Мы совершенно правы, когда
Рассматриваем не только жизнь, но
И всю Вселенную как танец

Уникальный феномен танца возник из потребности человека выразить свой внутренний эмоциональный строй, чувство сопричастности окружающему миру.

Не имея математического образования человек чувствовал, что все, что существует во времени, подчинено ритмическим закономерностям. В живой и неживой природе любой процесс ритмичен и периодичен. Ритм является онтологической характеристикой. Было естественно воспринимать Космос величественным, гармоничным, ритмически организованным.

Заставив свое тело пульсировать в соответствии с космическими ритмами, человек ощущал свою включенность в структуру мирового бытия. Первобытный танец возник до музыки и существовал первоначально под ритм простейших ударных инструментов.

Ритмически организованное телодвижение оказывает сильное влияние на подсознание, а затем и на сознание. Это свойство танца, использующееся в танцевальной терапии сегодня, уходит корнями в древнюю традицию ритуальных плясок. Ритм связан с мышечной реактивностью человека. Об этом знали торговцы рабами, перевозившие в трюмах кораблей большое количество черных невольников: танец, спровоцированный ударными инструментами, успокаивал периодически возникавшее волнение среди рабов.

У древних народов военные ритуальные танцы проходили в мощных ритмизированных формах. Это приводило к слиянию участников танцевального действия и зрителей в едином ритмическом пульсе, что высвобождало колоссальное количество энергии, необходимое в военном деле. Давно замечено, что групповые ритмические телодвижения приводят к появлению мистического чувства родства, единения людей друг с другом. Поэтому многие народы имеют в своей истории танцы, построенные по принципу круга, танцы в кругу, сплетя на плечах друг друга руки или просто держась за руки. Танец давал необходимую энергию для переживания важных жизненных событий.

Танец имел ярко выраженный ритуальный характер, являлся ли он частью религиозного культа, служил ли средством общения (бытовые танцы и танцы празднеств), являлся ли он магическим танцем-заклинанием и т.д. Он всегда был строго выстроен.

Семантически родственные слова «ритуал» и «обряд» выражают идею выражения внутреннего во внешнем («обрядить»), строгого порядка и последовательности («ряд» = строй). Смысловой момент ритуала состоит в его стремлении к некоему идеалу, являющимся формообразующим элементом. Архаичные танцевальные ритуалы не являлись продуктами свободного художественного творчества, а были необходимым элементом сложной системы взаимоотношения с миром. Танец всегда имел своей целью соединение человека с могущественными космическими энергиями, расположение к себе влиятельных духов природы. Если ритуал переставал удовлетворять, то он умирал и на его месте формировался новый, более перспективный.

Танец как часть религиозного культа мог обеспечивать вхождение в особое психическое состояние, отличное от обыденного, в котором возможны различного рода мистические контакты с миром духовных энергий. Некоторые религиозные мыслители определяют такие танцевальные культы как попытку (по существу, механическую) прорыва к высшей духовности, возвращения духовной интуиции, ощущения полноты бытия, утраченные в связи с постигшей человечество на заре истории метафизической катастрофой. Следствием этого рокового события для человека явился разрыв с Богом и вечные мучительные поиски возвращения былой гармонии с собой и миром.

Тотемические пляски, которые могли длиться по нескольку дней, представляли из себя сложные многоактные действа, имели целью уподобление своему могущественному тотему. На языке северо-американских индейцев тотем буквально означает «его род». Тотемические мифы — это сказания о фантастических предках, потомками которых считали себя древние люди. Тотемом является не просто какое-либо животное, а существо зооморфного вида, способное принимать облик животного и человека. Тотемические ритуалы связаны с соответствующими мифами, которые поясняют их. Например, танец крокодила. Он (вождь племени, исполняющий этот танец) «…двигался какой-то особенной походкой. По мере нарастания темпа он все больше прижимался к земле. Его руки, вытянутые назад, изображали мелкую рябь, исходящую от медленно погружающегося в воду крокодила. Вдруг его нога с огромной силой выбрасывалась вперед и все тело начинало свиваться и скручиваться в острых изгибах, напоминающих движения крокодила, высматривающего свою жертву. Когда он приближался, становилось даже страшно». (Королева Э.А. Ранние формы танца. Кишинев, 1977)

В наскальных рисунках бушменов изображен любимый ими танец кузнечика-богомола, который являлся их тотемическим существом. На одном из рисунков фантастические человечки с головами кузнечиков легки и невесомы в танце, окружены тяжеловатыми фигурками людей, отхлопывающими в такт движения танцоров.

Тотемные танцевальные ритуалы были обращены к тотему, божественному существу, которое имело большое влияние на существование верившего в него древнего человека, помогали обрести силы, хитрости, выносливости и других качеств, присущих тому или иному тотему, заручиться его поддержкой.

Но это не все, что касается внутреннего строя ритуального танца. Как предполагает В. Тыминский, главное заключается в том сладостном, мистическом состоянии, которое наступает через несколько часов после начала танца. Оно напоминает наркотическое опьянение от собственного движения, когда границы реальности становятся прозрачными и, скрытая за ними вторая реальность становится такой же воспринимаемой. «Человек в танцах и искусстве древности был как бы воплощением подсознания Вселенной». (В. Тыминский. Освежающая кровь Макомы. Журнал «Танец». 1996. № 4-5). Танец переводит в другую плоскость бытия. Наблюдающему со стороны трудно понять внешней бессмысленной жестокости танца Макомы, танца до изнеможения, до смерти: «Уже сутки танцуют они. Их крики от усталости похожи на рычание. Экстатически сверкают глаза. Только безумные способны выдержать такое нечеловеческое напряжение. Некоторые, в крови, от изнеможения рушатся на камень пещеры, и тихие женщины величаво ступая, покрывают бездыханного стеблями тростника и вытирают пот и кровь перьями страуса. Однако до окончания танца еще далеко». В этом феномене поражает видимая деструктивность, нелогичность происходящего: танец молодых мужчин, обреченных на смерть, не выдержавших нечеловеческого напряжения, как будто не хватало испытаний в реальном мире. В чем состоял жизненный смысл такого жестокого противостояния человека с самим собой?

То, что существует на феноменологическом уровне в уродливых, пародоксальных для разума формах, то имеет свою скрытую внутреннюю таинственную логику. Рациональное мышление в данном случае бессильно, это область интуитивного познания, открывающаяся через переживание этой реальности.

Этот танец остается за пределами также эстетических категорий, например, красоты как «возбуждение удовольствия от прекрасных форм» (Ф. Ницше). Танец может быть некрасивым, угловатым, резким и т.д. Но это не те определения вообще, это не тот подход. Такой танец сама жизнь, сама ее правда, это развертывание мифа, это жизнь мифа. Интересно, что многие народы исполняли этот танец в особых случаях — войны, голода или какого-либо другого бедствия. Значит, это придавало им силы, помогало преодолеть трудности. Это не единственный пример, который можно привести в качестве иллюстрации данной темы. В научной литературе описаны такого рода события у различных народов.

Большое распространение имели женские обрядовые танцы, особенно в эпоху верхнего палеолита. Чаще всего они были связаны с культом плодородия. Исполнительницы изображали с помощью пластики движения и рисунка танца некоторое полезное для племени растение или животное. Вера в магию женского танца была очень велика, поэтому существовали наравне с мужскими военные и охотничьи женские ритуальные танцы, составлявшие часть общего ритуального действа. Эти танцы стремились обеспечить богатый урожай, победу в войне, удачу на охоте, уберечь от засухи. В них часто встречаются элементы колдовства. В женском танце соединились магия движения с магией женского тела. Обнаженное женское тело, как атрибут ритуальных танцев, встречается повсеместно, даже в условиях суровой климатической зоны.

В более архаичных культурах встречается культ об умирающем и воскресающем звере, особенно популярном среди охотничьих племен. Действительно, если в культе умирающего и воскресающего бога, популярном в земледельческих культурах, отразилось стихийное стремление с помощью магии ритуалов умилостивить «демонов плодородия», то для охотников такую же жизненную необходимость составляли обряды, направленные на воспроизводство промыслового зверя. Важным элементом этих ритуальных праздников было самооправдание, обращение к духу животного с просьбой не сердиться на людей, вынужденных убивать его. Люди верили, что после смерти животное воскресает и продолжает жить.

Обряд поясняется мифом, или миф проявляет себя в ритуале. Можно проследить связь между ритуалом и мифом об умирающих и воскресающих богах, имеющихся во многих древних культурах (например, Осирисе, Адонисе и др.). Особенностью структуры этих обрядов является трех-частность: выделение в некоторое изолированное пространство; далее — существование промежутка времени, в течение которого происходят различного рода испытания; и, наконец, возвращение в новом статусе в новую социальную подгруппу. Смертельные случаи, имевшие место в процессе этих ритуальных церемоний, не воспринимались трагически, оставалась надежда на возвращение из царства мертвых, оживление в будущем.

Миф об умирающем и воскресающем боге характерен для земледельческих культур Средиземноморья. Ритмика этого мифа отражает периодичность событий в природе: обновление мира со сменой времен года. Засуха или неурожай, вызванные смертью бога, сменялись обновлением, возрождением природы, связанным с возрождением бога. Это так называемые календарные мифы. Об этом сообщается в мифах об Осирисе, Изиде, Адонисе, Аттисе, Деметре, Персефоне и др.

В древнем Египте мифы, связанные с культом Осириса, нашли отражение в многочисленных мистериях, во время которых в драматической форме воспроизводились основные эпизоды мифа. Жрицы исполняли танец, изображавший поиск бога, оплакивание и погребение. Драма заканчивалась водружением столба «джед», символизирующего воскресение бога, а вместе с ним и всей природы. Танцевальный ритуал входил в большинство священных культов Египта. При храме Амона существовала специальная школа, которая готовила жриц-танцовщиц, вся жизнь которых проходила в танце. Это были первые профессиональные исполнители. Известен также астрономический танец жрецов, который изображал гармонию небесной сферы, ритмическое движение небесных тел во Вселенной. Танец проходил в храме, вокруг алтаря, поставленного по середине и представлявшего солнце. Описание этого танца есть у Плутарха. По его объяснению, сначала жрецы двигались с востока на запад, символизируя движение неба, а затем с запада на восток, что соответствовало движению планет. С помощью жестов и различных видов движений жрецы давали представление о гармонии планетной системы.

Уже в Древнем Египте и Древней Греции существовали различные направления танцевального искусства. Кроме ритуальных танцев были достаточно развиты бытовые, танцы праздников, а также спортивные танцы, имевшие целью формирование силы и ловкости. Рассмотрение разнообразия танцевальных жанров является темой, выходящей за рамки данной статьи. Интерес представляет в данном случае танец как отражение мифа и участие танцевальных ритуалов в священных обрядах, посвященных поклонению божествам.

Согласно Лукиану, в святилище Афродиты проходили оргии в честь бога Адониса, так называемые адонии, причем первый день был посвящен плачу, а второй — радости по поводу воскресения Адониса. В мифе и культе Адониса прослеживается символика вечного круговорота и единения жизни и смерти в природе.

В честь богинь Деметры и Персефоны в Аттике ежегодно проходили Элевсинские мистерии, символически представлявшие горе матери, утратившей свою дочь, странствия в поисках дочери. В мифе отражена мистическая связь между миром живых и мертвых. Страсти Деметры сближаются с вакханалиями Диониса.

Два божества Дионис и Аполлон суть проявления одного и того же божества. Существует легенда о том, как два брата Дионис и Аполлон разрешили спор о сферах своего влияния. Вакх (Дионис) добровольно уступил дельфийский треножник и удалился на Парнас, где женщины Фив стали справлять его мистерии. Власть поделилась таким образом, что один царствовал в мире таинственного и потустороннего, владея внутренней мистической сутью вещей, а другой (Аполлон) — завладел сферой общественной жизни человека, являясь солнечным глаголом, он проявлял себя красотой в искусстве, справедливостью в общественных делах.

Человек подобен двуликому Янусу, содержит в себе две бездны: света и мрака. «Познай самого себя, и ты познаешь Вселенную». Культ Диониса и культ Аполлона — это разные проявления человеческой души, которые сливаются также воедино, как Вакх и Аполлон в греческом культе.

В стихии дионисийской мистерии происходит превращение человека, возвращение его в стихию мира, которая чужда разделения и обособления. Все есть единое. В опьяняющем танце человек сбрасывает с себя общественные одежды и чувствует свою слитность с другими людьми. «Отныне, внимая благой вести о мировой гармонии, каждый чувствует, что он не только соединился, примирился и слился со своим ближним, но и просто-напросто составил с ним единое целое, словно разорвано уже покрывало Майи и только жалкие лохмотья полощутся на ветру перед ликом первоединого начала». (Ф. Ницше. Рождение трагедии из духа музыки. В сб. Стихотворения и философская проза. СПб.1993.)

Интересно, что участники мистерий имели одинаковые одежды и не имели своих имен. Словно попадая в иную реальность, человек становится иным, теряет свою индивидуальность. Ритмические телодвижения, производимые мистами, способствуют ощущению гармонии и наибольшему выражению всех своих сил, слиянию в единый пульсирующий организм.

Переходя границы в оргическом экстазе, опустившись на дно стихии, открывалось новое поле знания, новый мир образов, подчиняющийся другим законам, имеющим другую значимость. Это воспринимается как единственная правда, рядом с которой мир, порожденный культурой, существующий по законам красоты, кажется ложью, миром явлений, скрывающий вещь-в-себе.

В состоянии экстаза, которое не является не сном и не бодрствованием, возможно созерцание духовного мира и общение с добрыми и злыми духами, в результате которого обретается высшее знание, относящееся к основе основ бытия.

В структуре мифологического сознания танец имел большое значение. В ритуальных плясках человек осуществлял связь с космосом и реализовывал свое отношение к миру, в танце «дышал» миф и проявлялся в различных динамических феноменах.

Л.П. Морина

Религия и нравственность в секулярном мире. Материалы научной конференции. 28-30 ноября 2001 года. Санкт-Петербург. СПб.

Мы совершенно правы, когда

Рассматриваем не только жизнь, но

И всю Вселенную как танец

Уникальный феномен танца возник из потребности человека выразить свой внутренний эмоциональный строй, чувство сопричастности окружающему миру.

Не имея математического образования человек чувствовал, что все, что существует во времени, подчинено ритмическим закономерностям. В живой и неживой природе любой процесс ритмичен и периодичен. Ритм является онтологической характеристикой. Было естественно воспринимать Космос величественным, гармоничным, ритмически организованным.

Заставив свое тело пульсировать в соответствии с космическими ритмами, человек ощущал свою включенность в структуру мирового бытия. Первобытный танец возник до музыки и существовал первоначально под ритм простейших ударных инструментов.

Ритмически организованное телодвижение оказывает сильное влияние на подсознание, а затем и на сознание. Это свойство танца, использующееся в танцевальной терапии сегодня, уходит корнями в древнюю традицию ритуальных плясок. Ритм связан с мышечной реактивностью человека. Об этом знали торговцы рабами, перевозившие в трюмах кораблей большое количество черных невольников: танец, спровоцированный ударными инструментами, успокаивал периодически возникавшее волнение среди рабов.

У древних народов военные ритуальные танцы проходили в мощных ритмизированных формах. Это приводило к слиянию участников танцевального действия и зрителей в едином ритмическом пульсе, что высвобождало колоссальное количество энергии, необходимое в военном деле. Давно замечено, что групповые ритмические телодвижения приводят к появлению мистического чувства родства, единения людей друг с другом. Поэтому многие народы имеют в своей истории танцы, построенные по принципу круга, танцы в кругу, сплетя на плечах друг друга руки или просто дер-
жась за руки. Танец давал необходимую энергию для переживания важных жизненных событий.

Танец имел ярко выраженный ритуальный характер, являлся ли он частью религиозного культа, служил ли средством общения (бытовые танцы и танцы празднеств), являлся ли он магическим танцем-заклинанием и т.д. Он всегда был строго выстроен.

Семантически родственные слова «ритуал» и «обряд» выражают идею выражения внутреннего во внешнем («обрядить»), строгого порядка и последовательности («ряд» = строй). Смысловой момент ритуала состоит в его стремлении к некоему идеалу, являющимся формообразующим элементом. Архаичные танцевальные ритуалы не являлись продуктами свободного художественного творчества, а были необходимым элементом сложной системы взаимоотношения с миром. Танец всегда имел своей целью соединение человека с могущественными космическими энергиями, расположение к себе влиятельных духов природы. Если ритуал переставал удовлетворять, то он умирал и на его месте формировался новый, более перспективный.

Танец как часть религиозного культа мог обеспечивать вхождение в особое психическое состояние, отличное от обыденного, в котором возможны различного рода мистические контакты с миром духовных энергий. Некоторые религиозные мыслители определяют такие танцевальные культы как попытку (по существу, механическую) прорыва к высшей духовности, возвращения духовной интуиции, ощущения полноты бытия, утраченные в связи с постигшей человечество на заре истории метафизической катастрофой. Следствием этого рокового события для человека явился разрыв с Богом и вечные мучительные поиски возвращения былой гармонии с собой и миром.

Тотемические пляски, которые могли длиться по нескольку дней, представляли из себя сложные многоактные действа, имели целью уподобление своему могущественному тотему. На языке северо-американских индейцев тотем буквально означает «его род». Тотемические мифы - это сказания о фантастических предках, потомками которых считали себя древние люди. Тотемом является не просто какое-либо животное, а существо зооморфного вида, способное принимать облик животного и человека. Тотемические ритуалы связаны с соответствующими мифами, которые поясняют их. Например, танец крокодила. Он (вождь племени, исполняющий этот танец) «…двигался какой-то особенной походкой. По мере нараста-
ния темпа он все больше прижимался к земле. Его руки, вытянутые назад, изображали мелкую рябь, исходящую от медленно погружающегося в воду крокодила. Вдруг его нога с огромной силой выбрасывалась вперед и все тело начинало свиваться и скручиваться в острых изгибах, напоминающих движения крокодила, высматривающего свою жертву. Когда он приближался, становилось даже страшно». (Королева Э.А. Ранние формы танца. Кишинев, 1977)

В наскальных рисунках бушменов изображен любимый ими танец кузнечика-богомола, который являлся их тотемическим существом. На одном из рисунков фантастические человечки с головами кузнечиков легки и невесомы в танце, окружены тяжеловатыми фигурками людей, отхлопывающими в такт движения танцоров.

Тотемные танцевальные ритуалы были обращены к тотему, божественному существу, которое имело большое влияние на существование верившего в него древнего человека, помогали обрести силы, хитрости, выносливости и других качеств, присущих тому или иному тотему, заручиться его поддержкой.

Но это не все, что касается внутреннего строя ритуального танца. Как предполагает В. Тыминский, главное заключается в том сладостном, мистическом состоянии, которое наступает через несколько часов после начала танца. Оно напоминает наркотическое опьянение от собственного движения, когда границы реальности становятся прозрачными и, скрытая за ними вторая реальность становится такой же воспринимаемой. «Человек в танцах и искусстве древности был как бы воплощением подсознания Вселенной». (В. Тыминский. Освежающая кровь Макомы. Журнал «Танец». 1996. № 4-5). Танец переводит в другую плоскость бытия. Наблюдающему со стороны трудно понять внешней бессмысленной жестокости танца Макомы, танца до изнеможения, до смерти: «Уже сутки танцуют они. Их крики от усталости похожи на рычание. Экстатически сверкают глаза. Только безумные способны выдержать такое нечеловеческое напряжение. Некоторые, в крови, от изнеможения рушатся на камень пещеры, и тихие женщины величаво ступая, покрывают бездыханного стеблями тростника и вытирают пот и кровь перьями страуса. Однако до окончания танца еще далеко». В этом феномене поражает видимая деструктивность, нелогичность происходящего: танец молодых мужчин, обреченных на смерть, не выдержавших нечеловеческого напряжения, как будто не хватало
испытаний в реальном мире. В чем состоял жизненный смысл такого жестокого противостояния человека с самим собой?

То, что существует на феноменологическом уровне в уродливых, пародоксальных для разума формах, то имеет свою скрытую внутреннюю таинственную логику. Рациональное мышление в данном случае бессильно, это область интуитивного познания, открывающаяся через переживание этой реальности.

Этот танец остается за пределами также эстетических категорий, например, красоты как «возбуждение удовольствия от прекрасных форм» (Ф. Ницше). Танец может быть некрасивым, угловатым, резким и т.д. Но это не те определения вообще, это не тот подход. Такой танец сама жизнь, сама ее правда, это развертывание мифа, это жизнь мифа. Интересно, что многие народы исполняли этот танец в особых случаях - войны, голода или какого-либо другого бедствия. Значит, это придавало им силы, помогало преодолеть трудности. Это не единственный пример, который можно привести в качестве иллюстрации данной темы. В научной литературе описаны такого рода события у различных народов.

Большое распространение имели женские обрядовые танцы, особенно в эпоху верхнего палеолита. Чаще всего они были связаны с культом плодородия. Исполнительницы изображали с помощью пластики движения и рисунка танца некоторое полезное для племени растение или животное. Вера в магию женского танца была очень велика, поэтому существовали наравне с мужскими военные и охотничьи женские ритуальные танцы, составлявшие часть общего ритуального действа. Эти танцы стремились обеспечить богатый урожай, победу в войне, удачу на охоте, уберечь от засухи. В них часто встречаются элементы колдовства. В женском танце соединились магия движения с магией женского тела. Обнаженное женское тело, как атрибут ритуальных танцев, встречается повсеместно, даже в условиях суровой климатической зоны.

В более архаичных культурах встречается культ об умирающем и воскресающем звере, особенно популярном среди охотничьих племен. Действительно, если в культе умирающего и воскресающего бога, популярном в земледельческих культурах, отразилось стихийное стремление с помощью магии ритуалов умилостивить «демонов плодородия», то для охотников такую же жизненную необходимость составляли обряды, направленные на воспроизводство
промыслового зверя. Важным элементом этих ритуальных праздников было самооправдание, обращение к духу животного с просьбой не сердиться на людей, вынужденных убивать его. Люди верили, что после смерти животное воскресает и продолжает жить.

Обряд поясняется мифом, или миф проявляет себя в ритуале. Можно проследить связь между ритуалом и мифом об умирающих и воскресающих богах, имеющихся во многих древних культурах (например, Осирисе, Адонисе и др.). Особенностью структуры этих обрядов является трех-частность: выделение в некоторое изолированное пространство; далее - существование промежутка времени, в течение которого происходят различного рода испытания; и, наконец, возвращение в новом статусе в новую социальную подгруппу. Смертельные случаи, имевшие место в процессе этих ритуальных церемоний, не воспринимались трагически, оставалась надежда на возвращение из царства мертвых, оживление в будущем.

Миф об умирающем и воскресающем боге характерен для земледельческих культур Средиземноморья. Ритмика этого мифа отражает периодичность событий в природе: обновление мира со сменой времен года. Засуха или неурожай, вызванные смертью бога, сменялись обновлением, возрождением природы, связанным с возрождением бога. Это так называемые календарные мифы. Об этом сообщается в мифах об Осирисе, Изиде, Адонисе, Аттисе, Деметре, Персефоне и др.

В древнем Египте мифы, связанные с культом Осириса, нашли отражение в многочисленных мистериях, во время которых в драматической форме воспроизводились основные эпизоды мифа. Жрицы исполняли танец, изображавший поиск бога, оплакивание и погребение. Драма заканчивалась водружением столба «джед», символизирующего воскресение бога, а вместе с ним и всей природы. Танцевальный ритуал входил в большинство священных культов Египта. При храме Амона существовала специальная школа, которая готовила жриц-танцовщиц, вся жизнь которых проходила в танце. Это были первые профессиональные исполнители. Известен также астрономический танец жрецов, который изображал гармонию небесной сферы, ритмическое движение небесных тел во Вселенной. Танец проходил в храме, вокруг алтаря, поставленного по середине и представлявшего солнце. Описание этого танца есть у Плутарха. По его объяснению, сначала жрецы двигались с востока на запад, символизируя движение неба, а
затем с запада на восток, что соответствовало движению планет. С помощью жестов и различных видов движений жрецы давали представление о гармонии планетной системы.

Уже в Древнем Египте и Древней Греции существовали различные направления танцевального искусства. Кроме ритуальных танцев были достаточно развиты бытовые, танцы праздников, а также спортивные танцы, имевшие целью формирование силы и ловкости. Рассмотрение разнообразия танцевальных жанров является темой, выходящей за рамки данной статьи. Интерес представляет в данном случае танец как отражение мифа и участие танцевальных ритуалов в священных обрядах, посвященных поклонению божествам.

Согласно Лукиану, в святилище Афродиты проходили оргии в честь бога Адониса, так называемые адонии, причем первый день был посвящен плачу, а второй - радости по поводу воскресения Адониса. В мифе и культе Адониса прослеживается символика вечного круговорота и единения жизни и смерти в природе.

В честь богинь Деметры и Персефоны в Аттике ежегодно проходили Элевсинские мистерии, символически представлявшие горе матери, утратившей свою дочь, странствия в поисках дочери. В мифе отражена мистическая связь между миром живых и мертвых. Страсти Деметры сближаются с вакханалиями Диониса.

Два божества Дионис и Аполлон суть проявления одного и того же божества. Существует легенда о том, как два брата Дионис и Аполлон разрешили спор о сферах своего влияния. Вакх (Дионис) добровольно уступил дельфийский треножник и удалился на Парнас, где женщины Фив стали справлять его мистерии. Власть поделилась таким образом, что один царствовал в мире таинственного и потустороннего, владея внутренней мистической сутью вещей, а другой (Аполлон) - завладел сферой общественной жизни человека, являясь солнечным глаголом, он проявлял себя красотой в искусстве, справедливостью в общественных делах.

Человек подобен двуликому Янусу, содержит в себе две бездны: света и мрака. «Познай самого себя, и ты познаешь Вселенную». Культ Диониса и культ Аполлона - это разные проявления человеческой души, которые сливаются также воедино, как Вакх и Аполлон в греческом культе.

В стихии дионисийской мистерии происходит превращение человека, возвращение его в стихию мира, которая чужда разделения и обособ-
ления. Все есть единое. В опьяняющем танце человек сбрасывает с себя общественные одежды и чувствует свою слитность с другими людьми. «Отныне, внимая благой вести о мировой гармонии, каждый чувствует, что он не только соединился, примирился и слился со своим ближним, но и просто-напросто составил с ним единое целое, словно разорвано уже покрывало Майи и только жалкие лохмотья полощутся на ветру перед ликом первоединого начала». (Ф. Ницше. Рождение трагедии из духа музыки. В сб. Стихотворения и философская проза. СПб.1993.)

Интересно, что участники мистерий имели одинаковые одежды и не имели своих имен. Словно попадая в иную реальность, человек становится иным, теряет свою индивидуальность. Ритмические телодвижения, производимые мистами, способствуют ощущению гармонии и наибольшему выражению всех своих сил, слиянию в единый пульсирующий организм.

Переходя границы в оргическом экстазе, опустившись на дно стихии, открывалось новое поле знания, новый мир образов, подчиняющийся другим законам, имеющим другую значимость. Это воспринимается как единственная правда, рядом с которой мир, порожденный культурой, существующий по законам красоты, кажется ложью, миром явлений, скрывающий вещь-в-себе.

В состоянии экстаза, которое не является не сном и не бодрствованием, возможно созерцание духовного мира и общение с добрыми и злыми духами, в результате которого обретается высшее знание, относящееся к основе основ бытия.

В структуре мифологического сознания танец имел большое значение. В ритуальных плясках человек осуществлял связь с космосом и реализовывал свое отношение к миру, в танце «дышал» миф и проявлялся в различных динамических феноменах.

Танцы возникли в глубокой древности. Сначала они были частью древних обрядов, их движения имели ритуальный смысл: на языке танца первобытные люди общались со своими древними богами. Обряд-действия, установленные обычаем. В обряд могли входить песни, танцы, заклинания, теарализованные карнавальные представления. Ритуал - порядок обрядовых действий, который строго соблюдался в каждом обряде. Близко по значению к ритуалу понятие «церемония». Люди просили у своих богов удачной охоты или обильного урожая. Часто движения таких танцев подражали трудовым движениям, разыгрывались целые «сцены» охоты или сбора урожая.

Народные танцы

Из древних обрядовых танцев произошли народные танцы, которые служили для весёлого времяпрепровождения и утратили свой ритуальный смысл. Но следы древних танцев в них сохранились. Например, почти в каждой стране есть свои хороводы - медленые круговые танцы. Их главный признак - движение по кругу. Когда-то в глубокой древности такое движение имело магический, ритуальный смысл: круг - символ солнца. Хороводы часто сопровождаются песнями. Песнями иногда сопровождаются и другие танцы. У каждого народа - свои танцы. В них отражаются особенности разных народов. У всех народов есть и быстрые, стремительные танцы, и медленные, плавные. Южным, более темпераментным народам свойственны более стремительные, зажигательные танцы. Например, грузинская лезгинка, итальянская тарантелла или венгерский чардаш («Венгерские танцы» И.Брамса). У северных народов преобладают более сдержанные танцы, соответствующие их спокойному темпераменту. К русским народным танцам, распространённым по всей России, можно отнести трепак, камаринскую, хоровод.

Трепак и камаринская - быстрые, весёлые танцы. Подобные есть и у других народов: украинский гопак, норвежские халлинг и спрингданс («Норвежские танцы» Э.Грига). Мелодии народных танцев часто использовали композиторы. А иногда они сами сочиняли мелодии, близкие народным танцам.

Яркостью и разнообразием отличаются испанские танцы - болеро («Болеро» для сифонического оркестра М.Равеля) и хабанера (Хабанера Кармен из оперы Ж.Бизе «Кармен»).

Старинная танцевальная сюита XVI века

Мелодии народных танцев не записывали, а передавали устно из поколения в поколение. С появлением бальных танцев появились придворные музыканты. Они делали и записывали специальные обработки народных танцев, приспособленные для аристократических балов. А чуть позже придворные музыканты стали сами сочинять и записывать танцевальные мелодии. На балах вырабатывался свой этикет-правила поведения в определённом месте и в определённом обществе. Это понятие родственно понятиям «ритуал» и «церемония».

Бальный этикет включал в себя также и определённую последовательность танцев. Именно в этой последовательности записывались танцы в специальных нотных тетрадках.

Как правило, бальные танцы объединялись в пары, включавшие быстрый и медленный танец. В XVI веке самой распространённой была пара, включавшая в себя павану и гальярду.

Павана (от слова «раvо» - «павлин») - медленный танец-шествие испанского происхождения. Этим танцем обычно открывались балы: хозяева в этом танце приветствовали гостей. Размер паваны, как правило, четырёхдольный.

Гальярда (итальянское слово «gagliardа» означает «весёлая, бодрая») - быстрый итальянский трёхдольный танец с лёгкими прыжками. Этот танец требовал значительной ловкости, и на балах даже устраивались соревнования на лучшее исполнение гальярды.

Этим танцам, идущим друг за другом, придворные композиторы стали придавать общие черты. Как правило, оба танца звучали в одной тональности. Но темп и характер оставались у каждого танца свои.

Благодаря общим чертам, эти два танца не просто следовали друг за другом, а превращались в двухчастную танцевальную сюиту.

Старинная танцевальная сюита XVII века

В старину, как и сейчас, существовала мода на отдельные танцы. И она тоже изменялась, но гораздо медленнее. Мода на павану и гальярду длилась около ста лет, но в конце концов они вышли из моды. В XVII веке были популярны уже другие танцы, но, как и прежде, они объединялись в контрастные пары: медленный и быстрый. Одна из таких новых пар состояла из умеренно медленной аллеманды и живой, подвижной куранты. Появилась и другая пара: очень медленный испанский танец-шествие сарабанда и стремительная жига, которая произошла от лихого, грубоватого танца английских матросов. Эти пары танцев по традиции объединяли в сюиты.

Первым композиторoм, который придумал большую четырёхчастную сюиту из двух пар новых танцев, был немецкий композитор Иоганн Якоб Фробергер.

Порядок танцев в сюитах Фробергера всегда был один и тот же: аллеманда, куранта, сарабанда и жига.

• 1. Аллеманда - неторопливый изящный двухдольный танец немецкого происхождения.
• 2. Куранта - трёхдольный танец, бытовавший в Италии и во Франции. Слово соurantе означает по-русски «бегущая». Однако французская куранта - танец

умеренного темпа и торжественного характера, в то время как итальянская куранта - подвижный танец. В сюитах чаще встречается оживлённый вариант куранты, ведь каждая пара должна включать в себя и медленный, и быстрый танец.

• 3. Сарабанда - трёхдольный танец испанского происхождения. Это танец-шествие. В Испании, на родине этого танца, существовало много разновидностей сарабанды, в том числе печальные и скорбные, которые можно было услышать на испанских погребальных церемониях. Были торжественные, величественные сарабанды, которые звучали на балах. Именно этот торжественный танец-шествие утвердился в других европейских странах. Сарабанда - самый медленный танец в сюите, обычно в минорном ладу. У сарабанды есть ритмическая особенность, выделяющая её среди других танцев: вторая доля такта часто удлиняется, «утяжеляется» и происходит как бы смещение сильной доли с первой на вторую.
• 4. Жига-стремительный английский танец с триольным движением. Встречаются жиги на 3/8, 6/8, 9/8, 12/8. Во всех этих размерах одна доля составляет три восьмые. Быстрое движение триолей всегда придаёт музыке стремительность. Такой же тип ритмического движения мы найдём в самых вихревых и «огненных» танцах - итальянской тарантелле и грузинской лезгинке. В этом стремительном движении очень выразительно звучит полифоническая имитация (если забыли, что это такое, загляните в главу о фактуре) - голоса как бы догоняют друг друга. Жига - самый быстрый танец в сюите.

Свои сюиты Фробергер создавал для клавесина - клавишного инструмента, предшественника фортепиано. Внешне он похож на маленький рояль без педалей, но часто с двумя клавиатурами. Звук извлекался не молоточками, а перышками, щипавшими струны, поэтому он слегка напоминает гитару. У клавесина не было возможностей делать crescendo и diminuendо, но одна из двух клавиатур могла звучать громче, а другая тише.

С древних времен танец являлся важной частью церемоний, ритуалов и праздников.Но при этом сведений о древних танцах и их описаний до наших дней практические не дошло. Сегодня известно не так много древних танцев, у каждого из которых интереснейшая история. Правда, эти танцы в настоящее время находятся на гране исчезновения.

1. Танцы с мертвыми

Из принесенных в жертву животных готовится угощение. Затем начинаются радостные танцы с покойниками на руках.

2. Пляска Св. Витта

Впервые вспышка этой мании была отмечена в 1374 году в городе Аахене, распространившись впоследствии по всей Европе.

3. Кружение дервишей

Турция
Широко известный танец «кружащихся дервишей», «сема», имеет ритуальный смысл. Его участники, семазены, – дервиши братства мевлеви. Сема - это больше, чем танец, это магический процесс. Дервиши в процессе кружения, наклоняют головы так, что сдавливают сонную артерию, и в результате этого впадают в транс и достигают союза с божественным.

Каждый элемент символичен. Белая юбка обозначает саван, шляпа из верблюжьей шерсти - надгробную плиту. Сбрасывание черного плаща символизирует духовное возрождение. Братство мевлеви, к которому принадлежат дервиши, было основано в 13-ом столетии в Турции их наставником Мевлеви и существует до сих пор.

4. Танец Вендиго

У индейцев есть традиционный танец, в котором одни танцоры в сатирическом ключе изображают ужасных монстров, пожирающих людей, а другие – отважных охотников на Вендиго.

5. Тарантелла

В те времена по Италии даже разъезжали оркестры специально для больных «тарантизмом». И только спустя 300 лет было обнаружено, что укус этого паука вовсе не смертелен, а вызывает лишь легкую опухоль вокруг ранки.

6. Танец Морриса

В 16-м веке в европейских дворах стали очень популярны танцы с использованием тщательно продуманных костюмов, с колокольчиками на голенях. Этот танец в Великобритании танцуют и по сей день.

7. Танцы в честь Качина

Пятьдесят танцоров в масках и цветных костюмах, изображая духов, танцуют весь день под звуки барабанов и песнопений. По окончании праздника, как считали хопи, духи отправлялись до ноября в горы, по своим домам.

8. Танец с саблями

В Китае танец с саблями стал также одним из четырех главных танцев китайской Оперы. Только османы запретили исполнение танцев с саблями, полагая, что под этим предлогом будет приобретаться оружие для движения Сопротивления.

9. Ритуальный танец кандобле

Бразилия
Странная и загадочная религия кандобле, запрещенная до середины ХХ века, появилась в Бразилии в результате завоза сюда рабов из Африки. Одним из основных ее ритуалов является танец с бесконечным повторением однообразных движений, в результате чего танцор впадает в состояние транса.

Считается, что при этом в него вселяется один из богов, общаясь с которым, можно очистить свою душу. Исполняется танец в сопровождении бразильского барабана и погремушек.

10. Танец Залонго

Слухи об этом разнеслись повсюду, по османским землям и Европе, художники и поэты обессмертили этих женщин в своих поэмах и картинах. Говорили, что женщины при этом танцевали и пели народные песни, но, возможно, эта деталь была добавлена позднее для усиления эффекта.

БОНУС

По материалам: listverse.com

Ритуал — форма символического действия, выражающая связь субъекта с системой социальных отношений и ценностей, проявляется в регламентированной последовательности действий.

У никальный феномен танца возник из потребности человека выразить свой внутренний эмоциональный строй, чувство сопричастности окружающему миру. Не имея математического образования человек, чувствовал, что все, что существует во времени, подчинено ритмическим закономерностям. В живой и неживой природе любой процесс ритмичен и периодичен.

Первобытный танец возник до музыки и существовал первоначально под ритм простейших ударных инструментов. Ритмически организованное телодвижение оказывает сильное влияние на подсознание, а затем и на сознание. Это свойство танца, использующееся в танцевальной терапии сегодня, уходит корнями в древнюю традицию ритуальных плясок. Архаичные танцевальные ритуалы не являлись продуктами свободного художественного творчества, а были необходимым элементом сложной системы взаимоотношения с миром. Танец всегда имел своей целью соединение человека с могущественными космическими энергиями, расположение к себе влиятельных духов природы. Если ритуал переставал удовлетворять, то он умирал и на его месте формировался новый, более перспективный. «Человек в танцах и искусстве древности был как бы воплощением подсознания Вселенной»

У древних народов военные ритуальные танцы проходили в мощных ритмизированных формах. Это приводило к слиянию участников танцевального действия и зрителей в едином ритмическом пульсе, что высвобождало колоссальное количество энергии, необходимое в военном деле. Давно замечено, что групповые ритмические телодвижения приводят к появлению мистического чувства родства, единения людей друг с другом. Поэтому многие народы имеют в своей истории танцы, построенные по принципу круга, танцы в кругу, сплетя на плечах друг друга руки или просто держась за руки. Танец давал необходимую энергию для переживания важных жизненных событий. К примеру, в культуре древних народов майя танец «Взятие кавиля», что в переводе буквально означает «танец взятие» — являлся важнейшей частью церемонии восшествия на престол во всех царствах майя.

В более архаичных культурах встречается культ об умирающем и воскресающем звере, особенно популярном среди охотничьих племен. Действительно, если в культе умирающего и воскресающего бога, популярном в земледельческих культурах, отразилось стихийное стремление с помощью магии ритуалов умилостивить «демонов плодородия», то для охотников такую же жизненную необходимость составляли обряды, направленные на воспроизводство промыслового зверя. Важным элементом этих ритуальных праздников было самооправдание, обращение к духу животного с просьбой не сердиться на людей, вынужденных убивать его. Люди верили, что после смерти животное воскресает и продолжает жить.

При храме Амона в древнем Египте существовала специальная школа, которая готовила жриц-танцовщиц, вся жизнь которых проходила в танце. Это были первые профессиональные исполнители. Известен также астрономический танец жрецов, который изображал гармонию небесной сферы, ритмическое движение небесных тел во Вселенной. Танец проходил в храме, вокруг алтаря, поставленного по середине и представлявшего солнце. Описание этого танца есть у Плутарха. По его объяснению, сначала жрецы двигались с востока на запад, символизируя движение неба, а затем с запада на восток, что соответствовало движению планет. С помощью жестов и различных видов движений жрецы давали представление о гармонии планетной системы.

Танец всегда имел ярко выраженный ритуальный характер, являлся ли он частью религиозного культа, служил ли средством общения (бытовые танцы и танцы празднеств), являлся ли он магическим танцем-заклинанием, он всегда был строго выстроен.

Тотемические пляски, которые могли длиться по нескольку дней, представляли из себя сложные многоактные действа, имели целью уподобление своему могущественному тотему. На языке северо-американских индейцев тотем буквально означает «его род». Тотемические мифы - это сказания о фантастических предках, потомками которых считали себя древние люди. Тотемом является не просто какое-либо животное, а существо зооморфного вида, способное принимать облик животного и человека. К нему, как к божественному существу и были обращены танцевальные ритуалы. Они имели большое влияние на верившего в него древнего человека, помогали обрести силу, хитрость, выносливость и другие качества, присущие тому или иному тотему, заручиться его поддержкой.

Танец, как часть религиозного культа, мог обеспечивать вхождение в особое психическое состояние, отличное от обыденного, в котором возможны различного рода мистические контакты с миром духов. И главное заключалось в том мистическом состоянии, которое наступало через несколько часов после начала танца. Оно напоминало наркотическое опьянение от собственного движения, когда границы реальности становятся прозрачными и, скрытая за ними вторая реальность становилась такой же воспринимаемой. Танец переводит в другую плоскость бытия. Наблюдающему со стороны трудно понять происходящее. Все это имеет свою скрытую внутреннюю, таинственную логику. Рациональное мышление в данном случае бессильно, это область интуитивного познания, открывающаяся через переживание этой реальности.

Г оворя о ритуальных танцах нельзя пройти мимо шаманизма. Помимо ритуала он является ещё и самой древней системой целительства в мире. Особенно широко шаманизм распространен в племенных культурах, которые, развиваясь на значительных удалениях, друг от друга, создали системы поверий, поразительно схожие между собой. Шаманом называется человек, который, погружаясь в особое исступленное состояние сознания, обретает способность общаться с оберегающими и помогающими духами и черпать из потусторонних источников значительную силу. Главной целью шаманизма является лечение тела и рассудка. Его используют также для гадания и для обеспечения хорошей охоты и процветания племени или деревни.
Шаманизм представляет собой сложное явление, и его часто ошибочно приравнивают к магии, волшебству и колдовству. Способность впадать в экстатический транс, связываться с духами, исцелять или предсказывать будущее еще не делает человека шаманом.

Данные археологии и этнографии свидетельствуют, что шаманизм существует уже от 20 до 30 тысяч лет. Не исключено, что на самом деле он еще старше и появился на свет одновременно с человечеством. Следы шаманизма обнаружены во всем мире, включая очень удаленные части обеих Америк, Сибирь, Азию, Австралию, северную Европу и Африку. В соответствии с некоторыми современными теориями определенные формы шаманизма, составившие основу европейского волшебства и колдовства, практиковали кельты и друиды.
Если обратиться к творчеству уникального танцовщика Махмуда Эсамбаева, то в его творческом багаже есть танцевальные композиции, которые можно причислить к ритуальным танцам.

Красив и своеобразен ритуальный танец древних инков «Павлин». Загадочность древней цивилизации он передал необычной посадкой головы, причудливыми изгибами тела, вычурной пластикой.

Э самбаев создавал свои танцы по мотивам, почерпнутым им во время гастролей по стране и за рубежом. Он изучал фольклор данного народа, занимался с известными танцовщиками и преподавателями, и даже был приглашен на ритуальный праздник жертвоприношения в Бразилии. Гастрольные поездки обогатили его творческий багаж интересными хореографическими постановками, в которых отразились характеры многих народов. «Я объездил стран 100, наверное. Везде есть что-нибудь примечательное и удивительное» (Махмуд Эсамбаев).

Один из наиболее сильных по своему эмоциональному воздействию на психику зрителя, сложных для исполнения и самых прекрасных по рисунку танцев в программе Махмуда Эсамбаева – бразильский танец «Макумба». Это повествование о самопожертвовании ради любви к людям, о борьбе героя-шамана, помогающего людям спастись от беды и смерти. Вот что рассказывает Махмуд об этом танце: «Меня учила «Макумбе» великолепная бразильская танцовщица Мерседес Баптиста. Она не только хорошо танцует, она серьезно занимается историей танца своего народа. Мерседес рассказала мне про «Макумбу». Это древний танец, танец заклятие, танец-самопожертвование. Его танцуют тогда, когда на дом обрушивается несчастье. Умер ребенок, умер хозяин. Всем ясно: злые духи поселились в доме, и их надо изгнать. Зовут колдуна. Колдун приходит ночью, залитый белым светом луны. Под мышкой он несет курицу, белую, как луна. Произнося заклятия, он режет курицу и ее кровью мажет себе лицо. Потом начинает танцевать. Во время танца злые духи входят в колдуна и убивают его. Вместе с ним умирают и злые духи. «Макумба» приносит счастье дому, в котором ее танцуют».

«Макумба» — своеобразный танец, очень сложный не только для исполнителя, но и для зрителей. Со слов зрителя, танец с первой же минуты захватывал так, что доводил до исступления стремительными движениями, необычным ритмом, какими-то дикими возгласами, душераздирающими криками, световыми эффектами, нечеловеческой музыкой.

Сам танец был настолько виртуозно поставлен, что можно сказать о перевоплощении Эсамбаева в роль колдуна. Были случаи, когда люди приводили своих больных детей, просили его исцелять после этого танца. То есть настолько верили в то, что он на самом деле колдун. И, наверно, не случайно в фильме «Земля Санникова» именно ему была предложена роль шамана.

Чрезвычайно удачным был и экзотический костюм, настоящий, преподнесенный артисту в Бразилии. Он подчеркивал ритуальность происходящего. Высокий головной убор из перьев больших птиц, облегающее недлинное одеяние из шкур леопарда. Над талией и над босыми ступнями свисают со шкур от одежды, как настоящие, звериные лапки. Весь костюм и яркий грим подчеркивали ритуальность происходящего, открывали тайну происходящего, подчеркивали виртуозность исполнителя.

Танец никого не мог оставить равнодушным. С этим номером Махмуд Эсамбаев всегда выходил в финале концерта. После этого танца ни один номер не воспринимался бы, настолько сильно его воздействие на зрителей.

Бразильцы говорят, что «Макумба» приносит счастье. Возможно это и правда. В мае 1964года в городе Херсоне произошел уникальный случай с юношей Анатолием Барыгиным. Журналист Руслан Нашхоев писал: «Танец Макумба» начался. Все порывистей, быстрей становятся движения и жесты, все трудней уследить за их молниеносной стремительностью. Борьба все нарастает, ритм убыстряется. Нервное напряжение таково, что оно, как раскаленная магма, выливается в зал. Хочется закрыть уши, глаза и крикнуть: «Не убивай себя, хватит!» А «Макумба» все набирает темп. Уже захватывает дыхание, сохнут губы. Колдун чудовищно вращает головой из стороны в сторону, бешено мечется. И вдруг, издав дикий крик, он замертво падает, унося с собой злых духов.

Стояла абсолютная тишина, будто зал был пуст: люди приходили в себя. Наконец загремели аплодисменты. И тут с верхнего яруса раздался крик: «Махмуд! Голос!» Это кричал Анатолий Барыгин. Пережив сильное нервное потрясение, он вновь обрел голос. Но тут же потерял сознание и упал. Наконец юноша очнулся. Он быстро заговорил, смешивая слова со слезами. Сообщение об этом чудесном исцелении облетело всю нашу страну. «Разве это не божественное чудо, не проявление воли Всевышнего?» — говорили люди».

Пусть говорят, что чудес не бывает, но вряд ли кто-нибудь станет отрицать великую чудодейственную силу настоящего искусства.

Голушко Оксана Дмитриевна

Аспирант Академии Образования Н. Нестеровой