Амедео модильяни портрет женщины. Амедео модильяни картины

Биография Амедео Модильяни (1884-1920 гг.) похожа на роман о классическом гении.

Короткая жизнь, как вспышка. Ранняя смерть. Оглушительная посмертная слава, которая настигла буквально в день похорон.

Картины, которые художник оставлял в счёт уплаты за обед в кафе, в одночасье приобретают цену в десятки миллионов долларов!

А ещё любовь всей жизни. С красивой юной девушкой, похожей на принцессу Рапунцель. И трагедия похлеще, чем история о Ромео и Джульетте.

Если это все не было бы правдой, я бы фыркнула «Ой, такого в жизни не бывает! Слишком закрученно. Слишком эмоционально. Слишком трагично».

Но в жизни бывает все. И это как раз про Модильяни.

Уникальный Модильяни

Модильяни для меня загадочен, как никакой другой художник. По одной простой причине. Как он умудрился почти все свои работы создавать в одном стиле, причём настолько уникальном?

Он работал в Париже, общался с Пикассо, . Видел работы и . Но не попал ни под чьё влияние.

Такое ощущение, что он родился и жил на необитаемом острове. И там же написал все свои работы. Разве что видел африканские маски. Еще может пару работ Сезанна и Эль Греко. А в остальном его живопись почти не имеет никаких примесей.

Если Вы посмотрите на ранние работы любого художника, то поймёте, что сначала он искал себя. Современники Модильяни часто начинали с . Как или . И даже .

Слева: Эдвард Мунк “Улица Лафайет”, 1901 г. Национальная галерея Осло, Норвегия. Справа: Пабло Пикассо “Коррида”, 1901 г. Частная коллекция. Внизу: Казимир Малевич “Весна, яблоня в цвету”, 1904 г. Третьяковская галерея.

Скульптура и Эль Греко

У Модильяни же Вы не найдёте этого периода поиска себя. Правда его живопись немного изменилась после того, как он 5 лет занимался скульптурой.

Вот две работы, созданные до скульптурного периода и после.

Сразу бросается в глаза, насколько скульптурность Модильяни переносит в живопись. Появляется и его знаменитая вытянутость. И длинная шея. И нарочитая схематичность.

Он очень хотел продолжать заниматься скульптурой. Но с детства у него были больные легкие, туберкулёз возвращался раз за разом. А каменная и мраморная крошка усугубляли его болезнь.

Поэтому спустя 5 лет он и вернулся к живописи.

Ещё рискну искать перекличку работ Модильяни с работами Эль Греко. И дело не только в вытянутости лиц и фигур.

Для Эль Греко тело – это тонкая оболочка, сквозь которую просвечивает душа человека.

Амедео шёл по тому же пути. Ведь люди на его портретах мало похожи на то, как они на самом деле выглядели. Скорее он передаёт характер, душу. Добавляя то, чего в зеркале человек не видел. Например, ассиметрию лица и тела.

Проверьте себя: пройдите онлайн-тест

Это можно увидеть и у Сезанна. Он тоже часто делал глаза своих героев разными. Посмотрите на портрет его супруги. Мы как будто читаем по ее глазам «Что ты опять придумал? Заставляешь меня тут пнем сидеть…»

Портреты Модильяни

Модильяни писал людей. Полностью игнорировал натюрморты. Крайне редки у него и пейзажи.

У него немало портретов его друзей и знакомых из его окружения. Они все жили, работали и развлекались в Парижском районе Монпарнас. Здесь нищие художники снимали самое дешевое жильё, и ходили в ближайшие кафе. Алкоголь, гашиш, гулянья до утра.

Амедео особенно опекал нелюдимого и чувствительного Хаима Сутина. Неряшливый, замкнутый и очень самобытный художник: вся его сущность перед нами.

Глаза в разнобой, кривой нос, разные плечи. А ещё цветовая гамма: коричнево-серо-голубая. Стол на очень длинных ножках. И крохотный стакан.

Во всем этом читается одиночество, неприспособленность к жизни. Что ж, правдиво, без лести.

Амедео писал не только друзей, но и малознакомых людей.

Нет такого, что одна какая-то эмоция у него преобладает. Мол, высмеивать, так всех. Умиляться, так всеми.

Вот над этой парой он явно иронизирует. Джентельмен в летах женится на молодой девушке незнатного происхождения. Для нее этот брак – возможность решить свои финансовые проблемы.

Лисий разрез хитрых глаз и немного вульгарные серьги помогают прочесть ее натуру. А что же жених, не в курсе?

Вот у него воротник с одной стороны приподнят, с другой – опущен. Он не хочет мыслить здраво рядом с пышущей молодостью невестой.

А вот эту девочку художник бесконечно жалеет. Сочетание ее открытого взгляда, сложенных ручек и немного косолапых ножек говорят нам о крайней наивности и беззащитности.

Ну как такого ребёнка не пожалеть!

Как Вы видите, каждый портрет – это целый мир человека. Читая их характеры, мы уже даже можем предположить их судьбу. Например, судьбу Хаима Сутина.

Увы, он хоть и дождётся признания, но будучи уже сильно больным. Его неумение заботиться о себе приведёт его к язве желудка и крайней истощенности.

И переживания из-за преследования нацистов во время войны сведут его в могилу.

Но об этом Амедео не узнает, он умрет на 20 лет раньше своего друга.

Женщины Модильяни

Модильяни был очень привлекательным мужчиной. Итальянец еврейского происхождения был обаятельным и общительным. Женщины, конечно, не могли устоять.

У него их было много. В том числе ему приписывают короткий роман с Анной Ахматовой.

Она до конца жизни это отрицала. Многие подаренные ей рисунки Амедео с ее изображением попросту исчезли. Потому что они были в стиле Ню?

Но часть все же уцелела. И по ним мы и предполагаем, что близость у этих людей была.

Но главной женщиной в жизни Модильяни была Жанна Эбютерн. Она была безумно в него влюблена. Он тоже испытывал к ней нежные чувства. Настолько нежные, что готов был жениться.

А ещё он написал несколько десятков ее портретов. И среди них ни одного Ню.

Я ее называю принцессой Рапунцель, потому что у неё были очень длинные и густые волосы. И как обычно это бывает у Модильяни, ее портреты не очень похожи на неё реальную. Но характер ее читается. Спокойная, рассудительная, бесконечно любящая.

Слева: Фото Жанны Эбютерн. Справа: Портрет девушки (Жанны Эбютерн» Модильяни, 1917 г.

Амедео хоть и был душой компании, с близкими людьми вёл себя несколько иначе. Выпивка, гашиш – это полдела. Он мог и вспылить, будучи пьяным.

Жанна с этим легко справлялась, своими словами и жестами успокаивая разъярённого возлюбленного.

А вот это последний ее портрет. Она беременна вторым ребёнком. Которому, увы, не суждено было родиться.

Возвращаясь из кафе в подпитии с друзьями, Модильяни расстегнул пальто. И простудился. Его ослабленные туберкулёзом лёгкие не выдержали – он умер на следующий день от менингита.

А Жанна была слишком молода и влюблена. Она не дала себе время оправиться от потери. Не в силах вынести вечной разлуки с Модильяни, она выпрыгнула в окно. Будучи на девятом месяце беременности.

Их первую дочь взяла на воспитание сестра Модильяни. Повзрослев, она стала биографом своего отца.

Ню Модильяни

Большинство Ню Модильяни создал в период 1917-1918 гг. Это был заказ арт-дилера. Такие работы хорошо покупали, особенно после смерти художника.

Так что большинство из них до сих пор находятся в частных коллекциях. Удалось отыскать одну в музее Метрополитен (Нью-Йорк).

Посмотрите, как тело модели обрезано краями картины в районе локтей и колен. Так художник приближает ее совсем близко к зрителю. Она входит в его личное пространство. Да, ничего удивительного, что такие работы хорошо покупали.

В 1917 году арт-дилер устроил выставку из вот таких Ню. Но через час ее закрыли. Посчитав работы Модильяни неприличными.

Что? И это в 1918 году? Когда обнаженных писали все, кому не лень?

Да, писали много. Но идеальных и абстрактных женщин. А это значит и наличие одной важной детали – гладкие подмышки без волос. Да-да, именно это полицейских и смутило.

Так, отсутствие эпиляции оказался главным признаком того, является ли женщина богиней или реальной женщиной. Достойна ли она быть показанной публике или с глаз долой.

Модильяни уникален даже после смерти

Модильяни – самый копируемый художник в мире. На каждый подлинник приходится 3 подделки! Это уникальная ситуация.

Как же так получилось?

Но последний вёл тщательную переписку с братом. Именно по письмам и был составлен полный каталог подлинников Ван Гога.

А вот Модильяни свои работы не фиксировал. А прославился он в день своих похорон. Нечистоплотные арт-дилеры этим воспользовались, и на рынок хлынула лавина подделок.

И таких волн было несколько, как только цены на картины Модильяни подскакивали в очередной раз.

Вконтакте

Его личность

Амедео воспитывался в еврейской семье коммерсанта Фламинио Модильяни и Евгении Гарсен. Род Модильяни происходит из одноименной сельской местности к югу от Рима. Отец Амедео когда-то торговал углем и дровами, а теперь владел скромной маклеровской конторой и помимо того был как-то связан с эксплуатацией серебряных копей на Сардинии. Амедео появился на свет как раз тогда, когда в дом его родителей явились чиновники забирать уже описанное за долги имущество. Для Евгении Гарсен это было чудовищной неожиданностью, так как по итальянским законам имущество роженицы неприкосновенно. Перед самым приходом судейских домочадцы поспешно навалили на ее кровать все, что было самым ценным в доме. В общем, произошла сцена в стиле итальянских кинокомедий 50-60-х годов. Хотя на самом деле в событиях, которые потрясли дом Модильяни перед самым рождением Амедео, ничего смешного не было, и мать увидела в них дурное предзнаменование для новорожденного.

В дневнике матери двухлетний Дэдо получил свою первую характеристику: Унемножко избалован, немножко капризен, но хорош собою, как ангелокФ. В 1895 году он перенес серьезную болезнь. Тогда в дневнике матери появилась следующая запись: УУ Дэдо был очень сильный плеврит, и я еще не оправилась от ужасного страха за него. Характер этого ребенка еще не достаточно сформировался, чтобы я смогла высказать о нем определенное мнение. Посмотрим еще, что разовьется из этого кокона. Может быть, художник?Ф - еще одна знаменательная фраза из уст наблюдательной и горячо любящей своего сына Евгении Гарсен.

В начале 1906 года среди молодых художников, литераторов, актеров, живших на Монмартре своеобразной колонией, появилась и сразу привлекла к себе внимание новая фигура. Это был Амедео Модильяни, только что приехавший из Италии и поселившийся на улице Коланкур, в маленьком сарае-мастерской посреди заросшего кустарником пустыря. Ему 22 года, он ослепительно красив, негромкий голос его казался горячим, походка - летящей, а весь облик - сильным и гармоничным.

В общении с любым человеком он был аристократически вежлив, прост и благожелателен, сразу располагал к себе душевной отзывчивостью. Одни говорили тогда, что Модильяни - начинающий скульптор, другие - что он живописец. И то и другое было правдой.

Богемная жизнь быстро затянула Модильяни. Модильяни в компании своих друзей-художников (среди них – Пикассо) пристрастился к выпивке, его частенько видели расхаживающим по улицам пьяным, а иногда и голым.

Его называли бездомным бродягой. Его неприкаянность бросалась в глаза. Одним она казалась атрибутом непутевого образа жизни, характерной чертой богемы, другие видели тут чуть ли не веление рока, и, кажется, все сходилось на том, что эта вечная бездомность была для Модильяни благом, потому что развязывала ему крылья для творческих взлетов.

Его драки с мужчинами из-за дам вошли в фольклор Монмартра. Он употреблял огромное количество кокаина и курил марихуану.

В 1917 году выставка художника, содержащая в основном изображения обнаженной натуры, была закрыта полицией. Так случилось, что эта выставка была первой и последней при жизни художника.

Модильяни продолжал писать, пока туберкулезный менингит не свел его в могилу. Пока он был жив, о нем знали только в парижской общине художников, но к 1922 году Модильяни получил всемирную известность.

Сексуальная жизнь

Модильяни любил женщин, а те любили его. Сотни, возможно, тысячи женщин побывали в постели этого элегантного красавца.

Еще в школе Амедео заметил, что девочки обращают на него особое внимание. Модильяни рассказывал, что в 15 лет его соблазнила горничная, работающая в их доме.

Хотя он, как многие его коллеги, был не прочь пройтись по борделям, все же основная масса его любовниц были его же натурщицами.

А в течение своей карьеры он поменял сотни натурщиц. Многие позировали ему обнаженными, в течение сеанса несколько раз прерываясь на занятия любовью.

Больше всего Модильяни нравились женщины простые, например, прачки, крестьянки, официантки.

Этим девушкам ужасно льстило внимание красивого художника, и они покорно отдавали ему себя.

Сексуальные партнеры

Несмотря на множество сексуальных партнерш, любил Модильяни в своей жизни только двух женщин.

Первой была Беатрис Хастингс, английская аристократка, поэтесса, пятью годами старше художника. Они познакомились в 1914 году и сразу же стали неразлучными любовниками.

Они вместе пили, развлекались и частенько дрались. Модильяни в ярости мог таскать ее за волосы по тротуару, если подозревал во внимании к другим мужчинам.

Но, несмотря на все эти грязные сцены, именно Беатрис была его главным источником вдохновения. В период расцвета их любви Модильяни создал свои лучшие произведения. Все же этот бурный роман не мог существовать долго. В 1916 году Беатрис сбежала от Модильяни. С тех пор они больше не виделись.

Художник горевал по своей неверной подруге, но недолго.

В июле 1917 года Модильяни познакомился с 19-летней Жанной Эбютерн.

Молодая студентка происходила из французской семьи католиков. Субтильная бледная девушка и художник поселились вместе, несмотря на сопротивление родителей Жанны, не желавшим зятя-еврея. Жанна не только была моделью для произведений художника, она пережила с ним годы тяжелой болезни, периоды грубости и откровенного дебоширства.

В ноябре 1918 года Жанна родила Модильяни дочь, а в июле 1919 года он предложил ей пожениться, «как только придут все бумаги».

Почему они так и не поженились, остается загадкой, так как эти двое были, что называется, созданы друг для друга и оставались вместе до самой его смерти 6 месяцев спустя.

Когда Модильяни лежал при смерти в Париже, он предложил Жанне присоединиться к нему в смерти, «чтобы я мог быть с моей любимой моделью в раю и вместе с ней наслаждаться вечным блаженством».

В день похорон художника Жанна находилась на грани отчаяния, но не плакала, а только все время молчала.

Беременная их вторым ребенком, она бросилась с пятого этажа и разбилась насмерть.

Через год, по настоянию семьи Модильяни, их соединили под одной могильной плитой. Вторая надпись на ней гласила:

Жанна Эбютерн. Родилась в Париже в апреле 1898 года. Умерла в Париже 25 января 1920. Верная спутница Амедео Модильяни, не захотевшая пережить разлуку с ним.

Модильяни и Анна Ахматова

А. А. Ахматова познакомилась с Амедео Модильяни в 1910 году в Париже, во время свадебного путешествия.

Знакомство ее с А. Модильяни продолжилось в 1911 году, тогда же художник создал 16 рисунков - портретов А. А. Ахматовой. В своем очерке об Амедео Модильяни она писала: В 10-м году я видела его чрезвычайно редко, всего несколько раз. Тем не менее он всю зиму писал мне. (Я запомнила несколько фраз из его писем, одна из них: Vous etes en moi comme une hantise / Вы во мне как наваждение). Что он сочинял стихи, он мне не сказал.

Как я теперь понимаю, его больше всего поразило во мне свойство угадывать мысли, видеть чужие сны и прочие мелочи, к которым знающие меня давно привыкли.

В это время Модильяни бредил Египтом. Он водил меня в Лувр смотреть Египетский отдел, уверял, что все остальное недостойно внимания. Рисовал мою голову в убранстве египетских цариц и танцовщиц и казался совершенно захвачен великим искусством Египта. Очевидно, Египет был его последним увлечением. Уже скоро он становится столь самобытным, что ничего не хочется вспоминать, глядя на его холсты.

Рисовал он меня не с натуры, а у себя дома, - эти рисунки дарил мне. Их было шестнадцать. Он просил, чтобы я их окантовала и повесила в моей комнате. Они погибли в царскосельском доме в первые годы революции. Уцелел один, в нем, к сожалению, меньше, чем в остальных, предчувствуются его будущие »

Поздно ночью Модильяни и Жанна Эбютерн шли вдоль ограды Люксембургского сада. Неожиданно из его груди вырвался какой-то нечеловеческий вопль, напоминающий рев раненого зверя. Он бросился на Жанну и с криками: «Я хочу жить! Ты слышишь? Я хочу жить!» начал ее избивать. Потом схватил за волосы и изо всех сил толкнул на железную решетку сада. Жанна не проронила ни единого звука. Слегка оправившись от удара, она сама поднялась, подошла к Модильяни и взяла за руку. Его внезапная ярость уже растаяла, как снег на солнце, и по лицу текли ручейки слез. «Я не хочу умирать, - говорил он Жанне. - Я не верю в то, что там что-то есть».

«Моди, - ласково и очень мягко произнесла Жанна тоном, каким уговаривают заупрямившегося ребенка, - я же столько раз тебе про это рассказывала. Ну почему ты еще сомневаешься?» Он доверчиво прильнул к ней, и через пару минут странная пара скрылась за поворотом дороги.

Модильяни угасал. В последнее время он изменился до неузнаваемости и стал похож на призрак: костлявый как скелет, с синюшным цветом лица и трясущимися руками. Ни для кого, разумеется, не было секретом - на Монпарнасе не бывает секретов, - что у Моди туберкулез, но эта болезнь преследовала его с ранней юности, и он умел справляться с ней и при гораздо худших обстоятельствах. По Парижу поползли слухи, что с тех пор как Моди связался с Жанной Эбютерн, она, словно вампир, высасывает из Модильяни его могучую жизненную силу.

Если бы не эта сила, он сдох бы в одной из парижских канав еще тринадцать лет назад. Тогда, осенью 1906 года, в Париж приехал избалованный щеголь Амедео, или по-домашнему Дэдо, отпрыск некогда зажиточной, а теперь обедневшей еврейской семьи из итальянского городка Ливорно. Смазливого юношу с вьющимися черными волосами, облаченного в строгий темный костюм с твердым воротничком, застегнутую на все пуговицы жилетку и белоснежную рубашку с накрахмаленными манжетами, на Монпарнасе поначалу приняли за биржевого маклера. Амедео это чрезвычайно задело, потому что маклером на самом деле был его отец Фламинио Модильяни, о чем молодой человек не хотел распространяться. Он предпочитал представляться сыном богатого римского банкира и правнуком Бенедикта Спинозы. (девичья фамилия одной из прабабок, судя по всему, и на самом деле была Спиноза. Что, в свою очередь, давало основание предполагать о наличии родственной связи с великим философом. Не более того.)

Амедео с ранней юности мнил себя художником - он немного учился живописи во Флоренции и Венеции, в Париж же приехал для того, чтобы познакомиться с новым искусством и, разумеется, стать знаменитым. Редко кто из начинающих художников был так уверен в своем таланте, как этот итальянский красавчик. Впрочем, Монпарнас кишел такими же, как он, непризнанными гениями, съезжавшимися сюда со всего света.

Оказалось, что для того чтобы быть художником в Париже, надо не столько уметь рисовать, сколько быть способным вести совершенно особенную жизнь. Жалкий сарай из деревянных досок и листов жести - таким было первое жилище Амедео. Стены, завешанные рисунками и набросками, из мебели два найденных на улице плетеных кресла со сломанными ножками. Постелью служило брошенное в углу тряпье, столом перевернутый ящик. Амедео с энтузиазмом обустраивался в новой квартире в конце концов главное, что он теперь в Париже, а совсем скоро станет знаменит и тогда подыщет себе что-нибудь поприличнее, а эту лачугу превратят в музей. Амедео знал, что на помощь семьи рассчитывать нечего - отец от них давно ушел, а денег, которые посылала ему мать, едва хватало на холсты и краски. К тому же условия жизни Модильяни были для Монпарнаса в общем-то обычными. Находящаяся неподалеку мастерская Пикассо, например, являла собой зрелище ненамного шикарнее.

Евгения Гарсен 1925 год

В Ливорно Амедео привык общаться с чистенькими благовоспитанными юношами из хороших семей, тут же пришлось водить знакомство с весьма странной публикой: парижская художественная богема состояла по большей части из гомосексуалистов, наркоманов, альфонсов, религиозных фанатиков всех направлений, каббалистов, мистиков и просто сумасшедших. Яростные споры об искусстве, начинавшиеся обыкновенно в мастерской Пикассо, переносились в знаменитое кафе «Ротонда», где энтузиазм спорщиков подогревался лошадиными дозами алкоголя и гашиша.

Как-то в канун Рождества Модильяни нарядился Санта-Клаусом и у входа в кафе «Ротонда» бесплатно раздавал пастилки с гашишем. Не подозревая об наличии «секретной начинки», посетители кафе с удовольствием глотали их. Тем вечером опьяненная богема едва не разнесла «Ротонду»: представители высших творческих кругов Парижа били лампы, обливали потолок и стены ромом.

Вскоре Модильяни превратился просто в Моди и его уже знала каждая собака в округе. (Моди, как его часто называли друзья и коллеги, фонетически совпадает с французским словом maudit, что в переводе означает «проклятый»). Так как никто не желал давать за его рисунки ни сантима, Моди скоро стало нечем платить даже за лачугу. Иногда он коротал ночи под столом в трактире, иногда на скамейке в парке, а потом устроил себе жилье в заброшенном монастыре за площадью Бланш, где любил работать по ночам под гулкий аккомпанемент ветра, врывавшегося в глазницы окон.

У Моди имелись свои причуды, за что, кстати, многие на Монпарнасе его уважали: так, он предпочитал голодать, но наотрез отказывался, в отличие от других, выполнять работу только ради денег - например, рисовать вывески. Он был великим максималистом и не желал транжирить свой талант. Не раз товарищи уговаривали его воспользоваться простым и надежным способом набить себе желудок рано утром под дверями зажиточных горожан разносчики оставляли свои товары - булочки, бекон, молоко, кофе. Немного ловкости и умения - и тебе обеспечен восхитительный завтрак. Однако гордый и щепетильный Модильяни никогда не соглашался в этом участвовать.

Ради чего он терпел такую нужду? Его картины в среде художников считались «мазней», никто не относился к ним всерьез. Обиженный таким отношением, Модильяни перестал ходить к Пикассо и постепенно отдалился от его кружка, тем более что авангардное искусство его почти не интересовало. В гордом одиночестве он пытался на холсте или бумаге придать форму тому, что смутно чувствовал, но еще не знал, как выразить.

Вместо вожделенной славы живописна этот итальянский еврей, красивый, как античный бог, очень скоро приобрел на Монпарнасе славу первого любовника. Парадокс заключался в том, что бедняга Моди на самом деле совсем не интересовался женщинами. Он отнюдь не был гомосексуалистом. но на барышень смотрел только как на более или менее удачную натуру.

В его постели перебывали все до единой его модели - проститутки, служанки, цветочницы, прачки. Предложить натурщице разделить с ним ложе после сеанса позирования было для Модильяни таким же актом вежливости, как у буржуа предложить гостям чаю, и значило ровно столько же - ни больше ни меньше. Он желал не наслаждаться, а воплощать. Он искал свой живописный материал. Впрочем, женщины не входили во все эти тонкости и принимали его галантность за чистую монету. То есть за любовь или по крайней мере за влюбленность.

Летом 1910 года в Париж приехали молодожены Анна Ахматова и Николай Гумилев. Ахматова с первого взгляда пленилась этой «достопримечательностью Монпарнаса». Модильяни показался ей самым живописным мужчиной, которого она когда-либо видела: в тот день он был одет в желтые вельветовые брюки и такого же цвета свободную куртку. Вместо галстука - ярко-оранжевый шелковый бант, вокруг пояса - огненно-красный шарф. Пробегая мимо со своей неизменной синей папкой с рисунками, Модильяни тоже остановил взгляд на изящной русской. «Весьма и весьма любопытная натура», - подумалось ему, и он, широко улыбнувшись, заговорщицки подмигнул девушке, потом сорвал с клумбы цветок и бросил к ее ногам. Рядом с Анной стоял Гумилев, но он только пожал плечами: ему было известно, что здесь, на Монпарнасе, законы общепринятой морали отменяются.

Моди никогда не зацикливался на женщинах, они входили в его жизнь и покидали ее, оставляя сердце нетронутым: Мадлен, Натали, Эльвира, Анна, Мари - бесконечная вереница красавиц, чьи прелести он обессмертил своими полотнами. С одной из них, английской журналисткой Беатрис Гастингс, Модильяни умудрился прожить целых два бурных года, но в ней он видел скорее «своего парня», чем любовницу. Они вместе пили, буянили, дрались и выдирали друг другу волосы. И когда Беатриса заявила, что с нее довольно «всей этой экзотики», Моди не очень расстроился.

Как-то Модильяни признался своему закадычному другу, скульптору Бранкузи, что «ждет одну-единственную женщину, которая станет его вечной настоящей любовью и которая часто приходит к нему во сне». И тут же на подвернувшейся под руку грязной салфетке набросал портрет той «одной-единственной». Бранкузи запомнилось только, что у нее были прямые длинные волосы.

Несмотря на бурную жизнь и слабое здоровье, энергия в Модильяни била ключом: он умудрялся писать иногда по нескольку картин в день, употреблял такие гремучие смеси гашиша с алкоголем, что они валили с ног иных здоровяков, участвовал во всевозможных карнавалах, увеселениях, дурачествах - словом, жил на полную катушку. В нем никогда не иссякали энтузиазм и надежда на то, что его вот-вот заметят, оценят, откроют... Ведь в конце концов даже высокомерный Пикассо признал, что у Моди есть талант. Со временем Модильяни обзавелся даже собственным агентом - поляком Зборовским, который стал находить покупателей на его картины. И вдруг в одночасье в Моди словно что-то надломилось: на горизонте появилась девушка с длинными прямыми волосами...

Впервые он увидел ее все в той же «Ротонде», куда 19-летняя Жанна Эбютерн, студентка Художественной академии Коларосси, забрела как-то со своей подругой выпить аперитив. Модильяни, по обыкновению занимавший свое излюбленное место у стойки, заметил новое лицо, вперил в него взгляд и долго пристально рассматривал.

Такой она видела сама себя до встречи с Амадео
(автопортрет, написанный Жанной в 1916 году)

А таким увидела Амадео:

«Посиди так», - через несколько минут обратился он к Жанне и тут же начал набрасывать на листке бумаги ее портрет. Той же ночью они ушли из ресторана обнявшись - так началась одна из самых странных любовных историй на Монпарнасе. На следующий день после знакомства везде, куда успел в течение дня забрести Моди, чтобы пропустить стаканчик - в «Ротонде», у Розали, в «Проворном кролике», - он производил впечатление окончательно рехнувшегося человека. Его глаза возбужденно блестели, он не мог усидеть на месте и то и дело вскакивал со стула и вскрикивал: «Нет, вы послушайте!» Приятели удивленно переглядывались: что случилось с Моди? «Я встретил женщину из своих снов! Это точно она! - то и дело повторял художник, словно кто-то ему возражал. - Я могу вам доказать: у меня есть ее портреты - удивительное сходство!» Друзья реагировали на эти речи жизнерадостным хохотом - разумеется, никто не сомневался в том, что Моди так острит. На Монпарнасе не принято рассуждать всерьез о вечной любви. Это безвкусно, буржуазно, и от этого всех тошнит.

Однако Жанна действительно оказалась женщиной Модильяни, его идеальным типажом. И он, конечно, понял это с первого взгляда. Ей не нужно было искусственно удлинять шею и овал лица, какой делал это, рисуя портреты других женщин. Весь ее силуэт словно стремился вверх, вытянутый и тонкий, как готическая статуя. Длинные, по пояс, волосы заплетены в две косы, голубые миндалевидные глаза словно смотрели куда-то поверх этого бренного мира и видели нечто, недоступное другим. Никто не назвал бы Жанну красавицей, но в ней было что-то завораживающее - это признали все.

А вот что нашла юная девушка в тридцатидвухлетнем изможденном полубродяге с горящими глазами туберкулезника? К 1917 году, когда они встретились, Моди был уже далеко не тот романтический красавец, который когда-то привлек внимание Ахматовой. Буйные черные кудри поредели, зубы - вернее, то, что от них осталось, - почернели. Когда мадам и месье Эбютерн, добропорядочные мещане-католики, узнали, с кем связалась их дочь, они тотчас пригрозили ей родительским проклятием, если она немедленно не оставит этого грязного еврея-лохмотника. Отец семейства Ашиль-Казимир Эбютерн занимал чрезвычайно солидную, с его точки зрения, должность старшего кассира в галантерейном магазине. Он носил твердые воротнички, черный сюртук и был напрочь лишен чувства юмора. Эбютерны лелеяли мечту вырастить своих детей - сына Андре и дочь Жанну - такими же добропорядочными людьми, какими считали себя.

...Теперь Модильяни ежедневно появлялся в «Ротонде» или у Розали в обществе Жанны. По обыкновению он сначала рисовал посетителей, которые ему чем-нибудь приглянулись, предлагал свои рисунки забредавшим полюбоваться на местное колоритное общество иностранцам (Моди всегда просил мизерную плату, а если и она не устраивала потенциального покупателя, он тут же на его глазах рвал рисунок на мелкие клочки). К ночи, изрядно набравшись, он непременно начинал кого-нибудь задирать. Но даже если Моди ввязывался в пьяную драку, Жанна не делала ни одного жеста, чтобы его остановить, и взирала на это с поразительным бесстрастием. В ее голубых глазах не отражалось ни страха, ни беспокойства. Часам к двум ночи Моди буквально за шкирку, как нашкодившего пса, вышвыривали из заведения. Выждав минуту, Жанна поднималась и молчаливой тенью следовала за ним.

Нередко они сидели на скамейке до самого утра в полном молчании, вдыхая холодный ночной воздух и глядя, как звезды постепенно бледнеют и уступают место рассвету. Моди то начинал дремать, то снова просыпался, пока Жанна не тянула его за рукав - это означало, что пришло время проводить ее домой. Моди послушно плелся за Жанной по гулким и пустынным парижским бульварам на улицу Амьо, где жили ее родители, и потом еще долго стоял под окнами, слушая, как в предрассветной тишине на всю округу разносятся вопли мамаши Эбютерн, встречающей за порогом свою непутевую дочь - «потаскуху, проститутку и жидовскую шлюху».

Он бы немедленно увел ее с собой от этих напыщенных кретинов Эбютернов, но куда Моди мог привести Жанну? В грошовые номера гостиниц с клопами и тараканами? На скамейки в парках?

Вскоре, однако, проблема разрешилась - друг и агент Модильяни мсье Зборовский сделал широкий жест, предложив оплачивать для него квартиру в том доме, где жил сам, за что художник обязался поставлять ему не менее двух картин или рисунков в неделю. Збо ни капельки не сомневался, что Модильяни - это талантище, который нужно всячески поддерживать, и что когда-нибудь эти идиоты-коллекционеры поймут, кого надо было покупать в Париже.

В начале 1917 года Моди вместе с Жанной переехали на улицу Гран-Шомьер. А на следующий день Моди закатил пир горой в ресторанчике у Розали: по случаю новоселья Зборовский ссудил Модильяни деньгами. Вдруг в дверях замаячила Симона Тиру, художница и натурщица, бывшая подружка Моди, окруженная ватагой своих приятелей. Все насторожились. Рыжеволосая Симона надвигалась прямо на Жанну, выставив вперед огромный живот. «А знаешь ли ты, куколка, что вот он, - указывая на Моди и постукивая себя по животу, - отец этого несчастного ребенка?». «Ты спала со мной ровно столько же, сколько со всеми здесь присутствующими! Так что осчастливь своим ребенком кого-нибудь другого! - вскакивая со стула, закричал Моди. - Я признаю ребенка только от нее! - Моди показал на Жанну. - Только она одна будет носить моих детей!» Вокруг недоуменно переглядывались - Моди вел себя совершенно неадекватно. Во-первых, все знали, что он долго жил с Симоной, и весьма вероятно, что ребенок, которого она носит, именно от него; кроме того, такая история была на Монпарнасе самой что ни на есть заурядной - здесь частенько не могли разобраться, кто от кого рожает. Если бы Моди с той же невозмутимостью, с какой он выпивал порцию бренди, признал ребенка, это выглядело бы нормальным.

Всем вокруг, включая Симону, было прекрасно известно, что взять с него совершенно нечего, так что признал бы - и дело с концом. Скорее всего Симона и ждала чего-нибудь в этом роде, но Модильяни заходился в крике, а Жанна смотрела на нее и молчала. Симона поймала ее бесстрастный загадочный взгляд, и неожиданно ей стало страшно. «Ты ведьма! по-кошачьи прошипела она сопернице. - Или помешанная!»!! прибавила скороговоркой: «Бог проклянет и тебя, и твоих детей». «А тебя, красавчик, произнесла Симона, поворачиваясь к Моди, - твоя богиня быстро сведет в могилу. Так что увидимся на том свете!» И Симона отчаянно закашлялась - она, как и Модильяни, страдала туберкулезом.

На 99-й странице книги дочери Амедео Модильяни «Модильяни: человек и миф» есть интересная сноска, в которой сообщается, что в Париже скончалась Симона Тиру. Симона позировала для Модильяни. Она влюбилась в него, но чувства оказались безответными. Когда же девушка забеременела, Амедео отказался признавать себя отцом ребенка. Она родила мальчика, о котором Модильяни даже слышать не хотел. После смерти Симоны мальчика усыновила французская семья.

С появлением Жанны жизнь Модильяни не только не вошла в спокойное русло, а напротив, совершенно разладилась. Теперь, вместо того чтобы по утрам браться за кисть, Моди старался побыстрее ускользнуть излома, оставляя свою Жанну на весь день в полном одиночестве. Он брел от одного кафе к другому, продавал кому-нибудь свои тут же наспех сделанные рисунки и на эти жалкие сантимы покупал себе выпивку. Вскоре Моди уже потерял способность работать трезвым. После полуночи Жанна отыскивала его в одним из питейных заведений, а нередко и в комиссариате полиции и приводила домой. Она раздевала его, умывала, укладывала спать, не проронив ни единого упрека. Они вообще до странности мало разговаривали друг с другом.

Вовсе не Жанна, которую Моди называл своей женой, а Зборовский с раннего утра, пока Моди еще не успел улизнуть, начинал умолять его «немного поработать». Моди капризничал, кричал, что не может писать в комнате, «ледяной, как степи Сибири»! Збо приносил дров, становилось жарко, как в пекле, и тогда Моди «вспоминал», что у него нет красок. Збо бежал за красками. В это время какая-нибудь обнаженная натурщица терпеливо наблюдала за всем этим, примостившись в уголке жесткого неудобного дивана. Прибегала Ханка, жена Збо, обеспокоенная тем, что ее муж слишком долго глазеет на голую девку (к тому же она злилась, что Модильяни рисует «всяких глупых овец», а не ее). Среди этого бедлама, криков, воплей и уговоров полнейшую невозмутимость сохраняла только Жанна. Она либо что-то тихо готовила в другой комнате, либо рисовала. Ее лицо, как обычно, оставалось совершенно ясным и безмятежным.

Кончалось обычно тем, что Збо собственноручно приносил из соседнего магазина бутылку рома. Он понимал, что если Моди совсем перестанет работать, то завтра им с Жанной будет нечего есть. У Збо почти не осталось рисунков Моди, которые можно было быстро продать, поэтому ему придется в очередной раз бежать в ломбард и закладывать свой последний летний костюм. Иначе его чокнутые голубки подохнут с голоду.

Осушив стакан, Моди с проклятиями брался за кисть. Через каждые пять минут он заходился в приступе кашля и харкал кровью так, словно хотел выплюнуть внутренности. Но даже эти душераздирающие звуки не вызывали у Жанны никаких признаков беспокойства.

Amedeo Clemente Modigliani (Italian, 1884-1920) «Portrait of Leopold Zborowski» 1916-17
Amedeo Clemente Modigliani (Italian, 1884-1920) «Anna (Hanka) Zabrowska»

Однажды, когда Моди по обыкновению куда-то запропал, Зборовский с женой почти силком затащили Жанну к себе. В два голоса, волнуясь и перебивая друг друга, они стали втолковывать ей, что Моди нужно спасать, что он гибнет: от пьянства, прогрессирующего туберкулеза, а главное - он теряет веру в свой талант. Жанна их вежливо выслушала, отхлебнула из чашки чаю, подняла на Зборовских свои голубые глаза, подернутые какой-то мистической поволокой, и сказала с мягкой уверенностью: «Вы просто не понимаете - Моди обязательно нужно умереть». Они оторопело уставились на нее. «Он гений и ангел, - невозмутимо продолжила Жанна. - Когда он умрет, все сразу это поймут». Зборовские испуганно переглянулись и поспешили перевести разговор на другую тему.

Шла Первая мировая война. Начались бомбардировки Парижа. Монпарнас опустел - все, кто мог, ушли на фронт. Рвался и Модильяни, но иностранцев, к тому же туберкулезников, в армию не брали. Во время авиационных налетов на город Моди и Жанну часто можно было встретить на улице - они спокойно прогуливались под рвущимися снарядами и вовсе не спешили укрыться в бомбоубежище...

Сразу по окончании войны спрос на картины Модильяни неожиданно вырос; не последнюю роль в этом сыграла большая выставка французской живописи, открывшаяся летом 1919 года в Лондоне. Впервые критики обратили внимание не только на картины Пикассо и Матисса, но и на полотна Модильяни. Теперь Зборовский выдавал Моди по 600 франков в месяц (для сравнения: очень приличный обед из супа, мясного блюда, овощей, сыра и литра вина стоил приблизительно один франк двадцать пять сантимов)! На эту сумму человек умеренный мог бы вести вполне обеспеченную жизнь, но Моди, всю жизнь мечтавший о богатстве, теперь был совершенно равнодушен к деньгам.

То же самое относилось и к его возлюбленной - несмотря на то что в ноябре 1918 года у них родилась дочка, Жанна не выказывала потребности ни в новой мебели, ни в приличной одежде, ни в игрушках для малышки. А Моди, получив от Зборовского очередную сумму, тут же отправлялся с кем-нибудь из своих бесчисленных друзей по ресторанам. Теперь уже одной рюмки было достаточно, чтобы Амедео впал в невменяемое состояние и начал крушить столы и посуду. Когда агрессивное настроение покидало его, он затевал новое шоу: вытаскивал из кармана брюк оставшиеся денежные купюры и фейерверком разбрасывал их на головы посетителям.

Модильяни делался все более и более одержимым идеей собственной смерти. Его здоровье ухудшалось с каждым днем, но о докторах и лечении он и слышать не хотел. Работу забросил вовсе. Как призрак, Моди бродил по улицам Парижа и изводил всех бесконечным нытьем: «Все, мне конец! Вы знаете, что мне теперь уже точно конец?» Жанна искала его по ночам и не раз обнаруживала валяющимся в канаве, иногда в обнимку с такими же пьяными в дым проститутками.

В начале зимы 1920 года Модильяни пришел к Розали, налил себе бренди, торжественно произнеся: «За упокой души Модильяни», выпил его залпом и вдруг затянул заупокойную еврейскую молитву, которую слышал еще в детстве в Ливорно. Вовремя подоспевший Зборовский с трудом вытащил упирающегося Модильяни из ресторана, привел домой и силой уложил в постель. Жанна куда-то отлучилась, Збо зашел за чем-то в соседнюю комнату и... замер от ужаса: на стульях стояли два незаконченных полотна Жанны - на одном она лежала мёртвая; на другом - совершала самоубийство...

Когда Збо вернулся в комнату Моди, Жанна уже сидела у постели больного: они о чем-то безмятежно разговаривали. Через час у Моди начался бред, и Збо решил не теряя времени отвезти его в больницу для бедных.

Там Модильяни поставили диагноз - менингит на фоне туберкулеза. Он ужасно страдал, и ему сделали укол, после которого Моди уже не пришел в себя. Когда врачи вышли сообщить, что Модильяни умер, Жанна спокойно улыбнулась, кивнула головой и сказала: «Я знаю». Войдя в палату (Жанна должна была вот-вот снова родить и ходила переваливаясь, как утка), она надолго припала к губам своего мертвого любовника. На следующий день в морге Жанна столкнулась с Симоной Тиру и вдруг, остановившись, влепила ей две пощечины, тихо промолвив: «Это тебе за моих проклятых детей».

В день смерти Модильяни, 24 января 1920 года, друзья не позволили беременной Жанне остаться одной и почти насильно проводили к родителям. Для Эбютернов все происходящее было лишь страшным, несмываемым пятном позора. Жанна лежала на диване в своей комнате повернувшись лицом к стене, а родители в гостиной громко спорили о ее дальнейшей судьбе. Папаша Эбютерн настаивал, чтобы падшая дочь навсегда покинула его дом. Брат Жанны Андре тем временем тихонько поднялся к сестре. «Обо мне не волнуйся, все будет хорошо», - прошептала она ему. А потом рассказала Андре про не раз посещавшие ее видения, что Моди - ангел и гений, которого ждет на небесах вечное счастье, а здесь, на земле, его признают только после смерти; и что она, Жанна, послана в этот мир лишь для того, чтобы сопровождать Моди туда, где им уже никто не помешает любить друг друга...

Вдруг Жанна закрыла глаза и замолчала, словно заснула на полуслове. Вскоре задремал и Андре, но тут же проснулся от громкого стука оконной рамы. Жанны в комнате не было. А внизу, на улице, уже собиралась толпа зевак, глазеющих на распластанное изуродованное тело беременной женщины...
текст частично Е. Головина

Как и предсказывала Жанна, работы Модильяни стали известны и востребованы сразу после его смерти - их начали раскупать
уже во время его похорон. При жизни, в отличие от Пикассо или Шагала, он был совершенно неизвестен, но пройдет несколько
десятков лет, и на аукционе «Christie"s» портрет Жанны Эбютерн, нарисованный когда-то ее нищим любовником, будет продан за 42,5 миллиона долларов:

Amedeo Clemente Modigliani (Italian, 1884-1920) «Jeanne Hebuterne (Au chapeau)» 1919

Художник Амедео Модильяни - родоначальник реалистичного изображения обнаженной натуры, талантливый скульптор, живописец и вольнодумец был знаковой фигурой своего времени. Однако при жизни творец был знаменит не своими произведениями, а беспутным образом жизни.

Начало пути

Амедео Модильяни родился в Италии в мелкобуржуазной еврейской семье. Его родители имели благородные корни и дали сыну достойное образование. Амедео с детства рос в атмосфере, пропитанной творчеством эпохи Возрождения. Благодаря своей матери, уроженке Франции, он прекрасно разбирался в поэзии и философии, истории и живописи, а также овладел французским языком, что впоследствии поможет ему жить и творить в Париже.

До своего совершеннолетия Амедео Модильяни дважды был на грани смерти. Сначала он заболел плевритом, а после - тифом. Мучимый болезнью, в бреду он видел произведения итальянских мастеров живописи. Именно это определило его жизненный путь. И уже в 1898 году он начинает брать уроки в частной художественной школе Гульельмо Микели. Но он вынужден был прервать обучение из-за вновь одолевшей его болезни. На этот раз Амедео подхватил туберкулез. После небольшого вынужденного перерыва будущий художник возобновляет обучение, но на этот раз уже в Свободной школе живописи обнаженной натуры, а после - в венецианском Институте изящных искусств.

Париж: новый этап творчества

Мать всегда восхищалась талантом своего младшего сына и всячески способствовала его творческому становлению. Так, в 1906 году благодаря матери, которая собрала деньги для сына, Амедео отправляется за вдохновением и славой в Париж. Здесь он окунается в творческую атмосферу Монмартра и знакомится со многими творцами того времени - Пикассо, Утрилло, Жакобом, Мейднером.

В столице мирового искусства Амедео Модильяни постоянно испытывает финансовые трудности. Несколько поправляется его бедственное положение в 1907 году, когда он знакомится с Полем Александром, дружбу с которым пронесет через всю жизнь. Александр покровительствует художнику - покупает его работы, организовывает заказы на портреты, а также первую выставку Модильяни. Однако слава и признание все никак не приходят.

Амедео Модильяни на некоторое время полностью посвящает себя скульптуре. Он работает с каменными блоками и мрамором. Большое влияние на творчество Модильяни в тот период оказывают Брынкуши, Эпстайн, Липшиц. В 1912 году некоторые его работы даже были куплены. Но слабое здоровье и обострившийся туберкулез вынуждают его вернуться к живописи.

Художник продолжает творить и во время Первой мировой войны, на которую его не взяли по состоянию здоровья. В 1917 году была открыта выставка Модильяни, где он представил свои работы в жанре ню. Однако местные власти признали его работы неприличными и буквально через несколько часов после открытия прикрыли экспозицию.

О дальнейшем периоде жизни художника известно очень мало. Амедео Модильяни умер в начале 1920 года от одержавшего победу над его жизнью туберкулезного менингита.

Истории любви

Художник отличался пылкостью натуры и влюбчивостью. Он восхищался женской красотой, боготворил и воспевал ее. Известно, что в 1910 году у него был роман Анной Ахматовой, продлившийся полтора года. В 1914 году случился еще один серьезный роман в его жизни. Яркая и эксцентричная Беатрис Гастингс была не только возлюбленной и музой Амедео, но и промоутером. Благодаря ее скандальным статьям о Модильяни он обрел некую известность. Правда, не как гениальный художник, а как богемный любитель алкоголя и наркотиков.

После романа с Беатрис в жизнь художника врывается юная муза - девятнадцатилетняя Жанна Эбютерн. Ее красоту он воспел в 25 портретах. Жанна родила ему ребенка, и когда художник узнал о второй беременности музы, то поспешил сделать ей предложение. Но обвенчаться в церкви пара так и не успела из-за кончины художника. Не сумев выдержать разлуки, на следующий день после смерти возлюбленного Жанна решается на самоубийство.

Характеристика творчества

Амедео Модильяни, фото произведений которого не передают и сотой доли мастерства художника, был искусен в создании портретов. Он воссоздавал путем плавности линий и мазков. Его работы сочетают в себе, казалось бы, несочетаемые вещи - экспрессию и гармонию, линейность и обобщенность, пластику и динамизм. Его портреты не были похожими на отражение в зеркале или фотографию. Скорее, они передавали внутреннее ощущение Модильяни и отличались вытянутыми формами и обобщенными цветовыми зонами. Он не играет с пространством. На картинах оно будто спрессованное, условное.

Модильяни является потомком великого философа Спинозы.

«Модильяни. Еврей» - такими словами художник представлялся незнакомцам. Его всегда смущала его национальность, но он выбрал путь не отрицания, а утверждения.

Амедео имел наследника, но от сына он отказался еще до его появления на свет.

Первый всплеск востребованности и искренний интерес общественности к его творчеству возник после смерти Модильяни, а точнее, во время его похорон.

В имел репутацию неуемного дебошира и гуляки, и его пускали далеко не во все заведения.

Амедео имел Он мог часами напролет цитировать стихи поэтов эпохи Возрождения и современных творцов.

На самом деле современники мало знали о жизни Амедео Модильяни. Биография воссоздавалась уже после его кончины по дневникам матери, письмам и рассказам друзей.

Амадео Модильяни (1884-1920)

«Счастье – это ангел с печальным лицом»
Амадео Модильяни.

Франция. Старое кладбище Пэр-Лашез-одно из самых поэтических кладбищ мира. Здесь похоронены великие писатели, философы, артисты, художники, ученые, герои французского Сопротивления. Мрамор и гранит. Их почти всюду оживляют цветы, искусно подобранные по краскам.
Но есть на этом кладбище большой участок, где все выглядит совсем по-другому, однообразно и прозаично. Здесь в прежние годы хоронили бедноту Парижа. Бесчисленные ряды низких каменных ящиков, чуть приподнятых посередине продольным ребром крышки; унылый, приземистый, безликий городок.

На одном из надгробий высечена надпись:

Амедео Модильяни,
художник.
Родился в Ливорно 12 июля 1884.
Умер в Париже 24 января 1920.
Смерть настигла его на пороге славы.

И чуть пониже на той же доске:

Жанна Эбютерн.
Родилась в Париже 6 апреля 1898.
Умерла в Париже 25 января 1920.
Верная спутница Амедео Модильяни,
не захотевшая пережить разлуку с ним.

Амадео Модильяни

Амадео Модильяни принадлежал к «Парижской школе». Парижская школа (франц. Ecole de Paris), условное название интернационального круга художников, сложившегося в основном в 1910-20-х гг. в Париже. В узком смысле, термином «Парижская школа», обозначают группу художников, выходцев из разных стран (А. Модильяни из Италии, М. Шагал из России, Сутин из Литвы, М. Кислинг из Польши и др.).

Термином «Парижская школа» определяют группу художников иностранного происхождения, приехавших в начале XX века в столицу Франции в поисках благоприятных условий для развития своего таланта.

Направление, в котором работал Модильяни, традиционно относят к экспрессионизму. Однако в этом вопросе не всё так однозначно. Не зря Амедео называют художником парижской школы - за время проживания в Париже он испытал влияние различных мэтров изобразительного искусства: Тулуз-Лотрека, Сезанна, Пикассо, Ренуара. В его творчестве присутствуют отголоски примитивизма и абстракции..

Экспрессионизм в творчестве Модильяни.

Собственно экспрессионизм в творчестве Модильяни проявляется в выразительной чувственности его картин, в большой их эмоциональности.
В работах Модильяни сочетаются чистота и утонченность стиля, символизм и гуманизм, языческое чувство полноты и безудержной радости жизни и патетическое переживание мук всегда неспокойной совести.

"Человек - вот что меня интересует. Человеческое лицо - наивысшее создание природы. Для меня это неисчерпаемый источник. Человек - это мир, который иногда стоит любых миров…" (Амадео Модильяни)

Он создает огромную серию женских портретов, постоянно варьируя один и тот же, новый для него тип лица, характерные черты которого повторяются в скульптурных портретах и в кариатидах: от сразу узнаваемых до бесконечных трансформаций.

Лица на многих рисунках имперсональны, в них только условно намечены какие-то черты. Основное внимание он уделяет позе, пытаясь найти самую выразительную и точную линию задуманного движения.

Таким же образом он делал рисунки головы и профиля. Рисовал он со скоростью разговорной речи, как вспоминали его друзья.

Амедео Модильяни по праву считается певцом красоты обнаженного женского тела. Он одним из первых начал изображать ню более реалистично в эмоциональном плане.. Обнаженная натура в творчестве Модильяни - это не абстрактные, рафинированные образы, а реальные портретные изображения.

Амадео Модильяни. Лежащая обнаженная с руками, скрещенными за головой.

Техника и теплая световая гамма в картинах Модильяни «оживляет» его полотна. Картины Амедео, выполненные в жанре ню, считаются жемчужиной его творческого наследия

Амадео Модильяни. Обнаженная. Около 1918.

Модильяни мечтал создать свой храм Красоты, создавая образы прекрасных женщин с вытянутыми лебедиными шеями. Женщины всегда любили и искали любви невероятно красивого итальянца, но он мечтал и ждал одну-единственную женщину, которая станет его вечной, настоящей любовью. Ее образ не раз приходил к нему во сне.

Лилия ты, лебедь или дева,
Я твоей поверил красоте, -
Профиль Твой Господь в минуту гнева
Начертал на ангельском щите.

О, не вздыхайте обо мне,
Печаль преступна и напрасна,
Я здесь на сером полотне
Возникла странно и неясно.

И нет греха в его вине,
Ушел, глядит в глаза другие,
Но ничего не снится мне
В моей предсмертной летаргии.

За плечом, где горит семисвечник,
Где тень иудейской стены.
Вызывает невидимый грешник
Подсознанье предвечной весны.

Весной 1910 года Модильяни познакомился с молодой русской поэтессой Анной Ахматовой. Их страстное романтическое увлечение друг другом продлилось до августа 1911 года, когда они расстались, чтобы никогда больше не увидеться.
«У него была голова Антиноя и глаза с золотыми искрами, - он был совсем не похож ни на кого на свете». Ахматова.

В синеватом Париж тумане,
И наверно, опять Модильяни
Незаметно бродит за мной.
У него печальное свойство
Даже в сон мой вносить расстройство
И быть многих бедствий виной.
Но он мне - своей Египтянке...
Что играет старик на шарманке?
А под ней весь парижский гул.
Словно гул подземного моря, -
Этот тоже довольно горя
И стыда и лиха хлебнул.

Они провели вместе незабываемых три месяца. В крохотной комнатке художника Ахматова позировала ему. В тот сезон Амадео написал более десяти ее портретов, которые после, якобы, сгорели во время пожара.
Эти двое могли бы быть вместе, однако судьбе было угодно разлучить их. Теперь уже навсегда. Но в те дни влюбленные не думали о том, что им грозит разлука. Они были везде вместе. Он - одинокий и бедный красивый художник с колоритной внешностью, и она - замужняя русская девушка-поэтесса. Когда Ахматова покидала Париж, прощаясь со своим любимым мужчиной, тот отдал ей свертки рисунков, коротко подписанных его именем.

Анна Ахматова

Ахматова спустя почти полвека все же решилась описать свои воспоминания о встрече с итальянским художником и их непродолжительном, но очень ярком романе. Она призналась о нем так:
«Все, что происходило, было для нас обоих предысторией нашей жизни: его - очень короткой, моей - очень длинной».

В июне 1914 года Модильяни познакомился с талантливой и эксцентричной англичанкой Беатрис Гастингс, которая уже успела попробовать себя на поприще цирковой артистки, журналиста, поэтессы, путешественника и искусствоведа. Беатрис стала спутницей Амедео, его музой и излюбленной моделью - он посвятил ей 14 портретов. Связь с Беатрис продлилась более двух лет.

Беатрис Гастингс

В 1915 году Модильяни переехал вместе с Беатрис на улицу Норвейн на Монмартре, где он написал портеры своих друзей Пикассо, Сутина, Жака Липшица и прочих знаменитостей того времени. Именно портреты сделали Модильяни одной из центральных фигур парижской богемы.

В 1917 году - он встретил Жанну Эбютерн.

Жанна Эбютерн

Увидев ее, как гласит легенда, он сразу же стал писать ее портрет. Амедео было тридцать три, Жанне девятнадцать. Жанна полюбила Моди, и пошла за ним и на жизнь и на смерть. Она стала его последней и верной спутницей жизни.
Самой страстной любовью Модильяни стала 19-летняя художница.

Амадео Модильяни. Портрет Жанны Эбутерн. 1919.

Родители были против брака дочери с молодым нищим художником,а Жанна была верной спутницей Модильяни и любила его до конца жизни.У Жанны Эбютер и Амадео Модильяни родилась дочь.
Амадео Модильяни умер в 36 лет в госпитале для нищих от туберкулeзного менингита.
Жанна не захотела жить без любимого и выбросилась из окна.

Увидев ее, он сразу же стал набрасывать на листке бумаги ее портрет. Модильяни наконец встретил ту, о которой когда-то говорил своему близкому другу скульптору Бранкузи,что
«ждет одну-единственную женщину, которая станет его вечной настоящей любовью и которая часто приходит к нему во сне».

«Она была похожа на птицу, которую легко спугнуть. Женственная, с застенчивой улыбкой. Говорила очень тихо. Никогда ни глотка вина. Смотрела на всех как будто удивленно».
Жанна была маленького роста, с каштановыми волосами рыжего отлива и очень белой кожей. Из-за этого яркого контраста волос и цвета лица друзья прозвали ее "Кокосовый орех".

Амедео было тридцать три.
Худой, на бледных ввалившихся щеках временами горел болезненный румянец, зубы почернели. Это был уже не тот красавец, с которым Анна Ахматова гуляла по ночному Парижу, - «голова Антиноя с золотыми искрами». Он жил в мастерской Хаима Сутина, где ему приходилось поливать водой пол, чтобы спастись от клопов, блох, тараканов, вшей, и только потом ложиться спать.

Поздней ночью его можно было увидеть на скамье перед "Ротондой". Рядом сидела Жанна Эбютерн, молчаливая, хрупкая, любящая, настоящая Мадонна рядом со своим божеством…".

Хотя в последние годы он писал почти одну Жанну, он изобразил её на своих полотнах не менее 25 раз. Вытянутые пропорции. Обостренные ломкие черты. В позах - болезненная нервная тонкость. Про нее говорили, что она со своим бледным лицом с совершенными чертами и длинной шеей напоминала лебедя.

19 января 1920 года.
В тот вечер холодный, бурный и ветреный он бродил по улицам, и надрывно кашлял. Ледяной ветер раздувал за спиной его куртку. Он был беспокоен, шумен и почти опасен. Друзья советовали отправиться домой, но он продолжал бессмысленное ночное кружение.
На другой день ему стало совсем плохо, и он слег. Навестившие Моди соседи по мастерской увидели его лежащим в горячке в постели. Беременная на восьмом месяце Жанна примостилась тут же рядом. В комнате было ужасно холодно. Бросились за врачом. Положение все ухудшалось. Он был уже без сознания.
22 января 1920 года Моди положили в больницу Шаритэ для бедных и бездомных. Через два дня его не стало.
На рассвете следующего дня в четыре часа утра беременная Жанна выбросилась из окна шестого этажа и разбилась насмерть.

Амадео Модильяни. Портрет Жанны Эбутерн в желтом пуловере. 1918.

Модильяни скончался 24 января 1920 года от туберкулёзного менингита в одной из парижских клиник. Днём позже, 26 января, покончила жизнь самоубийством Жанна Эбютерн, находившаяся на 9-м месяце беременности. Амедео был похоронен в скромной могиле без памятника на еврейском участке кладбища Пер-Лашез; в 1930 году, через 10 лет после гибели Жанны, её останки были захоронены в соседней могиле.

Амедео Модильяни

А слава пришла буквально на следующий день после смерти. Похороны были многолюднейшими. Казалось, весь Париж знал и любил творчество Моди. (Вот если бы при жизни!) Хоронили на Пер-Лашез. У гроба стояли Пикассо, Леже, Сутин, Бранкузи, Кислинг, Жакоб, Северини, Дерен, Липшиц, Вламинк, Зборовский и многие другие – элита художественного Парижа.
Самоубийство Жанны Эбютерн стало трагическим постскриптумом к жизни Модильяни.
Модильяни похоронили 27 января в скромной могиле без памятника на еврейском участке кладбища Пэр-Лашез. На кладбище его провожали все художники Парижа, среди которых был Пикассо, а также толпы его безутешных натурщиц.
Жанну похоронили на следующий день - в парижском предместье Банье.
Вместе они оказались под одной плитой только через 10 лет. Родственники, обвинявшие в её гибели Модильяни, позволили перенести её останки на кладбище Пер-Лашез.

«Его холсты не случайные видения – это мир, осознанный художником, обладавшим необычайным сочетанием детскости и мудрости, непосредственности и внутренней чистоты.» - Эренбург

"Он очень много работал. Чтобы оставить такое наследие, чтобы создать такой пантеон шедевров, нужны были часы и часы у мольберта, трудиться надо было не покладая рук, да и голову имея свежую и душу распахнутую, потому что модели свои он будто просвечивал, рассказывая о них все. Это не только ставит под сомнение легенду о вечном пьянице и бродяжке, но опровергает ее. Был Модильяни не просто очень хорошим портретистом, он был воистину гениальным психологом и аналитиком, к тому же провидцем – в целой череде написанных им портретов буквально предсказана судьба тех, кого он писал." Пабло Пикассо.

Модильяни, Пикассо и Андре Сальмон у входа в «Ротонду». 1916 год

Мир признал Модильяни великим художником, лишь когда прошло со дня его смерти три года. Сегодня его картины на различных аукционах оцениваются в баснословные цены, от 15-ти и больше миллионов долларов.
В начале 1990-х годов прошлого столетия в Италии состоялась выставка работ итальянского художника Амадео Модильяни.

Кадры из фильма Майкла Дэвиса Модильяни

Был снят знаменитый французский фильм «Монпарнасс 19», посвященный Амадео Модильяни, в котором проникновенно сыграл роль художника гениальный французский актер Жерар Филипп.

"Жизнь - это дар немногих многим, тех, кто знает и умеет, тем, кто не знает и не умеет." Амадео Модильяни.

"Я забыл Вам сказать, что я - еврей" Амадео Модильяни.