Я прочитала достаточно руководств по написанию постельных сцен от самых разных авторов, чтобы понять - все они лукавят, не выдавая главного секрета успеха постельной сцены. В основном, в подобных статьях описывается техника процесса, подробно разбираются основные позы, приводятся примеры удачных и неудачных описаний, даются некоторые общие рекомендации.
Данный материал запрещён к прочтению лицам, не достигшим совершеннолетия, содержит прямое упоминание мужского и женского детородных органов и может вызвать яркую негативную реакцию. Будьте осторожны! 18+
Действительно, используя одно из таких руководств, можно написать вполне себе приемлемую постельную сцену, но ммм… обезьяну, если долго бить, тоже можно «научить» набирать буквы в правильной последовательности. Только работа эта будет механическая, и, соответственно, результат окажется совершенно не тем, который хотел бы автор увидеть.
Так в чём же дело? Почему руководства, подробные и обстоятельные, с многочисленными примерами и хорошей техникой, не помогают? Что скрывают от читателей опытные авторы?
В своё время я задалась целью написать порно-роман, напичканный постельными сценами через… а, нет! Все написанные четыреста страниц в Word-е были одной сплошной непрекращающейся постельной сценой рейтинга этак… NC-21. Но что лично для меня оказалось более удивительным, когда я села перечитывать получившийся «шЫдевр», ни одна из этих сцен не повторилась. Каждая была уникальной, обладала своей собственной эмоциональной окраской и передавала совершенно определённый чувственный заряд читателю: от нежнейшей романтики до грязной похотливой страсти, от озарения робкой надеждой до грубого насилия, от затмевающей все остальные чувства эйфории долгожданного обладания до терпкой горечи инцестовой связи.
Этот порно-роман, будучи впоследствии уничтоженным (да-а, авторам иногда бывает стыдно за написанное, я не исключение), открыл мне ключ к пониманию главного секрета успеха постельной сцены, которым могут воспользоваться как новички, так и маститые авторы. Но, прежде чем я его назову, я хотела бы провести вместе с вами небольшой эксперимент.
Закройте глаза и мысленно представьте себе следующую картину: вы находитесь за компьютером, в наушниках, с жадностью вчитываетесь в какой-нибудь интересный рассказ, и тут вас начинает тормошить кто-нибудь из домашних. Ваши эмоции понятны. Вас отвлекают, и это неприятно. Но чувствуете ли вы при этом прикосновения? Нет, вы определённо понимаете, что вас пытаются оторвать от интересного занятия, что вас тянут или трясут, но… чувствуете ли вы сами прикосновения родного вам человека? Сможете ли вы потом вспомнить, что руки у матери были немного влажными, потому что она перед этим закончила мыть посуду? Или что у брата пальцы были холодными, т.к. он пять минут назад пришел с улицы? Скорее всего, нет, потому что прикосновения родственников в большинстве своем для вас нейтральные: как если бы вы дотрагивались сами до себя.
А теперь представьте, что в той же ситуации до вас дотронулся не родственник, а горячо любимый человек. Тут же по телу побегут мурашки, дыхание чуть-чуть собьется, мышцы живота могут подобраться, возникнет чувство неловкости или же приятной радости. В любом случае, вы отреагируем иначе, чем от прикосновения родственника.
И совсем другой будет ситуации, когда до вас дотронется член семьи, которого вы боитесь или ненавидите. Ну, ммм… кто-то вроде отчима, свекрови или совсем уж злой бабушки. Невольно, вы попытаетесь уйти от этого прикосновения, максимально отстраниться, отодвинуться. Ваша реакция будет более резкой. Мышцы спины напрягутся, губы сомкнутся вместе, вы нахмуритесь, начнете раздраженно барабанить по столешнице пальцами.
В этом, в моём понимании, и заключается главный ключ к успеху. Читатель в большинстве своём садится читать эротический рассказ для того, чтобы окунуться в атмосферу, прочувствовать эмоции главного героя, как бы… ммм… прожить его жизнью. И чем более подробно и правдоподобно переданы эти эмоции, тем, как правило, больший восторг он испытывает. Если бы ситуация была обратной, я считаю, вместо тьмы эротических рассказов читатели штудировали бы атлас по анатомии.
В этом же заключается и самый крупный провал, когда, руководствуясь всевозможными пособиями и прекрасно описав последовательность действий, требуемую от постельной сцены (лечь на кровать, раздвинуть ноги, ввести член и т.д.), автор за всей этой механической работой совершенно забывает про характеры своих героев. В таком случае мы имеем целый кусок текста, вырванный из общего контекста произведения - произведения, в котором до этого читатели переживали малейшие оттенки чувств главных героев, упивались их трогательной привязанностью или лишающим разума жгучим желанием. А потом… пппфф! И вместо сладенького они получили напоследок нечто неудобоваримое в качестве послевкусия.
Теперь, подводя итог всему вышесказанному, я приведу несколько рекомендаций, взятых из собственного опыта, опираясь на которые, любой автор, даже новичок, на мой взгляд, сможет справиться с написанием постельной сцены:
1. Помнить о чувствах
Чувства/эмоции/мироощущение персонажа во многом зависят от:
Отношения к объекту (одно и то же прикосновение может подарить как волну блаженства, так и всплеск острого негодования или неприязни, в зависимости от того, кто дотронулся до героя: мерзкая сгорбленная старуха, властный надменный лорд, источающий недовольство, или шаловливый щенок с черными глазами-пуговичками),
Текущего настроения (если герой до этого весь день провел в седле, то, скатившись с лошади - о, увы! - он будет мечтать о мягкой постели и горячей похлебке, потому что устал, проголодался, ноги затекли, спина ноет и т.д., но не о мгновенном сексуальном приключении),
От грызущих проблем (если у героя кто-то умер или где-то что-то получилось не так, как хотелось бы, или же если на героя обрушился груз вины или ответственности, то ммм… скорее всего он так сильно будет поглощён своими внутренними проблемами и заморочками, что перестанет обращать внимания на окружающую действительность, впадёт в апатию и сексуальное приключение воспримет без должного энтузиазма),
От внешних обстоятельств (если вслед за персонажами отправлена погоня и любой час и любая минута вполне могут стать для них последними проведенными вместе, то, несмотря на неизбежно присутствующий дискомфорт и накопленную усталость, все чувства героев будут обострены до предела, поэтому их близость, скорее всего, окажется лихорадочно-судорожной, скомканной и ненасытной: они будут стремиться успеть насытиться друг другом, раствориться в партнере или забрать себе какую-нибудь его частичку. В этом случае долгие приготовления, ужин при свечах, ванна с лепестками роз и шампанским, расслабленная истома и прочие романтические вещи утратят свою актуальность).
Поэтому не стоит спешить и прописывать восхитительно нежную и чувственную постельную сцену сразу после того, как у персонажа умерла вся семья. Грустные эмоции так быстро не исчезнут. Скорее всего, они притупятся и пройдут сквозь всю постельную сцену легким оттенком горечи и сожаления, попыткой забыться, найти поддержку в партнере.
2. Не изменять своим героям
У каждого героя есть свой собственный (в идеале - уникальный) характер, вкусы и предпочтения, линия поведения, темперамент, которые непременно отложат свой отпечаток на его поведение в постели. Если персонаж 3/4 произведения прописывался как легкомысленный, взбалмошный, язвительный и острый на язык, то под конец, когда момент постельной сцены настал, очень прискорбно видеть, как он превращается в автомат по введению/выведению члена из женского организма.
Куда же делась вся язвительность и дерзость? Куда пропал грамотный троллинг? Все 3/4 произведения партнерша только и мечтала о том, чтобы этот персонаж «когда-нибудь заткнулся, потому что его шуточки...», и вот теперь в момент, когда даже нормальные люди от нервного напряжения невольно начинают хихикать, наш взбалмошный язвительный персонаж послушно исполняет обязательную программу, вычитанную автором в соответствующих рекомендациях.
Вам смешно? Мне нет. В качестве примера приведу настоящий бестселлер зарубежной литературы - книгу «Шантарам» Грегори Дэвида Робертса, где для описания постельной сцены использовались нефритовые стержни и пещеры сладострастия, что, на мой взгляд, мало вязалось с главным героем - преступником, бежавшим из австралийской тюрьмы, бунтарём и мафиози.
3. Отслеживать атмосферу сцены
Атмосфера - это довольно-таки сложная штука, которая может оказаться не по зубам даже опытным авторам. С одной стороны, на атмосферу влияет всё (место, освещение, предыдущие события, настроение героев и т.д.), с другой стороны - атмосфера живет как бы сама по себе, задавая определённый толчок для развития тех или иных событий. И дело здесь не столько в окружающей обстановке, сколько в создаваемом ей настроении - Внимание! - у читателя.
Это настроение может меняться туда-сюда-обратно по несколько раз за одну постельную сцену. Но есть два общих случая: атмосфера либо автору подвластна и он меняет/создает её целенаправленно, либо атмосфера существует сама по себе в отрыве от автора.
Какие есть стандартные схемы смены настроений в постельной сцене?
Постепенно нагнетаемая, нарастающая (как правило, большинство авторов используют именно её. А что? Очень удобно и технично описывать все эмоции по нарастающей: от легкого поцелуя в шею к жёсткому сексу с элементами насилия),
Непостоянная, взрывная, с резкой переменой эмоций (обычно используется, когда партнёры ссорятся или выясняют между собой отношения, что в процессе очередного перехода из одной крайности в другую приводит к короткой, но страстной постельной сцене),
Кольцевая, с возвращением к исходной точке (классический пример, когда для главных героев постельная сцена происходит впервые и в силу отсутствия опыта или некоторых неразрешённых межличностных конфликтов, в какой-то момент дело стопорится, после чего героям приходится как-то разряжать атмосферу, успокаивать друг друга и начинать всё сначала),
По нисходящей (когда речь идет о насилии в постели, на которое один из партнёров не рассчитывал. Как бы… вроде бы всё начиналось хорошо (свечи, цветочки и т.д.), но когда дело дошло непосредственно до введения члена, партнёрше стало больно, или она передумала, или партнёр обидел её каким-то своим резким замечанием, или он оказался извращенцем и т.д.).
Также хочу особо отметить, что есть большая разница между тем, как представляется постельная сцена в голове автора, и тем, как он воплотил свою задумку на бумаге. Очень часто первое со вторым не совпадает, и это становится той причиной, по которой атмосфера теряется. В таких случаях помогают развёрнутые читательские отзывы, по ним можно судить - дошел ли до читателя первоначальный авторский посыл или нет.
4. Не играть в прятки со временем
Время - это очень важный момент при написании постельной сцены.
Так, например, если у нас убранная в шелка кровать, мягкое освещение, нет потребности вставать через четыре часа, то и действие может разворачиваться перед читателем постепенно: долгая прелюдия, массаж, эротические игры, двусмысленные разговоры, тщательная подготовка, какие-то особенные виды смазок, усиливающие чувственность, благовония, курения, превращающие половой акт чуть ли не в определённого рода священнодействие, чтобы создать необходимую атмосферу трепетного внимания, нужности и важности для женщины, и т.д.
Если же постельная сцена застала героев в окопе под пулеметом врагов, то у них есть от силы 3-5 минут, чтобы приласкать друг друга перед лицом возможной смерти для обоих - ровно столько, сколько времени требуется противнику на то, чтобы заправить в пулемет новую пулеметную ленту. Долгое и тщательное прописывание постельной сцены в подобной ситуации, на мой взгляд, вызовет у читателя как минимум недоумение.
Но кроме структурной логики, отвечающей за уместность выбранной автором скорости развёртывания постельной сцены перед взором читателя, также важна ритмика. Манера письма, речевые обороты и конструкция предложений должны - нет, просто обязаны! - передавать плавность или стремительность временного процесса. Иначе картинка в голове автора, его задумка, передастся читателю в сильно искажённом виде: у автора вся сцена пролетит за секунды, а читателю придётся перелопачивать десяток страниц.
5. Не путать местами физическое и духовное
Как часто вам попадались эротические рассказы, в которых жертва изнасилования плавилась бы от восторга в руках умелого насильника, м? Я думаю, что достаточно часто, ведь этот сюжет один из самых популярных. Но только в произведениях истинных мастеров данного сюжетного направления эмоции жертвы и физическое удовольствие от процесса как-то разделяются.
Как бы вам сказать… вообще, тут присутствует сразу несколько подводных камней.
Во-первых, само физическое удовольствие у человека даже при близости с любимым партнером может просто-напросто не возникнуть, что уж говорить про насильника.
Во-вторых, возникновение физического удовольствия само по себе еще ничего не значит. Оно не настолько полное, чтобы привести человека в экстаз.
В-третьих, наибольшее удовольствие от секса человеку доставляет его мозг, усиливающий физическое удовольствие в десятки и сотни раз.
Мозг выступает в этакой роли резонансного контура: реакции от одних физических воздействий многократно усиливает, а от других сводит на нет, провоцируя затухание удовольствия. Поэтому нам неприятно, когда до нас дотрагивается ненавистный нам человек, и наоборот хорошо, когда это делает любимый. Мозг фильтрует поступающую к нему информацию и вывешивает нужные флаги - свой/чужой, приятно/неприятно.
Однако, кроме мозга, у человека ещё есть душа. И эта душа достаточно ранима, чтобы не пережить насилия как такового в принципе. Иначе не было бы столько возни с длительной реабилитацией жертв изнасилования. Пережитое насилие в буквальном смысле ломает людскую психику, меняя её необратимым образом и зачастую в худшую сторону.
При этом ничто не мешает жертве испытывать физическое удовольствие при изнасиловании, но ммм… что при этом чувствует душа? И какие выводы из этого делает мозг? Куда после этого исчезает прежняя личность? На все эти вопросы невозможно найти ответы, обосновывая человеческую реакцию одним лишь физическим удовольствием. Чем-то же мы отличаемся от животных?
Поэтому, как мне кажется, при написании постельной сцены следует учитывать и физиологический аспект (реакции тела), и социальный аспект (сигналы мозга), и духовный аспект (переживания души). При этом они могут находиться в достаточном противоречии друг с другом, чтобы мог возникнуть сюжетный конфликт.
К примеру, герцогиня любит доверенного слугу своего мужа. При близости с мужем её физиологический аспект и социальный будут на высоте, а духовный, напротив, уйдёт в минус, в то время как при близости со слугой - духовный и физиологические аспекты будут на высоте, а социальный уйдёт в минус.
При учёте описанных выше нюансов и отражении их в постельных сценах с мужем и со слугой можно получить две совершенно разные по чувственности и накалу постельные сцены.
6. Знать меру
Не все и не всегда нужно прописывать вплоть до мельчайших деталей. Иногда подобная детализация произведению только вредит.
Приведу пример: «Он долго всматривался в её зеленые, цвета первых, только пробившихся после зимы подснежников глаза, внутренне млея от того, как мягко обхватывало шелковое с V-образным вырезом розовое платье её плоскую девичью грудь, и две торчащие горошины сосков, что так маняще просвечивали сквозь тонкую ткань, лишь разжигали пробудившееся желание, томящейся негой разлившееся внизу живота».
А теперь вопрос: так ли важно читателю в описываемый момент знать, что сорочка была именно с V-образным вырезом? Меняется ли что-то, если это определение из данного предложения выбросить?
По сути своей нет, не меняется, и на общий настрой тоже не влияет. Тогда зачем? Зачем пытаться впихнуть в одно предложение сразу всё, перегружая читателя ненужной ему в данный момент информацией?
Тоже самое происходит и при попытках расписать постельную сцену, доходя до каждого мельчайшего шага и описывая его во всех подробностях. Так тянется страница за страницей, а герои не доходят и до непосредственных ласк промежности. Хорошо, когда общий настрой при этом не теряется и автор правильно нагнетает атмосферу. Но чаще всего где-то на середине читатель забывает, что там было вначале, и теряет уверенность в том, интересно ли ему знать, что же ждет героев в конце.
Между тем, предложения разрастаются и пухнут, добавляя всё новые и новые детали к интерьеру, свойствам тканей, важные факты из биографии героев, стратегические планы по дворцовому перевороту, количество слуг с их родом занятий и специализацией, наиболее вероятные причины поломки обода у карет, географию королевства и т.д.
Критична и обратная ситуация, когда у фраз отсутствует образность, а данная автором картина настолько скудна, что невозможно себе представить героев в пространстве. Неизбежно складывается ощущение, что они любят друг друга где-то в вакууме, вне времени и расстояний.
7. Следить за эпитетами
В данном случае присутствуют два нюанса.
Первый - это определение основных вещей. Если вы назвали член членом, а не плотью, не естеством, не пенисом, не болтом, не колбасой и т.д., то я думаю, не стоит по ходу разворачивания основного действа вводить еще десяток других эпитетов. Читатель просто запутается в подобной альтернативной анатомии и, не поняв великого художественного замысла автора, уйдет от него разобиженным.
Второй - это разная температура применяемых эпитетов, для которых «нежный», как и «целомудренный», звучит достаточно невинно (холодно), а вот «развязный», «жгучий», «страстный», как и «похотливый», вызывают совсем не невинные ассоциации (жарко). Поэтому одно из умений авторов заключается в правильном последовательном использовании имеющихся в наличии эпитетов, чтобы создать именно ту температурную атмосферу (холодно-жарко), которую он запланировал для постельной сцены изначально.
В качестве примера, если речь идет о восходящей атмосфере, то начать следует с робких прикосновений губ, трепещущего сердца (или ресниц), нежной бархатной кожи, плавно переходя к взопревшему телу, страстным изгибам, чувственным поцелуям, а уже от них к рваному сбившемуся дыханию, ритмичным толчкам, искусанным в кровь губам и т.д.
Так, играясь с чередованием температурной окраски эпитетов, можно создать любую атмосферу. При этом температура слов крайне важна, т.к. она прописана в тексте неявным образом. Поэтому, если ляпнуть где-нибудь посередине совершенно нейтральной сцены нечто весьма горячее, это приведет к недоумению со стороны читателя и ощущению диссонанса, когда всё вроде бы и хорошо написано, но вместе с этим что-то не так.
8. Помнить об обстановке
При этом я имею ввиду не только физическую обстановку как непосредственное место действия: стены, стол, стул, кровать, - без которой любое произведение неизбежно потеряет часть своей привлекательности, но ещё и общественную.
Так уж получилось, что ни один человек не становится человеком в отрыве от социума, поэтому всегда и везде будут посторонние взгляды, слухи, сплетни, перешёптывания. Типичной, на мой взгляд, является ошибка, когда автор вводит персонажа с яркими отличительными чертами, резко выделяющими его на общем фоне, но при этом забывает дать реакцию на него общества.
Как, спросите вы, это может относиться к постельной сцене?
Приведу в качестве примера гостиницу возле основного тракта. Перегородки там, скорее всего, будут деревянными, слышимость хорошая, путники уставшие, и вот одна уединившаяся парочка будит среди ночи соседей сладострастными орами. В нашем мире мы стучим таким соседям по батарее или вызываем милицию. Так почему же в придуманном мире все такие терпимые и солидарные?
Моё объяснение звучит приблизительно так: авторы эротических рассказов так сильно заморачиваются на восходящей атмосфере, что иногда просто до панических колик в животе боятся перебить её вежливым стуком в дверь, скажем, горного тролля с просьбой тискать друг дружку чуть-чуть потише, а то у него тут кулаки чешутся и вообще. ^__^
Такая концентрация на чувствах главных героев друг к другу, безусловно, оправдывает себя: чувственный заряд передаётся читателям, те краснеют, бледнеют, каменеют и прочие «еют», - но ммм… где же изюминка?
А ведь именно она возводит текст от ремеслового (автор умеет писать постельные сцены, и мы это видим) к творческому прорыву (написанные автором постельные сцены не забываются, к ним хочется возвращаться снова и снова), когда необходимое количество уже написанных постельных сцен, пока автор «набивал руку», перешло в качество.
До сих пор помню эротическую сцену из рассказа Рэя Бредбери «Секрет мудрости», потому что меня до глубины души поразила простота, с которой автор смог создать невероятно яркую, видимую во всех деталях эротическую сцену. Маэстро написал, что изо рта мальчишки пахло только что разжёванным стеблем травы, имевшим сладкий душистый аромат, и мой мозг тут же выстроил целую картину деревни с её полями, коровами, пейзажами, запахами, стрекотом насекомых и прочим.
Так один маленький штришок - одна несущественная на первый взгляд деталь - смог вызвать в моей душе целую бурю чувств. Я до сих пор держу эту сцену в голове и, признаться, черпаю в ней вдохновение.
9. Отразить основную идею
Секс не всегда отражает расположенность и любовь партнеров друг к другу. С помощью постельной сцены можно выразить массу самых разных чувств и ситуаций: взаимное остывание друг к другу, безразличие одного из партнеров, ненависть друг к другу, толкающая героев в одну постель, горечь потери, когда уже все равно, кто героиней владеет, лишь бы имел, лишь бы согревал своим теплом, унижение и подчинение, страх одного к другому и т.д.
Настоящий мастер способен одинаково хорошо описать как бытовой трах, так и ту особенную ночь, которая может случиться 1-2 раза в жизни - не более. При этом бытовой трах будет выглядеть именно бытовым трахом, а та самая неповторимая ночь - той самой неповторимой ночью. Потому что с помощью близости, когда людские души обнажены точно так же, как и тела, можно расставить все точки над «и», ведь в такой ситуации персонажу некуда скрыться от самого себя. И даже, если он тут играет, мастерски изображая страсть, это тоже видно и вполне отразимо на письме автором.
Так что по-хорошему основная идея должна быть определена заранее. «Что нужно показать этой близостью?» - вот тот вопрос, который следует задавать самому себе перед написанием очередной постельной сцены.
10. Верить в себя
Удивительно, правда? В себя нужно верить. Ведь так часто бывает, что, прочитав какой-нибудь рассказ, мы про себя отмечаем: «Вот это постельная сцена!», «Ну и талантище этот автор», «Я никогда не смогу написать ничего подобного...» и т.д. Конечно, поначалу всегда бывает, что, вымучив из себя от силы 2-3 предложения за 1,5-2 часа, мы сдаёмся и машем на текст рукой. Тем более что вокруг полно других рассказов, где всё описано и лучше, и красивей, и сексуальней… ну, в общем, никак не сравнимо с нашими тремя предложениями.
А теперь самое время вспомнить пункт №1 и предисловие. Ваш рассказ будет хорош не столько красивыми словами или правильно построенными фразами (слова и буквы - они одни и те же для всех), а вашими чувствами, т.е. тем, что вы и только вы можете выложить на бумагу, с вашим опытом, с вашими переживаниями, с вашим отношением к жизни.
Если бы можно было написать постельную сцену идеально, то ммм… это сделали бы до нас ещё древние греки. Но постельные сцены, как и эротические рассказы, пишутся каждый день по сотне штук. Так, почему?
Потому что чувства не устаревают и никогда не исчезают бесследно. И, если ваши герои просятся на бумагу, значит нужно дать им шанс. Кто знает, пройдёт пара лет, ваше мастерство вырастет, и тогда вы сможете отредактировать уже написанное, но если ничего не напишите, всё забудется: и чувства, и герои, и вы сами в этом возрасте.
В завершении хочу сказать, что все вышеописанные рекомендации носят исключительно рекомендательный характер. Мне они помогли писать лучше. Надеюсь, что и вам помогут.
Теперь она уже не будет его лучшим другом. Он будет мужем Лизы.
Ты, должно быть, устал с дороги, Трэвис. Почему бы тебе не прогуляться?
Близнецы, вернувшись из школы, фактически взяли Эми на себя. Они потащили ее купаться в бассейн, где Эми всех поразила: выяснилось, что девочка плавает как рыба. За восемнадцать месяцев жизни в пустыне она, очевидно, успела приобрести кое-какие навыки выживания.
Бен хотел ее. Всеми известными ему способами. И еще несколько способов они придумают сами.
Эми могла бы поклясться, что он видел сквозь тонкую ткань ее купальника твердеющие кончики ее грудей и, больше того, чувствовал спазмы глубоко внутри у нее, в горячих и темных местах, о существовании которых сама она едва знала.
Приложив ее голову к своей груди, Коул обнял ее. От него пахло мужчиной. Он принялся ее целовать. А целовать было много - она вся!
В его поцелуях не было никакой неуверенности. Он точно знал, как найти ее губы.
Только дура могла поверить в то, что он целовал ее благодаря ее губам!
Мужские пальцы гладили ее голую кожу. Схватив его за запястье, Эми оторвала его руку.
Для меня не было бы большего наслаждения, чем быть в вас первым, - прошелестел он ей в ухо, и мурашки затанцевали у Эми по всему телу.
Она тихо вскрикнула, когда их тела сошлись настолько близко, что соприкоснулись.
Коул всем своим телом вытянулся на ней, закрывая ее полностью и даже больше.
Он сжал ее грудь ладонью - испытал высшее мужское наслаждение.
Он положил руку ей на живот, ощущая толчки и рябь.
Ее плоть растворилась в его теле. Он упрямо скользил своим языком по ее губам, повторяя их форму.
Эми перешла к обследованию пульсирующего сгустка мускулов между его ногами.
Улыбка на ее устах становилась все шире с каждой секундой приближения оргазма.
Я больше не дура, я быстро учусь... - промолвила она, приняв сидячую позу.
И ее улыбка показала, что она покинула сей мир и отправилась на небеса от счастья.
Его язык, ворвавшийся в ее рот, неистово делал то, к чему стремилась другая часть его тела.
Нервные мурашки ползли вверх по позвоночнику. Она превратилась в одну огромную мурашку и сказала: «Да!»
Селина стенала, больше не напрягая мозг.
Ей хотелось умереть, но вместо этого она уснула.
Грейс почувствовала, что ее соски набухли. Это был новый шаг в их отношениях.
В его блестящем мозгу всегда что-то вскипало.
«Чего она хочет? Просто секса, или чего-то более глубокого?»
Не поворачиваясь, он оглянулся.
Желание сотрясло его до самых пяток.
Чейз схватил ее за руку. Что-то теплое заструилось между ними.
Внутри у нее проснулась до того спящая женщина и открыла глаза.
«А эта его загорелая кожа! А это тело в гладких пластинах бицепсов, трицепсов и других мужских мышц!»
Сексуальная улыбка оттянула его щеки к ушам.
Он взял ее лицо в свои руки и, целуя, опустил на ковер перед камином.
Слезы струились у нее по щекам, а глаза пылали гневом. Лаура решительно стряхнула их с лица.
Джейк встал на колени, стягивая с нее джинсы и открыв ей вид на залив.
Он стал подниматься по лестнице, прижавшись к ней губами.
Признаться честно, самые лучшие постельные сцены писали, и пожалуй будут писать исключительно представительницы слабого пола. Кто, как не чувственные натуры могут тонко заметить все грани переживаний главных героев? Кто может выжать из казалось бы, простых слов то, что заставляет наворачиватьcя слезам, или выдавливать изумленную улыбку? Возбуждать, или противно кривиться. Ну, конечно девушки, исключительно вы, и никто другой. Вот, пожалуй, и все что я хотел сказать…
Шучу. Не все сказал... Если речь идет об отдельно взятой сцене секса то в большинстве случаев, с небольшой практикой, никаких подсказок и быть не может. Каждый автор индивидуально визуализирует свою картинку, и дальше или находит своего читателя, или нет. А что делать, если вы пишите не небольшие эротические зарисовки? Вот тут все намного интереснее и сложнее…
Мужчины видят образы и фантазии схематически, иногда визуально, картинками, представляя разные сцены будущего творения. Как будто смотрим немое кино с субтитрами, что-то вроде: Ja-ja… Das ist fantastisch. Нами движет желание выразить свою фантазию поярче, но быстро приступая к делу, мы так же быстро и угасаем, часто не в силах в полной мере выразить наш писательский потенциал. Девушки в плане выражения своих эротических мыслей, намного усидчивее нас. Не стоит также забывать, что творческий процесс дело не минутное. Конечно, чаще всего, вначале приходит оригинальная мысль, или отдельный момент, который потом обрастает сюжетной линией. Но виденье самой картинки женской-мужской, кардинально отличимое. Вы, как и мы, тоже изначально видите отдельную личность, или определенную ситуацию, которую желаете выразить словами, и дальше развиваете свой сюжет, пытаясь представить написанное целиком, или хотя бы его финал, с диалогами, возможно даже с озвучкой. Но у вас другие глаза, и ваша картинка тоже не такая как наша. Женщины видят образами, и самое главное в них, это внутренние ощущения. Какая была погода? В какое платье, или костюм одеты герои? Насколько сильный загар, какого оттенка глаза, сильно ли густая щетина??? И важны не только мелкие детали, а еще и тон повествования. Милые барышни обожают полутона и оттенки, ласкательные, или уменьшительные наречия, в противовес от более скупого, но практичного описания нами, мужчинами. Все это не сильные, или слабые стороны наших отличимых мировоззрений, а лишь бесспорные различия. Мы видим мир по-разному, а значит, и описываем его так же…
Теперь мои советы, касаемо идеальных постельных сцен глазами мужчины. Да, мы свиньи. Безжалостные, брутальные самцы, обожающие себя и секс. Причем чаще всего секс стоит на первом месте. Мы любим гаремы, где являемся центром женской вселенной, хотя так же можем мечтать о той единственной и несравнимой. Нам нравиться брать девушек силой, ломая вашу скромность, заставляя раскрывать натуру настоящей сексуальной рабыни, или хотя бы обычной мокрой извращенки. Чтоб в конце сцены, вы сами молили вас хорошенько отжарить. Хотя иногда западаем на недотрог, которых готовы покорять своей настойчивостью и фантазией, в желании добиться вашей благосклонности. Мы бываем разные, и любим, читать разное. Но самое главное, нас можно завести не самим половым актом. Тут как понимаете все слова давно придуманы, и исписаны, вдоль и в поперёк. Мужчин можно, и даже нужно завести слогом. Чаще всего простые намеки, размышления героев и сюжетность, или захватывает, или нет. Поэтому лучший совет, который вы можете услышать, чтоб добиться еще больших высот в описании эротики, будьте сами собой. До последней капли откровенны, каждый раз улучшая свой стиль. Экспериментируйте, и почаще отдавайтесь во власть собственных фантазий, прислушиваясь к своему второму «я». Пишите для самого главного критика своей жизни, для себя, не забывая получать кайф от самого процесса...
В моем топе две сцены, и обе авторства А. Сапковского.
Она протянула руки, коснулась его плеч. Он коснулся ее плеч. Их лица сближались, пока еще медленно, чутко и напряженно, губы соприкасались осторожно и нежно, как будто боялись спугнуть какое-то очень-очень настороженное существо.
А потом болиды столкнулись и произошел взрыв. Катаклизм.
Они упали на кучу фолиантов, разъехавшихся под их тяжестью во все стороны. Геральт уткнулся носом в декольте Фрингильи, крепко обнял ее и схватил за колени. Подтянуть ее платье выше талии мешали разные книги, в том числе полные искусно выполненных вензелей и украшений «Жития пророков», а также «De haemorrhoidibus», интересный, хоть и противоречивый медицинский трактат. Ведьмак отпихнул огромные тома в сторону, нетерпеливо рванул платье. Фрингилья охотно приподняла бедра.
Что-то упиралось ей в плечо. Она повернула голову. «Искусство акушерской науки для женщин». Быстро, чтобы не будить лиха, она глянула в противоположную сторону. «О горячих сероводородных водах». Действительно, становилось все горячее. Краешком глаза она видела фронтиспис раскрытой книги, на которой возлежала ее голова. «Заметки о кончине неминуемой». «Еще того не лучше», - подумала она.
Ведьмак расправлялся с ее трусиками. Она приподнимала бедра, но на этот раз чуть-чуть, так, чтобы это выглядело случайным движением, а не оказанием помощи. Она не знала его, не знала, как он реагирует на женщин. Не предпочитает ли тех, которые прикидываются, будто не знают, чего от них ждут, тем, которые знают, и не проходит ли у него желание, если трусики снимаются с трудом.
Однако никаких признаков потери желания ведьмак не проявлял. Можно сказать, совсем наоборот. Видя, что время не ждет, Фрингилья жадно и широко развела ноги, перевернув при этом кучу уложенных один на один свитков, которые тут же лавиной низверглись на них. Оправленное с тисненую кожу «Ипотечное право» уперлось ей в ягодицу, а украшенный латунной оковкой «Codex diplomaticus» - в кисть Геральту. Геральт мгновенно оценил и использовал ситуацию: подсунул огромный томище туда, куда следовало, Фрингилья пискнула: оковка оказалась холодной. Но только какое-то мгновение.
Она громко вздохнула, отпустила волосы ведьмака и обеими руками ухватилась за книги. Левой - за «Начертательную геометрию», правой - за «Заметки о гадах и пресмыкающихся». Державший ее за бедра Геральт случайным пинком повалил очередную кипу книг, однако был слишком увлечен, чтобы обращать внимание на сползающие по его ноге фолианты. Фрингилья спазматически постанывала, задевая головой страницы «Заметок о кончине…».
Книги с шелестом сдвигались, в носу свербило от резкого запаха слежавшейся пыли.
Фрингилья крикнула. Ведьмак этого не слышал, поскольку она сжала ноги у него на ушах. Он скинул с себя мешающую действовать «Историю войн» и «Журнал всяческих наук, для счастливой жизни потребных». Нетерпеливо воюя с пуговками и крючками верхней части платья, он перемещался с юга на север, непроизвольно читая надписи на обложках, корешках, фронтисписах и титульных страницах. Под талией Фрингильи - «Идеальный садовод». Под мышкой, неподалеку от маленькой, прелестной, призывно торчащей грудки, - «О солтысах бесполезных и строптивых». Под локтем - «Экономия, или Простые указания, как создавать, разделять и использовать богатства».
«Заметки о кончине неминуемой» он уже прочитал, прильнул губами к ее шее, а руками находясь вблизи «Солтысов…». Фрингилья издала странный звук: то ли крик, то ли стон, то ли вздох… Отнести его к какой-либо определенной разновидности восклицаний было сложно.
Стеллажи задрожали, стопки книг закачались и рухнули, повалившись словно скалы-останцы после крупного землетрясения. Фрингилья крикнула снова. На сей раз с грохотом свалилось первое издание «De larvis scenicis et figuris comicis» - истинная белая ворона, за нею рухнул «Перечень общих команд для кавалерии», потянув за собой украшенную прелестными гравюрами «Геральдику» Иоанна Аттрейского. Ведьмак охнул, пинком вытянутой ноги свалив новые тома. Фрингилья опять крикнула, громко и протяжно, свалила каблуком «Размышления или медитации на дни все всего года», интересное анонимное произведении, которое неведомо как оказалось на спине у Геральта. Геральт подрагивал и читал ее поверх плеч Фрингильи, невольно узнавая, что «Замечания…» написал доктор Альбертус Ривус, издала Цинтрийская Академия, а отпечатал мэтр-типограф Иоганн Фробен-младший на втором году царствования его величества короля Корбетта.
Воцарившуюся тишину нарушал только шорох сползающих книг и переворачивающихся страниц.
«Что делать, - думала Фрингилья, ленивыми движениями руки касаясь бока Геральта и твердого уголка „Размышлений о природе вещей“. - Предложить самой? Или ждать, пока предложит он? Только б не подумал, что я робкая… или нескромная…
А как повести себя, если предложит он?»
- Пойдем и поищем какую-нибудь постель, - предложил немного хрипловато ведьмак. - Нельзя так безобразно обращаться с книгами - источником знания.
Описать постельную сцену, конечно, непросто, в какой-то степени даже рискованно. Ведь, если читателям что-то не понравится в Вашем «шедевре» , они Вам припомнят, и не раз. Тут два варианта, либо постельная сцена может оказаться хорошо описана, а может и наоборот, очень плохой. Здесь третьего, к сожалению, не дано.
Давайте закроем глаза и представим такую ситуацию: Вы усердно занимаетесь своими делами, пусть то будет чтением интересной книги, просмотра очередного фильма, просто слушали музыку, да и другими подобными интересующими мелочами, и тут Вас начинает кто-нибудь тормошить. Думаю, что здесь Ваши эмоции понятны. Ведь Вас отвлекают, и это неприятно. Но чувствуете ли Вы в этом прикосновение близких людей? Нет, Вы даже об этом не задумываетесь, только понимаете, что Вас пытаются оторвать от любимого занятия. Если задуматься, сможете ли Вы вспомнить, что руки отца были холодными, так как он совсем недавно пришёл с улицы, или тёплые руки бабушки? Скорее всего, нет, потому что прикосновение родственников в большинстве случаев считается нейтральным.
А вот если представить, что в такой же ситуации до Вас дотронулся любимый человек. Что Вы почувствуете? Скорее всего, как бегают мурашки по вашему телу, бабочки в животе, возникает чувство радости. В ином случае реагируем по-другому, нежели от прикосновения родственников.
Другая ситуация. Если до вас касается человек, которого вы ненавидите всем сердцем. Это может быть как и член Вашей семьи, так и просто знакомый. Согласитесь, невольно Вы будете пытаться избежать этого прикосновения.
Вот в этом и заключается ключ к успеху. Ведь читатель садится за прочтением подобной истории для того, чтобы окунуться в атмосферу, почувствовать все эмоции, которые испытывает тот или иной персонаж. Поэтому чем более подробно переданы эмоции, чувства героев, тем больше восторг испытает читатель.
Не стоит забывать и о провалах, когда руководствуясь пособиями и хорошо описав последовательность действий, требуемую от постельной сцены (раздеться, лечь на кровать, раздвинуть ноги и т.д.), автор забывает о характерах своих героев. Отсюда мы и получаем целый кусок вырванного текста из произведения, в котором до этого читатели переживали за эмоции, героев, где радовались счастливым моментам, плакали из-за смерти персонажа. А потом раз и вместо «сладенького» они получают безвкусицу.
Поэтому давайте разберем, о чем должны помнить при описании подобных сцен.
1. Помним о чувствах, эмоциях, вкусах каждого героя.
а) Отношения к другому персонажу. Ведь согласитесь, одно и то же прикосновение может преподнести как волну блаженства, так и вызвать ещё больше неприязни (всё это, конечно, зависит от того, кто прикоснулся до героя, будь то любимый человек, злая старуха или игривый котёнок).
б) Настроение героя. Если персонаж устал, то ему не до подобных развлечений, он просто мечтает лечь в свою мягкую постель и провалиться в глубокий сон.
в) Вкусы, характер. Это безусловно оставит след на поведение персонажа в постели.
г) Проблемы. Если у Вашего персонажа кто-то серьёзно заболел/умер или свалилась какая-то большая ответственность на плечи, то Ваш герой будет озабочен решением этих проблем, а никак не любовными утехами, от которых он вряд ли получит удовлетворение.
Поэтому не стоит спешить описывать нежную и восхитительную постельную сцену, после того, как семья данного персонажа, скажем так, находятся при смерти или вообще погибли. Плохие эмоции так быстро не исчезнут из головы героя. Максимум, что может попробовать сделать Ваш персонаж, это постараться на время хотя бы забыться/отвлечься, найти поддержку в любимом человеке.
2. Время.
Время - важный момент при описании постельных сцен.
Здесь постельные сцены работают на сюжет. Если персонажи решили заняться любовью на глазах у читателей, то у них должна быть на то хорошая причина. И эта причина - сюжетная необходимость. Если секс был, но ничего потом не изменилось, то эту сцену можно спокойно вычёркивать. Если Вы всё же нашли ту самую причину, по которой герои решили удовлетвориться любовными утехами, то перейдём к другим вариантам от которых и будем отталкиваться. Здесь их два:
а) Времени достаточно, можно не спешить. Действие можно развернуть следующим способом, постепенно: долгая прелюдия, массаж со всякими разнообразными маслами, ролевые игры, разговоры, тщательная подготовка: какие-то особенные смазки, которые усилят чувствительность персонажа, секс-игрушки, превращающие половой акт чуть ли не в обряд, что поможет партнёру больше раскрепоститься, почувствовать нужность и внимание к себе.
б) Времени мало, стоит поторопиться. Возможно, скоро вернутся родственники, или персонаж (и) куда-то торопятся, или Ваши герои занимаются любовью в людном месте, в котором в любую секунду их могут застать, то тут у них есть от силы пять минут, чтобы приласкать друг друга. Долгое и подробное описание в этом случае постельной сцены, я считаю неуместным. Оно может вызвать у читателя как минимум непонимание.
3. Аккуратно, не переборщите.
Неторопливое соблазнение может получиться более эффективным, чем сам половой акт. Это может быть взгляд, случайное прикосновение. Стоит сосредоточиться на мелких деталях, это произведёт большое впечатление на читателя.
4. Не забываем о последовательности.
Если отношения героев и раньше были описаны в подробных деталях, то и сам половой акт должен не отличаться. Если Вы и не баловали читателей роскошным повествованием, то и начинать не стоит.
5. Конечно же атмосфера, куда тут без неё?
Атмосфера - однако это довольно сложная штука, которая даже опытным авторам может оказаться не по зубам.
На атмосферу влияет всё: само место, его освещение, настроение персонажей и даже самих читателей. Оно может меняться туда-сюда и несколько раз. Есть несколько схем смен настроений в постельной сцене:
а) Постепенная/нарастающая. В большинстве случаев авторы выбирают именно её. Почему? Согласитесь, удобно описывать все эмоции и чувства постепенно, от поцелуев до жесткого секса.
б) Непостоянная. Обычно проявляется, когда персонажи находятся в ссоре или выясняют между собой отношения, что в процессе переходит к короткому, но страстному половому акту.
в) Насильственная. Когда один из персонажей «набрасывается» на другого с целью удовлетворения своей потребности, а другой сопротивляется, отталкивает насильника.
В заключении хочу сказать, верьте в себя, и у Вас обязательно получится!
