Российский историк В. О. Ключевский в конце XIX в. сформировал, а в 1904 г. опубликовал иное, хотя столь же поверхностное объяснение. Первоначальные племенные различия, по его мнению, стали уже, неразличимы к XIII в., когда Русь распалась на две мало связанные между собой области - южную (киевскую) и северо-восточную. «Великорусское племя... было делом новых разнообразных влияний, начавших действовать после этого разрыва народности», причем немалую роль сыграло взаимодействие с местным «инородческим» населением (по современной терминологии - субстратом), а также адаптация к природным условиям Волго-Окского междуречья. Южный же центр в результате татарского нашествия обезлюдел, а его уцелевшее население отхлынуло на территорию Польши и Великого княжества Литовского. В XV-XVI вв. его потомки вторично заселили степные окраины, смешавшись «с бродившими здесь остатками старинных кочевников», что и привело к сложению «малорусского племени как ветви русского народа» (6). Происхождение белорусов В. О. Ключевский вообще не затронул, но из общей схемы можно заключить, что его также можно было бы объяснить лишь «новыми разнообразными влияниями» XIII-XVI вв.
Все предложенные в дальнейшем объяснения этногенеза восточнославянских народов можно свести либо к одной из этих двух крайних позиций, либо к их комбинации в разных пропорциях. При этом вырисовывается достаточно характерная закономерность: представители украинского и белорусского национальных движений в целом склонялись к «племенной концепции», т. е. постулировали изначальные различия предков трех народов, а российские (позднее - ортодоксальные советские) исследователи явно смещали акцент в сторону вторичных влияний, разорвавших некогда единый этнос.
Две наиболее разработанные версии были предложены на рубеже XX в. А. А. Шахматовым и Е. Ф. Карским. Первый из них признавал разделение племен «Повести временных лет» на три группы говоров (северную, среднюю и южную), но полагал, что эти группы испытали нивелирующее взаимовлияние в эпоху Киевской Руси и послужили только основой для сформирования восточнославянских народов. В целом же этот процесс состоялся уже после татарского нашествия, в рамках новых государств - Московского и Литовского. В частности, белорусская народность сложилась на базе западной ветви среднерусской группы говоров, но благодаря прежде всего политической изоляции от восточных и северных говоров, эволюционировавших в направлении русского языка (7).
Е. Ф. Карский вслед за Н. И. Костомаровым усматривал истоки эт-нообразующих черт в особенностях древнеславянских племен. Но, поскольку в его время понятие «Белоруссия» стало значительно шире, включая жителей Полесья и верхнего Понеманья, механическое сопоставление белорусов с кривичами стало невозможным. Е. Ф. Карский указал на три древнерусских племени, давших начало белорусскому этносу: кривичей, дреговичей и радимичей. Но сложение единой народности на их основе он датировал более поздним временем - XIII-XIV вв., когда потомки указанных племен вошли в состав Великого княжества Литовского. Таким образом, решающими были все же вторичные влияния, хотя Е. Ф. Карский, по сути дела, так и не конкретизировал, в чем же они заключались (8).
В качестве примера эволюции «племенной концепции» интересна версия, предложенная деятелем белорусского национального возрождения В. Ластовским. Она была сформулирована в предисловии к изданному им в 1924 г. «Подручному русско-кривскому (белорусскому) словарю» (9). Уже в Х веке, по мнению В. Ластовского, белорусы представляли собой полностью сформировавшийся народ, который выступает под именем «кривичи», а ряд племен «Повести временных лет»: дреговичи, древляне, радимичи, вятичи (а также упомянутые им по явному недоразумению «горяне») - представляли собой просто ветви единого «кривского племени». Именно племенные особенности были, по его мнению, ключевыми в образовании белорусского («кривского») народа, а все вторичные воздействия (вхождение в состав Руси, принятие христианства, литовское, а затем польское и российское владычество) лишь размывали чистоту древнего этноса, которую надлежит по мере возможности сохранить и возродить. Интересно, что В. Ластовский совершенно не замечал порочного круга, лежащего в основе его концепции: основанием для включения древних племен в состав «кривского племени» служила их локализация на территории, которая в начале XX века была этнически белорусской, в то время как своеобразие данной территории объяснялось наследием этих же племен.
Развитие противоположной идеи привело к оформлению в советской историографии концепции «древнерусской народности». Вслед за Ключевским и отчасти Шахматовым ее сторонники утверждали, что уже в эпоху Киевской Руси племенные отличия утратили свое значение, а главные отличительные черты восточнославянских народов возникли позднее, после распада Руси и раздела ее территории между Московским государством и Великим княжеством Литовским (ВКЛ). В духе этой концепции в 40-е гг. был предложен ряд попыток объяснить причины появления белорусского этноса и его отличия от русского"". Основными факторами постулировались политическое объединение в рамках ВКЛ и экономические связи между отдельными областями будущей белорусской территории, причем механизм действия этих факторов не объяснялся. Вышедшие затем работы А. Н. Тихомирова и Л. В. Черепнина довольно детально обосновывали ключевую роль периода Киевской Руси для формирования восточнославянского единства в форме древнерусской народности (11). Вопрос о причинах различий при этом совершенно отступил на задний план. В сфере языкознания идея вторичности отличительных черт восточнославянских языков нашла развитие в работах Ф. П. Филина. Он обосновывал сложение к первой половине XII в. общерусского языка. в котором выделял северную и южную этнографические зоны. Образование трех восточнославянских языков было, по его мнению, результатом последующих эволюционных процессов. В частности, в западной части общерусского ареала примерно в XIV-XVI вв. развились такие вторичные явления, как отвердение звука «р», «дзекание» и другие характерные особенности белорусского языка (12). Причины подобных новаций лингвисты склонны объяснять внутренними законами развития языка (по аналогии с биологией их можно назвать своего рода «мутациями»).
Московский археолог В. В. Седов, опираясь главным образом на данные археологии и топонимики, в ряде работ сформулировал концепцию, которую можно условно назвать «субстратной» (13). Согласно этой теории, первоначально единый славянский массив при расселении по территории Восточной Европы наслоился на разные этнические субстраты. На территории современной Белоруссии славяне смешались с племенами балтской языковой группы, родственными литовцам и латышам. Ассимилированные потомки древних балтов привнесли в культуру и язык кривичей, дреговичей и радимичей самобытные черты, которые впоследствии не исчезли полностью в эпоху Киевской Руси и вновь проступили после ее распада. Именно на их основе произошла интеграция потомков указанных племен в единый белорусский этнос. Эта концепция в советский период встретила довольно холодный прием, в основном по идеологическим соображениям. Во-первых, приверженцев официальной догмы настораживал сам акцент на различия, а не на общность. Во-вторых, слишком бросалось в глаза сходство с «племенной концепцией», приверженцы которой в то время носили ярлык «буржуазных националистов».
Ситуация резко изменилась после образования на территории бывшего СССР новых независимых государств. Как и можно было ожидать, «племенная» и родственная ей «субстратная» концепции стали пользоваться повышенной популярностью. В статье В. П. Грицкевича «Какой быть белорусской исторической науке», появившейся в 1992 г., приведен целый перечень «мифов и умолчаний, которые на протяжении последних десятилетий сложились в советской белорусской исторической науке и с помощью историков укоренились в сознании людей». Среди них названы и мифы «о прогрессивной роли славянского элемента в формировании белорусского этноса», «об общей древнерусской народности», а также «о запоздалом до XIII-XIV веков оформлении белорусского этноса» (14). Понятно, что альтернативой может быть только признание прогрессивной роли балтского субстрата, отрицание древнерусской народности и датировка оформления белорусского этноса периодом не позднее IХ-Х вв., т. е. до включения белорусских земель в состав Киевской Руси.
Политический смысл противостоящих концепций вполне очевиден. Так же очевидно, что для их сторонников важно не столько соответствие этих представлений действительности, сколько вытекающие из них выводы «на злобу дня». Но понять суть этнических процессов внутри восточного славянства можно только путем опоры на реальные исторические факты. Итак, отличия белорусов от русских и украинцев могут восходить либо к древнему субстрату (при посредстве дреговичей, кривичей и радимичей, в наибольшей мере впитавших его), либо к периоду существования Великого княжества Литовского (вторая половина XIII-XVIII вв.). Естественно, нельзя исключать и того, что вклад в копилку этнического своеобразия делался в оба периода. О чем же говорят имеющиеся факты?
«Повесть временных лет» дает общие указания на локализацию славянских племенных княжений, но содержит лишь очень скудные данные об их происхождении. Сообщается только о западном («от ляхов») происхождении радимичей и вятичей. Данные археологии позволяют несколько уточнить эту информацию. Так, по современным представлениям, накануне массового расселения славян по Восточной Европе ареалом их расселения была пражская археологическая культура, существовавшая в VI-VII вв. в среднем Поднепровье, бассейнах Припяти и Западного Буга. В VIII-IX вв. на ее месте сложилась культура Луки-Райковецкой, черты которой находят затем прямое продолжение в древностях волынян, древлян, полян и дреговичей Х-ХI вв. Таким образом, указанные племена представляют собой близкородственную группу, в формировании которой роль какого-либо субстрата не прослеживается (15).
Процесс формирования кривичей, радимичей и вятичей был не столь прямолинейным. Они сложились в результате нескольких волн славянского проникновения в ареал древнего субстратного населения, которое традиционно относится к балтской языковой группе на том основании, что названия рек и озер в этом ареале находят наилучшее соответствие в современных литовском и латвийском языках. Следы этого местного населения прослеживаются вплоть до VIII в., а славянские черты окончательно возобладали лишь в следующем столетии - вероятно, в результате завершающей волны миграций. При этом древности радимичей и вятичей действительтю очень близки между собой, что неплохо соответствует летописному сообщению об их совместной миграции. Культура кривичей стоит несколько особняком, притом ареал ее охватывал в IХ-ХI вв. не только север и северо-восток Белоруссии и Смоленщину, но также Псковскую и значительную часть Тверской области, где субстрат был не балтским, а финским. Наиболее близки к кривичам, судя по археологическим данным, были их северные соседи - словене новгородские.
Таким образом, различные группы восточнославянских племен действительно существовали, но ни письменные, ни археологические данные не дают оснований для выделения среди них единой прабело-русской (равно как и праукраинской и правеликорусской) группы. Полоцкие кривичи, бесспорные предки белорусов, были ближе всего к смоленским и псковским кривичам, вошедшим позднее в состав русского народа. Потомки родственных между собой радимичей и вятичей также влились затем в разные этносы. Наконец, дреговичи имели общие корни с волынянами и другими южными племенами (предками украинцев, а отчасти и поляков).
Ареал балтского субстрата также не вполне совпадает с позднейшим ареалом белорусского этноса. Помимо большей части современной Белоруссии, он охватывал не только Смоленщину и Брянщину, но также Калужскую, Тульскую и Орловскую области (16) (ареал мощинской археологической культуры, смененной древностями вятичей в VIII в.(17)), обитатели которых не имели отношения к этногенезу белорусов. И наоборот, на территории белорусского Полесья дославянские черты уже к VI веку полностью исчезли, поэтому принадлежность полешуков к белорусскому этносу можно отнести на счет субстрата только с большой натяжкой.
Короче говоря, на основании «племенной» и «субстратной» концепций невозможно объяснить, почему потомки припятских дреговичей стали белорусами, а потомки древлян и волынян - украинцами, почему потомки вятичей с верховьев Оки стали русскими, а потомки радимичей - белорусами. И уж совершенно непонятно, какое общее наследие могло привести к слиянию в единый этнос пинских дреговичей с полоцкими кривичами. (Точности ради отметим, что часть дреговичского ареала, а именно в Центральной Белоруссии, впитала тот же субстрат, что и кривичи-полочане, но к исходной области дреговичей на берегах Припяти, ныне бесспорно входящей в состав белорусской этнической территории, это не относится.)
В то же время не выдерживает критики и концепция «древнерусской народности», к моменту сложения которой якобы исчезли черты племенного своеобразия предшествующей эпохи. Данные археологии, анализ региональных особенностей фонетики и лексики, отраженных в древнерусских летописях и берестяных грамотах, а также территориальное распространение позднейших диалектных черт позволяют утверждать о сохранении племенных особенностей не только в ХII-ХIII вв., но и вплоть до наших дней. Они, скажем, неплохо объясняют дреговичским наследием наличие в полесских говорах безударного «о» или твердых согласных в словах типа «iдэ». «ходы», «iшлы». объединяющее их с говорами на территории Украины. В свою очередь, зафиксированное в источниках смешение «ц» и «ч» {«полоцане». «немечь») объединяет потомков кривичей на Витебщине и Псковщине, а вятичское «аканье» и сегодня сближает московские говоры с белорусскими (18). Отмечается совпадение древнего ареала кривичей и новгородских словен с характерным погребальным обрядом «курганно-жальничного типа», сложившимся в XII-XV вв.(19) Следы его отчетливо прослеживаются на данной территории вплоть до XX в. в виде надмогильных камней и каменных крестов.
Тем не менее, речь идет именно о диалектных чертах, позволяющих выделять локальные особенности в составе этносов (в том числе общие для смежных этносов), но не различать этносы между собой. Появление признаков, которые объединяют всех белорусов в одно целое и отделяют их от русских и украинцев, требует совершенно иного объяснения.
Получается, что ни одна из противоположных концепций не соответствует всей сумме фактов. Племенные особенности не только существовали, но и сохранились до наших дней в форме локальных диалектных и этнографических зон, однако не они легли в основу современных этносов, поскольку совершенно не совпадают с ними территориально. С другой стороны, не было и единого древнерусского массива, позднее разорванного вторичными процессами. Появление трех современных этносов можно сравнить с картинками или словами, составленными из детских кубиков: составные части те же, но уложены в совсем другой комбинации. Относительно лучше других этой ситуации соответствуют концепции А. А. Шахматова и Е. Ф. Карского. Основные идеи их недавно воспроизведены в работе М. Ф. Пилипенко (которая, несмотря на претенциозный подзаголовок «Новая концепция», ничего принципиально нового не внесла) (20). Но и в них не хватает главного - объяснения механизмов действия той силы, которая выложила из старых кубиков новый узор.
Думается, причина того, что достаточно профессиональным исследователям на протяжении десятилетий не удалось найти убедительное решение этой проблемы, кроется в изначальной установке: поиск велся исключительно на уровне материальных факторов. Между тем известно, что главная этноопределяющая черта - общее самосознание или, другими словами, «национальная идея» - относится к категории нематериального. Роль идей в формировании общих черт материальной культуры и языка практически не изучена. Это и неудивительно - не только в ортодоксальной советской методологии, но и в характерное для многих западных исследователей материализме неопозитивистского толка сама постановка вопроса в подобной форме (идея формирует материальные объекты) звучит как ересь. Хотя даже основоположники марксизма признавали, что идея, овладев массами, может стать материальной силой, все же считалось, что «бытие определяет сознание», а не наоборот.
Эта дилемма сродни знаменитому вопросу о первичности яйца или курицы. Ответ просто находится в качественно иной плоскости. Идеи рождаются, овладевают массами и меняют мир, а эти материальные изменения, в свою очередь, порождают новые идеи. Примером может послужить история пробуждения белорусского и украинского самосознания. очень бегло изложенная в начале данной статьи. Несомненно, что обе национальные идеи зародились в головах конкретных людей как результат осознания ими объективных этнографических черт. Однако сами эти объективные различия были результатом воздействия на язык и культуру местного населения предшествовавших идей, в том числе и «национальных», вернее, «преднациональных» или государственных (хотя ни одна из них субъективно не осознавалась, да и объективно не являлась ни белорусской, ни украинской в современном понимании).
На нынешней стадии изученности вопроса невозможно подробно продемонстрировать, тем более в короткой статье, как именно идеи меняли этническую карту Восточной Европы. Можно попытаться указать лишь ни основные этапы в эволюции этих идей, в расчете на то, что механизм их воздействия будет прослежен позднее. Ниже мы предлагаем одну из таких черновых попыток.
Поскольку в период славянских «княжений» трудно усмотреть следы идей, ведущих к образованию украинской или белорусской народности, остается искать их в более поздние эпохи. Период распада Руси на полусамостоятельные земли-княжества кажется перспективным в этом плане, но лишь на первый взгляд. Центров консолидации в тот период было явно больше, чем современных этносов. Вывод В. О. Ключевского о двух центрах (киевском и владимиро-суздальском) представляется явно упрощенным. Можно говорить еще как минимум о пяти достаточно самостоятельных центрах: галицко-волынском, чернигово-северском, новгородско-псковском, смоленском и полоцком. Продолжая нашу аналогию с кубиками, можно сказать, что это была еще не окончательная их комбинация.
Тот факт, что Полоцкая земля в то время отличалась особым сепаратизмом, также не может объяснить появление белорусского этноса, тем более в его нынешних границах. Даже если признать обоснованными попытки усмотреть в Полоцком княжестве зачатки белорусской государственности, территория его охватывала не более половины современной Белоруссии. Вся южная ее часть была в то время гораздо теснее связана с Киевом, Черниговом и Волынью, чем с Полоцком. Достаточно напомнить, что Гомель и Речица в ХII-ХIII вв. входили непосредственно в Черниговское княжество, Мозырь - в Киевское, Мстиславль - в Смоленское, а Брест - во Владимиро-Волынское. Самостоятельные Гродненское и Турово-Пинское княжества также тяготели скорее к югу, чем к северу. Да и обособленность Полоцка от остальных русских княжеств не стоит переоценивать. В грамоте, составленной полочанами в 1264 г., недвусмысленно указывается, «што Руськая земля словет Полочьская» (21). Именно в этот период окончательно оформляется общерусское сознание, сохранившееся затем на протяжении столетий.
К тому же идея полоцкой независимости была довольно эфемерной. Последний всплеск ее, пожалуй, прослеживается в период княжения Андрея Ольгердовича (1340- 1380-е гг.), в дальнейшем же самосознание жителей Полоцкой земли никогда не шло далее регионального (земского) уровня. В XV-XVII столетиях ни о каком особом сепаратизме этой земли на фоне других регионов говорить не приходится.
Значительно более важные последствия для этногенетических процессов имело образование на территории Руси двух полностью самостоятельных и даже враждебных друг другу государств: Великого княжества Литовского и Великого княжества Московского. Не случайно именно на этот период обращали свое внимание все исследователи, отвергавшие «племенную» концепцию. Действительно, государственная граница между ВКЛ и Московским государством, сложившаяся к началу XVI в., удивительно точно совпадает с современной этнической границей между русскими и белорусами. Более того, изменения политической границы, в результате которых Смоленщина и Брянщина периодически отходили то к ВКЛ, то к Москве, хорошо соответствуют «промежуточному» этническому состоянию этих территорий, которое только в XX в. завершилось их включением в русский этнос (на большинстве этнографических и лингвистических карт конца XIX - начала XX в. эти территории еще обозначены как белорусские (22)).
Тем не менее факторы, производные от политического раздела Руси, неплохо объясняют только западную границу русского этноса, но никак не этническую границу между белорусами и украинцами. В политической истории этих двух народов не было существенных различий с середины XIV в. до 1569 г., когда в результате Люблинской унии территория Украины вошла непосредственно в Польское королевство, а Белоруссия осталась в составе ВКЛ, сохранившего самостоятельный статус в рамках федеративной Речи Посполитой. Да и политическая самостоятельность ВКЛ позднее была в значительной степени формальной, а основные культурные, религиозные и, в известной степени, социально-экономические процессы шли на всех восточных землях Речи Посполитой практически синхронно.
Более того. сам факт различного поведения белорусской и украинской шляхты накануне Люблинской унии, что и привело ко включению Украины в состав Польши, свидетельствует о серьезных различиях в самосознании - вопреки сходству внешних (материальных) условий. Причина появления этих различий требует своего объяснения.
Процесс образования ВКЛ начался, как известно, в середине XIII в., сразу после татарского нашествия на Русь. Уцелевшие княжества на севере и западе Белоруссии (Новогрудское и Полоцкое) оказались под властью литовских князей. Не исключено, что они сами пошли на союз с Литвой, чтобы избежать гораздо более неприятного подчинения Золотой Орде. На протяжении нескольких последующих десятилетий молодое государство отразило попытки подчинить его со стороны татар, Галицко-Волынского княжества и Тевтонского ордена, что доказало жизнестойкость новой государственной (естественно, не национальной!) идеи, которую можно условно называть «литовской». Она охватила население, отличавшееся крайней этнической пестротой. В его состав входили балтоязычные литовцы и родственные им выходцы из Пруссии и Ятвягии, а также славянское население Подвинья (в основе состоявшее из кривичей-полочан), Центральной Белорусии (потомки дреговичей, испытавших в этом районе воздействие довольно сильного субстрата) и верхнего Понеманья, где происходило смешение миграционных волн кривичей, дреговичей и волынян, наслоившихся на ятвяжский субстрат (культура каменных могил).
Правящая династия в этом государстве была литовского происхождения, что способствовало закреплению за ним политонима «Литва», который стал также одним из самоназваний смешанного населения. В то же время «языком межнационального общения», вероятно, стал местный славянский (смешанный кривичско-дреговичский) диалект, называемый в источниках «руским языком».
В то же время среди уцелевшего населения лесной и лесостепной зон Правобережной Украины, в основе своей состоящего из потомков носителей культуры Луки-Райковецкой, после утраты связей с другими русскими землями не могли не усилиться процессы консолидации. Им содействовало политическое объединение данной территории под властью Даниила Галицкого и его потомков. Надо полагать, что Турово-Пинская земля находилась под воздействием этого же центра, чему способствовала ее изначальная близость с Волынью. Фактически в этом регионе шел процесс сложения самостоятельного этноса, который по одному из названий данного ареала можно условно обозначить как «червонорусский».
Еще один очаг консолидации сложился в это время в Новгородской и Псковской землях, где местные потомки словен и северных кривичей ранее впитали значительный финно-угорский субстрат. После утраты прежних связей с разоренным югом здесь еще более возобладали местные особенности. Наметилась тенденция к возникновению отдельного «северорусского» этноса.
Остальная территория Руси находилась в состоянии глубокого упадка и запустения, усугубленных татарским владычеством. Первые симптомы преодоления кризиса наметились лишь в 1320-е гг., когда на территории Владимиро-Суздальской земли возродился четвертый очаг консолидации. За первенство в нем боролись Москва и Тверь. Победа Москвы и принятая ею роль лидера в борьбе против ордынского ига вели к зарождению великорусской «национальной идеи» и «московит-ского» этноса.
Но и этот расклад кубиков был лишь промежуточным. Наметившиеся процессы этногенеза вскоре испытали ряд глубоких трансформаций. Литва под властью талантливого политика Гедимина окрепла настолько, что начала подчинять соседние русские земли. Поначалу это привело к конфликту с южным («червонорусским») очагом, от которого под контроль Литвы примерно в 1320-е гг. отошли южные земли Белоруссии (Пинск и Брест). Но вскоре ситуация еще более резко изменилась, когда династия потомков Даниила Галицкого пресеклась. Их владения стали ареной борьбы между Литвой и соседней Польшей и к середине XIV в. оказались разделенными между ними.
Так южный этногенетический очаг утратил свое единство. Его западная часть (Галиция) на несколько столетий вошла в состав Польши, в то время как Волынь вслед за Полесьем попала под власть Гедимино-вичей. Это не могло устранить объективные черты сходства местных жителей, но крайне затруднило субъективное осознание этого сходства. Наоборот, политическая и интеллектуальная элита в Галиции не могла не испытывать сильное влияние идей польской государственности, а на остальной территории - аналогичных идей государственности «литовской» (в вышеуказанном «межэтническом смысле»). После Кревской унии 1386 г., когда оба государства образовали конфедерацию под властью единого монарха, между польской и «литовской» идеями началась конкуренция.
Позиция местной шляхты накануне Люблинской унии, когда сеймики Подляшья, Волынской земли и большей части Киевского воеводства высказались за прямое включение в состав Польши, была итогом этой конкуренции. В то же время шляхта этнографически близких волынянам Брестского, Пинского и Мозырского поветов приняла решение остаться в составе ВКЛ, что можно расценивать как свидетельство полной дезинтеграции южнорусского этногенетического центра. На одной части его территории возобладала польская идея, на другой - «литовская». В итоге его население влилось потом в два разных народа, линия раздела между которыми прошла как раз по границе между ВКЛ и Польским королевством после Люблинской унии.
Северорусский этногенетический очаг к этому времени также исчез в результате завоевания Новгородской земли Москвой во второй половине XV в. Окончательный удар ему был нанесен Иваном Грозным в годы опричнины, когда Новгород подвергся невиданно жестокому разгрому. После этого уцелевшее местное население утратило всякую опору для этнической консолидации и постепенно слилось с великорусским этносом.
5 августа 1772 года состоялся первый раздел Речи Посполитой. Австрия получила Галицию, Пруссия – западную Пруссию, а Россия – Белоруссию.
Русские и белорусы признают: мы мало отличаемся друг от друга. Но всё-таки мы разные. Как формировалась Белоруссия и в чем её уникальность
История Белой Руси
Этноним «белорусы» был окончательно принят Российской империей в XVIII - XIX веках. Вместе с великороссами и малороссами, белорусы в глазах самодержавных идеологов составляли триединую общерусскую народность. В самой России термин начал использоваться при Екатерине II: после третьего раздела Польши в 1796 году, на вновь обретенных землях императрица повелела учредить Белорусскую губернию.
У историков нет единого мнения о происхождении топонимов Беларуссия, Белая Русь. Одни полагали, что Белой Русью называли земли, независимые от монголо-татар (белый – цвет свободы), другие возводили название к белому цвету одежды и волос местных жителей. Третьи противопоставляли белую христианскую Русь, черной языческой. Наиболее популярна была версия о Чёрной, Червонной и Белой Руси, где цвет сопоставлялся с определенной стороной света: чёрный - с севером, белый - с западом, червонный - с югом.
Территория Белой Руси простиралась далеко за пределы нынешней Белоруссии. С XIII века иностранцы-латиняне именовали Белой Русью (Ruthenia Alba) Северо-Восточную Русь. Западноевропейские средневековые географы в ней почти не бывали и смутно представляли себе её границы. Термин употреблялся и по отношению к Западнорусским княжествам, например, Полоцкому. В XVI – XVII веках понятие "Белая Русь" закрепилось за русскоязычными землями в Великом княжестве Литовском, а северо-восточные земли, наоборот, стали противопоставляться Белой Руси.
Присоединение Украины-Малороссии к России в 1654 году (не стоит забывать, что вместе с малороссийскими землями, были присоединены к Москве еще и часть белорусских) предоставило государственным идеологам отличную возможность выдвинуть концепцию братства трех народов – великорусского, малороссийского и белорусского.
Этнография и драники
Однако, несмотря на официальную идеологию, белорусам долгое время не находилось места в науке. Изучение их обрядов и народных обычаев только начиналось, а белорусский литературный язык делал первые шаги. Более сильные соседние народы, переживавшие период национального возрождения, в первую очередь поляки и русские, претендовали на Белую Русь в качестве прародины. Главным аргументом было то, что учёные не воспринимали белорусский язык как самостоятельный, называя его диалектом то русского, то польского языка.
Лишь в XX веке удалось выделить, что этногенез белорусов проходил на территории Верхнего Поднепровья, Среднего Подвинья и Верхнего Понеманья, то есть, на территории современной Белоруссии. Постепенно этнографы выделили самобытные стороны белорусского этноса и в частности, белорусскую кухню. Картошка в белорусских землях прижилась еще в XVIII веке (в отличие от остальной России, знавшей картофельные реформы и бунты 1840-х годов) и к концу XIX века в белорусская кухня пестрила ассортиментом блюд из картошки. Драниками, например.
Белорусы в науке
Интерес к истории белорусов, появление первых научно обоснованных концепций происхождения этноса – дело начала века XX. Одним из первых за него взялся Владимир Иванович Пичета, ученик знаменитого русского историка Василия Осиповича Ключевского. Исходя из расселения славян по "Повести Временных Лет", он предположил, что предками белорусов были кривичи, а также соседние с ними племена радимичей и дреговичей. В результате их консолидации и возник белорусский народ. Время возникновения определялось по выделению белорусского языка из древнерусского, в XIV веке.
Слабой стороной гипотезы было то, что летописные племена с середины XII столетия исчезают со страниц летописей и объяснить двухвековое молчание источников сложно. Но начало белорусской нации было положено, и не в последнюю роль из-за начавшегося систематичного изучения белорусского языка. В 1918 году преподаватель Петроградского университета Бронислав Тарашкевич подготовил первую его грамматику, впервые нормализовав орфографию. Так возникла так называемая тарашкевица – языковая норма, позднее принятая в белорусской эмиграции. Тарашкевице была противопоставлена грамматика белорусского языка 1933 года, созданная в результате языковых реформ 1930-х годов. В ней было много из русского, но она закрепилась и использовалась в Белоруссии до 2005 года, когда была проведена её частичная унификация с тарашкевицей. В качестве примечательного факта стоит отметить, что в 1920-х годах на официальном флаге БССР фраза «Пролетарии всех стран соединяйтесь!» была написана аж на четырех языках: русском, польском, идише и тарашкевице. Тарашкевицу не стоит путать с тарасянкой. Последняя – смесь русского и белорусского языков, встречается повсеместно в Белоруссии и сейчас, чаще в городах.
Белорусы от древнерусских людей
После Великой Отечественной войны национальный вопрос в СССР сильно обострился и на этой почве, для предотвращения межэтнических конфликтов в идеологии Союза стало широко использоваться новое наднациональное понятие – «советский народ». Незадолго до этого, в 1940-х, исследователи Древней Руси обосновали теорию «древнерусской народности» - единой колыбели белорусского, украинского и русского народов. Схожего между этими двумя концепциями было немного, но бросается в глаза активное их использование СССР в указанный период. Такие черты древнерусской народности, как «общность территории, экономики, права, военной организации и, особенно, общая борьба против внешних врагов с осознанием своего единства», можно смело отнести к советскому обществу конца 1940-х – 1960-х. Конечно, идеология не подчиняла историю, но структуры, которыми мыслили ученые-историки и политики-идеологи были очень похожи. Происхождение белорусов из древнерусской народности снимало слабые стороны «племенной» концепции этногенеза и подчеркивало постепенное обособление трех народов в XII – XIV веках. Впрочем, некоторые ученые продляют период формирования народности до конца XVI века.
Данная теория принята и сейчас. В 2011 году на праздновании 1150-летия Древнерусского государства её положения подтвердили историки России, Украины и Белоруссии. За это время в нее внесли данные археологии, показавшей активные связи предков белорусов с балтами и финно-уграми (отсюда родились версии балтского и финно-угорского происхождения белорусов), а также исследование ДНК, проведенное в Белоруссии в 2005 – 2010 годах, доказавшие близость трех восточнославянских народов и большие генетические различия славян и балтов по мужской линии.
Другая Русь
В Великом княжестве Литовском, в составе которого оказалась в XIII – XVI веках почти вся территория современной Белоруссии, старобелорусский язык (то есть западнорусский) был первым государственным языком – на нем велась все делопроизводство, записывали литературные произведения и законы. Развиваясь в отдельном государстве, он испытал сильное влияние польского и церковнославянского, но так и остался книжным языком. В отличие от него разговорный белорусский, испытывая те же влияния, развивался преимущественно в сельской местности и сохранился до настоящего времени. Территория формирования белорусов не так сильно пострадала от монголо-татар. Населению постоянно приходилось бороться за свою веру – православие и против иноземной культуры. В то же время, многое из западноевропейской культуры приживалось в Белоруссии быстрее и легче, чем в России. Например, книгопечатание, начатое Франциском Скориной почти на 50 лет раньше, чем в Московии. Наконец, еще одним немаловажным фактором, складывания белорусской народности стал климат, более мягкий и плодородный, чем в Средней полосе России. Именно поэтому в Белоруссии на 75 – 90 лет раньше прижилась картошка. Белорусская национальная идея сформировалась позднее, чем у других народов и стремилась разрешать вопросы без конфликтов. И в этом её сила.
О том, как и когда расселились славяне на территории Беларуси, письменных источников почти не сохранилось. Поэтому до настоящего времени не стихают научные споры, имеют место различные точки зрения, гипотезы по всем этим вопросам.
Российский археолог В. Седов создал теорию субстратного происхождения белорусов. Под балтским субстратом (от латинского термина - основа, подкладка) понимается этнокультурное население балтского этноса, оказавшее влияние на формирование белорусской народности. Сторонники этой теории утверждают, что в результате славянизации балтского населения, смешения с ним славянского, произошло отделение части восточно-славянской народности, что привело к становлению белорусского языка и народности.
Другие исследователи утверждают, что расселившись на территориях, которые ранее занимали балтские племена, славяне частично оттеснили их, частично уничтожили. И только небольшие островки балтов, которые вероятно подчинились славянам, сохранились в Подвиньи, Верхнем Поднепровье. Но за балтами остались правобережье среднего Понеманья и некоторые части территории между Неманом и Припятью.
Нет четкого общепризнанного мнения у исследователей и по вопросам формирования племенных союзов, которые составляли основу белорусского, русского и украинского этносов. Одни предполагают, что в результате интенсивного освоения славянами территории Беларуси, где ранее жили балты, в VIII-IX вв. сложились этнически близкие между собой племенные союзы: кривичи, дреговичи, радимичи, частично волыняне. На их основе образовался старобелорусский этнос. В его формировании приняли участие ятвяги и некоторые другие балтские племена.
Предки восточных славян, которые расселились в припятском Полесье, ассимилировали балтские племена. В результате на территории, которую занимали приднепровские балты, возникли восточнославянские племена дреговичи, кривичи, радимичи - предки современных белорусов. На территории, где раньше жили иранские племена, расселились поляне, древляне, северяне, волыняне - предки современных украинцев. Ассимиляция финоугорских племен привела к возникновению новгородских славян, вятичей, частично верхневолжских кривичей - предков современных русских.
Сторонники другой точки зрения представляют себе эту картину несколько иначе. Во-первых, они считают, что сторонники вышеизложенной гипотезы преувеличивают роль балтов в этногенезе белорусов. Другое дело, отмечают они, Среднее Понеманье, где балты составляли значительную часть населения еще на начало II тысячелетия. В славянизации этих земель значительная роль принадлежит волынянам, дреговичам, в меньшей степени - древлянам и кривичам. Они признают, что основу старобелорусского этноса составляли кривичи, дреговичи, радимичи, в меньшей степени - волыняне, большинство которых участвовало в этногенезе украинцев. Доказывают, что как часть волынян приняла участие в формировании белорусов, так и часть дреговичей - в этногенезе украинцев. Радимичи в равной степени участвовали в формировании белорусов и одной из групп русского этноса. Кривичи сыграли большую роль не только в формировании белорусов, но и в становлении северо-западной части русского этноса.
Российский историк В.О. Ключевский в конце XIX в. сформировал, а в 1904 г. опубликовал довольно поверхностное объяснение формирования белорусского этноса. Первоначальные племенные различия, по его мнению, стали уже неразличимы к XIII в. когда Русь распалась на две мало связанные между собой области - южную (киевскую) и северо-восточную. «Великорусское племя… было делом новых разнообразных влияний, начавших действовать после этого разрыва народности», причем немалую роль сыграло взаимодействие с местным «инородческим» населением (по современной терминологии - субстратом), а также адаптация к природным условиям Волго-Окского междуречья. Южный же центр в результате татарского нашествия обезлюдел, а его уцелевшее население отхлынуло на территорию Польши и Великого княжества Литовского. В XV-XVI вв. его потомки вторично заселили степные окраины, смешавшись «с бродившими здесь остатками старинных кочевников», что и привело к сложению «малорусского племени как ветви русского народа». Происхождение белорусов В.О. Ключевский вообще не затронул, но из общей схемы можно заключить, что его также можно было бы объяснить лишь «новыми разнообразными влияниями» XIII-XVI вв.
Две наиболее разработанные версии были предложены на рубеже XX в. А.А. Шахматовым и Е.Ф. Карским. Первый из них признавал разделение племен «Повести временных лет» на три группы говоров (северную, среднюю и южную), но эти группы испытали нивелирующее взаимовлияние в эпоху Киевской Руси и послужили только основой для формирования восточнославянских народов. В целом же этот процесс состоялся уже после татарского нашествия, в рамках новых государств - Московского и Литовского. В частности, белорусская народность сложилась на базе западной ветви среднерусской группы говоров, но благодаря прежде всего политической изоляции от восточных и северных говоров, эволюционировавших в направлении русского языка.
Е.Ф. Карский вслед за П.И. Костомаровым усматривал истоки этнообразующих черт в особенностях древнеславянских племен. Но, поскольку в его время понятие «Белоруссия» стало значительно шире, включая жителей Полесья и верхнего Понеманья, механическое сопоставление белорусов с кривичами стало невозможным. Е.Ф. Карский указал на три древнерусских племени, давших начало белорусскому этносу: кривичей, дреговичей и радимичей. Но сложение единой народности на их основе он датировал более поздним временем - XIII-XIV вв., когда потомки указанных племен вошли в состав Великого княжества Литовского. Таким образом, решающими были все же вторичные влияния, хотя Е.Ф. Карский по сути так и не конкретизировал, в чем же они заключались.
В качестве примера эволюции «племенной концепции» интересна версия, предложенная деятелем белорусского национального возрождения В. Ластовским. Она была сформулирована в предисловии к изданному им в 1924 г. «Подручному русско-кривскому (белорусскому) словарю». Уже в X веке, по мнению В. Ластовского, белорусы представляли собой полностью сформировавшийся народ, который выступает под именем «кривичи», а ряд племен «Повести временных лет»: дреговичи, древляне, радимичи, вятичи (а также упомянутые им по явному недоразумению «горяне») - представляли собой просто ветви единого «кривского племени». Именно племенные особенности были, по его мнению, ключевыми в образовании белорусского («кривского») народа, а все вторичные воздействия (вхождение в состав Руси, принятие христианства, литовское, а затем польское и российское владычество) лишь размывали чистоту древнего этноса, которую надлежит по мере возможности сохранить и возродить. Интересно, что В. Ластовский совершенно не замечал порочного круга, лежащего в основе его концепции: основанием для включения древних племен в состав «кривского племени» служила их локализация на территории, которая в начале XX века была этнически белорусской, в то время как своеобразие данной территории объяснялось наследием этих же племен.
В сфере языкознания идея вторичности отличительных черт восточнославянских языков нашла развитие в работах Ф.П. Филина. Он обосновывал сложение к первой половине XII в. общерусского языка, в котором выделял северную и южную этнографические зоны. Образование трех восточнославянских языков было, по его мнению, результатом последующих эволюционных процессов. В частности, в западной части общерусского ареала примерно в XIV-XVI вв. развились такие вторичные явления, как отвердение звука «р», «дзекание» и другие характерные особенности белорусского языка. Причины подобных новаций лингвисты склонны объяснять внутренними законами развития языка (по аналогии с биологией их можно назвать своего рода «мутациями»).
Московский археолог В.В. Седов, опираясь главным образом на данные археологии и топонимики, в ряде работ сформулировал концепцию, которую можно условно назвать «субстратной». Согласно этой теории, первоначально единый славянский массив при расселении по территории Восточной Европы наслоился на разные этнические субстраты. На территории современной Белоруссии славяне смещались с племенами балтской языковой группы, родственными литовцам и латышам. Ассимилированные потомки древних балтов привнесли в культуру и язык кривичей, дреговичей и радимичей самобытные черты, которые впоследствии не исчезли полностью в эпоху Киевской Руси и вновь проступили после ее распада. Именно на их основе произошла интеграция потомков указанных племен в единый белорусский этнос. Эта концепция в советский период встретила довольно холодный прием, в основном по идеологическим соображениям. Во-первых, приверженцев официальной догмы настораживал сам акцент на различия, а не на общность.
Во-вторых, слишком бросалось в глаза сходство с «племенной концепцией», приверженцы которой в то время носили ярлык «буржуазных националистов».
По-видимому, в XIV-XVI вв. сформировалась и фонетическая система белорусского языка, составляющая его наиболее яркое отличие от русского (сочетание «дзекания», «акания», глухого г, твердого p и ряда других черт). По мнению М.Ф. Пилипенко, большинство этих черт находят параллели в говорах Литвы, особенно восточной («Дзукии»). Данная система явно сложилась в балто-славянской контактной зоне Верхнего Понеманья, ставшей ядром образования ВКЛ и позднее его политическим центром. Распространение ее на территорию всей современной Белоруссии происходило, очевидно, под воздействием идеи государственности ВКЛ, в форме престижного «столичного» говора.
1. Понятие и признаки этноса.
2. Формирование признаков белорусского этноса
Этнография, этногеография, этнолингвистика, антропология и др., этногенез, этнос, этническая группа, субэтническая группа, этническая территория, этническая культура, этническое самосознание, этнический язык,менталитет, материальная культура, банцеровская культура, культура типа Корчак и др., индоевропейцы, славяне, балты, германцы, романцы, греки и др., дреговичи, кривичи, радимичи.
История человечества исчисляется несколькими миллионами лет. Первые люди, вероятнее всего, выделились из мира животных на территории Восточной Африки. Это процесс связан с началом изготовления орудий труда. Основным материалом долгое время был камень, преимущественно кремень, поэтому первая и наиболее продолжительная эпоха в истории человечества именуется каменным веком. Расселение человека по планете затянулось на миллионы лет, и на территории современной Беларуси первые люди, возможно, появились в эпоху среднего палеолита (мустье). В пользу этого свидетельствуют находки орудий труда мустьерского облика возле деревень Подлужье Чечерского, Клеевичи Костюковичского и Абидовичи Быховского районов.
В эпоху верхнего (позднего) палеолита люди уже бесспорно жили на территории Беларуси. В каменном веке люди жили в экстремальных условиях, когда для выживания приходилось прикладывать неимоверные усилия, причем средняя продолжительность жизни составляла 20 лет. Непосредственное влияние на существование человеческих коллективов оказывали климатические условия, среди которых особое место занимали оледения, в результате наступления которых люди вынуждены были покидать уже освоенные регионы или даже гибли.
Древнейшие обитатели Беларуси занимались загонной охотой на крупных животных: мамонта, пещерного медведя, шерстистого носорога. Животных использовали в пищу, кости служили для изготовления орудий труда и амулетов-украшений, использовались для возведения жилищ и топлива, шкуры животных применялись при сооружении жилищ и в качестве одежо.ы. Другим занятием было собирательство: в пищу употреблялось все, что было съедобно: дикорастущие плоды, корни и листья, насекомые и т.д. Достаточно рано человек научился ловить рыбу. Хозяйство велось коллективно: только соединенными усилиями человеческий коллектив мог противостоять мощным животным, неблагоприятным природным факторам. Существованию человека способствовали каменные орудия труда: остроконечники, резцы, скребки, ручные рубила. Камень обрабатывался с помощью других камней, костей, рога. Человек использовал разнообразные технические приемы обработки: обивку, скол, ударную и отжимную ретушь, пиление, сверление и т.д. Медленно, но неуклонно шел процесс совершенствования техники и технологии обработки орудий труда, что вело к созданию более совершенных и производительных орудий труда. Применялись также орудия труда из дерева, кости и рога. Возле г.п. Красносельский Волковысского района исследован уникальный комплекс: шахты по добыче кремня и мастерские по изготовлению из него орудий труда (шахты разрабатывались в конце неолита - бронзовом веке).
Постепенно человек накапливал опыт, совершал многочисленные открытия: знакомился с полезными свойствами огня, а затем и способом его искусственного получения, осваивал домостроение и изготовление одежды, изобретал комбинированные орудия труда (топор, луки стрелы), учился изготовлять из глины посуду и т.д.
Накопленные знания подвели человека к освоению производящих типов хозяйства: земледелия и скотоводства, которые появились на территории Беларуси в конце неолита. Первые поля обрабатывали деревянными палками и мотыгами, возделывали ячмень и другие злаки. Первым прирученным животным была собака, затем - крупный и мелкий рогатый скот, свинья и лошадь. Новые производящие виды хозяйства сосуществовали с традиционной охотой, собирательством и рыбной ловлей; комплексная система хозяйствования ослабила зависимость человека от природы, способствовала быстрому росту численности населения.
Распространение производящего хозяйства происходило в бронзовом веке Беларусь находится вдали от регионов, где добывали компоненты для бронзы, поэтому здесь по-прежнему преобладали каменные орудия; местное бронзолитейное дело возникло в первой половине II тыс. до н.э.
С хозяйственной деятельностью человеческих коллективов связан генезис общества, эволюция брачно-семейных отношений. Древнейшим объединением являлась праобщина: человеческое стадо, совместно занимающееся производственной деятельностью и регулирующее распределение результатов труда.
В верхнем палеолите функционировала раннеродовая община. Род состоял из женщин-родственниц, их потомков и пришлых мужей-мужчин из другого рода. Члены рода имели право и обязанность вступать в брак с членами другого рода (групповой брак), счет родства велся по материнской линии. В семье и обществе исключительное место занимала женщина: равноправный участник трудовой деятельности, продолжательница рода, хранительница семейного очага и т.д. Это был период так называемого матриархата.
В конце неолита - бронзовом веке, с появлением и становлением производящих видов хозяйства, родовая община трансформируется. В семье и обществе мужчина занял доминирующее положение, женщина переходит в род мужа, счет родства ведется по мужской линии, распространяется парный брак. Выделяется родоплеменная знать (совет мужчин-воинов, военных вождей), нарушается прежнее равноправие, возникает частная собственность.
С древних времен и до середины I тысячелетия н.э. на территории северной и срёдней Беларуси жили балтские лета-литовские ("восточно-литовские") племена. Что касается юга и юго-востока Беларуси, то, как предполагают ученые, весьма вероятно, эта территория входила в зону раннего расселения славян.
В первых столетиях н.э., под натиском готов, которые пришли со Скандинавии и высадились около устья Вислы, славяне начали свою миграцию на восток. С бассейна Вислы они перешли в бассейн Припяти и достигли Днепра. В результате "великого переселения народов" славяне разделились на три большие группы: южную, западную, восточную. Славянские племена, которые поселились на Балканском полуострове, стали предками современных югославянских народов - болгар, сербов, хорватов, словенцев, македонцев, черногорцев. Они смешались с местным фракийским и иллирийским населением, которое раньше угнетали византийские рабовладельцы. Западнославянские племена вместе с населением, проживавшим на берегах Вислы, стали предками польского, чешского, словацкого народов. Почти одновременно с западными и южными славянами выделилась третья группа - восточные славяне, предки современных белорусов, русских и украинцев.
О том, как и когда расселялись славяне на территории Беларуси, письменных источников почти не сохранилось. Поэтому до настоящего времени не стихают научные споры, имеют место различные точки зрения, различные гипотезы по всем этим вопросам. Основные данные, если не считать кратких сведений о расселении славян в "Повести временных лет", ученые черпают из археологических источников.
Археологи выделяют разные культуры и идентифицируют их с теми или иными этническими группами Они отмечают, что на юге Беларуси сохранились памятники пражской культуры (культура раннеславянских племен, которые в У-УП в. н э населяли территорию от Днепра и оз. Ильмень на восток и до р Эльбы и Дуная на запад и юг) Или, точнее, ее локального варианта - культуры типа Корчак (под ней понимается археологическая культура племен, которые в УІ-УІІ в. н.э. жили на территории северо-западной Украины и южной Беларуси). Считается бесспорным, что эти памятники принадлежат славянам.
Но основную территорию Беларуси и соседних регионов в У-УІІІ в. заселяли другие племена, которые оставили после себя памятники так называемой банцеровской культуры. Свое название она получила от городища Банцеровщина на левом берегу Свислочи. Что касается принадлежности банцеровской культуры, то между учеными нет единого мнения. Одни считают ее балтской, другие - славянской, или называют "своеобразной балта-славянской культурой". Происходит это оттого, что при раскопках в материальной культуре обнаруживаются признаки культуры и славянской, и. балтской.
В целом, для разрешения вопроса формирования отдельного этноса необходимо применять специальные этнографические материалы.
Термин «Белоруссия» тесно связан с термином «белорусы» - именем народа, проживающего в этом крае. Возникновение Белоруссии как этнической территории является существенной частью белорусского этногенеза, то есть процесса формирования белорусского народа. Невозможно научно исследовать возникновение Белоруссии, не исследовав ряда проблем по белорусского этногенезу, не ответив на вопросы: «Кто был предками белорусов»; «Когда белорусы сформировались как народ - этнос»; «Как и в каких условиях развивался этот процесс, когда, по каким причинам, что этому способствовало, на какой территории» - перечень вопросов представляется неограниченным.
Однако фундаментальным вопросом, требующим первоочередного разрешения является вопрос о понятии и происхождении этноса.
Суть изложения материала состоит в том, что в исследовании по данной проблеме необходимо прежде всего учитывать роль множества факторов экономических, политических, исторических. Только сопоставляя данные разнообразных источников, можно придти к выводу о том, что процесс образования Белоруссии, белорусского народа был гораздо более сложным, чем его старались представить многие исследователи до сих пор.
Вначале необходимо выяснить содержание основных понятий, определить способ исследования и проанализировать возможности источников по этой проблеме.
Этнос - (от греческого слова этнос - общество, группа, племя, народ), определяется как исторически сложившаяся устойчивая общность людей, которая может выражаться в форме племени, народности, нации. Основными условиями возникновения этноса являются общность территории и языка, обычно выступающих в качестве признаков этноса. Однако основными признаками этноса являются этническое самосознание и менталитет, совокупность материальной и духовной культуры.
Этническая общность - (этнос) - исторически возникший вид устойчивой социальной группировки людей, представленный племенем, народностью, нацией. Этот термин близок к понятию народ в этнографическом смысле.
Этнографическая группа - (субэтническая) - обособленная часть народности или нации, сохраняющая некоторые особенности языка, культуры и быта.
Этническая территория - территория преимущественного размещения данного этноса, обычно включающая ареал его формирования и компактного расселения, а также районы смешения с другими национальностями.
Этногенез - (от греческого - племя, народ и генез), происхождение народов. Включает как начальные стадии возникновения какого-либо народа, так и дальнейшее формирование его этнографических, лингвистических и антропологических особенностей.
Этнография - наука об этносах (народах), изучающая их происхождение и расселение, быт и культуру.
Этногеография – раздел науки, изучающий особенности расселения (в прошлом и настоящем) народов мира, отдельных стран и регионов для определения этнических границ, динамики их развития и численности народа.
Этнолингвистика - направление в языкознании, изучающее взаимодействие языковых, этнокультурных и этнопсихологических факторов в функционировании и эволюции языка.
Антропология - наука, изучающая происхождение человека и эволюцию физической организации человека и его расс.
Одной из самых распространенных теорий о происхождении белорусов является теория субстратного происхождения. Сторонником этой теории является известный российский археолог В. Седов. Он создал теорию субстратного происхождения белорусов. В чем она заключается? Под балтским субстратом (от латинского термина - основа, подкладка) понимается этнокультурное наследие балтского этноса, оказавшее влияние на формирование белорусской народности. Сторонники этой теории утверждают, что в результате славянизации балтского населения, смешения с ним славянского, произошло отделение части восточнославянской народности, что привело к становлению белорусского языка и народности.
Другие исследователи утверждают, что расселившись на территориях, которые ранее занимали балтские племена, славяне частично оттеснили их, частично уничтожили. И только небольшие островки балтов, которые, вероятно, подчинились славянам, сохранились в Подвиньи, Верхнем Поднепровьи, но за балтами осталось правобережье среднего Понеманья и некоторые части территории между Неманом и Припятью.
Нет четкого общепризнанного мнения у исследователей и по вопросам формирования племенных союзов, которые составили основу белорусского, русского и украинского этносов. Одни предполагают, что в результате интенсивного освоения славянами территории Беларуси, где ранее жили балты, в УІІІ-ІХ вв. сложились этнично близкие между собой племенные союзы-кривичи, дреговичи, радимичи, частично волыняне. На их основе образовался старобелорусский этнос. Он компактно располагался в Верхнем Поднепровье, Подвиньи, Понеманьи. В его формировании приняли участие представители некоторых других этнических образований, среди которых ятвяги и некоторые другие балтоязычные племена.
Границы белорусского этноса, который складывался на протяжении веков, приблизительно в полтора раза превышают территорию современной Беларуси.
Предки восточных славян, которые расселились в Припят-ском Полесье, ассимилировали балтские племена. В результате на территории, которую занимали приднепровские балты, возникли восточнославянские племена - дреговичи, кривичи, радимичи - предки современных белорусов. На территории, где раньше жили иранские племена, расселились поляне, древляне, северяне, волыняне - предки современных украинцев. Ассимиляция финоугорских племен привела к возникновению новгородских славян, вятичей, частично верхневолжских кривичей - предков современных русских.
Сторонники другой точки зрения представляют себе эту картину несколько иначе. Во-первых, они считают, что сторонники вышеизложенной гипотезы преувеличивают роль балтов в этногенезе белорусов. Другое дело, отмечают они, Среднее Понеманье, где балты составляли значительную часть населения еще на начало II тысячелетия. В славянизации этих земель значительная роль принадлежит волынянам, дреговичам, в меньшей степени - древлянам и кривичам. Признавая, что основу старобелорусского этноса составляли кривичи, дреговичи, радимичи и, в меньшей степени, волыняне, и что общая территория их расселения превышала границы современной Беларуси, они считают, что нет оснований утверждать, что превышение это было в 1,5 раза. Далее указывается, что как часть волынян (большинство которых участвовало в этногенезе украинцев) приняла участие в формировании белорусов, так и часть дреговичей - в этногенезе украинцев. Радимичи в равной степени участвовали в формировании белорусов и одной из групп русского этноса. Кривичи сыграли большую роль не только в формировании белорусов, но и в становлении северозападной части русского этноса.
Что же касается формирования белорусского этноса, то следует сказать, что основные признаки формирования белорусскго этноса прошли сложные этапы в своем развитии.
Белорусский язык возник в результате смешения, северных-подвинско-днепровских и южных – поприпятьских элементов разговорной речи восточнославянского населения. Характерные Черты старобелорусского языка, или правильнее говорить старорусского, закрепляются и в письменных памятниках 15-16 веков.
Таким образом, в 15-16 веках в северной части поприпятьского (полесского) района, центральном регионе и южной зоне подвинско-днепровского региона оформилась система нового, восточнославянского языка, который получил название «белорусский»,это значит возникла одна из важнейших черт белорусского этноса.
В период формирования белорусской народности развились и укрепились особенные для ее этнической территории черты материальной и духовной культуры.
Этническое самосознание, являющееся одним их главных показателей консолидации народа – осознание людьми принадлежности к своему народу, его отличительность. На территории Беларуси оно возникло, прежде всего, в окружении прогрессивно настроенных граждан, шляхты, духовенства. Известно, что национальное самосознание белорусов в дальнейшем подвергалось деформации под воздействием сначала полянизаторских, а затем русификаторских тенденций. Одновременно с самосознанием складывалось умонастроение народа, его психология, то есть белорусский менталитет.
План
Введение
1 Концепции этногенеза
1.1 «Польская» и «великорусская» концепции
1.2 «Племенные» концепции
1.3 «Древнерусская» концепция
1.4 «Балтская» концепция
1.5 «Финская» концепция
1.6 Другие мнения
2 Исследование генома
Список литературы
Введение
Этногенез белорусов, то есть процесс формирования белорусского этноса, достаточно сложен и противоречив. Среди учёных нет единого мнения как о времени появления белорусов как этноса, так и о предках современных белорусов. Считается, что этногенез белорусов происходил на территории Верхнего Поднепровья, Среднего Подвинья и Верхнего Понемонья. Некоторые исследователи (Георгий Штыхов, Николай Ермолович, Михаил Ткачёв) считают, что белорусский этнос существовал уже в XIII веке. Археолог Валентин Седов считал, что белорусское этническое сообщество сложилось в XIII-XIV веках, Моисей Гринблат - в период с XIV по XVI век.
1. Концепции этногенеза
Существуют несколько принципиально разных концепций этногенеза белорусов.
1.1. «Польская» и «великорусская» концепции
Хронологически первыми возникли «польская» (Л. Галембовский, А. Рыпинский) и «великорусская» (А. Соболевский, И. Срезневский) концепции, согласно которым этническая территория белорусов рассматривалась в качестве исконно польской или исконно великорусской соответственно, аргументом чему служило отсутствие у белорусов отдельного языка. Между тем, ещё в начале XX века Евфим Карский в фундаментальном труде «Белорусы» доказал самостоятельность белорусского наречия как от польского языка, так и от великорусского наречия русского языка, тем самым опровергнув основной аргумент сторонников данных концепций.
1.2. «Племенные» концепции
В начале XX века в среде белорусской национальной интеллигенции сформировалась концепция, согласно которой белорусы происходили от летописного племени кривичей. Автором «кривичской» концепции был Вацлав Ластовский. Ещё раннее подобные идеи, условно называющиеся «племенной» концепцией, озвучивали Николай Костомаров и Михаил Погодин. Концепция не получила широкого распространения, но послужила идейной основой для формирования так называемой «кривичско-дреговичско-радимичской» концепции. Её авторами были известные историки и языковеды Евфим Карский, Моисей Гринблат, Митрофан Довнар-Запольский и Владимир Пичета. Концепция основывается на идее о формировании белорусского этноса в результате этнической консолидации населяющих этническую территорию белорусов племён. Популярность данной концепции достаточно велика, хотя она и не учитывает хронологический промежуток между исчезновением летописных племён в середине XII века и формированием общебелорусского этнического комплекса.
1.3. «Древнерусская» концепция
После Второй мировой войны в советской науке доминирующую роль заняла «древнерусская» концепция, согласно которой, белорусы, наряду с украинцами и русскими, образовались в результате распада единой древнерусской народности в XII-XIII веках. Теоретически эта концепция была обоснована С. Токаревым, в её разработке также приняли участие археологи Павел Третьяков и Борис Рыбаков. Отдельные положения древнерусской концепции подвергались серьёзной критике со стороны археологов Валентина Седова и Эдуарда Загорульского. Против гипотезы о единой древнерусской народности как таковой активно выступает археолог Георгий Штыхов, в результате чего в крупнейшие из когда-либо созданных учебных пособий по истории Белоруссии попал подраздел «К проблеме древнерусской народности», содержащий критику этой концепции. Несмотря на существование весьма серьёзной научной критики, «древнерусская» концепция остаётся наиболее распространённой и в начале XXI века.
1.4. «Балтская» концепция
В 1960-х - начале 70-х годов XX века московским археологом Валентином Седовым была сформирована новая концепция, не отвергающая принципиально гипотезу о существовании единой древнерусской народности. Согласно этой концепции, получившей название «балтской» , белорусский этнос сформировался в результате миксации и взаимоассимиляции местных балтов с пришлыми славянами, при этом балты в этногенезе белорусов сыграли роль субстрата (подосновы). Концепция строится на основании отнесения археологических культур позднего железного века на территории Белоруссии к балтским, что ныне практически никем не оспаривается. В ходе многочисленных раскопок Валентин Седов нашёл целый ряд украшений, орудий труда, оружия, которые были характерны для балтской культуры и не принадлежали славянам. По его мнению, миграция на эти территории славян началась в середине I тысячелетия нашей эры, причём в этот период славяне заселили лишь территории южнее Припяти. Заселение славянами основной части территории Белоруссии, по Седову, относится лишь к VIII-X векам. В качестве аргумента в пользу «балтской» концепции приводится и факт наличия во многих элементах языка и культуры белорусов балтских корней, к примеру, поклонение ужам и камням в традиционной религии белорусов, лапти прямого плетения, техника строительства жилья, ряд звуков белорусской фонетики (твердый «р», «аканье»). Несмотря на то, что большинство современных исследователей в целом принимают «балтскую» концепцию, зачастую под сомнение ставится столь значительное влияние балтов на формирование белорусского народа, его культуры, языка. Также в вину гипотезе иногда ставится желание оторвать белорусов от русских и украинцев. Согласно мнению этнолога Михаил Пилипенко, балты выступили субстратом не для формирования непосредственно белорусов, а для как подоснова славянских общностей кривичей, дреговичей и радимичей. Впрочем, по мнению Носевича, «новая концепция» Михаила Пилипенко является по сути попыткой сгладить противоречия между «балсткой», «кривичско-дреговичско-радимичской» и «древнерусской» концепциями и сама по себе ничего нового не несёт.
1.5. «Финская» концепция
Существует также и «финская» концепция, выдвинутая писателем Иваном Ласковым. Согласно ей, предками белорусов выступили финно-угры. Концепция сформирована на основании наличия значительного количества древних финно-угорских гидронимов на территории Белоруссии (например, Двина, Свирь). Ныне однако считается, что финно-угры выступили субстратом не белорусов, а балтов.
1.6. Другие мнения
По мнению кандидата исторических наук Вячеслава Носевича, ни одна из концепций соответствует всей сумме фактов. Он считает, этногенез белорусов складывается из таких элементов, как субстратное население железного века, несколько волн славянской колонизации, влияние Полоцкого княжества и Великого княжества Литовского, причём формирование белорусского этноса он относит к эпохе Великого княжества Литовского.
2. Исследование генома
Итоги исследования генома белорусов, которое проводилось в 2005-2010 годах в Институте генетики и цитологии Национальной академии наук Беларуси, не подтверждают гипотезы о происхождении белорусов в результате славяно-балтского или славяно-угрофинского генетического синтеза. Предки современных белорусов, которые заселили современную территорию Белоруссии VI-VIII тысяч лет тому назад, по своему геному относятся к индоевропейскому генетическому типу, к его генетической группе, интерпретируемой как славянская.
Исследование по Y-хромосоме
Согласно этому исследованию, по генетическим маркерам Y-хромосомы (передающейся от отца потомкам мужского пола) белорусы обнаруживают высокое сходство с восточными славянами и большинством западных славян, но генетически далеки от балтов. Причем удаленность от балтов одинаково велика и для северных, и для южных белорусов. Делаются выводы о том, что белорусы наиболее близки по генотипу к западным русским и украинцам. Согласно этому же исследованию, «белорусы входят в генетическое пространство русского генофонда, близкого к генофонду всех восточных славян. Причем белорусские популяции расположены ближе к средним русским показателям, чем многие русские популяции (особенно на севере и востоке русского ареала). В целом, русский генофонд наиболее полно представляет генофонд всех восточных славян, а белорусский генофонд - малую часть его изменчивости».
Исследование по митохондриальной ДНК
Исследование митохондриальной ДНК, передающейся от матери потомкам обоего пола, показали, что наблюдаются «существенные различия между южными и северными белорусами. Оно достигается за счет выраженного своеобразия северных белорусов, которое не связано с балтским субстратом в материнских линиях наследования - северные белорусы в равной степени генетически удалены и от балтов, и от западных славян (в том числе и от поляков), и от финно-угров, и от практически всех популяций восточных славян». В частности одним из факторов, позволяющих говорить о заметных различиях между северными и южными белорусами, называется близкое родство последних с русскими: «Очень велико сходство южных белорусов с южными и западными русскими популяциями: к ним южные белорусы в 3-5 раз генетически ближе, чем к северным белорусам».
Однако, эти исследования, а также выводы, к которым приходят их авторы, зачастую наталкиваются на серьёзную критику. Доктор биологических наук антрополог и генетик Алексей Микулич в своей работе, вышедшей в 1992 году (ещё до распространения методов исследования ДНК), говорит, опираясь на морфологические признаки, распространённость тех или иных групп крови, о единстве расового типа белорусов, аукштайтов, латгалов, жителей Черниговщины, Смоленщины, Брянщины, так называемой Новой Мазовии и восхождению этого типа ещё к неолитическому населению Восточной Европы.
Список литературы:
1. Гісторыя Беларусі (у кантэксце сусветных цывілізацый). Вучэбн. дапаможнік / В. І. Галубовіч, З. В. Шыбека, Д. М. Чаркасаў і інш.; Пад рэд. В. І. Галубовіча і Ю. М. Бохана. - Мн.: Экаперспектыва, 2005. - С. 136.
