Вантух константин а византийская литература. Византийская литература iv–vi вв

Однако в том же самом VI в. формируется совсем иная поэзия, равноценная таким органическим проявлениям новой эстетики, как храм Айя-София. Литургическая поэзия после всех поисков IV—V вв. внезапно обретает всю полноту зрелости в творчестве Романа, прозванного потомками «Сладкопевцем» (род. в конце V в., ум. после 555 г.).

Уже по своему происхождению Роман ничем не связан с воспоминаниями античной Греции: это — уроженец Сирии. Прежде чем поселиться в Константинополе, он служил диаконом в одной из бейрутских церквей.

В Сирии существовала духовная традиция литургической поэзии, связанная с почином Ефрема (Афрема) Сирина. Сирийские стиховые и музыкальные навыки, по-видимому, помогли Роману Сладкопевцу отрешиться от догм школьной просодии и перейти на тонику, которая одна только могла создать внятную для византийского уха метрическую организацию речи.

Он создал форму так называемого кондака — литургической поэмы, состоящей из вступления, долженствующего эмоционально подготовить слушателя, и не менее 18 строф. У кондака много общего с сирийской метрически организованной проповедью; как и в другом жанре сироязычной литературы, который называется согита, в кондаке часто встречается диалогическая драматизация библейского повествования, обмен репликами, живое «разыгрывание в лицах».

Всего Роман, по преданию, написал около тысячи кондаков. В настоящее время известны около 85 его произведений (атрибуция некоторых сомнительна).

Отказавшись от ретроспективных метрических норм, Роман должен был резко повысить конструктивную роль таких факторов стиха, как аллитерации, ассонансы и рифмоиды. Весь этот набор технических средств давно существовал в традиционной греческой литературе, но всегда был достоянием риторической прозы: Роман перенес его в поэзию.

Ему принадлежат первые в истории византийской поэзии (да и вообще в истории европейской поэтической традиции) стихи, в которых рифма может стать почти обязательным фактором художественной структуры, как, например, в кондаке «Об Иуде Предателе»:

Как зе́мли снесли дерзновение,

Как воды стерпели преступление,

Как море гнев сдержало,

Как небо на землю не пало,

Как мира строение устояло?..

(Перевод С. Аверинцева)

Следующим шагом на пути к регулярной стиховой рифме были парные строки (так называемые хайретизмы) «Акафиста Богородице», принадлежность которого тому же Роману или хотя бы его поколению отнюдь не исключена (см. ниже).

В открытии рифмы византийской поэзии принадлежит приоритет перед западной, латинской. Позднее, однако, византийская поэзия не знала столь последовательного пользования рифмой вплоть до эпохи Четвертого Крестового похода, когда мода на рифму шла уже с Запада.

С обновленным богатством форм Роман соединяет душевную теплоту, цельность эмоции, наивность и искренность нравственных оценок. Мало того, как это ни неожиданно, но чисто религиозная по своей тематике поэзия Романа гораздо больше говорит о реальной жизни времени, чем слишком академическая светская лирика эпохи Юстиниана.

В кондаке «На усопших» внутренне закономерно возникают образы той действительности, которая волновала плебейских слушателей Сладкопевца:

Над убогим богач надругается,

Пожирает сирых и немощных;

Земледела труд — прибыль господская,

Одним пот, а другим — роскошества,

И бедняк в трудах надрывается,

Чтобы все отнялось и развеялось!..

(Перевод С. Аверинцева)

Мы находим у Романа первообразы не только многих произведений позднейшей византийской гимнографии, но дух известнейших гимнов западного Средневековья.

Низовой византийский читатель получает в эту эпоху и свою историографию. Труды Прокопия или Агафия с их интеллектуальной и языковой утонченностью были ему непонятны; для него создается специфически средневековая форма монашеской хроники.

Очень красочный памятник последней представляет собой «Хронография» Иоанна Малалы (491—578), излагающая в восемнадцати книгах историю всех народов от древнейших времен до 563 г. (может быть, ныне утерянное заключение доходило до 574 г.).

Малала путается в греческих и тем более римских древностях; для него ничего не стоит назвать Цицерона и Саллюстия «искуснейшими римскими поэтами», сделать Геродота продолжателем Полибия и щедро наделить мифического Циклопа вместо одного — тремя глазами.

Но бойкое, красочное, живое изложение гарантировало его хронике успех — в особенности у потомков, когда Византия уже достаточно далеко отошла от своих античных истоков.

Мировая история превращается в пересказе Иоанна Малалы в сказку, примитивную и порой абсурдную, но не лишенную занимательности; как у всякого сказочника, фантазия Малалы по преимуществу оперирует образами царей и цариц, закономерно не находя себе материала в мире греко-римской древности — из всей истории республиканского Рима Малалу привлекает только нашествие галлов.

«Хронике» Малалы следовали и подражали не только греческие и сирийские хронисты (Иоанн Эфесский, анонимный автор «Пасхальной хроники» и др.), но и западные историки (начиная с составителя латинской «Палатинской хроники», VIII в.); наконец, с X в. появляются славянские переводы, с XI в. — грузинский перевод, примерно тогда же славянские переводы получают хождение на Руси.

Удачливый византийский хронист предвосхитил общий стиль средневекового восприятия истории как череды чудесных, занимательных и назидательных эпизодов, в которых обнаруживается воля божества.

Чем «Хроника» Иоанна Малалы была для историографии, т. е. описания мира во времени, тем «Христианская топография» (первая половина VI в.) явилась для географии, т. е. описания мира в пространстве. «Христианская топография» дошла под не вполне достоверным именем Косьмы Индикоплова («Индикоплевст», т. е. «плаватель в Индию»).

Автор — не ученый, а бывалый человек, купец и путешественник, своими глазами видевший дальние страны (Эфиопию, Аравию и т. п.) и на старости лет в душеспасительных целях пишущий об увиденном. Его космология — варварская: отрицая завоевания античной науки, он описывает Землю как плоскость, закрытую небесным сводом, над которым обретается верхний ярус мироздания — рай.

Его язык — почти простонародная речь. Его занимательные рассказы, наивно-мудрые рассуждения и сказочная картина мира имели для средневекового читателя исключительное обаяние. Поэтому «Христианская топография» была переведена на различные языки христианского мира; она пользовалась популярностью и в Древней Руси.

Низовой характер имеет и переживающая расцвет в эти века аскетическая назидательная литература. Едва ли не важнейший ее памятник — «Лествица» синайского монаха Иоанна (ок. 525 — ок. 600), прозванного по своему главному труду «Лествичником» («Климаком»).

«Лествица», т. е. лестница, — проходящий через всю книгу сквозной символ трудного духовного восхождения. Выше всего ценит Иоанн именно напряженное усилие борьбы с самим собой; гораздо меньше он доверяет умозрению и рафинированной созерцательности.

Суровые предписания подвижнической морали изложены в «Лествице» очень простым и непринужденным языком; они перемежаются с доверительными рассказами о личных переживаниях или о том, что случилось с собратьями Иоанна по монашеской жизни.

Большую роль играют сентенции, пословицы и поговорки фольклорного характера. Перевод «Лествицы» был известен на Руси с XI в. и пользовался огромной популярностью.

История всемирной литературы: в 9 томах / Под редакцией И.С. Брагинского и других - М., 1983-1984 гг.

Отказавшись от язычества античности и приняв христианство как идеологию нового общества, народы бывшей Римской империи стали создавать свою, иную культуру, на западе - начав почти с нуля, на востоке - сохраняя обломки прежней античной цивилизации и приспосабливая их к новому миру ценностей.

Как мы помним, Древняя Римская империя была огромной, ее пространства простирались от Гибралтара на западе до Кавказа на востоке. В 395 году она распалась на две части - западную с Римом во главе и восточную, столицей которой стал когда-то маленький поселок Византий, превратившийся в пышный город Константинополь. Ныне он носит турецкое имя Стамбул (на Руси его звали Царьградом).

Западная часть империи распалась на множество малых государств, которые то собирались снова в большие территориальные объединения (Империя Карла Великого в последней четверти VIII - начале IX века), то распадались.

Восточная часть империи сумела сохранить единую государственность на всей своей территории, а она включала в себя Египет, Палестину, Малую Азию и черноморское побережье Колхиды (нынешнего Кавказа), Балканский полуостров и острова Эгейского моря. Такова была первоначально Византия. Жители ее называли себя ромеями и считали свою страну «вторым Римом» - хранительницей былой славы Рима.

История Византии складывалась сложно. Со всех сторон теснили ее враги, алчущие ее богатств. Последним взлетом ее славы и ее могущества было время правления императора Юстиниана I. Он максимально расширил ее границы, но уже в 630 году арабы оторвали от нее Египет.

В конце концов территория Византии свелась к землям Балканского полуострова и Малой Азии.

Византия приняла христианство, когда была еще в составе Римской империи, но после разделения ее на восточную и западную части начались церковные разногласия, которые в 1054 году привели к окончательному расколу. В западной части установился католицизм (греч. католикос вселенский, всеобщий), в восточной - православие. Церкви не примирились до сих пор. В 1204 году крестоносцы-христиане (о них будет речь впереди) Западной Европы захватили Византию и на части ее территории основали Латинскую империю. Она была ликвидирована примерно через шестьдесят лет Михаилом VIII.

От Византии восприняла христианство Россия. Великий князь киевский Владимир провел акт крещения Руси в 988 году. Византийские иконы, византийская книжность широкой волной хлынули в русские города, прежде всего, конечно, в Киев и Новгород.

После падения Константинополя, а это произошло в 1453 году под ударами турецких войск, Византия как государство перестала существовать, и Москва назвала себя «третьим Римом», приняв историческую эстафету православия. «Москва - третий Рим, а четвертому не бывать!» - гордо заявляли русские священнослужители.

Культура Византии складывалась под идеологическим воздействием христианского вероучения. Нигде религия так не влияла на культуру, как в Византии. Все было пронизано ею. В самом начале, после официального признания христианства государственной религией, старая греческая культура подверглась проклятиям и осуждению. Была уничтожена значительная часть знаменитой Александрийской библиотеки (IV век). В 529 году была закрыта философская школа в Афинах. Старые культурные центры (Афины, Александрия) уцелели, но значительно потускнели. Высшая образованность сосредоточилась в Константинополе. В 425 году там открылась христианская высшая школа. Новая религия требовала пропагандистских сил, научных обоснований. Но наука стала утрачивать одну позицию за другой. В VI веке монах Косьма Индикоплов («открыватель Индии») пишет книгу «Христианская топография», в которой начисто отвергает несовершенную, но все же более близкую к истине картину космоса, созданную в античности (систему Птолемея), и представляет Землю как плоский четырехугольник, окруженный океаном, с раем на небесах.

Однако полностью с античностью Византия не порвала. Население ее говорило на греческом языке, правда, уже значительно видоизменившемся сравнительно с языком древности. Не иссякал интерес к античным авторам, к античной истории. Историческая картина мира представала, конечно, в довольно фантастическом виде. Такова, к примеру, Хроника Георгия Амартола, столь популярная и у нас на Руси (IX век) с яркой христианской тенденциозностью и с широким использованием сочинений богословов и даже греческих авторов (Плутарха, Платона).

В X веке по приказу императора Константина VI Багрянородного создается историческая энциклопедия, нечто вроде исторической хрестоматии с фрагментами из сочинений древних историков и писателей («Библион»). В XI веке философ и филолог Михаил Псел изучал Гомера, писал комментарии к комедиям Менандра.

Византийская поэзия в основном состоит из церковных гимнов. Большим мастером этого жанра был сириец Роман Сладкопевец (VI век).

Большую часть византийской прозы составляют жития отшельников святых (Патерики), но писались и романы о любви, романы авантюрные. Большой популярностью пользовался роман об Александре Македонском с серией приключений, но не без христианской символики.

Византийское искусство несет на себе печать иного мировоззрения и иного эстетического идеала сравнительно с античным временем. Художник отказался от идеала гармонично развитого человека и усмотрел и в мире, и в личности дисгармонию, диспропорцию, он отвернулся от красоты телесной и проникся уважением к духовному началу. В византийских иконах мы ощущаем эту тягу мастера к духовности, к отрешенности от мира, в иконе мы видим прежде всего глаза изображенного в ней Бога или святого - огромные скорбные глаза как зеркало души.

В житиях святых мы находим ту же тягу к духовности. Писатель показывает маленького человека с немощным тщедушным телом, но с несокрушимой волей. В борьбе плоти и духа побеждает дух, и писатель славит эту победу.

Византийская культура не дала миру ни одного значительного автора, ни одного имени, способного занять место рядом с прославленными мастерами западноевропейской средневековой культуры, но она сохранила что-то от античности, тлеющий уголек от когда-то яркого костра. После падения Константинополя она перенесла его в Европу (Ренессанс).

Еще одно маленькое добавление к теме: у нас хранится икона Владимирской божьей матери. Она создана в Константинополе в первой половине XII века. Переданная России, она вошла в жизнь народа и связана со многими значительными событиями русской истории. Икона прекрасна. Вот как ее описывает специалист: «…представлена мать с младенцем: она - в скорбной обреченности принести сына в жертву, он - в серьезной готовности вступить на тернистый путь.

Они одни во всем мире и тянутся в безысходном своем одиночестве друг к другу: мать - склоняя голову к сыну, сын - устремляя к ней недетски серьезные глаза. Благородный лик богоматери кажется почти бесплотным, нос и губы едва намечены, только глаза - огромные печальные глаза - смотрят на младенца, на зрителя, на все человечество, и трагедия матери становится общечеловеческой трагедией. Краски кажутся густыми и сумеречными, господствуют темные, коричневато-зеленые тона, и из них лик младенца выступает светлым, контрастирующим с ликом матери. Направленная на то, чтобы возвысить человека до божественного созерцания, такая икона, как Владимирская божья матерь, рождала у зрителя ощущение безысходной скорбности земного бытия» (Каждан А. П. «Византийская культура»).

Влияние византийской литературы на европейскую очень велико, неоспоримо ее влияние и на славянскую литературу. До XIII в. в византийских библиотеках можно было встретить не только греческие рукописи, но и их славянские переводы. Некоторые произведения сохранились лишь в славянском переводе, оригиналы утрачены. Собственно византийская литература появляется в VI-VII вв., когда греческий язык становится господствующим. Памятники народного творчества до нашего времени почти не сохранились. По мнению западноевропейских ученых, византийская литература считалась «архивом эллинизма», недооценивался ее свободный характер, между тем византийская литература самобытна, и можно говорить об эллинизме как о литературном влиянии наравне с влиянием арабской, сирийской, персидской, коптской литератур, хотя эллинизм проявлялся более отчетливо. Наиболее известна нам поэзия гимнов: Роман-Сладкопевец (VI в.), император Юстиниан, патриарх Константинопольский Сергий, патриарх Иерусалимский Софроний. Гимны Романа Сладкопевца характеризуются близостью к псалмам в музыкальном и смысловом отношении (темы Ветхого завета, глубина и аскетичность музыки). Из тысячи написанных им гимнов сохранилось около 80. По форме это повествование с элементами диалога, по стилю - сочетание учености и назидательности с поэзией.

В византийской литературе популярно историческое повествование в стиле Геродота. В VI в. это Прокопий, Петр Патрикий,Агафия, Менандр. Протиктор и др. Лучшие писатели, воспитанные в античных школах на языческих традициях, - Афанасий Александрийский, Григорий Богослов, Иоанн Златоуст. Влияние Востока наблюдается в патериках V-VI вв. (рассказах о пустынниках-аскетах). В период иконоборчества возникают жития святых и их двенадцатимесячные сборники «Четьи-Минеи».

Начиная с IX в., после иконоборчества, появляются исторические хроники с церковной направленностью. Особенно интересна хроника Георгия Амартола (конец IX в.) от Адама до 842 г. (монашеская хроника с нетерпимостью к иконоборчеству и пристрастием к богословию).

Среди литературных деятелей следует отметить патриарха Фотия и императора Константина VII Багрянородного. Фотий был высокообразованным человеком, а его дом - ученым салоном. Его ученики занимались составлением словаря-лексикона. Самое выдающееся произведение Фотия - его «Библиотека» или «Многокнижие» (880 глав). В них содержатся сведения о греческих грамматиках, ораторах, философах, естествоиспытателях и врачах, о романах, агиографических произведениях (апокрифы, сказания и т. д.).

Константин Багрянородный за свой счет издавал обширные сборники и энциклопедии из произведений старой литературы, ставших редкостью. По его приказу была составлена историческая энциклопедия.

Византийская литература: Книжные сокровища монастырей

Византийская культура - самая ранняя в истории средневековой Европы - развивалась на традициях греко-римского мира, в условиях противоборства с азиатскими цивилизациями (Ираном, Палестиной, Арабским Востоком), взаимопроникновения культур Запада, распространения христианства. Беллетристических форм здесь возникло не так много, и все же нельзя замыкать византийскую прозу в рамках религиозно-дидактической проблематики или функций церковного культа и аскетической проповеди бестелесного духа. Чад лампадного масла, изнуряющее истомление тела во время постов, торжественная роскошь церковной службы не могли пресечь азартный шум на площадях, острословие на улицах, веселые голоса в часы застолья. Византия оставила в наследство сердечную откровенность жанра фиктивного письма, сарказм бытовой сатиры, исторический эпос и, наконец, опуская весь арсенал религиозной письменности, роман в стихах и прозе.

Собирателем античной классики был византийский патриарх Фотий (ок. 820-891), благодаря которому до нас дошли изложения текстов и критические интерпретации многих прозаических произведений Древнего мира - «всего книг триста без двадцати одной», включенных в его огромный свод «Мириобиблион» («Множество книг»), известный также под названием «Библиотека». Этот удивительный «библиографический труд Рубакина» эпохи средневековья очерчивал круг самообразовательного чтения и призывал к упрочению знания: «Книга эта, несомненно, поможет тебе вспомнить и удержать в памяти, что ты при самостоятельном чтении почерпнул, найти в готовом виде, что ты в книгах искал, а также легче воспринять, что ты еще своим умом не постиг».

Дело Фотия продолжил его ученик АРЕФА КЕСАРИЙСКИЙ (ок. 860- 932), проявивший пристальное внимание к творчеству Платона, Лукиана, к «Апокалипсису» и оставивший огромное литературное наследство. В нем заметное место занимает яркий памфлет «Хиросфант, или Ненавистник чародейства», найденный в конце XIX в. в библиотеке нынешнего Исторического музея в Москве. Это виртуозно выполненное поношение против «дерзкого упорства», с каким его современник Лев Хиросфант выступил в защиту языческой культуры, «пускал в глаза пыль безбожия». Впрочем, Арефа с неменьшей дерзостью осудил самих христианских церковников в своей «Речи в защиту тех, кто воспроизводит жизнь в театре, славил бога Диониса, дарящего людям радость и отдых, и дал остроумным людям занятие, при помощи которого они утешали бы тех, кто пал духом».

Истоки крупного жанра в художественной прозе Византии уже заметно выявляются в V в. Учеником знаменитой, трагически погибшей женщины-ученого Ипатии был писатель СИНЕСИЙ (370-413/414), родившийся в североафриканской колонии Кирене. В 397 г. представлял интересы своей родины в Константинополе, защищая ее от бездарных и бессовестных наместников. Там, возможно, и возник его своеобразный политический роман «Египтяне, или О провидении», где изображены интриги при византийском дворе под видом распрей между двумя египтянами - степенным Озирисом и разбитным Тифоном.

В основе конфликта между главными персонажами было положено опасное заблуждение приверженцев тиранической власти считать «единственным занятием людей свободнорожденных - поступать как придется и делать что кто захочет».

Одно из наиболее значительных произведений в византийской литературе - «Любовные письма» АРИСТЕНЕТА (или Аристинита, VI в.), задавшего ученым немало загадок. Одна из них - смысловое значение авторского имени, что в переводе значит: «хвалящий лучше всех» или «заслуживающий преимущественной похвалы». Другая - был ли в действительности такой писатель или это имя взято со страниц Лукиана. Третья загадка касается равнодушия современников к этому выдающемуся литературному памятнику и молчания византийцев позже, в XI-XII вв., когда возрастал интерес к любой античности. Открытие Аристенета относится к 1566 г.

Избранный Аристенетом жанр фиктивного письма восходит в своих истоках к Алкифрону, Элиану и Филострату с их неоднократным обращением к авторитету Гомера, Платона, Каллимаха, Сапфо, Лукиана, Ксенофонта Эфесского, Ахилла Татия. Заимствования у некоторых из них мотивов и сюжетов, выписки отдельных ярких фраз или целых пассажей складываются в любовных письмах персонажей в занимательный сюжетный узор, где цитаты включены в само действие, а авторы цитат выступают подчас действующими лицами. Писатель стремится ввести необычность, психологически обосновать ситуации, когда юноши домогаются любви, заводят уличные знакомства, бросают любимых девушек и когда устраиваются веселые пикники влюбленных, а гетеры отдаются переменчивому чувству каприза.

Художественная эпистолярная проза Византии знает и других мастеров этого жанра - Энея Софиста (конец V в.), тяготеющего к афористичности, Феофилакта Симокатту (первая половина VI в.), чьи фиктивные нравоучительные, сельские и любовные письма получают адресатов из реальной истории (Перикл, Плотин, Платон, Сократ), из мифологии (Атлант, Фетида, Евридика) из художественной литературы.

ЕВМАТИЙ МАКРЕМВОЛИТ - автор византийского романа о любви - «Повести об Исминии и Исмине» (XII в.). Как и Аристенет, Евматий широко обращается к античности, к цитатам из Гомера, Гесиода, трагиков, Аристофана и т. п. Его повесть обнаруживает зависимость от романа Ахилла Татия «Левкиппа и Клитофонт» не только в стиле и языке, но и в построении ситуаций: встреча молодых людей в гостеприимном доме, возникновение любви, тайное общение за пиром и свидания в саду, бегство, разлука, рабство и т. п. Из рискованных положений влюбленные выпутываются благодаря своей исключительной добродетели, иногда столь экстравагантно, что ученые посчитали произведение карикатурой на «Левкиппу и Клитофонта», а его автора назвали сошедшим с ума Ахиллом Татием. Однако в данном случае византийский автор языческую тематику проецировал на средневековье, воспринимавшее реальность в абстрактных символах Разума, Силы, Целомудрия, Закона, Любви и т. п. Эта аллегоричность спасла роман от забвения и вместе с тем стерла конкретные приметы времени, превратив влюбленных - Исминия и Исмину - в условные фигуры, что подчеркнуто тождественностью их имен.

К назидательной, увещевательной прозе относится «Стратегикон», автор которого КЕКАВМЕН (XI в.), возможно, был одно лицо со знаменитым полководцем Катакалоном Кекавменом. Это не столько трактат о военном искусстве, сколько свод нравственных наставлений, правил жизни. Книга содержит совет быть «домовитым человеком и общественным».

К утраченному санскритскому первоисточнику восходит сюжет «КНИГИ СИНТИПЫ» (XII в.), в арабской версии известной как «Рассказ о царевиче и семи везирах», а в сирийском варианте названной «Повестью о Синдбаде и философах», в персидском же варианте - «Синдбад-наме». В основу повести положена история царского сына, обучавшегося разным наукам у философа Синтипы (или Синдбада), но обреченного молчать семь дней из-за неблагоприятного положения звезд. За это время жена царя пытается соблазнить юношу, а затем очернить перед лицом отца, но семь придворных советников предотвращают несправедливую казнь нравоучительными рассказами. «Книга Синтипы» свидетельствовала о том, что наряду с суровым аскетизмом в литературе существовала фривольность и даже откровенная эротика. Она послужила источником для «Римских деяний» и «Декамерона» Д. Боккаччо.

Традицию, идущую от Филострата и Диогена Лаэртского, так же с предпочтением к анекдоту и к афоризму, в Византии продолжил агиографический жанр, т. е. литература, дававшая для подражания образцы поощряемого христианским учением нравственного поведения. В поисках своих героев на «грешной» земле авторы произведений этого жанра отходили от религиозного мифа к народному преданию, легенде и сказке, в результате пережили средневековье и не исчезли бесследно. Позже к житийным сюжетам обращались Герцен, А. К. Толстой, Л. Толстой, Лесков, Гаршин. На основе сочинения византийского автора Афанасия Александрийского (293-373), поведавшего историю об удивительной жизни и учении Антония, Флобер написал повесть «Искушение святого Антония». Другой византийский писатель ПАЛЛАДИЙ История ЕЛЕНОПОЛЬСКИЙ (ок. 364-430) донес до нас сведения о том, как возникали в пустынях Египта монастыри, «скиты», где приверженцы аскетизма проявляли необычайное подвижничество, чтобы добиться победы духа над плотью. Бытовой колорит того времени красочно, с юмором и сказочностью передан Палладием в книге «Лавсаик».

Созвучной характеру «Лавсаика» была повесть Феодорита Кипрского (387-457) о подвижничестве своих современников - тридцати аскетов евфратской земли. Чуждый человеческой природе фанатизм аскетизма много веков спустя был едко высмеян в повести А. Франса «Таис».

Тенденция к «заземлению» сюжета, отказу от благочестивого экстаза, доверительность тона повествования заметны у НИКИТЫ ИЗ АМНИИ (первая половина IX в.). Он создал задорную «Повесть о житии и деяниях, преисполненную великого назидания Филарета Милостивого». Ее сюжет, напоминающий более позднюю сказку о Золушке, вдохновил А. Н. Радищева на разработку темы для повести, которую предназначал своим детям: «Читая житие святого Филарета Милостивого, душа над тем паче прилепилася и внимая подвиги, что она соразмернее на подражание нашему слабому сложению».

Агиография запечатлела и реальные события. Подвиг сорока двух славных защитников фригийского города Амории в Малой Азии, осажденного История арабскими войсками в 838 г., лег в основу анонимного произведения «Мучения святых сорока двух мучеников» (IX в.), близкого по форме народному эпическому сказанию с эмоциональным рассказом о мужестве и силе человеческого духа, с выразительными диалогами, передающими драматизм ситуации. Другое анонимное «Житие Стефана Сурожского» (IX в.) отразило последний этап иконоборческого движения, подвергшегося репрессиям со стороны неистового императора Льва. К иконоборческому движению одно время примыкал диакон Софийского собора в Константинополе Игнатий (VIII-IX вв.), пока не перешел на сторону иконопочитателей. В свою повесть о чудотворце Георгии он поместил главу о Руси.

Попытку вывести агиографию на путь занимательного повествования сделал СИМЕОН МЕТАФРАСТ (X в.), не без основания прозванный «пересказчиком». Благодаря литературному таланту он сумел придать художественную форму составленным безвестными авторами сказаниям о подвижничестве. Михаил Пселл, живший веком позже, отмечал: «Симеон знал множество способов построения фраз и в достаточной степени пользовался ими так, чтобы могли слушать и ученые мужи, и люди из простого народа. Он удовлетворил вкус тех и других... Симеон переделывал только внешний вид сказания, не меняя материи...» В жизнеописании Галактиона и Эпистимии Симеон нарочито подчеркивает литературный вымысел, называя родителей своего героя именами главных персонажей романа Ахилла Татия «Левкиппа и Кли-тофонт».

Для проявления самобытности человеческого характера рамки жития были тесны. Возникает потребность в автобиографии. Проявляется она в творчестве Никифора Влеммида (ок. 1197 - ок. 1282). Он добился известности ученого и отказался от сана вселенского патриарха, предпочитая участь настоятеля основанного им монастыря близ Эфеса. Но он жаждал славы мудреца, что проявилось в его «Избранных местах из автобиографии монаха и пресвитера Никифора, ктитора».

Жанр сатирического диалога следовал традиции Лукиана. Как ветвь повествовательной прозы он не предполагал дальнейшего сценического воплощения, был лишен религиозной окраски и апологетического изображения средневековья. Главный герой в диалогах обычно рассказывает, а взволнованный собеседник переспрашивает его и торопит. Диалоги создавались на фантастический сюжет хождения в потусторонний мир - либо на небеса, либо в подземное царство, продолжая линию мифических посещений преисподней Орфеем, Одиссеем, Гераклом, Тезеем, героями Аристофана («Лягушки»), Платона («Республика»), Плутарха («О позднем возмездии богов»), а еще ранее - ассиро-аккадского эпоса о Гильгамеше.

Диалог «ПАТРИОТ, ИЛИ ПОУЧАЕМЫЙ» (X в.) считали и памфлетом на христианские верования, и риторической шуткой, и обличением язычества. Одно время его авторство приписывалось то Пселлу, то Лукиану. О своем посещении сборища «парящих в небесах мужей» «стоухий» язычник Критий рассказывает с грубоватыми шутками недавно окрещенному Триефонту, представляя завсегдатаев небесных круч носителями темных сил - злодеями и обманщиками, лишенными какой бы то ни было нравственности.

Авторство диалога «ТИМАРИОН» (XII в.) условно приписывается врачу и поэту Николаю Калликлу (XI-XII вв.). Герою диалога философу Тимариону, однажды ставшему жертвой ошибки и поплатившемуся за это жизнью, не везет и после воскрешения. Здесь отсутствуют ужасы загробной фантастики: подземный мир скорее смешон, причудлив, освещен с авторской иронией. Изрядно наслышавшись о неблаговидных делах прошлых времен, Тимарион был возвращен к земному существованию после того, как его судебная жалоба на насильственное и противозаконное сведение его души в мир иной была признана обоснованной.

Сатирический диалог «МАЗАРИС» («Пребывание Мазариса в царстве мертвых, или Расспросы покойников об иных из своих знакомых, с которыми доводилось им встречаться при дворе») (XV в.) был создан, по всей вероятности, лицом, близким к императору. Здесь фигура любопытного собеседника героя заменена читателем. Мазарис как бы проходит стажировку в подземном мире, стилизованном под греческую древность, беседует с его обитателями. Средневековый колорит создается грубостью шуток, пристрастием к перечислениям отрицательных качеств человека. Фантастические картины пародируют дворцовые интриги, скандальные перечни соперничества, обид, подсиживаний, обманов. Эта мелочность обличительной темы иллюстрирует оскудение былого культурного величия Пелопоннеса.

Исторический жанр повествовательной прозы в византийскую эпоху представляет творчество многих писателей. Писатель-историк ПРОКОПИЙ КЕСАРИЙСКИЙ (VI в.) был участником походов императора Юстиниана. В первом своем произведении «Истории в восьми книгах» он отразил события, очевидцем которых был сам, описал войну с персами, вандалами и остготами, иноземные нравы и обычаи. Вторым его произведением стала «Тайная история» - своеобразная книга воспоминаний, обличающая деспотизм, порочность и коварство Юстиниана и его жены Феодоры.

Продолжить дело Прокопия взялся историк и поэт АГАФИЙ МИРИНЕЙСКИЙ (536/537-582). В своем произведении «О царствовании Юстиниана» (между 570-582) он попытался «соединить муз с харитами», скептицизм с этикой Эпикура, личные воспоминания с письмами и официальными документами. Стремясь доказать, что современность не менее значительна, чем древность, что полководцы, писатели и ученые его времени - не ниже античности, Агафий призывал к нравственному совершенствованию человека, к тому, чтобы полезные деяния восхвалять, а дурные порицать.

Напряженность ритма, интерес к занимательным подробностям, к действию, поведению человека как главной пружины событий характерны для летописного жанра - хронографии. Их создавали Феофан Исповедник (ок. 760-818) о периоде с времен Диоклетиана (277 г.) до 805 г., Симеон Магистр и Логофет (вторая половина X в.) о византийских императорах 813- 963 гг.

Энциклопедической образованностью отличился МИХАИЛ ПСЕЛЛ (1018-ок. 1097). В историческом повествовании он обращал особое внимание не на подробности событий, перечисление их или описание военных походов и битв, а на драматические столкновения характеров, широко используя аллегории, параллели, портретные зарисовки, стремясь к занимательности рассказа. «Хронография» Пселла была использована почти дословно писателями последующего поколения - Никифором Вриеннием и Анной Комниной.

«И в тяжких трудах не пренебрегал литературными занятиями и написал различные сочинения, достойные памяти»,- таким был, по словам его супруги Анны Комнины, полководец, дипломат и ученый Никифор Вриенний (1062-1136), автор «Исторических записок», по стилю и тематике напоминающих «Анабасис» Ксенофонта с описаниями битв и солдатской жизни в лагере.

Старшая дочь Алексея, основателя династии Комнинов, АННА КОМНИНА (1083-1153/1155), воспитанная в гуманистическом уважении к древности, принадлежала к блестящим эрудитам своего времени. В гуще дворцовых интриг она неудачно попыталась захватить престол и затем удалилась в монастырь, где до конца своих дней отдалась литературным занятиям. Она попыталась увековечить образ своего отца и его деяния. Так возник героический эпос «Алексиада» о прекрасном владыке, мудром правителе: «...когда он, грозно сверкая глазами, сидел на императорском троне, то был подобен молнии... весь его героический облик вселял в большинство людей восторг и изумление... Если же он вступал в беседу, то казалось, что его устами говорит пламенный оратор Демосфен...». В 55-летнем возрасте она завершила историческое сочинение своего мужа В историческом повествовании проявил себя НИКИФОР ГРИГОРА История (1295 -ок. 1360).

Его перу принадлежит «Ромейская история», написанная в форме воспоминаний обо всем, что прославляет человека, содержащая рассуждения о непостоянстве человеческой деятельности и афоризмы, утверждавшие мысль, что не должно быть «ничего сверх меры».

Византийская эпоха заканчивается в 1453 г., когда Константинополь захватили турки-сельджуки и последний император Константин Палеолог погиб на поле брани. Закат византийской литературы сопровождается «плачами о падении Константинополя», о муке и позоре его исторической изжитости.

Список литературы

Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.byzantion.narod.ru/

Репетиторство

Нужна помощь по изучению какой-либы темы?

Наши специалисты проконсультируют или окажут репетиторские услуги по интересующей вас тематике.
Отправь заявку с указанием темы прямо сейчас, чтобы узнать о возможности получения консультации.

Византийская литература

ВИЗАНТИЙСКАЯ ЛИТЕРАТУРА - литература Византийской империи, среднегреческая по языку. Она оказала большое влияние на европейскую, в том числе и литературу славян, своими памятниками, преимущественно до XIII века. Византийская книжность проникала в Россию в большинстве случаев через юго-славянские переводы в домонгольский период и редко переводилась непосредственно русскими. Наличность византийской книжности определяется так. обр. не одними греческими рукописями, но и славянскими переводами, к-рые иногда сохраняли произведения, неизвестные теперь в оригинале. Начало В. л. относится к VI-VII вв., когда греческий яз. становится господствующим в Византии. История В. л. представляет собой одну из мало разработанных областей в мировой литературе. Причину этого приходится искать гл. обр. в том, что до сих пор остаются еще неисследованными весьма сложные социально-экономические факторы, которыми характеризуется история Византии, образовавшейся из восточных провинций и областей Римской империи, после того как западная часть последней была в течение IV-V вв. захвачена германскими племенами. Памятники народного творчества Византии вовсе не дошли до нас. Сохранилась гл. обр. литература, созданная церковью, игравшей очень крупную экономическую и политическую роль в государственной жизни Византии (церковные соборы ограничивали власть императора, а к VIII веку одна треть всех земель была сосредоточена в монастырях). Современным исследователям приходится учитывать, что ученые Запада - враги восточной церкви - подходили с большим пристрастием к В. л. Они не признавали ее самобытного характера, считали ее «архивом эллинизма» (Фойгт) или отождествляли ее историю с периодом упадка античной литературы. В V-IX вв. Византия представляла собой могущественную централизованную монархию, опирающуюся на крупное светское и церковное землевладение и в известной мере на ссудный, торговый и отчасти промышленный капитал. Она создала свою самобытную культуру и литературу. И если приходится говорить об эллинизме в В. л., то лишь как о литературном влиянии, к-рое надо ставить рядом с влияниями арабской, сирийской и других литератур, с к-рыми Византия тесно соприкасалась. Эллинское влияние было, правда, одним из сильнейших.
Среди дошедшей до нас церковной литературы выделяется церковная поэзия гимнов. Наиболее крупными представителями ее являются: Роман Сладкопевец (VI в.), сириец, написавший около тысячи гимнов, император Юстиниан (527-565), Сергий, патриарх Константинопольский, к-рому принадлежит акафист богородице по случаю победы над аварами в 626, Софроний, патриарх Иерусалимский, и другие. Гимны Романа отличаются аскетическим характером, наивной искренностью и глубиною чувства. Они написаны в свободной форме, средней между метрической и прозаической речью, и ближе всего к псалмам. Как по форме, так и по содержанию эти гимны родственны семитическим элементам Ветхого завета, мотивы которого принаравливаются Романом к Новому завету (сопоставление событий и персонажей). Из тысячи гимнов Романа сохранилось всего 80. Обыкновенно они представляют собою повествование с введением свободно сочиненных диалогов. Нередко в этих гимнах проявляется догматическая и богословская ученость, которая грозит задушить горячее чувство, назидательность мешает поэзии и художественности. От эллинистической прозы Византия унаследовала много. Сюда надо отнести например египетскую повесть об Александре Македонском, полную сказочных эпизодов, к-рую Византия христианизировала и обработала в разных редакциях. Манеру эллинизма повторяют и многие др. произведения: любовные романы приключений Гелиодора («Эфиопики» о Теогене и Хариклее) IV в., Ахилла Татия (о Клитофоне и Левкиппе) V в., Харитона (о Хереасе и Каллироэ), Лонга (о Дафнисе и Хлое) и др. Из прозаических видов в первый период В. л. особенно процветает история, авторы которой подражали манере Геродота, Фукидида, Полибия и их эпигонов, например в VI веке - Прокопий, Петр Патрикий, Агафия (историк и поэт), Менандр Протиктор, Феофилакт Самокатт; к тому же времени относится Иоанн Малала, монах из Антиохии Сирийской, составивший всемирную хронику, вульгарную по содержанию и яз., близкую к живой речи. Раннее творчество Византии особенно обнаруживалось в церковном красноречии и догматике.
Лучшими церковными писателями, воспитанными в языческих школах на античности, в IV в. являются: Афанасий, патриарх Александрийский (писал против язычества и арианства, составил житие Антония Египетского), Василий, епископ Кесарийский, прозванный «Великим» (защитник форм «светской», т. е. языческой, литературы, подражатель Плутарха, писал против монахов, об аскетизме, составил литургию), Григорий Назианзин, епископ, прозванный «Богословом» (церковный оратор и поэт, наполнявший формы античной лирики христианским содержанием), Иоанн, патриарх Константинопольский, прозванный «Златоустом» (церковный оратор, составил литургию).
Колониальный, преимущественно восточный, элемент нашел яркое выражение в многочисленных сборниках рассказов V-VI вв. о пустынниках-аскетах византийских окраин (так наз. «патерики»).
Этот вид монашества развился сначала в Египте, потом в Палестине и Сирии, откуда распространился и по внутренним областям. Соответствовавшие дохристианской культуре тех или других окраин, верования их отражались на исповедании этих монахов, а следовательно и на рассказах патериков. Чары и мистерии Египта сказались в демонологии египетского патерика «Лавсаика» Палладия, епископа Еленопольского; древнеизраильский культ - в «Боголюбивой истории» об аскетах евфратской страны Феодорита Кипрского; арабский и еврейский элементы - в палестинском патерике «Луге духовном» (Лимонарь) Иоанна Мосха; наконец верования готов - в италийских «Диалогах» Григория Двоеслова (VI-VII в.), переведенных в VIII в. с латинского на греческий, и т. д. От самого начала В. л. известны в ней не признававшиеся официальной церковью книги с легендарными сюжетами и мотивами, прикрепленными к лицам и событиям Ветхого и Нового завета и христианского культа вообще. Эти книги частью ложно приписаны известным авторам и называются обычно апокрифами (см.).
В VII и VIII вв. Византия пережила тяжелые неудачи военного характера (авары, славяне, арабы), социально-политические и религиозные движения (иконоборчество); расцветает агиографическая литература (жития святых были собраны в огромные двенадцатимесячные сборники - Минеи (четьи)). Из писателей VII-VIII вв. отметим: Анастасия Синаита, диспутанта с иудеями и монофиситами в Сирии и Египте; Косму, епископа Майюмского, гимнографа; Андрея, епископа Критского, проповедника и поэта, написавшего «великий канон»; Иоанна Дамаскина, полемиста с иконоборчеством и исламом, проповедника и автора 55 канонов, богослова, построившего свою «Диалектику» по Аристотелю.
С прекращением иконоборчества, т. е. с IX в., появляются краткие руководства по всемирной истории, «хроники» с клерикальной тенденцией, основанные частью и на александрийцах и на церковных историках, на предшествующей византийской историографии вообще (Георгий Синкеля, Феофан Исповедник, патриарх Никифор, Георгий Амартол). Для русской древности всего интереснее хроника автора второй половины IX века Георгия Амартола, обнимающая историю «мира» от Адама до 842 (а если считать и ее продолжение, то до половины X века). Эта монашеская хроника отличается фанатической нетерпимостью к иконоборцам и пристрастием к богословию. Здесь помещены: обзор интересных для монаха фактов светской истории до Александра Македонского, библейская история до римской эпохи, римская история от Цезаря до Константина Великого, и история византийская. Главными источниками Амартола были хроники Феофана Исповедника и Иоанна Малалы. У Амартола есть также извлечения из Платона, Плутарха, Иосифа Флавия (I в.), Афанасия Александрийского, Григория Богослова, Иоанна Златоуста, Федора Студита, из житий, патериков и т. д. Язык монашеских хроник IX в. близок к яз. греческой Библии и не чужд элементов живой речи. В этом столетии было написано около 500 канонов в честь святых (Феофан и Иосиф песнописцы), т. е. почти половина всех византийских канонов. Вместе с воестановлением иконопочитания монашество энергично принялось за составление житий защитников православия. В Константинополе создается даже особая школа, где преподавались агиографические приемы и шаблоны, основанные на образцах классических биографов. Исторический элемент в этих житиях весьма скуден, искажен и скрыт введением обязательных тем смиренномудрия и растроганности. Все жития составлены по одной программе прославления. Вторую половину IX века В. л. называют веком ученых энциклопедий; в его сборниках и переработках сохранился драгоценный материал древности, заимствованный из утраченных ныне писателей. В первом ряду деятелей IX-X вв. следует назвать Константинопольского патриарха Фотия и императора Константина VII Багрянородного. Происходя из патрицианской семьи, Фотий отличался исключительной образованностью в типичной для Византии форме. Блестящий филолог не без педантизма, знаток греческого яз. и литературы всех периодов, почитатель Аристотеля, философ с богословским оттенком, обычным для Византии, и страстный педагог, Фотий собрал вокруг себя массу учеников, обратив своей дом в своеобразную академию, в ученый салон, где читались и обсуждались книги, начиная от классической древности до последних новинок. Он заставил своих учеников составить огромный Лексикон на основании как предшествующих словарей, так и выдающихся произведений античности и В. л. Самое выдающееся произведение Фотия - это его «Библиотека» или «Многокнижие» (Мириобиблон), состоящая из 280 глав. Она заключает в себе сведения о греческих грамматиках, ораторах (особенно аттических), историках, философах, естествоиспытателях и врачах, о романах, агиографических произведениях и т. д. Из «Библиотеки» Фотия явствует, как много не дошло до нас выдающихся произведений; только отсюда они и становятся известными.
Внук Василия I, Константин VII Багрянородный, император номинально с 912, в действительности с 945 по 959, распорядился составлять за свой счет обширные сборники, энциклопедии из произведений старой литературы, ставших редкостью; пользуясь простой византийской речью, писал сам и в соучастии. Из произведений Константина известны: история царствования его деда Василия; сочинение об управлении государством, написанное для сына, Романа (главным образом о сношениях с соседями Византии, быт которых изображается); о военном и административном делении империи (обстоятельная география, как и в предыдущем сочинении, с фантастическими рассказами о происхождении городов и колкими эпиграммами на их жителей); о церемониях византийского двора (среди описаний придворного этикета, поражавшего варваров, в литературном отношении интересны стихотворные клики, оды и тропари в честь императора, - в особенности весенняя песня в народном стиле и гимн готской рождественской игры). По приказанию Константина составлена историческая энциклопедия. Сюда вошла в извлечениях почти вся историческая литература греков всех периодов; есть извлечения и из литературных произведений (напр, романов). Из числа ученых, окружавших Константина, следует назвать историка Византии IX в. Генесия, любителя народных преданий и почитателя классической литературы, которую он однако безвкусно использовал. Позднее византийскую историю третьей четверти X века описал Лев Азиец, прозванный еще Дьяконом, плохой стилист, пользовавшийся и высокопарной риторикой и словарем церковных произведений. Всемирную хронику составил в это время Симеон Магистр, или Метафраст, прозванный так, потому что он риторически переработал массу прежних житий святых, ослабив в них фантастический элемент. Также к X в. или несколько позднее относятся объемистые сборники изречений (напр. «Мелисса», т. е. «Пчела», «Антония»). В половине XI в. расширилась высшая школа в Константинополе, распавшись на две - философскую (т. е. общеобразовательную) и юридическую. Сюда стали ездить учиться и из Зап. Европы и из Багдадского и Египетского халифатов. Талантливейшим и влиятельнейшим руководителем школы был Михаил Пселл, философ (платоник) и ритор, учитель нескольких императоров, которые сами стали литераторами, впоследствии первый министр. Литературная деятельность его была весьма обширна. Он оставил много сочинений по философии, богословию и естественным наукам, филологии, истории, был поэтом и оратором. Находясь под сильным влиянием эллинизма, он писал стихами и медицинские трактаты и христианские гимны; исследовал также стилистику Гомера, пересказал «Илиаду», дал комментарии к комедиям Менандра и т. д.
В XII в. наблюдается расцвет литературной деятельности и у церковников, писавших по богословию и философии, грамматике и риторике - и не только в столичном центре, но и на территории древней Эллады, где напр. Николай, епископ Мифонский (около половины XII века), спорил с неоплатонизмом, грамматизировал митрополит Коринфский Григорий; следует еще назвать комментатора Гомера Евстафия, архиепископа Солунского, и его ученика, архиепископа Афона, Михаила Акомината, изучившего Гомера, Пиндара, Демосфена, Фукидида и так далее, писавшего ямбом и гекзаметром. Характерными для этой эпохи являются следующие фигуры: Тцетцас, Продром, Глика, Константин Манассия, Анна Комнина, Никита Евгениан. Иоанн Тцетцас был одно время педагогом, потом нуждающимся профессионалом-литератором, зависевшим от милостей вельмож и принцев, которым он посвящал свои произведения. Он отличался начитанностью в античных поэтах, ораторах, историках, хотя не всегда пользовался ими из первых рук и допускал неточную их интерпретацию. Тцетцас собрал и издал свои письма к действительным адресатам - вельможам и друзьям, а также фиктивные эпистолы, полные мифологии и литературно-исторической мудрости, окрашенные своенравным самовосхвалением. К этим письмам он составил громадный версифицированный комментарий. Известны также его комментарии к Гомеру (например «аллегории к «Илиаде» и «Одиссее» занимают около 10 000 стихов), Гезиоду и Аристофану, трактаты о поэзии, метрике и грамматике, грамматические ямбы, где крестьянин, хор и музы прославляют жизнь ученого как счастливую, а мудрец жалуется на печальное положение мудрого, к-рому счастье отказывает в милости, наделяя ею невежд. Интересно «ступенчатое» стихотворение Тцетцаса на смерть императора Мануила Комнина (1180), где заключительное слово каждого стиха повторяется в начале следующего. Таким же профессиональным стихотворцем был Федор Продром, прозванный «Бедным» (Пуохопродром), вечно жалующийся самохвал и льстец, выпрашивающий подачки у знати хвалебными песнями, речами, эпистолами; писал и сатиры, эпиграммы и романы (о Роданфе и Дочиплее), подражая в прозе стилю Лукиана. Он был талантливее и оригинальнее Тцетцаса, осмеливаясь выступать с шуточными стихотворениями на простонародном яз. Из драматических произведений Продрома лучшее - пародия «Война кошек и мышей». Михаил Глика - подобный же литератор, но сверх бедности испытавший и тюрьму, а также и казнь ослеплением. По этому поводу он обращался к имп. Мануилу с просительным стихотворением на народном яз. (вроде русск. «Моления Даниила Заточника»). Главнейшим произведением Глика считают «Всемирную хронику» (до смерти Алексея Комнина). Раньше Глика в XII в. писали также хроники: Кедрин, Зонара, Скалица и Манассия, к-рые Глика и использовал. Константин Манассия написал много произведений - прозою и стихами. Его хроника состоит из 6 733 стихов. Манассия - собственно историк-романист; он пробует сообщить своей хронике поэтический подъем цветами красноречия, мифологическими намеками и метафорами. Стиль его рассказа отдаленно напоминает некоторые черты «Слова о полку Игореве». Анна Комнина, дочь имп. Алексея, отличалась исключительной образованностью, - читала Гомера, Фукидида и Аристофана, Платона и Аристотеля, была сведуща и в церковной литературе. Вскоре после смерти отца (1118) она удалилась в монастырь «Обрадованной», где и написала к 1148 историю царствования отца - «Алексиаду». Идеал формы для Анны - аттицизм. Кроме стихотворного романа Продрома, известны еще два романа XII в. Лучшим является стихотворный роман Никиты Евгениана («8 книг о любви Дросиллы и Харикиса»), к-рый многое заимствовал у Продрома. У Евгениана находим изнеженную эротику в любовных письмах, чувствительность излияний и живописность описаний. Местами роман порнографичен. Сюжет не носит черт современности, будучи отдален в довольно неопределенное прошлое эллинского язычества. Цветы своего красноречия Евгениан заимствовал у буколических поэтов, из антологии и из романов IV-V вв. Другой роман XII в., «Об Исмине и Исминии», написан Евмафием прозой; он также подражает языческой старине. С XII до средины XV в. (1453) в Византии наступает эпоха феодализма, господства так наз. «властелей» - светских феодалов и духовных сеньеров, - тревожное время, когда в борьбе с турками Византия искала поддержки у западного рыцарства, которое временно даже захватило власть в Византии; не имея достаточных внутренних сил для борьбы, империя после краткого периода успехов в XII в. постепенно становится добычею турок и в 1453, с падением Константинополя, прекращает свое существование. Этот период в истории развития В. л. характеризуется полным упадком ее.Библиография:

I. Успенский Ф. И., Очерки по истории византийской образованности, Журн. МНП, 1891, №№ 1, 4, 9, 10; 1892, №№ 1, 2 и отд. оттиск, СПБ., 1891; Kenoyn Fr. G., The Palaeography of Greek papyri, Oxford. Clarendon Press, 1899; Lietzmann H., Byzantinische Legenden, Jena, 1911; Diehl Gh., Byzance, 1919; Heisenberg A., Aus der Geschichte und Literatur der Palaeologenzeit, Munchen, 1922; Ehrhard A., Beitrage zur Geschichte des christlichen Altertums und der byzantinischen Literatur, Bonn, 1922; Serbisch-byzantinische Urkunden des Meteoronklosters, Berlin, 1923; Istituto per l’Europa Orientale, Studi bizantini, Napoli, 1924; La Piana G., Le rappresentazioni sacre nella letteratura bizantina, 1912.

II. Hertzsch G., De script. rerum. imp. T. Constantini, 1884; Potthast A., Bibliographia historica medii aevi: Wegweiser durch die Geschichtswerke des eurolaischen Mittelalters, 1375-1500, изд. 2-е, 2 тт., Berlin, 1896; Krumbacher C., Geschichte der byzantinischen Literatur, Munchen, 1897; Bibliotheca hagiographica orientalis, Ed. Socie. Bollandiani, Bruxelles, 1910.

• - чудотворная икона Пресвятой Богородицы. Явилась в 732. Перед этой иконой Петр I приносил благодарственные молитвы Господу после Полтавской битвы...

  Русская энциклопедия

• - - получила назв. от антич. г. Византий, на месте к-рого основана ее столица Константинополь - ср.-век. феод. госуд. Вост. пров. Римской империи, включ...

  Древний мир. Энциклопедический словарь

• - , получила назв. от античного г. Византии, на месте которого основана ее столица Константинополь - Ср.-век. феодальное государство...

  Словарь античности

• - музыка греческо-католич. церкви, основанная на др.-христ. и ближне-вост. традициях, богатая гимнами и псалмами, имеющими более глубокие корни, чем в римско-католич. литургии...

  Словарь античности

• - ВИЗАНТИЙСКАЯ ЛИТЕРАТУРА - литература Византийской империи, среднегреческая по языку...

  Литературная энциклопедия

• - создавалась на греческом языке в условиях «ромейского» государства с центром в Константинополе, самосознание и формы которого были непосредственно преемственными по отношению к поздней Римской империи...

  Энциклопедия культурологии

• - Одно из направлений средневековой эстетики, сформировавшееся в грекоязычной культуре Византии...

  Энциклопедия культурологии

• - первый в истории великий стиль купольной архитектуры, существовавший на огромной территории, находившейся под властью Византийской империи, а также в сфере ее политического и культурного влияния...

  Энциклопедия Кольера

• - восточная часть Римской империи, пережившая падение Рима и утрату западных провинций в начале Средних веков и просуществовавшая до завоевания Константинополя турками в 1453...

  Энциклопедия Кольера

• - культура Византии...

  Советская историческая энциклопедия

• - Историч. условия и сложный пёстрый этнич. состав населения определили многообразие интонацион. строя, жанров и форм В. м. Истоки В. м. восходят к перс., коптской, евр., арм. песенности,...

  Музыкальная энциклопедия

• - возникла в связи с утверждением Византийской империи и распространением в ней христианства...

  Философская энциклопедия

• - известная византийская фамилия, выдвинувшаяся в XI в. Один из Д. был первым государственным министром в царствование Исаака Комнена и потом сам сделался императором под именем Константина Х...
• - византийская императрица, дочь знатного франка, супруга императора Аркадия...

  Энциклопедический словарь Брокгауза и Евфрона

• - В замечательной по богатству византийской историографии существовали два главных, резко отличавшихся друг от друга по форме и содержанию, типа: научная история и популярная всемирная X. Историки, писавшие для...

  Энциклопедический словарь Брокгауза и Евфрона

• - ...

  Орфографический словарь русского языка

"Византийская литература" в книгах

Византийская игра

Византийская игра Т. Фельгенгауэр: - Здравствуйте, Александр Андреевич. Радостно, что вы вернулись. У нас тут много всего за ваше отсутствие произошло. Но давайте все-таки про более свежие события поговорим, а потом уже про…А. Проханов: - Про более протухшие.Т.

Византийская мозаика

Византийская мозаика Мозаика в Софийском соборе КонстантинополяВ южной галерее константинопольской Софии сохранилась мозаика, фрагменты которой уже встречались по ходу рассказа. Константин Мономах и Зоя со святыми дарами, а между ними - Иисус Христос. Мозаика эта

Византийская эпоха

Византийская эпоха 324 г. – основание (8 ноября) Константинополя (второе основание Византия) императором Константином330 г. – освящение (11 мая) Константинополя395 г. – император Феодосий I приказывает прекратить почитание любых нехристианских культов и проведение

5. Византийская проблематика