В то самое утро, когда папа Муми-тролля закончил мост через речку, малютка Снифф сделал необычайное открытие: он обнаружил Таинственный путь!
Путь этот уходил в лес в одном тенистом местечке, и Снифф долго стоял там, вглядываясь в зелёный полумрак.
«Об этом надо поговорить с Муми-троллем, - сказал он себе. - Надо вместе исследовать этот путь, одному боязно».
Он достал перочинный ножик, вырезал на стволе сосны секретную завитушку, чтобы легче было отыскать это место, и с гордостью подумал: «То-то Муми-тролль удивится!» А потом со всех ног пустился домой.
Вот уж несколько недель они жили в этой долине, где нашли свой дом после прошлой катастрофы. Вы, наверно, её помните?
Это была чудесная долина, полная цветущих деревьев. С гор текла узкая прозрачная речка. Она обвивалась вокруг голубого домика Муми-тролля и убегала в другие места, где жили другие тролли и всякие сниффы.
«Удивительная штука эти реки и дороги, размышлял Снифф. - Глядишь, как они стремятся мимо тебя, и на сердце становится так тревожно, так смутно. Неодолимо тянет в чужие края, тянет отправиться вслед - посмотреть, где же это они кончаются…»
Когда Снифф вернулся домой, Муми-тролль как раз устраивал качели.
Новый путь? - переспросил он. - Вот здорово! Отправляемся сию минуту. А что он, этот путь, опасный на вид?
Страшно опасный! - гордо заявил Снифф. - И я нашёл его совсем один, понимаешь?
Надо взять с собой провианту, - сказал Муми-тролль. - Кто знает, сколько мы пробудем в пути, может, очень долго.
Он подошёл к яблоне и стал шарить в траве под нею, ни утренний урожай паданцев был ещё невелик. Тогда он тихонечко потряс яблоню, и на него дождём посыпались жёлтые и красные яблоки.
Провиант понесёшь ты! - сказал Снифф. - У меня другие обязанности, ведь я теперь проводник!
Он был очень взволнован, даже нос у него чуточку побелел.
Вверху на склоне горы они обернулись и посмотрели в долину. Дом Муми-тролля казался маленькой точкой, а река - узкой зелёной лентой. Качелей с такой высоты вовсе не было видно.
Так далеко мы ещё ни разу не забирались, - торжественно произнёс Муми-тролль.
Снифф зашёл немножко в лес и принялся отыскивать свой путь. Он скрёб лапами землю, он принюхивался и тянул носом воздух, он определял положение солнца и направление ветра и вообще вёл себя, как заправский следопыт.
Вот твоя метка, - сказал Муми-тролль и показал на завитушку на стволе сосны.
Нет, вот эта! - закричал Снифф и показал на завитушку на стволе ели.
И тут оба разом увидели третью завитушку - на рябине, только эта завитушка была страшно высоко, чуть ли не на метр от земли.
Да, пожалуй, что эта, - сказал Снифф и гордо выпрямился. - Вот не знал, что я такой высокий!
Смотри-ка! - прошептал Муми-тролль. - Да тут повсюду секретные метки! А некоторые так даже на высоте сто метров, не меньше. Знаешь, что я думаю? Ты напал на путь, которым ходят привидения, и теперь они хотят сбить нас с толку. Как по-твоему?
Снифф не ответил, только усы его задрожали. И тут раздался смех привидений. Он раздался прямо над их головой и был очень противный. В ту же минуту сверху слетела большая синяя слива и чуть не угодила Муми-троллю в глаз. Снифф закричал дурным голосом, а Муми-тролль страшно рассердился и стал искать взглядом врага. И тут он увидел Мартышку.
Маленькая, чёрная и очень ловкая, с она сидела на ветке, сжавшись в комок. Мордочка у неё была круглая и намного светлее всего остального - совсем как у Сниффа, когда он второпях размоет грязь вокруг носа, - а смех в десять раз больше её самой.
Прекрати этот глупый смех! - строго прикрикнул Муми-тролль, увидев, что противник меньше его. - Это наша долина! Можешь смеяться где-нибудь ещё!
Безобразие или безрассудство, - пробормотал Снифф, устыдившись, что он так ужасно испугался.
Ага, сдрейфил! - сказала Мартышка. Она свесилась на хвосте вниз головой, швырнула в них ещё несколько слив и бросилась в лес.
Тика́ет! - завопил Снифф. - Жми за ней!
И они побежали прямо через заросли и кустарник. Шишки, цветы и листья вихрем проносились по сторонам, а всяческая мелюзга так и прыскала по норам у них из-под ног.
А Мартышка знай себе скакала с дерева на дерево. Вот уж целую неделю ей не приходилось так веселиться!
Собственно говоря, мало чести гнаться за такой ничтожной маленькой обезьяной, - сказал Снифф, начиная уставать. - Давай притворимся, будто она вообще для нас не существует!
И они сели под деревом и сделали вид, будто задумались над чем-то очень важным.
А Мартышка с таким же важным видом уселась на ветку, не переставая потешаться.
Не смотри на неё, - шепнул Муми-тролль. - А то ещё заважничает. - А вслух он сказал: - Здесь неплохое местечко!
Похоже на дорогу, - сказал Снифф.
Похоже на дорогу, - повторил Муми-тролль.
И вдруг оба как подскочут да как крикнут:
Так ведь это и есть наш Таинственный путь!
Тут и вправду было очень таинственно. Над головой у них сплошным сводом переплетались ветви деревьев, а впереди виднелась дорожка, уходившая в узкий зелёный туннель.
Побольше серьёзности и деловитости, - важно сказал Снифф, вдруг вспомнив, что он проводник. - Я буду искать боковые тропинки, а ты стукни три раза, если заметишь что-нибудь опасное.
Во что стукнуть? - спросил Муми-тролль.
Во что угодно, - ответил Снифф. - Не задавай глупых вопросов. Кстати, где у тебя провиант? Так я и знал - ты его потерял. Обо всём приходится думать самому.
Муми-тролль недовольно наморщил нос, но промолчал.
Они потихоньку двинулись вперёд, в зелёный туннель. Снифф искал боковые тропинки. Муми-тролль высматривал опасности, а Мартышка скакала перед ними с ветки на ветку.
Путь извивался, делался всё уже и уже и наконец затерялся во мху, так что и не стало больше никакого пути.
Неужто он тут кончается? - озадаченно проговорил Муми-тролль. - Должен же он куда-нибудь привести!
Они стояли на месте, разочарованно переглядываясь, как вдруг услышали за стеной деревьев слабый шум. В нос им пахнул влажный ветер, и запах у него был очень приятный.
Там вода, - сказал Муми-тролль, принюхиваясь.
Он сделал шаг в ту сторону, откуда дул морской ветер, сделал другой и наконец побежал, потому что больше всего на свете Муми-тролли любят купаться!
Погоди! - закричал Снифф. - Не оставляй меня одного!
Но Муми-тролль остановился лишь тогда, когда добежал до самой воды. Он сел на песок и стал смотреть на волны. Одна за другой они накатывали на берег, и у каждой был гребень из белой пены.
Немного погодя с опушки примчался Снифф и уселся рядом.
Тут холодно, - сказал он. - Помнишь, мы катались на парусной лодке с хатифнаттами и попали в ужасный шторм? Как плохо мне тогда было!
То было в совсем другой истории, - сказал Муми-тролль. - А в этой я хочу купаться!
И он шагнул прямо в волны прибоя. (Муми-тролли, видите ли, так практично устроены, что почти совсем не нуждаются в одежде.)
Мартышка спустилась с дерева и следила за ними:
Стой! - закричала она. - Вода мокрая и холодная!
Туве Янссон
Муми-тролль и шляпа Чародея
Введение
Однажды, одним сереньким утром, пошёл снег. Он появился как-то незаметно, опускаясь на землю тихо, густой-густой пеленой, и не прошло и нескольких часов, как вся Муми-долина сделалась белой-белой.
Муми-тролль стоял на крылечке и смотрел, как долина кутается в зимнее покрывало, и тихонечко думал про себя, что вот, мол, к вечеру мы, скорее всего, погрузимся в зимнюю спячку. Это обычно происходит со всеми Муми-троллями. Что я считаю весьма разумным, особенно для тех, кто не любит холода и темноты. Он захлопнул дверь, на цыпочках подошёл к маме и сказал:
Снег пошёл.
Я знаю, - отозвалась мама. - Давай укладывайся в мансардочке, в той комнатке, что окошком на запад. Ложитесь там спать вместе с малышкой Сниффом. Я припасла для вас тёплые одеяла.
Мам, но ведь Снифф так отчаянно храпит, - возразил Муми-тролль. - Можно я лучше вместо него лягу со Снусмумриком?
Как хочешь, - откликнулась Муми-мама. - Тогда Снифф пусть спит в восточной.
Всё семейство Муми-троллей, а также все их друзья и знакомые серьёзно и обстоятельно готовились к долгой зиме. Муми-мама пригласила всех за стол, накрытый на веранде, чашка каждого из них оказалась наполненной только еловой хвоей (очень важно, чтобы желудок был заполнен хвоей, когда ты собираешься проспать три зимних месяца подряд). Когда обед подошёл к концу (по правде сказать, он был здорово невкусный), все более вдумчиво, чем обычно, пожелали друг другу приятного сна, и Муми-мама попросила всех хорошенько вычистить зубы. А вслед за этим Муми-папа обошел весь дом, проверил, хорошо ли заперты двери и ставни на окнах, и затянул люстру комариной сеткой, чтоб она за зиму не запылилась.
Потом каждый заполз в свою постель, обуютился, натянул на себя одеяло до самых ушей и постарался подумать о чём-нибудь приятном. Но Муми-тролль тихонечко вздохнул про себя и пробормотал.
Однако же сколько времени теряется зря!
Да ничего подобного, - отозвался Снусмумрик. - Мы же будем смотреть сны. А когда проснёмся, снова придёт весна…
А снаружи всё сыпал и сыпал снег, падал лёгкой непрозрачной дымкой. Он уже засыпал ступеньки крыльца, тяжело навалился на крышу и оконные наличники. Скоро весь Муми-дом превратится в сплошной мягкий круглый сугроб. В доме потихоньку замирали - переставали тикать часы. Настала зима.
Глава первая,
в которой говорится о том, как Муми-тролль, Снусмумрик и Снифф обнаружили шляпу Чародея, как неожиданно появились пять маленьких тучек и как Хемуль завёл себе новое хобби
Однажды весенним утром над Муми-долиной пролетела первая кукушка. Она опустилась на синюю крышу дома, где проживало Муми-семейство, и прокуковала восемь раз. Голос её, разумеется, звучал хрипловато: весна ведь только-только наступила. Потом она полетела дальше, на восток.
Муми-тролль проснулся и какое-то время лежал, глядя в потолок, никак не в состоянии сообразить, где же он находится. Он проспал сто дней и сто ночей подряд, и сны всё ещё витали вокруг его головы, пытаясь сделать так, чтобы он снова заснул. Он было повернулся, чтобы вновь обрести удобное положение и немножечко ещё подремать, но тут он обнаружил такое, что сна у него тут же не осталось ни в одном глазу. Кроватка Снусмумрика была пуста.
Муми-тролль мгновенно подскочил и сел. Подумать только, шляпы Снусмумрика на месте тоже не обнаружилось!
Ну, это уж совсем никуда не годится, - проговорил Муми-тролль. Он слез с постели, подошёл к раскрытому окну и выглянул наружу. Ах, вот что! Снусмумрик воспользовался верёвочной лестницей. Муми-тролль перелез через подоконник и, перебирая своими коротенькими ножками, спустился по той же лестнице во двор.
На оттаявшей земле он ясно различил следы. Это были, несомненно, следы Снусмумрика. Правда, они вели себя как-то странно: шли то в одну, то в другую сторону, и было никак не понять, куда же Снусмумрик направился. Временами следы указывали на длинный прыжок, а после перекрещивались друг с другом.
«Это он от радости, - подумал Муми-тролль. - А вот тут он проделал кувырок, это ясно и очевидно». Вдруг Муми-тролль вскинул голову и стал прислушиваться. Откуда-то издали доносились звуки музыки. Это, несомненно, Снусмумрик играл на губной гармошке свою самую весёлую песенку под названием «Малые зверьки, завяжите бантики на своих хвостах». И Муми-тролль пустился бежать туда, откуда доносились звуки песенки. Возле речки он и вправду обнаружил Снусмумрика. Тот восседал на перилах моста и дрыгал ногами. Его старая шляпа сползла ему на уши.
Привет, - сказал Муми-тролль, усаживаясь с ним рядышком.
Привет, привет, - отозвался Снусмумрик, продолжая наигрывать песенку.
Солнышко только-только поднялось над лесом и светило им прямо в лицо. Они щурились, болтали ногами над чистой, быстро бегущей водой, чувствовали себя беззаботно и были очень рады видеть друг друга. По этой реке они не однажды отправлялись в плаванье в дальние края. В каждом новом путешествии они обзаводились новыми друзьями и всех притаскивали с собой в Муми-долину. Муми-мама и Муми-папа, надо сказать, относились спокойно к тому, что пришельцы селились в их доме. Они только молча вносили в дом новые кроватки да наращивали дощечками обеденный стол. Так что в доме всегда была толчея, и каждый делал, что ему нравится. А что будет завтра - об этом как-то не было принято думать. Ясное дело, в доме иногда случались удивительные и даже ужасные события, но уж скучно-то точно никому не бывало (а это, согласитесь, большое преимущество).
Как только Снусмумрик доиграл последнюю строку своей весенней песенки, он отправил губную гармошку в карман и спросил:
Что, Снифф проснулся?
Сомневаюсь, - отозвался Муми-тролль. - Он всегда спит на неделю дольше, чем остальные.
Ну так давай его разбудим, - сказал Снусмумрик, решительно соскакивая с перил. Надо бы придумать что-нибудь совсем необычное в такой прекрасный денёк.
Муми-тролль стал под окошком восточной мансарды и, сложив лапы особым образом, подал секретный сигнал - три обычных свистка и один продолжительный (что обозначало «происходят серьёзные вещи»). Храп прекратился. Но за этим ничего не последовало.
Давай-ка ещё разок, - сказал Снусмумрик.
И они подали сигнал с удвоенной силой.
Оконная рама с грохотом поднялась.
Я же сплю! - в сердцах прокричал Снифф.
Спускайся к нам, - сказал Снусмумрик. - И не злись, пожалуйста. Мы задумали нечто необычайное.
Снифф расправил помятые со сна ушки и стал спускаться по верёвочной лестнице. (Надо заметить, что в Муми-доме под каждым окошком было по верёвочной лестнице: выходить через дверь по ступенькам крыльца - ну уж нет! Это же берёт кучу времени!)
А денёк действительно обещал быть чудесным. Всё вокруг кишело всякой проснувшейся насекомостью, которая проспала всю зиму и теперь снова радовалась встрече. Кто-то проветривал одёжки, кто-то расправлял усики, некоторые строили себе новые жилища и готовились к встрече вновь народившейся весны.
На ветках деревьев там и сям покачивались древесные феи и расчёсывали свои длинные волосы. С северной стороны на стволах кое-где ещё оставался слежавшийся снег, в котором мышки прорывали длинные туннели.
Поздравляю с наступившей весной! - сказал престарелый уж. - Как прошла зима?
Спасибо, хорошо, - ответил Муми-тролль. - А каково вам спалось, дядюшка?
Отлично, - отозвался уж. - Передай привет папе и маме.
В этом духе они поговорили со многими, встречавшимися им на пути. Но чем выше они поднимались, тем меньше им встречалось народу, и наконец только изредка стали попадаться навстречу мышки-мамы, занятые разными весенними приготовлениями. Высоко в горах было сыро от тающего снега.
DET OSYNLIGA BARNET OCH ANDRA BERÄTTELSER
Copyright © Tove Jansson, 1962
Schildts Förlags AB, Finland. All rights reserved.
© С. Плахтинский, перевод, 2016
© Издание на русском языке, оформление.
ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2012
Издательство АЗБУКА®
Весенняя песня
Как-то раз тихим безоблачным вечером в конце апреля Снусмумрик зашел очень далеко на север – там в тени кое-где еще оставались маленькие островки снега.
Целый день шел он, любуясь дикой природой и слушая, как над головой у него кричат перелетные птицы.
И они направлялись домой из южных стран.
Шагал он бодро и весело, так как рюкзак его был почти пуст и не было у него на душе ни тревог, ни печалей. Все его радовало – и лес, и погода, и собственное одиночество. Завтрашний день казался таким же далеким, как и вчерашний, – между ветвями берез мелькало красноватое, неяркое солнышко, и воздух был прохладен и ласков.
«Подходящий вечерок для песни, – подумал Снусмумрик. – Для новой песни, в которой было бы и томление, и весенняя грусть, и, самое главное, безудержное веселье, радость странствий и одиночества».
Эта мелодия звучала в нем уже много дней, но он все не решался выпустить ее на волю. Она должна была как следует подрасти и прихорошиться, стать настолько самостоятельной, чтобы все ее звуки радостно попрыгали на свои места, как только он прикоснется губами к гармошке.
Если бы он вызвал их слишком рано, могло бы случиться так, что они расположились бы как попало, и песня получилась бы так себе, не очень удачной, и он тогда, возможно, потерял бы к этому всякий интерес. Песня – дело серьезное, особенно если она должна быть и веселой, и грустной.
Но в этот вечер Снусмумрик был уверен в своей песне. Она уже почти сложилась – она станет лучшей из его песен.
А когда он подойдет к долине троллей, он сыграет ее, стоя на перилах моста через реку, и Муми-тролль сразу же скажет, что это прекрасная песня. Просто прекрасная песня.
Снусмумрик ступил на мох и остановился. Ему стало немного не по себе, он вспомнил Муми-тролля, который его ждал и очень по нему соскучился. Который им восхищался и говорил: «Ну конечно, ты свободен, ясное дело, что ты уйдешь, неужели я не понимаю, что тебе надо иногда побыть одному».
И в то же время в глазах его были тоска и безысходность.
– Ай-ай-ай, – сказал Снусмумрик и двинулся дальше. – Ай-ай-ай. Он такой чувствительный, этот Муми-тролль. Мне не надо о нем думать. Он очень милый, но сейчас я не буду о нем думать. В этот вечер я наедине с моей песней, и сегодня – это еще не завтра.
Через минуту-другую Снусмумрику удалось выбросить Муми-тролля из головы. Выискивая подходящее местечко для привала, он услыхал журчание ручья, где-то чуть поодаль, в глубине леса, и сразу направился туда.
Между стволами деревьев потухла последняя красная полоска, медленно сгущались весенние сумерки. Весь лес погрузился в вечернюю синеву, и березы, точно белые столбы, отступали все дальше и дальше в полумрак.
Это был прекрасный ручей.
Чистый и прозрачный, он, приплясывая, бежал над коричневыми клочьями прошлогодних листьев, пробегал по еще не растаявшим ледяным туннелям и, повернув на поросшую мхом лужайку, бросался вниз головой на белое песчаное дно, образуя небольшой водопад. Ручей этот то весело напевал тоненьким комариным голоском, то придавал своему голосу суровое и угрожающее выражение, а иногда, прополоскав как следует горло снеговой водицей, заливался смехом.
Снусмумрик стоял и слушал. «Ручей тоже попадет в мою песенку, – подумал он. – Может быть, как припев».
В этот момент из запруды выпал камень, изменивший мелодию ручья на одну октаву.
– Недурно, – восхищенно сказал Снусмумрик. – Именно так это и должно звучать. Еще одна нота – как раз та, что нужно. А может, посвятить ручью отдельную песню…
Он достал свою старую кастрюлю и наполнил ее под водопадом. Зашел под ели в поисках хвороста. Из-за таявшего снега и весенних дождей в лесу было мокро и сыро, и Снусмумрику, чтобы найти сухие ветки, пришлось забраться в густой бурелом. Он протянул лапу – и в тот же миг кто-то взвизгнул и метнулся под ель и еще долго тихонько повизгивал, удаляясь в глубь леса.
– Ну да, конечно, – сказал самому себе Снусмумрик. – Под каждым кустом всякая мелюзга. Знаю я их… И почему они всегда такие беспокойные? Чем меньше, тем непоседливей.
Он вытащил сухой пень и немного сухих веток и не торопясь разложил походный костер в излучине ручья. Костер сразу же занялся, ведь Снусмумрик привык готовить себе обед. А готовил он всегда только себе самому и никому больше. Чужие обеды его не очень-то интересовали, потому что все его знакомые никак не хотели расставаться с привычкой болтать за едой.
И еще они питали слабость к стульям и столам, а некоторые из них пользовались и салфетками.
Он даже слышал об одном хемуле, который переодевался, прежде чем приняться за еду, но это, наверное, была просто клевета.
С отсутствующим видом Снусмумрик хлебал свой жиденький суп, и взгляд его все это время был устремлен на зеленый мшистый ковер, что раскинулся под березами.
Мелодия сейчас была совсем близка, оставалось только ухватить ее за хвост. Но он мог и не торопиться, она все равно была окружена и уже не могла ускользнуть. Поэтому сначала он займется мытьем посуды, потом трубкой, а затем, когда запылают угли в костре и в лесу начнут перекликаться ночные звери, – вот тогда настанет время для песни.
Он увидел ее, когда всполаскивал в ручье кастрюлю. Эта малышка притаилась за корневищем и таращилась на него из-под взъерошенных, нависших надо лбом волос. Глазки смотрели испуганно, но с необыкновенным любопытством, они следили за каждым движением Снусмумрика.
Снусмумрик сделал вид, что ничего не замечает. Он подгреб угли к костру и срезал несколько еловых веток, чтобы было помягче сидеть. Потом достал трубку и неторопливо раскурил ее. Он пускал в ночное небо тонкие струйки дыма и ждал, когда к нему пожалует его весенняя песня.
Но песня не торопилась. Зато малышкины глаза смотрели на него не отрываясь, они восхищенно следили за всеми его действиями, и это начинало его раздражать.
Снусмумрик поднес ко рту сложенные вместе лапы и крикнул:
Крошка юркнула под свой корень и, необычайно смущенная, пропищала:
– Надеюсь, я тебя не напугала? Я знаю, кто ты такой. Ты Снусмумрик.
Она забралась в ручей и стала перебираться на другой берег. Для такой крохи ручей оказался глубоковат, да и вода в нем была слишком холодная. Несколько раз ноги ее теряли опору, и она плюхалась в воду, но Снусмумрик был так рассержен, что даже не попытался помочь.
Наконец на берег выползло какое-то жалкое и тоненькое, как ниточка, существо, которое, стуча зубами, сказало:
– Привет! Как удачно, что я тебя повстречала.
– Привет, – холодно ответил Снусмумрик.
– Можно погреться у твоего костра? – продолжала кроха, сияя всей своей мокрой рожицей. – Подумать только, я стану одной из тех, кому хоть раз удалось посидеть у походного костра Снусмумрика. Я буду помнить об этом всю свою жизнь.
Малышка пододвинулась поближе, положила лапку на рюкзак и торжественно прошептала:
– Это здесь у тебя хранится губная гармошка? Она там, внутри?
– Да, там, – сказал Снусмумрик довольно недружелюбно. Его уединение было нарушено, его песня уже не вернется – пропало все настроение. Он покусывал трубку и смотрел на стволы берез пустыми, невидящими глазами.
Это было, должно быть, после обеда где-то в конце августа. Муми-тролль и его мама пришли в самую глухую чащу дремучего бора. Среди деревьев царила мертвая тишина и было так сумеречно, словно сумерки уже наступили. Повсюду, там и тут, росли гигантские цветы, светившие своим собственным светом, подобно мерцающим лампочкам, а в самой глубине лесной чащи, среди теней шевелились какие-то мелкие бледно-зеленые точки.
Светлячки, - сказала мама Муми-тролля.
Но у них не было времени останавливаться, что бы как следует разглядеть насекомых.
Глава первая
В то самое утро, когда папа Муми-тролля закончил мост через речку, малютка Снифф сделал необычайное открытие: он обнаружил Таинственный путь!
Путь этот уходил в лес в одном тенистом местечке, и Снифф долго стоял там, вглядываясь в зелёный полумрак.
«Об этом надо поговорить с Муми-троллем, - сказал он себе. - Надо вместе исследовать этот путь, одному боязно».
Первый снег пал на Муми-дол хмурым утром. Он подкрался, густой и безмолвный, и за несколько часов выбелил всю долину.
Муми-тролль стоял на крыльце, смотрел, как зима пеленает землю в свой белый саван, и думал спокойно: «Вечером мы погрузимся в спячку». Ведь все муми-тролли делают так в ноябре (и, по правде сказать, это очень разумно, если кто не любит холода и темноты). Он закрыл дверь, неслышным шагом подошел к маме и сказал:
Идет снег.
Знаю, - ответила мама. - Я уже приготовила для вас самые теплые одеяла. Можешь лечь наверху в западной комнате вместе со Сниффом.
Снифф ужасно храпит, - сказал Муми-тролль. - Можно я лягу вместе со Снусмумриком?
Пролог
Однажды, когда Муми-тролль был совсем маленький, его папа в разгар лета, в самую жару, умудрился простудиться. Пить горячее молоко с луковым соком и сахаром он не захотел. Даже в постель не лег, а сидя в саду на качелях, без конца сморкался и говорил, что это от ужасных сигар. По всей лужайке были разбросаны папины носовые платки. Муми-мама собирала их в маленькую корзиночку.
Когда насморк стал еще сильнее, папа перебрался на веранду и, устроившись в кресле-качалке, закутался в одеяло.
Глава первая
О берестяном кораблике и огнедышащем вулкане
Мама Муми-тролля сидела на крыльце, на самом солнцепеке, и мастерила кораблик из бересты.
«Насколько я помню, у галеаса два больших паруса сзади и несколько маленьких треугольных впереди, у бушприта», - думала она.
Больше всего ей пришлось повозиться с рулем, а вот трюм получился легко и быстро. И маленькая крышка для люка, которую мама сделала из бересты, была точь в-точь такой, как нужно.
ГЛАВА ПЕРВАЯ. Дом, занесенный снегом
Небо было почти черным, а снег при свете луны – ярко-голубым.
Под ледяным покровом неподвижно спало море, а глубоко в земле среди древесных корней всем мелким зверюшкам и насекомым снилась весна. Но до весны было еще очень далеко – новый год только-только вступил в свои права.
Однажды тихим, безоблачным вечером в конце апреля Снусмумрик забрался так далеко на север, что на этой северной стороне еще виднелись пятна снега. Целый день брел он по невозделанным полям и все время слышал, как кричат у него над головой перелетные птицы.
Они тоже возвращались домой с юга.
Почти самый младший хомса полз вдоль забора. Иногда он вдруг замирал, наблюдая сквозь щель между рейками за действиями противника, потом снова полз дальше. Вслед за ним полз его маленький братик - Крошка.
Когда Хомса добрался до овощных грядок, он лег на живот и стал продвигаться вперед между листьями салата. Это была единственная возможность. Вражеские лазутчики наверняка разосланы повсюду, а часть из них даже летает в воздухе.
Жила-была Филифьонка. Однажды она его намыленной щеткой до крайней голубой каемки и ждала каждую седьмую волну, а та появлялась как раз в нужный момент, чтобы смыть мыльную пену.
Ясное дело, он вовсе не собирался ловить дракона. Он только пытался схватить несколько мелких насекомых, сновавших на илистом дне, чтобы посмотреть, как они шевелят ножками, когда плавают, и правда ли, что они плавают задом наперед. Но, быстро приподняв стеклянную банку, он увидел там что-то совсем другое.
Произведения разбиты на страницыРассказы и сказки Туве Янсон
Туве Янссон - финская сказочница и иллюстратор, которая писалая свои сказки на шведском. Всемирная популярность пришла к Янсон благодаря книжному сборнику о муми-троллях: замечательных существах, обитающих в выдуманной Муми-долине. Эти рассказы , картинки к которым Янссон выполняла своими руками, побили все рекорды популярности.
Многие рассказы довольно короткие – читать всего страниц, некоторые сказки странно заканчиваются, могут запросто оборваться на полуслове. Складывается такое ощущение, что сказки Янсон живут своей жизнью. Рассказы все похожи тем, что с легкостью открывают внутренний мир людей. И абсолютно непохожи тем, что каждый раз совершают это по-разному.
Можно ли утверждать, что художественная литература воспитывает человека? То, что литература формирует систему нравственных ценностей читателя, ни у кого не вызывает сомнений. И то, что литература (тем более, предназначенная для детей) – это мощнейший инструмент воспитания личности, бесспорно.
Литература как нельзя лучше передаёт мысли, взгляды автора, его отношение к жизни, реальности, даже если он пишет не о себе. Морально-нравственная позиция автора ненавязчиво воздействует на читателя, закладывается ему в «подкорку», – это как «25 кадр», который не виден на первый взгляд, но который закладывается в подсознание и всплывает в течение жизни.
Может ли человек с «нетрадиционной» сексуальной ориентацией, не имеющий детей и слабо представляющий себе, что такое семья и семейные духовно-нравственные ценности, писать полезные книги для детей? Какую модель семьи, человеческих отношений и пример для подражания может транслировать автор своих книг?
Финская художница и писательница Туве Янссон известна всем как автор серии книг о муми-троллях. Мешковатые герои, не имеющие признаков пола, полностью исчерпываются своими контурными черно-белыми рисунками, исполненными автором. По сути, это, однако, автобиографическое произведение, в котором Т. Янссон описала события и реальных людей, которые присутствовали в её жизни.
В молодости Т.Янссон была помолвлена с журналистом Атосом Виртаненом, но свадьба так и не состоялась. Несостоявшийся жених стал прототипом персонажа ее произведений по имени Снусмумрик. Он носил такую же старую зеленую шляпу, как и Виртанен, и так же избегал семейных уз.
Еще до расставания с Виртаненом Туве Янссон почувствовала свою бисексуальность и ушла к театральному режиссеру Вивике Бандлер. Они вместе работали над инсценировкой произведений писательницы. Себя и Вивику Янссон запечатлела в персонажах по имени Тофсла и Вифсла. Тууликки Пиетиля стала постоянным партнёром Т. Янссон, с которой она прожила ни много ни мало 45 лет (они открыто рассказывали о своих отношениях на пресс-конференции в 1993 году).
Свою избранницу писательница также изобразила в книгах о муми-троллях под именем Туу-Тикки, наделив её самыми положительными качествами. В общем, как и полагается у настоящей писательницы, ее герои были взяты «прямо из жизни». И в книгах Т.Янссон, если верить точности передачи характеров, они предстают именно такими, какими они являются в жизни.
Но изучив книгу, мы так и не узнаем ни о ком из персонажей ровным счетом ничего, – откуда они взялись, что из себя представляют, к чему стремятся в жизни. Автора это не интересует. И его герои тоже не интересуются друг другом. Более того, – герои абсолютно неизменны по ходу повествования, у них отсутствует характер, если характером не считать одну-две яркие черты (вроде тщеславия Сниффа, брюзгливости Ондатра, вечной непоседливости хиппи-Снусмумрика).
Символично, кстати, что собственные имена у героев отсутствуют. Муми-тролль – просто муми-тролль, Мама – это его мама, Папа – это его папа, Снусмумрик – это какой-то мумрик, Ондатр – понятно, Хемуль – тоже просто хемуль. Исключением является только Снифф и некоторые персонажи, появляющиеся в более поздних историях.
Отношения между героями возникают сами собой раз и навсегда. Они не меняются, никак не зависят от хода сюжета и поступков героев, сами же герои не прилагают никаких усилий к тому, чтобы их изменить, упрочить и т. д. Все происходит само собой.
Поступки героев тоже никак ни на что не влияют. Все происходит стихийно и по большей части не по сознательной воле героев. Даже когда они совершают почти героические поступки (например, бой Муми-тролля с ядовитым кустом, схватившим фрекен Снорк), – очевидно, что это лишь стихийный порыв. При этом Снусмумрик, Снифф и Снорк просто стоят все это время, не делая даже попытки помочь. Иными словами: такой характер – есть порыв – будет поступок, а если другой характер, – нет порыва, – и поступка никакого не будет. А воля и разум в обычном понимании у персонажей будто бы отсутствуют.
Стоит отметить, что в историях про муми-троллей характер, сиюминутный порыв (точнее, заменяющая его какая-то одна характерная черта) предопределяет поступки. Например, Мама – заботливая, Ондатр ворчит, Папа всё время чем-то занят, Снусмумрика постоянно куда-то тянет. Разнообразие ситуаций делает наш мир неисчерпаемым, сложным, интересным и движущимся вперед. Но не мир Муми-долины.
Бессмысленность существования, праздность и индивидуализм – вот основные характеристики главных героев. Они не работают, не занимаются никакой творческой или продуктивной деятельностью (только Муми-папа строит мост или пишет мемуары). Здесь отсутствует даже упоминание о каких-то профессиях, каком-то сельском хозяйстве или промышленности, хотя присутствует почта, груши «заграничного сорта», садовый инвентарь и всегда полная кладовка с едой. Каждый делает, что хочет, но при этом необъяснимым образом отсутствуют конфликты интересов. Никто никуда не стремится, не ставит перед собой какие-то большие цели, – все хотят только развлекаться и немножко путешествовать для собственного удовольствия.
В результате возникает картина какой-то странной параллельной реальности, где шоколадки растут на деревьях и можно вечно отдыхать и расслабляться. И только когда от сладкого заболят живот и зубы, начинаешь замечать, что солнце искусственное, а все вокруг плоское и схематизированное.
Произведение для детей должно говорить хоть о чем-то, кроме всеобщей жажды развлечений.
В этой сказке нет никакого смысла и логики (например, герои плывут на плоту по реке – в горы!), персонажи – лишь функциональные маски, а события сменяют друг друга, повинуясь лишь прихоти авторской фантазии.
В целом, почти во всех книгах присутствуют элементы абсурдности сюжета. Путешествия, приключения и все остальное лишь внешняя канва, схематичная и использованная, кстати, лишь в первых двух книгах. События нанизаны несвязанными эпизодами на общую нитку и, за редкими исключениями, никак не обусловлены сюжетом. Поступки героев немотивированы, или мотивированы лишь сиюминутными желаниями, порывами и эмоциями.
Следует упоминуть и о том, что главные герои позволяют себе сквернословить, курить, пить пунш и т.д. Они совершают всякие безответственные и опасные поступки (вроде скатывания камней с горы), и иногда просто поступают нехорошо (как Снифф, «открывший» грот, или Муми-тролль, заманивший муравьиного льва в ловушку, чтобы испытать на нем шляпу волшебника). К тому же Муми тролли постоянно нарушают какие-то правила.
Зато тема ужасов, тоски, какого-то постоянного беспросветного одиночества, смерти раскрыта, определенно, избыточно для детской сказки. Это, мягко говоря, не вполне характерно для героев детской литературы, особенно отечественных.
Из любой хорошей сказки ребенок всегда может что-то вынести для себя, какой-то «скрытый» смысл. Герои почти всех сказок преодолевают трудности, завоевывают любовь, трудятся, разрешают конфликты – и тем самым раскрывают какую-то грань человеческих возможностей. У Туве Янссон герои лишь развлекаются и иногда томятся неясными чувствами, тоскуя по несбыточному.
Принципиально важно то, что сказки Т.Янссон внутренне противоречивы. С одной стороны, они наполнены мечтами, ситуациями и стилем общения подростков 12-13 лет, а с другой стороны – мир представлений и ценностей этих героев потрясающе инфантилен – где-то на уровне 2-3 лет.
Именно поэтому книги Т.Янссон и попали в разряд детской литературы, но таковыми, по сути, не являются. Они – детские по кругозору и умственному развитию героев, но отнюдь не детские по событийному ряду, характерам и кругу интересов персонажей.
Книги о муми-троллях – это, таким образом, не самый удачный пример для чтения маленьким детям.
