Почему нужно бережно относиться к детским воспоминаниям? Каково их значение в жизни человека? Как удавалось людям, испытавшим жестокие удары судьбы, оставаться человечными? Эти и другие вопросы рассматриваются в тексте Д. А. Гранина. Но более детально автор рассматривает проблему сохранения человечности в самых жестоких жизненных условиях.
Чтобы привлечь внимание читателя к данному вопросу, автор цитирует героя Достоевского Алешу Карамазова. Алеша говорит о том, что, «ничего нет выше, и сильнее, и здоровее и полезнее впредь для жизни, как хорошее какое-нибудь воспоминание, особенно вынесенное еще из детства, из родительского дома.» . Д. А. Гранин анализирует слова Алеши, и понимает, что Карамазов имел в виду тот факт, что хорошее воспоминание помогает человеку удержаться от дурного. Это стало для автора открытием, и он прикладывал это правило к своей жизни и жизни других и понимал. Ему пришли на ум разные люди, которые оставались человечными в разных жестоких ситуациях. И поэтому автор заострил внимание на этой проблеме, которая очень актуальна и в наше время. Даже сейчас люди становятся жертвами различных обстоятельств, попадают в ситуации, где немногим удается сохранить доброту, рассудительность и избежать проявления жестокости. Примерами таких ситуаций могут быть войны и другие различные конфликты.
Я согласна с Д. А. Граниным и также полагаю, что период детства - это один из главных этапов жизни человека, и детские воспоминания могут во многом повлиять на поведение человека в сложных ситуациях.
В доказательство своей точки зрения приведу пример из художественной литературы. Так, герой произведения Л. Н. Толстого «Война и мир» Петя Ростов, оказавшись на войне, проявляет доброту, понимание, открытость, желание помочь по отношению к своим товарищам и дркгим людям. Можно вспомнить, как он угощал своих друзей сладостями и пожалел пленного французского барабанщика. Война не смогла сделать его жестоким благодаря тому, что он помнил, какая атмосфера царила в его доме, какими были члены его семьи. Черты «ростовской породы» сохранились в нем навсегда, и именно это помогало ему правильно принимать решения в различных жестоких жизненных ситуациях.
Приведу еще один пример из русской литературы. Герой произведения Ф. М. Достоевского Родион Раскольников за несколько дней до убийства старухи вспоминает свой детский сон. Во сне он видит, как пьяный Миколка до смерти забивает свою лошадку. Взрослые в это время убегают, опасаясь разбушевавшегося хозяина лошади, а вот Родя набрасывается на Миколу с кулаками, пытаясь защитить лошадку. Хотя Раскольников и совершает преступление, но это воспоминание на мгновение, казалось бы, помогает ему отречься от задуманного, остановиться.
Таким образом, детские воспоминания и впечатления действительно обладают огромной силой. Они могут остановить человека от жестокости и совершения необдуманных поступков в особых жизненных ситуациях.
(1)В речи героя Достоевского Алёши Карамазова были слова, на которые я раньше внимания не обращал, а теперь задумался над ними:
(2)«3найте же, что ничего нет выше, и сильнее, и здоровее, и полезнее впредь для жизни, как хорошее какое-нибудь воспоминание, особенно вынесенное ещё из детства, из родительского дома. (3)Вам много говорят про воспитание ваше, а вот какое-нибудь прекрасное святое воспоминание, сохранённое с детства, может быть, самое лучшее воспоминание и есть».
(4)Он призывает мальчиков помнить эту минуту, когда они чувствовали себя хорошими. (5)Потому что это воспоминание всегда будет помогать им, как бы мир ни ожесточил, ни озлобил их. (6)Алёша Карамазов считает, что такое воспоминание может удержать человека от дурного.
(7)При этом Алёша ничего не требует, ничего не проповедует, значит, и спорить в этом смысле с ним не о чем; высмеивать его уверенность - занятие соблазнительное для некоторых умов и лёгкое, поскольку Алёша пользуется тут выражениями беззащитно-высокими, торжественными, умилёнными, всё так, но совершает он при всём при этом великое с точки зрения педагогики дело: он душевную, возвышенную минуту называет, очерчивает, выделяет, закрепляет в памяти, превращает для мальчиков в воспоминание. (8)И не просто в воспоминание о чём-то приятном, а в нравственно сформулированное, определённое напоминание: вот каким ты был прекрасным...
(9)Нет, не может такое доброе воспоминание идти во вред, лучше бы иметь его, чем перебирать в своём прошлом лишь запреты и раскаяние. (10)То счастье и удовлетворение собой, о котором говорил Достоевский, обязывает душу. (11)Оно возбуждает ощущение счастья от хорошего поступка во имя людей или отдельного человека, и это ощущение хочется повторить, оно придаёт силы, наполняет смыслом жизнь и именно обязывает душу.
(12)Для меня, человека, не сведущего в педагогике, это было открытием.
(13)И я стал проверять его, прикладывая к своей жизни и к жизни близких людей.
(14)Мне приходили на ум и другие люди, которые умудрялись, несмотря на все удары жизни, оставаться человечными, стойкими в своей доброте. (15)Больше, чем других, настигали их разочарования, обиды, несправедливости. (16)И всё же они не поддавались злобе, цинизму, унынию. (17)Что помогало им, что поддерживало их дух? (18)Что обязывало их душу сохранять доброту, когда казалось это так невыгодно, когда всё было против? (19)Я никогда до конца не мог разобраться в том, как это происходит. (20)И вот теперь я стал думать, что, может, им помогало какое-то воспоминание, принесённое из детства? (21)Может, они посещали своё детство и оно прибавляло им силы? (22)Может, там хранятся наши запасы безошибочной любви, доброты, радости, веры в будущее?..
(По Д.А. Гранину*)
* Даниил Александрович Гранин (род. в 1919 г.) - современный русский писатель.
Показать текст целиком
В данном тексте писатель Д. А. Гранин затрагивает проблему детских воспоминаний и их значимости в жизни человека. Проблема, поднимаемая автором, не может никого оставить равнодушным, потому что воспоминания - неотъемлемая часть жизни любого из нас. Приводя свои размышления, Д. А. Гранин пытается разобраться в том, как именно воспоминания помогают человеку и почему ими стоит дорожить с самого детства. Писатель считает, что воспоминания - это та сила, которая "наполняет смыслом жизнь". Он приходит к выводу, что воспоминания помогают людям в выдерживать против сил злобы, цинизма и уныния, освещая их душу. Трудно не согласиться с позицией Д. А. Гранина, ведь никакие мрачные думы не страшны, пока у нас есть более теплая, светлая опора - а зачастую именно такими являются воспоминания из детства. Для подтверждения этих слов, я бы хотел обратиться к одному
Здравствуйте!
Проверьте, пожалуйста!
Исходный текст.
(1)В речи героя Достоевского Алеши Карамазова были слова, на которые я раньше внимания не обращал, а теперь задумался над ними:
(2)«Знайте же, что ничего нет выше, и сильнее, и здоровее, и полезнее впредь для жизни, как хорошее какое-нибудь воспоминание, особенно вынесенное еще из детства, из родительского дома. (3)Вам много говорят про воспитание ваше, а вот какое-нибудь этакое прекрасное святое воспоминание, сохраненное с детства, может быть, самое лучшее воспоминание и есть».
(4)Он призывает мальчиков помнить вот эту минуту, когда они чувствовали себя хорошими. (5)Потому что это воспоминание всегда будет помогать им, как бы жизнь ни ожесточила, ни озлобила их. (6)Алеша Карамазов считает, что одно такое воспоминание может удержать человека от дурного.
(7)При этом Алеша ничего не требует, ничего не проповедует, значит, и спорить в этом смысле с ним не о чем; высмеивать его уверенность – сколько угодно, занятие соблазнительное для некоторых умов и легкое, поскольку Алеша пользуется тут выражениями беззащитно-высокими, торжественными, умиленными, все так, но совершает он при всем при этом великое с точки зрения педагогики дело – он душевную, возвышенную минуту называет, очерчивает, выделяет, закрепляет в памяти, превращает для мальчиков в воспоминание. (8)И не просто в воспоминание о чем-то приятном, а в нравственно-сформулированное, определенное напоминание: вот каким ты был прекрасным...
(9)Нет, не может такое доброе воспоминание идти во вред, лучше бы иметь его, чем перебирать в своем прошлом лишь запреты, стыд, раскаянье. (10)То счастье и удовлетворение собой, о котором говорил Достоевский, оно обязывает душу. (11)Оно возбуждает ощущение счастья от хорошего поступка во имя людей или отдельного чело¬века, и это ощущение хочется повторить, оно придает силы, наполняет смыслом жизнь и именно обязывает душу.
(12)Для меня, человека, не сведущего в педагогике, это было открытием. (13)И я стал проверять его, прикладывая к своей жизни и к жизни близких людей.
(14)Мне приходили на ум и другие люди, которые умудрялись, несмотря на все удары жизни, оставаться человечными, стойкими в своей доброте. (15)Больше, чем других, настигали их разочарования, обиды, несправедливости. (16)И все же они не поддавались злобе, цинизму, унынию. (17)Что помогало им, что поддерживало их дух? (18)Что обязывало их душу сохранять доброту, когда казалось это так невыгодно, когда все было против? (19)Я никогда до конца не мог разобраться в том, как это происходит. (20)И вот теперь я стал думать, что, может, им помогало какое-то воспоминание, принесенное из детства? (21)Может, они посещали свое детство, и оно прибавляло им силы? (22)Может, там хранятся наши запасы безошибочной любви, доброты, радости, веры в будущее?..
(По Д.А. Гранину)
Сочинение.
В современном обществе, где так много насилия и жестокости,трудно сохранить в себе чувство жалости и сострадания. За свою жизнь человек сталкивается с многими трудностями. Кто-то не в силах справиться с ударами судьбы, а кто-то в любой ситуации остается самим собой.
Проблему сохранения человечности в самых жестоких жизненных условиях поднимает в своем тексте современный русский писатель Д.А.Гранин. Сталкиваясь с грубостью и невежеством других людей, трудно оставаться добрым и отзывчивым человеком.
В начале текста автор размышляет над словами Алеши Карамазова о значении воспоминаний детства для человека. только "воспоминания всегда будут помогать людям, как бы мир ни ожесточил, ни озлобил их". Действительно, характер человека формируется именно в детские годы, когда никакие проблемы окружающего мира не волновали их.Воспоминания, наполненные добротой и любовью,всегда помогут сохранить человечность.
Далее Д.А.Гранин пишет о людях, которые умудрялись" несмотря на все удары судьбы, оставаться человечными, стойкими в своей доброте".Возможно,"им помогало какое-то воспоминание, принесенное из детства. В самом деле,в жизни люди сталкиваются со многими проблемами, справиться с которыми им помогает память о счастливых детских годах.
Таким образом, авторская позиция вполне понятна - людям, попадавшим в тяжелые жизненные ситуации, оставаться самими собой и сохранить доброту помогали воспоминания из детства. Я полностью согласна с мнением автора в том, что память детства хранит в себе запасы любви, доброты, радости,веры в будущее, без которых наше общество просто померкло.
Герой романа Л.Н,Толстого "Война и мир" Петя Ростов, оказавшись на войне, проявляет доброту, понимание и желание помочь своим товарищам. Только благодаря детским воспоминаниям о родном доме, война не смогла ожесточить молодого человека.
Сохранить в себе высоконравственные качества удалось и герою романа И.А.Гончарова "Обломов". Счастливые детские годы не дают Илье Ильичу ожесточиться, помогают сохранить в сердце радость и веру в счастливую жизнь.
С помощью данного текста автор заставляет нас задуматься о значении детских воспоминаний во взрослой жизни. Память о детстве несет не только радостные воспоминания, но и помогает в различных жизненных ситуациях сохранить милосердие, понимание и любовь к близки.
Заранее большое спасибо за помощь.
УДК 82:801.6; 82-1/-9 П. Н. Толстогузов
АМПЛИФИКАЦИЯ В РЕЧИ «ИССТУПЛЁННЫХ» ГЕРОЕВ ДОСТОЕВСКОГО
Предметом статьи является речь героев Достоевского, порождённая их «исступлением» (изменённым состоянием сознания).
Ключевые слова: деформированная речь, «исступление», риторическая функция речи, логосная функция речи.
Pavel N. Tolstoguzov
AMPLIFICATION IN THE SPEECH OF DOSTOEVSKY’S «FRENZIED» HEROES
(Sholom-Aleichem Priamursky State University, Birobidzhan)
The subject of the article is Dostoevsky"s heroes speech, generated by their «frenzy» (the аltered state of consciousness).
Key words: deformed speech, «frenzy», rhetorical function of speech, logos function of speech.
Изменённые состояния сознания, порождаемые стрессом, изменяют речь: это очевидно. Менее очевидно то, что именно меняется в речи в этих случаях. Ещё менее очевидно то, как мы представляем себе некую «норму» таких изменений. Художественная литература является одним из предельно выразительных свидетелей подобных представлений. Вот классический пример, неоднократно привлекавший внимание исследователей: речевое поведение Алексея Александровича Каренина в момент нелёгкого объяснения с женой. Обманутый муж, на какой-то момент потерявший себя во время разговора, не может правильно выговорить слово «перестрадал»: «пеле... педе... пелестрадал» . Научно говоря, перед нами случай литеральной парафазии - замены звука или буквы в слове на другие. Но эта констатация мало что даёт: важнее понять установку автора в этом эпизоде. Не намеренная смешная оговорка на мгновение дезавуирует характерный облик «внешнего человека» в глазах героини: «Ей стало смешно и тотчас стыдно за то, что ей могло быть что-нибудь смешно в такую минуту. И в первый раз она на мгновение почувствовала за него, перенеслась в него, и ей жалко стало его» [там же].
Исследователь (Вадим Руднев) описывает этот эпизод так: «Деперсонализация у Толстого противопоставлена реперсонализации, которая
Толстогузов Павел Николаевич - доктор филологических наук, профессор, профессор кафедры литературы и журналистики
(Приамурский государственный университет имени Шолом-Алейхема, г. Биробиджан). e-mail: [email protected].
© Толстогузов П. Н., 2012
осуществляется при помощи механизма деформированного слова. Так, в „Анне Карениной" деперсонализированный Алексей Александрович Каренин, этот человек-автомат, холодный и бесчувственный, в минуту душевного потепления и оживления оговаривается. Он произносит слово „перестрадал" как „пелестрадал". Отсюда „поэтика деформированного слова" - он превращается из автомата в человека, личность, реперсо-нализируется (курсив автора - П. Т.)» .
Итак, деформированная стрессом речь начинает свидетельствовать о той человеческой подоплёке, которая обычно речью многообразно маскируется. Кстати, у Толстого такие случаи хоть и очень выразительны, но, скорее, редкость, поскольку в его мире господствует психологическая норма. Г ораздо чаще речевые аномалии случаются в мире Достоевского, в котором изменённые («парадоксальные», если пользоваться словарём самого автора) состояния сознания являются основной художественной реальностью.
Один из таких случаев мы бы описали как «исступлённую речь». Слово «исступление» занимает совершенно особенное место в мире Достоевского: оно характеризует не только необычное состояние героя, но даже некий человеческий тип. Такой тип может определяться как «исступлённый ипохондрик» («Преступление и наказание»), его выражает целая категория «исступлённых» героев (например, Дмитрий Карамазов). Героем могут владеть «исступлённая мечта» («Белые ночи»), «умоисступлённая мечта» («Бесы»), «исступление радости» и «исступление от тоски/ужаса/горя» («Не-точка Незванова»), «исступление восторга» («Подросток») и такие особенные состояния, как «исступленная стыдливость и целомудренность» («Братья Карамазовы»), «исступление стыда» («Двойник») и «исступлённое раскаяние» («Дядюшкин сон»). В этом мире известны разнообразные градации исступления: «исступлённое помешательство» («Неточка Незванова»), «ужасные исступления» («Преступление и наказание»), «совершенное исступление» («Подросток»), «полное исступление» (там же), «бесспорное умоисступление» («Братья Карамазовы»), «болезненное исступление» («Не-точка Незванова»), «болезненное умоисступление» («Братья Карамазовы»), «романтическое исступление» (там же), человек может находиться «как бы в исступлении» (во многих текстах) и т. п.
Герой, сам находящийся в исступлении, при этом может усматривать чужое исступление как отрицательную характеристику: «Вздор! - крикнул Иван Федорович почти в исступлении. - Дмитрий не пойдет грабить деньги, да еще убивать при этом отца. Он мог вчера убить его за Грушеньку, как исступленный злобный дурак, но грабить не пойдет!» («Братья Карамазовы» ). Это состояние может получить оправдание как некий высший дар: «Исступления же сего не стыдись, дорожи им, ибо есть дар Божий, великий, да и не многим дается, а избранным» («Братья Карамазовы»: «Из бесед и поучений старца Зосимы» ). Иногда нагромождение «исступлений» в эпизодах знаменитых
скандалов порождает (отчасти намеренно со стороны автора, как речевая характеристика героя) комический эффект: «Просто в исступлении. То есть не Софья Семеновна в исступлении, а Катерина Ивановна; а впрочем, и Софья Семеновна в исступлении. А Катерина Ивановна совсем в исступлении» («Преступление и наказание», речевая партия Лебезятникова ). Само творчество Достоевского определяется через это понятие: как «исступлённый интерес к человеку» (Н. А. Бердяев, «Откровение о человеке в творчестве Достоевского» ).
Нередко речь исступлённых героев Достоевского не только не сбивается, как можно было бы ждать, а, напротив, становится подчёркнуто риторичной: «Фома! - вскричал дядя, в исступленном восторге, - ты виновник нашего счастья! Чем могу я воздать тебе?» («Село Степанчиково и его обитатели» ). Такая взвинченная риторика нашла предельное воплощение в трактирной речи Мармеладова в «Преступлении и наказании». Ср.: «Жалеть! зачем меня жалеть! - вдруг возопил Мармеладов, вставая с протянутою вперед рукой, в решительном вдохновении, как будто только и ждал этих слов. - Зачем жалеть, говоришь ты? Да! меня жалеть не за что! Меня распять надо, распять на кресте, а не жалеть! Но распни, судия, распни и, распяв, пожалей его! И тогда я сам к тебе пойду на пропятие, ибо не веселья жажду, а скорби и слез!..» .
В такой речи есть один элемент, который, с одной стороны, подчёркивает её взвинченную риторичность, и, с другой стороны, способен выразить стрессовое состояние и присущий ему некий языковой ступор. Это амплификация, усиливающий речь повтор, который входит и в число риторических приёмов, и в число речевых сбоев (см.: ). В приведённом выше примере из речи выпившего «маленького человека» хорошо ощущается именно риторическая функция повтора (неоднократные «жалеть» и «распять»). Если это и речевой сбой, то он характеризуется своеобразно: резким переводом речи в более высокий стилевой регистр. Повествователь даже отмечает эту черту как неизменно присущую «кабацким разговорам»: «Очевидно, Мармеладов был здесь давно известен. Да и наклонность к витиеватой речи приобрел, вероятно, вследствие привычки к частым кабач-ным разговорам с различными незнакомцами» .
Вот ещё пример из того же романа: «А, так ты лжешь! Я вижу... ты лгал... ты всё лгал!.. Я тебе не верю! Не верю! Не верю! - кричала Дунеч-ка в настоящем исступлении, совершенно теряя голову» . Здесь речь исступлённой героини далека от риторики: повторы выражают сбитую речевую настройку, затруднённое владение речью. Есть случаи, которые можно рассмотреть как смешанные. Ср.: «Которую все проливают (кровь - П. Т.), - подхватил он чуть не в исступлении, - которая льется и всегда лилась на свете, как водопад, которую льют, как шампанское, и за которую венчают в Капитолии и называют потом благодетелем человечества» («Преступление и наказание» ). Это как бы захлёбывающаяся повторами речь. «Остановите, остановите!
Зашептал мне генерал в исступлении» («Игрок» ). «Нате, нате, нате, передайте сейчас ему эти деньги!» («Подросток» ). «Вот ваши деньги-с! Вот ваши деньги-с! Вот ваши деньги-с! Вот ваши деньги-с!» (слова «исступлённого» штабс-капитана Снегирева в «Братьях Карамазовых» ).
Исступление у Достоевского нередко является тем градусом поведения, который предшествует полной потере контроля, сравнимой с тяжёлым опьянением: «В ту ночь я ненавидел ее, как исступленный, а потом как разбушевавшийся пьяный. Я сказал уже, что это был хаос чувств и ощущений, в котором я сам ничего разобрать не мог. Но, все равно, их надо было высказать, потому что хоть часть этих чувств да была же наверно» (там же ). Но в этом «хаосе» есть свой логос: это, по мысли Достоевского, совлечение последних покровов с подлинной речи, свидетельствующей de ршіипШз. Ср.: «простите исступленному подростку его неуклюжие слова! Да и в словах ли, в выражениях ли теперь дело? Не выше ли вы всех выражений?» (там же ). В этой ситуации нередко просматривается странное соединение исступления и сознательной речевой тактики. Так, Шатов в «Бесах», чьё «исступление» во время разговора со Ставрогиным «доходило до бреду», говорит известные слова: «Мы два существа и сошлись в беспредельности... в последний раз в мире. Оставьте ваш тон и возьмите человеческий! Заговорите хоть раз в жизни голосом человеческим» («Бесы» ).
Итак, Достоевский фиксирует внимание не столько на ошибочности «исступлённой» речи, сколько на её особой экспрессивности: вместе с прочими средствами она выражает «экстатически-огненную атмосферу» (Бердяев ) его художественного пространства и сердцевину его антропологии.
Список литературы
1. Бердяев Н. А. Откровение о человеке в творчестве Достоевского // О Достоевском: творчество Достоевского в русской мысли 1881-1931 годов. Сб. статей. М.: Книга, 1990. С. 215-233.
2. Достоевский Ф. М. Полное собрание сочинений в 30 тт. Художественные произведения в 17 т. Л.: Наука, 1972 - 1976.
3. Руднев В. Поэтика деперсонализации (Л. Н. Толстой и В. Б. Шкловский) // Логос. 1999. № 11-12 (21). С. 53 - 63.
4. Сморгонская Е. В. Психолингвистическая дифференциация и классификация речевых сбоев / / Вестник Воронежского государственного университета. Серия: Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2008. № 3. С. 140 - 142.
5. Толстой Л. Н. Собрание сочинений в 22 т. Т. 8. М.: Художественная литература, 1981. 495 с.
