Венедикт ерофеев младший. Биография венедикта ерофеева

Венедикт Ерофеев был одним из тех писателей, кто не мог не писать. И многие его книги попросту не укладывались в каноны столетиями назад созданных жанров.

У него были удивительные глаза – как у ребенка, с детской наивностью робко смотрящие на мир. Казалось, что в них – в этих глазах – выражалась и вся мировая скорбь, и жалость, которую завещал нам Христос на кресте. Какая-то христианская, самоотверженная жалость ко всему человечеству – миру хищническому, грубому, которого он сторонился. Так и пытался всю жизнь уединиться, забиться куда-то, сжавшись в комок. Но нет — как кафкианского героя, его все равно находили, все равно обвиняли в самых смертных грехах, на месте же судили и подвергали жестокой расправе. Просто потому что это единственный удел любого обладателя чистого или, как сказал бы гончаровский Штольц, «золотого» сердца, любого праведника. В том числе и современного.

Вот его лирический герой просыпается в неизвестном подъезде. Будем перманентно отождествлять его и с личностью автора. В нашем случае это такое же абсолютное слияние рассказчика и писателя, как и, допустим, в пушкинском «Евгении Онегине».

Осеннее солнце – насыщенно-рыжее, словно яичный желток – еще только всходит в бледно-голубом небе. Из окошка в одном из пролетов явствует – по земле лоснится утренний туман. На лестничной клетке царит полумрак, откуда-то снизу доносятся шаги и чьи-то обрывочные, эхом отражающиеся возгласы. Хлопают двери, колокольцами звенят ключи. Утренний холодок пробирает нутро, пульсируя где-то под плотной кожей сапог и в области поясницы.

Глаза героя открываются – они еще застланы послесонной пеленой и не выветрившимся хмелем. В руках его чемоданчик с «розовой крепкой за рупь тридцать семь» , «кубанской» и гостинцами – конфетами «Василек» и стаканом орехов. Для девушки с «косой до самой попы» и «кроткого» малыша, который пока может выговорить одну лишь букву «Ю» — такую символичную.

Сегодня он спал, прижав этот чемоданчик, как и всегда, к сердцу. Усевшись на ступеньке или прислонившись к холодной стене, в сидячем положении свернувшись калачиком и опустив книзу голову – к коленям.

Герой отрывает свое тело от земли и не справляется с навалившейся на него гравитацией. Из недр утробы к самому горлу подходит рвотный комок. До омерзения щекотливо в брюшной полости. На языке – кислое и вязкое послевкусие.
Пошатываясь, он не выходит – нет, вытекает на открытое пространство. Из открывшейся двери его резко обдает дыханием осени.

«Если хочешь идти налево, Веничка , — говорит он себе, хватаясь за колонну, чтобы не стошнило, — иди налево, я тебя не принуждаю ни к чему. Если хочешь идти направо – иди направо» .

Всюду героя обступают прохожие. Каждый старается миновать его стороной, а если и замечает его в своем поле зрения, то окидывает с головы до пят уничижительно-оценивающим взглядом.

С тем же пренебрежением, ханжески-холодным тоном к нему обращается официант привокзального ресторана.

В нем – в ресторане — влажно и затхло. Из динамика тем временем надрывно льется голос легендарного тенора Ивана Козловского.

Ерофеев поднимает свои лучистые, еще не промутнившиеся глаза, просит хересу и взором встречается уже с официантом, в зрачках которого играет пламя – хищническое пламя, выдающее в нем зверя. И эта звериная сущность не заставляет долго ждать своего проявления. Уже через несколько мгновений Ерофеева, как провинившуюся шавку, хватают за шиворот-загривок и выталкивают на улицу, обсыпав вслед проклятиями.

С трудом перемещаясь в пространстве, в тринадцатую по счету пятницу Веничка доковыляет до Курского вокзала и сядет в свой судьбоносный «петушинский» вагон. В тринадцатый и последний раз.

Не зря я упомянул вначале именитый роман Ивана Александровича Гончарова. Поскольку с Обломовым Веничку многое роднит. По сути, Веничка и есть Обломов, но не просыхающий — такой же «лишний человек», только лишь опустившийся на самое дно.

От пьянства Илью Ильича спасало не только дворянство – пробуждением к жизни его прекрасной души, томящейся в угасающем теле, были озабочены близкие друзья, которых он имел. А кто пробудит Ерофеева? Кто придет и оторвет его от горлышка спиртного? Кому он сможет выдать накопившуюся горечь? Кто, в конце концов, сможет понять его в этом мире? Потому на протяжении всей поэмы Веничка и будет искать утешения если не на дне бутылки, то в алкоголических галлюцинациях, беседах с Господом – «всем в синих молниях» – и ангелами, с материнской нежностью опекавшими его вплоть до трагического конца. Потому что в финале от него отвернутся даже они. Будут издевательски тихонько похохатывать на своих небесах – как дети, глумящиеся над обезображенным трупом. Иллюзии, которыми он упивался, развеялись, а, может, на место их пришли другие. На этот раз уже не такие утопические, не обманчивые, не согревающие душу аки бальзам, а трезвые. Протрезвился не разум — протрезвилась душа. «Еще открытая , — как сказал бы Веничка, — для впечатлений бытия» . Этим, к слову сказать, он и отличался от Обломова. Ерофеев никогда не был разочарован в окружающих его людях. Однако, как и Илья Ильич, Веничка прекрасно осознавал глубину своего падения. Помните, как Обломов задолго предвидел исход не только отношений с Ильинской, но и свой собственный; предупреждал ее? Так и здесь. Ведь что есть писательство? Это не только обличение пороков, но и попытка взглянуть на что-либо свысока, как бы встать над этим. Так и Веничка – в «Петушках», в юношеских записках, во многих других произведениях, не относящихся к биографическим, он смотрел на свое беспробудное пьянство и разгульную жизнь свысока. Смотрел, не мог ничего с собой поделать и пил. Сначала брался за перо – изливался в отрывистых, хаотичных, безудержных строчках – затем за «горькую»… И вновь смотрел.

Говорят, писать Ерофеев начал еще в детстве – чуть ли не с пяти лет. Тому способствовала и его мать – Анна Андреевна.

Сын Ерофеева – тоже Венедикт – рассказывал, что когда она посещала их скромный домик в деревне Мышлино (что под Петушками), то, обычно, присоединяясь к запойному чтению отца, читала вслух и детям.

Но мало кто знает, что первые годы своей жизни Венедикт Васильевич провел в кировском детском доме – и это с его-то ранимостью, оголенностью чувств, неспособностью супротивиться враждебной окружающей среде.

Венедикт Ерофеев родился в небольшом поселке с типичным промышленным названием – Нива-2. Отец Венички работал начальником железнодорожной станции. За два года до войны его репрессировали. Как жене зека, матери Венички не позволили самостоятельно воспитывать сына.

Окончил школу Ерофеев с золотой медалью. Что, в общем-то, неудивительно. За малейшую провинность, даже за невинную «четверку», Веничку строжайшим образом наказывали.

Единственным из всего своего провинциального городка он поступает не абы куда – в МГУ, на филологический факультет. Однако учится он там недолго. На втором курсе из университета его исключают. Формально – за неуспеваемость. Но не стоит забывать, что за Веничку тогда боролся чуть ли не весь преподавательский состав. Остается последняя версия – изгоняют за непосещение военных курсов, которые Ерофеев старательно прогуливал. Не просто не считал нужным учиться военному делу – армия была для него символом, одним из филиалов того самого грубого мира, от которого Веничка будет всю жизнь сторониться.

Об этом времени, к слову сказать, писатель упоминает в своих «Записках психопата». Упоминает, как стал «скатываться по наклонной» после исключения, как корыстно, злобно мыслил обо всех своих сокурсниках, как потихоньку запил, а затем и закурил, месяцами отлеживал бока и бездеятельно следил, как по очереди «уходят» сначала отец, а затем и арестованный брат.

Веничка пытался устроиться и в другие педагогические институты – в Орехово-Зуевский, Коломенский, Владимирский, однако, рано или поздно, его все равно отчисляли. Вот и думай – человек, обладающий удивительной эрудицией, незавидной начитанностью, уникальным писательским слогом, и гонимый всеми учебными заведениями. Даже какими-то невзрачными сельскими. Должно быть, истинное образование – это, в первую очередь, самообразование, путь многих мыслителей. Таких, как Лев Николаевич Толстой, бросивший университет на втором курсе, или Иван Крылов, самостоятельно изучавший французский язык в пятидесятилетнем возрасте.

Большую часть жизни Ерофеев провел в разъездах – гостил у друзей, случайных знакомых и сожительниц, тем самым скрываясь от призыва. С собой он таскал многочисленные записные книжки, в которые заносил не просто плоды случайных озарений или нежданно пришедшие мысли – вел настоящую статистику. В своем роде это было самое настоящее исследование. Исследование внутренних течений бытия, незаметных случайностей, из которых складывается человеческая жизнь. Венедикту Васильевичу искренне было интересно, почему, например, двадцатого января прошлого года было минус восемь градусов, а двадцатого января этого года – уже минус восемнадцать. Сын писателя вспоминал, как Ерофеев каждый день старательно наблюдал и описывал развитие комнатных растений, которые он самостоятельно выращивал на подоконнике. Тем же он занимался и на даче одного знакомого художника, выращивая различные овощи на его грядках.

Где бы он ни находился, он всегда писал. Хотя бы о погоде, об очередной сводке новостей… Что и говорить о его литературной деятельности – большинство его произведений было закончено в кратчайшие сроки. И писал он стихийно, налету, практически неосознанно — словно погружался в очередной беспробудный запой.

Москва – Петушки… Книга, первое издание которой продавалось за три рубля шестьдесят две копейки. Такую цену просил установить сам Ерофеев. Поскольку столько по тем временам стоила бутылка водки.

Красной нитью сквозь всю поэму проходит тема пьянства.

До одури напиваются студенты. По-черному пьет рабоче-крестьянский класс. С какой-то неуловимой горечью абсолютно сознательно спивается интеллигенция.

Пили, по словам черноусого – друга писателя, выведенного Ерофеевым в «Петушках» – даже гении, светлые умы человечества. Не пил один лишь «тайный советник» Гете – так он и для этого исключения находит свое толкование.

Вот и все произведение есть попытка логически объяснить тотальный разгул в стране, вывести целую теорию, оправдывающую этот самый разгул, пьянство, в котором захлебнулся русский народ.

Поверхностному читателю, не дошедшему до последней главы, может показаться, что поэма названа по одному лишь наименованию железнодорожного маршрута. И верно – что представляет собой ерофеевская поэма? По сути, это такой «застольный» непринужденный разговор писателя и читателя. Пускай о материях и возвышенных, но, как говорится, «под шафе». Или, скорее, это целая реплика, обращение к невидимому собеседнику, разместившаяся на двухстах-трехстах с лишним страниц.

Названия глав разрывают канву повествования также случайно, как если бы они в действительности были произнесены каким-то далеким голосом. Всеми узнаваемым механическим голосом диспетчера.

Вот перед нами сидит Веничка – слегка окосевший, с хмельной дымкой в глазах, размякший, тело которого чуть потрясывает в такт движения поезда. И позади него, взахлеб рассуждающего о достоинствах «Слезы комсомолки», объявляется очередная станция. Пускай это будет «Серп и Молот – Карачарово», под которой в книге значится одна лишь легендарная фраза, ставшая по прошествии времени крылатой. «И немедленно выпил» — я говорю именно о ней. Ходят слухи, что в первой редакции «Петушков» за этой фразой тотчас следовали страницы отборных матюгов, которые писатель впоследствии все-таки решил опустить. И тут мы можем говорить о Ерофееве еще и как о талантливом концептуалисте-мистификаторе, любившем припустить небольшой слушок о собственной же книге. Как-то раз он уже заверял общественность, что роман – «Шостакович», так он назывался, – который он готовил для печати, украли в электричке. Причем, вместе с авоськой, полной бормотухи. И ведь многие даже повелись, поверили! В середине «девяностых» попытался было писатель Владислав Лён выдать свой опус за потерянные ерофеевские рукописи, да подмену быстро раскрыли.

Следует отметить, что какого-либо принципиального разделения на главы композиция поэмы не предполагает. Вспомните любое классическое произведение – каждая глава, это, можно сказать, целая законченная сцена. В нашем же случае, сцена едина. Как подвязавшийся собутыльник, мы всюду следуем за нашим повествователем.

Но вернусь к поставленному ранее вопросу. Добравшегося до финала поэмы читателя обычно всегда вводит в недоумение наименование последней главы. Ведь и она называется «Москва – Петушки»! Понятно, Веничка уснул по ходу очередного застолья и проснулся уже ночью в том же поезде, возвратившимся из Петушков в столицу. Так почему, исходя из концепции, она названа именно так? Многие ответят – Веня надрался до той степени, что уже и сам перестал различать, где Москва, а где Петушки. И будут, конечно, правы, но не в полной мере.

Помните, «умный-умный» – тот самый, которого Ерофеев заметил, войдя в вагон – осушив стакан, каждый раз приговаривал — «Транс-цен-ден-тально» ? Вот и пространство, в котором Веничка очутился, выйдя из ночного Курского вокзала, именно что трансцендентально, оно находится за пределами полярных по отношению друг другу миров – Москвы и Петушков. Символа мира грубого и утопического рая на Земле, чуть ли не Нового Иерусалима, «там, где сливаются небо и звезды, и волчица воет на звезды» .

В этой же главе Веничку настигают четверо – те самые, что зверски и лишат его жизни, нагнав в подъезде неизвестного дома. С подъезда поэма началась, в нем же и закончилась. Да и об этих четверых мы, должно быть, уже слышали в самом начале. Ведь Веничка рассказывал, как его однажды ни за что ни про что прогнали из квартиры, с жильцами которой он душа в душу выпивал и, в общем-то, непринужденно проводил досуг. Осудили в кафкианских традициях – назвали Манфредом и Каином, упрекнули в скрытом презрении. Наверное, они-то и привиделись с перепоя нашему герою.

Последняя глава, как я уже сказал, раскрывает суть всей поэмы. Шило, воткнутое в горло – это удивительное предсказание, прогноз неизлечимого недуга, поразившего писателя в последние годы жизни. Ну как Ерофеев мог за пятнадцать с лишним лет знать, от чего впоследствии умрет?

Вот и буква «Ю», начертанная на рукоятке этого самого шила — буква, которую выговаривал его «кроткий» малыш. Первая буква в имени жены. Это не просто случайная деталь – ключевой символ всего произведения.

Я полагаю, тем самым Ерофеев давал знать, что признает свою вину перед семьей – первой женой и сыном, видевшим, как напивались его родители. Видевшим, как отец меняет все новых и новых женщин, как не может найти себя в этой жизни. Эта безответственность и погубила лирического героя поэмы.

Венедикт Ерофеев не мог не писать. Хотя бы потому, что к концу жизни лишился речи – прекрасного баритона, который мы еще можем слышать на аудиоверсии «Москвы — Петушков».

В конце восьмидесятых годов у писателя был обнаружен уже неизлечимый рак горла. Гортань пришлось вырезать, и последние свои два года Венедикт Васильевич контактировал с окружающими при помощи блокнотов. Писал на листочках различные вопросы и просил дать на них пространные ответы.

Правда, чуть позже, он обзавелся и электронным звуковым аппаратом, лишь отчасти вернувшим ему голос. Ему предлагали операцию за границей, обещали, что поставят на ноги и даже предложат место преподавателя в одном крупном университете, но советские власти не позволили писателю покинуть родину.

Одиннадцатого мая 1990 года его не стало.

Чехов в своем пособии «для начинающих авторов» заметил: «Всякого только что родившегося младенца следует старательно омыть и, давши ему отдохнуть от первых впечатлений, сильно высечь со словами: «Не пиши! Не пиши! Не будь писателем!» И был, в общем-то, прав. Писательство – это, можно сказать, уже диагноз, и раз встав на этот путь, свернуть уже невозможно.

В случае Венички писательство было запойным, и только лишь потому, что это был единственный способ объясниться. И в прямом, и в переносном смысле этого слова. Попытка недооценённого «маленького человека» — заблудшего и такого одинокого – выразить свои чувства и заглянуть в бездну Вселенной, в бездну беспредельности, сквозь донышко бутылки водки. Когда в ней уже не осталось ни капли.

- (1938 90) русский писатель. В повести Москва Петушки (1970; опубликована в 1988 89), трагедии Вальпургиева ночь, или Шаги Командора (1989), эссе Василий Розанов глазами эксцентрика (1973, опубликовано в 1989), тяготеющих к традициям сюрреализма и … Большой Энциклопедический словарь

Ерофеев, Венедикт Васильевич - ЕРОФЕЕВ Венедикт Васильевич (1938 1990), русский писатель. В повести “Москва Петушки” (1970; получила широкое распространение в самиздате; опубликована в России в 1988 89), трагедии “Вальпургиева ночь, или Шаги Командора” (1989), эссе “Василий… … Иллюстрированный энциклопедический словарь

- (1938 1990), русский писатель. В повести «Москва Петушки» (1970; опубл. в СССР в 1988 89), трагедии «Вальпургиева ночь, или Шаги Командора» (1989), эссе «Василий Розанов глазами эксцентрика» (1973, опубл. в 1989), тяготеющих к традициям… … Энциклопедический словарь

- (1938, станция Чупа Мурманской области 1990, Москва), писатель. В 1955 поступил на филологический факультет МГУ, жил в общежитии на улице Стромынке; оставив университет в 1956, скитался по стране. В конце 1950 х гг. нашёл пристанище в Москве;… … Москва (энциклопедия)

Род. 24 октября 1938 г., в Мурманской обл., ум. 11 мая 1990 г. Писатель, автор книг "Заметки психопата" (1956 1958), "Благая весть" (1962), "Москва Петушки" (1970, опубл. 1988 1989). Др. произведения:… … Большая биографическая энциклопедия

Дата рождения: 24 октября 1938(19381024) Место рождения: пос. Нива 2 Кандалакшского горсовета Мурманской области, РСФСР, СССР Дата смерти: 11 мая 19 … Википедия

Венедикт Васильевич Ерофеев Дата рождения: 24 октября 1938(19381024) Место рождения: пос. Нива 2 Кандалакшского горсовета Мурманской области, РСФСР, СССР Дата смерти: 11 мая 19 … Википедия

11 мая 1990 года, на пятьдесят втором году жизни скончался русский писатель Венедикт Васильевич Ерофеев. Причиной его смерти стал рак горла, вызванный многолетней привычкой курить. На протяжении всей своей взрослой жизни, да и не только взрослой, Венедикт Васильевич отчаянно любил хорошенько выпить и раскурить сигаретку или папироску хоть в одиночестве, хоть в приятной компании.

Венедикт Ерофеев известен в нашей стране и за её пределами, в основном, как автор прозаической поэмы «Москва — Петушки», которую автор считал отчасти автобиографичной. Родился он 24 октября 1938 года в пригороде Кандалакши, почти в трёхстах километрах от Мурманска.

До 1945 года жизнь юного Вени мало чем отличалась от жизни любого другого мальчишки из северной глуши. Но в 1945 году отца будущего писателя, Василия Васильевича, арестовали по знаменитой 58-й статье, и двенадцатилетний подросток был отправлен в детский дом в Кировск, что на Кольском полуострове.

Вряд ли жизнь в послевоенных детских домах была сладкой. Да и в каком детдоме она, вообще, может быть сладкой? Тем не менее, Венедикт Ерофеев закончил школу с золотой медалью и даже вполне успешно поступил на филологический факультет МГУ, откуда, впрочем, так же успешно был отчислен за патологическую лень. Сменив после этого ещё три вуза - по той же причине: отчисление за непосещаемость, Ерофеев аж до 1975 года жил без прописки, кочевал по всей стране и менял работу от грузчика в пункте приёма стеклотары до дежурного в отделе милиции. А уж география обитания Венедикта Васильевича раскинулась от Узбекистана и Таджикистана до Литвы и Белоруссии. Впоследствии, вся эта баламутная и одиозная жизнь нашла своё отражение в легендарной поэме «Москва — Петушки».

Венедикт Ерофеев смолоду слыл человеком крайне эрудированном и склонным к «художественному слову». И, как и львиная доля творческого люда, он был подвержен характерным вредным привычкам - тяга к алкоголю и бессознательная любовь к . Ерофеев курил много, иной раз не замечая, что курит одну сигарету за другой, и очень часто забывая, когда он выкуривал свою последнюю сигарету. Курение не просто прочно вошло в его жизнь — оно стало ее неотъемлемой частью.

Но это человек может быть другом табаку, но наоборот - никогда. Табак, словно сам дьявол, создаёт обманчивое впечатление облегчения во время стресса или ощущение приятного эффекта для уставшего от тяжёлой работы организма. Но всё это лишь иллюзия. За минутное, причём, сомнительное, удовольствие, табак рассчитывает отобрать у курильщика приз не меньший, чем сама жизнь. И, как правило, табак не убивает человека только в двух случаях: либо человек бросает курить, когда еще не слишком поздно, либо смерть в результате других обстоятельств настигает человека раньше, чем табак успевает произвести тщательно подготовленную им казнь.

Курение вызывает целую массу опаснейших заболеваний, многие из которых считаются неизлечимыми и смертельными. Курильщики, по большей части, умирают от той или иной формы рака (в основном - рак лёгких, рак горла и рак желудка), от тяжёлых болезней сердца и кровеносной системы, а также от болезней, поражающих центральную нервную систему.

Так как Венедикт Васильевич Ерофеев был известен как человек эрудированный, то трудно представить себе, что бы он не имел представления или понятия о том, насколько опасно для человека . Но, что уж греха таить, курение уже давно стало для нас привычкой, в каком-то смысле, знаковой. Этаким символьным атрибутом принадлежности к тому или иному слою общества или субкультуре. И поистине сложно человеку не поддаться распространенному веянию, да чего уж там «веянию» — мощному, сокрушительному влиянию; поистине трудно не последовать повальному примеру медленного самоубийства. Ведь курили и курят все - начиная от простых полунищих работяг и заканчивая элитой общества и даже лидерами государств. Но от этого никому легче не станет. Табаку-то без разницы кого и как убивать. Главное — добавить +1 к своему кровавому счёту.

Венедикт Ерофеев курил столь много по разным причинам. Одна из них - этот ореол вокруг курения, которое видится многим как непременный атрибут творческой интеллигенции. Другая причина - послевоенная распространённость табака. Тут уж, как говорится, среди дёгтя поживёшь — поневоле запачкаешься. Став, как и миллионы наших соотечественников, заядлым курильщиком, неординарный Ерофеев пал просто очередной жертвой табачного дыма.

Имя: Венедикт Ерофеев (Venedikt Erofeev)

Возраст: 51 год

Деятельность: писатель

Семейное положение: был женат

Венедикт Ерофеев: биография

Венедикт (Венечка) Ерофеев – большой талант с печальной судьбой, «человек, напуганный счастьем». Писатель, автор популярной в народе поэмы в прозе «Москва-Петушки», которой в Москве установлен памятник с надписью

«Нельзя доверять мнению человека, который ещё не успел похмелиться».

Детство и юность

Венедикт Васильевич Ерофеев родился в Мурманской области, в поселке Нива-2 в пригороде Кандалакши. В семье Ерофеевых было 5 детей, Венечка – младший. Мать Анна Андреевна Гущина вела хозяйство, отец Василий Васильевич работал начальником железнодорожной станции. В архивах сохранились фото родителей будущего писателя.

В начале войны Ерофеевы переехали из Чупы на станцию Хибины Кировской ветки. Через месяц их эвакуировали в село Нижняя Тойма Архангельской области. Из-за нехватки продуктов Анна Андреевна с детьми вернулась на родину.

Вскоре в стране начались репрессии, в конце 1941 года забрали деда Василия Константиновича Ерофеева за то, что отказался запрягать лошадь в офицерскую коляску. Через 3 месяца он умер в тюрьме. В 1945 году арестовали отца Венедикта, за вредительство и антисоветскую пропаганду он отбывал срок в лагере для заключенных.

Детство Венечки прошло в голоде и холоде. К 6 годам мальчик умел читать и писать, он все время проводил, царапая что-то на обрывках бумаги. Когда спрашивали, что он пишет, отвечал: «Записки сумасшедшего».1 сентября 1945 года Борис и Венедикт Ерофеевы пошли в первый класс школы на станции Хибины, имея один портфель на двоих.

К 1947 году Анна Андреевна с детьми осталась без средств к существованию. Она поехала в Москву на заработки, а младших отдала в детский дом. Венечка хорошо учился, однажды его наградили поездкой в пионерский лагерь в Рыбинске.

В 1951 году вернулся из заключения отец, мать приехала из столицы, семья воссоединилась. Правда, через 2 года Василия Васильевича снова арестовали за опоздание на работу и осудили на 3 года, которые он провел в тюрьме Оленегорска. В 1956 году, проведя 2 года на свободе, он умер.

Венедикт Ерофеев окончил школу с золотой медалью и в 1955 году без экзаменов поступил в Московский государственный университет, на факультет филологии. Он жил в общежитии, где познакомился с интересными людьми, в их числе - советский филолог, литературовед и переводчик Владимир Муравьев, оказавший влияние на литературные взгляды будущего писателя.

В 1957 году Венечку отчислили из университета за неуспеваемость и систематические прогулы. Он устроился подсобником в строительное управление «Ремстройтрест». В общежитии будущий писатель организовал литературный кружок, где молодые рабочие читали стихи, а Венедикт - отрывки из классической литературы. Из-за этих собраний Ерофеева уволили с работы.

Следующие 2 года Веня провел на Украине, а в 1959 году вернулся в столицу и поступил на филологический факультет Орехово-Зуевского педагогического института, где начал выпускать литературный альманах. В 1960 году студента Ерофеева отчислили.

В течение следующих лет Венедикт менял работу как перчатки. Пытался продолжить образование, поступал во Владимирский и Коломенский педагогические институты, хорошо учился, получал повышенную стипендию. Но дисциплина страдала, и его выгоняли.

Книги

Библиография Венедикта Ерофеева насчитывает всего 5 завершенных произведений. Еще в молодости Веня начал сочинять «Записки психопата». Это дневник, отразивший поток сознания автора, сочетающий в себе высокие идеи, низменные мысли и полный бред. Книгу впервые издали в 2000 году в урезанном варианте. Полная версия вошла в собрание сочинений в 2004 году.

С 1960 года Ерофеев работал над повестью «Благая весть», которая сохранилась отрывочно. Произведение пропитано духом немецкого философа , которого увлеченно изучал Веня. У этого сочинения загадочная судьба. Рукопись, содержавшую 13 глав, писатель отдал на хранение друзьям.

Впоследствии ее вернули и снова потеряли вместе с частью архива. После смерти автора обнаружили 4 главы повести. Позже 5-я глава нашлась в Италии, а 6-я - в Болгарии. Сейчас «Благая весть» публикуется в записных книжках Ерофеева.

В 1970 году писатель закончил работу над поэмой в прозе «Москва-Петушки». Это отчасти автобиография, главного героя зовут Веня, он ехал в электричке к ребенку и любовнице. Ехал весело, пропускал одну рюмку за другой. В итоге выяснилось, что он перепутал маршрут и двигался в обратном направлении. По прибытии в столицу главного героя закалывают незнакомцы.

«С тех пор я не приходил в сознание, и никогда не приду», - последняя строчка книги.

Поэму, составленную из глав, названия которых соответствовали названиям железнодорожных станций на пути Вени, мгновенно разобрали на цитаты. Фраза «И немедленно выпил» из главы «Серп и молот – Карачарово» ушла в народ.

Автор не ожидал такой популярности «Петушков». По его словам, поэма была написана «без всяких претензий... для семи-восьми друзей, чтобы они могли десять страниц посмеяться, а потом восемь страниц опечалиться, задуматься».

Произведение долго не издавалось в СССР. Впервые его напечатали в Израиле в 1973 году, потом в Лондоне и Париже. На родине писателя в конце 80-х годов поэму «Москва-Петушки» по иронии судьбы опубликовали в журнале «Трезвость и культура» в усеченном варианте. Полный текст появился в 1989 году в альманахе «Весть». Аудио-версию книги записал российский музыкант и шоумен .

В творчестве Ерофеева есть и другие произведения: пьеса «Вальпургиева ночь, или Шаги командора», эссе «Василий Розанов глазами эксцентрика», подборка цитат «Моя маленькая Лениниана», неоконченная пьеса «Диссиденты, или Фанни Каплан», эссе «Саша Черный и другие».

Веня говорил, что еще написал роман «Шостакович», украденный в электричке. В 1994 году было объявлено, что рукопись нашли и вскоре опубликуют. В итоге в печати появился маленький отрывок, который критики считают фальшивкой.

Личная жизнь

Первую любовь Антонину Музыкантскую Ерофеев встретил в общежитии Московского университета. Романтические свидания продолжались в течение года. Потом осенью 1959 года Веня познакомился с Юлией Руновой, ухаживал за ней, предлагал вместе поехать на Кольский полуостров. В 1961 году они расстались, но чувства не прошли. Будущий писатель пытался разыскать свою избранницу в 1962 году, но Юлия сменила адрес. Их встречи возобновились в 1971 году, после того как Рунова вышла замуж и родила дочь.

В 1964 году у Венедикта были отношения с Валентиной Зимаковой, уроженкой Петушинского района, которую он представил матери как жену. 3 января 1966 года у молодых родился сын Венедикт Венедиктович, они расписались в феврале того же года и поселились в деревне Мышлино Владимирской области. Ерофеев почти не виделся с женой и сыном, скитался по квартирам друзей и знакомых, много пил. В 1975 году семья распалась.

Второй женой писателя стала его подруга Галина Носова, брак был заключен 21 февраля 1976 года. Через год молодые получили 2-комнатную квартиру в Москве. Однако Ерофеев не разорвал отношений с Юлей Руновой.

В 1979 году они гостили в Кировске у брата Вени Юрия. Злоупотребление спиртным привело к тому, что на Рождество 1979 года писатель попал в больницу с диагнозом «белая горячка». Судя по дневникам, Венедикт пил каждый день с утра до вечера то «красненькую», то «имбирную». Ерофеев лечился от алкоголизма в 1982 году в клинике в Москве. Казалось, что личная жизнь после этого наладится.

После выписки Венедикт с другом Николаем Мельниковым отправился в плавание по северным рекам и озерам к Белому морю. Во время путешествия писатель тосковал по Юлии, писал ей письма, признавался в любви. По возвращении атмосфера в семье накалилась, супруги собирались развестись и разменять квартиру. Помимо Юлии Руновой, у Ерофеева были другие женщины.

Ребенок от первого брака в это время учился в Москве, в школе-интернате. Венедикт-старший старался его навещать, присутствовал на 17-летии сына.

В 1983 году писатель вновь попал на лечение от алкогольной интоксикации в подмосковный пансионат. А весной того же года жена определила его в психиатрическую больницу.

Смерть

У Ерофеева была предрасположенность к алкоголизму - пьяница-отец, такой же брат. В юности Веня не употреблял спиртного, все произошло, по его словам, внезапно: он увидел в витрине водку, купил бутылку и папиросы, выпил, закурил и больше не бросил.

Это привело к трагическим последствиям. В 1985 году у Венедикта диагностировали рак горла, провели операцию. Опухоли удалили, но писатель лишился голоса. Итальянские врачи сделали для Ерофеева голосообразующий аппарат с микрофоном, который прикладывался к гортани.

Через год врачи Сорбонны пообещали Венечке восстановить голос, но правительство не выпустило его из страны. Потрясенный писатель в интервью так высказался по этому поводу:

"Умру, но никогда не пойму этих скотов".

В последний год жизни, после публикации в СССР поэмы «Москва-Петушки» к Ерофееву пришла популярность на родине. Журналисты и поклонники досаждали писателю.

Состояние здоровья Венедикта ухудшалось, началась депрессия. В 1990 году врачи обнаружили, что рак прогрессирует. Писателя госпитализировали, назначили лучевую терапию, но отказались от нее из-за тяжелого состояния.

11 мая 1990 года Венедикт Ерофеев умер. Могила писателя находится в Москве на Кунцевском кладбище.

В 2008 году о жизни и творчестве писателя сняли документальный фильм «Венедикт Ерофеев. Острова»

Цитаты

«Надо чтить, повторяю, потемки чужой души, надо смотреть в них, пусть даже там и нет ничего, пусть там дрянь одна - все равно: смотри и чти, смотри и не плюй...» («Москва-Петушки»)

«О, самое бессильное и позорное время в жизни моего народа - время от рассвета до открытия магазинов!» («Москва-Петушки»)

«Жизнь дается человеку один раз, и прожить ее надо так, чтобы не ошибиться в рецептах.» («Москва-Петушки»)

«...совершенно необязательно быть тонким психологом, чтобы прослыть им...» («Записки психопата»)

Библиография

• 1957 – «Записки психопата»
• 1960 – «Благая весть» («Благовест»)
• 1970 – «Москва – Петушки»
• 1972-1973 – «Василий Розанов глазами эксцентрика»
• 1982 – «Саша Черный и другие»
• 1985 – «Вальпургиева ночь, или Шаги командора»

Венедикт Васильевич Ерофеев - российский писатель, автор нашумевшей поэмы «Москва – Петушки»

Дата рождения: 24 октября 1938 г.
Место рождения: пос. Нива-3 Кандалакшского горсовета Мурманской области, РСФСР, СССР
Знак зодиака: Скорпион
Дата смерти: 11 мая 1990 г.
Место смерти: Москва, СССР

Его называли человеком мировой скорби, совестью нации, последним представителем русской литературы, люмпен-аристократом, поэтом пригородных поездов и дешевого спиртного, трагическим гулякой, так и не нашедшим дорогу в Кремль.

«Почему я должен быть приятным? Даже в новой конституции нет такой статьи».

Биография Венедикта Ерофеева

Венедикт Васильевич родился в многодетной семье начальника железнодорожной станции Василия Васильевича Ерофеева и домохозяйки Анны Андреевны Ерофеевой (в девичестве Гущиной).

Писать Веночка (так его называли в семье: именно ВенОчка) начал с пяти лет и был маминым любимчиком. Она надеялась, что любимый Веночка прославится на всю страну.
Кстати, в доме и книг-то не было, только том Н.В. Гоголя, в котором были «Записки сумасшедшего». Но Ерофеев сам научился читать и его вместе с братом Борисом, который был старше на полтора года, отдали в первый класс.

Когда Вене было 6 лет, кто-то из «доброжелателей» написал донос на отца: якобы он был не доволен советской властью. И Василия Васильевича как врага народа отправили в лагерь. На маму, как на жену врага народа не выдавали карточки на пропитание, и тогда она уехала к родственнице в столицу, в надежде, что власть советов маленьких детей не бросит. Их не бросили, устроили в детдом в городе Кировске на Кольском полуострове.

В год окончания школы Ерофеев был единственным из учеников получившим золотую медаль. Тогда, на выпускном вечере, он впервые закурил папиросу (тогда сигарет еще не было) и выпил бокал шампанского.

В 17 лет он начал писать «Записки психопата» - свое «первое заслуживающее внимания сочинение» (так он сам охарактеризовал свою книгу), а закончил, когда его отчисляли из МГУ.
Писатель по году учился в трех педагогических институтах: в Орехово-Зуевском, Владимирском и Коломенском, но отовсюду его отчисляли.

В 32 года кочегар Ерофеев написал «библию» алкоголиков – «Москва-Петушки». В это время он буквально бродяжничал, у него не было ни паспорта, ни военного билета, ни прописки. Ему была важна независимость ото всех и ото всего.
Венедикт Ерофеев написал пьесу «Вальпургиева ночь, или Шаги командора», эссе о русском религиозном философе, литературном критике и публицисте Василии Розанове, «Благую Весть», а также подборку цитат из Ленина «Моя маленькая лениниана». Пьеса «Диссиденты, или Фанни Каплан» осталась неоконченной.

В середине 1980-х у Венедикта Васильевича обнаружили рак горла, тогда он перенес две операции. После второго операционного вмешательства он лишился голоса, своего прекрасного баритона. Одинокому гению не хватило трудового стажа для лечения болезни за границей, во Франции – это послужило основанием для того, чтобы ему отказали в выезде. Скорее всего не выпустили из-за того, что боялись, что он не вернется. К тому же выпускать человека на лечение – это подтвердить, что в Советском Союзе медицина находится не на должном уровне. В 1990 году Венедикт Ерофеев скончался.

Личная жизнь

В 1966 году у Венедикта Васильевича родился сын Веня, после чего Ерофеев оформил брак с Валентиной Васильевной Зимаковой. Потом он ушел ко второй жене - Галине Павловне Носовой. Она прописала его в Москве, сделала ему все документы, и паспорт, и военный билет. То есть он официально стал москвичом. Она о нем заботилась и терпела застолья, друзей и выпивку.

У Венедикта Ерофеева появилась муза, подруга – Наталья Александровна Шмелькова. После ухода из жизни Ерофеева женщины поддерживали друг друга.

Основные произведения

«Записки психопата» (1956-1958, опубликованы в сокращенном виде в 2000 году, в полном виде - в 2004)
«Москва - Петушки» (поэма в прозе, 1970; опубликована в Израиле в 1973, в СССР - в 1988-1989)
«Вальпургиева ночь, или Шаги командора» (трагедия, опубликована в Париже в 1985, на родине - в 1989)
«Василий Розанов глазами эксцентрика» (эссе, 1973, опубликовано в СССР в 1989)
«Моя маленькая лениниана» (коллаж, издан в Париже в 1988, в России в 1991)
«Бесполезное ископаемое» (книга составлена на основе записных книжек прозаика)