосикла - Мессенион. Он принимает человека, которого тащат рабы, за своего хозяина, и отбивает его. Мессенион называет Менехма своим господином, но тот отрицает это. «Значит, я не твой. Дозволь же мне уйти свободным»,- шутит Мессенион. Тогда Менехм отпускает его на волю. Мессенион отправляется в таверну, чтобы принести оставленный там в запечатанном ящике кошелек с деньгами на дорогу и отдать его хозяину. Менехм готов воспользоваться кошельком с деньгами.
Наконец братья-близнецы встречаются. Каждый из них поражен, видя в другом собственное подобие. Мессенион также не может различить, кто его хозяин. Оба брата еще больше поражаются, когда узнают, что у них одно и то же имя - Менехм. и что оба они родом из Сицилии. Путем расспросов Мессенион убеждается, что его господин нашел наконец давно про павшего брата. Менехм из Эпидамна решает переселиться в родные Сиракузы. Он распродает с аукциона все имущество. Мессенион делает шутливое объявление о торгах: продаются не только земли, дом, рабы, утварь, но и супруга, если только найдется покупатель.
Комедия «Близнецы»- это настоящая комедия интриги. Комизм положения создается необычайным сходством близнецов. Все действие вращается именно вокруг этого сходства. Изображение характеров принесено в жертву изображению комических ситуаций. Более полно и живо обрисованы не главные герои пьесы, а Пеникул и Мессенион.
«Близнецы» послужили образцом для Шекспира. Но в его «Комедии ошибок» действие усложняется тем, что помимо братьев-близнецов выведена еще пара близнецов-слуг, совершенно сходных друг с другом.

«ХВАСТЛИВЫЙ ВОИН»

В тексте комедии есть два стиха, которые позволяют определить время ее написания. В них говорится о поэте находящемся в узилище под неусыпной охраной двух стражей. Несомненно, что здесь имеется в виду Невий, попавший в тюрьму за нападки на Метеллов. Плавт, очевидно, мог написать эти стихи до смерти Невия, то есть до 204 г. до н. э. Следовательно, «Хвастливый воин» и был поставлен на сцену незадолго до этой даты.
Как показывает самое название пьесы, в ней осмеивается хвастун офицер, персонаж, известный еще новой аттической комедии. Герой плавтовской пьесы носит имя Пиргополиник, что в дословном переводе с греческого обозначает «Башнеградопобедитель». Действие происходит в Эфесе. На сцене стоят вплотную друг к другу два до, ма - дом Пиргополиника и его соседа-зажиточного горожанина Периплек томена.
Пиргополиник красочно обрисован уже в первом акте. Едва появившись на сцене, он высокопарно и многословно отдает слугам приказ начистить щит: пусть он блестит ярче солнца и ослепит врагов в час рукопашного боя. Парасит Артотрог («Хлебогрыз»), стоящий здесь же с табличками и грифелем, чтобы подсчитывать поверженных воином врагов, перечисляет подвиги Пиргополиника: в Индии он одним ударом перебил слону «руку», в другой раз

301

он за один день убил семь тысяч врагов. Он сдувает своим дыханием легионы, как ветер сдувает с крыш листья или солому. Никто в мире не сравнится с ним в доблести и красоте; все женщины от него без ума. В сторону парасит бросает:

Желудок - вот причина маеты такой:
Ушами слушай, зубы чтоб не лязгали.
Заврется он, а ты во всем поддакивай1.

В дальнейшем развитии действия парасит не появляется: в композиции пьесы его роль сводится к тому, чтобы ярче изобразить бахвальство и глупость воина.
В начале пьесы в доме Пиргополиника находится афинская девушка по имени Филокомасия, которую воин обманом увез из Афин, в то время как ее возлюбленный, Плевсикл, находился в другом городе. Верный раб Плевсикла Палестрион, узнав о похищении девушки, отправляется сообщить об этом своему хозяину. Но корабль, на котором плывет Палестрион, захвачен морскими разбойниками. По счастливой случайности один из разбойников отдает Палестриона в подарок Пиргополинику, и в доме воина, таким образом, Палестрион встречается с возлюбленной своего бывшего хозяина. Девушка не подает и виду, что знает Палестриона, но при случае рассказывает ему, что любит по-прежнему Плевсикла и желает бежать в Афины. Палестрион пишет письмо Плевсиклу, который приезжает в Эфес и останавливается у Периплектомена, друга своего отца. Палестрион же устраивает и свидания Плевсиклу и его возлюбленной: он пробивает насквозь стену в комнате Филокомасии, сделав проход в дом соседа. Обо всем этом Палестрион рассказывает в начале второго акта; иначе говоря, эта часть второго акта принимает функции пролога. Интересно, что и самый акт, как будто бы это был обычный пролог, начинается с обращения к зрителям.

Я расскажу вам пьесы содержание,
Когда вы мне окажете внимание 2.

Итак, первый акт знакомит зрителей с главным персонажем, а начало второго акта рисует драматическую ситуацию, сложившуюся к моменту действия пьесы. Самый же ход событий развертывается следующим образом. Один из рабов Пиргополиника, Скеледр, гоняясь на крыше за обезьяной, заглянул сквозь отверстие в крыше в дом Периплектомена и, к своему изумлению, увидел там Филокомасию, которая целовалась с Плевсиклом. Скеледр желает немедленно рассказать обо всем воину, но Палестрион препятствует этому, убеждая недалекого раба в том, что в доме соседа остановилась только что приехавшая из Афин со своим другом сестра Филокомасии, как две капли воды похожая на нее. Палестрион заставляет Филокомасию играть одновременно за двух женщин. То она выходит из дома воина, и тогда она его подруга Филокомасия, то - из дома Периплектомена, и тогда она афинянка Дикея. Однако, пока все не открылось, надо поскорее устроить побег Филокомасии с ее возлюбленным в Афины, и у Палестриона возникает новый план. У соседа Периплектомена есть клиентка, красивая, молодая гетера по имени Акротелевтия. Надо выдать

1 Тит Макций Плавт, Избранные комедии, М., изд-во «Художественная литература», 1967, стр. 368.
2 Там же, стр. 371.

302

ее за жену старика и влюбить в нее Пиргополиника, вообще падкого до женщин. Гетера с большим удовольствием принимает план Палестриона, потому что она знает воина, этого хвастуна и народное посмешище:

Кудрявый, напомаженный распутник всем
известен 1.

Воин же никогда не видел Акротелевтии, поэтому тем легче будет его провести. Палестрион передает воину перстень как залог любви Акротелевтии. Пиргополиник не прочь завести новую связь, но не знает, что делать с Филокомасией. Палестрион дает ему совет - разрешить ей уехать, куда она пожелает, вместе со всеми полученными от него подарками; кстати, мать и сестра Филокомасии находятся уже в Эфесе и зовут ее с собой в Афины. Пиргополиник решает воспользоваться этим советом.
Сцены любовного коварства в четвертом акте принадлежат к числу лучших в комедии. Вначале является ловкая служанка Акротелевтии - Мильфидиппа. Она недурна собой, и воин готов уже влюбиться в нее; только слова Палестриона, что Мильфидиппа его невеста и что она ничто перед своей хозяйкой, заставляют Пиргополиника сдержать себя. Мильфидиппа ловко ведет свою роль. Она просит, чтобы воин не отвергал страсти ее госпожи, иначе та покончит с собой. Пиргополиник милостиво разрешает любить себя. Принимающий участие в разговоре Палестрион замечает, что эту свою услугу воин мог бы продать на вес золота: ведь женщины, сошедшиеся с ним, рожают заправских воинов, и дети его живут по восемьсот лет.

Пиргополиник
Пустяки! Могут жить и по тысяче лет
Так, от века до века.

Палестрпон
Нарочно я убавил затем, чтобы она не могла
Думать, будто бы лгу о тебе я.

Мильфидиппа
Страшно! Сколько же лет может сам он
прожить.
Если детям дана жизнь такая!

Пиргополиник
Я ровесник Юпитеру, милая, да,
Только на день всего и моложе.

Палестрион
Если б на день был старше его, так, поверь.
Управлял бы небесным он царством2.

Сцена оживляется еще и тем, что издевающиеся над Пиргополиником Палестрион и Мильфидиппа постоянно бросают реплики в сторону, незаметно от воина обмениваются замечаниями, с трудом удерживаются от смеха.
В сцене встречи самой Акротелевтии с Пиргополиником хитрая женщина, делая вид, что не видит его, начинает высказывать свои чувства вычурным языком, в котором звучит в то же время прямое издевательство над глупым воином:

Нет, если он когда-нибудь любил и если
только
В нем разум равен красоте, любовное безумство
Мое простит, конечно, он великодушным
сердцем 3.

Вместе с тем, стоя перед домом Пиргополиника, она по запаху чувствует, что ее возлюбленного нет дома, и что он находится где-то поблизости, здесь же. Увидев воина, она не в силах держаться на ногах, так как вся душа у нее ушла в глаза. Интереснее всего, что в этой сцене Акротелевтия не говорит непосредственно с воином. Пока она - условно - не видит его, она говорит о своих чувствах к нему Мильфидиппе.

1 Тит Макций Плавт, Избранные комедии, стр. 423
2 Там же, стр. 438.
3 Там же, стр. 451.

303

После того как она увидела воина, у нее, по словам Мильфидиппы, началась дрожь и язык прилип к гортани. Богато одарив Филокомасию, Пиргополиник отпускает ее в Афины. С ней отправится и Палестрион, которого воин также дарит Филокомасии, заявившей, что одна она не поедет. Воин обещает дать Палестриону свободу. Плевсикл, переодетый корабельщиком, приходит за Филокомасией, говоря, что лгать ждет ее на пристани и корабль готов к отплытию. Происходит комическая сцена прощания Филокомасии и Палестриона с Пиргополиником. Филокомасия, Плевсикл и Палестрион уходят на корабль.
Появляется из дома Периплектомена мальчик и зовет «прекраснейшего мужа», о котором заботятся боги Марс и Венера, в дом к своей хозяйке на заранее условленное свидание. Вскоре из дома слышатся крики, а потом оттуда выходит Периплектомен со своими слугами. Слуги избивают Пиргополиника за то, что он посмел прийти к чужой жене. Потрясая своим ножом, повар грозит даже оскопить воина. Пиргополиник кричит, умоляя отпустить его. Периплектомен соглашается наконец отпустить «Венерина внука», если только тот даст клятву, что не будет мстить за свое избиение. Размягшего от палок Пиргополиника перестают наконец бить. Вышедший из дома воина раб сообщает своему господину, что моряк, который приходил за Филокомасией, оказался ее возлюбленным. Пиргополиник убеждается в том, что Филокомасия и Палестрион обманули его.
Образ «хвастливого воина», данный Плавтом в этой комедии, оказался чрезвычайно живучим в последующей драматургии. Он встретится потом в итальянской комедии масок в виде хвастуна «Капитана», в лице которого народ осмеивал феодальную и особенно испанскую военщину. Хорошо очерчены и другие персонажи комедии. Особенно интересен образ Палестриона, хитрого раба, ведущего интригу. Периплектомен и Плевсикл - только послушные исполнители его планов, а в лице Акротелевтии и ее служанки он находит весьма ловких помощниц. В пьесе есть ценное указание на игру Палестриона в тот момент, когда он обдумывает, как провести воина. Он хмурит лоб. стучит в грудь рукой, поворачивается, левой кистью упирается в левый бок, правой ведет счет по пальцам, затем с силой бьет себя рукой по правому боку (видно, не надумал еще, что делать), щелкает пальцами, мотает головой:

Вот красиво стал, как надо быть рабу
в комедии 1.

Последнее замечание прямо указывает, что в римской комедии, как и в новой аттической, уже были выработаны определенные условные приемы актерской игры. Любопытен образ Периплектомена, пожилого богатого холостяка. Он обходителен, любезен и желанный гость на пирушках, где не затевает ссор и не трогает чужих любовниц. К тому же он большой гастроном и неутомимый плясун. Выше всего он ценит свою свободу и поэтому не женится, хотя по своему положению мог бы взять жену из хорошего рода.
Хотя комедия и взята из греческой жизни, но Плавт внес в нее некоторые римские черты. Так, Периплектомен торопится в сенат, чтобы там не распределили без него управление провинций.

1 Тит Макций Плавт, Избранные комедии, стр. 376.

304

На вопрос Плевсикла, почему он не вступает в брак, отвечает, что боится ввести в дом расточительную и капризную жену (ст. 682 и следующие). В характеристике, которую Периплектомен дает такой жене, много чисто римских бытовых черт: например, упоминание о подарках в римский женский праздник 1 марта, в праздник Минервы 19 марта и 13 июня. Наказание для совершивших проступки рабов вводят зрителей именно в римскую жизнь и в римские нравы. (В Греции отношение к рабам было более мягким.) Так, Палестрион, обвиняя Скеледра за то, что тот якобы оболгал невинную Филокомасию, говорит ему. что он пропадет теперь у городских ворот «руками врозь, с колодкою на шее». Это - прямой намек на мучительную казнь римских рабов: перед казнью голову осужденного просовывали в отверстие бруска, к краям которого привязывали или пригвождали руки несчастной жертвы. Наконец, в пьесе есть, как уже указывалось, явный намек на тюремное заключения Невия.
Оригиналом для Плавта послужила, судя по его собственным словам, греческая комедия Άλάζων («Хвастун») какого-то неизвестного автора. Однако в науке принято мнение, что «Хвастливый воин» представляет собой контаминацию из двух греческих пьес.

«КЛАД»

Исследователи считают, что комедия «Клад» была написана после 195 г. до н. э. В этой комедии осмеивается человеческая скупость, доведенная до невероятных, бессмысленных пределов и превращающая носителя этой страсти в существо, отравляющее жизнь и себе самому и своим близким. Однако эта тема трактуется в своеобразном преломлении: в роли скупца выступает бедняк Эвклион, в руках которого оказался горшок с золотом; он и не думает о том, чтобы как-нибудь использовать неожиданно свалившееся богатство, и продолжает по-прежнему вести жалкую жизнь. В комедии не раз затрагивается и мотив социального неравенства и порожденной им разобщенности и вражды между людьми. Комедия Плавта «Клад» приобрела в последующее время не меньшую популярность, чем его «Хвастливый воин». На сцене были изображены два дома: скупца Эвклиона и его богатого соседа Мегадора, а также храм богини Верности с жертвенником перед ним. Комедия открывалась прологом, в котором выступал Лар - бог домашнего очага - и сообщал зрителям, что он открыл старому Эвклиону клад, зарытый в середине очага еще дедом Эвклиона. Дочь Эвклиона, Федра, заботилась о Ларе, делала ему приношения, и вот только ради дочери, которую обесчестил на празднике Цереры один знатный юноша, Лар и открыл старику клад, чтобы тот легко мог выдать Федру замуж. В дальнейшем ходе пьесы раскрывается, что этим знатным юношей оказывается не кто иной, как племянник Мегадора Ликонид.
Сестра Мегадора уговаривает своего брата жениться. Разговор происходит перед домом Мегадора, хотя он и носит интимный характер. Сестра предлагает брату взять в жены немолодую уже женщину с приданым. Но Мегадор не желает брать жену с приданым, он опасается, что вслед за ним в дом войдут «крик, капризы, приказания, пурпур, кость слоновая на повозках». Уж если

305

жениться, так он возьмет себе в жены дочь соседа - бедняка Эвклиона. Сестра одобряет выбор брата.
Эвклион соглашается выдать дочь за Мегадора, но предупреждает его, что никакого приданого по бедности дать не может. Свадьбу Мегадор желает справить в тот же день. Когда Эвклион сообщает об этом своей служанке Стафиле, та говорит сама с собой, что и ей и хозяйской дочери пришел конец: Федра должна сегодня родить, и теперь уже никак не скрыть позора. Однако в дальнейшем ходе пьесы выясняется, что Мегадор, которому все стало известно о любовном приключении своего племянника, отказывается по просьбе последнего от своего брака с Федрой, и любовная линия комедии кончается благополучно. Федра так и не появляется на сцене, из дома Эвклиона слышны только ее крики при родах.
Вторая линия фабулы - демонстрация скупости Эвклиона - связана почти исключительно с приготовлениями к намеченной вначале свадьбе Мегадора и Федры. Присутствие в доме посторонних людей - поваров, которых нанял Мегадор и половину которых отвели к Эвклиону, явилось причиной того, что, боясь кражи, он уносит из дома горшок с золотом и прячет его вначале в храме богини Верности, а потом в роще Сильвана за городом, где его и крадет раб Ликонида Стробил.
Комедия «Клад» отличается искусным сценическим построением. Скупость Эвклиона характеризуется не столько тем. что говорят о нем другие, сколько самими его поступками. Первый акт начинается с того, что Эвклион выгоняет из дому и колотит старую служанку Стафилу, чтобы она не пронюхала, где спрятано золото. Стафила не понимает, что сделалось с ее хозяином:

Беда какая! Подлинно с ума сошел.
Вот этак-то меня гоняет из дому
Раз десять в день. Какое, не пойму никак,
Нашло на человека помешательство!
Всю ночь не сппт, а день придет - по целым
дням
Не выйдет, как хромой сапожник, из дому 1.

Уходя, Эвклион приказывает Стафиле сторожить дом, запереть двери и не впускать соседей, зачем бы они ни пришли:

Входи, запри там двери. Я сейчас вернусь.
С чужими осторожней, не пускать никак.
Придут за огонечком - потуши тотчас,
Чтоб не было причины приставать к тебе...
...Соседи вечно клянчат, то посуды им,
То ножик, то топорик, пестик, ступочку;
Скажи, что были воры, утащили все 2.

Однако Стафила считает, что в доме ворам нет никакой наживы, так как «все пустотой полно и паутиной».
Стробил характеризует скупость Эвклиона в метких выражениях, носящих отчасти характер народных пословиц. Старик кричит, что он погиб, чуть только из-под его чугунка вылетит наружу дымок. Ложась спать, он повязывает рот мешком, чтобы не упустить дыхания; умываясь, плачет, до того ему жалко проливать воду.
Хоть голода проси взаймы, и то не даст.
Обрезал как-то ногти у цирюльника:

Собрал, унес с собою все обрезочки 3.

Скупость и соединяемая с ней подозрительность Эвклиона раскрывается в ряде его собственных рассуждений и особенно в живых сценах, связанных с сватовством Мегадора и с приготовлениями к свадьбе. Во время сватовства Мегадора Эвклион два раза прерывает

1 Тит Макций Плавт, Избранные комедии, М.-Л., «Academia», 1933, стр. 260
2 Там же, стр. 261.
3 Там же, стр.

306

разговор и убегает в дом: первый раз потому, что Мегадор заговорил об «общем деле» (Эвклион думает, что Мегадор уже стащил золото и хочет принять участие в дележе), второй раз потому, что услышал лязг железа, когда копали сад у Мегадора (вероятно, лязг железа слышался из-за сцены).
Возвратясь с рынка, где он не купил к свадьбе никаких съестных припасов, Эвклион хвалит себя за то, что избежал разбойничьих рук. К тому же, если расщедриться в праздник, то может прийти нехватка в будни. И он уже почти спокоен, решив справить свадьбу с меньшими расходами, а возможно, и вообще без них, как вдруг, подходя к дому, слышит шум и слова, которые его приводят в ужас. Повар говорит, что горшок мал и надо попросить у соседей другой, побольше. Эвклион думает, что тащат его горшок с золотом. Он врывается в дом и начинает избивать повара вместе с поварятами. Повар с криком выбегает из дома. Происходит перебранка мен;ду ним и Эвклионом, который успокаивается только тогда, когда убеждается, что горшок цел. Он решает отныне всегда носить его с собой. Однако слова Мегадора о том, что на свадьбе он подпоит Эвклиона, заставляют последнего насторожиться: ему кажется, что Мегадор собирается подпоить его с той целью, чтобы украсть клад, и Эвклион решает поэтому спрятать золото в храме богини Верности. Он входит с горшком в храм, прячет там золото и. выйдя из храма, просит богиню Верности сохранить его горшок. Стробил слышит слова Эвклиона и, когда тот удаляется, идет в храм, чтобы украсть золото. Но в это время снова возвращается Эвклион. испугавшись дурной приметы: когда он шел, слева крикнул ворон, и он боится теперь беды. Эвклион опять входит в храм и сразу же появляется оттуда вместе со Стробилом, которого бьет и ругает вором. Обыскав Стробила и убедившись, что тот не успел еще украсть золото, Эвклион прогоняет его, а сам обращается со словами упрека к богине Верности.

Вот Верности я оказать доверие
Хотел; она едва мне не утерла нос.
Когда б не помощь ворона, погиб бы я,
Бедняк! Пускай бы ворон тот пришел ко мне.
Что знак мне подал! Добрым словом встретил бы,
Еды бы не дал, зря к чему же тратиться! 1

Теперь Эвклион желает отнести свою кубышку подальше - в рощу лесного божества Сильвана. за городом. Спрятавшийся Стробил слышит это и надеется украсть золото. Действительно, вскоре Стробил возвращается и сообщает, что только что украл кубышку; он залез на дерево и увидел, куда Эвклион спрятал свой клад. Стробил уходит в дом, чтобы спрятать там золото. В это время на сцену с криком вбегает Эвклион. Следует его трагикомический кантик (нечто вроде арии), в котором есть и непосредственное обращение к зрителям:

Я пропал! Я погиб! Я убит! Ой, куда
Мне бежать и куда не бежать? Стой, держи!
Кто? кого? Я не знаю, не вижу, я слеп!
Но куда мне идти? Где же я? Кто же я?
Не могу я понять! Помогите, молю.
Укажите того, кто ее 2 утащил! 3

1 Тит Макций Плавт, Избранные комедии, стр. 291.
2 То есть кубышку с золотом.
3 Тит Макций Плавт, Избранные комедии, стр. 292.

307

На крики Эвклиона из дома Мегадора выходит Ликонид. Он думает, что старик рыдает так потому, что узнал о бесчестье дочери. Подойдя к Эвклиону, Ликонид сознается, что он совершил тот проступок, который растревожил старика. Пораженный этим признанием и думая, что дело идет о кубышке, Эвклион спрашивает:

Почему меня решил ты погубить, детей
моих? 1

На это Ликонид отвечает, что бог привлек его к ней (то есть к Федре). Эвклион снова думает, что речь идет о кубышке. Происходит полная комизма сцена объяснения, построенная на взаимном непонимании. Эвклион просто не помнит себя от возмущения, когда Ликонид говорит ему, что если уж он тронул «ее», пусть «она» у него и останется. Старик намерен тащить юношу в суд. Но дальше недоразумение выясняется: Ликонид клянется, что не брал золота. Он рассказывает старику о своем поступке с его дочерью и просит выдать ее за него, так как дядя отказывается от этого брака.
Стробил в конце концов сознается Ликониду. что украл у Эвклиона горшок с золотом, и просит отпустить его за выкуп. Но Ликонид требует, чтобы Стробил возвратил Эвклиону украденный горшок. Конец пьесы до нас не дошел, но из стихотворных резюме пьесы, принадлежащих какому-то римскому филологу (ок. II в. н. э.), известно, что золото было возвращено Эвклиону, который выдает дочь замуж за Ликонида и отдает им это золото в приданое. Судя по немногим отрывкам, сохранившимся у римских грамматиков, Эвклион был очень рад, что избавился от клада, не дававшего покоя ни днем, ни ночью.
В комедии «Клад», как уже указывалось, затрагивается и вопрос о социальном неравенстве в обществе. Когда Мегадор просит Эвклиона отдать за него замуж свою дочь, Эвклион принимает вначале эту просьбу за издевательство над бедным человеком, каким его все считали. Называя богача Мегадора быком, а себя осликом, он говорит:

Ты - что бык, а я - что ослик. Нас ли запрягать вдвоем?
Груза не снести мне вровень, ослик в грязь
упал, лежит:
Бык не обернется, точно ослика на свете
нет 2.

Эвклион боится, что, породнившись с богатыми, он отойдет от своих, но не пристанет и к чужим - ему не будет стойла ни там, ни здесь. Однако сам Мегадор смотрит на предстоящую женитьбу на бедной девушке как на дело умное и хорошее не только в личном плане, но и в плане общественных интересов. Если бы все поступали, как он, и богатые женились на бедных, среди граждан было бы больше согласия и меньше зависти (ст. 474 и следующие).
Мольер взял за образец «Клад» при создании своей комедии «Скупой», однако он радикально переработал пьесу Плавта, задавшись целью изобразить скупость современных ему буржуа.
В «Кладе» Плавт повторяет и мотив, затронутый уже в «Хвастливом воине». Это - вопрос о растущей роскоши женщин и о женитьбе на женщинах с приданым. Мегадор перечисляет расходы, которых стоит привередливая жена. Он насчитывает около тридцати профессий, обслуживающих модную жену.

1 Тит Макций Плавт, Избранные комедии, стр. 294.
2 Там же, стр. 268.

308

«КУРКУЛИОН» («ПРОДЕЛКИ ПАРАСИТА»)

Комедия представляет особенный интерес, так как в ней, с одной стороны, шире показан римский быт, чем в других пьесах Плавта, с другой стороны, здесь нашли яркое отражение некоторые характерные черты эллинистической поэзии, которые Плавт пародирует. Пролога в этой комедии нет, но в первом акте содержится вся завязка действия. На сцене три строения: дом юноши Федрома, храм Эскулапа и дом сводника Каппадока. Действие происходит глубокой ночью. Разряженный юноша Федром с восковой свечой в руке выходит из дома с рабом Палинуром и мальчиком. На вопрос Палинура, куда он идет, Федром отвечает:

Куда Венера, Купидон велят, куда
Влечет любовь, будь полночь иль заката час,
Хоть в этот день будь тяжба с иностранцами -
Не хочешь, а ступай, куда они велят! 1

Этот изысканный ответ в духе александрийской поэзии, как и все дальнейшее поведение влюбленного юноши, должен был вызвать смех у грубоватых и практичных римлян времен Плавта. Палинур издевается над своим господином (это можно позволить рабу, так как действие комедии происходит в Греции - в Эпидавре), когда тот здоровается с дверью дома сводника, называя ее «драгоценною», «чудеснейшею» и в то же время «молчаливою». Оказывается, в доме сводника живет молодая служанка по имени Планесия, покамест чистая девушка, которую сводник готовит в продажные женщины. Федром влюбился в Планесию; она тоже платит ему горячею любовью. Юноша хотел бы выкупить Планесию, но у него нет суммы, которую требует сводник за девушку, и вот уже три дня как Федром послал своего парасита Кур-кулиона в Карию просить взаймы денег у своего друга. Влюбленные видятся ночью украдкой; свидание устраивает привратница сводника старуха Леэна, горькая пьяница, которую Федром подкупает вином. Так происходит и на этот раз. Федром берет у мальчика кувшин с вином и начинает лить вино перед дверью. Учуяв душистый винный запах, Леэна выходит из дома. После пародийного восторженного гимна в честь вина она с жадностью выпивает вино из большого кувшина и обещает Федрому устроить свидание с Планесией. Леэна уходит за ней в дом. Федром начинает петь перед дверными крюками:

Эй, замки! Вам, замки, мой привет от души!
Вас люблю, вас хочу, вас зову, вас молю!
Вы, краса всех замков, в час любви к вам
мольба:
Вместо вас, вместо всех, пусть шуты пляшут здесь.
Спрыгнув вниз, я молю, дайте ей выйти
вон,-
Той, что кровь пьет мою. Бедный я, страсти
раб!2

В этой арии Федрома перед нами редкий образец античной серенады3. Наконец Планесия выходит из дома. Следует сцена нежного свидания. Она, вероятно, казалась римлянам смешной, хотя в некоторых словах, которыми обмениваются влюбленные, моншо заметить и проявление подлинного человеческого чувства без его комической

1 Тит Макций Плавт, Избранные комедии, М., «Художественная литература», 1967, стр. 234.
2 Там же, стр. 240.
3 Греки называли ее «песнь перед закрытой дверью».

309

трактовки. Однако комическая сторона в этой сцене явно преобладает; она проявляется в репликах Палинура по адресу влюбленных, которые никак не могут вырваться из взаимных объятий. Прощаясь с Федромом, Планесия просит его поскорее выкупить ее от сводника.
Во втором акте Плавт показывает двух других действующих лиц, о которых говорилось в первом акте. Из храма Эскулапа выходит сводник Каппадок, который провел там ночь, ожидая исцеления от своей болезни. Он представлен человеком отталкивающей внешности: у него огромный живот и зеленые глаза. В разговоре с Палинуром он жалуется на свои многочисленные болезни. Когда он опять уходит в храм Эскулапа, Палинур кричит по направлению к дому своего господина, требуя, чтобы Федром поскорее вышел, так как из Карии прибыл парасит. На сцене появляется бегущий парасит Куркулион, он кричит, чтобы ему уступали дорогу, иначе он заденет кого-нибудь на бегу или собьет с ног. А если ему попадутся греки, которые ходят по улице с покрытой головой (в знак того, что они заняты важными мыслями и не желают рассеиваться), навьючив на себя книги и сумки, то он вышибет из них дух. Так Плавт вышучивает греческих учителей-философов, появившихся уже к тому времени в Риме. После того как Федром обещает параситу обильное угощение (свиной окорок, желудок и вымя - любимые римские блюда), Куркулион рассказывает о том, чего ему удалось добиться в Карии. У приятеля Федрома денег не оказалось, но параситу повстречался в Карии знакомый ему воин Терапонтигон, и все неожиданно кончилось счастливо. Воин рассказал параситу, что он купил в Эпидавре у сводника Каппадока за тридцать мин девушку, но денег за нее еще не отдавал; все деньги находятся у менялы Ликона, который по уговору с воином должен отдать их для выкупа девушки тому, кто привезет письмо воина с его печатью. За обедом воин сообщил и имя девушки, которая оказывается не кем иным, как возлюбленной Федрома Планесией. Подпоив за обедом воина, парасит стащил у него с пальца перстень и показывает его Федрому, который хвалит ловкость парасита. Теперь остается только написать подложное письмо и припечатать его печатью воина. Менялу Ликона удается провести: назвавшись отпущенником воина, парасит предъявляет ему письмо, и тот сразу же соглашается отдать деньги своднику, который после этого передает девушку параситу. Однако Ликон напоминает Каппадоку условие, которое они заключили между собой: если девушка окажется свободной, сводник должен возвратить Ликону все; тридцать мин.
Приехавший в Эпидавр воин пытается получить свои деньги от менялы, но тот заявляет ему, что деньги уже отданы кривому отпущеннику воина. Сводник тоже отвечает отказом на требование воина отдать ему девушку, говоря, что она уже уведена от пего. Интересно, что при этих ссорах ни меняла, ни сводник не обнаруживают никакого страха перед воином, который и в этой пьесе изображается бахвалом. Воин убеждается в том, что его обманул Куркулион.
В дальнейшем развитии действия благодаря перстню, украденному параситом у воина, Планесии удается найти брата. Припав к ногам воина, Планесия умоляет его сказать, как попал к нему перстень, похищенный у него параситом. Воин вначале грубо отказывает ей в этом, но потом, тронутый

310

ее мольбой, говорит, что перстень передал ему его покойный отец Перифан. С первых же слов воина Планесия убеждается, что перед ней ее брат. Но Терапонтигон желает еще сам удостовериться, правда ли это. Он спрашивает, как звали ее мать, кормилицу. Планесия правильно называет их имена и рассказывает семейную историю, которая известна и воину. Кормилица еще девочкой взяла ее на праздники Дионисий и там во время давки (поднялся вихрь и обрушились сиденья) потеряла. Кто-то вынес ее, но кто. она не знает. Планесия не излагает своей дальнейшей истории, но показывает воину свое кольцо, которое она хранила. Воин убеждается, что это то самое кольцо, которое он когда-то дал своей сестре в день ее рождения.
Узнавание произошло, проданная служанка оказывается свободнорожденной и находит своего брата. Воин дает согласие на брак Планесии с Федромом. Парасит предлагает в приданое самого себя: пусть Планесия кормит его. пока жива. Терапонтигон собирается теперь потребовать от сводника обратно 30 мин. Когда Каппадок появляется на сцене, воин схватывает его и требует немедленно «изрыгнуть деньги». Сводник грозится судом, воин собирается накинуть ему веревку на шею и тащить к столбу. Сводник в конце концов отдает деньги. Свадьбу намечают справлять в тот же день. Воин приглашает зрителей похлопать комедии.
В этой пьесе больше, чем в других комедиях Плавта, находят отражение конкретные черты римской жизни. В комедии есть выпады, направленные против городских ростовщиков, хлебников, мясников, сводников, крючкотворов, болтунов, франтов Рима. Куркулион называет сводников людьми бесчестными и клятвопреступниками, считает их величайшим злом для людей наравне с клопами, вшами и блохами; он полагает, что к сводникам вполне можно приравнять и ростовщиков. Обращаясь к меняле Ликону, он бросает в лицо ему следующую тираду:

Те тайно действуют, а вы - на площадях
открыто.
Вы ростовщичеством людей, они - соблазном ловят.
Немало против вас народ уж утверждал
законов,
А вы их тотчас обойти найдете путь окольный:
Для вас законов кипяток - холодная водица 1.

Эти выпады против ростовщиков должны были встречать сочувствие плебейских зрителей Плавта. Современник поэта, яркий выразитель взглядов консервативной сенатской аристократии, Катои Старший говорил, что занятие ростовщичеством римляне с давних пор считали делом позорным и в своих законах осуждали ростовщиков на четвертной, а воров только на двойной штраф.
В начале четвертого акта на сцену выходит хораг и, обращаясь к публике, говорит, что Федром отыскал себе ловкого проходимца. Хораг высказывает даже шутливые опасения, как бы не пропали театральные костюмы. Впрочем, он тут же успокаивает самого себя тем, что костюмы он выдал Федрому (то есть хозяину «стада», исполнявшему роль Федрома), однако глаз все-таки нужен. Дальше, как бы учитывая запросы публики, хораг указывает, в каких именно местах Рима можно найти людей, подобных Куркулиону. За-

1 Тит Макций Плавт, Избранные комедии, стр. 269.

311

тем следует перечисление, где в своеобразной смеси представлены отдельные социальные группы, профессии и люди, характеризуемые просто по своим моральным качествам. В этом перечне упоминаются ростовщики, хлебники, мясники, судейские крючки, моты, лгуны, потаскушки и т. п. (ст. 466 и следующие). Вне всякого сомнения, перед нами здесь кусок подлинного римского быта, который поэт - правда, не совсем органично - включает в развитие сюжетной линии своей пьесы.
В комедии есть и некоторые чисто сценические особенности: упомянутая уже ария влюбленного юноши, показ бегущего парасита, пародирование трагедии (например, в словах Федрома, обещающего воздвигнуть Леэне за ее услуги «не златую, а винную статую»), а также участие в разговоре четырех действующих лиц.

«ПСЕВДОЛ» («РАБ-ОБМАНЩИК»)

Эта комедия была поставлена на Мегалесийских играх в 191 г. до н. э. и, следовательно, принадлежит уже к числу последних пьес Плавта. Драматург рисует в ней своего излюбленного персонажа - ловкого пронырливого раба по имени Псевдол. Все действия и поступки Псевдола приобретают особенный интерес, так как он уже заранее объявляет, что обманет своего господина, старика Симона, и даже заключает с ним своеобразное пари. Зрители смеялись над такой наглостью раба и крайней снисходительностью его хозяина-грека (действие комедии развертывалось в Афинах). В пьесе есть ценное указание на наружность Псевдола: он толстобрюх, с большой головой, рыжий, у него красная рожа, острые глазища, толстые икры и огромные ноги (ст. 1218-1219).
Действие комедии происходит на улице у трех соседних домов: Симона, сводника Баллиона и еще какого-то третьего дома 1. От пролога сохранились только два последних стиха, содержащих обращение к зрителям - надо думать, к тем, которые, не дослушав до конца длинную комедию, хотели «расправить ляжки», то есть подняться и уйти.
Первый акт открывается диалогом между Псевдолом и его молодым господином Калидором, сыном Симона. Из этого диалога зрители узнавали о несчастье Калидора. Его возлюбленная Феникия сообщала ему в письме, что ее хозяин, сводник Баллион, продал ее за 20 мин одному македонскому воину. Перед отъездом воин внес 15 мин, а остальные 5 собирается дослать через своего человека в ближайший Дионисов день, и с этим посланным должна будет отправиться к воину и Феникия. Девушка умоляет Калидора помочь ей и избавить их обоих от разлуки. Калидор в отчаянии, так как у него нет 20 мин, чтобы выкупить Феникию от сводника. Он просит у Псевдола взаймы драхму, чтобы купить веревку и повеситься, так как не видит никакого выхода из положения: Феникию от него отнимают, а без нее он жить не может. Однако Калидор успокаивается, когда Псевдол

1 О том, что на сцене есть третий дом, можно заключить из стиха 952 (дверь сводника названа здесь третьей) и из пятого акта, в котором появляется, уйдя с пирушки, пьяный Псевдол. Эта пирушка могла происходить в доме приятеля сына Симона.

312

дает ему твердое обещание достать 20 мин для выкупа Феникии:
Да чтоб потом не спорить, наперед скажу: Ни с кем другим не выйдет - твоего отца Надую,-
на что благородный юноша бросает такую реплику:

Боги да хранят тебя мне ввек.
Как добрый сын, прошу: и мать, пожалуйста 1.

В первом же акте показан и сводник, у которого живет Феникия. У сводника, по-видимому, отталкивающая внешность, как можно судить по реплике одного действующего лица, что он как-то странно ходит - «вкривь да вкось, ни шагу прямо» (ст. 955). Сводник выходит из дома со своими рабами. Он ругает их, бьет плетью, а затем, выстроив перед собой, отдает каждому из них приказание и прогоняет обратно в дом, кроме мальчика, которого он берет с собой на рынок, чтобы закупить необходимые припасы для устройства пира в день своего рождения. Обращаясь к женщинам, находящимся внутри дома, сводник приказывает им получше обработать в этот день своих любовников, чтобы они нанесли побольше подарков хозяину. Оказывается, одна из принадлежащих Баллиону женщин - подруга торговца зерном, вторая - торговца мясом, третья - торговца маслом. Сводник хотел бы, чтобы в день его рождения поклонники его женщин навезли в его дом на целый год хлеба, мясных туш, мехов с маслом.
Калидор, которому усердно помогает Псевдол, загораживает дорогу своднику и пытается убедить его подождать еще несколько дней и не продавать Феникию; юноша надеется, что тем временем ему удастся достать денег.
Сводник отказывает Калидору в отсрочке, заявляя, что Феникия уже продана македонскому воину. Калидор и Псевдол осыпают сводника бранью, называя его клятвопреступником, мерзавцем, вором, лгуном, колодником и убийцей. Сводник, думающий о наживе и, очевидно, привыкший к такого рода ругательствам, хладнокровно принимает их, а иногда и подзадоривает своих противников спокойными: «продолжай» и «превосходно». Драматург искусно использует для этой перебранки трохаический тетраметр, включая иногда и в одну строку пять и даже шесть реплик. Вот как, например, выглядит ст. 360:

Псевдол Разбесстыжий!

Баллион
Так. Псевдол
Мерзавец!

Баллион
Верно.

Псевдол
Вор!

Баллион
Пожалуй, так 2.

Уходя на рынок, сводник говорит Калидору, что, хотя последний и ругал его, он готов нарушить договор с воином, если тот не пришлет сегодня пяти мин, и передать Феникию Калидору при условии уплаты им 20 мин. В последней сцене первого акта Псевдол заключает то самое пари, о котором уже говорилось выше. Вначале, когда Симон слышит голос Псевдола, но еще не видит его, у него чешутся руки, чтобы побить своего раба, который, как кажется старику, развратил его сына. Сосед, тоже старик, успокаивает Симо-

1 Тит Макций Плавт, Избранные комедии, стр. 568.
2 Там же, стр. 586.

313

на, напоминая ему его собственную бурную молодость. Симон задает Псевдолу несколько вопросов. Правда ли, что его сын влюбился во флейтистку? Правда ли, что он хочет выкупить ее от сводника? Правда ли, наконец, что для этой цели Псевдол собирается стащить у него, Симона, 20 мин? На все эти вопросы Псевдол с важностью дает по-гречески утвердительный ответ 1. Он прямо заявляется своему хозяину, что именно от него получит 20 мин. Если же ему не удастся это сделать, пусть хозяин бьет его палками. Но Псевдол предлагает еще и второе пари: Симон должен дать ему 20 мин, если ему удастся до вечера этого же дня похитить у сводника Феникию. В случае проигрыша Псевдол согласен идти на всю жизнь на мельницу. Симон принимает и это пари. Когда после ухода стариков Псевдол остается один, он обращается к зрителям и просит их не думать, что он похвастал: он выполнит все, что обещал, но только еще не знает, как это сделать. Уходя в дом, чтобы обдумать свой план, Псевдол говорит зрителям, что пока их позабавит игрой флейтист (прямое указание на игру на флейте во время антрактов) 2.
В начале второго акта является слуга воина Гарпаг, который должен передать своднику письмо с печатью воина и 5 мин. Назвавшись доверенным рабом сводника, Псевдол начинает убеждать Гарпага отдать ему письмо и деньги. Но Гарпаг соглашается дать только письмо. Он идет пока в таверну, где остановился, и просит прийти за ним, как только Баллион возвратится домой. С приходом Гарпага у Псевдола возни-
кает совершенно ясный план действий. Он просит только Калидора и его приятеля Харина дать ему в помощь подходящего человечка. У Харина есть раб по имени Симия (то есть обезьяна), годный на все руки плут. Псевдол решает, что оденет его солдатом, отдаст ему письмо и деньги, а тот, якобы как гонец от воина, передав все это своднику, уведет от последнего Феникию. Этот план удается осуществить.
Переодетый иностранцем Симия ловко играет свою роль. Назвавшись гонцом от воина, он передает письмо с печатью воина и условленные 5 мин своднику и уводит от него Феникию. Баллион в восторге: деньги его при нем, Феникия уведена, и ему нечего теперь бояться Псевдола. На радостях он даже заявляет Симону, что готов дать ему и 20 мин и девушку, если Псевдолу удастся все-таки передать ее Калидору. Однако радость сводника оказывается преждевременной. Является Гарпаг, настоящий слуга македонского воина, и, передавая своднику 5 мин, требует от него Феникию. Баллион и Симон уверены, что перед ними мошенник, подосланный Псевдолом, и начинают издеваться над ничего не понимающим Гарпагом. Однако, когда последний говорит, что отдал письмо воина дворецкому сводника по имени Сир, а затем описывает и наружность этого дворецкого, Баллион убеждается, что Псевдол обманул его. Помимо того, что он лишился Феникии, он должен возвратить задаток воину и отдать проигранные 20 мин Симону.
В последнем акте показан пьяный Псевдол. Он едва стоит на ногах. Не

1 Представители высших классов в Риме знали в это время греческий язык, но, очевидно, и простолюдины понимали по крайней мере несложные выражения обыденной греческой речи.
2 Первый акт непропорционально велик по сравнению с остальными: на него приходится 575 ст. из общего числа 1338.

314

стесняясь в выражениях, он описывает пирушку, с которой только что вышел, чтобы протрезвиться и напомнить уговор Симону. Пирушка устроена по случаю победы над врагами. На ней и Калидор с Феникией, и другие гости. На голос Псевдола выходит Симон, возмущающийся нахальством своего раба, который средь белого дня ходит с венком на голове и пьяный. Несмотря на возмущенные реплики Симона («да оставь мне рыгать в лицо»), Псевдол подходит к старику, требует от него проигранные 20 мин и приглашает на пирушку, прося не сердиться на него и на сына. Симон отправляется на пирушку. Псевдол приглашает зрителей похлопать, тогда он и их завтра пригласит на пир.
Всю интригу комедии ведет Псевдол. Калидор представлен беспомощным любовником, который может только приходить в отчаяние и вздыхать. Правда, Псевдол находится в несколько особых условиях. Он получает своеобразную отсрочку в расплате от своего хозяина, заинтересовавшегося тем, как Псевдол будет осуществлять свои махинации, но убежденного в том, что плута все же постигнет неудача. Кроме того, и приятель его молодого хозяина прямо оказывает помощь предприимчивому рабу, но все-таки Псевдолу самому приходится придумывать средство обмануть сводника. Свои махинации он сравнивает с военными действиями. Он собирается совершить «славные воинские подвиги и лишить врагов доспехов», полагаясь на доблестных предков (ст. 579 и следующие). «Под знаменами он поведет рядами свое войско на сводничью крепость» (ст. 761 и следующие). Но Псевдол сравнивает себя не только с полководцем, но и с поэтом, который берет таблицы, но не знает еще, что будет в них писать, однако он найдет нужное и сделает правдоподобной собственную выдумку (ст. 400 и следующие). Псевдол не только смел и энергичен в своих действиях, но находчив и остер на язык. Его хозяин Симон по способности забивать другого словами сравнивает его с Сократом (ст. 463- 464). Псевдол не прочь и пофилософствовать. В жизни людей господствует случай. Кто хорошо им воспользуется, тот для нас и умен. Сто умных людей могут составить планы, но побеждает их богиня счастья. Люди глупы и, добиваясь чего-либо со страстью, не могут понять собственной пользы; устремляясь за неверным, они лишаются верного, а там, смотришь, среди страданий и скорби подкрадывается уже смерть (ст. 677 и следующие). Здесь есть комические нотки пессимизма. В кантике начала пятого акта под впечатлением веселой пирушки и под влиянием опьянения они сменяются проповедью жизненных наслаждений, в числе которых называются хорошая еда, вино и женщины.
Речь Псевдола изобилует остроумными репликами, яркими, хотя подчас и грубыми сравнениями. Так, когда открываются двери Баллиона. Псевдол замечает, что дому дурно - его тошнит самим сводником (ст. 953). Временами в речи Псевдола содержится пародия на высокий трагический стиль (ст. 703 и следующие), причем пародируются не только слова, но и позы трагических актеров (ст. 458). Роль Псевдола требовала многообразия средств сценической выразительности; он полон иронии в разговоре с молодым влюбленным хозяином, в разговоре со старым проявляет мнимое смирение, которое тут же приправляется известной дозой нахальства, когда он заявляет хозяину, что сердит на него за то, что тот мало верит ему. Все это изрядно сдабривается буф-

315

фонадой. В кантике пятого акта Псевдол, по-видимому, исполнял какой-то разнузданный танец - якобы тот самый, который он танцевал на пиру (ст. 1273 и следующие).
Так же хорошо написана Плавтом и роль сводника Баллиона. В пьесе не раз имеет место нарушение сценической условности. Получив письмо от Гарпага, Псевдол сообщает об этом Калидору и его приятелю Харину, но, когда Калидор желает узнать подробности. Псевдол заявляет:

Пьеса наша ведь идет для зрителей,
А они тут были, знают, вам я расскажу
потом 1.

После того как Псевдол заключил пари с Симоном и последний вместе со своим приятелем удаляется со сцены, Псевдол уже прямо обращается к зрителю:

Подозреваю в вас я подозрение,
Что подвигами только я похвастался,
Чтоб вас занять и пьесу привести к концу,
А что наобещал, того не выполню2.

Сюда же может быть отнесено и следующее место. Довольный и не подозревающий обмана Баллион (Симия только что увел от него Феникию) так отвечает на вопрос Симона, видел ли он Псевдола и что последний говорил ему:

Вздор театральный, те слова, которые
В комедиях кричат обычно своднику,
Мальчишка всякий знает: обзывал меня
Злодеем, и мерзавцем, и преступником 3.

Пьеса очень хороша по обрисовке центрального персонажа, но в композиции ее есть существенный недостаток. Почти весь третий акт заполнен разговором Баллиона с поваром, которого он нанял на рынке. В этой сцене есть ряд остроумных мест. Так, повар, порицая искусство своих сотоварищей, говорит, что иные из них подносят на блюдах луга с приправою (то есть вегетарианские кушанья), как будто бы это пир для быков, а не для людей. Из его же кастрюль поднимается к небу такой запах, что этим запахом питается сам Юпитер. Если же он, повар, остается без дела, то Юпитер отходит ко сну, не обедавши. Вся сцена с поваром должна была смешить зрителей, но для развития действия она является лишней. Несмотря на этот недостаток, «Псевдол» принадлежит к числу лучших комедий Плавта.

«ПЛЕННИКИ»

Совершенно особое место среди комедий Плавта занимает эта пьеса. Действие развертывается в городе Калидоне, в Этолии (Средняя Греция). У старика Гегиона большое горе. Во время войны Этолии с Элидой его сын Филополем попал в плен. На старости лет Гегион остался без детей, так как другой его сын был похищен лет за двадцать до этого, четырехлетним ребенком, и о судьбе его отец ничего не знает, кроме того, что похитителем был бежавший от него раб Сталагм. Старик скупает теперь попавших в плен элидцев. Он надеется, что ему удастся выменять их на своего сына. В числе купленных

1 Тит Макций Плавт, Избранные комедии, стр. 611.
2 Там же, стр. 600.
3 Там же, стр. 635.

316

пленников оказываются богатый элидец Филократ и его раб Тиндар. Господина и раба связывает с юных лет самая тесная дружба. Пленники придумывают хитрость, которая должна спасти их из неволи. Так как никто их в Калидоне не знает, то они решают поменяться ролями: Филократ называет себя рабом, а Тиндара - господином. Для чего нужна эта хитрость, зрителям становится понятно из сцены, происходящей между Гегионом и обоими пленниками. Узнав, что сын его находится в плену в Элиде, в руках некоего врача Менарха, Гегион, считая Тиндара господином, предлагает ему выкупить из плена его сына. Тогда и он сам и его раб будут также свободны. Гегион собирается во время перемирия послать кого-нибудь в Элиду к отцу Филократа для ведения всех этих переговоров. Но Тиндар убеждает Гегиона, что было бы лучше всего послать раба (то есть Филократа), который быстро закончит дело. Гегион соглашается. Особенного риска для него нет: ведь господин остается пока в плену и, кроме того, дает обещание в случае бегства раба заплатить Гегиону 20 мин. Мнимый раб удаляется: он должен добиться в Элиде путем переговоров выкупа сына Гегиона и отправить его затем в Калидон. Однако обман оказывается сразу же разоблаченным. Дело в том, что у Гегиона есть еще пленники, которые содержатся в доме его брата, и среди них оказывается товарищ Филократа - Аристофонт. По горячей просьбе Аристофонта Гегион приводит его к себе, чтобы дать возможность друзьям увидеться. Тиндар понимает, что теперь все погибло, обман будет разоблачен. Напрасно старается он скрыться с глаз и не смотреть в лицо Аристофонту. Последний сразу же узнает его и называет по имени. Пытаясь спасти положение, Тиндар говорит, что Аристофонта считали в Элиде сумасшедшим. Некоторое время Гегион еще верит Тиндару, но в конце концов убеждается, что перед ним не господин, а раб. Тиндар сознается, что все это было подстроено благодаря его хитрости. Но он хвалится своим поступком: если даже ему и суждено погибнуть, то мертвому ему будет слава, так как он помог господину избавиться от рабства. Аристофонт радуется освобождению своего друга, но в то же время ему горько, что он невольно причинил зло Тиндару. Гегион приказывает заковать Тиндара и отвести его на работу в каменоломню. Этим и заканчивается третий акт.
В начале четвертого акта выступает парасит Эргасил. Он, накинув плащ на плечи, «как рабы в комедиях», спешит к дому Гегиона с известием, которое, как он надеется, обеспечит ему у старика вековечный стол. Оказывается, Эргасил только что видел в гавани сына Гегиона, Филополема, доставленного из плена Филократом. И раб, когда-то укравший второго сына. Сталагм,- тоже находится сними 1. Гегион спешит в гавань, предоставив параситу право распоряжаться в его кладовых и готовить угощение. Вскоре Гегион возвращается из гавани вместе со своим сыном Филополемом, Филократом и Сталагмом. Филократ огорчен, когда узнает, что Тиндар сослан в каменоломни,- ведь «лучший из людей» страдает за его спасение! Филополем и Филократ

1 Не совсем ясно, как это раб снова попадает в Калидон. Можно только предполагать, что каким-либо образом он был опознан в Элиде Филополемом и что тот потребовал возвращения ему бежавшего раба.

317

удаляются в дом, а Гегион приступает к допросу Сталагма. Он требует указать, кому он продал его младшего сына. Сталагм отвечает, что он продал ребенка Полиплусию Феодоромеду из Элиды. Гегион потрясен этими словами: это имя носит отец Филократа и, стало быть, именно он купил ребенка. Гегион вызывает из дома Филократа и вместе с ним допрашивает Сталагма. Путем расспросов выясняется, что раб Филократа - Тиндар - и есть тот ребенок, которого выкрал когда-то Сталагм. Гегион счастлив, что нашел давно потерянного сына. Приводят Тиндара, снимают оковы и надевают их на Сталагма.
Уже в прологе этой пьесы подчеркивается, что она отходит от обычных образцов. В ней нет сквернословных стихов, нет ни вероломного сводника, ни коварной распутницы, ни хвастливого воина. Зная, что в пьесе пойдет речь о войне Этолии и Элиды, зрители надеялись, что им покажут трагедию, но Пролог успокаивает их на этот счет.

Совсем некстати было бы нам трагедию
В костюмах вдруг начать играть комических 1.

В конце представления, как бы боясь за успех такой необычной комедии, труппа еще раз обращается к зрителям. В этом обращении комедия названа нравственной, в ней нет ни любовных дел, ни подложных детей, ни выкупа тайком от отца любовницы. Пьеса стремится улучшить нравы, и мало еще таких комедий создано поэтами.
Действительно, «Пленники» представляют редкий у Плавта образец «слезной» комедии. В пьесе изображается трогательная дружба между господином и рабом, самоотверженность раба и верность данному слову господина. Из пьесы мы узнаем и такую интересную деталь, едва ли бывшую особенно частым явлением, что господин и раб даже вместе воспитывались. Раб, как личность, оказывается равным своему хозяину. Здесь, бесспорно, звучит определенная гуманистическая нота, хотя, с другой стороны, в пьесе есть и места, говорящие о жестоком обращении с рабами как о чем-то общепринятом и естественном. Своеобразие этой комедии отметил Лессинг. Трактат «О слезной или трогательной комедии» (1750) он построил в значительной степени именно на материале «Пленников». Лессинг сам перевел эту пьесу и называл ее «лучшей пьесой, когда-либо появлявшейся на сцене».
Следует, однако, заметить, что в композиционном отношении эта комедия Плавта не свободна от недостатков. Один из них был уже указан: неясно, каким образом Сталагм попадает в руки Филополема. Второй, более существенный, заключается в том, что роль парасита Эргасила, в сущности, мало связана с развитием действия: он нужен, в конце концов, лишь для того, чтобы сообщить Гегиону о возвращении домой из плена его сына, но ведь этого можно было достичь и каким-либо иным способом. Впрочем, понятно, почему Плавт так много внимания уделяет этой роли. Она значительно оживляет комедию, особенно благодаря тому, что поэт влагает в уста Эргасила ряд остроумных тирад.
Декорация в «Пленниках» очень проста. На сцене только дом Гегиона, перед ним и развертывалось все действие. Пьеса могла исполняться четырьмя актерами. Чтобы не вводить пятого, в

1 Тит Макций Плавт, Избранные комедии, т. III, «Academia», 1937, стр. 12.

318

третьей и четвертой сценах пятого акта Плавт несколько искусственно удаляет Филополема: в сценическом отношении было бы гораздо эффектнее, если бы и он присутствовал при сцене узнавания в рабе своего брата.
Время постановки этой пьесы ученые определяют различно: одни относят ее к 201-200 гг., другие - к 194-192 гг. до н. э. Впрочем, когда бы ни были поставлены «Пленники», ситуация, данная в них, все равно не могла не волновать зрителя. Ведь в эту эпоху благодаря постоянным войнам было немало римских семей, дрожавших за участь своих близких, которые попали в плен и подвергались опасности. Пленный, за которого своевременно не поступал выкуп, оказывался на положении бесправного раба, а потому участь Тиндара и Филократа не могла не внушать зрителям глубокой жалости и волнения.

«АМФИТРИОН»

Это единственная комедия Плавта, в которой действующими лицами - и при этом не только в прологе, но и в ходе всей пьесы - выступают боги. В пьесе в комическом преломлении обрабатывается известный греческий миф о сближении Зевса (у римлян Юпитера) со смертной женщиной, женой фиванского царя Амфитриона Алкменой, и о чудесном рождении Геракла. Центр тяжести, однако, перенесен не на рождение Геракла, а на любовное приключение Зевса и связанные с этим комические недоразумения. Пьеса дошла до нас с пропуском большого числа стихов в третьем акте.
Весь пролог - в нем 152 стиха,- произносит Меркурий. Обращаясь к зрителям, он заигрывает с ними: если они хотят, чтобы дела шли хорошо и доходы постоянно росли, тогда им следует в молчании выслушать эту комедию. Сейчас зрители благодаря этой пьесе познакомятся с новым сценическим жанром - трагикомедией.

Сплошную дать комедию никак нельзя.
Цари и боги в действии участвуют.
Так как же быть? А роль раба имеется:
Вот и возможно дать трагикомедию 1.

Меркурий обращается к зрителям с любопытной просьбой, которая вводит нас в театральный быт того времени. Пусть распорядители пройдут по рядам. Если им попадется на глаза наемный хлопальщик, надо снять с него в залог тогу. А кто будет добиваться награды актерам или художнику - лично, письмами или через посредника,- того надо преследовать так же, как за незаконные происки при соискании государственных должностей. Комизм последнего пожелания заключается в том, что актеры, которыми в Риме, за весьма немногим исключением, были рабы и вольноотпущенники, хотят для себя таких же законов, какие существуют для лиц высших сословий. Имеется и еще одна интересная черточка, рисующая общественное положение актера: если при ком-нибудь из них окажется наемный хлопальщик или кто-нибудь будет вредить успеху другого, то следует содрать с того костюм вместе с кожей.
Затем Меркурий излагает завязку пьесы. В отсутствие фиванского полководца Амфитриона, который отправился на войну с племенем телебоев, Юпитер, влюбившийся в жену Амфи-

1 Тит Макций Плавт, Избранные комедии, стр. 44.

319

триона Алкмену, стал бывать у нее, принимая образ ее мужа. Алкмена теперь вдвойне беременна: муж, уходя на войну, оставил ее беременной, а позже она забеременела и от Юпитера. Юпитер и теперь находится у Алкмены, и, благодаря его присутствию, ночь стала длиннее. Сам же Меркурий принял вид Амфитрионова раба - Сосии. В прологе, между прочим, дается указание и на сценические костюмы. Зрители легко отличат Сосию от Меркурия, а Юпитера от Амфитриона: у Меркурия на шляпе перышки, у Юпитера под шляпой золотой пучок. Домашние, конечно, не могут видеть этих знаков, но зрители их видят.
В первом акте дается блестящая мистификация, жертва которой - Сосия. Он идет к дому Амфитриона: по приказанию своего господина он должен сообщить Алкмене о прибытии в гавань ее супруга. Сосия ропщет на нетерпение Амфитриона, который ночью прогнал его из гавани в город. Сосии страшно: он боится встречи и с молодыми кутилами и с ночным дозором, который, пожалуй, отведет его в тюрьму. Однако он решает прорепетировать вслух свой рассказ Алкмене о сражении с телебоями, в котором фиванцы одержали блестящую победу, а сам Амфитрион собственной рукой убил их царя Птерелу. Сосия уже собирается войти в дом Амфитриона, как вдруг замечает у дверей какого-то незнакомого человека. От страха у него начинают щелкать зубы, так как этот незнакомец - рослый парень. Меркурий делает вид, что не видит Сосии и говорит как бы сам с собой. Он собирается пустить в дело кулаки, которые не дальше как вчера уложили четверых, обобранных догола. Меркурий даже размахивает кула-
ками, показывая, как он изобьет того, кто ему попадется. Перепуганный до смерти Сосия все-таки решается заговорить с незнакомцем, приняв предварительно храбрый вид. На вопрос незнакомца, куда он идет с фонариком, Сосия вначале не желает говорить, но под влиянием угроз Меркурия называет себя рабом Амфитриона и сообщает свое имя.
Меркурий бьет Сосию за наглую ложь, заявляя, что Сосия - это он сам. Затем Меркурий рассказывает Сосии о сражении с телебоями и о победе Амфитриона. Сосия совсем сбит с толку. Он к тому же замечает, что и по своему внешнему виду незнакомец в точности похож на него. Он умоляет богов сказать ему, где он «сменился» и потерял прежний вид. Сосия желает пойти теперь в гавань и обо всем рассказать господину. У него есть, впрочем, одно утешение: быть может, его и хозяин не признает, тогда он свободен. В следующей сцене вышедший из дому Юпитер нежно прощается с Алкменой, которая укоряет своего мнимого мужа за то, что он так мало побыл с ней. Юпитер дарит Алкмене чашу, из которой пил убитый царь телебоев.
Второй акт начинается оживленным диалогом между Амфитрионом и Сосией; называя несколько раз Сосию негодяем и мерзавцем, Амфитрион угрожает ему тяжелым наказанием. Как и следовало ожидать, историю Сосии Амфитрион считает ложью, ему сдается, что бездельник просто пьян. Сосия с жаром оправдывается. С комическим отчаянием он говорит Амфитриону, что его раб «раздвоился» и что второй Сосия избил его:
Въявь он дал мне оплеуху, въявь я получил ее 1.

1 Тит Макций Плавт, Избранные комедии, стр. 73.

320

После этого диалога из дома выходит Алкмена, которая в кантике выражает печаль по поводу быстрого отъезда Амфитриона. Но она готова перенести разлуку: наградой для нее будет военная слава мужа. Алкмена замечает наконец Амфитриона. Она удивлена этим возвращением, но объясняет его желанием знать, как переживает она отъезд мужа. На приветствие Амфитриона она несколько мгновений ничего не отвечает и только после его замечания, что он с радостью видит ее беременной, Алкмена говорит, что лишь в насмешку можно обращаться к ней с таким приветствием! Можно подумать, что муж только что возвратился из похода. Следует забавное объяснение: Алкмена уверяет, что Амфитрион только что ушел от нее и вместе с ним ушел и Сосия. Амфитриону и Сосии кажется, что Алкмена сошла с ума. Амфитрион говорит Алкмене, что он в первый раз приходит с войны домой и что он не был у нее этой ночью. Однако он очень удивляется, когда Алкмена рассказывает ему о том, как он завоевал город и собственной рукой убил царя Птерелу. Удивление Амфитриона возрастает еще больше, когда Алкмена приказывает служанке принести золотую чашу, подаренную ей мужем. Служанка приносит эту чашу. Амфитрион поражен: ведь чаша - в шкатулке, которая находится у Сосии и на которой целы все печати! Амфитрион приказывает Сосии вскрыть шкатулку - она оказывается пустой. Алкмена рассказывает Амфитриону о том, как она угощала его вчера ужином и как после ужина они отошли на покой.
Желая наконец расследовать это дело, Амфитрион решает отправиться на корабль и привести оттуда своего родственника Навкрата: последний подтвердит, что Амфитрион всю ночь был на корабле, и тогда измена Алкмены будет доказана.
Третий акт начинается с обращения Юпитера к зрителям: он появляется потому, что нельзя же оставить комедию незаконченной. Сейчас он опять внесет в дом величайшую путаницу, но потом раскроет все дело.
В следующей сцене в сильном волнении из дома выходит Алкмена:

Сидеть не в силах дома. О, в каком меня
Бесчестии, позоре обвиняет муж! 1

Она или уйдет из дома, или потребует извинения у оскорбившего ее мужа. Юпитер подходит к Алкмене, но она отворачивается от него. Он, по-видимому, желает обнять Алкмену, но она, как можно думать на основании реплики: «Руки прочь прими» (ст. 903), уклоняется от его объятий. Однако когда Юпитер говорит ей, что готов под клятвой признать ее верной супругой (острота комической ситуации увеличивается оттого, что Юпитер обращается с мольбой к Юпитеру же), то Алкмена прощает его и уходит в дом.
Обращаясь в сторону дома, Юпитер вызывает оттуда Сосию, чтобы отправить его на корабль. При этом он бросает в сторону реплику, что Сосия позабавится, когда он, Юпитер, потащит из дома Амфитриона с веревкой на шее (надо полагать, как пойманного прелюбодея). Следует мастерски написанная сцена, являющаяся едва ли не самым лучшим местом во всей пьесе. Вышедший на сцену Меркурий сообщает зрителям, что по воле своего бессмертного отца он разыграет сейчас Амфитриона: надев венок на голову и представившись пьяным, он залезет

1 Тит Макций Плавт, Избранные комедии, стр. 93.

321

на крышу дома и прогонит Амфитриона, когда тот придет домой.
Приходит Амфитрион и стучит в двери дома. Мнимый Сосия отгоняет его от дома и называет болваном за то, что тот якобы чуть не сорвал двери с петель.
Амфитрион возмущен наглостью своего слуги, но ничего не может с ним поделать. Сосия запускает в Амфитриона даже горшок с водой. В тексте здесь имеется лакуна (пропуск): об этом, как и о последующих событиях, мы узнаем по сохранившимся у римских грамматиков 23 стихам. Не сохранилась также и сцена встречи двух Амфитрионов. Оба они, надо думать, обвиняли друг друга в прелюбодеянии, и Юпитер тащил Амфитриона с веревкой на шее.
Четвертый акт открывается приходом корабельщика Блефарона, которого Амфитрион привел с собой из гавани. Но тот не может отличить настоящего Амфитриона от поддельного - ив конце концов уходит. Амфитрион в отчаянии бросается в дом, собираясь убить всякого, кто только попадется ему навстречу, но падает, пораженный ударом грома.
Вышедшая из дома служанка Бромия видит какого-то человека, поверженного ударом грома у самой двери. Бромия подходит к нему и убеждается, что это ее господин.
Амфитрион подымается, и Бромия рассказывает ему, что Алкмена без мук родила ему двух мальчиков, что один из них (то есть Геракл) задушил двух чудовищных змей, бросившихся к колыбели. И в этот же миг, говорит Бромия, раздался голос Юпитера, который провозгласил, что он был близок с Алкменой и что мальчик, победивший змей,- его сын, а другой - сын Амфитриона. Обрадованный Амфитрион восклицает, что ему вовсе не обидно делиться половиною благ с Юпитером.
Раздается новый удар грома, и появляется сам Юпитер, приказывающий Амфитриону вернуться к прежнему согласию с Алкменой, так как она ни в чем не виновата. Амфитрион приглашает зрителей громче похлопать в честь Юпитера.
Вся пьеса построена на комических недоразумениях, порожденных необычайным сходством двух пар главных персонажей. И, очевидно, эта сторона фабулы пьесы, греческий оригинал которой нам неизвестен, в первую очередь и привлекала драматурга. Но в пьесе есть и другое: уже по самому развитию фабулы боги были представлены в ней в комическом виде. Юпитер выведен любовником чужой жены, к которой он является под видом мужа. Меркурий показан ловким и наглым рабом, помогающим своему господину в его любовных приключениях. Обращаясь к зрителям, Меркурий дает такую нелестную характеристику своему отцу: «Вот какой умелый пройдоха мой отец, как он ласково подольщается к женщине» (ст. 510-511). Очевидно, опасаясь неприятностей за такое далекое от благочестия изображение Юпитера, драматург упоминает о благодеяниях, которые царь богов дарует людям. Меркурий считает нужным и себя несколько оправдать за свои отнюдь не божеские поступки. Он превращен в раба по воле отца (ст. 177-178). А раз он принял внешность Сосии, то он должен быть сходен с ним и в характере и во всех поступках, то есть сделаться таким же пройдохой и обманщиком, как подлинный раб Амфитриона.
Жертва Зевсовой страсти - Алкмена - показана настоящей римской матроной. Она хранит верность своему

322

мужу и оскорбляется и негодует, когда он обвиняет ее в измене. Она гордится подвигами мужа и готова терпеливо перенести разлуку с ним, лишь бы только он вернулся из похода со славой. В ее глазах приданое заключается не в богатстве, которое приносит с собой жена, а в ее целомудрии, страхе к богам, любви к родителям и в покорности мужу (ст. 839 и следующие). Она высказывает гордость за свой род. женщины которого не могли совершить бесстыдных поступков. В подражание «Амфитриону» Плавта комедию под тем же заглавием написал Мольер. Персонажи Плавта превращаются в пьесе Мольера в галантных придворных Людовика XIV.

ЗНАЧЕНИЕ ДРАМАТУРГИЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ПЛАВТА

Образцом для Плавта, как было уже отмечено раньше, послужила новая аттическая комедия. Однако анализ его комедий показал, что он - не просто подражает грекам. Плавт, наделенный ярким талантом,- создатель самобытной римской комедии и продолжатель демократической линии Невия.
В своих комедиях Плавт не просто переделывает греческие оригиналы, прибегая к контаминации, но вносит в свои пьесы чисто римские отношения и римские черты. Это касается и персонажей его комедий и тех обстоятельств, в которых эти персонажи оказываются. Так, в Риме во время Плавта не было таких блестящих и образованных гетер, какие были в Греции. Гетеры Плавта - это довольно вульгарные и жадные женщины, думающие лишь о том, как бы обобрать своих поклонников. Такие именно гетеры изображены, например, в комедии «Вакхиды». Сестры Вакхиды, поразительно похожие по наружности одна на другую, соблазняют не только молодых людей, но и их старых отцов, которых они в глаза называют остриженными начисто овечками. Римлянам эпохи Плавта неизвестна была также разновидность прихлебателя-парасита, «бывшего человека», с утонченным вкусом и манерами, который развлекал на пирах афинскую молодежь своими шутками и остротами. Параситы Плавта - обычно голодные обжоры, которые больше всего заботятся о том, как бы наполнить свой желудок.
В комедиях Плавта упоминаются имена римских богов, римские праздники, идет речь о римских магистратах с присущими им функциями, о судебных обычаях Рима и о знакомых юридических терминах. В его пьесах не раз находят свое отражение мелочи повседневного римского быта. Но здесь же нужно отметить, что изображение отдельных сторон римской жизни не дается в ее острых социальных противоречиях. В комедиях Плавта эти противоречия нашли лишь частичное отражение. Это объясняется аристократическим характером Римской республики. Сенат не только не допустил бы существования острой политической комедии, но и в бытовой комедии постановка общественных вопросов допускалась лишь в той степени, в какой она не противоречила политике сената. В пьесах Плавта есть нападки на ростовщиков, но в этом отношении позиция драматурга сходна с отношением к ростовщикам некоторых представителей консервативной аристократической группировки (например, Катона Старшего). И это понятно - от ростовщиков страдали не только низы римского общества, но и

323

некоторые представители землевладельческой аристократии, занимавшие у них деньги под громадные проценты. Встречаются в комедиях Плавта нападки и на торговцев хлебом, и на банкиров того времени - менял.
Плавт сочувственно относится к плебейским низам рабовладельческого общества и именно с точки зрения их интересов делает нападки на представителей торгового и ростовщического капитала в Риме. Но он не понимает, что именно развитие торгового капитала должно было в дальнейшем принести с собой разорение плебейских масс. Как человек, который мог наблюдать лишь начало римской экспансии на Востоке, Плавт не мог предполагать, какие губительные последствия несет для низов римского общества это проникновение на Восток вслед за римскими легионами негоциантов и ростовщиков и постепенное вовлечение в их операции всего Средиземноморья. Поэтому его пьесы проникнуты духом предприимчивости, авантюры, житейской философией удачи, достигаемой иногда и при помощи сомнительных средств.
Развитие рабовладения и денежного капитала повлекло за собой ряд отрицательных явлений - проникновение роскоши в быт высших классов, появление особых профессий, обслуживающих потребности, а иногда и просто капризы богачей. Все это не могло не возмущать плебс, но в ряде случаев эти явления могли вызвать негодование и тех представителей аристократии, которые были приверженцами старых римских обычаев.
Разрушение старой патриархальной семьи проявлялось не только в том, что жены, приносившие приданое своим мужьям, потом командовали ими. Иногда Плавт показывает сыновей, которые вышли из повиновения своим отцам, а иногда и отцы ведут такой же легкомысленный образ жизни, как сыновья, и даже выступают их соперниками в любовных похождениях. В комедии «Вакхиды» антрепренер труппы, прощаясь с зрителями и прося их поаплодировать пьесе, говорит:

Этого и мы на сцене не изображали бы,
Если б не случалось видеть, что подчас
являются
Старики соперниками сыновьям у сводников 1.

В вопросах воспитания Плавт - сторонник крепкой отцовской власти и старых методов воспитания. Защитником их является раб-педагог Лид, порицающий старого Филоксена за потворство своему сыну. Филоксен же, наоборот, считает, что к молодым людям надо относиться снисходительно и прощать им их любовные проказы, лишь бы только в своей веселой жизни они соблюдали определенную меру.
Внесение Плавтом в свои комедии элементов римского быта, римских понятий и представлений очень оживляло их и не могло не нравиться зрителям, которых комедии Плавта не только забавляли, но и о многом заставляли размышлять.
Глубокой разработки характеров в пьесах Плавта нет. Рисуемые им характеры однолинейны и статичны. Психология действующих лиц почти не раскрывается. Для выявления некоторых человеческих чувств (страха, любопытства и т. д.) применяются стандартные слова и выражения и; стандартные сценические приемы. Однако в пределах каждого типа можно наблюдать у Плавта варьирование характеров. Парасит

1 Тит Макций Плавт, Избранные комедии, стр. 476.

324

Артотрог в «Хвастливом воине», презирающий своего глупого хозяина и издевающийся над ним, отличается от Геласима из комедии «Стих», в таких словах изображающего свою жалкую роль:

Я думаю, что голод - мать родная мне:
Со дня рожденья сытым хоть бы раз я был 1.

Также разнообразны и типы рабов. Вообще это ничтожные существа, назначение которых вызывать смех. В прологе к «Амфитриону» указано, что наличие роли раба является существенным признаком комедии. Рабы в комедиях Плавта - это, скорее всего, италийские рабы, все время ожидающие побоев от своего господина, а иногда даже и смерти на кресте. С другой стороны, в пьесах Плавта выступают дерзкие и наглые рабы, открыто издевающиеся над своими господами. Они обычно оказываются умнее своих хозяев - молодых или старых - и помогают им в разрешении их дел. На таких рабах держится вся интрига пьесы. Это Палестрион в «Хвастливом воине», Псевдол в комедии того же имени, Хрисал в «Вакхидах» и другие. В последней пьесе показано, как Хрисал обманом достает деньги для молодого хозяина от его отца. Юноше деньги нужны на выкуп и содержание любовницы. В своем кантике в четвертом акте Хрисал не только выражает радость по поводу того, что надул старого хозяина, но и развивает своеобразную теорию крупного мошенничества, считая жалкими тех рабов, которые способны стащить у своего хозяина две или три мины (ст. 639 и следующие). В пьесе «Стих», названной по имени раба, этот последний держится на равной ноге со своим господином. По возвращении из путешествия он, с разрешения господина, устраивает вскладчину пир, на котором веселится со своим другом Сагарином и общей их приятельницей Стефанией. Однако в пьесе есть любопытное обращение Стиха к зрителям:

Прошу вас не дивиться, что рабы и пьют,
И любят, и устраивают свой обед:
В Афинах это можно 2.

Надо ли понимать эту оговорку буквально, то есть что драматург дает картину чисто греческой жизни? Или же в Риме тоже можно было наблюдать нечто подобное в поведении по крайней мере наиболее приближенных из домашних рабов, управляющих и т. п.? По-видимому, дело обстоит именно так, и оговорка Плавта преследует цель предохранить себя от возможного обвинения со стороны властей в показе на сцене своеволия и распущенности рабов. Хитрые и изворотливые рабы комедий Плавта - прообразы вышедших из рабов вольноотпущенников, которые будут играть такую важную роль и в хозяйственной жизни и в государственном аппарате Римской империи.
По развитию фабулы комедии Плавта относятся к типу «подвижных» комедий в противоположность статичным. Действительно, пьесы Плавта очень динамичны по развитию действия, проникнуты пафосом неистощимой энергии и здоровым оптимизмом. Много места занимает в них буффонада и карикатура. Всеми этими чертами они значительно отличаются от своих греческих оригиналов и являются продуктом римской литературной и театральной работы.
Буффонада усвоена Плавтом от римской ателланы с ее постоянными маска-

1 Тит Макций Плавт, Избранные комедии, стр. 369.
2 Там же, стр. 383-384.

325

ми обжоры, простака, с пощечинами, драками и непристойными шутками в самом ходе действия. Атмосферу буффонады создают и постоянные нарушения сценической условности. Так, действующие лица у Плавта постоянно обращаются к зрителям. Например, Эвклион в «Кладе», после того как у него украли горшок с золотом, в отчаянии обращается к отдельным группам зрителей, спрашивая их, не знают ли они, кто украл клад. Впрочем, он не уверен в их помощи, так как среди них много воров. В ряде случаев персонажи комедий прямо называют себя актерами и говорят о театральных делах. Это, как мы видели, не один раз происходит в «Амфитрионе».
Благодаря соединению греческой комедии с элементами, заимствованными у ателланы, комедии Плавта нравились и верхам и низам Римской республики. Разумеется, грубые и даже непристойные шутки Плавта в первую очередь рассчитаны были на плебейские низы, но их хорошо принимали и верхи римского общества, представители которых долгое время еще и после смерти Плавта оставались малообразованными и в то же время ближе, чем в последующие века, стояли к простому народу по своим понятиям и быту.
Замечателен и самый язык, которым говорят действующие лица в комедии Плавта. У него необычайное богатство средств выражения, неисчерпаемый запас комических слов, каламбуров и новообразований. «Очень картинен и сложен по своему составу язык Плавта,- пишет Μ. М. Покровский.- В основе это - разговорный язык образованных римлян. Но Плавт, очевидно, с любовью изучал уличный римский язык с его пословицами, прибаутками, остротами и целым арсеналом бранных слов и ругательств» 1. Текст комедий Плавта не оставляет никакого сомнения в том, что язык их особенно выигрывал при сценическом исполнении. Некоторые слова произносились особым голосом, с особенной выразительностью и интонацией. В комедии «Канат» есть любопытное место. Когда обнаружилось уже, что спасшаяся от кораблекрушения героиня комедии по имени Палестра нашла своего отца, влюбленный в нее юноша в волнении задает десять вопросов своему рабу. Не хочет ли отец выдать замуж за него Палестру? Не поздравить ли отца с находкой? Не побежать ли бегом? и т. д.- а раб на все отвечает одним словом: «думаю». Совершенно очевидно, что, произнося свое «думаю», раб при каждом ответе придавал ему особую окраску. Кроме того, комедии Плавта сильно оживляло широкое употребление кантиков, в которых применяются самые разнообразные лирические размеры,- и в этом заключается одна из существенных сторон той реформы новой комедии, которую осуществил Плавт. Его комедия, как было уже указано, скорее всего, напоминала комическую оперу или оперетту. Плавт ввел пение, а иногда и мимический танец в самое действие и сделал их средствами характеристики действующих лиц. В новой комедии этого не бывало: пение и музыка там играли роль лишь интермедий и исполнялись обычно в антрактах. Этот лирический элемент в некоторых пьесах Плавта является преобладающим - диалогические части пьесы отступают на второй план. Однако пение и музыка в комедиях Плавта не оттесняют

1 Μ. М. Покровский, История римской литературы, М.-Л., Изд-во АН СССР, 1942, стр. 54.

326

вообще на второй план их чисто литературную сторону. Речитатив и пение усиливают слово драматурга и помогают более полному раскрытию характера персонажа. Плавту, как и другим комическим поэтам Рима, помогал музыкант, имя которого стояло в дидаскалиях рядом с именем драматурга и, вне всякого сомнения, значилось и в извещениях о спектакле. Этот музыкант сочинял мелодию, но ритм не был его делом. Сам поэт создавал ритм, определявший в свою очередь музыку. И вот Плавт выступает как творец размеров, свойственных латинскому языку. Он продолжает работу, начатую еще Ливием Андроником и Невием, приспособляя новые лирические формы к требованиям римской речи. На основе этих ритмов он строит фразу, имея в виду комический эффект и возможно лучшую обрисовку характеров. У Плавта наблюдается большое разнообразие стихотворных размеров как в диалогических, так и в лирических частях комедий.
Реформатор новой аттической комедии и вместе с тем настоящий создатель римской самобытной комедии, актер, режиссер и организатор театрального дела, никогда не терявший связи с римской народной комедией ателланой, Плавт представляет собой выдающееся и неповторимое явление в истории древнего римского театра. Комедии Плавта сыграли большую роль в той культурной перестройке, какую переживало римское общество в III - II вв. до н. э. Несмотря на ограниченность тематики и отсутствие резко выраженных социально-политических тенденций, они не только знакомили римских зрителей со ставшим им более близким греческим миром, но и давали известное отображение их собственной жизни и, уж во всяком случае, хорошо рисовали общую атмосферу эпохи.
Комедии Плавта пользовались огромным успехом. Он был живым явлением еще при Цицероне, который хвалит его не только за поэтическое дарование, но и за превосходный язык.
Плавт оказал большое влияние на западноевропейский театр. Его комедии в эпоху Ренессанса ставят в Италии. Итальянские, а затем и другие западноевропейские драматурги переводят его и подражают ему. Шекспир в «Комедии ошибок» повторяет комическую ситуацию, данную в «Близнецах» («Менехмах»), усложняя, впрочем, действие пьесы тем, что выводит наряду с господами и двух близнецов-слуг. Мольер в «Скупом» подражает плавтовскому «Кладу».
В 1923 г. «Менехмы» Плавта были поставлены в Ленинградском Большом драматическом театре (режиссер К. Хохлов).

Тит Ма́кций Плавт (?254 до н.э., Сарсина, Умбрия – 184 до н.э., Рим) – выдающийся римский комедиограф, мастер паллиаты. Время литературной деятельности Плавта относится к концу III и началу II в. до н.э.; точно известны только две даты постановок его комедий – в 200 и 191 гг. Плодовитый и популярный у римской публики драматург, Плавт оставил большое количество комедий, к которому впоследствии примешалось много неподлинных пьес, ставившихся на сцене под его именем.

Воспроизводя обычные сюжеты «новой» комедии и ее маски, пьесы Плавта разнообразны по построению и тону. Направление переработки греческих подлинников состоит у него в том, что, исходя из «новой» комедии, римский драматург ослабляет ее серьезную сторону, вводит элементы буффонады и фарса, приближает свои пьесы к более примитивным «низовым» формам комической игры, – но степень этого приближения бывает весьма различна. Разнообразие форм и стилей сразу же заметно в прологах Плавта. Эти непосредственные обращения к публике служат для разных целей: они сообщают, в случае надобности, сюжетные предпосылки пьесы, заглавие оригинала и имя его автора и почти всегда содержат просьбу о благосклонности и внимании.

Название пьесы "Aulularia" происходит от латинского aulula, уменьшительного от aula – "горшок". Фольклорное представление о вреде, который могут принести человеку неожиданно свалившиеся на него богатства, послужило здесь основой для создания психологически разработанного образа.

Комедия вызвала многочисленные подражания, наиболее известным из которых является "Скупой" Мольера.

Значимые имена действующих лиц комедии: поваров – Анфрак – "уголь" и Конгрион по имени морской рыбы conger – "морской угорь", раб Стробил – "волчок", рабыня Стафила – "виноградная гроздь" (имеется в виду ее склонность к вину).

Перевод с латинского А. Артюшков

Собрание сочинений в 3-х томах. Т. 1. – М.: Терра, 1997.

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Лар, бог домашнего очага у Эвклиона. Эвклион, старик.

Стафила, старая служанка. Мегадор, старик, сосед Эвклиона.

Эвномия, его сестра. Ликонид, ее сын.

Стробил, раб. Анфрак, повар.

Конгрион, повар. Пифодик, раб.

Федра, дочь Эвклиона.

Не знаете, кто я? Скажу вам коротко:

Я Лар домашний, из дому вот этого,

Откуда, как вы видите, я вышел. Здесь

Уж много лет живу, был покровителем

Отцу и деду нового хозяина.

Мне дед его с мольбою вверил золота

Сокрытый клад: в средине очага его

Зарыл, оберегать его меня молил…

Вот этот, в доме он теперь хозяином,

Такой же точно нравом, как отец и дед,

С ним дочь живет, она мне каждодневно в дар

Вино приносит, ладан или что-нибудь

Подобное, венки кладет. Так в честь ее

Дозволил Эвклиону я тот клад найти,

Чтоб легче мог он замуж выдать дочь свою.

Свершил над нею некий знатный юноша

Насилие: ему известно, кто она,

Она ж его не знает, как и сам отец

Не знает про насилие над дочерью

Я сделаю, что этот вот старик-сосед

Ее себе попросит в жены, все затем,

Чтоб легче замуж взял ее тот юноша:

Старик тот, что на ней жениться думает,

Он юноше, который осрамил ее

В Церерин праздник, дядею приходится.

АКТ ПЕРВЫЙ

Эвклион

Подлей старухи этой и не видывал

Вовеки! Право, очень я боюсь ее:

Врасплох ко мне нечаянно подкрадется,

Пронюхает, где золото запрятано!

Глаза и на затылке есть у бестии.

Пойду взгляну, где спрятал, там ли золото?

Ох, сколько мне тревоги, беспокойства с ним!

Стафила

И в толк не взять, что сделалось с хозяином!

Беда какая! Подлинно с ума сошел:

Вот этак-то меня гоняет из дому

Раз десять в день. Какое, не пойму никак,

Нашло на человека помешательство!

И вот еще: как скрыть хозяйской дочери

Бесчестье (ей уж роды приближаются)?

Эвклион

Измучился. Уйти мне нужно из дому!

Уж как от всех скрываю я старательно,

А чудится, что всем известно: все меня

Приветствуют любезнее, чем до сих пор

АКТ ВТОРОЙ

Мегадор

Я скорей умереть соглашусь, чем женюсь.

Впрочем, если такую предложишь,

Чтобы завтра пришла, послезавтра ж ее

В двери вынесли, то я согласен.

Вот на этом условии свадьбу готовь.

Волею богов, трудами предков я вполне богат,

Что мне чванство, тьма клиентов, пышное приданое,

Крик, капризы, приказанья, пурпур, кость слоновая

На повозках, одеянье женское - да что мне в них?

Траты эти обращают всех мужей в невольников.

Мегадор

Чуть скажу ему, уверен, я про сватовство свое

К дочери его, решит он: это издевательство.

Не видал, кто был бы столь же скуп, как он, от бедности.

Эвклион

Так зачем тогда к моей ты сватаешься дочери?

Мегадор

Положение улучшу ваше я, а вы - мое.

Эвклион

Вот что мне на ум приходит. Человек богатый ты

И влиятельный, равно как я - из бедняков бедняк.

Дочь вот за тебя я выдам (мне приходит в голову):

Ты - что бык, а я - что ослик. Нас ли запрягать вдвоем?

Груза не снести мне вровень, ослик в грязь упал, лежит:

Бык не обернется, точно ослика на свете нет.

Ты мне станешь недругом, и свои все засмеют меня.

Стойла нет ни там, ни здесь мне, если так разлад пойдет.

Изорвут ослы зубами, принажмет рогами бык.

От ослов к быкам уйти мне - очень это риск большой.

Мегадор

Породниться с честными - вот дело наилучшее.

Эвклион

Но ведь нет приданого!

Мегадор

Пусть! Будь добрый нрав, довольно этого приданого.

Эвклион

Я к тому, чтоб ты не думал, что я клад нашел какой.

Мегадор

Спора никакого я

Не предвижу. Что до свадьбы, почему бы нынче же

Нам ее не справить?

Стробил

Сухарь старик наш, суше пемзы.

А спать идет - повяжет рот мешком.

Анфрак

Стробил

А чтоб во сне не упустить дыхания...

Чуть умываться, плачет: воду жаль пролить!

Хоть голода взаймы проси, и то не даст.

Обрезал как-то ногти у цирюльника:

Собрал, унес с собою все обрезочки.

В досуг вам рассказал бы сотни случаев.

АКТ ТРЕТИЙ

Эвклион (выходит из дому, ощупывая горшок с золотом)

Здесь, при мне! Куда ни тронусь, понесу с собой теперь.

Уж его я не оставлю в этакой опасности!

В дом хоть все теперь идите, повара и флейтщицы,

И с собой вводи, пожалуй, даже целый полк рабов.

Жарьте спешно и варите, сколько вам захочется.

Мегадор

По-моему, когда бы все так делали

Богатые, женились без приданого

На бедных - среди граждан больше было бы

Согласия, гораздо меньше знали бы

Мы зависти: а как сейчас завидуем!

И жены в большем страхе пребывали бы,

И наши бы расходы поубавились.

Для большинства гораздо лучше было бы,

Лишь с меньшинством борьба пошла бы, с жадными.

Их жадности и полной ненасытности

Закона и предела положить нельзя.

Эвклион (в сторону)

С каким я это слышу удовольствием.

Отлично говорит о бережливости!

Мегадор

Во власти мужа полной бесприданица:

Жена с приданым - мужу разорение.

Эвклион

Горшочек! Много у тебя врагов!

На золото глядят, в тебе сокрытое.

Решил я вот что сделать: унесу тебя

В храм Верности, там лучше будет спрятано.

Меня ты знаешь, Верность, я - тебя. Смотри,

Не измени же имени, когда тебе

Добро свое доверю!

АКТ ЧЕТВЕРТЫЙ

Стробил

Господин мой любит дочку Эвклиона бедного,

Весть узнал: за Мегадора замуж выдают ее.

Он меня послал разведать, что тут за дела идут.

Чтоб не вызвать подозренья, сяду тут на жертвенник,

Высмотреть смогу отсюда, что творится тут и там.

Эвклион

Верность! Заклинаю снова, снова, сбереги мой клад:

Золото тебе я вверил, в роще храма скрыл его.

Стробил

Что я слышу! Что сказал он, боги! Полный золота

Скрыл горшок во храме! Верность, будь же мне не менее

Верной, чем ему! Отец той девушки, в которую

Мой влюблен хозяин, надо думать. Я войду сюда

Внутрь, во храм, и перешарю все там, не найду ли где

Золото, пока он занят.

Эвклион (возвращается)

Ох, недаром крикнул слева ворон, не к добру. Беда!

Сердце, как танцор искусный, тотчас же запрыгало.

В грудь колотится. Но что же я стою? Скорей бежать!

Вот Верности я оказать доверие

Хотел: она едва мне не утерла нос.

Когда б не помощь ворона, погиб бы я

Сильвана роща за городом есть, в глуши,

Кустарник частый, там я место выберу.

Сильвану лучше веру дать, чем Верности.

Ликонид

Я все сказал. Ты так же, как и я, теперь

О дочери все знаешь Эвклионовой.

Эвномия

Ты знаешь сам, насколько я всегда хочу

Твоим желаньям видеть исполнение.

Надеюсь, что добьюсь от брата этого,

И дело справедливо, если верно, что,

Напившись, обесчестил ты ту девушку.

Стробил

Уйдя тогда отсюда, много раньше был

На месте я и там залез на дерево,

Смотрю, куда старик запрячет золото.

Когда ушел он, я слезаю с дерева,

Выкапываю клад… Спрячу это дома я.

Эвклион

Я пропал! Я погиб! Я убит!

На земле! Что мне жизнь? Сколько золота я

Потерял, а уж как я его охранял!

Обокрал я себя самого, и теперь

Рады все моему разоренью и злу!

Претерпеть это мне не под силу.

Ликонид

Кто тут перед нашим домом так рыдает, причитает?

Это Эвклион, я вижу! Я пропал! Раскрыто дело!

Он уже узнал про роды дочери своей, конечно!

Сознаюсь, я сделал.

Эвклион

Что я слышу от тебя!

Тот поступок, что твой растревожил дух,

Чем же это я тебя обидел так?

Почему меня решил ты погубить, детей моих?

Ликонид

Бог меня толкнул на это, он привлек меня к ней.

Признаю я свой проступок, всю свою ответственность.

И просить тебя пришел я: от души прости меня!

Эвклион

Трогать как ты смел добро мое

Без меня?

Ликонид

Вино повинно и любовь.

Сделав глупость, сам пришел я и прошу прощения.

Эвклион

Не твоя она, ты знал ведь: трогать и не надо бы.

Ликонид

Раз, однако, тронул, лучше пусть уж и останется

Эвклион

К претору стащу тебя я! Жалобу подам, клянусь,

Если не вернешь.

Ликонид

Вернуть мне? Что?

Эвклион

А что украл мое

Ликонид

Я? Украл твое? Откуда? Что такое?

Нет, скажи, что ищешь ты?

Эвклион

Золото мое, в кубышке. Сам сознался ты, что взял.

Ликонид

Нет, не говорил, не брал я.

Знать не знаю ни кубышки я твоей, ни золота.

Эвклион, перед тобою, пред твоею дочерью:

В чем невольно провинился я, прости мне и меня

Сочетай законным браком с ней. Я признаюсь тебе,

Дочери твоей обиду я нанес в Церерин день:

Действию вина и пылу юности поддался я.

То ль беда, что дедом стал ты прямо к свадьбе дочери?

Сам сочти десятый месяц с праздника Церерина,

Оттого из-за меня мой дядя и прислал отказ.

Эвклион

Это просто смерть!

За одной бедой другие прямо так и валятся.

АКТ ПЯТЫЙ

Стробил

Полный золота горшок.

Четырехфунтовый...

Я стащил у Эвклиона, старика вот этого.

Ликонид

Где же золото?

Стробил

В шкатулке у меня. Теперь хочу

Попросить тебя на волю отпустить меня.

Ликонид

Повторяю, возврати все.

Стробил

Убей хоть, а с меня ты ничего тут не получишь.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Конец пьесы не дошел. Так как в списке действующих лиц последней сцены рукописи упоминается, между прочим, Эвклион, то, следовательно, и он принимал участие в конце сцены. Кроме того, из стихотворных резюме (arqumentum) этой комедии, принадлежащих какому-то римскому грамматику около II в. нашей эры, видно, что золото было возвращено Эвклиону. На радости он выдает дочь замуж за Ликонида и отдает им золото в качестве приданого. Судя по очень немногим отрывкам, сохранившимся у латинских грамматиков, он рад, что наконец избавился от этого клада, из-за которого он должен был рыть по десять ям в день, и не знать ни днем, ни ночью покоя, и теперь может спать.

Теренций «Свекровь»

Публий Теренций Афр (около 190-159 до н.э.) – даровитейший после Плавта представитель древнеримской комедии.

Согласно вкусам того времени, Теренций не был оригинален; образцом для себя он избрал главным образом греческого комедиографа Менандра, не переводя его, впрочем, буквально и заимствуя целые сцены у других греческих писателей. В искусстве составлять свои пьесы по произведениям двух авторов или по двум произведениям одного и того же автора (так называемая контаминация) Теренций достиг значительного мастерства, но это указывает, вместе с тем, на недостаток у поэта собственной изобретательности.

Комедия Теренция «Свекровь» представляет собой переделку пьесы малоизвестного последователя Менандра Аполлодора Каристского. Аполлодор разработал сюжет о муже, совершившем насилие над своей будущей женой, т.е.сюжет «Третейского суда» Меннадра, с тем же разрешением конфликта при помощи благородной гетеры.

Из пролога к «Свекрови» мы узнаем, что эта пьеса дважды провалилась. Только при третьей постановке пьеса прошла. Действительно, если зрители ожидали ярких комических впечатлений или привычных шутовских фигур, «Свекровь» не могла не разочаровать их. В то время как у Плавта каждая сцена преследует определенный комический эффект, у Теренция очень мало «смешного». В «Свекрови» нет ни одного «комического» образа; немногочисленные сцены с участием рабов вносят легкий юмористический момент, никогда не переходящий в буффонаду. Интриги здесь нет; развитие действия вытекает из характеров персонажей. Пьеса рассчитана на сочувствие зрителя к обыденным, неплохим людям, запутавшимся в трудной ситуации. «Свекровь» скорее похожа на «драму», чем на «комедию».

Теренций. Комедии. – М.: Художественная литература, 1985. (Серия "Библиотека античной литературы").

Перевод с латинского А. В. Артюшкова

ДИДАСКАЛИЯ

Пьеса греческая, Аполлодора. Сочинена пятой. Играна в первый раз без пролога в консульство Гнея Октавия и Тита Манлия. Вторично исполнена в честь Луция Эмилия Павла на погребальных играх, не понравилась. В третий раз исполнена при курульных эдилах Квинте Фульвии и Луции Марции. Понравилась.

ГАЯ СУЛЬПИЦИЯ АПОЛЛИНАРИЯ

Памфил берет женою Филумену - ей

Обиду причинил он раньше, в девушках.

И, силой с пальца сняв кольцо, отдал его

Любовнице Вакхиде. После этого

На Имбр уехал, не коснулся он жены.

Беременную - мать берет (не знает тесть)

К себе как бы больную. А Памфил к родам

Вернулся скрытно, но принять не хочет он

Жены. Его винит в связи с Вакхидою

Отец; при оправдании Вакхиды мать

Обиженной, Миррина, узнает кольцо.

Памфил жену с ребенком тут берет к себе.

Лахет, старик Парменон, раб

Сострата, его жена Сосия, раб

Памфил, его сын Вакхида, гетера

Фидипп, старик сосед Филотида, гетера

Mиррина, его жена Сира, старуха сводня

Второй пролог

Пред вами адвокат в костюме пролога.

Позвольте мне счастливым адвокатом быть,

Вы дайте мне воспользоваться в старости

Тем правом, что я пользовался юношей

Случится, пьеса новая провалится,

Тогда я помогал и ей состариться

С поэтом чтоб не гибло и творение.

…Теперь благоволите вы

С моею личной просьбой познакомиться.

Комедия "Свекровь" здесь снова ставится.

Не мог ни разу в тишине сыграть ее:

Такое приключилось с ней несчастие!

Но ваше разумение смягчит беду,

Придя на помощь нашему старанию.

Свой труд он отдал под защиту мне, себя ж

Под ваше покровительство, и злобе злых

Пусть он не будет жертвой и посмешищем

Вас ради самого себя прошу при

Мою защиту и в молчаньи слушать нас.

Акт первый

Парменон

Любил Вакхиду эту до безумия.

Но начал тут отец его просить: "Женись!"

И доводы он приводил обычные

Отцовские: "Уж я старик, ты сын один,

На старости опора мне желательна".

Но, увидав в день самой свадьбы, что уж все

Готово и женитьбы отложить нельзя,

Затосковал так сильно

"Погиб я! Что я сделал! Вот в беду попал!

Пропал, бедняк! Невыносимо это мне!"

День-другой проходит, и меня

Памфил с собой уводит как-то из дому.

Сказал, что до сих пор не тронул девушки

И что когда женился, то надеялся,

Что силы хватит с этим браком справиться;

"Но издевательство над той, которую

Решил я у себя уж не удерживать,

Не причинило б чести мне, а девушке

Вред причинило бы, так лучше я ее

Такою же невинною родителям

Верну, как получил от них".

Филотида

Со слов твоих,

Что за характер честный и порядочный!

Парменон

И это главным образом

Его с ней и поссорило. Он так узнал

Себя, ее и ту, с ним дома бывшую,

И оценил характеры обеих их.

Одна из них, как следует быть женщине

Порядочной, скромна, стыдлива, мужние

Обиды сносит все, несправедливости

И от других скрывает оскорбления.

Отчасти тут из жалости к жене своей,

Отчасти из-за дерзости любовницы

Так понемногу от Вакхиды он отстал

И перенес любовь на эту, в ней нашел

Характер близкий. Между тем на Имбросе

Старик один скончался, - им он был родня;

Наследство по закону отходило к ним.

Отец услал туда Памфила из дому,

Влюбленного и ехать не желавшего.

Жену свою он здесь оставил с матерью.

Старик в деревню удалился; в городе

Бывает редко.

Филотида

Чем же до сих пор, скажи,

Непрочен этот брак?

Парменон

Довольно долго дело мирно шло у них,

Вдруг стала ненавидеть странным образом

Она Сострату; между тем ни ссор у них

Ни жалоб вовсе не было.

Акт второй

Лахет

…Не стыдно ли!

Право? Во вражде старуха с молодою женщиной!

Не она ль и виновата, скажешь?

Сострата

Я так не скажу.

Лахет

По указке вашей замуж сыновья возьмут невест,

То по вашей же указке их же выгоняют вон.

Сострата

Клятву дам, я не виновна в том, в чем муж винит меня,

Но так трудно оправдаться: твердо вбили в голову,

Что свекрови все не правы. Я не такова, клянусь.

С ней всегда я обходилась как с родною дочерью,

И за что мне так на долю выпало, не знаю я.

Акт третий

Памфил

Сейчас - жена ли виновата, мать ли, стану я искать,

Найду - и кроме горя мне другое что останется?

Обиды матери сносить велит мне уваженье к ней,

А у жены я сам в долгу: она сносила с кротостью

Мои несправедливости и ото всех скрывала их.

Но, очевидно, важное у них случилось что-нибудь,

Откуда между них пошла вражда и длилась долго так.

Парменон

Быть может, и неважное…

А почему? Да дух нестойкий правит их поступками.

Почти как дети, женщины в решеньях легкомысленны.

Памфил

Большую от меня беду скрываешь.

Парменон

Про жену твою

Сказали, что она больна, не знаю чем. Не это ли?

Памфил

Чуть вошел, узнал я сразу, чем больна была она:

Скрыть болезнь ведь совершенно времени ей не было,

Так стонала, как бывает в этом положении.

Увидав, "Скандал!" - кричу я и бегу оттуда прочь

Со слезами, пораженный этим безобразием.

Мать за мной. Уж за порогом был я. И к ногам моим

Тут припала со слезами.

И ко мне она с такою речью обращается:

"Видишь сам, Памфил, причину, почему она ушла.

Негодяй ее какой-то обесчестил девушкой;

Чтобы роды от тебя и от других скрыть, к нам ушла".

Но, мольбу ту вспоминая, не могу сдержать я слез!

"Той судьбою, что сегодня привела тебя сюда,

Обе молим мы, законом и людским и божеским

Промолчи передо всеми, скрой ее несчастие!

Если от нее, Памфил, ты испытал привязанность,

Окажи ей эту милость, для тебя нетрудную.

Что до возвращения обратного жены к тебе,

Как тебе удобней будет, так и поступи, прошу.

Про нее один ты знаешь, что не от тебя родит.

Ведь сошлась она с тобою через два лишь месяца.

А как вышла замуж, месяц вот уже седьмой идет.

Если ж будет невозможно скрыть, чтоб не заметили,

Я скажу, был недоносок. И никто, я думаю,

Ничего не заподозрит, это так естественно -

Счесть тебя отцом законным. А ребенка тотчас же

Сбудем. Вовсе никакого нет тебе ущерба в том,

Да и гнусную обиду той несчастной скроешь так",

Обещал и слово это твердо я решил сдержать.

Взять ее назад, однако, честь не позволяет мне,

Нет, хотя любовь, привычка сильно тянут к ней меня,

Плачу, как подумаю, какая будет жизнь моя

Памфил (про себя)

Но какую ж мне причину выставить перед отцом,

Что к себе ее обратно не приму? Не знаю я!

Памфил

…Я клянусь богами в том,

Что разрыв наш этот вызван вовсе не моей виной.

Но уж раз она считает низким для себя моей

Матери уступку сделать, скромно нрав снося ее,

И нельзя их меж собою примирить иным путем,

То порвать, Фидипп, я должен с нею или с матерью.

Мой сыновний долг внушает мне поставить выше мать.

Акт четвертый

Фидипп

Оттого и раздражен я, что ты, не спросив меня,

Действовать осмелилась. Я воспрещаю из дому

Выносить ребенка вон, куда б тебе ни вздумалось.

Mиррина

Несчастнее меня на свете женщины нельзя найти.

Мне ясно, как он отнесется к делу, правду всю узнав…

Принять ребенка заставляет, а отца не знаем мы!

В лицо насильника впотьмах дочь видеть не могла никак,

Ни снять с него чего-нибудь, по чем его потом узнать.

Но сам у девушки он с пальца, уходя, сорвал кольцо.

Того, о чем его просили мы, когда узнает он,

Что принимаем мы чужого мальчика как бы его.

Сострата

Довольно ясно, что меня, мой сын, подозреваешь ты,

Что мой характер вынудил жену твою уйти от нас,

Ничем я в ней сознательно не возбуждала ненависть.

А как меня ты любишь, ты сегодня подтвердил вполне,

Чего я и ждала всегда: отец твой мне рассказывал,

Как ты меня поставил выше даже и любви своей.

Теперь я отплатить хочу за это благодарностью,

Чтоб знал ты, что и у меня любви сыновней тоже есть

Награда. То, что вам удобно, к чести и моей пойдет:

Решилася отправиться с отцом твоим в деревню я,

Присутствие мое мешать не будет, не останется

Предлога не вернуться Филумене.

Памфил

До сих пор не решено ведь,

Что с женой я буду делать

Лахет

Что же делать? Да, конечно,

Взять назад.

Памфил (про себя)

И сам хочу я и едва-едва держусь.

Но нет, не изменю решенья! Пользе буду следовать.

(Вслух)

Если возвращу, едва ли будет жизнь согласная!

Фидипп

Ах, твоя жена

Ничем не виновата. От моей пошло

Все дело, от Миррины.

Лахет

Верни жену! И больше не противься мне!

Памфил

Отец, когда б хотела от меня она

Иметь детей и быть за мною замужем,

То от меня она скрывать не стала бы

Того, что скрыла, сколько понимаю я.

Зачем же возвращать?

Лахет

Мать подала совет,

Молоденькая женщина послушалась.

Чему тут удивляться? Как ты думаешь,

Найдешь ли без вины какую женщину

Или мужчину без проступков?

Да, ты сам. Несправедливо делаешь.

Предлоги для раздора сочиняешь ты,

Чтоб можно было с тою жить опять тебе,

Свидетельницу ж эту от себя убрать

Жена то и заметила. Какая ж ей

Была еще причина от тебя уйти?

Фидипп

Как раз догадка верная! Все так и есть!

Лахет

Фидипп! Что ж делать? Мне какой совет подашь?

Фидипп

Что делать? Повидать скорей любовницу,

Просить ее и обвинять, потом грозить,

Чтоб связи с ним не продолжала в будущем.

Акт пятый

Вакхида

О, если б только я найти могла

Что-нибудь сильнее клятвы, что верней заставило б

Вас поверить мне, тебя я всячески заверила б,

Что Памфила удалила я с тех пор, как он женат.

Лахет

В дом войди и эту клятву дай обеим женщинам,

Успокой их и с себя сними все обвинение.

Вакхида

Хорошо. Изволь, согласна.

Вакхида

Кстати, Парменон! К Памфилу сбегай поскорей.

Я, скажи, прошу прийти.

Парменон

Вакхида

Нет, к Филумене.

Парменон

Больше ничего не надо говорить?

Вакхида

Нет, вот еще.

То кольцо, которое когда-то подарил он мне,

Узнано Мирриной. Это дочери ее кольцо.

Вакхида

Почти что девять месяцев тому назад, я помню,

Ко мне он поздно вечером вбегает, задыхаясь,

Без спутников, вином упившись, с этим вот колечком.

Сознался, что на улице насилие свершил он

Над девушкой какой-то и стащил в борьбе колечко.

На пальце у меня кольцо Миррина то узнала.

"Откуда?" - спрашивает. Я все это рассказала.

Так и узнали, что свершил он это с Филуменой

И что ребенок от него родился нынче этот.

Памфил

Отцу об этом ничего ты не сказала?

Вакхида

Памфил

Так и не надо. И молчи. Зачем нам, как в комедиях,

Так делать! Все там узнают про все! Кто должен был узнать,

Тот знает. Кто не должен знать, тем незачем рассказывать.

Вакхида

Мало этого. Уверить еще больше я могу

В том тебя, что это дело остается тайною.

Теща так сказала мужу, что она поверила

Клятве, данной мной, и зятя признает оправданным.

Сенека «Федра»

Лу́ций А́нней Се́нека или Сенека младший или просто Сенека (ок. 4 до н.э. – 65 н.э.) – римский философ-стоик, поэт и государственный деятель. Воспитатель Нерона и один из крупнейших представителей стоицизма.

Трагедии Сенеки не ставят проблем, не разрешают конфликтов. Драматург времени римской империи, он же философ-стоик, ощущает мир, как поле действия слепого, неумолимого рока, которому человек может противопоставить лишь величие субъективного самоутверждения, несокрушимую твердость духа, готовность все претерпеть и, в случае надобности, погибнуть.

Аттическая трагедия, в соответствии со своими обрядовыми истоками, часто завершалась счастливым концом; у Сенеки благополучный исход является уже исключением, и с этой стороны его трагедия приближается к трагедии Нового времени.

Центральные образы Сенеки – люди огромной силы и страсти, с волей к действию и страданию, мучители и мученики.

В «Федре» он исходит не из дошедшего до нас второго «Ипполита» Эврипида, а из первой его трагедии, где Федра была обольстительницей, а не жертвой. Как и в «Медее», читатель с первого же появления Федры видит полную картину охватившей ее страсти. Она сама признается в любви Ипполиту. После возвращения Фесея она сама обвиняет пасынка в преступных намерениях, и только тогда, когда приносят разодранное на части тело Ипполита, признается в клевете и убивает себя у его трупа.

Перевод С. Ошерова

Греческая трагедия. Всемирная библиотека поэзии. – Ростов-на-Дону: Феникс, 1997.

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Ипполит. Федра.

Кормилица Федры. Тесей.

Вестник. Хор афинян.

Действие происходит в Афинах.

Амазонка Антиопа родила Тесею Ипполита, каковой объявил, что жизнь будет вести целомудренную, ибо, всецело преданный охоте, чтил он Диану и бежал Венеры. Федра, мачеха Ипполита, прельщенная его красотой, теряет разум от любви. Пока Тесей пребывает в преисподней, пытается она победить целомудрие юноши мольбами и лестью, но бесстыдную жену Ипполит отвергает. Тогда в отчаянии меняет она любовь на ненависть и по возвращении Тесея наговаривает на пасынка, будто тот силою хотел ее обесчестить. Ипполит бежит из богомерзкого дома, однако, когда поспешал он на чужбину, нежданно предстал пред ним морской бык, посланный Нептуном по молитве Тесеевой, и, загородив дорогу колеснице, исполнил ужасом Ипполитовых коней, так что те, не чуя узды, понесли, опрокинули колесницу и тело упавшего юноши по камням и терниям, терзая, поволокли. Узнав о смерти Ипполита, Федра открывает супругу всю правду и сама пронзает себя мечом над останками погибшего. Тесей оплакивает гибель неповинного сына и сокрушается о преждевременном своем гневе и о жестоком приговоре. Растерзанные останки он собирает и соединяет, насколько может лучше.

Кормилица

О ты, жена Тесея, кровь Юпитера,

Скорее страсть гони из сердца чистого!

Любви преступной пламя угаси, молю…

Делить с отцом и сыном ложе хочешь ты,

Принять их семя в лоно нечестивое?

Что ж, извращай природу страстью мерзостной!

Федра

О кормилица,

Все правда, знаю. Но безумство к худшему

Толкает, к бездне дух спешит заведомо…

Что может разум? Правит, побеждая, страсть,

И вся душа во власти бога мощного.

Кормилица

Как жить царице подобает, знаешь ты.

Страшись же: ведь вернется муж твой царственный.

Федра

Нет, надо мной любовь одна лишь властвует!

Его возврат не страшен мне: под светлый свод

Никто назад не вышел из спустившихся

В обитель вечной ночи и молчания.

Кормилица

Я заклинаю: помоги сама себе!

Желанье исцелиться - к исцеленью шаг.

Федра

Выход есть из бед: пойду

За мужем. Смерть предотвратит нечестие.

Кормилица

Надежды нет утишить злой недуг ее,

Конца не будет пламени безумному…

В тягость бедная

Сама себе, от этого и мечется.

Не сетуй: скорбь в несчастье не помощница.

Богиню-деву умоляй о милости.

Кормилица

(молится у алтаря Дианы)

Трехликая Геката, снизойди к мольбам.

Смягчи упорный, мрачный Ипполита дух, -

Пусть выслушает нас, пусть сам научится

Любить, пусть загорится сердце дикое.

Ипполит

Всех зол источник - женщина; она душой

Завладевает, кознодейка. Блуд ее -

Причина войн, пожаров, истребления,

Крушенья царств, племен порабощения…

Федра

Речь с силой рвется, но сильней препятствие.

Свидетели мне боги: не хочу того,

Чего хочу.

Ипполит

В чем беда твоя?

Федра

Мне сердце жар

Безумный иссушил. Сжигает тайная

Любовь меня…

Ипполит

К Тесею ты горишь любовью чистою?

Федра

Да, Ипполит: люблю лицо Тесеево,

То, прежнее, когда впервые отроку

Пушок отметил нежный щеки чистые…

Нет, ярче блеск твоей красы неприбранной:

Ты весь в отца, и все ж от дикой матери

Частица красоты тебе досталася.

Лишь для тебя, невинная и чистая,

Я изменилась, до мольбы унизилась.

Конец сегодня мукам - или мне самой.

Над любящею сжалься!

Ипполит

Царь богов, зачем

Так медлишь ты услышать и увидеть зло?

Зачем, богов властитель, длань пуста твоя

И небо не сверкнет трехзубой молнией?

Меня рази, меня летучим пламенем

Испепели: я грешен, заслужил я смерть.

Я мачеху пленил.

(Федре)

Ты блуда гнусного

Меня достойным мнишь и злодеяния

Предметом легким? Заслужил я строгостью

Лишь этого? Всех женщин ты преступнее…

Федра

Куда пойдешь, туда и я, безумная.

Гордец! К твоим стопам опять припала я.

Ипполит

Не смей бесстыдно тела непорочного

Касаться! Что? Опять в объятья падает?

Наружу меч: пусть по заслугам примет казнь.

Так! За волосы голову бесстыдную

Ей запрокину. Дева-лукодержица,

Не знал алтарь твой жертвы справедливее.

Федра

О, ты исполнить хочешь все мольбы мои,

Безумье исцелить. Молить не смела я,

Чтобы от рук твоих погибнуть чистою.

Ипполит

Нет, у меня и смерти ты не вымолишь!

Меч оскверненный прочь от тела чистого!

Кормилица

Вина открыта. О душа, что медлишь ты?

Ему припишем мы любовь нечистую.

Злодейством новым скрыть злодейство следует.

Кто будет знать, коль нет вины свидетелей?

Кричит.

Афиняне, сюда! Вы, слуги верные,

На помощь! Ипполит в безумной похоти

Напал, теснит и смертью госпоже грозит!

На что дерзнуть не смеет ярость женщины?

Невинному готовит обвинения

Чудовищные Федра, и свидетельство

Растрепанных волос и щек заплаканных

Заставит верить женским козням пагубным.

Тесей

Зачем лицо ты отвращаешь скорбное,

Прикрывши платьем слезы набежавшие?

Федра

К мольбам я не склонилась, под мечом мой дух

Был тверд, - но тело вынесло насилие,

И смою кровью я пятно позорное.

Тесей

Кто, кто был нашей чести осквернителем?

Федра

Кого всех меньше заподозришь.

Пусть скажет меч, что брошен был насильником,

Когда стеченья граждан испугался он.

Тесей

Увы, что вижу? Есть ли зло чудовищней?

Вот знаки, врезанные в кость слоновую

На рукояти, - рода честь актейского.

А сам куда бежал он?

Вот дикий нрав воинственного племени:

Венеру долго отвергать - и чистое

Всем тело предавать. Отродье мерзкое.

Законом лучших стран не побежденное.

О жизнь лжеца! Глубоко чувства спрятаны,

Постыдный нрав скрыт под личиной благостной…

Ты, житель чащ, дикарь, пустынник, девственник,

Блюл чистоту на горе мне? Мужчиной стать

Решил ты, ложе осквернив отцовское?

…Ступай изгнанником

К народам дальним; скройся хоть на край земли.

Ты все равно от кары не уйдешь моей!

…три желания

Мне обещал исполнить, по мольбе моей,

Отец морской, поклявшись Стикса водами.

Пучины царь, дар заверши свой гибельный!

Пусть Ипполит покинет свет и юношей

К теням, которых я разгневал, спустится!

Вестник

Увы! Ужасной смертью Ипполит погиб.

Тесей

Что сын погиб мой, раньше я, родитель, знал.

Теперь погиб насильник. Все поведай мне.

Министерство образования и науки Украины

Таврический национальный университет имени В.И.Вернадского

Реферат на тему:

«Римская комедия. Образ скупого в комедии Плавта "Клад"»

Выполнила:

студентка 1курса группы Б

факультета укр. филологии

Сухина Е.А.

Проверила:

доцент кафедры русской и

зарубежной лит-ры

Керосиви Н.Х.

Симферополь

2010

План

1. Театр в Риме.
2. Комедии «паллиата» и «тогата».
3. Жизнь комедиографа.
4. Комедия «Клад».
5. Тип скупого в мировой литературе.
6. Вывод.

Театр в Риме

Театр – важная сторона культурной жизни Рима. Однако и его характер, и роль в жизни общества существенно отличается от того, что мы наблюдали в Элладе.

В Риме театр был неотъемлемой частью государственных праздников, но мифологический, религиозный момент уже не играл в нём такой роли, как в Греции. Это был по преимуществу светский театр. В отличие от театра Эсхила или Еврипида, он не был активным средством воздействия на общественное сознание, не претендовал на постановку глубоких философско – нравственных проблем. Не обращался он, подобно театру Аристофана, к политической злободневности. Главной функцией римского театра было развлечение, хотя, конечно, было бы несправедливым полностью отрицать его воспитательную функцию.

Организаторам театральных представлений в Риме выступали государство, местные власти. Сценические игры проходили на нескольких главных празднествах. Среди них были Римские игры в честь Капитолийских богов; это происходило обычно в сентябре. Важны также Аполлоновы игры (в июле), игры в честь великой матери богов Реи Кибелы (в апреле). В конце апреля справлялись также Флоралии – игры в честь Флоры, богини цветов и весны: дома украшались венками, женщины надевали пёстрые яркие платья, что считалось предосудительным в другое время. Иногда постановки пьес были приурочены к триумфальному возвращению победоносного полководца.

В Риме трагедии и комедии ставились на играх, имевших официальный или частный характер. Последние устраивались по случаю богатыми гражданами в честь одержанных ими военных побед (триумфальные игры). С I в. до н. э. игры, назначавшиеся в связи с триумфом полководца, становятся официальными.

Проведением общественных игр ведали должностные лица: эдилы или городской претор. Расходы производились из государственной казны. Однако надзиравшие за играми магистраты щедро добавляли к ним и свои личные средства, надеясь таким образом обеспечить себе победу на выборах.

Распорядители игр нанимали актёров: вольноотпущенников или рабов, во главе которых стоял антрепренер – «хозяин труппы», нередко тоже актёр. Хозяин труппы, сам или через эдилов, приобретал у автора пьесу и заказывал композитору музыку. В отличие от Греции, где актёрское мастерство ценилось очень высоко, в Риме вплоть до I в. до н. э. ремесло актёра не считалось почётным. Так же как у греков, женские роли исполнялись исключительно мужчинами.

У нас нет надёжных свидетельств об употреблении римскими актёрами масок, как в греческом театре. Вне всякого сомнения, маски использовались в ателлане и отсутствовали в мимах, небольших сценках бытового содержания, рассчитанных в немалой степени на мимику исполнителей и потому допускавших участие в них актрис. Маски вошли в употребление, но по всей видимости, не раньше середины II в. до н.э.

Роль хора, непременного участника аттической драмы, у римлян была сведена до минимума в трагедии и полностью упразднена в комедии. В трагедии хор ограничивался комментированием драматического действия, фиксируя таким образом паузы между отдельными частями пьесы.

В комедии наличие хора было бы чем-то исключительным, поскольку народная италийская традиция, к которой присоединялась римская литературная комедия, хора не знала.

Вначале театральные представления давались на временных деревянных подмостках, перед которыми толпилась публика. Впоследствии стали устраивать сиденья для зрителей. Театральное строение с сидячими местами для зрителей впервые появилось в середине II в. до н. э. Каменный театр был возведён в Риме лишь в 55 г. до н. э. Помпеем.

Актёры играли на приподнятой площадке – проскении, задняя часть которого – скена – изображала улицу города с обращёнными к зрителям фасадами одного или нескольких зданий, из дверей которых выходили актёры. Занавес стал применяться с 133 г. до н. э.; он закрывал скену и опускался в начале спектакля.

Комедии «паллиата» и «тогата»

Становление римской комедии проходило как под влиянием фольклора, так и греческих литературных образцов. Естественно это были новоаттические комедии, лишённые политической остроты (присущей Аристофану), отмеченные разнообразием сюжетов, относящихся к любовно-семейной сфере.

В итоге в Риме сложилось два типа комедий. Первый – комедия паллиата (от греческого слова palltum – плащ). Персонажи её были одеты в греческие плащи. Сюжеты паллиаты восходили к средней и особенно новоаттической комедии, действие происходило в Греции, герои носили греческие имена. Наиболее ярко паллиата представлена у Плавта, Теренция, а также Невия, Стация.

Второй тип – комедия тогата, т. е. комедия с римским сюжетом, герои которой были одеты в римскую тогу. Крупнейшим представителем тогаты был Лукций Афраний (родился около 150 г. до н. э.), биографических сведений о котором не сохранилось. В комедии тогата действие происходило в Италии (но не в Риме), персонажами являлись земледельцы, ремесленники, купцы. Однако в отличие от паллиаты в неё не допускалась фигура хитроумного раба (присутствующая комедиях Плавта), который бы превосходил интеллектом, находчивостью своего хозяина. Стилистику тогаты составляла речевая стихия низов, «пропитанная» шутками, пословицами.

Жизнь комедиографа

Настоящее его имя Тит Макций. Плавт – буквально: плоскостопый: скорее всего, это прозвище. Родился он в Умбрии около 250 г. до н. э. Существует версия, что в молодости он был актёром или слугой в какой-то бродячей трупе, когда и сочинил несколько комедий.

Обстоятельство это знаменательно. Как нам придётся в этом многократно убеждаться, крупнейшие драматурги мира были органично связаны с театром, знали его «изнутри», глубоко понимали и труд актёра, и специфику сцены: таковы Шекспир и Мольер, Ибсен и Шоу, Островский и Чехов, Шиллер и Гёте.

Видимо, скопив какие-то средства, Плавт занялся торговлей, но не преуспел на этом поприще и некоторое время трудился на мельнице в качестве простого рабочего, помогавшего приводить в движение мельничные жернова: это дало Плавту бесценное знание народной жизни. Затем Плавт профессионально сочиняет комедии. Всего ему приписывали около 130 драматических произведений. Однако знаменитый римский учёный-энциклопедист, филолог, историк литературы – Марк Теренций Варрон пришел к выводу, что Плавту безусловно принадлежит 21 комедия. Из них 17 дошли до нас полностью, три с отдельными лакунами, одна – в виде фрагментов. Умер Плавт в 184 г. до н. э.

Комедия «Клад»

Эта комедия (иногда она переводится как «Кубышка», или «Комедия о горшке») заслуженно считается крупной творческой удачей Плавта. Её тема поистине «вечная» - скупость.

ЗАВЯЗКА. Драматизм ситуации в том, что герой комедии – бедняк, на которого негаданно обрушилось богатство. В прологе, обычно вводящем зрителя в сущность ситуации, играющей роль завязки, Лар, бог домашнего очага, сообщает, что некий крестьянин захоронил в очаге кубышку с золотом. Эту тайну он не открыл своему сыну. Потом хозяином в доме стал внук по имени Эвклион. Он уважительно относился к богу семейного очага Лару, и тот открыл ему тайну клада. Лар хотел, «чтоб Эвклион мог выдать замуж дочь свою», над которой некий знатный юноша совершил насилие. Такова предыстория событий.

Став хозяином клада, старик Эвклион лишился покоя. Всюду ему мерещатся воры, охотящиеся за его сокровищем. Жадность Эвклиона, соединённая со страхом, принимает патологические формы. По словам его раба Стробила: «Хоть голода проси, и то не даст». Старая служанка Стафила опечалена переменами в поведении Эвклиона:

И в толк не взять, что сделалось с хозяином!

Беда какая! Подлинно с ума сошёл:

Вот этак-то меня гоняет из дому

Раз десять в день. Какое, не пойму,

Нашло на человека помешательство.

РАЗВИТИЕ ДЕЙСТВИЯ. За экспозиционными эпизодами начинают развёртываться главные события. У Эвклиона имеется сосед – состоятельный немолодой уже человек Мегадор, сестра которого Эвномия убеждает его в необходимости обзавестись семьёй. Она предлагает Мегадору жениться на женщине не первой молодости, но с приданым. Но это не по душе Мегадору: от женщин такого рода – «чванство», «крик, капризы, приказания», траты, которые обращают «всех мужей в невольников». На самом деле, Мегадор не прочь посватать дочь Эвклиона, Федру, о чём он и сообщает её отцу. Старик согласен, но предупреждает, что за дочерью нет никакого приданого в желании же Мегадора взять в жёны молодую, но бедную девушку подозрительный Эвклион усматривает тайный умысел: не прознал ли что-нибудь его сосед о кладе.

Пасть раскрыл на золото, кажет хлеб одной рукою,

Камень у него в другой.

Всё же Эвклион соглашается сыграть свадьбу. Начинается подготовка к пиршеству: дом наполняется поварами, присланными Мегадором. Эвклион видит в них угрозу своему кладу, о котором те могут пронюхать:

Горшочек! Много у тебя врагов!

На золото глядят, в тебе сокрытое.

Решил я вот что сделать: унесу тебя

В храм Верности – там лучше будет спрятано.

Особую тревогу вызывает у Эвклиона раб Стробил, которого он постоянно обыскивает, подозревает в воровстве: подобным странным поведением он лишь себе вредит. Стробил начинает следить за стариком, пока не замечает то место в роще, где Эвклион зарывает клад. После этого раб похищает кубышку с золотом.

И здесь разыгрывается самая комическая сцена пьесы. В момент приготовления к свадьбе у Федры, дочери Эвклиона, начинаются родовые схватки. Одновременно Эвклион узнаёт о похищении клада, что приводит его в отчаяние:

Я пропал! Я погиб! Я убит! Ой, куда

Мне бежать и куда не бежать? Стой, держи!

Кто? Кого? Я не знаю, не вижу, я ослеп!

Но куда мне идти? Где же я? Кто же я?

Не могу я понять! Помогите, молю

Укажите того, кто её утащил?

Речь Эвклиона – столь бессвязна, что не ясно, о какой потере сетует отчаявшийся старик. Стенания Эвклиона слышит племянник Мегадора – молодой человек Ликонид. Оказывается, что это он соблазнил дочь Эвклиона Федру. Ликонид полагает, что Эвклион догадался, что он – виновник беременности. Смятение Ликонида выражено в не менее бурной форме:

Кто тут перед домом так рыдает, причитает?

Это Эвклион я вижу! Я пропал! Раскрыто дело!

Он уже узнал про роды дочери своей, конечно!

Как мне быть? Уйти ль? Остаться ль? Подойти кнему?

33. Периодизация римской лит-ры
Периодизация

1. Доклассический период характеризуется сначала, как и в Греции, устной народной словестностью, а также началом письменности. До половины 3 в. до н.э. это период обычно называется италийским. Рим распространил свою власть на всю Италию.С середины 3.в. до н.э. развивается письменная лит-ра.

2. Классический период римской лит-ры - время кризиса и конца республики(с 80-х годов до 30-ого года 1в. до н.э.) и эпоха принципиата Августа(до 14 года 1в. н.э.)

3. но уже в начале 1 столетия н.э. вполне отчетливо намечаются черты упадка классического периода. Этот процесс продолжается до падения Западной Римской империи в 476 г. н.э. Это время уже можно назвать послеклассическим периодом римской лит-ры. Здесь следует различать литературу расцвета империи(1 век) и лит-ру кризиса, падения империи(2-5 в. н.э.)

Сохраняется та же мифология, но изменены некоторые имена богов: Юнона, Венера.

^ Периодизация римской лит-ры, ее особенности. В середине III в. до н. э., когда у греков их классическая литература была позади, а эллинистическая уже успела достигнуть наивысшего расцвета, в западной части Средиземноморья, в Италии, начинает развиваться вторая литература античного общества - римская. Рим, центральная община племени латинов, возглавившая объединение Италии, создает свою литературу, параллельную греческой, и создает ее на своем, латинском языке. Римская литература служила передаточным звеном между литературами греческой и западноевропейской. Формирующая роль античности для западноевропейской литературы основывалась вплоть до XVIII в. на воздействии римского, а не греческого варианта. И в эпоху Возрождения и в XVII - XVIII вв. греческая литература воспринималась в Европе сквозь призму Рима. Мировоззрение и идеологические формы, вырабатывавшиеся в Греции на разных этапах ее исторического пути, оказывались пригодными для второго античного общества, римского, в соответствующие моменты его развития. «Заимствование» у греков играло поэтому очень значительную роль в самых различных областях римской культуры, в религии и в философии, в искусстве и в литературе. Однако, «заимствуя» у греков, римляне приспособляли заимствуемое к своим потребностям и развивали его соответственно специфическим особенностям своей истории. Стилевые формы римской литературы представляют собой повторение, но вместе с тем и видоизменение греческих стилевых форм, и римская литература в целом является вторым вариантом античной литературы, как особой ступени всемирноисторического литературного процесса. По традиции, восходящей в своих истоках к эпохе Возрождения, римскую литературу принято делить на периоды соответственно этапам развития литературного латинского языка, в котором различают «архаическую» латынь, «классическую» («золотую» и «серебряную») и «позднюю». С этой точки зрения римская литература периодизируется следующим образом. I. Древнейший период - до появления в Риме литературы по греческому образу (до 240 г. до н. э.). II. Архаический период - до начала литературной деятельности Цицерона (240 - 81 г. до н. э.). III. Золотой век римской литературы: а) время Цицерона - расцвет римской прозы (81 - 43 г. до н. э.), б) время Августа - расцвет римской поэзии (43 г. до н. э. - 14 г. н. э.). IV. Серебряный век римской литературы - до смерти императора Траяна (14 - 117 г. н. э.). V. Поздний императорский период (117 - 476 г. н.э.

1. 
   ^ Римский театр эпохи республики

После победононого окнчания первой Пунической войны, на праздничных играх 240 г.до н.э., было решено устроить драматическое представление. Постановку поручили греку Ливию Андронику, находившемуся в рабстве у римского сенатора, который и дал ему латинское имя Ливий. После отпущения на волю, он остался в Риме и стал обучать греческому и латинскому языку сыновей римской знати. Этот учитель и поставил на играх трагедию и, вероятно, также комедию, переработанные им с греческого образца или, быть может, просто переведенные с греческого языка на латинский. Эта постановка дала первый толчок развитию римского театра.

С 235 г. до н.э. начинает ставить на сцене свои пьесы драматург Гней Невий (около 280-201 до н.э.). Он был уроженцем латинского городка в Кампании и пренадлежал к плебейскому роду. После окончания первой Пунической войны, в которой он принимал участие, Невий поселился в Риме и начал заниматься литературной деятельностью.

Гнея Невия с полным основанием можно назвать первым самобытным римским поэтом. Его стихи (сатуры), драмы, эпическая поэма "Пуническая война" отличались самостоятельностью в художественном и в идейном отношении.

Вначале своей драматургической деятельности Невий писал трагедии по греческому образцу на тему троянского цикла мифов. Но вскоре он выступил с трагедиями на сюжеты из римской истории. Такая трагедия называлась у римлян претекста. Позднее претексты использовали в качестве сюжетовне только исторические, но и современные события.

Однако наибольшей славы Невий достиг в области комедии (в отличие от греческих драматургов он писал произведения в двух жанрах). Невий был создателем паллиаты-литературной комедии, которая представляла собой переработку новоаттической, т.е. бытовой греческой комедии. Паллиата ставилась в Риме в течении III-II вв. до н.э. Свое название она получила от греческого широкого плащапаллия, так как действие паллиаты всегда происходило где-нибудь в Греции и герои ее носили греческую одежду.

Хотя Невий и придерживался греческих оригиналов, но обрабатывал он их горадо свободнее, чем Ливий Андроник. Невий первый применил так называемую контаминацию, т.е. соединение в римской комедии сюжетных линий двух или трех греческих. Возможно, что Невий стал основоположником и римской национальной комедии-тогаты.

Плавт (около 254-184 до н.э.). Продолжателем дела Невия как комедиографа был его младший современник Тит Макций Плавт. Его творчество относится к тому периоду, когда Рим из сельскохозяйственной общины превращается в сильнейшее государство-сначала Апеннинского полуострова, а затем и всего бассейна Средиземного моря.

По единодушной оценке древних, Плавт был самым блестящим представителем паллиаты. Излюбленный персонаж Плавта-хитрый, пронырливый раб, помогающий молодому хозяину улаживать любовные дела. Секрет успеха Плавта состоит прежде всего в том, что его комедия являясь переделкой греческих, самобытны по духу, в них ярко запечатлены черты римской жизни. Плавт сочувственно относится к плебейским низам рабовладельческого общества и осуждает людей, стремящихся к наживе.

Плавт умел искусно соединить новую аттическую комедию с элементами народной римской ателланы, с ее буффонадой, живостью действия, с ее порой непристойными, но остроумными шутками.

Большое место в комедиях Плавта отводится пению и музыке. В новой аттической комедии пение и музыка использовались только в антрактах. У Плавта же музыкальный элемент в некоторых комедиях преобладает. Это кантики (от лат.canto-"пою"). Одни из кантиков представляли собой арии, другие исполнялись речитативом под музыкальный аккомпанемент.

Пьесы Плавта отличает динамичность, они проникнуты пафосом неистощимой энергии и здорового оптимизма. При этом сами характеры его героев статичны, лишены сложности и психологической глубины. Поэт обращает основное внимание на событийную сторону, а все, что касается внутреннего развития образа, упрощается, отступает на второй план. Тем не менее свойственный Плавту прием гротеска делает его персонажей театрально выразительными.

От Плавта дошли до нас 20 комедий полностью и одна в отрывках. Почти все комедии начинаются с пролога. Прологи гораздо длиннее, чем в новой аттической комедии, но служат той же цели. В них рассказывается о событиях, предшествовавших началу действия, и о том, как будет развиваться интрига. Сюжет многих комедий был настолько запутанным, что зрителям трудно было следить за ходом действия, не познакомившись предварительно с содержанием.

Комедии Плавта прожили большую историческую жизнь, хотя в средние века Плавт был основательно забыт: богословы считали, что в его пьесах много безнравственного. Зато в эпоху Возрождения Плавт снова воскрес для европейского театра. Его пьесы переводят, создают различные переделки и подражания. Мотивы комедий Плавта обрабатывались многочисленными драматургами: Ариосто, Арентино, Шекспиром, Мольером и другими.

Теренций (около 185-159 до н.э.). Публий Теренций Афр, работавший, как и Плавт, в жанре паллиаты, принадлежал уже к следующему поколению драматургов. Уроженец Карфагена, Теренций еще мальчиком был привезен в Рим, где стал рабом римского сенатора. Заметив выдающиеся способности юноши, сенатор дал ему хорошее образование, а затем отпустил на волю. Теренций находился в дружественных отношениях со многими знаменитыми людьми, входившими в кружок просвещенного патриция Сципиона Младшего-приверженца греческой культуры и греческого образования.

Теренций написал шесть комедий, и все они сохранились. Сюжеты этих комедий он, как правило, заимствует у Менандра, причем сознательно подчеркивает их греческий колорит. Конфликты в комедиях Теренция носят семейный характер, и основной целью драматурга является гуманизация нравов.

У Теренция обычно нет такой динамики в развитии событий, как у Плавта; он отказывается также от театральных средств и приемов ателланы, которыми охотно пользовался его предшественник, -от буффонады, грубых и сочных шуток, непосредственного обращения к зрителям в ходе действия и т.д. Зато Теренций стремится дать более углубленную психологическую характеристику своих персонажей, создавая интересные, жизненные образы.

Одна из наиболее известных комедий "Братья" (160 до н.э.)-ставит вопрос о воспитании молодежи. В комедии побеждают новые взгляды, представители которых считают, что надо быть снисходительным к проделкам молодых людей, воспитывать их не приказами и наказаниями, а добрыми советами.

Комедии Теренция знакомили римских зрителей с миром более сложных, чем у героев Плавта, душевных переживаний (хотя и ограниченных семейными рамками). В этом отношении его произведения ближе к их общему первоисточнику-Менандру.

Теренций может быть назван предшественником новой европейской драмы. Европейский театр неоднократно обращался к его творчеству. Влияние его комедий "Формион" и "Братья" чувствуется в творчестве Мольера.

Новый интерес к гуманистическим тенденциям драматурга возник в XVIII в., в период формирования буржуазной "мещанской" драмы. Дидро считал Теренция своим предшественником, Лессинг в "Гамбургской драматургии" дал подробный анализ "Братьев", считая эту комедию образцовой.

Ателла́на - (от лат. fabula atellana , басни из Ателлы) короткие фарсовые представления в духе буффонады , названные по имени города Ателла (совр. Аверса) в Кампанье, где они зародились.

ПАЛЛИАТА (от лат. pallium - плащ) - «комедия плаща» (fabula palliata), рим. комедия 3-2 вв. до н. э., в к-рой актеры выступали в греч. костюмах. Для сюжетов П. рим. комедиографы обычно использовали посредством контаминации оригиналы греч., преим. новоаттической комедии. П. изображает быт, частную жизнь обыкновенного человека. Неизменные типы П. - скупые старики-отцы, распутные, расточительные сыновья, умные ловкие рабы, жадные сводники, хвастливые воины, гетеры, прихлебатели (параситы). Рим. политич. условия исключали возможность открытой социальной сатиры; греч. названия, имена персонажей, а также чуждые Риму фигуры воинов-наемников, параситов и т. п. позволяли формально видеть в П. картину развращенных греч. нравов, но сквозь эту картину просвечивают черты рим. жизни. Знаменитые авторы П. - Невий, Плавт, Цецилий Стаций, Теренций; другие известны только по скудным фрагментам и заглавиям пьес.

1. 
   ^ Драматургия Плавта, «Кубышка».

В комедии "Клад" ("Aulularia") Плавт изобразил бедняка Евклиона, который нашел клад. Вместо того чтобы пустить деньги в дело, в хозяйство, он зарывает их и целые дни мучается, боясь, чтобы кто-нибудь не нашел его клада. Евклион стал скрягой. Плавт сознательно гиперболизирует эту черту своего героя. Евклион до того скуп, что, по словам раба Стробила, ему жалко, что дым из его очага улетает наружу, что, бывая у цирюльника, его хозяин уносит с собой обрезочки ногтей; ему жаль своего дыхания, и поэтому он на ночь завязывает рот платком; умываясь, плачет: "Воду жаль пролить".

В противовес Евклиону изображен его сосед Мегадор. Это богатый купец. Он ведет большую торговлю, но у него нет и тени скопидомства. Мегадор вдовец, хочет снова жениться, но он не ищет богатой невесты, с большим приданым.

Мегадору нравится дочка бедняка Евклиона Федра, и он сватается. Евклион сначала отказывается выдать Федру за этого богача: ему мерещится, что Мегадор узнал о кладе и лишь из желания получить золото сватает его дочку. Он говорит:

^ Что за сила в золоте!
Думаю, уж он прослышал, что я дома клад держу,
Оттого и пасть разинул, на родство упорно шел (265-267).

Между тем у Мегадора и в мыслях не было завладеть кладом, так как он не знал о нем, наоборот, у него не было никаких корыстных расчетов, и он даже считал, что было бы на свете лучше жить, если бы богатые мужчины всегда женились на бедных девушках - тогда больше было бы согласия в семье, больше порядка, меньше ненужной роскоши.

С негодованием говорит Мегадор о расточительности жен-при-даниц, которые только и думают о нарядах и удовольствиях. Монолог его дан в быстром темпе, он состоит или из коротких предложений, или из предложений с массой однородных членов, что подчеркивает раздражение Мегадора (в русском переводе эти черты схвачены):

Но Мегадору не удалось жениться на дочке Евклиона, так как его племянник Ликонид сошелся с ней и они ждут ребенка. Между тем раб Ликонида, подглядев, где спрятан клад, украл его. Евклион в отчаянии. Он в ужасе бежит, кричит: "Я пропал! Я погиб!"

Плавт мастерски использует в этой сцене один из театральных приемов - обращение к зрителям, а также один из характерных комических приемов qui pro quo. Евклион кричит, обращаясь к зрителям: "Помогите, молю. Укажите того, кто его утащил!" Ликонид, услышав эту речь Евклиона, полную отчаяния, решил, что старик узнал о бесчестии дочери, поэтому он подбегает к нему и говорит: "Тот поступок, что твой растревожил дух, сознаюсь, я сделал". Евклион же понял слова юноши как признание в воровстве клада.

Так, Ликонид, полный сознания своей вины, говорит, что любовь и вино повинны в том, что он взял дочь Евклиона Федру. Евклион, думая только о похищении клада, кричит: "Как же это до чужого ты посмел дотронуться?" Ликонид, имея в виду связь свою с Федрой, говорит, не называя имени: "Раз, однако, тронул, лучше пусть уж у меня останется".

Эти слова вызывают у Евклиона еще больший взрыв гнева, так как он понимает их в том смысле, что Ликонид считает законным делом,- если он уж взял клад, так пусть тот у него и останется. Поэтому старик скряга кричит, что отведет юношу к претору, если он не вернет то, что взял. Ликонид в полном Недоумении, что надо вернуть. Тогда Евклион кричи: "А что украл". Тут только Ликонид понимает, что они с Евклионом говорят о разных вещах.

Конец пьесы не дошел до нас. Из пересказа этой комедии, сделанного каким-то римским грамматиком, видно, что золото было возвращено Евклиону и Ликонид женится на его дочери. В конце концов Евклион, как это видно из одного фрагмента, отдает свое золото молодоженам, мотивируя это тем, что с ним беспокойства много. "У меня не было покоя ни ночью, ни днем,- говорит он,- а теперь я буду спать".

Такая концовка противоречит чертам характера Евклиона, и возможно, что в новоаттической комедии, сюжет которой использовал Плавт, и не было подобного ярко выраженного типа скупца, его создал сам Плавт, а концовка оставлена им та же, что и в новоаттической комедии.

Колоритен язык героев Плавта - в нем много просторечных выражений, поговорок, пословиц. Так, Евклион говорит о своей служанке Стофиле: "Глаза и на затылке есть у бестии". Он же, не веря искренности богача Мегадора, говорит, обращаясь в сторону зрителей: "Кажет хлеб одной рукой, камень у него в другой". Ругая повара Конгриона за его неумение экономить, Евклион замечает с досадой: "Расщедришься ты в праздник нерасчетливо, придет нехватка в будни". Эта пословица аналогична с нашей: "И дурак праздник знает, да будней не помнит". Плавт нередко вносит в речи героев игру слов, что придает им комический характер, правда, порой трудно поддающийся переводу на русский язык. Так, раб Стробил, подглядев, где Евклион зарыл свой клад, надеется стащить его и говорит: "Золото сыщется - так Верности посвящу вина я меру полную и верную" (621-623). Здесь сопоставление созвучных латинских слов с разными корнями: fidelitas - "верность" и fidelia - "винный сосуд" ("вина мера полная").

^ 5. Стиль и язык комедий Плавта.

Плавт любит изображать ловких, умных, энергичных рабов, которые обычно выручают своих далеко не умных и пассивных господ. Этот образ ловкого слуги потом красной нитью проходит в творчестве многих западноевропейских комедиографов - Шекспира, Мольера, Гольдони, Бомарше. Образ Псевдола очень интересен. Этот герой поражает своей изворотливостью, необычайной энергией и неистощимым остроумием. В его речах немало пословиц, игры слов, шуток, порой несколько откровенных и грубоватых. Так, он говорит своему молодому хозяину, который в отчаянии плачет, потому что не может выкупить у сводника любимую девушку:

^ А эти слезы вряд ли ей понравятся:
Что воду в решето лить, то же самое (103-105).

Плавт для комического эффекта иногда создает новые слова; например, в комедии "Проделки парасита" Куркулион говорит, что его патрон, военачальник Ферапонтигон, покорил такие страны, как Обжория (Peredia) и Выпивание (Parebibesia). Для комизма же Плавт иногда создает новые слова из соединения греческих слов с латинскими, например имя Псевдол - от греческого слова psey-dos - "ложь" и латинского слова dolus - "хитрость".

Плавт - большой мастер ритма. Он применяет в комедиях разнообразные размеры, стараясь связать их с настроением героев. Так, в комедии "Проделки парасита", изображая радость старухи, учуявшей запах вина, он внезапно переходит с ямбического ритма на дактилический:

^ Старым душистым вином вдруг ударило в ноздри мои.
Страстно люблю его. Сквозь темноту оно манит меня (96 и след.).

В комедии "Раб-обманщик" Плавт меняет ритм, когда ему надо передать пьяный лепет Псевдола:

^ Куда? Погодите! Да стойте же, ноги!
Когда упаду, то меня кто поднимет?
Если я упаду, это вам будет срам (1246 и след.).

Комедии были очень популярны в плебейских массах, захватывали остроумием, динамичностью, необычайной сочностью языка.
Тит Макций Плавт - виднейший римский комедиограф(середина 3 в.- 184 г. до н.э.). Тесно связано с традициями народного италийского театра. Плавту приписывали около 130 комедий, но выделены как подлинно плавтовские 21, среди которых "Клад", "Проделки парасита", "Хвастливый воин", "Раб - обманщик" и др. см № 45.

Плавт большей частью изображает в своих комедиях молодых купцов, часто ведущих торговлю в заморских краях, показывает конфликты детей со своими отцами, мешающими их личной жизни, конфликты со сводниками, из рук которых надо вырвать любимых девушек, с ростовщиками,у которых приходится занимать деньги. В комедиях всюду чувствуется ненависть Плавта к ростовщикам, сводникам. Самые яркие образы - умные, ловкие, энергичные рабы. Они помогают своим молодым хозяевам устроить их личную жизнь. Язык, близкий зрителям. Основные персонажи гротескны, их черты гиперболичны. Шестистопный разговорный ямб сменяется семист. хореем или восьмист. анапестом.Хора, как и в новоаттич. комедии нет.

1. 
   Теренций

В 160г. до н.э. Теренций поставил комедию "Братья". Сюжет взят из одноименной комедии Менандра, и, кроме того, использована сцена одной из комедий греческого комедиографа Дифила. В комедии "Братья" раскрывается проблема воспитания. В ней изображаются два брата, Микион и Демея. Микион живет в городе, это купец широкого размаха, а Демея - в деревне, он крупный землевладелец. У Демеи два сына - Эсхин и Ктесифон. Эсхина взял к себе на воспитание Микион, он его усыновил, а Ктесифон живет с отцом в деревне.

Демея воспитывает своего сына в духе старых традиций: он строг с ним, не дает денег на развлечения, невесту ему прочит по своему желанию. А Микион в городе воспитывает своего усыновленного племянника, Эсхина, совсем иначе, по-новому: он с ним мягок в обращении, не запрещает ему веселиться в кругу молодежи. Микион сам говорит о своей системе воспитания, основанной на взаимном чувстве любви и доверии между родителями и детьми:

Демея бранит брата за такое мягкое воспитание и считает, что тот избалует Эсхина и юноша станет мотом, кутилой. Между тем хотя Демея и держит своего сына Ктесифона в ежовых рукавицах, все же молодость берет свое, и юноша тайком от отца веселится с друзьями и братом Эсхином, влюбляется во флейтистку-гетеру.

Он хочет освободить девушку, выкупить у сводника, которому она принадлежит, но у него нет денег. Сводник собирается увезти флейтистку на Кипр, и Ктесифон из любви к девушке готов следовать за ней. Когда об этом узнал Эсхин, он, чтобы спасти брата, выкрал гетеру у сводника.

Весть об этом дошла до Демеи, и он бранит брата, считая, что все эти безобразные поступки юноши - результат мягкого вспита-ния. Когда же выясняется, что Эсхин силой увел от сводника гетеру не для себя, а для брата Ктесифона, что Ктесифон влюблен в гетеру, то Демея понимает, что его система воспитания не дала положительных результатов.

Заканчивается комедия сценой, заимствованной Теренцием из комедии Дифила. Демея иронически предлагает брату Микиону еще больше проявить свою мягкость в отношении окружающих людей: жениться на матери своей снохи, отпустить на свободу раба Сира, который во всем помогал Эсхину, и ближайшему родственнику снохи, бедному человеку, сдать в аренду участок земли.

Такой конец несколько нарушает ход комедии, но он был во вкусе большинства римской публики, которая еще считала, что без строгих мер в деле воспитания не обойдешься. Видимо, и Теренций полагал, что надо разумно проявлять в воспитании детей мягкость к ним, но и должную требовательность.

Недаром один из героев, старик Хремет, в комедии "Самоистязатель" говорит: "Я - человек! Не чуждо человеческое мне ничто" ("Homo sum et nihil humanum a me alienum puto"). Это выражение Теренция стало афоризмом, дошедшим до наших дней.

^ 4. Стиль и язык.

Теренций не проявил такой большой самостоятельности в обрисовке персонажей, как Плавт, хотя оба они использовали сюжеты и образы греческих комедиографов.

Недаром биограф Теренция сообщает нам отзыв Юлия Цезаря об этом эллинофильствующем писателе:

Уже Цезарь отметил в стихотворном обращении к Теренцию его "чистую речь". О прекрасном литературном языке этого комедиографа говорит и Цицерон:

Действительно, у Теренция герои говорят изящным литературным языком. В их речи нет грубых просторечных выражений, почти нет архаизмов, но в ней нет и той сочности, которая характерна для языка плавтовских персонажей.

В отношении композиции комедии Теренция близки к комедиям Менандра, но прологи Теренций строит лучше своего учителя: он не раскрывает в них заранее содержание пьес и благодаря этому держит зрителей в напряжении в течение всего театрального представления.

Теренция главным образом ценили в кругах образованных эллинофильствующих аристократов. Но позже, во времена Римской империи, комедии Теренция стали более популярны. Многие грамматики занялись изучением и толкованием их. До нас дошли комментарии к комедиям Теренция, составленные грамматиком Донатом (IV в. н.э.), который в процессе анализа часто сравнивает текст комедий Теренция с теми греческими комедиями, из которых римский комедиограф брал сюжеты и образы.
Общая характеристика творч.Теренция. Комедия «Братья». Теренций писатель из группировки Сципионов. В 60-х гг. II в. группировка эта пользовалась влиянием. Она вела борьбу с агрессивными внешнеполитическими стремлениями торгово-ростовщическото капитала, настаивала на подачках италийскому крестьянству Комедии Теренция принадлежат к тому же «опереточному» жанру римской паллиаты, что и произведения Плавта, они также являются обработками греческих пьес «новой» комедии, но и идейно и стилистически они резко отличны от комедий Плавта. «Свекровь». пролог, обращение к зрителям, никогда не служит у Теренция экспозиционным целям. Экспозиция дается во вступительных сценах, но сохраняет иногда самостоятельность в том отношении, что для нее вводится специальная фигура, которая выслушивает и сопровождает репликами рассказ об исходной ситуации и больше в действии не участвует. Из пролога к «Свекрови» мы узнаем, что эта пьеса дважды проваливалась. При первой постановке (в 165 г.) публика не стала ее смотреть, заинтересовавшись кулачными бойцами и канатным плясуном. Когда «Свекровь» была вторично поставлена (в 160 г.), зрители после первого акта убежали смотреть гладиаторов. Только при третьей постановке (в том же 160 г.) пьеса прошла. В «Свекрови» нет ни одного «комического» образа; немногочисленные сцены с участием рабов вносят легкий юмористический момент, никогда не переходящий в буффонаду. Интриги здесь нет; развитие действия вытекает из характеров персонажей. Пьеса рассчитана на сочувствие зрителя к обыденным, неплохим людям, запутавшимся в трудной ситуации. Одна из наиболее распространенных тем «новой» комедии - конфликт между отцами и сыновьями на почве любовных увлечений молодежи. В полном объеме проблема воспитания поставлена в «Братьях». Для Рима тенденция «Братьев» Менандра была неприемлема, и римский поэт счел нужным дать некоторый реванш Демее, представителю начала строгости. Мораль пьесы Теренция, очевидно, в том, что и принцип Демеи и принцип Микиона являются односторонними, что правильная линия лежит где-то посредин

1. 
   ^ Общая хар-ка поэмы Лукреция «О природе вещей» (см. мир Софии)

Лукреций написал поэму из шести книг под названием "О природе вещей" (или, может быть, просто "О природе", каковое наименование носили и многочисленные поэмы греческой натурфилософии). Поэма эта написана дактилическим гекзаметром - тоже по аналогии с греческими дидактическими поэмами. По-видимому, Лукреций не привел ее в окончательный вид, потому что много шероховатостей чувствуется и в середине поэмы, и самый конец отсутствует.

Формально поэма Лукреция представляет собой, как это неоднократно признает и сам Лукреций, стихотворное изложение философии Эпикура, жившего в Греции еще на рубеже IV-III вв. до н.э. К этому можно присоединить также и зависимость Лукреция от более ранних натурфилософов Греции. По существу же использование греческих натурфилософов меркнет у Лукреция перед силой его собственного поэтического дарования.

^ 3. Содержание поэмы.

Каждая из шести книг поэмы характеризуется некоторой общей тенденцией, которую не так трудно формулировать.

Первая книга поэмы имеет вступление, посвященное Венере (1-43)-прародительнице римского народа, с просьбой о водворении мира на земле. Формальное противоречие подобного вступления с материализмом Лукреция не относится к существу дела, потому что здесь мы находим только дань традиционному обращению поэтов к божеству в начале своих произведений и тотчас же после этого обращения Лукреций дает острую критику религии, изображая ее огромный вред в человеческой истории.

Основное содержание первой книги - это учение о первичных субстанциях сущего, именно о б атомах и пустоте (265-634), и вытекающее отсюда учение о беспредельности материи и пространства, о бесконечности миров и, следовательно, о безграничности мира. А так как атомы нерушимы, то Лукреций выставляет еще один общий тезис: ничто не появляется из ничего, и ничего не исчезает в ничто, следовательно, воля богов, существования которых Лукреций не отрицает, никак не вмешивается в распорядок вселенной.

Вторая книга содержит ряд прежних идей. Боги никак не участвуют в мире; изображается культ Великой Матери и рисуются ее функции, но не для оправдания этого культа, а лишь как символ животворной природы (588-569). Тем не менее вторая книга является большим шагом вперед в развитии атомистического учения.

Здесь изображаются свойства атомов и появление сложных тел из простых и разнородных атомов (660-699).

Особенное внимание привлекают начало и конец второй книги: вначале Лукреций рассуждает о мудрости и спокойствии человека, находящегося на берегу моря и не участвующего в морских бурях, во время которых тонут корабли; в заключение же у Лукреция знаменитое рассуждение о том, что движение в мире постепенно замедляется и что приближается "вечная смерть" мира (1105-1174). Третья книга, как и первая, восхваляет Эпикура (1-30). В основном вся эта книга излагает доказательство материальности духа и души. Лукреций вкладывает в уста олицетворенной им природы наставление человеку о необходимости сохранять полное спокойствие духа и отгонять от себя всякие страхи и ужасы при мысли о смерти (31-829, 830-1094).

Четвертая книга посвящена тоже психологии, но с разработкой теории отдельных психических способностей. Сначала обсуждается вопрос о познании вещей при помощи тех образов, которые отделяются от вещей и воздействуют на органы чувств. Дальше рассматриваются отдельные ощущения: зрение, слух, вкус, обоняние, а также умственные представления (230-836). Изложение у Лукреция и здесь не везде последовательное. От отдельных чувств Лукреций переходит к теории общих функций человеческого организма, рассуждая о голоде и жажде, о ходьбе и движении, сне и сновидениях и о любовных переживаниях (1037-1287).

Пятая книга, прославляющая Эпикура и отрицающая участие богов в мировой истории, посвящена вопросам о происхождении и развитии мира и о его теперешнем устройстве (1037-1287); особенное внимание уделяется развитию Земли, которая, по мнению Лукреция, постепенно идет к истощению, и периодам развития органических существ вместе с развитием человеческой культуры, начиная от дикого состояния людей до времен цивилизации (772-1457). В шестой книге Лукреций объясняет при помощи своей атомистики различные явления в области отдельных наук - метеорологии, геологии и медицины (96-1286).

Подводя итог содержанию поэмы Лукреция, необходимо сказать, что, несмотря на отдельные отклонения в сторону, содержание развивается весьма последовательно и логично, переходя от общего к частному: в первой книге - самое общее учение об атомах и пустоте; во второй - о возникновении сложных физических тел из простых атомов; в третьей - о таком же атомистическом возникновении и разрушении духа и души; в четвертой - частная психология; в пятой - история мира и человека; в шестой книге - рационалистическое объяснение отдельных областей природы и жизни.

^ 4. Мировоззрение Лукреция.

а) Материализм Лукреция - это первое, что бросается в глаза. Мир для Лукреция является объективным бытием, существующим вне человеческого сознания и независимо от него.

б) Конкретным выражением этого материалистического учения является у Лукреция атомизм.

Тела разрушимы, но составляющие их атомы неразрушимы. Всякое возникновение и всякая гибель есть поэтому не что иное, как соединение и разделение атомов. Атом есть мельчайшая частица материи. Настолько мелкая, что она уже не поддается дальнейшему дроблению. Атомы обладают только механическими свойствами: плотностью, тем или другим размером, той или иной фигурой и присущим им от природы вечным движением. Никакими другими свойствами атомы не обладают: ни зрительными, ни слуховыми, ни обонятельными, ни вкусовыми, ни осязательными.

По природе своей атомы падают сверху вниз. Но для образования из них сложных тел Лукреций вводит в понятие атома самопроизвольное отклонение, дающее возможность одним атомам объединяться с другими и тем образовывать сложные тела. Разнообразие форм атомов ограничено, так как иначе возникающие из них сложные тела не могли бы иметь своих постоянных качеств.

в) Проповедуемый у Лукреция атомизм ведет к научному объяснению мира и к исследованию царящих в нем законов вместо религиозно-мифологических представлений, которые расцениваются в лучшем случае как детская наивность, а в худшем случае как неразумие, ведущее не только к ошибкам и глупости, но также и к преступлениям. В этом отношении Лукреций ушел далеко вперед от Демокрита и Эпикура. В то время как у Эпикура наука допускается только в целях освобождения человека от мнимых страхов и ужасов, у Лукреция она имеет вполне самостоятельное значение как путь к установлению объективной картины мироздания. Также и критика мифологии и религии принимает у Лукреция гораздо более энергичный и боевой характер, чем у Эпикура.

Философия Лукреция отнюдь не является полным атеизмом. Лукреций только отрицает воздействие богов из тончайшей материи, а значит, и из соответствующих атомов. Они живут блаженной жизнью, не нуждаясь вообще ни в каких действиях и ни в каких волнениях, для них было бы унизительно создавать мир и заботиться обо всех его бесконечных мелочах. Имея в виду такую высокую трактовку бытия богов, нужно сказать, что они вовсе не являются у Лукреция случайным и внешним привеском его философии. Наоборот, это те идеалы, к которым стремится эпикуреец, мечтающий уйти от всех треволнений жизни и жить собственным самонаслаждением. Поэтому когда Лукреций называет Эпикура богом, то это вовсе не какая-нибудь фантастическая метафора или гипербола; он действительно думал, что Эпикур достиг божественной мудрости и безмятежности, полной свободы от всякого общения с окружающим.

д) Наконец, хотя Лукреций нигде не выражает своих социально-политических взглядов в виде какой-нибудь определенной системы или доктрины, тем не менее его настроенность против всякого насилия вполне очевидна. В замечательном отрывке мы находим проникновенную картину звериной борьбы человека за существование, картину бесконечной алчности, стремления к наживе, к богатству и славе и вообще мрачную картину человеческих пороков и преступлений, возникающих на основе социального неравенства и боязни человека перед смертью. Против знатности и власти (II, 37-54), социального насилия, против "гордых царей", против преступного искательства должностей и власти, против изнурительного труда пахарей и виноградарей, а также и рудокопов, против пресыщенных богачей, роскоши, разврата, изысканности языка влюбленных, против насильнической войны, в защиту всеобщего мира у Лукреция мы находим самые красноречивые слова и даже целые страстные воззвания. Относительно язв современного общества у Лукреция совершенно не было никаких иллюзий.

Но все эти бури и космические катастрофы чередуются у Лукреция с картинами мирной, красивой и удовлетворенной жизни, получающей иной раз даже идиллическую окраску. Такова картина оживления природы после дождя (I, 250-261).
Лукреций жил в первой половине 1в до н.э, когда Рим мучительно переходил от республиканского строя к империи. Развивалось просветительство с его иллюзиями, думал ость, что материалистическое учение сможет укрепить разбушевавшуюся социально-политическую стихию. Поэма из 6-ти книг «О природе вещей» формально представляет стихотворное изложение философии Эпикура. Поэт дает резкую критику религии, учит о первичных субстанциях сущего, об атомах и пустоте. Говорит, что материя беспредельна, ничто не появляется из ничего, и просто так не исчезает. Лукреций изображает культ Великой Матери, как символ живой природы. Он пишет о мудрости и спокойствии человека, но что движение в мире постепенно замедляется и наступает вечная смерть мира. Лукреций излагает доказательство материальности духа и призывает сохранять полное спокойствие духа и отгонять от себя всякие страхи. Пишет он и о психических способностях, о познании вещей, о человеческих потребностях. Содержание развивается весьма последовательно и логично, от общего к частному.

1. 
   ^ Творчество Цицерона

Однажды бедняку Эвклиону невероятно повезло, он обнаружил горшок, набитый золотом.

Ошалевший от счастья и не зная, что делать с находкой, решил Эвклион спрятать ценности. Но мысли о приобретенном богатстве не давали мужчине спокойно жить. Его начали одолевать сомнения о том, что горшок может кто-то обнаружить и лишить Эвклиона найденных денег.

В этот момент к дочери Эвклина решил посвататься богатый делец Мегадор. Сходя с ума от сумасшедших мыслей о возможной потере клада, Эвклион отказывается верить мужчине в его чистых помыслах к девушке. Ему мерещится, что Мегадор жаждет присвоить принадлежащие теперь Эвклиону ценности.

Пока мужчины ведут разговоры о возможной свадьбе, Федру, дочь Эвклиона, соблазняет племянник Мегадора Ликонид. Тайная связь заканчивается беременностью Федры, и Ликонид решает жениться на опозоренной им девушке.

Он обращается с предложением руки и сердца к Эвклиону, но тот вовсе обезумевший не понимает, о чем ведет речь молодой человек. А в это время спрятанные монеты находит раб Ликонида и забирает их себе.

Комедия заканчивается хорошим финалом: золотой горшок снова оказывается у Эвклиона и он, чтобы поскорее избавиться от беспокойной находки, дарит монеты молодоженам Ликониду и Федре.

Произведение повествует о том, что счастье в этом мире не измеряется в денежном выражении.

Картинка или рисунок Плавт - Клад (Горшок)

Другие пересказы для читательского дневника

• Краткое содержание Замятин Мы

  В 1920 году Замятин написал роман-антиутопию «Мы». В этом произведении описан примерно тридцать второй век. Государство придерживается тоталитарной политики.

• Краткое содержание Остаток дня Исигуро

  Роман повествует об истории дворецкого по имени Стивенсон, который на протяжении всей своей карьеры служил лорду Дарлингтону. Стивенсон интересуется только работой, он практически ни с кем не общается.

• Краткое содержание Двухмужняя Шолохова

  Действие рассказа происходит в донской деревне Качаловская. Председатель колхоза Арсений Клюквин, двадцатишестилетний мужик, возвращался с работы и встретил молодую женщину, Анну, которая попросила его помочь вывести быков.

• Краткое содержание сказки Царевна-лягушка

  Собрал отец своих детей и говорит: «Хотел бы я увидеть ваши семьи!» Отвечал им царь: «Пустите по одной стреле! Где она коснётся, там ваша суженная проживает».

• Краткое содержание Астафьев Белогрудка

  Не большая деревня, состоящая всего из трех домов, Зуяты, расположена между двух озер. За ней – утесистый откос, который зарос густым лесом, где, не боясь людей, обитают птицы и звери. Здесь же поселяется и куница с белой грудкой