Волошина Людмила Александровна
Высшая школа народных искусств (институт), Санкт-Петербург
Кандидат философских наук, заведующая библиотекой
Voloshina Ludmila
High school of folk arts (institute), St. Petersburg
Candidate of philosophic sciences.
О ВЗАИМОДЕЙСТВИИ ХУДОЖЕСТВЕННОГО СЛОВА И ХУДОЖЕСТВЕННОГО ИЗОБРАЖЕНИЯ В ТВОРЧЕСТВЕ ДРЕВНЕЙ РУСИ
В статье Волошиной Л.А. «О взаимодействии художественного слова и художественного изображения в творчестве Древней Руси» рассматривается проблема взаимодействия двух видов творчества: литературы и изобразительного искусства. Особое внимание уделено взаимодействию фольклора и традиционного искусства Древней Руси, как художественный образ и художественное слово помогают взаимному раскрытию друг друга.
Ключевые слова: художественное изображение, народное искусство, фольклор, традиционная русская культура, символ, сказка
About the interaction of artistic expression and artistic images in the works of Ancient Russia.
Abstract. The article Voloshinoy LA «About the interaction of artistic expression and artistic images in the works of Ancient Russia » addresses the problem of interaction between two types of creativity: literature and fine arts. Special attention is paid to the interaction of folklore and traditional arts of Ancient Russia, as an artistic image and artistic expression help mutual opening to each other.
Key words: artistic image, folk art, folklore, traditional Russian culture, symbol, tale.
«Искусство слова находится в органической связи с изобразительным искусством, с зодчеством, с музыкой и не может быть подлинного понимания одной области без понимания всех других областей художественного творчества Древней Руси» . Это высказывание Д.С. Лихачева говорит об органической связи всех видов искусства. Обычно, в таком случае разговор идет о главенствующем стиле, который задает какие-то общие правила для других видов искусства. Однако это утверждение необходимо дополнить, особенно если речь идет о традиционном прикладном искусстве, которое всегда существовало согласно сложившейся изначально традиции. Главенствующий стиль мог только добавить новых изобразительных элементов к художественному изображению. И все же традиционные искусства, так же как и прочие виды являлись органической составляющей культуры Древней Руси.
Что же могло объединять разные искусства настолько, что они наполняли всю древнерусскую культуру таким гармоническим единством, которое недоступно нашей современной культуре? Мы знаем, как плодотворно сосуществовали художественная литература и изобразительное искусство на примере иконописи, когда каноническое изображение сопровождалось надписями. Религиозные тексты дополнялись миниатюрами, которые воспроизводили содержание написанного настолько подробно, что даже неграмотному оно становилось доступно. Такое прекрасное религиозно-литературное творение как акафист, соединяло воедино слово и изображение. Тексты акафистов передавали изображенные на иконах житийные сцены. Но в отличие от иконы, которая не должна была передавать эмоции, акафисты были полны сильнейшими чувствами восторга и благоговения перед тем, кому они посвящались. В средние века вся литература, так или иначе, была связана с Христом, его Церковью. Идеи литературные и художественные были неразделимы в сознании народа. Иконописные работы как литературные источники всегда были поучительны, назидательны по содержанию. Зачастую было так, что автор литературного подлинника сам же был и его иллюстратором.
В Древней Руси до XVII века литература также ощущала на себе влияние главенствующего стиля, с изобразительными искусствами ее роднят общие символы, которыми были насыщены произведения, общие выразительные элементы. Художники, подчиняясь стилю, знали так же хорошо основные символы и аллегории, как и писатели. Это были в основном общепринятые античные символы, содержащиеся в Византийских рукописях. Наиболее широкое распространение они получили в религиозном искусстве. В эпоху барокко, например, пышность и вычурность захватили не только архитектуру и живопись. Д.С. Лихачев писал, что стихи в своем построении напоминали причудливый барочный орнамент. «Стихи напоминают собой строгановские или царские письма в иконописи - та же орнаментальность, та же «мелкость», та же «драгоценность» и украшенность. Содержание в значительной мере заслонено драгоценным окладом формы» .
Однако не форма задавала тон, в основе каждого стиля лежала идея. Основным стилеобразующим элементом древнерусской литературы было чувство значительности всего происходящего. Любое событие, описываемое в летописи, рассматривалось не только как исторический факт, но включалось писателем в мировую историю, которая брала свое начало от сотворения мира. Все происходящее было обращено одновременно и ко временному, и к вечному, так как рассматривались эти события с точки зрения вечного противостояния добра и зла, с позиции нравственного правила. «В древней русской литературе сформировалось представление о единстве мира, о единстве всего человечества и его истории, сочетавшееся с глубоким патриотизмом, лишенным чувства национальной исключительности, тупого и узкого шовинизма» .
Слово было неразрывно с изображением, и это просматривается не только в их близости друг другу, как взаимодополняющих частей одного произведения. Слово для человека Древней Руси было носителем важнейшего смысла, того же, который содержался и в соответствующем ему художественном образе. Символ и сам предмет не разделялись. Символ хранил собственное значение слова. «Близость основных признаков, которая видна в постоянных тождественных выражениях, была и между названиями символа и обозначаемого предмета» . Этот первобытный символизм долго жил в приметах и предрассудках. Все традиционно-прикладное искусство связано с этими древними языческими верованиями, к которым позднее примешались и христианские. Поэтому многие символы сейчас уже не могут быть правильно истолкованы, но могут звучать в нас как голос крови. Живое мировосприятие наложило отпечаток на сам язык. Слово для простого народа было не только сухим знаком, оно было именно символом, который содержал в себе все оттенки предмета.
Собиратель фольклора А.Н. Афанасьев писал, что большая часть названий из устной народной словесности основывается на смелых метафорах. В последствие эти метафоры утратили свой переносный смысл и стали приниматься за простые выражения. И для современного человека слова «поползуха» и «листодер» уже не имеют первоначального смысла. Это конечно очень способствовало появлению ряда разнородных, но не соответствующих действительности толкований. Художественный образ и художественное слово основывались на реальном очень живом восприятии действительности. Ф.И. Буслаев сравнивал народное искусство с детским мировосприятием, когда ум и взор были открыты миру и человек мог видеть и представлять нечто большее, чем то, что всем известно. Это было непосредственное, фантастическое, мифическое мировосприятие .
В понимании этих образов древнего русского искусства незаменима помощь фольклора. «При посредстве былин, сказок, песен, пословиц, являющихся хранителями этого мира, за древними изображениями зверей и орнамента… раскрываются яркие воззрения на природу людей тех столетий, исполненные большой поэтичности и красоты» . Именно поэтому в основе сюжетов народного искусства лежит устное народное творчество - сказка, миф, былина. Как могло соединиться несоединимое - сказочность, фантастичность и одновременно реалистичность древнерусского народного искусства? Это стало возможным, благодаря особому мировосприятию художника. Важное место отводилось сказке, этому опоэтизированному духовному опыту народа. Русская народная сказка хранит историческое знание, по мнению И.А. Ильина. «И тот, кто присягнул строгой исторической науке, а с наукой духовного опыта порвал, кто поклоняется только доказанному факту, отринув художественность образов и духовность обстояний, кто хочет видеть, а не созерцать, кто от чрезмерной зауми заморил в своей душе простую мудрость и символику глубин…пусть сказку считает мертвой или глупой» .
Многие исследователи русского фольклора находили в нем то, что ищет историк в исторических документах, так бытовая сказка сообщала сведения о типической обстановке и типических персонажах того времени, а сказка волшебная давала представление о душе народной, сообщала о событиях волнующих человека прошлых эпох через призму его эмоций. Именно об этом глубинном знании пишет И.А. Ильин в приведенной выше цитате. Источник сказки глубинно национален, он исключительно важен для художника, обратившегося к традиционному искусству. Фольклор близок традиционному искусству именно благодаря общему источнику - коллективному творчеству. Каждый выдающийся сказитель был выразителем той мудрости, которую накопил народ. Коллективная деятельность возможна в фольклоре благодаря верности традиции. Индивидуальность в фольклоре, как и в традиционном искусстве, имеет свою судьбу, отличную от индивидуальности в искусстве светском. А.М. Горький писал в статье «Разрушение личности» о том, что язык главный деятель эпохи, в котором сказывается коллективное творчество, что «на протяжение сотен веков индивидуальное творчество не создало ничего равного «Илиаде» или «Калевале», индивидуальный гений не дал ни одного обобщения в корне коего не лежало бы народное творчество…» . Даже, выдвигая личность из своей среды, коллектив понимал ее не как нечто избранное, оторванное от коллектива, а как человека выращенного в коллективе, наделенного всем опытом. Так рождались герои эпоса, былин как олицетворение, выраженной в единичном народной души.
Близость фольклора к традиционному искусству состоит также и в том, что тот и другой виды отражения действительности понимают ее как таинственный двуплановый мир. Так в сказке каждый персонаж наделен особым волшебным смыслом. Сказка дает представление в фантастической форме о реальном мире, как мире, в котором любой предмет может таить в себе скрытую сущность. Излюбленные символы - конь и птица также претерпевают метаморфозы в словесном искусстве, как и в изобразительном. Конь - наиболее распространенный символ, который сохранялся в декоративном искусстве с языческих времен, когда он ассоциировался с солнцем, образом Перуна. Красота этого животного, природная грация, стремительность вознесли его на такую высоту. Этот образ был распространен не только в искусстве, но и в фольклоре - это яркий положительный персонаж, который помогает богатырю в борьбе со Змеем-Горынычем, или в виде Сивки-Бурки поднимается под облака, чтобы спасти заточенную в башню царевну.
С приходом христианства образ коня, помощника русского богатыря воплотился в образ Георгия Победоносца, а змей, которого он побеждает, стал олицетворением вселенского зла. То же происходит и с символом - птицей Сирин, которая постепенно из мифического существа превращается в райскую птицу. Это уже новые символы, которые создавала новая эпоха. Появляются ранее неизвестные фантастические персонажи сказок, появляется новый вид сказки - волшебная. Эта сказка также сообщает нам о религиозно-мифических представлениях своего времени, как и любой символ, изображенный на предметах крестьянского быта. Ф.И. Буслаев первым определил сказку как подлинную народную поэзию.
Религиозно-мифогические представления данные нам в сказке связаны с действительностью. Но это не действительность в чистом виде. Мир, в который попадают персонажи, хотя и имеет сходство с реальным, — нереален, что связано у древнего сказителя с представлениями о потустороннем мире. Это может быть напоминанием о рае, или же, наоборот, о царстве мертвых. С этими мирами связано сказание о том, как человек попадает туда чаще всего в образе птицы, что в последствие приводит к параллели птицы и души. Сказочные образы, освобождаясь от первоначальных языческих смыслов, постепенно наполняются смыслами христианскими. Они касаются вечных тем добра и зла, раскрывая в своих сюжетах истинные ценности.
Близость к фольклору в традиционном искусстве ближе всего заметна в миниатюрной живописи, где художественные образы так же полны поэзией и фантазией. Очень часто сюжетами изображений становятся сказки, былины. Художественное слово дает не только темы для художников ТПИ, иногда особенности построения литературных текстов подсказывают само художественное решение. Стихотворный ритм А.С. Пушкина послужил для мастеров лаковой живописи той особенностью, которая помогла в поиске нужного композиционного решения. Настроение стиха передавалось художником при помощи изобразительных средств: ритма, линий, цвета. Да и сам поэт часто обращался к устному народному творчеству. Так «Сказка о попе и работнике его Балде», частично «Сказка о мертвой царевне» созданы на основе ранее услышанных им устных сказаний. Продолжили деятельность Пушкина в этом направлении Н. Гоголь, В. Жуковский, В. Даль, А. Афанасьев.
Обращаясь к устному народному творчеству, или же к традиционному народному искусству, современный исследователь может получить важные исторические, этнографические сведения. Так, например, поэтические описания одежды и убранства жилищ можно найти в старинных былинах и сказаниях. В летописях можно прочитать описания декоративного убранства, так называемого «узорочья». Там же содержатся и подробные сведения об обрядовой жизни. Подобные сюжеты можно встретить и на украшениях (браслетах). Помогают раскрытию обрядового характера художественные изображения на предметах крестьянского быта. Художественное слово и художественный образ являются неистощимыми источниками поэтического вдохновения.
Современный исследователь, обращаясь к подобным древним источникам, может столкнуться с проблемой верного прочтения текстов, которые постепенно становятся все более далекими от нас по времени и доступности языка. В связи с этим мы зачастую не имеем сегодня единого мнения о том или ином памятнике древнерусской культуры. Подобный вывод можно сделать, обратившись к современным научным, а чаще околонаучным исследованиям, посвященным символике народного искусства. Конечно наш современник, обратившийся к традиционному искусству, обладает мировоззрением отличным от мировоззрения древнего художника. Утратив подобное мироощущение, современник лишился возможности видеть мир таким, каким он представлялся человеку эпохи средневековья, — мир полный тайн, неизъяснимой опасности и вместе с тем первозданной красоты. Подобное мировоззрение можно назвать детским, открытым. Современный человек эпохи научно-технического прогресса лишил себя огромной радости сопричастности миру. В том и ценность русской старины, что она дает возможность человеку XXI века войти в этот богатый, эстетически наполненный, но уже забытый мир. Непосредственное фантастическое, мифическое мировосприятие, которое дано ребенку особенно ценно для художника. Это эстетическое восприятие предметов традиционного искусства наполняет человека на уровне душевном, пробуждая в нем чувства красоты и гармонии. Если для древнего автора, каждый символ был тождествен предмету, то для современного исследователя, чтобы постичь всю глубину произведения народного искусства, требуются необходимые знания, и эти знания добываются таким же кропотливым путем, как и знания в области любой точной науки. Утрата первоначальных смыслов символов привела к ряду баснословных высказываний. Каждый символ связан с мифом, А.Н. Афанасьев предлагал отслеживать жизнь мифа до его первоначального значения, обращая при этом внимание на следующие обстоятельства:
а) раздробление мифических сказаний у разных народов и в разное время;
б) низведение мифов на землю и прикрепление их к определенной местности и историческим событиям, из-за чего старинные мифы стали пониматься буквально;
в) нравственное мотивирование мифов, когда указания мифов принимаются за свидетельство о действительной жизни богов и в назидательных целях используется одна реакция, наиболее подходящая к требованиям современной нравственности. Избранные предания превращают в систему, учение, новые идеи одухотворяют миф, возвышая его до духовного . Понять старые образы невозможно без изучения фольклора и другого этнографического материала. Символы постепенно обрастали эпитетами, которые в свою очередь принимали на себя смысл символа. Прежние первоначальные смыслы многих символов, их связи теперь уже окончательно утратили первоначальное значение. Изучение символики устного народного творчества представляет собой сложную и кропотливую работу филологов.
Язык традиционной русской культуры воздействует на нас именно той своей частью, которая роднит современного человека с нашими предками, и которая связана с нашей способностью испытывать эстетические эмоции. И здесь, разглядывание какого-либо изображения на предмете народного искусства может вызвать в нас те же эстетические чувства, что и чтение народной сказки. Такую возможность предоставляет нам полифункциональность любого искусства, которое продолжает свое воздействие, даже, утратив свое первоначальное назначение и даже смыслы. Взаимодействие разных видов искусства в этой связи предоставляет нам дополнительные возможности для исследования и понимания культуры определенного периода.
Павел Флоренский, который глубоко изучал древнюю икону, своими работами «Иконостас», «Обратная перспектива» доказал необходимость взаимосвязи устного и художественного творчества для любого исследователя в области искусства. В 1925 году им была написана работа «Имена», в которой раскрывается духовный смысл наименования, в котором скрыта сущность личности и предмета. Неразрывность художественного слова и художественного образа мы видим и в наследии многих художников начала XX века: К. Малевича, К.Петрова-Водкина, М.Ларионова, П. Кандинского и др., которые излагали свои идеи языком живописи и литературы.
Взаимовлияние художественного слова и художественного изображения сегодня, это уже не просто тема для статьи, а насущная проблема современной культуры. Понимание важности этой проблемы есть первый шаг на пути к возрождению духовности русского искусства.
Список использованной литературы:
1.Буслаев Ф.И. Исцеление языка. Опыт национального самосознания. Работы разных лет / сост.А.А. Чех. - СПб.: Изд-во «Библиополис», 2005.- 520с.
2.Василенко В.М. Русское прикладное искусство. Истоки и становление /В.М. Василенко - М.: Искусство, 1977. - 463с.
3.Лихачева В.Д., Лихачев Д.С. Художественное наследие Древней Руси и современность / В.Д. Лихачева, Д.С. Лихачев. - Л.: Наука, 1971.- 120с., ил.
- Потебня А.А. Символ и миф в народной культуре / сост. А.Л. Топорков. - М.: Лабиринт, 2007. - 480с.
5.Русское устное народное творчество. Хрестоматия по фольклористике: учеб. пособие / сост. Ю.Г. Круглов, О.Ю Круглов, Т.В. Смирнова. - М.: Высшая школа, 2003. — 710с.
Древнерусская литератураСловесное искусство Древней Руси берет свое начало в Средние века и относится к концу X и первым годам XI столетия. Это время от нас столь далеко, что живущему сейчас человеку трудно понять ушедший в глубину веков своеобразный и теперь уже ставший таинственным книжный и культурный мир. Для того чтобы проникнуть в него, надо знать историю, религию, особенности эстетических представлений тогдашнего человека.
С принятием христианства, православия как государственной религии, пришедшей к нам из Византии через земли южных славян, главным образом через Болгарию, в Древней Руси появились книги - церковно-служебные и повествовательно-исторические. Они были написаны на церковно-славянском языке. Так Древняя Русь приобщалась к греческой и общеславянской православной письменности и культуре.
В основе церковно-славянских текстов лежала система религиозных представлений о мире, согласно которой Бог - Творец всего
сущего. Приступая к своему сочинению, писатель того времени, образ которого воплощен Пушкиным в летописце Пимене в трагедии «Борис Годунов», прежде всего заручался поддержкой Бога, прося Его в своих молитвах оказать помощь в предпринимаемом труде.
Древнерусская литература описывала различные исторические события - походы князей, сражения против печенегов и половцев, битвы князей за киевский престол. Средневековый писатель хорошо знал причину происходивших событий: все они были для него проявлениями Божьей воли.
Древнерусская литература отличается высокой духовностью. Ее главный интерес сосредоточен на жизни человеческой души, на воспитании и совершенствовании нравственного начала в человеке, тогда как внешнее, предметное отступает на второй план. Подобно тому как на иконе весь первый план занимают лик и очи (лик - свет души, очи - вход во внутренний мир и отражение внутреннего света), так и в литературе древнерусский писатель прославляет извечно ценные душевные качества - милосердие, скромность, бескорыстие, душевную прямоту и открытость.
Древнерусская литература носила исключительно исторический характер. Она не допускала художественного вымысла. Это позволило академику Д. С. Лихачеву назвать ее стиль «стилем монументального историзма». Вымысел допускается в древнерусские тексты не ранее XVII века, когда начинает складываться светская литература.
Средневекового писателя не интересует частный человек с его сугубо земными заботами, печалями и радостями. Он занят событиями государственного масштаба и значения, и поэтому в центре его внимания оказываются князья, бояре, воеводы, священнослужители высокого сана. Они пребывают в историческом освещении в двух планах - реально-историческом и религиозно-символическом. Древний человек на Руси верил, что князь Владимир крестил Русь и что существуют бесы черные, с крыльями и хвостами, соблазняющие на негодные поступки.
Древнерусский книжник не мог писать, «добру и злу внимая равнодушно». Он страстно и открыто выражал свою политическую и нравственную позицию.
Еще одна особенность древнерусской литературы заключается в том, что она всегда соблюдает этикет - этикет миропорядка, этикет поведения и этикет словесный. По словам Д. С. Лихачева, писатель того времени ясно представлял себе, «как должен был совершаться тот или иной ход событий», «как должно было вести себя действующее лицо», «какими словами должен описывать писатель совершающееся». Все имело свой чин, свой порядок, нарушить который было нельзя. Поэтому в памятниках очень много «общих мест». Древнерусский писатель дорожил общим, повторяющимся, легко узнаваемым и избегал всего непривычного, частного, случайного. Вот почему обильные цитирования из разных источников, к которым прибегали средневековые книжки,- свидетельство высокой образованности, начитанности и культуры. Но это не значит, что писатель не мог воспользоваться разными письменными и устными традициями, чем и отличается «Слово о полку Игореве».
Содержание и эстетика древнерусской литературы воплощены в своеобразной системе жанров. Каждый жанр был непосредственно связан с практической жизнью и обслуживал свою область деятельности. Летописание было вызвано потребностью государства иметь свою письменную историю. Жанры богослужебной литературы (Пролог, Апостол, Часослов и др.) предназначались для отправления церковных служб (треб) и обрядов. Ратные подвиги изображались в воинских повестях. Путешествия с разной целью - в хождениях. Описания жизни святых или князей - в житиях, также имевших свои отличия. Для каждого жанра был установлен свой канон (Канон - строгие правила, нормы.) 1 . Письменная литература развивала эпические жанры (повесть, сказание), лирические (слово, поучение), лиро-эпические (житие). Среди жанров существовала строгая иерархия: главным жанром считалось Священное Писание, за ним шли гимнография и «слова», толкующие Писание и разъясняющие смысл христианских праздников, затем - жития святых. В XVII веке древнерусская литература обогатилась стихотворными формами, жанрами сатиры и драмы, а житие святого перерастает в повесть бытового или мемуарно-автобиографического характера.
Древнерусская литература, насчитывая семь веков, прошла долгий и впечатляющий путь развития.
Ее первый период - XI - первая треть XII века, когда в Древней Руси существуют два центра - Киев и Новгород. Этот период отличается относительным единством литературы и в целом характеризуется как период ученичества. Главная идея произведений - превосходство христианства над язычеством («Повесть временных лет», «Житие Феодосия Печерского», «Слово о Законе и Благодати» митрополита Иллариона, «Хождение» игумена Даниила, «Поучение» Владимира Мономаха).
Второй период - вторая треть XII - первая треть XIII века. Этот период характеризуется появлением областных литературных центров (Владимир, Ростов, Смоленск, Галич, Полоцк, Туров). Основные произведения - «Слово о полку Игореве», Киево-Печерский патерик, «Слово» Кирилла Туровского, «Моление» Даниила Заточника.
Третий период - трагический, связанный с монголо-татарским нашествием и борьбой с ним (вторая треть XIII - конец XIV века). Здесь господствует одна тема - героическая, сопряженная с верой в национальное возрождение.
Четвертый период - конец XIV-XV век - время подъема национального самосознания, проявившегося в идее собирания земель, в формировании нравственного идеала. Это нашло отражение в житиях святых, написанных Епифанием Премудрым.
Пятый период
- эпоха Московского централизованного государства (конец X V - X V I век). Он характеризуется слиянием областных литератур в общерусскую. Здесь достигает необычайного расцвета публицистика. Основные
произведения - «Повесть о Петре и Февронии Муромских» Ермолая-Эразма, «Хождение за три моря» Афанасия Никитина, «Великие"Четьи-Минеи"»,
«Домо
строй», переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским.
Шестой период - смутное время, столкновение старых и новых принципов письма. Этот период подразделяется на два отрезка: с начала по 60-е годы XVII века и с 60-х годов по конец XVII века. В первый отрезок разрушается старый метод изображения действительности и обновляется жанровая система. Во второй отрезок литература расчленяется на демократическую и официальную. Общим становится внимание к человеку, усиливается автобиографическое начало. Основные сочинения - «Повесть о Шемякином суде», «Повесть о Ерше Ершовиче», «Житие протопопа Аввакума» .
Семнадцатый век завершает историю древнерусской литературы с присущими ей едиными принципами. После этого с X V I I I века открывается история светской художественной литературы.
Вопросы (стр. 8)
Ч т о лежало в основе церковно-славянских текстов и что отличало древнерусскую литературу?
Какие жанры древнерусской литературы существовали и какие из них знакомы Вам по предыдущим классам?
Какие произведения древнерусской литературы известны Вам по курсам 5, 6, 7, 8 классов? Назовите героев изученных ранее произведений древнерусской литературы.
Какие периоды прошла в своем развитии древнерусская литература?
Перечитайте и расскажите статью о древнерусской литературе, составьте подробный план текста.
О «Слове о полку Игореве»
«Слово...» выросло на плодотворной почве русской культуры XII в. Оно глубокими корнями связано с народной культурой, с народным языком, с народным мировоззрением, отвечало народным чаяниям, оно создано в годы, когда процесс феодального дробления Руси достиг наибольшей силы. Множество мелких феодальных «полугосударств»-княжеств враждуют между собой, оспаривая друг у друга владения, старшинство, втягиваясь в братоубийственные войны во имя эгоистических княжеских интересов. Яркий пример единства культуры Руси XII в.- «Слово о полку Игореве», величайший памятник литературы Руси. Оно обращено к будущему, а не к прошлому. Из всех произведений X I - X I I вв. именно в нем яснее всего видны элементы будущих литератур - русской, украинской и белорусской.
«Слово о полку Игореве» посвящено походу против половцев в 1185 г. малозначительного новгород-север-ского князя Игоря Святославича.
Призыв к единению перед лицом внешней опасности пронизывает собой все «Слово...» от начала и до конца. Необходимость этого единения автор доказывает на примере неудачного похода Игоря многочисленными историческими сопоставлениями, изображением последствий княжеских усобиц, рисуя широкий образ Русской
Опора творческого духа Словесность – зеркало эпохи Глава VII. Раскол Глава VIII. На переломе эпох. Вторая половина ХVII века Устроение нового чина Красота К новому символизму Церемониальная эстетика Становление наук об искусствах Послесловие автораМонография В. В. Бычкова – первое в отечественной и зарубежной науке систематическое исследование становления и развития духовной и эстетической культуры на Руси. К изданию книги привлечен редкий и богатый иллюстративный материал по истории художественной культуры Средневековья.
Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Виктор Васильевич Бычков (род. в 1942 г.), доктор философских наук, руководитель научно-исследовательской группы"Неклассическая эстетика"Института философии Российской Академии наук, член Союза художников России, автор более 140 научных работ – 60 из которых опубликовано за рубежом -по раннехристианской, византийской, древнерусской культурологии, эстетике, искусствознанию.
Основные работы:
Византийская эстетика. Теоретические проблемы. М., 1977 (итал. изд. – 1983; болт. – 1984; венг. – 1988; серб., дрполн. – 1991);
Эстетика поздней античности. II – III века (Раннехристианская эстетика). М., 1981 (рум. изд. – 1984); Эстетика . М., 1984;
Эстетическое сознание Древней Руси. М., 1988;
Эстетика в России XVII века. М., 1989;
Эстетический лик бытия (Умозрения Павла Флоренского). М., 1990; Смысл искусства в византийской культуре. М., 1991 (с библиографией работ автора);
Малая история византийской эстетики. Киев. 1991 (с библиографией работ автора).
В настоящее время В. В. Бычков продолжает работу над"Истогией православной эстетики».
Гармонии таинственная власть
Древняя Русь – этот символ сразу же вызывает в памяти образ «Троицы» Андрея Рублева-гениального воплощения духовного идеала русского Средневековья, удивительной гармонии света и цвета, духа и материи, небесного и земного, божественного и человеческого, -умонепостигаемого единства Истины, Добра и Красоты.
Если бы от средневековой Руси сохранилась только эта уникальная икона, мы уже могли бы ощутить необычайную глубину и богатство духовного мира человека того времени, значительность его идеалов, мудрую проницательность его ума и обостренную тягу к прекрасному. К счастью, судьба щедро одарила нас многими первоклассными произведениями древнерусской живописи, архитектуры, гимнографии, литературы, декоративно-прикладных искусств. Она сохранила до наших дней, несмотря на огромные утраты, впечатляющий фонд культурных ценностей, духовный потенциал которых способен существенно обогатить и современную культуру, и ноосферу далекого будущего человечества. В первую очередь это относится к художественно-эстетическому наследию Древней Руси, в котором с наибольшей полнотой были выражены общечеловеческие ценности, накопленные за многие столетия развития культуры в византийско-славяно-русском регионе.
Обращение к отечественному эстетическому наследию сегодня, в период интенсивного развития в культуре сложнейших процессов, ломки многих традиционных представлений, пересмотра фонда веками складывавшихся духовных ценностей и мучительного поиска новых идеалов, адекватных нашему времени, особо важно потому, что древнерусская художественная культура была «открыта» для своего времени. Она не замыкалась в узких рамках элитарности и «эстетства», но была теснейшим образом связана с самыми актуальными духовными, культурными, социальными движениями своего времени, выступала во многом их выразителем. Лучшие образцы этой культуры и сегодня могут служить прекрасным воспитателем чувств гуманизма, патриотизма, интернационализма, миролюбия, высокой нравственности и духовности Академик Б. А. Рыбаков справедливо отмечает «высокий патриотизм русской литературы» средневекового периода и указывает на отсутствие в ней при этом «и следа проповеди агрессивных действий» .
Завершая одну из своих книг ответом на вопрос «зачем изучать поэтику древнерусской литературы», академик Д. С. Лихачев поставил перед современными исследователями еще одну актуальную задачу- изучение эстетики Древней Руси.
«Эстетическое изучение памятников древнего искусства (и в том числе литературы), -пишет Д. С. Лихачев, – представляется мне крайне важным и актуальным. Мы должны поставить памятники культур прошлого на службу будущему. Ценности прошлого должны стать активными участниками жизни настоящего, нашими боевыми соратниками…. Одно из важнейших свидетельств прогресса культуры – развитие понимания культурных ценностей прошлого и культур других национальностей, умение их беречь, накоплять, воспринимать их эстетическую ценность. Вся история развития человеческой культуры есть история не только созидания новых, но обнаружения старых культурных ценностей. И это развитие понимания других культур в известной мере сливается с историей гуманизма» . Из этих фрагментов видно, какое большое значение придает наш крупнейший специалист в области древнерусской культуры изучению ее эстетической стороны. На сегодняшний день с сожалением приходится констатировать, что эстетика средневековой Руси исследована далеко не в полной мере, и научный уровень имеющихся работ не удовлетворяет требованиям, предъявляемым к современным философским исследованиям.
Поэтому перед историками эстетики сегодня стоит в качестве одной из наиболее актуальных задача всестороннего анализа основных форм проявления эстетического сознания в древнерусской культуре в процессе его исторического развития.
При ближайшем рассмотрении эта задача оказывается отнюдь не простой, но тем не менее в принципе разрешимой. Начну с предмета исследования, о котором до сих пор нет единого мнения в науке . Изыскания в области истории культуры и эстетики, а также современные философские, эстетические и искусствоведческие исследования убеждают нас в том, что к сфере эстетического в средневековой культуре могут быть отнесены все компоненты системы неутилитарных взаимоотношений человека с окружающим миром (природным, предметным, социальным, духовным), в результате которых он испытывает духовное наслаждение. Суть этих взаимоотношений заключается или в выражении некоторого смысла в чувственно воспринимаемых формах, или в самодовлеющем созерцании некоего объекта (материального или духовного). Духовное наслаждение свидетельствует о сверхразумном узрении субъектом в эстетическом объекте сущностных основ бытия, сокровенных истин духа, неуловимых законов жизни во всей ее полноте и глубинной гармонии, об осуществлении в конце концов духовного контакта с Универсом, о прорыве связи времен и хотя бы мгновенном выходе в вечность, или, точнее, – -об ощущении себя причастным вечности. Эстетическое выступает, таким образом, некой универсальной характеристикой всего комплекса неутилитарных взаимоотношений человека с миром, основанных на ощущении им своей изначальной причастности к бытию и к вечности гармонической вписанности в Универсум.
В древнерусской, как и в любой другой средневековой, культуре многие компоненты указанной системы не имели полной автономии. Они были органически вплетены в поток утилитарно-практической деятельности (производственной, бытовой, культовой-в той мере, в какой религию уместно относить к ней) и могут быть при анализе только с определенной мерой условности вычленены из нее В этом одна из главных трудностей изучения средневековой эстетики.
Так, если мы обратимся к древнерусскому фольклору, то увидим, что практически все его разнообразные формы пронизаны эстетическим мироощущением наших древних предков. Было бы, однако, неоправданной модернизацией считать, что создатели фольклора руководствовались только или в первую очередь эстетическими потребностями. Перед ними стояла (не осознаваемая ими, естественно) более сложная задача: выразить на эмоционально-рациональном уровне, сплавив дидактику с образностью народного мышления, весь комплекс актуального для того времени социального опыта. Фольклор составлял основу дохристианских славянских обрядов, сопровождавших древнего человека на протяжении всей его жизни. Эстетический компонент не был самоцелью народных обрядов, но внесознательно именно он являлся важной притягательной силой любого обрядового действа, народных игр и гуляний. Сакральное и дидактическое содержание свадебных, родинных, поминальных и других обрядов древних славян выражалось в богатых художественно-эстетических формах, доставлявших всем участникам этих действ духовное наслаждение.
Естественно, что сегодня нельзя правильно понять древнерусскую эстетику во всей ее полноте, не выявив эстетической специфики фольклора . Сказанное имеет отношение ко всем видам духовно-практической и художественной деятельности, бытовавшей на Руси. Более того, оно правомерно и в отношении древнерусской книжности, на основе которой в первую очередь строится изучение русской средневековой эстетики в данной работе.
Исследователю древнерусской эстетики приходится иметь в виду как минимум два основных (хотя и не единственных) ее культурно-исторических источника: 1) народную культуру (материальную, духовную и прежде всего художественную) восточных славян, сложившуюся еще до принятия ими христианства и существовавшую на Руси в качестве активной антитезы официальной христианской культуре на протяжении всего Средневековья, и 2) византийскую эстетику и художественную культуру, с X в. активно ввозимую на Русь нередко в южнославянской редакции. В свою очередь сама византийская эстетика представляла собой некое целостное единство религиозной эстетики, сложившейся еще в период патристики, и языческой эллинистической эстетики.
Ввозимая из Византии культура приобретала, как отмечает Д. С. Лихачев, в славянском мире новую окраску, существенно отличную от греческого оригинала . Аналогично и эстетика средневековой Руси, особенно в периоды расцвета древнерусской художественной культуры, представляла собой сложный синтез народных восточнославянских и собственно русских эстетических элементов с южнославянскими, эллинистическими и византийско-христианскими мотивами. В отдельных землях Древней Руси на определенных этапах истории среди этих основных мотивов нередко звучали мотивы татаро-мусульманской, скандинавской или западноевропейской художественных культур, но они никогда не были определяющими .
Основной путь приобщения Руси к ценностям мировой культуры проходил в то время через Византию. С принятием Русью христианства этот процесс стал регулярным и последовательным, но и до этого славяне, по наблюдениям Б. А. Рыбакова, трижды «прикасались к очагам мировой культуры…» . Третий раз это случилось в VI в., в период победоносных войн славян с Византией, когда «славяне увидели, ощутили новый для них мир несравненно более высокой культуры» . Эти периодические общения славян с византийской культурой подготовили и более последовательный процесс ее восприятия, начавшийся в X в. «Киевская Русь, -пишет Б. А. Рыбаков, – была уже в известной мере подготовлена не только к созерцанию, но и к восприятию культуры передовых стран мира» . Первой среди них в этот период была Византия, поэтому вполне закономерно стремление Киевской Руси во всем, в том числе и в художественной культуре, равняться на нее.
Постоянные культурные контакты Руси с Византией способствовали ускоренному, почти скачкообразному развитию русской национальной культуры в XI‑XII вв. Сам процесс активного усвоения Русью богатейших византийских традиций должен быть правильно понят и осмыслен с позиций историзма, то есть должен рассматриваться в широком контексте культурно-исторического развития всей раннесредневековой Европы, когда Византия, воспринявшая культурные традиции древнего мира (античной Греции, Рима, Ближнего Востока), выступала учителем по отношению к более молодым культурам Западной и Восточной Европы.
Среди важных особенностей древнерусской эстетики и, шире, всей культуры следует отметить ее способность тонко почувствовать и принять почти как свои собственные многие важнейшие достижения византийской, а в ее составе и эллинистической художественной культуры. Как отмечал в свое время Н. К. Гудзий, анализируя древнерусскую литературу, чсама по себе способность новообращенной Руси к широкому и очень быстрому освоению византийской книжности, а также живой интерес к ней-непререкаемое свидетельство высоты культурного уровня Древней Руси» . При этом следует подчеркнуть, что наиболее глубокий отклик в душах наших предков нашли не философско-религиозные идеи византийцев, а их художественно-эстетическая культура; она увлекла русичей, была органически усвоена ими и в очень короткий срок получила самое активное развитие фактически как одна из главнейших частей древнерусской культуры. В области культовой архитектуры и живописи Древняя Русь, опираясь на эллинистические и византийские традиции, пошла дальше по пути создания оригинальных пространственнопластических и цвето-ритмических образов большого художественного значения. Многие памятники древнерусского зодчества и живописи по глубине и богатству художественного решения являют собой новый шаг после Византии в развитии художественноэстетического мышления.
Если проследить линию развития художественной культуры от эллинизма и раннего христианства через Византию до Древней Руси, то можно заметить, что главная тенденция этой линии-стремление выразить духовные ценности в чувственно воспринимаемых формах-на Руси была реализована (во всяком случае в архитектуре и живописи) в предельно совершенном для данной линии развития виде. Художественная культура Древней Руси во многом явилась вершиной (и завершением) всей восточнохристианской культуры, берущей свое начало в поздней античности.
В этом плане никак нельзя согласиться с утверждением одного из крупнейших современных искусствоведов, О. Демуса, о том, что древнерусские мастера в отличие от их западных коллег, будучи учениками Византии, не обращались к античным истокам византийского искусства и их путь «затерялся в декоративных лабиринтах народного искусства» .
Действительно, древнерусские мастера, как правило, не обращались непосредственно к греко-римским оригиналам или их реминисценциям в византийском искусстве и, видимо, были мало знакомы с ними, но они активно и творчески продолжили тот путь художественно-эстетического выражения духовности, который был начат эллинизмом и развит Византией, и прошли по нему через высочайшие вершины до логического конца. Живопись русского изографа XVII в. Симона Ушакова довершила процесс аннигиляции средневекового художественного мышления и явилась одновременно идеальным воплощением того искусства, о котором грезили поздняя античность и христианский мир с первых веков своего существования. Подобный процесс мы обнаружим и в эстетической мысли.
В яркой, образной форме идею духовного преемства Древней Русью византийского наследия и его глубинного усвоения прекрасно выразил крупнейший православный мыслитель нашего столетия Павел Флоренский: «Древняя Русь возжигает пламя своей культуры непосредственно от священного огня Византии, из рук в руки принимая, как свое драгоценнейшее достояние, Прометеев огонь Эллады». Флоренский говорит здесь о начале периода расцвета древнерусской культуры, символом и средоточием которого для него была фигура Сергия Радонежского. «В Преподобного Сергия, как в воспринимающее око, собираются в один фокус достижения греческого средневековья и культуры. Разошедшиеся в Византии и там раздробившиеся, -что и повело к гибели культуры, -тут, в полножизненном сердце юного народа, они снова творчески и жизненно воссоединяются ослепительным явлением единой личности, и из нее, от Преподобного Сергия, многообразные струи культурной влаги текут как из нового центра объединения, напаивая собой русский народ и получая в нем своеобразное воплощение» .
К сущностным основаниям древнерусской эстетики относится ее возникновение и развитие в русле христианской идеологии.
Господством этой идеологии объясняются многие особенности эстетики Древней Руси, отличающие ее и от эстетики античной, и от эстетики новоевропейской, но сближающие ее с эстетикой других средневековых регионов. Приступая к анализу такого сложного и далекого от нас феномена, как средневековая эстетика, автор стремился руководствоваться принципом историзма, суть которого применительно к данному исследованию может быть выражена следующим образом. При изучении русской средневековой эстетики необходимо помнить о конкретной исторической ситуации в Древней Руси, о перипетиях социально-культурной действительности, о постоянных и сложных взаимоотношениях между восточнославянской языческой традицией, коренившейся в народной среде, и новой христианской религией, активно внедряемой в славянскую культуру; необходимо также помнить, что при всем своем национальном своеобразии русская средневековая культура и эстетика имели целый ряд типологических характеристик, общих всем средневековым культурам, и их нельзя рассматривать вне общеевропейской культурной (и эстетической) традиции. Далее, само на Руси необходимо рассматривать не абстрактно, а конкретно-исторически, то есть с учетом его духовно-созидательной и просветительской функции в период раннего русского Средневековья, когда способствовала становлению и укреплению более прогрессивных отношений на Руси-феодальных, содействовала формированию единой древнерусской народности и являлась главным источником распространения книжной и художественной культуры и образования, носителем христианской духовности.
В качестве основного метода анализа древнерусской эстетики в данной работе принят проблемно-исторический, то есть анализ становления и развития, если таковое имело место, основных эстетических представлений и идей на протяжении всей истории средневековой Руси, с ХГ по XVH в.
В связи с тем что на Руси не существовало собственно эстетических теорий, а высокая художественно-эстетическая культура охватывала почти все стороны жизни древнерусского человека, наиболее полное представление о древнерусской эстетике в целом может дать проведение анализа этой эстетики на двух уровнях -вербализованного и невербализованного выражения эстетического сознания.
Анализ первого уровня ориентирован на выявление внутри общемировоззренческой системы средневековой Руси эстетических представлений, идей, взглядов, а для XVII в. и определенных теоретических концепций. Главным источником на этом уровне выступают словесные тексты самого различного содержания, авторы которых время от времени «проговариваются» и на эстетические темы. Здесь реконструируется нечто близкое к эстетической «теории» наших предков. Понятно, что этот путь чреват модернизацией средневековых представлений и возлагает на исследователя большую ответственность, не забывать о которой-святой долг любого, вставшего на этот нелегкий, но увлекательный путь.
Предмет второго уровня исследований составляет эстетическая специфика всей древнерусской культуры, ибо именно в реальных формах культуры (в стилистике всех ее феноменов) нашли, может быть, наиболее адекватное воплощение эстетические представления людей Древней Руси. На первое место здесь, естественно, выходит анализ эстетической специфики художественной культуры (архитектуры, живописи, пластики, музыки, прикладного искусства и литературы), то есть анализ художественных языков всех видов искусства в их историческом развитии.
В данной работе я ограничиваюсь в основном первым уровнем исследования, то есть изучением вербализованного пласта древнерусского эстетического сознания, хотя в некоторых случаях обращаюсь и к анализу эстетически значимых моментов древнерусского искусства. Однако систематическая разработка этого уровня, или выявление, по выражению известного польского ученого В. Татаркевича, «имплицитной» эстетики, – предмет специального кропотливого исследования, и она еще ждет своих энтузиастов.
В качестве основного источника в книге использована древнерусская литература самых разных жанров, включая летописи, воинские повести, агиографию, путевые записки, богословские трактаты, постановления церковных соборов, слова и поучения, послания, поэзию и специальные сочинения по искусству для XVII в., а также некоторые памятники переводной литературы, пользовавшиеся особой популярностью на Руси. Ясно, что в этом море книжности мы найдем не только собственно русские оригинальные эстетические представления, но и заимствованные. При этом следует заметить, что многие почти дословно переложенные с греческого формулы византийской эстетики часто приобретали в структуре русских текстов новое, собственно русское звучание . Однако для общего анализа русской средневековой эстетики главное значение имеет не дотошный анализ того, что и у кого заимствовала Древняя Русь (хотя и это важно для истории культуры), но в первую очередь уяснение той общей картины эстетических представлений, которая существовала на Руси в тот или иной период ее истории и была органически присуща духовному миру наших предков независимо от того, из каких элементов (славянских, греческих, латинских, татарских или каких‑либо иных) она сложилась. Уровень эстетического сознания древнерусского человека определялся в конечном счете тем, что он сам ощущал и осознавал в сфере эстетического как свое собственное, близкое его душе. Другое дело, когда ставится задача выявления национального своеобразия древнерусской эстетики. Здесь без хорошего знания всех ее источников не обойтись.
Далее, в данном исследовании я практически, за исключением первой главы, не рассматриваю фольклор и, соответственно, выраженный в нем пласт эстетического сознания как требующий специального анализа. Это не означает, естественно, что хтетические представления массового сознания средневекового общества совсем выпадают из моего поля зрения. Они анализируются здесь, однако, лишь в той мере, в какой нашли отражение на страницах древнерусской книжности. На первом же месте в данной работе стоит тот уровень эстетического сознания древних русичей, который нашел наиболее полное выражение в шедеврах древнерусской живописи, архитектуры, музыки, литературы, доставляющих и человеку XX в. высокое эстетическое наслаждение.
Внимательное изучение древнерусских текстов показывает, что на Руси в Средневековье эстетические представления были, может быть, теснее, чем в других регионах, переплетены с представлениями обшемировоззренческими, этическими, религиозными, обрядово-бытовыми и социально-политическими. В этом одна из особенностей древнерусской эстетики, и поэтому отделять (или «очищать») эстетические взгляды на Руси от их внеэстетического культурного контекста-задача рискованная и чреватая негативными последствиями, именно утратой собственно национальной специфики этой эстетики. Так, эстетические представления древнерусского человека XI‑XIV вв. суть особая проекция его общемировоззренческой позиции, его понимания природы, общества и человека в их взаимосвязи. Эстетика второй половины XIV-первой половины XV в. не может быть отделена от комплекса многообразных проявлений патриотических чувств и роста национального самосознания, от чрезвычайно развившихся этических идей, от резко возросшего в культуре стремления к высокой духовности. Эстетические идеи конца XV начала XVI в. невозможно выделить из целого ряда социально-религиозных проблем, стоявших в центре внимания всей русской культуры этого времени. XVI век-период сознательной норматизации и канонизации культуры на Руси, и вне общих грандиозных культурно-охранительных мероприятий этого времени не может быть правильно понята и его эстетика. Для XVII в. характерна связь эстетических идей и возникающих теоретических концепций и с социально-политической борьбой Смутного времени, и с трагическими событиями раскола, и с мощным движением просветительства, охватившим Россию в последней трети века. Поэтому в книге собственно эстетические представления анализируются в тесной связи с тем культурно-историческим контекстом, который и стимулировал их появление.
Книга строится в хронологическом плане. Однако эта хронология для эстетики Древней Руси, как и других регионов средневековья, достаточно условна. Она касается скорее источников, текстов, на основе которых реконструируются эстетические представления, чем их самих. И хотя эстетическое сознание средневековой Руси в целом достаточно заметно менялось под влиянием изменений социально-политической, культурно-исторической, религиозной ситуаций, на что указывают постоянные стилевые изменения в художественной культуре, на уровне словесной фиксации основные эстетические идеи почти до конца XVI в. оставались практически неизменными. Здесь уместно вспомнить, используя терминологию Д. С. Лихачева, «об эстетической негибкости» средневековой русской культуры, о традиционализме как важнейшем и вполне сознаваемом на Руси, как мы увидим, принципе средневекового бытия и мышления; наконец, об определенной стереотипности эстетического сознания того времени.
История древнерусской «теоретической» эстетики складывалась в основном не из развития идей и представлений, а из своего рода «высвечиваний» (притом в разном свете) тех или иных идей и проблем в определенном историческом периоде теми или иными авторами. Из общей достаточно стабильной для всего средневековья (за исключением второй половины XVII в.) системы эстетических представлений луч внимания древнерусских книжников выхватывал в один период концепцию прекрасного в природе или этико-эстетический принцип «нестяжания», в другой-проблему света или красоты архитектуры, в третий-теорию символа в искусстве и т. д. Все эти идеи и проблемы были присущи древнерусскому эстетическому сознанию на протяжении всего средневековья. В конечном счете на их основе строилась вся художественная практика Древней Руси, но всплывали они на уровень вербализованного осмысления в разные исторические периоды, и на этом основании и может быть построена своеобразная «история» древнерусской эстетической «теории». Возможен, однако, и иной путь анализа этого уровня древнерусской эстетики-проблемно-типологический, но он предполагает более высокую ступень абстрагирования, больший отрыв от социально-культурного контекста, что для древнерусской эстетики чревато утратой определенной части специфических черт. Поэтому в данном исследовании был выбран проблемно-исторический метод анализа.
Что касается самого понятия «эстетическая теория», то для Руси оно также имеет свои особенности. Хорошо, например, ощущая многие проявления прекрасного, человек Древней Руси, как правило, не задумывался над тем, что есть прекрасное, а если и задумывался, то не стремился выразить это словесно. Он лишь констатировал, что красота есть, и умел с детской непосредственностью радоваться и удивляться ей, восхищаться ею. Эстетическая теория практически до середины XVII в. не писалась на Руси, она может быть лишь реконструирована с большей или меньшей степенью вероятности на основе того, что сами русичи считали прекрасным или доставляющим духовное наслаждение. Только в XVII в., в период активного проникновения западноевропейской культуры и искусства в Россию, начинают и здесь формироваться более-менее развитые эстетические концепции и теории. Этому сложному, переходному от Средних веков к Новому времени периоду в истории русской эстетики посвящена вторая часть книги, то есть примерно половина ее объема. Именно тогда были ясно сформулированы многие идеи уже уходящей средневековой эстетики, которыми художественная практика руководствовалась фактически на протяжении всего Средневековья, и начали складываться новые, несредневековые теории, за которыми было будущее.
Предлагая на строгий суд читателя свой труд, автор считает возможным просить его о некотором снисхождении. Дело в том, что настоящее исследование в какой‑то мере является новаторским, и, как любой новый шаг в науке, оно не лишено дискуссионной заостренности, элемента провокации, побуждающего читателя к самостоятельным размышлениям и к полемике с автором. Объем древнерусского материала, подлежащего изучению, оказался столь велик, а возникающих в связи с этим эстетических проблем так много, что разработать их до конца и во всей полноте в одной книге не представилось возможным. Однако и не указать на них, не обозначить их в работе, претендующей хотя и на предварительный, но все же обобщенный очерк всей русской средневековой эстетики, было бы неверно. Поэтому некоторые проблемы и характеристики древнерусской эстетики здесь только намечены и нуждаются в дальнейшей разработке, подтверждении или опровержении. Автор отнюдь не считает, что все в его книге бесспорно, и далек от претензий на какую‑либо абсолютизацию своих суждений. Данной работой я прежде всего хотел бы привлечь внимание и читателей, и исследователей к этой крайне важной, но до сих пор еще мало исследованной области истории отечественной культуры. Материал, подлежащий еще изучению, здесь столь велик, а широта и глубина открывающихся научных проблем и перспектив так заманчивы, что жизнь ученого, решившего посвятить себя этим исследованиям, история не сочтет бесполезной.
Несмотря на всевозрастающий в нашем столетии интерес к древнерусской культуре, систематическое изучение ее эстетики только начинается. Это не означает, конечно, что современному историку эстетики совсем не на что опереться, однако подспорье это все‑таки косвенное, хотя и достаточно фундаментальное.
Прежде всего необходимо указать на многочисленные работы филологов и литературоведов, в которых также затрагиваются и отдельные эстетические вопросы. Среди них достаточно назвать хотя бы имена А. С. Орлова, А. Н. Веселовского, В. П. Адриановой-Перетц, И. П. Еремина, Д. С. Лихачева, А. Н. Робинсона, В. В. Кускова, С. Матхаузеровой, Б. А. Успенского, А. С. Демина, А. М. Панченко, Г. М. Прохорова, Н. И. Прокофьева, и ряд этот может быть продолжен. Специально следует назвать «Поэтику древнерусской литературы» Д. С. Лихачева, от которой один шаг остается до эстетики, его статью «"Слово» и эстетические представления его времени»; статью Ю. Н. Дмитриева «Теория искусства и взгляды на искусство в письменности древней Руси»; книгу С. Матхаузеровой «Древнерусские теории искусства слова»; статьи В. В. Кускова «Представление о прекрасном в древнерусской литературе» и «Эстетические представления в Древней Руси».
Много внимания эстетическим аспектам древнерусского искусства уделено в работах П. Муратова, Е. Трубецкого, С. Булгакова, П. Флоренского, Л. Успенского, П. Евдокимова, И. Грабаря, Н. Деминой, М. Алпатова, В. Лазарева, К. Онаша, И. Даниловой, Г. Вагнера, В. Иванова, О. Поповой, А. Салтыкова, А. Комеча и других богословов и искусствоведов.
Значительно беднее ряд имен ученых, занимавшихся специально древнерусской эстетикой, хотя он и восходит к середине прошлого века.
Уже в 1856 г. П. Безсонов, издавая «Урядник сокольничья пути» Алексея Михайловича, подчеркнул в развернутых примечаниях, что перед нами «своего рода умозрение красоты (теория красоты, эстетика)» , и попытался выделить содержащиеся в трактате «чисто русские» «представления красоты» и эстетические категории типа честь, чин, образец, ряд, строй, мера и т. п.
Эти идеи развивал в те же годы и И. Е. Забелин, подметив синонимичность в древней русской эстетике понятий красота и удивление, которые, по его мнению, относились к блеску драгоценных камней и металлов, к яркости и пестроте красок, «хитрых узоров» и т. п.
Важным шагом на пути изучения древнерусской эстетики явилось трехтомное фундаментальное исследование А. Н. Афанасьева «Поэтические воззрения славян на природу» (М., 1865–1869).
В конце прошлого века обратил внимание на древнерусскую эстетику и крупнейший ученый того времени Ф. И. Буслаев. В статье «Русская эстетика XVH века» он проанализировал широко известный теперь трактат Иосифа Владимирова и сделал вывод, что чувство красоты проснулось в душе русского художника не ранее XVII в. под влиянием западноевропейского искусства , то есть в эстетике Ф. И. Буслаев стоял на западноцентристской позиции, игнорируя специфику собственно русского средневекового эстетического сознания.
Первое и до сих пор единственное обобщающее исследование по русской средневековой эстетике было опубликовано К. В. Шохиным в 1963 году . Фактически с этой небольшой книги и начинается этап систематического научного изучения древнерусской эстетики. К. В. Шохин достаточно основательно для своего времени проанализировал представления древних русичей о прекрасном («прекрасное-это Родина», красота природы, человека, «мысленного», «небесная красота») и об искусстве, опираясь на тексты книжников XI‑XVII вв. Основное внимание он уделил вычленению «народных» представлений, противопоставляя их «религиозной» эстетике как привнесенной извне и противостоящей «подлинной народности», а также отысканию «материалистических и реалистических основ» русской эстетики. При всем внеисторизме и искусственности исходной установки автора, характерной для периода застоя и вульгаризации в нашей гуманитарной науке и фактически навязанной ученому из вненаучной сферы, К. В. Шохину удалось подметить некоторые характерные особенности древнерусской эстетики, а главное, показать, что эта эстетика существовала и заслуживает самого пристального внимания к себе.
Работа Шохина многими своими выводами и оценками косвенно убеждает также и в том, что сегодня бесперспективно заниматься изучением древнерусской эстетики без хорошего знания духовной культуры и эстетики Византии и греко-римской античности, то есть ее важнейших истоков. Этот недостаток присущ и некоторым статьям, появившимся в последующую четверть века. Наиболее интересной среди них является глава «Древняя Русь» в томе «Истории эстетической мысли», написанная А. А. Баженовой и Н. Б. Пилюгиной . Однако ограниченный объем главы и тип издания позволили авторам в основном лишь подвести краткие итоги предшествующего этапа исследований древнерусской эстетики.
В предлагаемой вниманию читателей работе предпринимается попытка сделать еще один шаг в направлении изучения русской средневековой эстетики. Насколько она оказалась успешной, судить не автору.
Существенную роль в книге играет зрительно-иллюстративный ряд, который не столько иллюстрирует текст, сколько дополняет его. Эстетическое сознание человека средневековой Руси, на что уже указывалось, нашло далеко не полное отражение в словесных высказываниях древних русичей, но более адекватно и ярко выразилось в художественной культуре. Поэтому сопровождение анализа вербализованной эстетики показом ряда высокохудожественных или характерных для того или иного исторического периода произведений искусства призвано существенно дополнить представления читателей об общей картине русской средневековой эстетики.
Позиция автора по этому вопросу изложена в статьях: О предмете истории эстетики//Античная культура и современная наука. М., 1985. С 295–303; К вопросу о древнерусской эстетике II Старобългарска литература. Кн. 16. София, 1984. С. 18–25; сокращенный вариант этой статьи см.: Проблемы изучения культурного наследия. М., 1985. С. 303–311.
См.: Забелин Я. Е. Черты русской жизни в XVII‑м столетии//Отечественные записки. 1857. Январь. С. 339.
См.: Шохин К. В. Очерк истории развития эстетической мысли в России (древнерусская эстетика XI‑XVII веков). М., 1963.
Словесное искусство Древней Руси берет свое начало в Средние века и относится к концу X и первым годам XI столетия. Это время от нас столь далеко, что живущему сейчас человеку трудно понять ушедший в глубину веков своеобразный и теперь уже ставший таинственным книжный и культурный мир. Для того чтобы проникнуть в него, надо знать историю, религию, особенности эстетических представлений тогдашнего человека.
С принятием христианства, православия как государственной религии, пришедшей к нам из Византии через земли южных славян, главным образом через Болгарию, в Древней Руси появились книги - церковно-служебные и повествовательно-исторические. Они были написаны на церковно-славянском языке. Так Древняя Русь приобщалась к греческой и общеславянской православной письменности и культуре.
В основе церковно-славянских текстов лежала система религиозных представлении о мире, согласно которой Бог - Творец всего сущего. Приступая к своему сочинению, писатель того времени, образ которого воплощен Пушкиным в летописце Пимене в трагедии «Борис Годунов», прежде всего заручался поддержкой Бога, прося Его в своих молитвах оказать помощь в предпринимаемом труде.
Древнерусская литература описывала различные исторические события - походы князей, сражения против печенегов и половцев, битвы князей за киевский престол. Средневековый писатель хорошо знал причину происходивших событий: все они были для него проявлениями Божьей воли.
Древнерусская литература отличается высокой духовностью. Ее главный интерес сосредоточен на жизни человеческой души, на воспитании и совершенствовании нравственного начала в человеке, тогда как внешнее, предметное отступает на второй план. Подобно тому как на иконе весь первый план занимают лик и очи (лик - свет души, очи - вход во внутренний мир и отражение внутреннего света), так и в литературе древнерусский писатель прославляет извечно ценные душевные качества - милосердие, скромность, бескорыстие, душевную прямоту и открытость.
Древнерусская литература носила исключительно исторический характер. Она не допускала художественного вымысла. Это позволило академику Д. С. Лихачеву назвать ее стиль «стилем монументального историзма». Вымысел допускается в древнерусские тексты не ранее XVII века, когда начинает складываться светская литература.
Средневекового писателя не интересует частный человек с его сугубо земными заботами, печалями и радостями. Он занят событиями государственного масштаба и значения, и поэтому в центре его внимания оказываются князья, бояре, воеводы, священнослужители высокого сана. Они пребывают в историческом освещении в двух планах - реально-историческом и религиозно-символическом. Древний человек на Руси верил, что князь Владимир крестил Русь и что существуют бесы черные, с крыльями и хвостами, соблазняющие на негодные поступки.
Древнерусский книжник не мог писать, «добру и злу внимая равнодушно». Он страстно и открыто выражал свою политическую и нравственную позицию.
По кнопке выше «Купить бумажную книгу» можно купить эту книгу с доставкой по всей России и похожие книги по самой лучшей цене в бумажном виде на сайтах официальных интернет магазинов Лабиринт, Озон, Буквоед, Читай-город, Литрес, My-shop, Book24, Books.ru.
По кнопке «Купить и скачать электронную книгу» можно купить эту книгу в электронном виде в официальном интернет магазине «ЛитРес» , и потом ее скачать на сайте Литреса.
По кнопке «Найти похожие материалы на других сайтах» можно искать похожие материалы на других сайтах.
On the buttons above you can buy the book in official online stores Labirint, Ozon and others. Also you can search related and similar materials on other sites.
В учебнике главы о Бунине, Заболоцком, Маяковском, Твардовском, Ахматовой, методический аппарат ко всем главам (вопросы и задания, "Обогащайте свою речь", воспоминания, "В творческой лаборатории писателя" и пр.), разделы "Романсы и песни на слова русских писателей XIX-XX веков", о художественном чтении (советы В.С. Ланового, A.М. Бруссер), "Краткий словарь литературоведческих терминов" подготовлены В.Я. Коровиной. Глава о Шолохове (совместно с И.С. Збарским), словарь имен, раздел "Литературные места России" подготовлены B.П. Журавлёвым. Разделы "Древнерусская литература", "Русская литература XVIII века", "Шедевры русской литературы XIX века", "Поэзия XIX века", "Литература XX века. Штрихи к портретам писателей", рассказы о писателях: Ломоносове, Державине, Радищеве, Карамзине, Жуковском, Грибоедове, Пушкине, Лермонтове, Гоголе, Достоевском, Островском, Л. Толстом, Чехове, Блоке, Есенине, Цветаевой, Пастернаке, Солженицыне, Катулле, Горации, Данте, Шекспире, Гёте - подготовлены В.И. Коровиным. Главы о Шолохове (совместно с В.П. Журавлёвым) и о Булгакове подготовлены И.С. Збарским.
Древнерусская литература.
Словесное искусство Древней Руси берет свое начало в Средние века и относится к концу X и первым годам XI столетия. Это время от нас столь далеко, что живущему сейчас человеку трудно понять ушедший в глубину веков своеобразный и теперь уже ставший таинственным книжный и культурный мир. Для того чтобы проникнуть в него, надо знать историю, религию, особенности эстетических представлений тогдашнего человека.
С принятием христианства, православия как государственной религии, пришедшей к нам из Византии через земли южных славян, главным образом через Болгарию, в Древней Руси появились книги - церковно-служебные и повествовательно-исторические. Они были написаны на церковно-славянском языке. Так Древняя Русь приобщалась к греческой и общеславянской православной письменности и культуре.
Оглавление
Слово к девятиклассникам
Древнерусская литература
О «Слове о полку Игореве» (По Д. С. Лихачеву)
Из истории рукописи (По Н. К. Гудзию)
Слово о полку Игореве (Пер. Н.А.Заболоцкого)
Развивайте дар слова 84
Русская литература XVIII века 86
Классицизм
М. В. Ломоносов 42
Вечернее размышление о Божием Величестве при случае великого северного сияния 50
Ода на день восшествия на Всероссийский престол Ее Величества государыни императрицы Елисаветы Петровны 1747 года 51
Развивайте дар слова 58
Г. Р. Державин 59
Властителям и судиям 63
Памятник 64
В творческой лаборатории Г. Р. Державина 65
Развивайте дар слова 67
A. Н. Радищев 68
Н. М. Карамзин 75
В творческой лаборатории Н. М. Карамзина 83
Сентиментализм 84
Бедная Лиза 85
Осень 102
Развивайте дар слова 104
Шедевры русской литературы XIX века 106
Поэзия XIX века
Романтизм 112
B. А. Жуковский Ill
Лирический герой 124
Особенности поэтического языка Жуковского 125
В творческой лаборатории В. А. Жуковского
Светлана 132
Развивайте дар слова 140
А. С. Грибоедов 141
О комедии «Горе от ума» (1824) 147
И. А. Гончаров. Мильон терзаний (Критический этюд) 158
Развивайте дар слова 166
А. С. Пушкин 167
Биография А. С. Пушкина 171
К Чаадаеву 172
К морю 175
Пророк 178
Анчар 181
«На холмах Грузии лежит ночная мгла...» 185
«Я вас любил: любовь еще, быть может...» 186
Бесы 188
Поразмышляем вместе 190
«Я памятник себе воздвиг нерукотворный...» 192
Моцарт и Сальери 199
Реализм 214
О романе «Евгений Онегин» 215
В творческой лаборатории А. С. Пушкина 242
М. Ю. Лермонтов 250
Биография М. Ю. Лермонтова 252
Два поэтических мира 252
В творческой лаборатории М. Ю. Лермонтова 254
Парус 259
Смерть Поэта 263
Родина 267
Дума 269
Пророк 273
Поэт 275
«Нет, не тебя так пылко я люблю...» 280
И скучно и грустно 282
«Нет, я не Байрон, я другой...» 284
«Поцелуями прежде считал...» 284
«Расстались мы; но твой портрет...» 284
«Есть речи - значенье...» 285
Предсказание 285
Молитва 285
Нищий 286
«Я жить хочу! хочу печали...» 287
О романе «Герой нашего времени» 288
В творческой лаборатории М. Ю. Лермонтова. К истории создания романа «Герой нашего времени» 315
Н. В. Гоголь 319
В творческой лаборатории Н. В. Гоголя 323
О поэме «Мертвые души» 325.
