Что означает поговорка конец делу венец.

«КОНЕЦ - ДЕЛУ ВЕНЕЦ»

Текст пьесы, впервые напечатанной в фолио 1623 года, издавна поражал критиков значительным количеством явных опечаток, трудных для расшифровки фраз, но более всего разностильностью. В стихотворной ткани пьесы, близкой по духу и языку наиболее зрелым произведениям Шекспира, разительно выделяются несколько мест: беседа короля с Еленой (II, 1), часть ее же в II, 3 и письмо Елены в форме сонета (III, 4). Диалоги написаны рифмованными двустишиями, которыми Шекспир пользовался в ранних пьесах, но почти совсем не применял в пору зрелости. Нечто подобное можно встретить, например, в ранней комедии «Бесплодные усилия любви» (1594-1595). В период зрелости Шекспир пользовался такими двустишиями лишь для того, чтобы оттенить отличие искусственной речи актеров от естественной речи других персонажей. Так сделал он в «Гамлете», выделив этим приемом речи в пьесе, разыгрываемой бродячей труппой, от основного стиля трагедии. Расчленителям шекспировского текста, дезинтеграторам, разностильность подала повод утверждать, что «Конец - делу венец» - плод коллективного авторства. Дж. М. Робертсон считал, что Шекспир вообще не имел касательства к пьесе, которую, по его мнению, написал Чепмен. Дж. Довер Уилсон полагает, что перед нами произведение Шекспира, отредактированное каким-то второстепенным драматургом около 1605 года. Э. К. Чемберс предлагает психологическое объяснение: «…эту трудную пьесу может сделать более понятной только предположение, что Шекспир написал ее в необычном для него состоянии». Наконец, существует и распространенная гипотеза, поддерживаемая Ч. Дж. Сиссоном: «…разностильность стиха указывает на два слоя текста, и вполне возможно, что Шекспир отредактировал и частично переписал заново раннюю пьесу». Последнее предположение представляется более достоверным, чем другие.

Возможно, что ранний вариант был создан между 1592-1595 годами. В пользу этого говорит несколько обстоятельств. Во-первых, близость указанных стихотворных сцен стилю «Бесплодных усилий любви». Во-вторых, параллелизм по принципу контраста между «Укрощением строптивой» и «Конец - делу венец». В первой комедии воля Петруччо превращает строптивую Катарину в образцовую жену, а в «Конец - делу венец» настойчивая любовь Елены превращает легкомысленного и своевольного Бертрама в искренне любящего мужа (Ф. С. Боас). В-третьих, сюжет пьесы наталкивает на предположение, что в первом варианте она могла называться иначе, а именно «Вознагражденные усилия любви». Пьесу с таким названием упоминает в своем списке произведений Шекспира Ф. Мерес, но она не сохранилась. Возможно, в первоначальном виде пьеса носила мересовское название, а после переработки получила оставшееся за ней заглавие - «Конец - делу венец».

Основной текст в стилевом отношении близок к «Мера за меру». Это является главным основанием для датировки окончательного варианта 1603-1604 годами. Такая датировка, предложенная Э. К. Чемберсом, принята большинством современных шекспироведов.

«Конец - делу венец» не принадлежит к числу перворазрядных драматических шедевров Шекспира. В критике было высказано много нареканий по поводу пьесы. Помимо неорганичности стиля осуждение вызывали некоторые детали сюжета, казавшиеся строгим моралистам недостойными Шекспира. Особенно упрекали Елену за обман, посредством которого она залучает Бертрама в постель. Чистые ризы гения будто бы пятнает и неприличный обмен остротами между Еленой и Паролем по поводу девственности (конец 1-й сцены I акта). Все это смущало критиков морализаторского толка в XIX веке. Теперь, когда достигнуто правильное историческое понимание условий деятельности Шекспира, стало ясно, что для публики театра его времени ничего аморального в пьесе не было. Обман с постелью применен и в «Мера за меру», а что касается неприличных острот о женском целомудрии, то они есть и в «Ромео и Джульетте» и в «Гамлете».

Критику долго смущало и то, что пьеса лишена жанровой определенности. Редакторы первого фолио включили ее в раздел комедий, однако комические мотивы не играют в ней большой роли. Как и «Мера за меру», «Конец - делу венец» относится к группе пьес, лишенных трагического финала, но достаточно серьезных и даже несколько мрачных по общей тональности, чтобы не быть отнесенными в число комедий. В критике эта группа драматических произведений Шекспира получила несколько обозначений: «мрачные комедии», «реалистические драмы» и «проблемные пьесы». Каждое из этих определений отмечает одну из черт, действительно присущих данным произведениям: их близость к трагедиям, созданным Шекспиром в те же годы; насыщенность реальными мотивами (в отличие от романтики комедии первого десятилетия творчества Шекспира) и подчеркнуто острую постановку проблем общественной и личной морали.

Как обычно, Шекспир не сам придумал фабулу, а заимствовал ее. Сюжет он нашел у великого итальянского гуманиста Джованни Боккаччо (1313-1375). Изложенная им в «Декамероне» история Джилеты Нарбонской (день третий, новелла девятая) была пересказана на английском языке Пойнтером в его «Дворце удовольствий» (1566), и отсюда взял ее Шекспир для пьесы, развив и дополнив рядом деталей, а также введя новые персонажи (Лафе, Пароль, шут). Уже у Боккаччо новелла была проникнута гуманистической критикой сословных предрассудков: у него героиня тоже была незнатной горожанкой, а ее любимый - благородным графом. Шекспир усилил социальный контраст - Джилета была богата, Елена - бедная сирота без всяких средств.

Мотив социального неравенства выразительно подчеркнут Шекспиром. Сама Елена сознает и постоянно говорит об этом. Бертрам для нее то недосягаемая звезда, то само солнце; она - скромная лань, а он - царственный лев (I, 1), но ее любовь сильнее всех созданных веками перегородок между людьми. Конфликт между естественным человеческим чувством и искусственными общественными различиями составляет основу этой пьесы Шекспира. Поставленную в ней проблему Шекспир решает с народно-гуманистических позиций в пользу природного равенства. Он отвергает сословное деление на «черную» и «белую» кость, на «красную» и «голубую» кровь. Истинное благородство, утверждали гуманисты, борясь против феодальной морали, - не в званиях, наследственных титулах и привилегиях, а в человеческих качествах: уме, доброте, честности, в благородных поступках.

Когда Бертрам, полный аристократического чванства, отказывается взять женой Елену, потому что она девушка низшего сословия, король разъясняет ему, что благородство ума и добродетели выше благородства титула (II. 3). Его речь, утверждающая естественное равенство людей, осуждающая расовые и сословные предрассудки, является одной из наиболее прямых деклараций гуманизма и народности у Шекспира. Острая постановка проблемы социального неравенства и смелая критика его характерны для драматургии английского Возрождения, особенно в первое десятилетие XVII века. В ряде пьес начала века, созданных драматургами демократического направления (Т. Деккер, Т. Хейвуд, Д. Вебстер), настойчиво проводится идея нравственного превосходства людей низшего звания над испорченной дворянской знатью.

Елена завоевывает любовь Бертрама не обманом (она вынуждена его применить, чтобы выполнить невероятное условие, поставленное им, - родить ребенка от него, несмотря на то, что он отказывается разделить с ней супружеское ложе, и получить кольцо, которое он не снимает с пальца), а своей верностью, готовностью отдать все ради любви и любимого человека. Она отнюдь не терпеливая Гризельда феодальной легенды, покорно принимающая любую волю мужа-владыки, а героиня нового, ренессансного типа. Чувство любви делает ее активной. В ней есть авантюристическая жилка, свойственная другим героиням Шекспира: Юлии («Два веронца»), Виоле («Двенадцатая ночь»). Порции («Венецианский купец»), Розалинде («Как вам это понравится»). Отбросив робость, скромная провинциалка является ко двору короля и вызывается сделать то, на что оказались неспособны лучшие врачи страны; в награду за излечение короля она просит в мужья Бертрама. Покинутая им сразу после венчания, она отправляется в одеянии паломника следом за ним в Италию, куда он уехал воевать. Она действует, борется и в полном смысле слова завоевывает право на любовь.

Уже было сказано, что не в меру строгих моралистов смущала неженская настойчивость, с какой Елена добивается близости с любимым человеком. Хотя она и воспитывалась в замке, опекаемая утонченной светской дамой, графиней Руссильонской, Елена - девушка из народа, лишенная малейшей светской чопорности, привыкшая к откровенности в речах, и можно только удивляться слепоте критиков, которые не заметили, насколько в характере Елены отпугивающая своей остротой ее беседа с Паролем о девственности. Этот штрих принадлежит не «чужой руке», как полагают текстологи, а внесен почерком реалиста Шекспира. Именно такая Елена и пойдет на рискованный трюк с обманом в постели. Трюк этот был традиционным «бродячим» сюжетом. Шекспир придал ему правдивую мотивировку своей обрисовкой характера героини.

Образ Бертрама также смущал критиков: он не тот «голубой» герой, с которым мы обычно сталкиваемся в комедиях. Ему сродни не Валентин («Два веронца»), не Орландо («Как вам это понравится»), а Протей («Два веронца») и Клавдио («Много шума из ничего»). Как и два последних, он жесток по отношению к любящей его девушке, и кажется странным то чувство, которое он вызывает к себе у отвергнутой им возлюбленной. Но по сравнению с более ранними комедиями Шекспир сумел создать образ гораздо более психологически убедительный. Добавим: и более ясно очерченный.

То, о чем мы в других комедиях должны догадываться, здесь выявлено в сюжете. Бертрам мужествен и красив, но его снедает аристократическая гордость, и его благородство не распространяется на людей низшего звания, к каким принадлежит и Елена. Кроме того, он считает насилием над своей свободной волей то, что его принуждают жениться на Елене. Аристократическая гордость сочетается в нем с ренессансным представлением о свободе личности, и ему кажется, что насильственный брак лишает его естественного права выбора спутницы жизни. Отвергая Елену, он думает, что отстаивает себя как личность. На самом же деле в его поведении больше юношеского упрямства, чем действительного понимания ситуации, в какой он оказался. К тому же, как старательно подчеркнуто Шекспиром, Бертрам находится под дурным влиянием Пароля. Наконец, в нем есть также и то презрительное отношение к любви, которое мы видим у некоторых других юных героев Шекспира (Валентин в начале «Двух веронцев», Меркуцио и Бенволио в «Ромео и Джульетте»). Но приходит время, и два препятствия для его любви к Елене устраняются. В сердце воинственного юноши начинает пробуждаться интерес к женщинам. Сначала это физическое влечение к Диане, затем более высокое чувство к дочери Лафе, на которой он готов жениться. Итак, с одной стороны, он душой созревает для любви. С другой стороны, разоблачение Пароля высвобождает ею из-под дурного влияния этого циника. Тогда-то Бертрам начинает понимать, какого сокровища он лишился, отвергнув Елену. Поверив ложному известию о ее смерти, выслушав все справедливые упреки матери, он признает несправедливым и жестоким свое поведение по отношению к Елене. Правда, один из французских дворян не без горечи иронически замечает по поводу поведения Бертрама после известия о ее мнимой смерти: «Подумать, как порою нас веселят наши утраты!» (IV, 3). Но чем дальше, тем более искренним становится сожаление Бертрама. Когда же в финале снова появляется Елена, мы понимаем, что теперь между ними действительно возможно не только примирение, возможен и брачный союз, основанный на взаимной любви.

Финал пьесы многим критикам казался искусственным. Он даже подал повод для острот: «Не всякий конец венчает дело», «Не все хорошо, что хорошо кончается». Сущность сомнений в том, может ли быть счастливой любовь, подвергшаяся таким испытаниям? Бертрам ведь оказался не столь чистым с точки зрения строгой морали: если не фактически, то психологически он изменил Елене с Дианой.

Это, конечно, так. Но критики, упрекающие Шекспира, рассуждают, исходя из наивно романтических представлений о жизни. Правда, так, по видимости, рассуждал и сам Шекспир в большинстве своих прежних комедий. Но не всегда. Он уже и тогда обращал внимание на причудливые зигзаги в сердечных влечениях молодых людей. Вспомним Протея, любившего Юлию, затем увлекшегося Сильвией и, наконец, вернувшегося к первой возлюбленной, которая его простила, ибо любила безмерно. Вспомним и перемену предмета сердечных влечений у молодых героев «Сна в летнюю ночь»; между прочим, здесь тоже была Елена, сначала отвергаемая своим возлюбленным, затем вдруг страстно полюбившим ее. Иначе говоря, мотив, встречаемый в «Конец - делу венец», не нов для Шекспира. Если понимать слова в их точном значении и признавать «Конец - делу венец» произведением поры наивысшей зрелости Шекспира, то вправе ли мы требовать от него розово-романтического изображения испытаний любви, как это имело место в прежних комедиях? Не вернее ли, что именно в таком изображении проявляется более зрелое и реальное понимание жизни? Во всяком случае, оно естественно для автора «Сонетов», где также дано изображение любви, прошедшей через горнило неверности любимого существа. А в дальнейшем Шекспир покажет еще более сложную диалектику страсти в «Антонии и Клеопатре». Да, это не похоже на ту чистоту чувств, которая предстает в идеальной любви Ромео и Джульетчы, но жизненной правды здесь не меньше, хотя горечи, конечно, больше.

Неприязнь критики к Бертраму объясняется отсутствием в нем идеальности. Его считают недостойным любви Елены. Но разве чистые женщины любят только достойных? И не приходится ли им, этим идеальным женщинам, опускаться до уровня тех, кого они любят, чтобы затем поднять их до себя? Все это показывает отличие данной пьесы от более ранних, накладывая на нее колорит менее радужно чистый. И все же мрачность ее несколько преувеличена критикой. Добрых, хороших людей здесь куда больше, чем дурных. Пропорция их примерно та же, что и в «Отелло». К конце концов, зло воплощено в одном лишь Пароле, персонаже жалком и ничтожном, не в пример Яго. Откуда же возникает ощущение большой силы зла в этой пьесе? А ощущение это несомненно. Суть в том, что зло проникло в душу благородного человека, каким, в сущности, является Бертрам. В этом более всего причина мрачного ощущения, оставляемого пьесой, и ее благополучный финал не дает полного удовлетворения потому, что герой не прошел того очищения страданием, которое делает убедительной моральную победу добра в трагедиях. И это тем более так, что многие мотивы пьесы перекликаются с тематикой трагических произведений, созданных Шекспиром в те же годы.

Другие части сюжета вызывали меньше нареканий и недоумений, но и они подавали повод для них. Может показаться, например, что Шекспир непоследователен, когда, с одной стороны, осуждает дворянскую спесь Бертрама, а с другой - вкладывает глубокие мысли о равенстве в уста короля. Но Шекспир не писал революционной антифеодальной пьесы. Пусть в этом была незрелость его социально-политической идеологии, но он, по-видимому, предполагал возможность нормальных и человечных отношений в пределах существовавших тогда форм государственности. Нам надо судить Шекспира не по тому, что он не дошел до мысли о революционном ниспровержении тогдашнего политического строя, а по той глубоко прогрессивной для его времени мысли, что достоинство человека не определяется ни титулами, ни должностями, ни богатством. Это ведь та же самая мысль, которую Шекспир с еще большей художественной силой выразит в трагедиях «Король Лир» и «Тимон Афинский». Другое замечание, совсем уже частного характера, относится к образу Пароля. Он схож кое в чем с Фальстафом: тоже почти деклассированный, опустившийся рыцарь, тоже циник, тоже совратитель молодых людей, тоже трус, но тоже остроумен. Но лишен он фальстафовского обаяния. Его считают ухудшенным вариантом сэра Джона, а раз он хуже, значит, Шекспир здесь не проявил в полной мере своего мастерства. Но Шекспир явно и не думал создавать нового Фальстафа. Роль данного персонажа в композиции пьесы и ее идейном замысле очевидна: только такой молодой человек, как Бертрам, не умеющий разбираться в людях, мог отвергнуть Елену и водить дружбу с Паролем. Для умного и проницательного принца Генриха нужен был такой титан веселья, как сэр Джон, с Бертрама хватит и Пароля.

Неровности в пьесе есть, есть и следы небрежности, впрочем, обычной для Шекспира, но критика XIX века часто была несправедлива к этой пьесе. В последние десятилетия наметилась тенденция более вдумчивого отношения к этому произведению в критике, открывающей в нем все больше достоинств. Но еще не сказал решающего слова театр. У нас была только одна попытка дать пьесе новую жизнь на сцене - постановка Ф. Каверина в Новом театре (Москва, 1930-1931). Пьеса «Конец - делу венец» достойна имени своего великого творца. Долг театров - подтвердить это.

«КОНЕЦ – ДЕЛУ ВЕНЕЦ»

(Из цикла «Как это сказать на иврите?»)

А. Грибер

Русская пословица «Конец – делу венец» говорит о том, что:
- самое главное заключается в положительном результате начатого дела;
- любое начатое дело надо доводить до победного конца;
- судить о деле нужно лишь после его завершения.

Синонимами этой пословицы являются следующие выражения: «Всё хорошо, что хорошо кончается»; «Не верь в начало, а верь в конец»; «Всякое дело концом хорошо».

В иврите имеются аналоги этим высказываниям:

.סוֹף טוֹב – הַכּוֹל טוֹב
(соф тов – hа-кОл тов.)
«Конец – делу венец; всё хорошо, что хорошо кончается; хороший конец – всё хорошо».

Слово סוֹף (соф) со значениями «конец (предел), окончание (завершение)» является существительным мужского рода единственного числа.

Слово טוֹב (тов) со значением «хороший» является прилагательным мужского рода единственного числа.

Слово הַכּוֹל (hа-кОл) состоит из определённого артикля הַ (hа-) и слова כּוֹל (кол) со значениями «весь, вся, всё».

.הַגמוּל בְּסִיוּם כָּלוּל
(hа-гмУл бэ-сийУм калУл.)
«Конец – делу венец; воздаяние заключено в окончании».

Слово הַגמוּל (hа-гмУл) состоит из определённого артикля הַ (hа-) и существительного мужского рода единственного числа גמוּל (гмУл) со значениями «воздаяние (оплата)».

Слово בְּסִיוּם (бэ-сийУм) состоит из предлога בְּ (бэ-) и существительного мужского рода единственного числа סִיוּם (сийУм) со значениями «конец (предел), эпилог, окончание (заключительная часть), завершение, финиш».

Слово כָּלוּל (калУл) со значениями «включённый (как часть чего-то), содержащийся (в чём-либо)» является прилагательным мужского рода единственного числа.

.טוֹב אַחֲרִית דָבָר מֵרֵאשִיתוֹ
(тов ахарИт давАр мэ-рэшитО.)
«Конец дела лучше начала его».

Словосочетание אַחֲרִית דָבָר (ахарИт давАр) имеет значение «эпилог».

Слово אַחֲרִית (ахарИт) со значением «конец (периода)» является существительным женского рода единственного числа.

Слово דָבָר (давАр) со значениями «дело» является существительным мужского рода единственного числа.

Слово מֵרֵאשִיתוֹ (мэ-рэшитО) состоит из предлога מֵ (мэ-), существительного женского рода единственного числа רֵאשִית (рэшИт) со значением «начало (первый момент, первая часть)» и местоименного суффикса 3-го лица мужского рода единственного числа וֹ (-о).

.לְטוֹבָתִי נִשבְּרָה רֶגֶל פָּרָתִי
(лэ-товатИ нишбэрА рЭгэл паратИ.)
«Мне на пользу (на моё благо) сломалась нога моей коровы».

Слово לְטוֹבָתִי (лэ-товатИ) состоит из предлога לְ (лэ-), существительного женского рода единственного числа טוֹבָה (товА) со значениями «добро (хорошее), благо (благополучие)» и местоименного суффикса 1-го лица единственного числа י ִ (-и).

Слово לְטוֹבָתִי (лэ-товатИ) можно также трактовать как состоящее из слова לְטוֹבָת (лэтовАт) со значениями «для, в пользу, в интересах» и местоименного суффикса 1-го лица единственного числа י ִ (-и).

Слово נִשבְּרָה (нишбэрА) является глаголом 3-го лица прошедшего времени женского рода единственного числа, инфинитив которого לְהִישָבֵּר (лэhишабЭр) со значением «сломаться, поломаться».

Слово רֶגֶל (рЭгэл) со значением «нога» является существительным женского рода единственного числа.

Слово פָּרָתִי (паратИ) состоит из существительного женского рода единственного числа פָּרָה (парА) со значением «корова» и местоименного суффикса 1-го лица единственного числа י ִ (-и).

Считает цыплят

Цыплят по осени считают - любая деятельность оценивается только результатами

Синоним поговорки «цыплят по осени считают» - конец - делу венец

Оглавление [Показать]

Молочница и кувшин с молоком

Одетая легко, Параша из села
В соседний городок на рынок побежала
Безмерно весела.
В кувшине молоко на голове несла;
Притом в уме смекала,
Что сливки проданы; на выручку яиц
Уже себе купила;
Домой пришед, на них наседок посадила
И развела цыплят; смеяся говорила:
"Не опасаюся лисиц!
Цыпляток сбуду с рук и скоро поросенка
На деньги те куплю;
Его бардою откормлю,
Продам и заведу корову и теленка.
Телят люблю!
Теленок на лужку при мне перед глазами
Играет, резвится нескладными прыжками!"
Параша тут сама,
Почти что без ума,
Мечтательный доход так дорого ценила;
Короткий выбирая путь,
Затеяла чрез ров, и небольшой, прыгнуть,
Споткнулась - и кувшин на землю уронила;
Разбила вдребезги кувшин, а с черепка
По травке полилась молочная река.
Прощай телят прыжки, и ласки, и приятство,
И всё Парашино богатство!
Хмельницкий прав. Мы все, в деревне, в городах,
Во сне и наяву здесь плаваем в мечтах;
Воздушные везде все люди замки строят,
Фортуну о себе тогда не беспокоят.
Я сам в углу своем являюся в броне,
Даю Суворову уроки на войне,
Первопрестольные я покоряю грады,
Владею царствами Эллады;
Мой пышный долиман в алмазах, серебре;
На златошвейном я, разнежася, ковре,
Пашей и муфтия не соизволю слушать.
Слуга лишь позовет в гостиную чай кушать -
Как было смолоду, останусь при Кубре
(автор граф Дмитрий Иванович Хвостов (1757-1835), история эта - пересказ басни Эзопа «Молочница и кувшин»)

Антоним поговорки «цыплят по осени считают» - обещать - не жениться

Аналоги фразеологизма

• Коли мять лен, так уж доминать
• Коли магарычи выпиты, и дело покончено
• Бить, так бей, чтоб не очнулся
• Коли бить, так уж добивай
• Начать - не то, что кончить
• Не смотри начала, смотри конца
• Не бойся начала, а жди конца
• Не хитро с насести слететь, было бы где сесть
• Не дорого начало, а похвален конец
• Стыдливый (последний) кусок на блюде лежит
• Не хвались отъездом, хвались приездом!
• Не верь выезду, верь приезду!
• Не суди по приезду, суди по отъезду!
• Хорошо городишь, да какова-то весна будет
• Хорошо смеётся тот, кто смеётся последним
• Это еще только цветочки, а ягодки будут впереди.
• Это одни запевки, а послушаем подголосков да выносного
• У всякого словца ожидай конца!
• Зови (хвали) день по вечеру
• Красному утру не верь! Хвались вечером

Английские аналоги выражения «цыплят по осени считают» - First catch your hare (сначала поймай своего зайца), count one’s chickens before they hatch (считать цыплят до того, как они вывелись)

Применение пословицы в литературе

- «Не стоит. Цыплят по осени считают. ― Ничего я не расстроился, ― огрызнулся Гуров» (Н. Леонов, А. Макеев «Гроссмейстер сыска»)
- «Ладно, ― подбил итог Иона Овсеич, ― цыплят по осени считают» (А. Львов «Двор»)
- «Но погодите, голубчики! Цыплят по осени считают!.. Вы уже и так застряли у нас сверх вашего срока, что-то вы дальше запоете» (С. Н. Сергеев-Ценский «Старый врач»)
- «Ну, барыши, ― говорю, ― еще впереди, ягнят по осени считают; а прежде всего смотри, понимаешь ли ты хоть сколько-нибудь сам эти дела?» (А. Ф. Писемский «Фанфарон»)

Ещё статьи

«Клин клином вышибают»

«Крокодиловы слезы»«Кузькина мать»

«Всё хорошо́, что хорошо́ конча́ется» , в других переводах «Коне́ц - де́лу вене́ц» (англ. All’s Well That Ends Well) - пьеса Уильяма Шекспира, предположительно была написана между 1601 и 1608 годами, впервые была опубликована в 1623 году в сборнике пьес автора Первое фолио.

Пьеса озаглавлена Шекспиром как комедия. Сюжет произведения базируется на новелле (3.9) из Декамерона Джованни Боккаччо. Следует отметить отсутствие каких-либо подтверждений популярности пьесы при жизни Шекспира. Первая известная постановка на сцене состоялась в 1741 году.

Действующие лица

• Бертрам, граф Руссильонский .
• Елена , молодая девушка, которой покровительствует графиня Руссильонская.
• Герцог Флорентийский.
• Король Французский.
• Лафе, старый вельможа.
• Пароль, один из приближенных Бертрама.
• Несколько молодых дворян, участвующих вместе с Бертрамом во Флорентийской войне.
• Слуги графини Руссильонской.
• Графиня Руссильонская, мать Бертрама.
• Вдова-старуха из Флоренции.
• Диана, дочь её.
• Соседки и приятельницы Вдовы.
• Вельможи, офицеры, солдаты французские и флорентийские.

Место действия пьесы: Руссильон, Париж, Флоренция, Марсель.

Краткий сюжет

В комедии Шекспир обрисовывает чувство умной и одаренной простолюдинки Елены, являющеюся дочерью лекаря, к знатному графу Бертраму, который, испытывая взаимные чувства, параллельно испытывает страх перед неравным браком. По мере развития сюжета король Франции читает графу верное наставление, доказывая равенство всех людей по крови, и доказывает это возможностью одним росчерком пера присвоить Елене дворянство, ничего не изменив в её сущности. В конце сюжетной линии Елена с помощью хитрости побеждает запутавшегося аристократа.

Примечания

1. А. Аникст. Жизнь Замечательных Людей. Шекспир. - М.: Молодая Гвардия, 1964.

Ссылки

• Текст пьесы «Всё хорошо, что хорошо кончается»
• «Всё хорошо, что хорошо кончается» в русских переводах в БД «Русский Шекспир»