Когда мои родственники (тогда многочисленные, теперь, к сожалению, уже нет) думали, как бы меня назвать, и кто-то предложил имя Ксеня, были серьезные возражения. «Будут все звать Ксюшкой-поросюшкой», - почему-то решила моя прабабушка. Тем не менее решено было остановиться именно на этом имени. Слава богу, вышеозначенной рифмы я в свой адрес ни разу не слышала, да и в адрес других Ксень тоже (как известно, «Эхо Москвы» на них богато).
Любовь к свободе слова я почувствовала в 4 года. Именно в этом возрасте я попросила бабушкину соседку по даче показать мне маленьких курочек в курятнике, смотрела на них минут пять через полуоткрытую дверь, а потом выпустила всех, потому как решила, что несвобода – это возмутительно (впрочем, бабушкина соседка не была со мной согласна, курей потом ловили всем садоводческим товариществом). Случилось это в тогда еще советской Эстонии, куда я ездила на каникулы и с которой у меня связан первый журналистский опыт. В третьем классе я написала в газету родного города Железнодорожного (под названием «Знамя коммунизма») ма-а-аленькую статью о большой русско-эстонской дружбе и моей лучшей подруге, девочке Керсти. Потом в моей творческой карьере был большой перерыв, во время которого я успела до беспамятства увлечься биологией. Особенно привлекали меня насекомые, за которыми я с увлечением проползала с лупой, наверное, 3 или 4 лета подряд у себя на даче и не только. Но в 9 классе все же решила вернуться на журналистскую стезю и поступила в московскую школу №627 с лицейскими классами при телерадиокомпании «Останкино» (теперь их уже нет), а после нее – на факультет журналистики МГУ. Второй и почти весь третий курс проработала на маленьком районном кабельном телевидении, где была и швец и жнец и на дуде, как говорится, игрец. Освещала проблемы протекающих крыш, беседовала с сотрудниками ЖЭКов и устраивала телеигры для детей. Потом немного поработала внештатным корреспондентом на РЕН-ТВ. Ну а первой серьезной работой стало НТВ. Туда я попала во время большой летней практики, которую устраивал журфак. Почти всех, кто ее прошел, «бросили» на создание младшего брата программы «Сегодня» - городских новостей «Сегодня в столице», которые выходили на ТНТ. Для меня это был один из лучших периодов работы на ТВ, который, к сожалению, скоро закончился. Программа умерла вместе со старым НТВ, в ночь с 13 на 14 апреля 2001 года. Тогда мне пришлось сделать первый серьезный выбор в своей жизни, о котором я ничуть не жалею. Я стала работать на ТВ-6, потом ТВС, пережила два закрытия компании, после чего решила некоторое время отдохнуть от телевидения и пошла работать на «Эхо Москвы». Телевизионной наркоманией не страдаю, поэтому на радио себя чувствую прекрасно. Скучаю, конечно, по ТВ, но именно по тому, каким оно было; то же, что вижу сейчас, поводов для ностальгии не дает.
Помимо работы на радио, преподаю на журфаке орфографию и пунктуацию абитуриентам, язык которых порой дает богатый материал для рубрики «Ксеня по фене».
Очень люблю самодеятельность и надеюсь когда-нибудь устроить на «Эхе Москвы» большой капустник (в эфире или вне его).
Ранее - ведущая новостей «24» на РЕН ТВ. Бывшая ведущая новостей, ведущая и автор игры «Срочная новость» и рубрики о современном сленге «Ксеня по фене» в программе «Говорим по-русски» на Эхо Москвы. Ведущая программы «Бизнес. Персона» на 3-ем канале. Работала на НТВ, ТВ-6 и ТВС.
Работала на московском кабельном ТВ, корреспондентом телеканала REN TV. С 2000 года работала корреспондентом программы «Сегодня в столице» на канале «ТНТ».
Биография
Закончила телевизионное отделение факультета журналистики МГУ, затем - аспирантуру на кафедре стилистики русского языка. Кандидат филологических наук.
Лауреат Всероссийского конкурса работников электронных СМИ «За образцовое владение русским языком в профессиональной деятельности» в номинации «Лучший радиоведущий». Ксения Туркова также лауреат в номинации «Лучший радиокорреспондент» (по мнению пользователей Интернета).
Преподаватель кафедры стилистики русского языка факультета журналистики МГУ им. М. В. Ломоносова
Муж - Илья Кирия.
В 2008 году попала в киноленту фильма «С. С. Д.»
Ксе́ния Дми́триевна Турко́ва (28 января 1980 года , Железнодорожный Московской области) - российский журналист , кандидат филологических наук, колумнист «Московских новостей» , в прошлом - телеведущая (НТВ , ТВ-6 , ТВС и РЕН ТВ).
Биография
Телевидение
В 2004-2005 годах вела обзор прессы в программе «Сегодня утром » на канале НТВ , в 2007-2008 годах - программу «Бизнес. Персона» на «Третьем канале » . С 2008 по 2009 годы - ведущая новостей « » на РЕН ТВ .
Радио
Лауреат Всероссийского конкурса работников электронных СМИ «За образцовое владение русским языком в профессиональной деятельности» в номинации «Лучший радиоведущий».
С 2012 по август 2013 года - ведущая линейного эфира на радио Коммерсантъ FM .
С 18 марта 2014 года по 12 августа 2016 года работала на украинском «Радио Вести » , с лета 2013 года за полтора года выучила украинский язык. В дальнейшем начала сотрудничать с Общественным телевидением . В 2015 году участвовала в «Открытых диалогах» в Санкт-Петербурге в дискуссии, посвящённой языку ненависти . С 1 сентября 2016 года стала исполнительным продюсером проекта «Громадское на русском» Общественного телевидения
Личная жизнь
Фильмография
В 2008 году снималась в фильме «С. С. Д. » .
Напишите отзыв о статье "Туркова, Ксения Дмитриевна"
Примечания
Ссылки
- ЖЖ-автор - Туркова, Ксения Дмитриевна в «Живом Журнале »
Отрывок, характеризующий Туркова, Ксения Дмитриевна
Так всё вроде понемногу налаживалось и только иногда проскальзывающие разговоры о далёкой Франции становились всё реже и реже, пока в один прекрасный день не прекратились совсем. Надежды добраться туда никакой не было, и Серёгины видимо решили, что будет лучше, если эту рану никто не станет больше бередить...Мой папа в то время уже закончил школу, как ему и пророчили – с золотой медалью и поступил заочно в литературный институт. Чтобы помочь семье, он работал в газете «Известия» журналистом, а в свободное от работы время начинал писать пьесы для Русского драматического театра в Литве.
Всё вроде бы было хорошо, кроме одной, весьма болезненной проблемы – так как папа был великолепным оратором (на что у него и вправду, уже по моей памяти, был очень большой талант!), то его не оставлял в покое комитет комсомола нашего городка, желая заполучить его своим секретарём. Папа противился изо всех сил, так как (даже не зная о своём прошлом, о котором Серёгины пока решили ему не говорить) он всей душой ненавидел революцию и коммунизм, со всеми вытекающими из этих «учений» последствиями, и никаких «симпатий» к оным не питал... В школе он, естественно, был пионером и комсомольцем, так как без этого невозможно было в те времена мечтать о поступлении в какой-либо институт, но дальше этого он категорически идти не хотел. А также, был ещё один факт, который приводил папу в настоящий ужас – это участие в карательных экспедициях на, так называемых, «лесных братьев», которые были не кем-то иным, как просто такими же молодыми, как папа, парнями «раскулаченных» родителей, которые прятались в лесах, чтобы не быть увезёнными в далёкую и сильно их пугавшую Сибирь.
За несколько лет после пришествия Советской власти, в Литве не осталось семьи, из которой не был бы увезён в Сибирь хотя бы один человек, а очень часто увозилась и вся семья.
Литва была маленькой, но очень богатой страной, с великолепным хозяйством и огромными фермами, хозяева которых в советские времена стали называться «кулаками», и та же советская власть стала их очень активно «раскулачивать»... И вот именно для этих «карательных экспедиций» отбирались лучшие комсомольцы, что бы показать остальным «заразительный пример»... Это были друзья и знакомые тех же «лесных братьев», которые вместе ходили в одни и те же школы, вместе играли, вместе ходили с девчонками на танцы... И вот теперь, по чьему-то сумасшедшему приказу, вдруг почему-то стали врагами и должны были друг друга истреблять...
После двух таких походов, в одном из которых из двадцати ушедших ребят вернулись двое (и папа оказался одним из этих двоих), он до полусмерти напился и на следующий день написал заявление, в котором категорически отказывался от дальнейшего участия в любых подобного рода «мероприятиях». Первой, последовавшей после такого заявления «приятностью» оказалась потеря работы, которая в то время была ему «позарез» нужна. Но так как папа был по-настоящему талантливым журналистом, ему сразу же предложила работу другая газета – «Каунасская Правда» – из соседнего городка. Но долго задержаться там, к сожалению, тоже не пришлось, по такой простой причине, как коротенький звонок «сверху»... который вмиг лишил папу только что полученной им новой работы. И папа в очередной раз был вежливо выпровожен за дверь. Так началась его долголетняя война за свободу своей личности, которую прекрасно помнила уже даже и я.
Вначале он был секретарём комсомола, из коего несколько раз уходил «по собственному желанию» и возвращался уже по желанию чужому. Позже, был членом коммунистической партии, из которой также с «большим звоном» вышвыривался и тут же забирался обратно, так как, опять же, немного находилось в то время в Литве такого уровня русскоговорящих, великолепно образованных людей. А папа, как я уже упоминала ранее, был великолепным лектором и его с удовольствием приглашали в разные города. Только там, вдали от своих «работодателей», он уже опять читал лекции не совсем о том, о чём они хотели, и получал за это всё те же самые проблемы, с которых началась вся эта «канитель»...
Я помню как в одно время (во времена правления Андропова), когда я уже была молодой женщиной, у нас мужчинам категорически запрещалось носить длинные волосы, что считалось «капиталистической провокацией» и (как бы дико сегодня это не звучало!) милиция получила право задерживать прямо на улице и насильно стричь носящих длинные волосы людей. Это случилось после того, как один молодой парень (его звали Каланта) сжёг себя живьём на центральной площади города Каунас, второго по величине города Литвы (именно там тогда уже работали мои родители). Это был его протест против зажима свободы личности, который перепугал тогда коммунистическое руководство, и оно приняло «усиленные меры» по борьбе с «терроризмом», среди которых были и «меры» глупейшие, которые только усилили недовольство живущих в то время в Литовской республике нормальных людей...
Мой папа, как свободный художник, которым, поменяв несколько раз за это время свою профессию, он тогда являлся, приходил на партсобрания с длиннющими волосами (которые, надо отдать должное, у него были просто шикарные!), чем взбесил своё партийное начальство, и в третий раз был вышвырнут из партии, в которую, через какое-то время, опять же, не по своей воле, обратно «угодил»... Свидетелем этому была я сама, и когда я спросила папу, зачем он постоянно «нарывается на неприятности», он спокойно ответил:
– Это – моя жизнь, и она принадлежит мне. И только я отвечаю за то, как я хочу её прожить. И никто на этой земле не имеет права насильно навязывать мне убеждения, которым я не верю и верить не хочу, так как считаю их ложью.
Именно таким я запомнила своего отца. И именно эта его убеждённость в своём полном праве на собственную жизнь, тысячи раз помогала мне выжить в самых трудных для меня жизненных обстоятельствах. Он безумно, как-то даже маниакально, любил жизнь! И, тем не менее, никогда бы не согласился сделать подлость, даже если та же самая его жизнь от этого зависела бы.
Вот так, с одной стороны борясь за свою «свободу», а с другой – сочиняя прекрасные стихи и мечтая о «подвигах» (до самой своей смерти мой папа был в душе неисправимым романтиком!), проходили в Литве дни молодого Василия Серёгина... который всё ещё понятия не имел, кем он был на самом деле, и, если не считать «кусачих» действий со стороны местных «органов власти», был почти полностью счастливым молодым человеком. «Дамы сердца» у него пока ещё не было, что, наверное, можно было объяснить полностью загруженными работой днями или отсутствием той «единственной и настоящей», которую папе пока что не удалось найти...
