Стивенсон похищенный краткое содержание. Книга: Стивенсон Р

Посвящение

Дорогой мой Чарлз Бакстер! Если вы когда-нибудь прочитаете этот рассказ, то, вероятно, зададите себе больше вопросов, нежели я мог бы дать ответов. Так, например, вы спросите: каким образом убийство в Аппине пало на 1751 год; каким образом Торренские скалы придвинулись так близко к Эррейду или почему опубликованный отчет об этом деле совсем ничего не говорит обо всем, что касается Давида Бальфура? Ведь эти орехи мне не по зубам. Но если вы меня спросите о том, виновен ли Алан или невиновен, то я полагаю, что могу постоять за свой рассказ. Вы могли бы сами убедиться в том, что местное предание в Аппине и доднесь явно высказывается в пользу Алана. Если вы наведете справки, то можете узнать, что потомки «другого человека», того, что стрелял, и теперь еще существуют в той местности. Но можете спрашивать сколько угодно, а имени этого «другого» вы не услышите: горцы свято соблюдают эту тайну, уважая вообще всякие тайны, и свои собственные и своих сородичей. Я могу с успехом оправдывать один пункт, но должен признать, что другой пункт оправдать невозможно; лучше уж признаться сразу, как мало интересует меня желание быть точным. Я пишу книгу не для школьной библиотеки, а для чтения зимними вечерами, когда занятия в классах уже кончены и приближается время сна. Честный Алан, который в свое время был лихим воякой, в своем новом перерождении выведен мною не с каким-либо особым злодейским умыслом, а только затем, чтобы отвлечь внимание какого-нибудь юного джентльмена от Овидия и обратить его хоть ненадолго на горную Шотландию и на минувшее столетие и отпустить его в постель в таком настроении, чтоб в его снах появились кое-какие заманчивые образы.

От вас, мой дорогой Чарлз, я не могу и требовать, чтоб этот рассказ вам пришелся по вкусу. Но он, может быть, понравится вашему сыну, когда он подрастет; ему будет приятно найти имя своего отца на форзаце книги. В то же время мне отрадно начертать это имя здесь в память о многих днях, большею частью счастливых, хотя иногда и грустных, но о которых теперь с интересом вспоминаешь. Если мне кажется удивительным, что я могу бросить взгляд назад сквозь двойное расстояние времени и пространства на приключения нашей юности, то для вас это, быть может, еще удивительнее, как для человека, который ходит по тем же самым улицам и может завтра же отворить дверь старой залы, где мы начали свое ознакомление со Скоттом и Робертом Умчетом и с нашим возлюбленным, но так малоизвестным Мекбином; или пройти в тот уголок, где собирались митинги великого общества I. J. R., где мы пили свое вино и сидели на тех же местах, где когда-то сиживал Берне со своими друзьями. Мне кажется, что я вижу, как вы ходите по этим местам среди белого дня, видите их своими собственными глазами, тогда как для вашего товарища все это может быть только предметом сновидений. Как прошлое звучит в памяти во время перерывов среди текущих дел и занятий! Пусть же это эхо чаще звучит для вас и будит в вас мысли о вашем друге.

I. Я отправляюсь в Шоос-гауз

Рассказ о моих приключениях я начну с июньского утра 1751 года, когда в последний раз я запер за собою дверь отчего дома. Пока я спускался по дороге, солнце едва освещало вершины холмов, а когда дошел до дома священника, в сирени уже свистали дрозды и предрассветный туман, висевший над долиной, начинал подниматься и исчезать.

Добрейший иссендинский священник, мистер Кемпбелл, ждал меня у садовой калитки. Он спросил, позавтракал ли я, и, услыхав, что мне ничего не нужно, после дружеского рукопожатия ласково взял меня под руку.

– Ну, Дэви, – сказал он, – я провожу тебя до брода, чтобы вывести тебя на дорогу.

И мы молча двинулись в путь.

– Жалко тебе покидать Иссендин? – спросил он немного погодя.

– Я мог бы вам на это ответить, если бы знал, куда я иду и что случится со мной, – сказал я. – Иссендин – славное местечко, и мне было очень хорошо здесь, но ведь я ничего больше и не видел. Отец мой и мать умерли, и, оставшись в Иссендине, я был бы от них так же далеко, как если бы находился в Венгрии. Откровенно говоря, я уходил бы отсюда очень охотно, если бы только знал, что на новом месте положение мое улучшится.

– Да! – сказал мистер Кемпбелл. – Прекрасно, Дэви. Значит, мне следует открыть тебе твое будущее, насколько это в моей власти. Когда твоя мать умерла, а отец твой – достойный христианин! – почувствовал приближение смерти, он отдал мне на сохранение письмо, сказав, что оно – твое наследство. «Как только я умру, – говорил он, – и дом будет приведен в порядок, а имущество продано (все так и было сделано, Дэви), дайте моему сыну в руки это письмо и отправьте его в Шоос-гауз, недалеко от Крамонда. Я сам пришел оттуда, – говорил он, – и туда же следует возвратиться моему сыну. Он смелый юноша и хороший ходок, и я не сомневаюсь, что он благополучно доберется до места и сумеет заслужить там всеобщее расположение».

– В Шоос-гауз! – воскликнул я.

– Никто не знает этого достоверно, – сказал мистер Кемпбелл. – Но у владельцев этой усадьбы то же имя, что и у тебя, Дэви. Бальфуры из Шооса – старинная, честная, почтенная семья, пришедшая в упадок в последнее время. Твой отец тоже получил образование, подобающее его происхождению; никто так успешно не руководил школой, как он, и разговор его не был похож на разговор простого школьного учителя; напротив (ты сам понимаешь), я любил, чтобы он бывал у меня, когда я принимал образованных людей, и даже мои родственники, Кемпбеллы из Кильренета, Кемпбеллы из Денсвайра, Кемпбеллы из Минча и другие, все очень просвещенные люди, находили удовольствие в его обществе. А в довершение всего сказанного вот тебе завещанное письмо, написанное собственной рукой покойного.

Он дал мне письмо, адресованное следующим образом: «Эбенезеру Бальфуру, из Шооса, эсквайру, в Шоос-гауз, в собственные руки. Письмо это будет передано ему моим сыном, Давидом Бальфуром». Сердце мое сильно забилось при мысли о блестящей будущности, внезапно открывшейся предо мной, семнадцатилетним сыном бедного сельского учителя в Эттрикском лесу.

– Мистер Кемпбелл, – сказал я прерывающимся голосом, – пошли бы вы туда, будь вы на моем месте?

– Разумеется, – отвечал священник, – и даже не медля. Такой большой мальчик, как ты, дойдет до Крамонда (недалеко от Эдинбурга) в два дня. В самом худшем случае, если твои знатные родственники – а я предполагаю, что эти Бальфуры тебе сродни, – выставят тебя за дверь, ты сможешь через два дня вернуться обратно и постучать в дверь моего дома. Но я надеюсь, что тебя примут хорошо, как предсказывал твой отец, и со временем ты будешь важным лицом. А затем, Дэви, мой мальчик, – закончил он, – я считаю своей обязанностью воспользоваться минутой расставания и предостеречь тебя от опасностей, которые ты можешь встретить в свете.

При этих словах он немного помешкал, размышляя, как бы поудобнее сесть, потом опустился на большой камень под березой у дороги, с важностью оттопырил верхнюю губу и накрыл носовым платком свою треугольную шляпу, так как солнце теперь светило на нас из-за двух вершин. Затем, подняв указательный палец, он стал предостерегать меня сперва от многочисленных ересей, которые нисколько не соблазняли меня, и убеждать не пренебрегать молитвой и чтением библии. Потом он описал мне знатный дом, куда я направлялся, и дал мне совет, как вести себя с его обитателями.

– Будь уступчив, Дэви, в несущественном, – говорил он. – Помни, что хотя ты и благородного происхождения, но воспитан в деревне. Не посрами нас, Дэви, не посрами нас! Будь обходительным в этом большом, многолюдном доме, где так много слуг. Старайся быть осмотрительным, сообразительным и сдержанным не хуже других. Что же касается владельца, помни, что он – лэрд. Скажу тебе только: воздай всякому должное. Приятно подчиняться лэрду; во всяком случае, это должно быть приятно для юноши.

– Может быть, – отвечал я. – Обещаю вам, что буду стараться следовать вашему совету.

– Прекрасный ответ, – сердечно сказал мистер Кемпбелл. – А теперь обратимся к самой важной материи, если дозволено так играть словами, или же к нематериальному. Вот пакетец, в котором четыре вещи. – Говоря это, он с большим усилием вытащил пакет из своего бокового кармана. – Из этих четырех вещей первая принадлежит тебе по закону: это небольшая сумма, вырученная от продажи книг и домашнего скарба твоего отца, которые я купил, как и объяснял с самого начала, с целью перепродать их с выгодой новому школьному учителю. Остальные три – подарки от миссис Кемпбелл и от меня. И ты доставишь нам большое удовольствие, если примешь их. Первая, круглая, вероятно, больше всего понравится тебе сначала, но, Дэви, мальчик мой, это лишь капля в море: она облегчит тебе только один шаг и исчезнет, как утренний туман. Вторая, плоская, четырехугольная, вся исписанная, будет помогать тебе в жизни, как хороший посох в дороге и как подушка под головой во время болезни. А последняя, кубическая, укажет тебе путь в лучший мир: я буду молиться об этом.

Стивенсон Р. Л.

СТИ́ВЕНСОН (Stevenson) Роберт Луис (1850–94), англ. писатель-неоромантик. Мастер приключенч. жанра. В ром. "Остров сокровищ" (1883; классич. образец приключенч. лит-ры), "Похищенный" (1886), "Владелец Балантрэ" (1889), "Катриона" (1893) – увлекательный, часто авантюрный сюжет, психологически достоверные образы, внимание к проблемам добра и зла. Ист. роман из эпохи Ричарда III "Чёрная стрела" (1888). Тема "двойничества" в филос.-психол. ром. "Странная история д-ра Джекиля и м-ра Хайда" (1886).

Другие книги схожей тематики:

Роберт Луис Стивенсон «Похищенный»
Robert Louis Stevenson «Kidnapped»

Книга о Шотландии
Роман «Похищенный», как и «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда», написан в Борнмуте. Отдельными главами печатался в юношеском журнале «Янг флокс», начиная с 1 мая 1886 года. И в июле же роман был опубликован отдельной книгой лондонским издательством «Кассел и Компания». Время действия романа 1751 год, место действия — Шотландия и омывающие её моря. В отличие от «Чёрной стрелы», где писатель не слишком заботился о исторической достоверности, даже откровенно говорил: «Читатели книги и читатели исторических документов — люди разных миров», «Похищенный» написан более тщательно. Стивенсон и сам побывал в тех местах, куда забросил странствовать своего героя — Д. Бальфура, и скурпулёзно работал над топографическими картами этих районов. Писал Стивенсон роман ради заработка (впрочем, все его писания преследуют исключительно меркантильные цели), однако его гений таков, что роман получился и читается с большим интересом. А вот денег писатель за него получил немного. Ему платили в журнале 30 шиллингов за тысячу слов. «Похищенный» — первая часть дилогии. Вторая называется «Катриона». Она была написана в 1893 году и в ней, как уверены литературоведы, Стивенсону впервые удался образ женщины. Интересно, что начинается «Катриона» ровно в то время, в какое завершилась история «похищенного» Дэвида Бальфура.

«Скерривор»
Курорт Бормунд Борнмут — морской курорт на юге Англии, на берегу Ла-Манша. Туда из Европы переехали Стивенсоны осенью 1884 года. Сначала жили в мебелированных комнатах, а весной Томас Стивенсон подарил им дом и 500 фунтов на обзаведение. Дом Луис Стивенсон назвал «Скеррвор» в честь отца. Скерривор — самый высокий в Шотландии маяк спроектирован и построен им. Кирпичный дом был весь одет плющом, перед домом имелась поросшая вереском лужайка. Из окон верхнего этажа было видно море. Фанни тут же занялась обустройством быта и значительно в том преуспела. Очевидец сообщал: «новое владение Стивенсона радовало глаз элегантностью и отличалось самыми современными удобствами…, хороший вкус хозяев в сочетании со стеснёнными средствами помогли им избежать чрезмерной роскоши, которая всегда вульгарна». Стивенсоны прожили в «Скерриворе» три года. Луис писал, жена ухаживала за ним, следила за здоровьем, хлопотала по хозяйству, работала в саду. «Моя жена — прекраснейшая из птиц. Я люблю её сейчас больше, чем раньше, чем всегда, и я удивляюсь ей ещё больше. И я никогда не думал раньше, что я достоин такого чудесного дара. Моя женитьба была самой счастливой в мире. Она для меня: жена, брат, сестра, дочь и дорогой товарищ. И я не променял бы её ни на богиню, ни на святую» — писал Стивенсон матери.

Отрывок из романа

«Мне хочется начать рассказ о моих приключениях с того памятного утра в
июне 1751 года, когда я в последний раз вынул ключ из дверей отчего дома. Я
вышел на дорогу, едва первые лучи блеснули на вершинах гор, а к тому
времени, как поравнялся с пасторским домом, в сиреневом саду уж
пересвистывались дрозды и завеса предрассветного тумана в долине стала
подниматься и таять.
Эссендинский священник мистер Кемпбелл, добрая душа, поджидал меня у
садовой калитки. Он спросил, позавтракал ли я, и, услыхав, что я не голоден,
обеими руками взял мою руку, продел себе под локоть и дружески пришлепнул.
— Так-то, Дэви, милок, — сказал он. — Провожу тебя до реки и
отправлю в путь-дорожку. Мы тронулись в молчании «.

Как именно заставить читателя сопереживать героям в той ситуации, когда очевиден благоприятный исход их приключений...

Как правильно чередовать эпизоды, держащие нервы в напряжении, со сценами, позволяющими перевести дух и расслабиться...

Как умудриться на одни и те же события посмотреть под разным углом зрения, не заставив при этом героев превратиться в парней, которые открывают рот лишь для того, чтобы познакомить весь свет с плодами позавчерашних размышлений автора...

Ибо Дэвид Бэлфур в некотором роде и есть образцовый «попаданец». Сидел себе человек до семнадцати лет в тихом селении на равнине, папаша-учитель и местный священник научили его чтить короля и церковь, начинили его голову проповедями, школьной латынью и благими намерениями, умудрившись при этом оставить без всякого понимания о том, как устроена реальная жизнь. И вдруг эта самая жизнь посредством козней богомерзкого дядюшки-скряги Эбенезера телепортирует мистера Дэвида в мир, где все для него дико и непонятно. Там живут полудикие горцы, не знакомые с английским языком, там кишат якобитские заговорщики и королевские шпионы. Там грабят на большой дороге те же самые люди, которые на следующий день вдруг удивят диковинным благородством...

И задача Дэвида состоит в том, чтобы выжить, не поступившись нравственными принципами, но при этом из наивного теленка с глазами на мокром месте превратиться в человека, чью дружбу будут ценить и уважать даже такие отчаянные головы как Алан Брэк Стюарт. И все это происходит постепенно, посредством множества набитых шишек и невпопад сказанных слов с полагающимися за этот невпопад последствиями. И происходит на периферии больших событий, где собственно и существуют обычные люди, если хотят быть целыми и невредимыми, оставшись при этом самими собой...

Вот бы это учесть авторам, у которых главный герой, попав в чужеродную жизненную обстановку, начинает сразу же поражать всех своими познаниями, легко и просто посрамляет дураковатых врагов, становится лучшим другом короля или советником Сталина, меняет ход истории и при этом даже, скотина такая, не страдает угрызениями совести...

Оценка: 9

Так получилось, что в «правильном» возрасте все подростковая приключенческая литература прошла мимо меня, Стивенсон в том числе. До сих пор я читала только историю Джекила и Хайда и сочла их ужасно скучными. А тут буквально по случайности наткнулась на «Похищенного», выбирая, что бы послушать в машине, и была искренне и приятно удивлена.

Нет, это все та же подростковая приключенческая литература, которой все и ожидали. Осиротевший юноша оправляется знакомиться к родным дядей, надеясь на его поддержку, но дядя оказывается злодеем, юноша попадает сначала к пиратам, потом на необитаемый остров, переживает различные приключения, но в итоге, конечно, возвращается, что называется, «со щитом». Удивительным является другое - то, как написано. Обычно такие истории бывают исключительно картонными, за что я их очень и не люблю. Вот герой, наделенный автором всеми добродетелями, кроме ума, вот злодеи, вот добрые помощники. Вот добро торжествует, вот добрые герои поступают исключительно правильно, а злые - исключительно плохо. Ну и дальше все прекрасно представляют себе этот жанр для пятилетних. Но у Стивенсона совсем не так. Начнем с того, что у героя таки есть мозги, способность здраво рассуждать, стоять на своем и защищать себя и свое мнение. И в этом ему, юноше, уступают многие взрослые. Прямо-таки поражает общая адекватность поведения героя и, вставая на его место, думаешь, что и сам бы вел себя так же. И именно эта адекватность поведения решительным образом сказывается на том, как воспринимается и сам приключенческий сюжет - все происходящее кажется очень реальным.

Дальше больше, не только герой, но и остальные персонажи, помимо зловредного дядюшки (который таки представляет из себя картонного злодея и труса с сомнительным обоснованием происхождения этих недостатков), тоже ведут себя как нормальные люди. Где-то выступают злодеями, где-то - наоборот. Юношу увозят силой на корабле, чтобы продать в рабство в Америке, но тем не менее, ему удается войти в дружеские отношения кое с кем из команды - что вполне логично, если небольшое число людей находятся много времени вместе. Отдельно впечатляет фигура Алана Брэга, внезапного и самого преданного из найденных Дэвидом друзей. Насколько изумительно выписанный характер! Стивенсону удалось создать персонажа очень живого и очень привлекательного, при этом с очень очевидными недостатками. Алан Брэг смел, но самовлюблен донельзя, преданный друг, но обижается на каждый пустяк и не отличается рассудительностью и самоконтролем. А сцена ссоры Дэвида с Аланом на пустоши, когда они обмениваются взаимными обвинениями, а потом Алан бросается спасать заболевшего мальчика, действительно достойна Достоевского. Это очень по-человечески вообще - без проблем пройти вдвоем все опасности и трудности и страшно поссориться из-за дружеских подколок. Кто не ссорился со своими самыми близкими из-за слов или даже тона?)

Роман «делает» не закрученный сюжет, а именно исключительная живость персонажей и то, что «положительные» герои не вызывают, как обычно, раздражения, а вызывают настоящую симпатию и интерес.

Оценка: 9

Как же замечательно, что этот роман попался мне в 11 лет! Как и советовал великий Стивенсон, я читал «Похищенного» долгими зимними вечерами, «...когда с уроками уже покончено...». Сколько радостных эмоций и напряженных переживаний мне довелось испытать; я бродил по лугам и горам Шотландии, мотался в море на бриге «Завет» и т.д и т.п! Однозначно, этот роман нужно прочитать юным ценителям классической приключенческой литературы, каковым я и являюсь до сих пор...

Оценка: 9

Стивенсон писал совсем разные романы - от мистическо-прекрасного «Дома в дюнах» до исторической «Чёрной стрелы». Наибольшую славу, конечно, приобрел роман «Остров сокровищ», чтение для подростков, и означенный роман предназначен для той же весёлой аудитории...

У парнишки умирает отец, он едет к дяде в родовое имение за наследством, дядя, не будь дураком, договаривается о похищении племяша сомнительными личностями... В общем, приключение, опасное, полное препятствий и сложностей. Ессно, по пути ему встречается отважный соратник, последователь Уоллеса, Роба Роя и принца Чарли... Как вы поняли, отважный шотландец-сепаратист.

Ещё одна приключенческая книжка от не самого дурного автора XIX в., с возможной скрытой пропагандой шотландского сепаратизма. Легко и доступно.

Оценка: 7

О вкусах не спорят, да и не надо, каждому свое. Вон скольким понравился этот роман. А вот мне абсолютно нет. Ну не интересна мне жизнь Шотландии в 18 веке, с интригами шотландских подпольщиков и английскими властями. В начале интрига с избавлением мешающего наследника, как-то заинтриговала. Но потом описание опасных приключений, про которые заранее знаешь, что кончатся хорошо,т.к. страниц еще много, как-то навеяло скуку. Одно поселение, другое, третье, то шотландские мятежники, то английские войска. Нет лучше уж в очередной раз перечитать ту же « Черную стрелу» или « Дом на дюнах», да хотя бы «Клуб самоубийц» вместе с « Алмазом раджи»

Но утверждать, что этот роман лучше « Острова сокровищ»- вот это насмешило. Ну... каждому своё.

Оценка: 5

Из всех приключенческих романов Стивенсона, прочитанных мной в детстве - этот самый любимый. Понравился даже больше всеми хвалимого «Острова сокровищ». Есть книги, которые можно перечитывать множество раз, с одинаковой радостью встречаясь с героями, давно ставшими для тебя друзьями. Эта книга из таких.