Прислуга в разные века. Обязанности и поведение домашней прислуги

50 тысяч евро в год составляет средняя заработная плата современного дворецкого, имеющего сертификат о профессиональном образовании. Жилье, одежда и питание чаще всего предоставляются бесплатно. Несмотря на весьма комфортные условия работы, современные слуги время от времени пренебрегают своими обязанностями или даже наносят ущерб интересам своих хозяев. Впрочем, подобные неприятности случались во все времена.
"Обжора, пьяница и отъявленный лгун"

Одно из преимуществ богатства в том, что состоятельный человек избавлен от необходимости выполнять малоприятную домашнюю работу. К тому же наличие прислуги всегда отличало богатый дом от не очень богатого, так что наем слуги - до сих пор вопрос престижа. Вместе с тем, приглашая на работу няню, домработницу или садовника, наниматель пускает в дом совершенно чужого человека. Нередко слуги становятся источником проблем для своих хозяев, и те жалеют, что вообще связались с наемной рабочей силой. Так дела обстоят сейчас, так было и в старину. В древности роль домашней прислуги обычно исполняли рабы, и у хозяев были все основания не слишком доверять таким работникам. У римлян даже была пословица "Сколько в доме рабов, столько в доме врагов", и это были не пустые слова. В 61 году н. э. Педаний Секунд, префект Рима, то есть глава городской администрации, был убит одним из своих рабов. Сенат повелел казнить 400 рабов, находившихся в доме префекта в момент убийства, дабы устрашить других. И все же рабы продолжали ненавидеть своих хозяев, и богатые римляне, окруженные толпами недоброжелателей, жили как на Везувии.

Evert Jan Boks
Un duo

В раннем Средневековье феодалу прислуживала его дружина. Знатный сеньор обеспечивал своим воинам стол и крышу над головой, а те защищали замок от набегов, готовили пищу, ухаживали за лошадьми, охотничьими собаками и т. п. Господин обычно обедал в пиршественном зале вместе со своими лучниками и всадниками и относился к ним скорее как к боевым товарищам, чем как к прислуге. Воины-слуги были хороши в бою, но подметать пол или выбивать пыль из гобеленов они явно не годились, так что можно было не удивляться антисанитарии, царившей в средневековых замках.

В позднем Средневековье быт феодалов значительно преобразился, жизнь в замках приобрела известную утонченность. Изменились и слуги. В домах знатных сеньоров теперь прислуживали в основном молодые люди из небогатых, но благородных семейств. Такая служба считалась весьма почетным занятием. Прислуживая в замке герцога или графа, молодой дворянин усваивал основы придворного этикета и заводил полезные знакомства, что могло помочь в дальнейшей жизни.

Слуги-воины тоже никуда не делись, ведь феодалы все еще нуждались в вооруженной охране, хотя о прежнем боевом братстве с господами уже не могло быть и речи. Воинов, носивших форменную одежду с гербом своего господина, называли лакеями (старофранц. laquais - "пеший солдат"). Ворота замков нередко охраняли швейцарские наемники, которых называли швейцарами, или же портье (франц. portier - "привратник"). В замках работали и женщины. Это были в основном кухарки, прачки и швеи.

Разумеется, слуг держали не только богатые феодалы. Французский поэт XVI века Клеман Моро имел прислужника, который в итоге скрылся с его деньгами. Раздосадованный поэт оставил нам подробный портрет сбежавшего слуги: "Обжора, пьяница и отъявленный лгун, обманщик, разбойник, игрок, богохульник, от которого на сто шагов несет виселичной веревкой, но, впрочем, чудеснейший из смертных". Большую часть этих эпитетов вполне можно было применить и к самому Моро, которому случалось сидеть в тюрьме, бражничать в кабаках и бегать от инквизиции, так что слуга и господин стоили друг друга.

Французская эволюция

В XVII веке в Европе произошли огромные изменения, затронувшие в первую очередь одну из самых богатых и культурных стран континента - Францию. В этой стране установилась абсолютная монархия, что означало конец прежней феодальной раздробленности. Знатные сеньоры больше не нуждались в многочисленной вооруженной охране, а молодые дворяне теперь обучались уму-разуму не в замках титулованной знати, а в школах. Средневековые слуги-солдаты и слуги-дворяне исчезли, а их место заняли профессиональные слуги, рекрутировавшиеся из простонародья. Их по-прежнему одевали в роскошную униформу и называли лакеями, хотя для войны они явно не годились. Зато они могли прислуживать за обедом, чистить столовое серебро, стоять навытяжку у дверей и исполнять множество мелких поручений, являясь по звонку колокольчика.

Во Франции XVII века почти треть домовладельцев держали слуг, причем около 40% всех лиц, находившихся в услужении, работали в домах дворян. Содержание слуги обходилось в 150-200 ливров в год, в то время как годовой доход среднего буржуа составлял около 500 ливров, так что иметь домашнюю прислугу могли в основном представители земельной аристократии. К тому же подданные французского короля должны были платить налог на каждого слугу. Налог на слуг-мужчин был выше, чем налог на служанок, и потому количество женской прислуги постоянно возрастало. И все же французы не могли и не хотели отказаться от слуг-мужчин. Содержать лакея было престижно именно потому, что это было дорого.

Французский аристократ не мог появиться на улице без слуги или даже целого отряда разодетых лакеев. В книге о правилах этикета того времени говорилось: "Негоже знатному сеньору в одиночестве бродить по улице, будто какому-нибудь буржуа". В начале XVIII века немецкий путешественник отмечал, что французские дворяне "постоянно хвалятся друг перед другом числом своих слуг, а также тем, во сколько им обошлось их платье или их прическа". Богатые аристократы нанимали так много слуг, что для них приходилось выдумывать все новые специальности. Помимо обычных садовников, кучеров, конюхов и поваров появились носильщики кресла-качалки, податели напитков и т. п. Некоторые господа даже нанимали специальных скороходов, которые бежали впереди их кареты со скоростью лошади.

Впрочем, некоторые недостатки французской системы тоже бросались в глаза. Английский путешественник Филип Тикнес писал: "Француз всегда следит за собой и никогда не появится на людях в плохой или нечистой одежде, однако же его жилище нередко покрыто слоем пыли и грязи". Иначе говоря, французские слуги не перетруждались. Несмотря на обилие лакейских специальностей обязанности между слугами не были четко распределены. Бывали случаи, когда камердинеры, официально ответственные за господский гардероб, должны были готовить обед, а садовника отправляли передать письмо. Руководить прислугой должен был дворецкий, но его авторитет во французском доме не так уж высок. В результате никто ни за что не отвечал, и поддерживать дисциплину подчас было некому. Многие господа немало страдали от распущенности собственной прислуги. В мемуарах французских дворян XVIII века часто упоминались пьяные кучеры, перевернувшие карету. У кучеров, как и у дворецких, отвечавших за винные погреба, была устойчивая репутация алкоголиков, и никто ничего не мог с этим поделать.

Пороки французских слуг были легко объяснимы: прислуга подражала повадкам своих господ. Пьянство, мотовство и склонность к насилию были присущи французскому дворянству, а слугам страстно хотелось во всем походить на титулованных особ. Господа сами приучали своих лакеев пускать в ход кулаки при первом удобном случае и специально нанимали высоких и крепких молодых мужчин. Драки между слугами разных господ случались довольно часто. Дрались в основном за преимущественное право проезда для господского экипажа, хотя поводы для столкновения могли быть самыми разными. Так, 8 января 1745 года у театра "Комеди Итальен" подрались слуги мадам де Бофремон и герцога де Флери. Дрались за место парковки для кареты. 17 марта того же года в том же месте и по тому же поводу подрались слуги мсье де Вийепро и графини де ля Марк. Зная суровый нрав аристократии и ее лакеев, парижская полиция время от времени запрещала вооружать слуг. Лицам, находящимся в услужении, запрещалось носить шпаги, палки, жезлы, трости, однако лакейского насилия не становилось меньше.

Французские аристократы были чрезвычайно горды своим привилегированным положением, и слуги стремились не отставать от них по части напыщенности и чванства. Французский литератор XVIII века Пьер-Жан Батист Нугаре писал: "Хорошо известно, что лакеи, собираясь вместе, называют друг друга именами своих господ. В кабаке Шампаня зовут "герцог де...", Буржиньона величают "граф де...", а Пикара - "маркиз де..."". При этом "герцоги" и "графы" из людской вели себя довольно вызывающе. По свидетельствам современников, лакеи могли запросто поколотить кого-нибудь из горожан или устроить дебош в трактире. Однажды богатый английский путешественник спросил слугу герцога Орлеанского о причинах подобного поведения и получил развернутый ответ: "По отношению к вам, ваша милость, и к людям вашего положения я всегда сама почтительность. Но при встрече со всем этим подлым людом я веду себя со всем достоинством, подобающим моему хозяину герцогу". В общем, слуги отождествляли себя с господином, которому служили, и открыто презирали простонародье, из которого сами же и происходили.

Лакейское чванство было в целом на руку господам, потому что обеспечивало им лояльность прислуги. Впрочем, эта лояльность не была синонимом честности. Многие слуги, если не большинство, подворовывали у своих хозяев. Так, молодой лакей из Тулузы Гийом Фурнье регулярно воровал у господ часы, а те, смирившись с неизбежным, всякий раз покупали новые. Многие слуги воровали из чувства справедливости. Так, служанка Мари Прадель, забеременев от хозяина, украла у него ровно столько денег, сколько было нужно для того, чтобы выйти замуж. Попадались среди слуг и профессиональные воры на доверии. Некто Пьер Дюбеда нанимался в качестве слуги лишь для того, чтобы обокрасть дом и исчезнуть с добычей. Дюбеда успел обворовать около полусотни домов, прежде чем был разоблачен.

И все же французские слуги, при всей их распущенности, были верны своим хозяевам и порой даже не мыслили жизни без них. Так, маркиз де Фимарсон регулярно избивал своего слугу Ле Франка, но тот стоически терпел издевательства и десять лет служил господину верой и правдой. И даже когда над французской аристократией был занесен нож гильотины, многие слуги сохранили верность своим господам. Слуга маркиза де Бартелеми по имени Ле Телье добровольно отправился в тюрьму вместе со своим хозяином, а позже вместе с ним взошел на эшафот.

Джентльмены при джентльменах

Французское дворянство так никогда по-настоящему и не оправилось от удара, нанесенного революцией. В течение XIX века Франция постепенно теряла статус законодательницы мод для аристократии, в то время как культурное влияние Англии постоянно росло. Иностранцы, побывавшие на Британских островах, обычно бывали поражены благоустроенностью английских домов. В особенности их удивляли английские слуги. Американский литератор Натаниэль Виллис писал: "Приезд в английский дом оказывает на иностранца совершенно магическое воздействие. Здесь вас встречают без всякой суеты, естественной при подобных обстоятельствах в любой другой стране. Слуги молчаливы, почтительны и прекрасно владеют собой... Здесь вы пребываете словно в золотом сне".

Слава английских слуг, гремевшая по всей Европе, была вполне объяснима. Дело в том, что английские слуги так же старательно подражали своим господам, как и их французские коллеги. Для викторианского общества было характерно подчеркнутое уважение к иерархии, и в людской возникла собственная социальная пирамида. Английские слуги были исполнительны и дисциплинированны, потому что старшие слуги следили за младшими, а все вместе следили друг за другом.

В английском богатом доме обычно бывало от нескольких десятков до нескольких сотен слуг. Герцог Вестминстерский и герцог Портлендский, например, держали порядка 300 слуг каждый. Содержание такого штата обходилось очень дорого. Граф Эшбернхэм ежегодно тратил на содержание своих домов £2742, из которых £769 шли на выплату жалования слугам, £200 - на покупку пива для слуг, а £138 - на приобретение ливрей и прочей служебной униформы. Впрочем, стоимость ливрей потом частично возмещалась. После года использования поношенную ливрею обычно продавали перекупщикам, которые торговали с континентом. Шитье и позументы с лакейского плеча с удовольствием покупали небогатые немецкие чиновники, дабы украсить ими свои вицмундиры.

В Англии, как и во Франции, существовал налог на прислугу, и граф Эшбернхэм был вынужден каждый год платить £42 за своих слуг-мужчин и £22 - за служанок. Для сравнения: сельский викарий зарабатывал в год около £150, а фермер - около £130. Слуги получали бесплатное жилье, одежду и питание, а зарабатывали в зависимости от своего статуса. Управляющий поместьем мог получать до £200, столько же мог просить повар-француз, необходимый в любом аристократическом доме. Дворецкий обычно зарабатывал около £60 в год, а прачка или младшая горничная - не более £10. Но социальное неравенство в мире слуг имело более глубокие корни, чем простая разница в доходах.

Весь домашний штат четко делился на две категории. К старшим слугам относились дворецкий, экономка, шеф-повар, камердинер и компаньонка. Статус управляющего был еще выше, но он мало общался с прислугой и занимался в основном общим экономическим руководством поместья. Настоящими правителями мира слуг были дворецкий и экономка. Дворецкий отвечал за винный погреб и руководил слугами-мужчинами. Но главной его задачей, как метко заметила герцогиня Мальборо, было следить за тем, "чтобы каждый знал свое место, включая его самого". Герцогиня писала о своем дворецком: "Его власть над мужской частью прислуги была абсолютной. Ровней ему считались лишь два электрика, к которым по тем временам относились с большим уважением, как к людям науки".

Над женской частью прислуги царила экономка. Впрочем, некоторые из них ухитрялись держать в ежовых рукавицах даже здоровяков-лакеев. В 1854 году один англичанин описывал типичную экономку: "Это женщина средних лет, которая знает свое дело и всегда начеку. Ее бдительность безгранична, как и ее тирания".

Если дворецкий и экономка служили скорее дому, чем человеку, то камердинер всегда был личным слугой одного из джентльменов. Камердинер не только следил за гардеробом и помогал господину одеться. Он везде и всюду сопровождал своего хозяина и обычно бывал в курсе всех его дел. Камердинера называли джентльменом при джентльмене, и для этого были все основания. Этот слуга одевался как джентльмен, носил модную прическу, часто владел иностранными языками и был начитан, чтобы поддерживать светскую беседу, если это было необходимо. Достаточно сказать, что знаменитый Дживс, созданный Пэлемом Вудхаузом, был именно камердинером. Компаньонка была женским аналогом камердинера и прислуживала леди.

Младшие слуги делились на множество категорий, и каждый из них имел свою узкую специализацию. Среди лакеев выделялся старший лакей, которого всегда называли Джеймсом независимо от того, как его назвали при рождении. Он выгуливал любимую собаку хозяина, готовил завтрак и чистил обувь. В некоторых домах Джеймс должен был также оттирать серебряные монеты от грязи, дабы уничтожить возможную инфекцию. Остальные лакеи подчинялись Джеймсу. Были еще грумы, в чьи обязанности входило открывать и закрывать шторы, зажигать свечи и заливать чернила в чернильницу, а также кучера, садовники, привратники, посыльные и прочие узкие специалисты. Служанки тоже делились на несколько категорий. Горничные убирали в комнатах, уборщицы мыли полы, судомойки - посуду и так далее.

Между различными категориями слуг была настоящая пропасть. Старшие слуги даже обедали в особом помещении, отделенном от общей столовой, а о том, чтобы исполнить работу кого-то из младших слуг, не могло быть и речи. Временами служебная специализация английских слуг доходила до полного абсурда. В 1870-х годах молодой американец Ричард Дейна гостил в Англии у графа Спенсера. Однажды ему пришлось наблюдать картину, которая повергла его в шок: граф Спенсер и лорд Брюс вооружились малярными кистями и ведрами с краской, чтобы нанести разметку на поле для игры в теннис. Вокруг было множество слуг, но никто из них даже пальцем не пошевелил, чтобы помочь джентльменам. Дело было в том, что нанесение разметки было делом разнорабочего, а такового в поместье в тот момент не оказалось. Дейна писал: "Ни садовник, ни лакей, ни камердинеры, ни чистильщики обуви, ни тем более горничные не собирались помогать. Наши хозяева слишком хорошо это знали и потому даже не просили их".

Пожалуй, главным пороком викторианского общества был безграничный и всепроникающий снобизм, а слуги, как всегда и всюду, прилежно копировали своих господ. Многие английские семьи, например, стремясь убедить окружающих в своей состоятельности, нанимали больше слуг, чем могли себе позволить. До нас дошел рассказ служанки Розы Аллен, которая в 1830-х годах устроилась работать в одну такую семью: "Я никогда не видела, чтобы в этом доме хорошо топили камин, и зимой всегда было холодно, а хлеб был таким черствым, что его нужно было макать в воду, прежде чем надкусить". Свечи, разумеется, тоже экономили как могли. Зато эта семья содержала лакея, кучера, повара, гувернантку, горничную и нескольких служанок низших категорий.

Слуги в полной мере усваивали снобизм своих хозяев. Один кучер, например, категорически отказался наниматься к леди, которая сказала, что тому придется уступать дорогу другим экипажам, если так будет безопаснее. Кучер заявил, что привык уступать только каретам принцев крови, и гордо удалился.

Если в богатых домах система, основанная на сложной иерархии слуг, работала как часы, то в домах среднего класса она скорее мешала. Писательница XIX века Мэри Шервуд написала историю о разбогатевшем фермере, который нанял нескольких слуг, но остался крайне недоволен результатом: "Восемь утра, а завтрака нет! По всей кухне развешано мокрое белье! Угольная пыль по всей гостиной! Ничего не лежит на своем месте, и ни одного чистого угла!" Слуги несчастного фермера вели себя так, будто находятся в доме богатого лорда, и брезговали работой, не свойственной их специальности.

Работа на дому

Первая мировая война уничтожила старый мир, хотя поначалу далеко не все это поняли. В период между мировыми войнами британская аристократия и средний класс горько жаловались на то, что нанять слугу стало совершенно невозможно. В действительности же численность слуг в Англии сократилась незначительно. Если в 1911 году в услужении находилось 1,3 млн слуг, то в 1921 году - 1,2 млн, что не так уж и заметно для страны, пережившей мировую войну. Но дело было не в количестве, а в качестве. В Англии вдруг перевелись слуги старой закалки, которые, собственно, и составляли цвет знаменитой английской прислуги.

Общество воспринимало новую ситуацию весьма болезненно. Дошло до того, что правительство Ллойд Джорджа создала особую комиссию для изучения проблемы, которая пришла к неутешительным выводам: "В настоящее время служба в доме пользуется все меньшей популярностью среди девушек, а их родители все с меньшей охотой позволяют им наниматься на такую работу... Нельзя отрицать того факта, что рабочие считают домашних работников представителями более низкой социальной группы... Рабочее время слуги не ограничено". Было отмечено, что обычай обращаться к слугам по имени, а не по фамилии переживается как унижение, а ливреи и униформа горничных воспринимаются теперь как позорное клеймо неудачника. Иными словами, работа слуги перестала быть престижной, и молодежь не горела желанием наниматься даже в очень хорошие дома.

Подобная ситуация сложилась и в других странах Европы. Люди, побывавшие в окопах, успели проникнуться чувством собственного достоинства, и теперь ничто не могло заставить их надеть ливрею или произнести "Кушать подано". На домашнюю службу теперь нанимались в основном те, у кого не было другого выхода. Порой в дома попадали люди, которым место было в тюрьме или в психбольнице. Так, в 1933 году всю Францию потрясла история сестер Кристины и Леи Папен, которые убили своих хозяек - мадам Ланселен и ее дочь. Между мадам Ланселен и ее горничными вспыхнула ссора, и психически неуравновешенная Кристина Папен обещала вырвать хозяйке глаза. Сказано - сделано. Сестры набросились на свою госпожу и ее дочь, забили их до смерти молотком и сковородкой, после чего пальцами вырвали глаза у своих жертв. Подобные случаи, конечно, были редкостью, и все же европейцам все меньше хотелось пускать в свои дома совершенно чужих людей.

После Второй мировой войны средний класс стал быстро отказываться от слуг. С одной стороны, бурное развитие промышленности создавало новые рабочие места. Работа на предприятии лучше оплачивалась и была гораздо престижнее труда прислуги. Привлечь слугу теперь можно было только высокой зарплатой, что было не по карману представителю среднего класса. С другой стороны, в жизнь прочно вошла бытовая техника, и хозяйки смогли с легкостью выполнять работу, для которой раньше требовались прачки, судомойки и полотеры, так что отсутствие слуг больше не воспринималось как невосполнимая утрата.

Старая аристократия тоже постепенно отказывалась от слуг. Падение доходов от земельной ренты и рост налогов на недвижимость заставляли многих отказываться от огромных загородных домов, а в городской квартире много слуг не нужно. Количество прислуги стали сокращать даже те, кто мог себе позволить этого не делать. Так, королева Елизавета II в 1980-е годы распорядилась снести дом для прислуги в ее поместье Сэндрингем-Хауз, потому что большая часть помещений в этом доме обычно пустовала.

Аристократия постепенно сходила со сцены, и ее место занимали богачи новой формации. Финансисты, крупные менеджеры, рок-звезды, футбольные знаменитости и прочие герои новейшего времени покупали замки и особняки, собирали коллекции автомобилей, устраивали банкеты на сотни персон, словом, вели жизнь, которая была бы немыслима без значительного штата прислуги. Спрос рождал предложение. Во второй половине ХХ века в Европе и Америке открылось множество школ и курсов, готовящих будущих слуг, вроде Международной академии дворецких, расположенной в Нидерландах. Существует даже Международная гильдия профессиональных дворецких, помогающая будущим слугам найти работодателя. Шоферы и плечистые охранники, пришедшие на смену кучерам и ливрейным лакеям, также остаются востребованными.

Осталось неизменным и старое правило: слуги все так же подражают своим хозяевам и перенимают у них все самое хорошее и все самое плохое. В эпоху, когда сословные перегородки считаются сломанными, а единственным мерилом успеха признаются деньги, можно не удивляться тому, что вернейшие из слуг начинают залезать в господский карман. В 1998 году лакей британской королевы Эндрю Гримстон, зарабатывавший £13 тыс. в год, попался на воровстве джина. Слуга, прослуживший в Букенгемском дворце 12 лет, регулярно сцеживал королевский джин в бутылку из-под содовой, за что и был уволен. А вот дворецкий принцессы Дианы Пол Буррель работал по-крупному. В 1997-1998 годах он похитил 328 предметов различной ценности, которые принадлежали леди Ди, принцу Чарльзу и принцу Уильяму.

Тем более не застрахованы от кражи лидеры стран третьего мира, которые имеют привычку держать дома чемоданы с наличностью. В январе 2009 года парагвайская пара, прислуживавшая в доме президента Экваториальной Гвинеи Теодоро Обианга Нгема Мбасого, скрылась с 4 млрд африканских франков (около €6 млн) и с целой грудой драгоценностей.

В наше время хозяева все чаще вынуждены наблюдать за домработницами, сиделками, поварами и прочим обслуживающим персоналом с помощью камер видеонаблюдения. Оно и понятно, учитывая участившиеся случаи насилия над детьми со стороны приходящих нянь и обыкновенное воровство. Кажется, о доверительных отношениях, существовавших между господами и слугами в прежние века, уже не может быть и речи. Но если старая римская пословица "Сколько в доме рабов, столько в доме врагов" снова становится актуальной, значит, слуги усвоили не самые лучшие черты своих нанимателей.

(С) Кирилл Новиков, "Коммерсант"

Классическая, всем известная униформа горничных, состоящая из скромного закрытого платья с длинными рукавами, белого фартука и наколки на причёске из белой ткани или кружева, сформировалась только в XIX веке.

Charles Léon Cardon, Master with flowers and a maid, 1880

Простые платья прислуги, единственными украшениями которых были белые воротнички и фартуки, резко контрастировали с нарядами господ. Служанку не возможно было принять за члена семьи именно благодаря специфической одежде.
В XVIII веке и в предшествующие периоды строго регламентированной формы одежды для женской прислуги не существовало. Часто служанки носили или собственную одежду, сшитую на более чем скормные средства, или донашивали платья с "барского плеча", вышедшие из моды, чем-либо испорченные или просто надоевшие состоятельным дамам.

Служанки из богатых домов меняли платья в течение дня: до обеда полагалось светлое, в послеобеденное время - тёмное, часто чёрное платье. В одежде прислуги не допускались такие "формообразующие" каркасные элементы как кринолин или турнюр, необходимые для модного силуэта, однако, на фотографиях и иллюстрациях 19 - начала 20 века заметно, что форма рукавов, покрой лифа и часто форма юбки соответствовала господствующей моде.

Если в доме было много прислуги, обязанности распределялись. Старшая горничная выполняла личные поручения хозяйки, младшие горничные занимались уборкой комнат и выполняли разнообразную работу по дому. Но часто все обязанности ложились на плечи одной единственной служанки...

Кабинетная фотография, 1894-96 гг.

Такие образы запечатлены, к примеру, во французской литературе конца XIX - начала ХХ века. В семитомной эпопее Марселя Пруста "В поисках утраченного времени" фигурирует служанка Франсуаза, которая выполняла всю домашнюю работу: убиралась, закупала продукты, готовила, стирала, следила за детьми... В помощницах у неё была только судомойка. Франсуаза за долгие годы службы стала настоящим членом семьи, господа особенно восхищались её кулинарным искусством, однако, когда принимали гостей, ей было запрещено показываться на глаза.

В серии романов о Клодине французской писательницы Сидони Габриэль Колетт прослеживается трогательная история служанки Мели, которая так же выполняла все домашние обязанности. Изначально она поступила на службу как кормилица и осталась в семье как незаменимая помощница: горничная, кухарка, няня... Мели работала до глубокой старости и её воспитанница была привязана к ней, как к родственнице.

Иллюстрация из журнала мод начала ХХ века: одежда прислуги.

Образы служанок встречаются в жанровой живописи. Девушек в униформе горничных можно увидеть на полотнах таких художников, как Charles Léon Cardon, George Lambert, Franck Antoine Bail и других.

George Lambert. The maid.

Bail Franck Antoine - A Maid Watering Flowers

В 19м веке средний класс был уже достаточно богат, чтобы нанимать прислугу. Прислуга была символом благополучия, она освобождала хозяйку дома от уборки или приготовления пищи, позволяя ей вести образ жизни, достойный леди. Принято было нанимать хотя бы одну служанку - так в конце 19го века даже самые небогатые семьи нанимали "step girl", которая субботним утром чистила ступеньки и подметала крыльцо, таким образом попадаясь на глаза прохожим и соседям. Врачи, юристы, инженеры и другие профессионалы держали как минимум 3х слуг, ну а в богатых аристократических домах прислуга исчислялась десятками. Количество слуг, их внешность и манеры, сообщали о статусе их хозяев.

Немного Статистики

В 1891 году 1386167 женщин и 58527 мужчин были в услужении. Из них 107167 девочек и 6890 мальчиков в возрасте от 10 до 15 лет.
Примеры доходов, при которых можно было позволить прислугу:

1890е - Помощник учителя начальных классов - меньше 200 фунтов в год. Горничная - 10 - 12 фунтов в год.
1890е - Менеджер банка - 600 фунтов в год. Горничная (12 - 16 фунтов в год), кухарка (16 - 20 фунтов в год), мальчик, приходивший ежедневно чтобы чистить ножи, обувь, приносить уголь и колоть дрова (5 пенсов в день), садовник приходящий раз в неделю (4 шиллинга 22 пенса).
1900 - Адвокат. Кухарка (30 фунтов), горничная (25), младшая горничная (14), мальчик для чистки обуви и ножей (25 пенсов в неделю). Он так же мог купить 6 рубашек за 1 фунт 10 шиллингов, 12 бутылок шампанского за 2 фунта 8 шиллингов.

Основные классы прислуги

Butlers as a class seem to grow less and less like anything human in proportion to the magnificence of their surroundings. There is a type of butler employed in the comparatively modest homes of small country gentlemen who is practically a man and a brother; who hobnobs with the local tradesmen, sings a good comic song at the village inn, and in times of crisis will even turn to and work the pump when the water supply suddenly fails.
The greater the house the more does the butler diverge from this type. Blandings Castle was one of the more important of England"s show places, and Beach accordingly had acquired a dignified inertia that almost qualified him for inclusion in the vegetable kingdom. He moved--when he moved at all--slowly. He distilled speech with the air of one measuring out drops of some precious drug. His heavy-lidded eyes had the fixed expression of a statue"s.

Экономка (housekeeper)- отвечает на спальни и комнаты прислуги. Руководит уборкой, присматривает за кладовой, а так же следит за поведением служанок, чтобы не допустить распутства с их стороны.

Шеф-повар (chef) - в богатых домах зачастую француз и за свои услуги берет очень дорого. Часто находится в состоянии холодной войны с экономкой.

Камердинер (valet)- личный слуга хозяина дома. Заботится о его одежде, готовит багаж к путешествию, заряжает его ружья, подает клюшки для гольфа, (отгоняет от него разъяренных лебедей, срывает его помолвки, спасает его от злобных тетушек и вообще учит уму разуму.)

Личная горничная хозяйки/камеристка (lady"s maid) - помогает хозяйке причесываться и одеваться, готовит ванну, следит за ее драгоценностями и сопровождает хозяйку во время визитов.

Лакей (footman) - помогает заносить вещи в дом, приносит чай или газеты, сопровождает хозяйку во время походов по магазинам и носит ее покупки. Облаченный в ливрею, он может прислуживать за столом и своим видом придавать торжественность моменту.

Горничные (housemaids) - подметают во дворе (на рассвете, пока господа спят), убирают в комнатах (когда господа обедают). Как и в обществе в целом, в "мире под лестницей" существовала своя иерархия. На самой высокой ступени находились учителя и гувернантки, которых, впрочем редко причисляли к прислуге. Затем шли слуги высшего звена, возглавляемые дворецким, и так по нисходящей. Очень интересно описывает эту иерархию все тот же Вудхауз. В данном отрывке он рассказывает про порядок принятия пищи.

Kitchen maids and scullery maids eat in the kitchen. Chauffeurs, footmen, under-butler, pantry boys, hall boy, odd man and steward"s-room footman take their meals in the servants" hall, waited on by the hall boy. The stillroom maids have breakfast and tea in the stillroom, and dinner and supper in the hall. The housemaids and nursery maids have breakfast and tea in the housemaid"s sitting-room, and dinner and supper in the hall. The head housemaid ranks next to the head stillroom maid. The laundry maids have a place of their own near the laundry, and the head laundry maid ranks above the head housemaid. The chef has his meals in a room of his own near the kitchen.

Найм, Жалование и Положение Слуг

Ярмарка проходила примерно следующим образом: люди, ищущие работу,
ломаными линиями выстроились посреди площади. Многие из них прикрепили к
шляпам маленькие символы, показывающие миру, в какого рода работе они знают
толк. Пастухи носили клочки овечьей шерсти, возчики засовывали за тулью
прядку лошадиной гривы, мастера по внутренней отделке помещений - полоску
затейливых гессийских обоев, и так далее, и тому подобное. Мальчики,
желающие поступить в подмастерья, толпились, словно кучка робких овец, в
самой середине этого людского водоворота.
- Ты просто идешь и становишься туда. А потом кто-нибудь подходит и
предлагает взять тебя в ученики, - произнес Лезек голосом, из которого не
сумел изгнать нотки некоторой неуверенности. - Если ему понравится твой вид,
конечно.
- А как они это делают? - спросил Мор. - То есть, как они по виду
определяют, подходишь ты или нет?
- Ну... - Лезек сделал паузу. По поводу этой части программы Хамеш не
дал ему объяснений. Пришлось поднапрячься и поскрести по сусекам внутреннего
склада знаний в области рынка. К сожалению, склад содержал очень
ограниченную и сугубо специфическую информацию о продаже скота оптом и в
розницу. Осознавая недостаточность и неполную, скажем так, уместность этих
сведений, но не имея в своем распоряжении ничего другого, он наконец
решился:
- Я думаю, тебе считают зубы и все такое. Удостоверяются, что ты не
хрипишь и что с ногами у тебя все в порядке. На твоем месте я не стал бы
упоминать о любви к чтению. Это настораживает. (с) Пратчетт, "Мор"

Кроме того, слугу можно было найти через биржу труда или специальное агентство по занятости. В начале своего существования, такие агентства печатали списки слуг, но эта практика пошла на спад когда увеличились тиражи газет. Подобные агентства нередко пользовались дурной славой, потому что могли взять у кандидата деньги и затем не организовать ни единого интервью с потенциальным нанимателем.

Среди слуг так же существовало собственное "сарафанное радио" - встречаясь в течении дня, слуги из разных домов могли обмениваться информацией и помогать друг другу найти новое место.

Чтобы получить хорошее место, требовались безупречные рекомендации от предыдущих хозяев. Тем не менее, не всякий хозяин мог нанять хорошего слугу, ведь нанимателем тоже требовались в своем роде рекомендации. Поскольку любимым занятием прислуги было перемывание костей господам, то дурная слава о жадных нанимателях распространялась довольно быстро. У слуг тоже были черные списки, и горе тому хозяину, который в него попадал! В цикле про Дживза и Вустера, Вудхауз частенько упоминает похожий спиcок, составленный членами клуба "Junior Ganymede"

Это клуб для камердинеров на Керзон-стрит, я уже довольно давно в нем состою. Не сомневаюсь, что слуга джентльмена, занимающего столь заметное положение в обществе, как мистер Спод, тоже в него входит и, уж конечно, сообщил секретарю немало сведений о
своем хозяине, которые и занесены в клубную книгу.
-- Как вы сказали?
-- Согласно параграфу одиннадцатому устава заведения, каждый вступающий
в клуб обязан открыть клубу все, что он знает о своем хозяине. Из этих
сведений составляется увлекательное чтение, к тому же книга наталкивает на
размышления тех членов клуба, кто задумал перейти на службу к джентльменам,
чью репутацию не назовешь безупречной.
Меня пронзила некая мысль, и я вздрогнул. Чуть ли не подпрыгнул.
-- А что было, когда вы вступали?
-- Простите, сэр?
-- Вы рассказали им все об мне?
-- Да, конечно, сэр.
-- Как, все?! Даже тот случай, когда я удирал с яхты Стокера и мне
пришлось для маскировки намазать физиономию гуталином?
-- Да, сэр.
-- И о том вечере, когда я вернулся домой после дня рождения Понго
Твистлтона и принял торшер за грабителя?
-- Да, сэр. Дождливыми вечерами члены клуба с удовольствием читают
подобные истории.
-- Ах вот как, с удовольствием? (с) Вудхауз, Фамильная честь Вустеров

Слугу могли уволить, уведомив его об увольнении за месяц или выплатив ему месячное жалование. Впрочем, в случае серьезного происшествие - скажем, кражи столового серебра - хозяин мог уволить слугу и без выплаты месячного жалования. К сожалению, эта практика сопровождалась нередкими злоупотреблениями, потому что именно хозяин определял серьезность нарушения. В свою очередь, слуга не мог покинуть место без предварительного уведомления об уходе.

В середине 19го века, горничная среднего звена получала в среднем 6 - 8 фунтов в год, плюс дополнительные деньги на чай, сахар и пиво. Горничная, которая прислуживала непосредственно хозяйке (lady"s maid) получала 12-15 фунтов в год плюс деньги на дополнительные расходы, ливрейный лакей - 15-15 фунтов в год, камердинер - 25- 50 фунтов в год. Кроме того, слуги традиционно получали денежный подарок под Рождество. Помимо выплат от нанимателей, слуги получали и чаевые от гостей. Обычно при найме хозяин сообщал слуге, как часто и в каких количествах в этом доме принимают гостей, так что новичок мог подсчитать, на какие чаевые ему рассчитывать. Чаевые раздавались при отъезде гостя: вся прислуга выстраивалась в два ряда возле двери, и гость раздавал чаевые в зависимости от полученных услуг или же от своего общественного статуса (т.е. щедрые чаевые свидетельствовали о его благосостоянии). В некоторых домах, чаевые получали только слуги мужского пола. Для небогатых людей раздача чаевых была кошмаром наяву, поэтому они могли отклонить приглашение, из страха показаться бедняком. Ведь если слуга получал слишком скупые чаевые, то при следующем посещении жадного гостя мог запросто устроить ему dolce vita - например, игнорировать или переиначивать все приказы постояльца.

До начала 19го века, слугам не полагались выходные. Считалось, что поступая в услужение, человек понимал что отныне каждая минута его времени принадлежит хозяевам. Так же считалось неприличным, если к слугам приходили в гости родственники или друзья - и в особенности друзья противоположного пола! Но в 19м веке хозяева стали разрешать слугам время от времени принимать родственников или же давать им выходные. А королева Виктория даже давала ежегодный бал для дворцовых слуг в замке Балморал.

Откладывая сбережения, слуги из богатых домов могли накопить значительную сумму, особенно если их наниматели не забывали упоминать их в завещаниях. После выхода на пенсию, бывшие слуги могли податься в торговлю или открыть трактир. Так же слуги, прожившие в доме много десятилетий, могли доживать свой век с хозяевами - особенно часто это происходило с нянями.

Положение слуг было двойственным. С одной стороны, они были частью семьи, знали все секреты, но им запрещено было сплетничать. Интересный пример такого отношения к прислуге является Бекассин, героиня комиксов для Semaine de Suzzette. Горничная из Бретани, наивная но преданная, она была нарисована безо рта и ушей - чтобы не могла подслушивать хозяйские разговоры и пересказывать их подружкам. Изначально личность слуги, его сексуальность как бы отрицалась. Например существовал обычай, когда хозяева давали служанке новое имя. Например, Молл Фландерс, героиню одноименного романа Дефо, хозяева величали "мисс Бетти" (и мисс Бетти, конечно, хозяевам дала прикурить) . Шарлотта Бронте так же упоминает собирательное имя горничных- "abigails." С именами дело вообще обстояло интересно. Прислугу более высокого ранга - вроде дворецкого или личной горничной - называли исключительно по фамилии. Яркий пример такого обращения мы находим опять таки в книгах Вудхауза, где своего камердинера Берти Вустер называет "Дживз," и лишь в The Tie That Binds мы узнаем имя Дживза - Реджинальд. Так же Вудхауз пишет, что в разговорах между слугами, лакей зачастую отзывался о своем господине фамильярно, называя его по имени - например, Фредди или Перси. В то же время остальные слуги называли упомянутого джентльмена по титулу - лорд такой-то или граф такой-то. Хотя в некоторых случаях дворецкий мог одернуть говорящего, если считал что тот "забывается" в своей фамильярности.

У прислуги не могло быть личной, семейной или сексуальной жизни. Служанки были зачастую не замужем и без детей. Если же служанке случалось забеременеть, она должна была сама позабоится о последствиях. Процент инфантицида среди служанок был очень высок. Если же отцом ребенка был хозяин дома, то служанке приходилось хранить молчание. Например, согласно упорным слухам, Хелен Демут, экономка в семье Карла Маркса, родила от него сына и всю жизнь молчала об этом.

Униформа

Разумеется, двойные стандарты были очевидны. Сами дамы вовсе не чурались ни кружев, ни перьев, ни прочей грешной роскоши, но могли сделать выговор или даже уволить горничную, купившую себе шелковые чулки! Униформа была еще одним способом указать прислуге ее место. Впрочем, многие горничные, в прошлой жизни девочки с фермы или из приюта, наверное почувствовали бы себя не в своей тарелке, если бы их нарядили в шелковые платья и усадили в гостиной с благородными гостями.

Итак, какова же была униформа у викторианских слуг? Разумеется, и униформа, и отношение к ней было разным среди женской и мужской прислуги. Когда горничная поступала на службу, в своем жестяном сундучке - непременном атрибуте служанки - у нее обычно лежали три платья: простое платье из хлопчатобумажной ткани, которое надевали по утрам, черное платье с белым чепцом и фартуком, которое носили днем, и выходное платье. В зависимости от размеров жалованья, платьев могло быть и больше. Все платья были длинными, потому что ноги горничной должны быть прикрыты всегда - даже если девушка мыла пол, она должна была прикрыть щиколотки.

Сама идея униформы, наверное, приводила хозяев в иступленный восторг - ведь теперь горничную невозможно было перепутать с юной мисс. Даже в воскресенья, во время похода в церковь, некоторые хозяева заставляли горничных надевать чепцы и фартуки. А традиционным подарком на Рождество для горничной было... повышение жалованья? Нет. Новое моющее средство, чтобы проще было отскребать пол? Тоже нет. Традиционным подарком для горничной был отрез ткани, чтобы она могла сшить себе еще одно форменное платье - своими усилиями и за свой же счет! Горничные должны были сами платить за свои униформы, в то время как мужская прислуга получала униформу за счет хозяев. Средняя стоимость платья для горничной в 1890х годах равнялась 3 - м фунтам - т.е. полугодовому жалованью несовершеннолетней горничной, только начинающей работать. При этом когда девочка поступала на службу, она уже должна была иметь при себе необходимую униформу, а ведь на нее нужно было еще скопить денег. Следовательно, она должна была или предварительно поработать например на фабрике, чтобы скопить достаточную сумму, или же рассчитывать на щедрость родни и друзей. Помимо платьев, горничные покупали себе чулки и туфли, и эта статья расходов была просто бездонным колодцем, ведь из-за непрекращающейся беготни по лестницам обувь снашивалась быстро.

Няня традиционно носила белое платье и пышный передник, но не носила чепца. В качестве прогулочной одежды, она надевала серое или темное-синее пальто и шляпку в тон. Сопровождая детей на прогулку, помощницы няни (nursemaids) обычно надевали черные соломенные чепцы с белыми завязками.

Интересно отметить, что хотя женской прислуге запрещалось носить шелковые чулки, от мужской прислуге это наоборот требовалось. Во время торжественных приемов, лакеи должны были носить шелковые чулки и пудрить волосы, из-за чего они часто утончались и выпадали. Так же в традиционную униформу лакеев входили брюки до колена и яркий сюртук с фалдами и пуговицами, на которых был изображен фамильный герб, если таковой у семьи имелся. От лакеев требовалось покупать рубашки и воротнички за свой счет, все остальное оплачивалось хозяевами. Дворецкий, король прислуги, носил фрак, но более простого покроя, чем фрак хозяина. Особой вычурностью отличалась униформа кучера - начищенные до блеска высокие сапоги, яркий сюртук с серебряными или медными пуговицами, и шляпа с кокардой.

Помещения для слуг

Лестница прочно вошла в викторианский фольклор. Взять только выражения Upstairs, Downstairs, Belows Stairs. Но для слуг лестница была настоящим орудием пытки. Ведь им приходилось носиться по ней вверх и вниз, как ангелам из сна Иакова, и не просто носиться, а таскать тяжелые ведра с углем или с горячей водой для ванны.

Чердаки были традиционным место проживания слуг и привидений. Впрочем, на чердаке обретались слуги низшего звена. У камердинера и камеристки были комнаты, зачастую смежные со спальней хозяев, кучер и конюх жили в комнатах возле конюшни, а у садовников и дворецких могли быть небольшие коттеджи. Глядя на такую роскошь, слуги нижнего звена наверняка думали "Везет же некоторым!" Потому что спать на чердаке было сомнительным удовольствием - в одной комнате могли спать несколько служанок, которым иногда приходилось делить и постель. Когда газ и электричество стали широко использоваться в домах, их редко проводили на чердак, ибо по мнению хозяев это было непозволительной тратой. Горничные ложились спать при свечах, а холодным зимнем утром обнаруживали, что вода в кувшине замерзла и чтобы хорошо умыться, потребуется как минимум молоток. Сами же чердачные помещения особыми эстетическими изысками жильцов не баловали - серые стены, голые полы, матрасы с комками, потемневшие зеркала и растрескавшиеся раковины, а так же мебель в разной стадии умирания, переданная слугам щедрыми хозяевами.

Слугам было запрещено пользоваться теми же ванными и туалетами, которыми пользовались хозяева. До появления водопровода и канализации, горничным приходилось таскать ведра горячей воды для хозяйской ванны. Но даже когда дома уже были оборудованы ваннами с горячей и холодной водой, слуги не могли пользоваться этими удобствами. Горничные по прежнему продолжали мыться в тазах и лоханях - обычно раз в неделю, - а пока горячую воду несли из подвала на чердак, она могла запросто остыть.

Но настало время спуститься с чердака и познакомиться с подвалом. Здесь находились различные служебные помещения, включая и сердце любого дома - кухню. Кухня была обширной, с каменным полом и огромной плитой. Здесь находится тяжелый кухонный стол, стулья, а так же, если кухня одновременно выполняла функцию людской, несколько кресел и шкаф с выдвижными ящиками, где служанки хранили личные вещи. Рядом с кухней располагалась кладовая, прохладное помещение с кирпичным полом. В здесь хранились масло и скоропортящиеся продукты, а с потолка свисали фазаны - служанки любили запугивать друг друга историями о том, что фазаны могут висеть слишком долго, и когда начнешь их разделывать, по рукам ползают червяки. Так же рядом с кухней находился чуланчик для угля, с трубой выходящей наружу - через нее в чулан ссыпали уголь, после чего отверстие закрывали. Кроме того, в подвале могли располагаться прачечная, винный погреб и т.д.

В то время как господа обедали в столовой, слуги обедали в кухне. Еда, разумеется, зависела от доходов семьи и от щедрости хозяев. Так в некоторых домах обед для слуг включал холодную птицу и овощи, ветчину и т.д. В других прислугу держали впроголодь - особенно это относилось к детям и подросткам, за которых некому было заступиться.

Труд и отдых

Работа слуг была тяжелой и нудной. Ведь в их распоряжении не было пылесосов, стиральных машин и прочих радостей жизни. Более того, даже когда эти достижения прогресса и появились в Англии, хозяева не стремились покупать их для своих горничных. Ведь зачем тратиться на машину, если ту же самую работу может выполнить человек? Слугам даже приходилось самим готовить чистящие средства для натирки полов или чистки кастрюль. Коридоры в больших поместьях тянулись чуть ли не на милю, и их требовалось скрести вручную, стоя на коленях. Этой работой занимались горничные самого низшего звена, которыми зачастую были девочки 10 - 15 лет (tweenies). Поскольку работать приходилось рано утром, в темноте, то они зажигали свечу и толкали ее перед собой по мере продвижения по коридору. И, разумеется, воду для них никто не грел. От постоянного стояния на коленях развивалось, в частности, такое заболевание как препателлярный бурсит - гнойное воспаление околосуставной слизистой сумки. Недаром это заболевание называется housemaid"s knee - колено горничной.

В обязанности горничных, убиравших в комнатах (parlourmaids and housemaids) входила уборка гостиной, столовой, детской и т.д., чистка серебра, глажка и еще много чего. Помощница няни (nursemaid) вставала в 6 утра чтобы зажечь камин в детской, приготовить няне чай, затем принести детям завтрак, убрать в детской, погладить белье, взять детей на прогулку, заштопать их одежду - как и ее коллеги, она добиралась в постель выжатая как лимон. Помимо основных обязанностей - таких как уборка и стирка - слугам давали еще и довольно странные задания. Например, от горничных иногда требовалось проглаживать утреннюю газету утюгом и сшивать страницы по центру, чтобы хозяину было удобнее читать. Так же хозяева с параноидальными наклонностями любили проверять служанок. Они засовывали под ковер монету - если девушка забирала деньги, значит она нечиста на руку, если же монета оставалась на месте - значит она плохо мыла полы!

В домах с большим штатом прислуги среди горничных существовало распределение обязанностей, но не было худшей доли, чем у единственной горничной в небогатой семье. Ее еще называли maid-of-all-work или general servant - последний эпитет считался более изысканным. Бедняжка просыпалась в 5 - 6 утра, по дороге на кухню открывала ставни и шторы. В кухне она разжигала огонь, топливо для которого было приготовлено вчера вечером. Пока огонь разгорался, она полировала плиту. Затем ставила чайник, а пока он вскипал, чистила всю обувь и ножи. Затем горничная мыла руки и шла открывать шторы в столовой, где ей так же требовалось начистить каминную решетку и разжечь огонь. Это порою занимало минут 20. Затем она протирала в комнате пыль и разбрасывал вчерашний чай по ковру, чтобы потом смести его вместе с пылью. Затем нужно было заняться холлом и прихожей, вымыть полы, протрясти ковры, начистить ступеньки. На этом заканчивались ее утренние обязанности, и служанка спешила переодеться в чистое платье, белый фартук и чепец. После она накрывала на стол, готовила и приносила завтрак.

Пока семья завтракала, у нее оставалось время позавтракать самой - хотя зачастую ей приходилось пожевать что-нибудь на ходу, пока она бежала в спальни, чтобы проветрить матрасы. Викторианцы были помешены на проветривании постельного белья, так как по их мнению такие меры предотвращали распространение инфекции, поэтому постели проветривались каждый день. Затем она застилала постели, облачившись в новый фартук, защищавший белье от ее одежды, уже ставшей грязной. Хозяйка и дочери хозяйки могли помочь ей с уборкой спальни. Закончив со спальней, горничная возвращалась в кухню и мыла посуду, оставшуюся после завтрака, потом подметала пол в гостиной от крошек хлеба. Если в этот день требовалась уборка какой-либо комнаты в доме - гостиной, столовой или одной из спален - то горничная тут же приступала к ней. Уборка могла продлиться весь день, с перерывами на приготовление обеда и ужина. В небогатых семьях хозяйка дома зачастую принимала участие в приготовлении еды. Обед и ужин сопровождали те же самые процедуры что и завтрак - накрыть на стол, принести еду, подмести пол, и т.д. В отличии от завтрака, горничной приходилось прислуживать за столом и приносить первое, второе и десерт. День заканчивался тем, что горничная закладывала топливо для завтрашнего огня, закрывала дверь и ставни, и отключала газ. В некоторых домах вечером пересчитывали столовое серебро, клали его в коробку и запирали в хозяйской спальне, подальше от грабителей. После того как семья отправлялась спать, измученная горничная плелась на чердак, где скорее всего падала в постель. Некоторые девушки от переутомления даже плакали во сне! Тем не менее, горничная могла схлопотать нагоняй от хозяйки за то, что не убиралась в собственной спальне - интересно, когда же она могла найти на это время?

Когда их эксплуататоры уезжали в загородные дома, слугам все равно не было покоя, потому что наступал черед генеральной уборки. Тогда чистили ковры и шторы, натирали деревянную мебель и полы, а так же протирали потолки смесью соды и воды, чтобы снять копоть. Поскольку викторианцы любили потолки с лепниной, задача эта была не из легких.

В тех домах, где хозяева не могли содержать большой штат прислуги, рабочий день горничной мог длиться 18 часов! Но как же насчет отдыха? В середине 19го века в качестве отдыха слуги могли посещать церковь, но больше свободного времени у них не было. Но к началу 20го века слугам полагался один свободный вечер и несколько свободных часов днем каждую неделю, помимо свободного времени в воскресенье. Обычно половина выходного дня начиналась в 3 часа, когда большая часть работы была выполнена, а обед убран. Тем не менее, хозяйка могла посчитать работу неудовлетворительной, заставить горничную все переделать, и лишь потом отпустить ее на выходной. При этом пунктуальность очень ценилась, и юные служанки должны были возвращаться домой в строго назначенное время, обычно до 10 часов вечера.

Отношения с хозяевами

Обсуждать и критиковать слуг в их присутствии считалось дурными манерами. Такая вульгарность порицалась. Например, в нижеприведенном стихотворении маленькая Шарлотта утверждает, что она лучше своей няньки, потому что у нее есть красные туфельки и вообще она леди. В ответ мама говорит, что настоящее благородство не в одежде, а в хороших манерах.

"But, mamma, now, " said Charlotte, "pray, don"t you believe
That I"m better than Jenny, my nurse?
Only see my red shoes, and the lace on my sleeve;
Her clothes are a thousand times worse.

"I ride in my coach, and have nothing to do,
And the country folks stare at me so;
And nobody dares to control me but you
Because I"m a lady, you know.

"Then, servants are vulgar, and I am genteel;
So really, "tis out of the way,
To think that I should not be better a deal
Than maids, and such people as they. "

"Gentility, Charlotte," her mother replied,
"Belongs to no station or place;
And there"s nothing so vulgar as folly and pride,
Though dress"d in red slippers and lace.

Not all the fine things that fine ladies possess
Should teach them the poor to despise;
For "tis in good manners, and not in good dress,
That the truest gentility lies."

В свою очередь, от слуг требовалось исправно исполнять свои обязанностями, быть аккуратными, скромными и главное незаметными. Например, многочисленные христианские общества выпускали брошюры для молодых слуг, с такими многообещающими названиями как Present for a Servant Maid, The Servant"s Friend, Domestic Servants as They Are and as They Ought to Be и т.д. Эти сочинения пестрели советами, от чистки полов до поведения с гостями. В частности, юным служанкам давали следующие рекомендации: -- Не гуляй по саду без разрешения -- Шумность - это дурные манеры -- Ходи по дому тихо, твой голос не должен быть слышен без необходимости. Никогда не пой и не свисти, если семья может тебя услышать. -- Никогда не заговаривай с дамами и господами первой, за исключением тех случаев, когда требуется задать важный вопрос или что-то сообщить. Старайся быть немногословной. -- Никогда не разговаривай с другими слугами или с детьми в гостиной в присутствии дам и джентльменов. Если же это необходимо, то разговаривай очень тихо. -- Не разговаривай с дамами и господами без добавления Ma"am, Miss или Sir. Называй детей в семье Master или Miss. -- Если тебе нужно отнести письмо или небольшой сверток семье или гостям, пользуйся подносом. -- Если тебе нужно отправиться куда-нибудь с леди или джентельменом, следуй на несколько шагов позади них. -- Никогда не пытайся ввязаться в беседу семьи и не предлагай какубю-либо информацию, если тебя не спрашивают. Последний пункт заставляет вспомнить сагу Вудхауза - Дживс редко ввязывается в беседу Вустера с его полоумными друзьями или родней, терпеливо дожидаясь пока Берти не начнет взывать к высшему разуму. Похоже, Дживс отлично знаком с этими рекомендациями, хотя они предназначаются в основном неопытным девочкам, только начинающим службу.

Очевидно, главная цель этих рекомендаций - научить служанок быть незаметными. С одной стороны, это может показаться несправедливым, но с другой - в незаметности отчасти их спасение. Потому что привлекать внимание господ - в особенности джентльменов - для горничной зачастую было чревато. Юная, симпатичная горничная могла запросто стать жертвой хозяина дома, или подросшего сына, или гостя, а в случае беременности бремя вины ложилось целиком на ее плечи. В таком случае несчастную выгоняли без рекомендаций, а следовательно у нее не было шансов найти другое место. Перед ней вставал печальный выбор - публичный дом или работный.

К счастью, не все отношения между служанками и господами заканчивались трагедией, хотя исключения были довольно редкими. О любви и предрассудках повествует история адвоката Артура Манби (Arthur Munby) и горничной Ханны Калвик (Hannah Cullwick). Мистер Манби, очевидно, питал особую приязнь к представительницам рабочего класса и с сочувствием описывал судьбы простых служанок. Познакомившись с Ханной, он встречался с ней 18 лет, и все время тайком. Обычно она шла по улице, а он следовал позади, пока они не находили место вдали от чужих глаз, чтобы обменяться рукопожатием и парой быстрых поцелуев. После Ханна спешила на кухню, а Артур удалялся по делам. Несмотря на такие странные свидания, оба были влюблены. В конце концов, Артур рассказал о своей любви отцу, повергнув того в шок - еще бы, ведь его сын влюбился в прислугу! В 1873 году Артур и Ханна тайно обвенчались. Хотя они проживали в одном доме, Ханна настояла на том, чтобы оставаться горничной - полагая что если их тайна раскроется, репутация ее мужа будет сильно подмочена. Поэтому когда к Манби наведывались друзья, она прислуживала за столом и называла мужа "сэр." Но в одиночестве они вели себя как муж и жена и, судя по их дневникам, были счастливы.

Как мы смогли пронаблюдать, отношения между хозяевами и слугами были очень неравными. Тем не менее, многие слуги отличались преданностью и не стремились изменить такое положение вещей, потому что "знали свое место" и считали господ людьми другого сорта. Кроме того, иногда между слугами и хозяевами существовала привязанность, которую персонаж Вудхауза именует a tie that binds. Источники информации
"Everyday Life in Regency and Victorian England", Kristine Hughes
"A History of Private Life. Vol 4" Ed. Philippe Aries Judith Flanders, "Inside the Victorian House"
Frank Dawes, "Not in front of the servants"

Фактрум публикует увлекательную статью о «раскрепощении прислуги».

Я еще ни разу не слышал, чтобы хоть один коренной москвич или петербуржец вспоминал, что его предки попали в дореволюционные столицы в качестве кучеров, половых, прачек или горничных - неприятно рассказывать, что твои дедушки и бабушки подпадали под «Циркуляр о кухаркиных детях» 1887 года. А жили в начале ХХ века столичные родители кухаркиных детей вот так.

Источник фотографий: Pikabu.ru

В журнале «Огонекъ», № 47 от 23 ноября 1908 года, были опубликованы рассуждения г-жи Северовой (литературный псевдоним Натальи Нордман, невенчанной жены Ильи Репина) о жизни домашней прислуги в Российской империи начала XX века.

«Недавно,- вспоминает г-жа Северова, - ко мне пришла наниматься одна молодая девушка.

Отчего вы без места? - спросила я строго.
- Я только что из больницы! Месяц пролежала.
- Из больницы? От каких это болезней вы там лечились?
- Да и болезней то особенной не было - только ноги распухли и спину всю переломило это значит от лестниц, господа жили в 5-м этаже. Тоже головы кружение, так и валит, так и валит бывало. Меня дворник с места прямо в больницу и свез. Доктор сказал сильное переутомление!
- Что же вы там камни что ли ворочали?

Она долго конфузилась, но, наконец, мне удалось узнать, как именно она проводила день на последнем месте. В 6 вставать. «Будильника то нет, так поминутно с 4-х часов просыпаешься, боишься проспать». Горячий завтрак должен поспеть к 8-ми часам, 2-м кадетам с собою в корпус. «Битки рубишь, а носом так и клюешь. Самовар поставишь, одежду и сапоги им вычистить также надо. Уйдут кадеты, барина на службу „справлять“, тоже самовар поставить, сапоги, одежду вычистить, за горячими булками, да за газетой сбегать на угол».

«Уйдет барин, барыню и трех барышень справлять - сапоги, калоши, платье вычистить, за одними подолами, поверите ли, час стоишь, пылище, даже песок па зубах; в двенадцатом часу им кофе варить - по кроватям разносишь. Между делом комнаты убрать, лампы заправить, разгладить кое-что. К двум часам завтрак горячий, в лавку бежать, к обеду суп ставить.

Только отзавтракают, кадеты домой, да еще с товарищами валят, есть просят, чаю, за папиросами посылают, только кадеты сыты, барин идет, свежего чаю просит, а тут и гости подойдут, за сдобными булками беги, а потом за лимоном, сразу то не говорить, иной раз 5 раз подряд слетаю, за то и грудь, бывало, ломит не продохнуть.

Тут, смотришь, шестой час. Так и ахнешь, обед готовить, накрывать. Барыня ругается, зачем опоздала. За обедом сколько раз вниз пошлют в лавочку - то папиросы, то сельтерская, то пиво. После обеда посуды в кухне гора, а тут самовар ставь, а то и кофею, кто попросить, а иной раз гости в карты играть сядут, закуску готовь. К 12-ти часам ног не слышишь, ткнешься на плиту, только заснешь - звонок, одна барышня домой вернулась, только заснешь, кадет с балу, и так всю ночь, а в шесть то вставать - битки рубить».

«Переступая за 8–10 р. порог нашего дома, они делаются нашей собственностью, их день и ночь принадлежат нам; сон, еда, количество работы - все зависит от нас»

«Выслушав этот рассказ, - пишет г-жа Северова, - я поняла, что эта молодая девушка слишком ревностно относилась к своим обязанностями, которые длились 20 часов в сутки, или же она была слишком мягкого характера и не умела грубить и огрызаться.

Выросшая в деревне, в одной избе с телятами и курами, является молодая девушка в Петербург и нанимается одной прислугой к господам. Темная кухня, в соседстве с водосточными трубами - арена её жизни. Тут она и спит, причесывает волосы у того же стола, где готовит, на нём же чистит юбки, сапоги, заправляет лампы».

«Домашняя прислуга считается десятками, сотнями тысяч, и между тем законом еще ничего не сделано для неё. Можно в самом деле сказать - не про нее закон писан»

«Наши черные лестницы и задние дворы внушают омерзение, и мне кажется, что нечистоплотность и неаккуратность прислуги („бегаешь, бегаешь, некогда себе пуговицы пришить“) являются в большинстве случаев недостатками вынужденными.

На голодный желудок, всю жизнь подавать собственными руками вкусные блюда, вдыхать их аромат, присутствовать, пока их „кушают господа“, смакуют и хвалят („под конвоем едят, без нас не могут проглотить“), ну как тут не постараться стащить хоть потом кусочек, не полизать тарелку языком, не положить конфетку в карман, не глотнуть из горлышка вина.

Когда мы прикажем, наша молодая горничная должна подавать мыться нашим мужьям и сыновьями, носить им в кровать чай, убирать их постели, помогать одеваться. Часто прислуга остается с ними совсем одна в квартире и ночью по возвращении их с попоек снимает им сапоги и укладывает спать. Все это она должна делать, но горе ей, если на улице мы встретим её с пожарным.

И горе ей еще больше, если она объявит нам о вольном поведении нашего сына или мужа»

«Извѣстно, что столичная домашняя прислуга глубоко и почти поголовно развращена. Женская, большею частью незамужняя молодежь, массами прибывающая изъ деревень и поступающая въ услуженiе къ петербургскимъ „господамъ“ кухарками, горничными, прачками и пр., быстро и безповоротно вовлекается въ разврать и всей окружающей обстановкой, и безчисленными, нецеремонными ловеласами, начиная съ „барина“ и лакея, и кончая гвардейскимъ щеголемъ-солдатомъ, велемощнымъ дворникомъ и т. д. Развѣ закаленная въ цѣломудрiи весталка устояла-бы противъ такого непрерывнаго и разнороднаго соблазна со всѣхъ сторонъ! Можно положительно сказать, поэтому, что огромнейшая часть женской прислуги въ Петербурге (въ сложности, ея около 60 т.) сплошь проститутки, со стороны поведенiя». (В. Михневич, «Исторические Этюды Русской Жизни», С.-Петербург, 1886 г.).

Свои рассуждения г-жа Северова заканчивает пророчеством: «…еще 50 лет назад слуги назывались «домашней сволочью», «смердами», и именовались так и в официальных бумагах. Теперешнее наименование «люди» также уже отживает свое время и лет через 20 будет казаться диким и невозможным. «Если мы „люди“, то кто вы? - спросила меня одна молодая горничная, выразительно глядя мне в глаза».

Госпожа Северова немного ошиблась - не через 20, а уже через 9 лет случится революция, когда не захотевшие жить по-старому низы начнут массовое выпиливание верхов. И тогда молодые горничные посмотрят в глаза своим барыням еще выразительнее…

Прислугой назывались: дворецкие, камеристки, лакеи, горничные, камердинеры, официанты, кучера, кастелянши, повара и дворники. Эти люди были заняты обслуживанием своих господ. Наиболее значительной фигурой и начальником над прислугой в доме был дворецкий (в Западной Европе мажордом). Это были пожилые люди из выслужившихся лакеев, добившиеся доверия господ. Такой человек хорошо знал порядки в семье, тщательно их поддерживал, соблюдал семейные обычаи и традиции.

Камеристкой называлась личная горничная хозяйки, часто она была доверенным: лицом хозяйки, руководившая работой горничных, распоряжавшаяся женской прислугой. Камердинером назывался личный лакей хозяина или его сына, обслуживавший их не только в доме, Он сопровождал барина на прогулках и в путешествиях. Эти люди знали интимные стороны жизни своих господ и довольно часто имел" на них влияние.

Горничные выполняли различные обязанности, но главной было обслуживание женской части семьи. Иногда они привлекались для обслуживания мужской половины. Это часто приводило" к любовным связям. В небогатых домах горничные выполняли; обязанности официантов. В крепостное время из среды дворовых девушек выбирались наиболее способные к вышиванию, плетенью кружев, тканью, шитью одежды и белья, перчаток. Все они совместно с сапожниками, портными, кучерами, псарями и дворниками объединялись под названием дворни.

Несколько обособленное положение занимали кормилицы и няни - растившие и воспитывавшие барских детей до того возраста, когда в доме появлялись воспитатели. Женщина, кормившая своим молоком барское дитя, была для хозяйки поневоле близким человеком. Как правило, она превращалась в няню и часто проживала в барском доме до старости.

Воспитатели детей, как правило из иностранцев, были промежуточным звеном между господами и прислугой. В обычной жизни они приглашались к барскому столу, но никогда не принимали, участия в званых обедах и ужинах. В большинстве случаев эту категорию людей обычная прислуга недолюбливала. От прислуги требовалась опрятная одежда (она, как правило,. выдавалась господами), обязательная чистота тела, рук и лица-В зависимости от моды, мужчины были или бриты, или носили бакенбарды. От мужской прислуги требовалась солидность поведения, от женской - веселость и миловидность. Господа не любили сидеть перед собой скучные, больные или заплаканные лица. Хорошая прислуга должна быть бесстрастной, что считалось признаком хорошего тона. Женская прислуга носила темную одежду,. но в меру кокетливую, никогда не обнажалась, имела фартучек или нарядный белый крахмальный передник, на голове белую крахмальную наколку. По этим признакам горничная легко узнавалась. Мужская прислуга, в зависимости от принятого в доме обычая, могла носить ливреи или фраки. В начале XX столетия официанты начали носить смокинги. Ливрея - одежда специального, иногда довольно вычурного покроя для данного дома, она выделывалась по единому образцу и представляла нечто вроде 438 формы. Фрачная одежда этих людей отличалась от господской тем, что в ней обязательно был черный жилет и черный галстук бабочкой. Лакей-официант имел в руке довольно большую белую салфетку. Желание услужить господам и тем добиваться различного рода подачек (чаевых) привело к тому, что люди этих профессий постепенно приобрели своеобразную осанку, походку и жесты, которые выдавали их профессию. В этих действиях и движениях проявлялась приниженность человека.

В поведении горничной ценилась скромность и быстрота обслуживания. Если лакей был стар или занимал пост дворецкого, то некоторая медлительность и важность в поведении оценивались как солидность дома. Эта характеристика обслуживающих людей типична не только для России, но и для Западной Европы. Когда в комнаты к господам вызывался повар, он приходил в профессиональной одежде. Выездные кучера и лакеи имели форму, принятую в доме. Она всегда соответствовала стилю выезда. Упряжка могла быть русской, французской или английской. Одежда кучеров и лакеев была в соответствии с этим стилем, так требовал хороший тон.

В обязанности слуг входила уборка помещений, мебели и утвари, чистка костюмов и обуви господ, приготовление еды, приготовление стола. Слуги помогали одеваться и раздеваться своим господам. Они выполняли самые различные распоряжения; именно они создавали господам возможность осуществлять праздную жизнь. В послекрепостное время хороший тон требовал, чтобы барин оплачивал любую услугу, оказанную ему слугой из другой семьи или посторонним, если этот человек стоял ниже по социальной лестнице. Так, например, уходя, гость давал горничной и лакею деньги в руку, после того как они помогли ему одеться. Также давались чаевые швейцару, открывшему двери, и лакею, помогавшему сесть в карету. Стоит отметить, что при расчете с врачом ему при рукопожатии незаметно передавали сумму, полагающуюся за визит, вместо того чтобы открыто вручать деньги. Оплата услуг стряпчих, доверенных лиц, нотариусов, актеров, художников, строителей носила открытую форму. Видимо, это происходило потому, что в оплате лиц этих профессий сумма была достаточно солидна и происходила в основном по окончании дела, в то время как большинство врачей получали за каждое посещение больного и сумма была незначительной.

Упр. № 362. Господин и горничная (лакей). Этюд.

Построение - шеренгами. Одна мужская - господа, вторая женская - прислуга. Господа одеты в пальто, цилиндры, кашне, перчатки и с тростями. Техника исполнения. Входит господин и жестом правой руки (с тростью) говорит Прислуге:

"Доложите". Горничная делает книксен, как бы говоря: "Слушаюсь" - и быстро уходит. Она появляется и говорит (небольшой поклон): "Вас просят". Господин, проходя мимо горничной, отдает ей трость, делая еще несколько шагов, 439" снимая цилиндр, кланяется хозяйке дома, затем передает цилиндр горничной, снимает пальто - передает горничной, затем кашне. Далее он снимает перчатки,. бросает их в цилиндр и подходит к хозяйке. Действия горничной (лакея): она берет или ловит трость, кладет ее себе налево под мышку, затем, принимая п.ч-линдр правой рукой, кладет его на левый бок, прижимая левым локтем, затем помогает пришедшему снять пальто. Для этого она берет правой рукой за правук" полу его пальто около воротника, а левой кистью за низ левого рукава. Это положение позволяет удобно снять пальто с плеч человека. Пальто кладется на предплечье левой руки. Затем она вынимает из-под локтя правой рукой цилиндр" гостя и, протягивая, держит его тульей вниз - это приглашение отдать перчатки; снив перчатки, он бросает их в цилиндр, туда же бросает снятое кашне. Возможен вариант, когда гость сначала снимет кашне, тогда, взяв кашне правой: рукой, горничная вешает его себе на плечо, а затем подает цилиндр под перчатки. Получив верхнюю одежду гостя, горничная делает книксен и быстро уносит все - в переднюю.

Методические указания. Этот этюд требует ей-циальной сноровки у актера-слуги и темпо-ритм и ческой сработанности обоих партнеров. Второй этюд. такого же плана состоит в обратном действии, когда слуга приносит верхнее-платье и помогает гостю одеться. Естественно, что исполнители должны сыграть обе роли в уроке.