Скорбь и слезы в иных мирах. Значение мировая скорбь в литературной энциклопедии

26 сентября, семь часов утра. Дамаск сотрясается от двух мощных взрывов. В окнах дрожат стекла, на улице слышна стрельба. Два заминированных автомобиля взорвались около здания Генерального штаба. После этого группа боевиков попыталась было в суматохе захватить здание. Но получила должный отпор - военнослужащие сработали профессионально и мужественно. Часть нападавших задержана, другие убиты и ранены. Есть жертвы и среди защитников Родины и мирных граждан. По данным на сей момент, четверо военнослужащих скончались от ран, 14 гражданских лиц и военнослужащих получили ранения. Пролита кровь и бойцов информационного фронта - журналистов. Директор телеканала Аль-Алам Хусейн Муртада ранен, а корреспондент телеканала «Пресс-ТВ» Мая Насер убит террористами. Это произошло, когда журналисты исполняли свой профессиональный долг, освещая события на площади Омайядов.

Взрыв произошел в то время, когда в этом районе недалеко от площади Омайядов, то есть в самом центре города, люди ехали на работу, и дорога полна личных автомобилей и маршруток. Только по счастливой случайности обошлось без огромных жертв. Слышны сирены пожарных машин. Над взорванным зданием поднялись клубы дыма. Но пожарные быстро справились с огнем.

Вражьи СМИ принялись раздувать инцидент, согласно известной поговорке "делая из мухи слона". Сообщили о гибели военачальников, включая министра обороны, сообщили о сильных боях, захвате здания телевидения и даже об "авиаударах по Дамаску". Однако, сирийское телевидение работает, как работало, а министр информации Сирии Омран Аз-Зоуби выступил с опровержением подобных слухов.

Накануне "бойцы за демократию" взорвали школу, находящуюся на дороге между аэропортом и городом Дамаск. Семь человек получили ранения. Свое преступление бандиты пытались объяснить тем, что якобы эта школа использовалась для тренировки полицейских. Однако, это беспомощные попытки "прикрыть зад" злодеянию. Это была просто школа-интернат. Пострадали учебные корпуса, оборудование.

В это время на трибунах Генеральной Ассамблеи ООН вновь звучат агрессивные речи против Сирии. Те, кто упорно не желает видеть преступления мятежников, те, кто не знают жалости к сирийскому народу, страдающему от деяний террористов, кто отказывается признавать их преступления терактами и у кого не хватает души на то, чтобы по-человечески выразить соболезнования погибшим, раненым, пострадавшим, - взойдя на высокую генассамблейскую трибуну, вдруг словно волшебным образом преображаются и преисполняются якобы огромной жалостью к "угнетенному народу". Вооружающие и подстрекающие террористов начинают лить слезы по сирийским гражданам. Крокодил тоже плачет, когда ест человека.

Президент США Обама разразился агрессивной и лицемерной речью, в которой призвал президента Сирии Башара Асада "уйти и не преумножать скорбь этого мира". Но думал ли сей черный "мировой жандарм" о скорбях мира сего, когда утюжил "Томагавками" Ливийскую Джамахирию? Когда погибли ни в чем не повинные маленькие внуки Муаммара Каддафи, которые еще даже не могли выговорить название заокеанской державы-убийцы? Когда цветущая страна была залита кровью своих сыновей и дочерей, растерзана и отброшена назад на десятилетия? Что тогда думал Обама о скорби не то что мира, а конкретных матерей, о детях-сиротах, о 6 миллионах сломанных судеб? А что думает Обама сейчас о скорби матерей сирийских солдат? А о скорби родных, погибших в варварских терактах в Дамаске, Алеппо, Дейр-эз-Зоре, Идлебе и других городах многострадальной Сирии, которая уже замучилась считать павших? Обама и другие господа в элегантных костюмах и при галстуках, уподобившись библейским иудеям, орут в адрес Башара Асада "Распни его, распни!", - и закрывают глаза на то, ЧТО именно они поддерживают и насколько преумножают скорбь этого мира. Так не обратить ли американскому президенту свой громогласный призыв на себя же самого?

Куда хозяин, туда и холоп. Катарский эмир Халифа Ат-Тани уже без всяких дипломатических прикрытий призвал с высокой "цивилизованной" трибуны к откровенному военному преступлению - вторжению в суверенное государство без санкции Совета Безопасности ООН: «СБ не удалось добиться эффективной позиции, и лучше для арабских стран самим вмешаться, исходя из национальных, гуманитарных, политических и военных обязательств, и сделать все возможное для прекращения кровопролития в Сирии». То есть, "эффективная позиция", по мнению эмира - это согласие на военное вторжение и разрушение страны. Но, коли на этот раз нашлись державы, не желающие беспредела, - значит, надо принести в Сирию "демократию" на бомбах и ракетах. Ат-Тани, конечно же, "забыл" упомянуть о своей немалой роли в разжигании кровопролития в Сирии, а прежде - в Ливии: о том, как спонсировал вооруженные банды в обеих странах. Сначала заготовил дрова и поднес спичку, а теперь предлагает тушить пожар бензином.

А тем, кто твердит о "диктатуре" в Сирии, - не мешало бы вспомнить прихода к власти этого эмира, который просто-напросто сверг с престола собственного отца и воцарился на троне. Что такое выборы - народ Катара уже забыл. Но данная средневековая монархия абсолютно не волнует западных "демократизаторов" - ведь вся деятельность Ат-Тани - это сплошное выслуживание перед США. Если в своей стране он монарх, - то на международной арене банальный холоп. Поэтому никто на той же Генассамблее не заикается о необходимости проведения свободных выборов в Катаре и о "легитимной передаче власти". Зато легитимного, дважды избранного народом на выборах Президента Сирии на весь мир клеймят и обвиняют в том, в чем виновны сами.

Омерзительнее всего, однако, - это когда человек, называющий себя социалистом и смеющий примазываться к социалистическим идеям, призывает к уничтожению страны, у власти в которой стоят другие социалисты. Речь о президенте Франции Олланде, выступающем против Сирии, где народ оказал доверие Партии Арабского социалистического возрождения.

"У сирийского режима нет будущего среди нас! - истерил Олланд с трибуны. - Я призываю ООН незамедлительно предоставить сирийскому народу поддержку!" Какую именно "поддержку"? Конечно же, ту самую, что его предшественник, правый радикал Николя Саркози, предоставил ливийскому народу, истекающему кровью! Ах, да, еще ту самую, которая "была оказана" народу Югославии в 1999 году, и в "оказании такой поддержки", от которой погибли тысячи сербов, участвовал предшественник Саркози Жак Ширак. Есть с кого брать пример Олланду! Достойные учителя у этого псевдосоциалиста! Его руки уже по локоть в крови сирийского народа - ведь официальные лица Франции хвастливо говорили о том, что поставляют террористам , средства связи и финансовую помощь и намерены это делать и дальше. Но Олланду этого мало - надо даже не то, что запачкать руки в крови по самые плечи, а и искупаться в ней полностью, с головой! Вот он и призывает к противозаконным действиям, к военному преступлению, не имеющему срока давности!

Жаль только, что подобные призывы звучат не где-нибудь на бандитской сходке в каком-нибудь заброшенном подвале, где обычно криминальные элементы замышляют убийства и грабежи, - а с главной трибуны мира. Подстрекательство к массовому убийству идет на глазах всех судей мира, всех присяжных, всех полицейских, всего народа земного шара! И некому арестовать эту шайку...

И эти мировые бандиты еще призывают законного Президента "не преумножать скорбь этого мира" и уйти, не спросив сирийский народ? Вот уж воистину - с больной головы на здоровую...

Разве не готовились взрывы и попытка захвата здания Генштаба Сирии в Дамаске и последующая волна дезинформации специально к заседанию Генассамблеи ООН, чтобы в очередной раз сказать, что, мол, "режим не контролирует ситуацию" и "пора его валить"? Да вот только планы врагов на этот раз вновь сорвались.

Сирийцы уже знают - как очередное заседание международного уровня - так жди или терактов, или моря вранья, или того и другого сразу... И если над враньем можно посмеяться, то что делать, когда в результате терактов погибают и получают ранения люди? Когда умножается число скорбящих матерей...

Вот и не преумножайте скорбь этого мира, господа! Уйдите сами и перестаньте множить число вдов и сирот. Правда, руки от крови вам уже не отмыть никогда.

Это книга-открытие, книга-предупреждение, книга-Откровение, книга-программа. Как написал в предисловие к ней Андрей Фурсов, эта книга – «что-то вроде приема красной таблетки в фильме «Матрица». Тот, кто ее прочтет, вряд ли будет смотреть на мир по-прежнему».

В центре исследования Елены Лариной – война элит и вопрос выживаемости России в новой исторической реальности – мире мятежевойны, где нет фронтов и союзников. Враг у ворот! – предупреждает автор. Война уже идет и в ней участвует каждый из нас, потому что сражения развернулись не на улицах и площадях наших городов, а в наших умах.

Такова современная война – ее не видно, но она есть. Выбери красную таблетку – прочитай книгу. Ты получишь знания, умножающие скорбь, но узришь мир таким, каким он является на самом деле. Выйди из Матрицы, стань Избранным!

Рычащие птицы. Комментарии к будням

Показания к применению: эта книга – средство против мировой скорби, против уныния, отупения, бесчувствия, невежества, мизантропии, против воспроизведения речевого сора и против метеочувствительности. Способ применения: читать. Дозировка: если книготорговец не порекомендует иного, то ежедневно от трех до тридцати коротких историй перед сном и по пробуждении.

При зимней депрессии – от тридцати до ста историй. По окончании начать сначала. Побочные эффекты: «Рычащие птицы» в целом хорошо переносимы. В отдельных случаях: растяжение смеховых мышц и увлажнение глаз, иногда резкие вскрики в метро.

Николаус Ленау – австрийский поэт-романтик. В печати дебютировал лишь в 1827, хотя стихи писал с юности. Принадлежит, наряду с Байроном и Леопарди, к крупнейшим поэтам «мировой скорби». Внес свой вклад в разработку образов Фауста и Дон Жуана.

Пророчество Данте

«Пророчество Данте» – великолепная поэма знаменитого на весь мир английского поэта Джорджа Байрона (англ. George Noel Gordon Byron, 1788 – 1824). *** Автор говорит устами великого итальянского поэта Данте Алигьери. Данте предупреждает своих соотечественников о предстоящих бедствиях, ожидающих Италию, призывает к объединению, а также рассуждает о поэтическом искусстве и о поэтах, которые прославят имя Италии.

Из-под пера лорда Байрона вышли такие произведения, как «Абидосская невеста», «Мазепа», «Дон Жуан», «Оскар Альвский», «Беппо», «Корсар», «Шильонский узник », «Лара». Джордж Гордон Байрон считается символом европейского романтизма, «Прометеем нового времени».

В творчестве этой загадочной личности пессимизм и мотивы «мировой скорби» удивительным образом сочетаются со свободолюбием и революционным духом. Его произведения переведены на многие языки мира и уже несколько веков продолжают покорять сердца читателей.

Шильонский узник

«Шильонский узник» – романтическая поэма великого английского поэта Джорджа Байрона (англ. George Noel Gordon Byron, 1788 – 1824). *** Франсуа де Бонивар рассказывает историю своей жизни – о трагической смерти его родных, о заточении в Шильонском замке и обо всем, что ему довелось пережить.

Сюжет основан на реальных событиях, имевших место в XVI веке. Лорд Байрон прославился многими блестящими произведениями, среди которых «Паризина», «Чайльд Гарольд», «Сарданапал», «Пророчество Данте», «Мазепа», «Английские барды и шотландские обозреватели», «Манфред», «Проклятие Минервы».

Джордж Гордон Байрон считается символом европейского романтизма, «Прометеем нового времени». В творчестве этой загадочной личности пессимизм и мотивы «мировой скорби» удивительным образом сочетаются со свободолюбием и революционным духом. Его произведения переведены на многие языки мира и уже несколько веков продолжают покорять сердца читателей.

Джордж Байрон Драматургия Отсутствует Нет данных

Драматическая поэма «Манфред» вышла из-под пера великого английского поэта Джорджа Байрона (англ. George Noel Gordon Byron, 1788 – 1824). *** Манфреда мучит чувство вины за какой-то загадочный поступок, совершенный им много лет назад и связанный со смертью его возлюбленной Астарты.

В отчаяньи он взывает к семи духам, которых он просит помочь ему все забыть… Другими известными произведениями лорда Байрона являются «Двое Фоскари», «Беппо», «Корсар», «Осада Коринфа», «На тему из Горация», «Оскар Альвский», «Каин», «Преображенный урод», «Гяур».

Джордж Гордон Байрон считается символом европейского романтизма, «Прометеем нового времени». В творчестве этой загадочной личности пессимизм и мотивы «мировой скорби » удивительным образом сочетаются со свободолюбием и революционным духом. Его произведения переведены на многие языки мира и уже несколько веков продолжают покорять сердца читателей.

Джордж Байрон Драматургия Отсутствует Нет данных

«Мазепа» – романтическая поэма гениального английского поэта Джорджа Байрона (англ. George Noel Gordon Byron, 1788 – 1824). *** Украинский гетман Иван Мазепа рассказывает королю Карлу XII историю своей жизни. Главный эпизод – о том, как юного Мазепу, тогда еще королевского пажа, в наказание за порочную связь с супругой одного вельможи привязывают голым к спине лошади и отпускают в поле… Произведение является обязательной частью школьной программы.

«Корсар», «Абидосская невеста», «Лара», «Марино Фальеро», «Пророчество Данте», «Гяур», «Манфред», «Дон Жуан», «Вальс». Джордж Гордон Байрон считается символом европейского романтизма, «Прометеем нового времени». В творчестве этой загадочной личности пессимизм и мотивы «мировой скорби» удивительным образом сочетаются со свободолюбием и революционным духом.

Его произведения переведены на многие языки мира и уже несколько веков продолжают покорять сердца читателей.

Переписка с читателями

«Дорогой Алексей Максимович! Мысль написать небольшое письмо пришла мне под впечатлением от чтения вашей статьи „О солитёре“. У меня составилось такое впечатление из других ваших статей в „Правде“, да и из этой, что вы постоянно „бомбардируетесь“ письмами тех, кто личное, в сущности ничтожное, горе стремится выдать за мировую скорбь, пустую слезу – за жемчужину исстрадавшегося сердца, кто внутреннюю пустоту принимает за пустоту жизни, кто гибель надежды личного благополучия и счастья считает гибелью счастливой жизни вообще, кто, чувствуя, что он – тонет и что иссыхает насиженное тёплое болотце его ограниченного мира, – думает, что погибает не он, а весь необъятный мир.

Чувствуя, что дни его сочтены, он, этот солитёр, начинает кричать, визжать, брюзжать, и этот визг буквально слышится повсюду…».

Мировая скорбь, мрачное мировоззрение и пессимизм в западно-европейской поэзии нового времени…

Жан де Кар – известный французский популяризатор истории. Среди его бестселлеров монографии о великих королевских династиях и о знаменитых столицах Европы. В Вену Жан де Кар влюбился в 1967 году, когда впервые побывал здесь. С тех пор ему приходилось не раз бывать в городе несравненных пирожных, вальса и психоанализа.

Постепенно из открытий и впечатлений родилась книга. Жан де Кар с неподдельным восторгом описывает город, переживший две турецкие осады, две войны, оккупацию, социальные потрясения, но даже в часы скорби сохранявший свое обаяние и жизнелюбие. Книга читается словно дневник наблюдений за исторической и современной жизнью австрийской столицы, полный блестящих зарисовок парадной Вены и ее изнанки, а также портретов выдающихся личностей: династии Штраусов, императрицы Сисси, Наполеона, Климта и др.

Как не свихнуться в этом мире

Тему всемирного, поистине – вселенского сумасшествия, сползания человечества в объятия чудовищного «дома скорби» за последние годы и десятилетия успешно оседлали кинематографисты и драматурги, прозаики и поэты, фотографы, художники, скульпторы… Не говоря уж о журналистах всех видов и подвидов.

Значит, благодарная тема, хлебная. А почему же она такая хлебная, выигрышная, скажите на милость? Ответ прост: да потому, что ведь это же самая что ни на есть правда. Истина. Мир и впрямь давно сошел с ума: некоторые умные люди (не помешавшиеся еще или в меру «тронутые») называют точкой невозврата – начало Первой мировой.

Невозврата к самоуважению, к признанию абсолютной ценности человеческой жизни, основам Божьего порядка на земле. Но, как сказано в том же Священном Писании, пусть хоть весь мир вокруг сойдет с ума и добровольно ринется в ад, ты же, человече, спасай свою единственную душу и не следуй за ними.

И не пытайся никого отговорить от его выбора – гори он в аду, это его добрая воля! А спасай только самого себя. Не дай себе свихнуться, не дай миру свести тебя с ума, живи своим здравым рассудком и поступай по своей совести – вот, пожалуй, главная суть этой книги.

Как управлять переменами

Анджела Слэттер удостоена Мировой премии фэнтези, пяти австралийских премий «Ауреалис» за произведения фантастических жанров, она единственная из австралийцев, получившая Британскую премию фэнтези. Выпустила в свет шесть сборников рассказов – в том числе Sourdough & Other Stories («Закваска и другие рассказы»), The Bitterwood Bible and Other Recountings («Биттервудская Библия и другие повествования»), получила степень доктора философии, писательскую стипендию Квинсленда, ведет работу независимого редактора и временами обучает писательскому мастерству.

Ее повести «О скорби и таком («Tor. com»)» и «Потрошитель» (включены в «Ужасологию» издательства «Джо Флетчер букс») были напечатаны в 2015 году, то же издательство выпустит в свет ее первый роман, Vigil («Бдение»), и собирается издать его продолжение, Corpselight («Трупный свет»).

Она пишет в блогах обо всем блестящем, что привлекает ее взгляд, в www. angelaslatter. com, а найти ее можно в Твиттере по @AngelaSlatter.

«В мире будете иметь скорбь, но мужайтесь: Я победил мир» (Иоан.16:33).

ЧТО ТАКОЕ СКОРБЬ?

Скорбь – это крайняя печаль, безысходное горе, неожиданное несчастье, глубокое разочарование в жизни, в друзьях, в любви.

Скорбеть – значит грустить, тосковать, печалиться, тужить, страдать, изнывать сердцем.

Много ли в мире людей, которые в течение своей жизни не изведали скорби? От нее не могут оградить ни богатство, ни слава, ни материальное благополучие. Она проникает в царские дворцы, в роскошные виллы так же, как и в убогие хижины. Скорбь заставляет королей отрекаться от престола, а миллионеров пускать себе пулю в сердце.

О скорби знаменитых людей сообщают радио и газеты. Но сколько в мире безвестной скорби, о которой не знают даже соседи… Молчаливая, никому не известная скорбь тяжелее всякой другой скорби. Скорбь в одиночестве давит на душу всей тяжестью своей безысходности.

«Скорбь близка, а помощника нет», – жалуется псалмопевец. О, как нужен помощник, утешитель, друг в минуты душевной невзгоды.

Всемирная история и литература повествуют нам о скорби, которая захватывала одновременно все человечество.

Мир скорбел от неустройства и злобы перед пришествием Спасителя; человеческая мысль была задушена в страшные годы средневековья, когда всякому свободомыслию грозила католическая инквизиция. Скорбь охватила Европу на рубеже 18 и 19 веков, в период наполеоновских войн. В то время почти все писатели мира, в том числе и русские, были охвачены мрачным настроением и создавали такие произведения, в которых было показано разочарование и уход из жизни, осуждение общества и правительства.

В то время Пушкин писал:

Дар случайный, дар напрасный,

Жизнь, зачем ты мне дана?

Лермонтов в стихотворении «И скучно, и грустно» утверждал:

И жизнь, как посмотришь

С холодным вниманьем вокруг, –

Такая пустая и глупая шутка.

Незадолго до того знаменитый английский поэт Жорж Байрон в своих произведениях также выражал отрицательное отношение к жизни и разочарованность.

ПРИЧИНЫ СКОРБИ

Каковы были причины мировой скорби в конце 18 и в начале 19 веков?

Причин было много: революции, войны, бедность народа, жестокость власти, рабство, нищета одних и пресыщенность других. Передовые умы в разных странах влагали в литературные произведения горькие истины о неустройстве мира.

Одни от горькой жизни бежали в леса, где становились разбойниками. Другие уходили в монастыри. Действительность была слишком печальной. И мятущиеся души хотели облегчить свои скорби разрывом отношений с обществом.

Причин для скорби в наше время стало еще больше. Вот лишь некоторые из них: непрекращающиеся войны, озлобление между странами, гонка вооружений с целью уничтожения противника, грабеж и бесчинства, насилие, заставляющее людей с наступлением сумерек прятаться в домах; нелады в семьях: разводы, бегство детей из родительского дома; самоубийства, разделения в церквах; стихийные бедствия: землетрясения, ураганы, наводнения; нищета и голод среди миллионов людей.

ПРОГРЕСС НЕ СПАСАЕТ

В науке происходят невероятные открытия. Разум человеческий творит чудеса.

Когда-то диавол соблазнил людей, сказав, что, вкусив от запрещенного плода, они будут как боги. Теперь, как никогда ранее, люди стремятся заменить своими удивительными изобретениями и открытиями законы Божьи. Успехов в этом направлении много, но что это дает страждущему человечеству? Больше комфорта, больше необыкновенных ощущений, но счастья, душевного покоя и мира все меньше и меньше. Говоря словами Александра Блока, «покой нам только снится».

Когда-то Христос сказал: «Люди будут издыхать от страха и ожидания бедствий, грядущих на вселенную, ибо силы небесные поколеблются» (Лук.21:26).

Это время приблизилось. Как же не скорбеть? Снова в литературе появляются грустные ноты, начинается новый прилив мировой скорби…

ЕСТЬ ЛИ ЦЕЛЕБНЫЕ СРЕДСТВА?

Скорбь – страшная болезнь. От многих болезней, которые еще недавно уносили миллионы жизней, теперь найдены средства. Не найдены пока лекарства лишь от рака и СПИДа. Еще сложнее дело обстоит с лечением от скорби.

О, сколько было бы пациентов у врачей, на дверях офисов которых была бы прибита дощечка с надписью: «Доктор от душевной скорби»!

Душевная скорбь тяжелее скорби физической. От физической болезни существуют обезболивающие средства. Но наука еще не изобрела препарата, который бы мог исцелить от скорби и заменить ее радостью.

Однако такое средство есть. Пушкин исцелился от своего пессимизма, когда приник к живой воде Священного Писания. Бог вдохновил поэта на переложение 6-ой главы Исаии в стихотворные строки. Человечество обогатилось дивным стихотворением «Пророк».

Лермонтов, вместо утверждения, что жизнь – «пустая и глупая шутка», написал строки о чудной силе молитвы.

Скорбящие, страждущие, павшие духом, разочарованные! Мы имеем средство для утешения. Это – молитва, надежда на Бога, обращение к Нему и ожидание исполнения обещания вечного блаженства.

«И будет Господь прибежищем угнетенному, прибежищем во времена скорби» (Пс.9).

«От Господа спасение праведникам. Он – защита их во время скорби» (Пс.36).

«К Господу воззвал я во время скорби моей, и Он услышал меня» (Пс.119).

«Господи! Сила моя и крепость моя, и прибежище мое в день скорби» (Иер.16:19).

«В скорби своей они с раннего утра будут искать Меня и говорить: пойдем и возвратимся к Господу! Ибо Он уязвил – и Он исцелит нас, поразил – и перевяжет наши раны» (Ос.6:1).

Это лишь небольшая часть текстов Священного Писания о средствах исцеления от скорби. Каждая приведенная строка внушает нам: пользуйся этим лекарством, чтобы скорбь не отравила тебя; бери весла мужества и плыви в лодке упования к цветущему берегу надежды. Там встретит тебя Господь и положит исцеляющий бальзам на твою душевную рану.

По мнению аме­риканского ученого А.О. Лавджоя, термин «романтизм» имеет так много значений, что ничего не значит; а потому он и незаменим и бесполезен. Ф.Л. Лукас насчитал 11 396 определений романтизма (См. его книгу «Упадок и крушение романтического идеала». 1948). Термин имеет слож­ную историю. В Средние века «romance» означал национальные языки, образовавшиеся из латинского языка, остававшегося языком науки. «Enromancier, romancar, romanz» - сочинять книги на национальном язы­ке или переводить на национальный язык. Такие книги назывались «romanz, roman, romance» - романс. В XVII в. в английском языке слово «romance» имело отрицательную окраску и означало: фантастичное, при­чудливое, преувеличенное, химерическое. Во французском языке разли­чалось «romanesque» (то же с отрицательной окраской) и «romantique» (нежный, сентиментальный, грустный, печальный). В Англии в этом зна­чении оно применялось в XVIII в. В Германии слово «romantisch» исполь­зовалось в XVII в. в смысле французского «romanesque», а с середины XVIII в. в значении «печальный». Первым термин romantisch применил в эстетике Фридрих Шлегель, а его брат Август рассмотрел оппозицию: классицизм - романтизм. Мадам де Сталь перенесла термин «romantique» во французскую литературу. Она различала северную (сред­невековая, христианская, романтическая) и южную (классическая, языче­ская) литературы. В некоторых отношениях высказывания де Сталь пере­кликаются с концепцией Гегеля, для которого романтизм - третья и по­следняя стадии развития искусства, наступающие после античности и включающие средневековое искусство. По другим мнениям, термин свя­зан происхождением с английской литературой конца XVIII в. (См.: Chateaubriand. 1958. Р. 179; Будагов. 1968. Вып. 3).

Романтизм - этап художественного процесса, новое художественное направление, новое мироощущение, новая эстетика. Последняя утверж­дала, что литература и искусство - средства поведать людям об основах мироздания, дать всеобъемлющее знание, синтезирующее в себе дости­жения человечества. Романтизм - искусство Нового времени, особый этап в развитии мировой культуры. Эпицентром романтизма стала Герма­ния. А.В. Шлегель считал романтизм свойством новоевропейской хри­стианской культуры, наиболее ярко проявляющимся в немецком искусст­ве. Романтизм - художественное направление, для которого инвариан­том художественной концепции мира и личности стала система идей: зло неустранимо из жизни, оно вечно, как вечна борьба с ним, «мировая скорбь» - состояние мира, ставшее состоянием духа, индивидуализм - качество романтической личности. Романтизм - новое художествен­ное направление и новое мироощущение Романтизм - искусство Нового времени, особый этап в развитии мировой культуры. Романтизм выдви­нул концепцию: сопротивление злу хотя и не дает ему стать абсолютным властителем мира, но не может коренным образом изменить этот мир и устранить зло окончательно. В романтической культуре появляется пес­симистическая компонента (по Пушкину, «английский сплин иль русская хандра»). «Мораль счастья», утверждавшаяся философией XVIII века, сменяется апологией героев, обделенных жизнью, черпающих в своем несчастье вдохновение.

Романтизм видел в литературе средство поведать людям об основах мироздания, дать всеобъемлющее знание, синтезирующее в себе все до­стижения человечества.

Романтизм был порожден предгрозовой и послегрозовой обстановкой социальных бурь. Он - результат общественных надежд и разочарова­ний в возможностях разумного преобразования общества на принципах свободы, равенства и братства. Романтики - свидетели революционного перелома в историческом развитии. Это дало им жизненный опыт и осоз­нание зависимости от истории всех процессов в культуре и в жизни лич­ности и общества.

Историзм вторгается в романтическую литературу. Возникают исто­рические романы (еще один новый жанр, созданный романтиками!) Валь­тера Скотта. Эти романы воплощают принципы эстетики романтизма и исторически готовят реалистическое мышление: воссоздание конкрет­но-исторических обстоятельств и колорита места и времени (= описание деталей и общей обстановки, а порой даже передача бытовых реалий эпо­хи, в которой происходит действие). Принцип историзма стал крупней­шим философско-эстетическим завоеванием романтиков. С его утверж­дением в сознании романтиков в их эстетику и искусство входит идея бес­конечного. Романтики исторически понимали современность; им прису-

ще историческое осмысление общественного развития (французская школа историографии Гизо, Тьери, Минье); они оказали влияние на ин­терпретацию смысла творчества писателя (историко-биографический ме­тод критики, разработанный Сент-Бевом, который в основу анализа ис­кусства помимо самого произведения клал судьбу его творца), и на изуче­ние истории литературы, и на принципы эстетики (Шатобриан в «Опыте об английской литературе» провозглашал, что рассмотрение литературы в отрыве от истории народов создало бы ложную картину).

Основным законом бытия романтики считали всеобщую изменчи­вость, и это открытие (впрочем, возвращающее культуру на новом витке исторической спирали к идеям Гераклита) повлияло на развитие эстети­ческой и художественной мысли XIX и ХХ столетий.

Жубер резонно замечал, что нельзя сегодня писать так, как писали во времена Людовика XIV, иначе мы совершенно отдалимся от истины в сти­ле, ибо наши нравы, настроения, взгляды изменились. Однако в культуре не бывает ни окончательного разрыва с прошлым, ни внезапного рождения нового из ничего. Разрыв романтизма с классицистской культурой был ре­шительным, но не абсолютным и включал в себя удержание многих прин­ципов. Культура обычно наследует достижения не «отцов», а «дедов» и «прадедов». Наследование идет через одно-два поколения. Новая эстетиче­ская и художественная система начинается с отрицания предшествующей («отцов»). Шатобриан противопоставил искусство Нового времени и клас­сицизму и его опоре - античности. «Прощание» с античным искусством - тема «Гения христианства» Шатобриана, который считал, что современ­ная французская культура должна отказаться от подражания античности и ориентироваться на искусство Средневековья и XVII в.

Романтики особенно охотно воспринимали традиции искусства Сред­невековья и христианские идеи, сосредоточивавшие внимание на внут­реннем мире человека. Центральным объектом романтизма становится духовная жизнь личности. Сфера романтизма - «таинственная почва ду­ши и сердца, откуда подымаются все неопределенные стремления к луч­шему и возвышенному, стараясь находить себе удовлетворение в идеалах, творимых фантазиею» (Белинский. 1955. С. 146).

Романтизм разрывает путы регламентации, которыми классицизм свя­зывал свободу человеческой личности, возвращая нас вновь к человеку как к мере вещей - казалось бы, к принципам Возрождения. Однако в ро­мантизме не весь человек есть мера всего, а лишь его дух, его субъектив­ность. Это одновременно и больше и меньше того, что было в эпоху Воз­рождения. Больше - ибо даже мельчайшие нюансы духовного мира ге­роя привлекают внимание художника, и меньше - ибо из поля его зрения уходит огромный внешний мир и конкретно-чувственная прелесть его ве­щей. .

Обстоятельства жизни шекспировских героев - свободное взаимо­действие характеров, обусловленное фальстафовским фоном народной жизни, всей конкретностью бытия. Классицизм оторвался от этой конк­ретности и сделал ее условной. Обстоятельства жизни классицистских ге­роев - взаимодействие характеров, регламентированных условностями и общественными нормами. Романтизм продолжил тенденцию класси­цизма и окончательно оторвался от конкретности. Для него конкретность уже даже не условность, а лишь дополнительное и несущественное сред­ство раскрытия духовного мира, субъективности человека.

Романтик Д. Берше (Италия) выстраивает эстетическую оппозицию классическое/ романтическое: классицизм - литература мертвых, роман­тизм - живых; античные классики Гомер, Пиндар, Софокл, Еврипид для своего времени тоже были романтиками, ибо воспевали не деяния египтян или халдеев, а подвиги своих современников греков. Через десятилетие Стендаль продолжит это противопоставление в работе «Расин и Шекспир».

Классицистов и просветителей интересовало в искусстве вечное; в произведении они искали отражение всеобщих законов и норм. Романти­ки сосредоточены на современности и ориентируются не на античность и не на классицизм, а преимущественно на культуру Средневековья. Роман­тизм сохранял верность идеалам Просвещения и утверждал просвети­тельскую идею бесконечного совершенствования. Констан стремится привить французской культуре немецкие традиции - внимание к собст­венной национальной истории, свободу от единств классицизма (немец­кое умение воспроизводить всю жизнь человека, а не только двадцать че­тыре часа из этой жизни). Шатобриан также настаивает на отказе от этих трех единств.

Традицию «отцов» романтизм продолжает только в требовании повы­шенного внимания к личности и к ее чувствительности. Непосредствен­ные предшественники романтизма (руссоизм, сентиментализм) «зарази­ли» романтиков «эпидемией чувств и чувствительности». Так, Бланш в трактате «О чувстве» делает чувствительность фундаментом поэтики ро­мантического творчества, основанием теории и истории искусства. Ху­дожнику вменяется в обязанность иметь чувствительное сердце, состра­дать своим героям и вызывать у читателя сострадание к ним (в этом ху­дожник сродни священнику, а искусство - религии). Шатобриан подчер­кивает, что стремится быть чувствительным сочинителем, обращающим­ся не к разуму, а к душе, к чувствам читателей. Романтизм развил жанр ли­рического стихотворения, противопоставивший романтизм рационали­стичным по своей природе классицизму и Просвещению.

Действительность для романтиков - таинственна, иррациональна, загадочна. Она противостоит разуму и личной свободе человека. Она - сфера социальных разочарований. Отсюда «мировая скорбь» как глобаль-

ное концептуально-значимое мироощущение. Цель романтиков - абсо­лютное разрешение всех противоречий и создание идеально-совершенно­го социума. Разлад мечты и обыденности порождает двоемирие в роман­тической культуре.

Романтизм выдвинул и впервые разработал понятие автора. Теория романтизма рекомендовала литератору создавать романтический образ писателя (важен образ не только героя, но и автора - из этой посылки и вырастает внимание к историко-биографическому аспекту искусства и критический метод Сент-Бева). Проблема автора, образ которого выстра­ивается искусно и искусственно, органично перерастает в романтической эстетике в проблему гения, который, по мнению романтиков, творит в уединении, чтобы потом представить результаты своего труда людям. Ге­ний без ограничений и регламентаций творит художественную реаль­ность, которая для романтика выше действительности. Гений не подчиня­ется нормам, а предписывает их миру.

Эстетика романтизма важна и своими теоретическими открытиями, и своим культурообразующим воздействием, и тем, что на ее основе разви­лось искусство, подарившее человечеству немало шедевров. Эта эстетика по своему трактовала природу и роль искусства. Ф. Шлегель утверждает, что история современной поэзии - непрерывный комментарий к фило­софии: искусство должно стать наукой, а наука - искусством; поэзии и философии следует объединиться. Философия поэзии начинает с само­ценности красоты, которая должна быть теоретически отделена от исти­ны (= наука) и добра (= нравственность). Шлегель считал: где останавли­вается философия - там начинается поэзия.

Искусство, по Жуберу, не подражает действительности, а пересоздает ее, воздействуя в первую очередь на нравственность аудитории и духов­ное состояние творца. Другой раннеромантический автор, Балланш, так­же не считает подражание основной функцией искусства, которое, по его мнению, призвано выражать духовное состояние народа на определенном этапе его развития. Романтики считают, что искусство не столько изобра­жает мир, сколько выражает о нем мнение человечества. Объект искусст­ва всегда один - прекрасная природа. Человек и общество, человек и ис­тория, человек в общении с людьми - темы Констана, Балланша, Жубе­ра. Романтизм видел (А. Шлегель) нравственную действенность искусст­ва, но отрицал его цель, полагая, что подлинное искусство бесполезно («искусство для искусства»). Оно влияет на нравы не путем дидактики и назидательности, а само восприятие красоты преображает человека луч­ше, чем поучения, и делает его счастливее и нравственнее. «Искусство до­стигает цели, не ставя ее перед собой» (Констан), оно утешает, облагора­живает, открывает человеку его предназначение.

Романтики разработали новые жанры: психологическую повесть (ранние французские романтики), лирическую поэму (Байрон, Шелли, Виньи), лирическое стихотворение. Развились лирические жанры, проти­вопоставлявшие романтизм рационалистическим по своей природе клас­сицизму и Просвещению. Искусство романтизма метафорично, ассоциа­тивно, многозначно и тяготеет к синтезу или взаимодействию жанров, ви­дов искусства, а также к соединению с философией и религией.

Способ обобщения в романтизме, овеянном поэзией субъективности

Идеализация, подход к реальности с точки зрения вечных идеалов, «широкой и высокой точки зрения истории человечества» (Шлегель. 1983. С. 300). Творчество романтиков полно субъективности, они не столько раскрывают драматизм трагического, сколько подходят к нему с лириче­ской стороны. Гейне по поводу своей трагедии «Альмансор» писал друзь­ям: «В эту вещь я вложил свое собственное я вместе с моими парадокса­ми, моей мудростью, моей любовью, моей ненавистью и всем моим безу­мием» (Гейне и театр. 1956. С. 394).

Романтики расширили арсенал художественных средств искусства, в теории и в художественной практике. Так, гротеск и ирония становятся из­любленными средствами романтиков. Гротеск - заострение образа, соче­тающееся с гиперболизацией черт внешнего вида или характера персона­жа, теоретически разрабатывался Гюго и Гофманом. Ирония - получает определение Ф. Шлегеля, как «ясное осознание вечной изменчивости, бес­конечно полного хаоса». Романтическая ирония (немецкий термин XVIII- XIX вв.) - оттенок (тип) смеха, смех с «подводным течением», амбивален­тный смех (направленный и на самого смеющегося и на окружающий мир). Дж. Гуддон определяет романтическую иронию как повествование, в кото­ром автор то и дело разрушает иллюзию, что произведение создано специ­ально для того, чтобы отпускать комментарии по адресу героя, объяснять его недостатки и высветить забавную случайность творческого процесса. Романтической иронии полны произведения Стерна («Тристрам Шенди», 1759-1767), Байрона («Дон Жуан», 1819-1824).

Самоирония - ирония с внутренней рефлексией автора. Ее мастером стал Гейне. Ирония, самоирония, гротеск, фантастика характерны для ро­мантического мышления (все это свойственно, например, роману Мэри Шелли «Франкенштейн, или Современный Прометей»).

Источник романтической трагедии заключен внутри характера, со­средоточившего в себе всю скорбь мира. Романтизму близок лирический, а не эпический или драматический принцип творчества. И все же роман­тики создали великие трагедийные произведения. Трагедия романтизма

Трагедия «мировой скорби», охватившей душу героя. В ней всегда предстает характер одного героя, вобравшего в себя печаль по поводу не­совершенства мира. Эту особенность романтизма отмечал А. Пушкин, ха-

растеризуя Байрона. В некоторой резкости пушкинской характеристики есть и творческо-биографический момент (расставание поэта с романти­ческим этапом творчества и переход к реализму). В этой характеристике Байрона - определение одной из черт романтизма. Пушкин писал, срав­нивая двух английских трагиков: «...до чего изумителен Шекспир! Не мо­гу прийти в себя. Как мелок по сравнению с ним Байрон-трагик! Байрон, который создал всего-навсего один характер (у женщин нет характера, у них бывают страсти в молодости; вот почему так легко изображать их), этот самый Байрон распределил между своими героями отдельные черты собственного характера; одному он придал свою гордость, другому - свою ненависть, третьему - свою тоску и т. д. и таким путем из одного цельного характера, мрачного и энергичного, создал несколько ничтож­ных - это вовсе не трагедия» (Пушкин. 1958. С. 779).

Романтизм осознает извечную неустроенность жизни человечества и считает, что в самой природе человека и человечества заложены неразре­шимые противоречия. Ф. Шлегель утверждает субстанциальную трагич­ность человеческого бытия, ибо его конечность находится в неразреши­мом противоречии с бесконечностью устремлений человеческого духа. В системе философско-эстетических идей романтиков это суждение стано­вится аргументом в пользу индивидуализма.

Романтизм выразил индивидуалистические мироощущения человека XIX века. У одних романтиков герой оставался мечтательным чудаком, или загадочно-инфернальной личностью, но всегда трагически одиноким индивидуалистом (герой Гофмана). У других - индивидуализм романти­ческого героя проявляется через гордое самоутверждение и подвиги во имя эгоистических целей или через бунт против несовершенства миро­здания (Дж. Байрон, Б. Констан, Ф. Шлегель, Л. Тик). Центр эстетики и искусства романтизма - человеческая личность, наделенная ярким и страстным характером.

Личность для романтиков - целая Вселенная, у которой есть и «ноч­ная» сторона, имеющая свои тайны и свою притягательность. Культ экзо­тики (в природе - неповторимо-индивидуальное, в человеке - исклю­чительное, в обществе - необычное) характерен для романтической кон­цепции мира и личности.

Романтический герой вырван из привычной, обыденной жизни и по­ставлен в чрезвычайные обстоятельства, в которых раскрывается мощь его духа. Он - неповторимая, гордо одинокая личность, не принимаю­щая несовершенного мира. Мир романтизма - это преимущественно собственный духовный мир героя. Душа героя несет в себе всю скорбь мира по поводу его несовершенства. Раскрывая состояние духа героя («мировая скорбь»), романтизм (Шиллер, Гейне, Байрон, П. Шелли, Ша­тобриан, Лермонтов) отразил важные стороны состояния мира.

В романтизме герой пребывает, главным образом, в мире своей собст­венной духовной жизни, и потому характер героя есть сам себе обстоя­тельства.

Байроновский герой - романтический тип гордого героя, склонного к приключениям, к экзотике, к одиночеству. Этот тип героя читатель встречает в байроновских произведениях «Паломничество Чайлда Га­рольда» (1812), «Гяур» (1813), «Манфред» (1817), «Каин» (1821); он вос­ходит к «романтической» интерпретации Сатаны из милтоновского «По­терянного рая» (1667). Его обуревают сверхчеловеческие страсти, он вы­деляется из общества, способен на страдание и нередко гордо несет в се­бе вину за какое-то ужасное преступление. Этот герой самим своим суще­ствованием доказывает бессмысленность привычных моральных норм. Он бунтарь, нигилист, вызывающий восхищение.

Сам Байрон обладал отталкивающе-привлекательными качествами этого героя - слишком «сумасбродного, скверного и опасного, чтобы под­держивать с ним знакомство» (из дневника леди Кэролайн Лэм). Тип байро­новского героя оказал влияние на образ пушкинского Евгения Онегина.

Романтизм создал особый тип характера, в основе которого лежит не драматизм, а лиризм, не драматическая, а лирическая напряженность. Ли­рический принцип творчества не мешает певцу «мировой скорби» рисовать многогранные характеры. Английские литературоведы склонны выражать противоположную по отношению к пушкинской точку зрения: они нередко подчеркивают шекспировскую многогранность байроновского романтиче­ского героя: «Байрон чувствовал себя снова и снова в положении шекспи­ровских героев, узнавая в себе их добро и зло, их слабости, их величие. В нем могло быть от Кориолана или что-то от Фальстафа и даже Нима. Весь Шекспир был в Байроне» (Vivian de Sola Pinto. 1954. P. 14).

Романтическое произведение становится лирическим самовыражени­ем чувств поэта и передает «состояния мира» не как конкретные общие обстоятельства, а как состояние духа. Другими словами, «мировая скорбь» и есть душа героя. Герой сосредоточивает в себе, в своем характе­ре «состояние мира». Байрон создал полный трагизма лирический моно­лог героя, воспроизводящий духовный мир человека.

В новых исторических условиях Байрон продолжал дело, начатое просветителями, на философии которых он возрос. Он вобрал в себя иде­алы просветителей XVIII века, ставшие теоретической базой и програм­мой Французской буржуазной революции. Однако итоги этой революции поставили перед Байроном вопрос: все ли было истинно в просветитель­ской идеологии? И если для просветительской исторической концепции характерна идея неуклонного поступательного прогресса, то Байрон счи­тает, что прогресс сменяется периодами реакции. Байрон отказался от просветительского оптимизма, предполагавшего в легкую победу разума и справедливости.

Для Байрона герой бессмертен и его гибель не есть абсолютная смерть, ибо высокие общественные начала, заключенные в человеке, не умирают вместе с ним. Однако бессмертно не только героическое, благородное нача­ло в человеке, бессмертны и зло и сама смерть. Проблемы смертности чело­века и его одиночества станут в ХХ веке центральными для экзистенциали­стов, полагающих, что существование смерти превращает жизнь в бес­смыслицу. Эти проблемы были поставлены в трагедиях Байрона. В отличие от экзистенциалистов для Байрона мысль об абсурдности жизни лишь про­межуточный этап в восхождении к более высоким истинам.

Трагедии Байрона, в силу их лирической сути, трудны для постановки на сцене. Они зиждутся не столько на действиях, сколько на переживани­ях и размышлениях героев. Заглавный герой трагедии Байрона «Каин» пе­реживает несправедливость божественного предопределения строя жиз­ни. В этом произведении Люцифер выступает как бессмертное и необхо­димое жизни зло, превращающееся в добро, ибо его усилия обращены против зла, творимого Богом. Люцифер - и вдохновитель бунта Каина и сторона его духа (бессмертная субстанция неспокойного духа Каина). По­этому разговор Каина с Люцифером похож на спор Каина с самим собой, спор со своими сомнениями о проблемах жизни, смерти и бессмертия:

Каин

Бессмертие? О нем

Не знаем мы: безумием Адама

Мы лишены плодов от древа жизни,

Меж тем как мать вкусила слишком рано

Плода от древа знанья - нашей смерти.

Мировая скорбь

Мировая скорбь

МИРОВАЯ СКОРБЬ (немецкое Weltschmerz) - термин буржуазного литературоведения; обозначает комплекс пессимистических настроений, проникающих творчество некоторых писателей конца XVIII и первой трети XIX вв. М. с. характеризуется перенесением личного разочарования в метафизический план. Для буржуазных ученых М. с. является литературным выражением определенного социально-психологического «недуга», симптомы к-рого: пресыщение жизнью, тоска и сплин, презрение к культуре и обществу, бегство от людей, горделивое самозамыкание, любование собой и своей тоской, «отрава мыслью» и атрофия воли как следствие неустанного самоанализа, отвлеченная скорбь о судьбах человечества и отчаяние от сознания своего бессилия изменить существующее положение вещей. Наличие этого недуга с теми или иными оттенками и вариантами констатировали у Руссо, молодых Гёте и Шиллера, Байрона, Шатобриана, Сенанкура, Б. Констана, Нодье, Виньи, Фосколо, Леопарди, Ленау, Гейне, Лермонтова и др. Различия между отдельными поэтами М. с. искали преимущественно в их индивидуально-психологическом складе (эгоисты, филантропы и т. д.), хотя бы иногда и обусловленном исторической обстановкой в буржуазно-идеалистическом ее понимании.
Верно указывая на некоторые общие черты у ряда писателей XVIII и XIX вв., буржуазные исследователи трактовали эти черты абстрактно: они не учитывали разных социально исторических условий, порождавших «одинаковые» следствия, к-рые поэтому являлись лишь относительно одинаковыми, не видели различия в сходном.
Характер М. с. у представителей различных классов в разное время далеко не совпадал. Одни акцентировали тоску от пресыщения жизнью, другие - невозможность удовлетворения своих запросов, третьи - пресыщение мыслью, четвертые - социальную скорбь и т. д. В зависимости от перемены доминанты изменялся и весь комплекс, значение других его элементов.
Различие между такими поэтами М. с., как Гёте, Шиллер, с одной стороны, и Виньи, Шатобриан - с другой, в том, что М. с. первых определена бессилием класса, еще не сумевшего завоевать себе «место под солнцем», достаточное для проявления и развития его сил, других - потерей этого места, истощением этих сил. В первом случае скорбники представляют буржуазию, во втором - нисходящее дворянство. У представителей восходящих, но еще слабых классов М. с. принимает характер скорби социальной. Элементы такой скорби ярко выражены в «Вертере» Гёте, в «Разбойниках» Шиллера. Скорбники классов нисходящих склонны придавать ей метафизический характер. Так, Леопарди скорбит о страданиях как основном законе природы, о бессмысленности человеческой жизни. Другие представители этих классов могут придавать метафизической М. с. богоборческий характер или даже синтезировать ее со скорбью социальной - Байрон, Ленау (о социальной скорби как проявлении М. с. - см. «Каин»). Представители деклассирующегося дворянства, которыми являлись эти поэты, могут находить в своей оппозиции торжествующей реакции - помещичьей или буржуазной - ноты социального протеста.Библиография:
Тэн И., Чтения об искусстве, перев. А. Чудинова, изд. 5-е, СПБ, 1904; Брандес Г., Главные течения в литературе XIX в.: Литература эмигрантов. Реакция во Франции, М., 1888 (есть несколько изданий); Стороженко Н. И., Поэзия мировой скорби, Одесса, 1895; Котляревский Н., Мировая скорбь, СПБ, 1898 (изд. 3-е, СПБ, 1914); Фор С., Мировая скорбь. Опыт независимой философии, Вильна, 1906; Ла Барт Ф., де, Шатобриан и поэтика мировой скорби во Франции, Киев, 1905; Его же, Литературное движение на Западе в 1-й трети XIX ст., М., 1914; Розанов М. Н., Очерк истории английской литературы XIX в., ч. 1, М., 1922; Коган П. С., Очерки по истории западно-европейской литературы, т. II, изд. 8-е, М., 1928; Фриче В. М., Очерк развития западных литератур, Сочинения, т. II, М., 1931; Braun W. A., Types of Weltschmerz in German Poetry, 1905; Lasserre P., Le romantisme francais, 1907. также библиографию к ст. ст. Сентиментализм , Романтизм , Лишние люди .

Литературная энциклопедия. - В 11 т.; М.: издательство Коммунистической академии, Советская энциклопедия, Художественная литература . Под редакцией В. М. Фриче, А. В. Луначарского. 1929-1939 .

Мировая скорбь

МИРОВАЯ СКОРБЬ - см. Поэзия мировой скорби.

Литературная энциклопедия: Словарь литературных терминов: В 2-х т. / Под редакцией Н. Бродского, А. Лаврецкого, Э. Лунина, В. Львова-Рогачевского, М. Розанова, В. Чешихина-Ветринского. - М.; Л.: Изд-во Л. Д. Френкель , 1925

Смотреть что такое "Мировая скорбь" в других словарях:

- (нем. Weltschmerz, вельтшмерц; в том же смысле употреблялось фр. mal du siècle болезнь века) термин, введённый немецким писателем Жаном Полем и означающий чувства, испытываемые некой персоной, которая поняла, что физическая… … Википедия

С немецкого: Weltschmerz. Из неоконченного сочинения «Селина, или о бессмертии» (опубл. 1827) немецкого сатирика Жана Поля (псевдоним И. П. Рихтера, 1763 1825), который употребил это выражение, говоря о «бесчисленных муках людей». Как писал… … Словарь крылатых слов и выражений

Горесть, скорбь, грусть, печаль, тоска Словарь русских синонимов. мировая скорбь сущ., кол во синонимов: 8 вельтшмерц (7) … Словарь синонимов

Распространенное во времена романтики чувство, что мир, в котором мы живем, является не наилучшим из всех мыслимых миров (как думал Лейбниц), а наихудшим. Провозвестниками мировой скорби явились англ, поэт Байрон (1788 1824), испытавший его… … Философская энциклопедия

Мировая скорбь - МИРОВАЯ СКОРБЬ см. Поэзия мировой скорби … Словарь литературных терминов

Мировая скорбь - фразеологическое выражение, чаще используемое в ироническом тоне при характеристике чьих либо страданий, горя, беды. Мировая скорбь – это крайняя форма разочарования, расстройства, отчаяния от гораздо меньшего горя, беды, носящих сугубо… … Основы духовной культуры (энциклопедический словарь педагога)

Міровая скорбь. Ср. Скорбь о несовершенствахъ міра, о нестроеніяхъ въ немъ и о страданіяхъ человѣчества вотъ что составляетъ міровую скорбь. П. И. Вейнбергъ (ср. „Новости“. 25 го ноября, 1895 г. Поэзія мировой скорби XIX в.). См. Суета сует … Большой толково-фразеологический словарь Михельсона (оригинальная орфография)

Ср. Скорбь о несовершенствах мира, о нестроениях в нем и о страданиях человечества вот что составляет мировую скорбь. П.И. Вейнберг (Ср. „Новости. 25 го ноября, 1895 г. Поэзия мировой скорби XIX в.). См. суета сует … Большой толково-фразеологический словарь Михельсона

Мировая скорбь - Ирон. Крайний пессимизм, разочарование. Все мы знаем, какова причина твоей болезни, но тем не менее все мы просим не изображать здесь мировую скорбь (В. Беляев. Старая крепость). Первонач.: разочарованность, пессимистические настроения в… … Фразеологический словарь русского литературного языка

- (Weltschmerz) см. Пессимизм в поэзии … Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона

Книги

• Мировая скорбь , Н. Дашкевич. Мрачное мировоззрение и пессимизм в западно-европейской поэзии нового времени Воспроизведено в оригинальной авторской орфографии издания 1895 года (издательство`Tip. Imp. universitetaSv.…
• Мировая скорбь в конце XVIII и в начале XIX века. Ее основные этические и социальные мотивы и их отражение в художественном творчестве , Н. А. Котляревский. Предлагаемая читателю книга выдающегося отечественного критика и историка литературы Н. А. Котляревского посвящена исследованию феномена "мировой скорби", под которой понимается…