Неизвестные факты из жизни Горького. April 19th, 2009

В Горьком было много загадочного. Например, он не чувствовал физической боли, но при этом настолько болезненно переживал чужую боль, что когда описывал сцену, как женщину ударили ножом, на его теле вздулся огромный шрам. Он с молодого возраста болел туберкулезом и выкуривал по 75 папирос в сутки. Он несколько раз пытался покончить с собой, и всякий раз его спасала неведомая сила, например, в 1887 году отклонившая пулю, направленную в сердце, на миллиметр от цели. Он мог выпить сколько угодно спиртного и никогда не пьянел. В 1936 году он умирал дважды, 9 и 18 июня. 9 июня уже фактически умершего писателя чудесно оживил приезд Сталина, который приехал на дачу Горького в Горках под Москвой для того, чтобы попрощаться с покойным.

В этот же день Горький устроил странное голосование родных и близких, спрашивая их: умирать ему или нет? Фактически контролировал процесс своего умирания...
Жизнь Горького - это изумительный карнавал, закончившийся трагично. До сих остается нерешенным вопрос: умер ли Горький своей смертью или был убит по приказу Сталина. Последние дни и часы Горького наполнены какой-то жутью. Сталин, Молотов, Ворошилов возле постели умирающего русского писателя пили шампанское. Нижегородская подруга Горького, а затем политическая эмигрантка Екатерина Кускова писала: "Но и над молчащим писателем они стояли со свечкой день и ночь..."
Лев Толстой сначала принял Горького за мужика и говорил с ним матом, но затем понял, что крупно ошибся. "Не могу отнестись к Горькому искренно, сам не знаю почему, а не могу, - жаловался он Чехову. - Горький - злой человек. У него душа соглядатая, он пришел откуда-то в чужую ему Ханаанскую землю, ко всему присматривается, все замечает и обо всем доносит какому-то своему богу".
Горький платил интеллигенции той же монетой. В письмах к И. Репину и Толстому пел гимны во славу Человека: "Я не знаю ничего лучше, сложнее, интереснее человека..."; "Глубоко верю, что лучше человека ничего нет на земле..." И в это же самое время писал жене: "Лучше б мне не видать всю эту сволочь, всех этих жалких, маленьких людей..." (это о тех, кто в Петербурге поднимал бокалы в его честь). (Да и кто ж жена его, агент НКВД?)
Он прошел Лукою, лукавым странником", - писал поэт Владислав Ходасевич. Это так же верно, как и то, что он был странником всегда и везде, будучи связанным и состоя в переписке с Лениным, Чеховым, Брюсовым, Розановым, Морозовым, Гапоном, Буниным, Арцыбашевым, Гиппиус, Маяковским, Панферовым, реалистами, символистами, священниками, большевиками, эсерами, монархистами, сионистами, антисемитами, террористами, академиками, колхозниками, гэпэушниками и всеми людьми на этой грешной земле. "Горький не жил, а осматривал..." - заметил Виктор Шкловский.
Все в нем видели "Горького", не человека, но персонаж, который он сам же придумал, находясь в Тифлисе в 1892 году, когда подписал этим псевдонимом свой первый рассказ "Макар Чудра"
Современник писателя, эмигрант И.Д. Сургучев не в шутку полагал, что Горький однажды заключил договор с дьяволом - тот самый, от которого отказался Христос в пустыне. "И ему, среднему в общем писателю, был дан успех, которого не знали при жизни своей ни Пушкин, ни Гоголь, ни Лев Толстой, ни Достоевский. У него было все: и слава, и деньги, и женская лукавая любовь". Может быть, и верно. Только это не нашего ума дело.
Ученые мужи на его планете, прочитав отчет о командировке, все-таки спросили:
- Видел человека?
- Видел!
- Какой он?
- О-о... Это звучит гордо!
- Да выглядит-то как?
И он нарисовал крылом в воздухе странную фигуру.

Горький был женат на Екатерине Павловне Волжиной, в замужестве - Пешковой (1876-1965 гг.; общественная деятельница, сотрудница Международного Красного Креста).
Сын - Максим Максимович Пешков (1896-1934). Его внезапную смерть объясняли, как и смерть Горького, отравлением.
Приемный сын Горького, крёстным отцом которого он был - Зиновий Михайлович Пешков - генерал французской армии, родной брат Я. Свердлова).
Среди женщин, пользовавшихся особой благосклонностью Горького, была Мария Игнатьевна Будберг (1892-1974) - баронесса, урожденная графиня Закревская, по первому браку Бенкендорф. Лев Никулин пишет о ней в своих воспоминаниях; «Когда нас спрашивают, кому посвящен „Клим Самгин", кто такая Мария Игнатьевна Закревская, мы думаем о том, что портрет ее до его последних дней стоял на столе у Горького» (Москва. 1966. N 2). Она была при нем и в последние часы его жизни. Сохранилась фотография, где Будберг рядом со Сталиным идет за гробом Горького. Именно она, выполняя задание ГПУ, привезла Сталину итальянский архив Горького, в котором содержалось то, что особенно интересовало Сталина, - переписка Горького с Бухариным, Рыковым и другими советскими деятелями, которые, вырвавшись из СССР в командировку, засыпали Горького письмами о злодеяниях «самого мудрого и великого» (о Будберг см.: Берберова Н. Железная женщина. Нью-Йорк, 1982).
http://belsoch.exe.by/bio2/04_16.shtml
Гражданской женой М. Грького была и Мария Андреева.
ЮРКОВСКАЯ МАРИЯ ФЕДОРОВНА (АНДРЕЕВА, ЖЕЛЯБУЖСКАЯ, ФЕНОМЕН) 1868-1953 Родилась в Петербурге. Актриса. На сцене с 1886, в 1898-1905 в Московском художественном театре. Роли: Раутенделейн ("Потонувший колокол" Г. Гауптмана, 1898), Наташа ("На дне" М. Горького, 1902) и др. В 1904 примкнула к большевикам. Издатель большевистской газеты "Новая жизнь" (1905). В 1906 вышла замуж за чиновника Желябужского, но позднее стала гражданской женой Максима Горького и эмигрировала вместе с ним. В 1913 вернулась в Москву после разрыва отношений с Горьким. Возобновила актерскую работу на Украине. Участвовала вместе с М. Горьким и А. А. Блоком в создании Большого драматического театра (Петроград, 1919), до 1926 актриса этого театра. Комиссар театров и зрелищ Петрограда (в 1919-1921), директор московского Дома ученых (в 1931-1948).
С чем же пришёл Горький в наш мир?

В 1895 году он почти одновременно напечатал в "Самарской газете" романтическую сказку "О маленькой фее и молодом чабане", знаменитую "Старуху Изергиль" и реалистический рассказ "На соли", посвященный описанию тяжкого труда босяков на соляных промыслах. Узорная, расцвеченная яркими красками ткань художественного повествования в первых двух произведениях никак не гармонирует с приземленно бытовым изображением босяков, в одном из которых угадывается сам автор. Текст рассказа "На соли" изобилует грубыми жестокими образами, простонародной речью, бранью, передающей чувства боли и обиды, "бессмысленного бешенства" людей, доведенных до полного отупения на соляной каторге. Романтически окрашенный пейзаж в "Старухе Изергиль"("темно-голубые клочки неба, украшенные золотыми крапинками звезд"), гармония красок и звуков, удивительно красивые герои легенды о маленькой фее (чабан напоминает не валашского пастуха, а библейского пророка) создают солнечную сказку о любви и свободе. В рассказе "На соли" тоже описываются море, небо, берег лимана, но колорит повествования совсем другой: нестерпимо палящий зной, растрескавшаяся серая земля, красно-бурая, как кровь трава, женщины и мужчины, копошащиеся, словно черви, в жирной грязи. Вместо торжественной симфонии звуков - визг тачек, грубая и злая брань, стоны и "тоскливый протест".
Ларра – сын женщины и орла. Мать привела его к людям в надежде, что он будет счастливо жить среди подобных себе. Ларра был таким же как все, «только глаза его были холодны и горды, как у царя птиц». Юноша никого не уважал, никого не слушал, держал себя высокомерно и гордо. В нем была и сила, и красота, но он отталкивал от себя гордыней и холодностью. Ларра вел себя среди людей, как ведут животные в стаде, где сильнейшему дозволено все. Он убивает «строптивую» девушку прямо на глазах у всего племени, не ведая, что тем самым подписывает себе приговор быть отверженным всю оставшуюся жизнь. Разгневанные люди решили, что: «Наказание ему – в нем самом!», – отпустили его, дали ему свободу.
тему неблагодарной, капризной толпы, ведь люди, попав в самый густой мрак леса и топь болот, набросились на Данко с упреками и угрозами. Назвали его «ничтожным и вредным челове-ком», решили убить его. Однако юноша простил людям их гнев и несправед-ливые упреки. Он вырвал из груди сердце, которое горело ярким огнем люб-ви к этим же людям, и осветил им путь: «Оно (сердце) пылало так ярко, как солнце, и ярче солнца, и весь лес замолчал, освещенный этим факелом вели-кой любви к людям…»
Данко и Ларра – антиподы, они оба молоды, силь-ны и красивы. Но Ларра – раб своего эгоизма, и от этого он одинок и отвер-жен всеми. Данко же живет для людей, потому по-настоящему бессмертен.
Сокол - это символ бесстрашного бойца: “Безумству храбрых поем мы славу”. А Уж - это символ осторожного и здраво мыслящего обывателя. Аллегоричны образы трусливых гагар, пингвина и чаек, которые судорожно мечутся, стараясь спрятаться от реальности, ее перемен.
Чудра говорит: “Ты славную долю выбрал себе, сокол. Так и надо: ходи и смотри, насмотрелся, ляг и умирай - вот и все!”
Изергиль живет среди людей, ищет человеческой любви, готова ради нее на героические поступки. Почему же так жестоко подчеркнуто писателем безобразие ее старости? Она “почти тень” - это ассоциируется с тенью Ларры. Видимо, потому, что ее путь - жизнь сильного человека, но прожившего для себя.
“...О смелый Сокол! В бою с врагами истек ты кровью... Но будет время - и капли крови твоей горячей, как искры, вспыхнут во мраке жизни и много смелых сердец зажгут безумной жаждой свободы, света!.. Безумству храбрых поем мы песню!..”
Для него всегда был важен факт, случай из действительности.Кчеловеческому вооброжению он относился враждебно,сказок не понимал.
Русские писатели 19 века в большинстве были его личными врагами: Достоевского он ненавидел, Гоголя презирал, как человека больного, над Тургеневым он смеялся.
Его личными врагами было семейство Каменевых.
- Сестра Троцкого, Ольга Каменева (Бронштейн) - жена Льва Каменева (Розенфельда Льва Борисовича), возглавлявшего Московский Совет с 1918 по 1924 год, бывшего членом Политбюро ЦК. Но самое интересное заключается в том, что до декабря 1934 года (до ареста) Лев Каменев являлся директором Института мировой литературы им. М. Горького (?!).
Ольга Каменева заведовала театральным отделом Наркомпроса. В феврале 1920 года она говорила Ходасевичу: «Удивляюсь, как вы можете знаться с Горьким. Он только и делает, что покрывает мошенников, - и сам такой же мошенник. Если бы не Владимир Ильич, он давно бы сидел в тюрьме!». С Лениным Горького связывало давнее знакомство. Но тем не менее именно Ленин посоветовал Горькому уехать из новой России.

Выехав за границу в 1921 году, Горький в письме к В. Ходасевичу резко критиковал циркуляр Н. Крупской об изъятии из советских библиотек для массового читателя произведений Платона, Канта, Шопенгауэра, В. Соловьёва, Л. Толстого и других.
Одно из многих свидетельств, что Горький был отравлен Сталиным, и, пожалуй, самое убедительное, хотя и косвенное, принадлежит Б.Герланд и напечатано в N6 "Социалистического вестника" в 1954 году. Б.Герланд была заключенной ГУЛАГа на Воркуте и работала в казарме лагеря вместе с професором Плетневым, также сосланным.Он был приговорен к расстрелу за убийство Горького, позже замененого 25 годами тюрьмы. Она записала его рассказ:"Мы лечили Горького от болезни сердца, но он страдал не столько физически, сколько морально: он не переставал терзать себя самоупреками. Ему в СССР уже не было чем дышать, он страстно стремился назад в Италию. Но недоверчивый деспот в Кремле больше всего боялся открытого выступления знаменитого писателя против его режима. И, как всегда, он в нужный момент придумал действенное средство. Им оказалось бонбоньерка, да, светло-розовая бонбоньерка, убранная яркой шелковой лентой. Она стояла на ночном столике у кровати Горького, который любил угощать своих посетителей. На этот раз он щедро одарил конфетами двух санитаров, которые при нем работали, и сам съел несколько конфет. Через час у всех троих начались мучительные желудочные боли, а ещё через час наступила смерть. Было немедленно произведено вскрытие. Результат? Он соответствовал нашим худшим опасениям. Все трое умерли от яда".

Задолго до смерти Горького Сталин пытался сделать его своим политическим союзником. Те, кому была известна неподкупность Горького, могли представить, насколько безнадёжной являлась эта задача. Но Сталин никогда не верил в человеческую неподкупность. Напротив, он часто указывал сотрудникам НКВД, что в своей деятельности они должны исходить из того, что неподкупных людей не существует вообще. Просто у каждого своя цена.
Под влиянием этих призывов Горький вернулся в Москву. С этого момента начала действовать программа его задабривания, выдержанная в сталинском стиле. В его распоряжение были предоставлены особняк в Москве и две благоустроенные виллы - одна в Подмосковье, другая в Крыму. Снабжение писателя и его семьи всем необходимым было поручено тому же самому управлению НКВД, которое отвечало за обеспечение Сталина и членов Политбюро. Для поездок в Крым и за границу Горькому был выделен специально оборудованный железнодорожный вагон. По указанию Сталина, Ягода (Енох Гершонович Иегуда) стремился ловить на лету малейшие желания Горького и исполнять их. Вокруг его вилл были высажены его любимые цветы, специально доставленные из-за границы. Он курил особые папиросы, заказываемые для него в Египте. По первому требованию ему доставлялась любая книга из любой страны. Горький, по натуре человек скромный и умеренный, пытался протестовать против вызывающей роскоши, которой его окружали, но ему было сказано, что Максим Горький в стране один.
Вместе с заботой о материальном благополучии Горького Сталин поручил Ягоде его "перевоспитание". Надо было убедить старого писателя, что Сталин строит настоящий социализм и делает всё, что в его силах, для подъёма жизненного уровня трудящихся.
Он участвовал в работе так называемой ассоциации пролетарских писателей, во главе которой стоял Авербах, женатый на племяннице Ягоды.

В знаменитой книге «Канал имени Сталина», написанной группой писателей во главе с Максимом Горьким, которые побывали на Беломорканале, рассказано, в частности, о слёте строителей канала – чекистов и заключённых – в августе 1933 года. Там выступал и М. Горький. Он с волнением сказал: «Я счастлив, потрясён. Я с 1928 года присматриваюсь к тому, как ОГПУ перевоспитывает людей. Великое дело сделано вами, огромнейшее дело!».
Полностью изолированный от народа, он двигался вдоль конвейера, организованного для него Ягодой, в неизменной компании чекистов и нескольких молодых писателей, сотрудничавших с НКВД. Всем, кто окружал Горького, было вменено в обязанность рассказывать ему о чудесах социалистического строительства и петь дифирамбы Сталину. Даже садовник и повар, выделенные для писателя, знали, что время от времени они должны рассказывать ему, будто "только что" получили письмо от своих деревенских родственников, которые сообщают, что жизнь там становится всё краше.
Сталину не терпелось, чтобы популярный русский писатель обессмертил его имя. Он решил осыпать Горького царскими подарками и почестями и таким образом повлиять на содержание и, так сказать, тональность будущей книги.
Вс. Вишневский был на банкете у Горького и рассказывает, что там имело значение даже, кто дальше и кто ближе сидит от Горького. Он говорит, что это зрелище было до того противно, что Пастернак не выдержал и с середины банкета удрал».

Хвалятся, что в России никогда не было рабства, что она сразу шагнула в феодализм. Помилуйте, никуда Россия не шагнула. Все попытки реформации общественного устройства сгорали в рабской психологии, столь удобной для чиновничье-феодального государства...
За короткое время Горький удостоился таких почестей, о которых крупнейшие писатели мира не могли и мечтать. Сталин распорядился назвать именем Горького крупный промышленный центр - Нижний Новгород. Соответственно и вся Нижегородская область переименовывалась в Горьковскую. Имя Горького было присвоено Московскому Художественному театру, который, к слову сказать, был основан и получил всемирную известность благодаря Станиславскому и Немировичу-Данченко, а не Горькому.
Совет народных комиссаров специальным постановлением отметил его большие заслуги перед русской литературой. Его именем было названо несколько предприятий. Моссовет принял решение переименовать главную улицу Москвы - Тверскую - в улицу Горького.
Известный французский литератор, русский по происхождению, Виктор Сэрж, который пробыл в России до 1936 года, в своем дневнике, напечатанном в 1949 году в парижском журнале «Ле Тан Модерн», рассказывал о своих последних встречах с Горьким:
«Я однажды встретил его на улице, - пишет Сэрж, - и был потрясен его видом. Он был неузнаваем - это был скелет. Он писал официальные статьи, в самом деле отвратительные, оправдывая процессы большевиков. Но в интимной обстановке ворчал. С горечью и презрением говорил о настоящем, вступал или почти вступал в конфликты со Сталиным». Сэрж также рассказывал, что по ночам Горький плакал.

В России Горький потерял сына, может искусно убранного Ягодой, которому нравилась жена Максима. Есть подозрение, что Крючков убил Максима по поручению Ягоды. Из признания Крючкова:"Я спросил, что мне нужно делать. На это он мне ответил:"Устранить Максима". Ягода сказал, что ему надо давать как можно больше алкоголя а потом следовало простудить его. Крючков, по его словам, это и сделал. Когда выяснилось что у Максима воспаление легких, профессора Сперанского не послушали, а послушали доктора Левина и Виноградова(не привлечены к суду), которые дали Максиму шампанского, затем слабительного, чем ускорили его смерть.
В последние годы жизни Горький стал для советского правительства опасной обузой. Ему запрещено было выезжать из Москвы, Горок и Крыма, когда он ездил на юг.
Как на образец «социалистического реализма», казенные критики обыкновенно указывают на повесть Горького «Мать», написанную им в 1906 году. Но сам Горький в 1933 году заявил своему старому другу и биографу В. А. Десницкому, что «Мать» - «длинно, скучно и небрежно написана». А в письме к Федору Гладкову он писал: «Мать» - книга, действительно только плохая, написана в состоянии запальчивости и раздражения».
«После смерти Горького, служащие НКВД нашли в его бумагах тщательно спрятанные заметки. Когда Ягода кончил чтение этих заметок, он выругался и сказал: «Как волка ни корми, он все в лес смотрит».
«Несвоевременные мысли» - это цикл статей М. Горького, печатавшихся в 1917-1918 годах в газете «Новая жизнь», где он, в частности, писал: «Всё настойчивее распространяются слухи о том, что 20 октября предстоит «выступление большевиков» - иными словами: могут быть повторены отвратительные сцены 3-5 июля... На улицу выползет неорганизованная толпа, плохо понимающая, чего она хочет, и, прикрываясь ею, авантюристы, воры, профессиональные убийцы начнут «творить историю русской революции»» (выделено мной. - В.Б.).

После Октябрьской революции Горький писал: «Ленин, Троцкий и сопутствующие им уже отравились гнилым ядом власти... Рабочий класс должен знать, что его ждёт голод, полное расстройство промышленности, разгром транспорта, длительная кровавая анархия...».

«Вообразив себя Наполеонами от социализма, ленинцы рвут и мечут, довершая разрушение России, - русский народ заплатит за это озерами крови».

«Пугать террором и погромом людей, которые не желают участвовать в бешеной пляске г. Троцкого над развалинами России, - это позорно и преступно».

«Народные комиссары относятся к России как к материалу для опыта, русский народ для них - та лошадь, которой учёные-бактериологи прививают тиф для того, чтобы лошадь выработала в своей крови противотифозную сыворотку. Вот именно такой жестокий и заранее обречённый на неудачу опыт производят комиссары над русским народом, не думая о том, что измученная, полуголодная лошадка может издохнуть».
На Лубянке в кабинет следователя вызывали по одному. Каждый дал подписку о неразглашении. Каждого предупредили, что если, хоть одним словом проговорится, хотя бы собственной жене, - будет немедленно ликвидирован вместе со всем своим семейством.
Тетрадь, обнаруженная в особняке на Поварской улице, была дневником М. Горького. Полный текст этого дневника был прочитан разве только самым ответственным работником НКВД, кое-кем из Политбюро и уж, конечно, Сталиным.»
Сталин, попыхивая трубкой, перебирал лежащие перед ним фотоснимки страниц из дневника Горького. Остановил тяжелый взгляд на одной.

«Досужий механик подсчитал, что ежели обыкновенную мерзкую блоху увеличить в сотни раз, то получается самый страшный зверь на земле, с которым никто уже не в силах был бы совладать. При современной великой технике гигантскую блоху можно видеть в кинематографе. Но чудовищные гримасы истории создают иногда и в реальном мире подобные преувеличения… Сталин является такой блохой, которую большевистская пропаганда и гипноз страха увеличили до невероятных размеров».
В тот же день, 18 июня 1936 года, в Горки, где лечился от гриппа Максим Горький, отправился Генрих Ягода в сопровождении нескольких своих сподручных, в числе которых была таинственная женщина в черном. Нарком НКВД заглянул к Алексею Максимовичу совсем ненадолго, а вот женщина, по словам очевидцев, провела у постели писателя более сорока минут…
Это был день солнечного затмения.
Утром 19 июня в советских газетах было помещено траурное сообщение: великий пролетарский писатель Алексей Максимович Горький скончался от воспаления легких.
Но вот другие свидетельства. Во время последней болезни Горького М.И.Будберг дежурила у смертного одра Горького и вместе с другими близкими ему людьми (П.П. Крючков, медсестра О.Д.Черткова, последняя его привязанность) была очевидцем последних мгновений его жизни. Особенно трудными для нее были ночные часы дежурства, когда Горький часто просыпался и его мучили приступы удушья. Все эти наблюдения М.И.Будберг подтверждаются воспоминаниями Е.П. Пешковой, П.П. Крючкова и самой М.И.Будберг, которые были записаны А.Н. Тихоновым, другом и соратником Горького, сразу после смерти писателя.
Так ли было на самом деле или нет (существует множество версий, от чего умер Горький, и приведенная выше -лишь одна из них), мы, наверное, никогда не узнаем.
МАРИЯ Игнатьевна Будберг, в девичестве Закревская, по первому браку графиня Бенкендорф, женщина поистине легендарная, авантюристка и двойной (а может и тройной, ещё немецкой разведки) агент ГПУ и английской разведки, любовница Локкарта и Герберта Уэлса.
Будучи любовницей английского посланника, Локкарта, она приехала к нему за документами о выезде семьи. Но пока она была в столице, бандиты напали на её поместье в Эстонии и убили мужа. А вот саму Муру чекисты застали в постели с Локкартом и препроводили на Лубянку. Обвинения были явно не беспочвенными, так как выручать графиню помчался сам глава английской миссии Локкарт. Вызволить агента-любовницу ему не удалось, да еще и сам угодил под арест.
Скорее всего, не красота (Мария Игнатьевна не была красавицей в полном смысле этого слова), а своенравный характер и независимость Закревской пленили Горького. Но вообще её энергетический потенциал был огромен и сразу привлекалк ней мужчин. Сначала он взял ее к себе литературным секретарем. Но очень скоро, несмотря на большую разницу в возрасте (она была моложе писателя на 24 года), предложил ей руку и сердце. Официально выйти замуж за буревестника революции Мария не пожелала, а может, не получила благословения на брак от своих «крестных» из НКВД, однако, как бы там ни было, на протяжении 16 лет она оставалась гражданской женой Горького.
К умирающему писателю ее якобы привозят агенты НКВД, а конкретно - всем известный Ягода. Мура удаляет из комнаты медсестру, заявляя, что сама приготовит лекарство (она, кстати, никогда не изучала медицину). Медсестра видит, как Мура разводит какую-то жидкость в стакане и дает выпить писателю, а после поспешно уходит в сопровождении Ягоды. Медсестра, подсматривающая за ней в щелку приоткрытой двери, бросается к больному и замечает, что со столика писателя исчез стакан, из которого Горький выпил лекарство. Значит, Мура унесла его с собой. Через 20 минут после ее ухода Горький умирает. Но это скорее всего,очередная легенда.
Хотя в ведении НКВД действительно существовала огромная секретная лаборатория, занимающаяся изготовлением ядов, а курировал этот проект Ягода, бывший фармацевт. Кроме того, необходимо вспомнить еще один эпизод: за несколько дней до смерти Горького ему прислали коробку шоколадных конфет, которые очень любил писатель. Не став их есть, Горький угощает двух санитаров, ухаживающих за ним. Через несколько минут у санитаров обнаруживаются признаки отравления и они умирают. Впоследствии смерть этих санитаров станет одним из главных пунктов обвинения по «делу врачей», когда Сталин обвинит медиков, лечивших писателя, в его убийстве.
В России хоронят по семи разрядам - шутил Кипнис. - Седьмой - это когда покойник сам управляет лошадью, везущей его на кладбище.
Лев Троцкий, который прекрасно разбирался в сталинском климате, воцарившемся в Москве, писал:
«Горький не был ни конспиратором, ни политиком. Он был добрым и чувствительным стариком, защищающим слабых, чувствительным протестантом. Во время голода и двух первых пятилеток, когда всеобщее возмущение угрожало власти, репрессии превзошли все пределы... Горький, пользовавшийся влиянием внутри страны и за границей, не смог бы вытерпеть ликвидации старых большевиков, подготовлявшейся Сталиным. Горький немедленно запротестовал бы, его голос был бы услышан, и сталинские процессы так называемых «заговорщиков» оказались бы неосуществленными. Была бы также абсурдной попытка предписать Горькому молчание. Его арест, высылка или открытая ликвидация являлись еще более немыслимыми. Оставалась одна возможность: ускорить его смерть при помощи яда, без пролития крови. Кремлевский диктатор не видел иного выхода».
Но и сам Троцкий мог желать устранения писателя, который слишком много знал и был неприятен ему по родственным соображениям.
В своей книжке «Владимир Ленин», вышедшей в Ленинграде в 1924 году, на стр. 23, Горький писал о Ленине:
«Я часто слышал его похвалы товарищам. И даже о тех, кто, по слухам, будто бы не пользовался его личными симпатиями. Удивленный его оценкой одного из таких товарищей, я заметил, что для многих эта оценка показалась бы неожиданной. «Да, да, я знаю, - сказал Ленин. - Там что-то врут о моих отношениях к нему. Врут много и даже особенно много обо мне и Троцком». Ударив рукой по столу, Ленин сказал: «А вот указали бы другого человека, который способен в год организовать почти образцовую армию да еще завоевать уважение военных специалистов. У нас такой человек есть!»
Все это редакторы посмертного издания собрания сочинений Горького выбросили, и взамен этого вставили следующую отсебятину: «А все-таки не наш! С нами, а не наш! Честолюбив. И есть в нем что-то нехорошее, от Лассаля.» Этого не было в книжке, написанной Горьким в 1924 году, вскоре после смерти Ленина, и изданной в том же году в Ленинграде.
Книга Горького о Ленине заканчивалась (в 1924 г.) такими словами:
«В конце концов побеждает все-таки честное и правдивое, созданное человеком, побеждает то, без чего нет человека».
В собрании сочинений Горького эти его слова выброшены, а вместо них партийные редакторы вписали такую отсебятину: «Владимир Ленин умер. Наследники разума и воли его - живы. Живы и работают так успешно, как никто никогда нигде в мире не работал».

Надя Введенская стоит под венцом с ординатором отца доктором Синичкиным. Вокруг - девять братьев юной невесты... Первая брачная ночь. Как только жених приблизился к невесте, в тот момент, когда они остались в комнате одни, она... выпрыгнула в окно и убежала к Максиму Пешкову, своей первой любви...

С сыном Максима Горького Надя познакомилась в последнем классе гимназии, когда однажды с подругами пришла на каток. Максим сразу же поразил ее безграничной добротой и столь же безграничной безответственностью. Поженились они не сразу.
После Октября и гражданской войны Максим Пешков засобирался к итальянским берегам, к отцу. И вот тогда Ленин дал Максиму Пешкову важное партийное поручение: объяснить отцу смысл "великой пролетарской революции" -, которую великий пролетарский писатель принял за безнравственную бойню.

Вместе с сыном Горького а 1922 году отправилась за границу и Надежда Введенская. В Берлине они повенчались. Дочери Пешковых родились уже в Италии: Марфа - в Сорренто, Дарья через два года - в Неаполе. Но семейная жизнь молодых супругов не заладилась. Писатель Владислав Ходасевич вспоминал: «Максиму было тогда лет под тридцать, но по характеру трудно было дать ему больше тринадцати».

В Италии Надежда Алексеевна обнаружила сильное пристрастив мужа к крепким напиткам и к женщинам. Впрочем, здесь он шел по стопам отца...
Великий писатель не стеснялся там же, в Италии, выказывать всяческие знаки внимания Варваре Шейкевич, жене Андрея Дидерихса. Она была потрясающей женщиной. После разрыва с Горьким Варвара поочередно становилась женой издателя А. Тихонова и художника 3. Гржебина. За В. Шейкевич Горький ухаживал в присутствии своей второй жены - актрисы Марии Андреевой. Конечно же, жена плакала. Впрочем, плакал и Алексей Максимович. Вообще он любил поплакать. Но фактически женой Горького в это время стала известная авантюристка, связанная с чекистами, Мария Бенкендорф, которая после отъезда писателя на родину вышла замуж за другого писателя - Герберта Уэллса.

Мария Андреева отставать от мужа - «изменщика» не собиралась. Своим любовником она сделала Петра Крючкова, помощника Горького, который был моложе ее на 21 год. В 1938 году П. Крючков, который, несомненно, был агентом ОГПУ, был обвинен в «злодейском умерщвлении» Горького и расстрелян.
До Крючкова в любовниках Андреевой состоял некто Яков Львович Израилевич. Узнав о своей неожиданной отставке, он не нашел ничего лучшего, как избить соперника, загнав его под стол. Об обстановке, царившей в семье, свидетельствует и такой факт: мать М. Андреевой покончила с собой, предварительно выколов на портрете глаза своей внучке Кате.
Герлинг-Грудзинский в статье «Семь смертей Максима Горького» обращает внимание на то, что «нет никаких оснований верить обвинительному акту процесса 1938г., в котором говорилось, что Ягода решил - частично по политическим, частично по личным мотивам (было известно о его влюбленности в Надежду) - отправить на тот свет Максима Пешкова.»
Дочь Надежды Алексеевны - Марфа Максимовна Пешкова - была подругой дочери И.В. Сталина Светланы и стала женой Серго Лаврентьевича Берия (сына Лаврентия Павловича).
Ну, а Горький и Яков Михайлович Свердлов были знакомы ещё по Нижнему Новгороду. В 1902 году сын Якова Свердлова - Зиновий - принял православие, его крёстным отцом был Горький, и Зиновий Михайлович Свердлов стал Зиновием Алексеевичем Пешковым, приёмным сыном Максима Горького.
Впоследствии Горький в письме к Пешковой написал: «Этот красивый паренёк последнее время вёл себя по отношению ко мне удивительно по-хамски, и моя с ним дружба - кончена. Очень грустно и тяжело».
Отцы Свердлова и Ягоды были двоюродными братьями
Ягоды не стало. Но на жизнь Надежды Пешковой чекисты продолжали влиять. Только собралась она накануне войны замуж за своего давнего друга И. К. Лупола - одного из образованнейших людей своего времени, философа, историка, литератора, директора Института мировой литературы им. Горького, - как ее избранник оказался в застенках НКВД и погиб в лагере в 1943 году.После войны Надежда Алексеевна вышла замуж за архитектора Мирона Мержанова. Через полгода, в 1946 году, мужа арестовали.Уже после смерти Сталина, в 1953 году, Н. А. Пешкова дала согласив стать женой инженера В. Ф. Попова... Жениха арестовывают...
Надежда Алексеевна до конца дней несла на себе крест «неприкасаемой». Стоило около нее оказаться мужчине, у которого могли быть серьезные намерения, как он исчезал. Чаще всего - навсегда. Все годы в СССР она жила под увеличительным стеклом, которое постоянно держали а руках «органы»... Сноха Максима Горького и в могилу должна была сойти его снохой.
Сын Горького Максим Алексеевич Пешков. Памятник скульптора Мухиной так хорош, так похож на оригинал, что когда его увидела мать Максима, с ней случился приступ. "Вы продлили мне свидание с сыном", - вымолвила она Мухиной. Часами сидела возле памятника. Теперь покоится рядом.
Жена Максима Алексеевича, сноха Горького - Надежда. Была ослепительной красоты женщина. Прекрасно рисовала. В окружении Горького было принято давать шутливые прозвища: его вторая гражданская жена актриса Большого драматического театра в Петрограде Мария Федоровна Андреева имела прозвище "Феномен", сына Максима звали "Поющий глист", жену секретаря Горького Крючкова - "Це-це"... Жене сына Максима Надежде Горький дал прозвище "Тимоша". Почему? За непокорные, торчащие во все стороны кудри. Сначала была коса, коей можно было перебить позвоночник теленку-подростку. Надежда тайно срезала ее и в парикмахерской (дело было в Италии) уложили то, что осталось после стрижки. Первые полчаса, вроде бы, смотрелось, но на утро... Горький, увидев жену сына, назвал ее Тимошей - в честь кучера Тимофея, чьи нечесаные патлы всегда вызывали всеобщий восторг. Впрочем, Надежда-Тимоша была так хороша, что в нее влюбился Генрих Ягода. (Главному чекисту страны по роду службы, похоже, влюбиться значило изменить Родине. Оцените риск Ягоды - он открыто дарил снохе Горького орхидеи).
Максим умер рано - в 37 лет. Умер странно. Его дочь Марфа, делясь воспоминаниями с поэтессой Ларисой Васильевой, подозревает отравление. Максим любил выпить (даже ссорились на этой почве с терпеливой, но гордой Тимошей). Но в тот злополучный день (начало мая 1934 года) ни капли не пригубил. Возвращались с дачи Ягоды. Почувствовал себя плохо. Секретарь Горького Крючков оставил Максима на скамейке - в одной рубашке, в Горках еще лежал снег.

Максим Горький

Алексей Максимович Пешков (литературный псевдоним Максим Горький) – один из крупнейших русских писателей рубежа XIX–XX веков. После революции 1917 г. – самый авторитетный представитель русской культуры по обе стороны «железного занавеса».

С 1928 г., когда Горький возвращается из эмиграции на Капри в СССР, он становится главным писателем страны. Культ личности Горького не уступает сталинскому. В 1932 г. его родной город Нижний Новгород переименовывают в Горький. В 1934 г. имя «Максим Горький» присваивают самому большому в мире самолету АНТ-20.

Горький и все его многочисленное окружение, а это довольно много людей и за границей, и в России, живет за государственный счет. Казна несет чудовищные расходы. Вот счет по трем объектам: «Горки-10», дом на Малой Никитской и крымская дача.

«Примерный расход за 9 месяцев 1936 г. следующий: а) продовольствие руб. 560 000, б) ремонтные и парковые расходы руб. 210 000, в) содержание штата руб. 180 000, г) разные хоз. расходы руб. 60 000; итого: руб. 1 010 000».

Земной бог, второй после Сталина человек в стране. Алексей Максимович умер 18 июня 1936 г. В подмосковных Горках. Там же, где в 1924 г. скончался Ильич.

И так же, как в случае с Лениным, смерть Горького по сей день привлекает к себе внимание исследователей.

Горький действительно был крупнейшей фигурой и умирал, можно сказать, гласно, на глазах мировой общественности. Начиная с 7 июня 1936 г., бюллетени о состоянии здоровья писателя стали публиковаться в газете «Правда». Больного навещало руководство страны, в том числе Иосиф Сталин. По сообщению «Правды», Горький умер от обострения туберкулеза – болезни, от которой он страдал уже сорок лет.

ВЕРСИЯ ПЕРВАЯ: СМЕРТЬ ОТ ТУБЕРКУЛЕЗА

Туберкулез легких или чахотка – хроническое инфекционное заболевание. Возбудителем является палочка Коха, которая попадает в организм воздушно-капельным путем. В результате бактерии активно размножаются, разрушают часть легкого и отравляют организм человека продуктами своей жизнедеятельности. При отсутствии адекватного лечения болезнь приводит к смерти практически всех больных.

Жизненный путь автора «На дне» был исключительно извилистым. В юности она сталкивала его с такими персонажами, для которых чахотка – совершенно обыденное дело. К тому же это сегодня туберкулез считается по преимуществу социальной болезнью. Им, как мы знаем, в основном болеют бродяги, заключенные и т. п. Прежде, чахотка косила всех подряд. Ею болели прекрасные дамы и их кавалеры, литературные персонажи и те, кто их создавал (тот же Антон Чехов).

Впрочем, при невероятно сильном характере, мощном организме, относительно здоровом образе жизни и, главное, внимательном отношении к лечению, Горький дожил до 68 лет, будучи плодовитейшим писателем, активным общественным деятелем, да и мужчиной, способным на романические связи. Он жил в Советском Союзе как особа королевского рода: усадьба в Крыму, поместье под Москвой, роскошный особняк в первопрестольной. Под присмотром медицинских функционеров – начальника Лечсанупра Кремля Исаака Ходоровского и наркомздрава Григория Каминского его лечили лучшие специалисты страны, те же, что и Ленина, Сталина, Кирова: Лев Левин, профессора Георгий Ланг, Дмитрий Плетнев, Максим Кончаловский. А при случае он мог рассчитывать и на их коллег из-за рубежа.

История последней болезни и смерти Максима Горького согласно первой официальной версии выглядит так. Зиму Горький и его многочисленные домочадцы проводили в Тессели, в Крыму; в Москву приезжали летом. С Москвой его связывали дела. Алексей Максимович до последних дней был активнейшим общественным деятелем. В его планы помирать не входило вовсе. У него была идея-фикс: закончить наконец огромный роман «Жизнь Клима Самгина». Он знал, что смерть где-то рядом, и всякий раз после обострений благодарил судьбу за очередной подаренный ему отрезок времени.

Характерный для Горького пример: по приезде в Москву, будучи тяжело больным, он исполняет просьбу знакомого отредактировать мемуары бывшего вора. За два дня он перелопачивает 80-страничную рукопись и возвращает ее, испещренную своими пометками. За просто так, потому что он – Горький. Горький сопротивлялся болезни как мог. Он хотел жить и работать.

В поездке 1936 г. из Севастополя в Москву еще в поезде он простудился и заболел гриппом.

О болезни Горького было немедленно объявлено в советской печати. Больного навещали вожди партии, включая Иосифа Сталина. Внимание всего мира было приковано к Горкам.

В первом официальном бюллетене о состоянии здоровья писателя сказано: «Алексей Максимович Горький серьезно заболел 1-го июня гриппом, осложнившимся в дальнейшем течении катаральными изменениями в легких и явлениями ослабления сердечной деятельности.

А. М. Горький находится под непрерывным и тщательным врачебным наблюдением доктора Л. Г. Левина и профессора Г. Ф. Ланга».

Состояние Алексея Максимовича то улучшалось, то снова ухудшалось. По воспоминаниям драматурга Александра Анфиногенова, «Будущий биограф Горького занесет ночь 8 июня в список очередных чудес горьковской биографии. В эту ночь Горький умирал. Сперанский уже ехал на вскрытие. Пульс лихорадил, старик дышал уже с перебоями, нос синел. К нему приехали прощаться Сталин и члены Политбюро. Вошли к старику, к нему уже никого не пускали, и этот приход поразил его неожиданностью. Очевидно, сразу мелькнула мысль – приехали прощаться. И тут старик приподнялся, сел на постели и начал говорить. Он говорил 15 минут о своей будущей работе, своих творческих планах, потом опять лег и заснул, и сразу стал лучше дышать, пульс стал хорошего наполнения, утром ему полегчало».

Но улучшения носили временный характер. Все труднее становилось дышать, нарастали явления сердечной недостаточности. 18 июня начинается агония: «11 час. утра. Глубокое коматозное состояние; бред почти прекратился, двигательное возбуждение также несколько уменьшилось. Клокочущее дыхание. Пульс очень мал, но считывается, в данный момент – 120. Конечности теплые.

11 час. 5 мин. Пульс падает, считался с трудом. Коматозное состояние, не реагирует на уколы. По-прежнему громкое трахеальное дыхание.

11 час. 10 мин. Пульс стал быстро исчезать. В 11 час. 10 мин. – пульс не прощупывается. Дыхание остановилось. Конечности еще теплые. Тоны сердца не выслушиваются. Дыхания нет (проба на зеркало). Смерть наступила при явлениях паралича сердца и дыхания».

Результаты вскрытия показали: не то удивительно, что Горький умер, восхищает его долголетие. Вот что рассказывал профессор Кончаловский: «Если разложить на плоскости легкие нормального человека, то они займут всю мою квартиру: 54 кв. метра. Легкие у Горького – это одна десятая этой площади. Да и на этой десятой все сосуды склерозистые и сердце склерозистое. Он вообще жил чудом. По анатомическому анализу Горький должен был бы умереть десять лет назад».

Алексей Максимович был страстным курильщиком, в последние годы жизни он выкуривал в день до 75 папирос. Грипп, которым Горький заразился летом 1936 г., можно рассматривать как обострение хронической обструктивной болезни легких. В июне 1936 г. Горькому ежедневно привозили до ста кислородных подушек, а незадолго до смерти – триста.

По заключению врачей, производивших вскрытие, «Смерть А. М. Горького последовала в связи с острым воспалительным процессом в нижней доле легкого, повлекшим за собой острое расширение и паралич сердца. Тяжелому течению и роковому исходу болезни весьма способствовали обширные хронические изменения обоих легких – бронхоэкстазы (расширение бронхов), склероз, эмфизема, а также полное заращение плевральных полостей и неподвижность грудной клетки вследствие окаменения реберных хрящей. Эти хронические изменения легких, плевр и грудной клетки создавали сами по себе еще до заболевания воспалением легких большие затруднения дыхательному акту, ставшие особенно тяжелыми и труднопереносимыми в условиях острой инфекции».

Естественное происхождение болезни и причины смерти Максима Горького не вызвали никаких вопросов и расхождений. Старый человек, хронически больной, курильщик… Лечили его лучшие врачи страны. Да и сейчас медики, читая хронику болезни писателя, не видят в ней ничего противоречивого и странного.

Однако весной 1938 г. стране и миру объявили: Горький умер насильственной смертью. Его залечили врачи-убийцы по заказу троцкистского подполья.

ВЕРСИЯ ВТОРАЯ: ВРАЧИ-УБИЙЦЫ

2 марта 1937 г. в Колонном зале Дома союзов в Москве начался так называемый «Третий Московский процесс»; официально он именовался процессом антисоветского «право-троцкистского блока». Главные, самые известные подсудимые – былые вожди ВКП(б) Алексей Рыков, Николай Бухарин, Христиан Раковский, Николай Крестинский и глава НКВД Генрих Ягода. Именно его, а также секретаря Горького Петра Крючкова и врачей Николая Плетнева, Льва Левина и Игнатия Казакова обвиняли в «злодейском умерщвлении деятелей советского государства: А. М. Горького, В. Р. Менжинского, В. В. Куйбышева и сына Горького Максима Пешкова.

Согласно обвинительному заключению и показаниям подсудимых Генрих Ягода, связанный с «право-троцкистским» подпольем и иностранными разведками, поручил убийство Максима Горького его секретарю и лечащим врачам. Вначале Крючков убил (специально простудил) его сына Максима. А затем вместе с лечащими врачами Плетневым и Левиным умертвил и самого Горького.

Вот что показывал доктор Левин: «Мы говорили с Крючковым, который постоянно ездил в Крым, договорились о мероприятиях, вредных Алексею Максимовичу. Горький любил огонь, пламя, и это было нами использовано. Горький стоял около этого костра, было жарко, и все это вредно действовало на его здоровье.

Было условлено выбрать такой момент, чтобы он мог заболеть гриппом. Он был очень склонен к заболеванию гриппом, и грипп часто осложнялся бронхитом или воспалением легких. Узнав, что в доме Максима Горького заболевание гриппом, Ягода сообщил об этом в Крым, и Крючков организовал возвращение Максима Горького в Москву как раз в это время. И действительно, приехав в эту гриппозную квартиру, на второй или третий день Горький заболел гриппом, который очень быстро осложнился воспалением легких, принявшим сразу тяжелое течение. Чтобы не могло возникнуть никаких сомнений и подозрений, мы применяли только те лекарства для усиления сердечной деятельности, которые в этих случаях обычно применяются. Но применяли их в очень большом количестве. В данном случае они переходили в свою противоположность. Сердечный мотор терял свою работоспособность, и, в конце концов, он не выдержал».

Показания Левина подтверждал и профессор Плетнев: «Ягода прямо предложил мне воспользоваться своим положением лечащего врача у В. В. Куйбышева и А. М. Горького и ускорить их смерть путем применения неправильных методов лечения. Ягода мне сообщил, что моим сообщником будет доктор Левин, а в отношении Горького, кроме того, секретарь А. М. Горького – Крючков Петр».

Показания Крючкова, Ягоды, Плетнева и Левина подтверждали и медицинские экспертизы, подписанные заслуженным деятелем науки профессором Д. А. Бурминым, заслуженным деятелем науки профессором Н. А. Шерешевским, профессором В. Н. Виноградовым, профессором Д. М. Российским, доктором медицинских наук В. Д. Зипаловым.

Версия убийства Горького врачами по заказу «троцкистов» представляется абсолютно абсурдной, сейчас в нее верят только сумасшедшие сталинисты.

Отношения Горького и Троцкого никогда не были особенно близкими. «Буревестник революции» дружил с Лениным (хотя между ними и случались размолвки), последние годы тесно общался со Сталиным; был фактическим заместителем генсека в области культуры.

По желанию вождя Горький без всякого сопротивления выкинул из своего мемуарного очерка о Ленине несколько теплых слов Ильича в адрес Троцкого. Лев Давыдович откликнулся на смерть Горького теплым, хотя и не апологетичным некрологом: Горький войдет в книгу русской литературы, как непререкаемо ясный и убедительный пример огромного литературного таланта, которого не коснулось, однако, дуновение гениальности. Мы провожаем его без нот интимности и без преувеличенных похвал, но с уважением и благодарностью: этот большой писатель и большой человек навсегда вошел в историю народа, прокладывающего новые исторические пути.

Но, насколько нам известно, к 1935 г. большинство троцкистов сидело в тюрьмах или мыкалось по ссылкам. Даже если бы они лелеяли какие-то террористические планы, то никакой реальной возможности их исполнить (особенно с помощью НКВД и врачей) у них не было.

В 1956 г. Плетнев и Левин были реабилитированы. Опубликовано обращение Плетнева Ворошилову из лагеря о том, какими методами из него выбивали признание: «Ко мне применялась ужасающая ругань, угрозы смертной казнью, таскание за шиворот, душение за горло, пытка недосыпанием, в течение пяти недель сон по 2–3 часа в сутки, угрозы вырвать у меня глотку и с ней признание, угрозы избиением резиновой палкой, – писал Д. Д. Плетнев из тюрьмы К. Е. Ворошилову в надежде на восстановление справедливости. Всем этим я был доведен до паралича половины тела».

С тех пор советское горьковедение вернулось к первой официальной версии смерти писателя – тяжелая легочная болезнь. Но уже с 1950 годов сначала в эмигрантской, а потом и в постсоветской литературе появляется еще одна версия: Алексея Максимовича отравили по приказу Сталина.

ВЕРСИЯ ТРЕТЬЯ: ПРИКАЗ СТАЛИНА

Так как по приказу Сталина были убиты миллионы невинных людей, в том числе его собственные многолетние друзья и близкие родственники, ничего удивительного в такой версии нет. Был ли у Сталина мотив? Был, и не один. Горький обладал целым рядом качеств, которые были не по сердцу вождю.

Алексей Максимович был одним из самых авторитетных людей своего времени как внутри страны, так и за ее пределами. За ним была преемственность – от знакомства с Чеховым, Толстым к дружбе с Гербертом Уэллсом, Ромен Ролланом и другими западными писателями. Он вполне мог претендовать на Нобелевскую премию по литературе. Горький держался независимо, вокруг него формировалась своя группа – ему доверяли представители самых разных направлений в новом искусстве. А всякую групповщину Сталин выжигал каленым железом.

Горький стремился жить за рубежом, и удержать его в СССР насильственно было довольно трудно, а за границей он мог быть опасен как «секретоноситель».

Горький уже несколько лет, несмотря на намеки и разнообразные подходы, фактически саботировал написание книги о Сталине.

Горький был нужен Сталину как «лучший друг», но становиться таковым не собирался. А потому лучше бы его не было. Его смерть – еще один кирпич в сценарий о злодее-Троцком.

И, самое главное, именно на 1936 г. Сталин наметил очередной поворот – готовилась знаменитая сталинская конституция, а одновременно с ней – большой террор. То, что сейчас мы называем 1937 годом. Коренной поворот предполагает сильные меры. Как поведет себя Горький, когда на скамье подсудимых окажется множество его старых знакомых? Ведь с первых послереволюционных лет Горький занял место, как сейчас сказали бы, омбудсмена. Он занимался защитой прав человека. Он просил за знакомых и незнакомых, за дворян, оппозиционеров, ученых, писателей. К нему в 1935 г. за заступничеством обращаются даже опальные Зиновьев и Каменев, которых в 1937 г. расстреляют. Предсказать невозможно, лучше подстраховаться.

Итак, мотив есть, а для Сталина хотеть значит мочь.

Тем более, что это было не трудно: дом писателя кишел чекистами. Генрих Ягода считался домашним человеком, на ОГПУ работал секретарь Горького Петр Крючков.

Каким же образом убили Горького?

Сторонники версии «убили по приказу Сталина» обращают внимание на следующие обстоятельства: по свидетельству Ивана Кошенкова, коменданта московского особняка Максима Горького, в июне 1936 г. в Горках случилась внезапная эпидемия ангины: заболело сразу семь человек из числа прислуги: жена коменданта, повар, горничные. Ивану Кошенкову велели вывезти всех заболевших в изолятор ОГПУ, а потом тщательно помыть машину и продезинфицировать ее специальным составом.

Историк Аркадий Ваксберг и известный горьковед Лидия Спиридонова считают: в доме перед возвращением Горького из Крыма распространили некую инфекцию («ангопневмония»), изготовленную в сверхсекретной лаборатории ОГПУ. Такая вакцина не представляла опасности для жизни здоровых людей, но была губительна для пожилого, тяжело больного человека.

Версия совпадает с показаниями лечащего врача Горького Льва Левина. Только инфекцию в этом варианте вносят не «вредители», а чекисты. Впрочем, и сам Кошенков был чекистом, хотелось бы понять, зачем он вносил в свой дневник такие смертельно опасные для него факты? Может быть для того, чтобы задним числом подтвердить показания, данные «вредителями» на процессе 1938 г.?

Еще одна идея, которую особенно популяризирует литературовед Вадим Баранов: Горького отравила его бывшая гражданская жена Мария Будберг (Закревская), знаменитая «железная женщина», агент ЧК и Интеллиджент Сервис. Она провела сорок минут наедине с больным писателем, После этого Горькому стало хуже, и через несколько часов он умер.

Кажется, что наиболее правдоподобны именно показания, данные Ягодой, Крючковым, Плетневым и Левиным на процессе 1938 г. Ложь всегда выглядит убедительней, если ее перемешать с правдой. Если предположить, что Ягода подчинялся не таинственному «право-левому» блоку, а товарищу Сталину, то история смерти Алексея Максимовича выглядит очень убедительно.

Заразить писателя гриппом было нетрудно. Впрыснуть лишнюю дозу страфонтина уже больному старому человеку можно почти не рискуя. И тогда по иронии истории гибель Горького рифмуется с гибелью Сталина: скорее не убийство, а преступное неоказание помощи, ускорение естественной смерти.

В любом случае смерть Горького была на руку Сталину. Она произошла точно тогда, когда это стало нужно вождю.