Челлини бенвенуто козимо медичи какой год. Потери и приобретения

Биография

Челлини родился 3 ноября 1500 года во Флоренции , в семье землевладельца и мастера по изготовлению музыкальных инструментов. Бенвенуто был вторым ребенком в семье, появившимся на девятнадцатом году брака родителей.

Несмотря на желание отца, которому хотелось видеть сына музыкантом, Бенвенуто в 1513 году нанялся учеником в мастерскую ювелира Брандини, где обучился способам художественной обработки металла. С этих лет начал участвовать во многих драках, особенно с другими ювелирами, отчего в 1516 и 1523 годах изгонялся из родного города. После скитаний по Италии осел в 1524 году в Риме , где сблизился с верхушкой Ватикана .

Автобиография Бенвенуто Челлини вдохновила Александра Дюма на создание романа «Асканио» - где описывается период жизни Бенвенуто Челлини во Франции, в который Дюма-отец, искусно вплетает историю любви подмастерья Асканио к дочке парижского прево - Коломбе.

Историк философии Г. Гефдинг (1843-1931 гг.) сообщает, что находясь в заточении, Бенвенуто Челлини имел реальное видение солнца, поднявшегося над стеной, в середине которого находился распятый Иисус Христос , следом явилась Мария с Младенцем в виде рельефа .

Примечания

Сочинения

• Vita, а cura di G. G. Ferrero, Torino, 1959;
• в рус. переводе - «Жизнь Бенвенуто, сына маэстро Джованни Челлини, флорентийца, написанная им самим во Флоренции», пер. М. Лозинского, вступ. статья А. К. Дживелегова, М. - Л., ;
• то же, 2 изд., вступ. ст. Л. Пинского, М., 1958.

Библиография

• Дживелегов А. К. , Очерки итальянского Возрождения. Кастильоне, Аретино, Челлини, М., 1929;
• Виппер Б. Р., Бенвенуто Челлини, в его кн.: Статьи об искусстве. М., 1970;
• Camesasca Е., Tutta l’opera del Cellini, Mil., 1955;
• Calamandrei P., Scritti e inediti celliniani, Firenze, 1971.
• López Gajate, Juan. El Cristo Blanco de Cellini. San Lorenzo del Escorial: Escurialenses, 1995.
• Pope-Hennessy, John Wyndham. Cellini. New York: Abbeville Press, 1985.
• Parker, Derek: Cellini. London, Sutton, 2004.
• Н. П. Подземская. «Жизнь Бенвенуто Челлини» как литературный памятник позднего итальянского Возрождения // Культура Возрождения XVI века. - М.: Наука, 1997, с. 157-163
• Соротокина Н. М. Бенвенуто Челлини. - М.: Вече, 2011. - 368 с., ил. - «Великие ист. персоны». - 3000 экз., ISBN 978-5-9533-5165-2

Ссылки

• ЧЕЛЛИНИ, БЕНВЕНУТО. Жизнь Бенвенуто Челлини . Восточная литература . Архивировано из первоисточника 13 мая 2012. Проверено 18 мая 2011.

Категории:

• Персоналии по алфавиту
• Родившиеся 3 ноября
• Родившиеся в 1500 году
• Родившиеся во Флоренции
• Умершие 13 февраля
• Умершие в 1571 году
• Умершие во Флоренции
• Художники по алфавиту
• Писатели Возрождения
• Скульпторы Италии
• Скульпторы Возрождения
• Ювелиры
• Художники-монахи

Wikimedia Foundation . 2010 .

Смотреть что такое "Челлини, Бенвенуто" в других словарях:

Челлини, Бенвенуто - Бенвенуто Челлини. ЧЕЛЛИНИ (Cellini) Бенвенуто (1500 71), итальянский скульптор, ювелир, писатель. Виртуозные по мастерству ювелирные изделия (солонка Франциска I, 1539 43), статуи (“Персей”, 1545 54), рельефы. Мемуары. Бенвенуто Челлини.… … Иллюстрированный энциклопедический словарь

- (Cellini) (1500 1571), итальянский скульптор, ювелир и писатель. Представитель маньеризма. Учился у ювелира М. Бандинелли, испытал влияние Микеланджело. Автор виртуозных скульптурных и ювелирных произведений, отмеченных утончённым… … Художественная энциклопедия

- (Cellini) (1500 1571), итальянский скульптор, ювелир, писатель. Представитель маньеризма. Виртуозные по мастерству ювелирные изделия («Солонка Франциска I», 1539 43), статуи («Персей», 1545 54), рельефы. Мемуары. * * * ЧЕЛЛИНИ Бенвенуто ЧЕЛЛИНИ… … Энциклопедический словарь

Челлини (Cellini) Бенвенуто (3.11.1500, Флоренция, ‒ 13.2.1571, там же), итальянский скульптор, ювелир и писатель. Учился у ювелира М. Бандинелли; испытал влияние Микеланджело. Работал во Флоренции, Пизе, Болонье, Венеции, Риме (1532‒40), Париже… … Большая советская энциклопедия

- (Cellini, Benvenuto) (1500 1571), итальянский ювелир, скульптор и писатель; родился во Флоренции 3 ноября 1500. Полная приключений жизнь и разносторонняя деятельность Бенвенуто Челлини в полной мере отражают дух итальянского Возрождения. Его дед… … Энциклопедия Кольера

Бюст Челлини во Флоренции. Бенвенуто Челлини (итал. Benvenuto Cellini, 1500 1571) выдающийся итальянский скульптор, ювелир, живописец, воин и музыкант эпохи Ренессанса. Содержание 1 Биография … Википедия

Жизнь Бенвенуто Челлини - это увлекательная иллюстрация нравов эпохи позднего Возрождения. С одной стороны, он обладал несомненным чувством прекрасного, с другой, имел репутацию непредсказуемого, своевольного человека с буйным нравом. Собственно, о жизни Челлини нам известно не столько из сохранившихся воспоминаний его современников, сколько из автобиографической книги, написанной им уже в зрелом возрасте.

Таким образом, к художественным талантам Челлини можно добавить писательский дар. А рассказать ему было о чем, ведь он выполнял заказы римских пап, французского короля Франциска I, Великого герцога Тосканы Козимо Медичи, участвовал в обороне осажденного Рима, сидел в тюрьме, неоднократно пускал в ход кулаки и кинжал, тридцать лет кочевал по городам Италии.

Интриги, драки и опасные приключения были постоянными жизненными спутниками Челлини, о чем он красочно и не без удовольствия повествует в своих мемуарах. Однако весьма бурная жизнь не мешала ему пробовать себя в разных видах искусства: ювелирном деле, чеканке, скульптуре. Впрочем, обо всем по порядку.

Выбор пути

Бенвенуто увидел свет в семье флорентийского мастера на все руки Джованни Челлини. Более всего отец любил играть на флейте, и делал он это так виртуозно, что был приглашен в дворцовый оркестр правителя Флоренции. Честолюбивый Джованни всерьез мечтал сделать из сына прославленного музыканта, благо у Бенвенуто был хороший слух и приятный голос.

Но, как это часто бывает, сын связывать свое будущее с постылой флейтой не собирался. В пятнадцать лет Челлини Бенвенуто поступил учеником к ювелиру Антонио ди Сандро. Обучение закончить он не успел, поскольку вскоре вместе с младшим братом был изгнан из Флоренции на полтора года за участие в драке на шпагах.

Не теряя времени зря, в Сиене Бенвенуто продолжает обучение ювелирному делу и начинает самостоятельную работу. Следующий важный этап в жизни Челлини связан с Римом, но до этого он успел еще раз предстать перед судом Флоренции по обвинению в нанесении оскорбления. Спасаясь от тюрьмы, а заодно и от отцовской флейты, Бенвенуто бежит в Рим в 1521 году.

Папский Рим

В то самое время в Ватикане новым понтификом был избран папа Климент VII. Он принадлежал к флорентийскому роду Медичи, который всегда поддерживала семья Челлини. Прибыв в Рим, Бенвенуто устроился в мастерскую Санти, где в основном занимались чеканкой ваз, подсвечников, кувшинов, блюд и прочей домашней утвари.

Тоскуя по Флоренции и по отцу, Бенвенуто Челлини стал играть на флейте, такой ненавистной ранее. Его заметили, пригласили в оркестр, который должен был развлекать понтифика игрой во время праздника Лета. Папа Климент отметил игру Бенвенуто и взял к себе на службу в качестве музыканта.

По иронии судьбы нелюбимая музыка открыла перед Челлини двери самых известных домов Рима. Музыка и еще скандал с одним испанским епископом из-за вазы, сделанной Бенвенуто по его заказу. Таким образом, папа Климент VII узнал, что принятый им на службу музыкант является к тому же талантливым ювелиром и чеканщиком.

Потери и приобретения

Во время жестокого разграбления Рима войсками императора Карла V в 1527 году Челлини Бенвенуто вместе с небольшим гарнизоном солдат защищал осажденный замок Святого Ангела, где укрывался папа Климент. После капитуляции он ненадолго вернулся во Флоренцию, чтобы выкупить вынесенный ему 8 годами ранее приговор суда.

В родном городе свирепствовала эпидемия чумы, унесшая жизнь его отца и старшей сестры. Следующие два года Челлини жил то в Мантуе, то во Флоренции, но в конце концов снова вернулся в Рим. Здесь ему не пришлось долго искать заказы, к нему обратился сам понтифик, назначивший вскоре Бенвенуто на должность мастера монетного двора.

В мае 1529 г. Челлини пережил большую личную трагедию - смерть младшего брата, убитого в драке. Бенвенуто отомстил убийце, но папа Климент VII простил ему грех кровной мести, поскольку был большим почитателем его таланта. Вскоре он даже удовлетворил просьбу Челлини, назначив его своим булавоносцем.

Дорогами скитаний

Казалось бы, хорошо иметь покровителем понтифика, однако, снискав расположение папы, Бенвенуто Челлини приобрел и множество завистников. Справедливости ради заметим, что вздорный характер тоже в немалой степени способствовал увеличению количества его врагов. Одного из них - ювелира Помпео - Челлини убил кинжалом за нанесенное оскорбление.

После смерти папы Климента VII понтификом был избран кардинал Алессандро Фарнезе под именем Павла III. И если новый папа вначале благоволил Челлини, то его незаконнорожденный сын сделал все, чтобы расправиться с мастером. Спасая свою жизнь, Бенвенуто бежит из Рима в родную Флоренцию, где получает заказ от герцога Алессандро по прозвищу Мавр.

Когда Рим готовился к приезду императора Карла V, папа снова вспомнил о Челлини. Совместно они решили приготовить важному гостю подарок - золотой крест. Однако сумма, заплаченная Челлини за работу, оказалась в три раза меньше обещанной. Мастер обиделся и в апреле 1537 года уехал из Рима в поисках, как он писал, другой страны.

Тюремное заключение

Первая поездка во Францию оказалась неудачной. Франциск I был озабочен войной, хотя и принял Челлини благосклонно. Пришлось мастеру золотых дел возвращаться в Рим. И вот, когда он наконец получил от французского короля долгожданное приглашение, его арестовали по ложному доносу.

Челлини, видя, что папа Павел III окончательно превратился в его врага, решился на побег из тюрьмы, правда, неудачный. Неизвестно, чем бы закончилась для него вся эта история, если бы в Рим из Франции не прибыл кардинал д"Эсте. В разговоре с понтификом он упомянул, что король Франциск хотел бы видеть своим придворным ювелиром Бенвенуто Челлини, работы которого ему очень нравятся.

В то время ситуация в Европе была такова, что понтифик предпочел не портить отношения с королем Франции. Челлини по его распоряжению выпустили из тюрьмы, но мастер, похоже, не очень торопился. Выехав из Рима в марте 1540 г., в Париж он прибыл только в октябре.

Придворный ювелир Франциска I

Челлини Бенвенуто провел во Франции пять лет. Местные порядки были ему не по вкусу. Если в Италии драки и даже убийства сравнительно легко сходили ему с рук, то во Франции - стране, где настолько было развито судопроизводство, что подчас сам монарх был бессилен перед постановлениями муниципалитета, - Челлини приходит в отчаяние от судебных тяжб.

Тем не менее он не прекращает работать над заказами французского короля. Франциск I благоволил мастеру, поэтому предоставил ему один из своих замков, велев казначею не скупиться и удовлетворять все запросы придворного ювелира, связанные с работой.

Живя во Франции, Челлини видел, как далеко его родная Италия ушла вперед в области скульптуры. По этой причине он именно здесь решил попробовать силы в новом для себя амплуа - ваянии. Его скульптурные изображения, даже если и не были шедеврами, все-таки позволили говорить о Челлини как о скульпторе, а не только как о ювелире.

И снова Флоренция

Шел 1545 год. Флоренцией правил герцог Козимо I Медичи, к которому по возвращении из Франции пришел Челлини Бенвенуто, чтобы засвидетельствовать свое почтение. Герцог, узнав, что золотых дел мастер теперь занимается еще и скульптурой, заказал ему статую Персея.

Бронзовый Персей, держащий отрубленную голову Медузы, по замыслу Козимо I должен был символизировать победу, одержанную домом Медичи над республиканской нечистью несколько лет назад.

В апреле 1554 года скульптура была торжественно открыта, и честолюбивый Челлини получил большое удовлетворение от восторженной реакции флорентийцев, заполонивших площадь.

В 60 лет Челлини женился на своей экономке Пьетре, которая родила ему пятерых детей. В последние годы жизни мастер зарабатывал на жизнь ювелирным делом, поскольку из-за размолвки с герцогом заказов от него почти не получал.

Умер Бенвенуто Челлини в феврале 1571 года и был похоронен в родной Флоренции с большими почестями, как и подобает великому мастеру.

Челлини-ювелир

Несмотря на то что Челлини был знаменит среди современников как золотых дел мастер, до нас дошла всего одна его ювелирная работа - "Сальера" (солонка), настольная золотая статуэтка, выполненная для короля Франциска. Сегодня стоимость солонки высотой 26 см оценивается приблизительно в 60 млн долларов.

К сожалению, ювелирные украшения Челлини затерялись в веках. Со временем хозяева их переплавляли, чтобы сделать новые, более модные золотые украшения, либо чтобы пережить трудные времена, как это часто бывало с герцогами и папами.

Помимо упомянутой солонки, сохранились также медали, щиты, оттиски печатей, монеты, выбитые Бенвенуто Челлини. Произведения эти, равно как описания утерянных украшений, дают нам представление о высоком уровне его мастерства. Он действительно был талантливым медальером, чеканщиком и ювелиром.

Бенвенуто Челлини-скульптор

Челлини-ваятелю повезло больше. Кроме "Персея", сохранились и другие его скульптуры, а также статуэтки небольшого размера: "Минерва", "Нарцисс", "Аполлон и Гиацинт", "Меркурий", "Страх", "Юпитер" и пр.

По мнению искусствоведов, в них отчетливо видны черты зарождения нового стиля - маньеризма. Для него характерна утрата гармонии между духовным и телесным, которая была присуща произведениям Ренессанса.

Все эти скульптуры мастер отливал из бронзы, лишь одну на склоне лет он сделал из белого и черного мрамора. Она совсем не похожа на предыдущие работы Бенвенуто Челлини. Статуя Иисуса Христа сегодня находится во дворце-монастыре Эскориал близ Мадрида.

О себе без ложной скромности

Одаренность Челлини проявилась не только в его творчестве, но и в сфере литературы. Незадолго до смерти он написал два трактата, посвященных скульптуре и золотых дел мастерству. По ним можно изучать историю ювелирного искусства и литейного дела в эпоху Возрождения. Не так давно оба трактата были переведены на русский язык вместе с сонетами Челлини.

Однако более всего известно другое его литературное произведение - «Жизнеописание Бенвенуто Челлини», где автор, следуя традициям своего времени, не скупится на похвалу себе и своим творениям. В 58 лет мастер принялся надиктовывать секретарю первые главы автобиографической книги и вряд ли думал, что спустя века историки внесут его мемуары в список источников по итальянской истории XVI века.

Сокращенное «Жизнеописание» Челлини было опубликовано в Неаполе в 1728 г., а полный текст, соответствующий рукописи автора, увидел свет во Флоренции только через сто лет. Сегодня в нашем распоряжении есть полный перевод мемуаров Челлини, выполненный в 1931 г. Лозинским М.

Еще в XVIII веке «Жизнеописание» Челлини стали переводить в Европе. Например, на немецкий язык автобиографию флорентийского мастера эпохи Возрождения перевел сам И. Гете. Шиллер и Стендаль признавали, какое большое влияние произвела на их литературное творчество книга Бенвенуто Челлини.

Скульптуры, как уже говорилось, мастер отливал из бронзы, но мрамор требует другого подхода. Долгое время считалось, что Челлини выполнил распятие Христа из цельного куска мрамора, пока один из наполеоновских солдат-вандалов не обнажил стальной каркас, рубанув шашкой по предплечью скульптуры.

Неординарная личность Челлини привлекала А. Дюма, который сделал его одним из героев романа «Асканио» (кстати, вместе с мастером во Франции действительно жил ученик Асканио, приехавший с ним из Рима).

Челлини был человеком щедрой души, он всегда материально помогал родным, а после смерти младшей сестры взял на себя заботу о шести племянницах. Возможно, с точки зрения современного менталитета, Бенвенуто был высокомерным, склонным к необузданным выходкам хвастуном, но таковы были нравы того времени, а его жизнь, полная авантюр, - всего лишь их отражением.

Отцу Бенвенуто Челлини
хотелось, чтобы сын стал музыкантом, но тот поступил в 1513 в мастерскую ювелира
М. де Брандини, где овладел методикой художественной обработки металла. За
участие в свирепых уличных «разборках», в том числе и с конкурентами по
профессии, Челлини дважды (в 1516 и 1523) изгонялся из родного города. Поменяв
несколько мест жительства (Сиена, Пиза, Болонья и других), установил в 1524 году
в Риме связи с высшими церковными кругами. Войдя в число защитников «вечного
города», пытавшихся отразить его захват имперскими войсками (1527), Бенвенуто
Челлини был вынужден временно покинуть Рим. Вернувшись туда, занимал (в 1529-34)
должность начальника папского монетного двора. Почти все ранние произведения
мастера Челлини (за исключением нескольких медалей) не сохранились, поскольку
были позднее переплавлены.

"Персей" , 1545-1554 ,Лоджия
деи Ланци, Флоренция
Жизнь художника по-прежнему протекала крайне бурно.
Около 1534 года Челлини убил коллегу-ювелира (отомстив за смерть брата), затем
напал на нотариуса, а позднее, уже в Неаполе, убил еще одного ювелира за то, что
тот осмелился дурно отозваться о Челлини при папском дворе. В 1537 был принят
французским королем Франциском I и исполнил его портретную медаль. В Риме же
Бенвенуто Челлини арестовали, обвинив в краже папских драгоценностей, но он
бежал, был вновь заключен под стражу и, наконец, освобожден (1538-1539).


"Пьетро
Бембо, кардинал"
Затем Бенвенуто Челлини жил при французском королевском
дворе в Фонтенбло (1540-1545).Освоив во Франции технику масштабного бронзового
литья, Челлини с этой поры все чаще выполнял и крупные скульптурные заказы
(“Нимфа Фонтенбло”, 1543-1544 и другие). В этих работах впечатляюще четко
проступило характерное свойство пластики маньеризма в целом: ювелирное
искусство, все более роскошное, изысканное и новаторское, стало заметно
опережать монументальную скульптуру, диктуя ей такие свойства как особая
тщательность отделки, «орнаментальная» красота силуэта и прихотливое
разнообразие ракурсов, рассчитанных на неторопливое разглядывание и любование.

"Распятие" ,мрамор
В 1556
году Челлини опять заключили в тюрьму за драку (жертвой его агрессивного
характера опять стал ювелир), а в 1557 вынесли обвинение в гомосексуализме и
поместили на четыре года под домашний арест. Последним его значительным
монументальным произведением явилось “Распятие” (1555-1562), исполнив его по
обету, данному еще в римской тюрьме в 1530-е, для собственного надгробия,
Челлини стремился доказать в этой вещи свое умение работать и в
мраморе.
Находясь под домашним арестом, Бенвенуто Челлини начал писать
автобиографию (1558-1567). Написанная на живом разговорном наречии, она
представляет собой настоящий авантюрный роман и принадлежит к лучшим образцам
литературы Возрождения (долго циркулировавшая в рукописных копиях, “Жизнь
Челлини” была опубликована лишь в 1728). Его перу принадлежат также “Трактат о
ювелирном деле” и “Трактат о скульптуре”, начатые в 1565 и в 1568 изданные.
Скончался Бенвенуто Челлини 13 февраля 1571 во Флоренции.


"Франциск I, король Франции"
,1537


"Медальон с Леда и лебедь"
,1520 ,золото, диаметр 3,8 см,Национальный музей дель Барджелло,
Флоренция

"Аполлон и Гиацинт" ,1540
,мрамор, высота 191 см,Национальный музей дель Барджелло, Флоренция

"Нарцисс" ,1540 ,мрамор,
высота 149 см, Национальный музей дель Барджелло, Флоренция

"Ганимед" ,1540 ,мрамор,
высота 106 см,Национальный музей дель Барджелло, Флоренция

"Морион для Медичи" ,1570
,чеканка, посеребренные железа, высота 37 см, Дрезден

"Щит для Медичи"
,1570,чеканка, посеребренные железа, высота 76 см, Дрезден

"Щит" ,1572,позолоченный
железный, 68 х 49 см,Лувр, Париж

"Шлем " ,1570,покрытый
золотом и эмалью, 68 х 49 см, Лувр, Париж


1570 ,серебро, Лондон

"Бюст Козимо I" , 1546-47
,бронза, высота 110 см,Национальный музей дель Барджелло, Флоренция

"Бюст Биндо Altoviti" ,1549
,бронза, высота 105 см,музей Изабеллы Стюарт Гарднер,Бостоне


"Салюки Грейхаунд" , бронза,
18 х 28 см,Национальный музей дель Барджелло, Флоренция



"Ганимед" ,1548, Бронза,
высота 60 см,Национальный музей дель Барджелло, Флоренция

"Меркурий" ,1547 , Бронза,
высота 96 см,Национальный музей дель Барджелло, Флоренция

"Юпитер" ,1549 ,Бронза,
высота 98 см, Национальный музей дель Барджелло, Флоренция

"Минерва",1549, Бронза,
высота 89 см, Национальный музей дель Барджелло, Флоренция

"Даная и ее сын Персей"
,1549,Бронза, высота 84 см, Национальный музей дель Барджелло, Флоренция

"Страх" ,Бронза, высота 32 см

"Сатира"
,рисунок, Национальная галерея искусства, Вашингтон

"Аполлон" ,1560 ,рисунок,
частная коллекция

"Фонтан Дианы Анет" , Лувр

Http://www.liveinternet.ru/users/credime/post209331468/

Зеркало Бенвенуто Челлини было сделано в XVI веке.

Было сделано великим скульптором, алхимиком и магом для самой прекрасной женщины эпохи Возрождения.

В своей знаменитой "Жизни Бенвенуто Челлини, сына маэстро Джованни Челлини, флорентийца, написанной им самим во Флоренции" автор рассказывает, что однажды, когда ему было пять лет, его отец, сидя у очага с виолой, увидел маленького зверька, вроде ящерицы, резвящегося в пламени. Он подозвал Бенвенуто и дал ему затрещину, от которой малыш заревел. Отец быстро осушил его слезы ласками и сказал: "Сынок мой дорогой, я тебя бью не потому, что ты сделал что-нибудь дурное, а только для того, чтобы ты запомнил, что эта вот ящерица, которую ты видишь в огне, это — саламандра, каковую еще никто не видел из тех, о ком доподлинно известно".

Читая эту книгу, написанную рукой старца, дрожащей не от слабости, но от заново переживаемого гнева или восторга, видишь пламень, пожирающий самого Челлини.

Ярость буквально душит его. От первой до последней страницы он неистовствует, бесится, бранится, громит, обвиняет, рычит, угрожает, мечется — работа, потасовки и убийства лишь ненадолго выпускают из него пар. Ни одна обида, как бы незначительна она ни была, не остается неотомщенной, и о каждом возмездии рассказывается простодушно и чистосердечно, без капли сожаления и раскаяния. Удивляться тут нечему - это Италия Борджа и кондотьеров. Тигр не терпит, когда его дергают за усы. Челлини, этот бандит с руками демиурга, пускает в ход кинжал не реже, чем резец. Помпео, золотых дел мастер папского двора, с которым у Челлини были счеты, убит им в Риме прямо на улице. "Я взялся на маленький колючий кинжальчик, — повествует Челлини, — и, разорвав цепь его молодцов, обхватил его за грудь с такой быстротой и спокойствием духа, что никто из сказанных не успел заступиться". Убийство не входило в его намерения, поясняет Челлини, "но, как говорится, бьешь не по уговору".

Убийцу своего брата, какого-то солдата, он выслеживает "как любовницу", пока не закалывает его у дверей кабака ударом стилета в шею. Почтового смотрителя, который не вернул ему после ночлега стремена, он убивает из аркебузы. Работнику, ушедшему от него в разгар работы, он "решил в душе отрезать руку". Один трактирщик возле Феррары, у которого он остановился, потребовал уплаты за ночлег вперед. Это лишает Челлини сна: он проводит ночь, обдумывая планы мщения. "То мне приходила мысль поджечь ему дом; то зарезать ему четырех добрых коней, которые у него стояли в конюшне". Наконец "я взял ножик, который был, как бритва; и четыре постели, которые там были, я все их ему искрошил этим ножом". Свою любовницу-натурщицу, изменившую ему с одним из его подмастерий, он заставлял часами позировать в самых неудобных позах. Когда девушка потеряла терпение, Челлини, "отдавшись в добычу гневу,.. схватил ее за волосы и таскал ее по комнате, колотя ее ногами и кулаками, пока не устал". На следующий день она снова ласкается к нему; Челлини размякает, но как только его снова "разбередили" — опять беспощадно колотит ее. Эти сцены повторяются несколько дней, "как из-под чекана". Кстати сказать, это та самая натурщица, которая послужила ему моделью для безмятежной "Нимфы Фонтенбло".

Здесь я должен напомнить читателю то, что говорится в великолепном предисловии Мериме к "Хронике царствования Карла IX". "В 1500 году, — пишет Мериме, — убийство и отравление не внушали такого ужаса, как в наши дни. Дворянин предательски убивал своего недруга, ходатайствовал о помиловании и, испросив его, снова появлялся в обществе, причем никто и не думал от него отворачиваться. В иных случаях, если убийство совершалось из чувства правой мести, то об убийце говорили, как говорят теперь о порядочном человеке, убившем на дуэли подлеца, который нанес ему кровное оскорбление".

Да, Челлини был убийцей, как и половина добрых католиков того времени. Конечно, иной раз и он мог бы, вытирая свой колючий кинжальчик, сказать вместе с пушкинским Дон Гуаном: "Что делать? Он сам того хотел"; конечно, и ему можно было бы возразить вместе с Лаурой: "Досадно, право. Вечные проказы, — А все не виноват". Совесть даровала ему "легкий сон", а жизнь выработала у него привычку широко огибать углы домов — предосторожность, не лишняя в тот век даже для человека, который не знал, "какого цвета бывает страх". Участие Челлини в обороне Флоренции от войск Карла Бурбона и головокружительный побег из папской тюрьмы имеют тот же духовный источник, что и его беззакония. Думаю, слово "мужество" будет здесь уместно.

Там, где нет возможности или повода выяснить отношения при помощи шпаги, Челлини обрушивает на врагов всю силу своей гомерической брани. Его ругань льется какой-то кипящей лавой, противник оказывается совершенно раздавлен глыбами его проклятий. Надо слышать, как он поносит скульптора Бандинелли, который в присутствии герцога Козимо Медичи осмелился хвалить своего "Геркулеса" в ущерб искусству Челлини. "Государь мой, — начинает свою оправдательную речь Челлини, — вашей высокой светлости да будет известно, что Баччо Бандинелли состоит весь из скверны, и таким он был всегда; поэтому, на что бы он не взглянул, тотчас же в его противных глазах, хотя бы вещь была в превосходной степени сплошным благом, тотчас же она превращается в наихудшую скверну". И затем он обрушивается на Геркулеса с гневом Аполлона, сдирающего кожу с Марсия: "Говорят, что если обстричь волосы Геркулесу, то у него не останется башки, достаточной для того, чтобы упрятать в нее мозг; и что это его лицо, неизвестно, человека оно или быкольва, и что оно не смотрит на то, что делает, и что оно плохо прилажено к шее, так неискусно и так неуклюже, что никогда не бывало видано хуже; и что эти его плечища похожи на две луки ослиного вьючного седла; и что его груди и остальные эти мышцы вылеплены не с человека, а вылеплены с мешка, набитого дынями, который поставлен стоймя, прислоненный к стенке" и т.д и т.п.

Бандинелли. Геркулес и Какус.

После всего этого странно слышать, как Челлини называет себя меланхоликом.

Беззастенчивая похвальба и горделивое сознание своего достоинства в равной мере присущи ему, и порой невозможно отличить, где кончается одно и начинается другое. На замечание одного дворянина, что так, как Челлини, путешествуют только сыновья герцогов, он ответил, что так путешествуют сыновья его искусства. В уста папы Климента VII он вкладывает такие слова о себе: "Больше стоят сапоги Бенвенуто, чем глаза всех этих тупиц". Какому-то заносчивому собеседнику он сказал, что "такие, как я, достойны беседовать с папами, и с императорами, и с великими королями, и что таких, как я, ходит, может быть, один на свете, а таких, как он, ходит по десять в каждую дверь". Он приписывает себе убийство Карла Бурбона и Вильгельма Оранского в дни осады Рима и отражение атаки французов на Ватикан. А о своей жизни до пятнадцатилетнего возраста он говорит: "Если бы я захотел описывать великие дела, которые со мной случались вплоть до этого возраста и к великой опасности для собственной жизни, я бы изумил того, кто бы это читал".

Челлини никогда не унижается до того, чтобы назначать плату за свои произведения. Он чувствует себя королем своего искусства, а иногда — святым. В тюрьме ему являются ангелы и Христос с лицом "не строгим и не веселым" (это лицо мы видим на его "Распятии"). С подкупающими подробностями он говорит — и это не самое удивительное место в книге — о появившемся у него нимбе. Это сияние, поясняет Челлини, "очевидно всякого рода человеку, которому я хотел его показать, каковых было весьма немного. Это видно на моей тени утром при восходе солнца вплоть до двух часов по солнцу, и много лучше видно, когда на травке бывает этакая влажная роса; также видно и вечером при закате солнца. Я это заметил во Франции, в Париже, потому что воздух в тамошних местах настолько более чист от туманов, что там оно виделось выраженным много лучше, нежели в Италии, потому что туманы здесь много более часты; но не бывает, чтобы я во всяком случае его не видел; и я могу показывать его другим, но не так хорошо, как в этих сказанных местах". Он не прочь также заглянуть и в мир демонов, для чего участвует вместе со своим учеником в опытах какого-то священника-некроманта. Когда появившиеся легионы демонов испугали ученика, Челлини приободрил его: "Эти твари все ниже нас, и то, что ты видишь, — только дым и тень; так что подыми глаза".

Челлини. Распятие

Челлини не опускал глаза и перед папами, грозными пастырями, железным жезлом пасшими свои стада. Удивительные люди были эти Юлии II, Клименты VII, Павлы III! Искусство было их второй религией (первой была политика), славу христианства они видели в том, чтобы распятия в церквях были изваяны так же хорошо, как античные боги. Они чтили художественный гений как Божью благодать, ниспосланную в мир, и боялись оскорбить ее своей необузданностью. Микеланджело для Юлия II имел ценность собственности римского престола, попытка сманить скульптора грозила анафемой. Когда Микеланджело бежал от его суровости во Флоренцию, Юлий писал громовые послания Сеньории, обвиняя ее в воровстве и требуя выдать творца Сикстинской капеллы. Ему пришлось самому ехать за ним в Болонью. При новой встрече папа не смог удержать свой гнев: "Итак, вместо того, чтобы приехать к нам в Рим, ты ждал, что мы приедем искать тебя в Болонью!" Один из кардиналов неуклюже попытался смягчить Юлия, сказав: "Пусть Ваше Святейшество на него не гневается, ведь люди этого рода невежды, которые не понимают ничего, помимо своего ремесла". Разъяренный папа ударил посохом глупого попа: "Сам ты невежда, раз оскорбляешь того, кого мы сами, мы не хотим оскорбить!"

Климент VII

У Челлини бывали с папами не менее выразительные сцены. Климент VII называл его Benvenuto mio ("Мой Бенвенуто", но также и "мой желанный" ) и прощал ему любые выходки. Челлини затягивал и менял сроки работы для него, откладывал папские заказы ради своих замыслов, не отдавал выполненных работ и гнал к черту папских гонцов. Папа скрежетал зубами и вызывал его в Ватикан. Их ссоры были ужасны и в то же время комичны. Челлини является с поднятой головой. Климент яростно смотрит на него "этаким свиным глазом" и обрушивается с громом и молниями: "Как Бог свят, объявляю тебе, взявшему себе привычку не считаться ни с кем в мире, что если бы не уважение к человеческому достоинству, то я велел бы вышвырнуть тебя в окно вместе со всей твоей работой!" Челлини отвечает ему в тон, кардиналы бледнеют, шепчутся и беспокойно переглядываются друг с другом. Но вот из-под плаща мастера появляется готовая вещь, и лицо папы расплывается в отеческой улыбке: "Мой Бенвенуто!" Однажды Челлини ушел от него взбешенный, так как не получил просимой синекуры. Климент, знавший его свободолюбивый нрав и боявшийся, что мастер покинет его, в растерянности воскликнул: "Этот дьявол Бенвенуто не выносит никаких замечаний! Я был готов дать ему это место, но нельзя же быть таким гордым с папой! Теперь я не знаю, что мне и делать". Челлини мог наполнить Рим убийствами и бесчинствами, но стоило ему показать папе перстень, вазу или камею, как милость тотчас бывала ему возвращена. Полурельеф Бога-Отца на большом бриллианте спас ему жизнь после сведения счетов с убийцей брата; убив Помпео, он попросил помилования у Павла III, грозя в противном случае уехать к герцогу флорентийскому — прощение тут же было даровано ему. Недовольным его решением папа объявил: "Знайте, что такие люди, как Бенвенуто, единственные в своем художестве, не могут быть подчинены закону".

Искусство Челлини принесло последнее утешение умирающему Клименту VII. Заказав ему медали, папа вскоре заболел и, боясь, что не увидит их, приказал принести их к своему смертному одру. И вот, умирающий старик приказывает зажечь вокруг себя свечи, приподнимается на подушках, надевает очки и — ничего не видит: смертельный мрак уже застилает ему глаза. Тогда своими негнущимися пальцами он гладит эти медали, стараясь ощупью насладится прекрасными рельефами; потом он с глубоким вздохом откидывается на подушки и благословляет своего Бенвенуто.

Челлини. Медаль с изображением Алессандро Медичи

Челлини пользовался покровительством и дружбой Франциска I, северного варвара из еще убогого тогда Парижа.

Король не уставал ходатайствовать перед папой об освобождении Челлини из тюрьмы и приютил его у себя после побега. Трудно указать другой пример, когда бы монарх был столь искренен в своем восхищении искусством. Как некогда крестоносцы изумлялись чудесам Востока, он радуется всему, что Челлини, словно чародей, достает перед ним из своего рукава. Живые цветы Тосканы, распускающиеся среди холодных камней его дворца, приводят его в восторг. Щедроты, которыми он осыпал флорентийца, изумили даже самого Челлини, знающего себе цену. Франциск дает ему деньги, не дожидаясь выполнения работ. ("Хочу придать ему бодрости", — поясняет король.) "Я утоплю тебя в золоте", — говорит он ему однажды. Вместо мастерской он дарит ему замок Маленький Нель и выдает грамоту на гражданство. Но Челлини для него не подданный, король предпочитает звать его "мой друг".

"Вот человек, которого должен любить и почитать всякий", — не устает восклицать Франциск.

Клод де Франс. Франциск I посещает мастерскую Челлини

Этот король, проведший жизнь в эпических войнах с громадной империей Карла V, умел испытывать сладостное забвение, разглядывая какую-нибудь маленькую безделушку, вроде изготовленной Челлини солонки с аллегорическими фигурами Земли и Воды, переплетающими друг друга ногами. Однажды кардинал Феррарский повел короля, озабоченного возобновлением войны с императором, взглянуть на модель двери и фонтана для дворца Фонтенбло, законченные Челлини. Первая изображала нимфу в кругу сатиров, сладострастно изогнувшуюся и обвившую левой рукой шею оленя; вторая — нагую фигуру со сломанным копьем. Развеселившийся Франциск мигом забыл все свои горести. "Поистине, я нашел человека себе по сердцу!" — воскликнул он и добавил, ударив Бенвенуто по плечу: "Мой друг, я не знаю, кто счастливее: государь ли, который находит человека по сердцу, или художник, встретивший государя, умеющего его понять". Челлини сказал, что его удача гораздо больше. "Скажем, что они одинаковы", — смеясь, ответил король.

Челлини. Солонка

Но не было никого, кто бы относился к искусству более благоговейно, чем сам Челлини. Его тело могло вытворять что угодно, преступая все законы, божеские и человеческие, и все же, когда утро заставало его в мастерской, изнуренного безжалостной лихорадкой вдохновения, он должен был чувствовать себя Адамом, совлекшим ветхую плоть. Я не хочу сказать, что это что-нибудь оправдывает. Искусство — к чему заблуждаться на этот счет? — не выписывает индульгенций, и красота не спасет мир (разве что кого-нибудь из нас?). Достаточно того, что желчь и кровь, которыми пропитаны страницы его жизнеописания, просыхают там, где Челлини говорит о своих произведениях. Конечно, и здесь его корчит от ярости, лишь только речь заходит о первенстве в искусстве ваяния (надо отдать ему должное: он не унижается до спора с соперниками, он просто отрицает их талант — полностью и безоговорочно). Но, как сказал Честертон, в человеке, который не скрывает своего честолюбия, всегда есть некая толика смирения. Челлини знал это смирение, когда говорил о равных себе. "От Микеланджело Буонаротти, а никак не от других, я научился всему тому, что знаю", — признается он в одном месте. Неизменным остается его уважение к Донателло и Леонардо да Винчи; он одобряет учеников Рафаэля, которые хотели убить Россо за то, что тот унижал их учителя.

Красота, в чем бы она не заключалась, сейчас же переполняет его восторгом. Человеческий костяк, символ Смерти для большинства его современников, исторгает у Челлини в "Речи об основах рисунка" настоящий гимн великолепию изящества его форм и сочленений. "Ты заставишь своего ученика, — поучает он воображаемого собеседника, — срисовывать эти великолепные тазовые кости, которые имеют форму бассейна, и так удивительно смыкаются с костью лядвии. Когда ты нарисуешь и хорошо закрепишь эти кости в твоей памяти, ты начнешь рисовать ту, которая помещается между двух бедер; она прекрасна и называется sacrum... Затем ты будешь изучать изумительный спинной хребет, который называют позвоночным столбом. Он опирается на крестец и составлен из двадцати четырех костей, называемых позвонками... Тебе доставит удовольствие рисовать эти кости, ибо они великолепны. Череп должен быть нарисован во всевозможных положениях для того, чтобы навсегда закрепить его в памяти. Потому что, будь уверен, что художник, который не держит в памяти четко закрепленными всех черепных костей, никогда не сможет нарисовать мало-мальски грациозную голову... Я хочу также, чтобы ты удержал в голове все размеры человеческого костяка для того, чтобы затем более уверенно одевать его плотью, нервами и мускулами, божественная природа которых служит соединением и связью этой несравненной машины". Говоря о своем "Юпитере", он упоминает наряду с другими членами совершенство "прекрасных детородных частей".

Челлини. Персей

Настоящим драматизмом насыщена сцена отливки "Персея" — главного произведения Челлини, от которого его долгие годы отвлекали заказы государей и вельмож и жизненные обстоятельства. Здесь вдохновение неотделимо от ремесла, творческое дерзание — от робости перед величием замысла. Челлини тщательно записывает все подробности своего титанического труда, словно маг, старающийся заклинаниями вызвать из огня чудесное видение. "Я начал с того, что раздобылся несколькими кучами сосновых бревен... и пока я их поджидал, я одевал моего Персея теми самыми глинами, которые я заготовил за несколько месяцев до того, чтобы они дошли как следует. И когда я сделал его глиняный кожух... и отлично укрепил его и опоясал с великим тщанием железами, я начал на медленном огне извлекать оттуда воск, каковой выходил через множество душников, которые я сделал; потому что чем больше их сделать, тем лучше наполняются формы. И когда я кончил выводить воск, я сделал воронку вокруг моего Персея... из кирпичей, переплетая одни поверх другого, и оставляя много промежутков, где бы огонь мог лучше дышать; затем я начал укладывать туда дрова, этак ровно, и жег их два дня и две ночи непрерывно; убрав таким образом оттуда весь воск и после того как сказанная форма отлично обожглась, я тотчас же начал копать яму, чтобы зарыть в нее мою форму, со всеми теми прекрасными приемами, какие это прекрасное искусство нам велит. Когда я кончил копать сказанную яму, тогда я взял мою форму и с помощью воротов и добрых веревок осторожно ее выпрямил; и, подвесив ее локтем выше уровня моего горна, отлично ее выпрямив, так что она свисала как раз над серединой своей ямы, я тихонько ее опустил вплоть до пода горна, и ее закрепили со всеми предосторожностями, какие только можно себе представить. И когда я исполнил этот прекрасный труд, я начал обкладывать ее той самой землей, которую я оттуда вынул; и по мере того как я там возвышал землю, я вставлял туда ее душники, каковые были трубочками из жженой глины, которые употребляются для водостоков и других подобных вещей. Когда я увидел, что я ее отлично укрепил и что этот способ обкладывать ее, вставляя эти трубы точно в свои места, и что эти мои работники хорошо поняли мой способ, каковой был весьма отличен от всех других мастеров этого дела; уверившись, что я могу на них положиться, я обратился к моему горну, каковой я велел наполнить множеством медных болванок и других бронзовых кусков; и, расположив их друг на дружке тем способом, как нам указывает искусство, то есть приподнятыми, давая дорогу пламени огня, чтобы сказанный металл быстрее получил свой жар и с ним расплавился и превратился в жидкость, я смело сказал, чтобы запалили сказанный горн. И когда были положены эти сосновые дрова, каковые, благодаря этой жирности смолы, какую дает сосна, и благодаря тому, что мой горн был так хорошо сделан, он работал так хорошо, что я был вынужден подсоблять то с одной стороны, то с другой, с таким трудом, что он был для меня невыносим; и все-таки я силился". Работа вызывает у него лихорадку, и он ложится в постель, уже не чая встать живым. В это время ученики докладывают ему, что в его отсутствие работа ими испорчена — металл сгустился. Услышав это, Челлини испустил крик "такой безмерный, что его было бы слышно на огненном небе". Он бежит "с недоброй душой" в мастерскую и видит там ошеломленных и растерянных подмастерьев. С помощью дубовых поленьев удается справиться с этой бедой. Он приступает к наполнению формы, но тут не выдерживает горн: он лопается и бронза начинает вытекать через трещину. Челлини велит кидать в горн все оловянные блюда, чашки, тарелки, которые можно найти в доме — их оказалось около двухсот — и добивается-таки полного наполнения формы. Нервное потрясение побеждает болезнь — он вновь здоров и тут же закатывает пир. "И так вся моя бедная семеюшка (т. е ученики), отойдя от такого страха и от таких непомерных трудов, разом отправились закупать, взамен этих оловянных блюд и чашек, всякую глиняную посуду, и все мы весело пообедали, и я не помню за всю свою жизнь, чтобы я когда-либо обедал с большим весельем и с лучшим аппетитом".

Так, на манер доброй сказки, заканчивается книга Бенвенуто Челлини о себе самом. (Тридцать последних страниц, заполненных мелкими обидами и придворными дрязгами, не в счет.) Остальное — тюремное заключение по обвинению в содомии, принятие монашества и разрешение от обета через два года, женитьба в шестидесятилетнем возрасте — случилось уже с другим человеком, усталым и разочарованным и, видимо, безразличным к самому себе: с человеком, больше не верящим в свой нимб.

Жизнь Бенвенуто, сына маэстро Джованни Челлини, флорентийца, написанная им самим во Флоренции.

Мемуары Бенвенуто Челлини написаны от первого лица. По мнению прославленного ювелира и ваятеля, каждый человек, совершивший нечто доблестное, обязан поведать о себе миру, - но приступать к этому благому делу следует только после сорока лет. Бенвенуто взялся за перо на пятьдесят девятом году жизни, причём твёрдо решил повествовать лишь о том, что имеет отношение к нему самому. (Читателю записок нужно помнить, что Бенвенуто обладал редкой способностью коверкать как имена собственные, так и географические названия.)

Первая книга посвящена периоду с 1500 по 1539 г. Бенвенуто сообщает, что родился в простой, но знатной семье. В стародавние времена под началом Юлия Цезаря служил храбрейший военачальник по имени Фиорино из Челлино. Когда на реке Арно был заложен город, Цезарь решил назвать его Флоренцией, желая воздать честь соратнику, которого выделял среди всех прочих. Род Челлини имел множество владений, а в Равенне даже замок. Предки самого Бенвенуто жили в Валь д’Амбра, словно вельможи. Однажды им пришлось отправить во Флоренцию юношу Кристофано, поскольку тот затеял распрю с соседями. Его сын Андреа стал весьма сведущ в зодческом деле и обучил этому ремеслу детей. Особенно преуспел в нем Джованни - отец Бенвенуто. Джованни мог бы выбрать себе девушку с богатым приданым, но женился по любви - на мадонне Элизабетте Граначчи. Восемнадцать лет у них не было детей, а затем родилась девочка. Добрый Джованни сына уже не ждал, и, когда мадонна Элизабетта разрешилась от бремени младенцем мужского пола, счастливый отец нарёк его «Желанным» (Бенвенуто). Знамения предрекали, что мальчика ждёт великое будущее. Ему было всего три года, когда он поймал огромного скорпиона и чудом остался жив. В пять лет он разглядел в пламени очага зверька, похожего на ящерицу, и отец объяснил, что это саламандра, которая на его памяти ещё никому вживе не являлась. А к пятнадцатилетнему возрасту он свершил столько изумительных деяний, что за недостатком места о них лучше умолчать.

Джованни Челлини был прославлен многими искусствами, но более всего любил играть на флейте и старался приохотить к этому старшего сына. Бенвенуто же ненавидел проклятую музыку и брался за инструмент, только чтобы не огорчать доброго отца. Поступив в обучение к золотых дел мастеру Антонио ди Сандро, он превзошёл всех прочих юношей в цехе и стал хорошо зарабатывать трудами своими. Случилось так, что сестры обидели его, тайком отдав новые камзол и плащ младшему братишке, - и Бенвенуто с досады ушёл из Флоренции в Пизу, но и там продолжал усердно работать. Потом перебрался в Рим, дабы изучать древности, и сделал несколько очень красивых вещиц, стараясь во всем следовать канонам божественного Микеланджело Буонарроти, от которых никогда не отступал. Вернувшись по настоятельной просьбе отца во Флоренцию, он поразил всех своим искусством, но нашлись завистники, которые стали всячески его оговаривать. Бенвенуто не сдержался: ударил одного из них кулаком в висок, а поскольку тот все не унимался и лез в драку, отмахнулся от него кинжалом, не причинив особого вреда. Родичи этого Герардо тут же побежали жаловаться в Совет восьми - Бенвенуто безвинно приговорили к изгнанию, и пришлось снова отправляться в Рим. Одна знатная дама заказала ему оправу для алмазной лилии. А его товарищ Луканьоло - способный ювелир, но рода низкого и подлого - вырезал в это время вазу и хвастался, что получит много золотых монет. Однако Бенвенуто во всем опередил спесивого деревенщину: за безделку ему заплатили куда щедрее, чем за большую вещь, а когда он сам взялся делать вазу для одного епископа, то превзошёл Луканьоло и в этом искусстве. Пала Климент, едва увидев вазу, воспылал к Бенвенуто большой любовью. Ещё большую славу принесли ему серебряные кувшинчики, которые он выковал для знаменитого хирурга Якомо да Карпи: показывая их, тот рассказывал байки, будто они работы древних мастеров. Это маленькое дельце принесло Бенвенуто большую славу, хотя в деньгах он не слишком много выгадал.

После страшной моровой язвы оставшиеся в живых начали любить Друг друга - так образовалось в Риме содружество ваятелей, живописцев, ювелиров. И великий Микеланджело из Сиены во всеуслышание хвалил Бенвенуто за даровитость - особенно понравилась ему медаль, где был изображён Геркулес, разрывающий пасть льву. Но тут началась война, и содружество распалось. Испанцы под водительством Бурбона подступили к Риму. Пала Климент в страхе бежал в замок Святого Ангела, и Бенвенуто последовал за ним. Во время осады он был приставлен к пушкам и свершил много подвигов: одним метким выстрелом убил Бурбона, а вторым ранил принца Оранского. Случилось так, что при отдаче свалилась вниз бочка с камнями и едва не зашибла кардинала Фарнезе, Бенвенуто с трудом удалось доказать свою невиновность, хотя было бы много лучше, если бы он тогда же избавился от этого кардинала. Пала Климент так доверял своему ювелиру, что поручил переплавить золотые тиары, дабы спасти их от алчности испанцев. Когда Бенвенуто приехал наконец во Флоренцию, там тоже была чума, и отец велел ему спасаться в Мантуе. По возвращении он узнал, что все родные его умерли - остались только младший брат и одна из сестёр. Брат, ставший великим воином, служил у флорентийского герцога Лессандро. В случайной стычке его ранили пулей из аркебузы, и он скончался на руках у Бенвенуто, который выследил убийцу и должным образом отомстил.

Папа тем временем двинулся на Флоренцию войной, и друзья уговорили Бенвенуто покинуть город, дабы не ссориться с его святейшеством. Поначалу все шло прекрасно, и Бенвенуто была дарована должность булавоносца, приносившая двести скудо в год. Но когда он попросил должность в семьсот скудо, вмешались завистники, особенно же усердствовал миланец Помпео, пытавшийся перебить у Бенвенуто заказанную папой чашу. Враги подсунули папе никудышного ювелира Тоббию, и тому было поручено готовить подарок для французского короля. Однажды Бенвенуто ненароком зашиб своего приятеля, а Помпео тут же побежал к папе с известием, будто убит Тоббия. Разгневанный пала распорядился схватить и повесить Бенвенуто, так что пришлось скрываться в Неаполе, пока все не разъяснилось. Климент раскаялся в своей несправедливости, но все равно занемог и вскоре умер, а папой избрали кардинала Фарнезе. Бенвенуто совершенно случайно встретился с Помпео, которого вовсе не хотел убивать, но так уж получилось. Клеветники пытались натравить на него нового папу, но тот сказал, что подобные художники, единственные в своём роде, суду законов не подлежат. Впрочем, Бенвенуто счёл за лучшее на время удалиться во Флоренцию, где герцог Лессандро его никак не хотел отпускать, угрожая даже смертью, - однако сам пал жертвой убийцы, а новым герцогом стал Козимо, сын великого Джованни де Медичи. Вернувшись в Рим, Бенвенуто обнаружил, что завистники добились своего - папа, хоть и даровал ему помилование за убийство Помпео, сердцем от него отвратился. Между тем Бенвенуто был уже так прославлен, что его позвал к себе на службу французский король.

Вместе с верными учениками Бенвенуто отправился в Париж, где получил аудиенцию у монарха. Тем, однако, дело и кончилось: злокозненность врагов и военные действия сделали пребывание во Франции невозможным. Бенвенуто вернулся в Рим и получил множество заказов. Ему пришлось прогнать за безделье одного работника родом из Перуджи, и тот задумал отомстить: нашептал папе, будто бы Бенвенуто похитил драгоценные камни во время осады замка Святого Ангела и имеет теперь состояние в восемьдесят тысяч дукатов. Жадность Паголо да Фарнезе и его сына Пьера Луиджи не знала границ: они приказали заточить Бенвенуто в темницу, а когда обвинение рассыпалось, задумали его непременно уморить. Король Франциск, узнав об этой несправедливости, стал хлопотать через кардинала феррарского, чтобы Бенвенуто отпустили к нему на службу. Кастеллан замка, человек благородный и добрый, отнёсся к узнику с величайшим участием: дал возможность свободно гулять по замку и заниматься любимым искусством. В каземате содержался один монах. Воспользовавшись оплошностью Бенвенуто, он выкрал у него воск, чтобы изготовить ключи и сбежать. Бенвенуто клялся всеми святыми, что не повинен в злокозненности монаха, но кастеллан так озлился, что почти потерял рассудок. Бенвенуто стал готовиться к побегу и, устроив все наилучшим образом, спустился вниз на сплетённой из простыней верёвке. К несчастью, стена вокруг замка оказалась слишком высокой, и он, сорвавшись, сломал себе ногу. Вдова герцога Лессандро, помня его великие труды, согласилась дать ему приют, но коварные враги не отступились и вновь препроводили Бенвенуто в узилище, невзирая на обещание папы пощадить его. Кастеллан, совершенно свихнувшись, подверг его таким неслыханным мукам, что он уже прощался с жизнью, но тут кардинал феррарский добился от папы согласия освободить безвинно осуждённого. В темнице Бенвенуто написал поэму о своих страданиях - этим «капитоло» и завершается первая книга мемуаров.

Во второй книге Бенвенуто рассказывает о своём пребывании при дворе Франциска I и флорентийского герцога Козимо. Отдохнув немного после тягостей заключения, Бенвенуто поехал к кардиналу феррарскому, взяв с собой любимых учеников - Асканио, Паголо-римлянина и Паголо-флорентийца. По дороге один почтовый смотритель вздумал затеять ссору, и Бенвенуто лишь для острастки наставил на него пищаль, но отскочившая рикошетом пуля убила наглеца на месте, а его сыновья, пытаясь отомстить, слегка ранили Паголо-римлянина. Узнав об этом, кардинал феррарский возблагодарил небеса, ибо обещал французскому королю непременно привезти Бенвенуто. В Париж они добрались без приключений.

Король принял Бенвенуто чрезвычайно милостиво, и это возбудило зависть у кардинала, который стал исподтишка строить козни. Он сказал Бенвенуто, будто король хочет положить ему жалованье в триста скудо, хотя за такие деньги не стоило и выезжать из Рима. Обманутый в своих ожиданиях, Бенвенуто простился с учениками, а те плакали и просили его не оставлять их, но он твёрдо решил вернуться на родину. Однако вслед за ним послали гонца, и кардинал объявил, что платить ему будут семьсот скудо в год - столько же, сколько получал живописец Леонардо да Винчи. Повидавшись с королём, Бенвенуто выговорил по сто скудо каждому из учеников, а также попросил отдать ему замок Маленький Нель для мастерской. Король охотно согласился, поскольку обитавшие в замке люди даром ели свой хлеб. Бенвенуто пришлось прогнать этих бездельников, зато мастерская получилась на славу, и можно было сразу же взяться за королевский заказ - статую серебряного Юпитера.

В скором времени король со своим двором явился смотреть работу, и все дивились чудесному искусству Бенвенуто. А ещё задумал Бенвенуто сделать для короля солонку изумительной красоты и великолепную резную дверь, краше которой эти французы не видывали. К несчастью, ему не пришло в голову добиться расположения госпожи де Тамп, имевшей большое влияние на монарха, и та затаила на него злобу. А людишки, которых он изгнал из замка, возбудили против него тяжбу и так ему досадили, что он подстерёг их с кинжалом и научил уму-разуму, однако никого не убил. В довершение всех бед Паголо Миччери, флорентийский ученик, вступил в блуд с натурщицей Катериной, пришлось избить потаскушку до синяков, хотя она ещё нужна была для работы. Изменника Паголо Бенвенуто заставил жениться на этой французской шлюхе, а потом каждый день вызывал её к себе, чтобы рисовать и лепить, а заодно предавался с ней плотской утехе в отместку рогоносцу-мужу. Между тем кардинал феррарский подговорил короля не платить денег Бенвенуто; добрый король не устоял перед искушением, потому что император двигался с войском на Париж и казна опустела. Госпожа де Тамп также продолжала строить козни, и Бенвенуто с болью в сердце решил временно отлучиться в Италию, оставив мастерскую на Асканио и Паголо-римлянина. Королю нашептали, будто он увёз с собой три драгоценные вазы, что и сделать-то было невозможно, поскольку закон это воспрещает, поэтому Бенвенуто по первому же требованию отдал эти вазы предателю Асканио.

В 1545 г. Бенвенуто приехал во Флоренцию - единственно для того, чтобы помочь родной сестре и её шести дочуркам. Герцог принялся расточать ласки, упрашивая его остаться и обещая неслыханные милости. Бенвенуто согласился и горько об этом пожалел. Для мастерской выделили ему жалкий домишко, который пришлось латать на ходу. Придворный ваятель Бандинелло всячески восхвалял свои достоинства, хотя скверные его поделки могли вызвать только усмешку, - зато Бенвенуто превзошёл самого себя, отлив из бронзы статую Персея. Это было творение столь прекрасное, что люди не уставали ему дивиться, и Бенвенуто попросил у герцога за работу десять тысяч скудо, а тот с большим скрипом дал всего лишь три. Много раз вспоминал Бенвенуто великодушного и щедрого короля, с которым так легкомысленно расстался, но поправить уже ничего было нельзя, ибо коварные ученики сделали все, чтобы он не смог вернуться. Герцогиня, поначалу защищавшая Бенвенуто перед мужем, страшно рассердилась, когда герцог по его совету отказался дать денег на приглянувшийся ей жемчуг, - Бенвенуто пострадал исключительно за свою честность, ибо не смог утаить от герцога, что камни эти покупать не стоит. В результате новый большой заказ получил бездарный Бандинелло, которому отдали мрамор для статуи Нептуна. Со всех сторон посыпались на Бенвенуто беды: человек по прозвищу Збиетта обманул его в договоре по продаже мызы, а жена этого Збиетты подсыпала, ему в подливку сулемы, так что он едва остался жив, хотя и не сумел изобличить злодеев. Королева французская, навестившая свою родную Флоренцию, хотела было пригласить его в Париж, чтобы он изваял надгробие для её покойного мужа, - но герцог этому воспрепятствовал. Началась моровая язва, от которой умер принц - лучший из всех Медичи. Лишь когда слезы высохли, Бенвенуто поехал в Пизу. (На этой фразе обрывается вторая книга мемуаров.)