Сочинения по литературе: Нет величия там, где нет простоты "Война и мир" - русская национальная эпопея, в которой нашел свое отражение характер великого народа в тот момент, когда решались его исторические судьбы. Толстой, стремясь охватить все, что он знал и чувствовал в это время, дал в романе свод быта, нравов, духовной культуры, верований и идеалов народа. То есть главной задачей Толстого было раскрытие "характера русского народа и войска", для чего он и использовал образы Кутузова (выразителя идей народных масс) и Наполеона (человека, олицетворяющего антинародные интересы). Л. Н. Толстой в романе изображает действительно великих людей, имена которых помнят сейчас и будут помнить в будущем. У Толстого был свой взгляд на роль личности в истории. У каждого человека две жизни: личная и стихийная. Толстой говорил, что человек сознательно живет для себя, но служит бессознательным орудием для достижения общечеловеческих целей. Роль личности в истории ничтожно мала.
Даже самый гениальный человек не может по своему желанию направлять движение истории. Ее творят массы, народ, а не отдельная личность, возвысившаяся над народом. Но Лев Николаевич и не отрицает роли человека в истории, он признает обязанность действовать в границах возможного за каждым. По его мнению, имени гения заслуживает тот из людей, кто одарен способностью проникать в ход исторических событий, постигать их общий смысл. Таких единицы. К ним и относится Михаил Илларионович Кутузов.
Он является выразителем патриотического духа и нравственной силы русской армии. Это талантливый и, когда надо, энергичный полководец. Толстой подчеркивает, что Кутузов - народный герой. В романе он предстает как истинно русский человек, чуждый притворства, мудрый исторический деятель. Главное для Льва Толстого в положительных героях - связь с народом. Наполеон, который противопоставляется Кутузову, подвергается уничтожающему разоблачению, потому что он избрал для себя роль "палача народов"; Кутузов же возвеличивается как полководец, умеющий подчинять все свои мысли и действия народному чувству. "Мысль народная" выступает против захватнических войн Наполеона и благословляет освободительную борьбу. Народ и армия оказали в 1812 году Кутузову доверие, которое он оправдал. Русский полководец стоит явно выше Наполеона.
Он не покидал свою армию, появлялся в войсках во все важнейшие моменты войны. И тут мы можем говорить о единстве духа Кутузова и армии, о глубокой их связи. Патриотизм полководца, его уверенность в силе и мужестве русского солдата, передавались армии, которая, в свою очередь, ощущала тесную связь с Кутузовым. Он разговаривает с солдатами на простом русском языке. Даже возвышенные слова в его устах звучат буднично и противостоят лживой мишуре фраз Наполеона.
Так, например, Кутузов говорит Багратиону: "Благословляю тебя на великий подвиг". А Наполеон перед Шенграбенским сражением обращается к своим войскам с длинной воинственной речью, обещая им неиссякаемую славу. Кутузов такой же, как и солдаты. Можно сравнить его, когда он в походной обстановке называет обычного солдата голубчиком, обращается к армии с простыми словами благодарности, и его же, потухшего и безучастного, при парадной встрече с царем. Он верил в победу над врагом, и эта вера передавалась армии, что способствовало подъему настроения солдат и офицеров. Рисуя единство Кутузова и армии, Толстой приводит читателя к мысли о том, что победоносный исход войны определился прежде всего высоким боевым духом войска и народа, чего у французской армии не было.
Наполеон же не поддерживал свои войска в трудную минуту. Во время Бородинского сражения он находился так далеко, что (как это и оказалось впоследствии) ни одно распоряжение его во время сражения не могло быть исполнено. Наполеон - наглый и жестокий завоеватель, действия которого нельзя оправдать ни логикой истории, ни потребностями французского народа. Если Кутузов воплощает народную мудрость, то Наполеон - выразитель ложной мудрости. По словам Толстого, он верил в себя, а весь мир верил в него. Это человек, для которого интересно только то, что происходило в его душе, а остальное не имело значения. Насколько Кутузов выражает интересы народа, настолько Наполеон жалок в своем эгоизме.
Он противопоставляет свое "я" истории и тем обрекает себя на неминуемое крушение. Отличительной чертой характера Наполеона было также позерство. Он самовлюбленный, самонадеянный, упоен успехом. Кутузов же, наоборот, очень скромен: он никогда не кичился своими подвигами.
Русский полководец лишен какой бы то ни было рисовки, хвастовства, что является одной из черт русского национального характера. Наполеон начал войну, жестокую и кровопролитную, не заботясь о людях, которые погибают в результате этой борьбы. Его армия - армия разбойников и мародеров. Она захватывает Москву, где в течение нескольких месяцев уничтожает запасы питания, культурные ценности... Но все-таки русский народ побеждает.
При столкновении с этой массой, поднявшейся на защиту Родины, Наполеон из высокомерного завоевателя превращается в трусливого беглеца. На смену войне приходит мир, а "чувство оскорбления и мести" сменяется "презрением и жалостью" у русских солдат. Противопоставляется и внешность наших героев. В изображении Толстого у Кутузова выразительная фигура, походка, жесты, мимика, то ласковый, то насмешливый взгляд. Он пишет: "...простая, скромная, и потому истинно величественная фигура не могла улечься в ту лживую форму европейского героя, мнимо управляющего людьми, которую придумали".
Наполеон же обрисован прямо-таки сатирически. Толстой изображает его маленьким человечком с неприятно-притворной улыбкой (тогда как о Кутузове пишет: "Лицо его становилось все светлее и светлее от старческой кроткой улыбки, звездами морщившейся в углах губ и глаз"), с жирной грудью, круглым животом, жирными ляжками коротеньких ног. Кутузов и Наполеон - антиподы, но в то же время оба являются великими людьми. Однако, если следовать теории Толстого, подлинным гением из этих двух известных исторических личностей можно назвать лишь Кутузова. Это подтверждают слова писателя: "Нет величия там, где нет простоты". Лев Николаевич Толстой правдиво изобразил русского и французского полководцев, а также создал живую картину российской действительности первой половины XIX века. Сам Толстой высоко оценил свое произведение, сравнивая его с "Илиадой".
Действительно, "Война и мир" является одним из самых значительных произведений не только русской, но и мировой литературы. Один голландский писатель говорил: "Если бы Господь захотел написать роман, он не смог бы этого сделать, не взяв за образец "Войну и мир". Я думаю, с этой мыслью нельзя не согласиться.
От Гость >>
2. Фраза Л.Н. Толстого «Нет и не может быть величия там, где нет…» завершается словом(ами):
а) самолюбия;
б) великих поступков;
в) стремления к славе;
г) простоты, добра и правды.
3.Кольцевую композицию имеет стихотворение Ф.И. Тютчева:
а) «Последняя любовь»;
б) «О, как убийственно мы любим...»;
в) «Цицерон»;
г) «Silentium!»
4.Стихотворный размер приведенного отрывка:
«Быть можно дельным человеком
И думать о красе ногтей.
К чему бесплодно спорить с вами?
Обычай деспот меж людей».
а) ямб;
б) хорей;
в) дактиль;
г) амфибрахий;
д) анапест.
5.Относительно короткий текст, помещённый автором перед произведением или его частью и призванный кратко выразить идейный смысл следующего за ним текста:
а) эпиграф;
б) заглавие;
в) пролог.
г) эпилог.
ІІ уровень
Допишите правильный ответ
6.Литература 60-х годов XX века точно определяется метафорой, которую ввел в обиход Илья Эренбург в 1955 г. Это метафора ____________________________________________.
7.«Мысль изреченная есть ложь» – это строка, ставшая формулой, выражающей сущность романтического мировосприятия, из стихотворения ____________________________ (название) ______________________(автор).
8.Стихотворный размер приведённого отрывка из стихотворения К. Бальмонта „Новолуние” _________________________________________________________________.
«Серп луны молодой
Вместе с пышной звездой,
В голубой вышине,
Ярко видится мне».
9.Отрицание этики в искусстве, отказ от синтаксической организации речи, введение неязыковых форм в текст: нотных и математических знаков и пр., отказ от классических поэтических размеров и рифм, утверждение права на увеличение словаря произвольными и производными словами – эстетические принципы литературного направления__________________________________________________________________.
10.Элемент композиции, где художественный конфликт достигает критической точки своего развития и требует обязательного немедленного разрешения, _____________________________________________________________________________.
В “Войне и мире” Л. Н. Толстой спорит с распространенным в России и за рубежом культом выдающейся исторической личности. Этот культ опирался на учение немецкого философа Гегеля. По Гегелю, ближайшими проводниками Мирового Разума, определяющего судьбы народов и государств, являются великие люди, которые первыми угадывают то, что дано понять только им и не дано понять человеческой массе, пассивному материалу истории. Великие люди у Гегеля всегда опережают свое время, а потому оказываются гениальными одиночками, вынужденными деспотически подчинять себе косное и инертное большинство. Л. Н. Толстой был не согласен с Гегелем.
У Л. Н. Толстого не исключительная личность, а народная жизнь в целом оказывается наиболее чутким организмом, откликающимся на скрытый смысл исторического движения. Призвание великого человека заключается в умении прислушиваться к воле большинства, к “коллективному субъекту” истории, к народной жизни. Наполеон в глазах писателя – индивидуалист и честолюбец, вынесенный на поверхность исторической жизни темными силами, овладевшими на время сознанием французского народа. Бонапарт – игрушка в руках этих темных сил, и Толстой отказывает ему в величии потому, что ” нет величия там, где нет простоты, добра и правды”.
Л. Толстой рассуждает так: народ – решающая сила истории, но эта сила – лишь орудие Провидения. Величие Кутузова заключается в том, что он действует, считаясь с волей Провидения. Он лучше других понимает эту волю и во всем подчиняется ей, отдавая соответствующие распоряжения. Так, например, путь французов в 1812 году до Москвы и обратно был определен свыше. Кутузов тем и велик, что понял это и не препятствовал врагам, поэтому он и сдал Москву без боя, сохранив армию. Если бы он дал сражение, то результат был бы тот же: французы вошли бы в Москву, но армии у Кутузова не было бы, одержать победу он не мог бы.
Для понимания Толстым смысла деятельности Кутузова характерна сцена военного совета в Филях, где Кутузов сетует: “Когда, когда же было сделано то, что оставлена Москва, и кто виноват в этом? ” Так ведь именно Кутузов полчаса назад в той же избе отдал приказание отступить за Москву! Кутузов-человек горюет, а Кутузов-полководец не может поступить иначе.
Раскрывая величие Кутузова-полководца, Толстой подчеркивал: “Кутузов знал, что есть что-то сильнее и значительнее его воли – это неизбежный ход событий, и он умеет видеть их, понимать их значение и ввиду этого значения умеет отрешаться от участия в этих событиях, от своей личной воли, направленной на другое”. Общая оценка Кутузова у Толстого повторяет пушкинскую характеристику: “Кутузов один облечен был в народную доверенность, которую так чудно он оправдал!” У Толстого это замечание создает основу художественного образа.
Антитезой образу Кутузова является Наполеон, который в изображении Толстого ориентирован не на “неизбежный ход событий”, а на собственный произвол, в своих решениях он не считается с обстоятельствами. Поэтому Наполеон и терпит поражение, и Толстой осмеивает его. Эта антитеза последовательно проведена в романе: если для Кутузова характерен отказ от всего личного, подчинение своих интересов интересам народа, то Наполеон – воплощение яичного начала с представлением о себе как о творце истории, Кутузову свойственны скромность и простота, искренность и правдивость, Наполеону – высокомерие, тщеславие, лицемерие и позерство. Кутузов относится к войне как к злому и бесчеловечному делу я признает только оборонительную войну, для Наполеона же война – средство порабощения народов и создания мировой империи,
Итоговая характеристика Наполеона очень смелая, она выражает толстовское оригинальное понимание его роли: “Наполеон во все время своей деятельности был подобен ребенку, который, держась за тесемочки, привязанные внутри кареты, воображает, что он правит”.
Для Толстого Бонапарт в громадной движущейся картине, которая стояла перед его глазами, вовсе не был главной силой, а был частностью: если субъективно он считал, что перекраивает судьбы народов, объективно жизнь шла своим чередом, ей не было дела до планов императора. Таков вывод, к которому приходит Толстой в изучения Наполеона. Писателя не интересует количество выигранных гениальным полководцем сражений, число покоренных государств, он подходит к Наполеону с иной мерой.
В романе-эпопее Толстой дает универсальную русскую формулу героического. Он создает два символических характера, между которыми в различной близости к тому или другому полюсу располагаются все остальные.
На одном полюсе – классически тщеславный Наполеон, на другом – классически демократичный Кутузов. Эти герои представляют стихию индивидуалистического обособления (“войну”) и духовные ценности “мира”, или единения людей. “Простая, скромная и потому истинно величественная фигура” Кутузова не укладывается “в ту лживую формулу европейского героя, мнимо управляющего людьми, которую придумала история”.
Кутузов свободен от действий и поступков, диктуемых личными соображениями, тщеславными целями, индивидуалистическим произволом. Он весь проникнут чувством общей необходимости, и наделен талантом жизни “миром” с многотысячным коллективом вверенных ему людей. “Источник необычайной силы” и особой русской мудрости Кутузова Толстой видит в “том народном чувстве, которое он несет в себе во всей чистоте и силе его”.
“Признание величия, неизмеримого мерой хорошего и дурного”, Толстой считает безобразным. Такое “величие” “есть только признание своей ничтожности и неизмеримой малости”. Ничтожным и слабым в своем смешном эгоистическом “величии” предстает Наполеон. “Нет поступка, нет злодеяния или мелочного обмана, который бы он совершил, и который тотчас же в устах его окружающих не отразился бы в форме великого деяния”. Агрессивной толпе нужен культ Наполеона для оправдания своих преступлений против человечества.
(No Ratings Yet)
Ви зараз читаєте: “Нет величия там, где нет простоты, добра и правды” (противопоставление Кутузова и Наполеона в романе-эпопее “Война и мир”) Казалось бы, в этой-то кампании бегства французов, когда они делали все то, что только можно было, чтобы погубить себя; когда ни в одном движении этой толпы, начиная от поворота на Калужскую дорогу и до бегства начальника от армии, не было ни малейшего смысла, — казалось бы, в этот период кампании невозможно уже историкам, приписывающим действия масс воле одного человека, описывать это отступление в их смысле. Но нет. Горы книг написаны историками об этой кампании, и везде описаны распоряжения Наполеона и глубокомысленные его планы — маневры, руководившие войском, и гениальные распоряжения его маршалов. Отступление от Малоярославца тогда, когда ему дают дорогу в обильный край и когда ему открыта та параллельная дорога, по которой потом преследовал его Кутузов, ненужное отступление по разоренной дороге объясняется нам по разным глубокомысленным соображениям. По таким же глубокомысленным соображениям описывается его отступление от Смоленска на Оршу. Потом описывается его геройство при Красном, где он будто бы готовится принять сражение и сам командовать, и ходит с березовой палкой и говорит: — J"ai assez fait l"Empereur, il est temps de faire le général, — и, несмотря на то, тотчас же после этого бежит дальше, оставляя на произвол судьбы разрозненные части армии, находящиеся сзади. Потом описывают нам величие души маршалов, в особенности Нея, величие души, состоящее в том, что он ночью пробрался лесом в обход через Днепр и без знамен и артиллерии и без девяти десятых войска прибежал в Оршу. И, наконец, последний отъезд великого императора от геройской армии представляется нам историками как что-то великое и гениальное. Даже этот последний поступок бегства, на языке человеческом называемый последней степенью подлости, которой учится стыдиться каждый ребенок, и этот поступок на языке историков получает оправдание. Тогда, когда уже невозможно дальше растянуть столь эластичные нити исторических рассуждений, когда действие уже явно противно тому, что все человечество называет добром и даже справедливостью, является у историков спасительное понятие о величии. Величие как будто исключает возможность меры хорошего и дурного. Для великого — нет дурного. Нет ужаса, который бы мог быть поставлен в вину тому, кто велик. — «C"est grand!» — говорят историки, и тогда уже нет ни хорошего, ни дурного, а есть «grand» и «не grand». Grand — хорошо, не grand — дурно. Grand есть свойство, по их понятиям, каких-то особенных животных, называемых ими героями. И Наполеон, убираясь в теплой шубе домой от гибнущих не только товарищей, но (по его мнению) людей, им приведенных сюда, чувствует que c"est grand, и душа его покойна. «Du sublime (он что-то sublime видит в себе) au ridicule il n"y a qu"un pas», — говорит он. И весь мир пятьдесят лет повторяет: «Sublime! Grand! Napoléon le grand! Du sublime au ridicule il n"y a qu"un pas». И никому в голову не придет, что признание величия, неизмеримого мерой хорошего и дурного, есть только признание своей ничтожности и неизмеримой малости. Для нас, с данной нам Христом мерой хорошего и дурного, нет неизмеримого. И нет величия там, где нет простоты, добра и правды.
Довольно уже я представлял императора, теперь время быть генералом. «Это величественно!» ...величественное... «От величественного до смешного только один шаг...» «Величественное! Великое! Наполеон великий! От величественного до смешного только шаг».
Когда я пишу историческое, я люблю быть до малейших подробностей верным действительности.
Л. Н. Толстой
Что же такое простота, правда, доброта? Всесилен ли человек, обладающий всеми этими свойствами характера? Эти вопросы часто задаются людьми, но ответить на них очень не про сто. Обратимся к классике. Пусть она поможет в этом разобраться. Имя Льва Николаевича Толстого знакомо нам с раннего детства. Но вот прочитан роман “Война и мир”. Это великое произведение заставляет по-иному смотреть на поставленные вопросы. Как часто упрекали Толстого в том, что он исказил историю тысяча восемьсот двенадцатого года, что он исказил действующих лиц Отечественной войны. По мысли великого писателя, история-наука и история-искусство имеют различия. Искусство может проникать в самые отдаленные эпохи и передавать сущность прошедших событий и внутренний мир людей, в них участвовавших. Действительно, история-наука делает упор на частностях и подробностях событий, ограничиваясь лишь их внешним описанием, а история-искусство охватывает и передает общий ход событий, в то же время проникая в их глубину. Это надо иметь в виду, оценивая исторические события в романе “Война и мир”.
Откроем страницы этого произведения. Салон Анны Павловны Шерер. Здесь впервые возникает острый спор о Наполеоне. Его начинают гости салона знатной дамы. Закончится этот спор лишь в эпилоге романа.
Для автора не только не было ничего привлекательного в Наполеоне, но, напротив, Толстой всегда считал его человеком, у которого были “помрачены ум и совесть”, и поэтому все его поступки “были слишком противоположны правде и добру...”. Не государственный деятель, умеющий читать в умах и душах людей, а избалованный, капризный и самовлюбленный позер - таким предстает император Франции во многих сценах романа. Вот, встретив русского посла, он “взглянул в лицо Балашева своими большими глазами и тотчас же стал смотреть мимо него”. Немного задержимся на этой подробности и сделаем вывод, что Наполеона не интересовала личность Балашева. Видно было, что только то, что происходило в его душе, имело интерес для него. Ему казалось, что все в мире зависит только от его воли.
Может быть, рано делать вывод из такого частного случая, как невнимание Наполеона к русскому послу? Но этой встрече предшествовали и другие эпизоды, в которых также проявилась эта манера императора “смотреть мимо” людей. Вспомним тот момент, когда польские уланы, чтобы угодить Бонапарту, бросаются в реку Вилию. Они тонули, а Наполеон спокойно сидел на бревне и занимался другими делами. Вспомним сцену поездки императора по Аустерлицкому полю сражения, где он проявил полнейшее равнодушие к убитым, раненым и умирающим.
Мнимое величие Наполеона с особенной силой обличается в сцене, изображающей его на Поклонной горе, откуда он любо вался дивной панорамой Москвы. “Вот она, эта столица; она лежит у моих ног, ожидая судьбы своей... Одно мое слово, одно движение моей руки, и погибла эта древняя столица...” Так думал Наполеон, напрасно ожидавший депутацию “бояр” с ключами от величественного города, раскинувшегося перед его глазами. Нет. Не пошла Москва к нему “с повинной головою”.
А где же есть это величие? Оно там, где добро и справедливость, там, где дух народа. Согласно “мысли народной” и создал Толстой образ Кутузова. Из всех исторических лиц, изображенных в “Войне и мире”, одного его писатель называет истинно великим человеком. Источник, давший полководцу необычайную силу прозрения смысла совершавшихся событий, “лежал в этом народном чувстве, которое он носил в себе во всей чистоте и силе”.
Сцена военного смотра. Кутузов прошел по рядам, “изредка останавливаясь и говоря по нескольку ласковых слов офицерам, которых он знал по турецкой войне, а иногда и солдатам. Поглядывая на обувь, он несколько раз грустно покачивал головой...” Фельдмаршал узнает и сердечно приветствует своих старых сослуживцев. Он вступает в разговор с Тимохиным. Встречаясь с солдатами, русский полководец умеет найти общий с ними язык, нередко пускает в ход забавную шутку, а то и стариковское добродушное ругательство.
Чувство любви к Родине было заложено в душе каждого русского солдата и в душе старого главнокомандующего. В отличие от Бонапарта русский полководец не считал руководство военными операциями своего рода игрой в шахматы и никогда не приписывал себе главную роль в успехах, достигнутых его армиями. Фельдмаршал не по-наполеоновски, а по-своему руководил сражениями. Он был убежден, что решающее значение в войне имеет “дух войска”, и все свои усилия направлял на то, чтобы им руководить. Во время сражений Наполеон ведет себя нервно, стараясь удержать в своих руках все нити управления боем. Кутузов же действует сосредоточенно, доверяет командирам - своим боевым соратникам, верит в мужество своих воинов.
Не Наполеон, а русский главнокомандующий берет на свои плечи всю полноту ответственности, когда обстановка требует тяжелейших жертв. Трудно забыть полную тревоги сцену военного совета в Филях. Кутузов объявил о своем решении оставить Москву без боя и отступить в глубину России! В те страшные часы перед ним встал вопрос: “Неужели это я допустил до Москвы Наполеона? И когда же я это сделал?” Трудно и больно ему думать об этом, но он собрал все свои душевные и физические силы и не поддался отчаянию. Уверенность в победе над врагом, в правоте своего дела русский главнокомандующий сохраняет до конца. Он внушает эту уверенность всем - от генерала до солдата. Только один Кутузов мог предположить Бородинское сражение. Только он один мог отдать Москву неприятелю ради спасения России, ради спасения армии, ради того, чтобы выиграть войну. Все действия полководца подчинены одной цели - победить врага, изгнать его с русской земли. И только когда война выиграна, Кутузов прекращает свою деятельность главнокомандующего.
Важнейшая сторона облика русского полководца - живая связь с народом, проникновенное понимание его настроений и дум. В умении учитывать настроение масс - мудрость и величие главнокомандующего.
Наполеон и Кутузов -два полководца, два исторических лица с разной сутью, целью и назначением в жизни. “Кутузовское” начало как символ народного противостоит “наполеоновскому”, антинародному, бесчеловечному. Вот почему всех любимых героев Толстой уводит от “наполеоновских” принципов и ставит их на путь сближения с народом. Поистине “величия нет там, где нет простоты, добра и правды”.
