Краснов Пётр Николаевич (1869-1947), военачальник, генерал-лейтенант (1917 г.). В августе - сентябре 1917 г. командир 3-го конного корпуса. В октябре 1917 г. вместе с возглавил вооружённое выступление против большевиков. В 1918 - начале 1919 гг. атаман Войска Донского и командующий белоказачьей армией. С 1920 г. в эмиграции. Во время Великой Отечественной войны сотрудничал с гитлеровцами. По приговору советского суда повешен.
Краснов Петр Николаевич , один из руководителей российской контрреволюции, генерал-лейтенант (1917 г.). Родился в Петербурге в семье казачьего генерала. Окончил Павловское военное училище (1888 г.), служил в лейб-гвардии Атаманском полку. Во время 1-й мировой войны 1914-1918 гг. командовал казачьей бригадой и дивизией, в августе - октябре 1917 г. 3-м конным корпусом. Во время Октябрьской революции 1917 г. был назначен командующим войсками, направленными с фронта на Петроград с целью подавления революции, но был разбит и взят в плен. Отпущен советскими властями под честное слово, что он не будет продолжать борьбу против революции. Бежал на Дон и в мае 1918 г. был выбран атаманом Войска Донского. Опираясь на помощь Германии, создал казачью армию, которая в мае-июне 1918 г. ликвидировала Советскую власть на Дону. Во 2-й половине 1918 г. предпринял наступление на Поворино-Камышин-Царицын, но был разбит. После поражения Германии в 1-й мировой войне стал ориентироваться на Антанту, в январе 1919 г. был вынужден признать главенство генерала А. И. Деникина. 19 февраля 1919 г. из-за противоречий с командованием Добровольческой армии подал в отставку и уехал в Германию, где продолжал антисоветскую деятельность. Во время 2-й мировой войны 1939-1945 гг. активно сотрудничал с гитлеровцами и помогал им в формировании казачьих частей из белоэмигрантов и изменников. Был захвачен советскими войсками и по приговору Военной коллегии Верховного суда СССР повешен.
Краснов Петр Николаевич (1869-1947), российский военный и политический деятель, один из вождей Белого движения; писатель и публицист. Родился 10 (22) сентября 1869 г. в Санкт-Петербурге в старинной казачьей семье. Отец Н. И. Краснов - генерал-лейтенант; автор трудов по истории донского и терского казачества. В 1887 г. окончил Александровский кадетский корпус в чине вице-унтер-офицера, а в 1889 г. - Павловское военное училище в звании фельдфебеля; зачислен хорунжим в комплект донских казачьих полков с прикомандированием к лейб-гвардии Атаманскому полку. С 1891 г. начал публиковаться в военной газете «Русский инвалид». В 1892 г. поступил в Николаевскую академию Генерального штаба, но через год ушел из нее и вернулся в Атаманский полк. В 1893 г. выпустил свой первый литературный сборник «На озере», а в 1896 г. - свой первый исторический труд «Атаман Платов». В 1897-1898 гг. исполнял обязанности начальника конвоя Русской императорской миссии в Абиссинии (Эфиопии); за отличное конское учение и джигитовку казаков получил от негуса (императора) Эфиопии Менелика орден Эфиопской звезды 3-й степени; поставил рекорд скорости, доставив за тридцать дней секретные документы из Адис-Абебы в Петербург; награжден орденом Св. Станислава 2-й степени. Приглашен на постоянную работу в «Русский инвалид». В качестве военного корреспондента посетил Маньчжурию, Китай, Японию, Индию (1901 г.), Турцию и Персию (1902 г.). В 1902 г. назначен полковым адъютантом Атаманского полка. Во время Русско-японской войны - фронтовой корреспондент; участвовал в боевых действиях в составе казачьих частей; награжден орденами Св. Анны 4-й степени и Св. Владимира 4-й степени (1904 г.). Произведен в подъесаулы.
В 1906-1907 гг. командовал сотней в Атаманском полку. В 1907-1909 гг. учился в Офицерской кавалерийской школе. В октябре 1909 г. оставлен при школе сначала помощником по строевой части в Казачьем отделе, затем начальником Казачьего отдела. В марте 1910 г. произведен в полковники. В июне 1911 г. назначен командиром 1-го Сибирского полка, в октябре 1913 г. - командиром 10-го Донского казачьего полка.
Участник Первой мировой войны. За боевые заслуги в ноябре 1914 г. награжден Георгиевским оружием; произведен в генерал-майоры и назначен командиром 1-й бригады 1-й Донской казачьей дивизии. В апреле 1915 г. возглавил 3-ю бригаду Кавказской конной туземной дивизии. В июле стал начальником 3-й Донской казачьей дивизии; успешно прикрывал отступление пехотных и артиллерийских частей во время летнего германо-австрийского наступления; награжден орденом Св. Георгия 4-й степени. В сентябре 1915 г. получил под начало 2-ю Сводную казачью дивизию. Отличился во время Луцкого прорыва в мае 1916 г.; удостоен ордена Св. Владимира 3-й степени.
К Февральской революции отнесся сдержанно, оставаясь монархистом и сторонником твердого порядка в армии. Во время мятежа генерала назначен им 24 августа (6 сентября) 1917 г. командиром 3-го конного корпуса; получил приказ двигаться на Петроград, но не успел его выполнить. Арестован Временным правительством, но вскоре освобожден и утвержден в должности командира корпуса. Для нейтрализации растущего влияния большевиков предложил правительству сосредоточить под Петроградом сильную кавалерийско-артиллерийскую группировку, однако под давлением левых приказал отвести 3-й конный корпус от столицы; значительную часть сил корпуса разбросали по разным фронтам.
Во время Октябрьской революции по приказу начал наступление на занятый большевиками Петроград. После некоторых успехов (взятие Гатчины и Царского Села) немногочисленные отряды казаков были остановлены. 1 (14) ноября арестован большевиками, но 2 (15) ноября отпущен по требованию казацкого комитета.
В феврале 1918 г. с остатками корпуса вернулся на Дон, где только что установилась Советская власть. До середины апреля скрывался в станице Константиновская. После начала массового антибольшевистского восстания на Дону съезд представителей казачества («Круг Спасения Дона») в Новочеркасске 16 мая 1918 г. избрал его войсковым атаманом. В августе Большим Войсковым Кругом произведен в генералы от кавалерии.
Руководил созданием постоянной казачьей (Донской) армии, которая к июлю 1918 г. ликвидировала Советскую власть на Дону. Опирался на поддержку Германии, получая от нее крупные поставки вооружения и боеприпасов (в обмен на продовольствие). Стремился к отделению казачьих областей от России; выступил инициатором образования в августе 1918 г. Доно-Кавказского союза - государственного объединения Донского, Кубанского, Астраханского, Терского казачества и горских народов Кавказа. Сепаратистская политика Краснова и его прогерманская ориентация привели к конфликту с командованием Добровольческой армии, который осложнился отказом атамана подчинить казачьи формирования А. И. Деникину.
В июле-августе 1918 г. Донская армия развернула широкое наступление на север (Воронеж) и на северо-восток (Царицын), заняв всю область Войска Донского и часть Воронежской губернии. Однако три попытки Краснова взять Царицын (июль-август 1918 г., сентябрь-октябрь 1918 г., январь 1919 г.) не увенчались успехом. В конце ноября - начале декабря 1918 г. его войска были остановлены и на воронежском направлении. Январское (1919 г.) контрнаступление красных и поражения Донской армии вынудили Краснова согласиться на включение ее в состав Вооруженных сил Юга России во главе с Деникиным (8 января 1919 г.). Военные неудачи привели к падению авторитета атамана среди казачества; не имея поддержки Антанты и руководства Добровольческой армии, он был вынужден 15 февраля 1919 г. подать в отставку.
После недолгого пребывания в Батуме командирован Деникиным в распоряжение генерала Н. Н. Юденича, командующего силами белых в Прибалтике. В июле 1919 г. прибыл в Нарву; зачислен в резерв чинов Северо-Западной армии. В сентябре 1919 г. назначен начальником отдела пропаганды штаба Северо-Западной армии; вместе с А. И. Куприным издавал газету «Приневский край». В январе 1920 г. стал представителем Северо-Западной армии в Эстонии и членом ее ликвидационной комиссии; вел переговоры с эстонскими властями об эвакуации русских солдат и офицеров.
В марте 1920 г. эмигрировал в Германию. В ноябре 1923 г. переехал во Францию. Занимался литературной деятельностью (издал более двадцати томов воспоминаний, романов и повестей); читал лекции по военной психологии на Военно-научных курсах генерал-лейтенанта Н. Н. Головина в Париже. Являлся членом Высшего монархического совета, активно сотрудничал с Российским общевоинским союзом, принимал участие в организации разведывательной и диверсионной деятельности против СССР. В апреле 1936 г. вернулся в Германию; поселился на вилле в Далевице близ Берлина.
Приветствовал нападение гитлеровцев на СССР. В 1941 г. стал сотрудником Казачьего отдела немецкого Министерства восточных территорий. В 1942 г. предложил германскому командованию помощь в создании казачьих подразделений в составе вермахта. В марте 1944 г. назначен начальником Главного управления казачьих войск. Руководил формированием 1-й казачьей кавалерийской дивизии. Выдвигал лозунг автономного казацкого государства (Казакии) под протекторатом Германии. Выражал недовольство оккупационной политикой немцев в России.
В феврале 1945 г. уехал из Берлина в Сантино (Италия) в расположение Казачьего Стана (особой полувоенной казачьей организации). В апреле перебрался в Австрию, поселился в деревне Кетчах. В начале мая сдался англичанам. Содержался в лагере военнопленных в Лиенце. 29 мая в Юденбурге (Австрия) передан советскому командованию. В июне арестован сотрудниками СМЕРШа. 6 января 1947 г. приговорен Военной коллегией Верховного суда СССР к смертной казни через повешение; в тот же день приговор был приведен в исполнение во дворе Лефортовской тюрьмы МГБ СССР.
Основные труды:
- Атаман Платов. Спб, 1896;
- Донцы. Рассказы из казачьей жизни. СПб, 1896;
- Казаки в Африке: Дневник начальника конвоя Российской императорской миссии в Абиссинии в 1897/1898 г. СПб, 1900;
- По Азии: Очерки Маньчжурии, Дальнего Востока, Китая, Японии и Индии. СПб, 1903; Картины былого Тихого Дона. СПб, 1909;
- На внутреннем фронте (Архив русской революции, т. 1). Берлин, 1921;
- Всевеликое войско Донское (Архив русской революции, тт. 5). Берлин, 1922;
- От Двуглавого Орла к Красному знамени, 1894-1921. Берлин, 1922, тт. 1-4;
- Опавшие листья. Мюнхен, 1923;
- Все проходит. Берлин, 1925-1926, кн. 1-2;
- Подвиг. Париж, 1932;
- На рубеже Китая. Париж, 1939.
Литература:
- Венков А. В. Белые генералы: Корнилов, Краснов, Деникин, Врангель, Юденич. Ростов-на-Дону, 2000;
- Смирнов А.А. Атаман Краснов. М., 2003; Смирнов А.А. Казачьи атаманы: Трагедия российского казачества. М., 2002.
Иван Кривушин
В последние годы читатели в России открывают для себя многих забытых авторов и, в частности, знакомятся с творчеством замечательного русского писателя ХХ века генерала Петра Николаевича Краснова. Генерал Краснов вошел в историю России, прежде всего, как доблестный воин императорской русской армии, один из вождей Белого движения, а также как военный историк и писатель... Его писательская деятельность получила всеобщее признание. О ней и хотелось бы сказать несколько слов.
Генерал Краснов по происхождению и воспитанию являет собой прекрасный сплав донского казака и русского дворянина поздне-имперского периода. Древний казачий род Красновых дал несколько генералов Русской армии, получивших за воинские заслуги потомственное дворянство. Родная станица Красновых - Вешенская, но родился Петр Николаевич в Петербурге, где окончил классическую гимназию и военное училище. Он служил в казачьем полку среди донских земляков, но это были не простые казаки, а лейб-гвардейцы Атаманского полка. Он возрос на берегах и Дона, и Невы. Казачьи корни и донской патриотизм не позволили ему превратиться в лощеного столичного гвардейца. Петербургская школа дала ему общую культуру и кругозор, а служба в гвардии приучила к дисциплине. В лице П. Н. Краснова мы видим лучшего представителя родившейся в 19 веке казачьей военной интеллигенции. Потому и в литературном творчестве генерала переплелись любовь к родному краю, к истории Дона с глубокой приверженностью к Российской империи, с верностью Русской армии.
Литературное творчество П. Н. Краснова многообразно и еще ждет своих исследователей. Его перу принадлежат и прекрасные дневники путешествий (“Казаки в Абиссинии”, “По Манчжурии”), и яркие исторические “Картины былого Тихого Дона”, замечательные мемуарные очерки (“На границе Китая”, “Накануне войны”, “Всевеликое Войско Донское”, глубокий труд по военной психологии “Душа Армии”, к которой примыкает проникновенный рассказ “Тихие подвижники”, и большое количество исторических романов, среди которых первое место принадлежит эпопеям “Цареубийцы” и “От двуглавого орла к красному знамени”.
На наш взгляд П. Н. Краснов - это тот самый писатель, которого давно и тщетно ждала русская литература весь 19 век, тот великий знаток Русской армии, певец боевой славы империи, которого до него не было в русской литературе. Именно Краснов показал красоту души и величие подвига русского офицера, восстановил историческую правду в описании многих событий. Его творчество явилось достойным ответом пошлой космополитической, нигилистической и толстовской литературе, точнее даже макулатуре, затопившей к началу ХХ века Россию. Впрочем, противопоставлять хорошего писателя множеству дурных не есть великая для него честь. Краснову же удалось вписать недостающие страницы в великую русскую литературу.
Русская литература дала много талантливых произведений, затронула глубокие психологические и нравственные вопросы, обличила и грубые, и тонкие пороки, правдиво показала человеческие портреты и в лучших своих произведениях послужила для своих читателей зеркалом совести. Но при всем этом она не показала подлинных героев России, не сделала их главными героями своих произведений, а потому не научила самоотверженному служению Царю и Отечеству. Достаточно вспомнить, как император Николай Павлович, прочитав первые главы романа Лермонтова, был очень разочарован, что героем нашего времени выведен “лишний человек”, а подлинный герой Максим Максимыч оставлен в тени. В основной массе русская литература занималась бытописанием; по выражению Чехова, “люди пили чай, а за окном рушилась жизнь”. Русской литературе явно недоставало героических страниц, между тем как в русской истории этих страниц было слишком много, чтобы их можно было не замечать. Но наши писатели на них не смотрели.
И. Л. Солоневич приводил очень выразительный пример того, какой вывод могли сделать о русском народе иностранцы, изучившие классическую литературу 19 - начала ХХ века. Незадолго до Второй Мировой войны он имел в Берлине диспут с немецкими профессорами-славистами, которые доказывали, что русский народ неполноценен, и что русская литература и рисует его как сборище “унтер-меншей”, т. е. недочеловеков. Все эти “лишние люди”, Онегины и Печерины, Фамусовы и Рудины, старосветские помещики, Обломовы и Маниловы, Чичиковы и Базаровы, Собакевичи и Ноздревы, Иудушки Головлевы и Стивы Облонские, чеховские обитатели “вишневых садов”, горьковские босяки и купринские проститутки - и ни одного волевого цельного характера, ни одного подвижника идеи и долга. И даже описывая военную среду, наши писатели подлинных “тихих подвижников” умудрялись спрятать долой с глаз читателя. Когда в ответ на это Солоневич спросил, а кто же тогда построил империю в шестую часть суши, кто отразил множество вражеских нашествий, - немецкие профессора сказали, что не знают этого, ибо такие люди не представлены в русской литературе.
Это поразительно, но факт. В то время, как в других национальных литературах, например английской и французской, люди воинского подвига, люди долга и чести занимают почетное место, в русской они почти отсутствуют. У Вальтера Скотта, например, почти в каждом романе главный герой - рыцарь или военный, который с честью проходит все трудные испытания. У Киплинга и Конан Дойля британские офицеры показываются часто и всегда неотразимо привлекательно выглядят. А у нас если и показывали военного, то в лучшем случае Скалозуба. Даже эпопея Толстого “Война и мир” не есть роман исторический, а философская поэма с картинами из истории, подогнанными под нехристианскую философию автора. Зная лжерелигию Толстого, не трудно догадаться, почему он, увлекшись ею, уже не понимал армию, а потому после своих “Кавказских рассказов” так и не смог создать правдивых образов военных.
И дело было вовсе не в каком-то недостатке жизненных прототипов. Герои и подвижники в России были, но почему-то не они привлекали к себе внимание наших писателей. Например, Гончаров совершил плавание на фрегате “Паллада”, в обществе выдающегося русского моряка адмирала Путятина, его подчиненных: капитана Посьета, лейтенанта Можайского, будущего изобретателя первого аэроплана. Затем он встречался с другими выдающимися исследователями Дальнего Востока: адмиралом Невельским, губернатором Муравьевым-Амурским, генералом Завойко, епископом Иннокентием (Вениаминовым) - апостолом Северной Америки. Жюль-Верну или Киплингу, “барду Британского империализма”, хватило бы этих впечатлений на несколько романов. А Гончаров после всего увиденного счел более полезным для своего читателя полюбоваться на образ Обломова.
Общая наша русская беда - не понимаем и не храним, что имеем. Можно сравнить, к примеру, две повести Куприна о Русской армии. Пока Русская армия существовала и рождала своих героев, о ней почему-то хотелось написать гнусный пасквиль под заглавием “Поединок” - произведение критического, якобы, реализма. Когда ни России, ни Русской армии не стало, из-под того же пера выходит в прямо противоположном тоне написанная повесть “Юнкера”. А если бы все общество смотрело на свою родную армию так, как автор второй повести, быть может, не пришлось бы этому автору писать ее вдали от родины.
И вот, этот существенный пробел в Русской литературе и восполнило творчество П. Н. Краснова. Главные герои всех его романов - это не “лишние люди”, не нигилисты, не прожигатели жизни, а люди чести и долга, верные Богу, Царю и Отечеству.
Главные герои Краснова не хватают звезд с неба, не делают карьеры, не имеют большой известности. Чаще всего они не имеют и особых талантов и способностей - это средние люди. Но зато это честные и чистые, очень цельные и нераздвоенные натуры, с прямым характером и ясным взглядом на мир и на свое место в нем. Духовно и нравственно это прекрасные люди. Их душевная красота раскрывается в ряде тяжелых испытаний, из которых они выходят с честью. Они живут не для себя, не для устройства своей личной жизни; они не рабы своих страстей. Они бескорыстно служат своему Государю и своему Отечеству и в этом служении обретают удовлетворение, получают удостоверение правильности своего пути в своей совести. На таких служилых людях держалась Россия, она пала, когда такие люди оскудели.
Краснов раскрывает истинное значение армии для народа. Армия не есть просто “силовое ведомство” государства, не просто часть государственного аппарата, необходимая для “продолжения политики другими средствами”. Армия является выражением воли народа к своей национальной жизни, его лучшей жертвенной частью. Цель армии в христианском государстве - защита христианской веры, христианского Государя и православного отечества, защита ценой собственной жизни. Сила христианского воинства в исполнении заповеди Спасителя: больше сея любве никтоже имать, да кто душу свою положит за други своя (Ин. 15, 13). Только эта сила жертвенной любви привлекает помощь Божию и дает победу. Поэтому победа не бывает без жертв, добровольных и сознательных жертв со стороны христианских воинов. Это сближает подвиг христианских воинов с подвигом мучеников. И как “мученики являются семенем Церкви”, так и христианские воины-герои, положившие живот свой за други своя на поле брани, укрепляют основы государственного и народного единства. Один из русских историков верно заметил, что единая Русь сложилась не в скопидомном сундуке Калиты, а на Куликовом поле. Не торговля и экономика, не взаимный корыстный интерес сплачивают нацию и укрепляют государство, а взаимное жертвенное служение общему делу, наиболее ярко выраженное в воинском подвиге. Кровь, пролитая в боях за Отечество, сплачивает оставшихся в живых и назидает будущие поколения.
Таким образом, национальная армия является ничем не заменимой важнейшей частью национального организма. И потому народы, лишенные своего государства и своей армии имеют неполноценную национальную жизнь. Казалось бы, зачем евреям, рассеянным по всему миру и имеющим над ним власть, небольшое государство Израиль с его малой армией, на которую уходит столько денег? Но это государство с этой армией обеспечивает национальную сплоченность евреев. Армия Израиля, одержавшая многие победы над арабами и требующая жертв от самих евреев, способствовала тому, что сыны Израиля не превратились все в Райкиных, Хазановых, Жванецких, комиков и торгашей, а вынуждены были стать и солдатами. И другие народы, имеющие большие диаспоры по всему миру, например, греки и армяне, также сознают необходимость иметь национальную армию и как средство сплочения, как выражение воли своей нации.
В современной России развал армии связан не только с крушением постсоветского государства, но и с тяжелым духовно-нравственным кризисом народа. При культивировании беспредельного эгоизма и самых низменных страстей в обществе не может уважаться воинская служба, требующая высокого самоотвержения во имя общего блага. Популярным героем даже патриотических изданий и передач является чаще всего разведчик или спецназовец, сокрушающий своих противников ударом ноги в живот, и одновременно с государственной службой работающий в частной охране или в криминальных структурах. Кроме того, жертвенный дух в армии полностью убивает контрактная основа. Если народная армия превращается в наемников, - это ее конец.
В России развал армии связан не только с крушением постсоветского государства, но и с тяжелым духовно-нравственным кризисом народа. При культивировании беспредельного эгоизма и самых низменных страстей в обществе не может уважаться воинская служба, требующая высокого самоотвержения во имя общего блага. Популярным героем даже патриотических изданий и передач является чаще всего разведчик или спецназовец, сокрушающий своих противников ударом ноги в живот, и одновременно с государственной службой работающий в частной охране или в криминальных структурах. Кроме того, жертвенный дух в армии полностью убивает контрактная основа. Если народная армия превращается в наемников, - это ее конец.
Не так было в русской армии, где героем считался тот, кто был под огнем и ходил в атаки. Краснов в романе “Цесаревна” приводит солдатскую песню, сложенную после битвы с пруссаками под Цорндорфом (1758 г), которая без всякого преувеличения передает подробности той битвы:
Мы стояли по колено в крови...
Тут одной руки нету - вторая коли,
Одной ноги нету - другая стой,
Коли патронов нету - на врага грудью идем,
Коли сил нету - Богу душу предаем!
Страницы, посвященные этой трагической битве русской армии с прусским королем Фридрихом 11, являются самыми сильными в романе. Битва кончилась с неопределенным результатом и с большими потерями с обеих сторон. Командовавший пруссаками король Фридрих 11, продемонстрировал искусство полководца, русский командующий Фермор (англичанин) бездействовал. От окончательного разгрома русских спасла только исключительная доблесть войск и инициатива младших командиров, которые, оставшись без начальства, сами перестроили фронт, выдержали огонь прусской артиллерии, атаки прусской конницы и пехоты. Именно после этой битвы король Фридрих сказал знаменитые слова: “Русского солдата мало убить, его еще и повалить надо”.
Битва под Цорндорфом потому и выбрана Красновым для описания, что является довольно характерной и даже символической для многих страниц русской истории. Отсутствие твердого и разумного главного командования, внезапная неприятельская атака с фланга создали самые неприятные условия. И все-таки воинская доблесть и великое самопожертвование и терпение русских войск позволили им перенести эти испытания с честью. И сам противник, несмотря на огромные потери, понесенные русскими, признает, что не повалил их и не добился победы. А духовная победа православных воинов, павших, но не отступивших, очевидна. А их потомки и наследники, служащие через сто и сто пятьдесят лет в том же полку, назидаются их подвигом. Носят присвоенные их полку красные отвороты на голенищах сапог и вспоминают, как их предки стояли по колено в крови. И пока в армии была жива преемственность подвига, никакая революция была невозможна.
Генерал Краснов является основателем нового направления военной науки - военной психологии. В своем труде “Душа армии” он с большим знанием души офицера и солдата раскрывает сущность военного воспитания, особенности военной службы, значение для души военного строя, формы и знамени. Показывает те испытания, которым подвергается офицер, особенно испытание боем. К этому труду примыкают его мемуары “На рубеже Китая” и “Накануне войны”, запечатлевшие яркие портреты офицеров Императорской Армии предвоенной поры. Особое место занимает небольшой, но проникновенный очерк “Тихие подвижники. Венок на могилу неизвестного солдата Императорской Армии”. Это рассказ о том, как по-христиански умирали православные русские воины, как в тяжелом плену сохраняли они верность своей вере, своему Царю и Отечеству.
Отдельно стоит упомянуть фантастический роман Краснова “За чертополохом”, написанный сразу после гражданской войны в 1921 г и дополненный в 1928 г. Роман посвящен будущей Возрожденной России, такой, какой представляет ее себе автор после падения большевизма. В романе много интересных предвидений и прозрений, например, о будущей 2-й Мировой войне в конце 30-х годов, об огромных жертвах среди русского народа во время нее.
Книги ген. Краснова достойны войти в учебные программы и в обиход современной русской молодежи паче многих других писателей. А сам Петр Николаевич назидает русских людей своим обликом и жизненным путем.
Петр Николаевич Краснов родился в 1869 году в Петербурге и происходил из авторитетного донского казачьего рода. Его прадед Иван Козьмич в Отечественную войну 1812 года сражался вместе с атаманом Платовым. А дед Петра Николаевича был первым в роду литератором. Видимо, от него будущий деятель Белого движения и унаследовал тягу к изящному слогу. Он отучился в Александровском кадетском корпусе и поступил в Первое военное Павловское училище, которое окончил с отличием. На службу Краснов был выпущен хорунжим и зачислен в Лейб-гвардии атаманский полк. В тот же период он стал делать первые шаги в литераторстве. Сотрудничал со многими изданиями и был известен своими статьями о русско-японской войне. Об этом даже в своем дневнике упоминал Николай II.
С началом Первой мировой войны Краснов тут же отличился — выбил неприятеля с его позиций на железнодорожной станции, за что получил Георгиевское оружие. На следующий год его уже удостоили ордена Святого Георгия. Вообще Петр Краснов отличался мужеством и храбростью, что помогло ему достаточно быстро сделать блестящую военную карьеру. Уже к середине 1915 года он стал начальником 2-й Сводной казачьей дивизии, а весной 1916 года одним из первых начал Луцкий прорыв.
Краснов с белым генералом Деникиным
Февральскую революцию Краснов воспринял как роковую неизбежность. Следуя призыву Николая II, он подчинился Временному правительству для завершения войны. В августе 1917 года его вызвал генерал Лавр Корнилов и поставил во главе 3-го конного корпуса, направлявшегося в составе других войск к Петрограду. Во Пскове Краснова арестовали, но вскоре отпустили. После октябрьских событий Краснов получил от Керенского приказ вести состав корпуса в количестве 700 человек на Петроград. Его войска заняли Гатчину и Царское Село, но так и не получили подкрепления. Выступление провалилось. Тогда монархист Краснов был вынужден заключить перемирие с большевиками, которые тут же вошли в Царское Село и разоружили казаков. Краснова отпустили под честное слово больше не выступать против Советской власти, но генерал бежал на Дон и продолжил антибольшевистскую борьбу. Краснов писал: «Уже, кажется, и так физиономия Ленина достаточно хорошо определена, но русскому обществу этого мало. Ему нужно оправдать свою гнусность тем, что с Лениным нельзя бороться, потому что за ним стоят какие-то страшные силы: всемирный еврейский кагал, всемогущее масонство, демоны, бафомет, страшная сила бога тьмы, побеждающего истинного Бога. На ухо шепчут: Ленин — не Ульянов, сын саратовского дворянина. Русский не может быть предателем до такой степени…».
На юге Краснов возглавил восстание казаков. Ему удалось выбить красногвардейцев с территории Области Войска Донского, Круг Спасения Дона избрал Краснова атаманом. Он создал Всевеликое Войско Донское как самостоятельное государство, отменил все постановления советской власти и Временного правительства, сформировал 17-тысячную армию. Краснов призвал бывших императорских офицеров присоединиться к нему, что значительно укрепило командный состав Донской армии. После своего избрания атаманом Краснов тут же написал германскому императору Вильгельму II и заверил его в том, что его казаки не воюют с Германией. Он надеялся на помощь немцев и полагал, что любой борец с большевиками — его союзник. Германия признала правительство Краснова и даже оказала ему военную помощь. Но подобные прогерманские наклонности был негативно восприняты в белом движении. Краснов разошелся с Деникиным, который продолжал ориентироваться на «союзников», и отказался от совместных действий в борьбе с большевиками.
Однако после поражения Германии в войне ситуация изменилась. Донская армия оказалась на краю гибели, и Краснов все объединился с Добровольческой армией и под давлением Деникина вскоре ушел в отставку. Он уехал в армию Юденича в Эстонии и возглавил там армейскую газету. В 1920 году Краснов эмигрировал в Германию, а затем перебрался в Париж. Там он продолжил заниматься политической деятельностью и сотрудничал с различными белоэмигрантскими организациями, много писал, в том числе и мемуары. В 1926 году его даже номинировали на Нобелевскую премию по литературе.
Краснов с обергруппенфюрером СС
В 1936 году Краснов снова оказался в Германии, получил паспорт. Он открыто симпатизировал нацистскому режиму и 22 июня 1941 года заявил: «Я прошу передать всем казакам, что эта война не против России, но против коммунистов, жидов и их приспешников, торгующих Русской кровью. Да поможет Господь немецкому оружию и Хитлеру! Пусть совершат они то, что сделали для Пруссии Русские и Император Александр I в 1813 г.». В 1942 году началась организация казачьих формирований в составе Вермахта как на оккупированных территориях, так и в эмигрантской среде. В начале 1943 года, когда немцы стали отступать, много казаков с семьями ушли вместе с ними. В Берлине Краснов возглавил Главное управление казачьих войск. В июле 1944 года казаки были направлены в Италию для борьбы с местными красными антифашистами. Краснов не хотел включаться во Власовское движение, но весной 1945 года ему все же пришлось перейти под управление командующего РОА Власова. Но внезапно германские войска в Италии капитулировали и все казаки с семьями эвакуировались в Австрию. В Лиенце казаки сдались англичанам. Краснов и еще две тысячи казачьих офицеров были переданы СМЕРШу.
Военная коллегия Верховного суда СССР признала атамана Краснова и других «красновцев» виновными в вооруженной борьбе против советской власти, в шпионаже и террористической деятельности против СССР. 16 января 1947 года Петр Краснов был повешен в Лефортовской тюрьме. На прощание он завещал внучатому племяннику: «Что бы ни случилось, не смей ненавидеть Россию. Не она, не русский народ — виновники всеобщих страданий. Не в нем, не в народе лежит причина всех несчастий. Измена была. Крамола была. Недостаточно любили свою Родину те, кто первыми должны были ее любить и защищать… Россия была и будет… <…>Не поминай лихом! Береги имя Краснова! Не давай его в обиду. Имя это небольшое, небогатое, но ко многому обязывающее… Прощай!».
Процесс над «красновцами». Первый ряд: П. Н. Краснов, А. Г. Шкуро, С.-Г. Клыч.
Второй ряд: Г. фон Паннвиц, С. Н. Краснов, Т. Н. Доманов
100 лет назад, в мае 1918 года, на территории Области Войска Донского было провозглашено создание независимого государства Всевеликого Войска Донского во главе с атаманом Красновым. «Демократическая казачья республика», в отличие от белых, опиравшихся на Антанту, ориентировалась на Германию.
Предыстория
Во время противостояния донского правительства Каледина и Добровольческой армии Алексеева и Корнилова с красными большая часть казаков заняла позицию нейтралитета. Донские казаки устали от войны, и не желали участвовать в новой, многие симпатизировали идеям большевиков – декреты о мире и земле. Казаки рассчитывали, что вот изгонят новоявленного атамана и белых, и они заживут спокойно. Поэтому появились и красные казаки, воевавшие против сил Каледина и белых. В результате нейтралитет основной массы казаков позволил красным войскам раздавить правительство Каледина и выбить Добровольческую армию с Дона.
Однако политика советского правительства и действия местных властей быстро привели Дон к новому восстанию. Новые власти часто действовали необдуманно, рубили с плеча, разрушая вековые устои (в частности, казачье военное сословие). Кроме того, среди большевиков были и т. н. революционеры-интернационалисты, «троцкисты», которые умели только разрушать и в своей деятельности ориентировались на западные центры, выполняя установку по полному сносу «старой России». Также стоит помнить, что на волне смуты, хаоса наверх выползли различные подонки, убийцы, антисоциальные элементы, которые в обычной жизни не могли развернуться в полную силу.
Русские казачьи войска были упразднены, началось расказачивание. Всё это сопровождалось попытками земельного передела, реквизициями, карательными экспедициями, казнями и террором. В результате красные восстановили против себя на Дону не только казаков, но и иногороднее крестьянство (переселенцы, представители некоренного населения, которые не имели полных прав в области Войска Донского). Начались споры между красными казаками и пришлыми большевиками. Оттесненный на задний план Голубов и комендант Новочеркасска Смирнов выступили оппозицией Ростову. Голубов даже разрешил выступить на митинге помощнику погибшего атамана Каледина, генералу Митрофану Богаевскому. Ростов (Донская советская республика) отправил карательную экспедицию. Голубова убили.
Восстание
Надвигавшаяся волна германского вторжения раздула тлеющие искры восстания на Дону в большой пожар. С Украины отступали красные отряды, красногвардейцы, часто ничем не отличающиеся от обычных бандформирований. Это привело к новой волне насилия и грабежей. Это стало последней каплей, донцы не выдержали и взорвались. 14 апреля 1918 года казаки ближайших к Новочеркасску станиц напали на город и заняли его. Красные казаки Голубова объявили нейтралитет и ушли. 16 апреля красные, подтянув подкрепления из Ростова-на-Дону, отбили город.
Но пожар уже распространился. В это же время отряд генерала Петра Попова (он после гибели Каледина ушел в Сальские степи, чтобы продолжить борьбу) перешёл обратно через Дон и двинулся на освобождение правобережных станиц и Новочеркасска. К нему стекались тысячи казаков. Попов был провозглашён командующим Донской армией. Казаки совершали рейды по тылам красных, высылали посланцев в ещё не восставшие станицы. 23 апреля (6 мая) 1918 года отряд Попова занял Новочеркасск. Но удача могла быть недолгой. Красные войска развернули на повстанцев наступление с севера и запада. 25 апреля (8 мая) большевики предприняли успешное наступление на Новочеркасск. Казаки, не выдержавшие атаки противника, начали отступать.
Восстание было обречено на поражение. Но повстанцев спасло германское вторжение и появление на Дону Добровольческой армии Деникина (он возглавил ДА после гибели Корнилова) и отряда Дроздовского. Добровольческая армия, после поражения под Екатеринодаром, была в критическом положении, так как утратила надежду на создание антибольшевистского плацдарма на Кубани. На Дон была отправлены разведчики во главе с полковником Барцевичем, они вернулись вместе с сотней донских казаков. Барцевич доложил командованию армии об антибольшевистском восстании на Дону и о том, что казаки «Бьют челом Добровольческой армии, просят забыть старое и поскорее прийти на помощь». Кроме того, Барцевич сообщил о приближении германских войск к Таганрогу.
Восстание казаков возродило надежду белых сделать Дон ядром антибольшевистского сопротивления. Проанализировав обстановку штаб белой армии решил идти на Дон, чтобы получить возможность вести большую войну, а не партизанить в кавказских предгорьях. 16 апреля белые вышли из Успенской, а в ночь на 17 апреля перешли железную дорогу между станциями Ея и Белая Глина. После привала в Горькой Балке, армия двинулась вперед и заночевала в кубанской станице Плоской, пройдя за сутки с боями расстояние около 70 верст. В Плосской добровольцы встретили донской разъезд, сообщивший о том, что большевики перешли в наступление на восставшие Задонские станицы. Донцы просили о помощи. Армия была переведена в Лежанку, откуда части Глазенапа и Богаевского вышли на подмогу донцам. 20 апреля бригада Богаевского взяла Егорлыкскую, а Первый конный полк полковника Глазенапа освободил Мечетинскую и Кагальницкую. Задонье было освобождено от красных. Таким образом, К 29 апреля (12 мая) Добрармия вышла на юг Донской области в район Мечетинская - Егорлыкская - Гуляй-Борисовка.
Тем временем казаков в районе Новочеркасска спас отряд Дроздовского. Дроздовцы, которые совершили свой удивительный поход из Бессарабии, через юг Малороссии, 21 апреля (4 мая) взяли Ростов. Но их было мало, чтобы удержать большой город. Красные подтянули подкрепления, в том числе и из Новочеркасска, и на следующий день выбили белых из города. В это время, когда дроздовцы также оказались в крайне тяжелом положении – среди крупных сил красных и без надежды на успех, их позвали на помощь донцы. Отряд Дроздовского помог казакам снова взять Новочеркасск. 7 мая дроздовцы, восторженно приветствуемые жителями Новочеркасска, стройными рядами входили в столицу Области Войска Донского. 11 мая казаки овладели Александровском-Грушевском и приступили к созданию своей армии. К середине мая Донская армия насчитывала уже 17 тыс. бойцов при 21 орудии. 28 мая отряд Фицхелаурова (9 тыс. человек) атаковал станицу Морозовскую, где стояли красные части Щаденко (18 тыс. солдат). После четырехдневных боев красные стали отходить к Царицыну. Возле станции Суровиково красные столкнулись с казачьим отрядом Мамантова (8 тыс. бойцов). Сначала туго пришлось Мамантову – он уже вёл тяжелые бои на реке Чир, и части Щаденко вышли ему в тыл. Мамантов дрался на два фронта. Но в тыл Щаденко уже выходили казаки Фицхелаурова. Зажатая с двух сторон, красная группировка, была разбита. Это была вторая серьёзная победа казаков. Она позволила объединить в единый фронт восставших казаков южных и северных округов. К середине июня всё донское казачество было объединено под общим командованием.
В результате советская власть на Дону из-за ошибок руководства и германского вторжения рухнула. 8 мая 1918 года столица Донской республики - Ростов-на-Дону - достался без боя германским войскам и казакам. Германцы оккупировали западную часть Области Войска Донского, включая Ростов, Нахичевань-на-Дону, Таганрог, Миллерово, Чертково. Руководство Донской Советской Республики эвакуировалось в Царицын. Глава республики - председатель СНК и комиссар по военным делам Ф. Г. Подтёлков оптравился на север ДСР, пытаясь найти опору среди верховых казаков. Однако казаки разоружили отряд Подтёлкова и арестовали его, а 11 мая судили и повесили.
Генерал, атаман Всевеликого Войска Донского Пётр Николаевич Краснов
Казачья республика
При поддержке германского вторжения и белых отрядов (Деникина и Дроздовского) казаки смогли совершить успешное восстание, заняли Новочеркасск и объявили о создании Всевеликого Войска Донского. 11 мая в Новочеркасске собираются делегаты от станиц и войсковых частей и учреждают Круг спасения Дона. Решали вопросы об установлении твёрдой власти и порядка, создании постоянной армии и выбирали нового атамана. Генерала Попова считали вялым и нерешительным. Полковник Денисов хорошо проявил себя во время восстания, но считался молодым и не пользовался авторитетом и у старшего поколения. Выдвинули Краснова – ветерана двух войн, гвардейца, имевшего боевые награды и бывшего командира корпуса, который пытался отбить Петроград у красных вместе с Керенским. Это был твёрдый, решительный и удачливый командир. Его позиция была близка казакам: раз единой России больше нет, то Дон должен стать самостоятельным государством, наладить мирные отношения с Германией (как самой мощной силой на юге России в то время) и Украиной; не вмешиваться в чужие усобицы и жить вольной казацкой жизнью.
13 мая войсковым атаманом избирается генерал-майор Пётр Краснов. Атаман получал верховную власть между сессиями Круга, главнокомандование армией, внешние сношения и законодательство. Краснов в отличие от белых генералов избирает в роли покровителя Германию и обращается с письмом к императору Вильгельму с предложением сотрудничества и просьбой о протекторате. Он также обратился к Берлину за помощью с и предложил установить торговые отношения. Во втором послании к кайзеру Вильгельму Краснов попросил и о том, чтобы впоследствии, по мере освобождения от большевиков, Германия признала право на самостоятельность не только Дона, но и Кубанской, Терской и Астраханской областей, а также Северного Кавказа. А также выступила посредником в переговорах с Советской Россией об установлении мирных отношений с Доном. Кроме того, он просил у Германии содействие, чтобы Киев вернул Дону Таганрогский округ, а Россия отдала «по стратегическим соображениям» Воронеж, Камышин и Царицын с окрестностями. Взамен атаман обещал полный нейтралитет, гарантировал право преимущественного вывоза излишков продовольствия и экономические преимущества.
Германские власти признали правительство Краснова (но второе письмо проигнорировали). Берлину был выгоден независимый Дон. Германия не хотела отвлекать силы на войну с казаками. А казачий Дон прикрывал германскую оккупационную зону с восточного фланга, был буфером и от красных и от антигерманской Добровольческой армии. Не отказывались германцы и помочь с оружием, боеприпасами – их было навалом на фронтовых складах развалившегося Русского фронта. Пусть русские увязнут в братоубийственной войне, не смогут помешать Германии решать свои стратегические задачи. Кроме того, за оружие донцы расплачивались хлебом, в котором нуждалась Германия. За винтовку с 30 патронами – 1 пуд (16 кг) зерна. Курс германской марки был установлен в 75 коп. донской валюты. В Ростове была учреждена Донско-Германская экспертная комиссия по товарообмену, начались поставки сахара с Украины. Также немцы помогли донскому правительству в вопросе Таганрога. Донцы считали его своим, Киев цеплялся за «мост» на Кубань. Дело дошло до боев донцев с украинскими гайдамаками. Под давлением германцев спор был решен в пользу Дона. Для Германии было выгодно отрезать «мост» на занятую красными Кубань боеспособными донскими полками. После этого экономические и политические отношения между Киевом и Новочеркасском наладились.
Отношения с вождями Белой армии было сложными. Донская армия не собиралась подчиняться Деникину. Казаки не желали иметь антигерманского вождя по соседству с германской армией. А белых злила прогерманская ориентация Краснова, они рассчитывали на поддержку Антанты в деле восстановления «старой России». Кроме того, у командования Белой армии и Краснова была различная военная стратегия. Краснов хотел округлись свои владения и предлагал Деникину наступать на Царицын. Это позволяло получить промышленность и военные склады Царицына, открывало путь к уральским казакам, возможно, к соединению с чехословаками (то есть союзниками по Антанте). С другой стороны, Добрармия нуждалась в пополнении и отдыхе. В тылу, на юге оставалась мощная красная кавказская группировка. В Белой армии было много кубанцев, которые не хотели идти на север, но с радостью пошли бы на Кубань. И белые не хотели воевать за интересы Краснова – не желает ли он захватить Царицын для себя или своих германских союзников, чтобы германцы прорвались к Волге? В итоге Деникин и Алексеев отказались от совместного похода на Царицын. Следующий удар, после отдыха и пополнения, они наметили на Кубань.
Однако Краснов не мог разорвать отношения с деникинцами перед лицом общей красной угрозы. Белым симпатизировали многие представители донского офицерства. Порвать с Белой армией означало для Краснова вызвать сильную оппозицию на Дону и ослабить позиции перед лицом Красной Армии. В результате казаки Краснова и деникинцы стали союзниками. Донское правительство и белые не лезли во внутренние дела друг друга. Деникинцы оставались на Дону, прикрывая его с юга и юго-востока. В Ростове и Новочеркасске располагались тылы добровольцев – госпитали, лазареты, вербовочные центры и т. д. Ростов и Новочеркасск были тылом обеих армий – Донской и Добровольческой. Правительство Краснова поддерживало по мере возможностей белых оружием, боеприпасами, материально. Но личные отношения Краснова с белыми генералами были плохими. Атаман общался с Деникиным, Алексеевым и Лукомским только по переписке.
Став атаманом, Краснов активно занялся развитием армии, показав себя хорошим организатором. На военную службу принимались и иногородние крестьяне, за что им жаловалось казачество и выделялась земля. Офицеров бывшей императорской армии призывали возвращаться на службу в Донскую армию, что значительно укрепило её иерархическую структуру. Возобновлялась подготовка офицерских кадров. Снова открылось Новочеркасское военное училище с пехотным, кавалерийским, артиллерийским и инженерным отделениями, Донская офицерская школа, авиационная школа, военно-фельдшерские курсы и Донской кадетский корпус. Для снабжения армии организовали суконную фабрику, военно-ремесленные школы, Русско-Балтийский завод в Таганроге стал производить боеприпасы. Станицы сами снабжали свои полки продовольствием. По мере удаления передовой стали прикомандировывать к полкам хозяйственников, торговцев и кооператоров, которые заботились о снабжении и распределяли добычу казаков.
В войсковых соединениях были созданы штабы, и новая Донская армия стала выдвигать своих сильных командиров - генералов Мамантова, Денисова, Фицхелаурова, полковника Гусельщикова и др. На Дону были введены военно-полевые суды, объявлена мобилизация 25 возрастов. Казаки 1899 - 1900 годов рождения были определены в особые военные формирования, получившие название Молодой армии. В учебных лагерях из них формировали 2 пехотные бригады, 3 конные дивизии, артиллерийские и другие части по довоенным штатным расписаниям, уставам и программам. По замыслу Краснова, они должны были стать ядром кадровой армии Дона, донской гвардией. Создавалась даже своя флотилия. На пассажирские пароходы устанавливали пулеметы и орудия. Для подготовки личного состава моряков в Таганроге устроили береговой батальон. Кроме того, военную помощь оказывали германцы. По соглашению с Германией, Дон получил 11 тыс. винтовок, 44 орудия, 88 пулемётов, 100 тысяч снарядов и около десяти миллионов патронов.
В результате используя старую казачью военную организацию и территориальное военное устройство, помощь Германии, донское руководство путём мобилизации быстро создало сильную армию. Значительные силы, их хорошая боевая подготовка и организация, а также возможность не распылять войска, в силу благожелательного отношения германцев, обеспечивающих левый фланг Донской армии своим положением, позволили донцам вести успешное наступление. К середине августа 1918 года 60-тысячная Донская казачья армия под командованием генерала Краснова овладела почти всей территорией Донской области, кроме нескольких станиц восточной части Сальского округа. Советские войска с боями отошли к границам Воронежской и Саратовской губерний и влились в состав Южного фронта.
Красная Армия не могла быстро нарастить силы на южном направлении и раздавить казачье «государство». Это было связано с тяжёлым положением на Восточном фронте (восстание чехословаков), и возможной опасностью со стороны германской армии, положение германских сил на Украине позволяло нанести удар во фланг советским войскам, углубившимся в Донскую область. Кроме того, Донское Войско не представляло смертельной угрозы для Советской России. Донское казачество в своей массе не стремилось к походу на Москву. Многие казаки думали, что ещё можно мирно уладить спорные вопросы с советским правительством. А новый «державец» Донской области – атаман Краснов ссорился с белыми вождями по поводу отношения с Германией и Антантой. Прогерманская ориентация генерала Краснова вызвала разлад в отношениях с командованием Добровольческой армией. Краснова обвиняли в связях с немцами и отказывались от совместных действий в борьбе с красными. А атаману не улыбалось быстрое возвращение в лоно «единой и неделимой России», о чём мечтали белые, он предпочитал быть в роли самостийного главы Войска Донского и стремился только к округлению своих владений. В этих целях Донской круг 1 сентября издал указ о занятии Донской армией ближайших центров и узлов коммуникаций за донской границей: Царицына, Камышина, Балашова, Поворино, Новохоперска, Калача и Богучара. Эти захватнические устремления донского правительства придали большое оживление осенней кампании на Южном фронте. Боевые действия обеих сторон свелись к борьбе за обладание рокадной линией железной дороги Камышин – Балашов – Поворино – Новохоперск – Лиски.
Поль Сезанн родился 19 января 1839 года в старинном французском городке Экс-ан-Прованс. Единственный сын грубоватого и жадного отца, Поль, в детстве практически не имел отношения к живописи, но в других областях получил весьма неплохое образование. Учеба давалась ему легко и результативно. Он постоянно получал школьные награды по латыни и греческому, по математике.
Рисование и живопись входили в курс обязательных дисциплин, но в молодые годы Поль не снискал на этом поприще особых лавров. Примечательно, что ежегодный приз по рисованию в колледже достался однокласснику молодого Сезанна – будущему классику Эмилю Золя. Стоит отметить, что крепкую детскую дружбу два выдающихся француза сумели пронести через всю жизнь. Да и выбор жизненного пути практически полностью определился дружеским советом Эмиля.
В 1858 году Сезанн сдает экзамены на бакалавра в университете Экса, поступив в действующую при вузе юридическую школу. Совершенно лишенный интереса к юриспруденции, молодой Поль был вынужден сделать это по настоянию своего властного родителя. Два года он «промучился» в этой школе, и за это время в нем твердо сформировалось решение посвятить себя живописи.
Сыну и отцу удалось достичь компромисса – Луи Огюст оборудовал сыну мастерскую, где тот, в перерывах между юридической практикой, мог посвящать время изучению художественного мастерства под руководством местного художника Жозефа Жибера.
В 1861 году отец все же отпустил сына в Париж для настоящего обучения живописи. Посещая Ателье Суисс, впечатлительный Поль Сезанн под влиянием здешних художников быстро отошел от академической манеры и занялся поиском собственного стиля.
Ненадолго вернувшись в Экс, Поль затем снова последовал за своим другом Золя в столицу. Он пытается поступить в Эколь-де-Бозар, но экзаменаторы сочли представленные им работы как слишком «буйные», что, впрочем, было не так уж далеко от действительности.
Впрочем, 23 года – это возраст, полный надежд, и не слишком огорченный Сезанн продолжил писать. Ежегодно он представлял свои творения в Салоне. Но требовательное жюри отвергало все картины художника. Ущемленное самолюбие заставляло Сезанна все глубже погружаться в работу, постепенно вырабатывая свою собственную манеру. Некоторое признание вместе с другими импрессионистами пришло к Сезанну в середине 70-х годов. Несколько богатых буржуа приобрели несколько его работ.
В 1869 году женой Поля становится Мария-Гортензия Фике. Они прожили вместе сорок лет. Сезанн с женой и сыном Полем постоянно переезжали с места на место, пока, наконец, в 1885 году Амбруаз Воллар не организовал персональную выставку художника. Но долги, связанные со смертью матери, вынуждают художника продать фамильное имение. На рубеже веков он открывает собственную студию, продолжая одновременно неутомимо работать, пока 22 октября 1906 года пневмония не прерывает его сложный и плодотворный жизненный путь.
